Женат
Свободна
Скрыть опции темы
Привет, гость!
Зарегистрируйся, чтобы получить полный доступ и возможность писать в форуме, группах и блогах.
Вход Регистрация
Вход Регистрация
 Sorques
|
|
|
Welldy На эти темы топики есть, где все эти вопросы обсуждаем. По несколько раз мусолить одно и тоже лень.. .Давай Болтанку оставим, для менее серьезных вещей. |
 Laura McGrough
|
|
|
To Welldy: не могу написать в репу, но отвечая на твой вопрос- говорить правду легко и приятно, а слушать- тяжело и противно.))) Не помню, кто сказал.)
|
|
Sorques
|
|||
|
Нет правды. Есть лишь мнения.(с) 
|
||
|
Laura McGrough
|
|
|
To Sorques: и еще, истина не рождается в споре, она там умирает. :)))
|
 je suis sorti
|
|||
|
Если не ошибаюсь, этот подход иногда называют релятивизмом... За что не люблю отечественную интеллигенцию - именно за подобную философию: "истина никому не ведома, добро и зло равновелико"
|
||
 Bruno1969
|
|||
|
Истина где-то рядом... (с) 
|
||
|
Laura McGrough
|
|
|
Velns paravis! С тем, кто считает, что обладает истиной, и не ищет ее, спорить невозможно. ©
|
|
je suis sorti
|
|
|
К сведению всем поклонникам холокостов, голодоморов и геноцидов: не проходите мимо! Обратите внимание, хит сезона геноцид адыгов в Российской империи! Требуйте рассказов о судьбах миллионов невинных жертв и всеобщего покаяния! Это сообщение отредактировал Welldy - 01-12-2009 - 00:07 |
|
|
|
Я Вам там написала источники))) Идите читайте)))
|
|
je suis sorti
|
|||||||||
|
Спасибо... я тронут а зачем вы их написали? Сами же не читали...
Чандлер, книгу которого Вы любезно посоветовали, не историк, а политолог, и не просто политолог, а спец. по правам человека (его задача пропаганда американских агрессий в разные страны под предлогом защиты прав человека и демократии) и читать его книгу глупо
А вот это интересный дядька, хотя и не историк, он проделал реальную работу, лично опросил много беженцев, и сделал выводы. Его выводы сильно отличаются от от "официальных". |
||||||||
|
je suis sorti
|
|
|
фото Хостинг фото  Всего фото: 2 Это сообщение отредактировал Welldy - 09-12-2009 - 02:11 |
|
je suis sorti
|
|
|
|
|
Laura McGrough
|
|
|
Разоблачительный пост про СССР. Посвящается детям демократии.
|
|
Sorques
|
|||
|
Такси-Блюз с Мамоновым смотрела? Вот это жизнь похожая на СССР. Типичные квартиры, типичные интересы и реальные люди...а это лубок, я такого не помню в массе...За всю детскую жизнь, не знал не одного приятеля, кто бы ходил кружок...Спорт, музыка да...но кружки в Центре в городе Москва, не помню.  Хотя наверное жаль, было бы что вспомнить, а то только чуждую каждому советскому человеку рок музыку и самиздат, с литературы издательства Посев. Это сообщение отредактировал Sorques - 14-12-2009 - 23:49 |
||
|
Laura McGrough
|
|
|
—Мы будем браться за людей с детских, юношеских лет, будем всегда главную ставку делать на молодежь, станем разлагать, развращать, растлевать ее!— сморщенные веки Лахновского быстро и часто задергались, глаза сделались круглыми, в них заплескался, заполыхал яростный огонь, он начал говорить все громче и громче, а под конец буквально закричал:— Да, развращать! Растлевать! Мы сделаем из них циников, пошляков, космополитов! Газеты, журналы, радио, кино… все это у большевиков, конечно, есть. А у нас— еще больше. Вся пресса остального мира, все идеологические средства фактически в нашем распоряжении. —Весь этот остальной мир вы и можете… оболванить,— почти крикнул Полипов.— А народов России это не коснется. —Как сказать, как сказать…— покачал головой Лахновский, спрятал табакерку, начал опять острием трости ковырять в ковре. А поковыряв, произнес со вздохом: —Сейчас трудно все это представить… тебе. Потому что голова у тебя не тем заполнена, чем, скажем, у меня. О будущем ты не задумывался. Окончится война— все как то утрясется, устроится. И мы бросим все, что имеем, чем располагаем… все золото, всю материальную мощь на оболванивание и одурачивание людей! Человеческий мозг, сознание людей способно к изменению. Посеяв там хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности поверить! Как, спрашиваешь? Как?! Лахновский по мере того, как говорил, начал опять, в который уж раз, возбуждаться, бегать по комнате. —Мы найдем своих единомышленников… своих союзников и помощников в самой России!