Садомазохистские рассказы

(dr Rendel @ 12.03.2010 - время: 00:13) Ну написал человек и пусть себе пишет.Ну не нравится кому то ну и что из этого.К примеру ни Толстой ни Достоевский мне тоже не нравятся признайтесь честно кто из Вас смог их прочесть полностью ? А ведь их считают гениями.
И Достоевского и Толстого. А также Куприна, Чехова, Бунина... практически всю русскую классику. Из этого что-то следует?
Мда... следует, видимо, примерно следующее - Каждому своё, кому Толстой, кому Бост.
А вообще поддерживаю erga, пусть уж юноша выплёскивает свои фантазии сюда, чем копит их годами... может так оно и лучше будет

ОТ МЕНЯ:
Резко схватив , я бросил ее на кровать, разложив и выгнув ее тело в унизительную и беззащитную позу, запястья и ладыжки крепко привязал веревками к спинкам кровати. Она даже не могла ни пошевелиться, ни кричать, так как от боли и унижения у нее на это не было сил. Она оказалась в моей полной власти.

Потянув ее груди за соски,я захватил их прищепками, такие же крепкие зажимы защелкнул на ее раздвинутых от унизительной позы нижних половых губках. Оставив лежать ее в такой позе я вышел из комнаты.
Вернувшись, через некоторое время я подошел к ней и начал грубо ласкать ее , попутно пытаясь ввести в нее,еще сухую, принесенный предмет, напоминающий огромный крюк с шаром на конце. От пронзающей боли она застонала.
Когда терпеть было уже не выносимо она начала умолять меня взять ее.
-Пожалуйста, трахни меня как хочешь, только остановись!
-Конечно трахну, и так выебу, что ты не поймешь, что было бы хуже!
На этом я прекратил унизительно-болезненную процедуру, освободив рабыню, оставив связанными только руки.
Она надеялась, что сейчас, воспользовавшись ею, я оставлю ее в покое, хотя бы на некоторое время, и у нее будет возможность подумать о том, как убежать из этого ада. Но у меня были другие планы. Перевернув ее на живот, я достал, длинную гибкую розгу.
-Чтобы не забывала, уроки господина, я высеку тебя.
-Нееееет!
-Я думаю, что бы не забывала свое место, 10 ударов будет достаточно, на первый раз.
И розга засвистела в воздухе, обрушиваясь на дрожащую и сжимающуюся попку рабыни, оставляя на ней красные горящие отметены, она извивалась под розгой от жгучей боли, умоляя пощадить ее, но я был не преклонен.
-Десять! – и раздвинув ей ноги я резко вошел в нее.
Дьявол, я имел ее, так, как имеют уличных девок, продажных шлюшек - не считаясь с ее ощущениями. А перед самым концом, схватив ее за волосы, я развернул ее голову и засадил свой большой и горячий член ей в рот. Чтобы не вызывать очередной гнев своего хозяина она начала лизать и сосать его, и вскоре, в нее разлился горячий поток спермы.
Истерзанная и униженная, она осталась одна взаперти.

Рискую поместить здесь свой давненько написанный рассказ. Он большой, поэтому публикую кусочками, чтобы не было скучно.

"
ЭСКОРТ

Я сидела на заднем сидении автомобиля, который вез меня к клиенту, и думала о предстоящей работе. Наша фирма по оказанию разнообразнейших услуг от маникюра, массажа и вплоть до стенографии, была, на самом деле, просто высококлассным эскортом. И спектр услуг был действительно очень широким: от обычных услуг проституток наивысшего класса до лесбийской любви и садо-мазо. Так вот, когда возникал заказ на садо-мазо, всегда посылали меня. За это я получала дополнительное вознаграждение и, что не было известно моим работодателям, огромное удовольствие! Конечно, мои услуги не ограничивались таким экзотическим видом любви и я, обычно, работала с нормальными мужиками (по лесбийству у нас выступали другие девушки), иногда некоторым из них удавалось доставить удовольствие не только себе, но и мне. Но на этот раз я знала, что клиент заказал именно специалистку-мазохистку. Когда я стала мазохисткой, не знаю сама, помню только, когда я это обнаружила, после чего, собственно все и началось…

Мне было 17 лет, я заканчивала школу и уже имела некоторый сексуальный опыт. Родители мои были небедные, но так заняты своими делами, что мое воспитание осуществлялось по остаточному принципу. Поэтому, я частенько приходила домой под утро, изрядно потрудившись со своими одноклассниками и их старшими друзьями. Правда, я всегда делала это только с презервативом и не допускала орального и анального секса. Надо признаться, что особенного удовольствия я от этих утех не получала, так, чего не сделаешь для хороших ребят, под марочное вино и хорошую музыку. И вот однажды… Дело было в выходной, родители второй день сидели на даче, которую я терпеть не могла летом, потому, что нужно было таскать воду, копать землю и выполнять массу другой работы, которую я не выносила. Совсем другое дело зимой: всего-то работы обуться в валенки, принести дров, затопить печь и трахаться до утра на медвежьей шкуре. Так вот, когда родители были на даче, а я убирала в комнате, в дверь позвонили. Я открыла, на пороге стоял молодой, миловидный парень в спецовке и с рабочей сумкой через плечо. Он показал мне какие-то бумаги с печатями, согласно которых я должна была обеспечить доступ к газовым приборам. Я провела его на кухню и показала плиту и газовую колонку. Парень достал какой-то приборчик и стал им что-то мерить. Затем попросил меня принести мне кусочек кожи, ему там было для чего-то нужно. Я, ничтоже сумняшеся, принесла ему старый отцовский ремень, на котором он иногда правил свою опасную бритву. Парень взял этот ремень и, не успела я и охнуть, как мои руки были ловко связаны за спиной этим самым ремнем, а во рту оказалось скомканное кухонное полотенце (как хорошо, что только сегодня я сменила его!). Я дернулась, было, но мой же кухонный нож, приставленный к моей щечке, мгновенно меня успокоил. Парень подтолкнул меня, и я послушно пошла из кухни в гостиную. Там он уложил меня на диван и связал ноги захваченной из кухни бельевой веревкой. После этого он методично стал осматривать квартиру. Я поняла, что стала жертвой обычного ограбления. Потихоньку шевеля связанными за спиной руками, я ослабила ремень и уже почти высвободила руки, когда грабитель неожиданно вошел в комнату и увидел это. Он плотоядно усмехнулся, перевернул меня на живот, придавил коленом к кровати и очень туго и больно снова связал мне руки за спиной, только на этот раз веревкой. Затем снова перевернул меня на спину. Я лежала на своих собственных связанных руках и мне было очень больно, но вместе с тем какое-то новое ощущение вплеталось во все это. Я не могла кричать, но мой стон донесся до слуха грабителя. Тогда он развязал мои ноги и привязал каждую отдельно, разведя их в стороны, к спинке дивана. На шею мне он накинул петлю и подтянул ее ко второй спинке дивана. Путы на ногах он затянул очень сильно и новая боль затопила мое сознание. После этого она стал меня раздевать. Только теперь я поняла, что ему нужно! Нормально снять с меня колготки и футболку он, конечно, не мог из-за связанных рук и ног, поэтому он неторопливо просто срезал их с меня ножницами. Через несколько минут я, полностью обнаженная, туго связанная, лежала на диване в полной власти насильника. Боль в скрученных руках и затянутых ногах по-прежнему полностью занимала все мое существо, но к боли опять-таки примешивалось еще что-то. Я не могла понять, что. Рука насильника довольно грубо схватила меня за левую грудь и стала мять и крутить ее. Я изогнулась, пытаясь выскользнуть из его рук. Снова волна боли в руках и ногах. Но боль уже была не просто болью, она была предвестником, проводником чего-то другого, приятного, блаженного. Увидев, что я пытаюсь вырваться, мой мучитель поднял с пола мою же комнатную туфлю и несколько раз больно и звонко шлепнул меня ею по обнаженным бедрам. Это было последней каплей. Я напряглась, спина выгнулась, насколько позволяла петля на шее, ноги и руки с неожиданной силой начали вырываться, боль и наслаждение нахлынули горячей волной. Я рычала, выла, стонала, извиваясь и выгибаясь на своем ложе с так, что бедный диван трещал под напором моих бешеных эмоций. Накинутая на шею петля душила меня и это придавало мне еще большего блаженства. Бедный насильник никак не ожидал от меня такой бурной реакции, его, видимо, возбуждали слезы, мольбы, покорность. Он в растерянности стоял с моим тапком в руке и не знал, что ему делать. А я разошлась не на шутку. Какое-то звериное, животное желание сокращало мою матку, сделало твердыми и покрасило в черный цвет соски, увлажнило мою киску. А этот болван стоял и оторопело смотрел на меня. Я замычала, пытаясь сказать ему, чтобы вынул кляп. С пятого раза он понял и вытащил мокрое от слюны полотенце. Я глубоко вздохнула, меня снова выгнуло, крупная дрожь била по телу. С усилием расцепив стиснутые зубы я простонала, чтобы мужчина делал свое дело. Он торопливо скинул робу и сдернул трусы. Его напряженная ветка сходу вошла в мое влажное и горячее лоно. Это было настолько приятно, что божий свет померк в моих глазах. Когда я очнулась, рядом никого не было, я, как и прежде, связанная по рукам и ногам, с петлей на шее, лежала на диване. Рядом никого не было и я чувствовала, что в квартире я одна. Приятные волны все еще пробегали по моему телу. Пора было заканчивать. Руки я освободила на удивление легко, видимо, я так сильно дергалась, что веревки растянулись и я с натугой, но вытянула одну руку из веревочного кольца. Сняла петлю с шеи и развязала ноги. Диван был мокрый от моих выделений, но спермы я не заметила, видимо, перепуганный моей реакцией насильник не смог кончить и убежал в страхе. На щиколотках ног, запястьях рук и на шее были глубокие красные борозды, назавтра все это обещало превратиться в великолепные синяки. Кое-где на руках и ногах я ссадила веревками кожу, но боль от этого только заставляла сильнее биться сердце. Вот тут-то я и поняла, чего мне всегда не хватало в сексе: ограничения, боли, насилия. В тот раз все прошло как бы стороной, но тело мое прекрасно запомнило все те ощущения, которые дали туго затянутые веревки. Я потом много раз экспериментировала, сама, связывая себе ноги и руки. И каждый раз это было все приятнее и приятнее. Я давно закончила школу и, по настоянию родителей, училась в институте, который не вызывал у меня ни интереса, ни желания потом работать по выбранной родителями специальности. Зато я познакомилась с одной девушкой, которая и порекомендовала меня хозяевам той фирмы, о которой я писала выше. Я стала работать не за страх, а за деньги и удовольствие. "

Есть продолжение...

Класс! Интересное начало.
Пожалуйста, продолжайте :)

Продолжаем:

"Однажды, по прошествии нескольких лет, хозяин предложил мне необычный секс с клиентом, но за дополнительный гонорар. Тот клиент сковал мне руки наручниками и любовался, когда я ходила перед ним голой, с руками, скованными за спиной наручниками. Не нужно повторять, что во мне опять стала заводиться пружина и я с трудом ее сдерживала, не хотела, чтобы об этом узнал хозяин фирмы. Клиент кончил, не прикасаясь ко мне. С тех пор я стала соглашаться на клиентов, которые получали удовольствие, связывая, заковывая, заворачивая и шлепая свою партнершу. Но я так искусно скрывала, то, что мне самой это несказанно нравиться, что все мои коллеги были уверены в том, что я занимаюсь этим только из-за больших денег.

