История космонавтики 2

Когда я вошел в салон самолета, Севастьянов сидел на диване, а Николаев - за столиком. Я знал, что они тяжело переносят возвращение на Землю, но не рассчитывал увидеть их в таком жалком состоянии: бледные, опухшие, апатичные, без жизненного блеска в глазах - они производили впечатление совершенно изможденных, больных людей. Без всяких советов врачей мне стало ясно, что надо отказаться от церемонии встречи, отложить заседание Госкомиссии и немедленно отвезти космонавтов в профилакторий под строгий медицинский надзор. Я спросил Андрияна и Виталия, смогут ли они самостоятельно спуститься по трапу. Хотя оба ответили утвердительно, я попросил Шаталова сопровождать Николаева, а Елисеева - подстраховать Севастьянова. Николаеву я сказал, чтобы он до предела сократил свой рапорт: "Товарищ председатель! Задание на полет на космическом корабле "Союз-9" выполнено. Командир корабля полковник Николаев".

Андриян учел мой совет, но в конце рапорта не удержался и, следуя установившейся традиции, добавил: "Готовы выполнить любое новое задание!" После рапорта он еще нашел в себе силы обнять и поцеловать жену и поднять на руки Аленку. От напряжения он сильно побледнел и еле удержался на ногах впоследствии острословы представили этот момент так, будто бы Николаев зашатался и упал сразу же после фразы "Готовы выполнить любое новое задание" (даже маршал Гречко и тот не удержался, чтобы не кольнуть нас за концовку рапорта Николаева). Мы не мешкая усадили Николаева и Севастьянова в автомашины, доставившие их в Звездный. Вопрос о заседании Госкомиссии отпал сам собой: все поняли, что сейчас космонавтам нужны прежде всего отдых и забота врачей.

26 июня.

Каждый день бываю в Центре, беседую с врачами, встречаюсь с космонавтами. Вчера экипаж "Союза-9" был подвергнут трехчасовому "допросу" со стороны специалистов по медицинскому обеспечению полета. Беседа получилась откровенной и очень полезной - она поможет нам лучше готовить будущие полеты (вопросы и ответы записаны на пленку). Вечером Николаев и Севастьянов выходили на 15-минутную прогулку. Во время прогулки пульс был у обоих в пределах 70-75, а после медленного подъема на третий этаж профилактория пульс подскочил до 117-120. У обоих неустойчивое кровяное давление, оно колеблется по максимуму от 105 до 160, а по минимуму - от 70 до 96. К вечеру, как правило, поднимается температура и усиливаются мышечные боли. Сон беспокойный, во сне ребята видят корабль и ощущают "невесомость".

Вчера вечером внезапно заболела Терешкова: по пути из дома к Андрияну в профилакторий она почувствовала удушье и едва удержалась на ногах. Врачи уложили Валю в постель. Сегодня о состоянии ее здоровья мне докладывали Попов и Бабийчук. Пока как будто нет большой опасности, но она непрерывно находится в таком перенапряжении, что срывы возможны в любое время. Валя не следит за своим здоровьем и ничего не делает для его укрепления. Я приказал Бабийчуку вызвать из Ленинграда для консультации главного терапевта Советской Армии генерал-лейтенанта Молчанова и установить за состоянием Терешковой более строгий медицинский контроль.

27 июня.

Самочувствие Николаева и Севастьянова медленно улучшается. Сегодня говорил с ними о возможной их поездке к Л.В.Смирнову и предупредил, чтобы они не сглаживали трудности своего полета, не торопились с выводами о возможности осуществления более продолжительных (свыше 20-25 суток) пилотируемых полетов и настойчиво отстаивали необходимость строительства новой серии "Союзов".

Был у Терешковой. У нее пока еще постельный режим, и раньше чем дня через два врачи не разрешат ей выйти на работу. Валя просила дать ей отпуск с 1 июля, но я посоветовал отложить начало отпуска на две недели, с тем чтобы она могла отдыхать вместе с Андрияном.

Разрешил Береговому поехать с семьей в августе (на 15 дней) в ГДР по приглашению министра обороны генерала армии Гофмана. Рассмотрел и утвердил скорректированные планы отпусков всех других летчиков-космонавтов СССР.

29 июня.

Вчера на двух машинах ездили купаться на Оку. Первоначально Лева завез нас в район Каширской электростанции, где мы пробыли часа два. Коля, Оля, Лева и я купались с большим удовольствием, оба Виктора (мои племянники) только попробовали воду, а Люда с Мусей отсиделись на берегу. Потом мы вернулись к новому мосту через Оку, переехали на правый берег и расположились в прекрасной дубовой роще. Сварили картошку, скипятили чай и с аппетитом пообедали на свежем воздухе. Ребята были очень довольны поездкой.

Имел сегодня обстоятельный разговор о всех наших космических делах с маршалом П.С.Кутаховым. Мне удалось заручиться его согласием на дополнительный заказ четырех-пяти "Союзов" и вырвать обещание о помощи в строительстве и развитии учебной базы Звездного. От обещаний до их реализации дорога длинная, и я не склонен восторгаться полученными заверениями. До сих пор на все мои обращения к Кутахову я получал в ответ больше отказов и поучений, чем конкретной помощи.

Сегодня у меня был Захар Давидович Гурвич - директор дома-музея С.П.Королева в Житомире. Гурвич просил помочь музею, который должен открыться 30 июля в доме, где родился Королев. Придется проследить, чтобы космонавты, в первую очередь Титов, Николаев и Попович, кое-что передали и в этот музей.

30 июня.

Заслушал официальный доклад генерала Бабийчука о состоянии здоровья Николаева и Севастьянова на десятые сутки после возвращения из 18-суточного космического полета. Здоровье космонавтов медленно улучшается: они уже работают по три-четыре часа в день со специалистами над обобщением материалов полета, по два раза в сутки выходят на получасовые прогулки, но еще очень быстро устают, часто отдыхают, много спят. Пульс, температура и артериальное давление даже при незначительных нагрузках колеблются у них в более широких диапазонах, чем до полета. Я согласился с рекомендацией врачей сохранить установленный для космонавтов режим еще в течение десяти суток.

Главный военный терапевт генерал-лейтенант Молчанов, осмотревший вчера Терешкову, запретил ей выход на работу еще на неделю. Он считает, что Терешкова нуждается в длительном отпуске и специальном курсе лечения.

На днях в издательстве "Россия" вышла из печати книга "Почта космонавтов" под моей общей редакцией, она довольно удачно оформлена, интересна по тексту и фотографиям и, думаю, не залежится в магазинах.

2 июля.

Вчера в Москву прибыл Главный маршал авиации Индии Лал в качестве гостя маршала Кутахова. На 6 июля запланирован приезд индийского гостя в ЦПК в сопровождении генерала Ефимова.

Сегодня был в Центре, беседовал с Николаевым и Севастьяновым о предстоящих в ближайшие дни приемах и встречах с их участием. Завтра состоится торжественный прием космонавтов в Кремле.

4 июля.

В честь успешного завершения полета "Союза-9" вчера состоялся правительственный прием в Георгиевском зале Большого Кремлевского дворца. На приеме были все члены и кандидаты Политбюро, министры, академики, космонавты, конструкторы, инженеры, рабочие - всего около 900 человек. Брежнев произнес небольшую речь о значении полета и дал высокую оценку технике, космонавтам и всем, кто готовил и проводил полет. Подгорный зачитал указы о награждении космонавтов. Николаев и Севастьянов в коротких выступлениях поблагодарили правительство и ЦК за высокие награды и присвоенные им звания. Маршалы, генералы, министры, академики и десятки друзей поздравляли и меня с большой новой победой в космосе. Приятно было принимать поздравления, но меня ни на минуту не оставляла мысль о том, что наши достижения могли бы быть гораздо значительнее, если бы восторженно приветствующие космонавтов Устинов, Гречко, Захаров, Келдыш, Смирнов, Сербин и другие руководители хотя бы чуть-чуть больше уделяли внимания космосу, и не от случая к случаю, а, что называется, в рабочем порядке.

С удовольствием прочитал и одобрил рукопись повести Юрия Летунова "Мой космодром". В повести уйма ценнейшего исторического материала: записи выступлений космонавтов, бесед с ними и специалистами на космодроме и т.п.

Сегодня вечером в Центре имени Гагарина провели встречу с экипажем "Союза-9". Николаев и Севастьянов выступили с краткими докладами о полете, потом были хороший концерт и дружеский ужин. На встрече присутствовали все космонавты, офицеры Центра и много гостей из промышленных и научных организаций.

6 июля.

Сегодня Мишин, Пашков, Бурназян, Мозжорин, Николаев, Севастьянов, я и другие были у Келдыша. Прочитали и откорректировали выступления Келдыша, Газенко, Николаева и Севастьянова на предстоящей пресс-конференции. Договорились, что проведем ее в МГУ 9 июля в 15 часов.

В субботу на вечере в ЦПК и сегодня в Академии наук Николаев и Севастьянов по нескольку раз обращались ко мне со словами благодарности за оказанное им доверие, за помощь в подготовке к полету и за управление полетом "Союза-9". Николаев, в частности, сказал: "Дорогой Николай Петрович! Я и моя семья в неоплатном долгу у вас за все то, что вы для нас сделали, за повседневное внимание и помощь, которые вы нам оказываете". Мне было неудобно слушать излияния Андрияна и Виталия и отвечать на их объятия и поцелуи, я предупредил ребят, что и впредь буду больше отчитывать их, чем хвалить. Героев космоса все безудержно прославляют, но редко кто решается замечать присущие им недостатки. А моя роль в том и заключается, чтобы развивать в космонавтах лучшие их качества и отсекать все сомнительное и наносное.

8 июля.

Был вчера в полку на полетах. Полеты проводились в две смены: с 8:00 до 13:00 летали МиГ-21, а с 13:30 до 18:00 - Л-29. Вчера летали 16 космонавтов, из них четверо самостоятельно пилотировали боевые истребители МиГ-21. Беседовал с командиром полка полковником Лавровым Михаилом Николаевичем. Он уже зарекомендовал себя как отличный летчик и хороший руководитель. Хорошее впечатление производит и новый инженер полка подполковник Симонов. Полк работает нормально, но есть трудности с ремонтом аэродрома, а также с вводом в строй новых самолетных стоянок и служебных зданий. Не совсем удобны для полка и космонавтов полеты в субботние дни. Лавров просит выделить для ночных полетов понедельники, а для дневных - среды и пятницы, но против такого распределения летных дней возражает транспортная бригада. Придется решить этот вопрос через Главкома.

10 июля.

Вчера в МГУ провели пресс-конференцию экипажа "Союза-9". Севастьянов и Газенко выступили хорошо, а Николаев - удовлетворительно. Как всегда, хуже всех выступал президент АН СССР М.В.Келдыш.

Перед поездкой в МГУ я встречался с Терешковой и Николаевым, они просили организовать поездку в Ленинград, а с 25 июля - отпустить их на отдых в Сочи. Я пообещал им и то и другое, а потом завел с Николаевым разговор (намеренно в присутствии Терешковой) о недостатках в его работе как заместителя начальника ЦПК - о недостаточности его усилий по укреплению дисциплины среди космонавтов, о слабой требовательности к подчиненным и личных нарушениях режима (курение, выпивки, недооценка занятий физкультурой и т.п.). Валя и Андриян признали, что они еще сделали далеко не все возможное для укрепления Центра, и обещали активнее помогать мне в этом деле.

Сегодня Главный маршал авиации Индии Лал заканчивает свой визит и улетает на родину. Я, к сожалению, встречался с ним только один раз и сегодня не смогу проводить его (на 16:00 назначена встреча в ЦК ВЛКСМ с экипажем "Союза-9"). Генерал Ефимов рассказал мне о поездке Лала в ЦПК имени Гагарина. При встрече с маршалом Гречко Лал дал очень высокую оценку ЦПК и благодарил министра за предоставленную возможность ознакомления с космической техникой. Приходится только сожалеть, что наш министр до сих пор не нашел времени ознакомиться с ЦПК.

11 июля.

