Новости и события в культурной жизни

Перевожу взгляд чуть выше, на стене несколько фотографий. Высокий седовласый человек в очках улыбается со снимков. Вот он в цилиндре, вот с граммофоном в руках, вот с переносным органом играет на улице Стокгольма. Билл Линдвал, шведский бизнесмен. С него все начиналось. Вернее, с его страсти к самоиграющим инструментам. Больше 40 лет он собирал различные шарманки и оркестрионы. И у него был небольшой музей в Стокгольме. Боясь, что дети со временем распродадут коллекцию, предложил купить собрание своему другу российскому бизнесмену Давиду Якобашвили.

- До 2000 года я не был собирателем, я ничего не собирал, - вспоминает Давид Якобашвили. - Может быть, в детстве "Вымпела", модели маленьких машинок. И марки чуть-чуть. А потом просто он (Билл Линдвал – прим. ред.) мне показал эту коллекцию. Я знал, что ему нравятся самоиграющие музыкальные аппараты. Вспомнил детство. Тогда, в 2000 году, у меня бизнес начал развиваться, и я начал зарабатывать деньги. Был на подъеме. И Билл предложил: "Может быть, ты сделаешь музей?" Мне идея показалась очень привлекательной. Я сказал: "Да, давай сделаем". Начал с ним ездить. Он приобщил меня к аукционам, приобщил к собирателям таких ценностей, ввел в этот круг. И дальше - во мне проснулся дух коллекционирования. Это привязанность такая. Уже не можешь без этого. Надо все время собирать, что-то находить… Это зависимость определенная. Есть свои слабости у каждого человека - у меня такая слабость.

За 15 лет такой «зависимости» собрание Билла Линдвала из 400 предметов разрослось до 20 тысяч экспонатов и 4-х этажей в здании на улице Солянка. «Плюс 20 тысяч музыкальных носителей», - поправляют работники музея. Не без гордости. Бумажные и восковые перфоленты, металлические диски, винил… Длинные узкие шкафы с рулонами на полках. История звукозаписи в отдельно взятом строении Москвы. Продвигаемся между полированными инструментами, разговаривая полушепотом: на другом конце зала перед одним из оркестрионов стоит микрофон, идет запись-оцифровка.

Переносные шарманки сменяют большие ярмарочные органы с причудливыми скульптурами. Самый огромный – в центре зала – как гигантская музыкальная шкатулка, украшенная яркими картинами и позолотой. «Th Mortier» - красуется вверху композиции название компании-производителя. Для этого инструмента в музее еще при строительстве готовили специальное место: здесь потолок исчезает в лестничной спирали, и оглушающий звук праздничного органа уносится этажами выше…

А вот эти музыкальные «шкафы» стояли в середине прошлого века в холлах гостиниц, кафе и на железнодорожных станциях. Чтобы заиграла музыка, достаточно было опустить монету или повернуть специальный ключ, и большой металлический диск начинал крутиться, разливаясь нежными переливами…

Помните, как в фильме «17 мгновений весны»? Штирлиц и пастор Шлаг ведут свой философский разговор о политике и Боге под звуки такого инструмента. Его между подачей блюд заводит хозяин ресторана.

Всего каких-то 80 лет назад звук воспроизводился с железного диска с отверстиями…

Внезапно на стене начинают играть часы, прерывая мысли о том, как все в этом мире быстротечно. «Это один из наших самых старых экспонатов, - поясняют мне, - голландские часы 1450 года. Настенные. По форме напоминают башенные, но, скорее всего, висели в одном из замков».

То, что у музея будет отдельное здание, было решено сразу. Правда, изначально оно планировалось не на Солянке, говорит Давид Якобашвили.