Вот и сейчас, я ехала к такому клиенту и думала, что-то будет на этот раз… Вообще-то фантазий было не особенно много. В основном меня привязывали к кровати за руки и за ноги и так овладевали мною по нескольку раз. Иногда завязывали глаза, иногда вставляли кляп (чаще всего в виде шарика на ремешке). Один надел на меня наручники и ножные кандалы (те же наручники, только с более длинной цепочкой), вставил шарик в рот и заставил в таком виде готовить ужин, наблюдая за мной и удовлетворяясь вручную. Вообще, большинству из них не нужно было трахать меня, им хватало только смотреть на мое связанное или закованное тело. Поэтому я и не ожидала от нового клиента ничего, кроме обычной рутины.
Дверь мне открыл молодой человек, лет двадцати восьми – тридцати. На нем был черный тренировочный костюм. Он пригласил меня войти и помог снять пальто. Заплатил мне наперед, как и было предусмотрено контрактом. Провел в комнату. По предварительной договоренности на мне были надеты черные стоденовые (очень плотные) колготки и черная футболка с длинными рукавами и стоячим воротничком. Когда я сняла сапоги, он предложил мне надеть шерстяные носки черного цвета с широкими, толстыми манжетами и чешки, тоже черные. Чешки эти были немного меньше моего размера обуви (совсем чуть-чуть, если бы не было носков, все пришлось бы впору). Меня трудно чем-либо удивить, но чешки заставили мои брови поползти вверх. Я их носила в классе четвертом, на танцы. Но клиент всегда прав, я натянула носки и обула чешки. Прошлась в них по комнате, было удобно, даже красиво. Тогда клиент (назовем его Петр) усадил меня в кресло и сковал мне ноги очень тяжелыми, никелированными кандалами, соединенными толстой, плотной цепью длиной сантиметров пятнадцать, с усилием замкнув толстые браслеты на вделанные в них замки как раз на мягких манжетах носков. Больно не было, но давление ощущалось не слабое. Кольцо посередине цепи было круглым, большего диаметра, чем остальные. Кандалы эти были сделаны знатоком своего дела, все в них было добротно, увесисто. Все блестело никелем и было ужасно тяжелым. Весила каждая браслетка килограмма 1,5 – 2. Я осторожно встала и попробовала ходить. Конечно, можно было только семенить, как японские гейши, шелестя чешками по ковру. Но стоять было можно и я остановилась посреди комнаты. Эта кандальная тяжесть и невозможность широко шагать уже начали меня возбуждать и я прилагала серьезные усилия, чтобы не показать этого клиенту. Он, между тем, достал откуда-то ворох веревок, подошел ко мне и через десять минут я была очень туго и качественно связана по рукам. Руки были связаны за спиной в запястьях, локти тоже туго стянуты, все это было крепко притянуто к телу, причем очень красиво обвязано вокруг груди. Все эти манипуляции, я, стоя, как стреноженная кобыла, видела в зеркале. Было туго и больно. Так качественно меня еще никто не связывал и мое естество вырвалось наружу. Петр, как будто, только этого и ждал. Он поставил меня на колени и, держа за голову, принудил сделать ему первый минет. Я была настолько возбуждена связывающими меня веревками, что сделала это с такой страстью, что бедный Петр даже глаза закатил. После этого, отдышавшись, Петр развязал мне руки, которые затекли и уже начали болеть настолько сильно, что невозможно было терпеть. Наверное, это было видно на моем лице. Короче, веревки он снял и размассажировал мне руки и грудь. Немного попустило и Петр удалился, судя по всему, на кухню. Я стояла посреди комнаты и смотрела на себя в зеркало. Было на что посмотреть! Стройная, высокая, ладная, гибкая, грациозная. Ноги в черных колготках, подчеркнутые никелированными браслетами кандалов, в изящнейших черных чешках, были словно выточены из эбенового дерева. Звеня кандалами, повернулась спиной к зеркалу, рассматривая себя сзади. Крепкая попка, покатые бедра, икры – класс! Тугие колготки, маленькие чешки, давящие, мощные браслеты цепей создавали такую гамму новых, неизвестных ощущений, так сильно меня взволновали, что я почувствовала судьбу в этом вызове к клиенту. Особенно меня почему-то волновали чешки на моих ногах. Ведь это была простая, привычная для всех гимнастическая обувь. Все девчонки в школе, да и мальчишки тоже, на уроках танцев носили их. Многие потом использовали их как сменную обувь, носили на физкультуру. Почему же эти черные, маленькие, чуть тесные мягкие, кожаные тапочки с резинками вызывали в моей душе такой трепет? Я мелкими шажками, гремя цепью, подошла к дивану, села и, нагнувшись, безотчетно, повинуясь какому-то смутному желанию, стала ощупывать эти чешки, вернее, свои ножки в чешках. Очень хотелось положить одну ножку на согнутую в колене другую, но короткая цепь не позволяла это сделать. Тогда я выпрямила ноги, вытянула носочки, как балерина или гимнастка. Почему-то было очень приятно! Настолько приятно, что моя рука невольно нырнула в трусики, нашла влажное разгоряченное лоно и начала свою привычную работу. Тело напряглось, ноги сами раздвигались, все сильнее натягивая цепь, это разжигало меня еще больше. Подступал оргазм, от неистовых изгибов своего тела я незаметно сползла на пол, цепи еще натянулась, все сильнее сдавливая мои лодыжки. Наконец дождь пролился и я стала потихоньку приходить в себя. Когда я открыла глаза, то увидела, что Петр стоит в дверях комнаты и с огромным любопытством наблюдает за мной. Почему-то стало неловко. Я бросилась вставать, забыв про кандалы и это было, наверное, довольно смешное и жалкое зрелище. Петр подошел, помог мне выпутаться из коврика и усадил на диван. Думаю, что такого он не видел ни разу: проститутка сама удовлетворяет себя на глазах у клиента! При этом получает оргазм от чешек и цепей! Моя тайна была раскрыта! (Я могла бы понять, что Петр раскусил меня еще тогда, когда застегивал оковы на моих ногах.) Чешки, правда, никогда в программу не входили и только сегодня вошли в список, но я уже чувствовала, что с этой обувью я теперь буду неразлучна.
Петр, меж тем, сел напротив меня на табуреточку и стал снаряжать меня дальше: на шею мне он надел тяжеленный и ужасно холодный ошейник, с толстыми стенками, который закрывался на встроенный в него замок. От приваренного к ошейнику кольца шла такая же толстая и плотная цепь, какая уже была у меня на ногах. Примерно на середине этой цепи находились ручные кандалы, а попросту два таких же тяжелых и толстых браслета, соединенных между собою тремя кольцами цепи. Среднее, как и на ногах, было круглым и немного больше остальных. Руки, естественно, тоже быстро оказались в цепях. Петр поставил меня на ноги и прикрепил конец свисающей цепи к ножным кандалам, как раз к центральному кольцу. Цепь он прикрепил маленьким навесным замочком. Длина центральной цепи была подобрана так, что я могла с трудом выпрямиться. Если выпрямлялась полностью, цепь натягивалась, ошейник начинал давить на ключицы. Руки в кандалах были прикреплены в районе пояса. Ручные кандалы тоже были очень тяжелыми и держать их на весу очень скоро не стало сил, поэтому руки безвольно висели на цепи. Петр удовлетворенно посмотрел на свою работу, отошел на шаг, поднял со столика и вложил в мои скованные руки бокал с вином. Оказывается, он отсутствовал на кухне для того, чтобы сервировать этот маленький столик на колесиках. Сам он взял второй бокал, чокнулся со мной и отпил маленький глоток. Я тоже понесла бокал к губам, но моя цепь звякнула, натянулась, и руки не поднялись выше нескольких сантиметров. Я потопталась на месте и снова попробовала поднять бокал к губам. Естественно, мне это не удалось. Я подергала цепь, рискуя расплескать вино. Ничего. Как же выпить? Был только один выход: я подсеменила к дивану, села на него, цепь ослабилась, тогда я наклонилась к бокалу и отпила изрядный глоток. Вино было крепленым и немедленно ударило мне в голову. Петр положил меня животом на журнальный столик и, спустив колготки и трусики, забрался через задние ворота. Мне было так хорошо, что я поцарапала кандалами полировку стола. Так, или приблизительно так, мы кувыркались пол ночи. И вот тогда произошло самое главное! Петр снял с меня цепи (кроме ножных), мы сели на диван, немного подкрепились и Петр предложил мне уйти от своего хозяина. Я остолбенела, так как совершенно не ожидала такого поворота событий. Пока я сидела, открыв рот, Петр рассказал мне, почему я должна уйти. Все дело в том, что он предлагал мне другую работу: участвовать в качестве актрисы в специфических съемках. Оказывается, Петр был владельцем маленькой студии, которая получила крупный иностранный заказ на съемки нескольких очень необычных фильмов. И фильмы эти были о казнях, пытках, похищениях и тому подобных развратных действиях обнаглевшей и зажравшейся буржуазии. Гонорары он предлагал такие, что я согласилась, не думая, хотя, где-то в глубине души подумала, что это будет, вероятно, не так уж и просто для меня. Короче, мы условились об авансе, который составлял ровно столько, сколько я должна была заплатить своему бывшему хозяину в виде неустойки, Петр снял с меня кандалы и мы легли спать, еще раз спраздновав праздник любви уже без цепей, чешек и т.п. Утром я узнала, что Петр давно ищет меня (не меня лично, а путану, которая согласится на такие съемки), но найти не мог. Так, есть для массовки пару кандидатур, но на главную героиню они не тянут. Рассказал, что у них уже давно готов реквизит, с которым я познакомлюсь в самое ближайшее время. Часть реквизита сделали сами, часть взяли в аренду в музее, часть изготовлена на заказ (интересно, кто это такие заказики выполняет?) Павильон готов, нужна только главная героиня. И вот нашли меня. Первую пробу назначили на конец недели.

Движемся дальше:

"В назначенный день Петр приехал за мной на машине и мы отправились в павильон. Он находился в промышленной части города, это был старый ангар какого-то завода. Тяжелые створчатые двери с грохотом отворились и мы вошли в мир средневековья. Внутри ангар оказался гораздо большим, чем казалось снаружи, он был разбит на секции легкими перегородками. Гримерки и гардероб были отдельно, отдельно была и мастерская, из которой доносился визг болгарки и какой-то зловещий лязг. На рельсах стояла видеокамера, помощники режиссера, оператор, все были на месте, ждали только меня. Начали с того, что сделали гипсовый слепок с моей головы. На это ушел целый день. Все устали и проголодались.
На второй день, когда я открыла дверь павильона и вошла внутрь, я была приятно удивлена, увидев свою окровавленную голову с распущенными волосами, и вывалившимся языком, торчащую на колу посреди павильона. Очень смешная шутка!

