Уроки 1941 года

Этот танк я выбрал для рассмотрения по двум причинам. Во-первых, Т-26 был основным танком РККА в предвоенный период и был выпущен в количестве более 10000 шт. В начале Великой Отечественной войны доля этих танков в частях Красной Армии все еще оставалась значительной. Во-вторых, несмотря на достаточно неказистый внешний вид, Т-26 являлся первым советским танком, чья система управления огнем позволяла ему вести эффективный прицельный огонь с хода.

Наводчик для наведения на цель имел два прицела:

– телескопический, стабилизированный в вертикальной плоскости прицел ТОС-1 с блоком разрешения выстрела,

– перископический прицел ПТ-1,

– для подсвета цели в темное время суток на маске пушки были установлены 2 прожектора,

– для стрельбы из кормового 7,62-мм пулемета ДТ имелся диоптрический прицел.

Командир (он же заряжающий) для обнаружения цели имел только две визирные щели по бортам башни. Для поиска цели он также мог использовать панорамный прицел ПТ-1. Механик-водитель имел в своем распоряжении только визирную щель.
Таким образом, легкий танк Т-26, имея достаточно слабые средства для обнаружения цели, при этом имел отличные шансы эту цель (если ее все же удалось обнаружить) поразить.
Приводы наведения пушки по горизонтали и вертикали механические. Количество дневных оптических приборов – 2. Количество ночных оптических приборов – 2. Количество визирных щелей – 3. Командирской башенки нет. Сама идея стабилизации только прицела в танке Т-26 несомненно была более удачной чем американский подход к проблеме точности стрельбы с хода – стабилизации всего орудия с зависимой механической стабилизацией прицела от него. Несовершенный и маломощный стабилизатор ВН американского танка М4 «Шерман» не позволял точно удерживать пушку на цели, особенно при движении по сильно пересеченной местности. Увод при колебаниях корпуса все-таки был и при этом, так как прицел имел механическую связь с пушкой – терял свою цель и наводчик этого танка. Прицел ТОС-1 танка Т-26 уверенно держал цель в самых сложных условиях. При нажатии наводчиком на кнопку стрельбы, выстрел происходил в тот момент, когда ось орудия совмещалась с осью прицела, и цель поражалась. ТОС-1 имел увеличение 2,5х, поле зрения 15° и был рассчитан на прицельную стрельбу на дальность до 6400 м. Прицел ПТ-1 имел такое же увеличение, поле зрения 26° и дальность прицельного огня 3600 м. Принцип «охотник-стрелок» в целом реализован довольно сомнительно, так как командир танка имел весьма ограниченный набор средств для обнаружения цели и при этом еще и отвлекался на перезарядку орудия.

"Наводчик (он же командир) для наведения на цель имел:

– телескопический прицел ТОД-6,

– для подсвета цели в темное время суток на маске пушки был установлен прожектор .

Радист-стрелок для стрельбы из переднего 7,62-мм пулемета ДТ использовал:

– оптический прицел ПУ (увеличение 3х).

Командир (он же наводчик) для обнаружения цели имел:

– командирскую панораму ПТ-К (на некоторых танка заменялась на поворотный, перископический прицел ПТ4-7),

– 2 перископических прибора по бортам башни.

Механик-водитель имел в своем распоряжении:

– 3 перископических наблюдательных прибора.

Приводы наведения пушки по горизонтали электрические, по вертикали механические. Стабилизация отсутствует. Количество дневных оптических приборов – 8. Ночных оптических приборов – 1. Визирных щелей нет. Командирская башенка отсутствует.

Как видим, по количеству оптических приборов танк Т-34 выпуска 1939-41 годов несколько уступал тяжелому танку КВ-1. Но главный его недостаток был в том, что на этом танке не был реализован принцип «охотник-стрелок». На Т-34 этих выпусков командир совмещал функции наводчика. Естественно в бою он мог увлечься визированием цели через телескопический прицел ТОД-6 (увеличение 2,5х, угол поля зрения 26°) и тем самым полностью потерять контроль за окружающей обстановкой. Я думаю, что нет нужды объяснять какому риску в такие моменты подвергался танк и его экипаж. В какой-то степени помочь командиру в обнаружении врага мог заряжающий. Потому по сравнению с тяжелым КВ-1, танк Т-34 первых выпусков все же существенно более «слепой».