— срываясь, выкрикнул Лахновский. Полипов не испытывал теперь беспокойства, да и вообще все это философствование Лахновского как то не принимал всерьез, не верил в его слова. И, не желая этого, все же сказал: —Да сколько вы их там найдете? —Достаточно! И даже не то слово— найдем… Мы их воспитаем! Мы их наделаем столько, сколько надо! И вот тогда, вот потом… со всех сторон— снаружи и изнутри— мы и приступим к разложению… сейчас, конечно, монолитного, как любят повторять ваши правители, общества. Мы, как черви, разъедим этот монолит, продырявим его. —Молчи!— взревел Лахновский, услышав не голос, а скрип стула под Полиповым.— И слушай! Общими силами мы низведем все ваши исторические авторитеты ваших философов, ученых, писателей, художников— всех духовных и нравственных идолов, которыми когда то гордился народ, которым поклонялся, до примитива, как учил, как это умел делать Троцкий. Льва Толстого он, например, задолго до революции называл в своих статьях замшелой каменной глыбой. Знаешь? —Не читал… Да мне это и безразлично. —Вот-вот!— оживился еще больше Лахновский.— И когда таких, кому это безразлично, будет много, дело сделается быстро. Всю историю России, историю народа мы будем трактовать как бездуховную, как царство сплошного мракобесия и реакции. Постепенно, шаг за шагом, мы вытравим историческую память у всех людей. А с народом, лишенным такой памяти, можно делать что угодно. Народ, переставший гордиться прошлым, забывший прошлое, не будет понимать и настоящего. Он станет равнодушным ко всему, отупеет и, в конце концов, превратится в стадо скотов. Что и требуется! Что и требуется! (с) Это сообщение отредактировал Laura McGrough - 15-12-2009 - 00:09 |
|
Sorques
|
|
|
СОЦИАЛЬНОЕ ДЕЙСТВИЕ Социальное действие (поступок) есть действие индивида, обладающее такими признаками, писал Шизофреник. Это есть действие по отношению к другому индивиду или к другим индивидам, так или иначе затрагивающее их интересы. Во-вторых, это есть действие сознательное. Индивид при этом отдает себе отчет в том, к чему приведет его действие для определенных или каких-то индивидов. В-третьих, это есть действие свободное, т.е. индивид волен осуществлять или не осуществлять его. Наконец, индивид осуществляет это действие в своих интересах. Уклонение от действия также может быть социальным действием. Действие индивида по отношению к себе является либо неявно действием по отношению к другим (к неопределенным, возможным, любым индивидам), и тогда оно есть социальное действие (например, самосожжение), либо индикаторным действием, имеющим целью показать окружающим, что из себя представляет индивид, определить свое лицо в глазах лиц, в которых индивид заинтересован. И в этом случае оно также есть действие по отношению к другим, т.е. социальное действие. К числу таких действий относятся часто встречающиеся действия, которые можно обозначить как действия "Я готов на все, что вам угодно", "На меня можно рассчитывать", "Я с вами не хочу иметь дела" и т.п. Обычно социальное действие сразу приносит результат и исчерпывает себя. Случаи, когда кажется, что действие осуществляется с перспективой на длительное время вперед (иногда - на годы), либо социальными действиями не являются, либо оцениваются как перспективные лишь постфактум, либо имеют неявные результаты, исчерпывающие их. Впрочем, этот вопрос для социологии интереса на представляет. Что заставляет индивидов осуществлять те или иные социальные действия? Обычно в таких случаях говорят о целях и мотивах действий. Но я такой подход принципиально отвергаю как бессмысленный. Люди осуществляют социальные действия в силу социальных законов. И никакой более глубокой основы социальные действия не имеют. Что же касается целей и мотивов, то они относятся к действиям людей совсем в ином, несоциологическом плане, в частности - в психологическом. С точки зрения социологической, они суть лишь маскировка социальных законов для себя и других. Возьмем такой пример. Человек А выступает на собрании и критикует В. Для себя он мотивирует свой поступок как заботу о В, как желание помочь ему встать на путь истинный. Кто-то другой оценивает поступок А как заботу о себе (выслуживается перед начальством). Третий оценивает поступок А как желание причинить В зло. А что имеет место на самом деле? Никакого "на самом деле" нет, ибо есть и то, и другое, и третье. Остается только общепринятость оценок, последнее слово, отсутствие оспаривающих, безразличие и т.