- Сложности, конечно, были. Как только я озвучил идею создания музея Юрию Михайловичу (Лужкову – прим. ред.), он меня выслушал и дал возможность получить здание. На Покровке. Там находилось отделение милиции, рядом с Белорусским посольством. Милицию «переселили». Но белорусы сказали, что им это помещение необходимо для нужд посольства. Я, конечно, не отказал - мы же дружественное государство (смеется). Правда, поставил меркантильное условие, чтобы они помогли договориться с мэрией зарегистрировать участок земли под шашлычной «Стекляшка», которую я к тому времени приобрел. Белорусы помогли, за что я им очень благодарен. Здание строили почти 14 лет, все это время коллекция хранилась в подвалах под Арбатом, в помещениях бывшей «Метелицы» ( Д. Якобашвили был соучредителем казино с 1993 г.- прим. ред.). Там же мы сделали первые ремонтные мастерские, теперь они в самом музее.

Кутаюсь в кофту – в помещении довольно прохладно. «Слишком много дерева и кожи», объясняют работники. Периодически возле экспонатов появляются реставраторы, делают обход, проверяют – настраивают инструменты и часы. Следят за уровнем влажности. Мастеров, как и предметы старины, тоже собирали по крупицам.

Поднимаемся на второй этаж. Часы. Напольные, настенные, каминные, консольные, карманные. Большинство – с инструментальной составляющей. Коллекция со времен Билла Линдвала хоть и разрослась в тематическом плане, но тема музыки осталась ключевой.

Вот такие часы в футляре висели в каретах наполеоновских солдат, который требовал от своих служак пунктуальности. Вот эти – без корпуса под стеклом - стояли на каминах, их открытый механизм сам по себе – произведение искусства. А тут «магические» часы, часы-загадки. Стеклянная трубка, увенчана прозрачным циферблатом, по которому бегает стрелка. Механизма с шестеренками, словно и нет. Но то иллюзия, которую сотворил часовщик, любитель фокусов Робэр Удэн.

Дальше глаз цепляется за потолок, под которым висит множество клеток с птицами. Живыми… Или нет? Еще одна иллюзия. Тает вместе с первыми «чириканьями» механических клювов.

- Таких экспонатов, чтобы за ними пришлось «гоняться», нет, - чуть задумавшись, рассказывает Давид Якобашвили, - не получается приобрести, значит, не получается. Нет, так нет, как говорится… Чаще борьба в душе происходит - отдать больше денег или нет? И вот тут многое зависит от настроения, с которым идешь на аукцион. Есть у нас в коллекции достаточно дорогие вещи, которые стоят несколько миллионов долларов, но они не всегда самые дорогие к сердцу. Но бывает так, что упускаешь какую-то интересную вещь, потому что пропустил аукцион, забыл, опоздал… Это, конечно, всегда обидно. Вообще, все, что приобретаешь, должно нравиться. Цель-то – собрать.

У коллекционера цель собрать. У работников музея – создать такое пространство, чтобы все предметы в нем «подружились», давали «дышать» друг другу, не перетягивая внимания. «Неправильной расстановкой и светом можно в буквальном смысле уничтожить предметы: графика зацветет, серебро почернеет», - комментируют музейные сотрудники, пока мы идем по третьему этажу мимо географических карт 18 века (где север не вверху, а на северо-западе) и коллекции поздних работ Паоло Трубецкого. Блоком бронзовой скульптуры Давид Якобашвили особенно горд.

- В принципе, ничего сложного в том, чтобы открыть свой музей – нет, - говорит он, - особенно, если у вас есть помещение, есть, что показать. И есть деньги. Никаких специальных разрешений на музейную деятельность не нужно. Другой разговор, что путь во многом зависит от того, какую задачу вы перед собой ставите. Я выбрал сложную - найти участок в центре города, построить здание… Если бы я просто купил помещение, вышло бы дешевле тех денег, что в итоге потратил. А так, все вместе: строительство, покупка и обслуживание экспонатов – это сопоставимая сумма с той, которую я получил после продажи Вимм-Биль-Данн. (Прим ред.: по данным из открытых источников в 2011 году компания «Вимм-Биль-Данн» была приобретена корпорацией PepsiCo за $5,7 млрд. Это стало крупнейшей зарубежной инвестицией в не сырьевой рынок России. Давид Якобашвили выручил от продажи 10% - около $600 млн).

