Сталин

22.07.1942, среда, вечер
«Волк-оборотень»
За ужином шеф завел разговор о юристах. Он предостерег, что юристам на оккупированных восточных землях не позволят чрезмерно регламентировать все и вся.
Характерно, что в понимании юристов он как рейхсканцлер Германии имеет полное право подписывать законы и указы о выделении миллионных и миллиардных сумм, но зато свою подпись под завещанием на сумму, скажем, 23 рейхсмарки обязан заверить у нотариуса. Потребовалось издать еще один закон, чтобы покончить с этим идиотизмом. Пока он жив, юристов можно не опасаться, ибо он в случае нужды пренебрежет какими бы то ни было юридическими нормами. Но он опасается, что, когда его уже не будет, юристы причинят немало вреда.
Поэтому он недавно добился того, чтобы тех юристов, которые являются по сути подрывными элементами, можно было крепко ударить по рукам. Ранее эти субъекты отвечали за свои проступки только в дисциплинарном порядке, а здесь действовал старый принцип: «Ворон ворону глаз не выклюет». Теперь с этим покончено. В годы борьбы он на собственном горьком опыте убедился в том, что из себя представляют представители этого сословия. И когда ему говорят: «У вас в памяти лишь те юристы, которые сформировались в период Системы, новое поколение совершенно другое!» – то он мог только констатировать: уже само воспитание юристов ведется таким образом, что из них могут выйти только мошенники, и поэтому молодое поколение пойдет тем же путем.
Кроме того, разве порядочный человек выберет себе такую профессию и согласится всю свою жизнь защищать каких-то темных субъектов? И вообще, будет ли адвокат пылко и страстно выступать в защиту своего клиента, напрямую зависит от имущественного положения последнего. Адвокат Лютгебруне мог за соответствующую сумму гонорара даже зарыдать, если того требовали интересы его подзащитного. О каком правовом мышлении господ юристов может идти речь, если они во время судебных заседаний нашептывают преступникам советы о том, как им надо себя вести, и, искусно задавая всякие хитрые вопросы, пытаются помочь клиенту избежать вынесения обвинительного приговора и справедливого наказания? И когда видишь все это, возникает чувство, что здесь просто лиса натаскивает лисят. И если раньше актеров хоронили только на живодерне, то нынче именно юристы заслуживали того, чтобы их там хоронили. Нет никого ближе юристу, чем преступник, а если учесть, что оба – космополиты, то между ними просто нет разницы.
И не существует другой возможности вновь сделать юриспруденцию профессией порядочных людей, кроме как поставить ее на службу государству. Ведь, судя по нынешнему положению вещей, при всем желании невозможно понять, как юристы получают ученую степень доктора наук.
После ужина шеф в беседе исходил из того положения, что Советы представляли бы для нас страшную опасность, если бы им удалось с помощью выдвинутого КПГ лозунга «Не бывать больше войне!» убить в немецком народе солдатский дух. Ведь в то же самое время, когда они у нас с помощью коммунистического террора, прессы, забастовок, короче говоря, всеми средствами боролись за победу пацифизма, у себя в России они создали невероятно мощную военную промышленность.
Невзирая на то что в Германии они всячески пропагандировали слюнявый гуманизм, у себя они удивительнейшим образом сумели использовать рабочую силу и, развернув стахановское движение, приучили советских рабочих работать не только быстрее, чем средний рабочий в Германии и капиталистических государствах, но также и продолжительнее по времени.
И чем больше мы узнаем о том, что происходит в России при Советах, тем больше радуемся тому, что вовремя нанесли решительный удар. Ведь за ближайшие десять лет в СССР возникло бы множество промышленных центров, которые постепенно становились бы все более и более неприступными, и даже представить себе невозможно, каким вооружением обладали бы Советы, а Европа в то же самое время окончательно бы деградировала и, оказавшись совершенно беззащитной, превратилась бы в объект советской экспансии, направленной на установление мирового господства.
И было бы глупо высмеивать стахановское движение. Вооружение Красной Армии – наилучшее доказательство того, что с помощью этого движения удалось добиться необычайно больших успехов в деле воспитания русских рабочих с их особым складом ума и души.
И к Сталину, безусловно, тоже нужно относиться с должным уважением. В своем роде он просто гениальный тип. Его идеал – Чингисхан и ему подобные, о них он знает буквально все, а его планы развития экономики настолько масштабны, что превзойти их могут лишь наши четырехлетние планы. И для него – шефа – нет сомнений в том, что в СССР в отличие от капиталистических государств, например США, нет безработных.
