История космонавтики

В 14:30 по московскому времени садимся на аэродроме Тюра-Тама. Нас встречают Королев, Галлай и офицеры штаба полигона. Сергей Павлович пытается шутить, рассказывает, как обсуждался вопрос о пуске на Президиуме ЦК, но за обычными шутками чувствуется его большая озабоченность. Вчера вечером в разговоре со мной по "ВЧ" он сказал: "В этом запутанном деле с осушителями я надеюсь на Вашу поддержку, мы очень круто поговорили с Ворониным, но разговоры с ним бесполезны". Я отвел Королева в сторону и сказал, что Главком поддерживает решение иметь в первом полете осушители, прошедшие испытания. Он спросил: "А как Генин и Яздовский?" Я заверил его, что все будет в порядке, - у врачей нет достаточных оснований возражать, они связаны уже принятыми решениями. Сергей Павлович высказал пожелание, чтобы космонавты основательно повторили несколько раз порядок ручного спуска, провели занятия по связи и тренировки в скафандрах. Я ответил ему, что все это входит в наши планы и необходимые тренировки будут проведены. Королев показал свой ориентировочный план работ. Он считает, что 8 апреля ракету уже можно будет вывозить на старт, а 10-11 апреля совершить полет. Как обычно, Королев торопится, но до 15 апреля полет вполне может состояться.

Все последнее время и сейчас, когда я пишу эти строки, меня неотступно преследует одна и та же мысль - кого послать в первый полет, Гагарина или Титова? И тот, и другой - отличные кандидаты, но в последние дни я все больше слышу высказываний в пользу Титова, и у меня самого возрастает вера в него. Титов все упражнения и тренировки выполняет более четко, отточенно и никогда не говорит лишних слов. А вот Гагарин высказывал сомнение необходимости автоматического раскрытия запасного парашюта, во время облета района посадки, наблюдая оголенную, обледенелую землю, он со вздохом сказал; "Да, здесь можно крепко приложиться". Во время одной из бесед с космонавтами, когда я рекомендовал им пройти катапультирование с самолета, Гагарин отнесся к этому предложению довольно неохотно. Титов обладает более сильным характером. Единственное, что меня удерживает от решения в пользу Титова - это необходимость иметь более сильного космонавта на суточный полет. Второй полет на шестнадцать витков будет бесспорно труднее первого одновиткового полета. Но новый полет и имя первого космонавта человечество не забудет никогда, а второй и последующие забудутся так же легко, как забываются очередные рекорды.

Итак, кто же - Гагарин или Титов? У меня есть еще несколько дней, чтобы окончательно решить этот вопрос. Трудно решать, кого посылать на верную смерть, и столь же трудно решить, кого из 2-3 достойных сделать мировой известностью и навеки сохранить его имя в истории человечества.

Сегодня вечером произошел безобразнейший случай в нашем домашнем кинотеатре. Когда шесть космонавтов, пять полковников и два генерала расселись по местам, киномеханик устроил "перекличку", чтобы выяснить, присутствуют ли генералы Семенов, Соколов и Юрышев, а когда убедился, что их в зале нет, заявил: "Нам приказано без них не показывать". Мы все встали и ушли в знак протеста против феодально-байских порядков у генералов ракетных войск. Через пять минут к нам прибежал адъютант генерала Семенова и извинился от его имени, но мы решили: "Пускай они одни смотрят кино".

6 апреля.

Утром прилетел К.Н.Руднев - председатель Государственной комиссии по пуску корабля "Восток-3А" с космонавтом. В 11:30 в присутствии Руднева, Келдыша, Семенова, Мрыкина и всех Главных конструкторов Королев провел техническое совещание. Первым обсуждался доклад Воронина о системе регенерации воздуха. Впечатление от доклада не в пользу Воронина и его ОКБ-124. Испытания проводились небрежно, много неряшливости и медлительности. Главная мысль докладчика сводилась к тому, что регенератор и осушитель вполне обеспечат десятисуточный полет. В связи с отсутствием другого проверенного осушителя и с учетом того, что первый полет рассчитан всего на 1 час 30 минут, приняли решение установить в корабле старый осушитель. Вторым докладывал Алексеев. Признано доказанным испытаниями и полетами манекенов 9 и 25 марта, что скафандр, кресло пилота, парашютные системы, НАЗ и автоматика приземления корабля и космонавта работают удовлетворительно. По обоим докладам я от имени ВВС дал заключение о готовности систем к полету.

После совещания Руднев поручил мне и Макарову (КГБ) отработать инструкцию по поведению космонавта в случае его посадки на иностранную территорию. С Королевым рассмотрели задание космонавту на полет. В задании указаны цели полета и действия космонавта при нормальном ходе полета и в особых случаях. Задание подписали Королев, Келдыш и я. Вечером Гагарин и Титов надевали свои индивидуальные скафандры и под руководством Алексеева и Востокова провели подгонку подвесной парашютной системы.

В гостиницу вернулись около 11 часов ночи. Я весь день наблюдал за Гагариным: мы вместе обедали, ужинали и возвращались в автобусе. Сегодня он держится молодцом - в его поведении я не заметил ни одного штриха, который не соответствовал бы обстановке. Спокойствие, уверенность и твердые знания вот его характеристика за день.

7 апреля.

Сегодня мы не ездили на вторую площадку. Провели три часа занятий с космонавтами по ручному спуску, по действиям после приземления. Гагарин, Титов и Нелюбов знают ручной спуск отлично. Около двух часов занимались спортом. Начал обучать космонавтов игре в бадминтон. Этой игрой особенно заинтересовались Титов и Гагарин. Провели киносъемку спортивной зарядки, занятий и спортивных игр космонавтов, общежития и столовой. Вчера вечером договорились с Рудневым сократить по возможности ночные работы и готовить пуск на 11-12 апреля. Сейчас 15:00 местного времени. Ребята прилегли отдохнуть, а я спешу записать хоть несколько строк.

Говорил с Вершининым по "ВЧ", доложил, что у нас все идет нормально, пуск намечен на 11-12 апреля. Главком передал, что американцы планируют полет человека в космос на 28 апреля. Я сказал ему, что они раньше нас человека не запустят. 24 марта у них был большой провал: капсула "Меркурий" не отделилась от носителя и затонула в океане.

К нам на старт никто больше не прилетит. Начальства здесь и так больше, чем нужно. Вечером смотрели кинофильмы "Осторожно, бабушка" и "Восток-1". Кинокартина о полетах космических кораблей, особенно натурные съемки, сделана хорошо. Присутствовавший на просмотре маршал Москаленко высказал пожелание встретиться с космонавтами. Не возражая против встречи, я сослался на большую загрузку завтрашнего дня и уклонился от определения конкретного времени встречи.

8 апреля

Под председательством Руднева состоялось заседание Государственной комиссии по пуску космического корабля "Восток-3А". Рассмотрели и утвердили задание на космический полет, составленное и подписанное мной и Королевым. Содержание задания: одновитковый полет вокруг Земли на высоте 180-230 километров; продолжительность полета 1 час 30 минут; цель полета - проверить возможность пребывания человека в космосе на специально оборудованном корабле; проверить в полете оборудование корабля и радиосвязь; убедиться в надежности средств приземления корабля и космонавта.

Комиссия заслушала мой и капитана 1-го ранга Миловского доклады о готовности средств поиска, после чего остались только члены комиссии и обсудили на закрытом заседании еще ряд вопросов. Первый вопрос: кто полетит? От имени ВВС я предложил первым кандидатом на полет считать Юрия Алексеевича Гагарина, а Германа Степановича Титова - запасным. Комиссия единогласно согласилась с моим предложением. По второму вопросу - о регистрации полета как мирового рекорда и о допуске на старт и в район посадки спортивных комиссаров - маршал Москаленко и Келдыш выступили против. "За" выступили Королев и я, нас поддержал Руднев. Постановили: полет оформить как мировой рекорд, но при составлении документов не допустить разглашения секретных данных о полигоне и носителе. По третьему вопросу - о вручении шифра логического замка космонавту - решили дать шифр космонавту в специальном пакете, предварительно проверив действие шифра на корабле. Поручили Каманину, Ивановскому, Керимову и Галлаю решить вопрос о выборе шифра и способе сохранения его на земле и в корабле. Четвертый вопрос: об аварийном катапультировании космонавта на старте. Решили: до 40-й секунды полета команду на катапультирование подает Королев или Каманин, после 40-й секунды космонавт катапультируется автоматически. Приняли решение завтра провести заседание комиссии в торжественной обстановке и объявить космонавтам решение комиссии о первом кандидате для полета и запасном космонавте.

В конце заседания маршал Москаленко, показывая на Яздовского, спросил меня: "А почему он здесь, ведь он ветеринар и занимается собачками?" Мне с трудом удалось убедить его, что Яздовский "человеческий" доктор, профессор и доктор медицинских наук. После окончания заседания все члены комиссии пошли в цех и смотрели тренировку Гагарина и Титова в корабле. Тренировка прошла хорошо, связь и оборудование корабля работали нормально.

9 апреля.

Сегодня Королев пустил "девятку" (МБР Р-9), пуск прошел нормально маршал Москаленко оценил его как рождение новой межконтинентальной ракеты. Несколькими днями раньше состоялся пуск МБР Янгеля Р-16, которая достигла "цели" на Камчатке с очень высокой точностью (отклонение по дальности 400 метров, а по направлению 50 метров).

В этот воскресный день мы все время оставались на десятой площадке. Ребята отдыхали, занимались спортом, играли в шахматы, смотрели кино. Руднев и Москаленко говорят, что пуск состоится 14-15 апреля. Главная задача - не торопиться и все тщательно еще и еще раз проверить. Москаленко, Руднев и Королев просили завтра организовать неофициальную товарищескую встречу с космонавтами. С И.А.Лавреновым мы договорились о порядке встречи и списке участников.

10 апреля.

На утренней зарядке я в паре с Гагариным играл в бадминтон против Титова и Нелюбова. Мы выиграли со счетом 16:5. Вчера вызвал Гагарина и Титова и объявил им, что по моему представлению Государственная комиссия приняла решение в первый полёт отправить Гагарина, а запасным готовить Титова. Хотя для них это решение, зафиксированное еще в январе выпускной экзаменационной комиссией, не составляло секрета, тем не менее была заметна радость Гагарина и небольшая досада Титова. Я предупредил их, чт завтра состоится заседание комиссии с их присутствием, где им официально объявят о принятом решении.

В 11 часов в павильоне на берегу Сырдарьи состоялась встреча с космонавтами. В очень простой, дружественной обстановке Руднев, Москаленко, Королев встретились с Гагариным, Титовым, Нелюбовым, Поповичем, Николаевым и Быковским. Встреча началась с выступления Королева. Он сказал: "Не прошло и четырех лет с момента запуска первого спутника Земли, а мы уже готовы к первому полету человека в космос. Здесь присутствуют шесть космонавтов, каждый из них готов совершить первый полет. Решено, что первым полетит Гагарин, за ним полетят другие - уже в этом году будет подготовлено около десяти кораблей "Восток". В будущем году мы будем иметь двух- или трехместный корабль "Север".Я думаю, что присутствующие здесь космонавты не откажут нам в просьбе "вывезти" и нас на космические орбиты. Мы уверены полет готовился обстоятельно, тщательно и пройдет успешно. Успеха вам, Юрий Алексеевич!"

Выступление К. Н. Руднева: "Партия, правительство и лично Никита Сергеевич Хрущев направляли всю нашу работу по подготовке первого полета человека в космос. Ученые, конструкторы, инженеры и рабочие немало потрудились над созданием космического корабля "Восток". Сегодня этот корабль на старте, его два предшественника в марте дважды продемонстрировали нашу готовность послать человека в космическое пространство. Мы все уверены - полет подготовлен хорошо и будет успешно выполнен".

Выступление маршала К. С. Москаленко: "Родина, труды ученых, инженеров, конструкторов и рабочих дали нам возможность все подготовить к первому в мире полету человека в космос. Очень большая заслуга в этом всеми нами уважаемого Главного конструктора Королева Сергея Павловича. Кроме нашей уверенности в технике у нас есть полная уверенность и в подготовленности всех присутствующих здесь космонавтов и, в первую очередь, в вашей подготовленности, Юрий Алексеевич. От имени министра обороны маршала Советского Союза Малиновского, от себя лично я поздравляю вас, товарищ Гагарин, с высоким и ответственным поручением Родины. Летите, дорогой Юрий Алексеевич, и возвращайтесь на советскую землю в объятия всего нашего народа".

Примерно в том же духе выступили я и полковник Е. А. Карпов - начальник ЦПК ВВС. Затем выступили Гагарин, Титов и Нелюбов. Они поблагодарили за доверие, выразили твердую уверенность в успехе первого космического полета и напомнили о необходимости готовить следующие, более сложные полеты в космос. Встреча была теплой, задушевной. Умудренные жизненным и профессиональным опытом маршал, генералы и Главный конструктор Королев, как родных сыновей, напутствовали космонавтов на свершение величайшего в мире подвига.

Вечером состоялось торжественное заседание Государственной комиссии под председательством Руднева. В коротком вступительном слове председатель объявил о цели собрания и предоставил слово Королеву. Сергей Павлович сказал: "Корабль готов, вся аппаратура и оборудование проверены и работают отлично, прошу комиссию разрешить первый в мире полет космического корабля с пилотом-космонавтом на борту". Комиссия единогласно решила: "Утвердить предложение Королева о производстве первого в мире полета космического корабля "Восток" с космонавтом на борту 12 апреля 1961 года". Затем слово предоставили мне. Я официально представил комиссии всех космонавтов Гагарина, Титова, Нелюбова, Николаева, Быковского, Поповича и доложил, что все они отлично сдали выпускные государственные экзамены. Приказом главнокомандующего ВВС Главного маршала авиации Вершинина К. А. им впервые в нашей стране официально присвоено звание пилотов-космонавтов ВВС. Любой из шести полностью подготовлен и готов совершить первый космический полет. Трудно из шести отличных выделить первого. Я сказал, что, по мнению командования ВВС, первым можно утвердить Гагарина, а запасным - Титова. Комиссия единогласно утвердила первым пилотом-космонавтом Гагарина Юрия Алексеевича, а запасным, - Титова Германа Степановича. Заседание комиссии было заснято на кинопленку, а все выступления записаны на магнитофон. Заседание проходило в зале монтажного корпуса на 2-й площадке, присутствовало более 70 человек.

Маршал Москаленко в разговоре со мной один на один жаловался на своего начальника штаба генерал-лейтенанта Никольского и дал понять, что он изучает возможность назначения меня на эту должность. Я попросил дать мне время, чтобы обдумать это предложение.

11 апреля.

В 5:00 ракету вывезли на старт. С 10 часов с космонавтами проводил занятия К.П.Феоктистов. Расчетный график полета следующий (время московское): 09:07 - старт. 09:09 - отделение первой ступени носителя. 09:18 - отделение корабля от носителя. 09:50 - солнечная ориентация. 10:15 первая команда. 10:18 - вторая команда. 10:25 - третья команда. 10:25:47 включение ТДУ. 10:36 - сгорание антенн. 10:43:43 - отделение шара от приборного отсека. 10:44:12 - катапультирование космонавта из шара.

Агальцов, я, Бабийчук и Яздовский в 10:00 приехали на старт. Руднев и Королев в это время были на самом верху ракеты и осматривали корабль. Я ознакомил Агальцова с системой аварийного катапультирования на старте. Полный комплекс проверки ракеты и корабля на старте прошел без замечаний. Королев попросил меня вместе с Гусевым организовать контроль и обобщение всех данных, поступающих с борта на Землю о состоянии космонавта. Яздовский поручил эту работу майору Ушакову и врачу Котовской.

В 13:00 на стартовой площадке состоялась встреча Гагарина с солдатами, сержантами и офицерами боевого расчета. Присутствовали Королев, Келдыш, представители промышленности. Я представил собравшимся старшего лейтенанта Гагарина. Юра произнес короткую, но прочувствованную речь, поблагодарил присутствующих за их большой труд по подготовке старта корабля.

После этой встречи мы поехали в "маршальский" домик (в нем обычно останавливался маршал Неделин), где Гагарину, Титову, Е.А.Карпову, врачу А.В.Никитину и мне предстояло провести ночь перед стартом. Я вместе с Юрой попробовал очень сытный, но не особенно вкусный обед космонавта в тюбиках по 160 граммов каждый: на первое - пюре щавелевое с мясом, на второе - паштет мясной и на третье - шоколадный соус. Юра чувствует себя превосходно. Давление - 115/60, пульс - 64, температура - 36,8. Час назад ему наклеили датчики для регистрации физиологических функций в полете. Эта процедура продолжалась 1 час 20 минут, но никак не сказалась на его настроении. Он очень любит русские песни - магнитофон работает непрерывно. Юра сидит напротив меня и говорит: "Завтра лететь, а я до сих пор не верю, что полечу, и сам удивляюсь своему спокойствию". На мой вопрос: "Когда ты узнал, что полетишь первым?", он ответил: "Я все время считал мои и Германа шансы на полет равными и только после того, как вы объявили нам свое решение, я поверил в выпавшее на мою долю счастье совершить первый полет в космос".

Несколько минут мы занимались с Юрой уточнением завтрашнего распорядка дня. Для того чтобы облететь земной шар, требуется всего полтора часа, а космонавту необходимо сесть в корабль за 2 часа до старта и ждать начала полета. Надо признать несовершенство подобной организации подготовки к старту. Этот вопрос занимал меня, Королева и врачей. Мы пытались сократить время ожидания полета космонавтом хотя бы до 1 часа 30 минут, но из этого ничего не вышло. Только на закрытие люка и на отвод установщика и ферм требуется больше часа. Проверка скафандра, связи и оборудования корабля занимает 20 минут. Мы все отлично понимаем, что бездеятельное ожидание старта очень неприятная необходимость для космонавта, и поэтому я буду занимать Юру радиоразговорами и сообщать ему о ходе подготовки к полету.

В 21:30 заходил Королев, пожелал спокойной ночи и пошел спать. Юра и Герман тоже собираются спать, я слышу их разговор в соседней комнате. Итак, завтра совершится величайший подвиг - первый в мире полет человека в космос. И совершит этот подвиг скромный советский человек в форме старшего лейтенанта ВВС - Гагарин Юрий Алексеевич. Сейчас его имя никому ничего не говорит, а завтра оно облетит весь мир, и его уже никогда не забудет человечество.

12 апреля 1961 года, среда. Тюра-Там, площадка N2.

В 4:50 местного времени я, Карпов и Никитин встали как по команде. В 5:30 будем поднимать Юру и Германа. Ночь прошла очень хорошо, заснули около 22 часов. Чуть начинает рассветать, на дороге усиливается движение. Приехали наши с десятой площадки, Карпов пошел поднимать молодежь.

В 6:00 состоялось заседание комиссии. Оно было удивительно простым и коротким. Все доклады сводились к одной фразе: "Замечаний нет, все готово, вопросов нет, можно производить пуск". После заседания я подписал полетное задание, съездил в МИК и посмотрел, как идет медицинский осмотр и надевание скафандров. Все шло точно по расписанию. В 8 часов я вместе с ведущим инженером корабля на лифте поднялся к верху ракеты и проверил шифр (145) логического замка. Логический замок работал нормально. В 8:20 на старт прибыл маршал Москаленко. Мы с ним договорились о порядке посадки Гагарина в корабль. Автобус с космонавтами должен прибыть на стартовую площадку в 8:50. Все космонавты и провожающие остаются у автобуса, до лифта Гагарина должны провожать Королев, Руднев, я и Москаленко.

Намеченный порядок удалось соблюсти с трудом. Выйдя из автобуса, Юра и его товарищи немного расчувствовались и начали обниматься и целоваться. Вместо пожелания счастливого пути некоторые прощались и даже плакали пришлось почти силой вырывать космонавта из объятий провожающих. У лифта я крепко пожал Юре руку и сказал: "До встречи в районе Куйбышева через несколько часов".

Через 10 минут были проверены скафандр и связь. На КП связь с бортом держали я, Попович и Королев. За все время подготовки к старту была только одна маленькая заминка при закрытии люка N1. Люк закрыли, но из-за отсутствия контакта, его пришлось вновь открывать и устранять мелкую неисправность. Весь радиообмен записывался на магнитофон. Слышимость была отличной, ответы Гагарина коротки, ясны и четки. Самочувствие космонавта, судя по его докладам, по голосу и по телеметрии, было хорошим. За несколько секунд до старта на сообщение Королева - "Старт", Юра ответил: "Поехали!"

Старт прошел отлично. Перегрузки на участке выведения заметного влияния на голос космонавта не оказывали. Радиосвязь была хорошей. Космонавт чувствовал себя нормально. На 150-й секунде полета, после сброса обтекателя, Юра доложил: "Светло, вижу Землю, облака, видимость отличная." Через несколько секунд он доложил об отделении первой ступени носителя. Через 13 минут после старта мы уже знали - первый в мире полет человека по околоземной орбите начался. В момент перехода связи со старта на Колпашево было несколько неприятных секунд: космонавт не слышал нас, а мы не слышали его. Не знаю, как я выглядел в этот момент, но Королев, стоявший рядом со мной, волновался очень сильно: когда он брал микрофон, руки его дрожали, голос срывался, лицо перекашивалось и изменялось до неузнаваемости. Все облегченно вздохнули, когда Колпашево и Москва сообщили о восстановлении связи с космонавтом и о выходе корабля на орбиту.

Через 20 минут после старта я с группой товарищей выехал на аэродром. Самолет Ан-12 поднялся в воздух и взял курс на Сталинград (расчетная точка посадки корабля для данной орбиты была южнее Сталинграда на 110 километров). Уже в воздухе мы прослушали сообщение ТАСС о благополучном приземлении космонавта в районе Саратова, а еще через несколько минут нам сообщили с КП ВВС: "Все в порядке, майор Гагарин вылетает в Куйбышев". После этого радостного сообщения все (в самолете нас было десять человек) начали целоваться, плясать, а Василий Васильевич Парин достал заветную бутылку коньяка. Я посоветовал распить ее при встрече с Юрой...

На заводском аэродроме в Куйбышеве нас встретил полковник Чечиянц из Главного штаба ВВС и доложил обстановку: "Гагарин благополучно приземлился в 23-х километрах от Саратова и через несколько минут сам позвонил в Москву. Позже, уже из Энгельса, вместе с Агальцовым они говорили по "ВЧ" с Хрущевым, Брежневым, Вершининым и другими руководителями". К этому времени на аэродроме собралась уже значительная толпа народа. Приехали: секретарь Куйбышевского обкома КПСС, председатель облисполкома, командующий ВВС округа и другие руководители. Прибытие начальства усилило приток рабочих на аэродром с территории завода. Пришлось приказать командиру самолета Ил-14, на котором прилетели Гагарин и Агальцов, зарулить на самую дальнюю стоянку. Не успели мы на машинах подъехать к самолету, как и здесь образовалась большая толпа. Открылась дверь самолета, и первым стал спускаться Юра - он был в зимнем летном шлеме и в голубом комбинезоне скафандра. Все девять часов, которые прошли с момента его посадки в космический корабль до этой встречи на куйбышевском аэродроме, я волновался и переживал за него, как за родного сына. Мы крепко обнялись и расцеловались. Со всех сторон щелкали фотоаппараты, толпа людей нарастала. Возникла опасность большой давки, а Юра хотя и улыбался, но выглядел сильно переутомленным. Необходимо было прекратить объятия и поцелуи. Я попросил Агальцова и Юру сесть в машину и немедленно ехать на дачу обкома. Часа через три из Тюра-Тама прилетели Руднев, Королев, Келдыш и другие члены комиссии.

Дача обкома располагалась на высоком берегу Волги, с балкона третьего этажа открывался прекрасный вид на реку. Часов в десять вечера все собрались за столом. Присутствовали шесть космонавтов, члены Госкомиссии, руководители области. Руднев, Гагарин, Королев, Мурысев, Мрыкин произносили тосты, но пили очень немного - чувствовалось, что все очень устали. В одиннадцать часов разошлись по спальням. Так закончился этот тревожный, радостный, победный день. День 12 апреля 1961 года человечество никогда не забудет, а имя Гагарина навеки впишется в историю и будет одним из самых известных.

13 апреля. Куйбышев.

С 9:30 до 12:00 в присутствии членов Госкомиссии и представителей промышленности Юра рассказывал о полете и отвечал на многочисленные вопросы (беседа записана на магнитофон и застенографирована). Нас замучили телефонные звонки и корреспонденты, пробравшиеся на дачу. Они готовы беспрерывно снимать, фотографировать и задавать бесконечные вопросы. Удалось лишь немного погулять и поиграть в бильярд. Во второй половине дня Юра начал готовиться к встрече в Москве. Рапорт Хрущеву он освоил за полчаса, но первое время излишне торопился. Две-три тренировки устранили этот недостаток. Выступление на Красной площади также было подготовлено довольно быстро. Я уже знал по выступлениям Юры еще до полета, что он обладает задатками неплохого оратора. Вечером два раза звонил Брежнев и несколько раз Вершинин. Обоих беспокоила завтрашняя погода (прогноз был плохим) и порядок выхода из самолета на Внуковском аэродроме. С Брежневым договорились, что из самолета первым выходит Гагарин, идет по дорожке к правительственной трибуне и рапортует Хрущеву, а мы выходим вслед за Гагариным и останавливаемся у подножья трибуны. Перед сном Юра примерил новую форму и шинель. Раза два я изображал Хрущева, а он подходил ко мне с рапортом.

14 апреля. Куйбышев-Москва.

Встал раньше шести и немедленно связался с Москвой. Как обычно, метеорологи ошиблись - погода в Москве к нашему прилету (13:00) должна быть хорошей. В 10:40 по московскому времени на самолете Ил-18 вылетели в Москву. На борту самолета - Юра, Агальцов, Рытов, Яздовский, я и несколько корреспондентов и кинооператоров. Километрах в 50 от Москвы нас встречает семерка истребителей и занимает место почетного эскорта: два истребителя справа, два - слева и три - вверху. Юра передает пилотам по радио: "Друзьям-истребителям - горячий привет. Юрий Гагарин". Летчики благодарят за приветствие. Проходим над аэродромом Внуково, вдоль Ленинского проспекта, над Красной площадью и продолжаем полет вдоль улицы Горького. На аэродроме, на улицах и площадях Москвы - всюду толпы людей. Ровно в 13:00 самолет выключает двигатели в 100 метрах от трибуны, открывается дверь, и Юра выходит навстречу своей большой и заслуженной славе...

21 апреля.

В субботу 15 апреля провели митинг у С.П.Королева. Днем состоялась пресс-конференция в Доме ученых. В 15:30 Гагарин выступал на Военном Совете ВВС. В воскресенье Юра отдыхал в резиденции Н.С.Хрущева, а я был на своей даче. В понедельник 17 апреля Юра приехал в ЦПК, встретился с личным составом Центра. Вместе со всеми космонавтами во главе с Юрой провели читку и редактирование доклада майора Гагарина 13 апреля на заседании Госкомиссии в Куйбышеве. Доклад Гагарина направлен в ЦК КПСС, в Совет Министров, Рудневу, Королеву и министру обороны. В тот же день вечером Юра выступил по телевидению.

18 апреля Юра отправился в Центральный авиагоспиталь в Сокольниках на 5-6-дневные послеполетные обследования. Вечером того же дня я выступил на вечере в ЦДСА. На следующий день заезжал к Юре, представил ему Денисова и Борзенко из "Правды". Они будут готовить книгу Гагарина, а я буду ее редактировать. 20 и 21 апреля много времени потратил на представления к наградам. Всего от ВВС представлено более 500 человек, из них отобрал только 200. Много недовольных и обиженных, больше всего обижаются те, кто почти ничего по космосу не делал. На днях в ЦК собирали редакторов газет и журналов и предупредили их, чтобы без моей визы они не печатали ни одной статьи, ни одной фотографии на космические темы. В связи с этим решением меня оглушают непрерывные звонки из редакций и завалили просьбами просмотреть материалы.

Сегодня вечером заседал Военный Совет ВВС, заслушали доклад генерал-майора А.Н.Бабийчука о причинах гибели слушателя-космонавта В.В.Бондаренко. Он семнадцатым по счету проходил 15-суточные испытания в барокамере. На десятые сутки, во время подогрева пищи на электроплитке в барокамере возник пожар, и Бондаренко погиб из-за сильных ожогов. Его гибель вскрыла серьезные недостатки в организации испытаний в Институте авиационной и космической медицины.

1 мая.

Были на Красной площади, смотрели парад и демонстрацию. Колонны демонстрантов интересно и красочно оформлены, но энтузиазма маловато. Рядом с нами стояли делегаты военной делегации Ганы, народ принимал их за кубинцев: раздавалось много лозунгов и криков в честь Кубы. Гагарин стоял на трибуне Мавзолея.

5 мая.

Члены Военного Совета ВВС и Р. Я. Малиновский с женой и дочерью с 18:00 до 24:00 были в ЦПК на встрече с космонавтами и их женами. Встреча прошла хорошо, но наши попытки "раскачать" министра не дали заметных результатов. Он дважды и довольно длинно выступал, но когда космонавты пытались ставить перед ним конкретные вопросы по военному освоению космоса, он отделывался шутками и туманными рассуждениями. Пока что Малиновский не понимает военного значения космоса и не хочет что-либо предпринять для наращивания успехов в этом деле.

9 мая.

Впервые после войны в Москве собрались около 80 моих соратников по 5-му ШАК(штурмовой авиационный корпус - Ред.). Все были очень довольны встречей. Решили писать историю корпуса, избрали организационный комитет.

Позавчера проводил Гагарина и всех космонавтов на отдых в Сочи.

19-20 мая.

С группой товарищей (Яздовский, Смирнов, Быков, Бушуев, Феоктистов) летал в Сочи на совещание с Королевым и со всеми космонавтами. Обсуждали, на сколько витков планировать второй полет человека в космос. До полета Гагарина второй полет намечался ориентировочно на сутки (16 витков). После полета Гагарина я предложил подойти к этому вопросу с большей осторожностью и провести следующий полет на 3-4 витка. Королев все время настаивал на суточном полете, обосновывая свою позицию тем, что ручной спуск еще не освоен, а посадка по команде с Земли на 2-7 витках будет осложнена значительным разбросом по дальности из-за меньшей точности солнечной ориентации корабля. Мне казалось, что с одного витка сразу перейти на 16 не совсем логично: нет уверенности, что космонавт сохранит работоспособность в течение суток, и неизвестно, как он перенесет перегрузки при спуске после суточного пребывания в условиях невесомости. Неясно также, каким будет психическое состояние космонавта после такого полета. В результате обсуждений приняли решение: полет планировать на сутки, одновременно подготовить возможность ручной посадки на 2-7 витках. Затем Королев очень обстоятельно доложил о перспективах. Всего имеется и заказано 18 кораблей "Восток", 9-10 из них запланированы для пилотируемых полетов. Корабль "Север" будет готов к полетам в третьем квартале 1962 года. ОКБ-1 усиленно работает над проблемами маневрирования и стыковки кораблей на орбите. Договорились с Сергеем Павловичем, что за каждым из основных направлений работы по подготовке пилотируемых полетов необходимо в ближайшие дни закрепить по три космонавта.

25 мая.

Юра до 27 мая будет в Болгарии. Уже два дня идет возня с оформлением моей поездки в Париж на конференцию ФАИ вместо В.К.Коккинаки. Решение ЦК состоялось вчера, 27 мая уже надо вылетать, а еще ничего не оформлено.

Сегодня получил письмо Гагарина Главному маршалу авиации А.А.Новикову. В нем Юра пишет: "... Очень много говорится и пишется во всем мире по этому случаю(о полете в космос - Ред.). Я не могу и не имею никакого права принять все это на себя. Если моя заслуга составляет хотя бы одну сотую долю всего сказанного, то и это было бы для меня величайшей оценкой совершенного. Я знаю, как трудно было нашим летчикам в период Великой Отечественной войны. Их заслуги и трудности, которые они перенесли, во много раз больше моих. Я просто оказался в фокусе событий, которые подготовил народ, партия и наука... Космические полеты под силу выполнять только летчикам, если другие хотят летать в космос, то прежде они должны научиться летать на самолетах. Авиация - начальная ступень космических полетов".

25 сентября были в Артеке, где пионеры показали нам очень интересную спортивную игру "Снайпер". На обратном пути обедали в ресторане "Ялта", перед обедом осмотрели завод "Массандра" и попробовали более 12 различных вин. За Гагарина пили вино выдержки с 1934 года, за Титова - 1935, за меня 1908. Обедом "дирижировали" первый секретарь Ялтинского горкома партии А.А.Куценко и его первый заместитель Н.Н.Дементьев. Оба любят крепко выпить. В этой и других встречах они спаивали Германа и Юрия. Герман зачастил в Ялту, возвращался поздно и изрядно выпившим. 26 сентября я обнаружил, что охранник Титова - Роберт Ахмеров - пьет, спаивает Германа и занимается сводничеством. Серьезно поговорил с Титовым и Гагариным, предупредил их, что они на скользком пути, объявил, что немедленно отправлю Ахмерова в Москву. Оба признали свои ошибки и очень просили не наказывать Ахмерова. Герман уверял меня, что во всем виноват только он сам. Я им поверил. Ахмеров сдержал слово и вел себя хорошо, но Масалов, Серяпин, Логинов и другие продолжали пьянки и плохо влияли на Гагарина и Титова.

4 октября.

За девять часов до назначенного отъезда из "Фороса" случилось происшествие, которое попортило очень много крови мне и многим другим людям, несущим ответственность за Гагарина. Это происшествие могло закончиться очень печально для Гагарина, меня и нашей страны. Юрий Гагарин был на волосок от нелепой и глупейшей смерти.

В этот день (3 октября) Юра с территории дачи не отлучался, за исключением прогулочной поездки на катере. Как я позже узнал, эта прогулка была опасной. Гагарин на четырехместную моторную лодку сажал по 6-7 человек, на лодке отсутствовали средства спасения. Юрий уходил далеко в море и делал очень резкие и опасные развороты.

За день Гагарин чрезмерно "напрощался". После ужина Юра сразу лег спать. Женщины играли в карты. В 22:00 я с женой ушел отдыхать, а в 23:50 она разбудила меня криком: "Коля, вставай! Внизу что-то случилось!" Через минуту я увидел Гагарина лежащим на садовой скамейке. Лицо и рубашка Юрия были в крови, на лице - рваные раны. Валя в слезах кричала: "Что же вы все стоите, помогите ему! Он умирает!" Срочно вызвали врача и начальника санатория. Через четыре часа приехали флотские врачи, сделали на месте операцию. Заключение: пробита надбровная кость, но рана не смертельная, над левой бровью останется шрам. Порекомендовали в течение трех недель сохранять постельный режим.

Из опроса Рудного, Масалова, Азбиевича, Титова, медсестры Ани, Валентины Ивановны и других людей я установил следующее. Гагарин проснулся около 22 часов, помогал купать Галку, а потом спустился в гостиную на первый этаж, где Валентина Ивановна с другими женщинами продолжала играть в карты, а мужчины - в шахматы. Юра "болел" за шахматистов, "помогал" жене, менял пластинки на проигрывателе, танцевал и был в нормальном состоянии. В 23:47-23:48 Юра сказал Вале: "Кончай играть, пошли спать!" - и вышел из гостиной. Через 2-3 минуты Валя, закончив играть в карты, спросила: "А где Юра?" Жена Серяпина с ехидцей сказала ей, что он пошел по коридору направо и зашел в одну из комнат. В коридоре находились три комнаты, из которых отдыхающие уже уехали. В двух комнатах Валя никого не обнаружила, третья была закрыта на ключ изнутри. Валя резко постучала в закрытую дверь. Через несколько секунд она открылась, в комнате горел свет, а в дверях стояла медсестра Аня (27 лет). На вопрос Вали: "Где Юра?" - Аня ответила: "Ваш муж выпрыгнул с балкона". Балкон возвышался над уровнем земли на 2 метра, под ним была асфальтированная дорожка, окаймленная с внешней стороны цементированной бровкой. При прыжке Гагарин зацепился ногами за виноградные лозы, потерял равновесие и упал лицом на цементную бровку. Как рассказала медсестра Аня, она после смены с дежурства зашла в комнату отдохнуть, лежала на кровати одетой и читала книгу. Гагарин вошел в комнату, закрыл дверь на ключ и со словами: "Ну что, будешь кричать?"- пытался ее поцеловать... В это время раздался стук в дверь, и Гагарин выпрыгнул с балкона.

14 октября.

Вчера Гагарина самолетом привезли из Крыма в Москву и поместили в авиагоспиталь в Сокольниках. Самочувствие его удовлетворительное. Консилиум врачей решил, что еще 10 дней Гагарин должен соблюдать постельный режим. На открытие 22-го съезда КПСС он уже не попадет. Сегодня вместе с Валей были у Юрия. Я не стал читать ему нотаций, а только сказал: "Благодари Бога, тебе еще раз повезло, а могло быть очень плохо. Надеюсь, ты не хуже меня понимаешь, какие неприятности ты доставил себе, командованию, партии и народу. Ты получил очень дорогой урок, и из него нужно сделать выводы на всю жизнь". Юра сказал: "За эти дни я многое передумал, наделанных глупостей я сам себе не прощу, необходимо менять курс поведения".

17 октября.

Сегодня открылся 22-й съезд партии. Гагарин и Титов делегаты съезда. Титов на съезде, а Гагарин в госпитале. Утром звонили Фрол Романович Козлов и маршал Захаров, оба интересовались состоянием здоровья Гагарина и тем, когда он сможет быть на съезде. Я ответил, что еще не менее недели Гагарин будет находиться в госпитале. 4 октября я написал доклад в ЦК и министру, где изложил обстоятельства происшествия и указал, что до 24-25 октября Гагарин будет соблюдать постельный режим. Все начальство, начиная с Хрущева, очень недовольны происшествием. Сегодня утром Вершинин мне сказал: "С космосом справились, а на Земле начудили". Из-за отсутствия Гагарина ни он, ни Титов не избраны в президиум съезда. Короче говоря, случившееся с Гагариным происшествие уже начинает сказываться, все наши противники будут пытаться использовать ситуацию и против ВВС, и против меня лично.

Месяца два тому назад С.П.Королев предложил с интервалом в одни сутки запустить последовательно три корабля "Восток" с продолжительностью полета первого не менее трех суток, а второго и третьего - 2-3 суток, с тем чтобы все три корабля хотя бы в течение одних суток находились в космосе одновременно. Изучив это предложение, я заявил, что оно заслуживает внимания, но полеты можно будет осуществить не в ноябре 1961 года, как предложил Королев, а в середине 1962 года. По этому вопросу мы провели совещание у Главкома ВВС, после чего Вершинин направил Устинову, Смирнову, Келдышу и Королеву письмо, в котором говорилось, что ВВС выступают за односуточный полет с возможностью его продолжения максимум до двух суток такое решение принимает комиссия по результатам первых суток полета, при этом одновременно в космосе будут находиться не три, а только два корабля. Наши предложения исходят из того, что один суточный полет Титова не дает оснований для уверенного двух-трехсуточного полета. У Титова были головокружение, рвота, боли в голове и глазах, расстройство вестибулярного аппарата, отсутствие аппетита и позывов к естественным отправлениям. Все это было вызвано невесомостью и указывает на то, что к длительным полетам в космосе нужно долго и серьезно готовиться. Все наши (военные - Ред.) ученые единогласно высказались за необходимость повторения суточных полетов. Но за время моего трехнедельного отсутствия Королев сумел склонить многих, в том числе и Яздовского, на свою сторону. Он вызывал также Горегляда, Карпова, Николаева и Поповича и уговаривал их отказаться от официальной точки зрения ВВС. Думаю, что мы сумеем отстоять свое мнение, хотя неприятностей при этом будет немало.

18 октября.