Спускаемся с третьего этажа на лифте, постепенно возвращаясь из 17-19 веков в не столь далекие 1970-е. Весь минус первый этаж заставлен музыкальными автоматами тех лет. Бросаем монетку в ближайший. Мгновение. Загораются яркие лампы. Еще мгновение. Из колонок полетели виниловые голоса легендарной ABBA. «Вот такой был способ у владельцев кафе развлечь гостей, пока не было плазменных телевизоров, и подзаработать. Одна монета – одна композиция»… Ну, а музей в моем случае – это не про заработать, утверждает Давид Якобашвили, это про другое:

- Это не бизнес. Никакого бизнеса тут нет. Потому что билеты бесплатные. Продавать мы ничего не собираемся, даже воду. Экспонаты не продаем. Только покупаем… Если есть деньги!

Татьяна Смородинская©

Сплетённый блестящими золотыми и серебряными нитями и буквально стоивший королевского состояния, он однажды украшал стены Хэмптон-Корта, оплота Тюдорской монархии. В изысканных деталях его главная сцена изображает костёр, в котором святой Павел руководит сжиганием нерелигиозных книг. Это было резким посланием короля, который утверждал свою религиозную власть во время разрушительной фазы английской реформации, религиозного антецедента за уничтожение монастырей.

Эксперты назвали его «Святым Граалем гобеленов Тюдоровского двора» и «одним из самых роскошных и важных ренессансных гобеленов». Он был частью потерянного набора из девяти гобеленов, изображающих жизнь святого Павла. Набор был доставлен королю в конце 1530-х годов и после его смерти в 1547 году упоминается в описи имущества Хэмптон-Корта.

После ремонта Виндзорского замка в 1670-х годах, гобелены были использованы вновь по указанию Карла II. Прежде чем исчезнуть, в последний раз они упоминаются в записях Виндзорского замка в 1770 году.

Генрих VIII был, возможно, самым большим коллекционером гобеленов в истории, изначально владевший коллекцией из 2500 предметов. Но до наших дней сохранился только их малый процент, включая один из главных шедевров той коллекции. Гобелены Авраама, находящиея в Хэмптон-Корте, также принадлежали Генриху VIII. Это очень изысканные, утончённые ручные библейские гобелены, тогда как вновь обнаруженный образец является очень динамичным.

Исследования показывают, что испанский дилер продал гобелен Со Святым Павлом коллекционеру в Барселоне в 1960-х годах, а в последствии он был продан анонимному покупателю в Мадриде, который теперь отправил его в Великобританию для очистки и консервации. Ведущие эксперты по гобеленам, Саймон Френсес и Томас Кэмпбелл подтвердили, что это предмет из коллекции Генриха VIII. Френсес назвал его «самым высоким достижением ткачества гобелена».

Гобелен спроектировал для короля Питер Кук ван Альст. Он был соткан в Брюсселе, а на его изготовление понадобилось, возможно, до двух лет работы нескольких лучших ткачей того времени. Ван Альст объединил драму Рафаэля с персонажами Дюрера в удивительных подробностях.

История королевской коллекции гобеленов теряется в 18 веке, когда картины начали затмевать гобелены по популярности и постепенно занимать их места. Возможно, королевские слуги пытались распускать утратившие интерес хозяев гобелены для того, чтобы извлечь из них золотую нить.

В 2013 году испанский владелец обнаруженного гобелена заподозрил возможную связь с Хэмптон-Кортом и тщетно пытался получить лицензию на экспорт. Теперь исследование прочно установило связь. Френсес призвал Испанию предоставить разрешение на экспорт. Он надеется, что Великобритания сможет приобрести этот предмет, если он появится на открытом рынке. Гобелен оценивается, как минимум, в 5 миллионов фунтов стерлингов.

