Проблема русского рока

Андрей Бурлака, которого считают главным летописцем российской рок-музыки, предложил отметить пятидесятилетие русского рока. Родителями отечественного рока Андрей Бурлака, который составил энциклопедию петербургского рок-клуба, открыл два сайта на ту же тему и лично знаком почти со всеми героями русского рока, считает британскую группу "Битлз". Критик и энциклопедист рассказал журналу "Русский мир.ru" о том, когда русский рок оторвался от битловской матрицы, как и почему стал социальным явлением в 80-х годах и жив ли юбиляр сегодня.
— Первый альбом "Битлз" вышел в 1963 году. Почему вы считаете этапным для нашего рока именно 1965-й?

— Потому что до Советского Союза эта музыка дошла с некоторым опозданием. Кроме того, понадобилось время, чтобы ее осмыслили и захотели повторить. Я руководствуюсь датами и цифрами, которые появились в ходе моих многолетних исследований: если в 1964 году в Ленинграде существовало около 30 самодеятельных групп, близких к жанру рок-н-ролла, то в 1965 году подобные коллективы существовали уже в каждой школе и каждом подростковом клубе. Случалось так, что в одном классе было две рок-группы. И так было не только в Ленинграде, разумеется, но и во всей большой стране.

До появления "Битлз" популярную зарубежную музыку в СССР играли, конечно. Были ансамбли, которые стремились к джазу или оставались в эстрадных рамках. Но джаз был сложен для исполнения, что ограничивало круг молодых людей, которые могли бы его играть. А эстрада, которая в ту пору опиралась на довоенную еще эстетику, была молодежи откровенно скучна. Зато "Битлз" принесли простую, но красивую и гармонически ясную музыку. Ту, которую можно было воспроизвести собственными силами в гараже или в подвале. А потому эта музыка довольно быстро родила массу последователей. Ребята по всему Союзу принялись лихорадочно выпиливать и сколачивать инструменты из подручных материалов, переделывать акустические гитары на новый лад. Это стимулировало творчество — как техническое, так и художественное.

— Понятия "отечественный рок" и "русский рок" для многих любителей музыки не тождественны. Под отечественным понимаются эстрадные коллективы, зачастую созданные прославленными советскими композиторами — вспомним, к примеру, группу "Москва" Давида Тухманова. А термин "русский рок" обычно относят к группам 80-х годов, чьи композиции отличались текстами остросоциальной направленности и несколько хулиганским имиджем. Вы согласны с подобным делением?

— В общем и целом — да, но я морщусь, когда "русским роком" называют нытье на двух аккордах и ненастроенных гитарах о том, что все плохо и жизнь не удалась. Противно, когда "русским роком" называют всю самодеятельность — дурную, к сожалению, — лишь бы была гитара и нечесаный патлатый исполнитель. Это, мягко говоря, несправедливо. Но некоторые эксплуатируют этот образ. В 80-е годы — а я тогда был внутри процесса, а потому знаю, о чем говорю, — делалась некоторая скидка на качество исполнительского мастерства музыкантов во имя новизны этого жанра. Считалось, что ребята научатся играть в процессе становления и с лихвой отработают этот аванс. И многие действительно научились. Но далеко не все. Есть еще те, которые заявляют: "я — русский рокер, я — легенда, и слушайте меня таким, какой я есть".

Есть у термина "русский рок" и другая крайность — это появившиеся в 90-е и нулевые годы группы поп-направления, которые мимикрируют под рок-музыку, не имея к ней никакого отношения. Они скопировали лишь внешние атрибуты, став эрзац-культурой. Я не против качественной поп-музыки, и Леонид Агутин или Павел Кашин вполне вписываются в мою музыкальную парадигму, поскольку их творчество мне интересно. Но я против неискренности и манипулирования. Отличие рока от "попсы" очень простое: рок-музыкант говорит со сцены то, что хочет сказать, а поп-музыкант — то, что от него хотят услышать.

— Играть научились, а что со словами песен? Свой след в поэзии русский рок оставил?

— Думаю, да, в том числе в большой поэзии. Возьмем Александра Башлачева, который сегодня признан одним из выдающихся русских поэтов второй половины XX века. Многие считают, что Башлачев был в русском роке чужим, но вычленить его из этого контекста тоже нельзя. Саша пришел в рок вовсе не случайно. В то время, когда он стал творить, самым ярким и живым явлением в нашей культуре была рок-музыка, и он инстинктивно потянулся к ней.

Вообще, если говорить о поэзии, то, по-моему, сейчас хорошие стихи снова вошли в моду. Посмотрите, какое количество поэтических вечеров проводится в Москве, Санкт-Петербурге и других городах. И они собирают столько зрителей, сколько не каждый рок-концерт соберет. Думаю, это хороший знак.

— Рок-течение 80-х годов вы считаете социокультурным феноменом? В вузовских учебниках по литературе Виктору Цою, Борису Гребенщикову и иже с ними отдана целая глава...

