Суд в Гааге по сбитому боингу МН17

«Алмаз-Антей» проводил натурные эксперименты с использованием ракеты 9М38М1 и фюзеляжа самолёта Ил-86. Как и члены объединённой следственной группы, специалисты российского предприятия считали, что в атаке на MH17 была задействована именно эта модификация ракеты. Однако эксперимент, результаты которого опубликовали в 2015 году, показал, что 9М38М1, а точнее металлические «двутавры» — поражающие элементы, оставляют пробоины в форме бабочки, а на снимках рухнувшего малайзийского Boeing-777 таких не было. Это позволяет сделать вывод, что 17 июля 2014 года применялся самый старый тип ракеты 9М38. Последние такие выпустили в 1986 году, максимальный срок эксплуатации составляет 25 лет. По словам представителей «Алмаз-Антея», с вопросом о возможности дальнейшего использования в 2011 году к ним обращалась украинская сторона, им ответили, что российские военные не применяют ракеты дольше установленного срока из-за опасности для боевого расчёта.

Кроме того, эксперимент «Алмаз-Антея» опроверг утверждение, что атака на самолёт совершена из Снежного, о чём сказано в докладе международной группы. Ракета, выпущенная комплексом «Бук» по такой траектории, не могла оставить следы от поражающих элементов на левом двигателе малазийского Boeing-777, как зафиксировано в докладе следователей. Конструкция боевой части всех ракет для «Бука» задаёт характерное направление для облака поражающих элементов — «скальпеля», разрушающего самолёт. Если бы ракета летела со стороны Снежного, образовавшееся облако прошило бы самолёт насквозь слева направо в районе кабины пилотов, но не задело бы при этом левый двигатель и не могло бы оставить характерных следов вдоль всего фюзеляжа, о чём также говорится в заключении объединённой следственной группы.

Таким образом, эксперты «Алмаз-Антея» пришли к выводу, что характер повреждений, обнаруженных на MH17, указывает на то, что ракета летела со стороны Зарощенского, которое в то время в ходе боевых действий переходило под контроль то украинских силовиков, то ополченцев.

Как сообщил заместитель генерального прокурора РФ Николай Винниченко, российская сторона передала Нидерландам документы, подтверждающие, что поразившая самолёт ракета принадлежала Украине и была запущена с подконтрольной Киеву территории, а также данные российских радаров с момента авиакатастрофы.

Для более полной картины произошедшего 17 июля 2014 года судебный следователь в 2020-м обратился к США с просьбой предоставить спутниковые изображения, предположительно имеющиеся в их распоряжении, подтверждающие запуск ракеты из ЗРК «Бук» в 6 км к югу от Снежного, но получил отказ. На повторный запрос, направленный 4 марта 2021 года, ответ был аналогичным. В итоге суд отказался от дальнейших попыток получить от американских властей спутниковые снимки, имеющие отношение к авиакатастрофе MH17.

В момент трагедии рейс контролировался украинскими радиолокационными средствами и системой ПВО, а также находился под управлением украинских диспетчеров. Украинская сторона путалась в своих заявлениях: сначала они утверждали, что снимки с экранов радаров незамедлительно были отправлены в Совет безопасности Нидерландов, затем — что Амстердам вообще их не запрашивал, и, наконец, — о неисправности днепропетровского локатора в момент катастрофы. Однако Министерство обороны РФ фиксировало 17 июля 2014 года активность украинских назеых служб слежения.

Киев предоставил сведения только со вторичных радаров, то есть тех, которые регистрируют лишь находящиеся в небе и передающие сигнал на землю гражданские самолёты, такие радары получают информацию от самолётов с включенными передатчиками и не передают данные о других объектах или о самолётах, у которых передатчик выключен. Как объяснял прокурор Тейс Бергер, первичные радиолокационные данные Украина не предоставила, объяснив нидерландскому Совету по безопасности, что радар в момент авиакатастрофы не работал, поэтому ничего не зафиксировал. В ходе проверки следователи установили, что радар в Донецке был выключен, поскольку находился на подконтрольной ДНР территории, радар в районе Артёмовска был повреждён во время боевых действий, а радар в Чугуеве находился на плановом обслуживании.

«Никто не просит от Украины раскрыть данные с её радаров. Суд удовлетворился объяснением Киева, что в этот момент радары не работали, именно в этот момент. Никто не просит от Украины дать запись переговоров диспетчеров с бортом MH17, куда-то делась девушка, которая сидела на телефоне в диспетчерской кабине. Там много очень вопросов», — заявлял глава МИД РФ Сергей Лавров в конце декабря 2021 года в интервью телеканалу RT.

Изучение данных с украинских гражданских и военных радаров дало ограниченную информацию, первичные данные с мобильного военного радара в Харькове оказались гораздо менее информативными, чем первичные данные радара в Усть-Донецком Ростовской области, говорил Бергер, но даже они не помогли экспертам обнаружить следы запуска ракеты или военный самолёт рядом с малайзийским Boeing. По словам прокурора, если отсутствие данных об истребителе, который мог бы нанести удар по лайнеру, свидетельствует о том, что его в районе катастрофы не было в принципе, то отсутствие на радаре следов запуска ракеты не говорит о её отсутствии. При этом он отметил, что «Алмаз-Антей» и Министерство обороны России придерживаются другого мнения — если ракета не зафиксирована, значит, её не было.

