"Морская мощь государства."

"Это неверно.
Мэхен был кабинетным ученым, а Горшков командовал вторым флотом в мире 30 лет и мог проверять и осуществлять свои идеи на практике.
Концепции двух адмиралов тоже противоположны.
Для Мэхена принципиальна аналогия моря и пустыни. Море – это пустое пространство, используемое для коммуникации.
У Горшкова первый же тезис об Океане как о живой конкретной стихии со свойствами иными, чем у суши.
Морская мощь по Горшкову – это именно господство над Океаном в целях его освоения, а не просто контроль транспортных коридоров.
Когда я впервые услышал о Горшкове, радости моей не было предела. Дело в том, что я очень скептически всегда относился к так называемой континентальной геополитике, утверждавшей, что Россия – якобы сухопутная страна и на море ей делать нечего. Эту точку зрения поддерживали флотофобы в военной теории.
Эта точка зрения противоречит эмпирике: высокая успешность русских на море. Ушаков, Сенявин, открытие Антарктиды, Севморпуть, освоение Тихого океана.
Эта точка зрения противоречит геополитике. Россия – чрезматериковая (по выражению выдающегося русского географа В.П. Семенова-Тянь-Шанского) и трансокеанская держава, имеющая выходы к трем океанам и всегда искавшая выход к четвертому.
Эта точка зрения противоречит этнопсихологии. Русские из внутренних районов становятся прекрасными моряками. То есть морской код у нас вшит очень глубоко. Сам Горшков, кстати, родился в Коломне, где ему как дважды герою стоит памятник. В своей книге он убедительно громит флотофобию, каковой было полно и в советском руководстве и особенно в генштабе. И показывает, как пренебрежение морем в XIX веке ухудшило стратегическое положение России." (с).

"Это был осторожный и умный человек, умевший со змеиной хитростью добиваться своего: взрыв линкора «Новороссийск» должен был его сгубить, но сгубил Кузнецова, а Горшкова сделал главкомом. Хрущев велел пилить большие корабли и строить АПЛ. И Горшков не спорил. Пилил.
А потом, когда Карибский кризис показал, что у СССР нет адекватного ВМФ, чтобы противостоять США, Горшков получил карт-бланш на создание большого океанского флота, бывший наивысшим при минобороны Гречко. Горшков построил большой океанский флот, который не ржавел, ожидая не начавшейся войны, а работал реальным и эффективным инструментом войны холодной. Советский флаг видели всюду. В Средиземном море работала группировка, опиравшаяся на Тартус. Американские авианосцы постоянно слышали (что, впрочем, характеризует уровень бесшумности) за собой наших охотников – ударные подводные лодки, осуществлявшие постоянное слежение. Американцев это страшно нервировало. Даже такая деталь – дизайн советских боевых кораблей был резким, атакующим и бил по нервам. Разрушалась американская океанская монополия, бывшая главным инструментом господства США. Американцы сами признавали, что Горшков их догоняет и что на морских направлениях свободы рук у США нет. Журнал «Тайм» вышел с портретом советского адмирала на обложке.
Таким же змеиным ходом Горшков пробивал авианосцы, через нелепую бредятину, что советским людям и ленинской внешней политике агрессивные авианосцы не треба. Их сначала сделали небольшими, назвали авианесущими крейсерами, снабдили самолетами вертикального взлета… сейчас над этим посмеиваются, но вот только вертикальными харриерами Мэгги Тэтчер выиграла Фолклендскую войну. Паника на Западе показала: даже такие русские авианосцы – это шок. К тому моменту, как Горбачев Горшкова отставил, были заложены полноценные авианосцы. Один из горшковских авианосцев – «Рига-Брежнев-Кузнецов» – эксплуатируется нашей внешней политикой по полной. Стратегия Горшкова показала полный успех, в итоге американцы схватили нас в том единственном месте, где флот был бессилен – в Афганистане.
Можно было бы предположить, что книгу, как часто это бывало с советскими деятелями, писали помощники. Но нет, Горшков, как свидетельствует его биография, был человеком живущим насыщенной интеллектуальной жизнью. Советские адмиралы, кстати, были весьма охотно и много пишущими людьми — книги по морской теории писал Трибуц, весьма обширное наследие оставил Исаков. Горшков также очень много читал и очень много писал, причем его привлекал уровень больших теоретических обобщений. Не все соображения из его рукописей попали в книгу, иногда по соображениям секретности. Даже если предположить, что обширный аппарат, которым располагал Горшков, готовил материалы, весь набор идей и оценок в книге несомненно его собственный.
Центральная из этих идей, составляющая наибольшую степень её оригинальности по сравнению с западными теориями морской мощи — это идея военного флота, морской мощи, как части совокупной мощности государства в деле освоения океана, как части единого океанского хозяйственного комплекса. Это различие вполне объяснимо. Для англосаксов, чьи владения и интересы были разбросаны вдоль океанских побережий, море было прежде всего зоной коммуникаций. Для России морские коммуникации не имеют критического значения. Россия не должна связывать свои части морскими коммуникациями — столетиями ей для этого хватало тоже, конечно, водных — речных коммуникаций.
Зато для России имеет критически важное значение проблема перетекания её суши в её моря, интеграции своих морей с сушей в единый хозяйственный комплекс — идет ли речь о биологических, топливных или каких-то иных ресурсах, которые таит в себе Океан. Освоение этого пространства в рамках бессильной концепции прибрежного флота, конечно же, невозможно. Чтобы успешно осваивать Океан необходимо морское господство, господство на Океане, так же как успешное использование Океана как коммуникации возможно только при достижении морского господства. Поэтому в логике Горшкова совершенно естественно, что промысловые флоты, нефтяные платформы, научные суда неизбежно должны иметь рядом с собой океанский флот как инструмент такого господства.
Надо понимать, что не только сверхдержава СССР со своими притязаниями на экспорт революции в Африку, но и национальная Россия, которая может и вообще не иметь притязаний за пределами населенных русскими территорий, одинаково вынуждены для осуществления своей политики обладать инструментами державного класса. Не будучи империей, отказавшись даже от намека на имперскую политику, Россия все равно останется великой державой — и из-за своих размеров, и из-за своей ресурсной обеспеченности, и из-за масштаба потенциальных внешних угроз. Скажем, отсутствие у России мобильных флотских группировок, которые способны создать серьезное напряжение вдали от наших границ, делает нас уязвимыми перед инспирируемым из Персидского залива терроризмом. Россия просто не может угрожать спонсорам терроризма асимметричным ответом, поскольку у нее нет инструментов этого ответа. Всё это — прямое следствие позорного разбазаривания горшковского наследства, символом которого стала продажа авианосцы «Адмирал Горшков» Индии, переименовавшей его в «Викрамадитью». Горшков весьма наглядно показал в своей книге пагубные внешнеполитические последствия пренебрежения флотом и доказательств, пожалуй, более чем достаточно." (с).

