Ох уж эти сказочки, ох уж эти сказочники

Рассказ был написан, как стёб на одной из страничек, просто так, от реально нечего делать перед окончанием рабочего дня.
Стёб был на чьи-то воспоминания. Чьи они, понятия не имею, привожу ниже без автора, если найдется, пусть пискнет, вставлю его имя.
*****
Рассказывает Надя, учительница, 27 лет:

«Однажды я поссорилась с мужем, на работе нагрузили дополнительными уроками, и вдобавок началась простуда. Просто руки опустились. Я вспомнила про симорон.

Села и записала то, что есть: «Я та, что сидит одна у серого окошка и грустит«.

Стала думать, в кого бы мне переименоваться. Это должно прийти само, буквально из воздуха, и быть веселым и неожиданным. Оглянулась. На стене висел календарь с толстой рыжей кошкой. Я тут же сказала: «Я рыжая кошка в шляпке, которая поет о любви и ловит солнечных зайчиков«. Повторила про себя раза три. Нравится!

Сама не заметила, как начала с песнями убирать на кухне, а пока пела – прошла простуда. Вечером позвонила завуч и сказала, что дополнительные уроки будет вести другая учительница. «Действительно, – подумала я, – не доверять же вести учебный процесс рыжей кошке, да еще поющей о любви». Пока смеялась этой мысли, пришел муж с конфетами. Мириться».
*****



Симорон

Константин Хвостополосатов.



Жил был кот, который был просто кот, и ему было глубоко фиолетово на все проблемы мира. Он трескал сметану, глазел из окна на последние падающие листья, шлялся по крышам, охотился от нечего делать на воробьев и был охочь до кошек.
Однажды от нечего делать от залез в оставленный хозяйкой включенный комп и наткнулся на написанное там странное слово.
- Симорон, - прочитал кот.
Слово звучало как всегда придурошно, как все слова, которые люди говорят друг другу. Ну сами подумайте, вот слово "здравствуйте". Да от зевоты можно помереть, пока его в уме сложишь, не то что скажешь. Или "менеджер". Тьфу, драный лапоть, так и хочется при мысли о нем содрать со стены обои. Другое дело "Кыс, кыс, кыс, молоко налила..." Вот это другое дело, это молоко. Слово-то какое жирное даже по слуху.
- Симорон, - еще раз попробовал мысленно ассоциировать слово кот. - Фигня какая-то.
Но фигня о чем-то нахально мурлыкала коту, напоминая то ли Симку, белую кошку со второго подъезда, то ли всегда слегка беременную Мурку с подвала.
- Ну так и есть, опять какая-то магическая шняга с применением кошек, - подумал кот.
Хозяйка кота была дамочка не столько одинокая, сколько не готовая отдаться целиком какому-то одному коту, тьфу ты, "мусчине". Слово-то какое... Даже в мыслях звучит, как будто когтем по стеклу. И вот хозяйка иной раз пыталась гадать на этих самых мусчин, тьфу еще раз на слово это. Особенно часто случалось это после бутылки вина, тоже гадость еще та, нет бы сливки лакать, ведь может, когда захочет. И когда кот в неосторожности попадался под руку в момент гадания, он становился главным гадальным магическим атрибутом, который хозяйка называла "мягкий фетиш", вешала на шею и какое-то время, мурлыкая, танцевала с таким "шарфом". Кот, будя разумной скотиной, никогда не мешал хозяйке в ритуальных танцах, за что всегда был любим на кухне.
- Симорон, - опять попробовал кот. – Нет, не колбасит.
Кот подумал, что просто не правильно его готовит, и в заклинании есть какой-то «мягкий фетиш». Прочитав с трудом отловленные в кучу непослушные буквы, кот понял суть процесса. У людей было все через заднюю сигнальную систему, но уж очень сильно хотелось увидеть, что там за новая кошка была запрятана под этим самым симороном.
«Я – толстый серый кот, лениво лежащий на подоконнике и ловящий лапой еще более ленивую осеннюю муху», - набрал кот на клавиатуре. Вроде все было по шаблону.
- Чего там еще про симоронию было, - почесал кот за ухом. – А… Вот, про училку что-то. К чему тут училка? Хотя, может, это как раз ее кошка. Надо все делать по заднее-сигнальному человеческому образцу.
« Я – та, что сидит одна у серого окошка и грустит», - старательно набрал кот на клавиатуре. По рецепту опять же людей попробовал зараз повторить всю фразу. Чудные квадратные человеческие слова плохо размещались на кошачьем языке, постоянно норовя соскочить. Но кот сильно хотел увидеть симороновую кошку и старательно повторял. Уснул он прямо на компьютерном столике где-то в середине третьего прохода смешной фразы…
Грустная учительница младших классов Надя где-то двадцати пяти лет с хвостиком приблизительно в два года проснулась за компьютерным столом от саднящего горла. С некоторым недоумением она осмотрела красными полосками отлежанные руки и, подумав, как же тогда выглядит лицо, вспомнила, что противная завучиха напихала ей дополнительных уроков. Настроение окончательно упало, когда она вспомнила, что ко всему тому еще и поругалась с мужем. Немного всплакнув перед зеркалом о своей печальной бабьей судьбе, пока красила губы и подводила стрелки на глазах, она засобиралась в школу, вести ненавистные и практически бесплатные дополнительные уроки. Уже перед выходом из дома она увидела до сих пор включенный экран компьютера.
- Надо выключить, - понуро подумала Надя, сбрасывая с ровных красивых ножек незастегнутые полусапожки.
Рука потянулась к кнопке «пуск», когда глаза наткнулись на незнакомое слово.
- Симорон, - прочитала Надя, задумавшись, - нет, не знаю.
Рука несколько раз клацнула по мышке, обрывая страдания оболочки «Виндоуз», и история пошла другим путем…

Просто рассказ из реальной жизни одного человека.
Немного доработан мной, но суть не изменена.

Страшилка.

Константин Хвостополосатов.


История эта происходила в эпоху матерого, но еще не махрового Совка, у руля которого еще не сидели целующиеся в засос дядьки с кустистыми бровями и легендарными анекдотами про «сиськи-масиськи и сосиськи сраные». Кое-кто из молодого поколения удивится, но и тогда люди умудрялись жить даже без важнейших в мире вещей, таких как компьютер и интеренет. Женщины модничали и сплетничали, мужчины курили табак и пили водку, а дети, как и положено, играли во дворах и ходили в школу. Только вот в школу они ходили исключительно в школьной форме, сидели за массивными партами с откидными крышками и писали перьевыми ручками, к которым обязательно прилагалась модная чернильница-непроливайка. И хоть поддерживать связь с близкими без интерента было сложнее, люди жили дружнее. Наверное, им просто некуда было девать время, которое современный человек может достойно просидеть за компьютером, вот они и сбивались в большие и мелкие компании, которые гуляли по достопримечательностям, ходили в кино и гоняли чаи по вечерам, регулярно забегая без приглашения к соседям в гости.
Вот и в тот во всех отношениях обычный вечер на кухне, главным украшением которой по праву можно было считать голую лампочку, заседала за чаепитием обычная для тех времен компания. Процессом руководила дородная бабушка Анна. Кроме нее на заседании чайной компании присутствовали дедушка Иван, их внучка Галочка и ее подружки, которые жили в одном подъезде: Ниночка и Валечка. Темнело зимой рано, и в довольно таки непозднее время свет электрической лампочки, отраженный стеклом, отгораживал уютное тепло дома от студеной темноты. Там, в темноте, для собравшихся за столом детей обитал холод и всякие страшные страшности, а на кухне было тепло, мерно побулькивал едва кипящий чайник, и бабушка Анна собирала на стол. Возможно именно в этот раз, среди обычных за чаем хлеба с маслом могли появиться смешные баранки, твердые, как камень, но сладкие пряники или даже конфеты-леденцы.
- Ох, что-то выпить хочется, - сказал как бы в окно дед Иван и поглядел украдкой на бабушку.
- Будя тебе, охламон, - не оборачиваясь, ответила ему бабушка Анна. – И так косой пришел, и как тебя такого терпят-то в сторожах?
- Эх, женщина, не понять тебе широкой мужской души, - попытался воззвать дед к женской душе.
- Конечно, не понять, - буркнула бабушка, - эдак и спиться от понятия не долго.
Подобная тихая перепалка была обычной, и подружки тихо хихикали, перемигиваясь со смеющимся в усы дедом Иваном, да пытались отнять друг у друга новую белую керамическую чашку с голубыми цветочками. Но вот заварка настоялась, причитающиеся чайные атрибуты заняли место на столе, и началось таинство. Бабушка Анна разливала по кружкам темную, почти черную заварку, которая довольно резко пахла травой, немного деревом и прелью, а дед Иван доливал следом кипятка. Подружки тут же хватали куски слегка голубого колотого сахара, бросали в кружки и начинали мешать. Сахар растворялся долго, и девчонки с большим удовольствием пососали бы эти голубоватые кусочки, но бабушка Анна придерживалась строгого порядка. По ее мнению сахар должен был быть в чашке, а не во рту. Вот под это мерное позвякивение ложек и открывалось, собственно, таинство чаепития. Разговоры начинались практически всегда непоседливыми девчатами. Вот и сейчас девочка Верочка начала, хитро поглядывая на пробующего чай деда Ивана:
- Деда Иван, а Вам не страшно ночью склад охранять?
- А чего там страшного? – подмигнул ей дед Иван, - мешки да ящики, разве крыса где прошмыгнет, да еще холодно, когда обход делать надо. Эх, выпить-то как хочется…
- Так и пей вона, - указала глазами на чай бабушка Анна, - кто отбирает-то?
- Ой, девочки, а мне вчера папа рассказывал такую страшилку вечером, - попыталась заинтриговать товарок девочка Верочка. – Вот хотите расскажу? Слушайте. В одной семье папа стал большим начальником. И вот ему сразу же выделили машину.
- Ну так и сразу, - не удержалась девочка Галочка.
- Ну не мешай, - обиженно махнула на нее рукой девочка Верочка. – Дали! А дали ее сразу потому, что никто не хотел ее больше брать. Это была новая черная «Волга», но даже на такой красивой машине ни один шофер не хотел работать. Папа, который большой начальник, конечно, удивлялся, а потом сговорился с соседом, который работал водителем грузовика на заготовительной базе, и взял его на работу шофером. И вот поехали они на следующий вечер с шофером на стройку, посмотреть за порядком. Приехали, вот, и пошел папа смотреть стройку, а сосед его, который шофер, в машине остался. Папа посмотрел все на стройке, раздал указания и вернулся, как темнеть начало, а шофер-то сидит за рулем весь мертвый. Позвал папа народ со стройки, вытянули они шофера, а у него ни ног, ни рук нет, и крови в машине нет ни капли. Поудивлялся народ страшному случаю, да и разошелся спать, а шофера милиция увезла. Папа тогда остался ночевать в общежитии. На следующий день один из водителей со стройки согласился отвезти папу домой. Пока ехали, сговорились они, что он будет у него шофером. Папа немного боялся за нового шофера, но вот они день отработали, два отработали, все нормально, и папа забыл про случай. И вот поехали они как-то опять на другую стройку и опять под вечер уже. Папа-то пошел по делам начальственным, да как начало темнеть, вспомнил про случай с шофером. И вот показалось ему в тот момент, что кричит кто-то сдавленно. Он кликнул с собой пару строителей, да побежал к машине. Прибегают они и видят, что шофер свисает на землю из машины, дверца открыта, он весь внутри, только голова наружу торчит и мычит как-то тихо, да рука одна за дверь хватается. В полумраке сразу не поняли, что творится, видят только, что шофер дергается и что-то ему плохо. Ну схватили его рабочие с папой вытянуть, да посмотреть чем ему помочь можно. Вот они его потянули, а он не выходит, как будто кто-то его назад в машину тянет. Они еще тянут, а он не выходит. Строители хотели другую дверцу в машине открыть, а она не открывается. Тут кто-то еще притащил лампу керосиновую, глядь в машину, а у нее руля нет, а вместо него такие штуки, как у осьминогов, окрутили ноги и руки шофера. Испугался народ, да и отпустил шофера, он-то и начал опять в машину затягиваться. Да кто-то из строителей притащил от пожарного щита топор и давай рубить машину по чем попало. Рубят, искры от машины летят, дым идет, откуда-то от мотора шипит кто-то. Страх, да и только. Шофера вытащили, да от машины все убежали.
Шофер пришел в себя и рассказал, что как солнце стало садиться, тут отовсюду в машине и полезли эти штуки осьминожьи, его окрутили, и стало ему холодно. Он кричать хотел, а не может, хорошо дверка в тот момент была открыта, он вылезти хотел, да не пускает, хорошо папа-начальник про него вспомнил. Утром пошли люди смотреть на машину, которую по вечеру топором изрубили. Пришли, а машина целехонька, ни царапины, блестит вся, как будто только ее выкрасили. Не знаю, как ее обратно везли, никто за руль не хотел, только говорят, что стоит она опять в гараже, и никто ее не берет.
- Сжечь ее надо было, - сказала девочка Галочка.
- Или трактором задавить, - добавила девочка Ниночка.
- Ага, сжечь, - ехидно ответила девочка Верочка. – Машина-то казенная, поди. Сожги ее, так в милицию быстренько заберут. А кто там поверит, что она шофера ела. Кстати, шофер-то умер потом, врачи сказали, что ему что-то приснилось, и он от страху помер.
- Врут, - не согласилась девочка Галочка.
- Деда Иван, ну скажи им, что можно помереть от страха, - обиделась девочка Верочка.
- Можно, - подержал ее важно дед Иван. – Я вот вам другую страшилку расскажу, коли не забоитесь потом домой идти.
Девочки дружно возжелали, даже на стульях подпрыгивать стали, дед Иван страшилки всегда забавные рассказывал и совсем не страшные.
- Дело сразу после войны было, - начал дед Иван. – Бедно тогда жили, всего мало было, есть досыта не все могли. Дети не то, что конфет-пряников, сахара не видели. И вот однажды пошли несколько пострелят ловить рыбу на речку. Утро едва проклевываться стало, они накопали червей и вдоль реки к рыбному месту тихо идут. Тихо-то тихо, а говорят один ляд. А говорят, понятное дело, о еде. Кто бы из них что съел. Один картошки горячей, другой хлеба с маслом, третий леденец. Ну так за разговорами и пришли к речке, сели ловят. Клев был слабый, не то что на жареху, на уху еле получалось. Ребята пригорюнились, примолкли. И тут вдруг у одного как потянет поплавок. Он цмык, а там как забарахтается. Ну все, подумали ребята, рыба крупная взялась, достать и всем хватит. Они и так и эдак, и вдруг из воды показалась такая черная рука, вся гнилая, с длинными ногтями. И держала та рука кружку алюминиевую, за которую крючок удочки зацепился. Ребята испугались, понятное дело, едва светает, а тут такое. Все кинули и деру. Дома рассказали, а никто не верит. Днем, значит, вернулись за удочками, все же ценная штука. Удочки все на месте, где бросили, а та, что кружку поймала, в воде закинута. Вытащили ее, а на крючке кружка. Кружка и кружка, днем-то уже не страшно. И ребята-то сами уже не уверены, что рука была. Ну прицепилась кружка, ну зацепилась, поди за корягу какую, вещь-то полезная. А что кружка на странность чистая, как будто только купленная, никто не удивился, позавидовали тому, кто ее подцепил, да и пошли по домам. Дома уже мальчики рассмотрели кружку внимательно и нашли на донышке немецкого орла со свастикой, какие-то цифры и буквы еще там вытиснуты были. А с другой стороны на дне внутри кружки еще несколько слов было аккуратно выцарапано. Ребята все старательно переписали, да узнали у учителки, что надпись на русском обозначает «всегда сладко». Посмеялись, значит, и забыли, а кружку у ведра с водой поставили. И вот уже про нее и думать перестали, пользуются, как воды куда налить надо. Да вдруг случилась оказия, собралось много народу, сели чай пить, а кружек не хватает. Ну пострелец и вспомнил про кружку, да себе и взял. Налили чай всем, а сахар забыли, пока несли, да всем раздавали, мальчонка-то чай, что в кружке был, и отпил, а он сладкий, да такой, как будто в него все пять кусков покладено, ну прямо как тот парнишка всегда хотел. Он удивился, конечно, да никому не сказал. Повадился чаевать с той кружкой. Нальет холодной воды, так она остается просто водой, нальет кипятка – сладкий, причем сколько кусков в него задумает, столь сладко и становится. Только радость та недолго длилась. Начало хлопца где-то через месяц нести поносом. И день несет и ночь несет, прямо с горшка не слазит, врачей тогда мало было, да и те понять ничего не могут. Вот он как-то в сердцах кружку в окно и выкинул, а на утро все, как рукой сняло. Ну обрадовались все, а парень-то не сразу про кружку вспомнил, отсыпался. А как пришел в себя, скорее на улицу, все под окнами обшарил, а кружки-то и нет. Ну порасстраивался, конечно, да и забыл. Хотя, с тех пор, как на горшок сядет, так во рту сладко станет, аж до тошноты. А тут через месяц, почитай, опять беда. Дружочек, с которым на рыбалку ходили, слег. Пошел мальчонка к другу, а тот с горшка не слазит уже второй день. Тот его и спрашивает: «Всегда сладко?» Тут они поняли, в чем дело. Как раз печка топилась, вот они тут кружку в печь и бросили. Сначала кружка раскаляться стала, а как плавиться начала, так посыпалась из печи немецкая речь злобная, да громкая. Ребята испугались, да дверку прикрыли. А на следующий день, как золу выгребали, нашли кое-что. Не сгорела кружка, хоть и была из алюминия, а сплавилась в какой-то знак, сильно на кукиш похожий. Выкинули от греха его в реку. С тех пор у пострадавшего мальца сладко во рту во время горшочных дел перестало быть. Эх, жаль нет кружки, которая бы по желанию воду в водку перекидывала…
- Ну надо же, - девочка Валечка даже вздохнула.
- Да ну ее, такую кружку, - махнула девочка Галочка ручкой.
- Тьфу, охальник, ну кто о чем, а ты к столу о сортире или о водке, - пожурила деда бабушка Анна. – Я вот сейчас другую страшилку расскажу. Получил как-то один непутевый мужик комнату в коммуналке. Ну обычная такая комната, только жить там никто не хотел. А все потому, что каждое утро на столе посреди квартиры появлялась пустая бутылка с под водки. Ну подумал мужик, что пустая бутылка не сильно-то и большая проблема, выкидывал ее мужик, да плевался по тихому. Да вот только бутылка опять по утру опять на месте оказывалась. И ночь как-то дежурил, чтоб изловить ее, да не вытерпел и уснул, так утром опять бутылка тут, как тут. И, вроде, ничего страшного не случалось, пока он не решил с друзьями такими же непутевыми выпить по вечеру. Выпили крепко, аж стол пустыми бутылками заставлен был с горкой. Ночью просыпается мужик от того, что кто-то его душит. Открывает глаза, а это пустая бутылка стоит у него на груди и смотрит на него пустым горлышком, согнув его. Как открыл мужик глаза, так она и говорит ему: «Отдай водку, окаянный, моя она». Говорит и тянет к нему такие черные руки, похожие на ленты. Мужик хотел бутылку скинуть, да руки не слушают его, закричать хотел, а изо рта одно бульканье, да черная вода льется. Повезло ему, петухи пропели, бутылка стала обычной, да и упала на пол. С тех пор мужик пить перестал, бутылка ночью не лезла к нему, хоть каждое утро и была опять на столе, а как за ум взялся, да работать стал крепко, так она вообще сгинула.
-Да ладно тебе, Нюрка, ну что тебя постоянно грызет-то, - усмехнулся дед. – Хочет человек выпить после трудовой смены, что в том дурного?
- Да устала я от твоей косой морды, - шлепнула бабушка, шутя, деда полотенцем.
- Ой, вредная душа, - замахал руками дед. – Пойду-ка я выйду, а то надобность покурить приперла.
Не было деда совсем немного. Никто даже следующий рассказ начать не успел, как в коридоре раздался грохот, что-то упало, и послышался то ли удивленный, то ли испуганный голос деда. Бабушка выскочила в коридор, а за ней и слегка испуганные девочки. Немного повозившись, бабушка нашла выключатель, и неяркий желтоватый свет залил прихожую. У открытой двери в туалет стоял, согнувшись, дед Иван. Он кашлял и отплевывался, ругаясь. Плевки его были какими-то сине-черными, а вся исподняя рубаха, в которой он сидел на кухне, была залита такого же цвета потеками, сине-черным оказался и подбородок с шеей. Девчата испуганно пискнули и пулей кинулись на кухню, а в прихожке начало разгораться действо, которое для деда было, скорее всего, трагедией…
Как бы не угадывали девочки, сидящие на кухне, что за страшилка приключилась с дедом, все оказалось банально. Дед был традиционно гоним бабушкой в плане выпивки. И случалось это не потому, что бабушка не принимала этого, просто дед действительно частенько возлиял на работе, приходя домой в весьма косом состоянии. По этой причине они с бабушкой играли в некую игру. Она всеми путями пить ему дома не давала, а он всеми правдами и неправдами старался это сделать. Так приключилось и в этот раз. Дед, вернувшись с дежурства, принес бутылку водки. И, зная, что конфискуют, спрятал ее в туалете за унитазом в надежде по-тихому ее ополовинить, а если повезет, так и опорожнить. И вот, выскочив покурить на балкон, дед втихаря прокрался в туалет и, не зажигая света, чтобы не привлекать внимание, нащупал заветный сосуд. Сосуд, понятное дело, был уже открыт и слегка пригублен по приходу домой, так что проблемы с открытием в темноте опали. И только как следует хлебнув, дед понял, что что-то пошло не так, и он пал жертвой какого-то обмана. Как потом выяснилось, за туалетом стояла еще одна бутылка, в которой были разведены чернила для девочки Галочки. Ее-то содержимое и испробовал дед в темноте, перепутав бутылки.