Был в ЦПК, проверил, как идут занятия у космонавтов. Николаев уже закончил трехдневную тренировку в скафандре и в корабле, приступил к тренировкам на центрифуге. Попович вчера приступил к трехдневной тренировке в корабле, а Шонин и Волынов закончили тренировки на центрифуге. Другие космонавты занимаются по общей программе. Осмотрел тренажеры - к сожалению, еще есть много недоделок. В частности, трехплоскостной тренажер до сих пор полностью не испытан. Звонил генерал-лейтенанту Волынкину и приказал ему через два дня доложить программу ввода в эксплуатацию этого агрегата. Командование ЦПК провело большую работу по благоустройству территории городка, но до полного порядка еще далеко. Обратил внимание Карпова и Никерясова на медленное выполнение моих указаний по наведению образцового порядка в ЦПК.

Леонид Иванович Горегляд рассказал мне, какой номер отмочил Герман Титов в Румынии. Автомобильная колонна, сопровождаемая мотоциклистами, ехала из Брашова в Плоешти. Герман проезжал Брашов в открытой машине, но за городом по плану он должен был пересесть в закрытую машину. Дорога к Плоешти проходила через горный хребет, в момент остановки автоколонны (для пересадки Титова из одной машины в другую) шел мелкий дождь, вечерело, видимость была плохой. Через минуту после того, как колонна тронулась, Леониду Ивановичу показалось, что впереди на одном из мотоциклов за рулем сидит Титов. Он не поверил своим глазам, но когда его машина подъехала поближе, он окончательно убедился, что Герман вместо того, чтобы пересесть в закрытую машину, сел за руль мотоцикла. Когда я рассказал об этом случае Вершинину, то тот весь побелел и долго не мог поверить в возможность подобного легкомыслия со стороны Титова.

20 октября.

Американское радио передает, что Гагарина нет на съезде КПСС, потому что он заболел лучевой болезнью. Врачи уже разрешили Гагарину сегодня ходить по палате, завтра - по зданию госпиталя, послезавтра - выйти на прогулку. 23 или 24 числа Юрию можно будет поехать на съезд. Сегодня был у Гагарина, передал ему подарок от швейцарской часовой фирмы - золотые именные часы-хронометр. Во время нашего разговора я спросил его: "Правда ли, что в феврале этого года ты по карнизу пятого этажа перебирался из своей квартиры в квартиру Титова?" "Николай Петрович, так ведь это было давно, там и опасности-то никакой не было", - ответил Юрий.

Подготовил текст выступления Титова на 22-м съезде КПСС, но над ним придется еще поработать.

24 октября.

Сегодня Гагарин прямо из госпиталя поехал на съезд. Я рекомендовал ему побыть там до первого перерыва и вернуться в госпиталь. 22 октября Гагарина впервые сфотографировали после травмы. Фотографии Юры с искусственной левой бровью показали Козлову, Малиновскому и Хрущеву с просьбой разрешить Гагарину появиться на съезде. Ответа пока нет, но через мандатную комиссию съезда я все оформил и выпустил Юру в "свет".

Утром звонил Герман Титов. Я ему сказал, что на съезде он получит от Вершинина два экземпляра текста своего выступления, и попросил, чтобы он немедленно подал записку в президиум с просьбой разрешить выступить.

Вчера Николаев и Быковский были в ОКБ-1, вместе с Бушуевым и другими специалистами уточняли расположение приборов и аппаратуры в кабине космического корабля. Вчера же С.П.Королев прислал письмо, в котором сообщает, что ему на 1962-1964 годы потребуются 28 летчиков-космонавтов и 22 космонавта других специальностей (инженеры, ученые, связисты), в том числе пять женщин.

После полета Гагарина я уговорил Вершинина, Королева и Келдыша дать согласие на набор небольшой группы женщин, но пока это дело продвигается с большим трудом. На мой взгляд, женщин нужно готовить к космическим полетам, главным образом, по следующим соображениям:

1. Женщины обязательно будут летать в космос, поэтому надо уже начинать готовиться к полетам женщин.

2. Нельзя допустить, чтобы первой женщиной в космосе стала американка это будет оскорблять патриотические чувства советских женщин.

3. Первая советская женщина-космонавт будет таким же великим агитатором за коммунизм, какими стали Гагарин и Титов.

25 октября.

Утром заходил Титов, передал ему два экземпляра текста его выступления на съезде. Сказал, что Главком очень недоволен его частыми отлучками с заседаний съезда. После дневного заседания на несколько минут забежал Юрий Гагарин. В газетах уже появились его новые снимки. Следы ранения на лице почти незаметны: бровь сделана очень искусно и хорошо маскирует надбровный шрам. Юра до сих пор сильно переживает случившееся, и, судя по его заверениям, он сумеет сделать правильные выводы.

28 октября.

Съезд продолжает свою работу. Вчера опубликовано выступление Титова все, кто его слушал или читал, отзываются о нем очень хорошо. Главком доволен больше всех, он говорит, что волновался за Титова больше, чем волновался бы за собственное выступление.

Королев сообщил, что в верхах принято решение в первую очередь запускать "Зениты" (спутники-фоторазведчики), а к пуску очередного "Востока" быть в месячной готовности. Таким образом, пилотируемый полет в ноябре 1961 года, как это ранее намечалось, не состоится и он будет проведен во второй половине декабря или первой половине января 1962 года. Такое решение ВВС вполне устраивает: погода будет устойчивее, земля покроется снегом, и условия для поиска будут более благоприятными.

30 октября.

Вчера полностью прочитал заключительную речь Хрущева на 22-м съезде КПСС. Речь оставляет хорошее впечатление - в сложившейся обстановке трудно сказать что-либо лучше. А вообще-то Хрущев делает много ошибок. Мне кажется, что присвоить себе в короткий срок три звезды Героя и занять четыре должности (первый секретарь ЦК КПСС, Председатель Совета Министров СССР, Председатель бюро ЦК по РСФСР, Верховный главнокомандующий) - это не ленинский стиль!

28 октября умер генерал армии Маландин в возрасте 65 лет. Вся наша военная верхушка одряхлела, и это очень вредит делу. Пожалуй, было бы разумнее освободить всех, кому за 60 лет, от активной работы в армии и засадить за мемуары.

За обедом в столовой Главного штаба ВВС узнал, что съезд принял постановление о выносе праха Сталина из Мавзолея. За столом сидели генералы Брайко, Кутасин, Кувенев, Ушаков, Перцов и я. Брайко рассказал нам, как сегодня утром невестка поведала ему о том, что на лекции в МАИ один из профессоров говорил о необходимости выноса тела Сталина из Мавзолея, и что этот вопрос будет скоро решен. Я сказал, что это грубая ложь - такого решения быть не может. Через 1-2 минуты после этого по радио передали постановление съезда... Мы были ошеломлены и в душе были против него: оно никому не принесет пользы, но еще больше испортит наши отношения с Китаем и вызовет немало новых осложнений. Брайко сказал, что будет много недовольных людей, пойдут слухи вроде того, что кто-то готовит для себя место в Мавзолее, которое сейчас занимает Сталин. Хотя съезд и принял постановление единогласно, лично я не стал бы голосовать за него.

31 октября.

Вчера Вершинин, Руденко и другие руководители ВВС осмотрели специально оборудованный глобус, предназначенный для демонстрации полета спутников. Это уникальный аппарат, сделанный всего за два месяца коллективом инженер-полковника Машкары (опытный завод ГКНИИ ВВС). Аппарат точно "вычерчивает" на глобусе трассу полета, вхождение и выход ИСЗ из тени Земли, расчетную точку посадки по включению ТДУ. Скорость вращения глобуса соответствует скорости вращения Земли, а период обращения спутника может корректироваться даже в ходе "полета". Скорости вращения глобуса и спутника могут быть увеличены в 60 раз. Главком дал отличную оценку аппарату и приказал подготовить его для показа Малиновскому. Главком несколько преувеличивает возможности глобуса, но для демонстрации публике он очень хорош.

1 ноября.

Вчера закончил работу 22-й съезд партии. Вершинин избран членом ЦК КПСС, кандидатами в ЦК избраны Руденко и Судец, членами ревизионной комиссии ЦК - Красовский и Скрипко. Сразу пять маршалов авиации вошли в состав руководящих органов КПСС, а в прошлом, в лучшем случае, одного Главкома избирали кандидатом в члены ЦК. Вершинин сказал, что для него это было совершенно неожиданным и что с ним по кандидатурам никто предварительно не советовался. Роль ВВС в системе Вооруженных Сил резко упала, а представительство в ЦК партии резко возросло. Я склонен думать, что это случайное совпадение, но Вершинин связывает этот факт с нашими успехами в космосе. Возможно, он прав, хотя, по правде говоря, Руденко, Судец, Красовский и Скрипко никакого отношения к космонавтике не имеют.

В Президиуме ЦК остались Хрущев, Микоян, Косыгин, Суслов - все это люди, на которых падает зловещая тень Сталина и которым, если уж ворошить старые дела, следовало бы за многое ответить перед народом. Мне не раз приходилось наблюдать, как они набивали себе мозоли на ладонях, аплодируя каждому "историческому" слову Сталина, и, будучи членами ЦК (а некоторые и членами Политбюро), не проявляли ни малейших попыток воспротивиться злоупотреблениям и беззаконию. После трагических событий 1937-1939 годов на 18-м съезде партии в состав Политбюро вошли самые надежные соратники Сталина - Молотов, Калинин, Жданов, Каганович, Берия, Ворошилов, Микоян, Шверник, Хрущев, Андреев. Они не только не протестовали против сталинских злодеяний, но и всячески прикрывали их. И вот спустя 22 года "истинные ленинцы" - Хрущев, Микоян и Шверник - вновь у кормила власти. Через восемь лет после смерти Сталина, опомнившись от страха перед ним, они выбрасывают его прах из Мавзолея и приписывают только ему одному все черные дела, в которых замараны и их руки. А ведь по логике вещей эти прожженные политиканы должны были бы признать и свою долю ответственности за злодеяния "культа личности" и сделать единственно правильный шаг - отойти от руководства партией и страной.

5 ноября.

Вчера вечером заходили сестры Лида и Полина, рассказали о реакции народа на решения съезда по Сталину. Очень много людей не одобряют эти решения, многие открыто заявляют об этом в метро, трамваях, автобусах и на улице. Кроме выноса тела Сталина из Мавзолея, втихую проводятся и другие мероприятия, искореняющие память о нем. Сталинский район Москвы стал Первомайским, а станция метро "Сталинская" - "Семеновской" и т.д. Это недальновидная и даже глупая политика. Попрание авторитета Сталина приносит нам много неприятностей за рубежом, наносится громадный вред воспитанию молодежи, которая теряет веру в авторитеты. Все попытки создания новых авторитетов, и в частности Хрущева, терпят крах. Сталина называли великим, с именем Сталина тысячи людей шли на верную смерть. Сталин управлял страной 30 лет, и при нем наша Родина стала могущественной державой. Имя Сталина не затемнят жалкие потуги пигмеев, оно по праву вновь засверкает рядом с именем Ленина. А что можно сказать о Хрущеве? Мелкий, завистливый политикан, трусливый подхалим, себялюбец, мнящий себя великим поборником мира. А народ его называет "кукурузником", "хрущобой" и "главным очковтирателем по мясу и молоку". Хрущева народ не любит, все знают о его сплошных дипломатических провалах: Китай, Югославия, Албания, Венгрия, США, Франция, Англия и т.д. А чего стоил народу его кавалерийский наскок на целину, его неудержимое стремление внедрить кукурузу в северные районы страны? Народ ропщет против "исторических" успехов, проводимой им политики, а он своей рукой награждает себя звездами Героя.

9 ноября.

Три дня ноябрьских праздников провел на даче. Много гулял с Олей, по 8-10 часов был на воздухе. На даче я чувствую себя гораздо лучше, отвлекаюсь от космических проблем и не замечаю, как за разными делами проходит время.

14 ноября.

Сегодня более четырех часов занимался с космонавтами. Присутствовали все, кроме Быковского и Беляева. Первые два часа в партийном порядке разбирали персональные дела Гагарина и Титова. У командования ВВС не было намерений заниматься разбором поведения Гагарина и Титова на курорте в Крыму, а последнего - еще и в Москве, и в Румынии. Поводом для обсуждения явилось заявление Гагарина в партийную организацию ЦПК с просьбой рассмотреть его поведение на курорте и принять соответствующие решения. Выступившие Гагарин и Титов, в основном, правильно доложили о своем поведении на курорте. Признали случаи злоупотребления спиртным, легкомысленного отношения к женщинам и другие проступки. Юра достоверно изложил обстоятельства своего ранения, но, по-видимому, заботясь о спокойствии Вали, утверждал, что, заходя в комнату, из которой выпрыгнул, он не знал, что там находится медсестра Аня и что он только хотел подшутить над женой, спрятавшись от нее. Хотя я и убежден, что мотив посещения комнаты был другой, не стал настаивать на своем. Версию Гагарина нельзя считать совсем невероятной, и она в какой-то мере смягчает само происшествие и не будет поводом для раздора в семье. Все космонавты выступили примерно в таком духе: "Гагарин и Титов вели себя легкомысленно; они забыли, кем они теперь стали и не имели права делать подобные глупости". Особенно досталось Титову. Говорили, что он зазнается, отрывается от коллектива, не доложил о поездках за границу и о работе 22-го съезда и т.д. Гагарин и Титов (последний в меньшей мере) признали критику товарищей справедливой и обещали не допускать подобных ошибок и глупостей в будущем.

Сегодня в 18:00 Гагарин выступал в МГУ, где Коккинаки вручил ему медаль ФАИ.

15 ноября.

Газеты "Правда", "Красная звезда", "Труд" и другие напечатали краткие сообщения и снимки о вручении медали ФАИ Ю.А.Гагарину. "Труд" поместил статью Барашева с ответом Гагарина на вопрос: "Почему шрам на лице?" - "На курорте в Крыму забавлялся с дочкой Галкой и споткнулся. Спасая дочь, я высоко поднял ее, а сам ударился лицом о камень. До Галкиной свадьбы заживет и даже раньше - до очередного космического полета".

20 ноября.

В субботу уже четвертый раз представлял документы Вершинину по второму набору космонавтов (доклад Малиновскому и проект его приказа). Прошло уже полтора месяца, как отработаны все документы, а Главком по непонятным причинам откладывает их подпись. Затяжка с набором, особенно женщин, может нам серьезно навредить. Главком ни разу прямо мне не сказал, что генерал-лейтенанта Клокова (сын Клокова - зять Вершинина) нужно устроить заместителем начальника Института авиационной и космической медицины. До октября этого года он работал там замполитом, но эта должность упразднена. На эту тему он говорил с Агальцовым и Бабийчуком. Я и начальник института против нового назначения Клокова, и Главком знает об этом. В связи с затяжкой оформления нового набора космонавтов у меня даже появилось подозрение: не намеренно ли маршал тянет всю эту канитель, чтобы заставить меня уступить в вопросе о назначении Клокова. Может быть, я и ошибаюсь, но другого объяснения этой волоките я не нахожу. Особенно нужно торопиться с набором женщин, чтобы наши советские женщины слетали в космос раньше американских.

23 ноября.

Сегодня день рождения Родиона Яковлевича Малиновского - ему исполнилось 63 года. Был с Гагариным у него на обеде. Кроме Раисы Яковлевны и Наташи (жена и дочь Малиновского - Ред.) , на обеде были адъютант и один из сослуживцев Родиона Яковлевича. За столом сидели ровно два часа, обед прошел довольно тягуче и длинно. Гагарин преподнес Малиновскому книгу "Утро космической эры". Малиновский сказал, что скоро будем набирать новых космонавтов, в том числе и женщин. По-видимому, он уже прочитал наши представления о новом наборе и согласен с ними.

24 ноября.

Сегодня моей маме исполнилось 83 года. Утром послал ей в Меленки приветственную телеграмму. Подготовка к поездке в Индию, Цейлон и Афганистан идет нормально, за исключением того, что врачи отказались делать мне прививки из-за высокого кровяного давления (180/120). Главком, невзирая на отсутствие прививок, приказал мне лететь, но как это уладится с пограничниками, пока не ясно. Вчера Малиновский сказал, что, возможно, прямо из Индии придется лететь в Индонезию.

Последние дни меня очень беспокоит состояние здоровья Муси - она, по-видимому, очень тяжело переносит наши разлуки. Было время, когда я с радостью собирался в Финляндию, Англию, Францию. А сейчас я с удовольствием отказался бы от поездки в Индию, но это невозможно. Не выполнить решение ЦК - значит коренным образом испортить свое служебное положение.

28 ноября.

Борт самолета Ил-18. В 22:00 специальным самолетом вылетели из Внуково в Ташкент. На аэродроме нас провожали индийский и афганский послы, сотрудники посольств, корреспонденты, друзья и родные. В составе нашей делегации девять человек: я, Гагарин Ю.А., Гагарина В.И., Смирнов Н.И., Денисов Н.Н., Барашев П.Р., Леонтьев А.П. (газета "Красная звезда") , Русяев В. И. и Беликов Ю.А. По-видимому, я старею: мне трудно было расставаться с Мусей и Олей, какая-то непонятная грусть гложет сердце. Нельзя сказать, что сердце предчувствует несчастье. Нет, я еще верю в жизнь, в успех и счастье вместе с Мусей, но былая моя уверенность уже поколеблена. Самолет сильно трясет - это мешает писать и портит настроение.

29 ноября.

В Ташкенте пробыли более двух часов - очень неприятных для меня: отсутствие прививок формально не давало мне права перелетать границу Индии. Но лететь было нужно, и мы летим. Врачи настояли, чтобы я выпил какое-то предохранительное лекарство. Самолет взлетел и набрал высоту. Примерно на час я заснул. Проснувшись, увидел яркое солнце, темно-голубое небо и пустыни юго-западного Китая. Летим через китайскую территорию в обход Пакистана. В 11:30 по местному времени произвели посадку в Дели. На аэродроме Палам нас встречали: Индира Ганди, наш посол И.А.Бенедиктов, министры, послы, члены парламента, корреспонденты. Прямо с аэродрома поехали во дворец к Неру, представились ему и немедленно выехали на пресс-конференцию, на которой присутствовало примерно 300 индийских и иностранных корреспондентов.

В 13:30 был завтрак в резиденции Неру. На нем присутствовали: Неру, Индира Ганди, Кришна Менон, министры, Бенедиктов и наша делегация. Завтрак прошел оживленно. Между 15 и 16 часами Юра и Валя выступали по индийскому радио и телевидению. Гагарин выступил хорошо, Валентина Ивановна для первого раза также справилась с этой задачей неплохо. Ужинали вшестером: Неру, Индира Ганди, Гагарины, представитель МИДа Индии и я. Неру, в основном, молчал, чувствовалось, что он утомлен, но когда зашла речь о нашествиях на Индию, он оживился, вспомнил Чингис-Хана и сказал, что в истории Индии было семь империй, семь различных династий. Разговор очень хорошо поддерживала Индира Ганди, у нее большой опыт политической деятельности.

30 ноября. Дели.

После завтрака Гагарин встречался на лужайке перед дворцом с бойскаутами президента. На встрече присутствовали господин Неру и ряд министров. В 10 часов возложили венок на могилу Ганди и выехали в аэропорт Сафдар Джанг, где размещается планерный клуб. Министр авиации и члены клуба с семьями очень тепло приветствовали Гагарина. Спортсмены продемонстрировали пилотаж на планерах. В 13:00 Неру дал ланч, на котором присутствовали почти все министры. Затем мы посетили больного президента Индии господина Прасада, пожелали ему скорейшего выздоровления и подарили книгу "Утро космической эры". В 15:00 приехали на митинг в делийский университет. В окрестностях университета и на митинге присутствовало около 10 тысяч человек. Отвечая на приветствие ректора университета, Гагарин рассказал и о новом обращении советского правительства с призывом к запрещению термоядерных испытаний в атмосфере, в космосе и под водой. Спустя два часа, мы уже были на другом митинге, который проводило Индийско-советское культурное общество (ИСКО). На митинге и на подходах к площади было около 20 тысяч человек.

Вечером были в советском посольстве, провели встречу с нашей колонией и участвовали в большом приеме. На приеме присутствовали: Неру, Индира Ганди, Кришна Менон, министры, послы и вся правящая верхушка Дели. Самые разнообразные одежды мужчин и женщин - от современных парижских мод до балахона аравийца и пледа африканца, накинутого почти на голое тело. Несколько раз беседовали с Неру, он интересовался деталями организации и подготовки космических полетов, просмотрел вместе с нами фильм "Первый рейс к звездам".

Индийское руководство принимали нас очень тепло и любезно, особенно много внимания и времени уделил нам Неру. Он, по-видимому, очень много работает, рано встает, поздно ложится и вникает во все сам (он даже на планере летал). Оба дня в Дели были заполнены до предела (с 9:00 до 23:00) из-за того, что при составлении программы визита наше посольство пошло на поводу МИДа Индии, перегрузив ее мелочами, в ущерб массовым встречам. Пресса, радио и телевидение освещают визит Гагарина хорошо, но по сравнению с Англией массовость встреч и реакция прессы - неизмеримо меньше.

1 декабря.

Вчера вечером Неру предупредил нас, что он сегодня уезжает в предвыборную поездку по стране и хотел бы утром перед отъездом попрощаться с нами. Точно в назначенное время Неру сам пришел и очень тепло попрощался. В 9:40 вылетели в Лакнау - столицу штата, место первых выступлений против англичан и опору партии Неру на выборах в парламент. На аэродроме Гагарина провожали Индира Ганди и министры. Ганди подарила мне портрет своего отца (Неру) с его автографом. Через десять минут полета пересекли священный Ганг, а еще через 45 минут произвели посадку на аэродроме Лакнау. Нанесли визит губернатору штата и разместились в его дворце. Вокруг дворца чудесный парк с вековыми вечнозелеными деревьями, фонтанами и яркой зеленью газонов английского типа. В городе есть дворцы и крепости, но основная масса домов лачуги. Чувствуется во всем вековая бедность и грязь. Ох, как много еще придется потрудиться индийскому народу, чтобы добиться сносной человеческой жизни (75 процентов населения Индии неграмотно)! Население Лакнау продемонстрировало свое глубокое уважение к Гагарину и его родине. День пребывания Гагарина в Лакнау фактически объявлен выходным днем. Все школы, университет и многие учреждения закрыты, дети и взрослые - все вышли приветствовать советского космонавта. Можно сказать, что встреча в Лакнау напоминает наиболее теплые встречи в Бразилии. Речь Гагарина на митинге в университете приветствовалась громкими одобрениями и аплодисментами. Студенты не допустили полицию в свой городок и сами поддерживали строгий порядок во время митинга, но при посадке в машины нас все же изрядно помяли и покачали, прежде чем мы выбрались из толпы. А вообще - это лучший митинг за три дня пребывания в Индии. Вечером были на приемах у мэра, у губернатора и у Главного министра штата.

2 декабря.

В 8:10 взлетели и взяли курс на Бомбей. Пишу в самолете: здесь, вдали от людей, можно и подумать, и кое-что записать, а на земле для этого времени не остается. Население Индии составляют 430 миллионов человек. Более 85 процентов населения - крестьяне и, как однажды сказал Неру, три четверти жителей - вегетарианцы. Хотя цены на продовольствие сравнительно невысокие, покупательная способность населения еще ниже. Индийцы редко едят мясо, а по стране бродят 18 миллионов "священных" бездомных коров: их нельзя убивать и нет возможности содержать. В глаза везде и во всем бросаются ужасающая бедность и грязь, грязь и бедность. Народ, способный творить чудеса, в основной своей массе очень много и тяжело работает, но из-за примитивности средств производства, плохой организации труда и наличия большого числа людей, по существу ничего не делающих, он мало создает ценностей для удовлетворения потребностей общества. Индия производит только 4 миллиона тонн стали - это почти в 20 раз меньше, чем СССР. Чем больше узнаешь жизнь различных народов, тем больше убеждаешься в величии идей коммунизма и в бессмертии ленинизма. Наша Средняя Азия, как небо от Земли отличается теперь от соседних с ней стран по уровню жизни, культуре, промышленности, науке. 30-40 лет тому назад она была такой же, как Иран, Индия, Афганистан и другие соседи. То, что я только что написал, не фраза - я очень хорошо знаю все республики Средней Азии. За пять лет работы я видел почти все наши среднеазиатские города, тысячи колхозов, совхозов и все крупные новостройки. Для того, чтобы люди всей Земли могли пользоваться всеми доступными благами человеческой жизни, нужно совсем немного: навсегда покончить с войной и производством вооружений, заставить всех работать и производить только то, что требуется для удовлетворения потребностей человека, то есть, говоря коротко, - необходимо построить коммунизм на нашей небольшой планете...

2 декабря. Бомбей.

Окрестности Бомбея прекрасны. Вечно теплый океан, извилистая береговая линия, небольшие горы, широкие плодородные долины, озера и вечнозеленые леса, сады и парки - все это создает идеальные условия для жизни людей. Город раскинулся вдоль побережья Индийского океана километров на 30. Центр Бомбея не уступает лучшим европейским городам, но его окраины - жуткая клоака и грязь. В городе более 5 миллионов жителей, из них около одной пятой совершенно не имеют жилья, очень много нищих. Отличные шоссе, а по сторонам в непосредственной близости нищета и грязь. Нам, советским людям, неудобно и как-то неловко видеть эти картины. Они напоминают недалекое прошлое наших юго-восточных окраин.

4 декабря.

Вчера до 11 часов утра отдыхали, искупались на губернаторском пляже неподалеку от дворца. После купания заехали в наше консульство, где состоялась исключительно теплая встреча.

Ближе к вечеру посетили центр йогов и океанский аквариум, в котором очень полно экспонирована жизнь океана. Особенно запомнилась рыба индейка: она нарядна, как цыганка. К 18:00 на митинг в Шиваджи-парке собралось более 300 тысяч человек, а на пути к парку было около 500 тысяч. После того, как мы убедились, что власти Бомбея страдают массобоязнью, мы дали объявления в газеты о маршруте, времени проезда и местах выступлений Гагарина. Результаты превзошли все наши ожидания. Главный министр сказал, что для приветствия Гагарина народу собралось больше, чем для приветствия английской королевы. Представители 70 организаций Бомбея преподнесли Гагарину венки и дорогие подарки (много изделий из серебра и слоновой кости), он благодарил и говорил о космосе, науке, дружбе и мире. Прямо с митинга приехали на квартиру доктора Балига, а уже через полчаса Гагарин выступал на собрании членов ИСКО. После собрания был отличный концерт, но мы настолько измотались, что мечтали только о постелях. Легли спать уже за полночь...

Сегодня в 8:30 взлетели и взяли курс на Калькутту. На аэродроме нас провожали мэр города и доктор Балига. В 11:20 произвели посадку в Калькутте, на аэродроме нас встречали мэр Калькутты, наш консул, дипломаты и жители советской колонии. С аэродрома поехали во дворец губернатора. Представились губернатору - госпоже Найду, женщине лет шестидесяти, дочери известной индийской поэтессы. Госпожа Найду встретила нас очень приветливо и пригласила к себе на прием. С 12:30 до 13:30 провели пресс-конференцию, было более сотни журналистов и обычные вопросы, только один из корреспондентов настойчиво хотел узнать, не было ли каких физиологических и психических расстройств у Гагарина и Титова; да еще один спрашивал: "А до вашего полета были ли попытки запустить человека в космос?" Юра очень удачно отвечал и едко высмеял неверящих.

Немного перекусили в консульстве и к 15:00 поехали на митинг, который собрал более 80 тысяч человек. На всех улицах, по которым мы проезжали, было очень много людей: на тротуарах, в окнах, на балконах, крышах и деревьях. Всего за первые шесть часов пребывания в Калькутте Гагарина видели и приветствовали более миллиона человек. В Калькутте народ приветствовал Гагарина так же горячо, как его приветствовали Англия и Куба. В 16:30 начался прием у губернатора. Госпожа Найду, Гагарины и я встречали гостей пришли все дипломаты и городская знать. Через 30 минут после начала приема я ушел к себе в комнату, чтобы продолжить свои заметки.

Вечером посетили клуб прессы. У дворца, на улицах и в районе клуба продолжает стоять народ. Люди по собственной инициативе часами стоят, чтобы на минуту увидеть лицо, улыбку, жест первого гражданина Вселенной. Наблюдая миллионные толпы людей, так горячо приветствующих Гагарина, я часто вспоминал свои юношеские впечатления от одной лубочной картинки, изображающей встречу Иисуса Христа с народом. Запомнился светлый лик Божества в центре и полтора-два десятка удивленных и вопрошающих лиц на заднем плане. Да, неважно встречали сына Бога на Земле. Фантазия людей тех далеких времен не шла дальше чуда с пятью хлебами и пятью тысячами голодных, накормленных Христом этими самыми хлебами. А вот наш Гагарин одним своим появлением утоляет жажду многотысячных иноплеменных толп, и это всеми воспринимается как что-то вполне естественное. Пройдут века, человечество прочно обживет околосолнечное пространство, и на всех планетах, где будет человек, никогда не забудется имя Юрия Гагарина - первооткрывателя космоса и первого гражданина Вселенной. Это пишу я, хотя мне лучше других известно, что Гагарин - это только счастливая случайность, на его месте мог быть и другой. Помнится, 11 апреля 1961 года я записал в своем дневнике: "Завтра Гагарин будет всемирно известным человеком". Но и я не предвидел тогда всего величия свершавшегося. Да, что говорить, не предвидел - даже сейчас, через восемь месяцев после "утра космической эры" очень многие даже у нас в стране не осознают всего величия свершенного открытия. Сроки полетов человека на Луну, Марс и Венеру зависят теперь только от того, как много средств и внимания мы уделим подготовке этих полетов. Я убежден, что уже через 4-5 лет человек может побывать на Луне.

5 декабря. Калькутта.

Встал в 7 утра, отлично выспался. Дворец губернатора - это бывший дворец вице-короля Индии. Дворец великолепен, его окружает божественный парк - англичане умели жить. Для губернатора штата этот дворец великоват и не по карману, чувствуется некоторое запустение, хотя почти каждую неделю здесь останавливаются короли, королевы и президенты. Побывали здесь и Хрущев, и Ворошилов, а скоро приедет и Брежнев.

Ужинали вчера втроем - Юра, Валя и я, а обслуживали нас более десятка слуг. Они безмолвны, бесшумны, но замечают все и понимают не только по-английски, но и любое движение. Все слуги - мужчины, вернее юноши черные, как негры, в длинных красных камзолах и белых штанах и тюрбанах. Они для нас почти как неживые, сошедшие со страниц сказочных описаний Востока. На ужин подавали шесть блюд - рыбу, телятину, цыпленка, два торта и фрукты (яблоки, груши, ананасы, виноград и т.д.). В пище много специй и сладостей, но все очень питательно. Вчера, проезжая по улицам Калькутты, заполненным народом, мы наблюдали типичные для Индии картины: несколько дворцов и прекрасных зданий и тысячи хибар и "мышиных" нор. Десятки сытых, выхоленных, довольных жизнью людей и миллионы полуголодных.

До 10 утра провели молодежный митинг на стадионе, затем побывали в Ботаническом саду, проехались по улицам города. В 16:00 состоялась встреча Гагарина с членами авиаклуба. Президент клуба представил Гагарина и меня собравшимся (обо мне он сказал, что я президент ДОСААФ СССР и одновременно возглавляю космический институт). Гагарину подарили серебряный глобус со спутником, а мне - арбу с двумя волами из слоновой кости. Вручая арбу, президент сказал: "Помогите Индии вытащить ее в космос". Потом мы встречались с членами ИСКО. После того как мы заняли места в президиуме, хор из 30 женщин и мужчин спел на русском языке "Широка страна моя родная...". Было очень приятно услышать родной напев в далекой Индии.

Да, народ Индии встречает Гагарина очень радушно, искренне и любовно. Но мы знаем, что есть люди, которые хотели бы, чтобы этих встреч, да и самого Гагарина, не существовало вовсе. К таким, в первую очередь, надо отнести Главного министра Западной Бенгалии. Он не нашел времени хоть раз встретиться с Гагариным. Это, по-видимому, злейший реакционер и мракобес. Как мне рассказывал И.А.Бенедиктов, он игнорирует центральное правительство Индии и делает что хочет. Он ездил в Америку и встречался с Кеннеди, вел с ним переговоры о займах для Калькутты, и все это делалось без согласия правительства Индии.

6 декабря.

Встал в 5:30, сегодня в 8:00 вылетаем в Хайдарабад. Вчера вечером госпожа Найду дала прощальный обед. Содержание разговора - пустое, хотя госпожа Найду многое знает о нашей стране и очень хотела бы побывать у нас.

Пишу эти строки на борту самолета Ил-18, летим из Калькутты в Хайдарабад - город, влиятельный на всем юге Индии. В нем проживает магараджа, богатства которого оцениваются в 22 миллиарда рупий (такая сумма нужна Индии для выполнения всего пятилетнего плана), и этот сверхмиллиардер еще получает "пенсию" от правительства в размере миллиона рупий в год. Такова еще одна особенность Индии - миллионы людей могут умирать с голоду, а самые богатые люди страны получают "пенсии", компенсирующие стоимость отобранных у них земельных участков...

В 10:30 мы произвели посадку на хайдарабадском аэродроме. Уже с воздуха было заметно, что город и его окрестности заметно отличаются от районов Бомбея или Калькутты. Очень много зелени, прудов, хорошо обработанные поля и более опрятные улицы и дома. На земле это впечатление полностью подтвердилось: город чище других городов Индии, меньше нищих и грязи, хотя есть и то, и другое.

Предпоследний день нашего пребывания на индийской земле (завтра в 12:00 мы вылетаем на Цейлон) снова оказался до предела перегруженным: пресс-конференция на аэродроме, визиты губернатору и Главному министру штата, многотысячные митинги в хайдарабадском университете и на одной из городских площадей. По программе, составленной в Дели, здесь не намечался прием в Индийско-советском культурном обществе (ИСКО), но местные власти не только включили этот прием в программу, но и объявили о нем в газете. Гагарин отреагировал на это изменение программы болезненно, он сказал: "Николай Петрович, меня "высосали" до предела. Я прошу не перегружать программу встреч". Я настоял перед Бенедиктовым и местными властями об исключении из программы хотя бы посещение местного аэроклуба, что дало нам возможность немного отдохнуть. Встречи Гагарина с народом в Хайдарабаде были очень теплыми; толпы людей на улицах и площадях приветствовали его не менее восторженно, чем на Кубе или в Бразилии. Правда, было меньше венков (в Бомбее 70, а здесь всего 5) и почти не было подарков: по-видимому, теплота и радость встреч не требуют подкрепления подношениями.

7 декабря.

Вчера мы все же провели встречу с членами ИСКО. Уже в самолете - по пути на Цейлон - я спросил Гагарина: "Какие недостатки в поездке по Индии?" Юра ответил: "Все хорошо, только программа перегружена до предела. Много политики и почти ничего для себя, даже слонов в Индии не видели". Да, он прав: перегрузка жуткая.

В 14:30 произвели посадку на аэродроме Ратмалана. Оказалось, что это первая посадка Ил-18 на Цейлоне, а я - первый советский генерал на этом острове. На всем 20-километровом пути от аэродрома до Коломбо стояли толпы народа. Первая, самая массовая, встреча в городе сорвалась из-за дождя, продолжавшегося с 15 до 18 часов. Программу нашего пребывания на Цейлоне также перегрузили, исходя, главным образом, из желания как можно больше показать Гагарина народу. Мы можем только приветствовать такое желание правительства Цейлона, но работать по 16-18 часов в сутки и проводить по 12-15 встреч в день - это не только утомительно, но и просто недопустимо. Гагарин недавно перенес операцию, а здесь страшная жара и высокая влажность, да к тому же мы уже провели 8 очень напряженных дней в Индии. Когда я высказал все это генерал-губернатору и министру просвещения Цейлона, то услышал в ответ: "У нас даже королева Великобритании выполняла нашу программу визита. Если сократить программу встреч Гагарина с народом, то могут быть проявления недовольства и плохие высказывания в прессе..." Откровенно говоря, мне показалось, что генерал-губернатор был бы рад такому развитию событий. Все же удалось договориться о том, что они составят новую программу, которая будет начинаться не раньше 8:00 и кончаться не позже 20:00.

Вечером был большой прием у премьер-министра госпожи Бандаранаике. Гагарин преподнес ей книгу "Утро космической эры".

9 декабря. Коломбо.

Несмотря на духоту и высокую влажность, я чувствую себя нормально, но некоторые из членов нашей делегации скисли. Вчера в 8:00 отправились на автомашинах в самые южные районы Цейлона. С узкой, но хорошо асфальтированной дороги, часто открывались прекрасные виды на побережье и океан. В машинах было жарко, очень хотелось остановиться и полежать на прекрасном желтом прибрежном песке; бирюзовые волны с белыми барашками, голубое небо и экваториальное солнце так и манили к себе. Но нам было не до купания - по обеим сторонам дороги почти на всем пути стояли люди. Более 15 раз приходилось останавливаться, выходить из машин, подниматься на трибуны, слушать и произносить речи; все это под палящим солнцем, в разгоряченной толпе, легко возбуждаемой словом, жестом или улыбкой Гагарина. Везде были очень горячие встречи - все утверждают, что такие сборища народа впервые в истории Цейлона (вчера Гагарина приветствовало не менее одного миллиона человек).

К 22:30 мы вернулись в Коломбо в королевский дворец - "Квин хаус". В дороге я часа на три подсаживался в машину представителей МИДа Цейлона и получил очень хорошую практику в английском языке, причем удалось установить, что один из них отлично понимает по-русски, но скрывает это. Поездка была очень утомительна; Юра устал и несколько раз повторял: "Работаем на износ, так я долго не выдержу". Но наш посол Н.Я.Тараканов не хочет портить отношения с министрами и губернатором и не настаивает на сокращении программы. На обратном пути в Коломбо я сел в машину министра просвещения и пытался убедить его сократить программу последующих дней, но он, как и генерал-губернатор, очень неохотно соглашался даже на обсуждение программы. Странно, но факт: они думают, что мы должны выполнять любую их программу, иначе чуть ли не провалится правительство Цейлона. Они делают все, чтобы выжать из Гагарина максимум возможного для поддержки правительства. Как это отразится на Гагарине, их не интересует...

На часах 8:30, через 40-50 минут отправляемся в новое турне по стране. День опять предстоит напряженный, а помощи от нашего посла ждать не приходится. Сейчас пойду посоветуюсь с Юрой, чтобы дружно обороняться и против посла, и против цейлонцев.

... Только что вернулся с приема у министра просвещения. День сегодня выдался тяжелый: работали с 9:20 до 23:00 - почти 14 часов. Утром провели встречу со студентами и преподавателями университета Видьяланкара, потом ездили в центр острова - в город Канди. По дороге до Канди четыре раза проводили митинги. Все встречи Гагарина - это очень большая поддержка для цейлонского правительства, и оно широко и умело использует ее: Гагарин в своих выступлениях упоминает Бандаранаике и ее министров. Сегодня было более 10 встреч - все они прошли отлично. Остается только удивляться, почему тысячные толпы народа часами стоят на жутком солнцепеке и не расходятся даже после проезда Гагарина, ожидая, что он поедет обратно.

10 декабря.

Вчера на приеме поблагодарил Бандаранаике за приглашение посетить Цейлон, за теплые и очень любезные встречи. Напомнил ей, что в нашей стране ждут ее приезда и встретят премьер-министра Цейлона со всем радушием, на какое способен советский народ.

Сегодня на прием мы намеренно не взяли Валентину Ивановну и жену посла, чтобы подчеркнуть, насколько они измотаны. На сегодня вместо семи запланированных встреч оставили только три, а на завтра - четыре. ... Только что (в 22:30) вернулся с приема в нашем посольстве, на котором были все послы, в том числе посол США - женщина лет 60. Она все время пыталась держаться поближе к Гагарину и вести с ним разговор о полетах в космос. Чтобы избавить Юру от назойливой собеседницы, пришлось тактично переключить ее внимание на чехословацких путешественников Зигмунда и Ганзелку.

