Ум и стервозность

Как далеко ушел феминизм.

Интервью взял Бен Ваттенберг.

Гости: Камила Палья и Кристина Соммерс - две известные американские феминистки.
(перевод с английского)




Бен. Камила, что происходит с феминизмом сегодня?

Камила. Я была неистовой феминисткой с самого начала его второй волны. Это был бунт против моей гендерной роли, с моей позиции лесбиянки. Я исследовала деятельность Амелии Ергарт, которая для меня символизировала великий период феминизма двадцатых и тридцатых годов, после которого женщины добились права голоса. Когда феминизм возродился в шестидесятых, это выглядело очень позитивным вначале. Женщины двинулись в атаку на мужчин, требуя равных прав. Но очень скоро он выродился в вид тоталитарной "группы мысли", что только сейчас, десятилетия спустя, мы как-то пытаемся исправить.

Бен. Действительно ли существует различие между феминизмом равенства и гендерным феминизмом? Вы это имеете ввиду?

Кристина. Да, совершенно верно.

Бен. Могли бы вы это разъяснить подробнее?

Кристина. Феминизм равенства - Камила и я, обе принадлежим к нему - заключается в том, что вы хотите для женщин того же, чего вы хотели бы для каждого: справедливое обращение, отсутствие дискриминации. Гендерные же феминистки, подобно нынешним лидерам: Патрисия Айрленд и Глория Стинем, а так же Сюзан Фалуди, плюс Элеонора Смил - верят, что женщины находятся в рабстве патриархальной гегемонии; что современные американские женщины являются собственностью мужчин и мужской культуры. Это-то и печально. В американской реальности у подобных взглядов нет никаких оснований. Нет женщин, имеющих больше свободы, больше возможностей и больше равенства, чем современные американские женщины. И именно в такой момент феминизм становится еще более злым и ненавистным! Почему они такие?

Камила. Все правильно. Другими словами, я думаю, что текущий феминизм пользуется кредитом доверия огромных изменений в женских жизнях, которые были подготовлены поколениями шестидесятых. В то время, когда я еще училась в колледже, было много смелых и решительных женщин, которые не стали феминистками. Барбара Стрезенд является хорошим примером такого вида женщин, которые во многом изменили современный мир. Я думаю сейчас нам, прежде всего, необходимо решительно избавляться от тоталитарного менталитета.

Бен. Сейчас, подождите, когда вы говорите...

Камила. Минуточку! У моей программы есть ясная цель, мы стремимся к феминизму дружественному искусству, правам, красоте, мужчинам.

Кристина. Я думаю, она совершенно права, определяя современный феминизм как разновидность тоталитаризма. Много молодых женщинах в феминистских группах комбинируют в себе две очень опасные вещи: усердие с неверной информацией. В этих группах они вскармливаются катахезисом угнетения. Их учат, что каждая четвертая из них является жертвой изнасилования, что она зарабатывает 59 центов от каждого доллара, заработанного мужчиной, что они страдают огромной потерей самоуважения, что женщин особенно сильно бьют в день финала по Супер Болу на воскресенье. Все это - сплошные мифе, гротескные преувеличения.

Бен. Хорошо, но почему вы придаете этим мифам слишком большое значение?

Кристина. Ну вот для примера. Несколько лет назад феминистские активистки на одной из своих конференций распространили "новость", что в день финала по Супер Болу насилие в отношение женщин возрастает на сорок процентов. В результате NBC даже запустила ролик, обращенный к мужчинам, с призывом к ним оставаться спокойными.

Бен. Как можно оставаться спокойным в течение Супер Бола?! (Улыбаясь)

Кристина. Ну да, они могли взорваться подобно судье на лини и атаковать своих жен. "Нью-Йорк Таймс" даже начала называть его не иначе как "день ужаса". Один репортер из другой газеты, от "Вашингтон Пост", сделал то, что совершенно несвойственно сфере медиа бизнеса, доверчивого и склонного к сенсациям, он провел свое расследование и выяснил, что не существует такого факта о сорока процентном росте насилия в этот день. И это только один из многих мифов.

Бен. Расскажите о других.

Кристина. Согласно Патрисии Айрленд насилие над женщиной является главной причиной родовых дефектов. Вслед за ней эту "новость" повторила "Таймс" и другие газеты по всей стране. Я позвонила туда, откуда Патрисия якобы получила эту информацию и мне ответили, что они никогда не проводили подобных исследований. И тем не менее подобное активно усваивается молодыми женщинами в колледжах. Они в основном учатся, что живут в мире насилия, подобно боснийскому концлагерю.