п. Понятие цели здесь также неопределенно и пусто. Цель социального действия - то, чего хочет индивид, осуществляя это действие. Но человек к себе относится часто как к постороннему наблюдателю и обманывает себя так же, как и окружающих. Кроме того, даже тогда, когда он осознает, что хочет причинить другим людям зло, он не отдает себе отчета в том, что относится к ним по социальному закону, заставляющему индивида делать все, чтобы ослабить социальные позиции своих собратьев. И что есть его цель на самом деле, установить в принципе невозможно. Если индивид в некотором социальном действии по отношению к каким-то индивидам использует другого индивида в качестве посредника или средства этого действия, то этот индивид выступает для него не как социальный индивид, а как любое другое средство (как нож, ружье, дубина и т.п.). Его действие по отношению к нему не есть социальное действие (если, конечно, этот индивид есть только средство). Такого рода случаи образуют одно из неконтролируемых направлении возникновения неожиданных последствий социальных действий. В частности, желая причинить кому-то зло, индивид может причинить другому индивиду добро, используя его в качестве посредника, ибо в этом случае поступок совершается не по социальным законам. Люди совершают огромное число социальных действий. Последние различаются по степени важности их для лиц, на которых направлены действия. Ко многим из них люди привыкают, не замечают их, не придают им большого значения. Таковы, например, оскорбления людьми друг друга в местах скопления (в очередях, в транспорте), грубости продавцов в магазинах, намеренное задерживание посетителей в учреждениях, хамство всякого рода начальников, уверенных в безнаказанности, и т.п. Другие играют более заметную роль в жизни людей, влияя на их судьбы существенным образом. Таковы, например, предательство, ложный донос, удар в спину и т.п. Каждый индивид обладает более или менее устойчивой сложившейся в его индивидуальном развитии предрасположенностью совершать действия определенного типа, так что бывает возможно дать его поведенческую характеристику: двуличен, труслив, надежен, откровенен, мстителен и т.п. Но не всякая характеристика такого рода есть характеристика социальная. Поскольку все индивиды подчиняются одним и тем же социальным законам, то социальная поведенческая характеристика индивида может содержать только чисто количественные и структурные свойства действий (говоря о структурных свойствах, я имею в виду, например, предрасположенность к действиям через посредников или без них). По этой причине нет и принципиально не может быть никаких объективно стабильных социальных оценок индивидов, кроме чисто количественных. И часто встречающиеся случаи, когда один человек высказывает о другом человеке различные и даже противоположные оценочные суждения, свидетельствуют не о какой-то порочности людей, а о том, что они суть лишь люди, и ничего более. Они поступают так в силу социальных законов, и угрызения совести их, как правило, не мучают. Для двух или более индивидов имеет место социальная ситуация, если и только если каждый из этих индивидов совершает социальные действия в отношении других из них или сам является объектом действий Других (или то и другое), причем все индивиды осознают свое положение в этих действиях и положение других индивидов этой группы. Прочитав этот отрывок рукописи Шизофреника, Социолог по забывчивости сунул его к себе в карман и унес домой. /Александр Зиновьев - Зияющие Высоты./ |
|
Laura McGrough
|
|
|
Ну, лучше быть коммунистом-шизофреником, чем демократом-мерзавцем. По-моему, так. Сказал Винни-Пух. Предвосхищая вопрос, кто именно будет определять мерзавцев среди демократов, отвечаю: коммунисты-шизофреники.) Так уж устроен мир и не нам его менять.  Это сообщение отредактировал Laura McGrough - 15-12-2009 - 11:39 |
|
Sorques
|
|||
|
Не готов спорить, кто лучше шизофреник или мерзавец...Но думаю,что не все кто с партийным билетом шизофреник, а не все демократы мерзавцы. В жизни не все так однозначно... Хотя шизофреник менее предсказуем,чем мерзавец....он и укусить может. 