Девять часов вечера, за окном льет дождь. Все пять дней нашего пребывания на Цейлоне во второй половине дня идут сильные дожди. Говорят, что обычно в конце ноября дожди прекращаются, но этот год - исключение. Сегодня Юра провел встречу со студентами и профессорами университета, встречался с нашей колонией, с лигой Цейлоно-советской дружбы, с учеными Коломбо. Сейчас Юра проводит последнюю пресс-конференцию и ужин с представителями печати. Мне все эти встречи осточертели. Попросил посла Тараканова открыть пресс-конференцию и побыть на ужине.

Итак, наш визит на Цейлон закончен. Завтра рано утром мы вылетаем в Кабул. Встречи на Цейлоне были самые теплые, но генерал-губернатор, а под его влиянием и Бандаранаике, так же как и в Индии, принимали меры, чтобы сдержать проявления чувств простых людей к Гагарину и СССР. Пресса и радио очень широко освещали наш визит, но в воскресенье газеты почти молчали о Гагарине, а сегодня поместили его снимок с американским послом и написали, что он не захотел поехать в ряд пунктов, хотя там его ждали многотысячные толпы народа, и были затрачены деньги на проведение встреч. Вина этих срывов ложится не на Гагарина, а в первую очередь на генерал-губернатора Цейлона, которому мы неоднократно доказывали, что программа перегружена и будет срываться, если ее не сократить. Из-за непонятного упрямства программу не сокращали, и она неоднократно срывалась, а вину сваливали на Гагарина.

...Более трех часов провел в одиночестве. Уложил вещи, принял ванну, записал кое-что в дневник. Весь вечер настроение паршивое, что редко со мной бывает. Все чаще и чаще мыслями возвращаюсь к Москве. Написал четыре открытки - две в Меленки и две в Москву. Все эти дни был настолько занят, что ни на минуту не мог заглянуть в магазины. 300 рупий, имеющихся у меня, не истратил. Завтра раздам их многочисленной прислуге дворца и шоферам.

12 декабря.

Поднялся в 5:40, сейчас уже половина седьмого - через 30 минут уезжаем на аэродром. Цейлон - хорошая и очень интересная страна, но я собираюсь к отлету с большим облегчением; сегодня мы полетим на север, поближе к родным границам. Приятно сознавать, что тяжелый труд в двух странах закончен, и мы начинаем приближаться к дому.

В 8:15 вылетели из Коломбо в Кабул с промежуточной посадкой в Дели. Идем вдоль западного побережья Индии. Бросается в глаза резкая разница в окраске общего фона Земли при полете над Индией и Цейлоном. Цейлон сплошное темно-зеленое пятно с изобилием влаги. Индия же выглядит, как шкура леопарда: на юге преобладают светлые пятна (поля), а на севере - темные (леса). Но на всей территории ощущается недостаток воды и возможность больших бедствий из-за засухи.

В 16 часов по местному времени произвели посадку на аэродроме Кабула. Три года назад кабульский аэродром не имел ВПП, а сегодня мы отлично приземлились на бетонную полосу. На аэродроме нас встречали министр просвещения Пополо с женой, командующий ВВС генерал-лейтенант Резак Хан и почетный караул. Юра ехал в открытой машине и, стоя, приветствовал людей. На улицы вышли практически все жители Кабула. За три прошедших года много заметных изменений к лучшему: многие женщины ходят без паранджи, появились бойскауты (ребята и девушки), много новых зданий, улучшились дороги. Наш посол С.Ф.Антонов - в отпуске в СССР, вместо него - поверенный в делах Новокрещенов Александр Андреевич. Гагарины и я разместились во дворце, все сопровождающие - в гостинице.

13 декабря. Кабул.

После Цейлона мы все в Кабуле мерзнем. Юра надел шинель, Валя - шубу. Я же натянул на себя все, что у меня было из теплой одежды, и не чувствую, чтобы оно было лишним. Вчера вечером министр Али Ахмед Пополо провел прием, во время которого я побеседовал с премьер-министром Мухаммедом Даудом, начальником Генерального штаба Сеидом Хассаном и командующим ВВС генералом Резак Ханом - моим старым знакомым. Школа летчиков, которую я осматривал в 1958 году, дала уже первый выпуск авиаторов. Начальник Генерального штаба сказал, что они уже имеют 60 хорошо подготовленных летчиков реактивных самолетов, что СССР готовит летчиков лучше Америки, и поэтому они скоро совсем откажутся от ее помощи по этой линии.

Сегодня начали свой рабочий день с девяти утра: возложили венок на гробницу Надир Шаха - основателя династии, нанесли визит министру просвещения Пополо, провели городской митинг, были на обеде, устроенном в честь Гагарина обществом Афгано-советской дружбы. В 16:00 в своей резиденции нас принял премьер-министр Дауд. На приеме были Юра, я и Новокрещенов. Дауд выглядит крепким 50-летним мужчиной, энергичным и достаточно образованным, он ценит дружбу с Советским Союзом и верит в нее. Интересной беседы с премьер-министром не получилось, в основном она свелась к обмену взаимными любезностями.

...Только что (около 19 часов) вернулись от короля Афганистана его величества Мухаммеда Захир Шаха. Аудиенция продолжалась 35 минут. Королю около 45 лет, у него блестящая лысина, небольшие усы и солидный нос. Одет он был в гражданский черный костюм, желтые полуботинки, белую сорочку и темно-красный галстук. В отличие от премьера, король говорил очень тихо, но содержательно. По-видимому, он неплохо понимает все, что творится в мире и в его стране. Вот что он сказал, обращаясь к Гагарину: "Мы очень рады приветствовать вас, господин Гагарин, в нашей стране. Народ Афганистана приветствует вас как человека, совершившего небывалый подвиг, и как посланца дружественного нам Советского Союза. Наша страна очень бедная, мы отстали в своем развитии. К этому было много причин и главная из них в том, что мы 150 лет находились под властью англичан. Но афганцы все время боролись за независимость, и в этой борьбе нам оказал неоценимую помощь Советский Союз. И теперь отношения между СССР и Афганистаном самые дружественные. Более трех тысяч советских специалистов помогают нам строить новый Афганистан. Они работают в очень трудных условиях в районе Джелалабада, Герата и в горах Гиндукуша. Условия жизни и работы для них тяжелые, но всегда, когда я их спрашивал: "Как живете, как работаете?" - они отвечали: "Хорошо". Да, советские люди умеют преодолевать трудности. Ваш первый космический полет самое яркое тому подтверждение. Обстановка сейчас сложная, империалисты оказывают на нас чувствительный нажим, но мы верим и в силы нашего народа, и в наших друзей. Передайте привет советскому народу и советскому правительству, мы очень благодарны за помощь, которая оказывается нам. Большое спасибо за визит в нашу страну. Мы слышали, что ваша жена немного больна, передайте ей от королевы и от меня лично пожелания скорейшего выздоровления". Судя по речи короля, этот заместитель Аллаха и неограниченный владыка на афганской земле может поучить многих политиков и дипломатов искусству вести дела своего народа...

Около десяти часов вечера вернулся с приема в кабульском университете. Ректор университета доктор Анвари произнес длиннющую речь, и Гагарин не догадался высказаться покороче. Уморили всех речами до такой степени, что я не выдержал этой комедии и уехал, не дожидаясь окончания приема.

14 декабря.

Наконец-то наше путешествие подходит к концу: завтра в 9:30 по местному времени мы вылетаем в Ташкент, но сегодня предстоит еще довольно напряженный день. Мы размещаемся в королевском дворце "Гульхана". Здесь останавливаются только самые высокопоставленные гости: короли, президенты, премьеры. Слуги говорят, что в моих апартаментах размещался Хрущев. Помещения чистые и удобные, одно плохо - в них холодновато. Сегодня - в шестнадцатый день нашего напряженного путешествия - мне хочется записать кое-что о Гагарине. Физически Юра здоров и ни на что не жалуется, но его очень нервируют дополнения и изменения в программах встреч. Его тяготят выступления, а встречи без выступлений и, особенно, встречи за столом ему нравятся и иногда он сам их затягивает. Даже после происшествия в Крыму он не отказался совсем от выпивок. За полмесяца он выпивал всего 2-3 раза, и то по 1-2 рюмки. Но неприятно то, что пьет он с видимым удовольствием и в соответствующей обстановке легко может "набраться лишнего". Я не хотел бы быть пророком, но мне кажется, что со временем он будет пить, и пить крепко. Сейчас он в зените славы, все время на виду, постоянно несет большую моральную и физическую нагрузку, чувствуя, что за каждым его шагом наблюдают. Пройдет еще 1-2 года, обстановка значительно изменится, и тогда у него появятся нотки неудовлетворенности. В его семейной жизни они уже и сейчас заметны: он не уважает жену, иногда унижает ее, а она не обладает достаточным тактом, воспитанием и другими достоинствами, чтобы влиять на него. Вчера, например, на приеме Гагарин спокойно сел за стол с министром иностранных дел Наим Ханом и его женой, оставив Валю за другим столом (хотя имелась возможность быть с ней вместе), а после отъезда Наим Хана он по непонятным причинам остановился на полпути к выходу, болтал о пустяках и не замечал неоднократные попытки Вали увести его.

...В 9:00 приехали в военную Академию. Гагарин в течение 50 минут рассказывал о полетах в космос; выступление было хорошим и всем присутствующим очень понравилось. Перед выступлением мы осмотрели учебные классы и присутствовали на двух занятиях. Первое занятие - по тактике проводил майор с группой слушателей-курсантов; примечательно, что на картах афганцы себя изображают красным цветом, а войска противника - голубым. На втором занятии группа офицеров работала над планированием операции. Оба занятия элементарны - без применения авиации и современного оружия. После Академии осмотрели исторический музей Кабула, в котором есть памятники письменности 2000-летней давности (на каменной плите). Потом были на завтраке в новом ресторане "Карга", построенном в горах на берегу искусственного озера. Завтрак давал премьер-министр, присутствовали члены его кабинета - всего человек 40. После ланча Гагарин провел пресс-конференцию, а в 17:00 к нам приехал адъютант короля и от имени его величества вручил подарки: Гагарину - портрет короля с автографом, Валентине Ивановне - набор каракуля на шубу и ковер, а мне - шкатулку и пепельницу из цветного камня. Мы попросили передать королю нашу искреннюю благодарность за подарки и теплые дружеские встречи.

15 декабря.

Вчера вечером провели встречу с русской колонией, затем до 21:30 были на приеме у мэра Кабула. На приеме были два заместителя премьера, министры, военные, дипломаты. Все наши вели себя прилично, но был один неприятный момент: Барашев, Русяев и Беликов, не дожидаясь, когда сядут за стол "главные" гости и хозяева, уселись за один из трех столиков и оставили без мест министров и нашего посла. Пришлось их призвать к порядку, но этот инцидент не остался незамеченным. Нечто подобное произошло и вчера в ресторане "Карга", когда премьер Дауд и все высокое афганское общество пять минут стояли и ждали "королеву". Перед тем, как сесть за стол, Валентина Ивановна пошла в туалет и возилась там до неприличия долго. Вчера я в присутствии Юры сказал ей, что это очень грубая ошибка, и что такие промахи недопустимы. Юра сказал, что он также краснел за нее. Валентина Ивановна поняла свою ошибку, но сказала, что она не думала, что без нее не будут садиться за стол.

Сейчас 7:30 утра, в 9:30 вылетаем в Ташкент. Вчера после приема у мэра мы заехали на полчаса в наше посольство. Посол показал мне неприятную телеграмму из нашего МИДа, смысл которой в том, что Рашидов просил ЦК КПСС, чтобы Гагарин на обратном пути из Афганистана на сутки остановился в Ташкенте, и ЦК дал согласие на такую остановку. Мне эта остановка, как нож к горлу, да и Гагарины с удовольствием полетели бы сразу в Москву, без посадки в Ташкенте. Дал ответ в МИД и Рашидову: "Гагарины очень устали, будем в Ташкенте в 10 часов по московскому времени, в 17 часов полетим в Москву, за время остановки возможно только 1-2 выступления". Плохо будет, если Рашидов уговорит Гагарина на более длительную остановку. Душой я уже давно в Москве.

Ровно в 8:00 произвели взлет с кабульского аэродрома и взяли курс на Ташкент. Командир самолета доложил: "В Ташкенте слабый дождь, видимость 1200 метров". Все упрашивают меня лететь прямо в Москву. Я целиком на их стороне, но нам необходимо быть в Ташкенте.

В 10:00 сели в Ташкенте и прямо с аэродрома отправились на дачу Рашидова, очень хорошо там пообедали и к 16 часам поехали в Театр Алишера Навои. Театр был окружен многотысячной толпой людей, и сотню метров до подъезда в театр мы пробивались на машинах минут пятнадцать. Милиции было много, но народ смял милицейские цепи и очень плотно окружил машины. Театр был также переполнен. Митинг открыл первый секретарь горкома Муртазаев. Выступало восемь человек с приветствиями, особенно хорошо выступил ученик второго класса Тимур Турсунов. После митинга был ужин у Рашидова, а в 19:35 мы уже взлетели. Ташкент ночью с воздуха очень красив, как сказал Гагарин, он немного напоминает Рио-де-Жанейро. Итак, идем на Москву. Кончается наше утомительное 17-дневное путешествие по Индии, Цейлону и Афганистану. Заканчиваю эти записки на борту самолета. Высота 7 тысяч метров, Земля прикрыта облачностью, а вверху Луна и звезды...

25 декабря.

Позавчера мне сообщили, что Президиум ЦК КПСС полностью одобрил наше предложение о наборе 60 новых космонавтов и в том числе 5 женщин. Это моя большая личная победа. Мне потребовалось более шести месяцев, чтобы убедить Королева, Келдыша, Вершинина, Малиновского и многих других в необходимости набора женщин-космонавтов. Я сделаю все возможное, чтобы во второй половине 1962 года советская женщина оказалась на орбите вокруг Земли. А еще лучше, если наши женщины в 1962 году повторят полеты Гагарина и Титова. Нам предстоит очень большая работа по отбору космонавтов, из тысяч желающих нужно отобрать только шестьдесят. Был в ЦК ДОСААФ, разговаривал с Шатиловым и Скворцовым (заместители председателя ЦК ДОСААФ - Ред.) . Договорились о начале отбора женщин в космонавты, уточнили требования, документацию и порядок отбора. Направим на медкомиссию человек 200 и отберем из них 4-5 самых лучших. 10 января 1962 года ДОСААФ представит нам материалы на первую группу в 40-50 человек (заявления кандидатов, автобиографии, анкеты и заключения о годности к летной работе).

Сукарно согласился с нашим предложением послать в Индонезию не Гагарина, а Титова. Решено, что 1 января Титов и Горегляд вылетят в Джакарту. Сегодня говорил с Главкомом о необходимости увеличения численности штата Института авиационной и космической медицины (необходимо дополнительно иметь 10 офицеров и 85 служащих и рабочих). Мои переговоры по этому поводу с Ушаковым и Брайко не дали результатов. Просил Вершинина принять волевое решение и приказать выделить людей. Вокруг идет пустая болтовня об освоении космоса, а когда дело доходит до выделения денег и людей, все упираются, как упрямые ослы.

27 декабря.

Сегодня говорил с Главкомом о небольшом отпуске для меня - в этом году, как и в прошлом, я отдыхал только 20 дней, вместо положенных 45. Главком разрешил мне отдыхать до 8 января, но без оформления отпускного билета.

28 декабря.

Вчера провел большое совещание по подготовке к очередному пилотируемому полету, запланированному на март 1962 года. Основные итоги совещания таковы. Шесть космонавтов, полностью закончивших программу подготовки и тренировок, уже готовы к полету. К сожалению, плохо обстоит дело с устранением дефектов в аппаратуре и оборудовании. 26 декабря в Феодосии закончились испытания доработанной парашютной системы и скафандра, но все усовершенствования показали себя плохо, и их нельзя принимать. На сегодня у нас есть только те системы, с которыми летали Гагарин и Титов, со всеми присущими им недостатками (автоматическое открытие запасного парашюта, заполнение скафандра водой в случае приводнения, ненадежная радиоаппаратура, ложные показания газоанализатора при отрицательной температуре и др.). Терморегулятор "улучшили" так неудачно, что теперь температура в кабине корабля может подняться до 35-40 градусов и выше. Дело в том, что во время полета Титова температура в кабине понизилась до 10 градусов. Это произошло из-за того, что в кабине корабля по ошибке были включены оба вентилятора (один из них - запасной). Не зная точной причины снижения температуры, конструкторы терморегулятора уменьшили площадь радиаторов почти вдвое, и уже после этого выяснилось, что причина снижения температуры - в одновременной работе двух вентиляторов. Так же плохо обстоит дело и с "Микроном" аппаратурой контроля физиологических функций космонавта с момента катапультирования и до приземления. "Микрон" еще ни разу не работал, и пока нет надежд, что он заработает.

1962 год

Полет Николаева и Поповича снова резко увеличил разрыв между СССР и США в нашу пользу - это признают даже сами американцы. Но что мы должны делать дальше?

6 января.

Королев опять улетел на космодром на запуск второго "Зенита". Первый пуск, проведенный в первой декаде декабря прошлого года, был неудачным. Не сработала третья ступень ракеты, объект упал между Новосибирском и Якутском, и до сих пор не найден. У меня пока не было времени подробно выяснить причины этой аварии и неудачного поиска упавшего аппарата, а Кутасин, Горегляд и Аристов тоже ничего не знают.

Вчера ЦК ДОСААФ представил 58 личных дел женщин, желающих быть космонавтками. Они или летчицы, или парашютистки, а во многих случаях - и то и другое сразу. Сегодня в 14:00 проведу совещание: из 58 отберем 30-40 кандидатов, которых в ближайшее время вызовем в Москву и "пропустим" через медицинские комиссии и специальные испытания. Можно считать, что работа по подготовке полета женщины в космос уже началась. Вчера маршал Малиновский подписал приказ о наборе 60 новых космонавтов, в том числе разрешено принять пять женщин.

ЦПК необходимо реорганизовать и расширить. Сейчас в штате Центра всего 250 человек, из них 17 космонавтов. Возглавляет Центр врач полковник Е.А.Карпов. Юридически ЦПК подчинен Институту авиационной и космической медицины ВВС. Необходимо штат ЦПК увеличить до 600 человек, из них 80 космонавтов. Во главе Центра поставить хорошего организатора, генерала-летчика. Следует также подчинить Центру смешанный авиационный полк для тренировки космонавтов, а сам ЦПК вывести из состава Института авиационной и космической медицины, сделав его (Центр) самостоятельной организацией, напрямую подчиненной командованию ВВС. Вчера обо всем этом я говорил с генерал-полковником Агальцовым, он поддерживает все мои предложения. Теперь передо мной стоит нелегкая задача - убедить в необходимости реорганизации ЦПК сначала Вершинина, а затем и руководство Министерства обороны.

18 января.

С.П.Королев прислал письмо с просьбой поддержать его ходатайство о постройке в 1962-1963 годах 8 новых кораблей "Восток-3А", которые должны быть на 1100-1300 килограммов тяжелее "Востока-2". Для их запуска будет использоваться носитель 11А57 (носитель спутника "Зенит-4"). Эти корабли предназначаются для проведения экспериментов по стыковке на орбите, для создания экспериментальных орбитальных станций и разработки кораблей, предназначаемых для полетов к Луне. ВВС целиком поддерживают эти предложения. Сергей Павлович считает, что на одном из стыкующихся кораблей должен быть пилот.

19 января.

Вчера впервые просмотрел личные дела женщин-космонавток. Из 58 мы отобрали 23 кандидата, которых направим на медкомиссию в первую очередь, а затем - всех остальных. Первое впечатление от просмотра личных дел разочарование и неудовлетворенность. ДОСААФ отобрало кандидатов мало, и большинство из них не отвечают нашим требованиям. Нам нужны молодые, физически крепкие девушки, уже имеющие стаж летной и парашютной подготовки, которых мы за 5-6 месяцев смогли бы подготовить к полету. Главную цель такой ускоренной подготовки я вижу в том, чтобы не дать возможности американцам опередить нас, чтобы продолжать восхищать мир нашими успехами в космосе. Кроме того, мы твердо знаем, что женщины будут летать в космос, и чем раньше мы начнем их подготовку к космическим полетам, тем меньше неожиданностей и неприятностей встретим на этом пути.

27 января.

Сегодня у меня были Гагарин и Титов. Титов вчера вернулся из поездки по Индонезии, Бирме и Вьетнаму, а Гагарин в понедельник, 29 января вылетает в Африку. По докладу генерала Горегляда, поездка Титова прошла нормально, но у него появились признаки зазнайства. Посоветовавшись с Вершининым, мы решили поговорить с Германом на эту тему. Еще до отъезда в Индонезию Титов 30 декабря был на квартире у журналиста Булушева, где выпил сам и заставил выпить своего шофера Померанцева. До Чкаловской они доехали нормально, а потом шофер с разрешения Титова поехал к своей дочери. В 2 часа ночи его остановил милиционер и за езду в нетрезвом состоянии отобрал водительские права. Померанцев, 1918 года рождения, первоклассный шофер, семейный человек, член партии, не имевший до этого случая ни одного взыскания. Несомненно, что главный виновник этого происшествия - Титов, да он и сам признал свою вину. Главком в присутствии Рытова, меня, Горегляда и Гагарина объявил Титову выговор и очень строго предостерег его от повторения подобных проступков.

23 января собирал всех космонавтов и советовался с ними об их дальнейшей учебе в академии. Все заявили, что совмещать занятия в академии с подготовкой к космическому полету невозможно; чрезмерно большая нагрузка может сказаться на их здоровье. Все высказались за то, чтобы космическую подготовку проводить в полном объеме, а академические занятия резко сократить - оставить лишь отдельные лекции, не сдавать зачеты и не защищать дипломный проект. Я настойчиво разъяснял им ошибочность их позиции. Через 2-3 года, когда у нас будут летавшие космонавты с высшим образованием (из нового набора), роль космонавтов, не имеющих высшего образования (из первого набора), будет более чем скромной. А командованию ВВС хотелось бы, чтобы из группы первых космонавтов выросли крупные руководители в области космонавтики. Я предложил простое и, на мой взгляд, единственно правильное решение: всех космонавтов (17 человек) разделить на две группы "академическую" и "космическую". В 1962 году первая группа занимается только в академии, вторая - только космической подготовкой. В 1963 году группы поменяются местами, а начиная со второго курса (осень 1963 года), все будут заниматься только в академии (имеется в виду, что все уже слетают в космос по одному разу). Программу дальнейших полетов будут выполнять космонавты нового набора. Гагарин, Титов и другие космонавты, а также Главком одобрили это предложение.

31 января.

Вчера был на партийном собрании в Институте авиационной и космической медицины. Доклад об итогах и задачах научно-исследовательской работы сделал В.И.Яздовский. Исследования ведутся по 30 темам, основные из них начаты во второй половине 1961 года. В прениях выступили 15 сотрудников института. Было высказано много претензий к ВВС и в, первую очередь, за медлительность в создании экспериментально-производственной базы. В выступлениях коммунистов очень часто высказывалась мысль о том, что отсутствие правительственного органа по космосу тормозит наше общее дело. Средства и усилия распыляются, нет четкой координации, возникает угроза отставания от США.

6 февраля.

Главком - в командировке, Гагарин - в Африке. Титов хандрит: у жены выкидыш, а сам он заболел гриппом. Три раза переписывали отчет Института авиационной и космической медицины в ЦК КПСС. Руководство института намерено довести до ЦК все недочеты в работе, а министр обороны заинтересован в обратном. Малиновский давно мог бы своей властью решить и вопросы численности штатов института и ЦПК, и все, что связано с созданием экспериментально-технической базы. Но эти проблемы до сих пор не решены только потому, что бюрократы не желают разобраться в существе дела сами, а докладывать в ЦК тоже не хотят.

Министром обороны создана комиссия под руководством генерала армии Лучинского с целью рассмотреть, что еще можно "отрезать" от ВВС в пользу ракетных войск. Пока, кажется, речь идет только об институте генерал-лейтенанта Иоффе и войсковой части генерал-майора Холодкова. Вредная директива министра о распределении функций в освоении космоса уже начинает портить дело. Если и дальше так пойдет, и в правительстве не будет создан специальный орган по руководству космонавтикой, то в 1962-1963 годах Америка нас обгонит. Надо признать, что сейчас мы лидируем только формально, а по сути - уже отстаем: 120 запусков спутников в Америке и 20 - у нас. США непрерывно готовят и испытывают все новую и новую технику, непрерывно получают мощный поток информации из космоса, а мы пока лишь "пульсируем"; слишком велики перерывы между полетами. В том, что мы отстаем от США в космосе, мир сможет убедиться в 1963 году, но убедить в этом наших руководителей почти невозможно.

8 февраля.

На днях я, как член редколлегии журнала "Авиация и космонавтика", выступал по радио по случаю выхода первого номера. Редактор журнала полковник Иван Федорович Шипилов развивает очень большую активность. Я помог ему установить тесные связи с Келдышем, Королевым, Глушко и другими учеными, и он умело использует эти связи в интересах дела. Он и генерал Холодков мои самые надежные союзники. Но есть и "враги", которые "съели бы меня с потрохами", если бы представился удобный случай: это генерал-полковник Пономарев, генерал-лейтенант Кутасин, генерал-майор Белюнов и некоторые другие. Да, недоброжелателей много - они мелочно завидуют нашему шумному успеху в космосе и как-будто не подозревают, что рядом с успехами могут быть и большие провалы.

Главком Вершинин, генералы Агальцов и Брайко во всем меня решительно поддерживают. Но все может резко измениться при одном моем неверном шаге, ошибке или несчастном случае. Несмотря на мои заслуги, меня могут выставить в роли "козла отпущения" при первой же крупной неудаче. Королев, Яздовский, Клоков охотно поддержат любую акцию против меня. Пока они держатся лояльно, но "трещина", наметившаяся в отношениях между нами, не уменьшается. Хотелось бы по больше единства и сплоченности в рядах тех, кто работает над освоением космоса, но нас, к сожалению, раздирают мелкие дрязги. Вчера, например, Главный конструктор Алексеев Семен Михайлович рассказал мне о том, как начальник НИИ ПДС (парашютно-десантной службы - Ред.) Ткачев сорвал испытания парашютной подвесной системы и скафандров. Ткачев знает, что по решению ВПК (Военно-промышленная комиссия при Совете министров СССР - Ред.) мы должны закончить испытания до 13 февраля, но он приказал своим испытателям не прыгать из опасения, что парашют зацепится за РПК-10 (разъемную колодку коммуникаций скафандра). Когда ему сказали, что с этой колодкой проведено полсотни прыжков, в том числе катапультировали Гагарина и Титова, он ответил: "А я ее раньше не видел, а то бы запретил прыжки еще раньше". Вот так иногда решаются у нас важные вопросы. Алексеев от меня позвонил Кобзареву, тот от неожиданности даже растерялся, а потом сказал: "Что мне делать с этим дураком, снять его с должности?" Кобзарев срочно вызвал к себе Алексеева, Ткачева и полковника Смирнова, чтобы немедленно решить этот вопрос.

Руководство упорно молчит об очередном пуске - дай Бог, чтобы он состоялся в марте. Есть все основания опасаться, что разрыв между вторым и третьим полетами будет не меньше 8-9 месяцев.

9 февраля.

В столовых ввели постные четверги. В Москве и особенно на периферии ощущается недостаток мяса и других продуктов. Усиленно ползут слухи, что на Хрущева в Минске было совершено покушение. Удивляют не сами слухи, а то, что люди не возмущаются ими. Народ Хрущева не любит, его бесконечная болтовня и обещания всем надоели. Люди надеются на сохранение мира и улучшение своего материального благосостояния, но и то и другое может не осуществиться. И в этом будут виноваты не только Кеннеди и Аденауэр, но и наша крикливая политика, наши попытки "совать нос" во все закоулки земного шара. Мы очень неэкономно раздаем за границей то, что еще очень нужно нам самим внутри страны.

10 февраля.

Вчера партком ВВС обсуждал доклад генерал-лейтенанта Волынкина о ходе научно-исследовательских работ в Институте авиационной и космической медицины. Были предложения подчинить институт генералу Пономареву, но такое решение партком не принял. Надо признать, что имеющаяся в ВВС разобщенность усилий по освоению космоса (Каманин, Пономарев, Кутасин) наносит нам большой вред. Желательно эти усилия объединить. А пока что ГКНИИ и ИАКМ ставят друг другу подножки и тем самым дискредитируют ВВС. В частности, ГКНИИ совместно с ОКБ Воронина проводит 15-суточные испытания двух офицеров для "Севера", но без всякого участия ИАКМ.

13 февраля.

Сегодня Вершинин, Рытов, Пономарев и я были в ОКБ-124 Главного конструктора Воронина. Осмотрели завод, барокамеры и другие установки. Завтра в ОКБ заканчивается 15-суточный эксперимент с двумя испытателями, проводимый совместно с ГКНИИ. ИАКМ приглашался для участия в данном эксперименте, но отказался от него. Это большая ошибка Яздовского.

После отъезда Главкома я, Холодков и Смирнов еще около полутора часов оставались у Воронина. Я пытался выяснить причину ухудшения отношений между ОКБ-124 и ИАКМ. Она оказалась простой: Яздовский хочет поставить себя выше Воронина. Еще одна ошибка руководителей ИАКМ состоит в том, что они хотят дать ОКБ для производства уже готовые образцы аппаратуры, а не идеи и нормы для конструирования этой аппаратуры. ИАКМ настаивает на зачетных испытаниях своей аппаратуры, а база для их проведения есть пока только в ГКНИИ. В общем, нам нужно четко разграничить обязанности двух институтов, а не сталкивать их лбами.

Сегодня Главком подписал доклад о работе ИАКМ и ЦПК в 1961 году, а также проект решения ЦК КПСС и Совмина по базе, численности штатов и строительству для этих организаций.

15 февраля.

Сегодня в 15:20 по московскому времени американцы в восьмой раз будут пытаться вывести на орбиту Джона Гленна. Судя по всему, его полет недостаточно хорошо подготовлен. Я не склонен преуменьшать успехи американцев в космосе - они есть, и они значительны. Более того, я даже опасаюсь, что американцы могут обогнать нас. Правда, не все зависит только от них. Если мы сумеем правильно оценить назревающую опасность, то сможем идти впереди США. Сегодня Герман Титов в 15:00 в Политехническом музее будет выступать перед собранием старых большевиков, а в 14:00 он будет у меня, и я подскажу ему, чтобы он в своем выступлении сравнил полет Гагарина и свой полет с бесконечными переносами первого орбитального полета американца. Оба наших полета были осуществлены с первой попытки, а американцы уже семь раз переносили старт Джона Гленна. Он уже изрядно измучился еще до полета. Сидеть четыре часа в корабле и ждать сомнительного старта - это не легче, чем сделать три витка вокруг Земли.

Вчера Гагарин из Афин перелетел в Никозию, сегодня его горячо приветствуют киприоты. Складывается опасное положение: мы занимаемся речами, а американцы - космическими полетами. Нам надо идти вперед, не переоценивая наших результатов и не умаляя усилий наших соперников.

17 февраля.

Позвонил Королев и сообщил, что Устинов объявил с сегодняшнего дня месячную готовность к полету двух космических кораблей. Я дал соответствующие указания Яздовскому и Карпову. К полету готовятся семь человек: Николаев, Попович, Шонин, Волынов, Нелюбов, Быковский и Комаров. Из этой семерки необходимо выбрать двоих. На будущей неделе такой выбор нужно будет сделать. Наиболее вероятные кандидаты - Николаев и Попович.

Вчера пришлось очень серьезно поговорить с Германом о его поведении. 15 февраля после выступлений у старых большевиков и в Высшей партийной школе он заехал к художнику Яр-Кравченко и пробыл у него всю ночь. Яр-Кравченко великий пьяница. Герман говорит, что и сам убедился в этом и больше к нему никогда не поедет. В последнее время Титов дает много обещаний, но часто не выполняет их. В тот же день - 15 февраля - между 12 и 13 часами по дороге в Москву, около Медвежьих озер, Титов, сам управлявший своей "Волгой", при попытке обогнать автобус, столкнулся с ним и помял правое крыло. У Германа это уже третье автопроисшествие за полгода. Титов оказался более трудным, своенравным и капризным по сравнению с моими представлениями о нем до полета. Придется разбираться с ним на партсобрании.

21 февраля.

Вчера американский космонавт Джон Гленн на корабле "Меркурий-6" совершил три оборота вокруг Земли и приводнился в Атлантическом океане. В полете были неполадки с ориентацией корабля, температура в кабине поднималась до 40 градусов. Точных данных о состоянии Гленна нет, но оно, по-видимому, удовлетворительное.

Вчера я был в ЦПК и отобрал четырех космонавтов для предстартовой подготовки к очередному полету: Николаева, Поповича, Нелюбова и Быковского. Сегодня получил пока неофициальное уведомление (сведения от Устинова), что пуск должен состояться 10-12 марта. По-видимому, после полета Гленна Н.С.Хрущев потребовал приблизить дату нашего очередного пилотируемого полета. Чтобы произвести пуск 10-12 числа, нужно 2-3 марта вылетать на старт. Вот стиль нашего руководства. Полгода ничего не делали, а теперь за десять дней требуют подготовить сложнейший космический полет, программа которого еще не только не утверждена, но даже и не согласована с нами. Королев настаивает на трехсуточном полете, а мы считаем, что нужно лететь на сутки, и лишь при отличном самочувствии космонавта продлить полет до двух суток.

22 февраля.

Главком утвердил программу предстоящего космического полета. Продолжительность полета - одни сутки, но при отличном состоянии космонавта решением Госкомиссии полет может быть продлен до двух суток. Королев, конечно, будет возмущаться и требовать трехсуточного полета, но я думаю, что мы его "обломаем" и на предлагаемую им авантюру не пойдем.

Получил согласие Главкома на то, чтобы с 1 марта начать занятия с женщинами-космонавтами, только в этом случае мы сможем подготовить их к полету к середине августа. Приму все меры, чтобы советская женщина была в космосе в августе-сентябре 1962 года. На 14 часов 26 февраля назначил заседание комиссии по окончательному отбору космонавток. Сейчас в госпитале успешно проходят испытания 9 девушек, из них мы отберем лишь 4-5. Кто-то из них и станет первой космонавткой Советского Союза и, будем надеяться, мира.

24 февраля.

На торжественное заседание и прием у маршала Захарова по случаю 44-й годовщины Советской Армии не ходил: до предела надоела болтовня о том, как мы сильны и хороши. Лет пять назад усиленно кричали, что скоро мы догоним Америку по молоку и мясу. А теперь, когда у нас остро ощущается недостаток мяса, молока и масла (из Горького приезжают в Москву за мясом, из Ленинграда просят выслать масла, а на Бабьегородском рынке Москвы бывает не больше одной молочницы в день), крики на эту тему смолкли. В сельском хозяйстве дела у нас идут туго. Много очковтирательства, еще больше "ценных" указаний, противоречащих друг другу - в результате поголовье скота кое-где уже сокращается. Дает себя знать и огульное внедрение кукурузы, требующей особых климатических условий и большого количества удобрений.

Королев звонил Главкому и настаивал на трехсуточном полете. Наше руководство проявило слабину и под напором Королева согласилось с его предложением: если в течение двух суток все будет хорошо, то можно разрешить полет и на трое суток. Вершинин и Агальцов легко отступают от наших совместно принятых решений. Я буду категорически против трехсуточного полета. Посмотрим, кто окажется прав.

27 февраля.

Королев категорически настаивает на трехсуточном полете, а Яздовский, как всегда, юлит и поддакивает Королеву. Вопрос о задании на полет будет рассматриваться на Госкомиссии. Мне предстоит нелегкая задача: доказать отсутствие научного обоснования программы полета и авантюристичность планов Королева.

28 февраля.

Вчера первый раз заседала комиссия по отбору женщин в число слушателей-космонавтов. Председатель комиссии - я, заместители - генералы Горегляд и Бабийчук, члены комиссии: академик Сисакян, генералы Волынкин, Кувенев, Лавский, Терский, Бородин и другие. Мы внимательно изучили документы кандидатов и побеседовали с Ефремовой, Квасовой, Кузнецовой, Соколовой, Соловьевой, Солововой и Терешковой. Все они успешно заканчивают медицинские испытания. Окончательно решение о зачислении в слушатели-космонавты можно будет принять 3-5 марта, но уже сейчас ясно, что из этой семерки можно будет отобрать максимум 3-4 кандидата. Наиболее вероятными кандидатами являются Соловьева, Терешкова и Кузнецова. Некоторые шансы имеют Ефремова, Квасова и Соловова, меньше всего шансов у Соколовой. Соловьева, Терешкова и Кузнецова сильные кандидатки, и одна из них будет первой женщиной Советского Союза, поднявшейся в космос, а может быть и первой в мире.

1 марта.

Первый день весны, но зима еще не сдается. Вчера вечером позвонили из МИДа и сообщили, что 2 марта Джона Гленна будет принимать секретариат ООН в Вашингтоне. Гленна сопровождают вице-президент США Джонсон, директор НАСА, руководитель проекта "Меркурий" и другие официальные лица. Наш представитель в ООН - Зорин шифротелеграммой доложил Громыко о целесообразности 19 марта нашим космонавтам - Гагарину или Титову - прибыть в Нью-Йорк для участия в приеме в ООН. Главкома в Москве нет - он в Баку. Посоветовавшись с маршалом Руденко, мы сообщили в МИД, что в Нью-Йорк целесообразно послать Гагарина, Титова и Каманина. Правда, такая поездка, если она состоится, может совпасть с нашим очередным космическим полетом, а мне очень хотелось бы готовить этот полет до конца и быть на старте. Крайне желательно присутствовать на старте и Гагарину с Титовым. Но политика есть политика, и вряд ли нам удастся "отвертеться" от этой поездки. Как ни интересна поездка в Америку, но я с большим удовольствием остался бы дома и готовил очередной полет.

5 марта.

В субботу 3 марта провел в госпитале(ЦВНИАГ - Ред.) заседание комиссии по окончательному отбору космонавток. Комиссия единогласно решила рекомендовать в космонавты-слушатели Соловьеву, Кузнецову и Терешкову. Решение по Квасовой и Ефремовой будет принято в конце марта, одновременно с рассмотрением кандидатов второго потока. Из второго потока заслуживают внимания только Борзенкова и Еркина.

Позавчера в разговорах с Королевым и Ивановским узнал, что из-за технических задержек и необходимости пуска "Зенита" в первую очередь пуск очередного "Востока" состоится не раньше конца марта или начала апреля. Поездка в Нью-Йорк в марте, по-видимому, не состоится. Президиум ЦК КПСС решил не напрашиваться с визитом наших космонавтов в ООН. Я очень рад, что затея Зорина не осуществится, но жаль, что оттягивается пуск "Востока" .

7 марта.

Звонил Королев - он считает, что пуски "Востоков" с космонавтами состоятся 5-10 апреля. Вчера встречался с космонавтами, еще раз, будем надеяться в последний, обсудили программу полета. Николаев, Попович, Нелюбов, Быковский, Гагарин, Титов, Карпов, Азбиевич и Никерясов единогласно высказались за полет на двое суток для обоих кораблей и против продления его до трех суток. Я предупредил всех, что на каждого из них будет оказываться сильное давление, и если кто-либо отступит от занятой нами позиции, то тем самым подведет других.

8 марта.