Филиппов Александр Викторович работавший в это время собственным корреспондентом «Правды» в Пакистане вспоминал начало войны: «Утром 2 декабря отменяются рейсы Пакистанской авиакомпании внутри страны.
— На всякий случай перегнали пассажирские самолеты в Иран, — откровенно сообщают мне в билетной кассе.
Я надеялся слетать в Исламабад, где ожидалась пресс-конференция в министерстве информации о положении на Востоке. Вечером 3 декабря, незадолго до наступления сумерек, ловлю волну радио Дели. Диктор передает экстренное сообщение: ВВС Пакистана атаковали ряд аэродромов и стратегических узлов Индии. В Кашмире пакистанские части перешли линию перемирия.
Это война.
Едва стемнело, как взревели сирены. Воздушная тревога. Бьют зенитные орудия, по небу бегают пучки прожекторов. Один за другим раздаются взрывы. В районе морского порта и аэродрома вспыхнули пожары. Судя по всему, бомбежка ведется прицельная, атакам подвергаются военные объекты.
Налет еще не прекратился. Подошло время связи с Москвой. Набираю номер международного узла. Оператор, которого я хорошо знаю, он не первый год работает на линии, извиняясь говорит, что власти распорядились связи советским журналистам не давать. Трубку берет другой человек и сообщает, что линия не в порядке. Так, впрочем, отвечали все время, пока шли военные действия.
Кажется, атака отбита. Бравурная музыка. Снова сигнал воздушной тревоги, снова треск зенитных установок и уханье бомб. Так почти до самого рассвета.»
Бывший начальник Первого главного управления КГБ СССР генерал-лейтенант Леонид Владимирович Шебаршин, в 1971 г. заместитель резидента КГБ в Индии вспоминал: «2 декабря 1971 года посол Н. М. Пегов устраивал прием в честь первого заместителя министра иностранных дел СССР В. В. Кузнецова. Василий Васильевич прибыл в Дели для того, чтобы вместе с индийцами изыскать возможность предотвратить надвигающуюся войну с Пакистаном или, как грубовато шутили советские дипломаты, "удержать мадам Ганди за юбку".
В. В. Кузнецов вел длительные и вежливые беседы с Индирой Ганди, ее советниками, выслушивал многословные разъяснения резонов, по которым миролюбивая Индия обеспокоена действиями Пакистана. К тому времени уже был подписан советско-индийский договор о дружбе и сотрудничестве, и в Индию нескончаемым потоком поступала советская военная техника.
Прием в посольстве проходил в чрезвычайно теплой обстановке. Гости мило улыбались любезным хозяевам, говорили приятные и льстивые слова и озабоченно хмурили брови, упоминая о пакистанской угрозе. Хозяева при этом упоминании тоже сгоняли улыбки с уст, выражая твердую уверенность, что здравый смысл восторжествует и кровопролития удастся избежать. При этом все дружно клеймили злодеев-пакистанцев и их американских и китайских покровителей. Все шло прекрасно, как вдруг в зале приемов погас свет. Свет погас не только в посольстве, а во всем городе. Это могло означать только одно - началась война.
Я быстро ушел с приема, в темноте добрался до машины и из города позвонил одному хорошо осведомленному знакомому. (Звонить ему из посольства было нельзя - служащие его категории не имели права поддерживать неофициальные контакты с иностранцами.) Выяснилось, что два неизвестных, предположительно пакистанских, самолета нанесли удар по базе ВВС Индии, повредив взлетно-посадочную полосу. Индийские самолеты немедленно нанесли ответный удар, а сухопутные силы пошли в наступление в районах Раджастана и Сиалкота на западной границе и начали марш на Дакку на восточном направлении. Было в этой истории с налетом на Агру нечто шитое белыми нитками.
Какой военачальник пошлет всего два самолета для того, чтобы бомбить крупную авиабазу в момент наивысшей опасности для своей страны? Почему самолеты прилетели в сумерках, а не на рассвете, как это делается всегда, если нападающая сторона развязывает войну и стремится получить преимущество внезапности? Почему пакистанская сторона не предприняла вслед за налетом других действий? Ничего загадочного не произошло. Индия изготовилась к войне, провела массированную пропагандистскую подготовку, тщательно прозондировала политическую ситуацию, сконцентрировала силы на главных направлениях. Нужен был повод, но напуганный, затравленный противник его не давал. Так и появились самолеты над Агрой.
Несколько лет спустя при встрече с П. Н., одним из авторов и исполнителей военно-политической кампании 1971 года, я заметил, что вся операция была разыграна, как шахматная партия. П. Н. довольно улыбнулся. В человеческой истории было немного эпизодов, где столь малые издержки дали такой крупный результат. Война началась.»
Версия Л.В.Шебаршина об индийской провокации для развязывании войны неверна. Несомненно, Индия готовилась к войне, по пакистанским данным индийцы планировали начать ее 6 декабря, так что война была неизбежна, но история говорит однозначно войну начал именно Пакистан, а Индия этим успешно воспользовалась.
