История космонавтики

Компания «Морской старт» была создана для реализации одноименного проекта в 1995 году. Её учредителями стали Boeing, российская РКК «Энергия», норвежское судостроительное предприятие Kvaerner (ныне Aker Solutions), украинские КБ «Южное» и ПО «Южмаш». Летом 2009 года компания «Морской старт» объявила о своем банкротстве, а после реорганизации ведущую роль в проекте получила РКК «Энергия».

Создание консорциума
В 1993 году, после того как стало ясно, что не будет создана более мощная ракета-носитель, чем Scout-2 для космодрома «Сан-Марко» (полезная нагрузка при запусках с «Сан-Марко» не превышала 200 кг), Россия и США приступили к консультациям по вопросу о создании проекта, впоследствии получившем название «Морской старт».

Международный консорциум Sea Launch Company (SLC) создан в 1995 году. В него входят американская фирма Boeing Commercial Space Company (дочернее предприятие аэрокосмической корпорации «Боинг»), обеспечивающая общее руководство и финансирование (40 % капитала), российская Ракетно-космическая корпорация «Энергия» (25 %), украинские КБ «Южное» (5 %) и ПО «Южмаш» (10 %), а также норвежская судостроительная компания Aker Kværner (20 %). Штаб-квартира консорциума находится в калифорнийском городе Лонг-Бич. В качестве исполнителей по контрактам привлечены российские «КБ транспортного машиностроения» и ЦКБ «Рубин».

Начальная стоимость проекта составляла $3,5 млрд.

Точка старта — акватория Тихого океана в точке с координатами 0°00′ с. ш. 154°00′ з. д., вблизи Острова Рождества. По собранной за 150 лет статистике этот участок Тихого океана считается специалистами наиболее спокойным и удаленным от морских путей. Однако, уже пару раз непростые погодные условия заставляли переносить время запуска на несколько дней.

12 февраля 1955 года ЦК КПСС и Совет министров СССР совместным постановлением № 292—181сс утвердили создание Научно-исследовательского испытательного полигона № 5 Министерства обороны СССР (НИИП № 5 МО СССР), предназначенного для испытаний ракетной техники. Для дислокации полигона был отведён значительный участок пустыни (здесь в 1954 году работала рекогносцировочная группа топографов и геологов) посередине между двумя райцентрами Кзыл-Ординской области Казахстана — Казалинском и Джусалы, около разъезда Тюратам железной дороги Москва — Ташкент. Район формирования полигона в первой половине 1955 года имел условное наименование «Тайга».

Строительные работы на полигоне были начаты во второй половине зимы 1955 года военными строителями под руководством Г. М. Шубникова. Поначалу военные строители жили в палатках, весной появились первые землянки на берегу Сырдарьи, а 5 мая было заложено первое капитальное (деревянное) здание жилого городка.

Официальной датой рождения города и полигона считается 2 июня 1955 года, когда директивой Генерального штаба Министерства обороны СССР была утверждена организационно-штатная структура 5-го научно-исследовательского испытательного полигона и создана войсковая часть 11284 — штаб полигона. Полигон и посёлок получили неофициальное название «Заря». В 1955 году совместным решением Министерства связи и Министерства обороны СССР был установлен условный почтовый адрес для войсковых частей полигона — «Москва-400, в/ч №…».

В течение второго полугодия 1955 года продолжалось строительство деревянных административных и жилых зданий (в основном барачного типа) на улицах Набережной и Пионерской, впоследствии за этим районом (южная часть города) закрепилось название «Деревянный городок». Общая численность гражданского и военного персонала, работающего на полигоне, к концу 1955 года превысила 2500 человек.

Летом 1956 года началось строительство кирпичного казарменного городка в квартале, получившем название «Десятая площадка» (ныне ул. Гагарина). Позже этим термином в разговорной речи нередко называли и весь посёлок «Заря» (впоследствии — п. Ленинский и г. Ленинск). В конце 1956 года для военнослужащих полигона был установлен новый почтовый адрес — «Кзыл-Орда-50» (позднее он был сменён на «Ташкент-90», который действовал до конца 1960-х годов). К началу 1957 года численность персонала полигона превысила 4000 человек.

Первоначальным проектом предусматривалось, что посёлок расположится на обоих берегах реки, однако мощное весеннее половодье заставило уже через несколько лет отказаться от этого замысла, тем более что постройка моста через реку потребовала бы значительных финансовых и временных затрат. Строительство посёлка развернулось на правом берегу реки, для защиты от паводковых вод в южной части посёлка была сооружена специальная двухметровая дамба.

29 января 1958 года Указом Президиума Верховного Совета Казахской ССР посёлку на площадке 10, не имевшему названия, а неофициально называвшемуся «Заря», присвоено название Ленинский. По проекту посёлок был рассчитан на постоянное проживание около 5 тысяч человек. Однако, благодаря интенсивному расширению проводимых на полигоне опытно-испытательных работ, уже в конце 1959 года в поселке Ленинский проживало 8000 человек, а к концу 1960 года — более 10000 человек. С вводом в эксплуатацию шести многоквартирных домов (243 квартиры) жилищный вопрос на тот момент был решён. В 1960 году введены в эксплуатацию ещё 12 домов (454 квартиры) по улицам Севастопольская (ныне улица Носова) и Центральная (ныне улица Комарова).

В начале 1960-х годов проводилась массовая застройка посёлка трёхэтажными кирпичными домами («сталинского» типа с высокими потолками) в границах улиц Осташева — Коммунальная — Носова — Ленина, Носова — Коммунальная — Шубникова — Речная; построены четырёхэтажные здания — штаб полигона и универмаг — на площади Ленина.

5-й НИИП получил открытое название «Космодром Байконур» (для публикаций в прессе и т. п. целей) после первого полёта в космос человека — Ю. А. Гагарина, состоявшегося 12 апреля 1961 года.

Для перевозки персонала на площадки космодрома используются пригородные поезда, так называемые мотовозы. Это железнодорожный состав, включающий маневровый тепловоз с пассажирскими вагонами (купейными и сидячими). В начале 1960-х годов мотовозы на космодром отправлялись со станции Тюратам, затем, по мере строительства железнодорожной ветки, с платформы «Пригородная» (расположенной между станцией Тюратам и Хутором Болдина), а к середине 1960-х была построена станция «Городская» вблизи пересечения улиц Янгеля и 50-летия Советской Армии (ныне улица Абая).

В середине 1960-х годов четырёхэтажными домами переходного типа (с двускатной крышей) застраивались кварталы в границах улиц Комарова — Коммунальная — Осташева — Ленина — Носова — Речная, Шубникова — Коммунальная — Советской Армии — Речная; построен новый гарнизонный Дом офицеров на площади Ленина (сгорел в начале 1990-х годов; впоследствии здание было частично восстановлено, в нём находилось кафе «Русская тройка»).

В 1966 году были изготовлены две стелы с надписью «Звездоград» (такое неофициальное название носил посёлок Ленинский в 1960-е годы): они были установлены на въездах в город со стороны аэродрома и со стороны железнодорожного вокзала. В 1969 году поселок получил статус города и официальное название Ленинск.

Во второй половине 1960-х годов начата застройка четырёх- и пятиэтажными кирпичными домами (с плоской крышей) новых обширных кварталов в границах улиц Советской Армии — Янгеля — Неделина — Ниточкина — Речная.

В конце 1960-х годов — начале 1970-х годов проводилась застройка пятиэтажными кирпичными домами микрорайона, получившего неофициальное название «Даманский» — в границах улиц Мира — Янгеля — Сейфуллина — Карла Маркса. Интересно, что в середине 1960-х годов северо-восточная часть этого квартала использовалась под огороды. В середине 1970-х годов застройка квартала продолжилась пятиэтажными панельными домами; эти же дома возводились и по улице Горького (бывшей Коммунальной) от ул. Неделина до ул. Советской Армии. К концу 1970-х годов численность населения Ленинска достигла 70 тысяч жителей.

Бурный рост города происходил в 1980-х годах в связи с развитием космической программы «Энергия-Буран», обусловившим большой приток специалистов со всего СССР. Широкое применение получили панельные пятиэтажные дома новой серии (белого цвета); сначала они, в порядке уплотнения имеющейся застройки, возводились в микрорайоне «Даманский» по улицам Мира и Янгеля, а затем, к середине 1980-х годов, начато строительство новых больших микрорайонов в юго-западной части города — Пятого, Шестого, Седьмого. Помимо 5-этажных, в этих районах в значительном числе строились и 9-этажные дома (преимущественно панельные).

Во второй половине 1980-х годов построен артезианский водозабор «Дальний» (примерно в 100 км к югу от Ленинска) в связи с резко возросшими потребностями космодрома в воде из-за разворачивания программы «Энергия-Буран» (до этого момента в Ленинске был только речной водозабор на реке Сырдарье, и вода в городе была солёная и неприятная на вкус). Был построен также водозабор «Ближний» (15 км южнее Ленинска) и водовод большого диаметра от «Дальнего» через «Ближний» до Ленинска. (Водозабор «Дальний» был заброшен в начале 1990-х, а «Ближний» до сих пор работает и снабжает город чистой качественной питьевой водой).

В 1987 году Ленинск был отнесён к категории городов республиканского подчинения.

В городе Ленинск в советский период, в целях конспирации, средние школы имели сквозную общеказахстанскую нумерацию — номера 30, 174, 178, 187, 211, 222, 245 (с начала 1990-х — соответственно № 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7).

К 1990 году жилищное строительство в Ленинске закончилось; жилой фонд составил 360 многоэтажных домов общей площадью более 1 млн кв. м, численность населения города (включая жителей городков, расположенных на площадках космодрома) достигла 140 тысяч жителей.

Тяжёлые времена для космодрома и города настали в 1991—1992 годах, после распада СССР. Количество космических запусков резко сократилось, целый ряд офицеров и работников промышленности, в сложившейся обстановке хаоса и неизвестности, предпочли со своими семьями уехать с космодрома на родину (в Россию, на Украину и т. д.) в поисках лучшей жизни. Неясен был и статус космодрома, поскольку он «оказался» на территории суверенного Казахстана, а фактически эксплуатацию Байконура осуществляла Россия. Последней каплей стала передача коммунальных служб города от военного ведомства местным казахстанским властям, у которых не было ни средств, ни персонала для эксплуатации обширного городского хозяйства. Всё это привело к большим бытовым проблемам в суровую морозную и снежную зиму 1993/1994 года: в жилых и служебных зданиях города и космодрома постоянно отключалась подача электроэнергии, а тепло- и водоснабжение работали с огромными перебоями; во многих квартирах города температура воздуха снижалась до нуля градусов. В ту зиму были разморожены и выведены из строя системы тепло- и водоснабжения в нескольких десятках жилых домов Ленинска, и эти дома были заброшены (благо, в связи с массовым отъездом людей из города, в других домах высвободилось множество квартир, вполне пригодных для проживания).

К счастью, плохие времена на космодроме продлились недолго. В 1994 году был подписан Договор между РФ и Казахстаном, согласно которому Россия будет эксплуатировать космодром в обмен на ежегодно уплачиваемую Казахстану арендную плату. Срок аренды был установлен в размере 20 лет (в 2004 году этот срок продлён до 2050 года). Вскоре в Ленинске были созданы новые коммунальные службы, жизнь стала постепенно налаживаться. 20 декабря 1995 года Указом Президента Республики Казахстан город Ленинск был переименован в город Байконыр.

Во второй половине 1990-х годов количество космических запусков с Байконура значительно увеличилось, прекратился отток специалистов с космодрома. Город стал постепенно восстанавливаться, а потом и развиваться. Отремонтированы (и бесперебойно функционируют) городские коммуникации, дороги, целый ряд жилых домов; разбит ряд новых скверов, сооружено несколько новых памятников в честь видных деятелей советской и российской космонавтики.

По состоянию на 2010 год в городе 15 общеобразовательных школ (8 школ с русским языком обучения и 7 — с казахским), 11 дошкольных образовательных учреждений, две музыкальные школы, спортивная и художественная школы, филиалы нескольких университетов и институтов (старейший из них — филиал МАИ «Восход»), городской Дворец культуры, две городских больницы и три поликлиники, стадион «Десятилетие», спортивный комплекс «Маяк», плавательный бассейн «Орион», два пляжа с сероводородными источниками, большое количество кафе-баров. Излюбленным местом прогулок байконурцев и гостей города является пешеходная зона «Арбат» в центре города (на улице Королёва). В городе действует храм Русской православной церкви.

Абсолютное большинство объектов космодрома в 1997—2005 годах были переданы Министерством обороны в ведение Федерального космического агентства РФ. Процесс передачи завершился в декабре 2011 года, когда была расформирована войсковая часть 11284 (штаб космодрома).

Планировалась реализация масштабного совместного российско-казахстанского проекта «Байтерек», в рамках которого с Байконура должна запускаться ракета-носитель «Ангара», которая в перспективе должна заменить экологически опасный «Протон». Однако по состоянию на конец 2012 года проект создания совместного российско-казахстанского ракетно-космического комплекса «Байтерек» (на основе новой ракеты-носителя «Ангара») фактически зашёл в тупик. Достигнуть компромисса по вопросу финансирования проекта не удалось. Вероятно, Россия будет строить стартовый комплекс для «Ангары» на новом космодроме «Восточный».

В декабре 2012 года председатель Национального космического агентства Казахстана (Казкосмос) Талгат Мусабаев заявил, что в целях снижения стоимости проекта «Байтерек» Казахстану целесообразно отказаться от внедрения новой ракеты-носителя «Ангара» и использовать существующую ракету-носитель «Зенит».

В октябре 2015 года начаты работы по газификации города Байконур от магистрального газопровода «Бейнеу — Бозой —­ Шымкент», введённого в эксплуатацию в 2015 году.

Основным плодом всех этих изменений стало строительство Международной космической станции (МКС) – самого масштабного проекта современности, в создании которой принимают участие полтора десятка стран. Хотя корни этой программы надо искать все в той же эпохе «Звездных войн», которым и посвящена данная часть книги.

В июле 1984 года президент США Рональд Рейган объявил о начале работ по созданию национальной орбитальной станции.

В одном из своих выступлений он сказал: «Сегодня я предложил НАСА создать постоянно действующую космическую станцию не более чем за десять лет». Спустя восемь месяцев американское аэрокосмическое агентство заключило восемь контрактов на разработку концепции, элементов и узлов будущей станции. Тогда же начались переговоры с представителями космических агентств Японии, Канады и стран Западной Европы об участии в этом проекте.

В 1988 году инициатива Рейгана приобрела конкретные черты. Первый вариант станции предполагал создание на орбите 122-метровой конструкции массой в несколько сот тонн. Так как предполагалось вести строительство силами ряда стран, то проект получил наименование «Фридом» («Свобода»).

Но десяти отпущенных президентом на разработку лет не хватило, хотя это и обошлось американским налогоплательщикам в 20 миллиардов долларов. Не исключено, что проект постепенно заглох бы, если бы не распад Советского Союза. Исчезновение главного противника на международной арене позволило Штатам иначе взглянуть на возможность создания орбитальной станции силами международного сообщества. И грех был не подключить к этому делу Россию, обладавшую немалым опытом строительства подобных космических конструкций.

17 июня 1992 года Россия и США заключили первое соглашение о сотрудничестве в исследовании космоса. В соответствии с ним космические агентства двух стран разработали совместную программу «Мир – Шаттл», состоящую из трех взаимосвязанных проектов: полетов российских космонавтов на американских кораблях многоразового использования, экспедиций американских астронавтов на российскую станцию «Мир» и полетов шаттлов, в ходе которых осуществлялась их стыковка с «Миром».

Дальнейшее рассмотрение направлений совместных космических исследований натолкнуло стороны на идею объединения усилий по созданию национальных орбитальных комплексов.

Возможность включения российских элементов в конфигурацию «Фридома» начала рассматриваться с августа 1993 года. А уже 1 ноября 1993 года в Москве представители Российского космического агентства и НАСА подписали Соглашение о порядке создания постоянной космической станции. Тогда же появилось и новое название – Международная космическая станция. Спустя год состоялись первые консультации по этому вопросу.