Первая серия документального проекта рассказывает об истории спасения бессмертного шедевра иконной живописи — Боголюбской иконы Богоматери XII века. Сейчас это одно из древнейших изображений Богоматери, которое дошло до наших дней. По преданию, в 1155 году, во время перенесения Владимирской иконы из Вышгорода в Залесье, князю Андрею Боголюбскому в походном шатре явилась Богородица. Она повелела ему поставить икону во Владимире. На месте чудесного явления князь воздвиг храм Рождества Богородицы и основал свою резиденцию — село Боголюбово. В честь этого события он повелел написать новую икону, изображающую его видение. На протяжении столетий местные жители ходили в крестный ход с этим образом, из-за чего икону часто приходилось поновлять слоем лака. Все эти изменения пагубным образом сказались на сохранности образа.

В 1918 году были выявлены ужасные разрушения иконы: красочный слой частично сыпался, а где-то обнажилось дерево. Доска иконы была изъедена жучком-древоточцем, и даже была найдена живая личинка. По меркам того времени спасти шедевр было невозможно. В Центре имени Грабаря над иконой работало пять поколений реставраторов, и шаг за шагом удалось выявить живопись XII века, которая скрывалась под слоем 23-х поновлений.

«До некоторой степени нас сравнивают с врачами. И это не просто как у врача: не навреди. Я думаю, что на сегодняшний момент реставрация все больше должна быть интеллектуальной. То есть изначально это искусствоведческое и историческое исследование», — сообщил Александр Горматюк, последний реставратор Боголюбской иконы Богоматери в Центре имени академика Грабаря.

Благодаря проекту «Спасенные шедевры России» зрители телеканала «История» смогут увидеть масштаб проделанных преобразований за сто лет. Боголюбская икона вернулась из небытия и стала ещё одним подтверждением удивительной красоты и богатства древнерусской культуры домонгольского периода.

Смотрите документальный проект «Спасенные шедевры России» на телеканале «История» начиная с 13 октября каждую субботу в 19:30.

Справка.

Документальный проект «Спасенные шедевры России» расскажет о реставрации самых известных памятников отечественной культуры. В фильме будет показана история реставрационных мастерских, методы и технологии реставрации, а реставраторы поделятся секретами своего ремесла и воспоминаниями о прошлом Центра имени Грабаря. Отдельное внимание в фильме уделено крупнейшим музеям России, фонды которых были спасены реставраторами. В их числе — усадьба П. И. Чайковского в Клину, музей-заповедник «Зарайский кремль», Тульский музей оружия, Владимирский музей-заповедник, Новоиерусалимский монастырь и многие другие. Проект «Спасенные шедевры России» включает 12 серий, каждая из которых посвящена отдельной реставрационной мастерской Центра имени академика Грабаря.©

«Иногда, бывает, день-два-три мажешь без толку. Знаете, такое ощущение, не то, что депрессия, а кажется, что, может, все написал и уже больше ничего не смогу, как будто никогда и не рисовал в жизни. Вдруг что-то зацепится на каком-то кусочке, начинает получаться, пошло-поехало, оно вдруг почему-то начинает получаться», ‒ делился Оскар Рабин.

В этой мастерской на маленькой парижской площади, рядом с центром Помпиду Оскар Рабин работал около 30 лет. Художник иронизировал: вот оно совсем рядом, официальное современное искусство. Он эмигрировал в Париж в конце 70-х, когда его обвинили в тунеядстве и лишили советского гражданства.

«Сыграло роль время. Если бы время не изменилось, то ничего бы не было, и художником бы я таким не стал», ‒ делился Оскар Рабин.

Оскар Рабин говорил, что его историю можно разделить на три этапа. Первый – доотепельный: учеба в художественной студии Евгения Кропивницкого, поступление в Институт имени Сурикова и отчисление «за формализм». Чтобы заработать на жизнь, он трудился на железной дороге, разгружал вагоны, за мешок картошки писал картины. Жил в бараке в Лианозово, где в 50-е годы начали собираться художники, непризнанные властью и ненужные обществу. Позже журналисты придумают название «Лианозовская школа» и скажут: именно там родилось современное искусство.

«Иностранцы приезжали. Это были спектакли для местных. Соседка сказала нам, что ее призывали докладывать: кто приходит», ‒ рассказывал художник.

