Любимые стихи

"О вера наших матерей.." (В. Коротаев)

О вера наших матерей,
Вовек не знающая меры,
Святая, трепетная вера
В нас, подрастающих детей,
Её, как свет в березняке,
Не вытравит ничто на свете:
Ни единицы в дневнике,
Ни злые жалобы соседей.
Уж матери - такой народ -
Вздохнут,
Нас долгим взглядом смеря:
Пусть перебесятся, пройдет,
И снова верят, верят, верят.
Как верят матери одни
Взыскательно и терпеливо.
И - не крикливые - они
Не почитают это дивом.
И просто нипочем года
Их вере, трепетной и нежной,
Вот только мы-то не всегда
Оправдываем их надежды.

Красивая мама. (С. Богомазов)

Красивые мамы, на свете вас много
В глаза вы глядите открыто и прямо,
В какую бы даль не звала нас дорога,
Нас провожают красивые мамы.
Мы маме так редко приносим букеты
Но каждый так часто её огорчает.
А добрая мама прощает всё это
Красивая мама всё это прощает.
Под грузом забот, не сгибаясь, упрямо
Она выполняет свой долг терпеливо…
Красива по-своему каждая мама,
Любовью своей материнской красива.
Нас в детстве она эабавпяет игрушкой,
Порой мы о чём-то ей шепчем счастливо
Когда-нибудь, мама, ты станешь старушкой,
Но будешь по-прежнему самой красивой.

"Не стареет твоя красота..." (А. Твардовский)

Не стареет твоя красота,
Разгорается только сильнее.
Пролетит неслышпо над ней
Словно легкие птицы лета.
Не стареет твоя красота,
И глаза не померкли от слёз
И копна темно-русых волос
У тебя тяжела и густа.
Ты идёшь по земле молодой,
Зеленеет трава за тобой
По полям, по дорогам идёшь
Расступается, кланяясь, рожь.
Молодая береза в лесу
Поднялась и ровна и бела
На твою она глядя красу,
Горделиво и вольно росла.
Не стареет твоя красота,
Слышно ль, женщины в поле поют
Голос памятный все узнают
Без него будто песня не та.
Окна все пооткроют дома
Стихнет листьев шумливая дрожь
Ты поёшь, потому так поёшь
Потому что ты песня сама.

В госпитале. (О.Бергольц)

Солдат метался, бред его терзал
Горела грудь. До самого рассвета
Он к женщинам семьи своей взывал
Он звал, тоскуя: - Мама, где ты, где ты? -
Искал её, обшаривая тьму…
И юная дружинница склонилась,
И крикнула - сквозь бред и смерть - ему:
Я здесь, сынок! Я здесь, я рядом, милый!
И он в склонённой мать свою узнал.
Он зашептал, одолевая муку:
- Ты здесь? Я рад. А где ж моя жена?
Пускай придёт, на грудь положит руку.
И снова наклоняется она,
Исполненная правдой и любовью.
- Я здесь, - кричит, - я здесь, твоя жена.
У твоего родного изголовья,
Я здесь, жена твоя, сестра и мать.
Мы все с тобой, защитником отчизны.
Мы все пришли, чтобы тебя поднять,
Вернуть себе, отечеству и жизни.
Ты веришь, воин, отступая, бред
Сменяется отрадою покоя.
Ты будешь жить, чужих и дальних нет,
Покуда сердце женское с тобою.

"Счастливые" (А. Татьяничева)

Никто не встретил женщину с ребёнком,
Сосед ей вещи вынести помог,
Она стояла, отойдя в сторонку -
В живом потоке малый островок.
Тревога, боль, обида, ожиданье...
Перемежались в пристальных глазах
А в постоянной глубине сознанья
Уже таился, нарастая, страх.
Не эа себя, не за ребёнка даже...
За мужа страх: "Не заболел ли он?"
Вдруг громкое ликующее:
- Маша!
Сойти с ума - обегал весь перрон,
Вагон не указала в телеграмме...
Заждался вас!
И на виду у всех
Её с ребенком сильными руками,
Как девочку, высоко поднял вверх.
Неистовый, плечистый, крутобровый,
Он рад бы на руках её нести...
А женщина сквозь слёзы:
- Непутёвый,
Разбудишь сына. Слышишь? Отпусти!
И сколько было гордости счастливой
В её лице, в сиянье влажных глаз
И думалось - невольно - как красивы
Бывают люди в свой высокий час!
Еще - попутно в скобках я замечу -
Ведь жизнь сложна, порою труден быт,
Но сколько женщин за такую встречу
Мужьям прощают множество обид!