Теперь договоренности США и России от 1992 года интегрировались в новый проект и становились первым этапам строительства международного космического дома. В ходе полетов на «Мир» американцы должны были набраться опыта, которого им в ту пору не хватало. Эти полеты состоялись в 1995–1998 годах.

Вторым этапом должно было стать строительство новой орбитальной станции на основе российского и американского сегментов. В ходе третьего этапа предполагалось завершить строительство МКС и в течение нескольких лет эксплуатировать станцию всеми участниками проекта.

В марте 1995 года эскизный проект станции был утвержден. К 1996 году определилась конфигурация станции, состоящая из двух сегментов – российского (пересмотренный вариант проекта «Мир-2») и американского, с участием Канады, Японии, Италии, стран ESA и Бразилии. После окончания строительства это должно быть огромное сооружение массой 470 тонн, длиной 109 метров и шириной 88,4 метра.

29 января 1998 года в Вашингтоне были подписаны межправительственные соглашения по проекту МКС и меморандумы между космическими агентствами США, России, Европы и Канады о сотрудничестве в разработке элементов станции. В соответствии с соглашением российский и американский сегменты полностью используются российским и американским космическими агентствами соответственно. Европейский модуль должен быть поделен между Европейским космическим агентством (51 %), НАСА (46,7 %) и Канадским космическим агентством (2,3 %). В таких же пропорциях был «поделен» и японский модуль.

На этапе сборки поровну должны быть поделены работы на борту станции между российскими и американскими космонавтами. При эксплуатации – российский экипаж из трех человек будет постоянно работать на своем сегменте, а время на американском сегменте для четырех астронавтов (тогда предполагалось, что экипаж станции будет включать семь космонавтов) будет поделено между американцами, японцами, европейцами и канадцами.

Строительство станции было начато 20 ноября 1998 года запуском первого сегмента – российского модуля «Заря». Вскоре к нему «присоединился» американский блок «Юнити».

Эксплуатация станции в пилотируемом режиме началась 2 ноября 2000 года, когда на борт МКС прибыл экипаж первой длительной экспедиции – россияне Юрий Гидзенко и Сергей Крикалев и американец Уильям Шеперд (William Sheperd).

Худо-бедно строительство станции велось до февраля 2003 года. После гибели шаттла «Колумбия», о чем будет рассказано в следующей главе, строительство было приостановлено и возобновилось только спустя три года. Основная фаза строительства была завершена только в 2010 году, но еще несколько лет станция будет пополняться новыми модулями.

Катастрофа «Колумбии» не привела к перерыву в полетах на МКС. Пока выясняли причину аварии шаттла, пассажиро– и грузопоток на станцию обеспечивали российские «Союзы» и «Прогрессы». Это позволило все годы, когда был перерыв в полетах челноков, эксплуатировать МКС в пилотируемом режиме.

В отличие от других кораблей многоразового использования, «Колумбия» не участвовала в программе строительства Международной космической станции. Связано это было с некоторыми техническими особенностями корабля. Самый первый челнок был значительно тяжелее всех остальных и просто не мог доставить на орбиту элементы конструкции станции, имевшие весьма внушительную массу. Чтобы не ставить корабль на прикол, в «эпоху МКС» его было решено использовать для автономных полетов по обслуживанию орбитального телескопа «Хаббл», для проведения научных исследований и экспериментов, а также для запуска уникальных космических аппаратов.

Первоначально полет с обозначением STS-107 должен был начаться еще 11 мая 2000 года. Однако график запусков шаттлов постоянно корректировался, в результате чего миссия «Колумбии» все время откладывалась. В какой-то момент ее вообще исключили из перечня, когда в НАСА было решено все силы бросить на сборку МКС. Но тут «взбунтовался» американский конгресс. Законодатели посчитали нежелательным намеренно создавать паузу в научных исследованиях в космосе и потребовали возобновления автономных полетов.

Запуск «Колумбии» вновь включили в график, но отсрочили до 11 января 2001 года. Далее была модернизация корабля на заводе компании «Боинг» в Калифорнии и новые переносы даты старта: сначала на 2 августа 2001 года, а потом на 4 апреля 2002 года.

Но и это было еще не все. По разного рода причинам, дата начала экспедиции плавно сместилась на 11 июля 2002 года. Но когда корабль был уже практически готов к старту, на другом шаттле – «Атлантисе» – в ламинизаторе потока в трубопроводе горючего основной двигательной установки была обнаружена микротрещина. Было принято решение проверить весь флот челноков. В последующие недели микротрещины были обнаружены и на других кораблях, в том числе и на «Колумбии» – в магистралях двигателя № 2.

Специалистам так и не удалось ни разобраться в причинах появления дефектов стенок трубопроводов, ни оценить, сколь они опасны для кораблей, поэтому весь флот шаттлов встал на прикол. На ремонт ушло несколько месяцев.

Следствием этого стала задержка полетов всех кораблей многоразового использования. Миссию «Колумбии», как менее приоритетную по сравнению с полетами «Атлантиса» и «Индевера» к МКС, отложили сначала до 29 ноября 2002 года, а потом еще дальше – до 16 января 2003 года.

На стартовой площадке корабль оказался лишь 9 декабря 2002 года и с этого момента начинается отсчет его последнего полета. Ровно через месяц на смотре летной готовности дата старта была подтверждена.

Надо отметить, что за несколько дней до этого в главной кислородной магистрали двигательной установки «Дискавери» был выявлен новый дефект, но «Колумбию» решили не проверять – проблема была незначительной, а в НАСА очень не хотели вновь откладывать предстоящую миссию, которой и так не везло слишком долго.

И вот, наконец, 16 января 2003 года в 15:39:00.075 по универсальному мировому времени, точно по графику, корабль стартовал из Космического центра имени Кеннеди на мысе Канаверал во Флориде.

После террористических атак 11 сентября 2001 года на Нью-Йорк и Вашингтон все запуски шаттлов сопровождались повышенными мерами безопасности, так как в НАСА всерьез опасались, что следующей мишенью террористов могут стать корабли многоразового использования. В случае с «Колумбией» эти меры были еще более ужесточены. В США полагали, что присутствие на борту израильского астронавта станет для экстремистов неким знаком, который заставит их сделать все возможное и невозможное, чтобы сорвать полет. Во избежание каких-либо нежелательных эксцессов, воздушное пространство в радиусе 50 километров от стартовой площадки объявили запретной зоной, и его патрулировали истребители ВВС США. Ограничили число гостей, которые могли наблюдать за стартом. Журналисты передвигались по территории космодрома только в сопровождении представителей пресс-службы центра имени Кеннеди.

Кто же знал в те минуты и часы, что даже самый жесткий контроль, самые совершенные меры безопасности не спасут тогда, когда в дело вступает ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО СЛУЧАЙ. И то, что не удалось сделать террористам, может свершить небольшой кусочек пены.

Однако вернемся к старту. После включения двигателей корабля стартовую площадку окутало огромное облако дыма. Прошла секунда, другая и вот из этого облака вырывается махина шатлла, как будто стоящая на столбе огня. Еще мгновение и зрители видят, как, набирая скорость, корабль поднимается все выше и выше. Прошло еще немного времени и можно рассмотреть только ярко светящуюся точку где-то высоко в небе.

«Колумбию» пилотировал экипаж из семи человек. Командиром экипажа был Рик Дуглас Хазбанд (Rick Douglas Husband), пилотом Уильям Камерон МакКул (William Cameron McCool), специалистами полета значились Дэвид МакДауэлл Браун (David McDowell Brown), Калпана Чавла (Kalpana Chawla), Майкл Филлип Андерсон (Michael Phillip Anderson) и Лорел Блэр Кларк (Laurel Blair Clark). Израильский астронавт Илан Рамон (Ilan Ramon) являлся специалистом по работе с полезной нагрузкой. Для Хазбанда, Чавлы и Андерсона полет на «Колумбии» был вторым в их карьере. Все остальные впервые отправились в космос.

Как обычно, старт корабля многоразового использования снимали несколько телекамер, расположенных непосредственно на стартовом комплексе и вблизи него. Такое видеодокументирование позволяет увидеть различные отклонения от штатного режима выведения, если они возникают. Именно эти телекамеры и зафиксировали на восемьдесят второй секунде полета некий светлый объект в области передней стойки крепления орбитальной ступени к внешнему баку, который ударил левое крыло «Колумбии» неподалеку от передней кромки и разлетелся на мелкие кусочки.

Инцидент заметили, но детально рассмотреть картину происшедшего не удалось из-за низкого разрешения камер. Тем не менее в НАСА было проведено компьютерное моделирование возможных последствий, которое не выявило никакой угрозы для корабля и астронавтов. Расчеты велись на основании модели, созданной за десять лет до этого специалистами Югозападного научно-исследовательского института. Никто не мог даже представить, что эта модель не учитывает многих событий, которые могли произойти при старте корабля. Вероятность их была слишком мала, но именно так все и случилось. Обломок теплоизоляционного покрытия, сорвавшийся с внешнего топливного бака, со скоростью в несколько сот километров в час ударил по кромке левого крыла шаттла, образовав в обшивке дыру диаметром в полметра. Причем угол, под которым произошло соударение пены и корабля, лежал в тех пределах, которые не учитывались компьютерной моделью и, следовательно, сделанный на ее основании прогноз был далек от истинного положения вещей.

Уже после произошедшей трагедии американские журналисты составили обширную базу данных, в которую занесли около десяти тысяч случаев, когда куски теплоизоляции, оторвавшиеся от топливного бака, поражали корпуса кораблей многоразового использования. Причем в эту «картотеку» вошли результаты лишь восьмидесяти двух полетов.

Вот перечень десяти самых крупных инцидентов подобного рода, включая последний полет «Колумбии», с указанием того, как на них реагировало аэрокосмическое агентство США.

Август 1989 года. Корпус «Колумбии» получил удар куском пены размером с развернутую воскресную газету. По силе воздействия этот инцидент сравнивают с тем, что имел место 16 января 2003 года. После этого случая специалисты аэрокосмического агентства стали сверлить отверстия в пене, дабы уменьшить силу удара при соприкосновении.

Январь 1990 года. Кусок изоляции размером 30 на 60 сантиметров поразил обшивку «Колумбии» на взлете. В ответ НАСА отдало команду делать отверстия в пене еще глубже.

Декабрь 1990 года. Все та же «Колумбия» была поражена 147 кусками изоляции. Ущерб был минимальным, поэтому в аэрокосмическом агентстве посчитали принятых ранее мер достаточными.

Август 1991 года. При взлете «Атлантис» получил 131 удар по корпусу. Один из ударов привел к отрыву шести теплоизолирующих плиток – один из самых серьезных инцидентов подобного рода в истории полетов кораблей многоразового использования. Никаких мер не предпринималось, так как не удалось доказать (!), что именно пена стала причиной потери части покрытия.

Июнь 1992 года. Самое большое количество соударений с кусками теплоизоляции было зафиксировано при старте многострадальной «Колумбии». По крайней мере 28 кусков имели размеры 10 на 20 сантиметров. Специалисты НАСА после этого инцидента были вынуждены заняться усовершенствованием процесса нанесения изоляции на внешнем топливном баке.

Ноябрь 1997 года. «Колумбия» испытала соударение с 307 кусками изоляции, причем почти половина этих ударов оставила на теплозащитных плитках заметные следы. Специалистам НАСА опять пришлось заняться вопросами пеноизоляции. В частности, был изменен химический состав, наносимый в места стыков на внешнем топливном баке.

Декабрь 1999 года. Во время набора высоты «Дискавери» был 153 раза поражен кусками изоляции. Воздействие было незначительным, поэтому ничего нового в предстартовую подготовку шаттлов не внесли.

Май 2000 года. Во время выведения на орбиту «Атлантис» получил 113 ударов кусками изоляции. Один из них привел к появлению на теплозащитном покрытии корабля борозды длиной более 15 сантиметров. И вновь НАСА никак не прореагировало на инцидент.

Октябрь 2002 года. Зафиксирован удар большого куска пены по обшивке «Атлантиса». Никаких повреждений и, естественно, никаких мер.

Январь 2003 года. Обшивка «Колумбии» получила серьезные повреждения, ставшие для корабля фатальными.

Как я уже отметил, факт удара куска пены по обшивке корабля был задокументирован, и все, кто о нем знал, довольно бурно дискутировали на тему возможных последствий. Электронная переписка сотрудников НАСА по этому вопросу, опубликованная впоследствии, насчитывает несколько тысяч (!) страниц. Но ни в одной строке сотен писем, отправленных в период полета «Колумбии», нельзя найти категоричного утверждения о том, что шаттлу уготована гибель. Да, пытались оценить последствия удара, но никто даже не думал, что это завершится разрушением корабля на участке спуска.

Кстати. Большой ажиотаж в средствах массовой информации впоследствии вызывал вопрос: «Знали астронавты о повреждении крыла или нет?». Как показало проведенное расследование, экипаж был проинформирован об инциденте на старте. Но никаких особых предостережений о возможных последствиях на борт не передавалось. Были сообщены только результаты компьютерного моделирования, которые беды не предвещали.

Итак, «Колумбия» была смертельно ранена уже на восемьдесят второй секунде своего полета. Но пройдет еще более двух недель, прежде чем ей предстоит испытать агонию. А пока она благополучно вышла на орбиту, и астронавты приступили к своей работе.

Все шестнадцать дней своего полета астронавты занимались проведением научных исследований, которые и являлись главной целью их миссии. Программа работ включала в себя эксперименты в области космической биологии и медицины, космической физики и физики Земли, материаловедения и физики горения и так далее. Всего в этом перечне было более сотни позиций, причем около восьмидесяти экспериментов считались основными. Их подготовили не только космические агентства США и Израиля, но и Европейское космическое агентство, космические агентства Германии, Канады, Японии, а также в частные фирмы.

Большинство из этих работ интересны лишь специалистам, поэтому я не буду их перечислять, а тем более подробно рассказывать о каждой из них. Разве что упомяну израильский эксперимент MEIDEX (сокращение от Mediterranean Israeli Dust Experiment – Средиземноморско-израильский пылевой эксперимент), целью которого было определение оптических, физических и химических характеристик аэрозолей – частиц пыли, плавающих в атмосфере региона Средиземноморья и Ближнего Востока, источников их возникновения и путей распространения. Последующий анализ собранной информации и сравнение ее с результатами аналогичных измерений с Земли и с самолета были необходимы для того, чтобы понять механизм влияния пылевых аэрозолей на возникновение облаков, дождя, изменение состояния атмосферы и формирование погоды в целом.

Естественно, что эксперимент проводился находившимся на борту израильским астронавтом Иланом Рамоном. В его задачу входило наблюдение за подстилающей поверхностью, обнаружение и идентификация выбросов пыли, уточнение их местоположения и объема взвешенного материала, фотосъемка.

Мое внимание этот эксперимент привлек не столько своими результатами, сколько составом группы специалистов из Тель-Авивского университета, участвовавших в его подготовке. Там оказалось немало выходцев из СССР и России. Например, одним из трех главных руководителей проекта был доктор Юрий Меклер, которого в 1971 году в Москве осудили за «пропаганду сионизма», а после освобождения из тюрьмы отправили на историческую родину. Другой выходец из России – доктор Давид Штивельман – руководил «авиационной стороной» эксперимента. В группу также входили выпускник Московского физико-технического института, бывший сотрудник Института космических исследований Петр Исраэлевич и бывший сотрудник Гидрометеоцентра Шимон Кричак. Были и другие бывшие наши соотечественники.

Орбитальный полет космического корабля «Колумбия» прошел на удивление гладко. Не возникло никаких проблем, которые могли быть истолкованы как предвестник беды. Правда, были зафиксированы два инцидента, один из которых впоследствии все-таки связали с повреждениями обшивки, полученными на старте. Но это будет сделано потом, уже после аварии.

На вторые сутки полета наземные службы наблюдения за космическим пространством зафиксировали в непосредственной близости от корабля небольшой неизвестный объект размером 30 на 40 сантиметров. Через три дня этот кусочек благополучно сошел с орбиты и сгорел в плотных слоях земной атмосферы. Что это было, и был ли это фрагмент обшивки «Колумбии», а может кусочек другого космического аппарата, оказавшийся «в нужное время, в нужном месте», так и останется неизвестным. Некоторые специалисты полагают, что был замечен осколок льда, выпавший из отверстия для сброса отработанной воды. Но большинство все-таки уверены, что от корпуса шаттла оторвался кусочек плитки, разрушенной во время инцидента при старте.