В первый день решили снять фотопробы простенькой казни на гильотине. Это зловещее орудие стояло уже посреди павильона на деревянном помосте, возле него стояла корзина из ивовых прутьев. Меня нарядили в платье времен Людовика XVI, туфли с блестящими пряжками, парик. Платье было пыльное и неудобное. Как в таких ходили женщины? Началась съемка. Мне перед камерой связали руки за спиной. Связали туго и качественно, без балды. Камера несколько раз приближалась, снимая мои связанные руки крупным планом. В это время я должна была шевелить связанными руками, как бы пробуя на прочность веревки. После этого мне остригли волосы большими ржавыми ножницами (парик, естественно) и отрезали воротник платья. Соблюдался весь антураж: священник, читающий последнюю молитву, толстый, грязный помощник палача, стража с мушкетами. Потом меня под руки подвели к гильотине, стоя привязали к доске, доску уложили на скамью и моя шея оказалась прямо под сверкающим ножом гильотины. Передо мной стояла окровавленная корзина, в которой лежало несколько отрубленных женских голов. Зачитали приговор и палач дернул за цепь. Нож полетел вниз и замер на некотором расстоянии от моей шеи. Меня вытащили, отвязали от доски, дали попить водички, снова привязали и казнили. Так несколько раз. Потом окончательно отвязали, развязали руки, смазали их целебной мазью и отпустили домой. Я потом смотрела этот клип: очень впечатляет! В кино нож падает полностью, моя голова летит в корзину, палач достает ее оттуда, окровавленную, за волосы и поднимает вверх. Привязанное к доске тело агонизирует, из перерубленной шеи сочно льется кровь. Экзальтированная толпа у подножия эшафота возбужденно ликует! Подробно показаны все этапы подготовки к казни и сама казнь.
Следующим было повешение. Меня загримировали, надели черный парик, накрасили как брюнетку. В зеркале я сама себя не узнавала. Надели на меня черное платье, черные чулки. Снова перед камерой со всей тщательностью, туго связали мне руки шершавой веревкой. Было больно и я начала возбуждаться. Петр заметил это и остановил съемку. Меня усадили на стул и дали попить водички. Слава богу, остальные ничего не поняли. Я взяла себя в руки, и мы продолжили. Меня подвели к эшафоту, на котором возвышалась виселица с толстой, в несколько раз скрученной веревкой. Опять священник, молитва и меня возвели на эшафот. Там связали мне ноги той же шершавой и жесткой веревкой. Я при этом стояла на закрытом деревянном люке. Рот заткнули кожаным кляпом на застежках. На голову надели черный мешок и затянули петлю. Честно говоря, при всех приятных для меня процедурах, как связывание рук и ног, затыкание рта кляпом, мне стало не по себе от мысли, что люк может открыться и меня действительно повесят. По предварительной договоренности с Петром, я тала шевелить и крутить связанными за спиной руками, как бы пытаясь вырваться. Видимо, при этом мои связанные руки снимали крупным планом. Попробовала выгибаться и телом, но грубая веревка на шее не очень-то давала это делать. Я думала, что так пройдет несколько минут, меня снимут, развяжут и на этом конец. Однако все было совсем не так. В самый разгар моих упражнений люк подо мной открылся, и я полетела в бездну. Вот тут уж мои руки и ноги задергались не на шутку. В эти мгновения полета, когда петля скользит по шее, затягиваясь на ней, я пожалела, о том, что согласилась участвовать в этих пыточных съемках, прокляла все деньги на свете. Однако, ничего страшного не случилось: пролетев что-то около двух метров, я упала на нечто мягкое, вероятно, воздушный мешок или матрац, на который падают с высоты каскадеры. Сверху на меня упала веревка, на которой не состоялось мое повешение. Меня подняли, усадили на табурет, сняли петлю с шеи, мешок с головы и кляп с лица. Однако руки и ноги развязывать никто не спешил. И правильно! Меня напоили соком, и доктор осмотрел мою шею. К счастью там были только легкие ссадины. Хорошо, что я была связана во время этой процедуры, иначе все получили бы по полной схеме. В общем, я успокоилась и меня развязали. Как всегда, я потом смотрела уже готовый фильм про повешение. Там мое тело летит в подпол, веревка натягивается и вздрагивает в такт конвульсиям висящего на ней тела. Сцен повешения мы снимали несколько: я была обнаженной, невинной жертвой, меня связывали, ставили на табурет и вешали, я была девушкой-ковбоем и меня вешали сидящей на коне, со связанными за спиной руками, а коня заставляли идти, я была пираткой, в высоких ботфортах и красной блузе и меня вешали, сковав кандалами руки за спиной, со скованными ногами, на железной цепи. "

Дальше:

"Меня снимали много, связанной, закованной, в колодках, на галерах. Меня распинали на кресте, сажали на кол, сжигали на костре, душили гарротой, четвертовали, закапывали в землю и так далее, и так далее… Много было тематических съемок, где меня похищали, всяко связывали или заковывали, в обыденной, современной жизни. Я должна была бороться, отбиваться, а потом, уже связанной, пытаться освободиться, кричать, вырываться. Надо признать, что очень часто, во время этих попыток освободиться, я получала такое удовольствие, что силы мои удесятерялись и я освобождалась. Этого допускать было нельзя и все начиналось снова, только связывали меня уже намного плотнее и туже. После таких съемок я по нескольку дней ходила с длинными рукавами и в брюках, чтобы скрыть синяки на руках и ногах. За все это я получала большие деньги и только Петр знал, что удовольствие я тоже получаю. Он тщательно следил, чтобы мои эмоции оставались в рамочках и пресекал их самым решительным образом, прерывая съемки и отправляя меня домой. Лишь однажды, он ничего не смог сделать, так как по сценарию нужно было снять несколько клипов, где я закована в ручные и ножные кандалы, с железным ошейником на шее. Руки и ноги мне сковали капитально, с помощью заклепок. Цепи были очень плотные и тяжелые. Ошейник тоже заклепали наглухо. С этими цепями я должна была прожить в павильоне несколько дней, чтобы не снимать их каждый раз. В результате получилась неделя, самая счастливая неделя моей жизни: я была закована, мне было очень приятно, оргазм ходил за мной по пятам. Цепи на ногах были не длинные, сантиметров двадцать (на руках не более 15), бегать не получалось. Ночевала я у себя в гримерке. В павильоне я оставалась одна, охрана была снаружи. В моем распоряжении были все эти испанские сапоги, дыбы и, самое главное, огромный набор всевозможных кляпов. Я перепробовала их все, пользуясь относительной свободой своих рук. Когда вечером все уходили, я звеня цепями, семенила к большому сундуку с кляпами, выбирала один из них, вставляла себе в рот и начинала искать приключения на своих нижних 90. Да, забыла сказать, что исключительно забавы ради, чтобы поволновать Петра и если сценарий не требовал другого, я натягивала под ножные браслеты черные чулки (колготки я, естественно, надеть не могла) и обувала чешки, коих у меня было уже несколько пар, одну из которых подарил Петр. Так в чешках и ходила, даже спала в них. Почему-то они мне все больше и больше нравились. Так вот, в один из вечеров я заткнула себе рот чистенькой тряпочкой и надела на лицо сложный кожаный кляп, который доходил до самых глаз и крепился множеством ремней на затылке и под челюстью, даже вокруг лба был ремень. В зеркале я выглядела просто прелестно. Затянув все пряжки потуже и убедившись, что рот не открывается и кричать совершенно невозможно, я отправилась к дыбе. Это была настоящая дыба, со свисающим на цепи с перекладины крюком. В действие эта система приводилась лебедкой с пультом дистанционного управления на длинном, резиновом кабеле. Меня еще не пользовали этим пыточным орудием и я решила сама вкусить всех радостей. Я взяла скованными руками пульт и попробовала нажимать кнопки. Все исправно работало. Тогда я сдвинула немного ручные браслеты, намотала на запястья эластичный бинт и зафиксировала его напульсниками. Затем, не без труда, натянула браслеты на эти утолщенные запястья. Получилось хорошо, теперь железяки не будут жать. Я положила пульт управления лебедкой под крюком, который опустила где-то на уровень своего пояса. Немного подумав, я протянула кабель пульта так, чтобы он шел вдоль цепи с крюком. Села на пол и просунула ноги через ручную цепь, так что руки оказались скованными сзади. Мне это ощущение очень понравилось и я немного походила по ангару, получая удовольствие. "Ходить", конечно, громко сказано. Семенила маленькими шажками, шурша чешками по бетонному полу и брякая цепью. Тряпочка во рту уже намокла от слюны, но я даже языком не могла пошевелить, так сильно затянула ремни кляпа. Привыкнув к новому положению рук, я подошла к дыбе, перебирая пальцами кабель подняла с пола и взяла в руки пульт, зацепила цепь ручных кандалов за крюк и нажала кнопку "Вверх". Двигатель заработал и мои скованные за спиной руки с зажатым в них пультом стали медленно подниматься вверх. Я сделала несколько маленьких шажков вперед, мои руки уже были расположены параллельно полу. Тело стало наклоняться, ноги переступали, ища равновесие. А машина работала, крюк поднимался все выше и выше, я встала на носки, потом на пальцы и, наконец, чешки на моих ногах оторвались от земли. Я поднялась еще сантиметров на сорок и остановила лебедку. Голова моя была опущена вниз, руки располагались почти вертикально. Запястья не болели, но начинали затекать плечи. Тогда я подтянула тело вверх, попка прошла между скованных рук, но ножная цепь зацепилась за крюк. Не долго думая, я нажала кнопку "Вниз" и вот так, буквою "зю" опустилась на пол. Там я отцепилась от крюка и опять руки оказались скованными спереди. Плечи немного болели, но не сильно. Все прошло так быстро и легко, что я не ощутила ничего. Стала думать, как усложнить задачу и тут заметила, что под крюком, в полу находится кольцо. Я поняла для чего и стала готовиться ко второй попытке. Все было, как в первой попытке, но на этот раз я прикрутила свою ножную цепь стальной проволокой к кольцу в полу и связала веревкой ноги. Опять ровно заурчала лебедка, опять мои скованные за спиной руки стали медленно подниматься, опять тело наклонялось вперед, но переступать я уже не могла. Опять руки задрались вверх и чешки опять оторвались от пола, но через 10 сантиметров ножная цепь натянулась, браслеты ножных кандалов врезались мне в щиколотки (эх, не подумала и их обмотать чем-нибудь!) На этот раз руки задрались гораздо выше и пора было останавливаться. Но я подождала еще несколько секунд, чтобы как следует растянуться и лишь тогда нажала кнопку "Стоп". Подъем застопорился, но я сделала неловкое движение и пульт выскользнул у меня из рук. Было слышно, как где-то сзади он упал на пол. Я висела на дыбе на заведенных за спину, жестоко вывернутых руках, привязанная за связанные ноги к полу стальной проволокой, с наглухо заткнутым ртом. Сердце отчаянно забилось, отчасти от ужаса, отчасти от все-таки подступающего оргазма (извращенка я, все-таки!!!). Дыхание участилось, со свистом вырываясь из носа. Воздуха не хватало, а рот был наглухо закрыт. Я попыталась увидеть пульт, вращая головой, но железный, толстый ошейник на моей шее не позволил мне сделать это. Руки в плечах, между тем, вывернулись еще больше, но благодаря моей спортивной подготовке, не вывихнулись еще из плечевых суставов. Я поняла, что до этого есть всего несколько минут. От отчаяния я попробовала кричать, в надежде, что услышит охрана. Где там! Сама же так себе запечатала рот, что получалось только глухое ворчание. Дура, идиотка!! Надо было привязать пульт к руке! По телу пробегали судороги, ступни в чешках крутились и извивались, как будто я танцевала чечетку, пальцы рук шевелились, как щупальца медузы. И вдруг пальцы нащупали кабель пульта! Я стала медленно и осторожно выбирать его и очень скоро пульт был у меня в руках! Нажатие кнопки "Вниз" и через несколько минут я лежу совершенно обессиленная, связанная по ногам и рукам, но с целыми плечевыми суставами. Да-а, поупражнялась я на славу! Минут через 20 отошла настолько, что отцепилась от крюков и колец и развязала ноги. Все дрожало и болело. Потребовалось не менее получаса, чтобы освободиться от кляпа. Вся дрожа, я попила водички и легла на свой диван. Щиколотки болели, чулки порвались. С трудом я стащила с ног чешки и стянула драные чулки. Плечи болели ужасно, с каждой минутой боль все усиливалась. Я нашла в аптечке сильное болеутоляющее и приняла его вместе со снотворным. Это называется, получила удовольствие! Наутро все так болело, что я вынуждена была просить Петра о выходном.