Бен. Как насчет изнасилования. Это проблема также преувеличивается феминистками?

Кристина. Совершенно верно! Эта идея, что каждая четвертая женщина является жертвой изнасилования - абсолютно нелепа! У вас больше шансов подвергнуться насилию, если вы живете в криминальном районе, шансы повергнуться насилию в Принстоне - минимальны. А Кати Ройф говорит в основном о Принстоне. Она сказала, что она была больше испугана - пока шла через темный гольф-парк - подвергнуться нападению со стороны какого-нибудь дикого гуся, чем насильника. И тем не менее для юных женщин в Принстоне были организованы большие программы, розданы свистки и фонарики. Для этих женщин мер по защите их от насилия оказалось куда больше, чем их могут получить женщины, живущие в криминальных районах.

Камила. Одна из вещей, за которую меня пригвоздили к позорному столбу от побережья до побережья, была моя статья на date rape для Newsday в январе 1991г. на меня со всех сторон полились угрозы и оскорбления. Я хотела, чтобы женщины обрели самих себя. Мое эссе начиналось с заголовка "Изнасилование - это ярость, которая не может быть терпима в цивилизованном обществе." Я абсолютно не выношу это расширительное толкование идеи изнасилования, которое является отвратительным по отношению к тем вещам, которые идут неправильно на свидании.

Кристина. Я брала интервью у одной молодой женщины в университете Пенсильвании. На ней была короткая юбочка и она так же состояла в Женском центре, и я полагаю, она думала, что я была одной из "сестер". Она мне сказала: "Я только что пострадала от мини-изнасилования" - "Что случилось?" - спросила я. "Парень, проходящий мимо меня, сказал, что у меня красивые ноги". И вот это молодые женщины рассматривают, как форму изнасилования!

Камила. Действительно.

Бен. Что по поводу Sexual Harassment и Аниты Хилл?

Камила. Это стартовало в поздние восьмидесятые. Я имею ввиду, что это была последняя фаза. Я верю, например, в основное направление Sexual Harassment. Я лоббировала его для своего университета в 1986г. Но я и предложила строго наказывать за ложные обвинения. Мне не нравится ситуация, когда слово женщины весит больше, чем слово мужчины. И я была единственной феминисткой, которая выступила против Аниты Хилл. Я думаю, что этот случай был настоящей кучей дерьма.

Бен. Почему?

Камила. Это был абсурд. Прежде всего, опять тоталитарная система. Прекрасно. Предположим, через десять лет после некого факта, вы выдвигаетесь на верхнюю позицию в нашей стране и вдруг от вас требуют восстановить в памяти разговор за ланчем с кем-то, кто до этого не издавал и звука. Это относится к Аните Хилл: "Все правильно, когда он опять начал рассказывать об этом порнографическом фильме за ланчем в правительственном кафе, что вы делали?" - "Я старалась поменять тему." Извините меня! Я имею ввиду, что это смешно. Я имею ввиду много подобных случаев.

Кристина. Он никогда не касался ее.

Камила. Верно. Это дело было полностью сфабриковано феминистской верхушкой.

Бен. Вы готовы расписаться в этом?

Кристина. Безусловно. Сначала я была очарована реакцией медиа и думала "О, Святая Анита". И позже я думала об этом и узнала от некоторых экспертов по Sexual Harassment, что ее поведение было совершенно нетипичным. Она не поступила так как поступают обычно женщины, то есть не попыталась дать отпор, не уволилась со своего места или наоборот пошла навстречу своему боссу. В данном случае, это была ложь. Более чем вероятно, что он невиновен в том случае.

Камила. Совершенно невиновен. И я должна сказать как учитель с двадцати трех летним стажем, если кто-то оскорбляет вас словом, мы должны учить женщину так же защищаться словом. Вы не можете бежать по каждому поводу в суд. Правильно? Бежать к родителям, властям, потому что вы хотите оберечь вашу великолепную, благопристойную персону среднего класса.

Бен. Кажется, это Катерин Маккинон сказала, что слово - тоже изнасилование?

Камила. Да, я нахожусь на противоположном крыле. Катерин Маккинон состоит в антипорнографическом крыле феминизма. Я радикально выступаю за порнографию. Я более радикальна, чем Кристина.

Бен. Вы за порнографию?