Комиссия, выяснявшая причины катастрофы, довольно много внимания уделила оторвавшемуся фрагменту, но так и не пришла к какому-то определенному выводу. Хотя этот неопознанный кусочек очень хорошо вписывается в общую картину аварии. Но это лишь предположение, поэтому нет смысла акцентировать на нем внимание, как на любом недостоверном событии.

Другой инцидент относился к категории «рабочих» неприятностей, случавшихся в большинстве других полетов шаттлов. В ночь на 20 января в модуле «Спейсхэб» (Spacehab) произошла утечка воды из подсистемы, входящей в его систему жизнеобеспечения и предназначенной для сбора и распределения атмосферного конденсата. Протекающий осушитель пришлось отключить. Второй осушитель продолжал работать без замечаний до того момента, когда в нем произошел скачок электрического тока. Таким образом, оба осушителя оказались неработоспособны. Ничего страшного не произошло. Астронавты слегка изменили конфигурацию клапана в кабине «Колумбии», что позволило прохладному воздуху с корабля идти в научный модуль.

Ну а в остальном все прошло хорошо, без существенных замечаний. Все шестнадцать дней средства массовой информации уделяли полету «Колумбии» очень мало внимания. Даже пресс-служба Космического центра имени Джонсона «поленилась» выпускать сообщения о полете дважды в сутки, как делала во время предыдущих миссий. Так было всегда, когда не происходило ничего сверхординарного. Зато после катастрофы СМИ с лихвой компенсировали этот пробел.

Утром 1 февраля экипаж начал готовиться к возвращению на Землю. Погода в районе мыса Канаверал была неустойчивой, и до последнего момента оставалось неясно, где будет садиться «Колумбия»: во Флориде или в Калифорнии. Астронавты уже надели скафандры, разместились в креслах, а наземные службы все никак не могли определиться. Наконец было решено, что лучше сесть на восточном побережье, тем более что ночная низкая облачность ушла, сильный ветер стихал и погода явно улучшалась. Произошло это за шесть минут до расчетного времени.

Тормозные двигатели были включены в 16 часов 15 минут 30 секунд (здесь и далее московское время) на высоте 283 километра, когда корабль находился над Индийским океаном. За 158 секунд скорость «Колумбии» уменьшилась на 79 метров в секунду и шаттл устремился вниз.

Спустя 20 минут после выхода корабля на посадочную траекторию случилось небольшое происшествие, которое, на мой взгляд, стало «последней каплей» для шаттла и сделало его гибель неизбежной.

Подчеркну, что это моя точка зрения, которая даже теоретически не рассматривалась экспертами.

Итак, что же произошло в 16 часов 36 минут 45 секунд, когда корабль находился на высоте более 160 километров и лишь касался верхних слоев атмосферы. В этот момент был зафиксирован неожиданный переход из автоматического режима снижения на ручной. Что стало причиной этого, неизвестно. Полагают, что либо Рик Хазбанд, либо Уильям МакКул случайно задел тумблер и перевел корабль на ручное управление. Как только это было обнаружено, тумблер вернули в нормальное положение, и снижение продолжалось в автоматическом режиме.

Тем не менее «Колумбия» успела-таки совершить небольшой маневр, изменивший характер внешнего воздействия на обшивку. Динамические нагрузки на корпус были невелики, но они были. И, если корабль действительно был поврежден на взлете, вполне могло случиться так, что неожиданное увеличение перегрузок, даже незначительное, могло еще больше повредить корпус и образовать ту щель, в которую потом и ворвался поток раскаленного газа.

Мне кажется, что не будь этого непроизвольного маневра, все могло закончиться благополучно, и шаттл совершил бы посадку. Конечно, это предположение ничем не подкреплено, но есть же такое чувство как интуиция. Вот оно-то и подсказывает мне, что именно переход на ручное управление и решил все, сделав гибель астронавтов неизбежной.

В 16 часов 44 минуты 9 секунд корабль вошел в атмосферу. До космодрома оставалось 30 минут полета и 8 тысяч километров расстояния.

Посадка «Колумбии» отслеживалась не только специалистами, но и электронными средствами массовой информации, поэтому можно утверждать, что происшедшая катастрофа была первой, которую жители Земли видели в прямом эфире. Именно через Интернет большинство землян узнало о трагедии. И было это еще до того, как факт гибели корабля зафиксировали специалисты Центра управления полетом в Хьюстоне. Да и телевидение стало показывать кадры распада корабля на несколько минут позже, чем это случилось во Всемирной паутине.

Первые признаки каких-то неисправностей (повышение температуры внутри крыла шаттла, падение давления в шинах и тому подобное) начали фиксироваться в 16 часов 55 минут. Аномальные показания датчиков не остались незамеченными, но отреагировать на них ни на борту, ни на Земле толком не успели. Специалисты пытались понять, что происходит. Но никто из них в тот момент еще даже не мог подумать о худшем.

А в 16 часов 59 минут 22 секунды в Центре управления полетом в Хьюстоне перестали получать телеметрическую информацию в реальном масштабе времени. Сбой списали на неустойчивую связь с кораблем. Но именно в этот момент и началось разрушение обшивки корабля.

Спустя 10 секунд через треск помех в эфире раздался голос Рика Хазбанда: «Прием…ба…». Это были последние слова, которые услышали в Хьюстоне. Вскоре наблюдатели на Земле увидели, как «Колумбия» распадается на куски. Как показало расследование, разрушение корабля произошло в 17 часов 5 секунд.

И хотя весь мир уже знал о происшедшей трагедии, в Центре управления полетом еще долгих десять минут пытались установить связь с экипажем. И лишь в 17 часов 12 минут 55 секунд руководитель полета Лерой Кейн (Leroy Cain) произнес: «Закройте двери». Эти слова на сленге специалистов означали, что все сотрудники Центра управления полетом должны остаться на своих рабочих местах и подготовить материалы по полету «Колумбии» для отчета. В Хьюстоне поняли, что корабль погиб.

Сразу же после того, как факт гибели «Колумбии» был подтвержден, возник естественный вопрос: «Почему это случилось?». Было выдвинуто множество версий: от вполне правдоподобных до нереальных и даже абсурдных.

В процессе расследования большинство из них было отвергнуто, но все равно приведу их полный перечень, так как это, во-первых, позволяет окунуться в атмосферу тех часов, а во-вторых, представляет определенный интерес.

Акт терроризма.Это самая первая возникшая версия. Право на жизнь ей давали события, которые происходили в последние годы в различных уголках земного шара, и, в первую очередь, нападение на Нью-Йорк и Вашингтон 11 сентября 2001 года. Мир до сих пор живет в страхе перед возможностью повторения случившегося. Поэтому первая реакция и была – «Сбили!». К тому же на борту находился первый израильский астронавт, что делало космический корабль желанной мишенью для террористов.

Конечно же, осуществить такое невозможно. Ни одна террористическая организация, к счастью, пока не располагает оружием, способным уничтожить космический аппарат на высоте более 60 километров, да еще и летящий со скоростью более 5 километров в секунду. Да и государств, обладающих такими возможностями, не так уж много. Но версия рассматривалась вполне серьезно. И была отвергнута.

Диверсия.Это был более реальный вариант происшедшего. Например, завербованный или внедренный агент заложил взрывное устройство в корабль во время предполетной подготовки. Или серьезно повредил жизненно важную систему.

Такое могло произойти, тем более что с кораблями многоразового использования на Земле работает множество людей из НАСА и фирм-подрядчиков. И несмотря на все меры безопасности, среди них могли оказаться такие, которым у кораблей было не место. Уже после катастрофы, тщательно фильтруя свои кадры, служба безопасности Космического центра имени Кеннеди выявила несколько десятков сотрудников, в основном из вспомогательных служб, не имевших необходимого допуска к работе на космодроме, и даже нелегальных иммигрантов. Всех их, естественно, уволили. Но это произошло позже.

Так что вариант с диверсией теоретически был возможен, его тщательно исследовали, но подтверждения не нашли. Уже в первый день расследования выяснилось, что аварийная ситуация развивалась постепенно, что никак не стыкуется с вероятным подрывом корабля. В дальнейшем эксперты пришли к выводу, что все системы корабля в момент старта были работоспособны и полностью исправны.

Кусок пены.О куске пеноизоляции, оторвавшемся от внешнего топливного бака на восемьдесят второй секунде полета, как о причине трагедии, заговорили спустя два-три часа после взрыва в небе над Техасом. Телеканал Си-Эн-Эн продемонстрировал видеозапись старта и акцентировал свое внимание именно на этом инциденте. Однако представители НАСА категорически отвергли эту версию, и отвергали ее в течение нескольких месяцев, пока эксперименты в Юго-западном научно-исследовательском институте однозначно не подтвердили, что именно пена является наиболее реальной причиной происшедшего.

Подробно об инциденте на старте я уже писал. Добавлю только, что данная версия стала одной из первых, прозвучавших в день катастрофы, и осталась единственной к моменту завершения следствия.

Компьютерный вирус.Данная версия появилась из-за некомпетентности некоторых средств массовой информации. Услышав, что один из каналов передачи информации между «Колумбией» и Центром управления полетом в Хьюстоне был в порядке эксперимента организован с использованием интернет-технологий, они тут же поспешили сделать вывод: занесли вирус! Или другой вариант – хакеры постарались.

Комиссия, которая выясняла все обстоятельства катастрофы космического корабля, никогда всерьез не занималась изучением этой версии, понимая ее нереальность.

Сами сбили.Эта версия впервые появилась на сайте Angel-Fire («Ангельский огонь»), а потом с большим удовольствием была перепечатана рядом российских изданий, таких как «Дуэль» и «Советская Россия». Кое-кто всерьез полагал, что в день посадки «Колумбии» проводились испытания некоторых элементов перспективной системы противоракетной обороны, а именно – нагревного стенда HAARP на Аляске. Садящийся шаттл использовался в качестве учебной цели.

Версия абсурдна. Никто и никогда не использовал пилотируемые корабли для таких целей. Это во-первых. Ну а во-вторых, провести в секрете такое испытание в принципе невозможно. Это было бы зафиксировано техническими средствами, и не только российской разведкой, но и астрономическими приборами многих обсерваторий мира.

Атака инопланетян.Была и такая версия, ничем не хуже любой другой из разряда бредовых. Но здесь, как говорится, без комментариев.

Серьезный отказ бортовых систем.Возвращение корабля с орбиты происходило в довольно жестких условиях по аэродинамическим и тепловым нагрузкам. При этом аппарат полностью зависел от работы бортовых управляющих компьютеров. Многие системы корабля относятся к критическим, то есть отказ любой из них приводит к гибели.

Однако принятые с борта данные не подтвердили, что какая-то система вышла из строя и стала причиной аварии.

Усталость металла.Не исключалась и версия того, что за 24 года эксплуатации в конструкции корабля произошли такие изменения, которые стали причиной разрушения, либо усугубили ход аварии. Высказывалось предположение, что металл мог за такой срок утратить часть своих свойств, и каркас просто не выдержал запредельных нагрузок. На это указывали и многочисленные проблемы, которые сопровождали флот шаттлов в последние годы (следы коррозии, микротрещины и тому подобное).

Следствие не выявило никакой связи между усталостью конструкции и катастрофой, но рекомендовало провести тщательное исследование изменений свойств металла с течением времени.

Специфические особенности «Колумбии». Корабли многоразового использования строились по одним чертежам и считаются идентичными. Тем не менее каждый из них имеет свои особенности, свою специфику, которая определяет поведение аппарата при возвращении с орбиты. В истории шаттлов уже были случаи, когда посадка происходила на грани возможного.

Комиссия по расследованию не нашла ничего необычного в последней посадке «Колумбии». По мнению экспертов, не это стало главным в развитии аварийной ситуации.

Неблагоприятное сочетание допустимых отклонений.В технике широко используется понятие допуска. Параметры каждого узла корабля, каждой системы работают в определенных пределах, когда гарантируется их надежность. Но на шаттлах таких систем сотни и тысячи. А что, если отклонения параметров от допустимых пределов «наложатся» друг на друга и какая-то система окажется выведенной из строя? Такое могло случиться и с «Колумбией». Но, судя по всему, в последнем полете шаттла ничего подобного не произошло.

Человеческий фактор.Грешили и на ошибочные действия кого-то из членов экипажа. Ну, там, не ту кнопку нажал, не тот тумблер включил. Легче всего списать катастрофу на погибших астронавтов, которые не могут оправдаться. В принципе, этого исключить нельзя. Вспомните хотя бы неожиданный переход на ручное управление вскоре после схода с орбиты. На этом событии я уже акцентировал внимание и по-прежнему считаю его «последней каплей» для развития аварийной ситуации. Тем не менее человеческий фактор нельзя считать основной причиной трагедии. Не будь злополучного куска пены, никакие кратковременные отклонения от запланированного режима посадки не привели бы к катастрофе.

Удар метеорита или объекта искусственного происхождения.Эта версия возникла после того, как стало известно об отделении на вторые сутки полета от корпуса «Колумбии» некоего фрагмента. Его появление связывали с различными причинами, в том числе и с возможным ударом метеорита или какого-то объекта искусственного происхождения, которые в изобилии кружат над планетой.

Предположение о внешнем воздействии на обшивку шаттла было очень удобно для американского аэрокосмического управления. В этом случае никаких претензий к НАСА не могло быть. В этом случае не надо было бы прекращать полеты шаттлов. В этом случае экономились бы значительные средства. Но своего подтверждения данное предположение не нашло.

Солнечная активность.Авторами этой версии стали российские ученые из Института земного магнетизма, ионосферы и распространения радиоволн (ИЗМИРАН) К. А. Боярчук, Г. С. Иванов-Холодный и О. П. Коломийцев. Они связали события 1 февраля с магнитной бурей двумя днями раньше. Действительно, в день посадки потоки высокоэнергетичных электронов были значительно сильнее, чем в предыдущие дни и могли повлиять на работу бортовых систем «Колумбии», особенно тех, которые обеспечивали выполнение команд по маневрированию при входе в атмосферу.

Соответствующая информация была направлена в США, но нет никаких данных о том, насколько серьезно к ней отнеслись американские специалисты и рассматривали ли ее вообще. Но такая версия была.

Все прочие версии являются вариациями на уже озвученные предположения, поэтому я не буду их приводить. Скажу только, что при расследовании большинство из них было тщательно изучено. Даже самые абсурдные.

Большая часть предположений о причинах гибели «Колумбии» была озвучена еще до того, как сформировалась группа экспертов, которая могла бы их оценить и проанализировать. Расследовать обстоятельства катастрофы было поручено независимой комиссии, во главе которой встал отставной адмирал Гарольд Геман. Надо отдать должное всем специалистам, которые в течение полугода денно и нощно трудились, чтобы найти истину. Конечно, это обошлось американским налогоплательщикам в довольно кругленькую сумму – полмиллиарда долларов, но дело того стоило.

Скрупулезное изучение всех данных позволило не только восстановить картину происшедших событий, но и с большой долей вероятности установить, что именно обломок пены, ударивший в обшивку, стал началом тех процессов, которые, в конечном счете, стали причиной аварии.

Но комиссия Гемана назвала и еще одну причину трагедии – плохую организацию работ в аэрокосмическом управлении. Причем в итоговом отчете именно на это было обращено основное внимание.

Комиссия сформулировала основные рекомендации, которые необходимо реализовать для того, чтобы сделать последующие полеты шаттлов безопасными. С большим трудом, но большая часть рекомендаций была выполнена, и в 2005 году полеты челноков были возобновлены. Возобновлены, чтобы вскоре завершиться навсегда.

Я уже упоминал, что эра шаттлов близка к завершению. От них решено отказаться как от аппаратов безумно дорогих, сложных и ненадежных.

И все-таки космонавтика не стоит на месте. Она живет и развивается. И даже такие масштабные трагедии, как гибель «Колумбии», не могут остановить поступательное движение вперед.