Заканчиваем рассказ:

"Это означало еще один день в кандалах, но очень уж болели плечи и руки! Петр занялся работой с другими моделями (эти девушки играли роли статистов, их тоже связывали и заковывали, но на втором плане). Я умылась, причесалась, одела новые чулочки, маечку и юбочку (маечки у меня были с застежками на плечах и их можно было надевать, не расковывая рук), чулочки держались на поясе с резинками, трусиков, естественно, не было и всю эту красоту прикрывала короткая спортивная юбочка. Сегодня я решила поэкспериментировать с Петром и, превозмогая боль в плечах, надела не чешки, а пуанты, красиво завязав шелковые ленточки поверх кандалов. Пуантов в реквизите тоже, как и чешек, было много. К черным чулкам я выбрала черные, атласные. Когда я завязала последний бантик, то выпрямилась и стала в третью позицию (только ножками, руки можно было держать только перед собой). Полюбовавшись на себя в огромное зеркало, я тихонько пошла на съемочную площадку. Там меня завернули в одеяло и усадили на стул. Вскоре ко мне подсел Петр и я, хочешь не хочешь, вынуждена была рассказать о своих вчерашних приключениях. Петр так разозлился, что только мои кокетливо выставленные закованные в кандалы ножки в пуантах не дали ему прикончить меня на месте. Наконец он успокоился и день прошел в работе и заботах. Я весь день отдыхала, время от времени массажируя себе лодыжки и плечи. В это время мысли мои были заняты тем, чем бы заняться сегодня вечером. Однако, у Петра были другие виды на это. Перед самым концом рабочего дня, двое его ассистентов, которые обычно меня готовили к съемкам (связывали, вешали и т.п.) подошли ко мне, сжали своими могучими телами, продели ноги через ручную цепь и за спиной, в проушины ручных браслетов, где крепится цепь, вставили болт с гайкой, совместив отверстия проушин, и закрутили этот болт гаечным ключом. Половинки браслетов на каждой руке сильно стянулись и, если раньше мои запястья более или менее свободно вращались, то теперь мои руки оказались жестко скованными за спиной в одном положении, ладонями назад. Затем меня взяли под руки и, приподняв, быстро понесли куда-то. Оказывается, там, куда меня несли, все уже было для меня подготовлено. Там, вдоль бетонной стены, на полу была натянута стальная проволока и по ней скользила длинная цепь, ко второму концу которой без промедления приковали мой ошейник. Правда, приковали с помощью замка. Стена эта использовалась при съемках, поэтому в нее были вкручены кольца, крюки, ошейники и т.п. Цепь была довольно длинная, метров 5 или 6, плотная и гладкая. В пределах действия всей этой конструкции стоял диван, кресло, телевизор и биотуалет. "Я оставляю тебя в таком виде, чтобы ты снова себе что-нибудь не оторвала", - язвительно заметил, подходя ко мне, Петр. "Ты слишком дорого мне обходишься, чтобы я мог тобой рисковать". Он погладил меня по головке, ущипнул за попку и ушел. Его помощница, Вера, покормила меня с ложечки ужином, по моей просьбе переобула меня в чешки с теплыми носками и тоже ушла. И вот тут опять меня начали одолевать мысли, как бы мне получить удовольствие. Я прошлась вдоль проволоки. Цепь слегка натянулась, повернув немного ошейник. Я подошла к креслу, слегка присела к нему спиной, нащупала скованными руками пульт телевизора и включила его. Стало веселее. Но было и неприятное открытие: браслеты ручных кандалов были соединены между собой слишком жестко и руки были зафиксированы в одном положении. Можно было выполнять только элементарные действия, типа управления телевизором. Да, видимо на этот раз ничего не получится. Но я не сдавалась и решила пройтись там, куда доставала цепь, в надежде найти какой-нибудь забытый предмет. Но это предусмотрели, и я ничего не нашла. Но, когда я развернулась и пошла назад, цепь с моей шеи опустилась на грудь, с груди за спину и попала мне прямо в руки. И тут меня осенило: я стала медленно отходить от стены, придерживая цепь руками, до тех пор, пока она не натянулась в указанном положении. Затем я отпустила ее и еще немного отошла. Теперь цепь проходила от ошейника, над грудью, заходила за спину и натягивалась. Дальше я стала осторожно крутиться вокруг своей оси, обматывая тело натянувшейся цепью. Несколько раз пришлось раскрутиться, так как цепь ложилась не слишком часто. Но терпение и труд победили и, вскоре, я стояла перед зеркалом, виток к витку обмотанная цепью до самых сковывающих мои запястья браслетов. Чтобы цепь не упала и не ослабилась, я держала ее в натяжении руками. Оставался свободным еще кусок длиной метра полтора, как раз можно было достать до кресла и плюхнуться в него. Все это заматывание, затягивание, ограничение доставляли мне такое огромное удовольствие, что приходилось несколько раз останавливаться, потому что подступал оргазм. Наконец я добралась до кресла и упала в него. Что тут началась! Я дергалась, извивалась, подтягивала скованные ноги к подбородку, рычала, выла, орала, грызла обивку кресла, так мне было несказанно хорошо! Наконец я остановилась. Спокойно полежала, восстановила дыхание, осторожно встала и размоталась. Ах, если бы у меня руки были скованы спереди и я могла достать до киски! Я бы получила еще, еще, еще больше удовольствия! И снова моя головка меня не подвела. Сначала я об угол кресла повернула ошейник так, чтобы цепь свисала сзади. После этого я, путем сложных манипуляций (как хорошо, что я была в чешках, в пуантах я бы этого никогда не сделала!) я добилась того, что цепь от ошейника свисала у меня вдоль спины, и кольцом проходила между ног над сковывавшей их цепью, потом, конечно, снова возвращаясь назад. Так вот, эту выступающую над ножной цепью петлю я исхитрилась поднять с пола руками и осторожно зацепись одним из звеньев к торчащему из стены крюку. Надо ли говорить, что все это получилось далеко не с первого раза, в каждом случае доставляя мне массу удовольствия. Но я была настойчивой и получила достойную награду: зацепив цепь, я стала потихоньку отступать от стены, цепь стала натягиваться, подниматься с пола, пока хорошо не натянулась, поднявшись до самого верха, то есть до моей киски. Еще чуть-чуть назад и холодная цепь погрузилась между моими губками. Там уже давно было горячо и мокро, так что дискомфорт был всего несколько секунд. Но зато дальше! Я елозила киской по этой цепи не менее часа, так мне было приятно! Я не обращала внимания на упершийся в подбородок ошейник, на замершие в согнутом положении скованные руки и все ездила по цепи взад-вперед, взад- вперед, взад-вперед!

Наутро, лежа на диване, кое-как укрытая пледом, я все грезила о своих ночных приключениях! Потихоньку стал сходиться персонал. Мне немного освободили руки и отцепили от длинной цепи. Начинался новый съемочный день. Вечером, когда мне снова жестко сковали руки, я думала, что все повториться, как вчера, но на плечи мне накинули длинный плащ, вывели на улицу и помогли сесть в машину Петра. Он был за рулем. Поехали мы к нему домой. Я все думала, как же я пройду от машины до его квартиры, но все закончилось благополучно: несмотря на то, что в подземном гараже были люди, никто не заметил ни моих скованных рук, ни ног, ни чешек. В прихожей своей квартиры он снял с меня плащ, осмотрел с ног до головы, взял рукой Ра подбородок и впился своими губами мне в губы. Затем он сорвал с меня все эти юбочки, маечки, чулки и чешки. На руках отнес в ванну и собственноручно вымыл меня, вытер и почистил мне зубы. При этом он целовал меня в уста, покусывал и целовал мои груди, гладил киску и я не могла, да и не хотела, ему помешать. Мое тело просто соскучилось по прикосновениям мужских рук, по мужским ласкам, по мужскому члену, наконец. Я стонала и вздыхала, отвечала на поцелуи. Мне хотелось тоже его поласкать, но скованные за спиной руки никак не позволяли это сделать. И вот Петр на руках вынес меня из ванной, принес к себе в спальню и тщательно, виток к витку, плотно и туго связал мне уже скованные за спиной руки и притянул их к телу, красиво обвязал грудь и талию. Ноги он также плотно и часто связал от щиколоток до колен и пару витков дал выше колен. Теперь уж я совершенно не могла пошевелиться, а и не нужно было! Затем он нагнул меня вперед и привязал тело к ногам. Я получилась связанной как бы в сидячем положении. Вот тут он перевернул меня на спину так, что голова свесилась с кровати, и, надев розовый презерватив, зашел мне в рот. Трудно, почти невозможно описать, какое бешеное удовольствие я получила в тот вечер! Я занималась любовью с мужчиной, будучи так хорошо связанной! После обработки моего рта, когда я уже почти потеряла сознание, он выскочил оттуда, положил меня на бок и забрался в мою киску сзади. Этого я уже выдержать не могла и моя душа оторвалась от тела и от удовольствия воспарила в небеса. Я время от времени приходила в сознание, только для того, чтобы удивиться, почему я до сих пор не умерла от перманентного оргазма!
Когда Петр, мой любимый Петечка, закончил, он снял с меня веревки (но не цепи, у него просто не было инструментов), он усадил меня в кресло и включил DVD. На экране я во всех подробностях увидела грамотно, с разных точек снятое кино о моих вчерашних упражнениях… В эту ночь Петя сделал мне предложение и я согласилась. Мы живем вместе уже 10 лет, у нас две дочурки, и им что-то подозрительно нравится ходить в чешках…

Есть неоконченное продолжение, но что-то получилось уж очень жестокое...

