"Покайтесь, твари!"

ГОЛОСА 41-ГО

«…В ночь на 22 июня танки перешли границу и двинулись по дорогам Литвы в направлении Двинска… Сижу, высунув голову в люк, и вижу – вдоль нашей колоссаль-нейшей длины колонны, проходящей прямо по дороге без единого выстрела на Восток, навстречу идут в строю с оружием красноармейцы. Проходят. Я не удержался и кричу: «Здорово, ребята!» Первая реакция на мои слова – вопрос: «Где в плен сда-ваться? – Это шла колонна советских военнопленных. Сами шли, без немецкой охра-ны. Причём с оружием…»
Воспоминания Г. Н. Чавчавадзе, командира разведгруппы 56-го танкового корпуса вермахта


«Командующему 10-й Армией Почему механизированный корпус не наступал, кто виноват, немедленно акти-визируйте действия и не паникуйте, а управляйте. Надо бить врага организованно, а не бежать без управления. Каждую дивизию вы знать должны, где она, когда, что делает и какие результаты. Почему вы не дали задачу на атаку механизированному корпусу? Найти, где 49-я и 113-я стрелковые дивизии, и вывести. Исправьте свои ошибки. Подвозите снаряды и горючее. Лучше продовольствие берите на месте. За-помните, если вы не будете действовать активно – Военный совет больше терпеть не будет. Павлов, Фоминых»

Боевое распоряжение командующего войсками Западного фронта б/н от 23 июня 1941 г.


«…Утром 23 июня нас обстреляла немецкая авиация. Танки у нас были новейшие, все до единого Т-34 и КВ. Мы прятались по лесам. В это время нашим батальоном ещё командовал капитан Рассаднев, но с полудня 23 июня я его уже не видел, потому что несколько раз в этот день мы разбегались кто куда… Отступали лесами, болотами, по бездорожью, так как все хорошие дороги были у немцев. Мы оставили Волковыск, Слоним, Барановичи… Мне кажется, что панику создавали сами офицеры. На глазах у бойцов они срывали офицерские нашивки. Запрещали доже стрелять по самолётам. А ведь было столько войск, самолёты летали над головами… Так дошли почти до Смоленска, а там тоже оставили столько техники! Все бежали, а технику и вооружение (танки, пушки) бросали. Я не могу сообщить, где проходили бои, так как их почти не было. На нашем направлении мы только одну ночь прорывались через немецкий десант, это было под Слонимом или Столбцами…»

Воспоминания С.А. Афанасьева, 4-я танковая дивизия (6-й мехкорпус, Западный фронт)


«Опыт первого дня войны показывает неорганизованность и беспечность мно-гих командиров, в том числе больших начальников. Думать об обеспечении горючим, снарядами, патронами начинают только в то время, когда патроны уже на исходе, тогда как огромная масса машин занята эвакуацией семей начальствующего состава, которых к тому же сопровождают красноармейцы, то есть люди боевого расчёта. Раненых с поля боя не эвакуируют, отдых бойцам и командирам не организуют, при отходе скот, продовольствие оставляют врагу. Приказываю: 1. Каждый начальник обязан заниматься обеспечением предстоящего боя огне-припасами. Заставить снабженцев ежечасно заниматься организацией боевого обес-печения боя. Ответственность возлагаю на старшего начальника 2. Прекратить эвакуацию семей на машинах. 3. Все должны исполнять обязанности по занимаемой должности. 4. Организовать эвакуацию раненых с поля боя. Ни один раненый командир и бо-ец не должны остаться у врага…»

Директива Военного совета Западного фронта б/н от 23 июня 1941 г.


«Части 4-й армии после бандитского налёта противника отходили, оказывая сопротивление на рубежах обороны и к 18.00 24.6.41 г. отошли остатками корпусов в район Войтки, Мазурки и Синявка, где закрепляются для оказания дальнейшего со-противления. Остатки частей 6-й и 42-й стрелковых дивизий 28-го стрелкового кор-пуса после ряда оборонительных боёв к 18 часам отошли в район Русиновичи, Тальми-новичи, где приводятся в порядок. Эти остатки не имеют боеспособности… От постоянной и жестокой бомбардировки пехота деморализована и упорства в обороне не проявляет. Отходящие беспорядочно подразделения, а иногда и части приходится останавливать и поворачивать на фронт командирам всех соединений, хотя эти ме-ры, несмотря даже на применение оружия, должного эффекта не дали».

Оперативная сводка № 01 штаба 4-й Армии (Западный фронт) от 24 июня 1941 г.



«…Командир из 5-й танковой дивизии Северо-Западного фронта доложил ко-мандующему войсками 13-й армии, что Вильнюс в 17.00 23.6.41 г. занят немцами, ко-торые продолжают наступление. 5-я танковая дивизия понесла большие потери. Часть тыла танковой дивизии – в Молодечно. Со слов командира 9-й дивизии войск НКВД в 19 часов 30 минут Вильнюс не занят, шёл бой в 20 км западнее Вильнюс. Вся дорога от Вильнюс до Молодечно забита отходящими подразделениями пехоты, ар-тиллерии и танков…»

Оперативная сводка № 04 штаба Западного фронта к 10.00 24 июня 1941 г.