История правдива до безобразия. Явки, имена, пароли изменены.
Все совпадения могут рассматриваться лишь, как повод познакомиться.
*****

БАНЯ.
Константин Хвостополосатов


Баня для русского человека всегда являлась неким синонимом слова «фетиш». Он, то есть фетиш, конечно, мог не всегда совпадать с канонами русского банестроения, но и всякие сауны с турецкими парными у исконно русского человека вызывали в душе ассоциации именно со словом «баня». В последнее время все как-то чаще слово «баня» стало слипаться с термином «секс», что само по себе чрезвычайно неправильно. Ну да не суди, и не будешь судим. Большинство же нормальных людей секс в бане рассматривают разве что, как в той рекламе, заманухой для массовости посещаемости.
Так. А теперь о наших образных баранах.
Руслан был не то чтобы другом Вовчика, но они довольно часто общались и состояли почти соседями, хоть их приусадебные участки и были разделены дорогой и небольшим пустырем. В общем-то, с небольшой натяжкой можно сказать, что эти люди приятельствовали семьями, потому что Ирина и Марина, вернее наоборот, были женами наших героев и тоже довольно неплохо знали друг друга, общаясь по разным оказиям. Суббота могла бы случиться приятной, расслабушной, возможно, нудной, но ей суждено было стать необычной.
- Вовэн, слушай, ты же говорил, что когда-то сваркой занимался? – неуверенно спросил заглянувший на огонек Руслан.
- Да есть такое дело, - ответил Вован, как обычно улыбнувшись дежурно-застенчиво. – Тебе что-то сломать или починить?
- Да это… - замялся Руслан. – У меня ж баня, ну ты в курсе… Я ее уже вроде сделал, осталось только печку. Что-то я думал так, да сяк. Мне кажется, можно просто буржуйку сварить, а то сколько еще ждать.
- Да вопрос-то дохлый, - продолжал улыбаться Вован. – Есть из чего варить-то? Там металл потолще нужно, сам понимаешь, ты на нее будешь водой лить, коррозия там и прочие траблы.
- Да все есть, - облегченно выдохнул Руслан.
- Тогда «ой», - усмехнулся Вован. – Сейчас жене скажу, только сварку сам попрешь, тебе она, что лосю вязанка дров.
- Заметано, - ударил по рукам Руслан.
Нужно сказать, что Руслан был действительно еще тем «лосем». При росте «под два» он имел солидное пузейко и руки, что у некоторых могли бы в толщину вполне заменить ноги. При всей своей габаритности человеком Руслан являлся весьма подвижным и энергичным.

*
Процесс шел весело, чему несказанно помогало прохладное пиво.
- Рус, вот я не пойму, зачем ты такую здоровую печку решил сделать? – все удивлялся Вован, осматривая свежее творение своих рук. – У тебя баня такая, что ты, да я туда влезем, ну мож еще твоя Маринка на руки. И такая печище?
- Пусть, - радостно потирал Руслан руки. – Зато греться станет быстро и тепло держаться будет, плита же чугунная сверху прикручена.
- Ну тебе виднее, конечно, - согласился Вован, - хотя, я бы лучше чуть меньше печку и чуть больше полок сделал.
Через две пивные баклажки печку собрали, довели до ума, перекантовали в баню и водрузили на штатное место. Еще через баклажку Руслан споро закончил с трубой. От веселого разгоряченного лица большого человека можно было прикуривать, так лучилось оно счастьем.
- Надо протопить, - подвел он итог, доставая очередную баклажку с пивом.
- Давай, - согласился Вован, - но с пивом надо пореже, я же еще не лось, а только стремлюсь.
Не успели разжечь печурку и заложить дров, как Руслану в голову пришла «хорошая мысль».
- Вовэн, а давай уже и дверь поставим, - радостно заявил богатырь. – Ну чё его ждать, все же сделали, поставим ее, а там и попариться можно будет в первый разок. Я же столько ждал свою баню!
- Рус, а мы не поспешили с растопкой? – подозрительно поглядел Вовэн в нутро разгоравшейся печки. – Дверь-то того, надо держать, пока пена не встанет.
- Давай, Вовэн, - почти жалобно поглядел на товарища Руслан. – Тут же все уже готово. Мы ее «раз-два», и она уже стоит.
Дверь в баню была новомодная стеклянная. Толстое, какое-то специальное стекло Руслан заказывал отдельно в каком-то секретном месте, чем явно гордился. Но и тяжелой такая игрушка оказалась преизрядно. Так что роли в установке ее распределились самым логичным образом. Пока большой человек держал чудо-дверь, человек поменьше суетился, осуществляя давно знакомые манипуляции по установке оной на предусмотренное замыслом место.
- Скажи, Вовэн, прикольно смотрится, - радовался Руслан, подмигивая товарищу через стекло.
Вовэн видел, да и слышал большого человека, как будто через толщу воды, но согласно кивал, продолжая заполнять пеной пазы. Работа шла довольно споро, благо, дело оказалось привычным.
- Чота жарко тут, - услышал немного смущенное высказывание Руслана Вован, спустя заполненный продольный паз. – Хорошо печурка дает.
- Слышь, Рус, а ты там не того? – подозрительно поглядел на слегка расплывающееся в толще стекла лицо Вован. – Тут еще работы минут на десять, плюс держать надо.
- Нормально, - отмахнулся Рус. – Сдюжу.
Когда был забит один поперечный и следующий продольный паз, Руслан опять пожаловался на печку. При этом голос его стал уже далек от уверенности, и лицо приобрело цвет помидора.
- Рус, может, ну ее нафиг, потом нормально поставим? – спросил Вован, глядя с тревогой в потное лицо товарища, пока менял баллон с пеной. – Тут убытков-то будет с пузырь пены.
- Не… Ты не вкуриваешь, Вовэн, - покачал головой Руслан. – Это же – баня. Моя БАНЯ!
- Ладно, - Вован закончил манипуляцию с пенно-пистолетом, - Я быстро, а ты, если что говори. Пусть лучше дверь перекосит, чем тебе морду.
Когда операция по уплотнению успешно подошла к окончанию, лицо Руслана представляло собой уже не помидор, а переспелую свеклу.
- Ты как? – Вован встревожено разглядывал лицо большого человека.
- Жопа, - выдавил Рус. – Но отпускать не буду, даже не проси.
- Я сейчас, - бросил Вован баллон. – Маришку позову.
Собственно идея пришла Вовану сразу, но он не знал, где взять шланг, для этого и нужна была Марина. С прибытием супруги большого человека в районе банного комплекса прибыло шума. Сначала она пялилась на лицо мужа, потом пыталась узнать, зачем он там закрылся, дальше металась по подсобке, перекидывая с место на место ни в чем не повинные вещи. Вован сам нашел шланг и даже подключил его к крану, но поливать мужа прохладной водичкой, во что бы то ни стало, рвалась Марина.
- Вовочка, миленький, ну ему же там плохо, скорее, скорее… - причитала мечущаяся Марина, даже не замечая, что одета далеко не по этикету строгой лэди, - Русик же сварится там.
- Ладно, держи, - сунул Вован в руки Марине шланг и открыв небольшое оконце, которое служило для проветривания бани после интенсивного использования. – Я сейчас открою, а ты в первую очередь ему на голову лей.
Пока Вован открыл кран, пока добежал обратно, в банном закутке разыгрались страсти.
- Ты куда льешь, балда блондинчатая! – слышался глухой голос Руслана. – Ты какого лысого на печку льешь? Ты хочешь, чтобы я тут сварился?! Болонка крашеная, ты что специально ждала случай, чтобы моя смерть казалась случайной?!
- Ну так она же горячая, - оправдывалась Марина, не отпуская шланга.
- Дура! Она же пар дает! – вопил Руслан, - на меня лей, чукча маникюрная. Куда! Там же дрель! А там болгарка! Новая! Убью дуру, убью и съем!
Вован едва смог вырвать и цепких наманикюренных рук Марины шланг, да и то это случилось лишь потому, что он похвалил ее вывалившуюся из халата грудь, чем несказанно смутил обычно требовательную до внешнего вида даму. Дальше дело вернулось в руки профессионалов, и Руслан, использовав весь запас околоматерных терминов, дотерпел таки до срока, щедро поливаемый Вованом прохладной водой через окошко.