Вчера я не смог записать всего, что хотел. Нажим на ребят уже начался. Вчера Яздовский уговорил Карпова подписать задание на суточный полет с возможностью продления его до трех суток. Сегодня опять звонил Королев - он считает, что нужно планировать полет твердо на трое суток с возможностью посадки раньше срока, если космонавт будет неважно себя чувствовать или будут замечены какие-либо неполадки в технике. Королев попросил прислать к нему Яздовского, Карпова, Азбиевича, Гагарина, Титова, Николаева, Поповича, Нелюбова и Быковского. Сейчас, когда я пишу эти строки, ребята находятся под мощным "королевским прессом". Думаю, что многие не сумеют устоять.

Вчера встречался с Ветошкиным (из аппарата Устинова) и Келдышем. Готовится директива Коккинаки и Скуридину, которые 9 марта вылетают в Париж, чтобы на заседании ФАИ добиваться утверждения рекордов полета Титова. ФАИ прислала документы о невозможности утверждения рекордов Титова, поскольку он спускался на Землю не в корабле. В документах ФАИ был также и ряд других технических придирок. Я завизировал директиву и другие материалы, которые высылаются в ФАИ. Хотя возражения ФАИ и расходятся с положением о космических рекордах, мне кажется, ее руководство сделает все, чтобы не утверждать рекорды Титова, но утвердит рекорды Гленна. Бедному Коккинаки придется туговато в этой обстановке.

9 марта.

Как я и предполагал, вчера у Королева Яздовский и Титов перешли в "чужой" лагерь. Все остальные космонавты твердо держались нашего ранее согласованного решения ограничить продолжительность предстоящего космического полета двумя сутками, и не более.

Вчера у меня были руководители Института авиационной и космической медицины: генерал-лейтенант Волынкин, полковник Яздовский и секретарь парткома инженер-полковник Денисов. Все трое единогласно высказались за то, чтобы отделить от института управление авиационной медицины и передать его в ГКНИИ ВВС, а институт сделать только космическим. Такая постановка вопроса, пожалуй, немного опережает события, но ясно одно: необходимо искать пути размежевания авиационной и космической медицины. Генерал Бабийчук, узнав от меня о вчерашней беседе с Волынкиным и Яздовским, очень заволновался и пытался меня убедить, что их предложение вредное и что он будет категорически против их "козней". Генерал Холодков на мое предложение выступить на Военном Совете за объединение под одним руководством всех работ по космосу, проводимых в ВВС, высказался в принципе положительно, но защищать эту точку зрения на Военном Совете против своего шефа (А.Н.Пономарева) отказался.

16 марта.

Вчера мне звонил из ЦК КПСС Ф. Р. Козлов. В связи с тем, что Вершинин и Малиновский подняли вопрос о снижении окладов для слушателей-космонавтов с 300-350 до 200 рублей, и предоставлении права министру обороны своим приказом устанавливать оклады космонавтам, не превышающие верхнего предела, установленного решением правительства в "Положении о космонавтах" , я передал Козлову по "кремлевке" следующие данные:

Космонавт Оклад, руб. Надбавки за: Всего, руб.

выслугу лет, звание, класс,

руб. руб. руб.

Майор Гагарин 450 54 90 45 639

Майор Титов 400 49 90 40 579

Майор Комаров 350 88 90 0 528

Капитан Быковский 350 63 70 0 483

Капитан Шонин 350 63 70 0 483

Капитан Волынов 350 63 70 0 483

Как видно из этой таблицы, оклады и общее денежное содержание наших космонавтов высокие. Майор Гагарин, например, получает только на сто рублей меньше, чем я.

19 марта.

Вчера прошли выборы в Верховный Совет СССР. Гагарин и Титов стали депутатами. В субботу поздно вечером позвонил адъютант Главкома и передал, что он просит в понедельник к 9:00 доложить о приглашении Гагарина и Титова в ООН. Оказалось, что Зорин все-таки обратился в ООН с целью приглашения наших космонавтов. ОАР и Индия поддержали его, а США и Англия выступили против.

20 или 21 числа мне придется докладывать комиссии генерала армии Лучинского об организациях ВВС, занимающихся космосом. Эта комиссия изучает организационные вопросы и перспективы развития космонавтики. Ее доклад министру обороны может многое изменить в структуре и организации дела по освоению космоса в рамках Министерства обороны. Этот доклад не сулит ВВС ничего хорошего; Лучинский и 13 из 14 членов его комиссии настроены в пользу ракетных войск.

От общества "Япония-СССР" поступило приглашение Гагарину посетить Японию во второй половине апреля 1962 года (на 5-7 дней). На это же время есть и приглашение в Италию.

22 марта.

Вчера на комиссии Лучинского доложил о работах, проводимых ВВС по космосу: какие организации (институты, центры, академии, службы) над какими темами работают. Я обосновал необходимость увеличения штатной численности этих организаций ВВС более чем на 2500 человек. Вопросов было много, члены комиссии больше всего интересовались организацией генерала Холодкова. У меня сложилось впечатление, что сам Лучинский настроен не агрессивно. Видимо, предложения комиссии для министра обороны будут в духе небольших поправок к директиве Министерства обороны. На кардинальные предложения по изменению распределения функций в освоении космоса между видами Вооруженных Сил комиссия не пойдет. А жаль! Нужно было бы предложить министру объединить все военные космические организации в одном виде Вооруженных Сил: в ВВС или даже в ракетных войсках, а лучше всего непосредственно при Министерстве обороны.

24 марта.

Сегодня Вершинин подписал приказ об отчислении капитана Марса Рафикова с должности космонавта и направлении его старшим летчиком в истребительную часть. Этим же приказом объявлен выговор космонавту капитану Аникееву. Оба они 12-13 марта без разрешения уехали из гарнизона и "шлялись" по ресторанам Москвы. Рафиков, кроме того, не ладит с женой, все время поговаривает о разводе. В мае прошлого года, будучи на отдыхе в Сочи, бегал к другой женщине, а когда его жена возмутилась его поведением и стала ему выговаривать, он избил ее. За эти проступки он имеет взыскания по партийной и строевой линии. Главком, прежде чем подписать приказ, докладывал министру о поведении Титова, Рафикова и Аникеева. Министр согласился с нашим предложением об отчислении Рафикова, сказав: "Это должно быть серьезным предупреждением всем космонавтам".

27 марта.

Был в ЦПК. Всем космонавтам зачитал приказ об отчислении капитана Рафикова. Приказ был встречен гробовым молчанием, все на несколько секунд словно оцепенели. Рафиков сказал, что он признает все свои ошибки, причинившие неприятности не только ему, но и коллективу и начальству. Просил космонавтов простить и не забывать его, помочь через 1-2 года вернуться в отряд ЦПК. Мы пообещали ему нашу помощь, но предупредили, что очень многое зависит от него самого. Беседовал с женой Рафикова. Она очень любит пятилетнего сына и мужа, и готова ехать с ним, куда угодно. Поговорил с Гагариным, Титовым и Аникеевым. Сказал им, что дурные примеры Титова и слабоволие Аникеева "помогли" Рафикову докатиться до такой жизни, и что они тоже серьезно виноваты в случившемся с ним. Разговаривал с Николаевым, Поповичем, Нелюбовым и Быковским. Они дали мне слово, что будут отстаивать наше решение о полете на двое суток. А вчера у Агальцова Николаев и Попович, под влиянием бесед с Королевым, готовы были лететь на трое суток.

29 марта.

Вчера опять был в ЦПК. Комиссия Лучинского знакомилась с состоянием и задачами Центра. Карпов обстоятельно доложил членам комиссии о том, что уже сделано в ЦПК и каковы перспективы. Было очень много вопросов, смысл которых сводился к тому, почему ЦПК в ВВС и почему все космонавты летчики. Полковник Карпов на вопросы отвечал в основном правильно, но на 2-3 наиболее острых вопроса ответил малоубедительно. Пришлось выступить мне и рассказать членам комиссии, что подготовка космонавтов в ВВС организована и проводится на основании многих решений ЦК КПСС, правительства и приказов министра обороны. Имел разговор один на один с Лучинским, он высказался за сохранение существующего разделения функций между видами Вооруженных Сил, но предложил провести некоторое организационное переустройство в ВВС и РВСН (Ракетные войска стратегического назначения - Ред.) и учредить должность заместителя министра обороны по космосу (с минимальным аппаратом).

Беседовал с Соловьевой, Кузнецовой и Терешковой. Они заявили: "Мы довольны, все хорошо. Усиленно занимаемся и сделаем все возможное, чтобы подготовиться к полету до конца августа 1962 года".

3 апреля.

Сегодня Военный Совет ВВС заслушал мой доклад о состоянии космических дел и предложениях по реорганизации ИАКМ, ЦПК и центрального аппарата. После меня докладывали генерал -лейтенант Волынкин и генерал-майор Холодков. Ко всем докладчикам было очень много вопросов. Мои предложения о выводе ЦПК из подчинения ИАКМ, создании смешанного авиационного полка для обеспечения работ ЦПК и увеличении численности сотрудников ИАКМ, ЦПК и группы инспекторов были одобрены Военным Советом. Предложение ввести должность заместителя Главкома по космосу и подчинить ему все организации ВВС, занимающиеся космосом (ИАКМ, ЦПК, часть Холодкова и служба поиска), Военный Совет расценил как "ступеньку к полному отделению космоса от ВВС". Главком в своем выступлении особый упор сделал на более тесное взаимодействие космонавтики с авиацией: "Космос вырос из авиации, и космос - это будущее авиации". Для окончательной отработки предложений создана комиссия под руководством маршала Руденко Сергея Игнатьевича.

10 апреля было окончательно сформулировано решение Военного Совета ВВС по космосу: ЦПК выводится из подчинения ИАКМ; при Центре создается смешанный авиационный полк; ИАКМ и ЦПК будут подчиняться через меня маршалу Руденко, моя группа усиливается. Вместо должности заместителя начальника боевой подготовки ВВС вводится должность заместителя начальника Главного штаба ВВС по космосу. Все эти изменения не полностью решают назревшие вопросы, но новая организационная структура должна быть несравненно лучше прежней. На последнем заседании Военного Совета мне пришлось довольно резко выступить против предложения генерал-полковника Брайко о подчинении ИАКМ Пономареву, а ЦПК - Агальцову. Мое предложение поддержал Главком и большинство членов Военного Совета.

Состоялось решение ЦК КПСС о поездке Титова в Нью-Йорк. В решении нет даты выезда. Есть опасность затяжки поездки до мая, а это было бы крайне нежелательно. Думаю, что 10-15 мая состоится очередной космический полет. Мне и Герману очень нужно быть на старте. Все четверо космонавтов (Николаев, Попович, Нелюбов и Быковский) к полету подготовлены хорошо, но хотелось бы самому проводить их в полет.

13 апреля.

Вчера во Дворце съездов состоялось торжественное собрание, посвященное первой годовщине полета человека в космос. На собрании присутствовали руководители страны во главе с Хрущевым. Выступили академик Келдыш, рабочий Викторов, Гагарин, Титов и академик Вернов. Выступление Титова сначала не планировалось; уже сидя за столом президиума, Хрущев предложил ему выступить, и Герман выступил неплохо. В президиуме было много лиц, не имеющих никакого отношения к космосу, а Королев - один из главных "виновников" наших космических триумфов - сидел в зале. Мне было обидно за Королева. Космонавтов, конечно, чествуют заслуженно, но не меньшего внимания достойны и создатели первых космических кораблей... А Дворец съездов, между прочим, сделан неплохо и отвечает своему назначению - вот только выстроен он не на месте: рядом с древними Кремлевскими храмами он выглядит современным пижоном среди именитых бояр.

14 апреля.

Маршал Руденко приступил к руководству космосом в масштабе ВВС. Он уже четыре дня изучает состояние Института авиационной и космической медицины. Вчера сидели в институте с 14 до 21 часа. Беседовали с учеными (11 докторов наук) и руководством института. Яздовский и ученые (его поддерживают 7 из 11) доказывают, что нужен мощный государственный институт, пускай даже подчиненный ВВС, но имеющий собственную базу, средства, кадры и возможность исполнять роль головного института. По мнению Яздовского, это должен быть институт только космической биологии и медицины, без авиационной тематики и с подчинением непосредственно Министерству обороны или еще выше. Руденко же считает, что должен быть единый институт авиационной и космической медицины. Руденко поставил себе цель - изолировать Яздовского и 4-5 человек его ближайших сторонников, а основную массу офицеров перетянуть на позиции ВВС. Думаю, что своими длиннейшими беседами он пока что добился обратного: укрепил всех во мнении, что Яздовский прав, и что нужен самостоятельный космический институт.

16 апреля. Сегодня открывается 14-й съезд комсомола. Мне прислали пригласительный билет, но работы так много, что я едва ли сумею им воспользоваться. Руденко предупредил меня о возможной поездке сегодня в ЦПК. Гагарин и Титов - на съезде. Николаев, Попович, Нелюбов и Быковский - в Феодосии. Четверо других космонавтов тоже поехали на съезд, так что в Центре сейчас только девушки и 5-6 космонавтов.

После состоявшегося решения Военного Совета ВВС о том, что авиационная и космическая медицина должны быть в одном институте, мне нельзя выступать с предложениями, противоречащими этому решению. Но для меня совершенно ясно, что это разделение произойдет, и, по-видимому, чем раньше, тем лучше для космонавтики. Надо признать, что ВВС и Министерство обороны очень бюрократичны, и это сильно тормозит дело.

Академик Анатолий Аркадьевич Благонравов сообщил, что президент Международной организации по мирному освоению космического пространства (КОСПАР) - профессор Ван Де Хелст - в телеграмме от 12 апреля приглашает нашего космонавта принять участие в сессии КОСПАР в качестве члена советской делегации и предлагает, чтобы встреча советского и американского космонавтов и их выступления состоялись 3 мая в Нью-Йорке во время обзорных докладов по проблеме "Человек в космосе". Решением ЦК КПСС на сессию КОСПАР поедет Г.С.Титов. Только что обсуждали с Германом, как и когда лететь. Можно лететь рейсовым самолетом через Париж или Копенгаген, но можно попросить ЦК КПСС выделить специальный самолет Ил-18. Герману нравится больше первый вариант, но он не учитывает всех преимуществ спецсамолета, особенно если придется летать по Америке.

17 апреля.

Руденко собирается поехать к генералу армии Иванову, он надеется обрести в нем союзника в борьбе за сохранение в ВВС Института авиационной и космической медицины. Думаю, что Иванов плохой союзник. Руденко и здесь допускает ошибку - хотя он и перечитал все основные бумаги об институте, но далеко не все понял. Главное его заблуждение в том, что на события двухлетней давности он смотрит с позиций сегодняшнего времени. То, что совершенно ясно сегодня, было в полном тумане два года тому назад. В 14:00 Руденко вернулся от Иванова, ничего не сказал мне о результатах переговоров. Очевидно, что дело с возможным разделом (или полным переподчинением) института осложняется. Бабийчук настаивает на необходимости письма Гагарина и Титова Ф.Р.Козлову с протестом против разделения ИАКМ. В такой обстановке трудно решиться на какое-либо определенное решение. Необходимо выждать несколько дней, выяснить обстановку в Генштабе и уточнить позицию Вершинина.

18 апреля.

Разговаривал по телефону со Смирновым и его замом Зверевым о задании на предстоящий космический полет. Оба отказались рассматривать задание без Королева. Королев 2-3 дня будет в командировке, после его возвращения Смирнов собирается обсудить с ним этот вопрос. А Зверев поступил еще проще он прислал официальную бумагу с просьбой рассмотреть проект задания, ранее присланный нам Королевым, и утвердить его. Итак, Сергей Павлович продолжает упорно отстаивать свою точку зрения: трое суток полета для первого корабля и двое суток - для второго. Оба корабля должны одновременно летать в космосе двое суток и произвести посадку почти одновременно. Нелепость подобного задания очевидна всем, но мало кто решается спорить с Королевым. Мы выступаем не только за трехсуточный полет, но и за десятисуточный и более длительные полеты, но к их осуществлению нужно подходить постепенно и с учетом опыта уже совершенных полетов. Короче, необходимо чаще летать, а не скакать семимильными прыжками, делая по одному прыжку через 7-8 месяцев. Да, предстоит серьезная борьба. Должно победить благоразумие, а не авантюризм.

19 апреля.

Набор космонавтов идет туго. Желающих быть космонавтами сколько угодно, но людей с абсолютным здоровьем, с законченным высшим образованием, имеющих летную и парашютную практику - маловато. Невзирая на трудности, отступать от намеченного плана - набора космонавтов только с высшим образованием - мы не будем. Если потребуется, можно будет оттянуть набор на более поздний срок. Все документы по обеспечению набора и подготовки новых космонавтов вот уже три месяца лежат в канцелярии министра обороны, так же, как и новое штатное расписание Центра. Не решены вопросы создания смешанного авиационного полка и строительства. Назревает опасность, что наши предложения по увеличению численности штатов ИАКМ и ЦПК, не будут приняты до конца этого года. В такой обстановке закончить набор новых космонавтов до 1 сентября сего года невозможно. Королев пытается добиться для гражданских лиц снижения медицинских требований и выступает против того, чтобы они стали военными. Он предлагает проводить подготовку гражданских космонавтов без отрыва их от производства. Идея дикая, но это не первый и, наверное, не последний заскок в планах Сергея Павловича.

Сегодня маршал Руденко был у Келдыша и говорил с ним о состоянии дел и задачах Института авиационной и космической медицины. По словам Руденко, Келдыш полностью согласен с его предложениями и считает, что никакого нового космического института создавать не нужно. Существующие институты работают над проблемами длительных полетов и будут решать задачи создания замкнутых экологических систем вместе с промышленностью. Наш институт должен остаться ведомственным и работать над военной космической тематикой, связанной с жизнеобеспечением человека в космосе. Такая позиция нас устраивает, но Келдыш есть Келдыш, он мягковат и едва ли будет стойко защищать высказанную точку зрения. Достаточно Козлову или Устинову немного нажать, как он очень легко сдаст свои позиции. Смирнов и Королев, наверняка, поддержат Яздовского, тем более, что они очень хорошо знают резолюции Козлова и Устинова. Обе резолюции соответствуют намерениям Яздовского. Нам рано праздновать победу над Яздовским, а маршал Руденко торопится: "Я его зажму и поставлю работать рядовым доктором!";

Я никогда не восхищался В.И.Яздовским. Он неправдив, недисциплинирован, но у него большой и очень ценный опыт - более десяти лет работы над космическими проблемами. Не использовать этот опыт было бы глупо. В последние месяцы, подгоняемый тщеславием ("Я создал новую науку космическую медицину";), корыстью и оскорбленным самолюбием, Яздовский просил себе звания Героя, генерала и члена-корреспондента АН СССР. Он развернул организаторскую работу и сумел быстро сколотить вокруг себя очень дружный коллектив своих сторонников. Волынкин, Денисов, Генин и десятки других - это все исполнители его воли. Институт и даже партийный комитет института на 80 процентов за Яздовского и против ВВС. В такой обстановке выгнать Яздовского, как об этом мечтает Руденко, дело не только трудное, но и не умное. Потребуется значительное время, чтобы поставить институт на правильный путь, а Яздовского и всех его подхалимов утихомирить.

20 апреля.

Гагарин попросил разрешения взять с собой в поездки по Австрии и Японии Валентину Ивановну. Эта просьба несколько запоздала: все документы уже в ЦК КПСС. Пришлось уговорить маршала Руденко позвонить прямо Ф.Р.Козлову. Козлов дал согласие. Сегодня буду окончательно редактировать доклад Титова, который он будет делать 3 мая в Вашингтоне на Конгрессе международной организации по освоению космического пространства. Доклад необходимо показать еще Вершинину, Келдышу и Королеву, а затем перевести на английский язык.

Вчера на 14-м съезде комсомола выступал Хрущев, а сегодня съезд закончил свою работу. Я хотя и имел пригласительный билет на заседания съезда, но не сумел вырваться ни на одно из них: необходимо было тщательно подготовить поездку Гагарина в Австрию и Японию, а Титова - в Америку. Кроме того, очень много текущих дел. Вчера отправили все необходимое в Феодосию для проведения там парашютных прыжков в скафандрах Николаева, Поповича, Нелюбова и Быковского.

21 апреля. Муся чувствует себя немного лучше, но иногда жалуется на угнетенное настроение. Особенно плохо на нее влияют мои заграничные поездки. В связи с этим и у меня пропал всякий интерес к таким поездкам. 30 апреля нужно будет лететь в Америку. В другое время и в другой обстановке я бы очень радовался возможности посмотреть Америку, а сейчас это не радует, и, если бы было возможно, я с удовольствием отказался бы от предстоящей поездки. Добрынин, наш посол в США, сообщил, что вполне вероятны поездки в Нью-Йорк, Сан-Франциско, Сиэтл и другие города. Возможен прием у вице -президента США Джонсона, который непосредственно занимается космосом. Наш приезд в Америку по времени совпадает с предстоящими испытаниями серии американских водородных бомб на острове Рождества. Эти взрывы - очень плохой аккомпанемент для выступлений на темы мирного использования космоса. Взрывы наверняка состоятся, а это испортит не только нашу поездку, но и очень серьезно осложнит всю международную обстановку. Добрынин принимает все меры, чтобы максимально использовать "эффект Титова"; в пользу СССР и не ограничиваться лишь сессией КОСПАР.

Только что позвонил Новиков из МИДа: "Из Нью-Йорка сообщили, что У Тан хочет принять Титова в ООН 30 апреля или 1 мая, так как после 1 мая он уезжает в командировку".

23 апреля.

Вчера провел отличный выходной день на даче. Много работал: обрезал и подвязывал малину, собирал и сжигал мусор. Посадил две березки и два куста сирени. Учил Олю кататься на трехколесном велосипеде. Пока ей трудновато: ноги не достают до педалей.

Только что забегал Герман Титов. Как заметно он изменился после полета! До этого он производил впечатление стойкого, очень выдержанного человека, а сейчас какой-то мятущийся, все время спешит, все делает на ходу. Его нервная возбужденность бросается всем в глаза. Сегодня в 16:00 открывается первая сессия Верховного Совета СССР шестого созыва, а в 12:00 собирается партгруппа сессии. Герман приехал доложить, что он не сможет быть на партгруппе, а будет только на сессии. Я дал ему проект его доклада на сессии КОСПАР в Вашингтоне и кое-какие материалы, с которыми ему необходимо ознакомиться до поездки. Он просил разрешения взять с собой в Америку жену. Я объяснил ему, что до нашего отлета осталось только пять суток, и за это время невозможно оформить выездные документы и получить американскую визу. Да, до вылета остается только пять дней, а решения, как лететь - рейсовым или специальным самолетом - еще нет. Генерал-лейтенант Цыбин уже несколько раз звонил: он опасается, что не хватит времени на оформление полета.

25 апреля.

Вместе с Благонравовым и Скуридиным вчера были у Келдыша: редактировали директивы для нашей делегации в КОСПАР, а также для Германа Титова. Ничего нового и полезного в этих директивах нет, они составляются по инерции и поддерживаются перестраховщиками. В решении ЦК КПСС поручено Малиновскому, Громыко и Келдышу утвердить директивы для Титова. Директивы пишу я, фактически для самого себя.

Только что был у Главкома и узнал от него о следующих перемещениях. Маршал Москаленко назначается генерал-инспектором Вооруженных Сил вместо Рокоссовского. На место Москаленко - Главкомом Ракетных войск - назначается Бирюзов, Главкомом ПВО - маршал авиации Судец, командующим дальней авиацией назначается генерал-полковник Агальцов, заместителем Главкома ВВС по боевой подготовке назначается генерал-полковник Миронов. Место Миронова генерал-инспектора ВВС - Главком предложил мне. Он сказал: "Мне некем заменить вас на космосе и очень жаль отпускать с этой должности, но у вас штатная категория генерал-лейтенант, а вам надо расти - подумайте и скажите ваше мнение". Я уже 18 лет в звании генерал-лейтенанта. Сейчас моя работа меня вполне устраивает, кроме оклада и штатной категории: и то и другое здесь ниже, чем у генерал-инспектора. Я не против очередного воинского звания и более высокого оклада, но променять любимое дело на эти блага едва ли будет разумно.

Получили сообщение нашего посла из Мексики, что есть вероятность приглашения Титова в Мексику. Судя по всему, наш полет в Америку продлится до 15-20 мая. Американская печать довольно широко пишет о предстоящем прибытии Титова в Нью-Йорк и Вашингтон. Общий тон благоприятный, но газета "Дейли ньюс"; в редакционной статье под заголовком "Были ли вы там, Герман?"; пишет: "Майор Герман Титов, который, по заявлению русских, облетел вокруг Земли 17 раз, хочет присутствовать на международном совещании по космосу, открывающемуся в Вашингтоне 30 апреля. Мы надеемся, что он немедленно получит визу. Миллионы американцев хотели бы узнать, что действительно произошло в том, до странности секретном, русском полете. Лично мы были бы рады посмотреть, как несравненная Мей Крейг бросит ему на пресс-конференции несколько вопросов".

26 апреля.

Американцы начали серию атомных и водородных взрывов на Тихом океане. Это значительно осложнит наше пребывание в Америке. Было бы лучше ограничиться посещением ООН в Нью-Йорке и докладом на симпозиуме КОСПАР в Вашингтоне, а все другие приглашения американцев, кроме встречи с Гленном, отклонить. Сегодня я говорил с Келдышем и Новиковым (из МИДа) о проекте директивы Титову. Оба они не предложили никаких изменений в подготовленном мною документе. Это говорит или о негибкости дипломатического мышления наших МИДовцев, или о высоком уровне документа. Состоялось решение ЦК о включении в состав делегации жены Титова - Тамары Васильевны. Кроме того, корреспондент АПН Павел Барашев упорно добивается разрешения лететь вместе с нами.

27 апреля.

Вчера на орбиту был выведен "Зенит"; ("Космос-4"). Все его характеристики близки к "Востоку", но главная цель "Зенита"; фотографирование земной поверхности. Через четверо суток он должен приземлиться в районе восточнее Акмолинска. Интересно, как будут реагировать на этот запуск американцы и что они знают о действительном назначении "Космоса-4". Второй запуск "Зенита"; состоится, по-видимому, после 5-10 мая, а пуск двух пилотируемых кораблей "Восток", если с "Зенитами"; все будет отлично, может состояться не раньше 20-30 мая. Сегодня Николаев, Нелюбов, Попович и Быковский возвращаются из Феодосии. Там они провели парашютные прыжки в скафандрах на сушу и на море с тем снаряжением подвесной системы, которая будет в космическом корабле. Прыжки прошли удачно. Главный конструктор Алексеев звонил мне из Феодосии и доложил об удовлетворительных результатах испытаний и тренировок.

28 апреля.

Вчера узнал ошеломляющую новость: генерал-майора Епишева одним росчерком пера Хрущева сделали генералом армии и начальником Главного политического управления (Голиков очень серьезно болен и больше уже не вернется к своей работе). С Епишевым мы старые знакомые. В 1938-39 годах он также был внезапно выдвинут из рядовых армейских инженеров на должность первого секретаря Харьковского обкома. Вместе с ним мы были делегатами 18-го съезда партии. На фронте он был членом Военного Совета одной из армий 1-го Украинского Фронта, мы встречались с ним на Букринском плацдарме. После войны он был послом в Румынии, а последние годы - в Югославии. Головокружительная карьера!

К нашему отлету в Америку все готово. Вчера получил телеграмму из США: информационные агентства просят разрешения послать в Москву 3-4 корреспондентов и операторов, чтобы заснять отлет Титова и делать съемки в пути. Только наши аналогичные организации проявляют полное равнодушие к событию, которое войдет в историю - ведь это первая встреча советского и американского космонавтов!

Маршал Руденко быстро "скис", в последние пять дней он забыл о космосе и не проявляет к нашим делам ни малейшего внимания.

29 апреля.

Сегодня встал в 3:30. Оля больна и ночью часто просыпалась. Муся много раз вставала к ней и почти не спала, но, несмотря на головную боль, она поднялась и, как всегда, приготовила мне завтрак. На даче утро было чудесным, а во Внуково - небольшой дождь. Провожающих немного, причем нет ни одного американца. В состав нашей делегации, кроме меня, входят 16 человек Титов Г.С., Титова Т.В., Барашев П.Р., Беликов Ю.А., Белов Ю.Н., Шкляр И.К., в том числе 9 ученых: Кондратьев К.Я., Имшенецкий А.А., Мандельштам С.Л., Воробьев А.И., Щепотин А.Н., Калинин Ю.Д., Полосков С.М., Зернов С.Н., Парин В.В., а также переводчик Сташевский Г.С.

Наш Ил-18 взлетел в 7:05 по московскому времени. Через пять часов полета произвели промежуточную посадку в аэропорту Прествик (Шотландия). Нас встретили два представителя нашего посольства, администрация аэропорта и десятка два корреспондентов. Публику на аэродром не допустили. Герман провел небольшую пресс-конференцию и ответил на вопросы представителя Би-Би-Си о цели поездки и содержании своего доклада. Были вопросы и к Тамаре: Что хотите посмотреть в Америке? Будете ли в магазинах? Оба отвечали довольно удачно, но Тамара зря подчеркнула, что она в магазины не пойдет. Вновь взлетели в 13:15 и взяли курс через Атлантику прямо на Гандеру (Канада). На аэродроме Гандеры нас встретили начальник аэропорта и несколько корреспондентов. Погода была настолько плохой, что никто не верил, что наш самолет сядет в Гандере. Наш посол в Канаде Арутюнян пытался добраться до Гандеры, но из-за сильных снежных заносов застрял на противоположном берегу острова Ньюфаундленд. Побеседовали с корреспондентами, выпили по чашке кофе и - опять в воздух. Мы уже 14 часов в пути. В Нью-Йорке будем в 17:40 по местному времени, а по московскому - в 00:40 (уже 30 апреля).

30 апреля. Нью-Йорк.

Представительство СССР в ООН. Титовы и я разместились у Зорина (Зорин в Женеве, его замещает Морозов Платон Дмитриевич). Вчера в 17 часов по местному времени произвели посадку на аэродроме Айдлуайлд, где нас встречали посол Добрынин, наш авиационный атташе генерал Костюк, Морозов и еще 300-400 советских граждан. Америка была представлена администрацией аэропорта, полицией и заместителем мэра города. Сайрус Итон и его жена тоже были среди встречающих. С аэродрома отправились в Представительство и после небольшого ужина поехали осматривать ночной Нью-Йорк: Бродвей, Уолл-стрит, Бруклинский мост, Шестидесятые авеню. Поднимались на 102-й этаж знаменитого небоскреба "Эмпайр Стэйт Билдинг". Ночью город очень красив: море реклам и уличных огней. Осмотр закончили в полночь по местному времени и с большим удовольствием отправились отдыхать. Наш рабочий день 29 апреля продолжался 27 часов.

Сегодня утром Герман минут 20 рассказывал о своем полете работникам нашего Постпредства. Ровно в 11:00 мы прибыли в ООН, где нас встретил У Тан. Были члены Совета безопасности, администрации ООН и космического комитета ООН (Эдлай Стивенсон, Менон и другие). Около часа оживленно беседовали. Было очень много фото-, кино- и телерепортеров. Кроме официальных лиц в ООН было более двух тысяч американцев. Работники ООН встречали нас очень радушно, а американцы - сдержанно. Титов преподнес У Тану книгу "Утро космической эры", с надписью: "Господину У Тану, исполняющему обязанности генерального секретаря ООН. Космонавты Советского Союза надеются, что ООН сделает все возможное, чтобы космос был мирным, его освоение шло в интересах мира, дружбы, в интересах всего человечества. Гагарин, Титов". Выступление Германа о достижениях СССР в космосе было правильным, без ошибок и без бумажки, все восприняли его хорошо.

После возвращения из здания ООН Морозов устроил завтрак. С 15 до 17 часов заместитель мэра Нью-Йорка О'Брайен возил нас по городу и рассказывал о его достопримечательностях. Первые впечатления от города: самые высокие здания мира, очень много высоких длинных мостов и туннелей, отличные дороги и бешеное автодвижение, маловато зелени, много рекламы и круглосуточный шум. Такие города, как Нью-Йорк, - это несчастье человечества: они угнетают человека и превращают его в муравья.

Вечером были в мюзик-холле Радио-сити, смотрели фильм "Полет человека на Луну"; и пасхальную постановку. Газеты, радио и телевидение широко и благоприятно освещают все посещения и выступления Титова.

1 мая. Нью-Йорк.

Первый раз в жизни встречаю 1 Мая за пределами Родины. В Америке все очень интересно, но сейчас я хотел бы быть дома. Сегодня с 9:30 до 11:00 Герман и Тамара выступали по телевидению, вел передачу один из опытнейших телеведущих Нью-Йорка, вопросов было много: "Будете ли на мысе Канаверал? Могут ли СССР и Америка совместно работать в космосе? Пригласите ли Гленна в СССР?" Герман отвечал хорошо, но излишне часто дотрагивался руками до лица, зря сказал, что едва ли он сможет увидеть что-либо интересное на мысе Канаверал, и не совсем удачно сравнил народы США и СССР с двумя людьми, стоящими друг против друга с пистолетами. С 13:00 до 14:45 провели пресс-конференцию в клубе журналистов (одна из реакционнейших организаций Нью-Йорка, членами которой могут быть только журналисты, работавшие за границей). Вопросы, в основном, те же, что и на телевидении, общая обстановка благожелательная. Удачные ответы Титова несколько раз встречались аплодисментами. Вернувшись в посольство, просмотрели кинофильм о полете Гленна - в фильме нет ничего для нас нового. В 18:00 в здании Постпредства начался большой прием: приехали Эдлай Стивенсон с сыном, Сайрус Итон с женой, послы и почти все дипломаты Нью-Йорка. Из Вашингтона сообщили, что Джон Кеннеди примет Титова 3 мая. Кроме того, поступило приглашение слетать в Сан-Франциско и Сиэтл, но только на американских самолетах.

2 мая. Вашингтон.

В 11:05 на Ил-18 взлетели с аэродрома Айдлуайлд. К нашему прилету на авиабазу Эндрюс обещали небольшое улучшение погоды, но она, наоборот, ухудшилась. Вместо 50 минут мы пробыли в воздухе 2 часа и произвели посадку на гражданском аэродроме Вашингтона. Оттуда поехали прямо в наше посольство.

Посол Добрынин Анатолий Федорович и его жена - очень приятные люди (оба окончили МАИ и в прошлом работали в КБ у Яковлева). После завтрака, здесь же в посольстве, провели пресс-конференцию. Было около 150 корреспондентов, интерес к Титову со стороны присутствующих был очень высоким. Задавались такие вопросы: "Почему не поедете на мыс Канаверал? Какой вы использовали способ приземления? Когда состоится очередной полет русского космонавта? Полетите ли вы еще раз в космос? Когда русские собираются лететь на Луну? Сколько космонавтов готовят в СССР и есть ли среди них женщины? Каково было ваше самочувствие в полете? О чем будете беседовать с Гленном?" Поначалу аудитория встретила Титова довольно сдержанно, но удачные ответы Германа оживили собравшихся и растопили лед отчужденности. У некоторых журналистов замечалось стремление сбить, поставить Титова в тупик или заставить его проговориться. Но у всех присутствующих явно не хватало конкретных знаний, и Герман сравнительно легко уходил от острых моментов. Вечером по телевизору передавали сообщения о прилете Титова в Вашингтон и о проведенной пресс-конференции. Комментаторы освещали не все, о чем говорил Титов, но общий тон сообщений был довольно доброжелательный. Приглашений в Сан-Франциско, Сиэтл и Мексику пока нет. Программа дальнейшего пребывания не ясна, есть план только на 3 и 4 мая.

3 мая.

Около 9 часов утра при регистрации членов делегаций КОСПАР произошла первая встреча Титова с Гленном. Он высокий, рыжий, волосы редкие, весь в веснушках. Ему 41 год, но выглядит он моложе и производит приятное впечатление. Его жена примерно одного с ним возраста, очень скромная женщина - чувствуется, что она не была баловнем судьбы. Миссис Гленн настойчиво приглашала Титовых к себе.

Вместе с Гленном мы поездили по Вашингтону, осмотрели памятник Линкольну, поднимались на лифте на вершину "Карандаша" Вашингтона, осмотрели Капитолий - залы заседаний Сената и Конгресса. В Капитолии познакомились с сенаторами Мансфилдом, Мак-Кормиком и другими. Затем осмотрели музей авиации, в котором находятся первые спущенные из космоса аппараты, кабина корабля Шепарда, ракеты "Редстоун" и "Атлас". Кабина "Меркурия" очень тесная, но имеет все необходимое для полета на несколько витков. Астронавт не надевает на себя парашют, который укладывается рядом. Из-за тесноты кабины воспользоваться парашютом практически невозможно, что понимают и сами американцы. Гленн, например, не брал с собой парашют, заявив, что в случае надобности им все равно нельзя воспользоваться.

В 12:45 перед завтраком Титов и Гленн были приняты президентом США Джоном Кеннеди. Он сказал, что рад приветствовать Титова и гордится тем, что американский народ хорошо встречает знаменитого космонавта. В 13:00 позавтракали у заместителя Генерального секретаря ООН - Джонсона в здании Государственного департамента (Джонсон, Гленн, Титов и Добрынин - все с женами - я и еще три человека из Госдепартамента). В 14:30 в том же здании приняли участие в заседании КОСПАР. Француз демонстрировал дохлую крысу, американец - облеванную обезьяну. Более содержательными были доклады Парина, Титова, Гленна и американца Мэтьюза. Президент КОСПАР Ван де Хелст, закрывая заседание, преподнес Титову и Гленну большие деревянные голландские башмаки. При этом он сказал: "Господин Титов, господин Гленн, эти башмаки сделаны из одного дерева, и было бы очень хорошо, чтобы они всегда ходили вместе". Титову достался левый башмак, а Гленну - правый.

Вечером был большой прием у вице-президента США Линдона Джонсона, который уделил нам много внимания, проводил нас до автомашин и сказал, что скоро будет в Москве и с удовольствием посетит Титова. Жена Джонсона говорила Тамаре: "Вот как хорошо и дружно беседуют наши мужчины, им нужно чаще встречаться, и тогда они наверняка обо всем договорятся". Джонсон в прошлом наговорил немало пакостей в адрес СССР, а сейчас он, по-видимому, готовит почву для поездки в нашу страну.

4 мая.

Сегодня в Балтиморе мы осмотрели один из самых мощных металлургических заводов США. Администрация завода встречала нас очень любезно, но рабочим не объявлялось о нашем визите, и они с полным равнодушием смотрели на нашу кавалькаду. Но стоило остановиться на минуту, назвать Титова, как все оживали, и лица рабочих загорались неподдельным интересом. В 17:00 в советском посольстве в Вашингтоне начался большой прием в честь майора Титова, на котором присутствовало много дипломатов, сенаторов, конгрессменов, бизнесменов, ученых и корреспондентов, в том числе и Дрю Пирсон, который в свое время утверждал, что до полета Гагарина в СССР погибло пять космонавтов. На приеме присутствовали американские астронавты Джон Гленн и Алан Шепард. Среди гостей был и Вернер фон Браун - известный немецкий специалист по ракетам.

Джон Гленн и его жена пригласили Титовых и меня посетить их дом в штате Вирджиния. Мы приняли их приглашение и после приема в посольстве в одной машине с Шепардом выехали к Гленну. Его дом расположен в живописнейшем месте в 60-70 километрах от Вашингтона. Небольшой каменный двухэтажный дом, который обставлен просто и без малейших претензий на богатство. У Гленнов дочь и сын. Когда мы подъехали, вся семья работала: сам Гленн в фартуке помогал жене жарить большие куски мяса. Более часа мы пробыли у Гленнов. Семья Гленна и Шепард с женой произвели на нас очень хорошее впечатление. Это скромные, миролюбивые и очень душевные люди. Титов пригласил Гленна и Шепарда с женами побывать в СССР. Все были очень довольны встречей. В результате бесед с Гленном и Шепардом удалось установить некоторые интересные для нас сведения:

1. Гленн не брал с собой в полет парашют, так как из-за малого объема капсулы и малых размеров люка для покидания капсулы, воспользоваться парашютом астронавт фактически не может.

