Байки о писателях, поэтах.

В 80-х годах 19 столетия русские беллетристы положили начало традиционным "ежемесячным обедам писателей".
На одном из таких обедов присутствующие решили послать приветственную телеграмму М. Салтыкову-Щедрину, который был тогда тяжело болен. Составить текст телеграммы поручили некоему Головачеву. Он был плохим стилистом и написал так: "Ежемесячно обедающие приветствуют тебя..." и т.д.
Сатирик ответил: "Благодарю тебя и всех ежемесячно обедающих. Ежедневно обедающий Салтыков".

Последние годы жизни М. Е. Салтыков - Щедрин тяжело болел, но литературной работы не оставлял и всегда сидел за столом, даже когда писать не было сил. К нему приходило множество посетителей, и со всеми он беседовал. Только в последний месяц жизни писатель не поднимался с постели и никого не принимал. Заслышав , что кто-то пришёл, просил:
- Передайте, что я очень занят - умираю.

Бернарда Шоу спросили:
- Скажите, каким образом вам удается придумывать ваши удивительно остроумные фразы?
- Это очень просто, - ответил Шоу. - Я придумываю что-нибудь неостроумное и тут же говорю совсем противоположное.

Работаю я вместе с Владимиром Семёновичем Райбергом (который ведёт поэтические семинары по четвергам в ЦДЛ). Помимо того, что он замечательный поэт, он и великолепный конструктор-сопроматчик. А проектируем мы, надо сказать, православные храмы. Как-то желая пошутить, говорю я ему поутру на пасхальной неделе: "Шолом, Владимир Семёнович!" Он в ответ без всякого промедления -"Воистину шолом!". И пошли мы пить чай, где нас и сфотографировали.

У поэта-белгородца Виктора Белова есть стихотворение, которое начинается так:

Я очень люблю картошку…

Стихотворение это хорошо известно в литературных кругаx и среди читателей, поскольку поэт читает его на всех встречах. Многократно стихотворение это атаковалось в газетах, журналах и книгах. В том числе в журнале “Наш современник”.

И вот однажды, в начале сентября, приходит Виктор Иванович в писательскую организацию удрученный, в плохом расположении духа. На вопрос “что случилось?” он безнадежно махнул рукой и коротко ответил:

— Меня обокрали.

Оказалось, что в тот день он с матерью, женой и сыном поехал на свой садовый участок копать картошку. И каковы же были их изумление и обида, когда они увидели, что картошку на их огороде уже кто-то выкопал подчистую. А на видном месте воры оставили записку:

“Мы тоже очень любим картошку!”

Работает у нас прорабом Высоцкий Владимир (нет, не Семёнович, а Евгеньевич). Как то раз за обедом в трапезной рассказывает он анекдот "мужслышитшумподкроватьюопускаетрукуэтотыджеклюбовниклижетрукуиговортидаэтоя" все молчат, а Владимир Семёнович Райберг хохочет, заливается. ??? - "Интеллигентный человек любой анекдот слышит впервые!"

Однажды Ангриэль К. Ольтерс остроумно заметил про одного талантливого и через чур говорливого молодого поэта, который любил в конце речи добалять: "И вообще я молчу".

- Он даже молчит на три абзаца.

Однажды к Марку Твену пришёл священник и сказал; что гангстер предложил ему деньги для починки крыши храма. "Так чего вы колеблетесь? — спросил Марк Твен. "Это же «грязные» деньги", — ответил священник. "Совершенно верно, — согласился писатель. — Но ни у вас, ни у меня других денег нет".

Ах, дорогие коллеги - любители литературы!
Был у меня соблазн цитировать напропалую имеющиеся в наличии книжки анекдотов про писателей и поэтов. Но уж так сложилось, что подавляющее число моих коллег - художники, музыканты, поэты, и хочется представить на суд уважаемой публики случаи, ежедневно и ежечасно происходящие у нас в коллективе. Вот ещё один.
Как вы помните, этим летом в Эрмитаже было вскрыто наконец безобразное хищение экспонатов. Надо сказать, что мы здесь совершенно непричём. Тем не менее, когда наш шеф в те дни вернулся из командировки в Питер, Владимир Семёнович Райберг приветствовал его:
"Ну как, Андрей Альбертович, удалось что-нибудь в Эрмитаже прикупить?"
Фраза разошлась достаточно широко, но, смею вас уверить, первоисточник находился у нас

Однажды к Бернарду Шоу обратился молодой писатель: "Скажите, сэр, - могу ли я творчески переработать одну из Ваших пьес"? Знаменитый драматург ответил: "You may if you can" (можете, если сумеете)

П.С. Эту байку я прочел в учебнике англ. языка, в теме, посвященной модальным глаголам и различиям в их смысле.