Во второй половине дня 3 декабря с 17.09 до 17.23 ВВС Пакистана нанесли внезапные удары по аэродромам и нескольким военным объектам Индии. Эта операция, носившая кодовое название «Чингиз-Хан», была спланирована под влиянием израильского авиаудара в первый день «Шестидневной войны» 1967г., в результате которого ВВС арабских стран были фактически разгромлены. Однако Пакистану не удалось повторить израильский успех, их летчикам не хватило мастерства, стремительности и собранности израильских коллег, и итогом стал невыразительный налет на семь индийских авиабаз. Атака состояла из двух этапов: на первом планировалось нанести удар по взлетно-посадочным полосам, что и было сделано, однако, причиненный ущерб был незначительным и индийцы в течение считанных часов устранили все полученные повреждения. Второй этап, состоявший из серии ударов пакистанскими бомбардировщиками В-57 по индийским реактивным самолетам на приграничных авиабазах, в свою очередь, также оказался безрезультатным. В итоге пакистанцам так и не удалось уничтожить ни единого индийского самолета. Вслед за ударами авиации в наступление перешли сухопутные войска Пакистана. Пакистанский флот получил сигнал о начале войны в 18.45 3 декабря. Президент Пакистан Яхья Хана сделал по пакистанскому радио заявление, в нем он обвинил Индию в том, что она "начала войну" против Пакистана. "Мы сражаемся за целостность нашей страны, - сказал Яхья Хан, - настало время дать сокрушительный отпор Индии". Представитель пакистанского правительства сообщил, что армии отдан приказ продвинуться в глубь территории Индии и "наносить удары максимально глубоко".
Известие о начале войны застало Индиру Ганди в Калькуте, она срочно на военном самолете в сопровождении истребителей вернулась в Дели и после полуночи выступила с радиообращением к нации, в котором сообщила о начале войны: «Я обращаюсь к вам в момент величайшей опасности для нашей страны и для нашего народа. Пакистан развернул против нас широкую войну. Пакистанские ВВС нанесли неожиданные удары по нашим аэродромам в Амритсаре, Патанкоте...
Они обстреляли наши оборонительные позиции в Сулайманке, Кхемкарае, Пунче и в других секторах». Индира Ганди объявила о введении чрезвычайного положения в стране и начале мобилизации. «Агрессии должен быть дан отпор, и народ Индии даст его при помощи мужества и решимости, дисциплины и морального единства», - подчеркнула И.Ганди.
Почти одновременно индийская авиация приступила к нанесению ответных ударов по авиабазам на территории Пакистана.
4 декабря Пакистан объявил о состоянии войны с Индией, подобного заявления с индийской стороны не последовало. В ту же ночь 222-я эскадрилья, в состав которой входили истребители-бомбардировщики Су-7, нанесла удар по пакистанской базе в Равалпинди. Одновременно 101-й эскадрильей, на оснащении которой также находились Су-7, был нанесен удар по авиабазе в Пасруре. Чуть позже 20-я эскадрилья, оснащенная британскими «Хоукер Хантерами», атаковала пакистанские авиабазы в Пешаваре, Чакале и Кохате. В результате было уничтожено четырнадцать пакистанских самолетов, так и не поднявшихся в воздух. Еще шестнадцать было сбито индийцами либо во время воздушных боев, либо с помощью ПВО. Итоги ночи на 4 декабря носили для пакистанцев катастрофический характер: отныне они были вынуждены сократить количество операций на западе, предполагавших поддержку с воздуха. Более того, до самого конца войны на ВВС Пакистана возлагались задачи лишь оборонительного характера. За первые два дня конфликта индийские ВВС также потеряли 23 самолета, однако несмотря ни на что, индийцам все-таки удалось завоевать абсолютное превосходство в воздухе на западе, что гарантировало им все преимущества в предстоящих наземных сражениях. На западе, индийская армия не планировала крупного наступления. План подразумевал сдерживание сил противника и одновременное осуществление ряда небольших атак, которые должны были улучшить тактические позиции индийцев. И хотя там были сосредоточены главные силы индийской армии 12 дивизий сведенных в три корпуса, главный театр боевых действий развернулся на восточном фронте где были развернуты четыре с половиной дивизии. Индийские войска вступили на территорию Восточного Пакистана, и 6 декабря Индия признала создание на этой территории государства Бангладеш. В ответ Пакистане было объявлено о разрыве дипломатических отношений между Пакистаном и Индией.
Госдепартамент США заявил, что главная ответственность за начало военного конфликта лежит на Индии, представитель США в Совете Безопасности ООН Дж.Буш назвал ее «агрессором», хотя это было и не так и американцы это знали. Американцы оказались в сложном положении по двум причинам, у администрации не было возможностей для действенной военной помощи американскому союзнику - Пакистану, тем более в американском обществе отрицательно относились к карательным акциям пакистанской армии в Восточном Пакистане, и кроме того, США не желали до конца ссориться с Индией. Попытки натравить на Индию Китай не увенчались успехом. Китай предпринял ряд политических шагов в целях раздувания китайско-индийских противоречий, к этому их подталкивали американцы. Генри Киссинджера встретился с послом Китая в ООН Хуэнг Хуа (Huang Hua), чтобы предложить, чтобы Пекин сделал скоординированные военные шаги в поддержку Пакистана. В сообщении переданном Киссинджером, было обещание того, что, если бы СССР ответили военными действиями, США поддержали бы Китай в любой конфронтации с Советским Союзом. Когда китайцы попросили встретится с Киссинджером в Нью-Йорке два дня спустя, Белый дом предположил что Китай решил начать военные действия против Индии. В Белом доме понимали, что кризис мог бы привести к ядерной войне, но по общему заключению американских аналитиков выходило что будет обычная региональная война в Южной Азии, Индия и Советский Союз против Китая, США и Пакистана. Однако когда встреча произошла, Никсон, Белый дом узнали, что просьба о встрече со стороны китайцев не имела никакого отношения к военным шагам в поддержку Пакистана. Со своей стороны, президент Никсон понял, что «Россия и Китай не идут на войну.» - подробнее см. https://alerozin.narod.ru/indi.htm

