"Танковый погром 1941 года".

"... Но все спутала война. Советский Союз в 1941 г. потерял всю промышленную базу в европейской части, много заводов, в том числе и танковых, до конца зимы 1942 г. находились или на колесах, или под открытым небом. В это время перед нашим народом стояла задача восстановить потенциал оборонной промышленности и обеспечить армию самым необходимым вооружением. О коренной модернизации речь идти не могла. Таким образом, катастрофа 1941 г. заставила нас воевать количеством, а врагруппы армий — повышать качество своего вооружения и более экономно использовать имеющиеся ресурсы. В некоторых источниках отмечается, что в среднем за годы Великой Отечественной войны советские танки ходили в бой 3 раза, а немецкие — 11. По оценке генерала Ф. Меллентина, «немецкие войска успешно вели боевые действия при соотношении сил 1:5, пока участвующие в боях соединения сохраняли до некоторой степени свой боевой состав и имели достаточно боевой техники»{102}. Генерал имел в виду все войска, но это в полной мере относится и к бронетанковым соединениям Германии.
На протяжении всего 1942 г. шло наращивание объемов производства, которые покрывали те большие потери, которые несли советские войска и от неумелого использования танков по причине отсутствия подготовленных военных кадров, и из-за непроведенной модернизации.
В то же время Германия продолжала совершенствовать вооружение вермахта, в том числе танковое. Уже в конце 1942 г. у Т-34 появился очень сильный противник — тяжелый танк Т-6 «тигр» с мощной 100-мм броней и хорошо зарекомендовавшим себя 88-мм орудием. Полным ходом шла разработка и новой боевой машины Т-5 «пантера». Вражеские соединения начали насыщаться значительным количеством разнообразных артсредств, в том числе самоходных противотанковых, и полевых орудий, что очень существенно повышало их мощь.
Руководство Советского Союза с начала 1943 г. предпринимало попытки изменить ситуацию. К сожалению, они не увенчались успехом. Для борьбы с бронетехникой противника перед началом Курской битвы был принят и реализован ряд мер: в частности, по созданию самоходной артиллерии, усилению истребительно-противотанковой артиллерии, но главную проблему — кардинально модернизировать Т-34–76 — решить не удалось. Танк вступил в Курскую битву, имея все основные недоработки, которые были у него еще перед войной. Поэтому в летней кампании, а затем и в осенней Красная Армия была вынуждена использовать в первую очередь не качественное, а количественное превосходство в танках. Это стало одной из причин колоссальных потерь бронетехники в период боевых действий на Огненной дуге. За 50 дней боев действующая армия лишилась 6000 боевых машин.
Непосредственно перед началом Курской битвы не были решены три главные проблемы Т-34, влиявшие не только на возможности самого танка, но и на действия танкового подразделения, а соответственно и соединения. Во-первых, как уже отмечалось, на вооружении Т-34 по-прежнему оставалась 76-мм короткоствольная пушка Ф-34, которая с дистанции 500 и 1000 м могла пробить соответственно 61-мм и 54-мм броню. В то время как германские машины Т-5 «пантера», основной танк Т-4 модификации G и Н, а также Т-3 N и Т-3 L-M имели лобовое бронирование 70–80 мм. Не говоря о «тиграх «, обладавших 100-мм лобовой броней. Лишь у двух модификаций Т-3 H и Т-4Е лобовой лист имел толщину 60 мм. Таким образом, чтобы поразить все перечисленные немецкие боевые машины, экипажу советского основного танка было необходимо подойти к ним на расстояние не менее 500 м.
Стоявшие же на вооружении германских танков Т-4 50-мм и 75-мм пушки обр. 1940 г. на расстоянии 1000 м пробивали броню 78–84 мм, а на дистанции 500 м — 89–96 мм. Стоявшие на Т-3 50-мм пушка обр. 1939 г. на дистанции 500 и 1000 м пробивала броневой лист толщиной соответственно 67 мм и 52 мм. Не говоря о 88-мм орудии Т-6, снаряд которого с дистанции 2 км мог проломить 82-мм броню. Учитывая это обстоятельство, экипажи вражеских машин попросту не допускали на дистанцию эффективного огня наши танки и расстреливали их на безопасном расстоянии в 1000 до 500 м. Во время атак выход для советских танкистов был один — маневрировать и пытаться зайти с флангов или как можно быстрее сблизиться на короткую дистанцию. Поэтому, как правило, все атаки советских танковых подразделений проходили на высоких скоростях, если это позволяла местность.
Поэтому для эффективной борьбы с танками противника был крайне важен большой опыт и слаженность экипажа, прежде всего механика-водителя, и наличие возможности у командира танкового подразделения оперативно управлять подразделением. А это уже вторая основная проблема «тридцатьчетверки». ..."

(Продолжение следует)

(Alex-Feuer @ 09-01-2018 - 18:47)
Юродствующие сталинисты-ревизионисты михаэли самуэлевичи фуфу продолжают паясничать и скоморошничать.

Продолжение более чем красноречивых ментальных и документальных иллюстраций к эпическому вранью юродствующих сталинистов-ревизионистов.

Федоты копипастят чужой бред без устали даже не вдаваясь в то,что коиппастят. Усердие не по разуму во всей красе! :-)

Итак, продолжаем.

Юродствующие сталинисты-ревизионисты михаэли самуэлевичи фуфу продолжают паясничать и скоморошничать.

Продолжение более чем красноречивых ментальных и документальных иллюстраций к эпическому вранью юродствующих сталинистов-ревизионистов.