С оттепелью начались откровенные кухонные разговоры, поиски истины, эксперименты. Но официального признания так и не последовало. Кульминацией этой второй жизни стала «Бульдозерная выставка». Рабин был ее вдохновителем и организатором. В СССР против художника развернули настоящую травлю. Так началась третья жизнь ‒ в эмиграции.

«Он был борец, но не трибун, не площадной оратор. Я бы его назвал “Ганди с кистью в руке”. Это был человек с колоссальной внутренней свободой», ‒ отметил режиссер и сценарист документального фильма «Оскар» Евгений Цымбал.

В Париже Оскара Рабина называли «Солженицыным в живописи» за бунтарство и вызов, брошенный системе. А он продолжал писать картины российской жизни. Лианозовский быт в парижском антураже. Далекие воспоминания и одиночество.©

ЭКСКЛЮЗИВ
Общество
Изобразительное искусство
Литература
Пресс-релизы телеканала
Конкурс "Щелкунчик"
Музыка
Кино
История
Театр
Приглашаем на съемки
Наука

09.11.2018 | 10:59
Спорт и граффити. Покрас Лампас расписал площадь перед стадионом "Локомотив"

В столице на площади перед стадионом «Локомотив» появилась роспись огромных размеров. Ее автор ‒ молодой художник Покрас Лампас. Анна Галинская рассмотрела произведение, рожденное на стыке каллиграфии и граффити.

Это ‒ самая большая каллиграфия в мире. По ней можно спокойно ходить. И это не будет актом вандализма. Этот гигантский арт-объект и создан специально для этого. Площадь в одиннадцать тысяч квадратных метров перед стадионом «Локомотив» расписана полностью в фирменные цвета футбольного клуба. Каждая буква ‒ это все буквы ‒ высотой в несколько метров, а здесь написана целая фраза.

Покрас Лампас на этой площади провел почти месяц. Сначала были долгие поиски: как писать, что, под каким углом будут смотреть люди и как это будет взаимодействовать с геометрией пространства. Фраза «у нас свой путь» ‒ новый слоган «Локомотива» ‒ написан здесь на нескольких языках. Цвета, конечно, «локомотивные»: красный и зеленый. Правда, художник их художник их немного разбавил.

«Я белый очень люблю. Вообще, белый есть везде. Это же такой главный цвет. Это тоже самое, что черный. Черного может не существовать, но мы его все-равно видим. Даже саму площадь мы выкрашивали в темный, черный цвет, чтобы она потемнела по сравнению с обычным асфальтом», ‒ рассказал Покрас Лампас.

Потребовалось огромная, состоящая из шести валиков, кисть шириной в полтора метра и пять тысяч литров краски, которая выдержит снег, толпы людей, автомобили. Несколько лет не сотрется точно.

«Она останется, потому что, мне кажется, это самая дикая краска, которая есть если не в России, то в мире. Это специальная двухкомпонентная краска, которая замешивается из двух бочек прямо в момент рисования», ‒ пояснил художник.

Покрасу Лампасу предоставили полную свободу творчества. Лишь намекнули: желательно, чтобы был отсыл к букве «л». Условия соблюдены. Работу принимают президент «Локомотива» Илья Геркус и нападающий Федор Смолов, напоминая, что футбол ‒ тоже искусство. А их клуб открыт для всего нового.

«Это в том числе демонстрация этой открытости. Мы считаем, что футбольный клуб должен быть открыт быть для любых проявлений творчества», ‒ рассказал Илья Геркус.

«То, что “Локомотив” ‒ это первый клуб в России, который заключил такого рода сотрудничество и то, что эта работа Покраса украшает стадион и территорию стадиона “Локомотив” ‒ это очень круто. Я лично этому рад», ‒ добавил Федор Смолов.

Это «каллиграффити» претендует на попадание в Книгу рекордов Гиннеса. Столь масштабное ‒ оно стало для Покраса доказательством собственного роста.

«Рекорд ‒ это такой важный фактор, потому что вкладываешь гораздо больше сил, зная, что эта работа ‒ не на один год. Соответственно, нужно прям зафиксировать свое состояние в данный момент, свои мысли и знания в одной работе», ‒ говорит Покрас Лампас.