"СССР немало сделал для качественного роста индийского флота. По условиям первого контракта подписанного 1 сентября 1965 г. в Индию из СССР были поставлены 4 ПЛ пр. И641 «KALVARI», «KHANDERI», «KARANJ», «KURSURA» (поставлены в 1966-1969 гг.), 5 СКР пр.159Э «KAMOTRA», «KADMATT», «KAVARATTI», «KILTAN», «KATCHHAN» (в 1968-1969 гг.), плавбаза ПЛ пр.1886М «AMBA» (в 1968 г.), 2 десантных корабля пр.770М «GHARIAL» и «GULDAR» (в 1966 г.), 5 сторожевых катеров пр.368П «PAMBAN», «PANAJI», «PURI», «PULICAT», «PANVEL» (в 1967 г.). В январе 1969 г. был заключен новый контракт о поставках 8 ракетных катеров пр.205 «VINASH», «VIDYUT», «VIJETA», «VEER», «NIRGHAT», «NIRBHIK», «NASHAK», «NIPAT» (в 1971 г.), 1 спасательное судно подводных лодок «NISTAR» (в 1971 г.). ..>>.. Всего за обе операции индийские катерники выпустили 11 ракет, их них 8 по надводным целям и 3 по береговым объектам. Все 11 ракет поразили цели. Какого-либо радиоэлектронного или огневого противодействия атакующим индийским катерам не отмечалось, потерь среди них не было. Советские военные отслеживали успешные индийские действия с использованием советского оружия. И по праву могли гордиться этими успехами. «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО
10 декабря 1971 года. Москва
Министру обороны СССР
Маршалу Советского Союза А.А.Гречко
По докладу военного атташе, в первый день конфликта индийский эсминец «Раджпут» уничтожил глубинными бомбами подводную лодку ВМС Пакистана.
4 и 9 декабря отряд катеров Индии потопил и повредил противокорабельными ракетами П-15 советского производства 10 пакистанских боевых кораблей и судов, а также сжег на берегу 12 нефтехранилищ.
Начальник ГРУ ГШ ВС СССР
Генерал армии П.И. Ивашутин.»
А в индийских ВВС советские самолеты составляли костяк воздушных сил и так же отлично зарекомендовали себя." (с). Как в индийской армии другое советское вооружение.