*

- Едрит ту фень, - в полголоса ругался Руслан, стягивая с себя мокрую спецовку. – Ну и баня! Ну и дура! Ну и греет же, зараза!
Вован исходил на полу пузырями смеха, держась за живот, при этом наблюдая картину «Щас помогу», когда маленькая полуголая Марина металась вокруг большого человека и пыталась тянуть тут и там одежду, видимо, свято веря в то, что помогает ему. Большой человек матерно ругался, отгоняя жену, что с каждым прикосновением к оной обнажало и без того не слишком скрытое от глаз тело блондинки в законе, восхищался печкой, радовался законченной бане и поздравлял себя с первой ходкой.
- Вовэн, а ты не хочешь? – пробурчал Руслан, окончательно запутавшись в мокрой футболке. – Баня протоплена, пар аж прёт!
- Не… Рус… - выплёвывал Вован слова между смехом. - Я… Я потом… Только сначала разденусь… Надеюсь… Надеюсь, у тебя правилами… не запрещено париться без одежды. А то, ведь, как лодку назовешь…

Эта история имеет довольно банальное, но реальное начало и неожиданный конец. Я не буду выкладывать имен ее очевидцев, просто не знаю их. Но рассказ выложить на публику мне разрешение дали. И хоть писал его я, но все же с чужой реальной истории.

Вечер, работа, для тонуса просматривая сайт фри-лансеров наткнулся на одного заказчика. Незарегестрированный в корефеях бизнеса парнишка просил написать рассказ. Узнав цену вопроса, завсегдатаи мягко послали его в сад, ибо одно дело за те деньги написать статью ни о чем, а другое - рассказ, где надо оживить героев, облизать их окружение и внести в него смысл. Парнишка не особо обиделся, но оставил скайп на случай "если что".
Делать было нечего, и я набрал парнишку. Оказалось, что он знаком с одной дамой в сетях, но не знает ни ее реального имени, ни откуда она, лишь случайно узнана дата дня рождения. И парнишка хотел бы ее поздравить. Что можно подарить электронному ветру?
Узнав, что я вроде как не против помочь парнишка попросил телефон, чтобы не избивать полчаса пальцы. По телефону я услышал историю о девушке, ставшей героиней рассказа. Поинтересовавшись пожеланиями относительно имен героев, я услышал лишь, что главную героиню хотелось бы видеть Юлей.
Два вечера в режиме ненапряжного удовольствия родили рассказ. Героев назвал, как мне захотелось, ну и наколдовал некую позитивную концовку, все же не дарить же на ДР печаль.
Написал, отослала, понравилось. Попросил потом сообщить понравился ли подарок даме. По пути домой получил на телефон 300 рублей в отличие от заявленных 150. Смешно, но я вообще отказался от денег, мне понравилась история.
*
Окончание истории такое.
Через пару недель я пискнул в скайп парнишке. Вот что он мне рассказал.
Получив подарок, дама прочитала его и набросилась на парнишку с претензией, что он "точное ее знает" и "специально над ней издевается". На урегулирование ситуации ушло несколько дней, парнишка смог доказать, что "не знал, не видел, не привлекался". А вся проблема случилась из-за того, что я случайно угадал имя Виталик и пристроил его к нужному персонажу...
Собственно, сам рассказ.

ЮЛЕНЬКА
Константин Хвостополосатов



Игрушка была так себе, можно сказать обычная безликая сетевушная эрпэгэшка. Маленькая худенькая девчушка на экране компьютера, повинуясь чужой воле, бегала, прыгала, что-то собирала, кого-то утыкивала стрелами и продавала различный скарб мужику с толстой мордой.
Юленька бездумно гоняла своего перса, предаваясь этому унылому занятию в ожидании подруги, с которой они договорились «попить кофе». Всем тем, что у подруг называлось «попить кофе», они занимались в последнее время довольно часто, и подруга искренне верила, что все это делается исключительно в терапевтических целях и однозначно помогает Юленьке обрести душевное равновесие. Сама же Юленька такому проведению времени не особо радовалась, но понимала, что лучше «пить кофе», чем уныло гонять перса на электронно-виртуальных полях.
- Привет, - вывалилась строчка в окошке персонального чата.
- Привет, - лениво ответила Юленька, сильно подозревая, что следующая реплика будет: «Как дела?»
- А я тебя знаю, - удивил ее неизвестный собеседник.
- Да неужели? - ехидно выстучала Юленька на клавиатуре, добавив. – Пол, возраст, год рождения, место жительства и сексуальную ориентацию?
- Нет, - вывалился смайлик, - тебя Оля зовут.
Юленька чертыхнулась вслух, вспомнив этого парнишку, с которым они пару недель назад познакомились в этой самой игрушке. Парнишка помог ей кое-какой малопубликуемой информацией, и пока тянулся последний рабочий час, они мило поболтали ни о чем. Парнишку звали то ли Коля, то ли Миша. Выключив рабочую машину, Юленька сразу выкинула нового и совершенно бесполезного знакомого из головы.
- Чего молчишь? Я не вовремя? – пришла очередная фраза от персонажа Мухозавр1991. – Могу потеряться.
- Время не имеет значения, - многозначительно набрала Юленька, подумав, что подруга вполне может опоздать и на часик, и на полтора. – По делу или просто клавиатуру постучать?
- Просто так, - ответил старый «новый знакомый», - вижу, ты в сетке, вот и поздоровался.
- Тебя же Миша зовут? – назвала Юленька один из крутившихся в голове вариантов.
- Почти угадала, - собеседник подвесил хихикающий в ладошку смайлик, - Роман.
Совершенно неожиданно беседа не затухла, как спрогнозировала Юленька изначально, но наоборот перешла в стадию приятного трёпа, который так хорошо расслабляет загаженные работой мозги. Совершенно незаметно прошло полчаса, а Юленька до сих пор не потеряла интерес к виртуальному диалогу. И что самое удивительное – она чувствовала себя вполне комфортно.
- Если не секрет, сколько тебе лет? – фразу закончил смайлик смущенно хлопающий глазами.
- Я - уже древняя тётка, - набрала на клавиатуре Юленька, улыбнувшись. – Даже боюсь тебе писать об этом, чтобы тебя не донимали ночные кошмары.
- А все же? – проявил настойчивость собеседник.
- Читай внимательно, Роман! Читай, и не говори потом, что тебя не предупреждали, - набила Юленька. – Мне тридцать два года, десять месяцев, шестнадцать дней и еще сколько-то часов с минутами. Бойся меня, отрок неосторожный.
- Ой… - смайлик округлил удивленные глаза. – А мне всего двадцать два.
Написанные цифры разорвались в голове Юленьки холодным белым шаром, на миг подернув зрение мириадами призрачных снежинок, а глаза неожиданными слезами. Чертыхнувшись, Юленька смахнула слезинки, постаравшись не подпортить уже наложенный «кофейный» макияж.
- Чудно, - напечатала Юленька с приличным запозданием.
- Я думал, что ты больше ничего не ответишь, - вывалилась довольно быстро надпись.
- Почему? – уточнила Юленька.
- Возраст, - прибежал лаконичный ответ.
- Этот недостаток с годами быстро проходит, - ответила банальностью Юленька. – Хороший возраст.
- Знаешь, а я так не считаю, - выпали совершенно неожиданные слова. – Я не стал бы заводить отношения с девчонкой двадцати лет. С ними все так сумбурно и непрогнозируемо.
Подзатухшая после объявления возрастов беседа снова обрела непринужденность, слегка изменив направленность. И следующие пятнадцать минут канули в Лету.
- Хочешь, обменяемся фотками? - предложил Роман.
- Нет, - лаконично ответила Юленька, моментально утратив душевное спокойствие. – Никаких фоток.
- Что в них плохого? - похоже, удивился столь резкому ответу собеседник. – Сейчас многие даже в почте свои фотки вешают.
- Плохого в них ничего, - немного успокоившись, набрала Юленька, - но и хорошего мало. А все из-за того, что молодые люди совершенно не умеют держать язык за зубами, и болтается он у них, как собачий хвост, сметая в мусорку хорошие отношения.
Ледяной шар снова взорвался в голове Юленьки, раскидав противные холодные льдинки по рукам и спине. Слезы, моментально смешавшие все буквы на клавиатуре, прочертили влажные дорожки по подпудренным щекам девушки. Старая обида снова сжала сердце холодной равнодушной рукой.
- Могло же случиться и недоразумение, - увидела Юленька фразу, заканчивающуюся смайликом, осторожно выглядывающим из-за книжки.
- Имя этому недоразумению «Хвастовство», - несколько раз исправив опечатки, набрала Юленька. – Чертово пацанское хвастовство.
- Опс… - пришел ответ. – Знакомо.
- Хочешь знать мою историю? – совершенно неожиданно для себя написала Юленька.
Ответный смайлик усердно тряс головой.
- Хорошо, - уже почти уверенно отпечатала Юленька, - только не перебивай…

*

Юленьке действительно стукнуло тридцать два года. При своих «почтенных» годах она успела побывать замужем, оттянув четырехлетний срок. Нельзя сказать, что развод случился случайно, да и мужа Юленька не считала ни моральным уродом, ни алкашом, ни лохматым горным животным, он даже бабником-то практически не был. Просто в один прекрасный момент они оба поняли, что совместная жизнь именно им двоим совершенно противопоказана. И тогда Юленька с великим облегчением вздохнула, вспомнив, как они решили повременить с детьми.
Так и осталась дожившая в тот момент до двадцати пяти летней старости Юленька на перекрестке дорог, который привел ее, на ночь глядя, в родительскую квартиру. Младший брат Юленьки – балбес двадцати трех лет от роду, обучающийся в мореходке - в тот вечер проявил чудеса понимания, не проронив лишнего слова, лишь подсобив родной старшей сестре пригубить до дна полулитровую бутылку папиного заначного виски.
Наутро наша героиня пришла в себя с гудящей головой, сухостью во рту, приличным опьянением в организме и зачатками свободы в душе. Посовещавшись с чашкой остывшего кофе, Юленька пришла к выводу, что жизнь пока еще не закончилась, и наряду с полным отсутствием собственной жилплощади у нее имеются две подруги и какая-никакая работа с туманными перспективами картерного роста.
И следующие несколько лет, хорошенько плюнув на мужской пол, Юленька строила свою карьерную дорогу, отдавая львиную долю свободного времени ненасытной работе. Но начальство не захотело увидеть трудового гения, и, лишь усердно прокорпев «на дядю» в общей сложности пять лет, Юленька с горем пополам и обильной родительской помощью обрела-таки свой угол.
На радостях сменив в однокомнатной квартире обои и плитку, наша героиня задумалась и, хорошенько взвесив все «за» и «против», сменила заодно и работу. Начав на новом месте с невесть какой должности, через три года Юленька достигла начальственного статуса, получив в подчинение небольшой отдел. А еще через год, ведущая практически аскетический образ жизни Юленька переехала в не слишком новую, зато двухкомнатную квартиру со свежим ремонтом.
Тут-то и объявилась ее близкая школьная подруга, вернувшаяся из «удачного» замужества на чужбине. И уже через три месяца общения, Юленька вдруг стала понимать, что женщина в ней, оказывается, погибла еще не до конца. У нашей героини появилась новая стрижка, пяток новых блузок, новая сумочка, несколько пар новой обуви, два новых костюма и новый любовник.
И со всем, кроме, разве что последнего, ей повезло. Промаявшись с обеспеченным, но не слишком внимательным в постели сорокапятилетним женатым дядечкой целых три месяца, Юленька помахала ему ручкой, оставив на память подаренный ей в порыве щедрости яблофон последней модели.
Но к удивлению нашей героини растревоженное проникающими в него отношениями тело отказалось обратно впасть в спячку, и Юленька познала чувство лёгкого сексуального голода. Снова натыкаться на пожилые грабли не хотелось, а подходящего возраста мужичин под вкус нашей героини, готовых на хотя бы видимость серьезных отношений не находилось. И чтобы не погрузиться в какую-нибудь разноцветную меланхолию, Юленька завела более близкие знакомства со своего возраста сослуживцами женского пола, дополнившими компанию немногих подруг. Но очень скоро Юленька заметила, что ее стали утомлять пустые разговоры жаждущих выскочить замуж недоудовлетворенных хищниц. И больше всего ее удивляло то, что эти девушки искренне верили, что где-то там обязательно есть ОН – человек чуткий, внимательный, чрезвычайно обходительный и щедрый, без моральных и материальных проблем, вредных привычек, любящий бабские капризы, бзики, чужих детей и обязательно до сих пор не женатый.
Приятельницы по службе резко закончились.

*

В тот субботний вечер наша героиня как раз отходила от предновогоднего корпоратива, случившегося аж двадцать первого числа декабря месяца. Идти никуда не хотелось, и электронная книжка, да диван с уютным пледом казались верхом блаженства.
Дверной звонок сказал свое веское «дзинь», оторвав Юленьку от череды приключений главного героя книги. Чертыхнувшись, наша героиня страдальчески покинула диван и поплелась к двери.
- Сашка, чтоб те пусто было, - буркнула она, пропуская в открытую дверь младшего брата. – Ты чего приперся?
- Слухай, систер, тут такое дело, - молодой и здоровый организм метр девяносто в холке, легко обнял и приподнял Юленьку над полом. – У родоков опять воды нет, а у нас мероприятие. В общем, мне после наряда надо бы помыться, там, побриться, погладиться.
- Так у вас вроде новогодняя тусовка только через неделю или даже две, - удивилась Юленька. – Куда ты лыжи мылишь?
- Да тут фигня одна, - Саша аккуратно вернул сестру на пол. – Сегодня тусняк в «Универе». Знакомые экономячки с политеха нас пригласили, у них клуб арендован под свою вечеринку, вот пацаны и решили туда всей шоблой навалиться. Сейчас в общаге воды тоже нет, так что марафет к тебе наводить пришел.
- Есть для кого? – прищурилась Юленька.
- А то! – усмехнулся братишка, - систер, я там с такой мамкой познакомился, просто закачаешься. Тут – во, тут – конфетка, здесь – все при ней, а там – вообще отвалишься.
- Она хоть не на первом курсе учится-то? – хмыкнула Юленька.
- Хе-хе, систер, она этот первый курс учит, - морда лица брата при этом стала, как у объевшегося сметаной кота. – Двадцать семь, разведенка, без киндера и все при ней. Мы в кафешке случайно познакомились, она с компашкой была, а мы их хлопцев перепить взялись.
- Перепили? – усмехнулась Юленька.
- С переменным успехом, - замялся брат и тут же сменил тему. – А давай со мной, чего тут киснуть, там будет шведская поляна, зажимансы там всякие, конкурсы. Оленька мне пригласилку дала на двоих, других просто нет, а она-то и сама пройдет.
- Да ну, Сань, - выставила вперед руки Юленька. – Ну что я там буду делать? Да и вчера мы побузили, изрядно надругавшись над организмом.
- Да лан те, систер, сколько тебе лет, восемьдесят что ли? – Сашка похлопал по рукам Юленьки на манер «Ладушек». – Ты у меня - еще нифига себе тёлка. Я вот так сразу бы на тебя и запал, будь ты откуда-нибудь слева. А так не могу. Как вспомню, что ты меня ремнем лупила, так прямо хоть наручники тебе на днюху дари.
- Да ладно тебе, Сашка, - смеялась Юленька, шуточно отбиваясь от его огромных рук. – Ну тебя, придурок гормональный, иди вон марафеться.
- Систер, а ты мне брюки с рубашкой погладишь? – лицо брата стало в миг елейным.
- Щаз, - Юленька с готовность продемонстрировала брату кукиш.