"... К лету 1943 г. не на всех средних танках Т-34 стояли полноценные радиостанции, работавшие на передачу и прием. Как правило, ими комплектовались лишь танки командиров рот и выше (да и то не во всех корпусах и армиях, а обычно лишь в гвардейских), на линейных машинах командиров взводов были приборы, рассчитанные только на прием команд. Это существенно ограничивало управление подразделениями в бою, особенно если учесть, что радиостанции и радиоприемники часто выходили из строя даже от попадания снаряда в корпус, а командирские танки с антеннами подвергались обстрелу противником в первую очередь. Таким образом, командиры взводов, рот и батальонов были не в состоянии эффективно координировать действия своих экипажей на поле боя, то есть быстро реагировать на изменение оперативной обстановки, перенацеливать подразделения, концентрировать их огонь по определенным целям. Поэтому в ходе атаки при плохой видимости (задымленность и т. д.) и упорном сопротивлении противника понятие управления в танковых подразделениях было достаточно условным, по сути, каждый экипаж вел бой самостоятельно.
И, наконец, третья нерешенная проблема. В «тридцатьчетверке» из-за тесной башни отсутствовал пятый член экипажа. Командир боевой машины выполнял одновременно функции наводчика орудия, командира танка, а если он к тому же являлся командиром подразделения, то и функции командира взвода, роты и т. д. Качественно выполнять одновременно все перечисленные функциональные обязанности человек был физически не в состоянии, а также не обладал для этого и техническими возможностями. Поэтому в первую очередь страдало управление танком и подразделением, так как главное внимание в бою обычно было нацелено на ведение огня по противнику.
Все перечисленные выше проблемы решающим образом влияли на ход поединков советских и немецких танковых подразделений в пользу неприятеля, в силу того что они были устранены на германских танках. Благодаря наличию полноценной радиосвязи во всех боевых машинах и подготовки личного состава для ее применения, прежде всего командного звена, управление в танковых батальонах и полках германской армии, которые имели в несколько раз больше боевых машин, чем советские подразделения, было налажено на порядок лучше. Зачастую благодаря превосходству в управлении и возможности оперативно координировать действия экипажей командир немецкого танкового подразделения с успехом мог бороться даже с численно превосходящими советскими силами бронетехники. Поэтому, как правило, в открытом танковом бою победителями выходили вражеские экипажи, нанося нашим батальонам и бригадам очень тяжелые потери вплоть до полного их уничтожения.
На вооружении БТ и MB Воронежского фронта, как и всей действующей армии, к началу операции «Цитадель» также стояли ряд легких танков Т-60 и Т-70. В войсках фронта их насчитывалось значительное число — 425 штук, или 22,8% общего числа. По своим техническим характеристикам они значительно уступали Т-34. Так, к примеру, Т-70, более совершенный, чем Т-60, имел на вооружении 45-мм пушку, бронирование лобовой части корпуса 45 мм. В силу этого он являлся устаревшей машиной и не мог бороться с бронетехникой противника в открытом бою. В войсках нередко его называли «мотоциклом с пушкой», в том числе из-за того, что экипаж состоял из двух человек, а двигатель был бензиновым. Эффективно Т-70 можно было использовать против германской бронетехники лишь в случае, если зарыть по башню в землю и включить в боекомплект подкалиберные снаряды. Но тогда он превращался из танка в неподвижную артиллерийскую огневую точку. В ряде танковых корпусов и армий, участвовавших в боях на юге Курской дуги, численность Т-70 достигала 30% и более (в 5-й гв. ТА, по состоянию на 12 июля 1943 г.). Поэтому командиры соединений были вынуждены использовать «семидесятки» в открытом бою. Из-за слабой бронезащиты танка, а также малого калибра пушки и отсутствия на ней стабилизатора подразделения, укомплектованные Т-70, не могли успешно бороться как с вражескими танками, так и с ПТО. Это приводило к очень высоким потерям, несмотря на все усилия экипажей.
Кроме того, важную роль в обеспечении превосходства германских танковых частей над советскими в Курской битве играла существенная поддержка штурмовых орудий. Помимо того, что перед каждой танковой атакой район, где планировался бой, подвергался обязательной разведке и при обнаружении советских танков или ПТО его обязательно бомбили, реже обстреливала артиллерия, атакующий клин немецкого танкового подразделения, как правило, включал в себя штурмовые орудия непосредственной поддержки. В германской армии их считали достаточно эффективным видом артиллерии. Промышленность выпускала несколько образцов самоходок, что играло в определенной мере и отрицательную роль. К началу операции «Цитадель» ряд танковых и моторизованных дивизий, в частности все дивизии СС, получили по три десятка штурмовых орудий. Они имели достаточно слабое бронирование лобовой части корпуса, но были вооружены 75-мм орудиями, обладавшими возможностью с дистанции 1000 м пробить 82-мм броню. Поэтому их эффективность основывалась на том, что батареи двигались за первой линией танков, как бы прикрывшись ими, и при появлении советских танков открывали вместе с другими боевыми машинами клина сильный и эффективный огонь. Если же танковый клин начинала обстреливать советская противотанковая артиллерия, то штурмовые орудия, находясь, как правило, на расстоянии более чем прямой выстрел, засекали огневые точки и концентрировали огонь по ним сразу нескольких орудий, облегчая работу экипажам танков, двигавшихся впереди. Таким образом, самоходки являлись важным компонентом для создания огневого щита как в ходе отражения контратак советских танков, так и для «проламывания» обороны.
Советская самоходная артиллерия появилась как род войск в конце 1942 г. и к началу Курской битвы по-настоящему «на ноги» еще не встала. Во-первых, разработанные СУ-76, СУ-122 и СУ-152 не были доведены, не обладали, за исключением СУ-152, необходимой пробивной способностью. Во-вторых, и это самое главное, промышленность не смогла наладить достаточное их производство. Так, все советские танковые корпуса должны были иметь по штату один смешанный (9 СУ-76 и 12 СУ-122) самоходный артполк. Он должен был оказывать поддержку атакующим бригадам как противотанковым огнем (СУ-76), так и гаубицами (СУ-122) при подавлении ПТО опорных пунктов врага. Но, увы, к началу Курской битвы ни один корпус Воронежского фронта, в том числе и 1-й ТА сапов не получил, они шли в первую очередь в гвардейские армии. А имевшиеся в составе фронта три отдельных полка были переданы 7-й гв. А и 40-й А, как противотанковый резерв командующего. Кроме того, в танковые корпуса своевременно не прибыли и положенные по штату отдельные истребительно-противотанковые дивизионы 85-мм зениток, которые должны были использоваться и как средство ПТО, и как ПВО. Это обстоятельство заметно снизило огневую мощь соединений и ограничило возможности его командира. ..."

"... Для ясного и правильного понимания хода Курской битвы и оценки ее результатов необходимо учитывать, что советские и немецкие соединения, имевшие одинаковое название — корпус, дивизия и т. д., имели существенную разницу в численности и количестве вооружения. Разница в организационно-штатной структуре советских и германских танковых соединений заключалась в том, что ядром советского танкового корпуса являлись танки, все остальное, в том числе пехота, придавалось для их обеспечения. В германской танковой дивизии ядром являлись мотопехотные полки, и для их успешной деятельности дивизию усиливали большим числом огневых средств: танками, орудиями, минометами, значительно большим числом, чем в советском танковом корпусе. Так, штатная численность советского танкового корпуса с дополнительными подразделениями и частями доходила до 10 000, а только одной немецкой танковой дивизии — 16 932 чел. Соответственно соотношение только по личному составу было 1:0,46 в пользу противника.
Особенно заметно советское соединение уступало германскому по всем видам артиллерии. В таблицах 10 и 12 приведены штатная и реальная численность всех типов вооружения 11-й тд 48-го тк на 1 июля 1943 г. и боевой состав советского 29-го тк на 9 июля 1943 г. Как видим, по всем основным видам вооружения соотношение не в нашу пользу. Если же сравнивать штаты обоих соединений на 1 января 1943 г., то соотношение между тд и тк окажется: по личному составу — 0,46, по орудиям полевой артиллерии — 0,41, минометам — 96, ПТО — 0,12, зенитным орудиям — 0,32 в пользу противника. Только по числу танков к лету 1943 г. соотношение было 1,2 в нашу пользу. Немецкой танковой дивизии примерно соответствовал советский механизированный корпус, за исключением всех видов артиллерии. Ее в корпусе было меньше: ПТО — 0,36, полевой — 0,63, зенитной — 0,57. Таким образом, немецкому танковому корпусу трехдивизионного состава могла примерно соответствовать советская танковая армия, имевшая в своем составе три мехкорпуса, но таковой в РККА не было. Поэтому все танковые армии однородного состава, сформированные в начале 1943 г., заметно уступали немецким танковым корпусам, не говоря о немецких армиях, по количеству личного состава и вооружения. Исключение составляло лишь большее число танков в наших армиях, но их качество сводило к нулю это превосходство.
Такая же ситуация была и с пехотными соединениями. Немецкая пехотная дивизия превосходила советскую: в личном составе — 1,32, винтовках, карабинах — 1,14, пулеметах, автоматах — 1,22, полевых орудиях — 1,68, ПТО — 2,1, вес артиллерийского залпа — 1,67{103}.
К весне 1943 г. ситуация с пополнением личным составом осложнилась и, как уже отмечалось выше, штат пехотных дивизий пришлось уменьшить почти на 4000 человек, одновременно повысив ее огневую мощь. Но и тогда практическая численность советских пехотных дивизий редко доходила до уровня немецких, как правило, отставала. На Воронежском фронте в ходе подготовки к Курской битве уделялось особое внимание изысканию возможностей доведения стрелковых соединений до штата. Н.Ф. Ватутин лично занимался этим вопросом. Пополнение шло и централизованно, из других областей, не занятых врагом, учебных частей и соединений, приходило вместе с новыми армиями, такими как 1-я ТА, в то же время командование соединения фронта было обязано заниматься доведением полков и бригад до штатной численности, используя ресурсы местного населения. В начале апреля Н.Ф. Ватутин приказал:
«1. Мобилизовать в прифронтовой полосе всех мужчин, годных к строевой и нестроевой службе в армии, в возрасте с 1924 года рождения до 50 лет включительно.
2. Проведение мобилизации возлагается на областные, городские и районные военкоматы. Мобилизацию закончить к 25 апреля 1943 года.
3. От мобилизации освободить лиц, занятых по восстановлению промышленных предприятий, работающих на транспорте, квалифицированных рабочих наркомсвязи и специалистов сельского хозяйства (директоров совхозов, МТС, агрономов, зоотехников, бригадиров, механиков, трактористов).
4. Мобилизованных направить на сборный пункт МВО — Коротояк (20 км зап. Лиски).
7. Для проведения мобилизации отводятся следующие районы (Курской области):
Для 69-й А: Ново-Оскольский, Волоконовский, Велико-Михайловский, Больше-Троицкий, Корочанский.
Для 40-й А: Чернянский, Ст. Оскольский, Ивнянский, Краснояружский, Ракитянский.
Для 38-й А: Горшеченский, Больше-Солдатский, Суджанский, Беловский.
Для 6-й гв. А: Кривцовский, Обоянский, Прохоровский, Беленихинский, Саженский.
Для 7-й гв. А: Приспешенский, Щебекинский».
Развернулась большая работа по доведению численности стрелковых рот до 135 человек, к этому моменту они имели от 80 до 90. И надо сказать, это дало свои положительные результаты. К началу боевых действий в среднем гвардейская стрелковая дивизия 6-й гв. А имела всего в строю 8492 человека, а в 7-й гв. А — 8528. Чтобы читатель мог оценить, какая большая работа была проведена всем командным составом фронта по комплектованию частей и какие высокие результаты были достигнуты при этом, приведу следующие цифры. На 1 июля 1943 г. в нашей действующей армии было:
4 сд численностью от 3000 до 4000 человек,
20 сд — от 4000 до 5000,
43 сд — от 5000 до 6000,
107 сд — от 6000 до 7000,
132 сд — от 7000 до 8000,
75 сд — от 8000 и выше{104}.
К началу операции «Цитадель» командованию Воронежского фронта и Ставке ВГК не удалось решить две важные задачи, которые оказали существенное отрицательное влияние на ход оборонительной операции. Во-первых, полностью не был выполнен план по комплектованию 1-й ТА, ударного соединения фронта, и, во-вторых, не удалось обеспечить бронетанковые войска всех участвовавших в битве фронтов необходимым количеством автотранспорта. Приведу лишь одну цитату из отчета командования первой танковой армии, которая ярко демонстрирует одну из этих проблем:
«По артиллерийским частям в составе корпусов недоставало:
а) Во всех корпусах отсутствовали самоходные артполки и полк ПВО. Во всех корпусах недоставало зенитно-пулеметных рот.
б) В 31-м тк отсутствовали истребительно-противотанковые полки, полк ПВО, тяжелый минометный полк. По другим частям:
а) Отсутствовал армейский мотоциклетный полк.
б) В 31-м тк не было сформировано мотострелковой бригады, мотоциклетного батальона, и не прибыло авиазвено связи.
в) Армейский 385-й авиаполк легких бомбардировщиков имел некомплект 12 самолетов «У-2».
538-й иптап 6-го тк, армейские 1008-й иптап и 16 гв. омп («катюш». — В. З.) к началу операции находились в оперативном подчинении командующего 6-й гв. А.
По остальным видам все части и соединения были полностью укомплектованы и находились в полной боеспособности для решения боевых задач»{105}...."