"...Мертвую тишину арктической пустыни нарушил странный звук. Словно огромная бормашина стоматолога работала где-то в глубине океанского ледового панциря. С каждой минутой звук становился все отчетливее. Наконец на поверхности, разбрасывая ледяную крошку и брызги морской воды, появилось странное сооружение, чем-то напоминающее обрезок трубы магистрального газопровода. Спустя еще несколько минут на ее верхушке показался человек в униформе советского моряка. Спрыгнув на лед, он закурил папиросу и оперативно принялся устанавливать невесть откуда взявшиеся антенны...

Одним из самых интересных проектов советских подводных лодок стала дизельная субмарина проекта 613Ш, о которой до сих пор в справочниках можно найти лишь очень скупые сведения. Между тем ничего подобного в мире не было и, пожалуй, уже не будет. В свое время проект был настолько засекречен, что даже сейчас многие ветераны подводного флота просто отказываются верить в существование такого корабля, а примененные на нем технические решения называют фантастикой. .

Арктические грезы

В конце 50-х годов минувшего столетия советские и натовские адмиралы стали все чаще посматривать в сторону Северного Ледовитого океана. Район был весьма привлекателен для действий ракетных подводных лодок Скрытые толщей льда, они были абсолютно неуязвимы для атак с воздуха и с поверхности и могли безнаказанно наносить ядерные удары по территории противника. В итоге между вероятными противниками началось негласное соревнование за подводное покорение Северного полюса.

Соревнование выиграли американцы: первой в истории лодкой прошедшей Северный полюс в подводном положении стал американский атомоход "Наутилус". Это произошло 3 августа 1958 года. Спустя неделю еще одна американская атомная субмарина - "Скейт" всплыла в 40 километрах от вершины мира. К слову сказать, первая советская подводная лодка всплыла на Северном полюсе лишь спустя четыре года. Достижения американцев вызвали немалое замешательство в советском военном руководстве. Партийные чиновники, адмиралы и конструкторы принялись ломать голову над тем, как защитить страну от возможного удара с Арктики. Вопрос оказался архисложным.