2. Продолжительность работы тормозных двигателей всего 20 секунд. Это говорит о более высоких перегрузках при торможении капсулы по сравнению с перегрузками на "Востоках".

3. Астронавты США при тренировках доводили перегрузки до 16 единиц (наши космонавты - до 12).

4. В ближайшие дни астронавты США переезжают в Техас. Основные работы по запускам пилотируемых кораблей будут проводиться с базы в Техасе.

5. В США пока не ведутся работы по приземлению космических кораблей: все они рассчитаны только на приводнение. Катапультирование астронавтов из кораблей не предусматривается.

6 мая.

Вчера рано утром из Вашингтона выехали на аэродром "Дружба", расположенный недалеко от Балтиморы. Полет на советском самолете американские власти не разрешили. В Госдепартаменте работникам нашего посольства намекнули, что если наш посол или Титов обратятся к высоким американским властям с просьбой о разрешении полета в Сиэтл и Сан-Франциско на самолете Ил-18, то такое разрешение, по-видимому, будет дано. Посоветовавшись с Добрыниным, мы решили с такой просьбой не обращаться, а лететь на американском коммерческом самолете. Вылетели на реактивном пассажирском "Дугласе" и через полтора часа произвели посадку в Чикаго. Из Чикаго через 4 часа полета прибыли в Сиэтл, разместились в гостинице "Камлин" и поехали на Всемирную сиэтлскую выставку, посвященную освоению космоса. В выставке принимали участие 32 страны. Осмотр выставки мы начали вечером 5 мая и продолжали весь день 6 мая. В павильоне США среди натурных экспонатов выставлены скафандр, капсула "Меркурий", ракета "Атлас", макет ракеты "Сатурн", командный пункт управления полетами спутников. Осмотрели павильоны Англии, Франции, Японии, Бразилии, ОАР и Канады. Везде, где появлялся Титов, его очень приветливо встречали руководители павильонов и сопровождали сотни людей. По сообщению руководства выставки, в день ее открытия было 57 тысяч посетителей, в среднем в день ее посещают 25-27 тысяч человек, а в день приезда на выставку Титова ее посетили 75 тысяч человек.

7 мая. Сан-Франциско.

Герман вчера немного простудился, у него разболелась голова, и появился насморк. Купили ему таблетки и уговорили его принять их. С полицейскими сиренами мы вчера за полчаса добрались до сиэтлского аэродрома и в 19:00 взяли курс на Сан-Франциско. Обеспечение приема нашей делегации в Сан-Франциско взял на себя один из виднейших тузов города - господин Магнин. Пока все идет хорошо, встречи Титова с народом становятся все более теплыми и массовыми. В стране очень много интересного, но официальные встречи и сотни корреспондентов не дают никакой возможности по-настоящему посмотреть Америку. Все чаще вспоминаю дом, Мусю и Олю - мне явно не хватает их.

Сейчас 7 часов утра по местному времени. Я только что любовался красотами утреннего Сан-Франциско с 15-го этажа гостиницы. Рядом в соседнем номере еще отдыхают Титовы. После небольшого завтрака с Кириллом Магниным поехали на прием к мэру города, а после этого - в Калифорнийский университет. Встреча со студентами была очень теплой. Господин Магнин два часа возил нас по городу, а потом Титов выступил по телевидению. Вечером был очень большой прием (присутствовало более 800 человек) в честь Титова в отеле "Фейрмонт", а затем Магнин устроил ужин в лучшем ресторане города "Эрни", который прошел в очень теплой обстановке.

8 мая.

После завтрака с Магниным около двух часов катались по океанскому заливу на яхте. После прогулки поехали в клуб крупнейших бизнесменов города, где присутствовало более 700 человек. Герман произнес неплохую речь, его ответы были очень удачными, было много аплодисментов. Жаль, что переводчик И.К.Шкляр смазал некоторые очень остроумные ответы. Потом мы были на собрании членов Американо-советского общества, где собралось более 500 человек. После окончания собрания еле-еле выбрались из зала. Это был самый теплый, самый дружественный прием в США. Ужинали на квартире у дочери Магнина. В 22:00 на самолете "Боинг-707" вылетели из Сан-Франциско в Нью-Йорк.

9 мая. Нью-Йорк.

До полудня отдыхали. С 14 до 15 часов Герман выступал в женском Хантер-колледже. Вечером были на приеме у чехословаков: 9 мая - День победы и освобождения Чехословакии. Затем Герман выступал для чехословацкого радио, дал интервью кубинскому журналисту и закончил день беседой с американской журналисткой из молодежного журнала "Севентин".

10 мая.

С утра наша делегация посетила сборочный автозавод Форда в штате Нью-Джерси. Затем мы побывали в Принстонском университете, в котором готовят дипломатов. Все прошло хорошо, хотя студенты этого университета считаются довольно реакционными. Здесь готовят дипломатов. У входа в зал два студента стояли с плакатами "Титов - да!", "СССР - нет!". С 16 до 19 часов осматривали город. Вечером до 23:00 провели большой митинг в Американо-советском обществе. Среди выступавших был генерал в отставке Хестер, который сказал: "Я был в СССР, они не хотят войны, они строят и построят прекрасное общество".

12 мая.

Вчера в 8:00 по местному времени вылетели в Канаду. Через 1,5 часа произвели посадку в Галифаксе. Были на приеме у губернатора и премьер-министра провинции. Провели встречу в университете и пресс-конференцию, Титов выступил по телевидению. Вечером руководство военной авиации дало обед в честь нашей делегации. Сегодня в 9:30 по московскому времени вылетели из Галифакса и после часовой остановки в Гандере, взяли курс на Англию в Прествик, а оттуда, наконец-то, полетим на родину.

За 12 дней пребывания в Америке Титов провел более 20 пресс-конференций и выступлений по радио и телевидению, 8 раз выступал с докладом о своем полете. В своих выступлениях и ответах на многочисленные вопросы Титов правильно, а иногда и остроумно рассказывал о достижениях Советского Союза в освоении космоса и о результатах своего полета. Американская печать и телевидение очень широко и объективно освещали пребывание Титова в США. Телевизионные выступления Титова передавались по несколько раз в день и не прерывались рекламными объявлениями, что совершенно необычно для американских телепередач. Американские власти были корректны, оказывали Титову знаки уважения и внимания, но одновременно прилагали усилия, чтобы ограничить его контакты с простыми людьми. Тем не менее, массовые встречи с американцами произошли в Сиэтле и Сан-Франциско, а также в последние дни пребывания в Нью-Йорке. Многочисленные теплые встречи Титова и членов нашей делегации с американцами являются ярким доказательством того, что американский народ желает жить в мире и дружбе с советским народом. Поездка Титова в США, формально проводившаяся по приглашению международной организации по мирному освоению космического пространства (КОСПАР) и Генерального секретаря ООН, во второй части визита фактически превратилась в массовые встречи советского космонавта с американскими гражданами, которые, невзирая на преграды, чинимые властями, выражали свое теплое и дружественное отношение к Титову и Советскому Союзу.

22 июня.

Сегодня поспорил с инженер-полковником В.А.Смирновым. Он считает, что американцам до конца 1962 года удастся совершить 17-18 витковый полет в космосе. Я уверен, что до конца 1962 года они больше 7-8 витков не сделают, а суточный полет они освоят не раньше второй половины 1963 года. Если все будет так, как я предполагаю, то и в этом мало утешительного. Все дело в том, что мы топчемся на месте, и за год, после полета Титова, к нашим успехам в космосе почти ничего не прибавилось. За 1962 год мы запустили пять спутников "Космос": четыре из них небольшого веса и запущены из района Астрахани(Капустин Яр - Ред.) , они не имеют значительной ценности. А вот "Космос-4" или "Зенит" - это спутник, созданный на основе корабля "Восток" и оборудованный разведывательной аппаратурой. Он удачно приземлился и хорошо выполнил свое задание. Но не все попытки запустить "Зениты" увенчались успехом. При первом пуске - не сработала третья ступень ракеты, и спутник не вышел на орбиту. При третьем пуске - отказала первая ступень, и ракета упала в 300-х метрах от старта. Одна из четырех боковушек осталась на старте и сгорела. В результате пожара сильно пострадала стартовая установка, и ее восстановление займет около месяца. В связи с этими авариями пуск космонавтов переносится на конец июля, а может быть, и на более поздний срок.

Главком 18 июня улетел в Индонезию, за него остался маршал Руденко. Все наши космические дела и проекты значительно затормозились. На десятки моих докладов и обращений я получал только обещания, решения и приказы, которые не выполняются. Главком при мне приказал Брайко сформировать смешанную эскадрилью для подготовки космонавтов; прошло более месяца, а приказ до сих пор не выполнен. Приказ Главкома Пономареву - обеспечить самолет Ту-104А запчастями для ремонта, также не выполняется. Я уже не говорю о штатах Центра, полка и института - все эти наши предложения "крепко завязли" в канцелярии министра обороны.

Вчера генерал-лейтенант ИТС (инженерно-технического снабжения - Ред.) Мишук, генерал-майор Бабийчук и полковник Смирнов были у Королева. Попытка завизировать документ о передаче роли головной организации от Института авиационной и космической медицины одному из ОКБ комитета по авиационной технике пока не удалась, но Королев согласился с этим в принципе. Я против умаления роли нашего института, но Руденко твердо настаивает на этом и убедил в необходимости этого Вершинина и Келдыша. Сейчас трудно что-либо сделать для укрепления роли института, но не все еще потеряно. Как мне докладывали Бабийчук и Смирнов, Королев несколько раз высказывал свои обиды на ВВС, меня и космонавтов. Говорил, что мы плохо готовим космонавтов, плохо с дисциплиной (травма Гагарина и автопроисшествия Титова), высказал недовольство заграничными поездками ("Гагарин и Титов пропали для космоса") и тем, что якобы космонавты оторвались от ОКБ-1. В этих претензиях Королева сквозит горькая обида за замалчивание его роли в освоении космоса: "сливки снимают молокососы". Но надо признать, что главная причина этих недоразумений - в злостных нашептываниях Яздовского и в том, что после полета Гагарина я делал далеко не все, чтобы поддерживать хороший личный контакт с Королевым, который уже не раз пугал ВВС, что пожалуется на нас Хрущеву и будет готовить космонавтов у себя.

23 июня.

В связи с отпусками космонавтов (Гагарин с 14 июня - в Гурзуфе; Титов до 6 июля будет отдыхать при части, а потом поедет в Саки; все остальные отдыхают в Сочи в санатории имени 17-го партсъезда) в ЦПК сейчас проходят тренировку только Комаров, Шонин, Волынов и пятерка женщин. Перегрузки на меня несколько уменьшились. Отпустил в отпуск генерала Горегляда, полковника Аристова и почти всех начальников командных пунктов. Появилась возможность подумать и кое-что записать. Я не брался за дневник более 40 дней. После возвращения из Америки написал три статьи в "Красную Звезду" и закончил книгу о Гагарине - "Первый гражданин Вселенной". Книгой я недоволен, можно было бы написать и лучше и больше. Интересных материалов много, но приходится писать минутами там, где требуются часы упорного труда. Заграничные поездки (13 стран за год) и напряженная работа не дали возможности поработать над книгой более основательно. Голова все время забита мыслями о путях более успешного и более быстрого освоения космоса. Америка быстро догоняет нас, а во многом (особенно по разведывательным ИСЗ) уже обогнала. У нас есть все возможности уже в 1962 году совершить несколько многосуточных космических полетов человека, продолжительностью до 8-10 суток. Об этом 11 июня я делал доклад на научной конференции ВВС "О военном значении космоса и ближайших перспективах". Но из-за плохого общего руководства космосом и многочисленных ведомственных тяжб, а также споров, успехи нашей страны в космосе за 1962 год очень скромные. Опасность того, что Америка в 1963-1964 годах обгонит нас в космосе, все возрастает, а мы пока ничего не предпринимаем, чтобы вновь оторваться от наседающего конкурента. На днях получили послание Кеннеди Конгрессу о достижениях США по авиации и космосу за 1961 год. На этом документе есть резолюция Малиновского: "Товарищу Вершинину. Изучить. Коротко изложить существо вопроса, доложить Ваши выводы и предложения". Вершинин поручил мне подготовить этот материал. Буду пытаться использовать этот повод, чтобы убедить Руденко, Вершинина, а главное, Малиновского в срочной необходимости укрепления военного космоса и особенно программы пилотируемых космических полетов. Америка правильно решила: не жалеть средств на космос, централизовать работы по космосу в стране (НАСА) и в военных ведомствах (ВВС), а главное внимание в программе освоения космоса сосредоточить на пилотируемых полетах и на планах освоения Луны. Если Америка с ее более высокоразвитой электроникой и радиотехникой отдает пальму первенства в космосе не автомату, а человеку, то нам, имеющим пока более слабую автоматику, сам Бог велел отстаивать решающую роль человека в космических полетах. Но вопреки здравому смыслу у нас многие выступают за автоматику и против человека. Это может показаться и странным и глупым, но, к сожалению, это так. Это результат того, что военным космосом руководят люди, ничего не знающие о космосе. Звонил из Гурзуфа Юрий Гагарин, отдыхом он доволен. В нашем штабе необычное затишье: Руденко работой особенно себя не утруждает. Сейчас 12 часов, а его еще нет - проходит медицинские обследования. Вчера он также отсутствовал целый день: был у маршала Ротмистрова.

25 июня.

Сегодня подписал документы на Гагарина о присвоении ему звания подполковник. По положению о космонавтах в звании майора нужно быть 1 год и 3 месяца. У Гагарина срок выслуги в звании майора истекает 12 июля. Звание майор, благодаря Гагарину и Титову - теперь самое известное воинское звание в мире. Подполковник Гагарин - совсем не звучит. Пожалуй, это первый случай в истории, когда будет как-то грустновато расставаться со старым воинским званием.

В субботу, 23 июня у меня были Главный конструктор Алексеев, генерал Холодков и инженер-полковник Смирнов. Главной темой нашего разговора были женские космические скафандры. Я предупреждал Алексеева о необходимости начала работ по этим скафандрам еще в прошлом году. В марте этого года мы дали ему все необходимые размеры пяти отобранных женщин. Нам известно, что Алексеев уже многое сделал, но, ссылаясь на большую загрузку и отсутствие специального решения Правительства по скафандрам и по сроку пуска женщины-космонавта, он утверждает, что может изготовить скафандры для них не раньше первого квартала 1963 года. Алексеев этими заявлениями набивает себе цену и пытается получить за эту работу дополнительные блага. Нет никаких сомнений, что в сентябре 1962 года можно было бы осуществить полет женщины в космос, но, к сожалению, решения Правительства о дате женского полета нет, а также нет и распоряжения об изготовлении скафандров. Устинов и Королев, зная о решении ЦК КПСС о наборе женщин-космонавтов, пока ничего не предпринимают для осуществления этого полета. В ближайшие дни надо бить тревогу - и здесь назревает опасность, что нас обгонят американцы. Алексеев, Холодков и Смирнов уговаривали меня уступить Королеву и согласиться с его программой трехсуточного полета. Получается так, что все высказываются за трехсуточный полет и только один Каманин - против. Никто (Вершинин, Келдыш, Руденко и другие) не хочет принципиально поспорить с Королевым и попытаться показать ошибочность его позиции: "кораблей "Восток" мало, поэтому летать можно редко, но с большей продолжительностью". Наша позиция (ВВС): "летать чаще, повторить суточные полеты и постепенно, последовательно подходить к полетам с продолжительностью 3, 5, 10 и более суток". В сложившейся обстановке Королев может сделать из меня "козла отпущения" при любом исходе полета. При благополучном трехсуточном полете я буду выглядеть как перестраховщик и трус, а в случае несчастья меня обвинят в плохой подготовке космонавтов (Королев уже ведет разговоры на эту тему) и в отсутствии принципиальности в том, что не сумел доказать и убедить в правильности своей позиции. Только что заходил полковник Карпов. Он также боится разногласий с Королевым и уговаривал меня найти пути сближения с Сергеем Павловичем. Девушки-космонавтки уже приступили к парашютным прыжкам, их подготовка пока идет по плану. Если произойдет задержка первого полета женщины, то в этом виноваты будут не ВВС, а ВПК (Устинов, Смирнов, Королев, Алексеев).

26 июня.

Вчера на партсобрании медицинской службы ВВС генерал Бабийчук сделал доклад о выводах комиссии, изучавшей работу Института авиационной и космической медицины. Акт комиссии утвержден Вершининым. Основные выводы комиссии:

1. Институт взял на себя много, не свойственных ему как военному институту, задач.

2. В институте нет базы для решения этих проблем.

3. Ряд научных работ выполняются поверхностно.

4. Много параллельных научных работ.

5. Много управленческого и обслуживающего персонала.

6. Необходимо ликвидировать управления авиационной медицины и космической медицины, и построить работу института по проблемам. Например: невесомость, кабины, скафандры, ускорения, питание, жизнеобеспечение и т.д.

Вся эта ломка и реорганизация института преследует одну цель освободиться от Яздовского. Яздовский нечестный, двуличный и склочный человек, но он не дурак, с ним еще много будет возни. Я против организационной ломки института, но я твердо за освобождение от Яздовского. Сегодня у меня часа два был генерал Волынкин. Поговорить с ним об институтских делах не удалось - мешали звонки и посетители. Полковник Карпов сегодня заезжал в Киржач для проверки организации парашютных прыжков космонавток.

27 июня.

Звонил Карпов и доложил, что Герман Титов собирается поехать на автомашине в Луганск. С ним едет его отец и сестра Тамары с детьми. На предложение взять с собой шофера, Герман обиделся: "Что, я не имею права распоряжаться собой, находясь в отпуске? Поездки для меня - отдых, я не чувствую усталости за рулем". Приказать ему не ездить я не имею права (Правительство подарило машину, он в отпуске, депутат Верховного Совета СССР и т.д.), но его решение изображать из себя шофера мне не нравится. Перед выездом Титова в Горький я пытался поговорить с ним о его планах на будущее (в разговорах с Карповым, Шипиловым и другими он высказывал желание пойти летчиком-испытателем к Микояну, и нелестно отзывался о своей учебе в академии), но он уклонился от разговора и попросил продолжить его после возвращения. Вчера в 9 часов утра он приезжал и ждал меня, но я пришел в кабинет в одиннадцатом часу, и Германа уже не было. Он вечно куда-то спешит и везде опаздывает - это становится его дурной привычкой.

30 июня.

Вчера и сегодня тщательно изучал "Послание Президента США Конгрессу о проводимых в США мероприятиях в области авиации и космонавтики в 1961 году". В секретной тетради я коротко изложил текст послания, выводы и наши предложения.

Выводы:

1. США поставили цель - догнать и перегнать СССР в космосе - и не жалеют средств для ее достижения.

2. По состоянию на 1.06.1962 года они вывели на орбиту 86 ИСЗ (мы 21).

3. Они обогнали нас по военным спутникам и скоро (в 1963 году) обгонят по количеству и продолжительности полетов космонавтов.

4. США делают упор на пилотируемые полеты и на освоение околоземного и окололунного космического пространства.

Наши предложения:

1) построить в 1963 году 10-12 кораблей "Восток";

2) решить организационные вопросы - планирование и управление полетами космических кораблей возложить на Министерству обороны, передав ВВС право заказов на их строительство;

3) пересмотреть наши планы и взять курс на дальнейшее развитие пилотируемых полетов и освоение Луны.

6 июля.

Сегодня Гагарин прилетает из Крыма, а Титов - из Киева. Пришлось обоих вызвать для участия в Московском всемирном конгрессе "За мир и разоружение". Титов будет выступать на пленарном заседании конгресса, а Гагарин - на одной из комиссий. Сегодня к вечеру подготовим их выступления, а завтра согласуем в ЦК КПСС. От делегации СССР запланировано выступление Хрущева, Келдыша и Титова. Только что звонил Титов. Он в гражданской форме, без пропуска прямо с аэродрома приехал в штаб ВВС. Он доехал на своей "Волге" до Киева через Харьков-Луганск-Харьков, машину оставил в Киеве, а сам прилетел самолетом. Герман поездкой доволен, выглядит посвежевшим, настроение хорошее. Договорились, что Тамара в июле вылетит в Саки, а он после окончания работы конгресса вылетит в Киев и дальше в Крым поедет на своей "Волге". 4 августа Титову, Гагарину и их женам предстоит полет в Финляндию, так что хорошего отпуска у них не будет и в этом году. Я с удовольствием еще раз побывал бы в Финляндии, но неясность со сроками очередного полета путает все карты. В Финляндию пошлю Горегляда, а 27 августа в Японию, наверное, придется послать Аристова. 4 июля Вершинин вернулся из Индонезии и второй день отдыхает на даче. Руденко молчит, сам ничего не делает и связывает мою инициативу.

13 июля.

Гагарин и Титов выступали на конгрессе, их речи напечатаны в "Правде". Главком мне позвонил и одобрительно отозвался о тексте их речей. Сегодня состоялось решение Президиума ЦК КПСС о поездке Гагарина и Титова на фестиваль в Финляндию 4-9 августа 1962 года.

Яздовский, Карпов и я около двух часов беседовали с Королевым и Бушуевым. Как всегда, Сергей Павлович начал с запугивания: "13 июня я был у Хрущева, он за трехсуточный полет... "Востоки" больше строить не будем... контакты с ВВС прерываем, на "Союз" будем готовить своих людей из промышленности" и т.д. Короче говоря, Королев всячески будет добиваться того, чтобы космос "отобрать" у ВВС. Он заявил: "ВВС занимаются саморекламой, международными делами, а Гагарин и Титов потеряны для космоса...ВВС сами отходят от космоса". По вопросу о продолжительности очередного полета Королев заявил: "Полет на трое суток". На 16 июля назначено заседание комиссии по пуску. На нем 15 членов комиссии из 16 будут против ВВС, и вот в такой обстановке мне придется отстаивать точку зрения ВВС: полет на сутки, и если все будет отлично, то продлить его на вторые, а затем - на третьи сутки. Был у маршала Руденко, он настроен по-боевому, но в бой сам не пойдет, а пошлет меня.

Только что позвонили и сообщили, что умер генерал Казьмин, с которым я семь лет работал в ДОСАВ-ДОСААФ. Хороший был человек и рано умер, не дотянул до 60 лет.

14 июля.

Приходил Гагарин, официально представился мне в новом звании подполковник. Юра молодец, он не посрамит любое звание. Гагарин с честью выдержал 15-ти месячное испытание такой лавины приветствий и восторгов, какой на долю одного человека еще никогда не выпадало. Свою маленькую форосскую ошибку он оценил правильно, и я верю ему, из него выйдет хороший руководитель в борьбе за освоение космоса. Хуже с Титовым. Позавчера в 4 часа ночи Герман возвращался домой на машине Докучаева (управлял якобы Докучаев), уже в Чкаловской наскочили на столбики и очутились в канаве. Герман имел мое разрешение после конгресса уехать отдыхать, и он уехал вчера в Киев, не зайдя и не позвонив мне.

16 июля.

Сегодня, наконец-то, состоялось заседание комиссии по пуску двух очередных "Востоков". Председательствовал Л.В.Смирнов. Присутствовали: Келдыш, Королев, Калмыков, Кобзарев, Бушуев, Вершинин, Руденко, Кутасин, Гагарин, Волынкин, Яздовский и еще 25-30 человек. С удовольствием признаюсь, что я ошибся в оценке возможных действий Вершинина и Руденко при обсуждении главного вопроса совещания - о продолжительности полета. В 9:20 я был у Вершинина. Он еще раз рассмотрел все данные о полете, внимательно прослушал мои аргументы в защиту нашей позиции, согласился, что занятая нами позиция правильна и что ее нужно защищать. К Смирнову поехали на машине Главкома. На комиссии сначала заслушали сообщение Вернова о продолжительности и степени радиации в космосе над Тихим океаном по результатам американского атомного взрыва в космосе. Пришли к выводу, что через 3-5 дней после взрыва полет космонавтов будет безопасен. С 10:30 до 13:50 продолжалось основное заседание комиссии. С докладами о готовности кораблей и носителей выступил Королев и все главные конструкторы: "Пуск двух кораблей "Восток" можно осуществить в период 5-10 августа. Интервал между запусками кораблей - одни сутки, продолжительность полета каждого корабля - трое суток". Я и Яздовский доложили о готовности к полету пяти космонавтов, которые готовились по программе трехсуточного полета. Вопрос о продолжительности полета было решено обсудить отдельно. В перерыве между заседаниями в кабинете у Смирнова собрались: Королев, Келдыш, Калмыков, Кобзарев, Ивашутин, Вершинин, Руденко и я. Смирнов пытался уговорить нас согласиться с программой трехсуточного полета. Оба маршала стойко оборонялись. Келдыш, уступивший нажиму Смирнова и Королева, сказал: "Мы спорим только о форме, а по существу все согласны с трехсуточным полетом". Отвечая Смирнову и Келдышу, пришлось зачитать протокол совещания ученых медиков и биологов от 23.09.1961 года: "В настоящее время нет никаких оснований планировать очередной космический полет больше, чем на одни сутки. При осуществлении суточного полета и при отличном самочувствии космонавта, полет может быть продлен, но не более, чем на двое суток". Достигнуть общей договоренности нам так и не удалось. Госкомиссия поручила Королеву и ВВС еще раз рассмотреть этот вопрос и доложить согласованные предложения на очередном заседании в конце июля. На комиссии было много и других разногласий, но по ним довольно быстро были приняты согласованные решения. Таким образом, главный вопрос - о длительности полета - остался нерешенным.

19 июля.

Вчера Главком подписал доклад маршалу Малиновскому, который готовил я, о послании президента США Кеннеди Конгрессу по итогам работы за 1961 год по освоению космоса. Главный вывод: США не жалеют средств на космос, на каждый наш спутник они запускают пять спутников. Из 86 ИСЗ, выведенных на орбиту, 3/4 имеют военное значение. По военным спутникам США уже обогнали нас, и нарастает опасность нашего отставания по количеству и продолжительности полетов космонавтов. Главные предложения ВВС: не увлекаться Венерой и Марсом, особое внимание уделить Луне и полетам космонавтов. Заказать на 1963 год 10 кораблей "Восток". Взять дело планирования полетов и руководство пуском в руки военных.

Вчера у маршала Руденко были С.П.Королев и К.Д.Бушуев. До и после этой встречи мы с Руденко долго обсуждали все наши спорные вопросы. Руденко согласился с компромиссным предложением Королева - "Продолжительность полета до трех суток". По форме в этой формулировке есть видимость некоторой уступки ВВС, а по существу, Королев остался на позициях трехсуточного полета. Итак свершилось! ВВС в лице Руденко, вопреки здравому смыслу и данным науки (правда, Яздовский и Парин под нажимом Королева также отступили), дали согласие на трехсуточный полет. Я уверен, что это грубейшая ошибка, но сделать что-либо через голову Руденко, Вершинина, Госкомиссии и Академии наук СССР я не могу. Успех трехсуточного полета полностью не исключается, но у нас нет данных для уверенности в его гарантийности. Теперь многое будет зависеть только от самих космонавтов. Сумеют ли они правильно оценить обстановку и свое самочувствие, примут ли решение своевременно запросить посадку или не сумеют сделать этого? От решения космонавтов теперь будет зависеть многое. Необходимо обстоятельно поговорить по этим вопросам с Николаевым и Поповичем.

Только что звонил Яздовский и рассказал о вчерашнем заседании биологической секции, на котором он делал доклад. Председательствовал академик Сисакян, присутствовали: Парин, Генин, Газенко, Руденко. Только один Парин высказался в духе решения от 23.09.1961 года: сутки - максимум двое! Руденко высказал мысль, что психологически для космонавтов лучше дать большее задание (трое суток), и уменьшить его, если оно окажется непосильным. Секция приняла решение: "Считать возможным трехсуточный полет". Вот вам и вся "наука". После полета Титова пока ничего не изменилось; нет абсолютно никаких новых данных для увеличения срока полета более суток, и все же ученые под нажимом Королева, а в последнем случае и Руденко, приняли решение противоположное тому, которое они сами принимали девять месяцев тому назад. Руденко плохо начинает свою космическую деятельность - согласился на трехсуточный полет и намерен исковеркать институт (ИАКМ - Ред.) - это пока все его "достижения". Я высказал свои сомнения в возможности трехсуточного полета всем: космонавтам, Руденко, Вершинину, Королеву, Смирнову, Келдышу и другим. Я твердо убежден, что к многодневным полетам надо продвигаться не скачками, а последовательно в соответствии с имеющимся опытом и накопленными знаниями о факторах космического полета. Пока наш имеющийся опыт и знания могут рекомендовать только суточный полет. "Полет на трое суток - это чистейшая авантюра", - так несколько месяцев тому назад сказал академик Келдыш. Смирнов, Келдыш, Руденко, Вершинин и многие другие уступили давлению Королева. Дай бог, чтобы я ошибся в своих сомнениях!

21 июля.

Вчера с маршалом Руденко весь день были в Центре подготовки космонавтов. Руденко интересовался программами, методикой и практикой подготовки космонавтов. По разделу медико-биологической подготовки он требовал научных обоснований Института авиационной и космической медицины под каждый вид тренировок и испытаний. Например, в годовой программе записано, что каждому космонавту необходимо выполнить 4-6 упражнений на центрифуге, 3 упражнения в сурдобарокамере и т.д. Но чем обоснованы эти цифры и сроки? В программах и планах тренировки и испытания записаны в одной рубрике и дается оценка - переносимость. Переносимость тренировок - это плохо звучит. Руденко дал указание к 1.10.1962 года написать научнообоснованную программу по медико-биологическому разделу. Какие и сколько испытаний должен пройти космонавт за полный цикл подготовки? Какие и сколько тренировок он должен получать перед каждым испытанием? После испытания дать оценку: хорошо, отлично, лучше, хуже и т.д., и по результатам оценки определить, правильно ли готовили и тренировали космонавта. Маршал побеседовал с космонавтами и руководящим составом Центра о длительности предстоящего полета. Гагарин, Николаев, Попович, Быковский, Волынов и Комаров заявили: "Мы за суточный полет и, если все будет отлично, продлить его на вторые, а затем и на третьи сутки". Руденко заявил, что спор между ВВС и ОКБ-1 идет не по существу, а по форме (слова Келдыша). Келдыш и Руденко уступили Королеву в большом и очень принципиальном вопросе. Спор идет о том, летать ли в космос с научнообоснованной уверенностью или брать "космические крепости" кавалерийскими наскоками. Обидно и стыдно и за "науку", и за "квалифицированное руководство".

24 июля.

Весь день вместе с Руденко были в институте. Обсуждались те же вопросы по программе медико-биологической подготовки космонавтов, что и в ЦПК. Руденко дал задание Волынкину и Яздовскому к 1.10.1962 года доложить программу. В конце совещания Волынкин попросил совета у Руденко, как быть с партактивом: проводить или не проводить его до Военного Совета ВВС. По решениям ЦК КПСС и Правительства институт является головным в стране по медико-биологическим вопросам освоения космоса. Акт комиссии Мишука и Бабийчука, утвержденный Вершининым, пытается свести роль института до узких ведомственных рамок ВВС (как обоснованно готовить космонавтов и требования ВВС к технике). Получив такой акт, институт оказался на распутьи: или не выполнять решения ЦК КПСС, или наплевать на акт и решения Главкома. Вот в такой обстановке Руденко порекомендовал проводить актив. Думаю, что на активе очень крепко достанется ВВС и особенно - Бабийчуку.

26 июля.

Провели совещание в ОКБ-1. Присутствовали: Бушуев, Ишлинский, Гагарин, Карпов, Раушенбах, пять космонавтов и другие. Обсудили возможности космонавта, находящегося на первом корабле, наблюдать за вторым кораблем и третьей ступенью ракеты. Решили доложить Госкомиссии, что средства и возможности наблюдения очень ограничены (обзор - 7 градусов, запас рабочего тела на 2-3 часа ориентации корабля). Рекомендовали космонавтам: наблюдать за третьей ступенью, кораблем соседа и за пуском второго корабля, а также за наиболее характерными объектами на Земле.

27 июля.

Сегодня вместе с Гагариным, Волыновым и Комаровым на самолете ЛИИ Ту-104 летал на невесомость. Ощущение невесомости очень приятное, я с удовольствием ожидал очередного сеанса, а их было 6 по 25 секунд каждый, и сожалел, что слишком быстро возвращается привычный вес. Целью полета была проверка возможности выхода и входа космонавтов в свое летное кресло. В результате двух полетов и 12 горок пришли к выводу: время невесомости в 25 секунд позволяет космонавту выйти из кресла за одну горку, а на обратный вход требуется 4-5 горок. В условиях реального космического полета время на выход и вход в кресло у космонавта не будет ничем ограничиваться, важно, чтобы все десять операций по освобождению от подвесной системы и по выходу из кресла осуществлялись точно и последовательно, а сколько секунд или минут на это будет затрачено - это не имеет никакого значения. Наоборот, тренировки с большими ограничениями по времени на исполнение операций могут привить космонавтам вредные навыки. Решили тренировки в воздухе больше не проводить, а заменить их тренировками на земле без ограничений по времени, с задачей добиваться точности и последовательности исполнения всех операций.

Вчера Карпов возил пять космонавток, Николаева, Поповича и Быковского к Королеву. Сергей Павлович беседой с космонавтами остался доволен и дал согласие на поездку женщин на старт. Из восьми инженеров, которых мы начали готовить к роли бортовых инженеров и инженеров кораблей, Сергей Павлович дал согласие допустить на старт только четырех. Тут же во время беседы Королев утвердил задание на полет, ранее согласованное с маршалом Руденко: "Продолжительность полета до трех суток". Даже после моих вчерашних приятных ощущений невесомости я остаюсь при прежней убежденности, что нужно чаще летать в космос, и каждое очередное увеличение длительности полета космонавтов должно быть научно и экспериментально обосновано (более длительными полетами животных и полетами людей с медленным и последовательным наращиванием продолжительности). Решение по полету принято Госкомиссией, мне приказали его подписать - я подписал. Теперь мне, врачам и космонавтам при подготовке полета придется о многом договориться, чтобы в ходе полета до возникновения опасных моментов в состоянии космонавтов своевременно прекратить полет. Трудностей в этом деле будет очень много, нужны большие силы, чтобы их преодолеть. Буду делать все, чтобы 3-й и 4-й полеты советских космонавтов закончились благополучно и без заметных неприятностей для здоровья ребят.

2 августа.

Сегодня с аэродрома Чкаловская в Тюра-Там вылетели три Ил-14, на которых разместилось около 50 человек. Первый самолет взлетел в 7:30, второй - в 7:45, наш самолет взлетел последним в 8:00. На Чкаловском аэродроме нас провожали пятерка космонавток, Гагарин, Рябчиков, Гостев и другие. В моем самолете летят: Герман Титов, Карпов, Яздовский, Николаев и другие. Попович полетел на первом самолете. Я, Николаев, Смирнов и майор Пятыхин сели играть в преферанс. Я уже давно потерял интерес к преферансу и большого желания играть не имел, но мне хотелось сыграть с Андрияном Николаевым и понаблюдать за ним. Играет он хорошо, очень спокойно, быстро и верно принимает решения. Тряска самолета на него не оказывает никакого влияния, а его сверстник Пятыхин был очень бледен и играл неважно. Я предложил прекратить игру. Все поддержали мое предложение. Николаев играл с интересом. На его реплику, что играя мы и не заметим, как прилетим на старт, я сказал, что хорошо бы ему в трехсуточном полете иметь такую компанию. Николаев ответил: "Там удобств будет меньше, в условиях невесомости преферанс еще не освоили". Все легли спать, Николаев ушел в кабину пилотов, а я пишу эти строчки. В Николаеве мы, пожалуй, не ошиблись, у него хватит спокойствия, выдержки и воли на длительный полет. Все будет зависеть от того, как он будет переносить длительную невесомость. Николаев и Попович пока остаются первыми кандидатами на полет, но несколько предстартовых дней могут и изменить наши планы. С нами летят и три запасных космонавта: Быковский, Комаров, Волынов.

Мы без промежуточной посадки прилетели в Тюра-Там. Два других самолета садились для дозаправки в Актюбинске. В Тюра-Таме стоит сухая и очень жаркая погода. Местный аэродром не изменился, бетонная ВПП так и осталась длиной в 1200 метров. Мы садились на грунтовую полосу длиной более двух километров. Городок гарнизона на берегу реки Сырдарья значительно изменился к лучшему, за год прибавилось более десятка четырехэтажных домов, больше стало зелени и цветов. Последний раз я здесь был в апреле 1961 года. Прошел только год и четыре месяца, а здесь значительная перемена. На аэродроме, в городке, в столовой - все новые и незнакомые лица. Никерясов молодец, он встретил нас на аэродроме и доложил, что все указания по организации встречи и размещению личного состава ВВС он выполнил.

3 августа. Тюра-Там.

Проснулся в 6 утра, в открытое окно врывается прохладный воздух с реки. Часов до 12 ночи было душно, спал не более пяти часов. Вчера вечером провел совещание, утвердил распорядок дня и программы работ. Перед сном Карпов рассказал мне, что два дня тому назад Герман Титов на своей машине увез к себе из ЦПК Пономареву и Кузнецову. Обе они провели всю ночь в квартире Германа. Девчонки поступили глупо, а еще неразумнее действия Титова. Его влияние на космонавток скорее принесет им вред. Здесь, на старте, не время заниматься Титовым, но заняться им нужно, и очень серьезно.

Начинается первый день подготовки к старту, космонавты уже встали и проводят физзарядку. В 9:ОО мы приехали на вторую площадку (в трех километрах от старта). Я приказал Карпову возить всех космонавтов в автобусе "Львов". От десятой до второй площадки 40 километров. Дорога недавно отремонтирована, и "Волга" за 30 минут, а "Львов" за 55 пробегают это расстояние.

Сегодня утром прилетел Королев и кое-кто из главных конструкторов. Осмотрев возможности размещения для работы всех специалистов ВВС и космонавтов, я отказался от помещений в домике ОКБ-124 и разместил всех в шести комнатах в домике рядом со сборочным цехом. Носители и оба корабля "Восток" уже давно находятся в цехе. Пятый корабль(имеется в виду заводской №5 - Ред.)уже прошел комплексные испытания, и работы на нем осталось немного, но есть опасения, что шестой корабль(заводской №6 - Ред.)на 1-2 дня может задержать пуск. Группа наших инженеров (полковник Шубралов и другие) и космонавты ознакомились с носителями и кораблями, а также с руководящим составом. Ведущим инженером от Королева по "Востокам" работает молодой инженер Фролов. Нам хорошо помогают Раушенбах, Феоктистов, Алексеев и другие. До 13 часов на второй площадке проводил занятия с космонавтами (Титов, Николаев, Попович, Быковский, Комаров, Волынов) по полетному заданию и по главным инструкциям. Мы договорились о том, как понимать доклад космонавта: "Чувствую себя нормально" - это значит, что космонавт ест и усваивает пищу; что он спит, и сон восстанавливает силы; и что нет заметных ухудшений в состоянии здоровья. Все ребята относятся к работе с большим вниманием. Николаев и Попович спокойны, рассудительны и верят в успех. Я им задавал много контрольных вопросов и по технике, и по полету. Оба отвечали отлично.

Вечером играл с Поповичем в пинг-понг, играет он хорошо, реакция быстрая, удары точные. Все вместе купались в Сырдарье, река сильно обмелела, но есть опасные ямы. В этом году утонуло уже восемь человек, поэтому я запретил космонавтам одиночные купания.

4 августа.