Самые первые наброски будущего полета к Марсу были сделаны фон Брауном в 1948 году. Первоначально он облек свои изыскания в форму литературного произведения. В отличие от других романов, где большинство сюжетных коллизий было основано на самых фантастических предположениях и допущениях, работа фон Брауна базировалась на точных технических расчетах, выполненных самим автором. Книга была посвящена описанию экспедиции на Марс и впечатлений ее участников. Результаты же сделанных расчетов фон Браун привел в приложении к роману.

По словам тех, кто видел рукопись, она была ужасна. Литературным даром фон Браун явно не обладал, поэтому вряд ли мы смогли бы читать эту книгу с таким же увлечением, как произведения Айзека Азимова и братьев Стругацких. Зато приложение, изобиловавшее цифрами, формулами, графиками и схемами, было истинным творением гения. Именно поэтому и рассматривать роман надо не как произведение начинающего писателя-фантаста, а как план работ, который должен был с течением времени воплотиться в жизнь.

Вероятно, если бы рассказанная фон Брауном история получилась захватывающей, он бы опубликовал ее. Но, с другой стороны, появись эта рукопись в 1948 году, как бы мы воспринимали ее сейчас: как фантастику или как конкретное техническое решение? Сказать трудно, а гадать дело неблагодарное. Я не буду этого делать, а просто перескажу суть идеи.

Убедившись в собственной несостоятельности как писателя, фон Браун до поры до времени не распространялся на тему полета к Марсу. Во-первых, он вновь и вновь перепроверял свои расчеты, что было для него гораздо важнее, чем сиюминутная слава литератора. А во-вторых, он тонко чувствовал, что еще не пришло время обнародовать свои мысли – пол-Европы лежало в руинах, да и его деятельность в нацистской Германии еще не до конца позабылась.

Впервые фон Браун рассказал о своей идее слетать к Марсу в декабре 1951 года на первом симпозиуме, посвященном проблемам космического полета. А уже спустя полгода с этим планом смогли ознакомиться читатели журнала «Коллиерз». Сухие технические расчеты были сопровождены прекрасными иллюстрациями художника Чесли Бонстелла. Когда смотришь на его рисунки и понимаешь, что это лишь плод воображения, а не чертеж космического корабля, то невольно задаешься вопросом: «Как мог художник так трансформировать у себя в мозгу цифры и формулы инженера, чтобы создать столь конкретные и весьма красивые образы?». По большому счету, Бонстелла можно называть полноправным соавтором проекта. Но в истории космонавтики эта работа известна как марсианский проект фон Брауна 1952 года, а не проект Брауна-Бонстелла.

В 1953 году статья из «Коллиерз» вышла в сборнике «Пересекая границу космоса». В том же году технические приложения к проекту, не опубликованные журналом, были изданы отдельно на английском (в США) и немецком (в Германии) языках.

Но еще до того, как любой желающий смог самостоятельно проверить расчеты фон Брауна, хорошую рекламу проекту на американском телевидении сделал Уолт Дисней. Не удивляйтесь. Создатель Микки Мауса и Дональда Дака не только рисовал мультипликационных героев, но и являлся активным популяризатором последних достижений науки и техники. Тонко чувствуя веяния времени, имея немалые финансовые возможности, пользуясь своей популярностью, Дисней создал и в течение многих лет являлся ведущим ряда радио– и телепрограмм. У него в гостях побывала вся научная элита Америки 19501960-х годов.

Не удивительно, что приглашение побывать в гостях у великого сказочника получил и фон Браун. К слову сказать, их знакомство, состоявшееся в 1956 году, оказалось весьма плодотворным для обоих: Дисней получил в свою программу интересного собеседника, мысли которого намного опережали свое время, а фон Браун получил в свое распоряжение обширную аудиторию, которую можно было не только просвещать, но и использовать в своих интересах. Хорошо известно, что такое американское общественное мнение. Очень часто именно оно определяет финансовую политику Конгресса. Имеешь поддержку общества – имеешь шансы получить деньги. Фон Браун понял это сразу, поэтому с готовностью отправился в студию Диснея.

Однако вернемся к тому, что нафантазировал в конце 1940-х немецкий конструктор. Экспедиция на Марс по фон Брауну была не просто испытательным полетом, чтобы доказать техническую возможность такого мероприятия. Это был широкомасштабный комплексный научный проект, в процессе которого предстояло подробно изучить другую планету, собрать огромное количество материала и доставить все это на Землю. В перечень его задач предполагалось включить составление подробной карты Марса, исследования атмосферы, физического и химического составов грунта, геологические изыскания и так далее. За один полет планировалось собрать столько научных данных, что на их обработку должны были потребоваться годы, в течение которых могла быть подготовлена следующая экспедиция, целью которой стало бы освоение Красной планеты.

В состав экспедиции, сформированной по «арктической модели», должны были войти семьдесят человек, имеющих по несколько специальностей, чтобы в случае необходимости заменять друг друга.

Сегодня довольно активно обсуждается вопрос о том, должны ли в полет к Марсу отправиться только мужчины или будут смешанные экипажи. Фон Браун этой проблемы даже не касался. Для него все участники экспедиции были, в первую очередь, специалистами своего дела. Иначе говоря, существами бесполыми. На тот момент это была правильная позиция.

Фон Браун намеревался отправить к Марсу не один космический корабль, а целую флотилию из семи пилотируемых и трех грузовых космических аппаратов. Каждый из них должен был иметь стартовую массу 3720 тонн. Пилотируемые корабли должны были иметь экипаж в 10 человек, который предполагалось разместить в кабине диаметром 20 метров. Конечно, это не такой уж и большой объем для полета, рассчитанного на несколько лет. Но он значительно больше того, каким располагают ныне экипажи российских «Союзов», американских шаттлов или Международной космической станции. В баках каждого из пилотируемых кораблей должны были находиться запасы топлива (по 356,5 тонн), достаточные для обратной дороги.

В «грузовики» планировалось поместить 200-тонные посадочные модули и 195 тонн различных грузов, необходимых для жизнедеятельности астронавтов. Их возвращение на Землю не планировалось. Все это должно было быть использовано на Красной планете и там же оставлено.

О предварительных беспилотных миссиях, как это происходит сейчас, тогда речи не шло. Все должно было быть предусмотрено на Земле, включая внештатные ситуации, которые могли возникнуть. И возникли бы, если бы экспедиция состоялась. Об этом свидетельствует тот опыт, который человечество приобрело за пятьдесят лет, пока исследует космическое пространство. Но тогда такого опыта не было, а было романтическое ощущение преимущества человека над силами природы.

Чтобы собрать на околоземной орбите межпланетную флотилию, фон Браун предлагал задействовать трехступенчатую ракету, все ступени которой должны были быть многократного использования. Ракету еще предстояло спроектировать, но в свой план фон Браун вписывал ее как уже существующую.

Стоит обратить внимание, что эта ракета отличалась от современных кораблей многоразового использования, в которых не все составные части являются многократного применения. У фон Брауна же все, что взлетало с Земли, должно было на нее возвращаться.

Ракеты предполагалось запускать с тихоокеанского острова Джонстон, который идеально подошел бы для этих целей. Он удален от густонаселенных островов и от судоходных линий, а значит, можно было бы меньше внимания уделять безопасности при стартах. Он находится неподалеку от экватора, а это позволило бы увеличить, по сравнению с другими стартовыми площадками, массу выводимого на орбиту груза при тех же затратах энергии. А благодаря мягкому климату эксплуатировать космодром можно было бы круглый год .

После старта ракеты ее первая ступень, когда заканчивалось горючее в баках, должна была отделиться и на парашюте опуститься в 304 километрах от острова Джонстон. Специальные суда должны были выловить ее из океана и отбуксировать обратно на космодром. Точно так же должны были поступить и со второй ступенью, приводнение которой ожидалось в 1459 километрах от места старта.

Третья ступень должна была доставить на орбиту 39,5 тонны грузов: 25 тонн конструкций межпланетных кораблей и расходных материалов, а также 14,5 тонны топлива для перекачки в баки. По окончании этой операции ступень должна была совершить автономный управляемый спуск в атмосфере Земли и приводниться в районе острова Джонстон. Там ее также должны были подобрать специальные суда и доставить к месту старта.

После восстановления и подготовки к новому полету, все ступени предполагалось соединить и вновь использовать для доставки на орбиту очередной порции грузов.

Смелое решение, не правда ли? И весьма эффективное, если рассматривать его с экономической точки зрения. То есть уже тогда фон Браун шел именно по тому пути, который столь популярен в наше время – сведение к минимуму затрат на освоение космического пространства. Правда, расходы все равно были бы гигантскими. Но тогда полагали, что средства найдутся. И находили, когда это было нужно.

Ну ладно, хватит о деньгах. Тем более что бухгалтерские вопросы фон Браун в своем проекте не рассматривал.

Если же сказать о технической стороне в вопросе создания полностью многоразовых космических носителей, то эта проблема не решена до сего дня. И вряд ли будет решена в ближайшее десятилетие. Разве что вдруг появится специалист, который предложит какое-то неординарное техническое решение. Но надежды на это мало.

Итак, фон Браун предположил, что в его распоряжении есть ракета, которую он может неоднократно использовать для доставки грузов на орбиту.

По его расчетам, для сборки «марсианского флота» и заправки его компонентами топлива требовалось задействовать 46 ракет (комплектов ступеней), которые должны были совершить в общей сложности 950 рейсов по маршруту «Земля – орбита – Земля». Грубо говоря, каждый комплект должен был слетать 2021 раз. На всю операцию по сборке кораблей на орбите отводилось 8 (!) месяцев.

Давайте проведем несложные расчеты. Чтобы реализовать задуманное фон Брауном мероприятие требовалось проводить по четыре пуска в день. По большому счету это нереально. Даже в лучшие годы космической гонки (конец 1970-х – начало 1980-х годов) все страны мира со всех космодромов планеты проводили пуски космических носителей один раз в три дня. Сегодня этот показатель гораздо хуже – один пуск в 7–8 дней. А фон Браун предполагал пускать с одного космодрома четыре ракеты ежедневно.

То же самое можно сказать и о межполетной подготовке ракет (восстановление ступеней после предыдущего полета, их соединение в единую связку, заправку, загрузку и прочие наземные операции). На это отводилось в среднем одиннадцать дней. Для сравнения, сейчас на межполетную подготовку американских кораблей многоразового использования уходит несколько месяцев. И это в том случае, если все идет без проблем. А они возникают постоянно. Поэтому одиннадцать дней кажутся чем-то фантастическим. Темпы в духе военного времени, а не мирного периода. Может быть, в конце 1940-х годов фон Браун еще продолжал мыслить категориями нацистского рейха, а не американской демократии? Возможно. Хотя и маловероятно.

Для полета от Земли к Марсу предполагалось выбрать так называемую хоманновскую траекторию – оптимальный, с точки зрения энергетики полета, маршрут от Земли к другим планетам Солнечной системы и обратно. Это требовало достаточно длительного пребывания на Марсе, но вполне вписывалось в расчеты фон Брауна – время работы на Красной планете, по его мнению, должно было быть сравнимо с масштабами экспедиции.

Но вот сборка кораблей должна была закончиться, экипажи заняли бы свои места в кабинах, и можно было отправляться в глубины Солнечной системы. С околоземной орбиты марсианская флотилия должна была уйти одновременно с помощью собственных двигателей тягой 200 тонн каждый. Им предстояло проработать 66 минут, чтобы сообщить кораблям необходимую для межпланетного перелета скорость. При этом каждый корабль должен был израсходовать по 2814 тонн топлива, что составляло 76 % от первоначальной массы кораблей. Еще на несколько тонн они должны были облегчиться за счет сброса опорожненных баков.

В качестве топлива, которое использовалось бы в двигателях пилотируемых и беспилотных кораблей, фон Браун предлагал взять смесь азотного оксида и гидразина. Это было чрезвычайно ядовитое горючее, но оно сохраняло свои свойства в течение долгого времени. Что было очень важно при организации многолетней экспедиции.

Вслед за этим начинался долгий 260-суточный перелет к Марсу. Фон Браун предполагал, что члены экспедиции, а это, как должен помнить читатель, 70 человек, по десятку в каждой «скорлупке», не должны были провести весь перелет в полной изоляции по экипажам. Нет. Каждый корабль предполагалось оснастить небольшим аппаратом, мини-челноком, на борту которого путешественники могли бы свободно перемещаться между кораблями. Лихо! «А почему бы не наведаться в гости к Джону и Биллу?» Легко! Конечно же, подобные перелеты были необходимы не только с точки зрения психологической поддержки членов экспедиции. Челноки могли выполнять и спасательные функции, и функции обслуживания внешних поверхностей кораблей, и многое другое. Но моральный климат в оторванном от Земли человеческом сообществе также играет немаловажную роль. Подспудно фон Браун это ощущал и, даже если сознательно не предполагал ничего конкретного, все-таки думал об успехе задуманного.

Да, еще одна деталь. Хотя о влиянии невесомости на организм человека в те годы еще не знали, но заранее предполагали, что будет лучше, если астронавты будут жить и работать в привычной для них среде. Пусть не все время, но хотя бы некоторое.

Одним из возможных вариантов решения проблемы фон Браун предложил соединить отдельные корабли флотилии тросами и закручивать их вокруг общего центра тяжести. При этом создавалась бы искусственная гравитация. Не такая, как на Земле, меньшая по своему значению. Но это было уже кое-что.

Как альтернатива, был предложен вариант «кабин гравитации», в которых члены экипажа проводили бы по несколько часов в день. Эти модули должны были размещаться на некотором удалении от кораблей, но соединяться с ними. Эффект искусственной гравитации предполагалось создавать, раскачивая кабины подобно маятнику.

И вот наступал момент, когда марсианская флотилия должна была достигнуть окрестностей Красной планеты. Вновь включались двигатели кораблей, на этот раз на торможение, и они выходили на круговую, высотой 1000 километров, арео-центрическую орбиту. При этом масса каждого корабля за счет расхода топлива уменьшалась бы еще на 490 тонн. Плюс две тонны на «выброшенные за борт» опорожненные баки. Таким образом, на орбите возле Марса оказывался не тот корабль, который некогда собрали на околоземной орбите, а конструкция, имевшая значительно меньшую массу. Да и конфигурация аппарата за время пути должна была претерпеть существенные изменения.

Далее наступала решающая фаза экспедиции – посадка. Высадка астронавтов на Марсе должна была происходить поэтапно, с проведением предварительной разведки. Для этого предполагалось использовать один из посадочных модулей, представлявших собой оригинальную конструкцию, оснащенную небольшими крыльями для планирующего спуска в атмосфере Красной планеты. После того как модуль с первой группой астронавтов покидал орбиту, он должен был спланировать в район одного из полюсов планеты и по горизонтальной схеме приземлиться на лыжи. То есть проделать ту же операцию, которую совершают полярные летчики нашей планеты. Одна из полярных шапок Марса в качестве места посадки выбиралась из тех соображений, что, согласно представлениям того времени, лишь она имела достаточно ровные и прочные площадки, чтобы принять корабль землян. Выбор конкретной площадки производился пилотами непосредственно перед касанием снежного покрова. Как вы помните, беспилотные предварительные миссии не предполагались, поэтому участникам экспедиции пришлось бы ориентироваться по ходу дела.

В какой-то степени это была односторонняя поездка – экипаж посадочного модуля не имел никаких средств возвращения на орбиту. Вместо взлетной ступени на нем размещался 125-тонный герметичный планетоход. Если бы произошла авария планера, то спасти астронавтов никто не смог бы. Даже если бы они выжили при посадке. Подобная ситуация описана в десятках фантастических книг. Но одно дело отправлять на заведомую гибель литературных персонажей и совсем другое, когда речь идет о конкретных людях. Сами понимаете, что до полета на Марс дело пока не дошло, поэтому все эти охи и ахи о «незавидной судьбе» межпланетных путешественников нам ни к чему.