Итак, продолжаем.

Юродствующие сталинисты-ревизионисты михаэли самуэлевичи фуфу продолжают паясничать и скоморошничать.

Продолжение более чем красноречивых ментальных и документальных иллюстраций к эпическому вранью юродствующих сталинистов-ревизионистов.

Пару слов о важнейшем из военных искусств - разведке.

"... Особая тема — деятельность разведорганов в звене: бригада — дивизия — корпус. Вообще тактическая разведка в Красной Армии к этому моменту была налажена слабо. Главная проблема — кадровое обеспечение. Даже в штабах армий и фронтов разведподразделения не были полностью укомплектованы личным составом и техникой. Особый вопрос — текучка опытных кадров. Руководству фронтовых и армейских штабов не удавалось сформировать и поддерживать стабильный состав опытных командиров-разведчиков во всех разведотделах (РО), подчиненных соединений и объединений. Мало того, точно такие же проблемы существовали и в управлениях фронтов. Судя по обнаруженным документам, в работе по организации и развитию в войсках этой важной отрасли боевой деятельности отсутствовал целенаправленный, системный подход. В ряде случаев как к комплектованию личным составом и материально-техническими средствами разведподразделений, так и к подбору, подготовке, обучению и сбережению офицеров-разведчиков относились откровенно наплевательски. Такое нетерпимое положение дел в войсках беспокоило Генеральный штаб, и его руководство пыталось выправлять положение. Так, 5 января 1943 г. заместитель начальника Управления войсковой разведки Генштаба генерал-майор Онянов направил начальникам штабов и разведывательных управлений, отделов фронтов и армий следующее письмо:
«1. Практика показывает, что с началом активных боевых действий наших войск разведотделы штабов фронтов и армий теряют между собой взаимную связь. Вместо того, чтобы своевременно поступившие сведения войсковой разведки помогали командованию и Генеральному штабу предвидеть характер действий противника, они (сведения) из-за опоздания становятся малоценными, отсюда оперативная разведка лишает фронт и Генштаб возможности анализировать обстановку.
2. До сих пор остается положение, когда дивизии противника при стабильном положении фронта не отмечаются в течение 15–30 дней, а во время наступления оказывающие сопротивление части противника не опознаются в течение 1–2 суток.
Необходимо:
1. Обеспечить возможность регулярной связи между разведотделами штабов и армий, выделив для этого положенное время пользования прямым проводом и телефонами, но не реже трех раз в сутки.
2. Кроме того, начальникам разведотделов штабов фронта и армии использовать для связи все дублирующие и дополнительные средства (авто и мотоциклы).
3. Помня, что действующий перед ними противник обладает большой маневренностью, необходимо не реже одного раза в течение 3–5 дней проверять наличие дивизии противника перед фронтом. Для быстрого установления нумерации частей противника на поле боя выделить группу захвата пленных и сбора документов у убитых и раненых, добиться беспрерывности деятельности этой группы»{759}...."

(Продолжение следует)

Итак, продолжаем.

Юродствующие сталинисты-ревизионисты михаэли самуэлевичи фуфу продолжают паясничать и скоморошничать.

Продолжение более чем красноречивых ментальных и документальных иллюстраций к эпическому вранью юродствующих сталинистов-ревизионистов.

"... Все перечисленные в приведенном письме проблемы и недочеты были характерны для войсковой разведки Воронежского фронта. В первую очередь это касалось РО штабов родов войск. На протяжении нескольких месяцев подряд они до конца не были укомплектованы, разведданные не собирались должным образом и не систематизировались, практически не велось обобщение боевого опыта. Командование родов войск фронта не помогало налаживать работу разведки, в корпусах и армиях проявляли инертность и безынициативность. В аналитические подразделения нередко попадали люди далекие от этой работы, не имевшие ни навыков, ни способностей к ее выполнению. Текучесть кадров в разведывательных отделах и отделениях штабов всех уровней была очень высокая. Часто были случаи, когда начальники разведорганов даже на корпусном уровне менялись по несколько раз в месяц. Целый ряд начальников штабов, в обязанности которых входил сбор информации о противнике, без должного внимания относились к проблемам и нуждам офицеров РО. Приведу выдержку из докладной записки начальника разведотдела штаба БТ и MB Воронежского фронта подполковника П. И. Шульженко{760}:
«Приказ НКО № 0072 от 19.04.43 г. о мероприятиях по улучшению разведдеятельности войск Красной Армии в бронетанковых и механизированных войсках Воронежского фронта не выполняется. Причиной всему является:
а) безответственность и попустительство со стороны начальника штаба БТ и MB фронта полковника Моряхина, начальников штабов БТ и MB армий, отдельных начальников штабов тк, мк, танковых бригад и их командиров. Нежелание с их стороны по-настоящему руководить разведкой, по-отцовски проявить заботу в воспитании кадров разведчиков;
б) не представляют условий и материальных возможностей начальникам разведки (снизу доверху) руководить и своевременно контролировать ходом боевой деятельности подчиненных разведорганов и разведподразделений. Кратко приведу несколько примеров:
По правилам военного времени все войска, находящиеся в первой и во второй линии обороны, всеми способами должны добывать сведения о противнике, изучать его оборону, знать намерение противника и доносить об этом вышестоящему штабу. Однако среди бронетанковых войск нашего фронта дело обстоит иначе. Табель срочных донесений по противнику уже 3 месяца штабами БТ и MB армий, штабами танковых бригад и отдельных танковых полков не выполняется. Обследованием войск установлено: штабы БТ и MB армий, штабы танковых бригад, отдельных танковых полков совершенно не занимаются изучением противника, не знают и не хотят знать систему его противотанковой обороны даже на вероятных своих направлениях. Спрашивается: о чем же они будут докладывать вышестоящему штабу? Практика боев с противником показала, что благодаря этому безобразию танковые войска действуют вслепую и несут ненужные потери. Я не раз обращался к полковнику Моряхину, с требованием заставить нижестоящие штабы танковых войск и их командиров по-настоящему заниматься разведкой. Всех виновных в нарушении приказа НКО № 0072 строго наказать, однако на этот счет ответы поступили: «основные наши войска находятся в резерве и требовать от них какие-то разведсводки не нужно». И прочие. Это значит, что не нужно заставлять штабы изучать и знать противника?..."