|
||
|
Laura McGrough
|
|
|
Непременно!))
|
|
je suis sorti
|
|
|
|
|
Laura McGrough
|
|
|
Молодец, Василий Семенович! Но эти же слова- как об стенку горох. И вообще, Лановой... Это же моветон. У демократической биомассы другие любимые авторы. А у некоторых до сих пор глубокая душевная травма оттого, что проклятые коммунисты не разрешали слушать "Битлз" и "Голос Америки". "Самое обидное в этой ситуации, что, даже если человек захочет что-то изменить к лучшему, ему просто не дадут этого сделать. Появляется вот такой вот "революционер", и начинается просто-напросто его травля. Создается образ этакого бандита, негодяя." (с) И немного о лирике: кто что читает/смотрит, камрады? Я вчера посмотрела "Непобедимого" Олега Погодина. Вот, кстати, интересное ревью из ЖЖ или уже даже не знаю откуда (и да, фильм замечательный!): "На российских киноэкранах боевик Олега Погодина «Непобедимый» прошёл почти незамеченным. Причины называют разные. Одни утверждали, что рекламировать фильм не рекомендовали большие начальники, другие призывали не заниматься конспироложеством и вспомнить о том, что фильм снят на студии «Централ Партнершип» известной талантами своих прокатчиков и рекламщиков. Для этих ребят нет ничего невозможного: дай им хоть Лукаса со Спилбергом и Тарантино – все равно пролетит в прокате! Рекламные способности «Централ Партнершип» общеизвестны, но недавний показ расширенного до четырех серий «Непобедимого» по Первому каналу снова оживил конспирологов. Концовка сериала пришлась аккурат на тот самый четверг 3 декабря, когда наш национальный лидер решил в очередной раз пообщаться с народом. В итоге случилось страшное: один из ключевых спичей Владимира Владимировича почти дословно совпал с речью героя боевика – благостного снаружи, но насквозь гнилого внутри генерала Рокотова, с блеском сыгранного Юрием Соломиным. Образ Рокотова раскрывается лишь в финале, а до этого посланный им суперагент Егор Кремнев три с половиной серии вытаскивает с Мальты скрывающегося там бизнесмена Михаила Шеринга, параллельно лупя его по печени, выкручивая руки и простреливая ноги. Операцию пытается сорвать нанятая врагами местная мафия, которой поручено прикончить похищаемого. В гонках задействованы красавица-шпионка Надя, толпа полицейских и охранников, томик стихов Бодлера и бездонный непробиваемый чемоданчик. Погони и перестрелки порой нарочито пародийны, как и положено в бондиане, но, поскольку фильм русский, в перерывах между перестрелками беглец и похититель оживленно спорят о политике, искусстве и любви. Позиции обоих понятны. Олигарх - безродный космополит, у которого жажда наживы давно выела человеческое нутро, и лишь презрение к «быдлу» порой перевешивает даже чувство самосохранения. Российский Джеймс Бонд столь же искренне ненавидит своего подопечного, как буржуя, еврея и наймита ЦРУ. Егор с радостью бы его прикончил, но приказано доставить живым. Только у Шеринга есть компромат на его старшего партнера – олигарха Геннадия Соркина, который еще недавно рвался к власти, скупая депутатов, чиновников и силовиков. Идейные разногласия подчеркиваются противоположностью внешнего облика. Играющий Шеринга Сергей Астахов загримирован под Ходорковского и щеголяет могендовидом, а при виде физиономии Кремнева в исполнении Владимира Епифанцева, по словам одного из персонажей, «Люберцы отдыхают». Диалоги получаются настолько глумливые, что по совокупности всю съемочную группу можно смело привлекать за разжигание межнациональной розни. Причем к двум нациям сразу. - Слушай ты, доблестный сын Палестины, еще раз сделаешь от меня ноги, и я тебя порву от жопы до макушки! - Это же Холокост! - Нет, Моня, это новая форма обрезания! - И куда потом с этой стрижкой - в газовую камеру - Да что вы за народ такой, чуть вас тронь, сразу газовая камера! - Что вам может сделать раненый интеллигентный еврей? - Все, что угодно! Столь