Экипаж "Союза-9", Кузнецов, Крышкевич и я были вчера на приеме в ЦК ВЛКСМ. Е.М.Тяжельников, как всегда, блестяще провел собрание, высказав теплые, нестандартные приветствия Николаеву и Севастьянову. Удачно выступали земляки космонавтов из Чувашии и Сочи и представитель "Пионерской правды". Николаев хорошо рассказал о полете "Союза-9". Севастьянов выступил с очень интересным рассказом о бытовых деталях длительного орбитального полета, об особенностях взаимоотношений между членами экипажа, о своих мыслях при наблюдении Земли из космоса. Он сказал примерно следующее: "Когда мы принимаем пищу в земных условиях, то обычно делаем это, сидя за столом, а когда разговариваем, то, обращаясь к собеседнику, смотрим ему в глаза, поворачиваем голову в его сторону. В условиях невесомости мы часто обедали в положении "голова к голове" или один из нас "сидел" на потолке, а другой на стенке корабля. Во время разговоров не возникало желания занять какое-либо определенное положение относительно собеседника: вести разговор удобно в любой позе. Меня особенно настойчиво терзала мысль о том, что наша планета очень мала. На Земле у человека, находящегося в лесу, в поле или в большом городе (особенно при прогулках пешком), никогда не возникают мысли об ограниченности видимого пространства - наоборот, часто оно кажется непомерно большим и даже безграничным. В космосе, когда за полтора часа облетаешь весь земной шар, когда видишь, что три четверти планеты покрыты водой, а материки кажутся небольшими островами среди безбрежного океана, особенно остро ощущаешь, что планета Земля - наш родной дом - совсем не большая, что ее надо беречь и как можно лучше использовать все имеющиеся возможности для мирной, более обеспеченной и высококультурной жизни людей".

Подобные мысли высказывались всеми нашими космонавтами, побывавшими на околоземной орбите. Гагарин, например, сказал: "Планета наша очень небольшая, и мы обязаны осознать, что все люди Земли - это большая семья народов в маленьком доме, что мы должны хранить этот дом от пожаров и войн, должны научиться лучше понимать друг друга и жить в мире". Аналогичные мысли высказывали неоднократно и американские астронавты Фрэнк Борман и Нейл Армстронг во время своего пребывания в СССР.

Да, космонавты и астронавты правы. Лет 30-40 тому назад, когда десятки и сотни летчиков моего поколения мечтали, как говорил Чкалов, "облететь вокруг шарика", когда мы еще не пытались осваивать Северный и Южный полюсы планеты, когда Австралия и Южная Америка казались нам краем света, тогда даже нам, летчикам, Земля казалась огромной. Но сегодня, когда космонавты летают со скоростью 30 тысяч и более километров в час, совершая за один полет несколько десятков и даже сотен витков вокруг "шарика", Земля стала в сотни раз "меньше", а Австралия, Южная Америка и оба полюса так "приблизились" к Москве, что стали достижимыми через каких-нибудь 6-10 часов полета на самолете. В таких условиях не только у космонавтов, но и у всех людей Земли должно бурно нарастать стремление к сближению народов и отвращение к войнам и ко всему тому, что разделяет граждан разных стран.

14 июля.

Вчера с 10 часов утра Николаев, Севастьянов и я были на встрече в редакции "Известий". Встреча прошла хорошо. Отвечая на вопросы журналистов, космонавты вспоминали такие интересные особенности полета, какие не найдешь в официальных отчетах, но которые, несомненно, представляют и научный интерес. Николаев, к примеру, сказал: "Ноги в космосе не нужны, при длительном полете они превращаются во вторую пару рук, а при полетах с большей, чем на "Союзе-9", продолжительностью ноги превратятся в два хвоста". Интересные детали "космического" быта отметил и Севастьянов: "В условиях длительной невесомости у человека вырабатываются новые (неземные) навыки передвижения, ведения разговора, сна, питания. Например, во время еды одновременно держишь в руках хлеб, банку с консервами, нож и другие предметы; увидев летающую крошку хлеба, не станешь ловить ее рукой, а подплываешь к ней и, как рыба, ловишь ее ртом".

Из редакции мы поехали в Институт авиационной и космической медицины, где врачи и специалисты более двух часов "мучили" космонавтов детальными расспросами об их самочувствии и работоспособности в космосе, условиях быта в длительной невесомости и ощущениях в первые часы и дни после возвращения на Землю.

В 1950—1960-е годы СССР и Соединённые Штаты совершенствовали своё ядерное оружие и проводили ядерные испытания в разных средах. Обычным делом были и испытания в космосе, вплоть до заключения договора 1963 года. Именно в ключе этих испытаний в 1958 г. и США, и СССР планировали провести ядерные взрывы на Луне. Этим проектам не суждено было сбыться, но взрывы в верхних слоях атмосферы и в космосе проводились довольно часто. Во время осуществления проекта газеты распространяли слухи, что СССР планировал взорвать термоядерную бомбу на Луне. В конце 1957 года американская пресса также сообщала, что СССР планировал отмечать годовщину Октябрьской революции, совпадавшую с лунным затмением 7 ноября 1957 года, ядерными взрывами на Луне. Десять членов команды во главе с Леонардом Рейфелем были собраны в Иллинойском технологическом институте в Чикаго, чтобы изучить потенциальную видимость взрыва, его научное значение и влияние на лунную поверхность. Среди членов исследовательской группы были астрономы Джерард Койпер и его докторант Карл Саган, который отвечал за математическое моделирование расширения пылевого облака в пространстве вокруг Луны, что было важным фактором в определении видимости взрыва с Земли. Для реализации проекта учёные сначала планировали использовать термоядерную бомбу, но ВВС США наложили вето на эту идею из-за веса такого устройства — в то время ещё не было ракет-носителей, способных выводит на околоземную орбиту и доставлять к Луне достаточный по тоннажу груз. Тогда было решено использовать боеголовку W25 — маленькую, лёгкую и с относительно малой мощностью (1,7 килотонны). Для сравнения: «Малыш», сброшенный на японский город Хиросима в 1945 году, имел мощность 13-18 килотонн. Запуск W25 предполагалось осуществить с помощью ракеты-носителя на неосвещённую сторону Луны вблизи линии терминатора, где она должна была взорваться при ударе. Пылевое облако, образованное взрывом, поднялось бы на значительную высоту и попало бы под лучи Солнца, благодаря чему его можно было бы увидеть с Земли.

*существует несколько версий относительно того, почему США и СССР отказались производить ядерные взрывы на Луне, в т.ч. и фантастическая, в которой причиной являются инопланетяне. Но, если уфологи могут быть не правы, то у конспирологов есть факты, которые можно трактовать по-разному : "Существование проекта A119 оставалось в секрете до середины 1990-х годов, когда писатель Кей Дэвидсон обнаружил сведения о нём при исследовании документов, необходимом для написания биографии Карла Сагана. Участие Сагана в проекте прослеживалось, исходя из его заявления на академическую стипендию от Института Миллера в Калифорнийском университете в Беркли в 1959 году. В заявлении Саган дал подробную информацию о научно-исследовательском проекте, который, по мнению Дэвидсона, был нарушением правил национальной безопасности. Саган раскрыл названия двух секретных документов по проекту A119: документа 1958 года Possible Contribution of Lunar Nuclear Weapons Detonations to the Solution of Some Problems in Planetary Astronomy, и документа 1959 года Radiological Contamination of the Moon by Nuclear Weapons Detonations', что было утечкой информации. Эти документы принадлежали восьми отчётам, созданным в рамках проекта. Все они были уничтожены в 1987 году..."(с).

30 октября 1997 года газета «Комсомольская правда» опубликовала любопытный снимок: клетка с обезьяной, а на ней три таблички. На верхней было написано: «Космонавт «Крош», макак-резус № 27806, участник двухнедельного космического полета на биоспутнике COSMOS-2229 по программе Бион-10, стартовал 29.12.1992 г., посадка на Землю 10.01.1993 г.». На средней была надпись следующего содержания: «Дублер космонавта «Крош», макак-резус № 27803, родился 15.05.1989 г. в Тамышском питомнике ИЭПиТ АМН СССР». Ну а на нижней: «Космонавт «Иваша», макак-резус № 26157, участник двухнедельного космического полета на биоспутнике COSMOS-2229 по программе Бион-10, стартовал 29.12.1992 г., посадка на Землю 10.01.1993 г.». К фотографии прилагалась статья Александра Милкуса «Труд сделал из обезьяны человека, а Королев – космонавта».

Несмотря на то что речь в статье шла исключительно о программах медико-биологических экспериментов с приматами, эта публикация инициировала новую волну слухов из сферы «фантомной космонавтики». Правда, на этот раз творцы мифов рассказали о секретных космических полетах наших далеких предков (если, конечно, верна теория Чарльза Дарвина) – обезьян. Оказывается, были и такие «полеты». И об этом я расскажу.

Но прежде напишу о реальном участии наших ближайших родственников в освоении космического пространства и перечислю все пуски, которые состоялись в США и в СССР (России) в рамках этих программ. Сначала придется немного повториться и вновь упомянуть четыре пуска «Фау-2», которые были осуществлены американцами в конце 1940-х годов. Этими полетами и начинается программа освоения космоса обезьянами.

В этих полетах в головной части ракет находились герметичные кабины с биологическими объектами. Кроме всякой мелочи (насекомые, тритоны, саламандры и прочее), в них находились и обезьяны. Их всех назвали «Альбертами», а различали только номерами – «Альберт 1-й», «Альберт 2-й», «Альберт 3-й» и «Альберт 4-й».

Неудачи, которые преследовали американцев в те годы, заставили их отказаться от новых полетов обезьян на борту «Фау-2», но не заставили отказаться от дальнейших экспериментов с макаками и шимпанзе. Чтобы продолжить исследования, было решено сменить ракету. В качестве носителя избрали «Аэроби». К тому же американцы изменили методику подготовки животных. Но успех пришел не сразу.

Первый пуск «Аэроби» по биологической программе, состоявшийся 18 апреля 1951 года, также закончился гибелью обезьяны. В ходе полета удалось достигнуть высоту 61,2 километра и даже возвратить контейнер на землю. Но вот обезьяна погибла. Об этом пуске, проходившем под эгидой ВВС США, известно не так и много. В документах даже не указывается кличка подопытного животного. Иногда, по аналогии с обезьянами, летавшими на «Фау-2», «пилота» именуют «Альберт 5-й».

Следующий старт состоялся 20 сентября того же года. Это было первое успешное возвращение обезьяны из верхних слове атмосферы (максимальная высота подъема головной части – 70,8 километра). Животному удалось выжить и после возвращения в привычные условия земного тяготения. Иногда и этого «пилота» именуют «Альбертом». Это уже шестая обезьяна с такой кличкой. Реже называют именем собственным – «Йорик», в честь шекспировского героя.

В дальнейшем все американские обезьяны обзаводились собственными кличками. Так, запущенная 22 мая 1952 года очередная «Аэроби» несла на борту двух представителей мира животных – обезьян «Пэта» и «Майка». Этот полет также закончился успешно, но так как и он проходил по программе ВВС США, то сведения об этом рейсе публиковались очень дозированно и узнать какие-либо частности не удается до сих пор.

Потом у американцев был шестилетний перерыв в полетах обезьян. Объясняется это довольно просто – не было необходимости. Следующий полет состоялся 28 мая 1959 года. Животное размещалось в головной части баллистической ракеты средней дальности «Юпитер», а сам полет проходил в рамках программы создания возвращаемых аппаратов. «Пилотом» в тот раз была макака «Эйбл».

Ну а потом стали приближаться сроки реализации программы «Меркурий», и наших «родственников» вновь привлекли к экспериментам. Первые испытательные полеты также состоялись по баллистическим траекториям. Один из пусков в рамках этой программы состоялся 4 декабря 1959 года с полигона «Уайт-Сэндс» в штате Нью-Мексико. На борту ракеты «Литтл Джон» находилась макака «Сэм». Полет прошел успешно, была достигнута высота 85 километров. Животное благополучно возвратилось на Землю.

Таким же успешным был и второй пуск «Литтл Джона», состоявшийся 21 января 1960 года с полигона «Уоллопс» в штате Вирджиния. На этот раз ракета поднялась всего на 15 километров (это была плановая отметка), после чего капсула с животным приводнилась в Атлантическом океане. Макаку «Мисс Сэм» подобрали спасатели и эвакуировали на полигон. Вся операция по поиску и спасению заняла 30 минут. Это и было главной задачей пуска.

Спустя год, 31 января 1961 года, состоялся суборбитальный полет корабля «Меркурий». Его можно считать первым по-настоящему космическим путешествием обезьяны. Шимпанзе «Хэм» поднялся на высоту 250 километров и приводнился в 676 километрах от места старта. Через 4 часа капсулу с обезьяной выловили из океана.

В целом состоявшийся полет рассматривается как успешный, несмотря на то что по ходу рейса возникли некоторые проблемы. Так, из-за срабатывания двигателя системы спасения корабль достиг большей высоты и пролетел большее расстояние, чем планировалось. Кроме того, истощение запасов кислорода вызвало преждевременное (на несколько секунд) отделение кабины корабля.

Проведение спасательной операции после приводнения корабля в Атлантическом океане прошло нормально, хотя некоторое количество воды все-таки попало в кабину из-за нарушения ее герметичности.

Полет «Хэма» проложил путь в космос американцам Алану Шепарду и Вирджилу Гриссому, которые спустя несколько месяцев точно так же по суборбитальной траектории прикоснулись к космосу. Помните, у нас иногда шутили, что Юрий Гагарин часто задавался вопросом, кто он: первый человек или последняя собака в космосе. Точно также и Шепард мог спросить: «Кто я: первый американец или последняя обезьяна?».