*

Через час с четвертью брат Сашка, вносил последние штрихи в свой прикид училковского сердцееда, а Юленька давала ему советы по завязыванию узла галстука.
- Ну все, систер, я двинул, - махнул Саша своему отражению в зеркале прихожки. – Я тебя в пригласилку вписал на всякий случай, так что передумаешь – подваливай.
- Иди уже, герой-любовник, - выпихала Юленька брата. – Шарики-то взял на всякий случай.
- Аха, - подмигнул брат, - и очень сильно намерен парочку из них накачать «херием».
- «Александрием» качай, балбес, - закрыв за братцем дверь, Юленька случайно встретилась взглядом с довольно милой девушкой в зеркале.
Девушка имела слегка заспанный вид, завернутый в явно великоватый для нее халат. При этом завернутость вида не скрывала того факта, что фигура у девушки в наличии имеется, а вот за ростом при раздаче слонов на небесах можно было так активно и не стоять.
- А ведь я и правда еще очень даже тёлка, - медленно проговорила Юленька вслух, рассматривая свою закутанную в халат фигуру. – Я еще очень даже ничего. Эх, мне бы кого-нибудь из братовых дружков на растерзание.
Приблизив лицо к зеркалу, Юленька пристально изучила неглубокие намеки на морщинки, тщательно изживаемые постоянными посещениями косметического салона, погладила старательно выщипанную бровь, потрогала мочку уха и скинула халат.
Как будто глядя откуда-то со стороны, она увидела в зеркале симпатичную девушку. «Незнакомка» при росте метр-восемьдесят совсем не казалась высокой. И это ощущение вовсе не навязывалось полнотой фигуры. Излишними накоплениями целлюлитов не видавшая детей Юленька не страдала. Периодически посещая спортзал и катаясь на роликах, наша героиня успешно содержала себя в аппетитном порядке. А вот саму-то фигуру назвать безупречной было бы сложно, хотя на небольшие отступления от «девяносто-шестьдесят-девяносто» в ее случае практически любой мужчина закрыл бы глаза. На довольно привередливый собственный Юленькин взгляд фигуру чуть портили немного неодинаковые груди и не совсем стандартная талия, а вместе с ней и попа. Одна из грудей четко ложилась в мужскую ладонь своим вторым размером, а вот вторая выказывала лёгкое непослушание своей «почти троечкой». Талия у «незнакомки», явно присутствовала, но была слегка завышена относительно привычных стандартов, из-за чего попа казалась немного более внушительной, хоть практически и не имела излишних мягкостей. Зато из-за нестандартной талии ноги «незнакомки», казалось, росли от тех самых ушей и формой своей довели до хруста изрядное количество вывернутых назад мужских шей. И что самое приятное – ладони и стопы Юленьки при солидном для дамы росте не выделялись размерами. Изящные наманикюренные пальчики рук с едва выступающим собственным ноготком казались скульптурной миниатюрой, а ножка откликалась всего лишь на тридцать восьмой размер. Дополняли композицию волосы цвета слегка переспевшей пшеницы, организованные в деловое градуированное каре, серые с голубым отливом глаза, россыпь едва различимых светлых веснушек, да тщательно ухоженный клинышек интимной прически на лобке, имевший естественный светло-русый с изрядной рыжинкой цвет.
- Миленько, - Юленька провела обеими руками по грудям, отчего более темная кожа сосков тут же напряглась, а вдоль позвоночника проскользнул легкий разряд. – Очень даже миленько. Нужно срочно собираться!

*

Неуловимыми штрихами подправив свежий макияж, Юленька осмотрела отражение «незнакомкм» в большом зеркале и слегка сморщила носик, выражая свое легкое недовольство. Девушка в зеркале выглядела неплохо, но эта самая девушка, по всему судя, собралась на какой-то сильно деловой раут, а вовсе не на молодежную новогоднюю тусовку. Обреченно вздохнув, Юленька расправила руками несуществующие складки на строгой офисной юбке, сделав при этом неуловимое змеиное движение бедрами.
- Черт, черт, черт, - прошептала она спешно. – Дожилась бабушка Юля, надеть на вечеринку нечего. Оделась, как офисная вобла на поминки вяленого леща.
И все же Юленька была не совсем права и явно чрезмерно строга к себе. Темно-синий в едва различимую светло-серую полосочку офисный костюм смотрелся на ней чрезвычайно аппетитно - некоторые деньги на подгонку его по фигуре оказались потрачены совершенно не зря. А довольно фривольная белая шелковая блузка с кружевным воротничком удачно сглаживала излишний официоз наряда. Тоненькие чулки цвета уверенного загара на широкой резинке в компании игривой стрелки и удобные черные туфельки на среднем каблучке с золотистыми металлическими вставкам в тон желтыми висюльками на сумочке дополняли, а лучше будет сказать, «завершали» образ.
- А вот возьму и не пойду, - девушка в зеркале капризно надула губки.
- Да щаз! – ответила ей Юленька, водрузив на положенное место очки в тоненькой позолоченной оправе. – Я вот тебе щаз как не пойду!

*

На входе в клуб «Универ» пенилась разнообразно одетая и местами практически раздетая молодежь, пуская клубы сизого дыма и потягивая всякое-разное из банок, бутылок, бутылочек и баночек. Несмотря на теплую длинную дубленку, после уютного такси снизу заметно поддувало и Юленька, отбросив робкие сомнения, уверенно двинулась в сторону находящегося под неусыпным взглядом двух охранников входу. К удивлению нашей героини, ни один из крепеньких мужичков в неброской темно-синей форме не проронил даже слова, боровички-вышибалы, как по команде, моментально уступили ей дорогу. Не задержала ее и чем-то раззадоренная девчушка в вестибюле, проверяющая у допущенных внутрь лиц приглашения. Бойкая смугляночка в игривом голубом сарафане, снегурошной шапочке и сапожках лишь скользнула слегка настороженным взглядом по идущей мимо нее Юленьке.
- Бардачок, однако, - пробурчала наша героиня, направляясь к гардеробу с положенной вредной бабушкой у стойки.
Впрочем, вечеринка уже началась, и выглядело внутренне убранство зала весьма неплохо. Продефилировав по окраинам бурлящей молодежной толпы и не удостоив вниманием столики со шведским уклоном, Юленька мельком заметила брата Сашу, весело отплясывавшего в компании двух ребят и целого букета разодетых в пух и прах девчат. Секунду подумав, наша героиня решила не мешать и медленно двинулась дальше. Народу в зале оказалось предостаточно, но плотные массы молодежи огибали Юленьку, как будто она была своеобразным ледоколом. Девчата немного удивленно с долей робости провожали ее спину, а ребята откровенно заинтересованно ощупывали взглядами примечательные места фигуры и о чем-то шушукались за спиной, порой порождая всполохи сдавленного смеха. Пару раз наиболее осмелевшие как бы случайно толкали ее и, неопытно облапив, фальшиво просили прощения, на что Юленька печально смотрела на очередного наглеца, чуть приподняв очки.
- Ни прибиться к компашке, ни поболтать… Знатная вечеринка у меня получается, - пробурчала Юленька себе под нос. – Напиться, что ли.
Взяв со стола довольно непритязательный, но все же стеклянный фужер с каким-то пузыристым вином, претендующим на звание «Шампанское», Юленька и встретилась взглядом с молодой женщиной, как и наша героиня, слегка выпадающей из общего бурления жизни. Облаченная не в самое дорогое, но весьма недурное вечернее платье незнакомка немного печально улыбнулась Юленьке, вздохнула и, чуть приподняв находящийся в затянутой кружевной перчаткой руке бокал, пригубила вино. Юленька уже собралась произнести какую-нибудь фразу, начинающую знакомство, как к женщине подскочила стайка девчачьей молоди и, затараторив, как сороки, утащила незнакомку куда-то в сторону танцевального водоворота. Из разносящих мозг словесных очередей наша героиня смогла вычленить лишь «Ольга Валентиновна».
- А не та ли это Оленька, что пригласительные всяким Сашенькам раздает? – подумала вслух Юленька. – А ведь очень себе недурна конфетка и действительно все при ней, даже манеры.
- Девушка, а можно… - отвлек Юленьку от разбора братовой пассии молодой и не совсем трезвый голос. – Оп-па…
- Можно… что? - Юленька заинтересованно рассматривала слегка опешившего молодого и весьма симпатичного парнишку.
- Ну да, - выдавил растерявшийся хлопец.
– Вина, телефон или просто потанцуем? – ехидно уточнила Юленька, цепко осматривая разгоряченную и местами расхристанную личность.
- Потанцуем, - справился с зависанием парнишка.
- Миленько, но не сильно оригинальненько, - Юленька чуть покрутила бокал в пальцах, отпила глоточек вина и поставила сосуд на стол. – Ладно, идем.
Направившись в сторону бурлящего центра, Юленька спинным мозгом чуяла, что отвязный кавалер подает кому-то из многочисленных друзей знаки, напрямую связанные с ней. «Решил похвастаться своей смелостью», - подумала Юленька, улыбнувшись. – «Принял меня, поди, за какую-нибудь местную училку».
Медленный танец прошел на удивление без обжиманий, и рука молодого человека так ни разу и не спустилась ниже Юлиной талии. Следующая мелодия оказалась чем-то средним между быстрой и медленной, и Юленька осталась на танцполе. За невнятной музыкой снова случился медленный танец, в котором кавалер рискнул слегка притеснить грудь дамы и даже несколько раз тесно прижать ее ножку своим бедром. Юленька внутренне усмехнулась и чуть подыграла кавалеру, как бы задумавшись перебрав пальчиками его волосы.
- А меня Виталик зовут, - наконец-таки преодолел парнишка свое стеснение.
- Очень романтично, - глянула на него Юленька поверх очков. – Юлия.
- Юлия Валентиновна? – в глазах кавалера мелькнула искра понимания. – Почти угадали, молодой человек… Александровна, если это - предел Ваших мечтаний.
- Ой, простите, - пробурчал парнишка, слегка покраснев. – Я думал…
- Что танцуете директрису, а дама оказалась всего лишь училкой экономики, - откровенно рассмеялась Юленька, остановившись с окончанием медленной мелодии. – Проводите училку к стеночке и идите похвастайтесь своим друзьям.
- А давайте выпьем, - уши парнишки вспыхнули алым, а сбивающийся голос добавил. – На брутеншафт.
- А Вы-то не промах, - Юленька внимательно поглядела на паренька, добавив в глаза ехидства. – Танцевать так директрису, хвастаться, так с запасом… Вам, может, еще и засос на шее поставить?
- Ну я это… - смутился парнишка. – Просто за знакомство…
- Пошли уже, обольститель директрис, - Юленька искренне рассмеялась и подхватила ухажера под локоток. – Что у Вас тут есть из того самого «выпить»? Кстати, ТО, на что мы будем пить ЭТО правильно произносится «брудершафт».
Из того самого парнишка притащил два бокала вина с пузырьками, под которое Юленька церемонно чокнулась с ухажером, обвив руки, пригубила вино и символически чмокнула смельчака в щеку.
- Ну что ж, молодой человек, я благодарю Вас за танец, - с легкой улыбкой произнесла Юленька. – А сейчас можете проведать своих друзей и поведать о свершенных подвигах.
- А Вы не такая уж и грозная, Юлия Александровна, - парнишка залпом допил бокал и, поставив его на стол, шепотом добавил, - и задница у Вас потрясная.
- Задница, видите ли, - Юленька улыбалась, пытаясь рассмотреть шмыгнувшего в людской водоворот любителя директрис. – И когда успел ознакомиться, паршивец малолетний?
В ассортименте самых популярных халявных напитков вечеринки оказалось дешевенькое полу-сухое почти «Шампанское», простенькое сухое белое вино и весьма недурственно сделанный пунш. Вино с пузырьками Юленька сразу отмела, сухое белое слегка горчило послевкусием, а вот пунш нашей героине пришелся по вкусу. И хоть его рекламировали, как неалкогольный, некий привкус спиртного в нем явно присутствовал.
Непринужденно «пригубив» до конца второй бокал светло-оранжевого напитка, Юленька вдруг поняла, что изрядненько охмелела. Как будто сверившись с выводом хозяйки, организм немедленно принял необходимые корректировки, и мир вокруг обрел новые краски с неимоверным уютом. Плюнув на не совсем подходящий костюм, Юленька двинулась к танцполу. Тут же ее охватило хаотично двигающееся море тел, беззастенчиво толкающее, пихающее и благоухающее всеми оттенками забитого потом парфюма.
- А пофигу, - пробурчала Юленька, пристроившись к какой-то более-менее осмысленно двигающейся компании девиц.
Юленька не любила излишне оторванные танцы, но, даже двигаясь с изрядной долей умеренности, почувствовала легкую запарку. И поскольку в планы нашей героини не входило пропотеть до нитки, она двинулась к «стеночке», чтобы отдышаться.
- Ой, Юлия Александровна, - раздался откуда-то сзади смутно знакомый голос.
- Черт, еще знакомых с работы мне тут не хватало, - Юленька нехотя обернулась, практически уткнувшись в сияющую морду нахального лица Виталика.
От молодого человека исходил устойчивый запах спиртного и крепкого мужского пота, приправленного остатками какой-то туалетной водицы. Джемпер, наблюдавшийся на молодом человеке в первую встречу, отсутствовал, а довольно симпатичная сорочка оказалась расстегнута почти до самого ремня.
- А может, потанцуем, - совершенно другим, начисто лишенным робости голосом предложил Виталик.
- Неужели так запала в душу моя задница? – наигранно удивилась Юленька, с интересом рассматривая парнишку. – Не может быть, чтоб во всем зале не сыскалось лучше?
- Ха-ха, - ответил Виталик ухмыльнувшись. – Я приглашу, как медляк пойдет?
- Пригласи, - Юленька снова посмотрела на молодого человека поверх очков, - только…
В следующий миг Юлина рука, как будто сама по себе протянула к груди Виталика наманикюренный пальчик, уткнулась в ямочку между ключиц, медленно провела по разгоряченной слегка потной коже дорожку до самого ремня и вернулась к носику хозяйки.
- … приведи себя в порядок, - закончила Юленька, демонстративно понюхав пальчик и медленно облизнув его. – Я же – не твоя оторванная подружка, училке нужно держать марафет.

