Болталка Форума Истории

Welldy На эти темы топики есть, где все эти вопросы обсуждаем. По несколько раз мусолить одно и тоже лень..
.Давай Болтанку оставим, для менее серьезных вещей.

To Welldy: не могу написать в репу, но отвечая на твой вопрос- говорить правду легко и приятно, а слушать- тяжело и противно.))) Не помню, кто сказал.)

(Laura McGrough @ 27.11.2009 - время: 18:10) говорить правду легко и приятно, а слушать- тяжело и противно.))) Не помню, кто сказал.)
Нет правды. Есть лишь мнения.(с)

To Sorques: и еще, истина не рождается в споре, она там умирает. :)))

(Sorques @ 27.11.2009 - время: 23:05) Нет правды. Есть лишь мнения.(с)
Если не ошибаюсь, этот подход иногда называют релятивизмом...

За что не люблю отечественную интеллигенцию - именно за подобную философию: "истина никому не ведома, добро и зло равновелико"

(Sorques @ 27.11.2009 - время: 23:05) Нет правды. Есть лишь мнения.(с)
Истина где-то рядом... (с)

Velns paravis! С тем, кто считает, что обладает истиной, и не ищет ее, спорить невозможно. ©

К сведению всем поклонникам холокостов, голодоморов и геноцидов: не проходите мимо! Обратите внимание, хит сезона геноцид адыгов в Российской империи! Требуйте рассказов о судьбах миллионов невинных жертв и всеобщего покаяния!

Я Вам там написала источники))) Идите читайте)))

(Nika-hl @ 30.11.2009 - время: 23:14)Я Вам там написала источники))) Идите читайте )))
Спасибо... я тронут а зачем вы их написали? Сами же не читали...

David P. Chandler and Ben Kiernan, Revolution and Its Aftermath in Kampuchea
Чандлер, книгу которого Вы любезно посоветовали, не историк, а политолог, и не просто политолог, а спец. по правам человека (его задача пропаганда американских агрессий в разные страны под предлогом защиты прав человека и демократии) и читать его книгу глупо
David Chandler is Professor of International Relations at the Centre for the Study of Democracy, University of Westminster. He is a regular media commentator, editor of the Journal of Intervention and Statebuilding and the editor of the Routledge book series Studies in Intervention and Statebuilding. Professor Chandler  is the author of a number of monographs, including: Hollow Hegemony: Rethinking Global Politics, Power and Resistance (Pluto, 2009); Empire in Denial: The Politics of State-Building (Pluto, 2006); Constructing Global Civil Society: Morality and Power in International Relations (Palgrave-Macmillan, 2004, 2005); From Kosovo to Kabul (and Beyond): Human Rights and International Intervention (Pluto, 2002, 2006); and Bosnia: Faking Democracy after Dayton (Pluto, 1999, 2000). 

Michael Vickery, Cambodia: 1975-1982.
А вот это интересный дядька, хотя и не историк, он проделал реальную работу, лично опросил много беженцев, и сделал выводы. Его выводы сильно отличаются от от "официальных".

фото
Хостинг фото

_

Разоблачительный пост про СССР. Посвящается детям демократии.

(Laura McGrough @ 14.12.2009 - время: 17:28) Разоблачительный пост про СССР. Посвящается детям демократии.
Такси-Блюз с Мамоновым смотрела? Вот это жизнь похожая на СССР. Типичные квартиры, типичные интересы и реальные люди...а это лубок, я такого не помню в массе...За всю детскую жизнь, не знал не одного приятеля, кто бы ходил кружок...
Спорт, музыка да...но кружки в Центре в городе Москва, не помню.

Хотя наверное жаль, было бы что вспомнить, а то только чуждую каждому советскому человеку рок музыку и самиздат, с литературы издательства Посев.

—Мы будем браться за людей с детских, юношеских лет, будем всегда главную ставку делать на молодежь, станем разлагать, развращать, растлевать ее!— сморщенные веки Лахновского быстро и часто задергались, глаза сделались круглыми, в них заплескался, заполыхал яростный огонь, он начал говорить все громче и громче, а под конец буквально закричал:— Да, развращать! Растлевать! Мы сделаем из них циников, пошляков, космополитов! Газеты, журналы, радио, кино… все это у большевиков, конечно, есть. А у нас— еще больше. Вся пресса остального мира, все идеологические средства фактически в нашем распоряжении.

—Весь этот остальной мир вы и можете… оболванить,— почти крикнул Полипов.— А народов России это не коснется.