В случае, если бы посадка прошла успешно (а весь план экспедиции составлялся именно с таким расчетом), на планетоходе астронавты должны были отправиться в длительную поездку по просторам иного мира. Их задачей являлся выбор места высадки основных сил экспедиции. За 80 дней им предстояло преодолеть около 6500 километров в направлении от полюса к экватору. Но мало было выбрать площадку, требовалось ее подготовить ее к встрече кораблей. Для этого «астронавтам-передовикам» предстояло удалить с полосы крупные камни, засыпать ямы. То есть стать обыкновенными землекопами. Или марсокопами, если хотите. И, конечно, надо было установить навигационное оборудование, чтобы обеспечить нормальный заход посадочных модулей на посадку.

Но оборудование площадки в районе экватора являлось худшим сценарием. Не исключено, что астронавтам удалось бы гораздо раньше обнаружить пригодный для оборудования посадочной площадки участок. Тогда высадка основных сил экспедиции началась бы ранее запланированного срока. Это позволило бы увеличить сроки пребывания на Красной планете и, следовательно, повысило научную ценность проведенных исследований.

Где бы ни удалось создать посадочную площадку, у экватора или в средних широтах, предполагалось посадить на нее два планера. В отличие от первого, который должен был садиться на лыжи, эти аппараты садились бы на обычные колесные шасси.

Оба посадочных модуля имели взлетные ступени, которые обеспечивали возвращение всех участников высадки, в том числе и «первопроходцев», на ареоцентрическую орбиту. Сразу после посадки их предполагалось привести в стартовую готовность на тот случай, если придется экстренно эвакуироваться с планеты. Если бы высадка состоялась в районе экватора, то каждые 2 часа 26 минут астронавты могли покинуть Марс, если бы тот оказался негостеприимным. Этот интервал увеличивался, если бы посадочная площадка находилась в средних широтах, но разница была не принципиальной.

На поверхности предстояло работать пятидесяти членам команды. Еще двадцать должны были остаться на орбите, ожидая своих товарищей и поддерживая работоспособность кораблей возвращения. Кроме того, им предстояло заняться дистанционными исследованиями марсианской поверхности, провести подробную фотосъемку, составить топографическую карту, изучить верхние слои марсианской атмосферы, магнитное поле планеты и многое другое. Планировалось, что и тем, кто будет работать внизу, и тем, кто наверху, скучать не придется.

Участники высадки должны были обосноваться во временных надувных жилищах, которые становились их домом на четыреста дней. Эти сооружения следовало изготовить с таким расчетом, чтобы создать более или менее комфортные условия для проживания приблизительно половины участников экспедиции, одной смены. Пока одна смена отдыхала, другая должна была трудиться на поверхности. И так более года. Нет, конечно, внутри жилищ могли найти себе приют все семьдесят человек, если бы потребовалось. Но вот на комфорт могла рассчитывать только половина.

Что требовалось сделать за это время?

Во-первых, планировалось детально исследовать довольно обширный район в месте высадки. Предполагались как пешие походы, так и поездки на планетоходе.

Во-вторых, было необходимо провести сбор образцов грунта, в том числе и со значительных глубин. Для этого астронавты должны были развернуть буровую установку и бурить, бурить, бурить. Пока либо бур не сломается, либо трубы не кончатся.

В-третьих, предполагалось развернуть многочисленные приборы и с их помощью проводить регулярные замеры температуры, давления, влажности атмосферы, освещенности марсианской поверхности и тому подобного.

В-четвертых, в составе экспедиции должны были находиться биологи, которые искали бы на Марсе признаки жизни.

Было еще и в-пятых, и в-шестых, и так далее.

Но вот создать дом для будущих покорителей Красной планеты члены экспедиции не могли. У них для этого не было ни времени, ни необходимых материалов. Хотя создать постоянно действующую станцию было бы заманчиво. Но не все сразу.

Весь план исследований на поверхности Марса строился из расчета, что не возникнет экстремальной ситуации и астронавтам не придется проводить экстренную эвакуацию. Тогда по истечению 400 дней члены группы высадки загрузились бы во взлетные ступени, которые бы доставили их на орбиту. Можно представить себе, какую радость при этом испытали бы те, кто ждал их в космосе. Вероятно, за долгие месяцы те двадцать человек так надоели бы друг другу, что были несказанно рады появлению новых собеседников.

Приготовления к отлету должны были занять всего несколько дней. В принципе, старт мог состояться и сразу же после возвращения астронавтов с Марса. Но фон Браун считал нужным дать экипажам несколько дней на привыкание к космосу. Да и привезенные материалы нужно было без спешки перегрузить на борт и подготовить к долгому путешествию.

И вот наступал долгожданный миг возвращения на Землю. Вновь включались двигатели кораблей (уже семи, а не десяти) и флотилия устремлялась в сторону дома. При этом предполагалось израсходовать по 222 тонны топлива. Еще по две тонны каждый корабль «терял в весе» за счет опустевших баков.

Обратный путь должен был занять ровно столько же, сколько и дорога от Земли к Марсу, – 260 дней. Предполагалось, что нагрузка на экипажи в этот период будет существенно меньше, чем в начале полета. Им предстояло, в основном, разбирать те материалы, которые удалось собрать на поверхности Красной планеты. Объем наблюдений за межпланетным пространством должен был быть значительно меньшим.

При приближении к Земле на кораблях должны были включиться двигатели и погасить скорость. На эту операцию, за счет того, что корабли стали существенно легче, чем во время отлета, потребовалось бы только 163 секунды. После этого флотилия оказывалась на круговой околоземной орбите высотой 1730 километров. На поверхность нашей планеты астронавтов и результаты экспедиции должны были доставить небольшие космические аппараты типа современных шаттлов, которые стартовали бы с Земли или ждали экипаж в составе созданной к тому времени орбитальной станции.

Вся экспедиция на Марс должна была занять 963 дня.

Грандиозный проект. Но, несмотря на всю свою масштабность и сложность, то, что задумал Вернер фон Браун, было довольно реалистично. Хотя сделать это можно было не на рубеже 1940-1950-х годов. Впрочем, фон Браун и не предполагал, что к воплощению его идеи в США приступят сразу же, поэтому старт экспедиции в проекте был назначен на 1965 год.

Сейчас уже можно сказать о некоторых минусах плана фон Брауна. С поразительной скрупулезностью Браун подсчитал изменения массы кораблей на различных участках полета, время работы двигателей, сроки полета и пребывания на Марсе, и так далее и тому подобное.

Однако последующие исследования Красной планеты, осуществленные с помощью беспилотных зондов, выявили ряд моментов, которые могли бы внести существенные коррективы в предложенную схему.

Так что же такое не учел фон Браун, что в то время еще не знал никто?

Например, сборка кораблей должна была происходить на околоземной орбите высотой 1730 километров. Все бы ничего. Но фон Браун не полностью учитывал опасность радиации. В расчет принималось только космическое излучение. А то, что опасна и солнечная радиация, тогда просто не знали. Да и радиационные пояса Земли были открыты только в конце 1950-х годов, поэтому и не учитывалось, что астронавты могут просто не долететь до Марса, переоблучившись еще у «порога собственного дома». Ничего себе перспектива – к Марсу прилетают корабли с мертвыми экипажами! Да и на поверхности Марса следовало бы поберечься.

Еще одна проблема, которую не учитывал фон Браун, – проблема межпланетной навигации. Тогда было абсолютно неизвестно, каким образом можно летать между планетами, чтобы не затеряться на космических просторах. Также было непонятно, как рассчитать время проведения необходимых коррекций траектории. Правда, фон Браун предложил взять на борт каждого корабля десятипроцентный запас топлива на случай непредвиденных ситуаций. Но вряд ли они помогли бы, если отклонение от трассы полета было бы существенным.

Также фон Браун ошибался, считая, что Марс обладает довольно плотной атмосферой, мало чем отличающейся от земной. Именно поэтому посадочные модули и были снабжены крыльями для планирования. Лишь в 1965 году, после того как мимо Марса пролетел «Маринер-4», стало ясно, что марсианская атмосфера в десять раз разреженней, чем земная и вряд ли удалось бы безопасно опуститься на его поверхность так, как это задумывал фон Браун. Хотя кое-что конструктор все-таки предусмотрел. Планеры могли сбросить свои крылья, если бы те были повреждены, и садиться на поверхность с помощью собственных двигателей. Но это была чрезвычайная ситуация также с расчетом на плотную атмосферу. В разреженной же атмосфере изменялась вся динамика спуска, и астронавты вряд ли успели бы сориентироваться в возникшей ситуации.

Если детально рассмотреть марсианский проект фон Брауна 1952 года, можно найти и множество других несуразностей. Но я не буду этого делать. Хотя бы потому, что мне он просто нравится. Да, его нельзя было осуществить тогда. Нельзя его реализовать и сейчас. Но он демонстрирует устремленность человечества в будущее. А этого так не хватает нам сегодня, в век стремительного развития высоких технологий и общества потребления.

В последующие годы фон Браун еще не один раз обращался к своему проекту по организации экспедиции на Марс, постоянно его совершенствуя.

Первый раз это произошло в середине 1950-х годов, когда фон Браун занимался работами по созданию баллистической ракеты «Юпитер» для американской армии и усиленно проталкивал идею о запуске первого искусственного спутника Земли. Несмотря на земные и околоземные задачи, периодически его посещали мысли об осуществлении экспедиции на Марс. Новый проект был озвучен в 1956 году в книге «Исследование Марса», которую фон Браун написал в соавторстве с Вилли Леем. Как и в случае с художником Чесли Бонстеллом, которого можно было бы назвать соавтором проекта 1952 года, новый проект не получил двойного имени и известен историкам как марсианский проект фон Брауна 1956 года, а не проект Брауна – Лея.

К 1956 году немцу пришлось значительно умерить свои аппетиты. В новом проекте, в частности, уже ничего не говорилось об отправке в сторону Красной планеты целой флотилии пилотируемых и беспилотных кораблей.

В новое путешествие должны были отправиться всего два корабля с двенадцатью астронавтами на борту. Да и масса кораблей была вдвое меньше, чем в проекте 1952 года. Это уже совсем близко к тому, что предполагается сделать в ближайшие десятилетия.

Экипаж одного из кораблей, девять человек, предполагалось разместить в кабине диаметром 7,9 метра. Она должна была иметь четыре палубы. На первой, самой верхней, располагались органы управления кораблем. На ней постоянно находились бы дежурные смены (по три человека), которые следили за работой бортовых систем. Эту палубу предполагалось снабдить прозрачным куполом, сквозь который астронавт-навигатор должен был ориентироваться по звездам. Также там следовало производить астрономические наблюдения. Еще две палубы отводились для отдыха незанятых управлением кораблем или научными исследованиями членов экипажа. Еще одна палуба задумывалась как запасная. На ней также предполагалось разместить некоторые служебные системы. В донной части кабины должен был находиться шлюз, из которого астронавты могли выходить в открытый космос.

Второй корабль значился как грузовой. Но на его борту должны были постоянно находиться три человека. Тройки предполагалось регулярно менять.

Пока одна тройка дежурила на «грузовике», остальные работали и отдыхали на пассажирском судне. Подобный вахтовый метод вносил некое разнообразие в быт экипажа и позволял астронавтам избежать рутинной работы, от которой очень быстро могла «поехать крыша».

На борту грузового корабля предполагалось разместить посадочный модуль для спуска на поверхность Марса. Уменьшение количества членов экипажа, и, следовательно, массы требуемых запасов расходных материалов (пищи, воды, кислорода и прочего), позволило уменьшить массу аппарата, которому предстояло стать временным домом для исследователей на Красной планете.

Оба корабля предполагалось снабдить новыми мощными ракетными двигателями, тяга которых по сравнению с предыдущим проектом возрастала вдвое. За счет этого достигался выигрыш в требуемых для всех этапов полета запасах топлива.

Кроме того, предполагалось, что сборка кораблей будет вестись на околоземной орбите значительно большей высоты, чем это планировалось в проекте 1952 года.

Это также позволяло уменьшить затраты топлива при старте в сторону Марса.

Но, несмотря на все эти преимущества по массе космических аппаратов, требовалось осуществить 400 полетов многоразовых трехступенчатых ракет. И все это в течение нескольких месяцев. Сколь нереален был подобный график, я уже писал, когда рассказывал о первоначальном проекте фон Брауна, поэтому не буду загружать читателей новыми цифрами, а лишь повторю, что подобная интенсивность космических запусков – дело весьма отдаленного будущего.

В 1956 году фон Браун и Лей не утруждали себя проведением новых фундаментальных расчетов траектории межпланетного перелета. Предполагалось, что будет использована хоманновская траектория. Сроки полета к Марсу и обратно несколько отличались от предыдущего брауновского варианта, но имели тот же порядок. Это значило, что астронавтам пришлось бы провести вдали от дома без малого три года. Если быть точнее, то вся экспедиция была рассчитана на 963 дня. Путь к Красной планете должен был занять 250 дней, исследование нового мира – 445 дней, а дорога домой должна была потребовать 268 дней.

Из-за того, что в новом варианте в распоряжении астронавтов было существенно меньше оборудования, менялась схема работы на Марсе. После того как оба корабля оказывались на ареоцентрической орбите высотой 1000 километров, и астронавты подготовились к посадке, девять членов экипажа должны были занять места в кабине спускаемого модуля и опустится в нем на поверхность. Трое же оставались на орбите поддерживать работоспособность кораблей, а также вести наблюдения за поверхностью Красной планеты и окружающим ее пространством.

Первое, что должна была сделать команда высадки после приземления, – подготовить возвращаемую ракету к экстренному старту. Идеологи марсианской миссии не без оснований полагали, что может возникнуть ситуация, когда придется «уносить ноги», поэтому следовало подготовиться и к такому повороту событий.

Пребывание на поверхности Марса было рассчитано на 400 дней. Однако девять астронавтов, высадившихся на планете, не должны были оставаться на ней все это время. Раз в две недели эта девятка должна была занимать места в возвращаемой ракете и отправляться на рандеву с оставшимися на арео-центрической орбите товарищами. Эти «свидания» должны были быть непродолжительными, но во время них планировалось перенести на основной корабль материалы, которые удалось собрать на Красной планете, а также осуществить частичную смену экипажа.

Работавшая на орбите тройка в полном составе отправлялась вниз, а их места занимали те, кто уже побродил по марсианской пустыне. Всего предполагалось осуществить двадцать пять таких «пересменок». Так как взлетная ступень была всего одна, то предполагалось, что поверхность Марса будут покидать все астро навты.

Вообще-то это было достаточно смелое решение, так для полетов туда-обратно требовались значительные запасы топлива. И риск аварии возрастал как минимум в двадцать пять раз. Да и нагрузки на астронавтов увеличивались бы.

Однако были и явные плюсы.

Во-первых, при этом удалось бы собрать и погрузить в корабль существенно большее количество образцов марсианского грунта и результатов научных исследований. За каждый такой полет предполагалось доставлять на орбиту до 2,5 тонны грузов, предназначенных для доставки на Землю.

Во-вторых, астронавты должны были постоянно заниматься делом, что уменьшало риск возникновения конфликтных ситуаций в экипаже.

Но вот, в конце концов, исследования поверхности планеты завершались, и наступала пора возвращаться домой. В сторону Земли должен был отправиться один корабль. «Грузовик» предполагалось «бросить» около Марса, чтобы он остался там как рукотворный памятник первой земной экспедиции на другую планету. На орбите высотой 1000 километров ему предстояло кружить сотни лет и дожидаться новых земных путешественников, которые летали бы к нему на экскурсии.

И еще одно отличие проекта 1956 года от проекта 1952 года. Возвращаемый корабль должен был выйти на околоземную орбиту высотой 90 320 километров. Далее предполагалось реализовать один из двух вариантов. Либо направить к межпланетному судну вспомогательный корабль, который «столкнул» бы его на орбиту высотой 1730 километров. Либо перегрузить на вспомогательное судно результаты исследований, забрать экипаж и спуститься на низкую орбиту. В обоих случаях на Землю астронавтов должны были доставить челноки.

Если помните, старт экспедиции к Марсу в проекте 1952 года был назначен на 1965 год. Новые планы предусматривали полет к Красной планете в 1970 году.

Почему выбирались именно эти даты? Все очень просто. Фон Браун очень хотел собственными глазами увидеть свои проекты, воплощенными в жизнь, поэтому и закладывал в них те даты, которые позволяли на это надеяться. Ну кто бы мог подумать, что человечеству так понравится резвиться в «колыбели», в которую его определила природа?