*

По телу растеклась лень с львиной долей забытого чувства, называемого кое-кем «нега». Мышцы, особенно на животе и ягодицах приятно ныли, как будто Юленька только что покинула тренажерный зал. Скомканные влажные простыни немного портили ощущения, но бороться с ними не были никаких сил и, стащив на ворсистый ковер покрывало, Юленька завернулась в него и погрузилась в медленно текущие мысли.
Пунш, мелькающие зачастую в не совсем приличных позах девичьи и мальчишечьи тела, вездесущий и дурманящий не хуже алкоголя запах мужских тел, отбивающая сознание музыка со светом и пытливые руки, регулярно сгоняемые с очень даже интимных мест, очень быстро вытолкнули нашу героиню из сексуального равновесия. Брат больше не попадался на глаза, что несказанно радовало Юленьку - какое-то забытое чувство внутри нее сильно не хотело этих встреч.
Гардероб, такси, подъезд, прихожка, все смешалось в одну почти прямую линию, упирающуюся в секс. Смакуя нетерпение юности, Юленька сдавала свои позиции постепенно, хоть внутри нее уже давно бушевала необъятная гормональная буря, наполняя нижнее белье скользкой влагой, а сознание липким удушьем. Дубленка, поцелуйчики, туфельки, поглаживание затянутой в чулок ножкой едва опушившейся мужской груди, пиджак, снова поцелуйчики. Юленька прекрасно знала, что мужчины более прохладны к этим столь милым женскому сердцу телячьим нежностям и тянула до последнего, сильно подозревая, что очень скоро влажными станут не только ее кружевные трусики.
Мужчинка укрощался туго, но все же терпел ее капризы, видимо, слишком желая получить столь редкую в его юные годы дичь. Слегка дрожащие руки ухажера довольно сильно сжали ее грудь, и Юленька нежно перенаправила их пыл на расстегивание многочисленных пуговок своей блузки, тем временем избавляя парнишку от рубашки. Мелкие пуговки белой блузки еще держались, когда Юленька, заботливо поласкав через тонкой шерсти брюки находившееся в приподнятом состоянии заветное мужское «хозяйство», расстегнула ремень охотника на директрис. Хотелось придвинуться поближе, и девушка порывисто задрала мешавшую юбку, обнажив широкие кружевные резинки чулок. Ухажер судорожно втянул воздух и завозился с пуговками активнее. Ослабленная поясная пуговка брюк сухо треснула, отлетая в сторону, мягкая пластиковая молния жалобно скрипнула, и в руках Юленьки оказалось то самое «достоинство», укрытое лишь тонкой тканью нижнего белья. Тут же нашу героиню накрыл совершенно одуряющий запах. То был еще не резкий запах секса, смешанный с потом и нотками латекса, но запах желания, который состоял почти полностью из мускусных тонов, приправленных чем-то специфическим и очень возбуждающим. Закрыв глаза, Юленька выгнула спину, потянулась и, ухнув в нахлынувшее предвкушение, опустилась на колени. Ее руки уверенно освободили из матерчатого плена «достояние республики» и сжали этот горячий и весьма желанный предмет, слегка потянув бархатистую кожицу книзу.
- Ох…Черт… - сдавленно выдохнул Виталик, судорожно стиснув плечи Юленьки вместе с недорасстегнутой блузкой.
В тот же момент Юленька почувствовала, что желанный предмет в ее руках запульсировал и тяжелые капли, оказавшиеся неожиданно горячими, расплескались по ее коже.
- Ой, мамочки… - прошептала Юленька ставшими совершенно сухими губами, - макияж…
Но больше всего в тот момент пострадал не макияж, а шелковая блузка.
Открыв один глаз, завернутая покрывалом Юленька нашла на полу эту деталь своей одежды, соседствовавшую около дивана с чулком и одной туфелькой. Вытянув руку, девушка пальчиками ухватила рукав блузки и подтянула к себе. Палец скользнул по влажному участку ткани, и девушка страстно захотела снова обонять запах мужчины. Ухватив блузку поувереннее, девушка поднесла ее к лицу и осторожно втянула воздух. Запах оказался немного иным: довольно резкий пряный букет среди превалирующих мучных нот тонко раскрывал запах будоражащего ум мускуса. Юленька втянула воздух еще раз и почувствовала, как где-то в животе мягонько лопнул пушистый комочек, прогнав дорожку мурашек по спине.
- Опасненько, - девушка отодвинула блузку, - как бы опять не захотелось чего.

*

Отношения с Виталиком складывались довольно лёгкие, ибо обе стороны понимали, что это все лишь для тела. Но эти встречи для Юленьки приобрели желанность и некий скрытый смысл. Нет, она не влюбилась в мальчишку, но он совершенно незаметно занял в ее жизни какую-то незаметную поначалу нишу, напрямую связанную с уютом.
Виталик оказался не очень обязательным молодым человеком, с солидным набором различных, в том числе и сексуальных, комплексов. Новый мужчинка Юленьки позволял себе опаздывать на свидание, приходить к ней в далеко несвежей одежде, забывать прихватить с собой специальные «надувные шарики», появляться на запланированный совместный ужин сытым и не приносить цветов. В принципе, к цветам Юленька относилась без придыхания, но все же рамки приличия могли бы быть хоть изредка и соблюдены. Однако, при всех своих недостатках Виталик оказался неплохим любовником. Нет, Юленька ни в одном месте не смогла бы назвать его опытным, но парнишка имел одно неоспоримое преимущество: старательность. Виталик быстро учился у Юленьки управлять своим телом, и еще ни разу не оставил свою училку без верхнего «до». И за это девушка была ему чрезвычайно благодарна.
Кроме этого молодой человек оказался далеко небесталанным. Юлин временный избранник отлично разбирался в компьютерном софте и был на «ты» с профессиональной фототехникой. В один из вечеров, слегка приправленных подаренным клиентами кальвадосом Виталик предложил пребывающей в сомнениях девушке некую домашнюю фото-сессию. По большому счету Юленьке было чрезвычайно интересно посмотреть и оценить себя со стороны, но ее не покидали какие-то смутные опасения. Не то, чтобы она не доверяла Виталику, просто опасалась всех этих компрометирующих вещиц.
То, чего побаивалась Юленька, все же случилось. Языкастый Виталик уболтал ее. И, как ни опасалась наша героиня, сессия, которая «фото», не завершилась лишь безобидной эротикой. Распаленная непривычным и сильно смущающим ее действом, Юленька позволила наделать ну очень нескромных фотографий, которые лишь с большим натягом можно было рассматривать как жесткую эротику. Но после окончания больших постельных игрищ, которыми закончилась сессия, Виталик демонстративно слил все снимки с флэшки фотоаппарата на Юленькин ноутбук и стер их с флэшки. Юленька тут же почувствовала, как какая-то струна внутри нее расслабилась, вернув душевный комфорт. Больше к сессиям молодые люди не возвращались, лишь периодически рассматривая уже имеющиеся фотки на ноуте Юленьки.
Предновогодняя неделя слилась для Юленьки в череду эротических фантазий и сексуальных утех, казалось, ставших для обычно воздержанной девушки-карьеристки чуть ли не смыслом жизни в этот период.

*

- Веталь, ты же – наглый, беспринципный и подлый негодяй, - выговаривала Юленька ласкающему ее фигуру молодому человеку. – Ну что, тебе трудно было зайти и купить этих несчастных презиков?
- Юль, ну прости, я спешил, - прошептал парнишка в Юленькино ухо. – Поищи, наверное, что-то завалялось.
- Завалялось оно в прошлый раз, - Юленька несильно стукнула ухажера в грудь. – Иди, давай, искоренитель нравственности!
- Юлька, да ты что, я же просто не добегу до аптеки, - шептали горячие губы, а наглые руки в подтверждение слов уже забирались за пояс юбки. – Ты же не хочешь моей смерти?
- А ну давай ее сюда, свою смерть, - опустила Юленька руку пониже мужского пояса. – Сейчас я с ней серьезно поговорю, тебе должно временно полегчать и ты легко успеешь добежать хотя бы до супер-маркета.
- Юлька-а-а-а, - заканюдил Виталик, - ну что ты, как маленькая. Давай уже без резинки.
- Да щаз, - фыркнула Юленька, - я знаю, в ком ты там еще кроме меня отдыхаешь? Да еще и детей мне от такой бестолочи, как ты, не хватало.
- Каких детей?! - Виталик сделал наигранно испуганное лицо. – Ты же сама говорила про незалётные дни. А у меня медкнижка есть, мы «техосмотр» проходили на этой неделе, с анализами, между прочим. Вот смотри.
Не то, чтобы Юленька сильно хотела смотреть в книжку, но так уж получилось. Виталик был настойчив, идти за «шариками» не хотел, а самой Юленьке одеваться страсть, как не желалось. Но еще больше ей не хотелось остаться без ставшего таким привычным секса.
- Городовский Виталий Николаевич, - с совершенно серьезным видом читала Юленька титульный лист медицинской книжки, надев свои строгие очки, - группа четыреста …
Неприятный холодок кольнул где-то в затылке. Случилось то, чего Юленька больше всего опасалась. Виталик оказался сокурсником брата Саши, только учился в другой группе.
- Вот смотри, - Виталик спешно раскрыл книжку на нужном развороте, не заметив небольшого замешательства своей училки. - Видишь?
- Здоров, здоров, здоров, - автоматически прочитала Юленька. – И тут здоров.
- Ну? – с надеждой посмотрел парнишка.
- Ладно, пусть будет так, - ответила Юленька в первую очередь на невысказанный вопрос самой себе.

*
Минуло полторы предновогодние недели. Мореходка готовила очередной КВН, после которого, как обычно, начинался новогодний бал. Событие для города, может, и было не большое, но знали о нем многие. В первую очередь когорты молодых девчонок, старающихся отхватить себе кого-нибудь из перспективных женихов. Конечно, водоплавающие в данный момент экономического состояния страны перестали быть столь уж лакомыми кусочками, но желающих заполучить обеспеченного в будущем мужа, при всем при том не мозолящего постоянно глаза, в девичьей среде не иссякали. По этой причине Юленька пару раз слышала разговоры о балу у бурсаков даже в своей родной конторе.
Брат Саша, Виталик, да и сама Юленька о событии, несомненно, знали и готовились к нему каждый по-своему. Саша участвовал в КВН и бредил приглашением своей Оленьки на него. Виталик пребывал в какой-то непонятной суете и усердно зазывал Юленьку на бал, а сама Юленька думала, нужно ли все это. Теоретически она могла спокойно и без всяких подозрений появиться на балу, как сестра Саши. Хоть никто из его сокурсников и не был с ней знаком, но во время бала мореходка наполнялась различного рода неизвестным народом, большую часть которого составляли молодые охотницы женского рода. С этой стороны Юленьке опасаться особо не стоило, ибо из охотничьего возраста по меркам мореходки она давным-давно вышла.
- Юлия Александровна, вы же появитесь на нашем балу? – спросил голос со смешинками в телефонной трубке.
- Виталий ты что ли? – попробовала угадать Юленька.
- Виталий? – переспросил уже узнаваемый голос брата.
- Тьфу на тебя, зараза, - в сердцах выругалась Юленька, - думала сослуживец, у них…
- Сослуживец? – переспросил ехидный голос брата, прервав Юленьку. – Ну-ну…
- Да иди ты… брат, - буркнула наша героиня.
- Юль, приходи, - уже нормально сказал Саша. – Не хочешь на КВН, приходи на бал. Он, правда, типа костюмированный, но большинство придет, в чем нравится. Приходи, расслабишься, потусишь, конкурсы будут, хоровод вокруг ёлочки поводим. Девок обещаю.
- Ха-ха, девок, - передразнила Юленька братца. – Оленька-то согласилась?
- А-то! – хвастливо выпалил брат. – Она, кстати, очень с тобой хотела познакомиться.
- У вас все так серьезно? – удивилась Юленька.
- Ну не знаю, - замялся брат, - мне она очень нравится. Да и разница у нас всего четыре года. Придешь?
- Приду, оболтус, - я с ней хотела еще с «Универа» познакомиться, да все мимо как-то.
- Вот и ладушки, - обрадовался Саша. – Смотри. КВН начнется в три. Четыре команды с регламентом по сорок минут. С перерывами и награждением закончат к семи. В восемь начало бала, ну к девяти народ разогреется, и начнутся уже всякие программы. Все дела до трех ночи, а завтра уже суббота.
- Хорошо, Саш, только я на КВН не пойду, - извиняющимся тоном сказала Юленька. – Ты же знаешь, я эти вещи не очень.
- Фигня, - отозвался оптимистично брат. – Приходи на бал.