«Авиация противника к исходу 23.6.41 г. совместно с танковыми частями ата-ковала наши части на рубеже р. Ясельда. Разрозненные части 28-го стрелкового и 14-го механизированного корпусов, не успевшие привести себя в порядок, не выдержали этой атаки, поддержанной большим количеством авиации, и начали отход, который превратился, несмотря на ряд заградительных пунктов, в неорганизованнее сплошное отступление перемешанных частей за р. Ясельда. С утра 24.6.41 г. в подчинение армии поступила 55-я стрелковая дивизия, кото-рая к 13.00 24.6.41 г. сменила 205-ю моторизованную дивизию и организовала оборону по р. Шара… Однако в 14.00 24.6.41 г. противник после артиллерийской и авиационной подготовки перешёл в наступление против 55-й стрелковой дивизии, имея впереди эшелон танков (20 – 30 штук). Части дивизии не выдержали и, несмотря на ввод в бой вторых эшелонов полков и всего наличия танков 14-го механизированного корпуса (до 25 машин), начали отход и к 18 часам отошли за р. Шара. Остатки небоеспособных частей 28-го стрелкового корпуса, 42-й и 6-й стрелковых дивизий, 14-го механизированного корпуса собираются в районах, как указано в оперативной сводке № 01. О точном положении частей 75-й и 49-й стрелковых дивизий данных нет».

Боевое донесение № 07 штаба 4-й Армии к 19.50 24 июня 1941 г.



«…Везде шли, ехали, бежали люди, спасаясь от немцев. Вместо армии шла тол-па. Где-то недалеко от Бариновичей и рядом со Слонимом дороги от Бреста и Бело-стока сходились клином в большом лесу. Там было несколько сот машин, если не ты-сячи. Здесь впервые я увидел попытку какого-то полковника остановить бессмысленное бегство. Он стоял в кузове машины, кричал, что это позор, что мы должны организовать оборону. Только единицы подходили к машине, где стоял пол-ковник, и слушали его. Основная масса народа стала отходить и высматривать, куда бы уйти. Большинство военных было уже без оружия… Под вечер 24 июня уже встречались солдаты, переодетые в гражданскую форму и без оружия…»

Воспоминания Ф. Я. Черон



«…На командный пункт корпуса днём был доставлен генерал без оружия, в рас-терзанном кителе, измученный и выбившийся из сил, который рассказал, что, следуя по указанию штаба фронта, увидел западнее Ровно стремглав мчавшиеся на восток одну за другой автомашины с нашими бойцами. Генерал уловил панику и решил за-держать одну из машин. В конце концов ему это удалось. В машине оказалось до 20 человек. Вместо ответов на вопросы, куда они бегут и какой они части, генерала втащили в кузов и хором стали допрашивать. Затем объявили переодетым диверсан-том, отобрали документы, оружие и тут же вынесли смертный приговор. Излов-чившись, генерал выпрыгнул на ходу и скатился с дороги в густую рожь… Случаи об-стрела лиц, пытавшихся задержать паникёров, имели место и ни других участках. Бегущие с фронта поступали так, видимо, из боязни, чтобы их не вернули обратно… 24 июня в районе Клевани (150 км от границы. – М.С.) мы собрали много горе-воинов, среди которых оказалось немало и офицеров. Большинство этих людей не имели оружия. К нашему стыду, все они, в том числе и офицеры, спороли знаки разли-чия. В одной из таких групп моё внимание привлёк сидящий под сосной пожилой чело-век, по своему виду и манере держаться никак не похожий на солдата. С ним рядом сидела молоденькая санитарка. Обратившись к сидящим, а было их не менее сотни человек, я приказал офицерам подойти ко мне. Никто не тронулся. Повысив голос, я повторил приказ во второй, третий раз. Снова в ответ молчание и неподвижность. Тогда, подойдя к пожилому «окруженцу», велел ему встать. Затем спросил, в каком он звании. Слово «полковник» он выдавил из себя настолько равнодушно и вместе с тем с таким наглым вызовом, что его вид и тон буквально взорвали меня. Выхватив пистолет, я был готов пристрелить его тут же, на месте. Апатия и бравада вмиг схлынули с полковника. Поняв, чем это может кончиться, он упал на колени и стал просить пощады…»

К. К. Рокоссовский, «Солдатский долг»