В конце 1960-х годов последний раз в своей жизни Вернер фон Браун обратился к проекту организации экспедиции на Марс. К тому времени уже стало ясно, что освоение космоса является довольно дорогим удовольствием, которое могут себе позволить не все страны. Вместе с тем, только что состоялась высадка землян на Луне, и в правительственных кругах США царила эйфория от грандиозного успеха. Многие американские политики поняли, что на космонавтике можно заработать неплохие дивиденды. Причем речь шла не о финансах, а о тех политических преимуществах, которые можно было получить, поддержав определенные космические программы. Этим и решил воспользоваться фон Браун для реализации своей мечты о покорении Красной планеты. До его ухода из программы «Аполлон» оставалось всего пять месяцев. Спустя два года американское аэрокосмическое управление вовсе откажется от его услуг. Ну а пока.

Свое предложение фон Браун попытался вписать в космическую программу США, которую с 4 августа 1969 года по указанию директора НАСА Томаса Пейна (Thomas O. Paine) формировала специально созданная для этого рабочая группа. Это должна была быть программа закрепления американского лидерства в освоении космоса. Главная ставка при этом делалась на корабли многоразового использования, большие орбитальные станции, модифицированную ракету-носитель «Сатурн-5» и разгонный блок с ядерным ракетным двигателем NERVA. Чтобы не «выпадать» из общих тенденций, все эти технические средства фон Браун предложил использовать для нужд марсианской экспедиции. Он также намеревался использовать и то, что к тому времени уже было в наличии. Уникальные разработки в очередном проекте немецкого конструктора сводились к минимуму. По мнению фон Брауна, это был реалистичный проект, под который американское правительство могло дать деньги.

Минувшее десятилетие многому научило немца. Он понял, что надо спуститься с небес на землю и предложить такой план, который будет воспринят американским обществом как национальная идея. Иначе денег от конгрессменов, постоянно озабоченных предстоящими выборами, не дождешься. Но как убедить общество в своей правоте? Когда-то существенную помощь в этом мог оказать Уолт Дисней, который имел влияние на аудиторию с помощью своих телепрограмм. Но к тому времени уже прошло три года, как мультипликатор и популяризатор науки ушел в мир иной, а фигуры, равной ему по влиянию на умы простых американцев, воспитанных на комиксах и мультфильмах, в США не было. И тем не менее фон Браун предпринял последнюю попытку организовать полет к Марсу.

По его новому плану в экспедицию должны были отправиться всего два корабля. При этом фон Браун задумывал их как космические аппараты многократного использования, которые будут годны и в последующих экспедициях. Единственным элементом однократного применения являлся посадочный модуль, который предстояло оставить на поверхности Марса после окончания работы на планете. По своей конструкции корабли должны были использовать модульное построение и ядерные двигатели для старта в сторону Марса и для возвращения к дому. Испытания на околоземной орбите предполагалось начать в 1978 году, а первая посадка на Марс могла бы состояться в 1982 году.

Корабли фон Брауна должны были состоять из следующих модулей:

1. Два боковых двигательных модуля. С их помощью производился пуск корабля в сторону Марса. После того как в баках заканчивалось горючее, предназначенное для разгона межпланетного корабля, их предполагалось отделить и с помощью собственных двигателей автоматически подвести и состыковать с орбитальной станцией. Там их должны были заправить и вновь использовать для полетов кораблей по маршруту «Земля – Луна – Земля» или для новых марсианских экспе диций.

2. Центральный двигательный модуль. Он должен был вместе с боковыми модулями обеспечить разгон корабля в сторону Красной планеты, а также торможение при подлете к Марсу, старт в направлении Земли и маневр по переходу на околоземную орбиту на завершающей стадии экспедиции. С его помощью планировалось также корректировать траекторию полета в случае необходимости. Так как предполагалось, что корабль будет находиться на высокой ареоцентрической орбите, запасы топлива в баках должны были быть меньше, чем в других проектах марсианского полета.

3. Планетарный модуль. В этом отсеке космического корабля предстояло жить и работать шести членам экипажа, а при необходимости там могли разместиться все двенадцать человек, участвующих в экспедиции. Это на тот случай, если вдруг на одном из кораблей произойдет авария и полет придется продолжать только одному аппарату. Планетарный модуль задумывался как универсальный, который можно было использовать и как элемент конструкции околоземной орбитальной станции, и как отсек корабля для полета к Луне, и как фрагмент окололунной станции. Естественно, что его планировалось использовать и в будущих экспедициях к Марсу.

4. Посадочный модуль массой 43 тонны. На его борту три астронавта должны были высадиться на Марс и работать там 60 дней. Так как в марсианскую флотилию входили два корабля, то и посадку должны были произвести два модуля рядом друг с другом. Это позволяло всей группе высадки работать в одной команде и, в случае необходимости, покинуть Марс во взлетной ступени одного из модулей. Ее грузоподъемности на это хватило бы.

5. Шестнадцать автоматических зондов. Двенадцать из них должны были быть использованы для изучения различных районов Марса, а также для забора и доставки на основные корабли образцов грунта. Еще четыре зонда должны были изучить Венеру во время пролета экспедиции близ нее.

График миссии выглядел следующим образом.

Старт экспедиции предполагалось дать 12 ноября 1981 года. Каждый корабль при этом должен был иметь массу 727 тонн. Боковые двигательные модули разгоняли аппараты, после чего отделялись и совершали автономные полеты. Масса кораблей в момент разделения должна была составлять 614 тонн. Доразгон предполагалось произвести с помощью центральных двигательных модулей.

Путь к Красной планете должен был занять 260 дней. К месту назначения корабли прибывали 9 августа 1982 года. В этот момент их масса должна была составлять 295 тонн, а после торможения уменьшится до 226 тонн.

Пребывание на ареоцентрической орбите рассчитывалось на 80 дней. В течение этого времени половина состава экспедиции должна была работать на поверхности, а половина заняться изучением Марса с орбиты. В задачу оставшихся на кораблях входил, в том числе, запуск двенадцати автоматических зондов, обеспечение их посадки и старта с поверхности Марса, а также прием аппаратов после выполнения ими своих миссий. «Орбитальщикам» также предстояло сфотографировать всю поверхность планеты, изучить ее атмосферу и околомарсианское пространство.

В задачу тех, кто высаживался на Марсе, входила установка комплекса оборудования для сбора научных данных, изучение района посадки, сбор образцов, поиск воды, поиск признаков жизни и многое другое. Срок пребывания на поверхности Марса должен был составить 60 дней.

Старт в направлении Земли был запланирован на 28 октября 1982 года. В начале маневра каждый корабль весил бы 172 тонны, а после выключения двигателей – чуть больше 100 тонн.

28 февраля 1983 года участники экспедиции должны были достичь окрестностей Венеры, в поле тяготения которой предполагалось совершить пертурбационный маневр. Скорость кораблей при этом уменьшилась бы, а у исследователей появилась уникальная возможность провести изучение «утренней звезды». Для этого были бы «израсходованы» четыре автоматических зонда.

Возвращение на родную планету было запланировано на 14 августа 1983 года. Включенные в последний раз маршевые двигатели должны были затормозить корабли и вывести их на низкую околоземную орбиту. Далее они должны были состыковаться с орбитальной станицей, где «марсианам» и привезенным образцам марсианского грунта предстояло пройти карантин. Лишь после этого они допускались на Землю. В конце полета масса каждого корабля должна была составлять 72,6 тонны.

Как я уже отметил, фон Браун предполагал использовать планетарный модуль многократно. Его должны были отреставрировать, соединить с двигательными модулями, заправить, оснастить всем необходимым и вновь отправить к Красной планете.

Следующие полеты на Марс были запланированы фон Брауном на 1983, 1986 и 1988 годы, с тем чтобы к 1989 году иметь там постоянно действующую научную станцию с командой в 50 человек. Дальше – больше. На колонизацию другого мира фон Браун отводил 30 лет.

Проект фон Брауна 1969 года, вероятно, можно считать самым реальным из всего, что планировалось и в СССР, и в США. За счет того, что уникальные разработки в нем составляли незначительную часть, экономилось время и деньги.

Но не финансовая сторона вопроса помешала реализации задумок фон Брауна. Если бы проект был принят к реализации, максимальный бюджет НАСА составил бы 7 миллиардов долларов, меньше, чем тратилось на программу «Аполлон». Но, как всегда, в дело вмешалась политика. Одержав победу в лунной гонке и убедившись, что СССР отказался от планов покорения Луны, правительственные круги США решили «не связываться» с Марсом. Деньги было решено вложить в программу «Спейс Шаттл», которая, по мнению аналитиков, могла бы обеспечить США решающее преимущество в противостоянии с Советским Союзом. А в те годы это было гораздо важнее, чем космические амбиции человечества.

А теперь буквально два слова о том, когда стоит ожидать первой экспедиции на Марс. Если помните, в январе 2004 года, провозглашая свою новую космическую инициативу, президент Буш поостерегся назвать конкретный срок высадки человека на Красной планете. И правильно сделал. Так как до первой межпланетной экспедиции не 10, не 20 и даже не 30 лет, о чем поспешили объявить многочисленные околокосмические «эксперты». Пройдет еще очень много времени, прежде чем первые люди отправятся обживать иные миры. Если называть конкретный срок, я бы сказал, что случится это не раньше 2050 года. Но прежде человечество должно понять, зачем ему нужен Марс и нужен ли он вообще. Как только это произойдет, тогда сразу найдутся и деньги, и оптимальные технические решения. Пока же остается только окунуться в рутину земных проблем и мечтать.

…Вдохновленные тем, что было раньше, и имея четкие цели, сегодня мы прокладываем новый курс космической программы Америки. Мы дадим НАСА новый фокус и мечту для будущих исследований. Мы построим новые корабли, которые понесут людей вперед во Вселенную, чтобы получить новый плацдарм на Луне и подготовиться к новым путешествиям в другие миры…

Мы предпринимали космические путешествия потому, что желание исследовать и понять – это часть нашего характера. И этот поиск принес осязаемые блага, которые улучшили нашу жизнь бесчисленными способами… Несмотря на все эти успехи, нам еще много нужно исследовать и узнать.

За последние 30 лет ни один человек не ступил на другую планету и даже не поднялся в космос выше, чем на 386 миль (621 километр. – Прим. автора), это примерно расстояние между Вашингтоном и Бостоном. Почти за четверть века Америка не создала нового корабля, чтобы расширить исследования космоса человеком.

Америке пора предпринять следующие шаги.

Сегодня я объявляю новый план исследования космоса и расширения присутствия человека по нашей Солнечной системе. Мы начинаем эти работы быстро, используя существующие программы и людей. Мы будем двигаться постепенно: каждый раз – одна задача, одно путешествие, одна посадка.

Наша главная цель – закончить Международную космическую станцию к 2010 году (в основном это было сделано действительно к 2010 году. – Прим. автора).

Мы закончим то, что мы начали, и выполним наши обязательства перед 15 зарубежными партнерами в этом проекте. Мы сфокусируем наши будущие исследования на этой станции на воздействии длительного космического путешествия на биологию человека… Исследования на борту станции и на Земле помогут нам лучше понять и преодолеть трудности, которые ограничивают исследования. Через эти работы мы создадим опыт и технику, необходимые для обеспечения будущих исследований космоса.

Чтобы добиться этой цели, мы, как можно скорее, возобновим полеты шаттлов, с соблюдением вопросов безопасности и в соответствии с рекомендациями Комиссии по расследованию катастрофы «Колумбии». Главным назначением шаттла в течение нескольких лет будет завершение сборки МКС. В 2010 году, после почти 30 лет службы, космический челнок будет отставлен от эксплуатации (как мы знаем, это случится на год позже объявленного Бушем срока. – Прим. автора).

Наша вторая цель – создать и испытать в 2008 году новый космический корабль, корабль для пилотируемых исследований, и провести первый пилотируемый полет не позднее 2014 года.

Этот корабль должен быть способен доставить астронавтов и ученых на космическую станцию после того, как служба шаттлов закончится.

Но основной задачей этого корабля будет нести астронавтов за пределы нашей орбиты, к другим мирам. Это будет первый корабль такого рода после командного модуля «Аполлона».

Наша третья цель – вернуться к 2020 году на Луну как на точку старта для полетов дальше. Не позднее 2008 года мы начнем посылать серию автоматических аппаратов на лунную поверхность для изучения и подготовки к будущим пилотируемым исследованиям. Используя новый корабль, мы предпримем длительные пилотируемые полеты на Луну уже в 2016 году, с целью жить и работать там на все более длительные периоды времени.

Возвращение на Луну – важнейший шаг в нашей космической программе. Установление длительного присутствия человека на Луне может очень сильно снизить стоимость дальнейших исследований космоса и сделает возможным даже более амбициозные миссии. Поднимать тяжелые корабли и топливо против гравитации Земли дорого. Корабли, собранные и оснащенные на Луне, смогут уходить от ее намного меньшей гравитации, используя меньше энергии и потому за намного меньшую цену. На Луне имеются обильные ресурсы. Ее грунт содержит сырье, которое может быть добыто и переработано в ракетное топливо и воздух для дъхания.

Луна – это логический шаг к будущему прогрессу и достижениям. С опытом и знаниями, полученными на Луне, мы будем тогда готовы предпринять следующие шаги в исследовании космоса – пилотируемые полеты на Марс и далее.

По мере увеличения нашего знания мы создадим новые генерации энергии, тяги, жизнеобеспечения и другие системы, которые смогут обеспечить более далекие путешествия.

Мы не знаем, где закончится этот путь. Но мы знаем, что люди устремятся в космос.

Это будет великая и объединяющая цель для НАСА. И мы знаем, что вы ее достигнете.

Я дал администратору О’Кифу распоряжение пересмотреть все существующие работы НАСА в области космического полета и исследований, и направить их на те цели, которые я назвал…

Мы пригласим другие государства разделить с нами вызовы и возможности этой новой эры открытий. Цель, которую я сегодня поставил, – это Путь, а не Гонка. И я призываю другие страны присоединиться к нам на этом пути в духе сотрудничества и дружбы. Достижение этих целей требует долгосрочных усилий. В настоящее время бюджет НАСА на 5 лет составляет86 миллиардов долларов. Большая часть финансирования, которая нам нужна для новых работ, будет получена путем перераспределения 11 миллиардов долларов из этого бюджета. Однако нам нужны и дополнительные ресурсы. Я попрошу Конгресс увеличить бюджет НАСА примерно на 1 миллиард долларов в течение пяти следующих лет. Этот прирост вместе с перенацеливанием нашего космического агентства будет прочным началом для достижения целей, которые мы ставим сегодня. И это только начало. Будущие решения о финансировании будут определяться прогрессом в достижении этих целей.

Человечество влечет к небу та же сила, которая влекла нас к неизвестным землям через открытое море. Мы решили исследовать космос потому, что это улучшит нашу жизнь и поднимет национальный дух.

Поэтому давайте продолжим наш путь, и да благословит нас Бог.

Выступление президента было выслушано с нескрываемым интересом. Уже на следующий день многие страны мира выразили желание внести свою лепту в американскую программу освоения космоса, присоединившись к ней. Аналитики начали прикидывать, когда мы сможем послать экспедицию на Марс. Именно эта цель в умах людей выглядит самой притягательной.

В том, что реакция была именно такой, нет ничего сверхъестественного. Тот кризис, который мировая космонавтика переживает уже много лет, всем надоел, поэтому не только американцам, но и жителям других стран хотелось услышать нечто такое, что могло вселить в их души надежду на лучшее будущее человечества. Они и услышали то, что хотели.

Однако эйфория первых дней весьма скоро сменилась разочарованием. Обозначив перспективы, президент Буш весьма туманно обрисовал тот путь, по которому придется пройти.

С одной стороны, он достаточно четко сформулировал ближайшие планы американской космонавтики:

2008 год – начало полетов автоматических станций на Луну;

2010 год – завершение эксплуатации кораблей многоразового использования;

2014 год – начало полетов нового пилотируемого корабля CEV;

2016 год – возобновление пилотируемых полетов на Луну.