После того исторического во всех смыслах этого слова полета «Хэма» американцы экспериментировали с обезьянами в космосе еще несколько раз.

29 ноября 1961 года состоялся орбитальный полет корабля «Меркурий-5». Это был зачетный пуск перед аналогичной миссией американского астронавта Джона Гленна, которую он совершил 20 февраля 1962 года. Ну а в тот раз на борту вместо человека был шимпанзе Энос.

О следующем полете практически ничего неизвестно. Его провели военные при пуске 10 декабря 1961 года межконтинентальной баллистической ракеты «Атлас». Полет совершила макака «Скэтбэк».

А в 1969 году американцы отправили на орбиту «Бонни». Сначала все шло хорошо, а потом медики заметили изменения в поведении подопытного животного: участился пульс, обезьяна стала издавать резкие звуки, отказывалась принимать пищу. Было принято решение об аварийном прекращении полета. Спускаемая капсула приводнилась в Атлантическом океане, но «Бонни» умер на руках ученых.

После погребения «Бонни» и гибели четырех оставшихся на Земле контрольных обезьян в Штатах разразился громкий скандал. Вопрос разбирался в самом Конгрессе США, где было решено: запретить использование обезьян в качестве подопытных животных в космических полетах. Этот запрет сохраняется и поныне и никто его нарушать не намерен. Более того, когда в 1990-х годах встал вопрос об отправке на пенсию животных, которые некогда были отобраны для экспериментов, защитники животных развернули широкую компанию и добились того, чтобы обезьян не использовали для губительных медицинских экспериментов (проверка действия различных вакцин), а предоставили возможность коротать свою старость в специализированном питомнике. Там они и живут. Их содержание обходится НАСА в десятки миллионов долларов. Но, и давайте это признаем, они того заслужили.

В США был еще ряд полетов, в которых в качестве «экспериментального материала» выступали небольшие обезьяны. Но они прошли практически незамеченными средствами массовой информации.

В Советском Союзе эксперименты с обезьянами начались уже после того, как в США был введен запрет на их участие в космических полетах. До этого отечественные специалисты отправляли на орбиту собак, крыс, мух, жуков. Нельзя сказать, что обезьяны были совсем забыты, но их участие в опытах ограничивалось земными рамками. Например, когда готовили полет Терешковой, на центрифуге крутили самцов и самок, чтобы выяснить, чем отличается реакция женского организма на гравитационные нагрузки от реакции мужского организма. Однако решение о масштабном использовании обезьян в космических экспедициях было принято только в 1978 году. Тогда же начался отбор в «обезьяний отряд».

Советские специалисты пошли по иному пути, нежели американцы, учтя их ошибки. Так, если в США для полетов в космос готовили макак-неместринов, то наши решили использовать в этих целях макак-резусов. Макаки-неместрины слывут среди обезьян самыми умными, на голове у них есть «академическая шапочка», а в кругах знатоков к ним намертво приклеилось прозвище «Раввин». Макаки-резусы более агрессивны, уровень адреналина у них в крови выше, чем у сородичей. А значит, они лучше приспосабливаются к новой среде.

Отбирали обезьян также придирчиво, как людей. Из кандидатов только половина была допущена к тренировкам. Курс подготовки длился два года. Может показаться странным, но обезьяны во многом превосходили людей. Особенно там, где речь шла о компьютерах. С джойстиками они осваивались за несколько занятий, а цикл из восьми компьютерных игр постигали за два месяца.

Первая пара – «Абрек» и «Бион» – отправилась в полет в 1983 году. Любопытная деталь, клички животным давали не ученые, а дети города Мирный, в котором живут испытатели космодрома Плесецк. Единственное требование, которое при этом предъявлялось, чтобы имена «пилотов» начинались с определенных букв русского алфавита. В первом полете это были «А» и «Б», во втором – «В» и «Г», и так далее.

Всего состоялось шесть обезьяньих полетов. В 1985 году на орбите побывали «Верный» и «Гордый», в 1987 – «Дрема» и «Ероша», в 1989 – «Жаконя» и «Забияка», в 1992–1993 – «Кроша» и «Иваша», в 1996–1997 – «Лапик» и «Мультик».

Первые пять экспедиций на орбиту закончились успешно, а вот во время последней случилась неприятность, в которой российские ученые винят своих американских коллег, которые были привлечены к участию в экспериментах. К 1997 году финансирование программы «Бион», в рамках которой обезьяны летали в космос, в большой степени осуществлялось американским аэрокосмическим управлением. Ну а кто платит деньги, тот и заказывает музыку. Так было и здесь.

Через сутки после благополучного возвращения «Лапика» и «Мультика» на Землю американцы решили их прооперировать. Что конкретно интересовало медиков, сказать не могу. Но это был очень опасный эксперимент – в первые трое суток организм еще не адаптировался к земным условиям, вырабатывается недостаточное количество адреналина. «Мультик» умер под скальпелем – не выдержал анестезии. Его напарник «Лапик» с трудом выжил.

После смерти «Мультика» под нажимом обществ защиты животных американцы прекратили финансирование программы «Бион». Ну а в России, как всегда, денег на это не нашлось. Поэтому теперь обезьяны в космос не летают. И когда полетят в следующий раз, неизвестно. А может быть, вообще больше не будут летать.

Кроме США и СССР, обезьяньими пусками отметилась и Франция. Это были два пуска по баллистической траектории. Оба состоялись в 1967 году: 7 марта на высоту 233 километра взлетела макака «Мартин», а 13 марта – макака «Пьер». Для экспериментов была использована геофизическая ракета «Веста». Оба полета прошли успешно. В том смысле, что обезьяны не погибли.

Ну а теперь давайте вспомним о «фантомной космонавтике». История об участии обезьян в советской лунной программе 1960-х годов, которую я хочу пересказать, вышла из под пера известного американского исследователя истории космонавтики Дуэйна Аллена Дэя. Это была попытка серьезного человека немного отвлечься от своей работы и пошутить. Однако многие газеты и журналы отнеслись к этому достаточно серьезно и перепечатали ее как научную работу, а не как сатиру на мифотворцев. Что лишний раз демонстрирует «весомость» слов тех, кому принято доверять.

Согласно Дэю работы с обезьянами начались в Советском Союзе в 1963 году, одновременно с началом работ по лунной программе. Первоначально предполагалось использовать животных для проверки работы системы жизнеобеспечения космических кораблей в земных условиях. Но очень быстро возник проект полета обезьян на борту корабля, которому предстояло облететь Луну и возвратится на Землю. Однако разработка корабля задерживалась, первые пуски «Зондов» (так советский лунный корабль именовался в открытых источниках) прошли без системы жизнеобеспечения, что делало невозможным размещение на них животных, и специалисты стали задумываться над новыми планами использования животных в лунной программе. Было решено перевести обезьян на подготовку к полетам на автоматических станциях типа Е-8-6. Эти аппараты конструировались для отработки систем жизнеобеспечения лунного корабля и отработки выхода аппарата на селеноцентрическую орбиту. При этом их возвращение на Землю не предполагалось.

Дэй сознательно указал обозначение, которое никогда в советской космической программе не применялось. Был проект Е-8 (доставка на поверхность Луны самоходного аппарата – лунохода), был проект Е-8-5 (автоматический забор лунного грунта и возвращение его на Землю). А вот обозначение Е-8-6 в документах советских конструкторов никогда не встречалось. Чтобы серьезные исследователи не купились на шутку, Дэй и применил эту не существовавшую в действительности кодировку. Но, похоже, он перестраховался – те, кто воспринял его рассказ всерьез, на такие мелочи внимания не обратили.

Но продолжу пересказ статьи Дэя. Разработка корабля для обезьяньего рейса к Луне шла очень трудно. Основной причиной постоянных отсрочек с первым полетом было отсутствие необходимых для продолжения работы денежных средств – финансирование проходило через фирму Владимира Челомея, который после отставки Никиты Хрущева с поста первого секретаря ЦК КПСС находился в немилости у новых властей. Результатом этого стало закрытие программы Е-8-6. Но вместо нее появилась программа Е-8-7 (также выдуманное обозначение), предполагавшая посадку на поверхность Луны автоматического аппарата с обезьяной на борту. Но это была лишь часть эксперимента, который планировался. Так как Е-8-7 не обладал возможностью возвратить обезьяну на Землю, конструкторы решили использовать для осуществления этого полета еще один аппарат из «лунной серии» – Е-8-5 (а вот это уже реальное обозначение).

План этой экспедиции выглядел следующим образом. Сначала предполагалось посадить на Луну Е-8-5 с возвращаемой ступенью. Через неделю в непосредственной близости от первого аппарата садился второй, с «пассажиром» на борту. Сразу же после посадки обезьяна, облаченная в скафандр, должна была покинуть кабину корабля, выйти на лунную поверхность, собрать образцы грунта, а потом направиться к возвращаемому кораблю. Чтобы указать ей направление движения, на Е-8-5 планировалось установить сильный прожектор. Ну а дальше все было «просто»: обезьяна размещалась в новом для себя аппарате, который и доставлял ее домой.

По версии Дэя, разработку в таком варианте поддерживал сам Сергей Павлович Королев. Однако все изменилось после его смерти. Возникли опасения, что столь сложное полетное задание не удастся воплотить в жизнь. Инженеры не могли гарантировать прилунения двух аппаратов в непосредственной близости друг от друга, а медики не были уверены, что обезьяна будет вести себя так, как это было нужно. К тому времени в Институте медико-биологических проблем были обучены пять обезьян – «объекты № 4, 9, 12, 15 и 21». Ни одна из них не прошла квалификационное испытание «по полной программе». Официально программа Е-8-7 была закрыта 15 октября 1968 года.

Но мысли об использовании обезьян в лунном проекте все равно не исчезли. Теперь предполагалось, что «лунный геолог» (проект Е-6-5) будет обитаемым. Станция должна была прилуниться, а специальное устройство должно было провести забор грунта. Роль обезьяны при этом сводилась только к кратковременному пребыванию на лунной поверхности. При этом облаченное в скафандр животное не должно было удаляться более чем на 10 метров от кабины. Так советские конструкторы собирались испытать в реальных условиях лунные костюмы для космонавтов. Потом обезьяна возвращалась в кабину, и аппарат стартовал в сторону Земли. Таковы были «планы».

К весне 1969 года разработка корабля для полета обезьяны была закончена. В это же время произошли важные «изменения» в составе «обезьяньего отряда». Вместо животных, которых готовили в Институте медико-биологических проблем, было решено отправить в полет шимпанзе, которых отобрали в научных учреждениях советских военно-воздушных сил. Военные сожалели, что к реализации этой программы их подключили столь поздно. У них были «далеко идущие планы» по использованию обезьян-космонавтов в военных целях.

В результате к полетам стали готовиться тринадцать животных. Девять из них, значившихся в документах под номерами 502, 503, 504, 507, 509, 514, 516, 517 и 520, проходили как «основные пилоты», а трое, под номерами 501, 527, 528 и 553, как «дублеры». Четыре «объекта» (номера 503, 514, 517 и 528) были самками. Несмотря на то что велась подготовка достаточно большого количества обезьян, предполагалось, что состоятся один или два полета. Тем не менее было «сформировано» четыре пары: «509-й» и «504-й», «514-й» и «520-й», «503-й» и «507-й», «528-й» и «553-й».

Когда сроки полета стали приближаться, для участия в нем был выбран «509-й», как наиболее подготовленный кандидат. Его нарекли «Иваном». Однако он так и не полетел в космос. Незадолго до старта «Иван» заболел и было решено его заменить на дублера – «504-го», которого нарекли «Борисом». Старт лунного аппарата состоялся 13 июля 1969 года. В космос его вывела ракета-носитель «Протон-К» с серийным номером 242-01. Официально станция получила наименование «Луна-15» и о присутствии на ее борту обезьяны не сообщалось.

Историки хорошо знают, что тот рейс завершился неудачей – во время прилунения отказали двигатели мягкой посадки и станция разбилась. Но в «фантомной космонавтике» этот полет классифицируется как частично успешный, но «очень секретный». Согласно мифу корабль мягко приземлился на Луне, но возвращать его на Землю не стали – «Борис», оказавшись в незнакомой среде, повел себя не адекватно. Он просто-напросто убежал. Но есть версия, что все-таки был технический отказ. Когда «Борис» «намеревался» возвратиться в кабину и нажал кнопку открытия дверцы, автоматика не сработала и не «пустила» его внутрь. Одетая в скафандр обезьяна и поныне лежит где-то на лунной поверхности.

Неудача во время полета «Бориса» поставила крест над этой программой. Да и американцы к тому времени высадились на Луне. Соревноваться стало не с кем и не за что. В 1969 году лунный «обезьяний отряд» был расформирован.