Подпись Покраса Лампаса на этой площади найти практически невозможно. Он спрятал ее, как обычно, считая, что работа скажет сама за себя.

На русских торгах в Лондоне будет представлено почти 270 лотов. Самый дорогой - картина Айвазовского «Закат в Венеции». Ее стоимость оценивают от 400 до 600 тысяч фунтов стерлингов. Полотно - из коллекции филантропа Джона Клюге.

«Айвазовский написал множество видов Венеции, но работы такого размера вы редко встретите на аукционах», - рассказала специалист русского отдела аукционного дома Christie's Александра Бабенко.

На выставке в Москве представлены и работы Василия Шухаева из частной французской коллекции - это «Автопортрет в сером халате» и «Портрет Веры Шухаевой, жены художника». Обе картины написаны на дереве, в подражание старым мастерам. Также на продажу выставят портрет жены Ильи Репина, написанный самим художником и два детских портрета Александра II.

«Все знают, что русское искусство стало очень модным после перестройки, когда коллекционеры из России стали приезжать на аукционы в Лондоне, Нью-Йорке. Но это не только их заслуга. Парадокс в том, что даже те, кто не коллекционировал русское искусство, увидев его на аукционах, тут же начинали им интересоваться», - отметил глава русского отдела аукционного дома Christie's Алексис Де Тизенгаузен.

В секции декоративно-прикладного искусства представлен кувшин в виде кролика. Когда-то он был подарен одному из князей Юсуповых — или отцу, или сыну, вошедшему в историю как убийца Распутина. Избранные лоты предстоящего аукциона русского искусства можно увидеть в московском представительстве Christie’s до 10 ноября.

— В искусстве нет утилитарной задачи сделать что-то, что обладало бы конкретными свойствами. Художники, как правило, экспериментируют и смотрят на результат. Именно этот принцип был использован в подборе авторов и их работ, — отметил Аристарх Чернышёв.

Проект «Парадоксальные гибриды» участвовал в параллельной программе 6-й Биеннале молодого искусства (Москва, 2018). Центр «Хлебозавод» стал первой площадкой для демонстрации этой выставки за пределами столицы.

— В предыдущем проекте «Открытие, открытие» мы вместе с гостями «Хлебозавода» разбирались, каким образом сообщаются между собой наука и искусство, пытались понять, как и насколько точно они моделируют будущее. Получилось высказывание не только о возможности взаимодействия этих, на первый взгляд, несоприкасающихся областей, но и об ограниченности человеческих способностей в вопросах постижения мира, о тех уловках, которое наше сознание ставит на пути открытия неведомого. Выставка «Парадоксальные гибриды» затрагивает схожие проблемы, но делает акцент на настоящем, на том, что происходит здесь и сейчас: каким образом нам удается лавировать в непрерывном потоке информации, способны ли мы раздвинуть рамки нашего восприятия действительности, и как мы отнесемся к тем, кому это удается уже сегодня, — отметила главный куратор Центра современной культуры «Хлебозавод» Ольга Бурасова.

Помимо выставки, в новом учебном сезоне в Центре «Хлебозавод» пройдут лекции от экспертов в области современного искусства и науки. Планируются встречи с медиа-художниками, руководителями крупных издательств, кинопоказы. Дети смогут посетить интерактивные экскурсии для школьников и стать участниками творческих смен.©

Познание себя и мира средствами искусства – основа творческой концепции Зураба Церетели. Осмысление собственного предназначения, природы творчества, проблемы соотношения добра и зла, прекрасного и безобразного, все это в искусстве мастера существует в форме сочиненных художественных моделей, которые предстают в самых разных видах визуально искусства – живописи, скульптуре, графике, эмалях.

Религиозная тема как поиск духовности, нравственного идеала в пространстве изобразительного искусства занимает особое место в творчестве Зураба Церетели. Ей посвящены не только монументальные произведения на тему библейской истории, но и образы Святых – Николая Чудотворца, Святой Равноапостольной Нины, Святого Апостола Павла, Святителя Николая, Святого Георгия, героев Куликовской битвы Александра Пересвета и Преподобного Иринарха Затворника.