По просьбе модераторов переношу свое творчевство сюда. Если вам понравится - добавлю продолжение.
Плеть и роща.
Занималась заря. Самое холодное время суток в этих краях. Солнце, светящее, но не греющее, пробивалось через светло-зеленую крышу леса, освещая небольшую полянку. Элана широко открыла свои изумрудные глаза, и тут же сщурилась - слишком яркое солнце после недолгого и тревожного сна. Наспех умывшись в лесной речке Элана скрыла следы своего пребывания - пора было двигаться в путь. Перед тем как покинуть место своего ночлега она замерла и прислушалась к лесным шумам. Ничего подозрительного. Вроде. И в тот же миг Элана рванула вперед, как юная лань. Ей надо было минуть владения людей как можно быстрее. Бег по лесу, пусть и простой, спящей роще, давался ей легко, как и любому эльфу. Ближе к полудню Элана решила остановится и передохнуть - и помчатся дальше. Она остановилась около ручейка и прислушалась - тихо... Слишком тихо для леса, пусть и людского. "Что-то тут нехорошо. Привал отменяется - только глотну воды - и вперед" подумала эльфийка. От ручейка животными была протоптана тропа, проходящая меж двух больших дубов. Элана решила воспользоваться этой тропой и побежала по ней. Однако в тот момент, когда она вбежала под почти сросшиеся кроны дубов что-то обхватило ее и спеленало, как паутина муху. "МАГИ!!!" - пронеслось в испуганной голове - "черт, скорее, может получится вырваться!". Мерзким, колючим комком паника подкатила к горлу, лишая возможности вдохнуть воздух. Невидимая, но от этого не менее реальная сеть охватывала ее, опутывала, и прижимала к стволу одного из деревьев. Элана была в отчаянье - она не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Когда она оказалась плотно прижатой лицом и телом к стволу дерева послышались шаги. По звуку это был достаточно крупный человек.
-Чудно. Думал себе обед поймать, а поймал такую диковинку. Длинноухая, ты знаешь что за тебя на рынке заплатят порядка сотни золотом. Хвала всем богам за такой подарок.
Голос был достаточно низким и бархатным, хорошо поставленным. Почему-то Элана почувствовала как мурашки пробежали по спине...
-Я сейчас ослаблю путы, а ты не рыпайся - тебе же будет больнее.
Элана почувствовала, что может пошевелится. Она могла бы рвануть, добавив к своему усилию чуть магии, и прирезать ненавистного человечишку... Однако по какой-то причине она подчинилась приказу. Сильные, крупные руки взяли ее за плечи, перевернули, и без особых усилий подняли над землей. Эльфийка смогла рассмотреть своего пленителя. Им оказался рослый, широкоплечий человек в простом охотничьем костюме.
Незнакомец имел короткие, черные волосы, и пронзительно голубые глаза. Нельзя было точно определить возраст хозяина этих глаз - тело его выглядело, как у тридцатилетнего кузнеца, но глаза выдавали глубокую мудрость.
-О-о-о-о! Да за тебя, эльфиянка, сам император отвалит золота немало... Повезло мне, ничего не сказать...Как звать тебя, ушастая?
-Не твое дело, урод!-гневно выплюнула в лицо ему Элана.
-Тааак. Строптивая, значит.-Пленивший посуровел.-А ну сказала, кто ты!-произнес он властным голосом.
Элана оторопела - ей, перворожденной, приказывает какой-то человечишко... Однако на фоне этого человечишки она выглядела просто сущим ребенком.
-Эл-л-лана.-прошептали губы."Почему? Почему я ему подчиняюсь? И почему мне хочется ему подчинятся? Это не правильно. Я должна быть гордой. Должна... Должна?".
-Элана. Красивое имя. Меня зовут Марк. Вот и мы познакомились.-Марк ухмыльнулся.-Но не обольщайся, ты моя пленница - и от твоего поведения зависит, насколько комфортным будет твое пребывание у меня. Итак, мы пойдем ко мне домой. Чтоб ты не сбежала - я тебе свяжу руки, и одену ошейник.
Элана почувствовала легкий толчок магии - и ее руки оказались за спиной, связанные невидимыми оковами.
-Вот. А теперь - ошейник. Встань на колени.
Внутри Эланы боролось два чувства - одно требовало сопротивляться, быть гордой, как ей и подобает. А второе чувство требовало встать на колени, подчинится этому мужчине, который сейчас полностью владел ее жизнью. Победило первое чувство. Элана плюнула в лицо Марку.
-Нет. Эльфы никогда не встанут на колени перед людьми!
Марк утерся. Его лицо озарила странная, хищная, улыбка.
-Ага. Тогда мне придется научить тебя послушанию, прежде чем продавать.
Он одной рукой взял ее за шиворот и прижал к дереву. Руки ее резко освободились от пут, но лишь затем, чтоб эти же путы охватили дуб, надежно зафиксировав Элану.
Марк просунул руку к поясу, поддерживающему штаны эльфийки. Застежка была проста, и через пару секунд зеленые штаны Эланы лежали на земле. Нежная, с легким загаром кожа эльфийки красиво смотрелась на фоне ствола дерева. На левой ягодице была небольшая, красивая родинка. Элана поняла, что ее ожидает, и маленькая, незаметная слезинка скользнула по ее щеке. Первый удар был обжигающим, сильным. Элана сжала зубы, дабы не закричать. Второй удар заставил эльфийку прикусить свою губу. К пятому удару Элана уже не могла сдерживаться. Она закричала. А голосок в ее еще не угасшем сознании твердил "Зачем ты ему сопротивляешься? Зачем эта показная гордость? Ты - женщина, а он - сильный мужчина. Подчинись."
-Кричи, эльфийка, кричи. Никто не услышит тебя. Марк наслаждаясь ее криками. Он наслаждался видом плети, охватывающей ее ягодицы. Плети, оставляющей красные, быстро вспухающие, полосы.
На двадцатом ударе Элана потеряла сознание.
Боль. Боль встретила Элану при возвращении в этот мир из глубин черного моря беспамятства. Она оказалась одета. Корень дуба неприятно впивался ей в бок.
-Ну, теперь ты встанешь на колени? Или еще раз выпороть?
Элана послушно встала на колени. Странное чувство наполнило ее - чувство радости от подчинения власти мужчины. Оно перекрывало горечь и боль. Оно перекрывало все в мире. И заставляло эльфийку стыдливо смотреть в землю. Этот момент перечеркнул всю ее предыдущую жизнь.

прелесть ))) очень нравятся тематические рассказы, возбуждает, можно что нить почерпнуть для себя из них )))

Шигорот, очень красивый рассказ, если есть продолжение ,напишите пожалуйста.

alondra, специально для вас, продолжение. Если захотите - продолжу графоманить.
--------------------------------------------------------
Плеть и роща. часть 2.
Марк обошел Элану и встал за ее спиной. Он невольно залюбовался волной пепельно-белых волос, спадавших вниз, на плечи. Аккуратно собрав волосы в пучок Марк сотворил из воздуха небольшое колечко, плотно зафиксировавшее их. Далее настал черед ошейника. Элана ждала, что ошейник сожмет ее шею стальными тисками, что ей будет трудно дышать. Однако тот оказался почти невесомым, достаточно плотным, но не душащим. Даже железо не было ледяным - оно хранило тепло рук Марка. К ошейнику спереди крепилась цепь. Марк взял ее в руку, а потом за подбородок поднял Элану на ноги. Их взгляды встретились. Элана удивленно смотрела на своего пленителя - его глаза улыбались. Тепло, по-отечески, так, как это бывало у отца эльфийки, павшего в битве много лет назад.
-Ну, вот мы и готовы идти. Ты знаешь - тебе идет этот ошейник. - сказал Марк и легонько дернул цепь. Они шли весь оставшийся день, эта процессия - человек и эльфийка. Марк шел, тихо напевая что-то себе под нос, а Элана просто смотрела на землю. Она пыталась разобраться в своих чувствах. Ей было больно - болела ее гордость. "Эльф - бессмертен. Эльф - перворождённый. Эльф мудрее и сильнее всех. Эльф не должен подчинятся." - так ей внушали всю ее жизнь. Но с другой стороны она чувствовала некое облегчение - теперь ей оставалось только подчинятся. Просто послушно следовать воле своего мучителя. И надеяться на слабину в цепи, чтоб сбежать. Сумерки пали на лес, когда процессия подошла к дому Марка. Снаружи это был простой, неприметный, и вполне маленький домик в лесу. Однако внутри он был в разы больше. Прихожая была большой. Стены, обшитые деревом. На стенах - гобелены и оружие. По центру - лестница наверх, на второй этаж. Под потолком мягко светился кристалл, освещая помещение.Под ногами Эланы был пушистый ковер.
-Так, эльфа - я сегодня устал, и займусь тобой завтра. А сейчас - спать.
Марк подошел к стене и приложил к ней руку. Фрагмент стены растворился, обнажив небольшую комнатку без окон. Марк втолкнул туда Элану.
-Отсюда ты не сумеешь сбежать - даже и не пытайся. тока силы потратишь. Здесь есть все, что нужно для более-менее комфортного существования. Светильник погаснет через полчаса. А теперь - спокойной ночи.
Марк вышел из комнаты, и стена возникла вновь. Мягкий свет позволял Элане осмотреть свое "жилище". Стены, обшитые деревом. Красный ковер на полу. Небольшой шкаф. Тумбочка. Кровать. Все из добротного дерева. На кровати - о чудо! - матрас, подушка и одеяло. "Ну, хоть высплюсь в нормальных условиях" - горько усмехнулась про себя эльфийка. Она разделась, сложив одежду на тумбочку. Легла на кровать. Ошейник стал ей казаться чем-то обычны, будто она его носит с рождения. Странно... Лежа на кровати эльфийка вспоминала сегодняшний день... Ее пленение, порку и глаза пленителя. Его мускулистые руки. Его силу. Его власть. Прикрыв глаза она восстановила в памяти тот миг, когда он держал ее на весу, глядя ей в глаза. Мурашки пробежали по телу эльфийки, и непонятно от чего сладко заныло во всем теле. Элана раньше не испытывала ничего подобного. Нет, с мужчиной она была, и что такое страсть она знала не понаслышке. Но столь сильно и всепоглащающе...Да еще и к человеку, который пленил ее... "Это неправильно. Я не должна так делать. Это просто мерзко." но самовнушение не сработало. Она раздвинула свои загорелые ноги и согнула их в коленях. Руками она провела по внутренней части бедра. Тело пронзила молния, приносящая дикое, сладостное возбуждение. Одной рукой Элана раздвинула губки, а второй начала поглаживать свое разгоряченное лоно. Не в силах сдержатся эльфийка ввела в себя свой тонкий пальчик. От нахлынувшего наслаждения она застонала. Тихо. Почти шепотом. Ей было стыдно за то, что она делала. Но она была не в силах сопротивляться. Одной рукой Элана ласкала свой клитор, натирая, поглаживая и слегка сжимая его, а пальчиками другой сношала себя. Волны похоти заливали ее сознание. Уже не в силах контролировать себя он застонала во весь голос, яростно мастурбируя. Ее руки порхали, будто крылья колибри, играя быструю и сладкую мелодию наслаждения. Вокруг все перестало существовать, осталось только наслаждение. Только похоть. Только стыд, который придавал особую пикантность этой мелодии. Мир стал сжиматься в точку. Тело эльфийки выгнулось дугой в финальных аккордах страсти. Обессиленная оргазмом Элана упала. Во всем теле было божественно приятно. Не хотелось двигаться. "Почему так? Я была свободной. Ни один из моих любовников, как бы красиво они не ухаживали, что бы они не говорили, что бы они не делали - ни один не смог достичь и десятой доли такого наслаждения. А тут Марк. Мой пленитель. Мой...Хозяин?". С этими мыслями эльфийка крепко заснула. Утро. Солнце мягко светило, пробиваясь сквозь занавески. Его лучи падали на дремлющую эльфику.
-Анеллад, закрой ставни, я еще поспать хочу!-воззвала Элана к своему любовнику. Однако тот не ответил, и она вспомнила, где находится. Марк стоял в проходе, оперившись плечом о стену.
-Не хотел тебя будить. Однако ты встала. Пошли завтракать, что ли.
Он прикрепил цепь к ошейнику. Элана попыталась одеться.
-Нет. Ты мне больше в таком виде нравишься. А потом мы тебе придумаем какую-нибудь одежду. Пошли, пока все горячее.
Они прошли в кухню. На столе стояли множества блюд, а в кружках дымился горячий гномий чай - из особого сорта мха, растущего только в глубине гор. Вкус у этого чая был под стать цене - отменный и богатый. "А он не бедно живет, раз за завтраком пьет такое." подумалось эльфийке.
-Ну, ушастая, чего встала, садись, накладывай еду, завтракай.
Марк уже сидел за столом, поедая жаренный кусок мяса. Элана села, отметив что Марк абсолютно не боится, что она может попытаться бежать, и наложила себе еды. В животе было абсолютно пусто, и надо было подкрепиться.
-Да, ты права, я не боюсь, что ты сбежишь - сказал вдруг Марк - во-первых - я дома, и тут все подчиняется мне - даже стены. Во-вторых - ты и сама не захочешь убежать.
Элана покраснела. Неужели он мог так легко читать ее мысли? "А может он видел или слышал вчерашнее?" пронеслось в ее голове. От таких мыслей эльфийка покраснела еще гуще, и начала с самозабвенным видом есть, дабы не смотреть на Марка, и не показывать своего смущения. Подкрепившись, Марк закурил трубку. Некоторое время он сосредоточенно пускал кольца дыма, забавляясь тем, что заставлял их менять свою форму. Элана просто сидела, и пила самый вкусный чай, который она когда-либо пробовала.
-Ладно. Я тут подумал - а не хочу я тебя продавать, ты мне сама приглянулась. Поэтому ты останешься тут. С этими словами Марк щелкнул пальцами, и цепь растворилась в воздухе. Элана испытала какое-то облегчение. Ей не хотелось, чтоб ее продавали. В глубине души промелькнула даже какая-то симпатия к похитителю.
-Но помни. Ты полностью в моей власти. Если будешь сопротивляться, или неповиноваться - я тебя накажу. Сурово. И, да. Для тебя я - Хозяин. А теперь встань на колени и скажи - "Я повинуюсь вашей воле, мой Хозяин".
Элана, немного поколебавшись, встала на колени, опустив попку на пятки и положив руки на колени.
-Я повинуюсь вашей воле, мой Хозяин. - Сказала она."Странное чувство. Вроде бы и пара слов. Пара горьких, мерзких слов. А как легко они прозвучали от меня, гордой эльфийки. И так сладостно."
-А теперь взгляни на себя! - сказал Марк и сотворил большое зеркало.
Мягкие, пепельные волосы падают на слегка загорелые плечи. Острые ушки видны из-под волос. Большие, зеленые глаза. Аккуратненький, маленький ротик и носик. Красивая, крупная грудь. Шикарное, подтянутое тело. И ошейник на шее из белого металла. На передней стороне 4 руны - "МАРК". Имя ее Хозяина. Слева и справа от рун - по 4 маленьких, красных камушка - возможно ложные. а возможно и истинные рубины. Элана невольно залюбовалась ошейником. "Как будто для меня сделан".
-Так. Первая провинность - ты забыла поблагодарить Хозяина за еду, тварь неблагодарная! - Громко, с ноткой злости сказал Марк.
-Просите, Хозяин! Простите меня, неблагодарную. Я благодарю вас за еду. которой вы меня накормили! - Элана кинулась в ноги к Марку, надеясь, что ее не накажут.
-Хорошо. Быстро учишься. Но от наказания не уйдешь. А теперь пошли.
Он поднял ее, закинул на плечо, и понес. Элана зажмурилась от страха. "Пожайлуста, пусть это будет шутка. Пусть это будет шутка. ПОЖАйЛУУУСТААА". Открыть глаза эльфийка осмелилась только когда ее ноги коснулись холодного каменного пола. От увиденного ей захотелось зажмурится обратно.