В марте 2020 года на начальной стадии предварительного производства прокуроры предложили судьям осмотреть реконструкцию носовой части разбившегося самолёта и собранные на месте трагедии обломки, но судьи тогда усомнились в необходимости такой процедуры. Однако затем решили, что сделать это нужно, и в итоге прибыли на базу ВВС Нидерландов Гилзе-Рейн 26 мая 2021 года в сопровождении сотрудников прокуратуры, адвокатов одного из обвиняемого, представителей родственников погибших и группы журналистов.

Судьи осматривали обломки самолёта на протяжении 4 часов. Сначала самостоятельно, чтобы получить общее впечатление, поскольку видели их впервые. Затем вместе с представителями сторон защиты и обвинения, а также адвокатами родственников судьи изучали 13 объектов, на которые стоило обратить особое внимание, больше всего времени они уделили пробитому насквозь левому крылу. В завершение судьи при помощи специального подъёмника ближе рассмотрели повреждения носовой части лайнера. По итогам мероприятия, ставшего завершением стадии предварительного производства по делу MH17, судьи заявили, что осмотр разбившегося Boeing-777 произвёл на них сильное впечатление, но от подробных комментариев отказались.

Объединённая следственная группа объявила 19 июня 2019 года имена подозреваемых по делу о крушении малазийского лайнера: россияне Игорь Гиркин (известный под фамилией Стрелков), Сергей Дубинский, Олег Пулатов и украинец Леонид Харченко. Им предъявлены обвинения по двум статьям: причастность к авиакатастрофе, приведшей к гибели людей, и убийство 298 человек, — по которым грозит наказание вплоть до пожизненного заключения. Интересы Пулатова в суде представляли двое нидерландских адвокатов, а над остальными процесс проходил заочно.

«Государственная прокуратура обвиняет Гиркина, Дубинского, Пулатова и Харченко в том, что они играли руководящую, организующую и поддерживающую роль в развёртывании системы "Бук", сбившего MH17. Гиркин и Дубинский были на вершине вооружённой группировки "ДНР". Пулатов и Харченко были их непосредственными подчинёнными. Согласно обвинениям, они совместно запросили систему "Бук", получили её у Российской Федерации и использовали для вооружённой борьбы с целью сбить самолёт», — пояснял Бергер в 2020 году.

Причём, по словам прокурора, изначально целью для атаки мог быть самолёт Вооружённых сил Украины, а поразить гражданский MH17 ракета могла по ошибке, но непреднамеренная ошибка не имеет никакого значения для доказательств того, что это преступление было совершено.

«(Как показали прослушанные телефонные разговоры. — Ред.) Они направили "Бук" на место стрельбы, после катастрофы они обсуждали, сделал ли "их" "Бук" свою работу, потом они с энтузиазмом обсуждали, что сбили самолёт, после чего организовали вывоз "Бука" в Российскую Федерацию… Они не преследуются в судебном порядке как фактические исполнители процесса, то есть как те, кто нажал кнопку, указал на цель или приказал команде системы "Бук" стрелять. Таким образом, не требуется никаких доказательств о точном ходе событий, чтобы судить этих четырёх подозреваемых», — подчеркнул Бергер.

Комментируя обвинения следователей, Стрелков заявил, что ополчение к авиакатастрофе Boeing не причастно, и у него не было никаких «Буков».

Теоретически у обвиняемых была возможность избежать уголовного преследования, если бы суд признал их комбатантами — активными участниками вооружённых конфликтов, на которых распространяются особые правила. Однако прокуратура пришла к выводу, что ни один из четырёх человек не подпадает под этот статус, поскольку нет официального подтверждения, что они принимали участие в боевых действиях в составе вооружённых сил одной из стран.

За 2 дня до вынесения приговора Окружным судом Гааги голландский журналист, написавший книгу о крушении MH17, Йост Нимюллер отметил: «Процесс касается 4 человек, которые обвиняются в убийстве только потому, что, как считает прокуратура, они более-менее причастны к транспортировке зенитного ракетного комплекса "Бук". При этом стороне защиты не разрешили изучить альтернативные сценарии трагедии, например, что Boeing потерпел крушение из-за того, что ракета была выпущена из одного из украинских "Буков" (по ошибке, потому что они ожидали российские военные самолёты). В то же время доказательства того, что поблизости были украинские "Буки", есть».

Он также обратил внимание на отсутствие конкретных доказательств того, что кто-то из подозреваемых по этому делу был на месте: есть только записанные спецслужбами Украины телефонные разговоры.

«Вполне возможно, что они были подделаны украинскими спецслужбами. Нет никаких доказательств того, что это не было сделано. Так что в целом дело имеет очень слабую доказательную базу», — сказал Нимюллер.

Журналист посетовал, что нидерландские СМИ никогда не подходили с критической точки зрения к тому, как проводится официальное расследование дела о крушении лайнера в Донбассе.

«Никого больше не заботят факты. Печально, но это так», — констатировал Нимюллер.