Проблема заключалась в том, что дизельные подлодки, которые тогда составляли основную ударную силу подводного флота и могли противостоять американским "стратегам", были абсолютно не приспособлены к длительному плаванию подо льдами. В частности, в отличие от атомоходов они должны были регулярно (раз в сутки-двое) всплывать на поверхность для подзарядки аккумуляторных батарей. Но проломить своим корпусом многометровый лед они были не в состоянии, а на поиски полыньи могло попросту не хватить времени. Однако, несмотря ни на что, решение было найдено, причем весьма оригинальное.
Впервые об этом проекте я услышал несколько лет назад от одного из флотских ветеранов. Дескать, была в 60-х годах на Северном флоте некая подлодка с огромным сверлом, которым из-под воды могла проделывать в многометровых льдах шахты. Через эти шахты экипаж выходил на поверхность, а дизели питались кислородом для подзарядки батарей.
Однако поиски более подробной информации наталкивались, мягко говоря, на непонимание специалистов. "Бред какой-то - так в сердцах отреагировал на мой вопрос один оставной адмирал-подводник, - любой, кто хоть раз в жизни всплывал в полынье или приледнялся, скажет вам, что это невозможно! ".

Справочники были скупы: "пр.613Ш предназначена для отработки новых гидроакустических средств и возможности длительного пребывания подо льдом. ПЛ имела специальное буровое устройство для проходки льда, обеспечивающее зарядку аккумуляторов, вентиляцию, радиосвязь и выход л/с на поверхность льда".

На вопрос о том, как все это могло работать, специалисты лишь разводили руками. Зато удалось выяснить тактический номер этого корабля - С-270. Как оказалось, корабль имел достаточно богатую историю. С-270 даже попала в голливудский фильм. Именно эта подлодка под командованием капитана 3-го ранга Жана Свербилова в июле 1961 года первой, не дожидаясь приказа из Москвы, ринулась на помощь терпящей бедствие атомной субмарине К-19. Сцена спасения была хорошо описана в нашумевшем киноблокбастре "К-19. Оставляющая вдов". Однако самые серьезные испытания были впереди. О дальнейшей судьбе С-270 официальные источники не говорят почти ничего. Известно лишь, что в 1966 году подлодка прошла глубокую модернизацию в Ленинграде. Здесь ее следы теряются.

За лед цеплялись при помощи специальных устройств и телекамер

Узнать о дальнейшей судьбе подледной субмарины помог случай, который свел автора этих строк с бывшим командиром электро-механической боевой части С-270 капитан-лейтенантом в отставке Владимиром Степановым. На лодку он пришел лейтенантом в 1967 году и прослужил на ней шесть лет. Как оказалось, после модернизации и испытаний на Балтике подлодка вновь вернулась на Северный флот и вошла в состав 17-й дивизии подводных лодок, базировавшихся на базе Гремиха. Итак, как же "приледнялась" эта подлодка и бурила шахты? К сожалению, мой собеседник был немногословен, но от услышанного мурашки бежали по коже: дело было крайне опасным.

Как такового классического бура на подлодке не было. Устройство для бурения располагалось в специальной шахте, устроенной в кормовой части рубки подлодки. Представляло оно собой 4-метровую трубу диаметром 120 сантиметров, которая при помощи гидравлики поднималась вверх. Наверху трубы было установлено вращающееся при помощи электромотора зубчатое кольцо (венец), которое и пропиливало путь на поверхность. Да ничего сложного, скажете вы. Однако на практике дело обстояло куда серьезнее. По словам Вадимира Степанова, на подготовку к проходке требовались многие часы. Для начала необходимо было найти
подо льдом ровную площадку. Искали ее при помощи специальных телекамер. Затем лодку нужно было прочно прикрепить ко льду, ведь любое смещение грозило обернуться катастрофой: через отверстие диаметром более метра небольшая субмарина могла быть затоплена в считанные секунды.