*

Юленька слегка лукавила сама перед собой относительно предстоящего бала. Совершенно случайно пару дней назад она купила на распродаже в весьма недешевом магазине неплохое вечернее платье и даже удачно подобрала ему под цвет почти классические туфли на высоком каблуке. К персиковому прикиду не хватало разве что сумочки.
- Еще бы перчатки, шляпку и бархотку, - подумала Юленька, прикидывая к своему телу платье у зеркала. – Может, взять все это черным? Нет, тогда туфли…А может, белую?
Звонок мобильного телефона оторвал Юленьку от раздумий.
- Юлька, ты чем вечером занята? – задала извечный вопрос подружка Алла.
У Аллы отыскались белая с золотистыми вставками сумочка, больше похожая на большой кошелек, широкая бархотка на шею с какими-то перьями и даже шляпка с вуалью. Пришлось идти к подруге. Но нет худа без добра, Юленька за одно прогулялась по ближайшим магазинам, где нашла не слишком походящие на ее задумку, но все же вполне интересные белые ажурные перчатки по локоть, а вот тонюсенькие белые чулки с довольно интересной кружевной резинкой и рисунком в виде стрелочки и бантика по задней стороне оказались приятной находкой.
- Полный комплект, - улыбнулась Юленька продавщице. – Беру.
Спустя полчаса, наша героиня наводила марафет, шлифуя ногти специальной пилочкой, бальный наряд был разложен, проверен и готов к употреблению, оставалось лишь принять ванную, уложить прическу и вызвать такси. Времени у Юленики оставалось еще предостаточно, так что настроение держалось приподнятым, и мысли, почуяв комфортную обстановку, потекли в сторону Виталика.
Практически услышав ее, подал голос звонок.
- Да нет, так не бывает, - усмехнулась Юленька своему отражению в небольшом зеркальце, - кто-нибудь из подружек, наверное.
Не заглядывая в глазок, девушка аккуратно запахнула, подвязала пояском халат и открыла дверь.
- Юлия Александровна, - ворвавшийся, как вихрь Виталик закружил девушку по прихожке. – Вот!
- Спасибо, - Юленька удивленно приняла обёрнутую прозрачным целлулоидом лилию. – Что за роскошь? И вообще, ты почему не на КВНе?
- Я боялся, что ты не появишься и решил тебя навестить, - слегка прохладные руки молодого мужчины бесцеремонно проникли под халат. – Я соскучился и вообще хочу тебя прямо сейчас!
- Брысь, животное! – замахала Юленька на парнишку руками, весело улыбаясь. – Руки!
- Что руки, - Виталик, не желая отпускать Юленьку, сгрёб ее в охапку.
- Холодные! – пропищала девушка. – И грязные! Как и ты сам, животное дикое!
- Ах так, - глаза парнишки сверкнули. – Ну ты сама накаркала.
- Да иди ты! – затрепыхалась Юленька, почувствовав неладное. – Я же готовлюсь, у меня времени нет, мне еще ванную…
Пальто, и джемпер Виталия оказались на полу в процессе, который сама Юленька старалась на самом полном серьезе прекратить. Но, не смотря на девчачьи потуги, цепкий Виталька умудрялся разоблачаться, не упуская девушку из рук.
- Пусти, зараза, - верещала Юленька, - пусти! Ну не здесь же! Виталька, я серьезно! Ну не в ванной же! Презик надень, придурок!
Но когда горячая и твердая часть Виталика все же проникла в Юленьку, она, поняв, что трепыхаться поздно, отдалась на волю действа. Размеренно покачиваясь у края ванной в такт виталькиным потугам и все сильнее погружаясь куда-то в блаженные дали, наша героиня пыталась судорожно припомнить насколько залетные у нее дни - распаленный игрой молодой человек мог и не внять голосу разума.
Но все обошлось. Во-первых, Виталька испачкал вместо юленькиных недр пол ванной, а во-вторых, едва соображающая после взятия любимой ноты «верхняя до» Юленька все же смогла посчитать свой женский календарик, утверждавший, что все будет хорошо.
- Все, Юлия Александровна, - шутливо расшаркался Виталик. – Я увидел, что Вы в полном порядке и побежал. Обязательно жду на балу.
- Гад ты, Виталя, - ноги Юленьки дрожали, и она опустилась на пол ванной, встав на коленки прямо в белёсую жидкость на кафеле. – Скотина ты животная, вредная и наглая.
- Я от тебя тоже без ума, - послышался голос молодого человека откуда-то из комнат. – Ты же хотела ванную принять, вот удача и подвалила, ты как раз там, где надо.
Прислонившись лбом к краю ванной, Юленька услышала, как Виталик пошуршав в прихожке одеждой, отпер дверь и вышел. Когда входная дверь глухо стукнула, запершись, Юленька открыла затуманенные пронёсшейся лавиной чувств глаза, поднялась с пола и, осмотрев измазанные белесой жидкостью коленки, открыла воду.
- Подлец чертов, - выругалась она беззлобно, - так и киндера мне подкинет, шутя.
Несмотря на Виталькину выходку, а может, именно из-за нее настроение заметно приподнялось. И, вдоволь повалявшись в ванной, Юленька приступила к сборам. Пока марафет, пока крем на ножки, пока макияж, пока сушка волос…
- Черт подери, где трусы! – воскликнула Юленька, перебирая скинутую в процессе странной предварительной игры, больше похожей на изнасилование, одежду. – Где бархотка! Гад! Животное, все перекуролесил!
Бархотка, собственно, нашлась, не пострадали и чулки с платьем, лишь шляпка слегка намокла, случайно попав в пятно от разлитой на столе минералки.
- Ничего, высохнет, - Юленька помахала шляпкой, - но где же чертовы трусы? Блин горелый, ну хоть без трусов иди! Специально же подбирала, чтобы не просвечивались! Гадство какое-то!

*

В половине девятого вечера Юленька покидала такси, доставившее ее к мореходке. Чувствовала себя девушка замечательно, платье, севшее по фигуре, как влитое, откровенно порадовало нашу героиню, чулки смотрелись исключительно провокационно, и шляпка с вуалью в сочетании с перчатками и сумочкой очень пикантно дополняли ее образ. Ну а очаровательные кружевные трусики, столь расстроившие нашу героиню, были заменены на чуть менее провоцирующие и успешно забыты.
Мореходка бурлила. На проходной Юленьке пришлось показать пригласительный, после чего какой-то первокурсник, очарованный ее обликом, даже проводил ее до центрального холла. КВН уже закончился, и народ живо обсуждал его результаты, кучкуясь в кружки по интересам. Вопреки опасениям, в холле оказалось тепло и уютно, и Юленька некоторое время с интересом рассматривала наряды современной молодежи, а так же немногочисленных мам воспитанников мореходки. Как ни крути, получалось, что наряд нашей героини оказался слегка не к месту. Практически во всех случаях он выделялся своей дорогой надменностью. Немного подумав, Юленька решила повременить с раздеванием, ей совершенно не хотелось выглядеть белой вороной среди молодежи. Пристроившись в уголке, она даже сняла шляпку.
- О, систер, - раздался рядом голос братишки. – Молодец, что пришла. Чего не раздеваешься?
- Саш, мне кажется, я не угадала с нарядом, - немного смущенно ответила Юленька. – Ты сказал, что тут будет бал, а все походит на какой-то тусняк.
- Да это - пока разогревка, - отмахнулся Саша. – Ребята пошли переодеваться. У нашей физички дочка в театре работает, мы договорились на костюмы, так что будут тебе скоро и Дрынтаньяны и Папаратосы с Абрамисами. Кстати, покаж, что ты для себя припасла.
- Вот, - Юленька водрузила на голову шляпку, расстегнула и развела в стороны полы дубленки.
- Вот это потрясно! – оценил брат. – Так бы и съел такой вот персик, особенно сзади.
- Сашка-а-а, - надула губки Юленька, - ну ты можешь хоть иногда серьезным быть? Я же волнуюсь!
- А я тут вообще сплошная серьезность, - Саша прищурил глаз. – Прям весь в сожалениях, что ты случайно являешься какой-то моей роднёй.
- Да пошел ты, - обиделась Юленька, запахнув дубленку, - Уйду нафиг.
- Систер, да ты что, - Сашка приобнял Юленьку. – Ты просто потрясная. И я сейчас совершенно серьезно. Пошли, забухаем для храбрости.
Осуществленное предложение пошло во всех отношениях на пользу Юленьке, а когда они вернулись в главный холл, повсюду действительно появились молодые люди в костюмах мушкетеров, пиратов, каких-то странных старомодных сюртуках, и даже порядка пары десятков молодых дам оказались одеты в наряды давно ушедших эпох.
- Ну вот, систер, видишь, уже порядок, - Саша несильно хлопнул Юленьку пониже спины. – Иди в гардероб, а я встречу Оленьку, уже должна быть на подходе.
Сашина фраза почему-то неприятно уколола Юленьку. Виталик, в отличие от брата, не слишком-то спешил встретить специально приглашенную на бал девушку. Пусть даже он не желал афишировать знакомство, но проводить-то до холла вполне мог.
Оставив дубленку в гардеробе, наша героиня двинулась к холлу, в котором уже вовсю наблюдались и танцы, и конкурсы. Ни танцевать быстрые поскакушки, ни участвовать в розыгрышах девушка не хотела, но одной оставаться ей казалось как-то не ловко. Как на зло, брат все не появлялся, видимо, Оленька изрядно запаздывала. Как ни старалась Юленька казаться незаметной, ее персиковое платье в купе с аксессуарами настойчиво притягивали внимание, как мужчин, так и женщин.
- Неужели, не найдется ни одного смелого? – подумала Юленька, из-под вуали осматривая зал. – И где этот чертов Виталик, когда он так в тему.
Как будто услышав ее мысли, от одной из мушкетерских групп отделился молодой парнишка и, уверенно приблизившись к ней, отвесил церемонный поклон «подмети шляпой пол».
- Сударыня, простите мне мою дерзость, - немного смущаясь, начал мушкетер. – Нам показалось, что Вы сегодня одна. Не хотели бы Вы присоединиться к нашей компании?
- Какой галантный молодой человек, - Юленька переложила сумочку из одной руки в другую.
По большому счету знакомиться и входить в тусовки Юленьке не слишком-то и хотелось, но она видела перешептывающихся товарищей смелого мушкетера, которые периодически бросали на парнишку насмешливые взгляды. Парнишку стало жалко, ведь смелость должна быть вознаграждена.
- Возможно, сударь все же представится? – прервала Юленька слегка затянувшееся молчание.
- А… Простите, сударыня, - мальчишка смутился и стукнул себя ладошкой по лбу. – Сергей.
- Сергей… - Юленька намеренно не закончила фразу.
- Владимирович, - выдохнул парнишка.
- Елизавета Павловна, - протянула Юленька руку смелому мушкетеру, - чрезвычайно польщена Вашим вниманием.
Мальчишка не сплоховал и совершенно по-честному поцеловал протянутую ручку. Юленька тихонько прыснула и подхватила слегка смущенного героя под ручку.
- Что ж, Сергей Владимирович, пойдемте слегка посмущаем Ваших доблестных друзей, - Юленька, слегка приподняв другой рукой вуаль, посмотрела на мушкетера. – Вам же их не очень жалко?
- Ни капли, - смущенно улыбнулся парнишка в ответ.
И Юленька изрядно преуспела в своих обещаниях. Первое время, познакомившись с ребятами, она называла смелого мушкетера исключительно по имени и отчеству, постоянно выделяя его из компании, будь то танцы или какие-то моменты беседы. Танцевать с другими ребятами шла исключительно с разрешения своего «избранника» и в перерывах между танцами передвигалась по залу с компанией ребят исключительно под ручку со смелым мушкетером. Поначалу товарищи беззлобно подшучивали над Сергеем, но когда после одного из танцев в ответ на поцелуй ручки, Юленька встала на ципочки и, подняв вуаль, поцеловала парнишку в щёку, ему стали тихо завидовать.
Кроме просто составления женской компании Юленька, как ни крути, притягивала к себе взгляды, а значит и ее кавалер находился в некоем эпицентре внимания. На какое-то время Юленька совершенно погрузилась в атмосферу вечеринки, забыв о каких-то заботах и отпустив неприятные мысли. Присутствие стольких взглядов, совершенно откровенно снимающих с нее платье, довольно ощутимо возбуждало, что периодически отправляло ее мысли к недавним событиям в ванной, в свою очередь отдававшимся приятными теплыми мурашками где-то внизу живота. И когда к компании неожиданно подошел Виталий, она радостно подалась ему навстречу, улыбнулась и церемонно протянула ручку для поцелуя.
- Привет, - бросил он, прохладно глянув на Юленьку. – Симпатичные перчатки.
Неприятный комок возник где-то в груди и, взорвавшись, обдал холодом все ее тело. Но Юленька быстро взяла себя в руки, благо, что под вуалью вряд ли кто рассмотрел момент ее искреннего удивления.
- Виталий, позволь представить тебе Елизавету Павловну, - рядом появился Сергей.
- Знакомы, - бросил Виталик и демонстративно потянул какого-то из ребят для приватного разговора.
- Странный он сегодня, - удивился Сергей. – Может, случилось чего. Вы, правда, знакомы?
- Да, - не стала скрывать Юленька.
- А я не помешаю? – немного напрягся Сергей.
- Не знаю, Сергей Владимирович, - пожала плечами Юленька. – Похоже, что нет.
Вечер, перемежаясь танцами, конкурсами и сольными выступлениями, продолжался. Но Юленька так и не смогла избавиться от противного холодка где-то в груди. Она даже собиралась уйти, но решила дождаться брата, потому что обещала ему познакомиться с Ольгой.
Во время очередного танца Юленька заметила подошедшего к компании Виталика. Ребята сначала смеялись, затем о чем-то спорили, периодически бросая взгляды в сторону Юленьки, а потом девушка краем глаза зацепила что-то знакомое. На очередном повороте она не смогла понять, что привлекло ее внимание, лишь ехидный взгляд Виталика неприятно ожег лицо холодом. А на следующем витке на глаза девушке попалась шустро передаваемая из рук в руки полоска материи нежно бежевого, практически персикового цвета. Юленька судорожно сглотнула и сбилась с ритма танца. Ее партнер немного смущенно извинился, подумав, что вина в этом сбое на нем. Юленька же до конца танца пребывала в состоянии некоей прострации. Жуткая и совершенно незаслуженная обида залила все ее внутреннее пространство. Обида свалилась на нее настолько резко, что Юленька даже не смогла сдержать слез, прочертивших дорожку по одной из ее щёк.
Скомкано поблагодарив молодого человека за танец, Юленька попросила проводить ее к краю зала и указать направление к дамской комнате. Но в дамскую комнату девушка не пошла. Прохладный воздух и глоток одиночества – вот что ей было в тот момент чрезвычайно необходимо. Будь она курильщицей, сейчас случился бы самый тот момент для сигареты. Шмыгая носом и ожидая, пока слезы подсохнут, Юленька пыталась побороть ситуацию. Обида не отпускала, цепко угнездившись где-то глубоко в груди. И это с одной стороны повергало нашу героиню в сопливое уныние, а с другой начинало легонько злить.
- Уйти и забыть или вернуться и наказать, - Юленька достала пятирублевую монетку и поглядела на нее.
Монетка, кувыркаясь и разбрасывая блики, отправилась в полет, и, как обычно, в этот момент и пришло решение. Не дожидаясь звона от падения монеты истины, Юленька развернулась лицом к дверям. Еще оставался малюсенький шанс, что она обозналась, но сама Юленька в него совершенно не верила.