—Как сказать, как сказать…— покачал головой Лахновский, спрятал табакерку, начал опять острием трости ковырять в ковре. А поковыряв, произнес со вздохом:

—Сейчас трудно все это представить… тебе. Потому что голова у тебя не тем заполнена, чем, скажем, у меня. О будущем ты не задумывался. Окончится война— все как то утрясется, устроится. И мы бросим все, что имеем, чем располагаем… все золото, всю материальную мощь на оболванивание и одурачивание людей! Человеческий мозг, сознание людей способно к изменению. Посеяв там хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности поверить! Как, спрашиваешь? Как?!

Лахновский по мере того, как говорил, начал опять, в который уж раз, возбуждаться, бегать по комнате.

—Мы найдем своих единомышленников… своих союзников и помощников в самой России!— срываясь, выкрикнул Лахновский.

Полипов не испытывал теперь беспокойства, да и вообще все это философствование Лахновского как то не принимал всерьез, не верил в его слова. И, не желая этого, все же сказал:

—Да сколько вы их там найдете?

—Достаточно! И даже не то слово— найдем… Мы их воспитаем! Мы их наделаем столько, сколько надо! И вот тогда, вот потом… со всех сторон— снаружи и изнутри— мы и приступим к разложению… сейчас, конечно, монолитного, как любят повторять ваши правители, общества. Мы, как черви, разъедим этот монолит, продырявим его. —Молчи!— взревел Лахновский, услышав не голос, а скрип стула под Полиповым.— И слушай! Общими силами мы низведем все ваши исторические авторитеты ваших философов, ученых, писателей, художников— всех духовных и нравственных идолов, которыми когда то гордился народ, которым поклонялся, до примитива, как учил, как это умел делать Троцкий. Льва Толстого он, например, задолго до революции называл в своих статьях замшелой каменной глыбой. Знаешь?

—Не читал… Да мне это и безразлично.

—Вот-вот!— оживился еще больше Лахновский.— И когда таких, кому это безразлично, будет много, дело сделается быстро. Всю историю России, историю народа мы будем трактовать как бездуховную, как царство сплошного мракобесия и реакции. Постепенно, шаг за шагом, мы вытравим историческую память у всех людей. А с народом, лишенным такой памяти, можно делать что угодно. Народ, переставший гордиться прошлым, забывший прошлое, не будет понимать и настоящего. Он станет равнодушным ко всему, отупеет и, в конце концов, превратится в стадо скотов. Что и требуется! Что и требуется! (с)

СОЦИАЛЬНОЕ ДЕЙСТВИЕ

Социальное действие (поступок) есть действие индивида, обладающее такими признаками, писал Шизофреник. Это есть действие по отношению к другому индивиду или к другим индивидам, так или иначе затрагивающее их интересы. Во-вторых, это есть действие сознательное. Индивид при этом отдает себе отчет в том, к чему приведет его действие для определенных или каких-то индивидов. В-третьих, это есть действие свободное, т.е. индивид волен осуществлять или не осуществлять его. Наконец, индивид осуществляет это действие в своих интересах.

Уклонение от действия также может быть социальным действием. Действие индивида по отношению к себе является либо неявно действием по отношению к другим (к неопределенным, возможным, любым индивидам), и тогда оно есть социальное действие (например, самосожжение), либо индикаторным действием, имеющим целью показать окружающим, что из себя представляет индивид, определить свое лицо в глазах лиц, в которых индивид заинтересован. И в этом случае оно также есть действие по отношению к другим, т.е. социальное действие. К числу таких действий относятся часто встречающиеся действия, которые можно обозначить как действия "Я готов на все, что вам угодно", "На меня можно рассчитывать", "Я с вами не хочу иметь дела" и т.п.

Обычно социальное действие сразу приносит результат и исчерпывает себя. Случаи, когда кажется, что действие осуществляется с перспективой на длительное время вперед (иногда - на годы), либо социальными действиями не являются, либо оцениваются как перспективные лишь постфактум, либо имеют неявные результаты, исчерпывающие их. Впрочем, этот вопрос для социологии интереса на представляет.