— Бесспорно, это феномен. Они появились, а точнее, их заметили в тот момент, когда страна переживала глобальные изменения — эти явления совпали. Страна ждала глотка свежего воздуха, и появление в верхах молодого и деятельного Михаила Горбачева породило в обществе надежды, которые в какой-то степени были поддержаны и громогласно объявлены молодым рок-поколением. Я хочу особо заметить: все эти группы из первого ряда русского рока заявили о себе вовсе не на политической конъюнктуре. Они существовали и до Горбачева, но не были востребованы страной. Их никто не знал, и на их творчество не было спроса.

— Получается, Горбачев — отец русского рока?

— В какой-то степени. Тогда мать — Московская Олимпиада 1980 года. Страна хотела выглядеть перед всем миром свободной и демократической, а потому для людей искусства, многие из которых творили полуподпольно, были сделаны некоторые послабления. И музыканты хлынули в эту лазейку, о них узнала страна. В это же время — а точнее, в 1981 году — в голове Андрея Тропилло, гениального, с моей точки зрения, рок-продюсера, родилась концепция или, вернее, модель развития музыкальной культуры. И он начал активно записывать рок-группы, входившие в Ленинградский рок-клуб, который и сформировал явление русского рока, которое правильнее было бы называть питерским. Тропилло записи не продавал, а раздавал и рассылал бесплатно, тем самым не нарушая советских законов. Те, к кому эти записи попадали, переписывали их для друзей — музыка распространялась по стране, как эпидемия. Я не раз говорил о том, что решение о производстве в СССР магнитофонов с возможностью перезаписи внесло огромный вклад в распад Советского Союза и смену режима. Был утрачен контроль за распространением информации — в данном случае музыкальной и смысловой.

— Видимо, тогда наша рок-музыка оторвалась от западной матрицы, поскольку новый взрыв интереса к року был вызван местным культурным явлением.

— Да, это снова породило уход в новое, простое и искреннее. К тому времени в советском роке были свои мэтры, которые оттачивали мастерство, выдавали сложные композиции в стиле прогрессивного западного рока и творчества групп "Йес" и "Дженезис" на стихи профессиональных поэтов. Благодаря музыке ленинградских групп подростки по всей стране узнали о том, что можно сочинять самим и играть неважно, но стать мощным явлением. Но, как мне кажется, различие с подобными процессами 60-х годов есть, и оно существенное: в 80-е годы рок-молодежь стала не абстрактные вещи петь, а говорить от своего лица. Родился герой, простой и понятный, — человек с улицы, твой сосед по лестничной клетке, твой одноклассник. Об этих людях все было ясно с первых строк их песен: кто они, к какой социальной группе относятся, какие у них проблемы.

— Как сами участники Ленинградского рок-клуба реагировали на устремленные на них взгляды всей страны? В этой среде царило ощущение "мы делаем историю"?

— Мы играли во все это, играли в популярность, в рок-звезд. Конечно, мы относились с большой иронией друг к другу. Не было бы иронии, думаю, ничего бы не получилось. Мы вроде бы играли, но играли на совесть. Мы были ребятами, начитавшимися журналов о сказочной жизни западных рок-знаменитостей, и нам тоже хотелось так жить. Поэтому мы придумывали какие-то фестивали, выпускали самиздатовские журналы. Мы одновременно и копировали, и привносили нечто свое. Но при этом игра в рок-звезд не прекращалась. И эту игру поддержали миллионы людей, у которых в те же годы возникла потребность в новой музыке. А если нет официального продукта, ему на смену приходит неофициальный.

— В какой момент вы поняли, что перед вашими глазами разыгрывается нечто значительное и надо бы происходящее как-то фиксировать?

— Не сразу, не стану лукавить. Я посещаю концерты рок-групп с 1970 года, а записи стал вести примерно с 1980-го. А если бы с первых концертов не ленился и записывал, какие песни исполняли те или иные группы и в каком составе они выходили на сцену, история русского рока была бы чуточку полнее. Сейчас корю себя за лень и недогадливость. Вообще, хочу сказать, летописец — это профессия избранных. Мы все в какой-то степени летописцы и историки. Ошибочно думать, что настоящая история проходит где-то далеко, а мы на ее периферии. Никто не знает, где центр, а где периферия. Не нужно лениться, а нужно наблюдать за окружающими событиями, а по возможности их запоминать, но лучше записывать.

— В 90-е годы миф "русского рока" рухнул. Что это было? Музыканты пали жертвой закона истории, согласно которому вчерашние борцы с авторитетами сами становятся таковыми и сметаются следующим поколением?

— Вы правы. Миф в какой-то момент слишком перемифологизировали, и определенной части молодежи, как наиболее активной части населения, это стало попросту скучно. Меня иногда спрашивают, как я отношусь к тому, что из героев русского рока, таких как Цой, Гребенщиков и другие, делают иконы. Никак не отношусь. К сожалению, это неизбежно. В своей книге о группе "Кино" я постарался демифологизировать Виктора Цоя и компанию. Выпуская свою энциклопедию питерского рока, я сказал полушутя-полусерьезно, что хочу разрушить ныне существующую систему мифов. Но добавил: "И создать новую".

