Почему барды могли появиться только в СССР?

2014 г. Америка в жанре авторской песни: "В тяжелые для Родины времена глобального объединения двух Грушинских фестивалей летучая агитбригада самарских бардов занялась... укреплением международных бардовских отношений

Потому что заниматься объединением есть много желающих, а вот нести знамя самарской авторской песни в массы инородцев нужно безотлагательно. Поэтому 29 мая в 6 часов утра делегация в составе Андрея Колесникова, Максима Чикалова, Ирины Вольдман и Дарьи Григорьян села в самолет в родном аэропорту Курумоч. А 29 мая в 12 утра по нью-йоркскому времени мы ступили на землю Америки. Погода, по утверждению бортпроводницы, была прекрасной — плюс 60 градусов. По Фаренгейту.

Бард, конечно, птица перелетная, но девятичасовой полет, хотя и с вай-фаем, и с киношками на выбор, и с двухразовым горячим питанием (куда уж там замученным сэндвичам российских авиалиний) — и все равно этот перелет дается непросто. Может, оттого, что в полете, чтоб не шокировать окружающих, бардовских песен не поют.

Бардовские будни

Бардовскую песню в Америке любят, может, и не сильнее, но уж точно интенсивнее: в одни выходные можно попасть сразу на три слета. Правда, на каждом будет по 200 человек — и это много! Зато многие из них проводятся дважды в год: весной и осенью. Правда, весна тут начинается 21 марта и заканчивается 21 июня — американцы больше чтут солнечные ритмы, а не календарные.

Немного об особенностях фестивальной жизни. Как вы уже поняли, фестивали тут предпочитают называть слетами — то ли оттого, что слово короче, то ли оттого, что все сюда слетаются по хай-веям, ведомые отчасти — сердцем, отчасти - навигаторами. По всей площади лагеря стоят столбики с краниками, откуда добывается питьевая вода и где еще можно добыть электричество. А вот пространство вокруг палаток местные любители бардовской песни лагерями называть не любят — видно, ассоциации не те. И фраза «я у себя в лагере» звучит так: «я у себя на сайте». Вообще смесь английского с нижегородским еще раз подтверждает, что дружба между нашими народами возможна. А если я не очень райт, то уж соррички... Если же вспомнить классика Визбора, то каждый может быть «очень глэд и вери рад» - конечно, в том случае, если не забудет съехать в экзит.

Цыганщина

Первый фестиваль, на котором наша делегация отметилась. Поражает тем, что каждая делегация — каждый лагерь, то есть, простите, сайт, готовит свой номер для капустника. Темой нынешнего года стал кастинг Шехерезад, так что народ резвился самозабвенно и восторженно. Традиция замечательная — все заняты, «хвостов» - то есть потребителей, которые часто губят наши фестивали, создавая балласт, там нет по определению. Зато есть умельцы, которые кормят весь слет потрясающим пловом, — представляете, мы видели в Америке очередь за едой!

Про дороги

А вы не думайте — на американских дорогах есть ямы! Просто они в другом пропорциональном соотношении: среди наших ям встречаются участки дорог, а на американских дорогах редкая яма — это так, способ мягкой адаптации заезжих бардов к непривычно ровным условиям проезда. Что еще приятно поражает — изумрудная трава по обочинам. Как вариант — на ней может располагаться поле для гольфа, детская площадка или много чего, самое главное — на них не будет лежать слой пыли от выхлопов и трава останется совершенно зеленой до первых снегов, которые до весны останутся девственно белыми. Да здравствует экологический контроль! Чтоб мы так жили...