*

Эффектная женщина в персиковом облегающем платье с двумя разрезами по бокам, в которых то и дело возникала вязь чулочного кружева, торопливо отстукивала каблучками оранжевых туфелек шаги сквозь толпу. То ли гордо поднятая голова, прикрытая шляпкой с вуалью, то ли непривычные в этом веке перчатки до локтей и белая бархотка на шее притягивали к ней пристальное внимание. Дама, сбавив шаг перед довольно большой группкой молодых людей, о чем-то переговаривающихся практически у самой пустующей сцены, смело вклинилась в их кружок, вежливо постучав одного из них затянутой в белую перчатку ручкой. Обернувшийся парнишка, как-то слегка смущенно или испуганно отшатнулся в сторону. Не дав никому опомниться, дама смело прошмыгнула в оказавшийся проход.
- Миленько, - произнесла Юленька, выхватив у зазевавшегося парнишки с покрытой веснушками рыжей физиономией кружевные женские трусики светло-бежевого, практически персикового цвета. – Себе купил или друга решил на новый год порадовать? Мужских-то, что, не нашлось?
- Да это Виталькины, - смущенно промямлил парнишка, густо покрываясь красными пятнами. – Он тут хвастался, а я чо?
- Хвастался? – Юленька растянула трусики двумя пальчиками на вытянутых вперед руках, заставив слитную кучку ребят прыснуть в стороны, - чем хвастался? Размерчик-то вроде не его.
- Так это твои! – выкрикнул откуда-то сбоку покрасневший, как приличный рак, Виталик. – Что нет?
- Ой! Правда! – наигранно удивилась Юленька, как бы не замечая Виталика. – Слушайте, правда похожи! Так-так-так… Мои. Точно мои, за сколько же я их продала-то в «Универе»? Чертов пунш, совсем из головы вылетело.
- Продала? – удивились откуда-то со стороны. – Веталь, так ты - свистун на букву «П».
- Да я ее утром… - Виталик все же замолчал, слегка сжавшись под упершимся в него взглядом Юленьки. – Сегодня утром, что не так что ли?
- Утром? Да нет, где-то неделю или полторы назад, – в интонациях Юленьки послышалось явное недоумение, она демонстративно поднесла трусики к лицу и понюхала. – Точно не сегодня, не пахнут совсем уже.
Народ вокруг беззастенчиво заржал, указывая кто чем на Виталика.
- Вспомнила, вроде, правда, ты их и купил, - Юленька внимательно посмотрела на Виталика, даже приподняв вуаль. – Точно. Еще говорил, что срочно нужно какому-то другу на день рождения. Пожалела, дура, пришлось с нижним поддувом домой добираться.
- А еще что-то есть на продажу? – выкрикнул кто-то из толпы. – Тут имеются интересующиеся.
- Кому-то тоже срочно надо друга побаловать? – уточнила Юленька, пригладив платье, четко обрисовавшее надетое на ней белье. – Если дело жизни и смерти, то найду, чего уж там.
- Сколько? – крикнули с другой стороны.
- Ну эти были покрасившее, - Юленька кинула персиковые трусики в Виталика. – Хотя, сейчас вроде почти новый год… Ай, ладно, за персиковую бумажку отдам.
- Пять штук? – удивился кто-то. – Не слабо загнула!
- Ну слабо или нет, - задумчиво парировала Юленька. – Можешь свои продать, там как раз получится на полтинник, если постирать.
Новый взрыв хохота заставил удивленного потеряться.
- За три отдаешь? – ехидно бросил парнишка в старомодном фраке, – нормальная цена.
- Побойтесь бога сударь! – почти искренне возмутилась Юленька. – Одно белье трёшку потянет, я же абы что не надену.
- Ну так я три и предлагаю, - парнишка скабрезно улыбнулся. – За что там еще платить?
- А парфюм? – удивилась Юленька.
- Да ладно, я сам побрызгаю, - хохотнул парнишка.
- Эх, школота, - покачала Юленька головой, - такого парфюма ты нигде не сыщешь.
- Даю пять! – кто-то выкрикнул с задних рядов собравшейся толпы. – Снимай!
- Мальчик, а ты чьих будешь? – сделала Юленька вид, что высматривает покупателя в толпе. – Тебе что, мама денюфку на морожку дала?
Первые ряды прыснули от смеха, который быстро угас из-за передаваемой из рук в руки пятитысячной купюры.
- Во как! – искренне удивилась Юленька, - поступок не мальчика, но мужа.
Взяв из протянутой руки помятую и слегка влажную бумажку, Юленька внимательно рассмотрела ее на свет.
- Годится, - кинула она в толпу, спрятав деньги в сумочке.
Толпа замолчала, а в воздухе повисло нешуточное напряжение. Юленька давно поняла, что в случае такого поворота событий отступать будет некуда, потому что трепло по имени Виталик сразу же будет реабилитировано, и она мысленно подготовилась идти до конца.
Слегка расставив ноги, девушка чуть оттопырила попку и медленно потянула платье за боковые разрезы кверху, постепенно обнажая чулок с кружевной резинкой, пока пальцы не коснулись трусиков. Сделав едва уловимое змеиное движение талией и тазом, Юленька высвободила требуемый сделкой предмет из анатомических неровностей своего тела и медленно потянула его вниз. Снова в практически ощутимом кожей молчании пальчики миновали кружевную резинку, бедро и коленку. Приподняв одну ножку, Юленька миновала щиколотку с туфлей, а затем, слегка присев, освободила от слегка влажных трусиков и вторую ножку. Выпрямившись, девушка разгладила платье и тут же заметила, что в месте интимного бугорка коротко подстриженные рыжие волоски пробились сквозь ткань платья. Прикрыв глаза, девушка усмехнулась и подняла голову. Приподняв одной ручкой трусики на уровень лица, Юленька, как охотничья собака, осторожно втянула носиком воздух.
- Белиссимо, божественный аромат, - сказанная с придыханием фраза четко прозвучала в нарушаемой лишь приглушенно музыкой тишине. – Кто тот счастливый обладатель?
Толпу тут же прорвало, и все вокруг потонуло в одобрительных и не очень возгласах с одной стороны восхищавшихся «во дает!», а с другой возмущавшихся «какая стыдоба!». Но Юленьке в тот момент было глубоко фиолетово чужое мнение, она даже не обратила внимания, кто выхватил в круговерти толпы снятое белье. Зло уставившись на притихшего Виталика, девушка шагнула вперед и толпа послушно прогнулась под ее шагом. На мраморном полу ярко обозначилась небольшая персиковая кружевная тряпочка. Сделав шаг, Юленька присела, и взяла украденную вещь в руки. Подумав всего миг, она, поглаживающим движением ловко протиснула руку себе под платье и, вынув через миг, мазнула влажной перчаткой по персиковой ткани.
- Взбодрись, Виталька, - сделав еще шаг, Юленька всунула персиковое белье в сжатые пальцы своего уже бывшего кавалера, - апгрэйд за счет компании.
Новый взрыв хохота выбил у Виталика из глаз слёзы злобы.
- Сука! – взвизгнул он в спину удалявшейся Юленьки, - шлюха подзаборная!
Сзади раздался глухой удар, жалобный всхлип и четкий звук падения тела. По всему судя, заслуженная награда все же нашла героя.

*

- А как раз к Новому году, я стала популярнейшей в мореходке порно-звездой. Обиженный и наказанный за дело ублюдок, не сумевший удержать язык за зубами, вывалил в Интернет мою первую и последнюю эротическую фотосессию, - закончила глухим стуком по клавиатуре свою укороченную версию рассказа Юленька. – Теперь, Рома, тебе понятно, почему я избегаю обмена фотографиями?
- А брат? – вывалилась первая с начала повествования строчка.
- Он и уронил трепача за моей спиной, - усмехнувшись, отпечатала Юленька. – И с Ольгой мы познакомились, правда, случилось это уже слишком «после» Нового года. Да ты не парься, я в порядке.
Окошко чата высветило смайлик, обозначавший то ли растерянность, то ли печаль.
- Знаешь, я пойду, - отбила Юленька на клавиатуре. – Вообще меня Юля зовут, только давай, это будет уже другая история.
Не дожидаясь ответа, Юленька закрыла окно игры и выключила ноут. Подруга Алла, похоже, в очередной раз забила ей гвоздя, традиционно даже не извинившись. Пережив в воспоминаниях начало и конец своего последнего романа, случившегося целый месяц назад, Юленька с одной стороны снова почувствовала холод обиды, а с другой тело накрыло какой-то тоской.
- Чертовы малолетки, - буркнула Юленька, снимая с полки теплые полусапожки.

*

Вездесущие витрины магазинов, безразлично смотрящие на вечерний город своими сияющими лицами, медленно утекали куда-то назад, совершенно не цепляя внимания медленно бредущей по расчищенной от снега центральной улице города девушки. Светло-рыжая дубленка, меховая шапочка с опущенными ушками, едва мелькающие из-под длинных пол дубленки прикрытые колготками тонкой серой шерсти ноги, обутые в добротные и довольно модные полусапожки, все говорило о не слишком веселом настроении хозяйки.
Сначала собравшаяся посидеть в кафешке Юленька, передумав, медленно плелась домой, вспоминая первоочередные задачи на будущий рабочий день. В последнее время работа снова плотно охватила нашу героиню, став практически единственным ее жизненным интересом. А в проходящих мимо нее по жизни мужчинах Юленька постоянно различала ставшие символом предательства черты Виталика. И лишь иногда на краткий миг в ком-то она с удивлением различала еще одно едва знакомое, но плотно ассоциировавшееся с порядочностью лицо парня с позабытым в случившемся водовороте событий именем.
- Елизавета Павловна, - послышалось где-то рядом. – Подождите!
- Надо же, какое редкое имя-то, - удивилась Юленька, на миг остановившись и заглянув в бездонное ночное небо. – Наверное, родители звали ее в детстве Лизонька…
- Елизавета… Павловна, - раздалось сбивчивое дыхание уже где-то рядом.
Привлеченная звуками чужого имени, Юленька невольно повернулась к догоняющему кого-то человеку, оказавшемуся довольно молодым, высоким и неплохо сложенным парнем.
- Ты? – удивилась девушка. – Мушкетёр?
- Я это… Простите, наверное, все глупо, - заспешил высказать мысль парнишка. – Вот. Никак не мог Вас застать, хотел уже отправить почтой.
Удивленная Юленька автоматически взяла в руки довольно большой коричневый почтовый конверт.
- Я… Наверное, это глупо, Елизавета Павловна, и Вы будете считать меня придурком, - опять заспешил парень. – Но я должен был это сделать.
Парень, выпалив последнюю фразу, немного смущенно заглянул Юленьке в глаза и, развернувшись, быстро пошел прочь вдоль ночной улицы. Из открытого конверта на непокрытую перчаткой ладонь девушки скользнули две исключительно знакомые кружевные тряпочки. На душе как-то вдруг стало уютно и тепло.
- Мушкетер! – прокричала девушка тающей в темноте фигурке. - Неужели в Гаскони не пьют кофе!?

Эта история имеет довольно банальное, но реальное начало и неожиданный конец. Я не буду выкладывать имен ее очевидцев, просто не знаю их. Но рассказ выложить на публику мне разрешение дали. И хоть писал его я, но все же с чужой реальной истории.

Вечер, работа, для тонуса просматривая сайт фри-лансеров наткнулся на одного заказчика. Незарегестрированный в корефеях бизнеса парнишка просил написать рассказ. Узнав цену вопроса, завсегдатаи мягко послали его в сад, ибо одно дело за те деньги написать статью ни о чем, а другое - рассказ, где надо оживить героев, облизать их окружение и внести в него смысл. Парнишка не особо обиделся, но оставил скайп на случай "если что".
Делать было нечего, и я набрал парнишку. Оказалось, что он знаком с одной дамой в сетях, но не знает ни ее реального имени, ни откуда она, лишь случайно узнана дата дня рождения. И парнишка хотел бы ее поздравить. Ну что можно подарить электронному ветру?
Узнав, что я вроде как не против помочь парнишка попросил телефон, чтобы не избивать полчаса пальцы. По телефону я услышал историю о девушке, ставшей героиней рассказа. Поинтересовавшись пожеланиями относительно имен героев, я услышал лишь, что главную героиню хотелось бы видеть Юлей.
Два вечера в режиме ненапряжного удовольствия родили рассказ. Героев назвал, как мне захотелось, ну и наколдовал некую позитивную концовку, все же не дарить же на ДР печаль.
Написал, отослала, понравилось. Попросил потом сообщить понравился ли подарок даме. По пути домой получил на телефон 300 рублей в отличие от заявленных на лансах 150. Смешно, но я вообще отказался от денег, мне понравилась история.
*
Окончание истории такое.
Через пару недель я пискнул в скайп парнишке. Вот что он мне рассказал.
Получив подарок, дама прочитала его и набросилась на парнишку с претензией, что он "точное ее знает" и "специально над ней издевается". На урегулирование ситуации ушло несколько дней, парнишка смог доказать, что "не знал, не видел, не привлекался". А вся проблема случилась из-за того, что я случайно угадал имя Виталик и пристроил его к нужному персонажу...
Собственно, сам рассказ.


ЮЛЕНЬКА

Константин Хвостополосатов.



Игрушка была так себе, можно сказать обычная безликая сетевушная эрпэгэшка. Маленькая худенькая девчушка на экране компьютера, повинуясь чужой воле, бегала, прыгала, что-то собирала, кого-то утыкивала стрелами и продавала различный скарб мужику с толстой мордой.
Юленька бездумно гоняла своего перса, предаваясь этому унылому занятию в ожидании подруги, с которой они договорились «попить кофе». Всем тем, что у подруг называлось «попить кофе», они занимались в последнее время довольно часто, и подруга искренне верила, что все это делается исключительно в терапевтических целях и однозначно помогает Юленьке обрести душевное равновесие. Сама же Юленька такому проведению времени не особо радовалась, но понимала, что лучше «пить кофе», чем уныло гонять перса на электронно-виртуальных полях.
- Привет, - вывалилась строчка в окошке персонального чата.
- Привет, - лениво ответила Юленька, сильно подозревая, что следующая реплика будет: «Как дела?»
- А я тебя знаю, - удивил ее неизвестный собеседник.
- Да неужели? - ехидно выстучала Юленька на клавиатуре, добавив. – Пол, возраст, год рождения, место жительства и сексуальную ориентацию?
- Нет, - вывалился смайлик, - тебя Оля зовут.
Юленька чертыхнулась вслух, вспомнив этого парнишку, с которым они пару недель назад познакомились в этой самой игрушке. Парнишка помог ей кое-какой малопубликуемой информацией, и пока тянулся последний рабочий час, они мило поболтали ни о чем. Парнишку звали то ли Коля, то ли Миша. Выключив рабочую машину, Юленька сразу выкинула нового и совершенно бесполезного знакомого из головы.
- Чего молчишь? Я не вовремя? – пришла очередная фраза от персонажа Мухозавр1991. – Могу потеряться.
- Время не имеет значения, - многозначительно набрала Юленька, подумав, что подруга вполне может опоздать и на часик, и на полтора. – По делу или просто клавиатуру постучать?
- Просто так, - ответил старый «новый знакомый», - вижу, ты в сетке, вот и поздоровался.
- Тебя же Миша зовут? – назвала Юленька один из крутившихся в голове вариантов.
- Почти угадала, - собеседник подвесил хихикающий в ладошку смайлик, - Роман.
Совершенно неожиданно беседа не затухла, как спрогнозировала Юленька изначально, но наоборот перешла в стадию приятного трёпа, который так хорошо расслабляет загаженные работой мозги. Совершенно незаметно прошло полчаса, а Юленька до сих пор не потеряла интерес к виртуальному диалогу. И что самое удивительное – она чувствовала себя вполне комфортно.
- Если не секрет, сколько тебе лет? – фразу закончил смайлик смущенно хлопающий глазами.
- Я - уже древняя тётка, - набрала на клавиатуре Юленька, улыбнувшись. – Даже боюсь тебе писать об этом, чтобы тебя не донимали ночные кошмары.
- А все же? – проявил настойчивость собеседник.
- Читай внимательно, Роман! Читай, и не говори потом, что тебя не предупреждали, - набила Юленька. – Мне тридцать два года, десять месяцев, шестнадцать дней и еще сколько-то часов с минутами. Бойся меня, отрок неосторожный.
- Ой… - смайлик округлил удивленные глаза. – А мне всего двадцать два.
Написанные цифры разорвались в голове Юленьки холодным белым шаром, на миг подернув зрение мириадами призрачных снежинок, а глаза неожиданными слезами. Чертыхнувшись, Юленька смахнула слезинки, постаравшись не подпортить уже наложенный «кофейный» макияж.
- Чудно, - напечатала Юленька с приличным запозданием.
- Я думал, что ты больше ничего не ответишь, - вывалилась довольно быстро надпись.
- Почему? – уточнила Юленька.
- Возраст, - прибежал лаконичный ответ.
- Этот недостаток с годами быстро проходит, - ответила банальностью Юленька. – Хороший возраст.
- Знаешь, а я так не считаю, - выпали совершенно неожиданные слова. – Я не стал бы заводить отношения с девчонкой двадцати лет. С ними все так сумбурно и непрогнозируемо.
Подзатухшая после объявления возрастов беседа снова обрела непринужденность, слегка изменив направленность. И следующие пятнадцать минут канули в Лету.
- Хочешь, обменяемся фотками? - предложил Роман.
- Нет, - лаконично ответила Юленька, моментально утратив душевное спокойствие. – Никаких фоток.
- Что в них плохого? - похоже, удивился столь резкому ответу собеседник. – Сейчас многие даже в почте свои фотки вешают.
- Плохого в них ничего, - немного успокоившись, набрала Юленька, - но и хорошего мало. А все из-за того, что молодые люди совершенно не умеют держать язык за зубами, и болтается он у них, как собачий хвост, сметая в мусорку хорошие отношения.
Ледяной шар снова взорвался в голове Юленьки, раскидав противные холодные льдинки по рукам и спине. Слезы, моментально смешавшие все буквы на клавиатуре, прочертили влажные дорожки по подпудренным щекам девушки. Старая обида снова сжала сердце холодной равнодушной рукой.
- Могло же случиться и недоразумение, - увидела Юленька фразу, заканчивающуюся смайликом, осторожно выглядывающим из-за книжки.
- Имя этому недоразумению «Хвастовство», - несколько раз исправив опечатки, набрала Юленька. – Чертово пацанское хвастовство.
- Опс… - пришел ответ. – Знакомо.
- Хочешь знать мою историю? – совершенно неожиданно для себя написала Юленька.
Ответный смайлик усердно тряс головой.
- Хорошо, - уже почти уверенно отпечатала Юленька, - только не перебивай…