Если вспомнить содержание предыдущих глав, то можно заметить, что полет станции «Луна-15» очень любим мифотворцами. На ее борту «летали» и безымянные герои, и «космонавты-чекисты». Как видим, и обезьяны «не прошли мимо» этого рейса, состоявшегося одновременно с историческим полетом «Аполлона-11».

После того как шутка Дея стала широко известна, имя «Бориса», как и его обезьяньих коллег, стало регулярно попадаться в списках фантомных космонавтов. Я не буду этого делать, иначе скоро придется еще более расширить этот перечень и занести в него «фантомных собак», «фантомных мышей», «фантомных коз» и так далее. Хватит нам «призраков» из людской среды, к рассказу о которых я намерен возвратиться..." - цитируется из "Секретный космос. Были ли предшественники у Гагарина ?" Автор Александр Борисович Железняков.

Космические аппараты типа Е-1 разрабатывались в СССР с 1957 года. Запуск автоматической межпланетной станции Е-1 №1 состоялся в сентябре 1958 года, но аппарат был утрачен при разрушении ракеты-носителя, что случилось и со станциями Е-1 №2 и №3 в октябре и декабре того же года. В январе 1959 года состоялся запуск станции Е-1 №4 и он оказался успешным. После выхода станции на траекторию полёта к Луне её назвали «Космическая ракета», а затем переименовали в «Луну-1». Спустя двое суток после запуска аппарат Е-1 №4 прошёл на расстоянии 5900 километров от поверхности Луны и вышел на гелиоцентрическую орбиту. Радиосвязь с автоматической межпланетной станцией продолжалась 62 часа до полного разряда аккумуляторов. Хотя целью полёта было достижение лунной поверхности, «Луна-1» стала первым в мире космическим аппаратом, который развил вторую космическую скорость, преодолел притяжение Земли и стал искусственным спутником Солнца.
Линия связи с аппаратом была разработана в московском НИИ-885 (сегодня — ФГУП «Научно-производственный центр автоматики и приборостроения имени академика Н. А. Пилюгина») в рекордные сроки — менее чем за год! — в условиях нехватки информации о Луне и возможных помехах в радиообмене. Инженеры предполагали, что ионосфера вокруг Луны может нарушить корректность радиоизмерений координат Е-1 и скорости аппарата.
Для организации дальней космической связи за основу были взяты немецкая радиолокационная станция «Большой Вюрцбург», вместе с комплектом конструкторской документации вывезенная из Германии, и американская SCR-627, полученная из США по договору ленд-лиза. У них инженеры взяли поворотные устройства, допускающие вращение антенн по азимуту и углу места, а сами антенны предполагалось существенно доработать.
Комплекс связи с «Луной-1» планировали разместить в крымском городе Симеиз, где были установлены два рефлектора эффективной площадью 70 и 120 квадратных метров, а также радиолокационная станция «Большой Вюрцбург». Аппаратуру измерения дальности, скорости и приёма телеметрии должны были установить на горе Кошка. Приёмная часть комплекса связи должна была остаться стационарной, а передающая — мобильной на грузовиках ЗиЛ-151." - https://www.popmech.ru/technologies/news-41...svyazi-s-lunoy/

18 июля.

Вчера был в радиокомитете - прослушал записи выступлений Гагарина, Титова, Комарова, Беляева, Леонова, Феоктистова и других космонавтов. Одобрил инициативу работников радиокомитета: издать в ближайшее время набор пластинок с выступлениями всех наших космонавтов.

Вечером на ВДНХ в павильоне "Космос" прошла встреча космонавтов с телезрителями. Во встрече участвовали Николаев, Севастьянов, Терешкова, Береговой, Газенко, Попов, деятели науки, артисты, корреспонденты. Телепередачу вел Юрий Фокин. В помещении была жуткая духота - все обливались потом и чувствовали себя, как рыбы на раскаленной сковородке. Организация и подготовка передачи оставляли желать лучшего. Думаю, что и телезрители были от нее не в восторге.

22 июля.

Сегодня утром вернулся на "Стреле" из Ленинграда - меня срочно вызвали в Москву для участия в заседании ВПК по вопросу о готовности долговременной орбитальной станции.

Николаев, Севастьянов и я выехали с семьями в Ленинград в ночь на 20 июля по приглашению первого секретаря обкома В.С.Толстикова. Главная цель поездки - посмотреть исторические места и отдохнуть, а попутно рассказать ленинградской общественности о полете "Союза-9". Всего нас собралось девять человек: Андриян с Валей и Аленкой, Виталий с женой Алевтиной Ивановной и я с Мусей, Олей и Колей. Муся была в Ленинграде только один раз в 1934 году, Николаев и Севастьянов были в нем только проездом, а мои внуки еще не успели побывать в этом прекрасном городе, так что мое предложение о поездке все встретили с восторгом.

Утром 20 июля на Московском вокзале Ленинграда нас встретили секретари обкома, член Военного совета округа генерал-полковник Можаев, командующий Воздушной армией генерал-лейтенант Бабаев и другие товарищи. Разместили всех нас на обкомовской даче на Каменном острове. Сразу после завтрака мы согласовали программу нашего трехдневного пребывания в Ленинграде с секретарем обкома по пропаганде З.М.Кругловой. Мы запланировали посещение Смольного, крейсера "Аврора", Петропавловской крепости, Исаакиевского собора, памятника и домика Петра I, Эрмитажа, Пискаревского кладбища, Марсова поля, Летнего сада, а также поездки в Разлив и Петродворец. Кроме того, мы предусмотрели выступления космонавтов перед городским активом и военнослужащими гарнизона, посещение Балтийского завода и встречу с телезрителями.

За первые два дня нам удалось почти полностью выполнить намеченную программу. Николаев и Севастьянов с большим интересом знакомились с историческими памятниками города и охотно выступали, но к вечеру заметно уставали. Очень хорошо выступала Терешкова, удачно рассказывал отдельные эпизоды полета на "Союзе-9" Севастьянов, выступления Николаева были вяловатыми. После встречи с телезрителями мы все поднялись на телевизионную башню и осмотрели Ленинград с высоты 190 метров. Примерно в трех километрах от башни хорошо просматривался прямоугольник Комендантского аэродрома, а рядом с ним - небольшая роща, где Пушкин стрелялся с Дантесом. В 1927 году, будучи курсантом летной теоретической школы (в шутку ее называли "теркой"), именно здесь, на Комендантском аэродроме, я впервые сел в самолет и учился управлять им на земле - осваивал рулежку. Караульную службу на Комендантском аэродроме несли курсанты "терки", и мне не раз приходилось проходить в пешем строю от улицы Красных курсантов (Петроградская сторона) до аэродрома... С телебашни мы направились к мосту Лейтенанта Шмидта, где нас ждал катер командующего Балтийским флотом. На причале Балтийского завода осмотрели океанское судно "Космонавт Юрий Гагарин", его оборудование еще продолжается, а когда оно будет закончено, этот корабль станет флагманом эскадры, предназначенной для обеспечения космических полетов. Затем мы отправились на катере в Петергоф. Большие толпы любопытствующих мешали нам осмотреть парк, дворцы и фонтаны, было жарко и душно, но даже эти неудобства не испортили общего приятного впечатления от посещения Петергофа.

Жаль, что мне лично не удалось полностью завершить программу поездки. Я настоял на том, чтобы все, кроме меня, остались в Ленинграде до вечера 22 июля.

23 июля.

Утром вместе с Левой и Людой встречал на вокзале Мусю с внуками и героев космоса. Поездкой в Ленинград все очень довольны. Коля особенно доволен подарком Ленинградского зоопарка - двумя маленькими попугаями.

Сегодня среди ночи меня разбудил телефонный звонок из милиции: Герман Титов опять совершил грубейшее нарушение правил уличного движения, управляя автомашиной в нетрезвом состоянии, и безобразно вел себя с милиционерами. Фактически Титов не выполнил приказ Главкома, запрещающий ему в течение года управлять самолетом и автомашиной. Титову потворствуют Кузнецов, Крышкевич, Пашков, Леонов и другие: все они знали, что он в нарушение приказа продолжает ездить на машине, и ни один из них не доложил мне об этом.

29 июля.

Почти целую неделю не прикасался к дневнику: много работал в ЦПК и кроме того участвовал в работе 4-й Военно-научной конференции ВВС, проходившей в течение двух дней в Монино. На конференции рассматривались вопросы завоевания господства в воздухе, основной доклад сделал Кутахов, выступали Ефимов, Силантьев, Мишук, Полынин, Пстыго, Решетников и другие. В работе конференции принимали участие Вершинин, Красовский, Руденко, Скрипко и все командующие воздушными армиями. Борьба ВВС за превосходство в воздухе рассматривалась изолированно от действий других видов Вооруженных Сил и без применения ядерного оружия. И то и другое - ошибка: в современных условиях завоевать господство в воздухе можно только в результате внезапного нападения всеми силами и средствами коалиции, любая другая попытка грозит грандиозным провалом и поражением. Опыт военных действий во Вьетнаме и на Ближнем Востоке не дает никаких оснований для построения схемы начала будущей большой войны. Ясно одно: внезапно и всеми силами напавшая сторона будет иметь решающее преимущество.

Спускаемый отсек (кабина космонавтов) предназначен для размещения экипажа при выведении на орбиту и возвращении на Землю. Теплозащитное покрытие предохраняет корпус спускаемого аппарата от интенсивного аэродинамического нагрева при спуске на Землю. Он имеет такую форму, благодаря которой обеспечивается управляемый спуск с использованием аэродинамического качества. В спускаемом аппарате размещены кресла космонавтов, пульт управления кораблем, системы управления спуском, радиосвязи, жизнеобеспечения, парашютные системы.

В кабине корабля с помощью системы терморегулирования и регенерации поддерживаются нормальные земные условия (давление, газовый состав, температура, влажность). В кабине находятся контейнеры с запасом пищи и воды. В полете экипаж может находиться в обычной одежде, без скафандров. На корпусе спускаемого аппарата установлены реактивные двигатели, которые используются для управления спуском и мягкой посадкой. Посредством разворотов спускаемого аппарата по углу крена осуществляется изменение величины и направления подъемной силы, что снижает перегрузки до 3 - 4 единиц и существенно повышает точность приземления. Орбитальный отсек и кабина космонавтов сообщаются между собой с помощью герметичного люка-лаза. Общий объем этих двух отсеков составляет 9 кубических метров.

В приборно-агрегатном отсеке размещаются агрегаты системы терморегулирования, аппаратура радиосвязи и радиотелеметрии, система энергопитания, приборы системы ориентации и управления движением со счетно-решающими устройствами и двигательные установки для обеспечения маневров в космосе. В хвостовой части корабля на приборно-агрегатном отсеке укреплены панели солнечных батарей с полезной площадью около 14 квадратных метров.

Оборудование космического корабля «Союз» полностью обеспечивает его автономный полет и пилотирование, а двигательные установки позволяют совершать маневры до высоты 1300 километров.

Одной из основных систем корабля «Союз» является система ориентации и управления движением. С помощью этой системы в процессе полета как автоматически, так и вручную осуществляются ориентация корабля, управление им при сближении, причаливании и стыковке. В эту систему входят ионные, инфракрасные и оптические датчики ориентации, оптический визир - ориентатор космонавта, гироскопические приборы и электронные счетно-решающие блоки управления, радиотехническая аппаратура поиска и наведения, система исполнительных органов-двигателей малой тяги и две ручки управления кораблем. Одна ручка - для управления линейными перемещениями корабля, вторая - для управления разворотами.

При сближении с другим летательным аппаратом космонавт для наблюдения использует оптический визир и внешние телекамеры. Радиотехнические средства корабля «Союз» обеспечивают прием команд с Земли, двустороннюю радиотелефонную и телеграфную связь, определение параметров орбиты, передачу на Землю телевизионного изображения внутренней и внешней обстановки корабля.

Космические корабли «Союз» оснащены системой стыковки. На «Союзах» можно осуществлять полеты до 30 суток. Их конструкция обеспечивает безопасность экипажу от солнечной радиации.

Космические корабли «Союз» прошли тщательные наземные испытания в лабораторных, стендовых, летных условиях на вибропрочность, тепловую защиту, герметичность, различные условия приземления, испытывались отделение орбитального отсека и спускаемого аппарата, раскрытие антенн и солнечных батарей, работа систем приземления.

Испытать космический корабль «Союз-1» было поручено летчику-космонавту СССР Герою Советского Союза инженер-полковнику Владимиру Михайловичу Комарову. Этот скромный, волевой и мужественный человек в октябре 1964 г. вместе с Константином Феоктистовым и Борисом Егоровым выдержал серьезный экзамен во время полета на корабле «Восход».

Когда Государственная комиссия утвердила Владимира Комарова командиром корабля «Союз-1», Юрий Гагарин сказал о нем: «С моей точки зрения, очень хорошо, что выполнение столь сложного задания поручили именно Комарову. Выбор очень удачный. Это высокообразованный, отлично тренированный космонавт. Необходимо подчеркнуть, что выполнять программу он будет не просто как летчик-космонавт, а как человек, ставший за несколько лет космической подготовки специалистом своего дела. Инженерный космический профиль стал для него профессией. Подобная деталь очень важна, если учесть характер нынешнего задания».