Сарай-продай

Существование российских (в данном случае — самарских) бардов в Нью-Йоркщине возможно исключительно благодаря терпеливым, а временами — почти святым людям, которые готовы терпеть в своем доме скопление бардов в период между одним и другим фестивалем, то есть слетом. Потому что барда в момент этого безвременья начинают раздирать совершенно противоречивые чувства. С одной стороны, ему постоянно хочется на гараж-сейл. Гараж-сейл — это такое американское развлечение, секонд-хэнд, не выходя из дома, точнее, из гаража. Когда в американском доме скапливается много вещей, купленных на распродажах и на гараж-сейлах у соседей, хозяева оставляют это все на улице около дома (а иногда даже не вынося из дома), втыкают на ближайшем перекрестке табличку «Garage-sale» и ждут тех, у кого еще не скопилось слишком много вещей и которые еще поэтому могут сесть на одну из своих машин и поехать по окрестным городкам за дешевыми вещами. Так осуществляется круговорот материальных ценностей. Иногда эти вещи мало чем отличаются от тех, которые наши сограждане предпочитают хранить какое-то время в сарае (поэтому мы и предложили альтернативный перевод «сарай-продай»), а потом относить на ближайшую мусорку, но — в этом и заключается разница культур — наши американские собратья предпочитают предложить их сначала своим согражданам за деньги, хоть и за смешные. К чести нашей самарской делегации нужно сказать, что мы соблазнялись не только материальными ценностями. Бард Колесников, например, упорно и целенаправленно скупал все встречавшиеся на его пути виниловые пластинки. Совершенно не бардовского, как вы догадываетесь, содержания.

Педестрианс

Но гараж-сейл-мания напрягла наших хозяев меньше всего. Гораздо труднее было им обеспечить наше желание, постепенно переходящее в потребность, — ходить пешком. Потому что тротуары в Америке отсутствуют... за ненадобностью. На Манхэттене, правда, мы встретили специальнх людей — pedestrians save service, которые оберегали вымирающий класс пешеходов.

Стихия

Зато здесь везде чувствуется присутствие океана. Его, так сказать, могучее дыхание. Когда наша слегка усеченная делегация отправилась на берег, отовсюду уже поступали сообщения о ливне. А когда мы таки дошли по водной глади до середины залива и вода наконец покрыла красные революционные трусы Максима Чикалова, ветер с берега погнал над водой песок. Обратно американская земля принимать нас не хотела. Но против могучей волжской стати Макса даже океанические волны ничего сделать не могли — он раздвигал их грудью. И, видно, в знак уважения тяжелые свинцовые тучи на некоторое время раздвинулись, и луч солна осветил группу самарских бардов, довел нас до берега и скрылся в тучах. Но и дальше на нас не упало ни капли дождя! Видимо, американские небеса замерли в удивлении, наблюдая, как самарские барды шли пешком по американской земле, и встречные грузовики пугались революционных трусов барда Чикалова. Кстати, если в в Америке вздумаете сойти с дороги в кусты по нужде, то обнаружите там полиэтилен и прочий мусор, на котором невозмутимо растут ромашки. Все-таки у наших народов много общего.

Невыносимая легкость бытия

Вряд ли где-либо можно лучше прочувствовать временность нашего пребывания на этой земле, чем это чувствуется в Америке. Нашему основательному российскому мозгу непонятно, как можно жить в таких домиках, при взгляде на которые сразу приходит на память фургончик Элли, унесенный ураганом. «Унесенные ветром» могли быть написаны только в этой стране. Даже если снаружи дом выглядит как кирпичный — это вовсе не кирпич, а тонкая облицовка, за которой тонкие стены.

Местные

Здесь растут одуванчики и подорожник! Только мы к одуванчикам относимся толерантней и не покушаемся на их жизненные права. В Америке их искореняют как сорняк, портящий газон. Кстати, в штате Нью-Джерси, в котором мы в основном обретались, если трава на газончике возле дома перерастет определенную длину, то хозяину могут выписать штраф. Поэтому у наших хозяев траву косит казанский бард Бикчентаев.

Вообще зелени и живности в Америке оказалось до неприличного много. Птицы поют и деревья растут даже в каменных джунглях Манхэттена. К бардовским песням американские птицы тоже неравнодушны, заслышав звуки гитарных струн, они начинают издавать звуки, правда, возникает подозрение, что они делают это не в смысле подпеть, а в каком-то другом смысле...

Еще обещают оленей, но пока видели только сбитых на обочине.