Мнение американских специалистов об оптике Т-34: «Прицелы отличные, а смотровые приборы не отделаны, но весьма удовлетворительные. Общие пределы обзорности – хорошие» . В целом приборное оборудование танка Т-34 предвоенного выпуска было вполне на уровне. Главный его недостаток – отсутствие наводчика в экипаже танка."(с).

Легкий танк Pz.Kpfw III Ausf. G (экипаж 5 человек)



Наводчик для наведения на цель имел:

– телескопический прицел TZF.Sa (увеличение 2,4х).

Командир для обнаружения цели имел 5 визирных щелей в командирской башенке. Заряжающий мог пользоваться 4 визирными щелями по бортам башни.

Механик водитель располагал:

– поворотным перископическим смотровым прибором KFF.1 и 2 визирными щелями в корпусе танка спереди и слева.

Одна визирная щель в правом борту корпуса имелась и у радиста стрелка. Для стрельбы из курсового пулемета радист-стрелок использовал все ту же визирную щель.

Приводы наведения по горизонтали и вертикали механические. Количество дневных оптических приборов – 2. Количество ночных оптических приборов – 0. Количество визирных щелей – 12. Командирская башенка есть.

Вызывает удивление более чем скудное оснащение этого немецкого танка какой либо оптикой вообще. Особенно яркий диссонанс получается при сравнении с советскими танками. Например, KB-1 имел аж 11 оптических приборов (!) против 2 у «тройки». В то же время у последней просто бросается в глаза огромное количество визирных щелей – аж 12 штук! Они, конечно, улучшали обзор из танка, но ослабляли его защиту и сами по себе являлись уязвимым местом в танке, при этом представляя опасность и для использующих их танкистов. Командир этого танка вообще был лишен каких бы то ни было оптических приборов наблюдения, кроме, разве что, собственного бинокля. Плюс в наличии командирская башенка, однако, опять же никакого приборного оборудования командирская башенка не имела, а через пять узких щелей видно было очень плохо.

Тут я считаю все же необходимым дать подробное пояснение того, почему визирную щель за полноценный оптический, наблюдательный прибор я не считаю. В случае с перископическим прибором, человек ведет наблюдение опосредованно, находясь под защитой брони. Сам же выходной зрачок прибора расположен намного выше – очень часто в крыше корпуса или башни. Это позволяет сделать площадь зеркала прибора достаточно большой и таким образом обеспечить необходимое поле зрения и углы обзора. Попадание в прибор пули или осколка в худшем случае приведет только к выходу данного прибора из строя. В случае с визирной щелью дело обстоит гораздо печальнее. Это просто узкая щель, прорезанная в броне, непосредственно через которую человек ведет наблюдение. Совершенно очевидно, что подобная конструкция является уязвимой и потенциально опасной. Последствия попадания в щель пули или снаряда могут быть различными – от повреждения органов зрения наблюдателя, то выхода из строя танка. Чтобы снизить до минимума вероятность попадания в смотровую щель пуль или осколков ее размеры делают минимальными, что в сочетании с толстой броней очень сильно сужает поле зрения через эту щель. Кроме того, для защиты глаз наблюдателя от случайно попавших в щель пуль или осколков она изнутри закрывается толстым бронированным стеклом – триплексом. Так что прильнуть к визирной щели человек не может – он вынужден смотреть через щель с некоторого расстояния, определяемого толщиной триплекса, что, естественно еще больше сужает сектор обзора. Так что, какими бы несовершенными ни были перископические приборы наблюдения танков КВ-1 и Т-34, они были априори на порядок лучше визирных щелей немецких танков. Данный недостаток был в некоторой степени компенсирован тактикой немецких экипажей, но об этом ниже.