23 апреля 1967 г. Космодром Байконур. Час ночи. Ракета-носитель с космическим кораблем «Союз-1», освещенная со всех сторон прожекторами, величественно стоит на стартовом столе. Через 30 минут автобус доставляет В.М.Комарова к ракете. Лифт увозит космонавта на вершину ракеты, к кораблю. Объявляется предстартовая готовность.

Ровно в 3 часа 35 минут 23 апреля 1967 г. стартует ракета, унося с собой корабль «Союз-1». Прошли считанные минуты, и «Союз-1» вышел на космическую орбиту с периодом обращения 88,6 минуты, максимальной высотой 224 километра, минимальной высотой 201 километр. Начался испытательный полет.

Владимир Комаров обстоятельно докладывает на пункт управления о работе систем корабля, о своем самочувствии и итогах наблюдений, проводимых в космосе. Голос космонавта спокойный, рассудительный. Он сжато, точно, ясно и конкретно отвечает на вопросы Земли. С полной ответственностью В.М.Комаров понимает, что этот полет - сложнейший испытательный эксперимент. А любой новый эксперимент, первые шаги в неизведанное - это тяжелая, напряженная и опасная работа, которая требует от испытателя большой силы воли, выдержки, самообладания. Программа полета подходила к завершению. С космодрома Байконур мы вылетели на самолете ИЛ-18 в район приземления. Поисковая группа находилась в полной готовности к встрече с космонавтом на родной Земле. На вертолетах летим к расчетному месту приземления корабля «Союз-1».

24 апреля, к концу суточного полета, В.М.Комарову были даны команды о прекращении дальнейшего полета. Над районом Африки на борт корабля по радиотелеметрическим каналам в программно-временное устройство поступили закодированные команды на спуск. В точно назначенное время включилась система ориентации корабля. После этого сработала тормозная двигательная установка. Скорость начала уменьшаться. «Союз-1» начал сходить с орбиты.

Через некоторое время произошло разделение отсеков. Владимир Комаров доложил, что все идет нормально. Это были его последние слова. Спускаемый аппарат вошел в плотные слои атмосферы в строго определенное время и в назначенный коридор. Мы все с нетерпением ждали приземления космонавта.

Но произошло неожиданное. На высоте 7 километров не раскрылся купол основного парашюта, который должен был погасить скорость падения (она равна 220 метров в секунду - около 800 километров в час).

Летчик-космонавт СССР, Герой Советского Союза Владимир Михайлович Комаров трагически погиб.

Не стало замечательного человека, отважного испытателя и отличного товарища. Это была тяжелая утрата для всех людей, живущих на нашей планете. Владимир Михайлович Комаров своими полетами в космос на кораблях «Восход» и «Союз» внес неоценимый вклад в дело дальнейшего развития и совершенствования космической техники. Его светлое имя человечество навсегда сохранит в летописи освоения космоса.

Аварийность в авиации была, есть и будет. Количество часов налета на одно летное происшествие на самолетах разных типов год от года мало изменяется как у нас, так и за границей. Меньше всего происшествий на транспортных самолетах и больше всего - на истребителях. Чем дольше находится самолет в эксплуатации и чем лучше он освоен, тем меньше аварий больше всего происшествий на новых типах самолетов. Чем опытнее летчик, тем ниже вероятность аварии. Много происшествий у молодых летчиков, но характерно, что в летных училищах аварийность ниже, чем в полках. Бороться с аварийностью нужно, но заклинания, окрики, грубость, недоверие к подчиненным и бесконечный бумажный поток - плохие помощники в этой борьбе. Для уменьшения числа летных происшествий и предпосылок к ним необходимы: постоянное совершенствование всех видов техники, высокая сознательная дисциплина личного состава, плановость и систематичность учебы и полетов, регулярные занятия физкультурой, четкая организация подготовки и проведения полетов.

3 августа.

Был сегодня у заместителя председателя Госплана В.М.Рябикова по очень важному для нас вопросу - о приобретении для ЦПК большой центрифуги с радиусом плеча 16 метров (ЦФ-16), - решения которого я добиваюсь уже более семи лет. В США имеется четыре таких центрифуги, у нас в стране нет ни одной.

Еще в 1963 году я добился решения ЦК и Совмина, которое обязывало министра Дементьева построить для ЦПК большую центрифугу ЦФ-16. В 1965 году был создан проект ЦФ-16, мы его рассмотрели и утвердили. Нужно было начинать строительство корпуса для монтажа ЦФ-16 на территории ЦПК, но совершенно неожиданно в дело вмешался С.П.Королев, предложивший передать центрифугу Минздраву. Мы категорически возражали, началась долгая тяжба. Руководство МАП не было заинтересовано в строительстве ЦФ-16, распри между ВВС и Королевым были на руку Дементьеву, который сумел убедить Госплан, что строить центрифугу невыгодно - лучше заказать ее за рубежом. Так появилось новое решение ЦК и Совмина: закупить центрифугу за границей. Потом почти два года решался вопрос о том, где закупать - в Швеции или во Франции? В конце концов остановились на Швеции, но теперь возникло новое препятствие Госплан не дает денег (нам нужно 12 миллионов рублей).

С Рябиковым мы встретились как старые друзья. Я знаю его давно, Рябиков - опытный ракетчик-ветеран: он был председателем Государственной комиссии по запуску первого спутника. Василий Михайлович очень внимательно меня выслушал, но сказал, что сейчас очень трудно с валютой - в этом году наши закупки за границей сокращаются на 700 миллионов рублей. В такой обстановке трудно было убедить Рябикова в необходимости поддержать нас, и все же он обещал помочь космонавтам и выделить валютные средства для закупки ЦФ-16.

4 августа.

Уже прошло двадцать дней, как генерал Кузнецов ушел в отпуск - за него остался Береговой. За это время у меня нет серьезных замечаний по работе Берегового, он хочет и старается доказать, что может руководить Центром. Правда, сейчас в ЦПК довольно спокойная обстановка, все космонавты в отпуске, и горячей работы нет. Вчера я провел совещание с руководящим составом Центра (от начальников отделов и выше) и поставил задачи по ускорению подготовки экипажей для "Союзов", ДОС №1 и "Алмаза". Комплектование соответствующих групп и бригад приказал закончить к 15 августа и сразу же приступить к занятиям.

Вчера мне пришлось дать бой генерал-полковнику А.Н.Ефимову - врио Главкома. Ефимова я уважаю и верю, что из него может получиться хороший Главком ВВС. К сожалению, даже у самых лучших руководителей бывают ошибки. Ефимов всюду возил за собой офицера-интенданта Бышева (он работал с ним в Риге и Львове), а полгода назад устроил его на работу заместителем начальника тыла Центра. Генерал Кузнецов, зная, что Бышев является протеже Ефимова и охотно выполняет его мелкие хозяйственные поручения, решил воспользоваться этим обстоятельством для укрепления связей с Ефимовым и предложил назначить Бышева начальником тыла Центра, а полковника Н.И.Суханова, занимающего эту должность, "выдвинуть" на другую работу. Суханов после того, как Ефимов приказал Серебрякову оформить его перевод, обратился ко мне с просьбой оставить его на прежней должности. Береговой, Пашков и Крышкевич поддержали просьбу Суханова и высказались против кандидатуры Бышева. Я предупредил Серебрякова, что буду категорически возражать против перевода Суханова и назначения Бышева на его место. Потом я зашел к генералу Морозу и рассказал ему всю историю с переводом Суханова, затеянным Кузнецовым в угоду Ефимову. Генерал Мороз посоветовал мне лично переговорить с Ефимовым и обещал свою поддержку. Когда я обратился по этому вопросу к Ефимову, он вначале пытался защищать свое решение, мотивируя "выдвижение" Суханова необходимостью его роста по службе. Я сказал, что "забота" о Суханове будет воспринята в Центре как забота о Бышеве, отчего пострадает и авторитет самого Ефимова. Александр Николаевич осознал всю неприглядность ситуации и отказался "выдвигать" Суханова.

5 августа.

Сегодня был в Центре - проверял ход подготовки к научной конференции. Заместитель начальника Центра по НИР полковник Самсонов подробно доложил о состоянии дел и попросил разрешения организовать на конференции выставку по материалам полета корабля "Союз-9", его системам и оборудованию. Я дал согласие на проведение выставки и утвердил все необходимые организационные мероприятия.

Беседовал с Георгием Береговым, учил его работать с заместителями и начальниками управлений ЦПК. По всему чувствуется, что у Берегового еще мало опыта: он излишне доверчив, не проверяет лично доклады и бумаги и с легкостью подписывает всевозможные ходатайства. Было уже много случаев, когда подписанные им документы приходилось возвращать как явно ошибочные, но Береговой продолжает отшучиваться: "Раз десять набьют морду, тогда научусь писать бумаги"... Подчиненные очень охотно обращаются к Береговому с просьбами о помощи, а он искренне стремится каждому помочь, но переоценивает свои возможности. Я неоднократно советовал ему не торопиться с обещаниями твердо обещать можно только то, что сам в состоянии выполнить. Можно обещать лично разобраться в деле и ходатайствовать перед вышестоящими инстанциями, но нельзя с ходу обнадеживать людей, что будет принято именно то решение, какого они добиваются. Очень часто этого нельзя делать даже тогда, когда у тебя есть право самому решить тот или иной вопрос, а в более сложных случаях - и подавно.

7 августа.

Провел совещание по ходу работ в организациях ВВС по комплексу "Алмаз". На совещании присутствовали: Береговой, Горегляд, Карпов, Фролов, Молотков, Холодков, Шаталов, Голубев и другие товарищи.

Решение вопроса о создании орбитальной станции "Алмаз" по проекту В.Н.Челомея затянулось на 5-6 лет. В свое время Челомею много мешал Королев, а в последние годы сильно мешает Мишин. Затеянная Мишиным возня с ДОС - это попытка похоронить "Алмаз". Но Министерство обороны взяло под свою защиту проект Челомея и добилось принятия решения ЦК КПСС и Совета Министров от 16 июня 1970 года, в котором определены следующие сроки завершения работ по "Алмазу":

1) первый испытательный полет - четвертый квартал 1971 года;

2) завершение полного цикла испытаний - конец 1972 года;

3) принятие на вооружение - 1973 год.

От ВВС в этих работах активно участвуют ЦПК имени Гагарина, три института, служба авиационной и космической медицины и служба поиска. На сегодняшнем заседании мы договорились по основным пунктам плана мероприятий, необходимых для выполнения решения ЦК, наметили ответственных исполнителей и контрольные сроки окончания отдельных работ. Головной организацией по медико-биологическому обеспечению полетов на "Алмазе" назначен Институт авиационной и космической медицины. Институт уже получил от Челомея макет станции для проведения цикла наземных испытаний. В целях более детального изучения станции, ее задач и возможностей мы проведем в институте 11 августа расширенное совещание с представителями всех организаций ВВС, работающих по "Алмазу". Я обязал всех доложить 11 августа о ходе работ примерно по такой схеме: 1) что уже сделано; 2) что нужно сделать в ближайшие месяцы; 3) что мешает выполнению работы, чего не хватает и что требуется для ее завершения.

10 августа.

Маршал Кутахов вернулся из Египта. Во время его пребывания в ОАР израильтяне заключили с арабами перемирие на три месяца. В целом поездка была удачной, но без неприятностей не обошлось. Сегодня заболел холерой один из сопровождавших Главкома офицеров, и теперь все тринадцать вернувшихся из Египта военнослужащих, в том числе и Кутахов, должны быть помещены в карантин.

Завтра в Москву вторично прилетает Фрэнк Борман. Организацию встречи Бормана в ЦПК 12 августа я поручил Береговому. У меня в этот день начинается очередной отпуск, первую половину которого я хочу провести вместе с женой и внуками на Кавказе в санатории ВВС "Чемитоквадже". Правда, врачи пугают холерой - уже запрещен въезд в Астрахань, Крым и Одессу, есть случаи заболеваний и на Кавказе, но в Адлер лететь еще можно. У нас с Мусей еще много сомнений, и пока мы не решили окончательно, где будем отдыхать - на Кавказе или под Москвой, - хотя путевки в "Чемитоквадже" и билеты на самолет у меня уже в кармане. Не позднее утра завтрашнего дня я должен решить этот непростой вопрос.

14 сентября.

С 12 августа по сегодня был в отпуске. Первые 22 дня отпуска провел на Кавказе в санатории "Чемитоквадже" вместе с Мусей, Олей и Колей. Поездкой к морю все мы остались довольны, особенно много радости доставила она детям. Оля уверенно плавала на 150-200 метров от берега, а Малой освоил плавание на надувном матрасе - обоих приходилось за уши вытаскивать из воды.