«…На четвёртый или пятый день войны, утром, наша колонна добралась до го-рода Волковыска. Около места нашей стоянки находился военный госпиталь, в кото-ром было много раненых. Вероятно, персонал, поспешно всё бросив, бежал, и поэтому из госпиталя к дороге двинулась колонна раненых, многие из которых были на косты-лях, двигались с трудом. Толпа перебинтованных и окровавленных людей остановилась на обочине дороги, многие из них стали умолять: «Братишки, не бросайте нас, забе-рите с собой». Никто не отзывался на мольбы о помощи. Тогда группа раненых вышла на проезжую часть дороги, перегородив её своими телами. Несколько автомобилей с находящимися в них гражданскими людьми с разбегу врезались в толпу. Раздался треск костылей, хруст человеческих костей, образовалось кровавое месиво кричащих и стонущих людей, но на них никто внимания не обращал – машины спешили на вос-ток…»

Воспоминания И. С. Асташкина



«…Вечером 26 июня Военный совет 5-й Армии заслушал доклад начальника орг-моботдела полковника Щербакова и заместителя начальника штаба армии по тылу полковника Федорченко о ходе отмобилизования войск и тыловых органов 5-й Армии. Было установлено, что отмобилизование войск и тылов армии, которое по мобплану должно было быть завершено в 24.00 25 июня, то есть на третий день мобилизации (объявленной с 00 часов 23 июня), фактически было сорвано. Психологическое воздействие внезапного нападения противника на настроения местного населения, быстрая передвижка линии фронта к востоку и подрывная дея-тельность вражеской агентуры на нашей территории привели к тому, что основная масса рядового состава запаса – уроженцев западных областей Украины – либо не успела явиться в частям, либо уклонилась от явки по мобилизации… Немногочислен-ный автотранспорт местных предприятий в войска не поступил, так как был использован для эвакуации на восток семей советских служащих и рабочих. Командный и технический состав запаса, мехтранспорт и водительский состав, приписанный из восточных областей, также не прибыли в армию…»

А. В. Владимирский (в то время – начальник оперативного отдела штаба 5-й Армии) «На киевском направлении»



«…26 июня утром 8-я тд подошла к Двинску (Даугавпилс). В 8 часов утра, будучи в её штабе, я получил донесение о том, что оба больших моста через Двину в наших руках. Бой шёл за город, расположенный на том берегу. Большой мост, абсолютно не повреждённый, попал в наши руки… Перед началом наступления мне задавали вопрос, думаем ли мы и за сколько времени достичь Двинска. Я отвечал, что если не удастся это сделать за 4 дня, то вряд ли нам удастся захватить мосты в неповреждённом состоянии. Теперь мы это сделали за 4 дня и 5 часов, считая с момента начала наступления; мы преодолели сопротивление противника, проделав 300 км в непре-рывном рейде. Успех, вряд ли возможный, если бы все командиры и солдаты не были охвачены одной целью – Двинск, и если бы мы не были согласны пойти на большой риск ради достижения этой цели. Теперь мы испытывали чувство большого удовле-творения, проезжая через огромные мосты в город, большую часть которого про-тивник, к сожалению, предал огню. Наш успех не был к тому же достигнут ценой больших жертв..»

Манштейн, «Утерянные победы»



«Положение фронта. 8-я армия, понёсшая 40% и более потерь, отходит на северный берег Зап. Двина. 2-я танковая дивизия, видимо, погибла. Положение 5-й танковой дивизии и 84-й моторизованной дивизии не знаю. 11-я Армия как соединение не существует. Положения 5, 33, 188, 128, 23 и 126-й стрелковых дивизий не знаю. 41-й стрелковый корпус – состояния не знаю. Связи для твёрдого управления не имею. Военный совет фронта отдаёт себе полный отчёт в значении рубежа Зап. Двина…»

Донесение командующего войсками Северо-Западного фронта б/н от 28 июня 1941 г.



«…Мимо сплошным потоком двигались автомашины, трактора, повозки, пере-полненные народом. Мы пытались останавливать военных, ехавших и шедших вместе с беженцами. Но никто ничего не желал слушать. Иногда в ответ на наши требова-ния раздавались выстрелы. Все уже утверждали, что занят Слоним, что впереди вы-садились немецкие десанты; заслоны прорвавшихся танков, что обороняться здесь не имеет никакого смысла. 28 июня, как только взошло солнце, вражеская авиация нача-ла повальную обработку берегов Росси и района Волковыска. По существу, в этот день окончательно перестали существовать как воинские формирования соединения и части 10-й Армии. Всё перемешалось и валом катилось на восток… Когда наша не-большая группа во второй половине дня 30 июня вышла к старой границе, здесь царил такой же хаос, как и ни берегах Росси. Все перелески были забиты машинами, повоз-ками, госпиталями, беженцами, разрозненными подразделениями и группами наших войск…»

Воспоминания Гречаниненко (в то время – начальник штаба 94 го кавполка 6-й кавдивизии. Западный фронт)



«Вы преступно оставили войска на произвол судьбы и укрываете свою шкуру. Для такой ответственной операции, как отход целой армии, нужно было составить план, отводить войска от рубежа к рубежу и крепко управлять отходом каждого со-единения. Требую немедленно это сделать. Оперативной группе штаба вернуться в Митава и руководить отходом. Левофланговую 11-ю стрелковую дивизию направьте немедленно на Екабпилс… Представьте план действий через генерал-лейтенанта Сафронова. Держите радиосвязь со штабом фронта. Вы уклоняетесь от связи, ви-димо, с намерением, потому что ничего не знаете и не хотите знать о своих войсках. 28 и 29.6.41 г. продолжайте отход, закончите 30.6.41 г., выведите все войсковые соединения. Ободрите войска. Сохраните их боеспособность и ждите в Рига…»

Директива командующего войсками Северо-Западного фронта б/н от 28 июня 1941 г.