Продолжение истории Эланы и Марка. Продолжение, но не конец.
====================================================
Плеть и роща. Часть 3.
Элана стояла на каменном полу подземелья. Морозный воздух покрыл ее кожу мурашками, но дрожала она не от холода. Ее била дрожь от вида дыбы, креста, креплений в стенах, плетей, кнутов, стеков, веревок и множества других предметов, чье предназначение было не совсем понятно. Марк подвел эльфийку к крюку с шариком на конце. Крюк был закреплен на веревке, прикрепленной к потолку. Марк повернул Элану спиной к крюку.
-Наклонись! - Приказал Марк, нажимая на плечи эльфики. Она наклонилась. Марк взял крюк в руку. Смазав его маслом мучитель ввел крюк прямо в попку эльфе. Элана слышала, что многие люди(и некоторые эльфы) занимаются анальным сексом, и им это нравится. Но сама она не пробовала такого никогда. А теперь ее девственный анус растягивал входящий в него шарик. Шарик был некрупный - сантиметра полтора в диаметре. Когда Марк закончил введение - а это произошло скоро - он потянул за одну из болтающихся у стены веревок и крюк потянулся вверх, заставляя эльфийку встать на носочки.
-Вот. Так повиси, пока я подумаю, что с тобой делать. Заодно и подумаеш о своем поведении. С этими словами он отошел и пропал из поля зрения Эланы. Она висела на этом крюке, который буквально разрывал ее пополам. "За что? Я же поблагодарила за еду! Я же попросила прощения? Мне больно. Неужели своей неблагодарностью я причинила ему такую е боль? Черт, лучше бы он крюк мне в кунку вставил... Больно,блин!"
-Все готово для тебя. - С этими словами Марк опустил крюк, и Элана облегченно вздохнула. Боль ушла. Сейчас этот шарик из нее извлекут - и будет совсем хорошо. Она оказалась права - в момент извлечения из нее шарика эльфийка почувствовала острое и какое-то необычно яркое возбуждение. Почему-то захотелось, чтоб крюк опять ввели в нее и достали. "А ощущения вполне интересные. Приятные. Почему я раньше не пробовала подобное?". Ее мысли прервал вид того, что ей приготовлено. Дыба. В пол вделано кольцо, к которому прикреплены ножные оковы. С потолка спускается цепь с ручными оковами. Почему-то Элана не сомневалась, что верхняя часть еще и поднимается может, растягивая закованную несчастную в струну.
-Хозяин, прошу, не надо! Все, что угодно. но не наказывайте меня! Элана упала на колени перед Марком.
-Нет. Ты должна быть не только покорной - но и воспитанной. Встань!
От ужаса Элана не могла подняться. Ноги ее не слушались, и Марку пришлось поднять ее. С холодным, пугающим лязгом захлопнулись оковы на руках и ногах эльфийки. Марк поднял руку, и невидимый механизм начал работать. Мерно щелкая он поднимал руки Эланы вверх. Вот уже эльфа стоит на цыпочках, но оковы поднимаются вверх. Опора под ногами исчезла, и вес тела перенесся на предплечья. Еще через некоторое время цепь, идущая от ножных кандалов к полу оказалась натянутой. Марк подождал еще немного, заставив механизм вытянуть обнаженное тело эльфы так, что казалось кости трещат и вот-вот выскочат из суставов.
-Итак, приступим. Ты понимаешь, за что я тебя наказываю?
-Ддаа, Ххозяин. От боли и едва сдерживаемых слез голос Эланы начал дрожать.
-ЗА что же?
-За моююю неблаггодарность. Я не поблагодарилла хоззяинна за едуу. Я большеее неее бууудууу, только не накааазываайте меняяя! Элана не сдержалась и разрыдалась.
-Естественно не будешь. Я думаю тебе не нравится быть наказанной. В голосе Марка был неприкрытый лед, от чего Элане становилось еще горше и хуже.
-За твой проступок полагается 30 плетей. Вот этим самым крутом. Перед лицом эльфийки возник толстый и достаточно тяжелый на вид черный кнут. Кулак Марка, сжимающий рукоять кнута приблизился к губам Эланы.
-Целуй. Элана поцеловала руку. Руку, которая сейчас будет ее пороть. Потом эльфийка закрыла глаза, и приготовилась к боли. Слезы текли по ее щекам.
-А теперь считай удары. Голос Марка был подобен леднику, навалившемуся на Элану.
Первая волна боли прошила тело эльфы насквозь. Все, все что было в мозгу - все смыло этой огненной волной.
-Рразз.
Вторая волна огня слизнула с сознания гордость, начавшую возрождаться после первой порки.
-Дваааа!
Третья волна обнажила костяк души, открыла гнойную рану стыда перед Хозяином.
-ТРИИИИ!!!!-Завизжала Элана, дергаясь от боли и нахлынувшего стыда. Как она могла такой проступок совершить? Она должна быть наказана. Ее Хозяин делает ей честь, наказывая ее, обучая неразумную эльфийку манерам.
Четвертая волна затопила все сознание, сжигая в себе все - стыд, раскаяние, и непонятно откуда взявшееся желание.
-Чееетыреее...
Пятая волна была мягкой, как прибой на берегу моря. Так свободно. Так хорошо. Очищенная от своего проступка Элана чуть ли не закричала от радости.
-Пяяять!
Шестая волна накрыла ее с головой и потащила за собой.
-Шшессссть... Ее голос терялся в охватывающем все тело и сознание эльфийка неги. Полное спокойствие. Блаженство. Гармония.
Дальше элана помнила только спокойствие и радость от очищения. Ей не хотелось, чтоб это чувство прерывалось, хотелось растворится в этой теплой и манящей пустоте. А потом тьма. И запах густой, застоявшейся крови. Сквозь закрытые веки пробивалось злое, красное солнце. Эльфийка открыла глаза. Над ней были багряные тучи, полные дождя. Дождь был уже вызревшим, и готовым вот-вот рассыпать свой хрустальный урожай.
-Давай. Пролейся на меня. Излей свой урожай. Смой этот запах. Я хочу этого.
-И не надейся, дорогуша. - Ответил ей внезапный, мелодичный, и до боли знакомый голос. - Он не прольется.
Элана резко вскочила на ноги. Она стояла на небольшой площадке, вокруг которой было кроваво-красное море. По всей площадке были осколки колонн, камней. Некоторый колонны еще стояли. Прислонившись к одной из оставшихся колонн спиной к Элане стояла незнакомка. Она была обнаженна Ее пепельные волосы спадали на темные, почти черные плечи.
-Кто ты? Где мы?
-Это место называется храм Души. Он есть у каждого. Я я - это ты. Точнее та часть тебя, которую ты заточила здесь много лет назад. Раньше здесь было мирное, спокойное место, и даже вполне можно было выдерживать заключение. Но недавно... Недавно пришли эти тучи. Море обратилось в кровь, а сам храм был низвергнут. Что с тобой творится? Ты не такая, какой была. Может ты хочешь выпустить меня? С этими словами незнакомка повернулась и посмотрела на Элану. И Элана посмотрела. На себя. На свою черную половину. Черная эльфийка мягко, перетекая с ноги на ногу, подошла к остолбеневшей Элане.
-Вот мы и встретились, сестра. Мы с тобой будем вместе, навек. Я тебя люблю.
С этими словами Черная обняла белую, и впилась в ее губы, сливаясь в едином, страстном и жарком поцелуе. Элана возбудилась от такого поцелуя.
-Ты - это я. я - это ты. Я чувствую тебя. Я знаю тебя. Я чувсвую то же, что и ты. Отдайся.
Элана легла на песок, покрывавший платформу. Мягкий, как перина. Черная эльфийка расположилась между ног белой. Раздвинув пальчиками губки язык темной прошелся по промежности светлой, заставив их одновременно испустить вздох наслаждения. Темная прильнула языком к клитору светлой, надавливая, вылизывая, и терзая его. Пальцами одной руки темная проникла в влагалище светлой, уже влажное и горячее от вожделения. Пальцы другой руки нащупали анус, уже потревоженный сегодня, и начали разминать его. Элану начали захватывать волны наслаждения, мягкие и нежные. Ее несло, как в лодке по реке, но рекой этой было наслаждение. Стон светлой и темной слились во едино. Темная решила аккуратно ввести палец в анус светлой, от чего Элана выгнулась дугой в оргазме.
-Я люблю! Я люблю! Я люблю тебя! Слились их стоны в один. Храм начал меркнуть.
-Очухалась? Я уж думал все, решила на серые тропу прогуляться. - сказал Марк, улыбаясь.
Во всем теле эльфы была приятная расслабленность и след блаженства. Только саднящая спина напоминал о порке.
-Да, Хозяин, со мной все в порядке, благодарю вас за урок. Я буду воспитанной рабой. Вы будете мной гордится.
Элана сказала эти слова ничуть не слукавив. Она будет воспитанной.

Что-то давно никто не пишет...
Вот слегка дополненный перевод рассказа с bondage сайта, который я сделал для своей жены, и который ей настолько понравился, что она даже под настроение временами заговаривает о том, чтобы что-то подобное предпринять - под моим присмотром...