В "Чемитоквадже" я был впервые, хотя для развития этого санатория кое-что сделано и лично мною. Десять лет назад это был небольшой дом отдыха с десятком финских домиков, принадлежавший академии имени Жуковского, а сейчас это хороший санаторий с двумя трех- и семиэтажными спальными корпусами, большим лечебным корпусом, отличной столовой, клубом и бассейном. Отдыхают в "Чемитоквадже" летчики, космонавты, их жены и дети. Плохо пока что в санатории со спортивной базой: есть только две волейбольные площадки и один теннисный корт. В ближайшие дни я займусь строителями и заставлю их уже в следующем году значительно расширить спортивную базу санатория.

16 сентября.

Весь вчерашний день провел в ЦПК - был на полетах в полку, встречался с Леоновым, Шаталовым, Елисеевым, Горбатко, Хруновым и другими космонавтами, осмотрел строящееся здание центрифуги и только что заложенный фундамент корпуса тренажеров. Ход строительства этих сооружений меня сейчас особенно беспокоит.

Перед отъездом в отпуск я встречался с заместителем председателя Госплана СССР Рябиковым - он обещал выделить на 1971-1973 годы 10-12 миллионов инвалютных рублей для закупки большой центрифуги в Швеции. Рябиков свое обещание не выполнил, вопрос о приобретении центрифуги опять повис в воздухе. У нас в стране нет ни одной центрифуги радиусом более 8 метров, в то время как в США имеется шесть центрифуг радиусом от 14 до 20 метров, а в этом году американцы начали строительство здания для центрифуги радиусом 46 метров. Сегодня Кутахов подписал письмо Л.В.Смирнову с просьбой "нажать" на Рябикова и добиться осуществления заказа центрифуги в Швеции. Думаю, надо будет использовать и другие рычаги давления на Госплан.

Звонили Николаев и Терешкова, они хорошо отдохнули и уже приступили к работе. Николаев должен отправиться 4 октября в Западную Германию, а 18 октября он, Валя и Севастьянов с женой полетят в США.

17 сентября.

Сегодня у меня были автор повести о Гагарине "Орбита жизни" Олег Куденко и редактор издательства "Московский рабочий" Л.С.Козина. Они готовят второе, значительно расширенное издание этой книги. Ранее я внимательно прочитал повесть, и мне кажется, она удалась. Я рекомендовал автору и редактору убрать длинноты и сократить эпизоды, имеющие косвенное отношение к основной теме. По тексту рукописи я сделал много замечаний, касающихся главным образом исторических дат, фактов и описаний космической техники. Куденко обещал внести в текст все необходимые исправления.

Был у меня сегодня и научный сотрудник "Военно-исторического журнала" Солоницын Геннадий Павлович. Редакция журнала собирается напечатать страниц сорок текста из моей будущей книги "Летчики и космонавты". Я просмотрел и завизировал материалы о Челюскинской эпопее, об участии летчиков 5-го ШАК в Киевской операции и о создании Звездного. Мне понравилось, что редакция журнала очень тщательно проверяет все исторические факты, даты, фамилии, цифры и другие данные, имеющие отношение к военным операциям.

18 сентября.

Полет автоматической станции "Луна-16", стартовавшей 12 сентября, успешно продолжается. В ходе полета со станцией были проведены 26 сеансов связи. 13 сентября была выполнена коррекция траектории "Луны-16" для обеспечения выхода ее в расчетную точку окололунного пространства. При подлете к Луне 17 сентября станцию сориентировали по Солнцу и Земле. Затем в расчетной точке была включена ТДУ, сообщившая "Луне-16" тормозной импульс, необходимый для перехода ее на круговую орбиту искусственного спутника Луны (высота орбиты 110 километров). Центр управления полетом продолжает поддерживать устойчивую связь со станцией.

"Луна-16" - это шестая по счету АМС из серии Е-8-5 (станция для забора лунного грунта и доставки его на Землю). Первая такая станция должна была доставить на Землю лунный грунт раньше, чем это сделали американские астронавты. Но нам крепко не повезло: из пяти предыдущих пусков Е-8-5 четыре закончились авариями ракеты УР-500К в районе космодрома,* а станция "Луна-15" разбилась при спуске на лунную поверхность. "Луна-16" тоже получит команду на мягкое прилунение, после посадки на Луну она должна будет осуществить забор лунного грунта и вернуться с ним на Землю. У меня нет уверенности, что этот полет будет полностью успешным, - впереди еще слишком много трудностей, но если он завершится удачно, то это будет большой нашей победой: впервые автоматическая станция вернется с поверхности Луны на Землю (три возвращения после облета Луны "Зондами-5, -6, -7" у нас уже были).

______________

* только 2, еще 2 - на орбите ИСЗ - Хл.

19 сентября.

Вчера вечером прочитал книжку Г.Гилмора "Бег ради жизни" (бег трусцой с Артуром Лидъярдом - лучшим стайером Новой Зеландии). Главное в книге: если хотите быть здоровыми, работоспособными, довольными собой и прожить без болезней долгую жизнь, бегайте, и как можно больше. По-моему, книга очень полезная. Мой личный небольшой опыт и длительные наблюдения за летчиками и космонавтами полностью подтверждают выводы и рекомендации Гилмора. Умеренно питаться, работать физически или заниматься физкультурой, соблюдать режим и во всем знать меру - вот что надо твердо усвоить каждому, кто хочет быть полезным обществу до глубокой старости.

21 сентября.

Вчера, 20 сентября 1970 года, в 8 часов 18 минут станция "Луна-16" произвела мягкую посадку на лунную поверхность. Прилунение станции осуществлено в районе Моря изобилия в точке с координатами: 0 градусов 41 минута южной широты, 56 градусов 18 минут восточной долготы.

Был в ЦПК, беседовал с Николаевым, Леоновым, Шаталовым и другими космонавтами. Все высказывали большое беспокойство по поводу сроков и программ подготовки групп космонавтов для полетов на "Союзах" и ДОС №1.

Дело в том, что выдвинутое Устиновым требование - поднять в космос ДОС №1 в феврале 1971 года - сильно осложняет нам подготовку экипажей для "Союза-10" и "Союза-11", полеты которых, по планам Мишина, должны состояться через два-три месяца. Но пуски очередных "Союзов" давно уже тормозятся неготовностью новой системы стыковки "Контакт" Главного конструктора Богомолова. Год назад Богомолов клялся и божился, что "Контакт" будет доведен до кондиции к январю 1970 года. Подходит к концу сентябрь, а "Контакта" как не было, так и нет. Мишин и Афанасьев до сих пор не могут разобраться с очередностью полетов "Союзов" и ДОС. Они боятся твердо заявить, что подготовить ДОС к пуску за оставшиеся четыре-пять месяцев практически невозможно. Не приходится рассчитывать и на плановые сроки полетов "Союзов".

В этой запутанной ситуации мы вынуждены одновременно готовить двенадцать космонавтов для ДОС и десять - для "Союзов". Кроме того, 22 космонавта во главе с Поповичем готовятся к полету на "Алмазе", а группа Быковского занята лунными делами. Нам очень трудно проводить тренировки экипажей: изготовление новых тренажеров более чем на год отстает от запланированных сроков, а старые тренажеры, выработавшие уже по два-три ресурса, сильно перегружены.

21 сентября в 10:43 станция "Луна-16" поднялась с лунной поверхности и сейчас находится на пути к Земле. После старта с Луны со станцией проведено два сеанса связи, выполняются траекторные и телеметрические измерения с целью уточнения района ее посадки, которая произойдет 24 сентября.

В нашей и зарубежной прессе о "Луне-16" пишется много хорошего. Справедливости ради следует признать, что мои прогнозы относительно возможностей станции серии Е-8-5 оказались излишне пессимистичными. Я считал, что для достижения полного успеха нашей "луночерпалки" потребуется не менее 10-15 пусков, а успех пришел раньше - на шестой попытке. Правда, завтра ей предстоит выполнить один из самых трудных этапов всего полета посадку на Землю. Но и то, что уже достигнуто в этом полете - это, бесспорно, большой успех.

Завтра служба поиска ВВС будет держать труднейший экзамен. Обратный полет "Луны-16" не корректируется: малый вес возвращаемого аппарата (шар радиусом 25 сантиметров) не позволил установить на нем аппаратуру, которая могла бы обеспечить высокую точность посадки. Разброс точек приземления от расчетной возможен в радиусе свыше 1500 километров. Парашют возвращаемого аппарата имеет площадь всего 10 квадратных метров - визуально обнаружить "Луну-16" (в случае отказа ее радиомаяка и плохой погоды) будет не проще, чем найти иголку в стоге сена. Завтрашний день может стать для службы поиска ВВС очень мрачным днем, хотя в расчетном районе посадки и обещают хорошую погоду.

24 сентября.

Великолепный успех советской космонавтики: "Луна-16" благополучно приземлилась в 80 километрах юго-восточнее Джезказгана - всего в 30 километрах от расчетной точки посадки! Все системы возвращаемого аппарата, и в том числе радиомаяк, сработали отлично, погода в районе посадки выдалась идеальной. Уже через несколько минут после приземления станции рядом с ней сел поисковый вертолет с эвакуационной командой.

Итак, теперь уже два наших беспилотных корабля ("Зонд-6" и "Зонд-7") и одна автоматическая станция вернулись из района Луны со второй космической скоростью и с большой точностью приземлились на территории СССР. Казалось бы, этот положительный опыт позволяет начисто отвергнуть вариант с приводнением в Индийском океане, осуществленный нами всего один раз при возвращении "Зонда-5". Но вопреки здравому смыслу Мишин продолжает упорно настаивать именно на таком варианте посадки кораблей типа Л-3. В наших условиях приводнение в океане неизмеримо опаснее посадки на сушу. Все наши корабли, кроме трех, садились на сушу, они имеют неважную остойчивость, не позволяющую им удерживаться на плаву при волнении моря более трех-четырех баллов. Кроме того, нам придется практически заново создавать морские средства поиска и спасения, на что потребуется много денег и времени. Американцы чувствуют себя на морях и океанах как дома: они имеют мощные авианосцы, в их распоряжении множество морских баз и глобальные средства связи. Американские космические капсулы и корабли, специально строившиеся с расчетом посадки в океане, приводнялись более трехсот раз. У нас нет такой большой практики обнаружения и спасения космических кораблей на море, но зато нами накоплен большой опыт поиска на суше, и было бы неразумно пренебрегать им.

25 сентября.

Докладывал П.С.Кутахову о своем отрицательном отношении к мишинской идее приводнения лунных кораблей в Индийском океане. Главком забыл, что я уже не раз высказывался против нее, и с упреком в голосе заявил: "А что же ты раньше ничего не говорил мне об этом? Вчера я уже завизировал морякам их документ"... Я выразил сожаление по поводу такого решения и добавил, что меня больше всего беспокоит недостаточная надежность поиска и спасения в океане космических экипажей. Кутахов на минуту задумался, а потом решительно произнес: "Я снимаю свою подпись под этим документом. Вызови, пожалуйста, контр-адмирала Борисова и объяви ему мое новое решение. Позвони в Генштаб генералу Тарану и объясни ему нашу позицию в этом вопросе". Я с удовольствием выполнил оба поручения Главкома. Но на этом дело не закончится, будет большая буря - Мишин и Горшков без боя не сдадутся.

Вчера "Луна-16" была доставлена в Москву. Все наши газеты пишут о новой большой победе в космосе, особо отмечая снайперский расчет на посадку и отличную организацию поиска станции. Итальянские, французские, японские, американские и другие специалисты дают высокую оценку эксперименту и единодушны во мнении, что полет "Луны-16" открывает широкие возможности для более глубокого изучения планет и всей Солнечной системы.

Н.Ф.Кузнецов доложил об итогах летной работы полка имени Серегина с января по 25 сентября 1970 года. За 9 месяцев налет полка составил 4002 часа, из них: ночью - 900 часов; в сложных метеоусловиях - 1307 часов. Космонавты за этот период налетали 1987 часов.

28 сентября.

Ко мне приезжали сегодня Николаев и Севастьянов. Я объявил им решение ЦК КПСС об их поездке в США с 18 по 28 октября. Согласно решению ЦК космонавты отправятся в США без жен. При обсуждении этого вопроса в секретариате ЦК несколько человек высказались против поездки Терешковой в качестве только супруги Николаева. Терешкова является космонавтом и председателем Комитета советских женщин, ее неудобно посылать в США без персонального приглашения - примерно так был мотивирован отказ.

4 октября Николаев и Севастьянов полетят в Западную Германию вместе с большой группой ученых во главе с академиком Седовым Леонидом Ивановичем. Седов звонил мне, и мы договорились с ним по всем вопросам этой поездки.

Завтра в Швецию вылетает группа наших специалистов (Смирнов, Филекин, Ешанов, Лопатников) для ведения переговоров о закупке большой центрифуги (ЦФ-20) для НИИЦПК имени Гагарина. Сложная задача предстоит этим товарищам пришлось вызвать их и подробно проинструктировать.