(Продолжение следует)

По поводу 2 го танкового корпуса ( ком-р корпуса генерал-майор т.в А.Ф.Попов ) в боях 8 июля 1943 года. К 11 часам 8 июля корпус вышел на исходные позиции. Причём задачу комкору отдавал лично команд. Воронежским фронтом ген армии Н.Ф.Ватутин. Задача корпуса атаковать пр-ка. Корпус, имел в своём составе только танковые бригады, мотострелковая в отсутствии транспорта совершала марш пешком. В наличии было 155 танков, из них 87 Т-34 и 57 Т-70 Корпус не имел времени на подготовку, на разведку и даже не распологая информацией о переднем крае обороны сов. войск и их позициях.В 14 часов 2 й ТК атаковал пр-ка двумя эшелонами ( первом 26 я и 169 я ТБр, во втором 99 я ТБр )из района сев-вост. Тетеревино в направлении на Малые Маячки.Корпус был остановлен контратакой частей дивизии " АГ" при этом 26 я бригада потеряла 48 машин из 53, в том числе подбитыми, уничтоженными и пропавшими. По другим источникам, корпус Попова потерял за этот день 43 танка. По докладу самого Попова к 2 часам 9 июля корпус имел 126 боеготовых танка, потери составили 32 машины из которых 14 уничтожены. Из за плохих разведывательных данных и информации со стороны как 69 й армии так и командования Воронежского фронта, 99 я ТБр вступила в бой со 183 й СД армии, при этом потеряв несколько машин на минных полях, и подбив советский танк. По одной немецкой дивизии есть данные о потерях за 8 июля - дивизия "Райх" потеряла 30 танков. С нашей стороны были потери от нем. авиации,уничтожено 11 танков, подбито 21 танк. В легенду, а может и не легенду про нем. танковых асов я верю с трудом.

Стремление не знать точно историю страны,а исказить,испачкать ее порождает только одно-легенды.
Легенды о вундервафлях,которые в свою очередь порождают легенды о суперснайперах,воевавших на этих вундервафлях,которые сотнями жгли советские танки,которые в свою очередь порождают легенду о суперпотерях,которых не было,а отсюда чушь о "победоносном вермахте",который не смог выполнить собственные же планы….. Потом начинается ,как следствие,новый виток легенд:о технологической и технической отсталости,экономической отсталости и пр.и пр. Только все это нагромождение бредней упирается в стену здравого смысла: если все было так ,то как Красная армия смогла победить? И начинается новый виток визга: об огромных потерях,заваливании трупами ,которые тоже ,как оказывается,являются не более чем легендами.
И все это с целью скрыть одну простую вещь:гитлеровская Германия ,а с нею и формирования со всей Европы,выступили ударной силой,направляемой остальным капиталистическим миром,с целью сдержать развитие СССР по темпам далеко опережавшее остальной мир,устранить геополитического конкурента и пришли "цивилизованные" страны к нам с одной целью-убивать и разрушать,ну,и по возможности,конечно захватить и пограбить,а,когда эксперимент провалился,ударный отряд просто сдали и вместе с СССР его судили в Нюрнберге.

(СемплеярСинкразиевич @ 14-01-2018 - 00:21)
Уважаемый Феофилакт, я согласен с первой частью про вундервафли и супер-снайперов, однако Адольф Гитлер именно переиграл западных антикоммунистов с упором на недопустимость повтора ужасов окопной войны. Так ему позволили возродить морской флот с ограничениями тоннажа, и танки, и военную авиацию в идиотской надежде совместного нападения Германии и Малой Антанты на СССР, то есть с Польшей, Румынией, Венгрией и на стадии разгрома большевизма к ним присоединились бы Турция и Иран.

Весьма здравое суждение. Только вы забыли про Финляндию,"!нейтральную" Швецию,добросовестно снабжавшую Рейх никелевой рудой и важнейшим стратегическим ресурсом-подшипниками (кстати,интересно,если бы вы написали свои размышления на эту тему) ,а потом бы к ним присоединились не столько Турция и Иран ,которые были в военном отношении довольно слабы (к тому в Закавказье мы были вынуждены держать довольно сильную группировку,которая блокировала их действия) :а Франция и Британия. Ведь война с СССР мыслилась как тотальный Крестовый поход всего Запада против большевизма (сиречьРоссии) и так и называлась в 30-е.

Итак, продолжаем.

Юродствующие сталинисты-ревизионисты михаэли самуэлевичи фуфу продолжают паясничать и скоморошничать.

Продолжение более чем красноречивых ментальных и документальных иллюстраций к эпически бессовестному вранью юродствующих сталинистов-ревизионистов.

Дошла очередь и до "бронированных велосипедов и мотоциклов с пушечкой".

Берем достаточно серьезный и вполне солидный, а местами даже и просто фундаментальный труд

Замулин Валерий Николаевич
Курский излом: Решающая битва Отечественной войны

Издание: Замулин В. Курский излом. — М.: Яуза, Эксмо, 2007.

"... На вооружении БТ и MB Воронежского фронта, как и всей действующей армии, к началу операции «Цитадель» также стояли ряд легких танков Т-60 и Т-70. В войсках фронта их насчитывалось значительное число — 425 штук, или 22,8% общего числа. По своим техническим характеристикам они значительно уступали Т-34. Так, к примеру, Т-70, более совершенный, чем Т-60, имел на вооружении 45-мм пушку, бронирование лобовой части корпуса 45 мм. В силу этого он являлся устаревшей машиной и не мог бороться с бронетехникой противника в открытом бою. В войсках нередко его называли «мотоциклом с пушкой», в том числе из-за того, что экипаж состоял из двух человек, а двигатель был бензиновым. Эффективно Т-70 можно было использовать против германской бронетехники лишь в случае, если зарыть по башню в землю и включить в боекомплект подкалиберные снаряды. Но тогда он превращался из танка в неподвижную артиллерийскую огневую точку. В ряде танковых корпусов и армий, участвовавших в боях на юге Курской дуги, численность Т-70 достигала 30% и более (в 5-й гв. ТА, по состоянию на 12 июля 1943 г.). Поэтому командиры соединений были вынуждены использовать «семидесятки» в открытом бою. Из-за слабой бронезащиты танка, а также малого калибра пушки и отсутствия на ней стабилизатора подразделения, укомплектованные Т-70, не могли успешно бороться как с вражескими танками, так и с ПТО. Это приводило к очень высоким потерям, несмотря на все усилия экипажей.
Кроме того, важную роль в обеспечении превосходства германских танковых частей над советскими в Курской битве играла существенная поддержка штурмовых орудий. Помимо того, что перед каждой танковой атакой район, где планировался бой, подвергался обязательной разведке и при обнаружении советских танков или ПТО его обязательно бомбили, реже обстреливала артиллерия, атакующий клин немецкого танкового подразделения, как правило, включал в себя штурмовые орудия непосредственной поддержки. В германской армии их считали достаточно эффективным видом артиллерии. Промышленность выпускала несколько образцов самоходок, что играло в определенной мере и отрицательную роль. К началу операции «Цитадель» ряд танковых и моторизованных дивизий, в частности все дивизии СС, получили по три десятка штурмовых орудий. Они имели достаточно слабое бронирование лобовой части корпуса, но были вооружены 75-мм орудиями, обладавшими возможностью с дистанции 1000 м пробить 82-мм броню. Поэтому их эффективность основывалась на том, что батареи двигались за первой линией танков, как бы прикрывшись ими, и при появлении советских танков открывали вместе с другими боевыми машинами клина сильный и эффективный огонь. Если же танковый клин начинала обстреливать советская противотанковая артиллерия, то штурмовые орудия, находясь, как правило, на расстоянии более чем прямой выстрел, засекали огневые точки и концентрировали огонь по ним сразу нескольких орудий, облегчая работу экипажам танков, двигавшихся впереди. Таким образом, самоходки являлись важным компонентом для создания огневого щита как в ходе отражения контратак советских танков, так и для «проламывания» обороны.
Советская самоходная артиллерия появилась как род войск в конце 1942 г. и к началу Курской битвы по-настоящему «на ноги» еще не встала. Во-первых, разработанные СУ-76, СУ-122 и СУ-152 не были доведены, не обладали, за исключением СУ-152, необходимой пробивной способностью. Во-вторых, и это самое главное, промышленность не смогла наладить достаточное их производство. Так, все советские танковые корпуса должны были иметь по штату один смешанный (9 СУ-76 и 12 СУ-122) самоходный артполк. Он должен был оказывать поддержку атакующим бригадам как противотанковым огнем (СУ-76), так и гаубицами (СУ-122) при подавлении ПТО опорных пунктов врага. Но, увы, к началу Курской битвы ни один корпус Воронежского фронта, в том числе и 1-й ТА сапов не получил, они шли в первую очередь в гвардейские армии. А имевшиеся в составе фронта три отдельных полка были переданы 7-й гв. А и 40-й А, как противотанковый резерв командующего. Кроме того, в танковые корпуса своевременно не прибыли и положенные по штату отдельные истребительно-противотанковые дивизионы 85-мм зениток, которые должны были использоваться и как средство ПТО, и как ПВО. Это обстоятельство заметно снизило огневую мощь соединений и ограничило возможности его командира.
Для ясного и правильного понимания хода Курской битвы и оценки ее результатов необходимо учитывать, что советские и немецкие соединения, имевшие одинаковое название — корпус, дивизия и т. д., имели существенную разницу в численности и количестве вооружения. Разница в организационно-штатной структуре советских и германских танковых соединений заключалась в том, что ядром советского танкового корпуса являлись танки, все остальное, в том числе пехота, придавалось для их обеспечения. В германской танковой дивизии ядром являлись мотопехотные полки, и для их успешной деятельности дивизию усиливали большим числом огневых средств: танками, орудиями, минометами, значительно большим числом, чем в советском танковом корпусе. Так, штатная численность советского танкового корпуса с дополнительными подразделениями и частями доходила до 10 000, а только одной немецкой танковой дивизии — 16 932 чел. Соответственно соотношение только по личному составу было 1:0,46 в пользу противника.
Особенно заметно советское соединение уступало германскому по всем видам артиллерии. В таблицах 10 и 12 приведены штатная и реальная численность всех типов вооружения 11-й тд 48-го тк на 1 июля 1943 г. и боевой состав советского 29-го тк на 9 июля 1943 г. Как видим, по всем основным видам вооружения соотношение не в нашу пользу. Если же сравнивать штаты обоих соединений на 1 января 1943 г., то соотношение между тд и тк окажется: по личному составу — 0,46, по орудиям полевой артиллерии — 0,41, минометам — 96, ПТО — 0,12, зенитным орудиям — 0,32 в пользу противника. Только по числу танков к лету 1943 г. соотношение было 1,2 в нашу пользу. Немецкой танковой дивизии примерно соответствовал советский механизированный корпус, за исключением всех видов артиллерии. Ее в корпусе было меньше: ПТО — 0,36, полевой — 0,63, зенитной — 0,57. Таким образом, немецкому танковому корпусу трехдивизионного состава могла примерно соответствовать советская танковая армия, имевшая в своем составе три мехкорпуса, но таковой в РККА не было. Поэтому все танковые армии однородного состава, сформированные в начале 1943 г., заметно уступали немецким танковым корпусам, не говоря о немецких армиях, по количеству личного состава и вооружения. Исключение составляло лишь большее число танков в наших армиях, но их качество сводило к нулю это превосходство. ..."