Рейхсляйтер Борман, начав делиться впечатлениями, полученными во время его поездки совместно с профессором Брандтом по находящимся неподалеку от ставки фюрера украинским колхозам, перевел разговор на другую тему и заговорил о населении Украины. Он подчеркнул, что при виде здешних детей совершенно не ощущаешь, что со временем у них будут плоские славянские черты лица. Как и у большинства людей восточнобалтийского типа, у них светлые волосы и голубые глаза; щеки у них пухлые, формы закругленные, и они действительно очень симпатичные. По сравнению с ними наши дети, в подавляющем большинстве своем принадлежащие к нордической расе, похожи на жеребят – такие же неуклюжие и кажется, что у них чересчур худые длинные ноги, слишком вытянутые тела, угловатые головы. А когда смотришь на украинских детей, то даже представить себе трудно, что время сплющит их круглые лица и сделает грубыми их черты. В остальном же, как подчеркнул рейхсляйтер Борман, за время своей поездки он видел, правда, мало мужчин, но зато невероятно много детей.
Такое обилие детей однажды может доставить нам много хлопот: ведь эти дети принадлежат к расе, которая воспитана так, что может вынести гораздо более суровые испытания, чем наш народ. Он не видел ни одного человека в очках, очень у многих великолепные зубы, они хорошо упитаны и, очевидно, сохраняют крепкое здоровье до глубокой старости.
Под влиянием необычайно трудных условий, в которых эти люди жили на протяжении многих веков, произошел естественный и очень тщательный отбор. Любой из нас, выпив стакан сырой воды, тут же заболеет. А эти люди живут в грязи, среди нечистот, пьют какую-то жуткую воду из своих колодцев и рек и ничем не болеют. Мы вынуждены каждый вечер глотать атебрин, чтобы не заболеть малярией, а этих русских или так называемых украинцев не берет и малярия, ни сыпной тиф, хотя их дома просто кишат вшами. И если под управлением немецкой администрации этот народ будет жить в полной безопасности и станет еще более неуязвим, то это не только не в наших интересах, но, напротив, рост численности этих русских или так называемых украинцев в не слишком отдаленные времена будет представлять для нас угрозу. Мы заинтересованы в том, чтобы эти русские или так называемые украинцы не слишком сильно размножились: ведь мы намерены добиться того, чтобы в один прекрасный день все эти считавшиеся ранее русскими земли были полностью заселены немцами.
Шеф в связи с этим заметил, что совсем недавно в одном из трактатов он встретил предложение запретить распространение и потребление противозачаточных средств на занятых нашими войсками восточных землях. И если какой-нибудь идиот действительно вздумает осуществить нечто подобное на практике, он самолично расстреляет его. Учитывая, сколько там в каждой семье детей, нам будет только на руку, если их девушки и женщины будут как можно больше употреблять противозачаточных средств. Нужно не только разрешить неограниченную торговлю ими, но и всячески поощрять ее, ибо мы ни в малейшей степени не заинтересованы в росте численности местного населения. Но пожалуй, придется прибегнуть к помощи евреев, чтобы формировать развитие событий в этом направлении.
Опасность того, что местное население под нашей властью будет быстро размножаться, он считает вполне реальной. Ведь если всем будут руководить немцы, то жизнь местного населения неизбежно изменится к лучшему и их благосостояние возрастет. И поэтому мы обязаны при всех обстоятельствах принять должные меры и не допустить роста численности местного населения.
В данной ситуации было бы чистейшей воды безумием проводить на занятых нашими войсками восточных землях диспансеризацию по немецкому образцу. Даже речи не может быть о вакцинации местных жителей и тому подобных мерах по укреплению их здоровья. В их головах нужно убить даже мысль о них. И со спокойной душой всячески способствовать распространению среди них суеверного представления о том, что все эти прививки и тому подобные вещи крайне опасны.
Необычайно важно также внимательно следить за тем, чтобы какими-либо мерами не пробудить в местном населении чувство собственного достоинства. Тут нужно быть особенно осторожным: ведь именно его полное отсутствие есть одна из основных предпосылок нашей работы. На основании этого ни в коем случае нельзя предоставлять местному населению права на получение высшего образования. Если мы совершим эту ошибку, то сами вырастим тех, кто будет бороться против нашей власти. Пусть у них будут школы, и если они захотят в них ходить, то пусть платят за это. Но максимум, чему следует их научить, – это различать дорожные знаки. Уроки географии должны сводиться к тому, чтобы заставить их запомнить: столица рейха – Берлин и каждый из них хоть раз в жизни должен там побывать. Помимо этого вполне достаточно будет научить туземцев, например украинцев, немного читать и писать по-немецки; такие предметы, как арифметика и т. п., в этих школах совершенно ни к чему.