же зажигательно проходят дискуссии о роли олигархов и чекистов в новейшей истории России. На пожелание отдать Родине неправедно нажитое Шеринг резонно замечает, что лубянские генералы умеют только разрушать, и получает не менее справедливый ответ, что после его шайки и разрушать уже нечего. Крыть тут нечем, зато издеваясь над глупостью и продажностью руководства российских спецслужб, Моня отрывается от души: «Жалкие неумехи! Разведка называется! Не вы ли должны прикидываться булавочной головкой? Так почему из всех ваших дел торчит танковая башня?» Здесь уже заткнуться приходится Егору. Одних его товарищей только что предали и перестреляли, другие норовят прикончить его самого, переговоры с Москвой по сверхсекретному телефону прослушиваются, а начальники подсиживают друг друга, забавно пародируя эпизоды из «Семнадцати мгновений весны». Впрочем, и Михаилу надеяться не на кого: бывший друг юности Соркин уже выписал на младшего партнера расходный ордер. Измены, провокации и ловушки следуют одна за другой, но в итоге Шеринг доставлен в Москву, предатели ликвидированы, и тут наступает звездный час товарища Рокотова. На первый взгляд Юрий Соломин играет его точно так же, как и многих советских разведчиков до того. Но визгливо-заикающиеся интонации и бегающий взгляд постоянно заставляют ждать от персонажа грандиозной подставы, и по указанию высшего руководства страны он ее делает. Победа «наших» оказывается липовой, потому что никаких «наших» не существует. Разоблачив продажных чекистов-оборотней, их типа честные сослуживцы во главе с Рокотовым отпускают Шеринга и спускают на тормозах дело Соркина. Само собой, сняв с них изрядную мзду и главное, как объясняет товарищ генерал Кремневу, получив схему заграничного отмыва грязных денег других олигархов, которых теперь тоже заставят делиться. - А отнятые миллионы, конечно, пойдут на нужды народа? - Конечно. Зарплаты повысим, пенсии взлетят, ну и все по пунктам... - Вы сами-то верите в то, что говорите? - Верю, сынок, всегда верю... и тебе советую. А иначе, как жить? Надо слышать, каким тошнотворно-лицемерным голоском постаревший «адъютант его превосходительства» учит жизни своего молодого коллегу! А каково внимать его поучениям через несколько часов после вдохновляющей речи национального лидера, заявившего, что украденные у народа деньги Ходорковского «надо отдать напрямую этому самому народу»! Егор не верит, но изменить ситуацию бессилен. Ему, как совершенно точно отметил Рокотов, следовало служить во времена Лаврентия Павловича, но они давно прошли. На войне делящих ошметки империи олигархических стервятников с чекистскими шакалами Егор нелепый динозавр, как и последний удавшийся герой Юлии Латыниной - капитан Яковенко из «Джаханнама». Поэтому изощренная финальная месть восставшего из ада Шеринга по большому счету - стрельба в живой труп. Жизнь жестоко поимела российского Бонда. Родине не нужен, любви не получилось, и даже окружающие вещи издевательски ухмыляются. В предпоследней сцене рядом с горемычным «победителем» виднеется молчаливо говорящее «Fuck you!» кресло в виде руки с выставленным вверх средним пальцем. Превратившийся в неизлечимого адреналинового наркомана, Яковенко нелепо погибает в авиакатастрофе после очередной зачистки. Кремнев также не умеет жить без войны, но он хоть и усиленно косит под примитивного жлоба, натура куда более сложная, сражаться на шакалье-стервятничьих фронтах не желает. Поняв это, одна либеральная критикесса пришла в ужас, и в конце своей рецензии с трепетом спросила: куда пойдет Егор из подожженного собственной рукой дома – к фашистам или коммунистам? Дамочка может не волноваться. Фашисты как реальная политическая сила у нас отсутствуют, коммунисты после октября 1993 года превратились в кремлевских марионеток, а других желающих снимать Россию с сырьевой иглы, прекращать ее разграбление и останавливать превращение населения страны в мультикультурную биомассу не наблюдается." (с) Understand? То-то и оно... Это сообщение отредактировал Laura McGrough - 16-12-2009 - 02:08 |