Кристина. Для совершеннолетних. Я очень щепетильна в этом - вы знаете. Но я ужасаюсь пуританству сексуальной фобии нынешнего феминизма. Как это случилось? Попробуйте-ка спросить молодых женщин в колледжах, как много из них считают себя феминистками - очень мало, кто поднимет руки: потому что молодые женщины не хотят, чтобы их ассоциировали с мужененавистницами, жертвами, сердитыми и злыми особами.

Камила. У нас есть случай в Пенн Стейт, где вновь назначенной учительнице английского языка не понравилась репродукция Гойи "Обнаженная Майя", которая там уже висела до того сорок лет. Она потребовала, чтобы ее сняли, потому что она чувствовала, что подвергается Sexual Harassment, ввиду того, что студенты в классе смотря на репродукцию, а не на нее. Сейчас это выглядит смешно. Это - часть пуританизма нашей культуры. Я предпочитаю вид феминизма, который за красоту, за чувствительность.

Бен. Что насчет появившихся недавно аргументов, что девочки в школах принебрегаемы вниманием учителей?

Камила. Куча дерьма.

Кристина. Ложь.

Камила. Куча дерьма.

Кристина. Я имею ввиду, это невероятный случай псевдонаучных отходов. Американская Ассоциация Университетских Женщин наспех скомпилировала опрос 3000 детей, задав им вопросы об их благополучие и самоуважении, и никогда не публиковала его. Он не был перепроверен. Подростки обоих полов не показывают значительной разницы в уровне самоуважения. Тем не менее Американская Ассоциация Университетских Женщин продолжала утверждать, что это правда. Кстати, - это адвокатская группа. У нее были большие проблемы с членством. Они теряли несколько тысяч членов в год. Они нуждались в "жареном". И пресса приняла их "факты" очень активно...

Камила. Ох, до чего же доверчивы эти СМИ!

Кристина. Они бы могли спросить молодых людей, кем те хотят быть, когда вырастут, и те бы могли ответить, что рокзвездами или звездами спорта. А девушки могли бы сказать, что юристами или докторами. Так они провозгласили эту разницу и объяснили ее тем, что девушки меньше мечтают. Но у большинства детей нет талантов быть рок-звездами. Поэтому лично я могла бы интерпретировать эти цифры таким образом, что девочки взрослеют раньше мальчиков.

Камила. Правильно, правильно.

Кристина. Но это был вид вопроса, что был задан. Тем не менее ни один журналист, кого я спрашивала не делали, что сделал Кен Рингл, они не проверяли цифры, они доверились глянцевым брошюрам.

Бен. Позвольте мне...

Камила. И вопросы о внимание в классных комнатах тоже. Как практикующий учитель могут сказать, что вы обращаете внимания на учеников столько, сколько они того заслуживают, и для меня это открытие, что мальчикам внимания уделяется больше. Больше следить, да. Мальчикам вы говорите "сидите тихо, делайте домашнюю работу", в то время как девочки делают ее и без напоминаний. Они более зрелые. И девочки в этом возрасте более чувствительны, они сидят и смотрят на тебя умоляюще глазами, как бы говоря "не ставьте меня в неудобное положение перед всем классом". Да, я знаю, что я часто говорю с мальчиками, но это потому, что их эго совершенно бесконфликтно. Они любят внимание. Они подобны щенятам. Вы понимаете, что я имею ввиду? Они не беспокоятся о том, как глупо или нет они выглядят.

Бен. Мальчики?

Камила. Мальчики оглупляют сами себя, бла, бла, бла! Большинство умных студентов робеют. Все правильно? Я была сама очень молчаливой в классе. И я люблю просто делать замечания.

Бен. Это звучит в ваших словах мужененавистнически.

Камила. Нет, нет!

Кристина. Но они могут быть незрелыми.

Камила. Мальчики - незрелы.

Кристина. Упомянутая уже Ассоциация могла бы спросить детей: "Я хороший во всех отношениях". И вы могли бы сказать, все время, некоторое время, обычно, но вы знаете - и много меньше мальчики - могли бы сказать "Все время, я хороший во всем все время". А девочки, будучи немного более задумчивыми, дадут более неоднозначный ответ. Ассоциация же посчитала, что они страдают от низкого самоуважения. Они провозгласили это американской трагедией. Якобы американские девочки не верят в себя.

Камила. И потом девочки учатся лучше в школе.

Кристина. Девочки получают лучшую степень.

Камила. Верно.

Кристина. Больше поступают в колледжи.

Камила. Верно.

Кристина. Больше мальчиков покидают школу, недоучившись. Больше мальчиков пристращаются к наркотикам и алкоголю.

Бен. Но и большинство учителей все-таки женщины.

Кристина. Да, добавьте к этому, что оно предполагает несознательность.