"Школьница" ( В. Лазарев)

Я читаю стихи
В классе тихо и строго.
За окошком снежинки летят.
И средь множества глаз
Два огромных, два синих
восторга,
Два апрельских рассвета
мне в душу глядят.
Они ждут откровений,
Они не желают иначе,
Ты их только отвагой.
Только дерзким полётом зови.
Их хозяйка - я знаю
Над "Анной Карениной" плачет,
И мечтает о сцене,
И верит в бесссмертье любви.
Что решает она,
Кроме школьных задачек?
Ей пока лишь мечта
Да нехитрое дело подстать.
Угловатая девочка -
Что она может сегодня:
Помогать своей маме?
Почти без ошибок писать?
А ещё она может
В раскрытые волны - с разбегу.
А ещё она может,
Коль тяжкое время придёт,
Мимо дымных штыков,
Босиком - по горящему снегу.
А ещё она может
Запеть, восходя на немой эшафот.

Мама.

Я помню, как-то в школьные года,
С большой я буквы "Мама" написала,
И мне оценку снизили тогда,
Чем я удивлена была немало.
Впоследствии я всё же поняла,
Что жаловалась зря тогда подругам,
Что неправа, конечно, я была,
И снижена оценка по заслугам.
И всё же несогласна я душой,
Об этом и сейчас твержу упрямо
Что надо с буквы всё-таки большой,
Писать всем дорогое слово "Мама".

Мы славим женщин.

Сегодня день такой, мы славим женщин,
Да не коснётся вас беда, обиды, зло,
Мы славим бабушек, нет лучше их, добрее,
Во всём помогут и всегда умеют всё.
Мы славим наших мам, спасибо вам!
Любимым, любящим, не знающим покоя,
Неутомимым, столько дел на них,
Долготерпимым, к шалостям нестрогим,
Мы славим девочек, прекраснее их нет,
У них займёшь и ластик, и тетрадку,
Шепнут в контрольной правильный ответ,
Подскажут, как решается задача.

Мы славим женщин всех, спасибо вам,
За красоту, за доброту и нежность.
Вы помните - мы очень любим вас,
И постараемся оправдывать надежды.

Если из ЛЮБИМЫХ то
Галич..

Я ВЫБИРАЮ СВОБОДУ

Сердце мое заштопано,
В серой пыли виски,
Но я выбираю Свободу,
И - свистите во все свистки!

И лопается терпенье,
И тысячи три рубак
Вострят, словно финки, перья,
Спускают с цепи собак.

Брест и Унгены заперты,
Дозоры и там, и тут,
И все меня ждут на Западе,
Но только напрасно ждут!

Я выбираю Свободу, -
Но не из боя, а в бой,
Я выбираю Свободу
Быть просто самим собой.

И это моя Свобода,
Нужны ли слова ясней?!
И это моя забота -
Как мне поладить с ней.

Не слаще, чем ваши байки,
Мне гордость моей беды,
Свобода казенной пайки,
Свобода глотка воды.

Я выбираю Свободу,
Я пью с нею нынче на "ты".
Я выбираю свободу
Норильска и Воркуты.

Где вновь огородной тяпкой
Над всходами пляшет кнут,
Где пулею или тряпкой
Однажды мне рот заткнут.

Но славно звенит дорога,
И каждый приют, как храм.
А пуля весит немного -
Не больше, чем восемь грамм.

Я выбираю свободу, -
Пускай груба и ряба,
А вы, валяйте, по капле
"Выдавливайте раба"!

По капле и есть по капле -
Пользительно и хитро,
По капле - это на Капри,
А нам - подставляй ведро!

А нам - подавай корыто,
И встанем во всей красе!
Не тайно, не шито-крыто,
А чтоб любовались все!

Я выбираю Свободу,
И знайте, не я один!
И мне говорит "свобода":
"Ну, что ж, говорит, одевайтесь
И пройдемте-ка, гражданин".

Николай Гумилёв

Я И ВЫ

Да, я знаю, я вам не пара,
Я пришел из другой страны,
И мне нравится не гитара,
А дикарский напев зурны.

Не по залам и по салонам,
Темным платьям и пиджакам -
Я читаю стихи драконам,
Водопадам и облакам.