|
je suis sorti
|
|
|
Страшная правда о советской оккупации Латвии
|
|
Laura McGrough
|
|
|
Мы жили в великой стране и все остальные страны нам завидовали. Посвящается объективному разбору феномена СССР и почему в один прекрасный день мы обнаружили себя в нищей, разграбленной стране, заполненной Кашпировскими, АО «МММ», коррупцией, криминалом, попсой, отсутствием уважения к старшим, моральным разложением, наркоманией, чудовищным социальным расслоением, унижением пенсионеров, отсутствием перспектив для молодежи, претенциозностью официальной религии, безнаказанностью чиновников, разбазариванием национальных ресурсов и т.д. Далее- большая веселая статья (не моего авторства), посвященная рожденным в СССР. "В общем, трудно сказать чего тогда в моей жизни не было. Впрочем, попробую. Не было: 1. Неуверенности в завтрашнем дне; 2. Терактов; 3. Войн; 4. Межнациональной розни; 5. Нищеты; 6. Наркомании; 7. Пидарасов; 8. СПИДа; 9. Взяток; 10. Коррупции; 11. Умирающих от голода пенсионеров; ну и много чего очень нужного. Теперь это все у нас есть. Ну и как? Жить стало лучше? Жить стало веселее?» Конечно, автор слегка преувеличил— взятки были. Но с какой опаской их давали и брали! Повсеместной нормой, как сейчас, они не были уж точно. Тем не менее, наглядно показана разница подходов. Да, бытовые проблемы были— никто не отрицает. Разница лишь в том, что одна категория населения понимает, что быт— это не главное, а другая с этим категорически не согласна (я не про авторов процитированных отрывков лично, а именно в общем плане). Одним важно развиваться и познавать. Другим— лишь потреблять. Да, с фантастикой и детективами было туго. Но, с другой стороны— были библиотеки, а в библиотеках— читальные залы для особо ценной литературы. Неудобно— не спорю. Я сам предпочитаю книги покупать и очень не люблю их брать и давать читать. Но иметь возможность прочесть нужное— важнее, чем иметь рынок, заваленный гламуром женских романов, резунами и фоменко вместо историков и так далее. Да, томик фантастики надо было «доставать». Но если уж достал— то можно было быть уверенным, что это действительно если не шедевр, то уровень гораздо выше среднего. А не макулатура, скрывающаяся под яркой обложкой. Давайте взглянем на ситуацию объективно. Недостатки в общепите, торговле и сфере обслуживания в СССР не просто были, а были серьезнейшими. Что, кстати, ни разу не скрывалось— достаточно полистать старые номера «Крокодила» или посмотреть киножурнал «Фитиль». Ситуация объясняется просто: эти отрасли считались второстепенными. Сравните, сколько трудоспособного населения было задействовано в них тогда и сколько сейчас. Здоровый лоб, стоящий за прилавком магазина в СССР, вызывал усмешку и презрение. Я лично с этим сталкивался, когда, учась в Университете, подрабатывал контролером на общественном транспорте. Некоторые старушки очень любили повозмущаться: «Такие молодые и здоровые, вам бы на завод идти, а не билеты проверять!». В то время мы очень прикалывались над тем, что старушкам не приходит в голову, что мы, вообще то, студенты, и просто подрабатываем. Кроме заводов— есть ещё и научные лаборатории, но бабули, видимо, не в курсе. Смешно, тем более что МГУ рядом… А сейчас смотришь на офисный «планктон», на кучу спекулянтов и халдеев всех мастей, и возникают мысли уже не «на завод», а «на лесоповал»… «Где бы ни работать, лишь бы не работать» из анекдота превратилось в действительность. МЫ ЖИЛИ В РАЗНЫХ СТРАНАХ Много лет я спорил— в жизни, в сети— с людьми, которые рассказывали мне про мою страну какие то странные вещи. Я пытался что то доказывать, обосновывать, приводил цифры, воспоминания, впечатления друзей и знакомых, но они настаивали на своем. Было