===============

Много лет назад, еще в возрасте high-school, я начала экспериментировать с «темой» . Я не знала тогда этого названия, еще не было интернета, да и журналы для взрослых были редкостью в провинциальном американском городке, где я выросла. Тем не менее я еще в совсем детском возрасте обнаружила, что мне нравится играть в игры, где меня связывают или привязывают, а несколько позднее мне очень пригодилось, что мой отец служит в полиции, и поэтому мне легко получить на время доступ к самому распространенному тематическому приспособлению – наручникам. Отец хранил запасную пару наручников и ключ к ним в верхнем ящике одежного шкафа, и я временами утаскивала их на пару часов, а то и на целую ночь, воображая себя участницей разнообразных авантюр.
Однажды летним утром в середине каникул, я проснулась с твердой решимостью сделать нечто новое, вместо того чтобы сидеть в наручниках у себя в комнате – так началось мое первое настоящее тематическое приключение.
Наш городок примыкал к огромному национальному парку, большая часть которого заросла сплошным лесом; я хорошо изучила тропинки и дороги в парке на несколько миль в окружности, так что было ествественно выбрать этот лес для своего приключения, и именно там я все и спланировала. После полудня, когда утренние посетители должны были уже разъехаться, я собрала все необходимое и пешком отправилась в парк. Надо сказать, мое сердце изрядно колотилось; то, что я собиралась сделать, далеко выходило за привычные рамки, и вспоминая этот день, я каждый раз заново удивляюсь, на какие сумасшествия может толкнуть избыток гормонов.
Но в тот момент меня больше всего беспокоило, что я могу вообще не добраться до парка. На мне было только легкое летнее платье и кроссовки, и я была уверена, что каждому встречному видно, что под платьем у меня ничего нет, так что меня вот-вот арестуют. На самом же деле если кто-нибудь и обратил на меня внимание, то только из-за потрепанного саквояжа, который я несла в руках – он не очень подходил к моему наряду. В конце концов я пересекла границу парка и по тропе направилась в лес, постепенно приближаясь к дальней, редко посещаемой части, пока наконец не дошла до безымянного ручья, или скорее до сухого русла, которое наметила себе заранее. Весной воды в ручье бывало много, но к лету он всегда полностью высыхал. Важным достоинством этого ручья было то, что оба его берега сплошь покрывали густые заросли.
Итак, время для первого этапа. Я открыла саквояж и достала ключ, подвешенный на нитке. Это был ключ от замка саквояжа. Я привязала нитку к низкой ветви одного из деревьев на берегу, так чтобы ключ висел примерно на уровне груди, и аккуратно закрыла саквояж, так чтобы замок ни в коем случае не защелкнулся. Затем я двинулась по руслу ручья, пока через полмили не вышла к месту, где ручей пересекала дорога. Она была проложена по насыпи, а для ручья в насыпи был сделана дренажная труба. С весны в трубе накопилась грязь, никогда не просыхавшая до конца, но я все равно не собиралась туда лезть – по плану мне предстояло подняться на насыпь и перебежать дорогу, что я и сделала. Дорога была достаточно второстепенная, но машины все же проезжали по ней каждые несколько минут. К тому же, она в этом месте довольно круто поворачивала , так что машины замедляли ход (это было плохо), но зато сама дорога была видна не более чем на сотню футов в каждом направлении, а затем скрывалась за деревьями (это было хорошо). На другой стороне я сбежала по насыпи обратно в русло, и прошла еще полмили, пока не решила, что этого достаточно.
Время для второго этапа. Я открыла саквояж, и, на всякий случай оглядевшись по сторонам, выскользнула из своего платья, сложила его и засунула в саквояж. Солнце приятно грело кожу, но я чувствовала себя очень глупо, стоя голая, но в кроссовках, поэтому, немного поразмыслив, я сняла их и тоже спрятала в саквояж. Ступать босиком по песчаному дну высохшего ручья было приятно; это одно из самых сильных воспоминаной об этом днe. Даже сейчас, много лет спустя, где-нибудь на пляже, ощущая теплый песок под пальцами ног, я испытываю легкое возбуждение, подобное тому, которое чувствовала тогда.
Я вынула из саквояжа наручники, и еще раз проверила, что ключ от них остался внутри. Затем я вынула цепь длиной фута в три и висячий замок, и тоже перепроверила, что ключ от замка остался в саквояже. Пропустив цепь сначала через ручку саквояжа и затем вокруг ствола одного из деревьев, я соединила ее концы замком, так что теперь саквояж я больше не могла бы унести с собой.
Затем, с гулко колотящимся сердцем, я закрыла и защелкнула саквояж. Отныне назад дороги нет: даже без наручников мне придется голой пройти милю до того дерева, где я оставила ключ, а затем вернуться, отпереть саквояж и только тогда получить обратно одежду.
Но я еще должна довести приготовления до конца! Я взяла наручники, и быстро, пока не струсила и не передумала, надела один браслет на правую руку, завела руки за спину и защелкнула другой браслет на левой руке. Теперь все, если на моем пути кто-нибудь встретится, я не смогу не только защититься, но даже элементарно прикрыть свои прелести от его взгляда. И тогда он – нет, они! – соберутся вокруг меня, будут меня рассматривать и обсуждать, лапать за груди, за ягодицы и между ног, потом поставят раком и предводитель меня само собой дефлорирует, а вслед за ним остальные по очереди изнасилуют… Я помню, что чувствовала такое возбуждение, как никогда раньше в своей юной жизни, и мне очень хотелось задержаться немного и полностью погрузиться в фантазии.
Однако надо было двигаться! Я тронулась в путь за ключом. До этого момента я не видела ни души, но теперь, когда я оказалась совершенно голой и практически беззащитной, мне все время казалось, что по лесу бродят толпы людей. За каждым деревом кто-то скрывался, только и ожидая момента чтобы выйти и уставиться на меня, каждое дуновение ветра превращалось в шуршание веток отодвигаемых в сторону чьей-то рукой. На самом деле никто не появлялся, и все это было только излишне живое воображение, но я то и дело невольно сбивалась на бег, и переходила обратно на шаг только потому, что бежать со скованными руками неловко, да и сиськи без лифчика неприятно подскакивают на бегу.
Без всяких проблем я добралась до пересечения ручья с дорожной насыпью, только чтобы обнаружить, что без помощи рук взобраться на насыпь, оказывается, совсем не просто. Чтобы преодолеть несколько особенно крутых мест, мне пришлось несколько раз опускаться на колени или даже садиться на попу, и как назло, каждый раз мне попадались особенно острые камешки. Когда же я наконец добралась до верху, из-за поворота внезапно показалась машина. Я отскочила назад, бросилась ничком прямо на щебенку и, вжавшись всем телом, переждала, пока машина, набирая скорость, скроется за поворотом, по счастью, не заметив меня. Затем я вскочила, одним махом перебежала дорогу и ринулась вниз по склону на другой стороне, едва на сверзившись по пути. Спустившись опять в сухое русло и едва переведя дыхание, я поспешила дальше, пока наконец не добралась до дерева, где повесила ключ от саквояжа. Здесь я сначала запаниковала, поскольку мне показалось, что ключ исчез, но затем обнаружила его – он просто затерялся на фоне коры. Я ухватила его зубами, дернула и порвала нитку, как и рассчитывала.
Теперь – обратно. Я поспешила вдоль русла ручья, опасаясь, что мое счастье вот-вот даст сбой, и кто-нибудь меня увидит. Счастье меня действительно подвело, но совсем в другом: добравшись до насыпи, я обнаружила, что с этой стороны склон еще круче, и без помощи рук я ни за что не заберусь на верх. Я безуспешно попробовала раз и другой, но неизменно съезжала обратно, а последний раз еще и больно ушибла коленку. Оставался единственный путь – через дренажную трубу. Чтобы пройти, мне пришлось согнуться, и сделав всего несколько шагов, я уже жалела, что решилась на это.
Слой грязи и ила в трубе оказался довольно глубокий, а сама грязь какая-то особенно липкая, и главное, вонючая! Мои ноги немедленно покрылись слоем грязи по голень. Распрямиться было негде, и я продолжала осторожно ступать, стараясь дышать как можно реже, и временами задевая за шершавый бетонный потолок то головой, то плечами, то сведенными за спиной руками. Я с трудом удерживала равновесие, и на полпути наступила на что-то скользкое – что именно, в темноте было не разглядеть – и не имея возможности подставить руки, шлепнулась вперед прямо в грязь всем телом.
Помню, что я изо всех сил сжимала зубы, чтобы не выронить ключ – иначе я его ни за что здесь не найду. Грязь на ощупь была еще омерзительнее, чем на запах, холодная и липкая, а мне, чтобы подняться, пришлось еще и перекатиться с живота на бок и потом на спину, а затем подобрать ноги под себя в поисках опоры. Задача была нелегкая, и когда я наконец добралась до выхода, и выбралась на свет, то оказалось, что на мне почти не осталось места, не покрытого грязью, не говоря уже о том, какой от меня исходил теперь запах. Эйфория от моей эскапады совершенно улетучилась, я чувствовала себя несчастной, но деваться было некуда, и в конце концов я добралась до цели, выплюнула на траву ключ и – благодарение Богу – отперла саквояж.
Первым делом я выхватила ключ от наручников, и тут обнаружила, что мои проблемы еще не кончились: замочная скважина забилась илом, который успел подсохнуть, и теперь ключ в скважину не входил! Кажется, я расплакалась. Мне стало по-настоящему страшно, и даже вся покрытая грязью, чувствовала себя обнаженной как никогда. Потом я припомнила, что неподалеку есть озерко, где я иногда купалась, и там при некотором везении можно будет смыть грязь с себя и главное с наручников. Я нашла тропу в нужном направлении, и помчалась туда. Вероятно, со стороны это выглядело устрашающе – совершенно голая девка, вся перемазанная в грязи, бежит сломя голову со скованными за спиной руками.
Уже приближаясь к озерку, я внезапно услышала детские голоса. Я быстро свернула с тропы и укрылась в кустах. Подобравшись поближе, я увидела семью, расположившуюся прямо на берегу озера, и их детей, играющих в воде.
Придется ждать – не лезть же в воду у них на глазах? Пока ждала, я, помнится, не раз и не два успела обругать себя последней дурой, но постепенно начала осознавать, как меня возбуждают все эти происшествия, и даже грязь, которая покрывала мое тело и сумасшедше зудела, высыхая.
Наконец семейство с детьми собралось и ушло, и когда я убедилась, что у озера не осталось ни души, я кинулась в воду. Это было так здорово! Я вертелась и крутилась, ныряла и извивалась, стараясь смыть присохшую грязь как можно лучше. На ощупь замочная скважина показалась мне чистой, и я поспешила обратно к сяквояжу. Я подобрала с травы ключ, и – ура! – сумела наконец-то вставить его и повернуть. Я была невероятно счастлива, освободившись от наручников, державших меня в плену столько времени. Я взяла в руки платье, снова помчалась к озеру и наконец вымылась со всей возможной тщательностью, стараясь не упустить ничего, промыла волосы и подмылась там, внизу.
Затем я вернулась к остальным вещам, отперла замок на цепи и еще засветло добралась до дому, совершенно обсохнув по дороге.
Это было мое первое тематическое приключение, я выжила и никто меня не поймал. Я проделала нечто подобное еще трижды в то лето, внеся некоторые поправки; удовольствие я получала каждый раз, но той спонтанности, как в первый раз, уже не было…

Вот получился такой рассказик...