Я люблю - как араб в пустыне
Припадает к воде и пьет,
А не рыцарем на картине,
Что на звезды смотрит и ждет.

И умру я не на постели,
При нотариусе и враче,
А в какой-нибудь дикой щели,
Утонувшей в густом плюще,

Чтоб войти не во всем открытый,
Протестантский, прибранный рай,
А туда, где разбойник и мытарь
И блудница крикнут: вставай!

Марина Цветаева

Рас-стояние: версты, мили...
Нас рас-ставили, рас-садили,
Чтобы тихо себя вели
По двум разным концам земли.

Рас-стояние: версты, дали...
Нас расклеили, распаяли,
В две руки развели, распяв,
И не знали, что это - сплав

Вдохновений и сухожилий...
Не рассорили - рассорили,
Расслоили...
Стена да ров.
Расселили нас, как орлов-

Заговорщиков: версты, дали...
Не расстроили - растеряли.
По трущобам земных широт
Рассовали нас, как сирот.

Который уж, ну который - март?!
Разбили нас - как колоду карт!

Галич

Вот пришли и ко мне седины,
Распевается воронье!
"Не судите, да не судимы..." -
Заклинает меня вранье.

Ах, забвенья глоток студеный,
Ты охотно напомнишь мне,
Как роскошный герой - Буденый -
На роскошном скакал коне.

Так давайте ж, друзья, утроим
Наших сил золотой запас,
"Нас не трогай, и мы не тронем..." -
Это пели мы! И не раз!..

"Не судите!"
Смирней, чем Авель.
Падай в ноги за хлеб и кров...
Ну, писал там какой-то Бабель,
И не стало его - делов!

"Не судите!"
И нет мерила,
Все дозволено, кроме слов...
Ну, какая-то там Марина
Захлебнулась в петле - делов!

"Не судите!"
Малюйте зори,
Забивайте своих козлов...
Ну какой-то там "чайник" в зоне
Все о Федре кричал - делов!

- Я не увижу знаменитой Федры
В старинном многоярусном театре!..
...Он не увидит знаменитой Федры
В старинном многоярусном театре! -

Пребывая в туманной черности,
Обращаюсь с мольбой к историку -
От великой своей учености
Удели мне хотя бы толику!

Я ж пути не ищу раскольного,
Я готов шагать по законному!
Успокой меня, неспокойного,
Растолкуй ты мне, бестолковому!
А историк мне отвечает:
"Я другой такой страны не знаю..."

Будьте ж счастливы, голосуйте,
Маршируйте к плечу плечом,
Те, кто выбраны, те и судьи,
Посторонним вход воспрещен!

Ах: как быстро, несусветимы
Дни пошли нам виски седить...
"Не судите, да не судимы..."
Так, вот, значит, и не судить?!

Так, вот, значит и спать спокойно,
Опускать пятаки в метро?!
А судить да рядить - на кой нам?!
"Нас не трогай, и мы не тро..."

Нет! Презренна по самой сути
Эта формула бытия!
Те, кто выбраны, те и судьи?!
Я не выбран. Но я судья!

ПРОЩАНИЕ С ОСЕНЬЮ

Осенний холодок.
Пирог с грибами.
Калитки шорох и простывший чай.
И снова
неподвижными губами
короткое, как вздох:
«Прощай, прощай.»

«Прощай, прощай...»
Да я и так прощаю
все, что простить возможно,
обещаю
простить и то, чего нельзя простить.
Великодушным я обязан быть.

Прощаю всех, что не были убиты
тогда, перед лицом грехов своих.
«Прощай, прощай...»
Прощаю все обиды,
обеды
у обидчиков моих.

«Прощай...»
Прощаю, чтоб не вышло боком.
Сосуд добра до дна не исчерпать.
Я чувствую себя последним богом,
единственным умеющим прощать.

«Прощай, прощай...»
Старания упрямы
(знать, мне лишь не простится одному),
но горести моей прекрасной мамы
прощаю я неведомо кому.
«Прощай, прощай...» Прощаю,
не смущаю
угрозами,
надежно их таю.
С улыбкою, размашисто прощаю,
как пироги,
прощенья раздаю.

Прощаю побелевшими губами,
покуда не повторится опять
осенний горький чай
пирог с грибами
и поздний час -
прощаться и прощать.

Булат Окуджава.