так,— а не иначе. «В 1981 на центральном рынке города Новосибирска на единственном мясном прилавке рубили что то вроде дохлой лошади»,— говорил мне Петр Багмет, известный в ФИДО как «пан аптекарь». Помилуйте, пан аптекарь! Но я жил в двух кварталах от этого рынка— и он был весьма богат! Я же там был! Так и он там был… И меня вдруг осенило— мы жили в разных странах! Да что там, в разных странах,— в разных реальностях! И не только пан аптекарь— но немало других. Мне даже стало жалко их— в такой страшной и неприглядной реальности ОНИ жили. Уже в детском саду их били воспитатели, ненавидели и изводили другие дети, их кормили насильно мерзкой липкой кашей. В моем садике были замечательные желтые цыплята, выложенные кирпичом, желтым по силикатному, воспитатели читали нам замечательные книжки, к нам приходили шефы с кукольными спектаклями. Были огромные кубики, с полметра, из которых можно было строить корабли и замки. Настольные игры, игрушки, куклы,— все было. А на праздники мы устраивали замечательные утренники, вылезая из кожи, чтобы порадовать родителей. Мы декламировали стихи, танцевали, пели. ИХ же с самых детских лет посылали с шести утра стоять в очередях за молоком. В Новый год в подарках им давали маленькие, сморщенные, кислые мандарины! Но я то помню, что мои мандарины были очень-очень вкусные! Даже дома их кормили какими то ужасными синими курами и серой лапшой. Да и сахар у них был серый, мокрый и несладкий. В школе им было тяжело и тягостно. Над ними издевались тупые учителя, в библиотеках от них прятали книги. А в моей реальности— мне приносили новинки, с еще непросохшими штампами. Мои учителя, по большей части, были замечательные люди. Вдобавок их почти насильно загоняли: сначала в октябрята, потом в пионеры. Всю дальнейшую жизнь куда только не загоняли,— их реальность действительно можно было только стойко переносить. Летом я один сезон проводил в пионерском лагере, другой— с бабушкой в городке отдыха «Радуга», и, минимум раз в два года, мы ездили всей семьей в Крым, в Анапу. Море, ракушки, крабы, арбуз, закопанный глубоко в мокрый песок— это здорово! Им— путевок не давали, их лагеря больше напоминали концентрационные, чем пионерские, городков отдыха не было. Потом их загоняли в комсомол. В их комсомоле надо было молчать на собраниях и выполнять приказы. И были злые партийные кураторы. Если ты не слушал злого куратора— то могло случиться что то страшное. Такое страшное, что ОНИ даже сказать не могут. Я же перевернул первое же отчетно-выборное, после чего сам оказался в комитете комсомола. И партийным куратором у нас была Лидия Аркадьевна— милейший человек. Их с самого детства отрезали от заграницы. Им не давали встречаться с иностранцами, а если вдруг такое случалось— то забирали все, что иностранец давал бедному ребенку. Ужас, правда? А в моей замечательной стране— были клубы интернациональной дружбы. Мы общались с американцами, англичанами, немцами. Переписывались даже. Чехи и словаки вообще были как родные. Французов, правда, не помню. А когда с транзитного самолета сняли пожилого шотландца с сердечным приступом— его не спрятали от народа в спецлечебнице, как это произошло бы в ИХ мире, а положили в ветеранскую палату к деду, и сестра бегала к ним переводить. Потом даже бандероль с какими то сувенирами пришла и которую никто не отбирал. Ведь это была не их— НАША страна. Еще мне жалко их родителей. Они были такие хорошие, но их всегда затирали злые начальники. Денег всегда не хватало, и они искали какие то шабашки, а злые начальники им это запрещали. И работали с ними всегда плохие люди, которые все время завидовали. Родителей тоже загоняли— в партию. Один из НИХ почему то очень гордился тем, что комбайны, изобретенные его папой, очень плохо работали. Хотя папа был очень талантливый. Моя мама тоже была очень талантливая. Но ее «изделия» почему то работали, и я