«Докладываю обстановку, определяющую возможности выполнения Вашего бое-вого приказа № 05 от 27.6.41г. Непосредственно против р. Березина крупных частей противника нет. Дейст-вуют по основным магистралям отдельные танковые отряды с охранением от них в виде отдельных дозоров (чаще танкеток) силою от отделения до взвода. Произведён-ная мною отдельными дозорами из двух бронемашин разведка на Борисов, Смолевичи и Борисов, Загорье, ближе 30 – 40км дозоров противника не встречала. Гарнизон, которым я располагаю для обороны рубежа р. Березина и г. Борисов, имеет сколоченную боевую единицу только в составе бронетанкового училища (до 1 400 человек). Остальной состав (бойцы и командиры) сбор «сброда» из паникёров ты-ла, деморализованных отмеченной выше обстановкой, следующие на поиски своих частей командиры из тыла (командировки, отпуск, лечение) с значительным процен-том приставших к ним агентов германской разведки и контрразведки (шпионов, ди-версантов и пр.). Всё это делает гарнизон небоеспособным. Налицо ряд побегов бой-цов и командиров, провокационных ночных паник в виде ночных обстрелов впереди стоящих частей вторыми эшелонами, как это имело место в ночь с 25 на 26 и с 26 на 27.6.41 г. с жертвами – убитыми и ранеными. 27.6.41 г. имел место факт бегства с именным списком одного из подразделений лица комсостава… 4) Отсутствие 3-го отделения и трибунала, до организации их мною лично, зна-чительно ослабляет боеспособность и без того малобоеспособных частей гарнизона. Кроме того, нет танков и противотанковых орудий».

Донесение начальника гарнизона гор. Борисов № 03 от 28 июня 1941 г.



«Бюро Гомельского обкома информирует Вас о некоторых фактах, имевших ме-сто с начала военных действий и продолжающихся в настоящее время. 1. Деморализующее поведение очень значительного числа командного состава: уход с фронта командиров под предлогом сопровождения эвакуированных семейств, групповое бегство из частей разлагающе действует на население и сеет панику в ты-лу. 27 июня группа колхозников Корналинского сельсовета задержала и разоружила группу военных около 200 человек, оставивших аэродром и направлявшихся в Гомель. Несколько небольших групп и одиночек разоружили колхозники Уваровичского рай-она…»

Доклад Гомельского обкома в ЦК ВКП(б) от 29 июня 1941 г.



«…Сейчас от Дрогичина до Лунинца и далее на восток до Житковичей (соответ-ственно 100 – 200 – 260 км к востоку от пограничного Бреста) сопротивление против-нику оказывают отдельные части, а не какая-то организованная армия… Место пре-бывания командующего 4-й Армией до сих пор неизвестно, никто не руководит расстановкой сил, немцы могут беспрепятственно прийти в Лунинец, что может создать мешок для всего Пинского направления… Проведённая в нашем районе моби-лизация эффекта не дала. Люди скитаются без цели, нет вооружения и нарядов на отправку людей. В городе полно командиров и красноармейцев из Бреста и Кобрина, не знающих, что им делать, и беспрестанно продвигающихся на машинах на восток безо всякой команды… В Пинске сами в панике подорвали артсклады и нефтебазы и объявили, что их немцы бомбами подорвали, а начальник гарнизона и обком партии (Брестский)сбежали к нам в Лунинец… Эти факты подрывают доверие населения. Нам показывают какую-то необъяснимую расхлябанность».

Телефонограмма секретаря райкома (г. Лунинец, Белоруссия) в ЦК ВКП(б) от 29 июня 1941 г.



«В результате дневного боя с танковыми частями противника сводный отряд генерала Поветкина отошёл на рубеж р. Ола, понеся огромные потери в период авиа-ционной, миномётно-артиллерийской подготовки. 21-й дорожно-эксплуатационный полк в количестве 100 чел., понеся потери, разбежался по деревням. Отряд потерял из 6 – 6 танков, из 18 – 11 орудий, из 6 орудий полковой артилле-рии – 2 орудия и из 6 танкеток – 2. Батальоны курсантов держались стойко, понесли большие потери, связь с ними утеряна. Высланные на фронт сводные батальоны на автомашинах с началом миномётной и авиационной подготовки удержать невоз-можно. Личным вмешательством Военного совета отступление приостановлено на р. Ола. Мосты до неё сожжены. Уверенности в стойкости отряда нет, дерётся лишь одна артиллерия, и только она сдерживает наступление танков…»

Боевое донесение командующего войсками 4-й Армии б/н от 30 июня 1941 г.