Но, с другой стороны, он не смог так же четко сказать, как эти планы будут реализованы. Рассуждения об увеличении бюджета аэрокосмического ведомства на один миллиард долларов за пять лет могли «порадовать» только тех, кто не знает истинную цену «космических игрушек». У остальных же после выступления Буша появилось гораздо больше вопросов, чем существовало ответов.

И все-таки это был план, который нарисовал хоть какую-то перспективу, демонстрировавшую, что у космонавтики есть перспективы, и она не станет «вещью в себе». А плох он был или нет, – это должно было показать будущее. Причем самое ближайшее.

Работы по плану Буша в Америке начались практически сразу. Вскоре американцы определились с теми техническими средствами, которые требовалось создать, чтобы воплотить в жизнь идеи президента.

Предполагалось, что основой этой грандиозной программы станут ракеты-носители «Арес-1» и «Арес-5», а также шестиместный пилотируемый корабль «Орион». Если внимательно присмотреться к макетам ракет и корабля, нетрудно увидеть, что это современное воплощение все тех же «Сатурна» и «Аполлона», с помощью которых в 1960-х годах американцы выиграли лунную гонку. По крайней мере, принципиальные решения весьма схожи. Конечно, обидно, что сделанный шаг был не столь впечатляющим, как хотелось бы. Ну, бог с ним. В любом случае это было хоть какое-то развитие, которое позволяло человеку вновь вырваться за пределы околоземной орбиты.

Еще недавно я с большим удовольствием и весьма подробно описал бы и «Аресы», и «Орин», и порассуждал бы о том, как будут проходить межпланетные экспедиции. Теперь же не буду это делать по той причине, что сегодня в американской космической программе уже нет планов возвращения на Луну. Пришедший в Белый дом в январе 2009 года новый президент Барак Обама фактически похоронил программу своего предшественника и перевел американскую космонавтику на новые рельсы. Правда, до сих пор так и непонятно, на какие.

Свои взгляды на космос Обама сформулировал весьма туманно. С одной стороны, он всегда подчеркивал (и продолжает это делать), что США должны предпринимать шаги для того, чтобы сохранять и укреплять свое присутствие в космическом пространстве. В первую очередь, это касается военных аспектов освоения космоса. Но, с другой стороны, президент США не в восторге от тех амбициозных проектов, которые разрабатывались НАСА в последние годы. По его мнению, возвращение на Луну не должно являться для американцев самоцелью. Тем более что с технологической точки зрения этот шаг вряд ли принесет какие-либо дивиденды американской экономике. Также Обама убежден, что и экспедиция на Марс не должна быть той целью, на которую следует ориентироваться американской космонавтике. Если уж и лететь куда-то, то лучше к астероидам. Ну что ж, астероиды так астероиды. По большому счету, сейчас не так важно, куда лететь, главное – лететь.

Самое ценное, что дала американской пилотируемой космонавтике политика Обамы, – это привлечение к ней частного бизнеса.

В связи с предстоящим завершением полетов шаттлов и неясными перспективами с новыми кораблями, американское правительство предложило ряду частных компаний заняться разработкой собственных космических аппаратов, которые возьмут на себя заботу по доставке грузов и астронавтов на борт Международной космической станции, в проекте которой США собираются участвовать как минимум до 2020 года. Эти же корабли планируется использовать для автономных полетов по околоземной орбите, в том числе и в туристических целях. Возможно, что на них также будут организованы экспедиции к Луне и в точки либрации. А может, еще куда-нибудь.

Частники весьма активно взялись за работу. Тем более что правительство оказывает им финансовую поддержку. В 2010 году «Дракон», первый частный корабль, разработанный специалистами компании «Спейс-Икс», успешно побывал в космосе. И отмечу, что это произошло на два года раньше, чем планировалось. На стапелях строятся и другие корабли, которые начнут испытываться уже в самое ближайшее время.

Тем не менее сегодня американская космонавтика переживает трудные времена. Она находится на перепутье, когда можно пойти либо «направо», сокращая свою космическую деятельность, либо «налево», планомерно двигаясь вперед. Хочется надеяться, что США выберут второй вариант космического развития. А еще больше хочется надеяться, что по такому же пути пойдут и другие страны, участвующие в освоении космического пространства. И, в первую очередь, Россия.

Едва первые лучи солнца скользнули по заостренному корпусу ракеты, к ее подножью подкатил автобус. В нем Гагарин, Титов, врачи, техники. До этой минуты будущий командир «Востока» и его дублер, можно сказать, «шли по жизни рядом». Но далее их пути разошлись. Один, тот, кому предстояло стать ПЕРВЫМ, покинул автобус и направился к ожидавшим его членам Государственной комиссии, а другой, который спустя несколько месяцев стал ВТОРЫМ, смотрел на происходящее из автобусного окна.
А потом лифт вознес Гагарина к космическому кораблю, что находился почти на самом верху ракеты. Затем космонавт занял свое место внутри аппарата, который, к слову, был совсем небольших размеров.
В ожидании старта Гагарин провел в кресле «Востока» более двух часов. Это время было необходимо, чтобы проверить бортовое оборудование, связь. Кстати, со связью были некоторые проблемы – «Земля» не слышала космонавта. Правда, потом эти неполадки были устранены, и в эфире вновь зазвучали голоса тех, кому предстояло изменить Судьбу человечества.
Настроение у Гагарина, как впоследствии вспоминал он сам, было хорошим. Он докладывал о готовности к старту, о своем самочувствии, шутил. Да и у других настроение было приподнятое.
Наконец объявляется минутная готовность.
И вот в 9 часов 7 минут по московскому времени отходят фермы обслуживания, включаются двигатели ракеты, «Восток» отрывается от Земли, и из динамика звучит ставшее впоследствии таким знаменитым гагаринское: «Поехали!».
Вот как описал эти мгновения сам Юрий Гагарин, докладывая Государственной комиссии на следующий день после приземления:
«Со старта… слышно, когда разводят фермы, получаются какие-то немного мягкие удары, но прикосновение, чувствую, по конструкции, по ракете идёт. Чувствуется, ракета немного покачивается. Потом началась продувка, захлопали клапаны. Запуск. На предварительную ступень вышла. Дали зажигание, заработали двигатели, шум. Затем промежуточная ступень – шум был такой, приблизительно, как в самолете. Во всяком случае, я готов был к большему шуму. Ну и так плавно, мягко она снялась с места, что я не заметил, когда она пошла. Потом чувствую, как мелкая вибрация идет по ней. Примерно в районе 70 секунд плавно меняется характер вибрации. Частота вибрации падает, а амплитуда растет. Тряска больше получается в это время. Потом постепенно эта тряска затихает, и к концу работы первой ступени вибрация становится, как в начале работы. Перегрузка плавно растет, но нормально переносится, как в обычных самолетах. В этой перегрузке я вел связь со стартом. Правда, немного трудно было разговаривать: стягивает все мышцы лица.
Потом перегрузка растет, примерно достигает своего пика и начинает плавно вроде уменьшаться, и затем резкий спад этих перегрузок, как будто вот что-то такое отрывается сразу от ракеты… Ну и потом начинает эта перегрузка расти, начинает прижимать, уровень шума уже меньше так, значительно меньше. На 150-й секунде слетел головной обтекатель…»
Через девять минут после старта корабль был на орбите. Спустя еще несколько десятков минут о полете корабля «Восток» с человеком на борту узнал весь мир. Сказать, что полет Юрия Гагарина восхитил человечество – все равно, что ничего не сказать. Люди были взволнованы, поражены, шокированы, воодушевлены. Подбирайте сами слова, которые наиболее точно отражают то, что происходило в тот день в разных странах мира.
Пока человечество еще только «переваривало» выплеснувшуюся на него весть, полет корабля «Восток» уже подходил к завершению. Наступила пора возвращаться на Землю.
Посадка – самая опасная часть полета. Она больше всего беспокоила конструкторов. Еще во времена беспилотных испытательных пусков посадка доставляла больше всего проблем. И именно на участке спуска Гагарину пришлось пережить те минуты, когда благополучный исход всего «мероприятия» висел, буквально, «на волоске».
О том, что разделение отсеков произошло с задержкой и чем это грозило, очень долго молчали, стараясь не «смазать» благостную картину великого свершения. По большому счету, делали это зря – рассказ о трудностях, которые удалось преодолеть космонавту и конструкторам, уже тогда помог бы лучше осознать величие подвига, который был совершен на глазах всего мира.
Но задержка с разделением отсеков была не последней неприятностью, которые в тот день приготовил Его Величество Случай. Видимо Судьбе было угодно, чтобы Юрий Алексеевич доказал всем и навсегда, что ему по праву принадлежит пальма первенства.
Где-то на высоте семи тысяч метров космонавт катапультировался из кабины и продолжил спуск на парашюте. Да, интересная деталь. О том, что космонавт спускался на Землю на парашюте, в 1961 году сказано не было. Наоборот, всячески уверяли и нас, и иностранцев в том, что Гагарин во время приземления находился внутри аппарата. Делалось это из благих побуждений: при регистрации в Международной федерации авиации рекордов, установленных во время полета, могли возникнуть некоторые сложности. Поэтому решили подстраховаться испытанным способом – враньем. Обман вскрылся довольно быстро, но еще долгие годы официально тиражировалась именно эта версия. Даже Гагарину во время одной из пресс-конференций на прямой вопрос о том, как он садился, пришлось, глядя прямо в глаза собеседнику, сказать, что он находился внутри спускаемого аппарата. Сейчас ясно, что все это было излишне – никто и не собирался оспаривать наш приоритет. Но тогда…
Дальше были цветы, награды, мировая слава и жизнь, короткая, но яркая.
А потом были новые полеты в космос. По пути, проложенному Юрием Гагариным, прошли сначала десятки, а теперь уже и сотни людей. А пройдут тысячи и миллионы. Но как бы далеко мы не удалились от Земли в стремлении познать и покорить пространство и время, мы всегда будем помнить о том, кто «всех нас позвал к звездам».

ГЛАВА I
Мечты, мечты…

Стремление преодолеть земное притяжение и отправиться к звёздам у человека появилось давно. Я бы даже сказал, что оно было у людей всегда. Об этом думали еще наши далекие пращуры, жившие в пещерах. Со страхом и восхищением взирали они на птиц, летевших навстречу солнцу, и мечтали отправиться вслед за ними.
Судя по всему, желание побывать в других мирах (даже не зная о существовании этих самых миров) было у человека столь сильным, что последующие поколения впитали его, буквально, «с молоком матери». Именно поэтому идея покорения Вселенной пронизывает большинство дошедших до нас легенд, преданий, мифов древних народов. Их можно встретить и у греков, и у римлян, и у ассирийцев, и у китайцев, и у индийцев, и у многих других.
Например, в поэтическом трактате неизвестного автора, найденном в библиотеке царя Ашурбанипала, описывается полет на орле ассирийского царя Этана на небо, к богам, в поисках «травы плодородия». Он якобы поднялся на такую высоту, что Земля представлялась ему сначала «как гора», затем «как рощица», а после многих часов полета царь увидел, что наша планета «выглядит, как лунный диск». Царем овладел такой страх, что он приказал орлу немедленно снизиться.
Аналогичный сюжет можно найти и в «Славянской книге Еноха», датируемой I веком нашей эры. Это произведение представляет собой вольное изложение оригинала, восходящего, в свою очередь, к утерянной греческой редакции дохристианской эпохи.
В книге описываются следующие события. К главному герою повествования – Еноху – явились два очень высоких человека, каких он, по его словам, никогда не видел на Земле (то ли ангелы, то ли инопланетяне), и передали ему волю бога: «Не бойся, не страшись. Сегодня ты вознесешься с нами на небо». Не в силах ослушаться, Енох только и сказал своим сыновьям: «Я не знаю, куда иду и что ожидает меня».
Пришельцы взяли Еноха на свои крылья и перенесли на облако, на котором он летел все выше и выше, видел воздух, а затем достиг «эфира». Сначала ему показали сокровища снегов и льдов. Затем он увидел «тьму, темнее земной». Потом Енох увидел «райский сад». На «четвертом» небе он был поражен блеском лучей светивших одновременно Солнца и Луны, причем, по словам героя, Солнце светит в семь раз ярче Луны.
Далее в книге говорится, что земной «космонавт» постиг «круги, по которым светила проходят, как ветер, продвигаясь вперед с непостижимой быстротой и не имея дня остановки». Еноха познакомили с устройством Солнечной системы, показали расчет путей Солнца, ознакомили с вращением Луны, научили грамоте, читали ему «небесные» книги, заставили самого записывать свои впечатления. А через 60 дней его вернули на родину, к сыновьям. Во время «приземления» «отступила тьма от Земли и был свет. Люди смотрели и не понимали, как Енох был взят».
Также существует миф о полете на грифах великого полководца Александра Македонского. Причем совершил он его сидя на… троне. В руках он держал пики, на которых были нанизаны куски мяса. Пики были высоко подняты, и «впряженные» в повозку грифы, глядя на куски мяса, стремились ввысь. Ну а когда пришла пора возвращаться на Землю, Александр опустил пики, и птицы потянули трон вниз.
Греческий писатель Лукиан во II веке нашей эры в своем произведении «Икароменипп или заоблачный полет» в форме диалога изложил «весьма правдивую» историю о полете на Луну и Солнце своего героя Мениппа. Приладив к рукам крылья орла и коршуна, тот полетел сначала на Луну, а затем к Солнцу, где попал на совет богов, который решает покарать возмутившего покой Луны человека. Верховный бог лишает Мениппа крыльев и с одним из своих приближенных отправляет его обратно на Землю.
Что-то подобное можно найти и в индийском эпосе «Рамаяна». Единственное отличие от европейских источников состоит в том, что в Индии пишут о «групповом полете» – в путешествие на небо отправляются сразу два героя.
Изобретение пороха немного видоизменило представление людей о том, как слетать в космос. Читателям, которые интересуются историей мировой ракетной техники и космонавтики, вероятно знакомо имя китайского мандарина Ван Гу. Ну а для тех, кто забыл эту легенду, позволю вкратце ее напомнить.
Около пятисот лет назад, может чуть раньше, может чуть позже, жил-был в Китае некто Ван Гу. Судя по всему, это был весьма образованный и талантливый человек. Занимался он изготовлением пороха и созданием пороховых ракет. Вероятно, «наследил» и в других областях знаний, но об этом история умалчивает.
И вот однажды пришла ему в голову мысль улететь к звездам. Проще говоря, задумал он отправиться в космический полет. Сказано – сделано: обвязал Ван Гу кресло бамбуком, закрепил в его основании 47 пороховых ракет, сел в него и приказал 47 своим слугам одновременно поджечь фитили. Слуги не могли ослушаться своего господина и поднесли факелы к странной конструкции. После этого раздался страшный грохот, а когда клубы дыма рассеялись, на месте старта не было ничего – ни кресла, ни Ван Гу, ни слуг.
Куда делся «космоплаватель», в легенде не уточняется. Вероятнее всего, Ван Гу во время взрыва просто распался на атомы. Как и бедные слуги, которым пришлось работать «системой зажигания». Достиг ли мандарин или его «фрагменты» космоса, не столь уж и важно. Главное тут сам факт попытки взмыть в небо.
Путешествия в космос совершались и… во сне. Таким образом, например, побывал на Луне знаменитый астроном Иоганн Кеплер. Об этом удивительном полете и своих приключениях он рассказал в сочинении «Сон, или астрономия Луны».
С развитием науки и техники в сочинениях писателей-фантастов стали появляться конкретные технические средства, которые позволяли воплотить мечты человека в реальность. Источником двигательной силы, способной отправить человека в далекие миры, начали служить различные устройства и агрегаты.
Так, в XVII веке французский писатель Сирано де Бержерак в своих книгах подробно описал воздушные шары и парашюты, которые его герои использовали для полетов в атмосфере, а также ракеты, на которых они отправлялись в космические путешествия. Надо вспомнить, что в ту эпоху ракеты в основном были средством развлечения при устройстве фейерверков. Даже в военном деле они применялись тогда крайне ограниченно. Поэтому предложение об их использовании для полетов к другим планетам было весьма и весьма смелым и, в определенной степени, революционным предложением.
О космических полетах, естественно, на уровне тогдашних знаний писали и другие авторы – Жюль Верн, Герберт Уэллс и многие другие. Их фантазии были столь «беспредельны», что порой казалось – еще один шаг, еще один рывок и человечество окажется в космос.
В 1865 году Жюль Верн опубликовал роман «С Земли на Луну прямым путем за 97 часов 20 минут», более известный под названием «Из пушки на Луну». Если помните, его герои отправились в свое межпланетное путешествие внутри снаряда, которым выстрелила гигантская пушка, установленная на американском континенте, в штате Флорида.
Писатель привел в своем романе точные технические параметры орудия, которое выстреливало пилотируемый снаряд в сторону Луны. Пушка должна была иметь, по расчетам Жюль Верна, длину 274 метра и диаметр 2,74 метра. Первые 61 метр длины ствола заполнялись взрывчатым веществом весом в 122 тонны. Снаряд выстреливался со скоростью 16,5 километров в секунду. После прохождения земной атмосферы, где происходило торможение аппарата, он начинал двигаться со скоростью 11 километров в секунду, что было достаточно для полета к естественному спутнику Земли.
Сам снаряд Жюль Верн предложил изготовить из алюминия с толщиной стенок до 30 сантиметров. Перегрузки, которые пассажиры испытывали при выстреле и при торможении, компенсировались амортизаторами.
Любопытно, что почти одновременно с Жюлем Верном появились и другие романы, в которых описывались путешествия на Луну и другие планеты: создатель «Трех мушкетеров» Александр Дюма опубликовал роман «Путешествие на Луну», Ахилл Эро – «Путешествие на Венеру», некие анонимные авторы – «Поездка на Луну» и «История путешествия на Луну». Несмотря на всю наивность сюжетов, обилие новых книг о полетах в космос стало свидетельством того, что человечество морально «созрело» и готово воплотить в реальность свою вековечную мечту. Но для этого требовались люди, которые могли не только представить себе, как это будет, но и обладали необходимыми знаниями, и знали, что надо делать.