Когда заходит речь об открытии школ для местного населения, никогда не следует забывать, что на занятых нашими войсками восточных землях следует применять те же методы, которые англичане применяли в своих колониях. И вся эта шумиха вокруг просветительной работы, вызванная появлением там попов из рейха, просто полный идиотизм. Генерал Йодль совершенно прав, выражая недовольство по поводу плаката на украинском языке, в котором речь шла о запрещении ходить по путям. Если один или даже несколько туземцев попадут под поезд, нас это совершенно не должно волновать.
И если он выступает за то, чтобы в школах туземцы учили немецкий язык, то исключительно потому, что знание языка есть одно из необходимых условий установления там нашего господства. В противном случае любой туземец сможет отказаться выполнять распоряжение немецких властей под предлогом того, что он, дескать, «не понял». По той же причине в школах нужно учить не тамошнему алфавиту, а нормальному шрифту. И самой большой нашей ошибкой будет чрезмерная забота о местном населении.
Для того чтобы мы, живя в хороших условиях, со временем не расслабились и не стали более снисходительными, необходимо возвести непреодолимый барьер между нами и местным населением.
При всех обстоятельствах нельзя допустить, чтобы немцы жили в украинских городах. Пусть уж лучше немцы живут в бараках за городской чертой, чем в самих украинских городах. Иначе в этих городах вскоре начнется чистка и уборка улиц и все такое прочее. Ни под каким видом не следует застраивать русские или украинские города или пытаться сделать более красивым их облик. Ибо в нашу задачу не входит улучшать жизнь местного населения. В перспективе для немцев будут построены новые города и поселки, и они никак не будут соприкасаться с русским или украинским населением. И поэтому предназначенные для немцев дома никоим образом не должны быть похожи на дома русских или украинцев; ни у кого не должно возникнуть ощущения, что немцы хоть что-то – глиняную обмазку или соломенную крышу – заимствовали у русских или украинцев.
В кайзеровской Германии постепенно дошли до провинциального, захолустного взгляда на вещи и начали регламентировать и предписывать все и вся. А причиной не в последнюю очередь послужило то, что нам, немцам, у себя на родине очень тесно и для регулирования жизненных процессов постоянно приходится прибегать к помощи полиции. Но вся эта регламентация таит в себе опасность того, что человек, который однажды покинул пределы рейха и поселился, скажем, в каком-нибудь британском доминионе, буквально вздохнет всей грудью, почувствовав, что здесь ему предоставлена полная свобода действия, и вскоре утратит всякую связь со своим отечеством.
Поэтому на занятых нашими войсками восточных землях мы не должны допускать этой ошибки, порожденной нашим вечным желанием регламентировать все и вся. И если мы не хотим без нужды лишний раз вызвать недовольство среди местного населения, то нам следует издавать распоряжения, ущемляющие их права, только в тех случаях, когда этого требуют наши интересы.
На старых землях рейха положение ныне таково, что в Берлине уже считают, что назначение бургомистра в любой городок тоже их дело. Даже общества собаководов были запрещены, и ему пришлось лично вмешаться, чтобы вновь добиться разрешения на «внесение в собаководство организующего начала». Регламентирование на старых землях рейха скоро дойдет до того, что устав общества любителей майских жуков также будет разработан в Берлине с приложением к нему подробнейших инструкций об организации делопроизводства, управления имуществом, финансовой отчетности и т. д., так что над бухгалтером нависнет угроза предстать перед судом, если он неправильно распорядится имуществом общества на сумму 6-10 рейхсмарок. И поэтому он желает, чтобы директивы из Берлина определяли только общие направления политики на занятых нашими войсками восточных землях, а повседневные дела решались на месте и находились в ведении компетентного гебитскомиссара.
Далее, бессмысленного регламентирования на восточных землях можно избежать путем сведения к минимуму штата германской администрации. Это приведет к тому, что гебитскомиссар будет вынужден привлечь к сотрудничеству тех, кто возглавляет органы местного самоуправления. Однако это вовсе не означает, что украинцам будет позволено создать у себя единую административную систему вплоть до генерального комиссариата или даже рейхскомиссариата.

Для справки:
«Застольные беседы Гитлера. 1941—1944 гг.» (Hitler’s Table Talk 1941—1944) — книга английского историка Хью Тревор-Ропера. Решением Засвияжского районного суда города Ульяновска от 25 июня 2008 года включена в Федеральный список экстремистских материалов (Российская Федерация).