Средний танкPz.Kpfw IV Ausf. F (экипаж 5 человек)



Наводчик для наведения на цель имел:

– телескопический прицел TZF.Sa.

Командир для обнаружения цели имел 5 визирных щелей в командирской башенке. Наводчик и заряжающий могли использовать 6 визирных щелей расположенных на лобовой плите башни (две), на бортах башни (две) и на бортовых лючках башни (тоже две).

Механик-водитель имел:

– поворотный перископический прибор KFF.2 и широкую смотровую щель. Радист-стрелок располагал двумя смотровыми щелями.

В итоге: привод наведения по горизонтали электрический, по вертикали механический, стабилизации нет, командирская башенка есть, количество дневных оптических приборов – 2, количество ночных оптических приборов – 0, количество визирных щелей – 14 (!).

Таким образом можно сказать, что на начало войны наши танки еще мирного времени имели несравненно более богатое и разнообразное оснащение оптическими приборами, чем их немецкие оппоненты. При этом количество архаичных визирных щелей было сведено к минимуму (КВ-1, Т-26), либо они отсутствовали вовсе (Т-34). Отсутствие командирской башенки объясняется ее ненужностью на танках KB-1 и Т-34, (чтобы не увеличивать высоту танка) имеющих для обнаружения цели специализированные оптические наблюдательные приборы командира ПТ-К, обеспечивающие круговой обзор." - https://otvaga2004.ru/tanki/tanki-concept/s...emeckix-tankov/

"К 1 июня 1941 года в СССР насчитывалось 700 тысяч грузовых автомобилей. Из-за ужасного состояния дорог, хронического недостатка запасных частей, ремонтных материалов, средств технического обслуживания, шин, аккумуляторов, низкой квалификации большинства водителей техническое состояние автомобильного парка страны было крайне неудовлетворительным. Только 55 % машин считались исправными. На 15 июня 1941 года в Красной армии имелось 272 600 автомобилей всех типов, что составляло 36 % от численности штата военного времени. Основу автопарка Красной армии накануне Великой Отечественной войны составляли грузовые автомобили ГАЗ-АА и ГАЗ-ААА грузоподъёмностью в 1,5–2 т, ЗИС-5 и ЗИС-6 грузоподъёмностью в 3–4 т. В небольших количествах имелись пятитонные автомобили Яг-4 и Яг-6 и восьмитонные Яг-10. Все эти машины являлись грузовиками коммерческого типа и использовались в армии в таком же виде, как и в народном хозяйстве без каких-либо конструктивных изменений. Поэтому по своим характеристикам они мало подходили для эксплуатации в войсках, особенно в условиях военного времени. В отличие от германского Вермахта, к началу войны Красная армия практически не имела автомобилей повышенной проходимости. Последние были представлены полугусеничными вездеходами ГАЗ-60 (В) и ЗИС-22 (ВЗ), созданными на базе все тех же ГАЗ и ЗИС. Однако количество их было невелико, а технические характеристики оставляли желать лучшего.

Такая же ситуация сложилась и с легковыми автомобилями. В Красной армии имелись машины трёх типов: ГАЗ-А, ГАЗ М-1 и ЗИС-101. Наиболее массовым были знаменитые «эмки» — ГАЗ М-1, семиместные «ЗИСы» использовались для перевозки высшего комсостава (корпус, армия, округ). Все эти автомобили не были приспособлены для эксплуатации в армии и обладали низкой проходимостью. Исключение составляли автомобили ГАЗ-61. Это был полноприводный (4x4) вариант «эмки», созданный специально для армии. Однако количество изготовленных машин было очень небольшим.