Редкое для Тюра-Тама утро: все небо затянуто облаками - погода резко меняется. 3О минут занимался зарядкой, в 6:3О на реке еще никого нет, а наши только поднимаются. В 9:00 все собрались на второй площадке и начали занятия. Каждый космонавт надевал свой "боевой" скафандр, подгонял подвесную парашютную систему и производил посадку в корабль. В корабле провели полную предстартовую подготовку. На "Заре" каждый космонавт записал на магнитофон свои передачи телефоном и телеграфом. С 11 до 13 часов Б.В.Раушенбах проводил занятия по методике наблюдения за своим носителем и за соседним кораблем. Во время занятий уточнили скорости вращения корабля. Остаточная угловая скорость после прекращения ориентации - 0,06 градуса в секунду или один оборот за 1,8 часа. После окончания ориентации космонавт, как правило, дает раскрутку кораблю с угловой скоростью 0,5 градуса в секунду, что соответствует одному обороту за 12 минут. Задача раскрутки - равномерный нагрев корабля Солнцем в целях рационального соблюдения теплового баланса. Но заботы о тепловом балансе, а следовательно, и заданное вращение корабля оказались излишней перестраховкой: "Космос-7" ("Зенит") все четверо суток стабилизированного полета "держал" температуру 17 градусов. Стабилизация "Зенита" осуществлялась на принципе инфракрасной вертикали. Хотя угловое вращение корабля и незначительно, есть основания опасаться, что оно может оказать отрицательное влияние на самочувствие космонавта.

В 14:00 к нам пришел Королев. Он разрешил не пользоваться раскруткой корабля, согласился допустить 8 специалистов (бортинженеров) ВВС на оба корабля, рассмотрел и утвердил несколько инструкций. После беседы Королев, Титов и я пошли к личному составу воинской части, обслуживающему пуск. Офицеры и солдаты очень тепло приветствовали Титова и Королева. Герман рассказал собравшимся о своем полете и о поездках за границу. Наши взаимоотношения с Сергеем Павловичем заметно улучшаются. Королев рассказал о полете "Зенита". Все сработало отлично: на фото заснято много аэродромов и военных объектов. На аэродромах хорошо распознаются типы самолетов, на море и в океане по размерам и форме кораблей легко устанавливается их тоннаж и предназначение. На людях Сергей Павлович держится хорошо и часто шутит, но, оставаясь со мной один на один, резко меняется - заметно спадает его наигранный оптимизм. Он очень переживает, что его держат в тени, высказывает недовольство слабостью руководителей (Устинов, Смирнов) и распрями в промышленности и в Вооруженных Силах. Он считает необходимой централизацию управления космонавтикой и в стране, и в Вооруженных Силах.

Каждый день я внимательно наблюдаю за Николаевым и Поповичем: они спокойны и серьезно, по-деловому, готовятся к полету.

5 августа. Воскресенье.

Сегодня с 8:00 до 15:00, как в обычный рабочий день, провели занятия по парашютной системе, НАЗу и радиосредствам. Занятия проводили главные конструкторы и инженеры ОКБ (Алексеев, Феоктистов, Быков и другие). Сегодня шестой корабль третий раз проходил комплексные испытания. Завтра, по-видимому, окончательно определится готовность обоих кораблей к старту.

После обеда мы на трех катерах совершили замечательную прогулку вниз по Сырдарье. Река сильно обмелела, в трех местах катера с большим трудом преодолевали перекаты. Раза четыре забрасывали бредень, все с большой охотой лезли в воду. Николаева и Поповича пришлось даже немного попридерживать: было бы глупо из-за пореза ноги или другой мелкой неприятности отстранять одного из них от космического полета. Все космонавты очень хорошо отдохнули на реке и остались довольны поездкой. Основные вопросы программы предстартовой подготовки за прошедшие три дня ребята вновь повторили, и теперь их готовность к полету лучше, чем когда-либо раньше.

Мое время здесь заполнено до предела, и все же я часто ловлю себя на мыслях, возвращающих меня в Москву. Мне не хватает Муси и Оленьки, особенно часто я их вспоминал сегодня. Нужно будет все же выбраться с ними на курорт. Муся никогда раньше не просила меня об отдыхе на курортах, а в этом году она, ради Оли, говорила со мной на эту тему уже несколько раз.

7 августа.

Очень перегруженным оказался вчерашний день, и мне не удалось записать ни одного слова. На завтраке, в присутствии Николаева, Поповича, Комарова, Быковского, Волынова, Карпова и двух Никитиных (полковник Н.К.Никитин парашютист и подполковник А.В.Никитин - врач, непосредственно наблюдающий за космонавтами), поздравил Германа Титова с годовщиной его суточного космического полета и пожелал ему успехов в работе и жизни. В 10:30 на второй площадке в МИКе мы организовали встречу космонавтов с Королевым. Я поздравил Королева с годовщиной исторического полета, главным "виновником" которого он был, пожелал ему новых успехов в освоении космоса и счастья в жизни. Титов и Николаев тоже поздравили Сергея Павловича и вручили ему цветы. Выпили за здоровье нашего Главного конструктора по рюмке шампанского. Сергей Павлович был очень доволен встречей, благодарил и ребят, и меня. Наши с ним отношения сейчас можно назвать хорошими.

В 15:00 я, Королев, Яздовский и Титов встречали на аэродроме председателя Госкомиссии Л.В.Смирнова, маршала Руденко, Гагарина и других. Руденко и я разместились в одной квартире маршальского домика, а все космонавты с генералом Гореглядом - в соседнем доме. С 18:00 до 22:00 Королев провел техническое совещание, на котором присутствовали Смирнов, Руденко, все главные конструкторы, космонавты и офицеры полигона. Все докладчики и главные конструкторы доложили о проведенных доработках и комплексных проверках. Вывод: Носители и оба корабля готовы к пуску 10 и 11 августа. После совещания технического руководства в кабинете Королева остались Смирнов, Руденко, Королев, Румянцев (начальник Главка) и я. Мы рассмотрели график пуска обоих кораблей. Он напряженный - двое суток все подразделения будут работать без отдыха. Рассмотрели повестку дня Госкомиссии на 7 августа и приняли решение по вопросу, который поднял Николаев на совещании технического руководства. Николаев просил Королева предоставить возможность командирам кораблей посидеть в боевом скафандре по одному часу в корабле. Королеву очень не хотелось ломать установившуюся традицию: после общей комплексной проверки до посадки космонавта для полета никого не допускать к кораблю. Сергею Павловичу было трудно отказать ребятам в законном желании "обсидеть" корабль, но и рисковать ему тоже не хотелось. Я понял его затруднение, подмигнул Карпову, Николаеву и Поповичу, и они не стали настаивать... Решили: в боевых скафандрах в корабль не садиться до старта, а в предстартовый день дать космонавтам возможность по часу посидеть в кораблях, но без скафандров.

До полпервого ночи Смирнов, Руденко, Керимов, Богомолов и я гуляли в сквере. Смирнов рассказывал о своей работе в Днепропетровске (были у него, оказывается, и забастовки рабочих), а мы "почтительно" слушали. Прямо скажу: министр и маршал мешают нам работать.

8 августа.

Вчера встали в 6:00, вместе с Руденко провели на берегу физзарядку и с удовольствием искупались. На второй площадке маршал и я беседовали с главными конструкторами, агитировали их поддержать наше ходатайство о заказе еще 1О кораблей "Восток". Алексеев, Воронин, Косберг и Ткачев обещали поддержать нас. В результате бесед с главными конструкторами мы еще раз убедились в нереальности прогнозов Королева о готовности первого "Союза" к полету в мае 1963 года. "Союз" пока существует только на бумаге, и дай Бог, чтобы он начал летать в 1964 году. Если мы не добьемся заказа "Востоков", то в полетах космонавтов в 1963-1964 годах будет длительный перерыв, и американцы смогут догнать и перегнать нас по количеству и продолжительности полетов.

С 13:00 до 14:00 одевали Николаева в боевой скафандр и производили его посадку в кресло. Кроме регулировки и подгонки скафандра и подвесной системы, Николаев потренировался в "выходе" из кресла и "входе" в него. Маршал Руденко наблюдал эти операции впервые, а я видел это уже много раз, впечатление и вывод у нас общий: выход космонавта из кресла в космическом полете, "плавание" в корабле и возвращение в кресло - сложное и рискованное дело. Не исключается возможность ошибок при возвращении в кресло, а это может повлечь за собой отказ некоторых агрегатов жизнеобеспечения и неприятности при катапультировании и спуске на парашюте.

В 17:00 по поручению Госкомиссии Гагарин, Титов и я участвовали в митинге личного состава гарнизона. Митинг проводили на площади перед зданием штаба полигона. На встречу с космонавтами пришло все население города. Встреча была очень теплой, но недостаточно хорошо организованной (давка, плохая трансляция выступлений). Гагарин и Титов поблагодарили всех, кто обеспечивал их полеты, и рассказали и о полетах, и о заграничных поездках. Прямо с митинга Гагарин, Титов и я поехали на вторую площадку на заседание Госкомиссии.

В 19:00 в конференц-зале МИКа Л.В.Смирнов открыл заседание Госкомиссии. На повестке дня два вопроса: 1) доклад Королева о готовности кораблей; 2) доклад Каманина о готовности космонавтов.

Комиссия утвердила командиром "Востока-3" капитана Николаева Андрияна Григорьевича и его заместителем - капитана Быковского Валерия Федоровича. Командиром "Востока-4" назначен майор Попович Павел Романович, а его дублером - инженер-майор Комаров Владимир Михайлович. "Запасным" космонавтом для обоих кораблей назначен капитан Волынов Борис Валентинович. Николаев и Попович выступили, поблагодарили за доверие и заверили комиссию, что сделают все возможное для выполнения задания. С приветствием и пожеланиями успехов в полетах Николаеву и Поповичу выступили Келдыш, Смирнов и Руденко. Последний в двухминутной речи дважды назвал Поповича Поповым - эта грубейшая ошибка была для всех очень неприятной. Предвидя возможность такого срама, я еще утром дал маршалу список пятерых с киносъемкой проверок на "Востоке-4", но это не помогло. Все заседание синхронно записывалось на пленку. Досадно, но "Попова" придется вырезать из речи маршала. За вчерашний день это была уже вторая ошибка Руденко: по его приказанию я в 13:00 собрал всех офицеров ВВС, около 30 минут 50 человек сидели и ждали маршала, а он ушел гулять и забыл о назначенном совещании...

Сегодня мы встали в 5:00. Руденко со Смирновым собирались в 7:30 поехать на пуск ракеты Янгеля, приглашали и меня, но из-за занятости я отказался от приглашения. Утро началось обычно, мы с маршалом уже заканчивали зарядку, когда в 6:00 Гагарин вывел на зарядку космонавтов. Во время завтрака узнали, что пуск ракеты Янгеля перенесен на вторую половину дня. В 8:30 мы были уже в МИКе. Полковник Кириллов доложил, что третий комплекс проверок на "Востоке-4" закончен успешно, визуально замечаний нет, а пленки будут готовы к 14-15 часам. Кресло этого корабля, которое обещали передать Алексееву вчера в 23 часа, сегодня в 9:00 еще было в корабле. Таким образом, намечавшаяся тренировка Поповича в скафандре и кресле, сегодня не состоится. В 9:15 при выходе из МИКа встретились с Келдышем и Королевым. Сергей Павлович сказал, что пуск первого корабля состоится не раньше 11 августа. Келдыш молчал и улыбался. Королев попросил Руденко разобраться с ВПП аэродрома Тюра-Там. ВПП имеет длину только 1200 метров, а до зарезу нужно иметь 3000 - метровую полосу.

Сейчас я пишу дневник в кабинете Воронина, а рядом за стеной занимаются Николаев и Попович. Они заполняют бортжурналы - это очень трудоемкая и важная работа. В бортжурнале должны быть все данные, которые могут потребоваться в полете, и порядок выполнения задания. Попович работает быстрее, сидит прямо, чуть наклонившись вперед. Николаев, когда пишет, сильно наклоняет голову и корпус влево и делает все записи неторопливо. Слышатся звуки пилы, топора и узбекская песня - это рабочие огораживают домик Воронина. Воронин отвел нам две хорошие тихие комнаты. Здесь и работать лучше, и нет того количества любопытных, которыми так богат МИК.

С 15:00 до 20:30 опять совершили прогулку на трех катерах вниз по Сырдарье. На этот раз с нами были Руденко, Гагарин и Горегляд. В отличие от первой поездки в этот раз больше и успешнее ловили рыбу бреднем. Наловили около десяти килограммов рыбы; Николаев и Попович активно помогали рыбакам советами, загоняли и выбирали рыбу. На обратном пути на одном из островов решили сварить уху. Разожгли костер, начали чистить рыбу, но... не учли время. Солнце садилось, и быстро темнело - пришлось отказаться от ухи и попытаться до полной темноты добраться до гарнизона. Поездкой все были довольны.

9 августа.

Встали в 6 часов утра, а на вторую площадку попали только к одиннадцати часам. Всю жизнь я, как заведенная машина, делаю все с расчетом не терять даром ни одной минуты. Может быть, кое-кому это кажется скучным и серым, но я убежден, что каждый культурный человек обязан планировать свое рабочее и личное время и уметь использовать его наиболее рационально. Маршал Руденко надоел мне своими бесконечными разговорами и длиннотами, он живет и работает по принципу: "Секунды - на работу, часы - на баланду и чепуху". Мы долго сидим за столом (обычно я завтракаю 5-10 минут, сидеть за завтраком час для меня пытка), больше часа тратим на физзарядку и купанье, и еще больше времени уходит на пустую болтовню.

Когда мы приехали в МИК, Попович в скафандре уже выполнял в кресле упражнение по отвязыванию и "плаванию". Все еще лишний раз убедились, что космонавты отлично знают материальную часть и хорошо подготовлены. В 11:30 к нам пришли Смирнов, Королев и Келдыш. Они осмотрели медицинское оборудование, приборную доску, разработанную Даревским, попробовали новую космическую пищу (натуральное мясо, овощи, фрукты, соки, пирожки и пр.) и нашли ее очень вкусной. Королев и Келдыш минут 15 побеседовали с космонавтами. Королев сказал: "Подготовка идет нормально, люди стараются все подготовить так, чтобы не было ни малейших сомнений в технике". Потом он, как обычно, начал развивать свои идеи о будущих полетах на "Союзе". Сергей Павлович, в частности, сказал, что он за создание макетной комиссии по "Союзу". К сожалению, его куда-то срочно вызвали, и беседа была прервана.

Обедали все на второй площадке; Николаев, Карпов, Азбиевич и я сидели за одним столом. Николаев выпил стакан виноградного сока, съел полтарелки борща и жареную рыбу. Аппетит у него умеренный. "Когда ехали в столовую, чувствовал голод, а выпил сок, съел борщ и уже набрался", - сказал Николаев. После обеда я забрал к себе в "Волгу" Николаева и Поповича и поехал с ними в МИК. Сейчас они оба работают для кино, надели скафандры и садятся в пилотское кресло. Я дал задание операторам заснять их отдельно и вместе в скафандрах у кресла. У нас это будет первый кадр с двумя космонавтами в скафандрах у кресла. Перед началом этой работы мы минут двадцать поговорили о предстоящем полете. Я пытался им внушить, что успех полета теперь в их руках. Успешный полет - это выход на орбиту и благополучный спуск, продолжительность полета - не решающий фактор. Очень важно вернуться на Землю не только живым, но и не инвалидом. Трехсуточный полет и неприятность в конце полета - это провал, а суточный или двухсуточный полет и хорошее приземление - это большая победа. Николаев и Попович сказали, что они хорошо меня поняли и полностью согласны с высказанными мной соображениями. Мы договорились, что кроме кодированных сообщений о своем самочувствии, они будут в открытой передаче употреблять только две оценки: "самочувствие отличное" - это значит, что все идет нормально, никаких заметных неприятностей нет и полет можно продолжать. "Самочувствие хорошее" - это значит, что работоспособность и состояние космонавта понижены и потребуется досрочная посадка. В случае необходимости досрочной посадки космонавт передает: "Буря", "Квадрат" и, возможно, номер витка, на котором будет садиться.

В 16 часов состоялось заседание Госкомиссии, на котором все главные конструкторы (Королев, Кузнецов, Косберг, Исаев, Пилюгин, Алексеев, Воронин, Богомолов, Гусев, Даревский и другие) доложили: "Все проверено и готово к пуску, в надежности работы систем - уверены." Вторым рассматривался вопрос о составе и работе оперативных групп. Опергруппа была утверждена в составе 15 человек: Смирнов, Королев, Келдыш, Руденко, Каманин, Горегляд, Яздовский, Карпов и другие. Утвердили и состав групп на периферии (Камчатка, Якутск, Ленинград, Львов, Тбилиси и др.). Затем узким составом прослушали наши вчерашние выступления на "парадном" заседании Госкомиссии. Все выступления нормальные, только на ("Попове" вместо Поповича) все еще раз поморщились, когда слушали речь Руденко.

10 августа. Тюра-Там. 10-я площадка.

Вчера в 21 час носитель и корабль "Восток-3" доставлены на старт. Вывозка задержалась на два часа по вине Алексеева. В комплекте запасных деталей кресла часов в 17 обнаружили небольшую шайбу, которая ранее была забракована и заменена на шайбу большего размера. После обнаружения некондиционной шайбы возникло сомнение: какие же шайбы поставлены на боевых креслах? Кресло "Востока-4" было еще в работе, а кресло "Востока-3" было уже установлено в корабле. Для того, чтобы проверить, какая шайба поставлена на "Востоке-3", потребовалось выдвигать кресло из корабля - это задержало работы на два часа. Вместо того, чтобы установить сборку кресла по технологическому расписанию и за каждую операцию дважды расписываться (исполняющему и контролирующему), у Алексеева сборку проводили "толпой".

Встали сегодня в 6 часов и через 30 минут отправились на зарядку. Надо признать, что Сергей Игнатьевич проводит зарядку основательно: 40 минут он упорно и последовательно выполняет комплекс упражнений и 20 минут плавает. Пожалуй, это полезно для здоровья, но я стеснялся до сих пор тратить так много времени на свою персону. Все космонавты, как обычно, провели физзарядку, Николаев и Попович (сегодня они живут по распорядку предстартового дня) бегали, выполняли упражнения, играли в пинг-понг. Сегодня на старт прибыла группа корреспондентов: ТАСС - Романов, "Правда" Денисов, "Известия" - Остроумов, "Красная звезда" - Мельников. В 12:00 Николаев и Попович провели с ними первую "пресс-конференцию" продолжительностью 10 минут.

В 13:15 на старте состоялся митинг стартовой команды. С приветствиями к командиру "Востока-3" обратились два сержанта, один офицер и командир части. Подполковник Беляев - начальник космической стартовой команды - заверил Николаева, что корабль подготовлен хорошо; он уверен в отличном полете и желает благополучного возвращения на родную Землю. Солдаты преподнесли Николаеву и Быковскому много цветов и очень тепло приветствовали. Николаев без бумажки неторопливо и удачно поблагодарил собравшихся за труд, за доверие и заверил, что сделает все, чтобы выполнить задание. После митинга Николаев, Быковский, Королев и Смирнов поднялись на лифте к кораблю. Николаев занял в корабле место пилота, а Сергей Павлович тридцать минут консультировал его по выполненным переделкам. Все имевшие место переделки давно известны Николаеву - Королев просто поддержал уже ставшие традицией предстартовые занятия космонавта в своем корабле. В 14:00 Николаев и Попович отправились на медосмотр, а Гагарин и Титов - на 10-ю площадку.

Сейчас 15:30, я один в маршальском домике на 2-й площадке, сижу в комнате космонавтов и пишу. Комната уже стала исторической, в ней провели предстартовую ночь Гагарин и Титов, а сегодня здесь будут ночевать Николаев и его дублер Быковский. Маршальский домик - это дом, в котором любил останавливаться маршал Неделин (теперь его называют домиком космонавтов). Это деревянный финский домик из трех комнат, самая большая комната (около 22 квадратных метров) - комната космонавтов. Голубые обои, белый фанерный потолок с двумя небольшими люстрами. Два светлых окна, выходящие на юг, завешены тюлевыми занавесками. В левом ближнем (от входа) углу - кровать Гагарина, в правом - кровать Титова. Большие полутораспальные металлические кровати покрыты зелено-белыми шерстяными одеялами, сверху одеял лежат по две подушки. Над кроватями - большие фотопортреты космонавтов. Посреди комнаты небольшой круглый стол, на нем - две вазы с цветами, фрукты и томик стихов Лермонтова; два мягких кресла, четыре стула. В левом углу - зеркало; на стене, противоположной окнам, в большой позолоченной раме - цветное фото Гагарина и Титова (в Куйбышеве читают первые газеты и первые письма о полете Титова), под ним на небольшом столике - радиоприемник "Октава". От стола к двери на полу расстелена зеленая дорожка с красными полосами, около окон столик с вентиляторами и тумбочка между зеркалом и кроватью Гагарина. Вот и все нехитрое убранство этой исторической комнаты...

Обедал с Николаевым, Быковским и Карповым "по-космически" - в меню были пирожки с мясом и рыбой, мясо, яблоки и сок из крыжовника в тубе - пища вкусная и питательная. С 17 до 19 часов К.П.Феоктистов проводил с ребятами занятия по возможным отклонениям в параметрах полета. К 19 часам наша маленькая квартира переполнилась - приехали Гагарин, Титов, Попович и Комаров, а вскоре к нам пришли Л.В.Смирнов и С.П.Королев и около часа беседовали с космонавтами. Ужинали вместе с Королевым и Яздовским. Николаев с аппетитом поужинал, а Быковский съел даже два ужина. Королев рассказал о "Союзе", о 16- и 75-тонном космических кораблях, идеи создания которых уже вынашивает ОКБ-1. Сергей Павлович был очень доволен встречей, сидел с нами больше часа и ушел с хорошим настроением, а это не часто бывает в последнее время...

На небе почти полная луна, дует прохладный ветерок, прекрасный вечер обещает на завтра отличный день. Хотя на стартах и бывают происшествия с ракетами, я твердо верю, что техника нас не подведет, но в человеческих возможностях у меня такой уверенности нет. Королев посоветовал мне не держать у ракеты одновременно Гагарина и Титова и несколько сократить переговоры с космонавтами на Земле. Сергей Павлович держится бодро и верит в успех первого группового полета. Он очень много работает и не бережет свои силы. В августе предстоят еще три пуска на Венеру, а в октябре - на Луну и Марс. Королев высказал пожелание побывать за границей, хотя бы в Чехословакии. Он болезненно переживает свою бессмысленную изоляцию, зная, что за границей им интересуются, и многое о нем уже известно.

12 августа. Тюра-Там. 2-я площадка. Домик космонавтов.

"Отгремели" еще два исторических дня. Вчера Николаев, а сегодня Попович взмыли в космос - впервые в мире сразу два пилотируемых корабля бороздят околоземное космическое пространство. Сейчас 9 часов вечера, наш домик опустел. Двое из его жильцов - в космосе, двое дежурят на командном пункте, а трое отдыхают после дежурства. Полчаса назад я, очень уставший, прямо с дежурства заехал сюда. Попытаюсь, насколько это возможно в моем состоянии (40 часов без сна, на 35-градусной жаре и в предельном нервном напряжении), описать последовательно оба дня пуска.

11 августа я проснулся без четверти шесть - мне показалось, что доктор Никитин слишком шумит, рискуя разбудить ребят. Я встал, вышел в коридор и у двери комнаты космонавтов почти столкнулся с Сергеем Павловичем: он пришел взглянуть, как спят Николаев и Быковский. Приоткрыв дверь в их комнату и убедившись, что они еще крепко спят, он умчался на старт к ракете. За последние дни я убедился, что Сергей Павлович совершенно не жалеет себя и работает с большой перегрузкой и в очень тяжелых условиях. Среди его ближайших помощников много прекрасных людей и специалистов (Бушуев, Феоктистов, Раушенбах, Фролов, Шабаров и другие), но нет ни одного хорошего организатора, и поэтому ему лично приходится решать тысячи мелких вопросов.

В 7:30 на старте, в новом помещении по соседству с бункером, состоялось заседание Госкомиссии по пуску. Первым о готовности носителя и "Востока-3" доложил инженер-полковник Кириллов. Затем все главные конструкторы (Бармин, Косберг, Исаев, Гусев, Алексеев, Кузнецов, Воронин, Ткачев, Богомолов и другие) и последним Королев коротко доложили: "Все проверено, в надежности работы систем - уверены".

Все члены Госкомиссии подписали задание на полет. Комиссия заслушала и приняла к сведению доклад метеоролога (антициклон, ясно, скорость ветра 6-7 метров в секунду) и доклад Яздовского о состоянии космонавта. Когда после заседания Госкомиссии я вернулся в домик космонавтов, Николаев и Быковский уже встали. После завтрака мы, по старому русскому обычаю, на минутку присели, пожелали Андрияну успешного полета и благополучного возвращения. Карпов точно по расписанию в 8:50 усадил Николаева и Быковского в "Волгу" и повез их в МИК. Процедура медосмотра и надевания скафандров была выполнена без замечаний. Посмотреть всю процедуру одевания космонавтов приезжали Смирнов, Королев и Руденко. Убедившись в отличных медицинских показаниях Николаева и нормальном ходе облачения его в скафандр, я вместе с Гагариным и Титовым поехал на старт. Наши отношения с Королевым в эти предстартовые часы и минуты были вполне нормальными. Мы заключили неподписанный мир ради большой и ответственной цели: одновременного полета двух кораблей, и дружно работали рядом (в 10 метрах от ракеты расположен небольшой бетонированный козырек - здесь КП Королева и все средства связи). На КП только Королев, Гагарин, Смирнов, Бармин, Кириллов и я. На мне лежала вся ответственность за предстартовую подготовку космонавта и за связь с ним.

В 11:30 подъехал специальный автобус с двумя космонавтами, одетыми в скафандры. Николаев с помощью Карпова вышел из автобуса и доложил Смирнову: "Товарищ председатель Государственной комиссии, космонавт Николаев к полету готов". Смирнов, Королев, Келдыш и Руденко поцеловались с Николаевым, желающих целоваться было еще больше десятка, пришлось их немного потеснить. Николаев поднялся к лифту и, обернувшись к присутствующим, поблагодарил всех за подготовку к полету. На минуту голос у него дрогнул, и последние его слова мало кто разобрал - дверь закрылась, и лифт медленно пополз вверх к "Востоку-3"...

13 августа.

Слушали переговоры по КВ Николаева с Поповичем. Сейчас я дежурю на КП, на часах 7:30 по московскому времени. Полет проходит нормально: Николаев пошел на 31-й, а Попович - на 16-й виток. Николаев проснулся сам в 4:40, а Поповича разбудили в 4:53, семичасовой сон космонавтов был хорошим.

Вчера я так сильно устал, что не смог закончить записи за 11 августа, попробую сейчас дополнить их. Перед стартом Николаев больше, чем положено, затратил времени на осмотр оборудования кабины и проверку агрегатов. Зная его олимпийское спокойствие и методичность в работе, я не мешал ему навязыванием радиопереговоров, но Королев нетерпеливо ждал связи и за 10 минут до программного установления связи потребовал от Быкова - заместителя Главного конструктора Гусева - объяснений, почему нет связи с космонавтом. Я объяснил Сергею Павловичу, что Николаев занят проверкой оборудования и через 8 минут выйдет на связь, как положено. Королев удовлетворился объяснениями. Точно в положенное время мы услышали голос Николаева. Он доложил: "Проверку оборудования кабины и средств связи закончил; температура в кабине - 26 градусов, влажность - 50 процентов, к полету готов, самочувствие отличное". В первых радиопереговорах Андриян немного спешил, но после напоминания - не торопиться - его дикция стала лучше. Радиопереговоры с Николаевым вел, в основном, Гагарин, кроме него говорили Королев, Смирнов и я...

Все присутствующие очень внимательно меня выслушали. Королев и Смирнов сказали, что мотивы, высказанные мной, заслуживают внимания и их нужно обсудить. После меня выступали Келдыш, Титов, Гагарин и Руденко. Все они высказались примерно в таком духе: "Я - за, но..." Руденко и Королев устроили перепалку: Смирнов сказал, что и того и другого нужно бы ударить булавой, но ее нет в его распоряжении. Решили поручить Королеву, Каманину и Гагарину переговорить с Николаевым, узнать его состояние, намерения и потом доложить Смирнову согласованное предложение. Всей комиссией пошли вызывать на связь "Сокола". Николаев не все понял из наших вопросов, но главное он уловил и сразу же доложил: "Чувствую себя отлично, могу продолжить полет еще на одни сутки". Мы пытались узнать, не устал ли он, но на этот прямой вопрос он не ответил и ушел из зоны слышимости. Через две минуты мы установили связь с "Беркутом" и дали ему задание спросить "Сокола" об усталости. Попович, если судить по голосу, чувствует себя хорошо, а Николаев - утомлен.

Полчаса назад заходил Сергей Павлович - он очень недоволен поведением Руденко, похвалил меня за прямоту и откровенность, сказав, что для него мое выступление самое ценное, а все остальное - болтовня. Я еще раз посоветовал ему подумать и не перетягивать очень уж напряженные струны. Договорились, что завтра в 7 утра соберемся и окончательно решим, когда заканчивать полет Николаева. В знак восстановления наших хороших отношений Сергей Павлович забежал в свой домик и подарил мне бутылку холодного пива. Пиво я выпил с большим удовольствием. В два часа ночи я должен быть на КП, сейчас уже 23:50. Четвертую ночь подряд сплю меньше 3-4 часов. Давно я так не уставал чертовски хочется спать, но хочется и побольше записать об этих исторических событиях.

14 августа. Домик космонавта.

13:30 по местному времени, опять я один. В комнате необычная тишина, а за окном слышны резкие порывы ветра. С 2 до 8 часов я дежурил на КП. Николаев и Попович сегодня проснулись около 4:00 по московскому времени. Через Хабаровск по КВ передали доклад Николаева: "Спал хорошо, просыпался один раз. Самочувствие прекрасное, продолжаю полет по программе. Температура - 12 градусов, давление - 1,1, влажность - 70 процентов, все другие параметры кабины в норме". Аналогичное сообщение поступило и от Поповича. В 7 часов утра началось заседание Госкомиссии, на котором единогласно решили сажать оба корабля 15 августа: "Восток-3" на 65-м витке, а "Восток-4" - на 49-м. Я не возражал против продления полета Николаева еще на одни сутки по следующим мотивам: он вчера сам дал согласие на продление полета; его самочувствие отличное, некоторая вчерашняя усталость снижена хорошим сном; сегодня очень сильный ветер в районе приземления - до 20 метров в секунду.

Члены комиссии поручили мне передать Николаеву через Елизово: "Ваш доклад получили. Желаем вам успеха. Полет "Соколу" продлен на одни сутки, посадка будет произведена на 65-м витке". Николаев телеграмму принял и ответил: "Благодарю, все ясно". Долго совещались о порядке работы с космонавтами после их приземления. Москва уже планирует встречу "Сокола" и "Беркута" на субботу - 18 августа. Наши планы о трехсуточном медосмотре космонавтов и обстоятельном разборе полета на Госкомиссии, по-видимому, будут скомканы. Пока предполагается посадка в районе Караганды, доставка космонавтов в Куйбышев и вылет в Москву из Куйбышева после проведения медосмотра и заседания Госкомиссии.

Сейчас 15:00 по местному времени, я немного отдохнул и пообедал, до очередного заседания комиссии еще два часа, а до дежурства на КП - пять часов. Попытаюсь продолжить заметки о старте Николаева.

...Николаев долго и обстоятельно усаживался в корабле, внимательно проверил всю аппаратуру и только после этого вышел на радиосвязь с КП. Подготовка ракеты и корабля к старту шла ритмично и размеренно, все операции выполнялись точно по графику. После объявления двадцатиминутной готовности я передал Николаеву, что мы с Гагариным переходим в бункер и через 2-3 минуты будем вести связь оттуда. Гагарин был в бункере первый раз, я - второй (не считая посещений бункера в учебных целях). Установив связь с Николаевым и предупредив его о необходимости надеть перчатки и закрыть гермошлем, я передал микрофон Гагарину. Через 2-3 минуты в рубке появился Королев, боевой расчет замер - слышались лишь короткие четкие команды и доклады исполнителей. Кроме Королева, Гагарина и меня в рубке были Келдыш, Пилюгин, Шабаров и полковник Кириллов. Командовал пуском Кириллов. В эти томительные минуты ожидания старта больше всех волновался Сергей Павлович: он лучше всех знал и достоинства и недостатки своего детища. Он весь был - воплощение напряженного внимания, в руках держал телефонную трубку с красной полоской, чтобы в случае аварии успеть вовремя прокричать, как он говорит, "петушиные слова" - условную команду на катапультирование космонавта. После команды "Старт" и начала отсчета секунд: 10, 20, 30... 100, 110, 120... 500... 600... все ждали отсчета 687... Нормальная работа всех агрегатов ракеты до 687-й секунды означала выход третьей ступени и корабля на орбиту. На 720-й секунде произошло отделение корабля от носителя и "Восток-3", расправив свои антенны, возвестил миру о новой большой победе советского народа на пути освоения космоса. Через 2 часа после старта, когда были уточнены данные орбиты, "Востока-3", мы доложили о полете Хрущеву, Козлову и Устинову. Из разговора с Козловым мы все поняли, что Николаеву присвоено звание подполковника, но услышав наши дружные аплодисменты, он стал уточнять решение и через несколько минут передал, что Николаеву присвоено звание майора.

Подготовка к старту и пуск "Востока-4" мало чем отличались от подготовки и пуска "Востока-3", только все работали в еще более жестких условиях по времени, и на лицах каждого было больше признаков переутомления. Можно гордиться высокой точностью стартов по времени: за трое суток до пусков было принято решение: старт Николаева - 11 августа в 11:30 по московскому времени, старт Поповича - 12 августа в 11:08, и назначенные сроки пусков были выдержаны с точностью до 0,5 секунды.

15 августа. Борт самолета Ил-14 - Оренбург.

Через два часа после получения достоверных сведений о благополучной посадке Николаева и Поповича я с группой товарищей (Яздовский, Гагарин, Горегляд, Парин и другие) вылетел в Куйбышев, чтобы организовать там встречу и размещение космонавтов, прилетающих туда на Ил-18 из Сары-Шаган. На аэродроме Тюра-Там оперативный дежурный неожиданно доложил: "В Куйбышев лететь нельзя, там сильная гроза". Мы все же взлетели, надеясь, что гроза пройдет за время нашего полета до Актюбинска, но, к сожалению, грозовой фронт оказался настолько мощным, что нам пришлось сесть в Актюбинске. Ознакомившись с мете00бстановкой и переговорив с КП ВВС Куйбышева, я решил лететь в Оренбург.

Сегодня большой день не только для нас - советских людей, - но и для всего мира: после четырехсуточного космического полета майор Николаев произвел отличную посадку, а через шесть минут недалеко от него приземлился после трехсуточного полета подполковник Попович. Для меня это был день напряженной борьбы, предельного нервного напряжения и большой победы. Позже я обязательно восстановлю подробнее весь ход подготовки к посадке двух космических кораблей.

Сегодня моей внучке Оленьке исполнилось три года. Я уже две недели не видел ее и очень скучаю - хотелось из Куйбышева позвонить в Москву и поздравить своих с днем рождения Оли. Правда, позвонить можно и из Оренбурга, но это потребует много времени, а мне так хочется спать, что я чувствую, как иногда меня покачивает...

В Оренбурге мы все разместились на ночь в профилактории летного состава истребительного училища. На аэродроме нас встретили руководители училища, накормили хорошим ужином и привезли сюда на отдых. Надо бы продолжить записи в дневнике, но нет ни сил, ни настроения. На завтра, на 5 часов по московскому времени, я назначил вылет в Куйбышев; не позже 3:30 придется подниматься, так что больше 5-6 часов не поспишь. Иду спать...

16 августа.

Всю ночь была гроза и шел дождь - прогноз и запрещение полета в Куйбышев полностью оправдались. Проснулся в 2 часа и спать уже больше не мог. Поднял всех наших, готовимся к отъезду на аэродром. Гагарину я вчера разрешил ночевать у родственников - в семье сестры его жены, и он приедет прямо на аэродром. Кстати, вчера перед вылетом из Тюра-Тама на самолет опоздали полковники Азбиевич и Смирнов. Когда самолет уже выруливал, они подъехали на газике и замахали руками. Гагарин и другие просили взять опоздавших, но я решил хорошенько их проучить, особенно Азбиевича, которому я уже я десятки раз указывал на его неорганизованность.

По размокшим и грязным дорогам с трудом добрались до аэродрома. На аэродроме нет ВПП, взлетали прямо с грунта. В районе Оренбурга погода плохая, продолжается дождь, видимость плохая, но штурман доложил об улучшении погоды в Куйбышеве. Перед взлетом начальник летного училища сообщил мне, что ему приказали подготовиться к приему самолета Ил-18 с Николаевым и Поповичем в Оренбурге. Я подтвердил необходимость готовиться к приему самолета с космонавтами на случай ухудшения погоды в Куйбышеве.

В 8:30 произвели посадку на аэродроме Кряж. Нас встретили командующий ВВС округа генерал-лейтенант Цедрик, генерал-лейтенант Шевченко, секретари обкома. Прямо с аэродрома поехали к первому секретарю обкома А.С.Мурысеву. Со мной были Гагарин, Горегляд и Яздовский, всех остальных направили для размещения в военный санаторий.

В 9:40 на самолете Ил-18 прилетели из Сары-Шагана Николаев и Попович. Я поднялся в салон самолета и крепко их поцеловал. Оба выглядят отлично, и я сказал им, что не ожидал увидеть их такими бодрыми.

На нескольких обкомовских машинах быстро домчались до обкомовской дачи. Целая орава врачей во главе с Яздовским набросилась на ребят и будет исследовать их состояние до 18 августа. Прежде чем передать ребят в руки врачей, я пригласил Гагарина, Титова, Николаева, Поповича и договорился с ними о форме доклада на Госкомиссии и о выводах из анализа полета. Главные выводы: человек может сохранять хорошую работоспособность в длительном космическом полете; главное "действующее лицо" в космосе - человек, а не автоматы; необходимо построить в 1963 году 5-10 "Востоков", чтобы чаще летать в космос; надо существенно усовершенствовать аппаратуру наблюдения.

В 16:40 на заводском аэродроме мы с руководством области и округа встречали самолет Ан-10, на котором прилетели члены Госкомиссии. В 17:30 на обкомовской даче состоялось заседание Госкомиссии с заслушиванием отчетов Николаева и Поповича. Отчеты были записаны на пленку, кроме того, основное содержание отчетов я записал сам(ниже даны лишь некоторые фрагменты докладов Николаева и Поповича-Ред.).

Доклад Николаева: "Отрыв ракеты плавный, перегрузки нарастают плавно, вибрации небольшие, но они усиливаются в конце работы 2-й ступени носителя. Максимальные перегрузки достигали 6-7 единиц. Отделение ступеней заметно по спаду перегрузок. Слышно окончание работы 3-й ступени и отделение (толчком) от носителя. Наблюдение за Землей не состоялось, и было обидно, что полет начал с невыполнения упражнения. Провел ориентацию, выполнение которой усложнилось тем, что я в кресле сидел выше нормального... За 15 минут до старта Поповича я сориентировал корабль, и в 11:03 угол наклона корабля составил 73 градуса. Смотрел, но взлета корабля не видел... Связь с "Зарей" в течение первых суток полета была плохой (много шумов, сильные помехи), на 4-м витке я половину разговора с Хрущевым не слышал, но в течение 2-х, 3-х и 4-х суток полета связь была уже лучше... С "Глобусом" работать легко и полезно (спасибо Даревскому). Производил 4 отвязывания, первое - очень осторожно, - после освобождения тянет вверх и вперед. Передвижение легкое, в отвязанном положении вел связь и киносъемку. Координация движений хорошая, "плавать" приятно... Выполнял физические упражнения, делать можно все, но мало пространства. После выполнения физических упражнений самочувствие бодрое. На четвертые сутки резко поворачивал голову влево и вправо - ничего плохого. За все время полета неприятных ощущений не было. Тренировки вестибулярного аппарата были очень полезны...