Галич

ПСАЛОМ

Я вышел на поиски Бога.
В предгорьи уже рассвело.
А нужно мне было немного -
Две пригоршни глины всего.

И с гор я спустился в долину,
Развел над рекою костер,
И красную вязкую глину
В ладонях размял и растер.

Что знал я в ту пору о Боге
На тихой заре бытия?
Я вылепил руки и ноги,
И голову вылепил я.

И полон предчувствием смутным
Мечтал я, при свете огня,
Что будет Он добрым и мудрым,
Что Он пожалеет меня!

Когда ж он померк, этот длинный
День страхов, надежд и скорбей -
Мой бог, сотворенный из глины,
Сказал мне: - Иди и убей!..

И канули годы. И снова -
Все так же, но только грубей,
Мой бог, сотворенный из слова,
Твердил мне: - Иди и убей!

И шел я дорогою праха,
Мне в платье впивался репей,
И бог, сотворенный из страха,
Шептал мне: - Иди и убей!

Но вновь я печально и строго
С утра выхожу за порог -
На поски доброго Бога
И - ах, да поможет мне Бог!

Гуфельд Зэев - Скажешь мне "да"?

- Скажешь мне "да"?
- Да.
- Скажешь мне "нет"?
- Нет.
- Что там в окне?
- Звезда.
- Что нам с того?
- Свет.
- Вот на стене...
- Тень.
- А в колыбели?
- Дочь.
- Завтра придёт...
- День.
- Ну а пока?
- Ночь.
- Ночью темно.
- Боюсь!
- А рядом со мной?
- Покой.
- Я постарею.
- Пусть.
- Может, и ты.
- С тобой.
- Ты для меня?..
- Звезда.
- Я для тебя?..
- Свет.
- Вместе навек?
- Да.
- Ты меня любишь?
- ...

Марина Цветаева

В огромном городе моем - ночь.
Из дома сонного иду - прочь
И люди думают: жена, дочь,-
А я запомнила одно: ночь.

Июльский ветер мне метет - путь,
И где-то музыка в окне - чуть.
Ах, нынче ветру до зари - дуть
Сквозь стенки тонкие груди - в грудь.

Есть черный тополь, и в окне - свет,
И звон на башне, и в руке - цвет,
И шаг вот этот - никому - вслед,
И тень вот эта, а меня - нет.

Огни - как нити золотых бус,
Ночного листика во рту - вкус.
Освободите от дневных уз,
Друзья, поймите, что я вам - снюсь.

В мозгу могилу заступ рыл,
Кого-то хороня,
И люди шли, и звук шагов
Перерастал меня.
За упокой бил барабан,
И в такт гудела тьма
Сильней, сильней, и мнилось мне,
Что я сойду с ума.
Взяв гроб, со скрипом по душе
Процессия прошла.
И тут пространство принялось
Звонить в колокола.
Все небо превратилось в звук,
А все живое - в слух.
И с тишиной мы глаз на глаз
Одни остались вдруг

Вариации из Некрасова


...Столетье промчалось. И снова,
Как в тот незапамятный год -
Коня на скаку остановит,
В горящую избу войдет.
Ей жить бы хотелось иначе,
Носить драгоценный наряд...
Но кони - всё скачут и скачут.
А избы - горят и горят.

Наум Коржавин

Кто-то кого-то ждет,
Кто-то кому-то врет,
Кто-то любит кого-то,
Кто-то верит во что-то.

Кто-то о чем-то мечтает,
Кто-то о чем-то знает,
Кто-то ищет,
Кто-то теряет...

Кто-то находит,
Кто-то страдает...

А Я?!

Мне некого ждать,
Мне некому врать,
Я не ищу, потому не теряю,
Не нахожу, но не страдаю...

Что же со мной?

Я помню шляпку ту из фетра,
Когда порывом дерзким ветра
Она была унесена с той пристани,
Где Вы стояли, где теплоходы провожали,
Мечтательно взирая вдаль,
А на лице была печаль...

Я робко шляпку ту поднес...
Но, уйдя в себя,
Вы словно не смотрели на меня.
И лишь досужее "спасибо"
Едва слетело с ваших губ...
Одно мгновенье... Мне хватило,
Что б оценить очарованья звук...

На цыпочках любви,
весь в капельках признаний
войду к тебе босой, дыханье затая.
Не открывай глаза, на языке касаний,
не узнавай меня, как будто не моя.