«Считаем экстренно необходимым довести до сведения Политбюро ЦК, что ус-пехам немцев очень во многом, если не во всём, способствовала паника, царящая в ко-мандной верхушке отдельных воинских частей, и паническая бездеятельность в мест-ных органах… С 22 июня мы не получаем никаких указаний о нашей деятельности. Ни секре-тарь Смоленского обкома, ни председатель облисполкома не дали ни одного указания или совета и даже не отвечают на телефонные запросы. Почти единственная ди-ректива, которую мы получили 27 июня, датирована 23-м числом этого месяца, где облисполком требует сведения о состоянии церквей и молитвенных зданий… Даже узкий круг руководящих работников не имеет хотя бы приблизительной информации о положении на близлежащих фронтах, плюс к этому видишь, что из Смоленска бегут, а областные власти молчат, и становится трудно ориентироваться и отличать правду от провокации… Если дальше каждый руководящий советский партийный работник начнёт заниматься эвакуацией своей семьи, то защищать Родину будет некому».

Письмо членов штаба обороны г. Ельня в ЦК ВКП(б) от 30 июня 1941 г.



«…Впечатление запущенности является преимущественным в этой стране. Оно ещё больше укрепляется тем, что сожжено необычно много домов… Отношение на-селения колеблется от удивительного безразличия до обычно боязливого любопытст-ва и доверчивости. В связи со слишком большими разрушениями много беженцев, пе-редвигающихся со всем скарбом, но каких-либо грабежей домов не замечено. На территории, прежде принадлежавшей Польше (т.е. в так называемой «Западной Бе-лоруссии» – М.С.), немецких солдат восторженно встречали как освободителей. Но и на прежней русской территории бывает, что бросают цветы и дружески встреча-ют. Доверие населения проявляется прежде всего в том, что закопанное продоволь-ствие и другую собственность снова выкапывают, когда приходим мы, так как не-мецкий солдат, конечно же, её не отберёт. Часто население из страха выдаёт отставших русских солдат, так как они мо-гут жить, естественно, только за счёт грабежа населения. Каких-либо актов саботажа со стороны населения в полосе корпуса не замече-но. Напротив, в тех случаях, когда запуганное население вообще осмеливается что-либо говорить, высказывается много недовольства колхозным строем и всем больше-вистским хозяйничаньем. В целом командование корпуса расценивает опасность пар-тизанской войны при участии населения как небольшую. Люди в пройденных нами районах по своему образу жизни и высказываниям не производят впечатление тех, кто вообще может фанатически придерживаться какой-либо идеи»

Доклад командира 9-го армейского корпуса вермахта (группа армий «Центр») генерала Гайера, конец июня 1941 г.



«…Части корпуса боеспособны и готовы уничтожить врага. Для более успеш-ных действий необходимо освободить части корпуса от приписного состава запад-ных областей, так как последние показали неустойчивость в бою, предательские на-мерения и случаи убийства начсостава кадра. Выдача оружия приписному составу создала резерв бандитизма в районе действий корпуса. Необходимо решительными действиями обеспечить войска от диверсионных актов со стороны местного населе-ния. Недостаточно информированные и неустойчивые элементы на железнодорож-ном транспорте дезорганизуют работу тыла...»

Оперативная сводка № 14 штаба 5-й Армии Юго- Западного фронта, 11.00 2 июля 1941 г.



«Совершенно секретно. Государственный Комитет Обороны. В соответствии с волей, выраженной трудящимися, и предложениями советских, партийных, профсоюзных и комсомоль-ских организаций города Москвы и Московской области Государственный Комитет Обороны постановляет: 1. Мобилизовать в дивизии народного ополчения по городу Москве 200 тысяч че-ловек и по Московской области – 70 тысяч человек. Руководство мобилизацией и формированием возложить на командующего войсками Московского военного округа генерал-лейтенанта т. Артемьева… 4. Для руководства работой по мобилизации трудящихся в дивизии народного ополчения и их материального обеспечения в каждом районе создаётся чрезвычайная тройка во главе с первым секретарём РК ВКП(б) в составе членов: райвоенкома и на-чальника райотдела НКВД. Чрезвычайная тройка проводит мобилизацию под руково-дством штаба Московского военного округа с последующим оформлением мобилиза-ции через райвоенкоматы. 5. Формирование дивизий производится за счёт мобилизации трудящихся от 17 до 55 лет. От мобилизации освобождаются военнообязанные 1-й категории призы-ваемых возрастов, имеющие на руках мобилизационные предписания, а также рабо-чие и служащие заводов Наркомавиапрома, Наркомата вооружений, Наркомата бое-припасов, станкостроительных заводов и рабочие некоторых по усмотрению районной тройки предприятий, выполняющих особо важные оборонные заказы…»

Постановление ГКО№ 10 с/с от 04 июля 1941 г.