30 сентября.

Позавчера в Каире умер от инфаркта президент ОАР Гамаль Абдель Насер признанный вождь арабских народов и большой друг нашей страны. Впервые я познакомился с Насером в Ташкенте в 1957 году, потом мы встречались несколько раз в Москве. Всего несколько дней назад я получил из Египта наградные грамоты для экипажа "Союза-9", подписанные Насером - президент наградил Николаева и Севастьянова орденами "Большое ожерелье Нила". На похороны президента ОАР вылетели Косыгин и Захаров. Мы много помогали арабам, смерть Насера может осложнить для нас обстановку на Ближнем Востоке.

Вчера с группой офицеров был в конструкторском бюро Бугайского и на заводе имени Хруничева. Осмотрели макет комплекса ДОС-7К. Строительство орбитальной станции идет полным ходом (завод работает в три смены), за год проделана работа, на которую обычно тратится два-три года. Почти готовы три экземпляра станции, предназначенные для наземных испытаний. Начата сборка двух летных экземпляров. Мы договорились с Бугайским о проведении в КБ занятий с космонавтами и о передаче макета и описания ДОС-7К в НИИЦПК до 20 октября. По графику, утвержденному Устиновым, комплексные испытания станции должны быть закончены к 10 декабря, выведение ДОС на орбиту и пуск корабля 7К с экипажем назначены соответственно на 5 и 15 февраля 1971 года. Уже наметились значительные отставания от графика, но при постоянном нажиме со стороны Устинова можно уложиться и в эти предельно сжатые сроки. Правда, чем сильнее нажим, тем больше вероятность ошибок и промахов.

3 октября.

Более десяти лет мы тесно сотрудничаем с Главным конструктором тренажеров Сергеем Григорьевичем Даревским. Начинал он с небольшого отдела в ЛИИ МАП, а сейчас его хозяйство оформилось в отдельное конструкторское бюро. Мы помогали Даревскому отделаться от мелочной опеки ЛИИ, построить служебные помещения и оформить штаты его КБ, поддерживали все его ходатайства в ЦК и Совет Министров. Вчера Даревский был у меня вместе с представителем ВПК И.П.Богдановым. Встреча была полезной - мы договорились по всем наиболее острым вопросам обеспечения подготовки космонавтов на тренажерах к полетам на "Союзах" и ДОС-7К.

Был у Главкома, доложил ему план мероприятий по выполнению решения ЦК и правительства о подготовке полетов ДОС-7К. Кутахов утвердил план и попросил напомнить ему состав группы из 12 космонавтов, которых мы готовим для полетов на станции. Узнав, что в эту группу входят Шаталов и Елисеев, Главком высказался против их участия в полете на ДОС-7К: "В первую очередь посылать в космос надо тех, кто еще не летал". Пришлось объяснять Главкому, что ЦК и правительство придают полету ДОС-7К №1 особое значение (пуск первой в мире орбитальной станции должен состояться перед открытием 24-го съезда партии) и поэтому секретарь ЦК Устинов и Главный конструктор Мишин настаивают на подготовке к полету самых опытных космонавтов, уже имеющих практику стыковки. Кутахов внимательно выслушал меня и все же подтвердил свое мнение: "А вы настаивайте на полете других, ранее не летавших космонавтов"... Я понял всю бесполезность дальнейших объяснений. Главком не прав, и я не стану защищать его ошибочную позицию, хотя и предвижу, что это грозит мне многими неприятностями.

6 октября.

Вчера с 8 до 18 часов работал в ЦПК. С личным составом 4-го отдела 1-го управления занимался состоянием дел со "Спиралью".

Тема "Спираль" - это будущее космонавтики и авиации: взлет самолета-разгонщика с орбитальным самолетом с аэродрома, самостоятельный разгон орбитального самолета до космической скорости, полет по орбите, управляемый спуск и посадка по-самолетному на аэродром. По этой теме у нас более четырех лет работают Микоян, Дементьев (сын министра авиационной промышленности), Титов и десятки энтузиастов, но нам не удалось добиться постановления ЦК и правительства о финансировании работ по "Спирали". Многие руководители (Гречко, Захаров, Крылов и другие) не понимают значения этих работ, считая "Спираль" чистой фантазией, а маршал Кутахов пока еще не решается более энергично защищать интересы авиации и космонавтики.

Инженер-полковник Соколов-Соколенок, который после ухода Титова на учебу в академию Генерального штаба исполняет обязанности начальника отдела, подробно доложил о том, в каком состоянии находятся у нас исследования по теме "Спираль", а также об аналогичных исследованиях в США, проведенных в течение последних десяти лет. США усиливают внимание к этой проблеме и наращивают уже достигнутые успехи (сотни полетов на ракетоплане Х-15 и других экспериментальных летательных аппаратах на высотах более 90 километров со скоростью, превышающей 7000 километров в час), у нас же в работах по "Спирали" наблюдается полный застой. Для меня и ЦПК это сейчас не главная задача, но решать ее нужно, и чем скорее, тем лучше.

Провел совещание со всеми космонавтами и руководящим составом Центра. Говорили об итогах работы и задачах на 1971 год, о дисциплине, режиме космонавта и физической подготовке (приказал тренироваться всем офицерам к бегу 10 ноября на 5 километров, а космонавтам - на 10 километров). Говорили о состоянии городка и помещений (объявил выговор подполковнику Моисеенко за грязь в туалете на третьем этаже учебного корпуса). Сформулировали задачи Центра на конец 1970 года и на весь 1971 год:

1) подготовить 12 космонавтов к полетам на ДОС-7К и столько же - для полетов на "Союзах";

2) продолжать подготовку двадцати двух космонавтов для станции "Алмаз", пяти космонавтов для "Спирали" и группы космонавтов для Л-3;

3) налетать полком 5000 часов без летных происшествий;

4) добиваться создания космических тренажеров;

5) добиваться стопроцентного выполнения плана по строительству;

6) обеспечить резкое улучшение физподготовки космонавтов, летчиков и всего личного состава;

7) оздоровить обстановку в 3-м управлении Центра и наладить работу по медицине.

Для успешного решения всех этих задач необходимо укреплять дисциплину и продолжать наведение порядка в гарнизоне и на аэродроме при проведении учебных занятий, полетов, испытаний и строительных работ.

14 октября.

Четыре из восьми последних дней провел в ЦПК. Кроме задач, перечисленных в записи от 6 октября, я пытаюсь решить еще одну, наиболее трудную - повысить эффективность труда каждого специалиста, добиться стопроцентной загрузки всего личного состава Центра, отшлифовать структуру ЦПК, приведя ее в полное соответствие задачам подготовки космонавтов к новым пилотируемым полетам. С этой целью беседовал с начальниками отделов и лабораторий, со многими рядовыми офицерами и служащими.

Вчера был на партийном активе Центра. Доклад об идейно-политическом воспитании личного состава сделал начальник политотдела полковник Крышкевич. Выступили одиннадцать человек, не считая меня. Общее мнение таково, что подавляющее большинство офицеров и служащих, постоянно заботясь о своем идейном и профессиональном росте, добились успехов по службе, но есть еще немало и таких, кто плохо работает, нарушает воинскую и трудовую дисциплину - одним словом, тянет нас назад. На активе присутствовали только трое летчиков-космонавтов из двенадцати - Береговой, Быковский, Филипченко. Шесть космонавтов, в том числе Николаев, Терешкова, Волынов и Шонин, отсутствовали без уважительных причин. Были отмечены случаи нарушения режима космонавта Николаевым, Горбатко и Хруновым, оставшиеся "незамеченными" руководством Центра: Кузнецов, Береговой, Леонов, Николаев и Никерясов смотрят сквозь пальцы на грубейшие нарушения дисциплины и часто берут провинившихся под свою защиту. Имел очень серьезный разговор с полковниками Никерясовым и Крышкевичем и предупредил обоих, что через два месяца специально проконтролирую их деятельность и буду решать вопрос о том, стоит ли доверять им и дальше столь ответственный участок работы с личным составом Центра.

Начальником базы 2.07.1955 г. был назначен полковник Борис Федорович Козлов с должности зам. начальника экспериментального завода НИИ-4. Но 24.12.1955 г. его сменил полковник Иван Кондратьевич Павленко (1955-1959). Павленко родился 23.06.1919 г., участник ВОВ в должностях от командира батареи до начальника штаба ГМЧ 2-го Белорусского фронта. После войны в артчастях, начальник курса Военной академии им. Ф.Э. Дзержинского. С 1959 года в ГУРВО и ГУЭРВ.

Зам. по службе измерений ОНИС был назначен инж. подполковник Алексей Иванович Листра-тов, зам. по технической части подполковник Андрей Степанович Полищук, зам. по строительству Анатолий Игнатьевич Лакизо. Начальником 28-й отдельной смешанной авиаэскадрильи стал майор Николай Григорьевич Буренков с 15.01.1956. Начальниками измерительных пунктов назначены: ИП -12 — инж.-майор Василий К. Зимин, ИП -13 — инж.-капитан Лев Михайлович Михейчик, ИП -14 — инж.-капитан Игорь Сергеевич Почко, ИП -15 — подполковник Павел Данилович Янович, ИП -16 — подполковник Александр Гаврилович Сальников, ИП -17 — инж.-полковник Виктор Александрович Вейденбах.

Первоначально создавались ИПы внешнего треугольника. К необходимости создания ИПов внутреннего треугольника пришли в результате разработки ЭП ПИК и расчетов по влиянию на радиосвязь плазмы, окружающей ГЧ при входе её в атмосферу Земли. (Вначале предполагалось строить 3 ИПа внешнего треугольника на берегу или близко к берегу моря, что обеспечивало наибольшую доступность для строительства и снабжения в трудных условиях Камчатки. Но, когда расчеты показали, что хорошего приема ожидать не приходится, было решено построить еще и 3 внутренних ИПа. Чтобы контролировать полное полетное время ГЧ, на внутренних ИПах было решено разместить телеметрию, имеющую недостаточно мощную радиолинию при работе через плазму для приема ТМИ до соприкосновения ГЧ с землей. На внешних ИПах размещались внешнетраекторные средства для обеспечения приемлемых угловых скоростей слежения антенн.)

Командующий ДВО Маршал Советского Союза Р.Я. Малиновский (под командованием которого А.И. Нестеренко воевал в годы войны) оказал необходимую помощь в создании условий для быстрой переброски части по морю к месту ее дислокации в самом конце навигации.

Входящая в состав полигона 43-я отдельная испытательная станция (войсковая часть 25522) была размещена на полуострове Камчатка в северо-восточной части Камчатской области и ограничена Средним хребтом, сопкой Ключевская, горой Шивелуч и берегом Берингова моря. По административному делению этот район входит в состав Карагинского района Корякского национального округа Камчатской области и Усть-Камчатского района Камчатской области. Плотность населения весьма малая. Люди в основном сосредоточены в прибрежной полосе Берингова моря и в долине реки Камчатка.

По характеру местности территорию можно разделить на два ландшафтных района: район низменностей и возвышенностей и район хребтов. Территория района низменностей и возвышенностей включает место расположения базы воинской части и места расположения всех измерительных пунктов и представляет собой сильно пересечённую, полузакрытую местность. Рельеф местности увалисто-холмистый с постепенным понижением к морскому побережью в направлении на северо-восток.
Абсолютные высоты увалов и холмов не превышают 300 метров. Увалы вытянуты параллельно речным долинам.

Район хребтов с запада ограничен центральным участком Срединного хребта, с востока — хребтами Кумроч и Начикинский. Хребты представляют собой труднопроходимую горную местность. Господствующее положение занимает Срединный хребет, абсолютные высоты которого колеблются от 1700 до 2500 метров. Высшая точка хребта — гора Хувхойтун — 2618,9 м. Хребет Кумроч представляет собой среднегорный рельеф с колебанием абсолютных высот от 1000 до 1500 метров. Высшая точка хребта — сопка Лучек, отметка 1491,0 м. Продолжением хребта Кумроч в северо-восточном направлении является хребет Начикинский с колебанием абсолютных высот от 400 до 1200 метров. Высшая точка хребта — гора Начикинская — отметка 1211,2 метра.

Район имеет густую, сильно разветвлённую речную сеть, множество озёр и болот. Крупные реки, протекающие здесь: Камчатка, Ука, Озёрная, Маимля, Еловка. Они имеют ширину от 40 до 200 метров, глубину от 1,5 до 6 метров и представляют собой серьёзные препятствия при форсировании. Многочисленные мелкие речушки представляют собой, как правило, притоки крупных рек. Русла их сильно извилистые, берега обрывистые, высотой от метра до трех. Иногда встречаются пологие берега, но они часто заболочены. Ширина таких речушек 10-20 метров, глубина 0,5-2 метра. Скорость течения воды в них 1-1,5 метра в секунду. Грунт дна галечниковый, местами песчаный, а в устьях — илистый и топкий. Замерзают реки в середине ноября; толщина льда достигает одного метра. Вскрываются реки в середине мая. Вода в них чистая и в годы становления части была пригодной для питья и технических надобностей.