Пролетая над Турцией, видел аэродром, отлично видны ночью города и ВПП. Видел много морских кораблей, на побережье видны дороги и пирсы... При включении ТДУ ощущался толчок и была слышна в течение 42-х секунд ее работа. В плотных слоях атмосферы корабль вращался с разными угловыми скоростями. Перегрузки порядка 8-9 единиц я переносил лучше, чем на Земле. В районе посадки оказалось много камней, но я приземлился на ровную площадку 2 х 2 метра..."

Доклад Поповича: "Задание выполнил, готов снова лететь. Следует несколько сократить медицинский осмотр перед стартом. На старте связь иногда пропадала... Провел ориентацию в тени Земли. Очень хорошо виден "бег" Земли, особенно при редкой облачности. Ориентировать корабль по звездам и земным целям можно, если расширить возможности ручной ориентации... УКВ-режим не нужно включать автоматически (очень много шума до начала связи). Когда сам включаешь УКВ, шума меньше. Связь с "Соколом" была очень хорошей, особенно за экватором... Все медицинские тесты и вестибулярные пробы выполнял. При резком движении головой вперед и назад ощущались некоторые ненормальности. Пульс в космосе был 54-60 ударов в минуту, полный и ритмичный. Сон хороший за ночь просыпался один раз. На ночь выключал вентилятор скафандра... Катапультирование было плавное. После открытия основного парашюта зачековал запасной, как и Николаев. Через 20 минут появился поисковый самолет. Отстрела антенн НАЗа не было (как и у Николаева)..."

После заседания вся комиссия собиралась улететь в Москву, но там испортилась погода, и вылет отложили до утра. Сейчас 23:15, вся компания вместе с областными руководителями уже изрядно напилась. Я посидел с ними минут тридцать и, почувствовав отвращение к этой братии, ушел к себе в комнату. Карпову я поручил увести Николаева и Поповича - им время спать.

17 августа. Куйбышев.

Вчера пьяные разговоры и поцелуи продолжались до двух часов ночи. Попович и Николаев легли спать около полуночи, а Гагарин, Титов и другие ребята еще долго общались с захмелевшей "руководящей" компанией. Королев и Келдыш пили мало и раньше других ушли спать. Смирнов и Мурысев "гуляли" дольше других, им "помогал" Горегляд. Правда, Смирнов держался хорошо.

Сегодня я проснулся в 6 утра - все еще крепко спали, - через несколько минут появились Смирнов и Руденко. В 9 часов все члены Госкомиссии на самолете Ан-10 вылетели в Москву. Председатель Куйбышевского совнархоза Литвинов просил меня организовать встречу рабочих 1-го и 18-го куйбышевских заводов с Гагариным и Титовым. Гагарин и Титов с генералом Гореглядом уже уехали на завод, а мне приходится отбивать дерзкие атаки представителей прессы, кино, радио и телевидения. Из-за вчерашнего нарушения режима Николаев и Попович сегодня спали хуже, чем в космосе. Все специалисты-врачи доложили, что общее их состояние хорошее, но есть признаки небольшого утомления.

Сейчас 21:00, все улетели в Москву -на даче остались только Николаев, Попович, доктор Никитин, подполковник Титов С.М. и я. Перед вылетом группы Горегляда все космонавты, врачи и другие офицеры ВВС отобедали вместе с областными руководителями. Председатель облисполкома Дегтярев и генерал Горегляд "перебрали" лишнего и вели себя плохо. Я увидел Горегляда в тот момент, когда он в комнате отдыха отчитывал Николаева за нескромность. Николаев очень скромный человек, и только Горегляду могла померещиться его "нескромность", выразившаяся в том, что он попросил направить в Москву на встречу космонавтов мужа своей сестры Ильина, находящегося в Чебоксарах. Руденко из Москвы приказал Цедрику доставить Ильина в Куйбышев, а из Куйбышева на Ил-18 - в Москву. Это распоряжение Руденко нельзя считать разумным: задерживать на 8 часов вылет пяти космонавтов и большой группы офицеров из-за одного человека едва ли целесообразно. Вместо того, чтобы исправить ошибку Руденко, Горегляд не нашел ничего более умного, как совершенно незаслуженно обидеть Николаева. Пришлось резко оборвать эту пьяную и неумную выходку Горегляда.

Перед обедом мы (Гагарин, Титов, Карпов, Яздовский, я и другие) на трех катерах совершили замечательную поездку по Волге, а после обеда повторили эту прогулку для Николаева и Поповича. Люди на берегу, рыбаки и пассажиры судов немедленно узнавали новых героев космоса и горячо их приветствовали. Вся четверка побывавших в космосе - Гагарин, Титов, Николаев и Попович подписала вместе со мной приветствие моей внучке Оленьке в день ее рождения - 15 августа. После прогулки занимался с Николаевым и Поповичем готовил их к рапорту Хрущеву. Вместе с ними просмотрел и поправил тексты их речей на Красной площади.

18 августа.

Сегодня страна празднует День авиации, и по счастливому совпадению Москва в этот день встречает Николаева и Поповича. Встреча назначена на 14 часов, на самолете Ил-18 мы будем взлетать в 11:5О. Сейчас 6 часов утра, ребята еще спят, и у меня есть время, чтобы хоть как-то отразить в дневнике все то, что происходило на заседаниях Госкомиссии перед посадкой "Сокола" и "Беркута".

14 августа в 17:00 на Госкомиссии обсуждался вопрос о продлении полета Поповича на четвертые сутки. Перед заседанием Смирнов и Королев разговаривали с Н.С.Хрущевым и Ф.Р.Козловым. Хрущев высказал мысль, что если по технике корабля и по состоянию здоровья Поповича нет никаких замечаний, то почему мы будем его обижать, - нужно запросить Поповича и, если он желает и может летать больше трех суток, разрешить ему продолжить полет на четвертые сутки. Руденко переговорил с маршалом Гречко, который также поддержал это предложение. Таким образом, когда перед заседанием Госкомиссии мы собрались в узком кругу (Смирнов, Королев, Келдыш, Руденко, Пилюгин и я), все мои партнеры по переговорам, кроме Королева, заняли твердую позицию продолжить полет Поповича на четвертые сутки. Сергей Павлович занял двойственную позицию: "Задание полностью выполнено, мы уже продлили полет до четырех суток Николаеву, пойдя на это с некоторым риском. Для прекращения полета Поповича нет технических и медицинских причин, но я не вижу большой цели в продлении полета, хотя и не буду голосовать против такого решения".

Я высказался твердо против продления по следующим мотивам:

1. Условия посадки Поповича на 65-м витке будут неблагоприятны по местности и метеоусловиям во всех трех заданных районах.

2. Попович ведет себя в полете излишне активно, он не экономит свои силы, как это делает Николаев, - есть основания опасаться, что Поповича "не хватит" на четвертые сутки полета.

3. В корабле Поповича температура 12-11 градусов и имеет тенденцию понижаться, влажность в корабле также снижается к нижнему пределу - малая влажность и низкая температура могут затруднить обеспечение космонавта кислородом.

Все очень внимательно меня выслушали, но не согласились с моими доводами. На заседании Госкомиссии все (Келдыш, Смирнов, Руденко, Пилюгин, Богомолов, Воронин и другие) единодушно высказывались за продление полета Поповича. Пришлось выступить против всех и повторно изложить свою позицию в этом вопросе. Я сказал: "Вчера мы продлили полет Николаеву, и теперь он будет совершать посадку в трудных условиях - на каменистый грунт и при сильном ветре. Если была цель в продлении полета Николаева, то в данном случае такой цели нет. Следует учитывать и то, что состояние техники и космонавта на "Востоке-3" значительно лучше, чем на "Востоке-4". Меня поддержали Гагарин, Бушуев, Феоктистов, Белоусов, после чего многие заколебались. Решили полет Поповичу продлить, если он выскажет такое желание. Комиссия поручила Королеву, мне и Гагарину провести переговоры с Поповичем и всем составом тронулась за нами на КП, чтобы услышать решение "Беркута". На вопрос Королева: "Беркут", как вы себя чувствуете? Ваш полет подходит к концу, каковы Ваши планы?" Попович немедленно ответил, что он планирует садиться на 65-м витке, поскольку самочувствие у него превосходное - "перьвий сорт" (любимое выражение Королева). После такого ответа комиссия подтвердила свое решение. Смирнов связался по телефону с Козловым и Хрущевым и доложил им о принятом решении и о том, что против него высказались Каманин, Гагарин и еще несколько человек. Хрущев, убедившись, что Попович за продление полета, дал свое согласие на то, чтобы продолжить полет.

Всю ночь с 14 на 15 августа я был на командном пункте, изучал метеообстановку и условия посадки во всех трех районах приземления, консультировался со специалистами и врачами по состоянию здоровья Поповича и разбирался с Ворониным, к чему может привести дальнейшее падение температуры и влажности. В 7 часов утра Госкомиссия снова собралась на заседание. К этому времени к нам начали поступать тревожные сведения. Температура в корабле "Восток-4" понизилась до +10 градусов - нижнего предела нормы, влажность снизилась до 35 процентов. Попович, проснувшись в 4 часа утра, доложил, что самочувствие у него отличное, но падение температуры и влажности начинают его беспокоить. Он сообщил: "Температура и влажность продолжают снижаться, мною приняты все необходимые меры, но падение продолжается". Всем стало ясно, что нормальное обеспечение кислородом Поповича находится под угрозой. Келдыш, я, Руденко высказались за немедленную посадку "Востока-4" на своей территории (как раз подходил 49-й расчетный для посадки виток), но Смирнов и другие еще упорствовали. В это время принесли радиограмму от Поповича: "Наблюдаю грозу"...

"Гроза" - это условный код, означающий рвоту. Вся комиссия заволновалась, все стали требовать немедленной посадки. В нашем распоряжении для принятия решения было 40 минут. Смирнов и Королев решили еще раз запросить Поповича о его самочувствии и получили такой ответ: "Чувствую себя отлично, наблюдал метеорологическую грозу и молнию". У меня и у Гагарина возникли сомнения в правдивости последней радиограммы Поповича. Возможно, он испытал небольшой приступ тошноты, который быстро прошел, и он, устыдившись своей минутной слабости и поспешности сообщения о "грозе" (по инструкции докладывать о "грозе" космонавт обязан немедленно), забил отбой. Выяснить, какую грозу наблюдал Попович, будет нелегко, но выяснять будем обязательно.

...В 11:35 на Ил-18 вылетели из Куйбышева в Москву, кроме меня и космонавтов в самолете: доктор Никитин, особист Титов и около дюжины представителей прессы и кино (Романов, Денисов, Борзенко, Остроумов, Мельников, Песков, Гасюк, Афанасьев и другие). Ребята сегодня хорошо выспались, до завтрака я с ними по два раза прорепетировал рапорты Хрущеву и их выступления на Красной площади. Попович читает текст хорошо, а Николаев запинается на некоторых трудных словах - пришлось слов пять выбросить, а некоторые фразы укоротить. Завтракали небольшой компанией: председатель облисполкома, два секретаря обкома, командующий округом, Николаев, Попович и я. После завтрака Мурысев вручил Николаеву и Поповичу подарки. Поблагодарив за теплую встречу, подарки и гостеприимство, ребята вручили руководителям области фотографии четверки космонавтов с автографами. После взлета я разрешил прессе с полчаса "поиздеваться" над "небесными братьями", а затем увел их в салон и категорически запретил приставать к ним. В Куйбышеве с утра был дождь, но перед вылетом погода улучшилась. В Москве обещают приличную погоду.

19 августа. Москва.

Вчера в самолете я еще несколько раз прослушал рапорты Николаева и Поповича Хрущеву и их выступления на Красной площади. В 13:20 к нашему самолету подстроились семь истребителей - почетный эскорт, в сопровождении которого мы несколько раз прошли над различными районами Москвы. На улицах и площадях было очень много народу. Ровно в 14 часов открылась дверь нашего самолета, и ребята пошли на новое испытание. Николаев признался, что встреча, рапорт и выступления волнуют его больше, чем полет в космос. Я остался в самолете и не пожалел об этом; через иллюминатор самолета весь процесс встречи был виден лучше, чем с любого места на земле. С рапортами Хрущеву ребята справились хорошо. Никита Сергеевич, а за ним все члены президиума ЦК и родственники космонавтов обнимали и целовали Николаева и Поповича; пионеры преподнесли им цветы. Потом Хрущев, Николаев и Попович, отвечая на приветствия собравшихся, прошлись вдоль ограды. В первую открытую машину, обвитую гирляндами цветов, сели Николаев и Попович с родителями, Мариной и Наташей (жена и дочь Поповича - Ред.) . Во вторую машину сели Хрущев, Жак Дюкло и другие иностранные товарищи. Хрущев только что прилетел из Крыма, и с ним, по-видимому, прилетели отдыхающие у нас иностранцы. После того, как первые правительственные машины уехали, я вышел из самолета. Меня встречали Муся и Оленька. Встречу с женой и внучкой я не променял бы ни на какую другую самую "высокую" встречу. С аэродрома мы направились прямо домой. Когда мы подъехали к Малому Каменному мосту, митинг на Красной площади уже начался; все улицы и мосты были забиты демонстрантами - пришлось сойти с машины и добираться до дому пешком.

Вечером мы с Мусей пошли на прием в Георгиевский зал Кремля. На приеме были все космонавты с женами, пятерка космонавток, Карпов, Масленников, Яздовский, Волынкин, Горегляд и Аристов. От ВВС были также Руденко, Рытов, Пономарев и Кутасин. Промышленность на приеме была представлена очень широко, а ВВС - ограниченно. В ответ на вручение звезд Героев ребята выступили коротко, но вполне нормально. Выступая на приеме, Хрущев подчеркнул связь космонавтики с авиацией, он сказал: "Не было бы авиации, не было бы и полетов в космос... Авиация хорошо подготовила летчиков-космонавтов, которые блестяще справились с возложенными на них задачами..."

20 августа.

В 8:00 я был уже в Главном штабе ВВС. Только что говорил по "кремлевке" с Николаевым. Ребята вместе с родственниками гостят в правительственных особняках на Воробьевых горах. Минут через сорок Николаев и Попович приедут ко мне, и мы поедем к Сергею Павловичу Королеву. Он хочет поддерживать традицию: после кремлевских торжеств космонавты едут на митинг к строителям космических кораблей и носителей и в торжественной обстановке передают Главному конструктору свои бортжурналы.

В 8:45 на двух "Чайках" приехали Николаев и Попович, и мы отправились к Королеву. Там мы узнали печальную весть. Сергей Павлович заболел, и его отправили в больницу. На митинге было 5-6 тысяч человек. Выступали Николаев, Попович, Гагарин, Титов, Бушуев, Мишин, Келдыш, Смирнов и другие. Митинг по содержанию был хороший, но настроение всем портил непрерывный дождь. Ребята на митинге и в узком кругу (с бокалами) выступали удовлетворительно.

С 16:00 до 18:30 был у Келдыша; при участии Тюлина, Волынкина, Яздовского, Феоктистова и других товарищей готовились к пресс-конференции, которая должна состояться 21 августа. Тексты выступлений Николаева и Поповича почти не требовали исправлений.

21 августа.

К девяти утра Николаев, Попович, Гагарин и Титов приехали ко мне в Главный штаб ВВС. Около двух часов все вместе готовили Николаева и Поповича к пресс-конференции, потом поехали в Академию наук к Келдышу. Была теплая короткая встреча без речей, присутствовали виднейшие ученые страны. В 12 часов в актовом зале МГУ Келдыш открыл пресс-конференцию, выступили Яздовский, Благонравов, Николаев и Попович. Все речи показались мне очень длинными, особенно долго и медленно читал свой доклад Николаев. Ошибок в выступлениях не было, но было бы лучше сделать их покороче, и побольше времени оставить для ответов на вопросы. На все заданные им вопросы Попович и Николаев отвечали хорошо.

Сегодня в полночь мне нужно будет вместе с членами Госкомиссии вылетать на "Зарю", поэтому я решил собраться, помыться, отогнать на дачу автомашину и прямо с дачи ехать на Чкаловский аэродром.

22 августа. Борт самолета Ан-10. Тюра-Там.

До аэродрома добрался с небольшим приключением. В пути я немного подремал и был за это наказан; шофер прозевал поворот с бетонки на Щелково и повез меня к Ярославскому шоссе - пришлось возвращаться назад... Когда я приехал на аэродром, там уже были Келдыш, Рязанский, Кузнецов, Богомолов, Ишлинский, Керимов и другие члены Госкомиссии. Через несколько минут подъехал Смирнов, и точно в 24 часа мы взлетели и взяли курс на восток. С нами на старт летят пять девушек-космонавток, их сопровождают двое Никитиных: врач - подполковник А.В.Никитин и парашютист - полковник Н.К.Никитин.

В 6:10 по местному времени произвели посадку на аэродроме Тюра-Там. Нас встретил генерал Войтенко, с ним мы доехали до десятой площадки. И вот я опять в нулевом (маршальском) корпусе в квартире № 1, где я жил несколько дней перед полетом Николаева и Поповича. Здесь все по-старому, ничего не изменилось, только стало попрохладней и поменьше людей.

Пуск на Венеру перенесен с 22 на 24 августа. Сейчас у меня нет тех больших забот и ответственности, которые были в дни подготовки и полетов Николаева и Поповича. Мне предстоит ознакомиться с автоматической межпланетной станцией, участвовать в заседаниях Госкомиссии, подписывать полетное задание, но все это меня совершенно не волнует. Я не убежден в целесообразности предстоящих пусков. Как и пуски на Венеру в 1960 году, эти пуски будут стоить очень дорого, а их целесообразность и эффективность сомнительны; было бы разумнее в ближайшие 2-3 года все наши усилия сосредоточить на освоении Луны и околоземного космического пространства, а не распылять средства на путях к Венере и Марсу. К тому же еще в 1960 году я довольно основательно ознакомился и с ракетой, и с АМС и при этих пусках едва ли увижу много нового.

Говорил с Аристовым по "ВЧ", просил его через ракетные войска ускорить разрешение на выдачу пропусков космонавткам. Пока они еще не получили пропусков, и мы не можем организовать с ними занятия на носителе, старте, измерительном пункте и на других объектах. У меня сейчас много свободного времени - это непривычно и потому неприятно. Неделю тому назад я едва выкраивал 2-3 часа в сутки на отдых, в Москве также было и осталось очень много работы, а здесь мне практически нечего делать. Придется набраться терпения и выполнять глупый приказ Руденко. Буду надеяться, что 25 августа я выберусь отсюда, а за эти дни познакомлюсь с техникой и расчетами траекторий полета АМС и ... отдохну.

С 10 до 12 часов девушки в МИКе изучали носитель и знакомились с устройством автоматической межпланетной станции. Все на 2-й площадке проявляют к ним повышенный интерес. В один из перерывов между занятиями с ними побеседовал Келдыш. Беседовал он неумело, робко и стеснялся больше, чем девушки; приходилось очень часто ему помогать. Всем хорош у нас президент Академии наук, но он еще долго не будет "походить" на президента. После занятий в МИКе девушки поехали изучать стартовое оборудование. Здесь занятия с ними проводит инженер Хлебников, со старта они поедут на измерительный пункт. Для руководства их занятиями я оставил полковника Никитина.

Вчера вечером, после того как я ушел спать, с космонавтками беседовал Леонид Васильевич Смирнов. Он сказал, что первый космический полет женщины, продолжительностью до 3 суток, возможен в конце октября этого года. Кроме того, Смирнов пообещал, что он и Королев поддержат ходатайство о постройке в 1963 году еще пяти "Востоков". Я считаю, что полет женщины в конце 1962 года возможен, но, учитывая результаты полетов Николаева и Поповича, было бы правильнее перенести его на март-апрель 1963 года и выполнить совместно с мужчинами на 2-3 кораблях, продолжительностью до трех суток для женщины и до 7-8 суток для мужчин. По моим наблюдениям за эти два дня и с учетом того, что я знаю о космонавтках с февраля этого года, наиболее вероятными кандидатами для полета будут Пономарева, Терешкова и Соловьева. Кузнецова наиболее впечатлительная из всей пятерки, ее характер еще не установился. Еркина недооценивает режим питания: ест много пирожных и шоколада, чаще, чем это необходимо, пьет воду; ее нога после травмы еще недостаточно окрепла. По возвращении в Москву необходимо будет как можно быстрее "пропустить" их через полеты на невесомость и тренировки на центрифуге. По результатам этих испытаний отобрать трех из пяти и только с ними вести специальную подготовку к полету.

...Четыре часа полного отдыха - и это в рабочий день! - такого у меня еще не бывало. После обеда я целый час купался в Сырдарье. Река за последние десять дней еще больше обмелела, но прохладная вода в сравнении с раскаленным воздухом доставляет огромное удовольствие. Сейчас у меня остается часа два свободного времени, хочется записать некоторые мысли о наших перспективах в освоении космоса.

Полет Николаева и Поповича опять резко увеличил разрыв между СССР и США в нашу пользу - это признают даже сами американцы. Но что мы должны делать дальше? Сейчас мы готовим пуски двух АМС на Венеру: первая станция должна сесть на планету, а вторая - облететь ее, сфотографировать и вернуться к Земле. В октябре мы будем производить пуски и в сторону Марса, но пока не ясно, когда состоятся новые полеты космонавтов. Для пилотируемых полетов у нас осталось только два "Востока". Новый корабль "Союз", над которым работает Королев, в 1963 году едва ли будет летать, хотя Королев и обещает, что первый беспилотный "Союз" полетит в мае 1963 года. Полеты космонавтов принесли нашей Родине небывалый триумф, а пуски на Марс и Венеру остались почти незамеченными, хотя каждый из них стоил значительно дороже. К тому же пуски на Марс и Венеру не имеют никакого военного значения. Учитывая все это, было бы целесообразно все наши усилия сосредоточить на дальнейшем развитии пилотируемых полетов, на создании орбитальных станций и освоении Луны.

Я пробовал говорить на эту тему со Смирновым и Келдышем, они оба, как мне показалось, правильно мыслят, но их сковывает багаж ранее принятых планов и одобренных предложений. Они осторожно высказывают свои сображения, но я доволен уже тем, что Королев, Смирнов и Келдыш согласились с точкой зрения ВВС о необходимости построить еще несколько кораблей "Восток". Главный наш противник в этом деле - министр обороны маршал Малиновский. Переубедить его - дело трудное. Перед вылетом из Москвы я узнал, что маршал Гречко вернул наш заказ на строительство десяти "Востоков" с резолюцией "Отложить". Оба маршала тормозят развитие космонавтики, они уверены в своей правоте. Их высокие воинские звания и военная бюрократия мешают близкому общению с ними и лишают нас возможности воздействовать на них. Руднев, Смирнов, Келдыш и Королев лучше понимают военное значение космоса, чем наши самые высокие военные руководители. Обидно за них. По возвращении в Москву нужно будет подготовить письмо Хрущеву за подписью космонавтов. Может быть этот шаг хоть немного расшевелит Генштаб и нашего министра.

24 августа.

7:50 утра, только что закончил физзарядку и искупался в Сырдарье. Кроме меня купающихся не было, только космонавтки, когда я уходил, встретились мне - они дружной стайкой тоже бежали купаться.

Вчера начальник политотдела полигона полковник Пахомов рассказал мне об очень тяжелых жилищных условиях офицеров. Даже здесь, на десятой площадке "столица" полигона - многие бесквартирные офицеры живут без семей в общежитии. А офицеры боевого ракетного полка более года размещены в палатках, многие из них по 3-5 лет живут в отрыве от семей. Когда 8 офицеров самовольно уехали к семьям, их решили судить судом офицерской чести. На суде ни один офицер не выступил против "дезертиров". Со строительством жилья очень плохо, а Бирюзов, когда приезжал сюда, снял всех рабочих со строительства жилых домов и направил их на объекты. Большое начальство выслуживается за счет подчиненных; вместо того, чтобы доложить о нетерпимых в мирное время условиях жизни военнослужащих, Бирюзов, как и раньше, "втирает очки" министру обороны и правительству...

До обеда был на второй площадке. Ракета уже на старте, подготовка к пуску идет нормально. Капитан Калинин провел полуторачасовые занятия с девушками по баллистическим расчетам полета на Венеру. Привожу наиболее интересные данные этих расчетов. Лучшее время пуска - 20 августа 1962 года плюс-минус месяц, после 7 сентября пуск уже нецелесообразен. Полет до Венеры при пуске в указанное время будет продолжаться от 90 до 120 суток. При пуске 25 августа полет будет продолжаться 109 суток. Для штатной ракеты "семерки" - подготовлена более мощная третья ступень и совершенно новая четвертая ступень. Ракета-носитель для пусков АМС в общей сложности длиннее на 7 метров, чем при пуске "Востоков". Третья ступень выводит четвертую ступень и АМС на орбиту вокруг Земли; над Средиземным морем включается четвертая ступень, которая разгоняет АМС до 2-й космической скорости с направлением полета на Венеру. В период между 30-70 сутками полета на борт АМС будет выдана команда для включения корректирующего движка (при полете на Венеру проводится одна коррекция, а на Марс - две). После коррекции АМС продолжает полет прямо к Венере со скоростью 8 километров в секунду. При подходе к атмосфере планеты скорость АМС будет около 2 километров в секунду. Спускаемый аппарат должен привенериться на парашютах. Наземный комплекс связи в Евпатории и Симферополе располагает сантиметровой, дециметровой и метровой радиоаппаратурой. Дальняя связь будет осуществляться на дециметровых узконаправленных волнах (необходима высокая точность ориентировки АМС и определения ее местонахождения). Расчетная дальность наземной и бортовой дециметровой радиоаппаратуры - 5оо миллионов километров. В момент встречи АМС с Венерой ее удаление от Земли будет достигать 64 миллионов километров. На борту станции имеется оборудование, которое может сообщить на Землю данные о составе, давлении и температуре атмосферы Венеры. Радиосвязь возможна и после спуска АМС на поверхность Венеры. При входе АМС в атмосферу Венеры и при спуске перегрузки могут достигать 400 единиц - вся аппаратура рассчитана на такие перегрузки. В целях экономии энергии на борту сеансы связи с АМС будут редкими. Первый сеанс связи через 10 часов после старта, а все последующие через 5-10 суток.

С 11 до 12 часов занятия с космонавтками проводил Раушенбах, он рассказал им об основных принципах схемы ручного управления ориентацией корабля и подробно разобрал метод форсированного управления,при котором полный оборот корабля совершается за 12 минут, а также метод, основанный на использовании остаточных угловых скоростей (полный оборот - за два часа). С 12 до 13 часов мы побывали на старте, где я ознакомил девушек со схемой аварийного катапультирования космонавта на старте, рассказал о порядке работы космонавта после его посадки в корабль и о правилах ведения радиосвязи. Я показал им маленькую бетонную будку в 7-8 метрах от ракеты, из которой я и Королев вели все предстартовые переговоры с Гагариным, Николаевым и Поповичем.

25 августа.

6 часов утра, взошло красно-багровое солнце, дует сильный ветер. До пуска остается менее двух часов. Еду на ИП(измерительный пункт - Ред.), оттуда будет интереснее наблюдать полет ракеты.

Сегодня ночью состоялось заседание Госкомиссии - это первое заседание и первый пуск в отсутствии С.П.Королева. После приема в Кремле он серьезно заболел, и в воскресенье его увезли в больницу. До этого, еще в Куйбышеве, а затем и в Москве, он жаловался на сердце и желудок. Врачи уверяют, что ничего опасного пока нет и через 2-3 недели Сергей Павлович вернется на работу. Будем надеяться на лучший исход, а пока что приходится обходиться без него. На заседании Госкомиссии рассматривались вопросы готовности ракеты, АМС и всех служб обеспечения. Все доложили коротко: "К полету все готово, сомнений в исправности систем и их надежной работе нет".

7:00 по местному времени, до пуска осталось еще 56 минут. Я нахожусь на ИПе; сегодня у меня нет конкретных обязанностей по пуску, после подписания полетного задания я просто наблюдатель. Несколько последних пусков я находился в бункере, но оттуда ничего не видно...

7:45 по московскому времени, борт самолета Ил-14. Только что взлетели и взяли курс на Москву. На борту самолета 15 пассажиров: пять космонавток, двое Никитиных, семь офицеров и служащих полигона.

С веранды ИПа старт и ракета были видны как на ладони. На веранде собралось человек 40: главные конструкторы, члены Госкомиссии, руководство и офицеры полигона, космонавтки. Утро солнечное, но прохладное, а девушки довольно легко одеты. Врач Никитин уговаривает их сойти вниз - там теплее, но видно хуже. Они жмутся друг к другу от холода и все же остаются наверху. Я уже десятки раз наблюдал пуски ракет. Эта ракета значительно тяжелее обычной Р-7, но она, как и штатная "семерка", очень плавно отделяется от старта, постепенно набирает скорость и склоняется на курс полета. Через две минуты уже не видно языков пламени, только узкий инверсионный след некоторое время держится там, где скрылась ракета.

Через 15 минут получили данные о выходе АМС и четвертой ступени на орбиту вокруг Земли. Итак, тяжелый спутник (7 тонн) на орбите, через полтора часа узнаем, как сработает четвертая ступень. От этого теперь зависит, пойдет ли АМС к Венере или останется на несколько дней спутником Земли. Нам нечего уже больше ждать, договорившись о дальнейших работах с Леонидом Васильевичем Смирновым, я сажусь в "Волгу" и отправляюсь на аэродром. Очень хорошо, что пуск прошел отлично и что его наблюдали девушки. Теперь у них будет больше уверенности в надежности и точности пусков ракет.

В Уральске, где мы садились для дозаправки, я узнал о вылете Ан-10 с "Зари" в Крым - это значит, что четвертая ступень сработала нормально и АМС уже пошла на Венеру. Сообщения ТАСС о пуске еще нет, оно будет вечером, после первого сеанса связи с АМС.

26 августа. Дача "Заборье".

Оленька очень радовалась моему возвращению и все говорила: "Зачем ты так много летаешь, ты больше не улетай". Вчера в Москве весь день шел дождь, но к нашему прилету погода несколько улучшилась, появились разрывы в тучах. С воздуха было видно, что все окрестности Москвы обильно залиты водой. Лето 1962 года - самое дождливое на моей памяти, а может быть и за последнюю сотню лет. Ночью опять прошел сильнейший грозовой дождь. Утром мы с Оленькой надели резиновые сапоги и ходили гулять на пруд и в лес; собирали грибы, но их очень мало - нет даже шампиньонов, которых обычно в это время так много на лужайке перед дачей.

Вчера и сегодня я все ждал сообщения ТАСС о запуске АМС на Венеру, но его так и не было. По-видимому, с АМС нет связи, а может быть плохо сработала четвертая ступень. Завтра я узнаю все подробности. Но уже и теперь ясно, что запуск в целом неудачен, хотя отличные результаты вывода на орбиту вокруг Земли тяжелого спутника массой 7 тонн - это все-таки шаг вперед. Правда, такой результат мы уже дважды имели в 1960 году.*

______________

* в 1961 - Хл.

27 августа. Москва.

Звонил генералу Карасю. Он сообщил, что с АМС, летящей на Венеру, есть телевизионная связь, но нет радиосвязи. Сообщения ТАСС пока нет, и неясно, будет ли оно вообще. Только что звонил Воскресенский (заместитель Королева по пускам), он болен гипертонией и не присутствовал при стартах Николаева и Поповича, просил передать им привет и просьбу навестить его.

Иосип Броз Тито прислал приглашение всей четверке космонавтов посетить Югославию. Решили послать только Титова. 5 сентября 1962 года Гагарин вылетает в Данию. Других заграничных поездок космонавтов в ближайшее время не планируется. Алексеев сообщил, что три скафандра (для Терешковой, Пономаревой и Соловьевой) он изготовит только к ноябрю этого года. Таким образом, полет женщины в октябре совершенно не реален. Сейчас ЦПК и весь мой аппарат заняты отработкой их докладов и обработкой результатов первого группового полета. Состоялось решение Генштаба об увеличении численности Центра на 145 человек, кроме того, дали еще 89 единиц на организацию эскадрильи для летной и парашютной подготовки космонавтов. В ближайшие дни нужно будет поработать над штатами Центра и уточнением программы подготовки женщин-космонавтов.

28 августа.

Окончательно выяснил, что АМС не ушла к Венере, а осталась на земной орбите; четвертая ступень не сработала, радиосвязи со станцией нет. 27 июля американцы запустили к Венере АМС "Маринер-2" массой менее 200 килограммов. Ракета при пуске отклонилась от заданного курса, в результате чего АМС пройдет не в 10 тысячах километров от Венеры, а на расстоянии 600 тысяч километров. По сообщениям печати, американцы попытаются скорректировать полет "Маринера-2": это намек на то, что у них есть двигатели для коррекции курса.

Вчера весь день занимался бумагами, совещаниями и отбивался от корреспондентов и организаций, желающих "заполучить" хотя бы одного космонавта. Убедил Руденко никого не посылать на полигон для участия в пусках на Венеру. Звонил Ивановский (от Устинова) и убедительно просил не добиваться заказа на строительство "Востоков", уверяя, что это минимум на год затормозит готовность "Союза". Маршал Гречко, как я уже писал, также отказался ходатайствовать за нас в этом деле. Сопротивление заказу "Востоков" очень сильное, но все равно нужно ломать это сопротивление, иначе мы рискуем в 1963-1964 годах вообще не иметь полетов космонавтов. Ивановский подтвердил, что женских скафандров раньше конца 1962 года не будет. Пуск двух "Востоков" наиболее вероятен в марте-апреле 1963 года.

Телефоны трещат непрерывно и мешают работать. Хотелось бы сказать пару "теплых слов" и положить трубку, но надо соблюдать вежливость и тысячу раз объяснять, что космонавты очень заняты и не могут удовлетворить и сотой доли заявок на встречи с ними. ТАСС, "Правда", "Известия", "Труд", "Красная звезда", "Огонек", "Крокодил", "Комсомольская правда" и десятки других газет и журналов - все хотят хоть строчку получить от Николаева и Поповича. Сотни организаций хотят видеть у себя космонавтов. ЦК и МИД, Союз обществ дружбы с зарубежными странами и АПН добиваются возможности организовать встречи и приемы с участием "небесных братьев". Я и мои помощники всем даем один ответ: "До 1 сентября они будут в госпитале, с 1 по 6 сентября у них запланированы поездки на родину (Попович - в Киев и Узин, Николаев - в Чебоксары и село Шершеры); а потом на месяц они едут на курорт". Такой ответ никого не устраивает, и кто может, тот жмет на нас через ЦК и маршалов, но мы упорно сопротивляемся и отстаиваем интересы космонавтов - больше заниматься своим делом и поменьше отрываться на встречи, приемы и т.д.

29 августа.

Был у меня генерал-майор авиации Костюк Михаил Николаевич. Он вернулся из США, где несколько лет работал авиационным атташе. Когда мы с Титовым в мае этого года летали и ездили по Америке, нашим постоянным спутником и хорошим гидом был Михаил Николаевич. У меня возникла мысль предложить ему должность начальника Центра подготовки космонавтов. Костюк завтра уезжает на курорт, он обещал обдумать мое предложение и по возвращении дать ответ. Предложение его явно заинтересовало. Но он получает 340 рублей и специальные надбавки - всего 400 рублей, а мы можем ему предложить не больше 240 рублей и штатную категорию генерал-майора, но он хотел бы иметь перспективу получения очередного воинского звания. Костюк очень подходящий кандидат для роли начальника ЦПК, но едва ли Главком сумеет уломать Генштаб и министра сохранить ему оклад и дать штатную категорию генерал-лейтенанта.

Позвонили от С.П.Королева и передали, что он хотел бы сегодня в 17 часов встретиться с Гагариным, Титовым, Николаевым и Поповичем. Дал задание Карпову собрать всю четверку и навестить Сергея Павловича в больнице.

30 августа.

Вчера звонил генерал-майор авиации Молотков - первый заместитель начальника ГКНИИ ВВС. Он просил иметь в виду его кандидатуру на должность начальника ЦПК ВВС. Молотков толковый генерал, он еще сравнительно молод (ему чуть больше 40), и его кандидатура, пожалуй, одна из наиболее подходящих. Беседовал с генералом Гореглядом, очень серьезно предупредил его об имевших место случаях выпивки в заграничных командировках и в Куйбышеве. Его поведение в Куйбышеве заметили Смирнов и Мурысев, да и я сам был свидетелем его сильного опьянения.

В воскресенье Попович полетит в Киев, а Николаев - в Чебоксары; надо будет завтра выкроить часа два и хорошо подготовить их к предстоящим поездкам и выступлениям. Вчера вся четверка героев-космонавтов посетила Сергея Павловича Королева. Он лежит в Кремлевской больнице на улице Грановского. Состояние здоровья у Сергея Павловича неважное, и раньше, чем через два месяца, едва ли он сможет выйти на работу. Как рассказали ребята, Королев интересовался планами ВВС по заказам "Востоков" и проектами заданий на очередные космические полеты. Он рекомендовал принять "Востоки" на вооружение ВВС, заказать их целую серию и начать силами ВВС регулярные учебные и исследовательские полеты в космос. Королев тысячу раз прав. Я уже год тому назад говорил Вершинину и Малиновскому о необходимости создания в ВВС учебных космических эскадр и оснащения их техникой. По возвращении Главкома из отпуска (3 сентября) попробую еще раз "подогреть" его на активную борьбу за более целеустремленное освоение космоса. Десятки наших официальных предложений в этом направлении пропадают, как в бездонной яме, в недрах канцелярии министра. Я еще лишний раз убедился, что без личного вмешательства Хрущева в космические дела, едва ли будет возможно повести их в желательном для нас направлении, а именно: сконцентрировать управление и сосредоточить все силы и средства на главном - освоении космоса человеком, осуществлении пилотируемых полетов на Луну, создании орбитальных станций. Многие из наших высоких руководителей забывают, что достижения в космосе это - успехи в науке, технике, обороне и потому это - самая большая политика.

Сегодня побывал в издательстве "Молодая гвардия", беседовал с редактором моей книги "Первый гражданин Вселенной" Г. Я. Короткевичем. Замечаний по книге немного, и я обещал рассмотреть их до 3 сентября. Я не в восторге от книги, ее можно было бы написать более интересно и красочно. У меня множество различных материалов, но нет времени для работы над ними, нет времени даже перечитать наспех написанные строчки. Редакция торопит, намереваясь выпустить книгу в сентябре.

31 августа.

Кончается август, кончается лето - можно сказать, что для Москвы в 1962 году оно и не начиналось: непрерывные дожди, ни одного жаркого дня. Вот и сегодня идет дождь...

Вчера, в конце рабочего дня, у меня был Гагарин и еще раз подробно рассказал о встрече в больнице с Сергеем Павловичем. Королев уверял, что если ВВС примут "Востоки" на вооружение и сами будут проводить их пуски, то он поддержит наше ходатайство о заказе на 1963 год еще 10 "Востоков". Он советовал ребятам решать эти вопросы не через Малиновского, а прямо обращаться к Хрущеву. Королев так же, как и я, не верит, что Вершинин, Гречко, Захаров и Малиновский способны отрешиться от присущей им недооценки космоса и по-настоящему взяться за его военное освоение. Вершинин многое понимает правильно, но он после неоднократных "избиений" не может идти в бой против заскорузлости начальника Генштаба и министра обороны. Я бы мог попытаться "повоевать" против застоя мысли в военной верхушке, но мне не хочется подводить Вершинина - он твердо верит, что я не буду "бунтовать".

1 сентября.