Заказав одно кофе, Винокуров в панике закричал официанту:
- Минуточку! Минуточку!
Тот обернулся.
- Пожалуйста, один кофе! – И, утираясь, откинулся в кресле. – Только еврей, - говорит, - не позволяет себе ошибиться в усвоенном языке.
Примечание:
Не менее тщательно следила за собой и Анна Андреевна Ахматова (Горенко).

Однажды выдающийся бразильский футболист Пеле был представлен писательнице Сандре Браун. Знаменитости вели милую беседу и Пеле спросил:
- Вот вы говорите, миссис Браун, что настоящая писательница сможет эротично описать все, что угодно. А что эротичного, например, в футболе?
- О, я всякий раз чувствую возбуждение, когда комментатор сообщает, что кто-то из игроков глубоко проник в оборону противника и овладел мячом, - воскликнула Сандра Браун.

Чуть не в тему. Был такой замечательный артист и футбольный комментатор Котэ Махарадзе. Любил он шутить во время репортажа. С совершенно невозмутимым голосом, на весь СССР неслось с сочным грузинским акцентом: "Кипиани овладел мячём прямо посреди поля... Пока мяч у него, я расскажу вам о составе команд...

Не знаю, сойдет ли это за байку про писателей, но вроде никаких правил данной темы не нарушает.

Я однажды решил немного подкачать мышцы и увлекся атлетизмом. Товарищ дал мне книгу на эту тему, где подробно было описано, как заниматься бодибилдингом в домашних условиях. Книга называлась "Анатомия силы". Весь прикол состоял в том, что фамилии авторов этой книги - Синицын и Воробьев. Долго смеялся, когда на минуточку представил себе людей с атлетическим телосложением и такими фамилиями

К прозаикам Юрию Головину и Валерию Дашевскому как-то приехал из Харькова друг - какой-то торгаш, "теневик", или, как сейчас говорят, крутой. Странно, но он писал стихи. Мало того, захотел устроить банкет в ЦДЛ и попросил пригласить на него известных писателей, поэтов, критиков. Крутой "поэт" заказал банкетный зал на 20 персон, а набежало за вечер все 50, так как и среди писателей немало желающих выпить и закусить за чужой счет. Вечер был хорош, все крепко подвыпили. И вдруг виновник торжества потребовал тишины и внимания, чтобы почитать свои стихи. Все замолчали и стали слушать. После первого стихотворения из-за стола поднялся критик Владимир Гусев и, покачиваясь, сказал:
- А тебе, графоман, здесь вообще делать нечего!

Товарищи! Самые лучшие рассказы про писателей создал Даниил Хармс. Хоть это всё и выдумка, однако...

(Колхозник @ 17.09.2006 - время: 17:57) Товарищи! Самые лучшие рассказы про писателей создал Даниил Хармс. Хоть это всё и выдумка, однако...
Давайте без выдумок, так интереснее будет.

В 1992 г поэт-пародист Александр Иванов побывал в Израиле. Когда он выступал на литературном вечере, кто-то из слушателей поинтересовался его национальностью. Сан Саныч честно сказал, что он не еврей, но и на абсолютную чистоту русской крови тоже не претендует. Вскоре среди местных газетных отзывов об этом вечере он прочитал такое четверостишие неизвестного автора:

Жаль, Иванов не иудей,
Литературный волк совковский,
В нем много смешано кровей,
Ну, а характер наш, жидовский!

Как-то Расул Гамзатов пожаловался Иосифу Кобзону, что не может получить квартиру в Москве. Кобзон, который рад всегда всем помогать, пошел к мэру Москвы Промыслову и стал его укорять. Тот замахал руками:
- Да где мы ему только не предлагали квартиру: в самых престижных районах, в самых лучших домах на улице Горького, на улице Алексея Толстого, на улице Чайковского. Он ото всех отказывается. Кобзон позвонил Гамзатову:
- Чего же ты меня вводишь в заблуждение? Ведь о таком можно только мечтать!
- Улица Горького, Толстого, Чайковского... А ты подумал: когда я умру, их в мою честь переименуют?

Сын Н.Д., поступая в первый класс спецшколы с английским уклоном (это еще во времена славного развитого социализма было) проходил тестирование.
Его спросили:
- А кто у тебя папа?
- Писатель.
- Взрослый или детский?
- Взрослый.
- А почему ты так решил?
- Да потому, что его читать скучно!