(Продолжение следует)

(Alex-Feuer @ 16-01-2018 - 16:06)
Берем достаточно серьезный и вполне солидный, а местами даже и просто фундаментальный труд

Замулин Валерий Николаевич
Курский излом: Решающая битва Отечественной войны

А кто такой Займуллин и кто признал эту писанину серьезной,тем более фундаментальной? Если только вы,то этого явно недостаточно….. :-)))

Итак, развиваем тему.



Юродствующие сталинисты-ревизионисты михаэли самуэлевичи фуфу продолжают паясничать и скоморошничать. Еще бы! А вот нечего этим раболепствующим агентам-двурушникам международного альпинизма-терроризма возразить по существу.

Продолжение более чем красноречивых ментальных и документальных иллюстраций к эпически бессовестному вранью юродствующих сталинистов-ревизионистов.

Усугубляем изучение достаточно серьезного и вполне солидного, а местами даже и просто фундаментального труда

Замулин Валерий Николаевич
Курский излом: Решающая битва Отечественной войны

Издание: Замулин В. Курский излом. — М.: Яуза, Эксмо, 2007.

Настала пора хотя бы поверхностно затронуть тему организации взаимодествия в РККА.

"... Н.Ф. Ватутин уже после завершения оборонительной операции, 30 июля 1943 г., подписал приказ № 00212, в котором указывал:
«7 июля сего года в 21.00 командир 2-го танкового корпуса генерал-майор Попов получил мой приказ — сосредоточить корпус в районе совхоза Сталинский, занять исходное положение и быть готовым к атаке 8 июля в 10.30.
Получив этот приказ, генерал-майор Попов не принял надлежащих мер к организации встречного боя, не установил связь с командирами пехотных частей, не выяснил положение соседей, хотя имел к этому полную возможность, так как в г. Короча встречался с командующим 69-й армией генерал-лейтенантом Крюченкиным, войска которого занимали назначенный корпусу район действия.
Имея в своем распоряжении 12 часов до момента готовности корпуса к атаке, генерал-майор Попов не использовал это время для надлежащей организации боя. Свой приказ на наступление он отдал только 8 июля в 9.30, то есть за час до атаки. В силу этого командирами бригад не была обеспечена боевая разведка, не проводилась рекогносцировка местности, не был установлен передний край нашей обороны, а подразделениям 99-й тбр был определен фронт наступления, фактически занятый нашими войсками.
В результате танки 99-й тбр прошли с боем через боевые порядки 285-го стрелкового полка 183-й сд, при этом убито 25 человек, ранено 40 человек. За такое преступное отношение к организации боя командир 2-го тк генерал-майор Попов заслуживает самого сурового наказания вплоть до предания суду Военного трибунала.
Учитывая, однако, что в последующих боях генерал-майор Попов проявил себя смелым, решительным командиром, обеспечил успешное выполнение поставленных перед ним боевых задач, чем искупил вину,
ПРИКАЗЫВАЮ:
генерал-майору Попову за допущенные им серьезные нарушения объявить выговор.
Обратить внимание командирам всех степеней на необходимость уделять более серьезное внимание увязке своих действий с соседями.
Приказ объявить до командира дивизии включительно»{742}...."

(Продолжение следует)

Сталинско-епишевским Фальсификаторам паниковать приготовиться.

То бишь Займуллин этот никто и звать никак….Было ожидаемо. Сейчас таких креаклов ,понапечатавших черти чего-пруд пруди. :-)))

Разумеется, загнанным в угол и припертым к стенке исчерпывающими неопровержимыми уликами и настоящими подлинными архивными документами юродствующим сталинистам-ревизионистам и любителям рассказывать сказочки про героев-танкистов Лавреновых, геройски остаивавших 22.06.1941 г. 22-ю танковую дивизию в Кобрине, только и остается, как прикрываться остренькими локотками, выпирающими из кургузых обтрюханных рукавов лапсердаков, и злобно кричать: "А ты кто такой? А Замулин кто такой? Имейте в виду, Шура - манишку я Вам не прощу! Таких манишек давно уже нет в продаже!"

Но не стоит отвлекаться на всякую неприглядную клоунаду жалких сталинско-ждановских профанов и их епишевско-сусловских неистовствующих в пароксизмах паники и удрученности лысенковствующих подголосков.

Прилежно изучаем далее серьезные фундаментальные труды

Замулин Валерий Николаевич
Курский излом: Решающая битва Отечественной войны

Издание: Замулин В. Курский излом. — М.: Яуза, Эксмо, 2007.

по теме организации взаимодествия в РККА.