Беседовал вчера с Германом Титовым об учебе в академии и работе в Центре, о его поведении и о предстоящей поездке в Югославию. При встречах со мной Герман обычно высказывает неплохие мысли и признает свои ошибки, но, к сожалению, я слишком хорошо знаю, что он быстро забывает свои обещания и часто делает противоположное тому, о чем сам недавно говорил. В этот раз Герман сказал: "Меня неправильно поняли, я за учебу в академии, только я хотел бы поменьше отрываться от учебы". Целый год руководители Центра твердили: "Титов не хочет учиться в академии", и он действительно не учился. Поговорили мы и о его планах на отпуск. Сначала Герман высказал пожелание вместо поездки на курорт поехать на юг на автомашине, но потом дал согласие вместе с Тамарой поехать в Форос. Такое быстрое изменение решения, по-видимому, объясняется стремлением Титова не быть на отдыхе в одном месте с Гагариными. Сперва Герман не захотел поехать вместе с ними в Гурзуф, мотивируя свой отказ желанием попутешествовать на машине; но когда узнал, что может состояться поездка группы космонавтов в Форос и что в ней не будет Гагариных, он легко отказался от своего первоначального намерения.

Несколько позже в моем кабинете собралась вся четверка летавших космонавтов. Николаев и Попович приехали прямо из госпиталя; они только что закончили пятидневное медицинское обследование. Никаких отклонений в состоянии их здоровья не обнаружено. После того, как мы договорились по всем организационным вопросам, я в присутствии всей четверки доложил о них маршалу Руденко. Все уже отданные мной распоряжения по организации и срокам предстоящих заграничных и внутренних поездок маршал утвердил.

Вернулся из отпуска Вершинин. Сейчас в его кабинете уже больше часа сидят Рытов и Руденко. Один вернулся из отпуска, другой уходит в отпуск передают дела. Руденко собирается 8 сентября уехать на Кавказ. С удовольствием пожелаю ему попутного ветра, в надежде, что Вершинин в его отсутствие будет меньше говорить и больше делать. За прошедший месяц я изрядно устал от словоизлияний Руденко - они, как правило, не помогают, а мешают делу.

Вчера и сегодня генерал Холодков настойчиво доказывал мне необходимость объединения его организации с Центром подготовки космонавтов. Это предложение в принципе правильное: нужно всю космонавтику объединять под одним руководством, но органически связывать Центр подготовки космонавтов и Центр по разработке и заказам космической техники едва ли целесообразно. Я понимаю Холодкова, ему крайне трудно работать под руководством Пономарева, и уход из-под его начала был бы полезным для дела и приятным для большинства офицеров части Холодкова, не говоря уже о нем самом. Холодков юридически мне не подчинен, но контакты у нас с ним значительно крепче, чем между ним и его непосредственным начальником генерал-полковником Пономаревым.

3 сентября.

Мои орлы разлетелись по родным местам: Гагарин - в Гжатск, Попович - в Узин, а Николаев - в Чебоксары.

Вчера я весь день провел на даче. Ласковое солнце пыталось загладить предыдущие неприятности с дождями. Часов в 15 снова прошел короткий, но очень сильный дождь, наливший воды больше, чем за целый день моросящий дождь. Начал разбирать сплошной деревянный забор, отделяющий наш дачный участок от участка генерала Лешукова, он служил в годы войны главным инженером моего авиакорпуса. "Это первый шаг генералов в коммунизм", сказал я, шутя, Григорию Петровичу. После того, как я разобрал часть забора, все с удовольствием убедились, что виды с обеих сторон стали красивее, а соседи - ближе друг к другу.

Приходил вчера к нам на дачу Саша Магид (бывший правдист, писатель, ему в декабре этого года исполнится уже 60 лет). Как всегда, он уморил меня потоком "новостей" и самолюбованием. В одном ему можно позавидовать - он очень энергичен, много пишет и много разъезжает по стране.

Сегодня заходил генерал-лейтенант С.Ф.Ушаков, он сейчас временно на должности начальника Главного штаба ВВС. Ушаков просил, чтобы я и Титов завтра были на завтраке, который он дает в честь нового авиационного атташе США в СССР. Эта церемония вызвана тем, что приехавший в США вместо генерала Костюка наш новый авиационный атташе был неожиданно принят начальником штаба ВВС США. Генштаб решил не отставать от американцев и приказал такой же прием оказать их представителю.

Генерал А.Г.Карась сообщил по телефону, что вторая наша попытка запустить АМС на Венеру также закончилась неудачей. Первые три ступени, как и при пуске 25 августа, сработали отлично и вывели четвертую ступень с АМС на околоземную орбиту; но четвертая ступень вновь не сработала, и АМС на несколько дней останется спутником Земли. Итак, две ракеты из трех, предназначенных для пусков на Венеру, не выполнили задания. Мало надежд на отличный результат и при третьем пуске. Я не хочу злорадствовать; неудача Родины - это и моя неудача. Но нельзя не видеть, что эти неудачи закономерны. Я был прав, когда предлагал не увлекаться Марсом и Венерой, а осваивать глубже то, что по плечу современному состоянию нашей космической техники. Путь к планетам лежит через Луну и орбитальные станции. Все попытки стартовать к планетам прямо с Земли в ближайшие 5-1О лет не принесут большого успеха, да и в более далеком будущем успех таких стартов проблематичен. Американцы уже кричат на весь мир о советских неудачных запусках АМС на Венеру: "Наши радары в Турции засекли гигантскую советскую ракету, развалившуюся в космосе на три части, обломки которой сейчас носятся вокруг 3емли". В этом сообщении есть доля правды: третья и четвертая ступени действительно при выходе на орбиту разделились; правда и то, что четвертая ступень не смогла послать АМС по направлению к Венере и станция осталась на околоземной орбите. В обоих пусках АМС есть и большая удача - вывод на орбиту спутника весом более семи тонн, и большой провал - отказ четвертой ступени и средств связи. Наша излишняя засекреченность пусков сейчас бьет по нас. В обоих случаях можно было бы сообщить о выводе на орбиту семитонных спутников в экспериментальных целях.

4 сентября.

Вчера в конце рабочего дня был у Вершинина. Мы понимаем друг друга с полуслова. Вот и на этот раз Главком легко согласился с моими предложениями по заказу "Востоков", одобрил проекты новых штатов, кандидатуру генерала Костюка на должность начальника ЦПК и другие организационные мероприятия.

Утром был Гагарин, говорили с ним о его поездке в Данию и последующей поездке всей семьей в Гурзуф. Несколько позже забежал Титов, подробно обсудил с ним предложения космонавтов о том, что в организации занятий в предстартовые дни нужно предоставить больше инициативы командирам космических кораблей.

Днем в кабинете генерал-полковника Брайко принимали нового американского авиационного атташе полковника Скотта. Перед самым приемом Главком внезапно почувствовал себя плохо, и к нему срочно вызвали врачей. Это первый случай резкого ухудшения самочувствия Вершинина. Я не хочу быть пророком, но маршал много не проработает, а его уход от дел - это плохая перспектива и для ВВС, и для меня лично. Вершинин работает на износ. Он совершенно не жалеет себя, и я бы сказал, слишком варварски относится к своему здоровью. Много сил отдает работе, курит, пьет и все очень близко принимает к сердцу. Кандидат в Главкомы ВВС - маршал Руденко - совершенно другой человек. Он очень много заботится о своей персоне, излишне болтлив и редко делает что-либо полезное. Зато он большой мастер поучать, тут он, как говорится, "собаку съел". Генерал Ушаков мне прямо заявил: "Если бы мне предложили должность начальника Главного штаба при Руденко, я отказался бы категорически". Руденко, Брайко, Пономарев и Кутасин - это очень тяжелые люди, их в ВВС никто не любит и не уважает.

Звонил генерал Керимов. Он, Смирнов, Келдыш и другие члены Госкомиссии прилетели в Москву с полигона. Два дня они будут разбираться со специалистами в причинах двух наших "венерических" неудач и выработают план наилучшего обеспечения третьего пуска на Венеру, который должен состояться на днях.

5 сентября.

Заявок на выступления космонавтов и встречи с ними так много, что мы уже привыкли не принимать их всерьез. Из-за этого вчера получилось большое недоразумение. Генерал Горегляд обещал парткому аппарата Совета Министров СССР организовать 10 сентября встречу с Николаевым и Поповичем и забыл доложить мне об этом. Я, не зная о данном им обещании, отказал в организации встречи. О моем отказе было доложено в ЦК КПСС, после чего на нас крепко нажали и обязали провести встречу.

Два раза был у Главкома. Уговорил его подписать письмо Малиновскому и Устинову о заказе на 1963 год 10 "Востоков". Прежде чем представить на подпись документ, я пытался убедить Вершинина в необходимости его личной встречи с министром, чтобы доказать настоятельную необходимость заказа кораблей. Главком ответил: "Я имею в виду сделать это во время учений на Дальнем Востоке, куда я и министр вылетаем 10 сентября. На эти разговоры потребуется несколько заходов. Ты не знаешь министра: когда он занят, из него слова не вытянешь, а когда свободен - все время играет в шахматы. Трудный человек наш министр". Я сказал, что с удовольствием поставил бы несколько матов министру. "И не обобрался бы неприятностей; он очень злится, когда проигрывает", - заключил Главком.

Сегодня Военный совет ВВС рассматривал вопрос о кадровых перемещениях. Маршал Красовский (65 лет), генерал-полковник Волков (62 года), генерал-лейтенант Бондаренко и другие "старички" остались на своих должностях, а офицеры в возрасте 4О-45 лет увольняются из-за отсутствия вакансий. Вершинину 63 года, Агальцову - 64, Брайко - 60, Гудкову - 61; у них руки не подымаются на своих сверстников, но они легко расправляются с "молодежью".

Звонили из нового Дворца пионеров, просили принять делегацию пионеров для вручения мне как "большому другу космонавтов" официального приглашения на открытие Дворца 9 сентября. Им, конечно, нужны космонавты, а не я, но сказать об этом прямо посчитали неудобным.

Были сегодня у меня генералы Грядунов и Молотков. Первый просил помочь устроиться в ГВФ, а второй - в Центр подготовки космонавтов. Первому помочь невозможно (55 лет, в отставке, больной, пострадал в автокатастрофе); за второго есть смысл повоевать с маршалом Руденко - он настроен категорически против кандидатуры Молоткова.

8 сентября.

Маршал Руденко более двух часов знакомил меня вчера с проектом реорганизации Института авиационной и космической медицины. Проект составили генералы Бабийчук и Мишук. Смысл реорганизации сводится к тому, чтобы вместо двух управлений (авиационной медицины и космической медицины) создать четыре-пять комплексных направлений, в которых одновременно работали бы специалисты как авиационной, так и космической медицины. Основной принцип не отделять космическую медицину от авиационной, а еще плотнее их соединить. Маршал добивался одобрения мной этого проекта. Я не спешил с одобрением и сказал, что успех дела будет зависеть не столько от реорганизации, сколько от людей, которых мы поставим во главе института. Я дал ему понять, что едва ли разумно убирать из института сразу Волынкина, Яздовского, Генина, Денисова и еще десяток других специалистов. Я сказал маршалу: "В ближайшие 5 лет ведущими фигурами в космонавтике будут Королев и Келдыш, а они поддерживают Яздовского. Мы не должны из-за Яздовского портить наши отношения с Королевым, Келдышем и Смирновым. Яздовского можно "обломать" и заставить хорошо работать на ВВС. Яздовскому нужно дать генеральские лампасы и должность заместителя начальника института по науке, и он будет работать лучше и успешнее, чем любой другой кандидат". Маршал серьезно задумался над моими предложениями и обещал посоветоваться с Вершининым.

Вчера Николаев вернулся из Чебоксар, а Попович - из Киева. Сегодня они оба были у меня и у Главкома, с удовольствием рассказывали о теплых встречах с земляками. Вершинин обнял и расцеловал ребят, очень разволновался, плакал и долго не мог начать говорить: "Весь мир взволновали ваши полеты. Я был в отпуске в Румынии, но внимательно читал сообщения ТАСС, слушал радио и поддерживал связь с Москвой. В дни вашего полета все люди Земли жили надеждами на успех вашего дерзкого и длительного проникновения в глубины Вселенной". Ребята вручили Главному маршалу свои фото, на которых они во время космического полета написали Главкому теплые приветствия.

После приема у Вершинина мы договорились о плане работ до 15 сентября и около часа готовились к выступлениям на встрече с офицерами Московского гарнизона в театре Советской Армии. Встречу открыл генерал армии Епишев. Я рассказал о значении первого группового космического полета, а Николаев и Попович поделились своими впечатлениями о полете. Вечер прошел хорошо, было очень много записок с вопросами. Николаев говорил спокойно, отвечал на вопросы правильно, но суховато. Попович выступал лучше и, главное, живее. Оба выступали без конспектов.

Сегодня бешеный день: сотни звонков, десятки людей и даже три делегации - всем нужны космонавты. Более часа беседовал с Яздовским. Он обещал не идти в лобовую атаку против Руденко и попридержать своих подчиненных.

10 сентября.

Сегодня вечером Николаев и Попович выступят перед сотрудниками аппарата Совета Министров в Кремлевском театре, а затем поедут к А.И.Аджубею. Несмотря на настоятельные приглашения, я с ними не смогу поехать. Ночью мне придется выехать в Меленки и попытаться договориться с Марусей и Александром об уходе за мамой.

11 сентября. Меленки. Я приехал в Меленки поездом, никого не предупредив о приезде, так что мое пребывание в городе остается незамеченным...

...Поезд вышел из Москвы в 22:35 10 сентября, а в 3:37 11 сентября я был уже на станции Бутылицы. 4О лет тому назад я впервые в жизни увидел на этой станции "живые" вагоны и паровозы. Бутылицы стали больше, вместо тусклых керосиновых фонарей много электрического света, есть радио, но культура людей, служб и помещений, пожалуй, даже хуже, чем 40 лет назад. От Бутылиц до Меленок проложена узкоколейка, ее построили в конце тридцатых годов с моей помощью (ездил к Кагановичу и выпросил средства на строительство и рельсы). Меленковский поезд состоит из трех небольших, но чистеньких пассажирских вагончиков. Из Бутылиц поезд вышел почти пустым, но в Вероунже и Злобине в вагоны набилось несколько десятков крестьянских девушек, едущих в Меленки на текстильную фабрику. Сорок лет назад город Меленки на западе кончался фабричным забором, за ним были поля и недалекий Брантовский лес. Постепенно лес вырубили, и он отступил дальше на запад, а пространство между ним и фабрикой полностью застроили. Было пять часов утра; с реки Унжи поднимался реденький туман. Я с удовольствием прошелся по асфальтированному тротуару (раньше был деревянный), постоял над рекой на фабричном мосту. Тысячи воспоминаний детства нахлынули на меня...

Мама с апреля 1959 года серьезно больна. Она не может передвигаться, ей уже 84 года, она немного отяжелела, но общее самочувствие у нее хорошее. Я всегда восхищался маминым спокойствием. Она и сейчас держится стоически. У нее крепкие нервы, хорошие аппетит и сон, и только ноги и сердце ослабли. Сегодня утром я с помощью сестры Маруси вывел маму в столовую, и она вместе с нами позавтракала. Сейчас, когда я пишу эти строки, мама прилегла отдохнуть. Для нее сегодня большой день: собрались два сына, дочь, сноха, двое внуков и внучка. Все вместе с мамой обсуждали, как лучше ухаживать за ней, и где она сама хотела бы жить - в Москве, у Маруси или оставаться в своем доме. Мама пожелала никуда не переезжать, мы все согласились с ее желанием. Я предлагал для постоянного ухода за мамой нанять одну или двух женщин. Все, в том числе и мама, высказались против моего предложения решили ничего не менять в сложившейся обстановке. Побывал у Маруси - у нее, как всегда, идеальная чистота. Маруся, ее сын Виктор и я вместе пообедали, я пожурил племянника за то, что он долго (ему уже 34 года) не женится.

Вечером на "Волге" (в Меленках уже пять такси "Волга") я за 40 минут доехал до Мурома (дорога теперь полностью вымощена булыжником) и в 00:25 выехал на поезде в Москву.

12 сентября. Москва.

Весь день был на работе. Передавал дела генералу Горегляду и готовил Николаева и Поповича к их завтрашнему выступлению с докладами о полете в Научно-техническом комитете Генерального штаба. Как всегда, было много посетителей. Звонили от Королева, просили 13 сентября приехать к нему, а 14 сентября прислать Николаева и Поповича в ОКБ-1.

13 сентября. С 10 до 13:15 проходило заседание НТК Генерального штаба. Николаев докладывал полтора часа, а Попович - 30 минут. Присутствовали генералы и офицеры от всех видов Вооруженных Сил. Николаев и Попович обстоятельно доложили о возможностях космонавта решать военные задачи на корабле "Восток". Выводы, вытекающие из их докладов: человек способен выполнять в космосе все военные задачи, аналогичные задачам авиации (разведка, перехват, удар); корабли "Восток" можно приспособить к разведке, а для перехвата и удара необходимо срочно создавать новые, более совершенные космические корабли.

После совещания в НТК Николаев, Попович, Гагарин и я были приняты начальником Генерального штаба маршалом Захаровым. Кроме Захарова были Иванов С.П. и Алексеев Н.Н., беседа длилась 3О минут. Захаров задавал глупейшие вопросы о возможностях человека и "Востока" решать военные задачи в космосе. Космонавты пытались убедить его, что настало время по-настоящему заняться космосом в целях обороны страны. По всему чувствовалось, что Захаров не знает и недооценивает космос, но он должен был хотя бы из приличия сказать Алексееву, что НТК необходимо изучить опыт полетов и обсудить возможности создания пилотируемого разведчика. Захаров эаверил нас, что Министерство обороны закажет на 1963 год 4 корабля "Восток".

Через час, возвратясь в штаб ВВС, я лишний раз убедился в непроходимой заскорузлости нашего военного руководства. Гречко, а затем и Малиновский дважды отказались заказывать "Востоки". Вершинин просил заказать 10 "Востоков". НТК Генерального штаба и Захаров, переделав наш документ, просили министра заказать 4 "Востока". Малиновский отказал, заявив буквально следующее: "Корабли "Восток" не имеют военного значения, принимать их на вооружение и заказывать их мы не будем, пускай этим занимается Военно-промышленная комиссия". История повторяется: ровно 50 лет тому назад примерно так же царские генералы оценивали военное значение самолетов. Малиновский, Гречко и Захаров упускают наши возможности для создания первыми военной космической мощи - я бы даже сказал, абсолютной военной мощи, которая могла бы содействовать утверждению господства коммунизма на Земле.

Сейчас в Москве нет никого из военных руководителей (Малиновского, Епишева, Вершинина, Бирюзова, Руденко), придется после возвращения из отпуска пробивать заказ на строительство космических пилотируемых кораблей в обход Малиновского. Я отдаю себе отчет во всех трудностях этого дела, но нужно будет решительно воевать за него даже против Вершинина (наперекор его осторожности) и Малиновского (против его недальновидности).

14 сентября.

Муся ночевала в Москве. Готовила все к нашему отъезду на курорт. Я с Олей был на даче. С 10 до 12 часов вместе с Боголеповым и Рябчиковым просматривали киноматериалы о Николаеве и Поповиче - материал богатый, но кинокартины еще нет. Предстоит большая работа, нужно кое-какие кадры взять из секретного фильма, который готовит Косенко. Дома весь вечер готовились к отлету в Крым; завтра в 8 часов на Ил-14 вылетаем в Симферополь. Со мной летят Муся и Оля. Гагарин и Попович летят с семьями; Николаев - один, а Карпов - с женой и дочерью.

31 октября.

Главком вчера позвонил и вызвал меня из отпуска. Недогулял я всего три дня, а не три-четыре недели, как это было в 1960 и 1961 годах. Причина вызова: сегодня Президиум ЦК рассматривает вопрос о нескромном поведении космонавтов (Гагарина, Титова, Поповича, Николаева и других), о "плохой" их учебе в академии, о "прилипании" кое-кого из журналистов к славе космонавтов и т.д. Все это по донесениям работника КГБ подполковника Титова. Ни одного нового, неизвестного нам факта в донесениях нет - на все это мы уже реагировали (выговор Герману Титову, предупреждение Павлу Поповичу). Я был готов вместе с Главкомом поехать на заседание Президиума, но позвонил Сербин и сказал, что мне там быть не нужно. Откровенно говоря, это меня обрадовало: мало удовольствия разбирать кляузы на Президиуме ЦК - я с большой охотой выступил бы там по нашему общему плану освоения космоса, но этот вопрос не стоит на повестке дня. ЦК не находит времени для рассмотрения больших, принципиальных вопросов развития космонавтики и считает уместным обсуждать сомнительные донесения о поведении космонавтов.

Только что просмотрели кинофильм "Небесные братья" о полете Николаева и Поповича. На просмотре присутствовали Вершинин, Руденко, Агальцов, Боголепов, Рябчиков, Гостев и другие. Фильм получил хорошую оценку, и выпускается в свет. Это уже третий фильм о космонавтах, в нем есть, конечно, некоторые повторения и общие места, но сейчас, когда самое интересное в нашей космонавтике строго засекречено, трудно создать что-либо более значимое.

1 ноября.

Вершинин вернулся вчера из ЦК уже после 17 часов и сразу же вызвал меня с партийного собрания. На заседании Президиума Главком не был; пока он проходил в зал заседаний, вопрос уже был решен, точнее снят с обсуждения. Никакого решения о поведении космонавтов не принято. Не отменены и решения ЦК о поездках корреспондентов за границу вместе с космонавтами. Я надеялся, что появится хоть какая-то ясность с порядком организации встреч космонавтов с различными коллективами и иностранцами, но теперь этот вопрос еще больше осложнился. Жалобы на нескромное поведение космонавтов, на длительные их отрывы от учебы есть, а решения, как устранить причины этих недостатков, нет и не будет. Придется мне и дальше регулировать заграничные поездки и выступления космонавтов внутри страны, увязывая все это с их учебой в академии и подготовкой к новым космическим полетам.

За полтора месяца моего отпуска ни один из важнейших вопросов по космосу не решен. Набор новых слушателей-космонавтов, реорганизация ИАКМ, новые штаты ЦПК, заказ "Востоков" и другие вопросы ждут своего решения.

2 ноября.

Сегодня в "Правде" опубликовано письмо Б.И.Россинского. "Дедушка русской авиации" обращается к Н.С.Хрущеву с просьбой принять его в партию.

В 1909 году Россинский совершил трехминутный полет на планере собственной конструкции (перелет через реку Клязьму), затем во Франции он научился летать на самолетах и с 1912 по 1917 год работал летчиком-испытателем на заводе "Дукс". Бесспорно, что он один из старейших летчиков России, но его претензии на особые заслуги перед советской авиацией чрезмерно преувеличены. Россинский в своем письме упоминает и мою фамилию, и фамилии космонавтов и безапелляционно заявляет, что в успехах космонавтики есть доля и его труда. В "Правде" опубликовано решение ЦК КПСС о приеме Россинского в члены партии. Эти два документа закрепят за Россинским почетное место в истории отечественной авиации. На днях я узнал, что другой наш "первооткрыватель", профессор Анощенко, сфотографировался в Крыму с Гагариным и протащил в "Экономической жизни" заметку, смысл которой состоит в том, что Гагарин открыл путь в космос, а Анощенко был одним из первых в освоении атмосферы.

За время работы в ДОСААФ я сотни раз встречался с Россинским и Анощенко и могу утверждать, что они не сделали и сотой доли того, на что претендуют. Оба старика проявляют назойливую заботу о защите своих мнимых заслуг перед авиацией. Оба они имеют одну бесспорную заслугу - они уже 60 лет в авиации и рядом с авиацией. Они многое видели и знают немало интересного из истории авиации; у них много интересных и важных документов - все это можно и нужно использовать, деликатно обойдя субъективное освещение ими событий и фактов.

Хочется написать хоть несколько слов о "победе" Хрущева на Кубе. Большинство генералов молчат об этом событии, а генерал-лейтенант Ушаков прямо заявил, что это очередное отступление. Кубинский кризис показал не мудрость и дальновидность нашей внешней политики, а отсутствие у нас твердой и обдуманной линии в ее проведении (как и по Берлину).

Вчера космический аппарат "Марс-1" вышел на траекторию полета к планете Марс. На сегодня он прошел уже более 250 тысяч километров, вся аппаратура работает хорошо. Будем надеяться, что эта попытка даст нам больше, чем все предыдущие пуски на Марс и Венеру, а их, если мне не изменяет память, было уже не менее девяти.

4 ноября.

Вместе с Гагариным вчера был у Вершинина. Он интересовался делами в ЦПК, настроениями космонавтов, ходом их учебы в академии и другими вопросами. Потом мы с Юрой ездили в Московский городской комитет партии, где Демичев вручал партбилет Россинскому. На этой встрече я познакомился с одним из самых старых членов партии Ф.Н.Петровым. Ему 87 лет (он в партии с 1896 года), а выглядит он лет на 65-70, не больше. Он сказал 78-летнему Россинскому: "Поздравляю вас, молодой человек. Желаю вам хорошо и много поработать. Мне вот уже 87 лет, а я еще не на пенсии". (Россинский на пенсии уже много лет.) "Молодого коммуниста" поздравляли Гагарин, пионеры и работники аппарата МГК. Россинский говорил больше всех, нес околесицу, плакал, благодарил за внимание к нему и уверял, что еще поработает. Вреда от этой комедии не будет, но обиженных будет много. Есть тысячи людей, сделавших для Родины в сотни раз больше и не получивших ни одного слова благодарности.

Более двух часов беседовал сегодня с полковником Карповым, разобрали с ним десятки служебных вопросов, касающихся Центра подготовки космонавтов. В связи с расширением ЦПК командование ВВС считает необходимым поставить во главе Центра генерала с опытом летной и строевой работы, а Карпова, как врача, оставить в роли заместителя начальника ЦПК. Естественно, что подобную передвижку Карпов переживает и уже жаловался на это Королеву. Позавчера Королев дважды звонил мне по этому поводу. Сергей Павлович излишне горячился и, защищая Яздовского и Карпова от нападок ВВС, грозился, что вместе с Келдышем поедет в ЦК и добьется создания своего Центра подготовки космонавтов. Я просил его не волноваться, не портить себе кровь и здоровье по пустякам и заверил его, что при очередной нашей деловой встрече мы сумеем многое согласовать.

9 ноября.

Три дня праздновали 45-летие Октября. Я имел пригласительные билеты во Дворец съездов, на Красную площадь и на прием в Кремле, но нигде не был из-за болезни Муси.

Сегодня я, генерал-лейтенант Мишук и генерал-майор Холодков около двух часов докладывали Вершинину предложения ВВС по военному применению "Востоков". Маршал Захаров сообщил, что НТК Генштаба в декабре будет рассматривать вопрос об использовании пилотируемых космических кораблей в военных целях, и просил Главнокомандующих видами Вооруженных Сил дать свои предложения. 4 ноября мы в таком же составе докладывали наши предложения маршалу Руденко. Он прочитал наш доклад, ничего не сказал и отправил нас к Главкому. Вершинин разбирался в предложениях ВВС очень внимательно и активно. Главное в предложениях ВВС сводится к следующему:

1) заказать 10 кораблей "Восток";

2) дооборудовать "Востоки" так, чтобы можно было отрабатывать элементы боевого применения (разведка, перехват, удар);

3) довести в 1963 году продолжительность пребывания в космосе человека до 11-12 суток, а животных - до 30;

4) вывести корабли с животными на более высокие орбиты;

5) провести ряд специальных экспериментов (посадка вручную, приземление в корабле, разгерметизация корабля в космосе и др.).

Главком одобрил все эти предложения и согласился с моим советом не согласовывать наш доклад с Королевым, а немедленно отослать его Бирюзову и Захарову.

12 ноября.

В субботу был в ЦПК, рассмотрел с Карповым вопросы аттестации офицеров и программу дальнейшей подготовки космонавток. 27-29 ноября проведем госэкзамены, с 1 декабря по 1 января 1963 года они будут в отпуске, а затем начнут конкретную подготовку к первому женскому космическому полету. Полет женщины состоится в марте или апреле 1963 года. Пока не решено, будет ли это одиночный или групповой полет, но полет женщины будет продолжительностью до 3 суток, а, если в паре с ней будет летать мужчина, то его полет может продолжаться 5-7 суток. Обдумывается предложение послать в полет два корабля с женщинами на борту.

Беседовал с Гагариным, Титовым, Николаевым и Поповичем. Все они настойчиво просили поменьше отрывать их на выступления и встречи, дать им возможность подготовиться и сдать экзамены в академии за 1-й семестр 1-го курса. Экзамены будут проходить с 15 ноября до 31 декабря. Ребята просят на этот период не планировать им больше одной встречи в две недели. Просьба понятна и законна, но при всех наших самых больших усилиях она невыполнима. Заявок на встречи тысячи, и будет хорошо, если мы сумеем не загружать каждого из космонавтов больше одного раза в неделю.

Только что заходил Попович - просил устроить свою жену Марину на летную работу. Летчик она хороший, и я попытаюсь уговорить Главкома взять ее в кадры.

13 ноября.

Вчера более часа беседовал с Вершининым о перспективах освоения космоса. Главком правильно понимает направления нашей работы и охотно подписывает многие наши ходатайства; но все наши попытки добиться решения ряда практических вопросов, как в стенку, упираются в Малиновского. Уже год мы просим оформить заказ промышленности на постройку еще десяти "Востоков", сумели уговорить промышленников, но не можем добиться согласия министра дать такой заказ. Сегодня по этому вопросу я говорил с Руденко и Ивановским решили еще раз послать письмо Устинову за подписью Вершинина. Эта попытка едва ли будет успешней всех предшествующих, но не будем терять надежду.

Наш посол Михайлов сообщил, что Сукарно собирается пригласить в Индонезию Николаева и Поповича. Главком запросил мнение Руденко и мое. Руденко ответил: "Я - против, им надо учиться", - а я сказал, что такую поездку желательно осуществить в январе 1963 года. Главком согласился с моим мнением.

Имел вчера малоприятную встречу с генерал-полковником Пономаревым. Я пожаловался Руденко, что ГКНИИ не собирается летать на невесомость на самолетах Ту-104 и плохо раскачивается с формированием эскадрильи для тренировки космонавтов. Пономареву эти обвинения показались необоснованными, и он пытался оправдать свою позицию в этом вопросе. Этого "сухаря" в ВВС очень не любят, а он ведет себя как барчук-белоручка, снисходящий до разговоров с плебеями. Я никогда не уважал его, а теперь, когда он как брат секретаря ЦК КПСС стал особенно задирать нос, я и в грош его не ценю. Пономарев почувствовал мое отношение к нему, да и не забыл мое выступление против него на Военном Совете. По-видимому, еще не один раз нам придется скрестить с ним шпаги.

15 ноября.

В сегодняшнем номере "Правды" опубликовано сообщение о смерти А.С.Мурысева - первого секретаря Куйбышевского обкома партии. Последний раз я с ним встречался в Крыму, в Тесселях 5 октября этого года, в день рождения Поповича. Он не отдыхал, а "мотался" по всему Крыму, очень много пил и неумеренно ел. 8 октября он по приглашению Предсовмина Украины вылетал в Киев, там, по-видимому, еще больше "перебрал" и, вернувшись в Крым, получил инфаркт. 13 ноября он скончался на 47-м году жизни.

Почти 5 часов просидел вчера на партийном активе Министерства обороны. Доклад сделал Р. Я. Малиновский, выступили 8 человек, в том числе А. А. Епишев. Все выступления и доклад - серенькие. Общая болтовня о высокой боеспособности, преданности партии, больших достижениях в боевой подготовке за год и легкое прикосновение к "некоторым недостаткам". Аллилуйщина и нежелание сказать всю правду о недостатках, а главное - боязнь вскрыть истинные причины имеющихся безобразий связывают языки. В заключительном слове Малиновский отвечал на несколько язвительных записок (Почему 5 лет не было партактива? Встречался ли министр с секретарями парткомов видов Вооруженных Сил? - и другие подобные вопросы.) Общее настроение присутствующих пассивное - лишь бы отсидеться и отмолчаться. Средний возраст "активистов" около 60 лет. Я более 25 лет наблюдаю нашу военную верхушку: сильно она постарела за эти годы, и это большой, может быть, даже решающий наш минус.

16 ноября.

Вчера Николаеву и Поповичу во вьетнамском посольстве вручили звезды "Героев труда ДРВ". На приеме присутствовал и Герман Титов. Прием был назначен на 16 часов, мне несколько раз звонили из отдела внешних сношений и просили приехать на прием, но у меня не было ни малейшего желания быть там. В 16:05 ко мне зашел, прихрамывая, Титов и попросил совета - ехать или не ехать ему на прием. Оказывается, два часа тому назад он, играя в волейбол, вывихнул ногу и теперь сильно прихрамывает. Я посоветовал ему ехать. В связи с большим количеством слухов и разговоров о мнимой болезни Титова, я посоветовал ему 19 ноября выступить на заводе "Станколит" и в выступлении сказать несколько слов о состоянии своего здоровья.

Физически Титов так же здоров, как и перед полетом, но в его поведении много нового: он все время куда-то спешит, везде опаздывает, высказывает свое суждение по любому вопросу, а потом легко от него отказывается. Он настойчиво просил разрешить ему поездку на "Волге" в Крым и на Кавказ. Такую поездку я ему запретил (мал шоферский стаж и увлекается скоростью) - на курорты и обратно он ездил поездом. 12 ноября истек срок его пребывания в звании майора, но, учитывая все его выкрутасы, я предложил, а Главком согласился задержать присвоение ему очередного звания на 6 месяцев.

Только что позвонил Карпов и доложил, что вчера Титов, Николаев и Попович отлично сдали зачеты в академии по курсу истории партии, а сейчас все усиленно занимаются, готовясь к сдаче экзамена по физике.

Вчера я был в Совете Министров у Ивановского и Семенова, завизировал проект решения о создании большой отечественной центрифуги. В проекте ряд комитетов и организаций обязываются отработать всю документацию по центрифуге в 1963 году и ввести ее в эксплуатацию в 1967 году. По вопросу о заказе десяти "Востоков" Ивановский еще раз пытался убедить меня не связываться с "Востоками" и все надежды возложить на "Союз", хотя сам признал, что "Союз" в 1963 году едва ли полетит. Между полетами "Востоков" и "Союзов" может образоваться "дыра" в 1,5-2 года. У нас - "дыра", а у США период очень большой активности. Американцы вполне могут нас догнать в период нашего затишья. Они уже объявили, что в апреле 1963 года Гордон Купер полетит на сутки. У нас есть все основания надеяться, что до 1964 года они не смогут догнать нас по продолжительности полета человека в космосе, даже если мы за 1963-1964 годы не проведем ни одного полета; но в 1965 году они могут обогнать нас, если мы не примем решительных мер по недопущению сокращения дистанции между нами и США.

17 ноября.

На вчерашнем заседании Военного Совета ВВС более трех часов обсуждали проекты новой структуры Института авиационной и космической медицины. По существующей структуре институт имеет два управления (1-е - авиационной медицины и 2-е - космической медицины), которые все время "дерутся" между собой. Руководство института (Волынкин, Яздовский, Денисов), в основном, против новой структуры, но сейчас группа лиц в институте, отстаивающих космическое направление, ослабла. Секретарь парткома Денисов заменен полковником Крышкевичем, поднял голову генерал-лейтенант Клоков, активизируются Сергеев и начальник 1-го управления. Короче говоря, начался распад сильной космической группы. Маршал Руденко, генералы Бабийчук и Мишук пытаются "запеленать" космонавтику в пеленки авиационной медицины так, чтобы и писка ее не было слышно. На заседании решено создать вместо двух три управления, количество отделов не увеличивать, а число лабораторий не ограничивать. Решено также наименования управлений определить после написания положения об управлениях и отделах.

19 ноября.

Был в Центре подготовки космонавтов. Дал согласие на начало строительства жилого городка рядом с Центром. Рассмотрел все документы по подготовке слушателей-космонавток к сдаче экзаменов на космонавтов.

Терешкова, Соловьева, Пономарева и Еркина, по-видимому, могут быть зачислены в космонавты, а вот Кузнецова, едва ли (у нее идет белок в сурдокамере и после центрифуги). Пономарева всю подготовку прошла очень ровно с оценкой "хорошо", а по теории у нее все пятерки, кроме одной четверки. По здоровью и подготовленности Пономарева могла бы быть первым кандидатом на полет, но ее поведение и разговоры дают основание сделать вывод, что в моральном плане она неустойчива. Пономарева часто повторяет: "Я хочу брать от жизни все". Терешковой она заявила: "Тебя безвозвратно испортили комсомол и партия", - это в ответ на попытки Терешковой (как старшей в группе) посоветовать ей вести себя поскромнее. Она злоупотребляет именем Келдыша: "У меня сильная рука, первой полечу я". Пономарева покуривает: "Каждая приличная дама должна курить". В Феодосии она несколько раз самовольно уезжала в город.

Впечатления от Терешковой у всех очень хорошие - она образец в поведении и воспитанности. Терешкова и Пономарева чувствуют, что они могут быть первыми кандидатами на полет, и между ними уже заметно кое-какое соперничество.

20 ноября.

Идет пленум ЦК КПСС. Читал сегодня доклад Хрущева о новой перестройке партийного руководства промышленностью и сельским хозяйством. Вместо райкомов создаются парткомы при сельскохозяйственных управлениях, объединяющих по три-четыре района. В каждой области будет теперь два обкома - один по промышленности, другой - по сельскому хозяйству. Эта новая ломка сложившейся управленческой структуры пользы не даст: она приведет только к еще большей путанице и затруднит руководство и промышленностью, и сельским хозяйством. Будем надеяться, что этот эксперимент не принесет нам очень большого вреда и что от него через 2-3 года откажутся.

21 ноября.

Вчера вечером, перед поездкой на встречу с писателями Москвы, заезжал ко мне Павел Попович. Он привез все документы (летную книжку, характеристики, заявление и др.) Марины, необходимые для ходатайства о зачислении ее в кадры армии и назначении вторым пилотом на Ил-14. Я поддержу ходатайство, но в этом деле окончательное слово за министром обороны, а у меня нет уверенности, что он согласится с нами.

Пленум ЦК продолжает работу. Все, что там говорится Подгорным, Демичевым, Мазуровым и другими, противоречит здравому смыслу и истинному положению дел. Вранье, очковтирательство и подхалимство - вот главное содержание почти всех выступлений. Все, с кем я встречаюсь, понимают, что говорится на пленуме совсем не то, что нужно было бы сказать: "Пора кончать валить все недостатки на Сталина". За десять лет после смерти Сталина в сельском хозяйстве ничего не достигнуто - молока, мяса, фруктов, овощей и других продуктов сейчас не больше, чем в 1952 году. Нужны не новые перестройки бюрократического аппарата, а свобода для крестьян. Надо дать возможность всем желающим разводить коров, овец, свиней, кур, и через 2-3 года у нас будет в достатке и мяса и молока. ЦК должен перестать считать еще не снесенные яйца и не высиженных цыплят и обеспечить свободу и инициативу тем, кто своим трудом создает сельскохозяйственные продукты.

Только что позвонила жена, она сегодня отстояла на рынке больше двух часов в большой очереди за молоком, но его так и не привезли. Это "хорошая" иллюстрация к разговорам на пленуме.

В подмосковной деревне Заборье (близ Домодедова) до войны было 160 коров и много лошадей, и все это поголовье содержалось за счет местных кормов. Теперь в Заборье 9 коров и ни одной лошади. В деревне совершенно невозможно купить молока даже для детей, и жители Заборья ездят в Москву за порошковым молоком. Могут сказать, что это не типично. Но вот другой пример. В 1919 году в стране был большой голод. На моей родине, в городе Меленки Владимирской области, хлеба не было, но никто не умирал от голода: была картошка и было много молока. А сейчас в Муроме, Меленках, Елатьме, Касимове, Гусь-Хрустальном положение такое же, как в Заборье. Поголовье коров и надои молока сейчас почти всюду значительно ниже официальных данных. Это знает и чувствует народ, но этого не хочет видеть руководство.