В своих последующих работах Константин Эдуардович обосновал возможности применения различных ракетных топлив и выдвинул множество предложений по ряду других теоретических и практических вопросов космонавтики (составные или многоступенчатые ракеты, орбитальные станции, сварка в космосе, космические оранжереи и другое).
Наиболее интересно предложение о составных ракетах или, как называл их сам Циолковский, «ракетных поездах». В его работах можно встретить описание двух типов таких ракет.
Первый тип «поезда» подобен железнодорожному составу, когда паровоз толкает состав сзади. Сначала работает двигатель хвостового «вагона» (первая ступень). После использования запасов топлива в нем, он отцепляется, и включается двигатель следующего «вагона» (вторая ступень), который с того момента становится хвостовым. И так далее. После полного использования топлива в этом «поезде» головной «вагон» (ракета) получает достаточно высокую скорость для выхода в космос.
Пусть и другими словами, но Циолковский достаточно точно описал работу современного космического носителя. Более того, он доказал расчетами наиболее выгодное распределение весов отдельных «вагонов», входящих в «поезд». С некоторыми поправками эти расчеты используются до сих пор.
Второй тип составной ракеты, предложенной Циолковским в 1935 году, был назван им эскадрильей ракет, которые соединяются между собой, как бревна плота на реке. При старте одновременно начинают работать четыре ракетных двигателя. Когда каждый из них израсходует половину запаса топлива, две ракеты перельют свой неизрасходованный запас топлива в полупустые емкости оставшихся двух ракет и отделятся от эскадрильи. Дальнейший полет продолжат две ракеты с полностью заправленными баками.
Израсходовав половину своего топлива, одна из ракет эскадрильи переливает оставшуюся половину в ракету, предназначенную для достижения главной цели полета.
Второй из предложенных Циолковским типов «ракетных поездов» гораздо сложнее технически, чем первый тип. Однако имеет то существенное преимущество, что все ракеты одинаковы. А подобная унификация, как показала практика космических полетов, является выигрышным вариантом при реализации сложных и масштабных проектов.
До 1920 года все рассуждения Циолковского о ракетах носили в определенной степени абстрактный характер. Но в изданной в том году в Калуге книге «Вне Земли» ученый впервые предложил проект ракеты, предназначенной для полета в космос человека. В своей работе он описал события, которые должны были произойти в 2017 году. Как видим, до названного Константином Эдуардовичем срока осталось чуть-чуть.
Вот подробное описание «составной пассажирской ракеты 2017 года», данное Циолковским в своей книге:
«Составная пассажирская ракета состояла из двадцати простых ракет, причем каждая простая заключала в себе запас взрывчатых веществ (горючее), взрывную камеру с самодействующим инжектором – (ракетный двигатель), взрывную трубу (камера сгорания) и прочее. Однако среднее (двадцать первое) отделение не имело реактивного прибора и служило кают-компанией; оно имело двадцать метров длины и четыре метра в диаметре. Длина всей ракеты 100 метров, диаметр 4 метра. Форма ее походила на гигантское веретено… Взрывные трубы были завиты спиралью и постепенно расширялись к выходному отверстию. Извивы одних были расположены поперек длины ракеты, других – вдоль. Газы, вращаясь во время взрыва в двух взаимноперпендикулярных плоскостях, придавали огромную устойчивость ракете. Она не вихляла, как дурно управляемая лодка, а летела стрелой. Но расширенные концы всех труб (сопла двигателей), выходя наружу сбоку ракеты, все имели почти одно направление и обращены в одну сторону. Ряд выходных отверстий составлял винтообразную линию кругом прибора (корректирующие двигатели).
Камеры взрывания и трубы, составляющие их продолжение, были сооружены из весьма тугоплавких и прочных веществ, вроде вольфрама. Также и инжекторы. Весь взрывной механизм окружался камерой с испаряющейся жидкостью (окислитель), температура которой была поэтому достаточно низкой. Эта жидкость была одним из элементов взрывания. Другая жидкость помещалась в других изолированных отделениях. Наружная оболочка ракеты состояла из трех слоев. Внутренний слой – прочный металлический с окнами из кварца, прикрытыми еще слоем обыкновенного стекла, с дверями, герметически закрывающимися. Второй – тугоплавкий, но почти не проводящий тепло. Третий – наружный – представлял очень тугоплавкую, но довольно тонкую металлическую оболочку. Во время стремительного движения ракеты в атмосфере наружная оболочка накалялась добела, но теплота эта излучалась в пространство, не проникая сильно через другие оболочки в нутро. Этому еще мешал холодный газ, непрерывно циркулирующий между двумя крайними оболочками, проницая рыхлую малотеплопроводную среднюю прокладку. Сила взрывания могла регулироваться с помощью сложных инжекторов, также прекращаться и возобновляться. Этим и другими способами можно было изменять направление взрывания.
Температура внутри ракеты регулировалась по желанию с помощью кранов, пропускающих холодный газ через среднюю оболочку ракеты. Из особых резервуаров выделялся кислород, необходимый для дыхания. Другие снаряды были предназначены для поглощения продуктов выделения кожи и легких человека. Все это также регулировалось по надобности. Были камеры с запасами для пищи и воды. Были особые скафандры, которые надевались при выходе в пустое пространство и вхождения в чужую атмосферу чуждой планеты. Было множество инструментов и приборов, имеющих известное или специальное назначение. Были камеры с жидкостями для погружения в них путешествующих во время усиленной относительной тяжести. Погруженные в них люди дышали через трубку, выходящую в воздушную атмосферу ракеты. Жидкость уничтожала их вес, как бы он ни был велик в краткое время взрывания. Люди совершенно свободно шевелили своими членами, даже не чувствовали их веса, как он чувствуется на земле: они были подобны купающимся или прованскому маслу в вине при опыте Плато. Эта легкость и свобода движений позволяли им превосходно управлять всеми регуляторами ракеты, следить за температурой, силою вращения, направлением движения и т. д. Рукоятки, проведенные к ним в жидкость, давали им возможность все это делать. Кроме того, был особый автоматический управитель (автоматическая система управления), на котором, на несколько минут, зарегистрировалось все управление снарядом. На то время можно было не касаться ручек приборов: они сами собой делали все, что им заранее «приказано». Взяты были запасы семян разных плодов, овощей и хлебов для разведения их в особых оранжереях, выпускаемых в пустоту. Также заготовлены и строительные элементы этих оранжереей.
Объем ракеты составлял около 800 кубических метров. Она могла бы вместить 800 тонн воды (тонна – 61 пуд). Менее третьей доли этого объема (240 тонн) было занято двумя постепенно взрывающимися жидкостями. Этой массы было довольно, чтобы 50 раз придать ракете скорость, достаточную для удаления снаряда навеки от Солнечной системы, и вновь 50 раз потерять ее. Такова была сила взрывания этих материалов. Вес оболочки, или самого корпуса ракеты со всеми принадлежностями, был равен 40 тоннам. Запасы, инструменты, оранжерея составляли 30 тонн. Люди и остальное – менее 10 тонн.
Объем для помещения людей, т. е. заполненного разреженным кислородом пространства, составлял около 400 кубических метров. Предполагалось отправить в путь 20 человек. На каждого доставалось помещение в 20 кубических метров или около двух кубических сажень, что при постоянно очищаемой атмосфере было в высшей степени комфортабельно. Все отделения сообщались между собой небольшими проходами. Средний объем каждого отсека составлял около 32 кубических метров. Но половина этого объема была занята необходимыми вещами и взрывающейся массой. Оставалось на каждое отделение около 16 кубических метров. Средние отделения были больше, и каждое могло служить отличным помещением для одного человека. Одно отделение, в наиболее толстой части ракеты, имело в длину 20 метров и служило залом собраний. На боковых сторонах этих отделений были расположены окна с прозрачными стеклами, закрываемыми наружными и внутренними ставнями».
Чтобы сегодняшнему читателю было понятнее, о чем писал Циолковский, я «перевел» ряд используемых им терминов на современный язык.
Согласитесь, что в 2017 году на таком «ракетном поезде» мы в космос не полетим. Будут другие ракеты и корабли.
Однако проект, предложенный Циолковским в начале XX века, интересен не только в историческом аспекте. По сравнению с тем, что предлагалось ранее, его можно считать существенным шагом вперед в подготовке полета человека в космос.
Труды Циолковского дали мощный толчок для работ по созданию ракетной и космической техники во многих странах мира. В 1920–1930 годах этими вопросами занимались уже сотни ученых и инженеров: Ф.А. Цандер, Ю.В. Кондратюк и многие другие в нашей стране, Роберт Годдард в США, Герман Оберт и Макс Валье в Германии, Роберт Эно-Пельтри во Франции.
Так, Юрий Васильевич Кондратюк (настоящее имя Александр Иванович Шаргей) в 1918–1919 годах написал работу, которую озаглавил «Тем, кто будет читать, чтобы строить». В ней, независимо от Циолковского, оригинальным методом было выведено основное уравнение движения ракеты, приведены схема и описание четырехступенчатой ракеты на кислородно-водородном топливе, камеры сгорания двигателя с шахматным и другим расположением форсунок окислителя и горючего, параболоидального сопла и многого другого. Кондратюком были предложены: использовать сопротивление атмосферы для торможения ракеты при спуске с целью экономии топлива; при полетах к другим планетам выводить корабль на орбиту его искусственного спутника, а для посадки на них человека и возвращения на корабль применять небольшой взлетно-посадочный корабль (предложение реализовано в программе «Аполлон»); использовать гравитационное поле встречных небесных тел для доразгона или торможения космического аппарата при полете в Солнечной системе (пертурбационный маневр). В этой же работе рассматривалась возможность использования солнечной энергии для питания бортовых систем космических аппаратов, а также возможность размещения на околоземной орбите больших зеркал для освещения поверхности Земли.
В 1929 году Кондратюк издал в Новосибирске на собственные средства тиражом 2000 экземпляров книгу «Завоевание межпланетных пространств», в которой была определена последовательность первых этапов освоения космического пространства. Более подробно рассматривались вопросы, поднятые в его ранней работе «Тем, кто будет читать, чтобы строить». В частности, в книге было предложено использовать для снабжения спутников на околоземной орбите ракетно-артиллерийские системы (в настоящее время это предложение, естественно в измененном виде, реализовано в транспортной системе «Прогресс»). Кроме того, в работе были исследованы вопросы тепловой защиты космических аппаратов при их движении в атмосфере.
Любопытно, что в предисловии к книге Кондратюк упоминает о нескольких главах рукописи, которые «слишком близки к рабочему проекту овладения мировыми пространствами – слишком близки для того, чтобы их можно было публиковать, не зная заранее, кто и как этими данными воспользуется». Так как неизвестные главы еще не найдены и вряд ли когда-нибудь будут обнаружены, судить о том, что там было в действительности, не представляется возможным.
Сам автор утверждает, что он нашел способ достижения начальной скорости ракеты 1500–2000 метров в секунду «без расходования заряда и в то же время без применения грандиозного артиллерийского орудия». По его словам, он также «пришел к весьма неожиданному решению вопроса об оборудовании линии сообщения с Земли в пространство и обратно, для осуществления которой применение такой ракеты, как рассматриваемая в этой книге, необходимо только один раз».
Кондратюк также указал, что многие предложенные им технические решения могут быть реализованы уже на достигнутом уровне развития техники, особенно американцами.
В те же годы, когда Кондратюк формулировал свой план освоения космического пространства, этим же занимался и немец Герман Оберт. Из под его пера вышло предложение о постройке космического корабля, названного им «Модель Е». Это была ракета с одной большой дюзой и широким основанием, к которому крепились четыре опоры-стабилизатора. Ракета состояла из двух частей: первой разгонной ступени, работавшей на спирте и жидком кислороде, и второй, основной, в которой в качестве горючего использовался жидкий водород, а в качестве окислителя – все тот же жидкий кислород. В верхней части основной части размещалась каюта с иллюминаторами, позволяющими вести астрономические наблюдения. Оберт назвал ее «аквариумом для земных жителей». Высота всей ракеты, рассчитанной на двух пассажиров, оценивалась конструктором в «четырехэтажный дом», а общий вес заправленной ракеты – в 288 тонн.
Для преодоления земного притяжения, согласно расчетам Оберта, его ракета должна была лететь 332 секунды при ускорении 30 метров в секунду в квадрате. По истечении этого времени она достигнет высоты более 1600 километров и скорости почти 10 километров в секунду.
Возвращение пассажирской кабины с путешественниками внутри нее на Землю Оберт предполагал осуществить с помощью парашюта либо при помощи специальных несущих поверхностей и хвостовых стабилизаторов, позволяющих реализовать планирующий спуск.
А вот соотечественник Оберта Макс Валье предложил превратить обычный самолет в ракетный путем замены поршневых двигателей ракетными. В своей книге «Полет в мировое пространство», вышедшей в 1924 году, он утверждал, что в дальнейшем, постепенно совершенствуя двигатели и сокращая площадь несущих поверхностей, можно будет создать из такого самолета пилотируемую космическую ракету.
Первый свой проект Валье представлял в виде обычного аэроплана того времени с винтом, большими крыльями и двумя ракетами-ускорителями, закрепленными под ними. Во втором варианте ракетоплан уже имел четыре ракетных двигателя, а третий был уже лишен винта, имел крылья меньшей площади, но был оснащен шестью ракетными двигателями. И наконец в фантазии конструктора появился настоящий ракетный монстр – аэроплан с двумя фюзеляжами и восемнадцатью ракетными двигателями. Правда, конечный «продукт» Валье был в некоторой степени похож на конструкцию Оберта – двухступенчатый межпланетный корабль, первая ступень которого представляла собой аэроплан с толстыми короткими крыльями и множеством ракетных ускорителей.
Можно было бы описать и множество других проектов ракет, космических кораблей, ракетопланов и тому подобного, что появилось в те годы. Но особой необходимости в этом нет, так как они, в основном, похожи друг на друга, а отличаются только деталями. К тому же, все работы Циолковского, Годдарда, Оберта и других – это были лишь теоретическими изысканиями. На практике пионеры космонавтики занимались в те годы небольшими ракетами, которым было не под силу поднять человека в космос.

1
Опыт Плато – опыт, демонстрирующий шарообразную форму вещества, находящегося во взвешенном состоянии в другой жидкости.