"... Из отчета 10-го тк:
«К моменту занятия корпусом указанного рубежа противник оказывал сильное давление в направлении на Прохоровку (село. — В.З.), в результате чего приказом командующего Воронежским фронтом корпусу было приказано занять новый рубеж обороны и прочно удерживать его. Выполняя приказ командующего, части корпуса, произведя перегруппировку, к 21.00 8.07.43 г., заняли положение:
11-я мсбр с минполком — Красный Октябрь, Прохоровка (село. — В.3.), Васильевка.
183-я тбр с сап — южная окраина Андреевка и северный отрог балки, что южнее Андреевки.
178-я тбр с иптап — южный отрог балки, что южнее Андреевка, северные скаты выс. 241.6.
186-я тбр оставалась в резерве командира корпуса и занимала прежнее положение»{661}.
Несмотря на значительное количество частей и соединений, выдвинутых на участок 31-го тк (четыре танковые бригады, три иптап, стрелковый полк с двумя батареями дивизионного артполка), на тот момент это было наиболее слабое место в системе обороны 1-й ТА. Соединения майора Косачева и полковника Петрунина на 50% были укомплектованы маломощными 45-мм ПТО, а танковые бригады — значительным числом легких Т-70. Войска сюда стягивались спешно, не только из разных корпусов, но даже из разных армий фронта. Приказы вышестоящими штабами о переброске и сосредоточении отдавались в большинстве своем без учета маршевых и транспортных возможностей войск. Их командный состав друг другруппы армий не знал, времени для простого знакомства, не говоря уже об установлении связи, налаживания взаимодействия, проведения рекогносцировки, да и просто для занятия рубежа и окапывания техники, катастрофически не хватало. Так, 154-й гв. сп и 192-я отбр{662} выходили на позиции уже после рассвета, под ударами вражеской авиации и огнем танков «Лейбштандарт». При этом на переднем крае 31-го тк ни одна бригада и ни один полк (будь то стрелковый или артиллерийский) не располагали средствами ПВО, не было даже зенитных пулеметов, не говоря уже об орудиях. Летчики 8-го ак имели прекрасную возможность наносить удары по наземным целям, как на полигоне, не опасаясь существенного противодействия со стороны наших войск. Все это в комплексе вело к тому, что на бумаге рубежи казались прочными (в танковых бригадах даже был резерв для контратак), а на деле никакой системы обороны, именно системы, не было. Командиры частей и целых соединений в такой суматохе не руководствовались порочным, по своей сути, принципом «бьемся каждый за себя», но бывало, не разобравшись, воевали друг с другом.
На рассвете, оставив в обороне по Липовому Донцу мотопехоту и противотанковые средства двух моторизованных и одной пехотной дивизий, а также в качестве подвижного резерва танковый полк «Мертвой головы», Хауссер двумя боевыми группами «Лейбштандарт» и «Дас Райх» усиленными танковыми полками нанес удар по обороне 31-го тк. Атаку корпуса СС поддержал сильным бомбовым ударом 8-й ак. А перед появлением его групп штурмовых и бомбардировочных эскадр над позициями наших войск появился самолет-разведчик — двухвостая «рама», выискивая наиболее важные цели: группы танков и позиции артиллерии. После передачи значительных сил в группу армий «Центр» этот авиакорпус, и без того использовавшийся предельно рационально, был сконцентрирован только на главном направлении, а интенсивность вылетов его групп заметно возросла. Причем, как вспоминал генерал Зайдеман, с 8 июля штурмовая авиация — подразделения «охотников за танками» Хш-129В и Ю-87G-1 — была нацелена в основном в полосу 2-го тк СС и 3-го тк для истребления подошедших сюда и обнаруженных противником советских танковых корпусов.
Перед рассветом, получив данные разведки о скоплении немецких танков в Покровке и у Больших Маячек, комкор Д.Х. Черниенко лично выехал в 192-ю отбр. и отдал приказ комбригу А.Ф. Каравану выйти в район Красной Поляны, выс. 252.5, и, в случае атаки противника, помочь пехоте огнем. Но об этом распоряжении генерала не были поставлены в известность ни находившиеся там бригады корпуса, ни приданные войска. При выдвижении уже в 5.00 у выс. 251.0 южнее Красной Поляны рота легких танков М3л 416-го тб бригады была обстреляна вражеской артиллерией и завязала бой с его танками. Ей на помощь подошла 2-я рота 417-го тб 192-й отбр. С 6.25 бомбардировщики и штурмовики противника группами по 35–40 самолетов начали непрерывную обработку всего района, где предстояло действовать танкистам подполковника А. Ф. Каравана. Координировал удары авиации и атаки танков находившийся уже в 4.30 над полем боя немецкий самолет-разведчик «Фокке-Вульф-189», прозванный на фронте нашими солдатами «рамой». Вот одно из его перехваченных сообщений об атаке на колонну 192-й отбр:
«7.50. 12 танков противника у выс. 251.0 (5 км севернее Покровки) атакованы нашими штурмовиками.
8.25. 12 русских танков у выс. 251.0 атакованы немецкими штурмовиками. Немецкие танки на дороге в 1 км северо-восточнее Лучек»{663}.
В это же время, в район Красная Поляна, выс. 252.5 подходили батальонные колонны 154-го гв. сп. Не дойдя до указанного рубежа, гвардейцы встретили передовые части «Лейбштандарт». Вероятно, это был разведотряд, завязался бой. На помощь нашей пехоте подошли танкисты 100-й тбр. С их помощью противник был отброшен, и в 7.00 полк начал занимать свои позиции.
Подразделения полковника Н.М. Иванова продолжали находиться в районе окопов гвардейского полка, когда поступила ошибочная информация от разведки, что южнее двигается группа немецких танков. Разведчики, не разобравшись, приняли американские танки М3л и М3с 192-й отбр за вражеские, и комбриг-100, не перепроверив эту информацию, ударил в тыл бригаде А.Ф. Каравана силами 1-го тб. В горячке боя сразу не разобрались, что атакуют своих. Когда же танкисты 192-й отбр по силуэтам «тридцатьчетверок» поняли, что по ним ведут огонь свои, попытались связаться с корпусом, но установить связь не удалось. В этой ситуации подполковник А.Ф. Караван принимает решение продолжить бой с танками противника и прикрыть свой тыл от ударов бригады Н.М. Иванова 1-й ротой 417-го тб. Но это было лишь начало разворачивающейся трагедии. В орбиту боя начали втягиваться подразделения окопавшейся впереди 242-й тбр. Приведу цитату из сводки ее штаба:
«...В 10.30 100-я тбр (правый сосед), не имея должной разведки и наблюдения за полем боя, приняв американские танки 192-й тбр, только пришедшие на наш участок, за танки противника, 18 танками контратаковала американские танки и наш передний край обороны.
В результате боя истребительно-противотанковая батарея нашей бригады подбила 3 танка Т-34 100-й тбр, потеряв при этом две своих автомашины ЗиС-5 от огня танков 100-й тбр»{664}.
192-я отбр также понесла потери, но более тяжелые, безвозвратные, танкисты полковника Н.М. Иванова полностью сожгли три ее танка{665}.
Этот, мягко говоря, «поединок» не только нанес урон нашей стороне, главное — он отвлек значительные силы от перешедшего в наступление противника. В то время как танкисты вели бой друг с другом, эсэсовцы, одновременно с 100-й тбр, атаковали рубеж 242-й тбр и начали теснить ее подразделения. Приостановив боестолкновение между своими войсками, комбриги с ходу приступили к отражению вражеского наступления. Короткими контратаками немцы были остановлены, а затем и отброшены. Около полудня танкистам 31-го тк удалось прорваться сквозь боевые порядки «Лейбштандарт» и овладеть х. Яблочки. Но по хутору вскоре открыл сильный огонь из гаубиц и минометов артполк «Лейбштандарт», и наши батальоны были вынуждены отойти на исходные рубежи...."

(Продолжение следует)

Пока что в углу только вы с неким Займуллиным,который тоже никому не известен и никаким уважением нигде не пользуется….. :-)))

Не, не катит.

Нет, не стоит отвлекаться на всякую неприглядную клоунаду жалких сталинско-ждановских профанов и их епишевско-сусловских неистовствующих в пароксизмах паники и удрученности лысенковствующих подголосков.

Разумеется, загнанным в угол и припертым к стенке исчерпывающими неопровержимыми уликами и настоящими подлинными архивными документами юродствующим сталинистам-ревизионистам и любителям рассказывать сказочки про героев-танкистов Лавреновых, геройски остаивавших 22.06.1941 г. 22-ю танковую дивизию в Кобрине, только и остается, как прикрываться остренькими локотками, выпирающими из кургузых обтрюханных рукавов лапсердаков, и злобно кричать: "А ты кто такой? А Замулин кто такой? Имейте в виду, Шура - манишку я Вам не прощу! Таких манишек давно уже нет в продаже!"