Ещё больше проблем возникало со специальными машинами — бензо- и водомаслозаправщиками, автоцистернами, ремонтными летучками (походными мастерскими на шасси автомобилей). Производство таких машин на заводах промышленности было невелико — например, в 1940 году при плане в 2 тыс. бензозаправщиков на шасси ЗИС-5 и 150 водомаслозаправщиков на шасси ЗИС-6 были изготовлены всего 155 и одна (!) машина соответственно. Поэтому обеспеченность, например, механизированных корпусов заправщиками колебалась в пределах 7–40 %. По Западному Особому военному округу средняя укомплектованность танковых частей водомасло- и бензозаправщиками составляла 15 %. Считалось, что весь этот огромный некомплект в случае начала военных действий будет восполнен за счет поступления автомашин из народного хозяйства, то есть по мобилизации. Однако в результате катастрофических поражений лета и осени 1941 года Красная армия безвозвратно потеряла 159 тыс. автомобилей (58,3 % от первоначального состава). Эти потери и пришлось восполнять за счёт мобилизации (получено из народного хозяйства 166,3 тыс. автомашин), а некомплект не только сохранился, но и увеличился по причине формирования новых частей и соединений. Что касается промышленных поставок автомобилей для армии, то с началом войны производство их стало быстро сокращаться, так как часть заводов была вынуждена эвакуироваться в глубокий тыл, а часть полностью или частично переключалась на выпуск иных видов боевой техники. Так, Московский автомобильный завод (ЗИС) в октябре 1941 года значительную часть своего оборудования и рабочей силы эвакуировал на Урал, прекратив на некоторое время выпуск машин. Горьковский автомобильный завод в начале войны был частично переведен на выпуск танков и также сократил производство автомобилей. Все это привело к снижению поставок автомобилей в армию."(с).

"В довоенный период мотоциклы в СССР не были широко распространены. Они выпускались на четырех заводах в Ижевске, Москве, Таганроге и Серпухове. Общий объем производства был невелик и составлял, например, в 1940 году около 6700 единиц. Так что к началу Великой Отечественной войны в Советском Союзе мотоцикл был даже большей экзотикой, чем автомобиль. Тем не менее советское военное руководство, слепо копируя зарубежный (в первую очередь германский) опыт, взяло курс на оснащение механизированных частей мотоциклами. При этом, как и в других случаях, исповедовался принцип «догнать и перегнать» — в состав формировавшихся в 1940–1941 годах мехкорпусов был включен мотоциклетный полк. Что с ним делать, как его использовать, советские командиры в 1941 году просто не понимали. По-иному складывалась ситуация в Западной Европе. Там в 1920–1930 годы имел место настоящий мотоциклетный бум. Мотоциклы стали доступны по цене широким массам населения. В Германии, например, в 1940 году имелось 1 млн. 860 тыс. мотоциклов! В итоге молодые рабочие и клерки, «рассекавшие» на своих «железных конях» по немецким автобанам, будучи мобилизованными в армию, привнесли этот дух в войска. Они стали своего рода «легкой кавалерией» нового времени, одним из символов блицкрига. На фоне их активных действий летом-осенью 1941 года использование советских мотоциклетных подразделений выглядело блёкло.

Неумение использовать мотоциклетные подразделения и отсутствие необходимого количества материальной части заставили осенью 1941 года сократить число мотоциклетных частей. Но в целом курс на их развертывание сохранился, потребность в таких частях особенно возросла к лету 1943 года.

В то же время после начала Великой Отечественной войны производство мотоциклов в СССР резко сократилось. Часть производственных мощностей мотоциклетных заводов переориентировали на выпуск другой продукции, часть эвакуировали на восток — в Ирбит, Тюмень, Горький. В итоге осенью 1941 года выпуск мотоциклов в Советском Союзе практически прекратился. Немногим лучше была ситуация и в 1942 году, когда цеха покинули только 3028 мотоциклов. В 1943 году советские заводы изготовили не намного больше — 3760 машин, в 1944-м — 5380, и, наконец, за 4 месяца 1945 года — 1595 мотоциклов. Таким образом, за четыре года войны было изготовлено 13 763 мотоцикла."(с).

то ли ослы-русские под предводительством грузина-тигра одолели в конце-концов тигров-немцев, то ли, наоборот: немцы-ослы под предводительством тигра-адольфа нагнали страху вначале...
Аллюзии, брат, вещь витиеватая, понимаешь..