"Сначала в носовой части рубки поднимался первый зацеп, похожий на острый шип, и лодка начинала "подвсплывать", - рассказывает Владимир Степанов. - После того как он врезался в лед, лодка крутилась на месте, выравнивалась по течению. Затем поднимали второй штырь и давали еще полтонны плавучести. Таким образом лодка неподвижно фиксировалась за лед". Сам процесс бурения занимал несколько минут. После того как бур выходил на поверхность, специальный механизм освобождал трубу ото льда. В лодке открывали люк, и моряки могли выходить на поверхность. Через эту же шахту поступал воздух для дизельных двигателей, которые запускались для зарядки батарей.

Экспериментальную лодку списали через несколько лет

Как рассказал мне Владимир Степанов, морской век С-270 оказался коротким. Помимо бурового устройства на ней испытывались новейшие гидроакустические комплексы и другие системы. Все это регулярно приводило к авариям и пожарам. Лодку списали в начале 70-х годов, а экипаж расформировали. Что же касается идеи с бурением льда, то она так и не получила распространения в подводном флоте. На смену небольшим "дизелям" стали приходить мощные атомоходы, которые могли попросту проламывать лед своим корпусом при всплытии. Да и в самих всплытиях во льдах для них не было особой необходимости.
***
Тактико-технические характеристики проекта 61ЗШ (взяты приблизительно на основе проекта 613): водоизмещение надводное - 1080 т подводное - 1350 т скорость в надводном положении 18, 3 узла в подводном положении 13, 1 узла длина - 76 м ширина - 6, 6 м осадка - 4, 55 м вооружение - отсутствует (установлены два экспериментальных гидроакустических комплекса и устройство для бурения льда)" (с) из "Интернета".

"..Пока советские радары будут следить за самолётами, участвующими в «атаке альфа» ( В ста милях за четырьмя штурмовиками на высоте тридцати тысяч футов следовали девяносто самолётов, что для русских очень походило на «атаку альфа» – мощную ударную операцию вооружённых тактических истребителей. Это действительно было так, хотя операция была ложной, цель её заключалась в том, чтобы отвлечь внимание от четырех штурмовиков, летящих на бреющем полёте – именно они играли ключевую роль. ), которые барражируют на самом пределе досягаемости их ракет «корабль-воздух», его звено из четырех штурмовиков А-10 "кабан" прорвётся под радиолокационной завесой к флагману советского флота, атомному линейному крейсеру «Киров», и даст русским понять, с кем они имеют дело. .. Насколько ему было известно, никогда раньше «кабанов» не использовали для боевых операций в море – это ещё одна новая часть операции. Вряд ли следует удивляться, что они отлично проявят себя и здесь. Противотанковое вооружение «кабанов» будет весьма эффективным против кораблей. Бронебойные снаряды и канистры «рокай» способны разносить в куски мощную броню боевых танков, и Ричардсон не сомневался, что тонкий стальной лист на кораблях не сможет противостоять им. .. На его распознавателе опасности замигала лампочка радиолокационного датчика; скорее всего, это был коротковолновой радар, предназначенный для поиска на поверхности и ещё недостаточно мощный, чтобы отразиться от его самолёта. У Советов не было воздушных радиолокационных платформ, а действие их радаров, установленных на кораблях, ограничивалось дальностью прямой видимости. Луч корабельного радиолокатора прошёл прямо над головой Ричардсона; распознаватель опасности сработал лишь потому, что задел его край. Пожалуй, реальнее избежать обнаружения, если снизиться до высоты пятидесяти футов вместо сотни, однако приказ запрещал это.
– Звено «Лайнбэкеров», это «Сентри-дельта». Рассредоточьтесь и приступайте, – поступила команда с АВАКСа.
Четыре А-10 разошлись с расстояния в несколько футов и вытянулись в линию атаки, при которой интервал между самолётами измерялся милями. В приказе говорилось, что рассредоточение должно произойти в тридцати милях от цели; четыре минуты лета. .. Если бы это была настоящая боевая операция, «кабаны» мчались бы на предельной скорости вслед за тучей антирадарных ракет, и за ними неслись бы «дикие ласки» , старающиеся вывести из строя советскую систему управления ракетным огнём. Теперь всё происходило очень быстро. Прикрывающий флагман эсминец появился прямо по курсу, и Ричардсон чуть отвернул в сторону, чтобы миновать его. Две мили до «Кирова» – восемнадцать секунд.
На лобовом стекле появилась более чёткая картинка. Огромный силуэт «Кирова» (мачта – мостик – радар) заполнял все стекло. Он видел мигающие огни по всему корпусу линейного крейсера. Ричардсон повернул вправо. Они должны пролететь ровно в трехстах ярдах от крейсера – ни больше ни меньше. Его «кабан» промчится мимо носа, остальные штурмовики рядом с кормой и по бортам. Он не хотел слишком уж приближаться. Майор проверил и убедился, что противотанковая пушка и бомбосбрасыватели стоят на предохранителях. Нет смысла увлекаться. При настоящей атаке вот сейчас, он нажал бы на спуск, и поток бронебойных снарядов устремился бы к «Кирову», пробивая тонкую броню его носовых ракетных установок. Их зенитные и крылатые ракеты обратились бы в гигантский огненный шар, и сверхпрочный крейсер кончил бы свои дни, словно бумажный кораблик.
В пятистах ярдах от крейсера Ричардсон опустил руку и снял предохранитель с небольшого контейнера, установленного под фюзеляжем самолёта..." - цитаты из главы "День одиннадцатый. Понедельник, 13 декабря. Истребитель-штурмовик А-10 «Тандерболт».