Прилежно изучаем далее серьезные фундаментальные труды

Замулин Валерий Николаевич
Курский излом: Решающая битва Отечественной войны

Издание: Замулин В. Курский излом. — М.: Яуза, Эксмо, 2007.

по теме организации взаимодествия в РККА и борьбы за господство в воздухе.

"... В 12.00 Д.X. Черниенко, получив сообщение, что немцы начинают теснить его войска у х. Веселый, ставит задачу полковнику Н.М. Иванову: выйти из района Кочетовки и выбить 12 танков, прорвавшихся в лес у хутора. 100-я тбр, в составе 21 танка и мспб, атаковала в направлении рощи, но и выйдя за хутор, встретила более многочисленную группу — 38 боевых машин. В ходе завязавшегося боя эсэсовцы отошли к Малым Маячкам, а в воздухе появились штурмовики 8-го ак. После интенсивных воздушных ударов танки «Лейбштандарт» предприняли новую атаку. В отчете 29-й оиптабр, огневые позиции (ОП) которой находились за танковыми бригадами 31-го тк, бой до 14.00 изложен следующим образом:
«С утра 8 июля боевые порядки частей бригады снова подверглись массированным ударам бомбардировочной авиации. В период налетов авиации противника на боевые порядки наших частей противник сосредоточивал в Мал. Маячки и Грязное танки и мотопехоту.
На протяжении всего светлого времени в воздухе непрерывно находились десятки самолетов противника, парализовавших всякое движение наших войск. Пикирующие бомбардировщики Ю-87 бомбили не только скопление наших танков и автомашин, но и отдельные танки и машины, сбрасывая на них сотни бомб. Бомбардировщики «Хе-111» производили в основном налеты на населенные пункты и рощи, сбрасывая по площадям сотни бомб весом от 50 до 1000 кг.
Средств ПВО ни бригада, ни другие части, оборонявшиеся в районе Кочетовка, не имели, за исключением личного оружия и ручных пулеметов.
В 13 часов 8 июля после усиленного воздействия авиации и непродолжительной, но мощной артиллерийской подготовки противник силою до 75 танков с десантами автоматчиков предпринял атаку по дороге Грезное, Кочетовка. Танки двигались развернутым строем и эшелонированно, причем в первом эшелоне шли тяжелые танки типа Т-6, во втором эшелоне средние танки. Расстояние между эшелонами было 700–800 м.
В бой с атакующими танками противника вступила 237-я тбр и три 45-мм батареи 1847-го иптап. Первыми открыли огонь наши танки с расстояния 1200–1500 м. Такой огонь против «тигров» оказался малоэффективным. Ввиду численного превосходства, противник потеснил 237-ю тбр, которая отошла в направление выс. 224.5»{669}...."

Продолжение высекания юродствующих сталинско-молотовских унтер-офицеров Пришибеевых

Замулин Валерий Николаевич
Курский излом: Решающая битва Отечественной войны

Издание: Замулин В. Курский излом. — М.: Яуза, Эксмо, 2007.

по теме организации взаимодествия в РККА, эффективности средств ПТО РККА и борьбы за господство в воздухе.

"...Около 14.00 «Лейбштандарт» и «Дас Райх» приступили к решительному рывку в глубь обороны 1-й ТА. Из отчета 29-й оиптабр:
«В 14.30 противник, перегруппировав танки, атаковал боевые порядки 1847-го иптап. Основной удар противник наносил по дороге Грезное, Кочетовка, но одновременно с трех направлений. Справа атаковало до 20 танков, с фронта до 35 танков и слева до 15 танков. Свыше двух рот пехоты шло за танками.
В бой с атакующими танками противника вступили 1-я, 3-я и 4-я батареи 1847-го иптап. Подпустив танки на 500–700 м, батареи открыли по ним огонь одновременно из всех орудий, однако огонь 45-мм орудий с такого расстояния оказался также малодействительным. С приближением танков к огневым позициям батареи в течение 20–30 минут подбили девять средних танков, одну самоходную пушку и уничтожили до 150 солдат и офицеров противника. При этом батареи потеряли разбитыми семь орудий и две автомашины. Орудия были разбиты пушечным огнем тяжелых танков, стрелявших с коротких остановок.
Исход боя был таков потому, что противник имел большое численное превосходство (до 70 танков), кроме того, огонь 45-мм пушек по «тиграм» с расстояния в 500–700 м был малодействительным, в то время как «тигры» быстро засекали стрелявшие орудия и уничтожали их огнем из пушек. ..."

(Продолжение следует)

(Alex-Feuer @ 16-01-2018 - 19:42)
Не, не катит.

Опять писк из лужи? :-)))

Не, не катит.

Нет, не стоит отвлекаться на всякую неприглядную писклявую клоунаду окончательно утопших в луже жалких сталинско-ждановских профанов и их епишевско-сусловских неистовствующих в пароксизмах паники и удрученности лысенковствующих подголосков.

Разумеется, загнанным в угол и припертым к стенке исчерпывающими неопровержимыми уликами и настоящими подлинными архивными документами юродствующим сталинистам-ревизионистам и любителям рассказывать сказочки про героев-танкистов Лавреновых, геройски остаивавших 22.06.1941 г. 22-ю танковую дивизию в Кобрине, только и остается, как прикрываться остренькими локотками, выпирающими из кургузых обтрюханных рукавов лапсердаков, и злобно кричать: "А ты кто такой? А Замулин кто такой? Имейте в виду, Шура - манишку я Вам не прощу! Таких манишек давно уже нет в продаже!"

Прилежно изучаем далее серьезные фундаментальные труды

Замулин Валерий Николаевич
Курский излом: Решающая битва Отечественной войны

Издание: Замулин В. Курский излом. — М.: Яуза, Эксмо, 2007.

по теме организации взаимодествия в РККА и борьбы за господство в воздухе.