Озера разбросаны группами в заболоченных низинах и в долинах рек. В основном это небольшие озёра площадью до 0,5 кв. км, лишь некоторые из них достигают 4 кв. км. Озёра мелкие — средняя глубина их 0,8-1,5 метра, наибольшая доходит до 6 метров; дно илистое. У большинства озер берега низкие, топкие, поросшие болотистой растительностью. Вода в них пресная, чистая и пригодная для питья. Замерзают они, как правило, в конце ноября и к исходу мая освобождаются ото льда.

Начальник полигона генерал-лейтенант Алексей Иванович Нестеренко, уделявший много внимания созданию ОНИС и побывавший здесь, свидетельствует: «Район «Кама» в период его основания был мало заселённым районом северной Камчатки с красивым и угрюмым камчатским ландшафтом, с величественными сопками и камчатской тайгой, лесисто-болотистыми поймами рек и озёр и зарослями кедрового стланика на склонах гор. Основными обитателями этого района были дикие олени, медведи, кабаны и различные разновидности мелкого таёжного зверья. Абсолютное отсутствие грунтовых дорог и водных путей, соединяющих южную и северную часть района падения (от р. Ука до Ключей), а также отсутствие оборудованных портов с причалами для океанских пароходов очень затрудняло выгрузку прибывающих грузов. В связи с этим разгрузку прибывающих океанских пароходов со строительными материалами, продовольствием, оборудованием и техническим имуществом приходилось осуществлять на рейдах в трёх пунктах: Устъ-Камчатск, Озёрное и Ука. Для этого требовались определённые плавсредства и команды. Это чрезвычайно усложняло организацию работ по созданию научно-испытательной базы в установленные сроки».

Был создан строительный участок — начальник подполковник Бабак. Первые строительные отряды на Камчатку в Ключи прибыли в июне 1955 г. В августе-сентябре 1956 г. во Владивостоке на пароход «Красногвардеец» грузился 2-й эшелон ОНИС (начальник эшелона А.И. Листратов).

Квадрат падения ГЧ размером 60x60 км с центром в районе бывшего н.п. Верхняя Озёрная и эллипс рассеяния остатков блока Ц на недолёте составляли район отчуждения, практически безлюдный. База располагалась в Ключах. ИПы размещались двумя треугольниками - внешним и внутренним. ИП -15 располагался с северной стороны квадрата на недолёте на расстоянии более 50 км от центра квадрата падения (ЦКП), ИП -16 почти в створе с трассой на перелете в 36 км от ЦКП, ИП -17 — с южной стороны квадрата примерно в 70 км от ЦКП. Эти ИПы внутреннего треугольника имели по две станции «Трал», РТС-5, станцию «Иртыш» и ПП СЕВ. ИП -16, кроме того, имел фототеодолитные станции ФТС и три звукометрические батареи — батареи звуковой разведки (БЗР), работающие с выносных позиций для засечки точки падения ГЧ. Личный состав самого большого в районе «Кама» ИП -16 составлял примерно 15 офицеров и 62 солдата. Офицеры ИП-16: А.Г. Сальников, И.А. Брызгалов, В. Егерев, В.В. Зайцев, А. Зудин, Колобанов, Н. Кузнецов, Лысенко, Г. Питонов, И.М. Раздумий, Ю. Рыбин, Е. Сорокин, В.А. Темпов, Г. Цветайло, И. Чирков.

ИПы внешнего треугольника располагались: ИП -12 севернее посёлка Ука в 60 км от ЦКП, ИП -13 в районе залива Озерной у берега океана южнее устья реки Уколка, около 60 км от ЦКП, ИП -14 на полуострове Камчатском вблизи Крутоберегова в 140 км от ЦКП. Личный состав этих ИПовсоставлял примерно 10 офицеров и 30 солдат. Вот, например, фамилии офицеров ИП-13: Л.М. Михейчик, В.Б. Сясько, А. Пономарев, И.Б. Коноплёв, В. Кондратов, Б. Строганов, П.Ф. Шепелев, Н. Суслов.

Задачи, выполняемые ОНИС:
1. Получение технологических данных на пуск и целеуказаний из службы НИР полигона и передача их на ИПы района «Кама».
2. Получение внешнетраекторной радиотехнической и оптической информации о движении ГЧ на нисходящем пассивном (и особенно атмосферном) участке траектории вплоть до соприкосновения с землёй и передача её на полигон в службу НИР.
3. Получение телеметрической информации о параметрах стабилизации, конструкции, перегрузках, температурах, ионизации, работе аппаратуры и др. параметрах ГЧ и передача её на полигон в службу НИР.
4. Получение специнформации о срабатывании боевой части и передача заказчику.
5. Определение точки падения ГЧ внешнетраекторными радиосредствами, звукометрическими средствами, приборами сопряженного наблюдения, оптическими средствами и авиацией и передача на полигон.
6. Выдача на полигон квитанции о приходе ГЧ и предварительных данных по отклонению от цели.
7. Поиск, геодезическая привязка места падения ГЧ, раскопки и эвакуация остатков ГЧ.
8. Поиск и эвакуация отделяемой от ГЧ аппаратуры.
9. Поиск остатков последней ступени МБР.
10. Экспресс-обработка полученной измерительной информации и передача ее результатов на полигон.
11. Получение материально-технического обеспечения с полигона и отправка его на ИПы.

Трудности в районе «Кама» возникали уже при разгрузке техники и личного состава на рейде. И то и другое (в том числе семьи офицеров) разгружались на рейде на самоходные десантные баржи типа «Танкист», как правило, в условиях значительного волнения моря. В результате бывали падения и грузов и людей за борт. Дальше следовала доставка и людей и грузов на ИПы в условиях бездорожья с переправами вброд через реки. На ИПах тоже в первые годы жили в землянках, построенных в условиях отсутствия местного строевого леса и строительных материалов. Были трудности с обеспечением свежими овощами и фруктами, да и другими предметами снабжения. Но личный состав и семьи офицеров стойко преодолевали все трудности и делали всё для выполнения поставленных задач. Командование также старалось сделать всё возможное для ускорения сроков строительства и улучшения условий обеспечения всем необходимым, так как штатную численность в то время выделяли очень скупо. Для этого оно всеми правдами и неправдами добивалось прикомандирования отдельных подразделений к полигону. Так, только для района «Кама» сверх штатов были прикомандированы: авиаэскадрилья (для транспортных и поисковых операций), 250 человек из 52-го отдельного пулеметного артиллерийского полка (для оказания помощи в строительстве по личному письму Нестеренко на имя командующего Дальневосточным округом Маршала Советского Союза Р.Я. Малиновского, 3 звукометрические батареи для определения точки падения ГЧ и др." Автор В.В.Порошков. Фото и схемы см. здесь : https://kik-sssr.ru/O_Y_Kamchatka.htm

Сегодня Шаталов подробно доложил мне о том, как маршал Гречко готовил программу показа на космодроме ракетной и космической техники президенту Франции Жоржу Помпиду и как этот показ прошел. Президент наблюдал на космодроме пуск двух ракет, а Шаталов за полчаса ознакомил его с космическими кораблями.

20 октября.

Позавчера мне стукнуло 62 года - отметил эту дату на даче в кругу семьи. Космонавты прислали очень теплые поздравления и подарили хрустальный "рог изобилия". В этот день я пробежал 10 километров ровно за 62 минуты. Каждое воскресенье в октябре я пробегал по 10, а в будние дни - по 5 километров.

Провел вчера совещание с медиками ЦПК (присутствовало более 40 врачей). Потребовал, чтобы они серьезно занялись внедрением физической культуры в повседневный быт космонавтов, летчиков и всех офицеров. Перед личным составом Центра и полка я поставил задачу: бегать! Бегать для того, чтобы не болеть, чтобы лучше работать, чтобы резко поднять культуру и качество всех выполняемых работ. Пока эта задача решается плохо: проверка показала, что в Центре нет и десятка офицеров, которые бегают ежедневно. Но лед уже тронулся, и я заставлю бегать всех. Лично я настолько втянулся в бег трусцой, что пробежка пяти километров стала для меня обычной утренней зарядкой.

С руководящим составом ЦПК (от начальника отдела и выше) провел разбор проверки управлений и отделов по ряду вопросов: соответствие штатному расписанию, загруженность личного состава, эффективность командировок, состояние рабочих мест и помещений и др. В целом состояние дел в Центре медленно улучшается, но все же еще немало недостаточно загруженных работников, много больных людей, много грязи в рабочих помещениях, а начальники отделов не проявляют высокой требовательности.

23 октября.

В последние дни мне пришлось много заниматься проблемой посадки космического корабля Л-3. Для меня совершенно ясно, что это пустая трата времени, и по собственной инициативе я не потратил бы на нее ни минуты, но дело в том, что Мишин развил бурную деятельность по защите своей бредовой идеи о приводнении Л-3 в Индийском океане. На маршала Кутахова жмут сверху, и он требует от меня твердых доводов в пользу сухопутного варианта посадки и против морского. Я послушал мнения космонавтов Берегового, Леонова, Быковского и Хрунова, инженеров, врачей, специалистов службы поиска; беседовал с группой специалистов ЦКБЭМ во главе с Трегубом, с главным баллистиком генералом Мельниковым, а также с адмиралом Борисовым из службы поиска ВМФ. Все эти встречи и беседы окончательно убедили меня в необходимости бороться за посадку Л-3 на территории СССР и против приводнения его в океане, настойчиво защищаемого Трегубом, Мельниковым, Борисовым и отдельными товарищами из ЦПК и руководства ВВС. Вчера я беседовал на эту тему с Главкомом. Кутахов решил собрать сегодня в 16:00 наиболее видных специалистов и космонавтов, послушать все "за" и "против" обоих вариантов посадки и окончательно сформулировать точку зрения ВВС.

24 октября.

Вчера Главком провел совещание, на котором присутствовали 18 человек, в том числе генералы Пушкин, Белюнов, Картаков, Молотков, Кузнецов, Горегляд. Выступив первым, я твердо высказался за посадку корабля Л-3 на территории СССР. Потом выступили все генералы, космонавт Леонов и полковник Юганов все они поддержали мою точку зрения, но рекомендовали не принимать сейчас категорических решений, а написать письмо Афанасьеву и Мишину, в котором просить их определить сроки пусков кораблей Л-3, закончить их морские испытания, а также более глубоко изучить вопрос о целесообразности посадки в океане. Главком очень внимательно выслушал все выступления, после чего еще раз подтвердил, что он за посадку на суше.

Сегодня я написал письмо Афанасьеву и Мишину и согласовал его текст с Пушкиным, Молотковым и Белюновым. Кутахов подписал письмо без единой поправки. Но пока что я добился лишь небольшого, местного успеха: главные бои еще впереди, и в них могут быть и поражения.

Генералу Кузнецову приказал сегодня прекратить до 10 ноября все полеты и готовить самолеты к зимней эксплуатации.

26 октября.

Ленинградское телевидение решило подготовить телевизионный спектакль о Гагарине. Об этом мне уже несколько раз звонили из Ленинграда, а сегодня автор сценария Муренец Тамара Алексеевна и режиссер постановки Рассомахин Иван Данилович были у меня и просили помочь им решить эту трудную задачу. Я связал их с Карповым, Леоновым, Гагариной и Крышкевичем, разрешил посетить Звездный и обещал свою помощь. За последние месяцы подобных обращений ко мне было очень много, и всем надо помогать.

Когда я писал эти строки, в мой кабинет вошел гражданский товарищ и по-военному четко представился: "Товарищ генерал! Инженер Резников от Туполева. Разрешите обратиться?" Я ожидал от него чего угодно, но только не рукописи о Гагарине, а он принес именно рукопись о встречах с Гагариным и тоже попросил моей помощи. Оказалось, что Резников в свою бытность преподавателем Оренбургского училища хорошо знал курсанта Гагарина. Два раза встречался он с Гагариным и после его полета.

Сейчас, когда до десятилетия первого полета человека в космос осталось менее полугода, понятно стремление людей, близко знавших Гагарина, написать о нем. На меня историей возложена большая ответственность - отобрать и сохранить для потомков все достоверное о Гагарине и отсеять домыслы и надуманные ситуации, выдаваемые за факты. Эта работа отнимает у меня уйму времени, но я обязан ею заниматься. Только во второй половине этого года я внимательно прочитал и отредактировал более десятка рукописей о Гагарине (Рябчиков, Куденко, Нагибин, Обухова, Митрошенкова и другие авторы). Не все они пригодны для издания, но в них попадаются и новые для меня факты и события из жизни Гагарина, а еще больше в них вымысла.