«…Тревожное настроение, паника, беспорядки, бестолковая и ненужная эвакуа-ция с каждым днём и часом всё больше увеличиваются. Это положение создалось в результате неправильных действий областных органов и обкома, а в остальных слу-чаях – бездействия этих органов и обкома. Облисполком распустил свои отделы, большинство работников со своими семьями уехали. Райсоветы также не работают и никакого порядка в городе не наводят. Сейчас в Витебске не найдётся ни одного уч-реждения, которое бы работало. Закрылись и самоликвидировались все, в том числе облсуд, нарсуды, облпрокуратура, облздрав, профсоюзы и т.д… Тревога и паника уси-лились ещё и тем, что в городе стало известно о том, что ответственные работни-ки облорганизаиции эвакуируют сами свои семьи с имуществом, получив на ж.д. станции самостоятельные вагоны, причём жёны этих ответработников из НКВД, облисполкома, парторганов и другие стали самовольно уходить с работы… Так, на-пример, ушли с телеграфа, с телефонной сети, из больниц и других учреждений… 3, 4, 5 июля около облвоенкомата стояли толпы женщин за разрешениями и пропусками на выезд, а когда в пропусках им отказывали, то они заявляли: «Почему же коммунисты уехали, их жёны с детьми и имуществом?» Среди отдельных групп рабочих, возмож-но отсталых, стали появляться вредные настроения и недостойные выкрики о том, что бегут коммунисты, администрация и так далее… Тюрьма ликвидировалась. Милиция работает слабо, а НКВД также сворачивает свою работу. Все думают, как бы эвакуироваться самому, не обращая внимания на работу своего учреждения. Председатель Витебского горсовета Азаренко загрузил в приготовленный им грузовик бочку пива, чтобы пьянствовать в дороге, как он обыкновенно это делает в города у себя на службе…»

Доклад военного прокурора Витебского гарнизона г. Глинка от 5 июля 1941 г.



«…В отдельных районах партийные и советские организации проявляют исклю-чительную растерянность и панику. Отдельные руководители районов уехали вместе со своими семьями задолго да эвакуации районов. Руководящие работники Гроднен-ского, Новоград-Волынского, Коростенского, Тарнопольского районов в панике бежа-ли задолго до отхода наших частей, причём вместо того, чтобы вывезти государст-венные материальные ценности, вывозили имеющимся в их распоряжении транспортом личные вещи. В Коростенском районе оставлен архив райкома КП(б) и разные дела районных организаций в незакрытых комнатах...»

Доклад начальника Управления политпропаганды Юго-Западного фронта Михайлова от 6 июля 1941 г.



«…101-я стрелковая дивизия в ночь на 6 июля без особой на то причины, почти при отсутствии противника, не руководимая командирами, оставила участок фрон-та обороны и в панике отошла на восточный берег р. Великая, сделав прорыв на уча-стке 30 км. Вследствие этого остальные части 24-го стрелкового корпуса были от-ведены на восточный берег р. Великая. Сбор разбежавшихся частей продолжается уже двое суток, но полностью ещё дивизия не собрана…»

Приказ командующего 27-й Армией генерал-майора Берзарина б/н от 7 июля 1941 г.



«Ставка Верховного Главнокомандования и Государственный Комитет обороны абсолютно не удовлетворены работой командования и штаба Северо-Западного фронта. Во-первых, до сих пор не наказаны командиры, не выполняющие ваши приказы и как предатели бросающие позиции и без приказа отходящие с оборонительных рубе-жей. При таком либеральном отношении к трусам ничего с обороной у вас не полу-чится. Истребительные отряды у вас до сих пор не работают, плодов их работы не видно, а как следствие бездеятельности командиров дивизий, корпусов, армий и фронта части Северо-Западного фронта всё время катятся назад. Пора это позорное дело прекратить. Командующему и члену Военного совета, прокурору и начальнику 3-го управления немедленно выехать в передовые части и на месте расправиться с трусами и предателями…»

Директива Ставки ВГК от 10 июля 1941 г.



«…Следует отметить, что ряд работников партийных и советских организа-ций оставили районы на произвол судьбы, бегут вместе с населением, сея панику. Сек-ретарь РК КП(б)У и председатель РКК Хмельницкого района 8.7 покинули район и бежали. 5 июля районные руководители Янушпольского района также в панике бежа-ли. 7 июля секретарь Улановского РК КП(б)У, председатель РИКа, прокурор, началь-ник милиции позорно бежали из района. Госбанк покинут на произвол судьбы. В райотделе связи остались ценности, денежные переводы, посылки и т.п. В этом районе отдел милиции бросил без охраны окало 100 винтовок…»

Доклад начальника Управления политпропаганды Юго-Западного фронта Михайлова от 11 июля 1941 г.