"... Противник понес потери в танках и живой силе, но, сломив сопротивление наших танковых частей и артиллерии, начал распространяться по дороге на Кочетовка, накапливаясь в лощине восточнее Кочетовка. До 30 автомашин с автоматчиками сосредоточивались в роще северо-восточней Веселый.
В 15 ч. 30 м. до 40 танков противника, выйдя из лощины два километра восточнее Кочетовка, атаковали ОП 4-й батареи 1843-го иптап, которая являлась резервом командира бригады и была подготовлена к маневру в нескольких направлениях. Танки двигались на батарею развернутым строем, но компактно, по-видимому, не ожидая большого сопротивления.
Допустив танки на расстояние прямого выстрела, 4-я батарея открыла огонь одновременно из всех четырех орудий. В этом бою личный состав 4-й батареи проявил стойкость и мужество. Бой длился 25 минут. Батарея сожгла шесть средних танков и подбила пять средних танков. От артиллерийского огня танков батарея потеряла разбитыми четыре орудия и три автомашины. Одну уцелевшую машину вывел с поля боя тяжело раненный командир взвода гвардии младший лейтенант Гончарук. Смертью храбрых погибли в этом бою командир батареи ст. лейтенант Храмцов, три командира орудия, наводчик и одиннадцать бойцов, десять бойцов ранены.
Потеряв одиннадцать танков в течение 25 минут от огня 4-й батареи, танки противника дальше по дороге на Кочетовка не пошли, в то время как на пути в Кочетовку уже никаких средств противотанковой обороны не было.
В 16 ч. 30 м оставшиеся танки противника двинулись по лощине на правый фланг, где попали под огонь 3-й и 5-й батарей 1843-го иптап.
Танки несколько раз пытались выйти по лощине из рощи на юго-западную окраину Кочетовка, но каждый раз, теряя несколько танков, откатывались назад. 3-я и 5-я батареи, искусно замаскированные, подпускали танки на 400–500 м и, открывая по ним огонь, сумели сжечь четыре и уничтожить пять танков. Сами батареи в этом бою потеряли разбитыми два орудия.
В 18.00 противник группой до 40 танков из оврагов южнее Мал. Маячки предпринял новую атаку в направлении Рыльский, где занимали противотанковую оборону 2 и 5-я батареи 1847-го иптап и 1-я батарея 1843-го иптап.
С началом боя танки 100-й тбр, занимавшие оборону в этом же районе, получили приказ огня не открывать и отойти в северо-западном направлении. Батареи, не имея приказа на отход, вступили в бой с атакующими танками. Танки шли на батареи тремя эшелонами развернутым строем. Допустив танки на расстояние прямого выстрела, батареи открыли огонь. В несколько минут пять танков были уничтожены, остальные отошли в исходное положение и стали обстреливать батареи пушечным огнем, укрывшись за скатами высотки. Прямым попаданием снарядов были разбиты все четыре орудия 2-й батареи 1847-го иптап.
После короткого, но сильного обстрела ОП из танков противник снова бросил в атаку восемь танков, остальные танки вели огонь с места. Несколькими выстрелами 1-я батарея уничтожила два танка, остальные шесть танков отошли в лощину. Эта была последняя попытка противника пробиться на Кочетовка.
2-я батарея 1843-го иптап, занимавшая ОП южнее х. Веселый, в течение всего боя не принимала на себя основного удара танков противника. Танки обошли ее с севера и юга, тем самым отрезав от нее средства тяги. Батарее пришлось вести бой главным образом с пехотой противника. До батальона автоматчиков несколько раз атаковали батарею из рощи севернее Веселый, но каждый раз были отброшены назад огнем батареи, неся при этом большие потери. Батарея уничтожила до 200 солдат и офицеров и подбила один танк типа «Тигр», вызванный немецкой пехотой на помощь.
С наступлением темноты батарея вышла из боя. На поле боя были оставлены выведенные из строя четыре 76-мм орудия и три сожженные автомашины.
Командующий артиллерией 31-го тк в 19.30 приказал бригаде с занимаемого рубежа сняться и уцелевшими батареями прикрыть выходы дорог северо-западнее Кочетовка. В связи с тем, что батареи в это время еще вели бой с танками, с занимаемого рубежа они снялись только с наступлением темноты. Таким образом, все попытки противника овладеть Кочетовкой до наступления темноты успеха не имели.
Продвижение танков противника было задержано 1-й, 2-й, 3-й и 5-й батареями 1843-го иптап и 2-й и 5-й батареями 1847-го полка в районе х. Веселый, Рыльский.
В результате боев 8 июля бригадой сожжено 12 средних танков и подбито 25 танков (из них один Т-6), подбито одно самоходное орудие, сожжена одна автомашина и уничтожено до 400 солдат и офицеров.
В этих же боях бригада понесла следующие потери в личном составе: убито 20 человек, ранено 34 человека; в материальной части: разбито 10 76-мм орудий, 12 45-мм орудий, 10 автотягачей.
Несмотря на то, что бригада понесла большие потери в материальной части, поставленная задача была выполнена. Танки и пехота противника на Кочетовку прорваться не смогла. 29-я оиптабр, несмотря на потери, отбила все атаки танков противника и только по приказу командующего артиллерией 31-го тк оставила занимаемые рубежи обороны.
Серьезным недостатком в этом бою оказалась плохая организация связи в 1847-м иптап, где командир полка, не имея проводной связи с батареями, не мог своевременно реагировать на ход боя, а также информировать штаб бригады о сложившейся обстановке, в результате чего полк дрался самостоятельно»{670}.
В 19.30 штаб мд «Лейбштандарт» скупо сообщил в корпус о результатах боя с бригадой полковника Е. Ф. Петрунина:
«В ходе танковых боев близи Веселого обнаружен фронт противотанковой артиллерии. Два «тигра» подбиты»{671}...."

(Продолжение следует)

Вот единственно достойный строго документированный хроникально-документальный ответ на все эти жалкие всхлипы и беспомощные сопли этих патентованных сталинско-ульриховских выкормышей и ждановско-сусловских недотеп.

Прилежно изучаем далее серьезные фундаментальные труды

Замулин Валерий Николаевич
Курский излом: Решающая битва Отечественной войны

Издание: Замулин В. Курский излом. — М.: Яуза, Эксмо, 2007.

по теме организации взаимодествия в РККА и борьбы за господство в воздухе.

"... Столь же ожесточенные и кровопролитные бои развернулись и на правом фланге 31-го тк. Из отчета 242-й тбр:
«В 14.00 противник, после двукратной обработки наших рубежей обороны группами по 15–18 самолетов, перешел в наступление из района Лучки на выс. 252.5 силами до батальона пехоты, при поддержке 20 танков. Враг яростно наседал на оборону подразделений бригады, неоднократно атакуя их танками при поддержке артиллерийского огня и авиации. Но контратакованный танками 1-го и 2-го тб бригады из Рыльского через северные скаты выс. 252.5 на Лучки, враг был отброшен в исходное положение, потеряв при этом около 10 танков и до роты пехоты.
В результате боя мспб нанесен значительный урон. Иптаб бригады полностью уничтожена, рота ПТР также понесла значительные потери.
Учтя потери, командир бригады решил мспб и поддерживающие его подразделения (рота ПТР) отвести с оборонительного рубежа: выс. 252.5 и занять новый рубеж обороны: по юго-восточным скатам безымянной высоты с отм. +7,8 (1,5 км юго-восточнее Рыльский. — В. З. ), танки иметь для контратаки в лесу восточнее Рыльский.
В 18.00 противник значительными силами занял исходное положение в лощине западнее Лучки, Малые Маячки, Покровка и по сигналу — ракета с самолета-корректировщика перешел в наступление. Одновременно в воздухе появилось до 35 самолетов противника, бомбивших боевые порядки пехоты, танки и переправы в районе Сухо-Солотино, Кочетовка.
Противник главный удар наносил двумя колоннами танков: из Лучек на выс. 252.5. На южную опушку леса у Рыльского наступало до 70 танков, а из Малых Маячек на Рыльский, Сухо-Солотино — до 40 танков, а также часть сил в направлении на Веселый и Кочетовку. Впереди каждой колонны шли по 5–7 Т-6. Одновременно противник атаковал из Покровки в направлении на ур. Сухая, Красная Поляна — силами до 20 танков.
Танки 242-й тбр, остатки 100-й и 192-й тбр контратаковали численно превосходящие силы противника и вели с ним упорный огневой бой, но под ударами вражеских танков и его авиации медленно отходили на Сухо-Солотино и Кочетовку. С наступлением темноты наши танки и мотопехота отошли на западные окраины этих сел, где, согласно приказу командира корпуса, заняли оборону танковыми засадами в районе переправ: 3 Т-34 — в районе большака, идущего на Сухо-Солотино, южнее выс. 240.4, 5 Т-34 — в районе проселочной дороги, идущей из ур. Ситное на Кочетовкупри везде в Кочетовка, 7 Т-34 — по большаку, что идет на юго-восток от выс. 235.9 непосредственно на окраине деревни. Мспб — приводит себя в порядок в ур. Ситное. Потери материальной части за день составили: 13 Т-34, 4 76-мм ПТО, 4 автомашины»{672}.
В приведенном документе верно отражен общий ход боя в районе выс. 252.5 — х. Рыльский, но сказано не все. На фронт обороны 31-го тк в этот день был оказано мощное давление силами боевых групп сразу двух эсэсовских дивизий, которые систематически поддерживал 8-й ак. Комкор Д.Х. Черниенко, маневрируя танковыми бригадами, наносил фланговые удары по танковым клиньям. Эти контратаки приостанавливали продвижение врага, заставляли его обороняться. Бои носили маневренный и высокодинамичный характер. Группы танков обеих сторон прорывались в глубь территории, занятой неприятелем, до 2–2,5 км и вновь отходили на исходное положение. В дивизиях СС даже были сформированы специальные подвижные группы для уничтожения наших танков, действовавших в их тылу. В сводке 4-й ТА отмечается:
«Лейбштандарт» отбила силами гренадеров атаки небольших групп танков против линии охранения на левом фланге и уничтожила большую их часть.
Существенная часть из уничтоженных танков противника была уничтожена отрядами по уничтожению танков позади наших позиций»{673}.
Но не всегда нашим танкистам получалось зайти во фланг противнику. Командиры его боевых групп держали постоянную связь с офицером-авианаводчиком, который в свою очередь поддерживал связь с самолетом-наблюдателем. Поэтому все передвижение наших войск переднему краю противнику было известно. В силу этого многие наши контратаки попадали под огонь изготовившейся к их отражению вражеской ПТО. Если же советских танков было значительное количество или не удавалось оперативно перебросить в тот район средства ПТО, то противник немедленно вызывал авиацию. Такая тактика давала должный эффект лишь в том случае, если была налажена четко система управления войсками: устойчиво работающая радиосвязь, сработанность штабов, высокая исполнительская дисциплина во всех звеньях, координация действий командования танковых подразделений с поддерживающими пехотными и артчастями. Именно этого и не хватало в 31-м тк. ..."