Под руководством З.К. Церетели Российской академией художеств была осуществлена масштабная работа по воссозданию Храма Христа Спасителя в Москве. Стоит отметить, что это беспрецедентный проект стал началом национальной программы возрождения церковного искусства в России.

Особая страница творчества мастера – фактически возрождение техники перегородчатой эмали, расширение её технологических возможностей и важных свойств, что позволяет художнику создавать монументальные эмалевые панно, большинство из которых посвящено библейской истории.
В скульптуре мастер создал целую серию композиций, посвященных библейской истории, сцена Ветхого и Нового Завета. Познание Добра и Зла в пространстве вечности, которое человечество проживает по бесконечной спирали истории мироздания. Уникальность этих работ – в способности преодолеть телесность, материальность, стать символами познания божьих истин и путей прозрения. Серии скульптурных композиций, как «Древо жизни», «Адам и Ева», «Крещение Господне», «Несение креста», «Распятие», «Вход в Иерусалим», образы святых Апостолов, многочисленные рельефы в своей пластической трактовке представляют органичный синтез византийской и древнерусской художественных традиций, а также русской академической школы. Однако, творя даже в самых классических форматах, скрепленных стройной огранкой канона, Церетели всегда остается совре¬менным мастером, художником XXI века, который имеет свой свободный, глубоко индивидуальный взгляд.

«Познание Добра» – своего рода сверхзадача, программа максимум, которую художник неустанно реализует в творчестве.©

«Оказалось, что все абсолютно прошло тихо-мирно, без сучка практически, без задоринки. Всего лишь два раза нас забирали в полицию. Считай, что это не в счет. Сразу отпускали. Кстати сказать, со второго раза уже стали узнавать нас в Махачкале и говорить: "А! Это те, кто приехал из Москвы перформанс делать", чем нас просто приводили в полный восторг, поскольку это говорили милиционеры на улице», - поделился руководитель проекта Дмитрий Буткевич.

Художница Мария Плавинская отправилась на рынок в Махачкале босиком, с завязанными глазами, и трогала предметы на прилавках. Дмитрий Буткевич снимал этот перформанс на мобильный телефон. Окружающие реагировали без агрессии, но довольно быстро к ним подошли полицейские и забрали в отделение. Правда, также быстро и отпустили. Довольно сильно рисковала Анна Гребенникова - когда пришла на свадьбу в шортах и футболке с названием группы «ДДТ» и начала неловко танцевать лезгинку, балансируя на пустой бутылке. Перформанс «Не стреляй!» о том, как человек бывает неловок, погружаясь в незнакомую культуру.

«Мне надо было сразу же улетать, у меня был час до самолета, и меня какой-то мужчина-дагестанец "нагрузил" - дал коньяка», - рассказала Анна Гребенникова.

Вторым наставником для студентов стала художница Таус Махачева, которую уговорил что-нибудь преподать студентам ректор ГИТИСа Григорий Заславский. Таус - внучка народного поэта Дагестана Расула Гамзатова. Из его же стихотворения взяли строчку «С Дагестаном в голове» для названия проекта.

«Все ребята поехали и использовали разные методологии. И еще мне кажется, что было очень важно, это то, что работы модифицировались, то есть даже сейчас некоторые работы выглядят не так, как они были придуманы, сделаны», - отметила Махачева.

Саша Дыхне перед поездкой решила, что будет молчать. Взяла с собой блокнот, с помощью которого и общалась со всеми. В этом блокноте - итоги погружения в среду.

«Некоторые люди думали, что я действительно глухонемая, и мне приходилось перед ними извиняться и объяснять, что это такой проект, что я хочу молчать и хочу почувствовать город», - объяснила Саша.

Проект «Арт-Кавказ. С Дагестаном в голове» после этой выставки в галерее «Граунд Песчаная» не завершится. У руководителей есть планы на участие в одном из международных биеннале современного искусства. ©