— Вы объявляете о том, что в вашей энциклопедии содержится информация о тысяче рок-групп, а вам бы хотелось достигнуть цифры в пять тысяч. По каким критериям вы вносите группы на страницы энциклопедии?

— Пять тысяч — условная цифра, рок-групп может быть и десять, и двадцать тысяч, я буду только рад. Я беру в энциклопедию те коллективы и тех музыкантов, которые сыграли определенную роль в культурном контексте на определенном историческом отрезке. Причем это необязательно должны быть известные на всю страну группы. Если музыканты сделали что-то на местном уровне, повлияли как-то на своих земляков, они также достойны включения в число избранных. Часто бывает так, что какой-то любительский коллектив, игравший на танцах и быстро распавшийся, заряжает и заражает собой целое поколение местных жителей или будущего мэтра, признанного всеми. Корни и истоки я стараюсь видеть, раскапывать и не забывать. Обидно, что от музыкантов 60-х и 70-х годов, работавших до появления тотальной звукозаписи, подчас не сохранилось ничего, кроме воспоминаний. Но тем ценнее услышать неизвестную, найденную где-то на чердаке и восстановленную запись старых музыкантов.

— Вокально-инструментальные ансамбли вы причисляете к рок-направлению?

— Смотря какие. "Поющие гитары" в моей энциклопедии, разумеется, есть. Как и "Песняры", "Ариэль" или "Добры молодцы", которые пытались сказать свое слово, сделать что-то новое. Были заняты творческим поиском, иначе говоря. Многие хорошие коллективы, принадлежащие к чистому року, искали обходные маневры и уходили в эстраду или даже фольклор — соединение народных мотивов с роком дало очень интересный результат. К слову, именно в этом наша рок-музыка проявила свою оригинальность и подлинность и, быть может, застолбила себе место в истории мирового рока, куда в конце концов попадут не наши прославленные мэтры, а группа "Архангельск", которая совмещала рок-рифы с поморскими напевами.

— Лучшим подарком на пятидесятилетие отечественного рока было бы открытие музея, разговоры о создании которого ведутся не одно десятилетие. Как вам кажется, музей рока может быть интересен сегодняшнему меломану?

— Думаю, да, в том числе молодому меломану. В нашей стране существуют сотни музеев, и у каждого есть свои посетители. Рок-музыка, что бы кто ни говорил, давно стала частью русской культуры и русского языка. Читаешь какую-то серьезную политическую или экономическую статью — и вдруг натыкаешься в заголовке на цитату из Цоя или Гребенщикова. Цитируют, значит, надеются на мгновенное узнавание самых разных читателей, значит, стало классикой. Уверен, музей рока был бы интересен даже тем, кто его не слушает: там могут быть какие-то артефакты, инструменты знаменитостей, музыкальная пресса, пластинки, фотографии...

— И открывать подобный музей наверняка предложите в Питере?

— Это было бы самым логичным. Думаю, музей мог бы быть частью туристического движения. Почва уже прощупывалась, но взаимопонимания с городскими властями по этому поводу пока не найдено. Поклонники питерского рока ежегодно толпами приезжают в Санкт-Петербург, но это паломничество никак не структурировано. Люди самостоятельно ходят тропами рок-кумиров с обязательным посещением культовых мест вроде "Камчатки" (котельная на улице Блохина, где в середине 80-х годов работали кочегарами Виктор Цой, Александр Башлачев и другие рок-знаменитости. — Прим. ред.).

— Последний вопрос — сакраментальный. Русский рок жив?

— Жив, и будет жить, и раньше жил веками. То, что сейчас мы называем роком, в далеком прошлом называли иначе и выражали иначе. Сегодня проходил мимо бюста поэта Николая Рубцова — по времени он не попал в рок-движение, но по своей внутренней сути был чистейшим рокером. Пока будут рождаться молодые люди, которым будет что сказать миру под аккомпанемент гитары, синтезатора или домры — все равно чего, рок будет существовать. Талантов множество, особенно в провинции, и меньше не становится. Скажу честно, я каждую неделю натыкаюсь на какую-то новую интересную молодую группу. Да, возможно, она сможет заинтересовать меня всего на неделю, но не в этом дело. Самое важное в другом: из рока не уходит сильное и умное русское слово."(с) - https://rusmir.media/2015/09/01/rok

"Чаще всего рок-н-ролл и последовавшие за ним разновидности рока становились символом бунта молодёжи против закостенелых порядков предыдущих поколений, а потом быстро адаптировались под коммерцию. В СССР же это стало выражением протеста против самой системы. С учётом запретов, цензуры и отсутствия оборудования отечественные рок-группы даже звучали несколько иначе, чем западные аналоги. Из этого и сформировалась своя особенная культура, которая по идеологии, звучанию и смысловой нагрузке песен отличается от рок-музыки большинства других стран."(с)