Что заставляет индивидов осуществлять те или иные социальные действия? Обычно в таких случаях говорят о целях и мотивах действий. Но я такой подход принципиально отвергаю как бессмысленный. Люди осуществляют социальные действия в силу социальных законов. И никакой более глубокой основы социальные действия не имеют. Что же касается целей и мотивов, то они относятся к действиям людей совсем в ином, несоциологическом плане, в частности - в психологическом. С точки зрения социологической, они суть лишь маскировка социальных законов для себя и других. Возьмем такой пример. Человек А выступает на собрании и критикует В. Для себя он мотивирует свой поступок как заботу о В, как желание помочь ему встать на путь истинный. Кто-то другой оценивает поступок А как заботу о себе (выслуживается перед начальством). Третий оценивает поступок А как желание причинить В зло. А что имеет место на самом деле? Никакого "на самом деле" нет, ибо есть и то, и другое, и третье. Остается только общепринятость оценок, последнее слово, отсутствие оспаривающих, безразличие и т.п. Понятие цели здесь также неопределенно и пусто. Цель социального действия - то, чего хочет индивид, осуществляя это действие. Но человек к себе относится часто как к постороннему наблюдателю и обманывает себя так же, как и окружающих. Кроме того, даже тогда, когда он осознает, что хочет причинить другим людям зло, он не отдает себе отчета в том, что относится к ним по социальному закону, заставляющему индивида делать все, чтобы ослабить социальные позиции своих собратьев. И что есть его цель на самом деле, установить в принципе невозможно.

Если индивид в некотором социальном действии по отношению к каким-то индивидам использует другого индивида в качестве посредника или средства этого действия, то этот индивид выступает для него не как социальный индивид, а как любое другое средство (как нож, ружье, дубина и т.п.). Его действие по отношению к нему не есть социальное действие (если, конечно, этот индивид есть только средство). Такого рода случаи образуют одно из неконтролируемых направлении возникновения неожиданных последствий социальных действий. В частности, желая причинить кому-то зло, индивид может причинить другому индивиду добро, используя его в качестве посредника, ибо в этом случае поступок совершается не по социальным законам.

Люди совершают огромное число социальных действий. Последние различаются по степени важности их для лиц, на которых направлены действия. Ко многим из них люди привыкают, не замечают их, не придают им большого значения. Таковы, например, оскорбления людьми друг друга в местах скопления (в очередях, в транспорте), грубости продавцов в магазинах, намеренное задерживание посетителей в учреждениях, хамство всякого рода начальников, уверенных в безнаказанности, и т.п. Другие играют более заметную роль в жизни людей, влияя на их судьбы существенным образом. Таковы, например, предательство, ложный донос, удар в спину и т.п. Каждый индивид обладает более или менее устойчивой сложившейся в его индивидуальном развитии предрасположенностью совершать действия определенного типа, так что бывает возможно дать его поведенческую характеристику: двуличен, труслив, надежен, откровенен, мстителен и т.п. Но не всякая характеристика такого рода есть характеристика социальная. Поскольку все индивиды подчиняются одним и тем же социальным законам, то социальная поведенческая характеристика индивида может содержать только чисто количественные и структурные свойства действий (говоря о структурных свойствах, я имею в виду, например, предрасположенность к действиям через посредников или без них). По этой причине нет и принципиально не может быть никаких объективно стабильных социальных оценок индивидов, кроме чисто количественных. И часто встречающиеся случаи, когда один человек высказывает о другом человеке различные и даже противоположные оценочные суждения, свидетельствуют не о какой-то порочности людей, а о том, что они суть лишь люди, и ничего более. Они поступают так в силу социальных законов, и угрызения совести их, как правило, не мучают.

Для двух или более индивидов имеет место социальная ситуация, если и только если каждый из этих индивидов совершает социальные действия в отношении других из них или сам является объектом действий Других (или то и другое), причем все индивиды осознают свое положение в этих действиях и положение других индивидов этой группы.

Прочитав этот отрывок рукописи Шизофреника, Социолог по забывчивости сунул его к себе в карман и унес домой.

/Александр Зиновьев - Зияющие Высоты./

Ну, лучше быть коммунистом-шизофреником, чем демократом-мерзавцем. По-моему, так. Сказал Винни-Пух.
Предвосхищая вопрос, кто именно будет определять мерзавцев среди демократов, отвечаю: коммунисты-шизофреники.) Так уж устроен мир и не нам его менять.

(Laura McGrough @ 15.12.2009 - время: 09:43) Ну, лучше быть коммунистом-шизофреником, чем демократом-мерзавцем. По-моему, так. Сказал Винни-Пух.
Предвосхищая вопрос, кто именно будет определять мерзавцев среди демократов, отвечаю: коммунисты-шизофреники.) Так уж устроен мир и не нам его менять.
Не готов спорить, кто лучше шизофреник или мерзавец...Но думаю,что не все кто с партийным билетом шизофреник, а не все демократы мерзавцы. В жизни не все так однозначно...
Хотя шизофреник менее предсказуем,чем мерзавец....он и укусить может.

Непременно!))

_