Бен. Что насчет аргументов, что женщины зарабатывают 59 центов на каждый доллар, заработанный мужчиной?

Кристина. Прежде всего, это исходит из того, что женщин привлекает определенная категория работ? Я имею ввиду Уоррена Фаррелла и его книгу "Миф о власти мужчин", которая содержит обширную статистику, говорящую, что мужчины берутся за множество опасных видов работ, подобно работе кровельщика. Ясно, что там, где перед женщинами появляются барьеры, эти барьеры должны быть разрушены. Но это неадекватный вид статистики. Это не учитывает факт, что большинство женщин любят прекрасные чистые и безопасные офисы, прекрасные предсказуемые часы и так далее. Они не хотят подвергать себя лишним рискам. Я имею ввиду, что каждый раз - после чтения книги Фаррелла, каждый раз, когда я прохожу мимо мужчины, чинящего кровлю, вдыхающего эти токсичные клубы, во мне вновь поднимается волна уважения за те виды жертв, что приходится приносить мужчинам.

Бен. Может, сейчас 71 цент, но это тоже...

Кристина. Сейчас 71 цент, но это тоже не совсем корректно, потому что вы не учитываете возраст и продолжительность времени на рабочем месте. И если вы посмотрите на молодых женщин сейчас, то разница в зарплате не велика. Сейчас - когда они имеют детей, это 90 центов. Но если детей нет, то разница малозаметна.

Камила. Было бы очень возмутительным, если бы люди за ту же самую работу получали разную оплату.

Бен. Легализация абортов стала центральной темой феминистского движения.

Кристина. Это важная тема, я верю в выбор, но я думаю, что феминистски одержимы этой проблемой, и подобное заставляет многих женщин покидать движение. Я уверена, нашлось бы место в женских студиях и для традиционно религиозных женщин, христианок, евреек, исламских женщин. Почему нет? Почему этим женщинам не нашлось места в студиях? Потому что у них есть лакмусовый тест.

Камила. Да.

Кристина. Или вы за выбор или вы отчуждаетесь.

Камила. Я категорически за выбор, неограниченное право на аборт. Однако я уважаю и противников абортов. Я поддерживаю группы, выступающие за право на аборт и помогаю им деньгами, но я не могу хорошо относится к тому барахлу, что бросают в мой почтовый ящик, которое изображает всех противников абортов фанатиками, женоненавистниками.

Кристина. Это так снисходительно.

Камила. Это снисходительно, это оскорбительно, это не умно.

Кристина. Это очень не умно. Аргументы по абортам психологичны - а я преподаю прикладную этику - если вы реально понимаете проблему, у вас возникают вопросы, особенно об абортах на третьем месяце.

Бен. Каков ваш взгляд на сегодняшний день? Как выглядит средняя американская женщина и как она смотрит на феминизм?

Кристина. Ну средняя американская женщина, в первую очередь, любит мужчин. У нее есть муж, либо отец, либо брат. Но male-bashing вышел сейчас из под контроля. Я имею ввиду ту статистку, которую я подвергла резкой критике в своей книге. Это и будто бы мужчины ответственны за все родовые дефекты, что мужчины по Ноуми Вульф виновны в смерти 150 тысяч женщин, которые якобы умирают от анарексии. Это было в книге Глории Стинем. Это появилось в колонке Энн Лендер. Это содержится в учебниках женских студий. Правильная же цифра, согласно Центру Контроля за Болезнями близка к ста смертям, но никак ни сто пятьдесят тысяч.

Камила. Преувеличено в три тысячи раз, или что-то наподобие этого.

Кристина. Знаете, что Науми Вульф сказала по этому поводу? Она сказала, что это холокост против женщин, что женщин умерщвляет не природа, а мужчины.

Камила. Они так же хотят обвинить прессу в анорексии, в то время когда с точки зрения фактов, анорексия идет от домашних хозяйств белого среднего класса. Это отклик чего-то кровосмесительного, идущего вместе с нуклеарной семьей.

Кристина. В основном верхний средний класс.

Камила. Верно.

Кристина. Причуды белых девушек.

Камила. Эх.

Кристина. И так образом, если 150000 девушек умирали бы, вам пришлось бы содержать амбулатории в местах их сбора.

Камила. Это невозможно понять. СМИ были абсолютно подобострастны. Каждое слово, что исходило изо рта Глории Стинем или Патрисии Айрленд принималось ими как евангельские истины. Двадцать лет NOW требовало, чтобы пресса отражала женский взгляд. Сейчас они не говорят для женщин. Они даже не говорят для феминистов.