гордился этим. Наверное, потому, что это было в другой стране. А начальник у нее был «жук», но это скорее было похвалой. Он был чернявый и очень хитрый— я хорошо его помню. Еще мама была изобретателем и писала статьи. Причём ее за это не наказывали, а наоборот— платили деньги. И почему то в партию ее никто не загонял. Вдобавок ИМ врали. Все. Газеты, радио, телевизор, учителя. Даже родители. Одна девочка спросила папу, почему он слушает Аркадия Северного,— ведь это враг? А папа ответил: потому что врага надо знать в лицо. А сам просто его любил, этого Северного. Еще этот папа рассказывал, что во время Олимпиады его заставляли прислушиваться к разговорам с иностранцами и «докладать куда надо», а, при возможности, разговоры сводить к правильным. Но веры ему уже не было, правда? Став старше, я заметил, что реальности разошлись не в момент моего рождения. В ИХ стране кабанчика приходилось резать ночью, чтоб не забрал комиссар… А в моей в это время уже и комиссаров то не было. ОНИ жили в какой то странной «верхней вольте с ракетами»— а мы в великой мировой державе. Даже Великая Отечественная Война у нас оказалась разной. В их реальности— врага «завалили мясом», воевал некий странный субъект под названием «простой мужик». Коммунисты отсиживались в тылах. Все. Поголовно. На одного убитого немца приходилось четыре, а то и пять убитых «простых мужиков». Но «простой мужик» таки победил. Вопреки всем. И коммунистам в тылу, и Жукову, который спал и видел, как побольше «простого мужика» извести. И командирам, которые могли только пить трофейный шнапс, добытый «простым мужиком» и развлекаться с ППЖ. А особенно— вопреки лично тов. Сталину. Танки у нас были плохие. Автоматы плохие. Самолеты плохие. Но только те, которые наши. Союзники поставляли нам хорошие. Вот именно хорошими танками «простой мужик» и победил. Но злой Сталин забрал у «простого мужика» все плоды победы, а самого «простого мужика» посадил в ГУЛАГ. Такой он был нехороший. В моей реальности— тоже была война. Но в ней воевали все. И партийные и беспартийные. Все советские люди— кому позволяло здоровье и возраст. И даже кому не позволял— шли воевать тоже. Коммунист дед Иван Данилович, до войны— сельский учитель, погиб при прорыве у местечка «Мясной Бор». Коммунист дед Федор Михайлович Гаврилов, до войны— директор школы, прошел всю войну, был ранен, награжден орденами и медалями. Потери на той войне были страшными. Но именно потому, что враг не щадил гражданское население. А солдат погибло почти столько же, сколько у врага и его союзников вместе на восточном фронте. Потому, что воевали хорошо— и быстро учились. И была техника, которую производила наша, советская промышленность. Отличная боевая техника. Было тяжело— но моя страна победила. Нас волновали мировые проблемы. Мы— жили, строили, учились, думали о будущем. ОНИ же думали, как свалить эту мерзостную систему. И, что самое страшное,— свалили. И тут реальности на короткое время пересеклись— потому что исчезла и моя страна. Мы, те, кто был в ней счастлив— даже не подозревали, что свое счастье нужно защищать, держаться за него зубами и ногтями. Вот и не защитили. Нс дальше наши миры вновь разошлись. У НИХ настало счастье— ведь появились бананы, колбаса, женское белье и свобода. У нас же началась полоса трагедий— разваливалась наука, производство, вчерашние союзные республики охватил огонь распрей и войны, в котором бывшие советские граждане убивали бывших же советских. Старики остались без защиты и гарантий. Но это уже совсем другая история." |
|
je suis sorti
|
|
|
СМЕШНЫЕ ЦИТАТЫ ИЗ УЧЕБНИКОВ ПО ИСТОРИИ
|
|
Laura McGrough
|
|
|
Классные цитаты, Леша! Маразм крепчает- в мое время таких учебников еще не было...
|
|
Рекомендуем почитать также топики: Футурологический прогноз №2 Женщина... Тотальная депортация украинцев Юрий Андропов и операция "Паутина" "Рейтинг тиранов планеты" |