Пугали американскими комарами: мол, подкрадываются беззвучно, кусают незаметно, а потом опухаешь красиво. Пока Бог миловал — попадаются только обычные российские. А может, они вовсе по национальному признаку кусают?

Индейцы Манхэттена

Манхэттен нам советовали объехать на велосипеде по специальной круговой велосипедной дорожке шириной примерно с нашу улицу Мичурина. Велосипед там можно взять напрокат прямо на улице. Но первый автомат карточку нашего Сбербанка проигнорировал совсем, а второй сказал, что такое обслуживать не собирается... С горя пошли смотреть на манхэттенского быка. Бык внушителен. Но интересней было наблюдать за невозмутимым полицейским, глядящим, как туристы всех стран стремятся подержать символ финансового могущества Америки за яйца, чтоб часть этого могущества перешла им. В общем, мы предпочли сфотографироваться с полицейским, чтоб нам перешла часть его невозмутимости. А он оказался вполне дружелюбным. А потом мы оказались в Национальном американском музее индейцев и видели икону Иисуса Христа с индейским носом и Статую Свободы, сшитую из шкурок с меховым факелом над головой. Конечно, в музейном магазине мы провели больше времени, чем в самом музее. Но покупали почти исключительно книги на английском язке про плачевную судьбу индейцев. И еще — на всякий случай — словарь индейского жестового языка. И еще книгу индейских пословиц: «В твоей душе никогда не будет радуги, если в твоих глазах никогда не было слез». Нам рассказали, что сейчас индейцы до сих пор живут в резервациях, на землях, свободных от уплаты налогов, и на эксклюзивной парковке вождя племени запаркованы вовсе не печальные кобылки, а машины весьма известных марок.

Не гляди назад, не гляди...

Два района Нью-Йорка — Манхэттен и Статен Айленд - соединяет паромная переправа. Паром проплывает мимо Статуи Свободы, а сзади уходят в океан небоскребы Манхэттена. Мы сфотографировались на их фоне несколько раз. Все равно получилось, как на фоне обоев.

Американская деревня

Дорога в Кливленд, провинциальная Америка... Если, позабывшись, взглянуть из окошка авто и увидеть на обочинах трасс ромашки и поля, убегающие вдаль, то можно вообще подумать, что ты не в Америке. Но потом начнутся деревушки — с коровами и лошадками и огромными пространствами коротко постриженной травы. Иногда вообще кажется, что всю Америку можно пройти поперек босиком по газонам. Причем никаких косарей нами изначально замечено не было. И даже мысль появилась: может, у них трава со временем приучилась расти строго определенной законом длины. Но вот пришел уикенд, люди вернулись с работы в дома, и заурчали газонокосилки, девицы в красивых платьях усаживались верхом на четырехколесную тракторообразную конструкцию и в поте лица косили, приводя Америку в достойный вид. Косили их мужья и их дети. И трава пахла, как у нас. А в небе — кроме обязательного самолетика - невозмутимо парил местный хищник.

Главный Атлант

И все-таки жар баталий, разворачивающихся на нашей Родине в связи со слиянием двух фестивалей, мы чувствовали и в Америке. Андрей Колесников вошел в состав художественного совета объединенного фестиваля. И тут пришло известие о том, что Александр Городницкий, который согласился возглавить жюри этого исторического мероприятия, отдал свои полномочия Олегу Митяеву. Александр Моисеевич в это время тоже находился в Америке, наша делегация встретилась с ним, были организованы телефонные переговоры с Дмитрием Богдановым — и мы с замиранием сердца слушали, как главный Атлант авторской песни подтверждал свое изначальное решение. Оказывается, он действительно передавал полномочия Олегу Митяеву, своему заместителю, но только на время своего пребывания в Америке. Почему-то про это уточнение забыли, и по какой-то случайности народная молва тут же сделала Митяева председателем. Городницкий на следующий день полетел на Родину, а мы продолжили выполнение нашей миссии."(с)

Источник: https://voron-vg.livejournal.com/133494.html

ВИДЕО Бардовская песня в Америке.