Бен. NOW - это?

Камила. "Национальная организация для женщин", которую основала Бетти Фридан, но которая вскоре исключила даже ее. Они унаследовали определенный вид идеологии. Все правильно? Я в постоянной борьбе с ними как феминист-диссидент.

Кристина. Это бедствие. Эти женщины... я дам им одну вещь. Они яркие активистки, ведущие радиоэфиров, организаторы, наследницы инфраструктуры. Они - трудоголики. Они знают, как работает система. Так они поспешно собираются в месте, предназначенном показывать, что женщины - принебрегаемы медициной, имеют огромную потерю самоуважения. И они направляются к ключевым сенаторам. Сенатор Биден кажется особенно чувствителен.

Камила. О, это слабое звено, слабое звено.

Кристина. Патрисия Шрудер, Сенатор Кеннеди. Но это республиканцы. Они совершенно увлечены. Конгрессмен Рамсштед из Минеаполиса, кажется, наиболее отзывчив.

Бен. Они боятся коммерческого телевидения, которое...

Кристина. Это правда.

Камила. Верно.

Кристина. И тогда мы получаем пристрастные, однобокие законы, которые проходят через Конгресс, цель которых снабдить миллионами долларов однобокоореинтированные студии. Эта индустрия с однобоким гендерным уклоном процветает.

Камила. Ужасная трата денег.

Кристина. И не базирующаяся на правде.

Камила. Они могли бы пойти на образование.

Кристина. Я разговаривала вчера с учителями из Бруклина, у них не хватает учебников по английскому языку. И тем не менее на этот сексизм выделяется пять миллионов долларов, в то время, когда существует множество более серьезных проблем, например, насилие в школах. Но они тратят деньги на Sexual Harassment.

Камила. Да. Все эти деньги могли бы пойти на поддержание публичных библиотек, чтобы их могли посещать бедные люди. Это ужасно, что у нас закрываются библиотеки да и условия внутригородских школ так же неважные.

Бен. Камила, позвольте мне спросить у вас вот что: не кажется ли вам, что с вашими чувствительностью, сексуальностью и порнографией вы подрываете семейные ценности?

Камила. Такое возможно. Но мои аргументы во всех моих книгах довольно обширны. Я говорю, что западная культура была сформирована на двух великих традициях - иудо-христианской и греко-романской, они перемешались и находятся в конфликте друг с другом. Моя либеральная теория в том, что публичная сфера отделена от частной сферы. Правительство должно оставить приватную сферу в области абортов, наркотиков, садомии. Публичная сфера разделена обоими традициями. Я уважаю иудо-христианскую сторону. Я призываю к возобновлению уважения к религии, хотя я сама атеист. Я думаю в моих мыслях есть достаточно того, что должно успокаивать людей традиционных семейных ценностей.

Бен. Позвольте мне задать вопрос к обеим из вас. Что, по-вашему, феминизм равенства мог еще сделать для женщин?

Кристина. Самое первое, я полагаю необходимо спасти женщин от феминизма. Это первый пункт в моей повестке. И я это говорю как приверженный феминистский философ. Когда я стала философом, это было поле, где доминировали мужчины. Я получила свою работу, чтобы поощрять как можно больше молодых женщин занимать это поле, быть аналитиками, логиками и метафизиками. Но вместо этого в классах феминистской философии вы часто встречается женщин сплотившихся на почве почитания эмоций и поливания грязью великих мыслителей, вместо того, чтобы изучать их. Это одна вещь. Другая заключается в том, что мы имеем двойной сдвиг, когда женщины все больше делают вещей, что делали раньше только мужчины, в то время, когда мужчины не делают, что традиционно делали мы. Но я думаю, если мы решим эту проблему, мы сблизимся с мужчинами как с друзьями. В духе уважения, вместо того, чтобы называть их приверженцами изнасилования и Sexual Harassment.

Камила. Время для враждебности к мужчинам в прошлом. Был момент, когда я была частью его. Я наказывала мужчин, била мужчин. Я открыто конфронтировала с мужчинами. Как не скрывающая того, что я лесбиянка, я прямо выражала свой гнев против мужчин. Но странно, я сделала паузу, и допустила величие мужчин, их достижения и так далее. Что мы собираемся делать сейчас, лежит выше ненависти к мужчинам, и мы собираемся свести оба пола снова вместе. Примирения между полами - первая задача нашего дела.

Бен. Хорошо. Спасибо, Кристина и Камила, за вашу критику современного феминизма.