Как это всё получилось-то… Зойка очень минет любила делать – это Никиту и подкупило. Другие его бабы всегда перед членом морду кривили. А одна на Никитино предложение прямо так и ответила: «Ты что – больной? Я девушка порядочная!»… Порядочная она, видите ли! Сучка!
Зойка – не чета другим – сосала с душой, увлечённо и изобретательно. Бывало, этак Никитин прибор под яйца подхватит и язычком такой кренделёк завернёт – Никита чуть в открытый космос не улетал, вроде космонавта Леонова.
Одно плохо: глотать сперму отказывалась наотрез. Нет – и ни в какую, как будто иностранный шпион ей предлагает родину продать. Ну да ладно, думал Никита, мало ли какие у людей фантазии бывают. Может, со временем и привыкнет…
Так они и в ЗАГСе оказались. После свадьбы Никита Зойку не обижал – как можно! На Восьмое марта каждый раз мимозу. И на день рождения – духи или там чего попросит. Ну, конечно, воспитывал малость. Слышал, что с бабой жить без воспитания нельзя. Иной раз ремнём учил. Зойка к этому – ничего, с пониманием. Даже после порки в постели резвей делалась и сосала особенно страстно. Но сперму так и не глотала. Никита на это уже и внимание обращать перестал.
Всё хорошо было… Только однажды соседка, со смехом вроде, сказала:
- Ты б, Никитушка, хоть в затылке иной раз почёсывал бы. Глядишь, нащупал бы чего.
Очень это Никиту задело. Не дурак ведь, понял, на что стерва намекает. Штаны натянул и больше к той соседке ни ногой. А, наоборот, стал к Зойке приглядываться. И точно: не такая она стала какая-то, красивая. Платье у ней красное, помада опять же...
Ну, ищущий, как известно, да обрящет. Эту мудрость Никита на себе ощутил. Подловил момент, когда к Зойке кавалер явился. Дал полюбовничкам время, чтоб расслабились, и – домой. Дверь открыл тихонько, в комнату – шасть! И видит такое дело: Зойка в красном своём платье, в туфлях на каблучищах, как из журнала (сумасшедших денег, небось, стоят); у Зойкиных ног мужик, из одежды на нём один ошейник с поводком. Увидел Никиту да как зарычит!
Никита продолжения ждать не стал, бегом из комнаты вон, а вечером домой не вернулся. С Колькой забухал. Это Колька ему посоветовал домой не ходить. Пусть, мол, помучается баба. А потом, говорит, как водится: поучишь маленько, дурь у неё и пройдёт. Да только по-другому вышло.
На другой день суббота была. Никита прям с утра домой, а дома никого. И вещей Зойкиных нет. Только – как в кино каком – записка: «Не ищите меня, Никита Петрович, потому что я к другому ухожу. Он человек образованный, я с ним госпожа и вообще королева, а с вами я только сушёную мимозу и видала».
А на разводе Никита так судьям и сказал: «Мужики! Не верьте бабам, которые сосут и не глотают!»

у Зойкиных ног мужик, из одежды на нём один ошейник с поводком. Увидел Никиту да как зарычит!
А на разводе Никита так судьям и сказал: «Мужики! Не верьте бабам, которые сосут и не глотают!»А мужики, тьфу, судьи, чего ему в ответ? Наверное, попросили обращаться к суду как положено

а-ля Зощенко

(Каррамба @ 22.06.2008 - время: 13:13) .
- Сначала выпейте вот это.
Меня трясло от страха и возбуждения, и я беспрекословно выпила залпом огромный стакан до дна. "Этим" оказался золотой стакан прекрасного красного десертного вино, наверняка очень дорогого.
- Вазой обычно бывают те, кто уже у нас бывал и кому у нас нравится, - сказал первый и ласково завел мне руки за спину.
На запястьях щелкнули наручники. Но наручники были особые и изнутри сталь не была холодной, манжеты были широкие и изнутри покрыты мягким бархатом. Их прикосновение было таким плотным и нежным, а вино так направило мои мысли, что я хотела бы , чтобы меня сковали ими где только можно! Немного боли было, когда они сводили мне локти.
- Мне больно, не надо... - прошептала я .
- Взгляни на свою грудь в зеркало!
И правда, она стала возбужденной, и привлекательной под прозрачным платьем и когда мужчины одновременно ласкали ее и защелкивали наручники выше моих локтей, вместо крика боли из моего рта вырвался стон наслаждения.
- Ты много говоришь, детка.
На этот раз кляп был из черной кожи, под цвет моего костюма.
Так и просятся иллюстрации в старинном духе

Например.



https://www.backbook.me/photo-2c41c716e6


Нет здесь художников?

А я за . Рассказ интересный , вполне в теме, хотя и не без недостатков, но ведь и автор начинающий и достоин поддержки, а если и критики,то дружеской, чтобы помочь улучшить свое произведение. Тут есть элементы F/M, которые мне не подуше в принципе. Правда, его немного и отчасти уместно, чтобы подчеркнуть полный беспредел сиятельных «стерв» с не ограниченной властью. А вот бессмысленный снафф в рассказе совсем не к чему. Без него «Екатерина» б только выиграла.

Каждый день начинается с утра, и если уж он не задался, то это становится понятно едва ли не от самого момента пробуждения.
Игнат проснулся от того, что где-то там, в рассветной заоконной мути, пьяный голос, принадлежащий, вероятно, кому-то очень молодому, пронзительно-бодро переиначивал старую советскую песню:
Встань пораньше,
Встань пораньше,
Встань пораньше,
Только утро замаячит у ворот.
Ты увидишь и услышишь,
Как весёлый барабанщик
В рот у мрачного шарманщика берёт.
Некоторое время Игнат лежал, с незаметно растущим раздражением глядя в потолок. Потом встал, отдёрнул шторы, дабы убедиться, что утро действительно замаячило-таки… Узкая улица под окнами была совершенно пуста, разухабистой песни тоже не было слышно. Однако и после, по дороге на работу, в голове звучал настойчивый пионерский ритм:
Встань –
пораньше!
Встань –
пораньше!
Встань –
пораньше…
На службе к его раннему приходу не были готовы: на рабочих местах оказались только Анна Борисовна, застывшая при виде шефа с одним ненакрашенным глазом, и Ксюша, с сонным лицом раскладывавшая на компьютере «Паука».
«Второй уровень. Дура!» - отметил про себя Игнат.
Он потребовал кофе и новые договоры. Подумал и добавил:
- Через пять минут.
Закрывая дверь, он услышал:
- Ну, быть разносу! – И ещё некую замысловатую тираду из Ксюшиных прелестных уст, в которой Игнату удалось разобрать только что-то вроде «старая жопа». Он сжал зубы.
Днём Ксюша, сменившая наконец выражение лица на более деловое, принесла ещё один договор, чирикнула: «Срочно!» - и хотела было ретироваться, но Игнат остановил её:
- Это вот что такое?
Ксюшин напряжённый взгляд скользнул от лежащего на столе договора к руке шефа, сжимающей линейку. Игнат, к неудовольствию своему, не отметил в этом взгляде ни привычного уже игривого огонька, ни лукавого страха, ни очаровательного раскаяния.
- У тебя что, месячные сегодня? – догадался он.
Ксюша по-клоунски развела руками: извиняйте, мол. Решительной походкой подошла к столу:
- Ну, что там?
Отрадное видение Ксюшиных белых ягодиц с ровными розовыми полосками на них - поблёкло и растворилось. Игнат ткнул ненужной линейкой в свежеотпечатанные листы:
- Да вот это. Это что?
- А что? Фамилия…
- Говорили мне: не трахай секретаршу, проблем не оберёшься… Это что ж за фамилия такая: Грофимов? Может, всё-таки Трофимов? Или, на худой конец, Графинов?
Ксюша подумала с полминуты:
- Н-да… непонятно. Может, у него самого спросить?
- У кого?
- Да у этого самого Трофимова-Графинова.
- А он разве здесь?
- А то как же! В приёмной сидит. Я ж говорила – срочно!
Плохо понимая, зачем он это делает, Игнат вырвался из объятий служебного кресла и ринулся в приёмную. Увидел только пустые стулья у стены да Анну Борисовну, что набирала воду из кулера.
- А этот где? Ушёл? – выглянула из-за спины шефа озадаченная Ксюша.
- Ушёл, - безмятежно констатировала Анна Борисовна. – Должно быть, вернётся. Книжку вон оставил.
- Какую книжку? – спросил Игнат, но глаза уже сами заметили потрёпанную бумажную обложку и буквы: С-У… Б-А…
- Оба-на! – восхитилась Ксюша. – Древность какая – «Судьба барабанщика»! Гайдар!
Игнат подхватил книжку, дёрнул Анну Борисовну за рукав, отчего та расплескала воду.
- Какой он? Как выглядел?
- Как? Обыкновенно, как. В такой куртке серой. И с портфельчиком.
- О-о-о! – взвыл Игнат. – Нашла, блин, приметы! Молодой? Старый? Лысый, может? Или с бородой?
- Почему с бородой? Нет… обыкновенный, лет сорока… моложавый, - силилась вспомнить Анна Борисовна. – Волосы светловатые… русые как будто…
Оттолкнув её, Игнат выбежал прочь.
На улице огляделся: слава богу! Вот он, в серой куртке, с портфелем, стоит себе на остановке! Сжав книжку в кулаке, стараясь двигаться как можно спокойнее, Игнат пошёл вдоль улицы.
Грофимов повернул голову, перехватил его взгляд.
Игнат остановился. В самом деле, чего он так переполошился? Сейчас подойдёт к этому, как его… Скажет: «Вот, вы забыли,» - и всего делов!
Грофимов ещё некоторое время смотрел на Игната, а затем повернулся спиной и тоже не спеша пошёл, помахивая своим портфелем. И вроде даже что-то такое насвистывая.
У Игната перехватило дыхание. Он двинулся следом, сначала неуверенно и косясь по сторонам, потом быстрее. Почти нагнал его, пристроился под ритм его шагов. Так прошли метров двести, свернули в пустой переулок. У сводчатой арки, ведущей в неведомый двор, Грофимов остановился и, обернувшись, улыбнулся Игнату застенчивой улыбкой.
- Мы, похоже, поняли друг друга, - сказал он, продолжая улыбаться. – Здесь, знаете ли, есть один подъезд… Хотите, я сделаю вам минет? Или ещё что?
Игнат, не говоря ни слова, проследовал за ним. Подъезд здесь и в самом деле был: вёл он в ожидавший капитального ремонта старинный особняк. Игната встретили беззащитно распахнутые двери бывших коммуналок. Грофимов поставил портфель прямо на затёртую грязную лестницу и снова улыбнулся – на этот раз ободряюще. Игнат подошёл к нему вплотную и начал расстёгивать его ремень.
- Вы хотите сами? Понимаю… - кивнул Грофимов.
Игнат вытянул ремень из его брюк и начал скручивать этим ремнём руки Грофимова, который даже и не думал сопротивляться. Затем он подтолкнул Грофимова к стене, велел:
- Руки за голову!
Нагнулся. Расстегнул Грофимову ширинку.
- Ещё что придумал – минет! Я тебе не шарманщик какой-нибудь, - говорил Игнат, опускаясь на колени…

***
- Ш-ш… тихо! Ну, спит человек… устал…
- Ага, не фиг в такую рань на работу являться!
- Ой, Ксюш! А что это у него брюки-то мокрые, а?
- А я почём знаю! А ну пошли все из кабинета сейчас же!
Игнат лежал головой на стопке неподписанных договоров, сжимая в руке невесть где подобранную старенькую книжку «Судьба барабанщика».