«… Войска Северо-Западного фронта, не всегда давая должный отпор против-нику, часто оставляют свои позиции, даже не вступая в решительное сражение. От-дельные паникёры и трусы не только самовольно покидают боевой фронт, но и сеют панику среди честных и стойких бойцов. Командиры и политработники в ряде случаев не только не пресекают панику, не организуют и не ведут свои части в бой, но своим позорным поведением иногда ещё больше усиливают дезорганизацию и панику на линии фронта…»

Приказ Главнокомандующего войсками Северо-Западного направления Ворошилова № 3 от 14 июля 1941 г.



«…Часто при появлении в тылу нескольких мотоциклистов или отдельных тан-ков или бронемашин большие командиры доносят об окружении, просят помощи и даже отхода… Пора, наконец, понять командирам всех ступеней, что так воевать недостойно чести командира Рабоче-Крестьянской Красной Армии. Штабы частей и соединений вместо спокойного и глубокого анализирования об-становки и правильного информирования вышестоящих начальников сами во многих случаях заражаются этими дезорганизируюшими донесениями и бесконтрольно со-общают их в вышестоящие штабы. Так, например, в течение 15 июля на участке 65-го стрелкового корпуса по донесению самого командира корпуса неоднократно про-рывались и уходили в тыл крупные колонны противника, а на самом деле ничего по-добного в действительности не было. В результате создания неуверенности в себе и своих войсках отдельные командиры, выполняя боевые приказы, всеми способами за-медляют свои действия, что фактически на деле приводит к срыву отданных прика-зов. Свою медлительность, вернее трусливую осторожность, зачастую пытаются списать на отсутствие горючего для машин или другие причины. Много можно при-вести фактов, когда отдельные ответственные командиры из ложного страха перед противником просят разрешения на отход, мотивируя отсутствием огнеприпасов, в то время как части имеют по 1,5 боекомплекта.…»

Директива штаба 27-й Армии (Северо-Западный фронт) б/н от 19 июля 1941 г.



«…Опыт показал, что неудачное управление войсками в значительной мере яви-лось результатом плохой организации работы связи, в первую очередь – результатом игнорирования радиосвязи как наиболее надёжной формы связи… Недооценка радио-связи как наиболее надёжной формы связи и основного средства управления войсками является результатом косности наших штабов, непонимания ими значения радиосвя-зи в подвижных формах современного боя… Сталин, Жуков»

Приказ наркома обороны СССР № 0203 от 23 июля 1941 г.



«В ряде частей фронта некоторые командиры и политработники грубо нару-шают элементарные основы дисциплины Красной Армии. Они не соблюдают уста-новленной формы одежды, не имеют на шинелях и гимнастёрках петлиц, нарукавных знаков и знаков различия… Приказываю: 1. Командирам и военным комиссарам соединений и частей обязать всех коман-диров и политработников, под их личную ответственность, в трёхдневный срок на-шить на шинели и гимнастёрки петлицы, нарукавные знаки и знаки различия. Военко-му Северо-Западного фронта обеспечить соединения и части всеми необходимыми эмблемами. 2. Впредь всех лиц начсостава, допускающих нарушения формы одежды, снявших знаки различия, рассматривать как трусов и паникёров, бесчестящих высокое звание командира Красной Армии, и привлекать их к суровой ответственности, вплоть до предания суду военных трибуналов. 3. Командирам и военным комиссарам соединений и частей довести до сознания всех командиров и политработников абсолютную недопустимость подобных наруше-ний формы одежды, а к нарушителям создать нетерпимое отношение со стороны командирской общественности».

Приказ командующего Северо- Западным фронтом генерал- лейтенанта Собенникова № 044 от 26 июля 1941 г.



«…Как правило, местные советские и партийные органы, находящиеся от линии фронта на 70 – 100 км, бездействуют… Руководители панически эвакуируют свои семьи, оставляя на произвол судьбы подлежащее эвакуации население… Среди боль-шинства местных гражданских советских и партийных организаций царит полная растерянность. Руководители районов «сидят на чемоданах», прекращают свою деятельность и первыми удирают задолго ещё до того, как появился враг в их рай-онах. В Шполянском районе в результате потери районными организациями руково-дства эвакуация превратилась в паническое бегство. Убежали многие председатели колхозов, сельсоветов, прихватив при этом колхозные и общественные средства. Раз-бежались работники горсовета (остался один председатель), разбежался райком комсомола. Это вызвало среди населения панику… В Звенигородке при появлении только вражеских мотоциклистов разбежались решительно все, за исключением одной девушки-телеграфистки, через которую и пришлось установить действительное положение в Звенигородке. Из города Балта руководители в панике сбежали тогда, когда враг ещё был далеко от него. Магазины были оставлены безо всякого присмотра. На швейной фабрике было оставлено огром-ное количество сшитого красноармейского белья. Всё это грабилось различными про-ходимцами и жуликами… Бездеятельность местных властей, бегство при первых же слухах о приближе-нии неприятеля создаёт возможность для проведения антисоветской агитации. В Шполянском районе на работах по отрывке противотанкового рва имело место вы-ступление одного бывшего кулака, который открыто говорил: «Бросьте работать, ведь Гитлер идёт освобождать нас. Я скоро получу свои 30 га земли, своих лошадей, коров и прочее». К этому типу никаких мер принято не было…»

Донесение начальника политуправления Южного фронта № 6194 от 6 августа 1941 г.