И, если Горбачев творил все это не от большого ума, то среди его советников были не только дураки, но и заведомые предатели. Именно с их помощью руками Горбачева, разрушавшего на глазах у всего мира не Российскую империю времен Петра, а Советскую империю, сложившуюся после Второй мировой войны на основе Ялтинских договоренностей, конечно, «водили» те его западные партнеры по переговорам, которым он сдавал одну позицию за другой. Сдавал все. Бесплатно...." - цит. из "Остров Россия", Владимир Большаков.

поступали на флот с 1984 года на замену своих предшественников (в основном семейства лодок проекта 671). Всего было построено 15 таких лодок. При проектировании этого типа субмарин особое внимание уделялось малошумности Замеренные акустические параметры проекта 971 стали очень неприятным сюрпризом для американцев, привыкших к тому, что российские субмарины сильно шумят, за что их получили прозвище "ревущие коровы". И это в условиях огромных систем обнаружения и слежения, которые имели США и их союзники . Для снижения шумности пришлось пойти на целый ряд мер. Так, разведка Советского Союза в обход плотного экспортного контроля Запада обеспечила ввоз металлообрабатывающих станков японской корпорации Toshiba, на которых потом делались гребные винты для этих лодок.

"Конструкция лодки — двухкорпусная, стандартная для советского флота, материал — высокопрочная сталь (конкурент — лодка проекта 945 — строилась из титановых сплавов, что удорожало производство и усложняло технологию).
Водоизмещение надводное свыше 8000 тонн, подводное — около 13000 тонн. Рабочая глубина погружения 480−520 метров для разных версий проекта. Экипаж 73 человека.
Установлена боевая информационная система «Омнимбус», с ней сопряжен гидроакустический комплекс МГК-540 «Скат-3» и навигационный комплекс «Симфония-У».
Вооружение — восемь носовых торпедных аппаратов (четыре калибра 533 мм и четыре калибра 650 мм). Боекомплект до 40 ракет, ракетоторпед или торпед, из них 12 — калибра 650 мм (торпед типа 65−76, ракет 86Р противолодочного комплекса РПК-7 «Ветер»). В калибре 533 мм лодка могла применять торпеды типа УГСТ и УСЭТ-80, ракеты типа «Шквал», противолодочные ракеты типа 83Р комплекса РПК-6 «Водопад», а также стратегические крылатые ракеты С-10 «Гранат».
Часть лодок оснащена 533-мм пусковыми установками РЭПС-324 «Шлагбаум» для средств гидроакустического противодействия — станций активных помех, имитирующих акустический портрет лодки. Также на части лодок установлены средства СОКС — станция обнаружения МНК-200−1 «Тукан», позволяющая обнаруживать по кильватерному следу корабли и подводные лодки противника.

"В середине 60-х, в Баренцевом море, на постоянном дежурстве, находились сразу несколько американских подводных лодок, каждая из которых несла по 16 ядерных ракет, способных уничтожить целый город -- поэтому американцы назвали их -- «ситикиллерами». Но уже в декабре 1967 года на советскую базу прибыл первый специализированный охотник за подводными стратегическими ракетоносцами. Советская атомная подводная лодка проекта 671 по НАТОвской классификации получила название «Victor», что значит -- победитель. Наши моряки дали простое и удачное название -- «Антикиллер». Лодки этой серии участвовали во многих боевых операциях и оказывали влияние на международные отношения. Принятые на вооружение более 30 лет назад они до сих пор несут боевое дежурство. Об истории создания легендарной лодки и жестком противостоянии на море рассказывает этот фильм".