«Ставка Верховного Главнокомандования предлагает срочно донести: 1. Оставлен нашими частями Киев или нет? 2. Если Киев оставлен, то взорваны мосты или нет? 3. Если взорваны мосты, то кто ручается, что действительно мосты взорва-ны?»

Директива Ставки № 002202 от 21 сентября 1941 г. (приведён полный текст без сокращений)



«Дорогой Иосиф Виссарионович! Вы больше меня должны понимать, что социа-листическая экономика, развитие промышленности далеко и далеко обогнали, опере-дили сознание людей… Так получилось и в армии. Наше вооружение по некоторым объектам в отношении качества превосходит германское (автоматы, артиллерия, гранаты, «Катюша»). Теоретически, исходя из высказываний Энгельса, Ленина, Ва-ших, наш народ должен был в начале войны, с первых её минут, показать невиданные доселе образцы мужества, преданности, стойкости, героизма и того подобного. И он показал. Но не в большой массовости, а в ограниченной массовости. Я был на передовой позиции с августа 1941 г. не просто как военнослужащий, но и как писатель, как психолог, как научный работник, изучающий происходящее. Я ви-дел массу примеров героизма, но я видел и то, как целыми взводами, ротами перехо-дит на сторону немцев, сдавались в плен с вооружением безо всяких «внешних» на это причин. Раз не было внешних, значит, были внутренние. И это заставляет меня ду-мать о происходящем. Да, Иосиф Виссарионович! Сознание слишком отстало от со-циалистической экономики и, главным образом, в отношении колхозников. Рабочие не сдавались немцам, а сдавались, переходили на сторону врага колхозники с психологией крестьян… Я был в окружении. Два месяца находился на оккупированной территории. Я прошёл десятки деревень Орловской и Тульской областей, я разговаривал с сотнями колхозников, окруженцев, неся с собой свой партийный билет и воинское удостовере-ние. И я слышал, и я видел, как мелкособственническая крестьянская душа у многих людей брала верх, ставила их против Советской власти. Они с удовольствием и по-спешностью отказывались от колхозов, делили и разбирали лошадей, упряжь, инвен-тарь, урожай, приводили в порядок свою избу, двор, огород… А пока существует изба, огород, корова, свинья, овцы, куры и т.д., до тех пор будет существовать и мелкособ-ственническая идеология среди крестьян. А отсюда и их отношение к социализму, коммунизму…»

Письмо члена ВКП(б) Н. Богданова на имя И. В. Сталина



«На ряде текстильных фабрик Ивановской области в последнее время имели ме-сто волынки отдельных групп рабочих, самовольно бросавших работу до окончания рабочего дня. Такие факты имели место на трёх фабриках Вичугского района… На двух фабриках Фурмановского района… и на некоторых других предприятиях Иванов-ской области… Партийные руководители до последнего времени боялись ходить в це-ха, так как не знали, что отвечать рабочим на ряд вопросов, например, почему наша армия отступает, отдаёт города и т.д… Мы были свидетелями таких фактов. В од-ном лишь цехе за 30 – 40 минут до начала работы ночной смены собралось человек 120 рабочих, разбившись на три группы, в каждой из которых проходила оживлённая беседа. В одной обсуждался вопрос о том, при ком лучше жить: при советской власти или при Гитлере, а в другой утверждали, что в войне выйдет победителем Гитлер. В третьей группе заявляли, что наша армия голодная, раздетая, невооружённая и что наших красноармейцев на фронте «как косой косят». Среди рабочих не было ни одного агитатора, кто бы мог разъяснить, рассказать, ответить на волнующие вопросы и дать отпор клеветникам и зарвавшимся… На собрании рабочих фабрики им. Ногина работница Кулакова заявила: «Гитлер хлеб-то ведь не силой взял, ему мы сами давали, а сейчас нам не дают, ему, что ли, берегут?» Работница Лобова высказала следующее: «Ходим голодные, работать нет мочи. Начальство получает в закрытом магазине, им жить можно». Пом. мастера Соболев и мастер Киселёв заявили: «Если нас возьмут в армию, мы покажем коммунистам, как нас морить голодом». Работница прядильной фабрики комбината «Большевик» заявила коммунистке Агаповой: «Сохрани Бог от победы советской власти, а вас, коммунистов, всех перевешают». Комсомолка Чернышова заявила: «Кто бы только начал забастовку, и мы поддержим». Обычные разговоры на фабриках, передаваемые друг другу, о том, что на той или иной фабрике забастовали и им увеличили норму хлеба до килограмма…»

Докладная записка сотрудников Организационно- инструкторского отдела ЦК ВКП(б), 10 сентября 1941 г.