*

Юленьке действительно стукнуло тридцать два года. При своих «почтенных» годах она успела побывать замужем, оттянув четырехлетний срок. Нельзя сказать, что развод случился случайно, да и мужа Юленька не считала ни моральным уродом, ни алкашом, ни лохматым горным животным, он даже бабником-то практически не был. Просто в один прекрасный момент они оба поняли, что совместная жизнь именно им двоим совершенно противопоказана. И тогда Юленька с великим облегчением вздохнула, вспомнив, как они решили повременить с детьми.
Так и осталась дожившая в тот момент до двадцати пяти летней старости Юленька на перекрестке дорог, который привел ее, на ночь глядя, в родительскую квартиру. Младший брат Юленьки – балбес двадцати трех лет от роду, обучающийся в мореходке - в тот вечер проявил чудеса понимания, не проронив лишнего слова, лишь подсобив родной старшей сестре пригубить до дна полулитровую бутылку папиного заначного виски.
Наутро наша героиня пришла в себя с гудящей головой, сухостью во рту, приличным опьянением в организме и зачатками свободы в душе. Посовещавшись с чашкой остывшего кофе, Юленька пришла к выводу, что жизнь пока еще не закончилась, и наряду с полным отсутствием собственной жилплощади у нее имеются две подруги и какая-никакая работа с туманными перспективами картерного роста.
И следующие несколько лет, хорошенько плюнув на мужской пол, Юленька строила свою карьерную дорогу, отдавая львиную долю свободного времени ненасытной работе. Но начальство не захотело увидеть трудового гения, и, лишь усердно прокорпев «на дядю» в общей сложности пять лет, Юленька с горем пополам и обильной родительской помощью обрела-таки свой угол.
На радостях сменив в однокомнатной квартире обои и плитку, наша героиня задумалась и, хорошенько взвесив все «за» и «против», сменила заодно и работу. Начав на новом месте с невесть какой должности, через три года Юленька достигла начальственного статуса, получив в подчинение небольшой отдел. А еще через год, ведущая практически аскетический образ жизни Юленька переехала в не слишком новую, зато двухкомнатную квартиру со свежим ремонтом.
Тут-то и объявилась ее близкая школьная подруга, вернувшаяся из «удачного» замужества на чужбине. И уже через три месяца общения, Юленька вдруг стала понимать, что женщина в ней, оказывается, погибла еще не до конца. У нашей героини появилась новая стрижка, пяток новых блузок, новая сумочка, несколько пар новой обуви, два новых костюма и новый любовник.
И со всем, кроме, разве что последнего, ей повезло. Промаявшись с обеспеченным, но не слишком внимательным в постели сорокапятилетним женатым дядечкой целых три месяца, Юленька помахала ему ручкой, оставив на память подаренный ей в порыве щедрости яблофон последней модели.
Но к удивлению нашей героини растревоженное проникающими в него отношениями тело отказалось обратно впасть в спячку, и Юленька познала чувство лёгкого сексуального голода. Снова натыкаться на пожилые грабли не хотелось, а подходящего возраста мужичин под вкус нашей героини, готовых на хотя бы видимость серьезных отношений не находилось. И чтобы не погрузиться в какую-нибудь разноцветную меланхолию, Юленька завела более близкие знакомства со своего возраста сослуживцами женского пола, дополнившими компанию немногих подруг. Но очень скоро Юленька заметила, что ее стали утомлять пустые разговоры жаждущих выскочить замуж недоудовлетворенных хищниц. И больше всего ее удивляло то, что эти девушки искренне верили, что где-то там обязательно есть ОН – человек чуткий, внимательный, чрезвычайно обходительный и щедрый, без моральных и материальных проблем, вредных привычек, любящий бабские капризы, бзики, чужих детей и обязательно до сих пор не женатый.
Приятельницы по службе резко закончились.

*

В тот субботний вечер наша героиня как раз отходила от предновогоднего корпоратива, случившегося аж двадцать первого числа декабря месяца. Идти никуда не хотелось, и электронная книжка, да диван с уютным пледом казались верхом блаженства.
Дверной звонок сказал свое веское «дзинь», оторвав Юленьку от череды приключений главного героя книги. Чертыхнувшись, наша героиня страдальчески покинула диван и поплелась к двери.
- Сашка, чтоб те пусто было, - буркнула она, пропуская в открытую дверь младшего брата. – Ты чего приперся?
- Слухай, систер, тут такое дело, - молодой и здоровый организм метр девяносто в холке, легко обнял и приподнял Юленьку над полом. – У родоков опять воды нет, а у нас мероприятие. В общем, мне после наряда надо бы помыться, там, побриться, погладиться.
- Так у вас вроде новогодняя тусовка только через неделю или даже две, - удивилась Юленька. – Куда ты лыжи мылишь?
- Да тут фигня одна, - Саша аккуратно вернул сестру на пол. – Сегодня тусняк в «Универе». Знакомые экономячки с политеха нас пригласили, у них клуб арендован под свою вечеринку, вот пацаны и решили туда всей шоблой навалиться. Сейчас в общаге воды тоже нет, так что марафет к тебе наводить пришел.
- Есть для кого? – прищурилась Юленька.
- А то! – усмехнулся братишка, - систер, я там с такой мамкой познакомился, просто закачаешься. Тут – во, тут – конфетка, здесь – все при ней, а там – вообще отвалишься.
- Она хоть не на первом курсе учится-то? – хмыкнула Юленька.
- Хе-хе, систер, она этот первый курс учит, - морда лица брата при этом стала, как у объевшегося сметаной кота. – Двадцать семь, разведенка, без киндера и все при ней. Мы в кафешке случайно познакомились, она с компашкой была, а мы их хлопцев перепить взялись.
- Перепили? – усмехнулась Юленька.
- С переменным успехом, - замялся брат и тут же сменил тему. – А давай со мной, чего тут киснуть, там будет шведская поляна, зажимансы там всякие, конкурсы. Оленька мне пригласилку дала на двоих, других просто нет, а она-то и сама пройдет.
- Да ну, Сань, - выставила вперед руки Юленька. – Ну что я там буду делать? Да и вчера мы побузили, изрядно надругавшись над организмом.
- Да лан те, систер, сколько тебе лет, восемьдесят что ли? – Сашка похлопал по рукам Юленьки на манер «Ладушек». – Ты у меня - еще нифига себе тёлка. Я вот так сразу бы на тебя и запал, будь ты откуда-нибудь слева. А так не могу. Как вспомню, что ты меня ремнем лупила, так прямо хоть наручники тебе на днюху дари.
- Да ладно тебе, Сашка, - смеялась Юленька, шуточно отбиваясь от его огромных рук. – Ну тебя, придурок гормональный, иди вон марафеться.
- Систер, а ты мне брюки с рубашкой погладишь? – лицо брата стало в миг елейным.
- Щаз, - Юленька с готовность продемонстрировала брату кукиш.

*

Через час с четвертью брат Сашка, вносил последние штрихи в свой прикид училковского сердцееда, а Юленька давала ему советы по завязыванию узла галстука.
- Ну все, систер, я двинул, - махнул Саша своему отражению в зеркале прихожки. – Я тебя в пригласилку вписал на всякий случай, так что передумаешь – подваливай.
- Иди уже, герой-любовник, - выпихала Юленька брата. – Шарики-то взял на всякий случай.
- Аха, - подмигнул брат, - и очень сильно намерен парочку из них накачать «херием».
- «Александрием» качай, балбес, - закрыв за братцем дверь, Юленька случайно встретилась взглядом с довольно милой девушкой в зеркале.
Девушка имела слегка заспанный вид, завернутый в явно великоватый для нее халат. При этом завернутость вида не скрывала того факта, что фигура у девушки в наличии имеется, а вот за ростом при раздаче слонов на небесах можно было так активно и не стоять.
- А ведь я и правда еще очень даже тёлка, - медленно проговорила Юленька вслух, рассматривая свою закутанную в халат фигуру. – Я еще очень даже ничего. Эх, мне бы кого-нибудь из братовых дружков на растерзание.
Приблизив лицо к зеркалу, Юленька пристально изучила неглубокие намеки на морщинки, тщательно изживаемые постоянными посещениями косметического салона, погладила старательно выщипанную бровь, потрогала мочку уха и скинула халат.
Как будто глядя откуда-то со стороны, она увидела в зеркале симпатичную девушку. «Незнакомка» при росте метр-восемьдесят совсем не казалась высокой. И это ощущение вовсе не навязывалось полнотой фигуры. Излишними накоплениями целлюлитов не видавшая детей Юленька не страдала. Периодически посещая спортзал и катаясь на роликах, наша героиня успешно содержала себя в аппетитном порядке. А вот саму-то фигуру назвать безупречной было бы сложно, хотя на небольшие отступления от «девяносто-шестьдесят-девяносто» в ее случае практически любой мужчина закрыл бы глаза. На довольно привередливый собственный Юленькин взгляд фигуру чуть портили немного неодинаковые груди и не совсем стандартная талия, а вместе с ней и попа. Одна из грудей четко ложилась в мужскую ладонь своим вторым размером, а вот вторая выказывала лёгкое непослушание своей «почти троечкой». Талия у «незнакомки», явно присутствовала, но была слегка завышена относительно привычных стандартов, из-за чего попа казалась немного более внушительной, хоть практически и не имела излишних мягкостей. Зато из-за нестандартной талии ноги «незнакомки», казалось, росли от тех самых ушей и формой своей довели до хруста изрядное количество вывернутых назад мужских шей. И что самое приятное – ладони и стопы Юленьки при солидном для дамы росте не выделялись размерами. Изящные наманикюренные пальчики рук с едва выступающим собственным ноготком казались скульптурной миниатюрой, а ножка откликалась всего лишь на тридцать восьмой размер. Дополняли композицию волосы цвета слегка переспевшей пшеницы, организованные в деловое градуированное каре, серые с голубым отливом глаза, россыпь едва различимых светлых веснушек, да тщательно ухоженный клинышек интимной прически на лобке, имевший естественный светло-русый с изрядной рыжинкой цвет.
- Миленько, - Юленька провела обеими руками по грудям, отчего более темная кожа сосков тут же напряглась, а вдоль позвоночника проскользнул легкий разряд. – Очень даже миленько. Нужно срочно собираться!

*

Неуловимыми штрихами подправив свежий макияж, Юленька осмотрела отражение «незнакомкм» в большом зеркале и слегка сморщила носик, выражая свое легкое недовольство. Девушка в зеркале выглядела неплохо, но эта самая девушка, по всему судя, собралась на какой-то сильно деловой раут, а вовсе не на молодежную новогоднюю тусовку. Обреченно вздохнув, Юленька расправила руками несуществующие складки на строгой офисной юбке, сделав при этом неуловимое змеиное движение бедрами.
- Черт, черт, черт, - прошептала она спешно. – Дожилась бабушка Юля, надеть на вечеринку нечего. Оделась, как офисная вобла на поминки вяленого леща.
И все же Юленька была не совсем права и явно чрезмерно строга к себе. Темно-синий в едва различимую светло-серую полосочку офисный костюм смотрелся на ней чрезвычайно аппетитно - некоторые деньги на подгонку его по фигуре оказались потрачены совершенно не зря. А довольно фривольная белая шелковая блузка с кружевным воротничком удачно сглаживала излишний официоз наряда. Тоненькие чулки цвета уверенного загара на широкой резинке в компании игривой стрелки и удобные черные туфельки на среднем каблучке с золотистыми металлическими вставкам в тон желтыми висюльками на сумочке дополняли, а лучше будет сказать, «завершали» образ.
- А вот возьму и не пойду, - девушка в зеркале капризно надула губки.
- Да щаз! – ответила ей Юленька, водрузив на положенное место очки в тоненькой позолоченной оправе. – Я вот тебе щаз как не пойду!

*

На входе в клуб «Универ» пенилась разнообразно одетая и местами практически раздетая молодежь, пуская клубы сизого дыма и потягивая всякое-разное из банок, бутылок, бутылочек и баночек. Несмотря на теплую длинную дубленку, после уютного такси снизу заметно поддувало и Юленька, отбросив робкие сомнения, уверенно двинулась в сторону находящегося под неусыпным взглядом двух охранников входу. К удивлению нашей героини, ни один из крепеньких мужичков в неброской темно-синей форме не проронил даже слова, боровички-вышибалы, как по команде, моментально уступили ей дорогу. Не задержала ее и чем-то раззадоренная девчушка в вестибюле, проверяющая у допущенных внутрь лиц приглашения. Бойкая смугляночка в игривом голубом сарафане, снегурошной шапочке и сапожках лишь скользнула слегка настороженным взглядом по идущей мимо нее Юленьке.
- Бардачок, однако, - пробурчала наша героиня, направляясь к гардеробу с положенной вредной бабушкой у стойки.
Впрочем, вечеринка уже началась, и выглядело внутренне убранство зала весьма неплохо. Продефилировав по окраинам бурлящей молодежной толпы и не удостоив вниманием столики со шведским уклоном, Юленька мельком заметила брата Сашу, весело отплясывавшего в компании двух ребят и целого букета разодетых в пух и прах девчат. Секунду подумав, наша героиня решила не мешать и медленно двинулась дальше. Народу в зале оказалось предостаточно, но плотные массы молодежи огибали Юленьку, как будто она была своеобразным ледоколом. Девчата немного удивленно с долей робости провожали ее спину, а ребята откровенно заинтересованно ощупывали взглядами примечательные места фигуры и о чем-то шушукались за спиной, порой порождая всполохи сдавленного смеха. Пару раз наиболее осмелевшие как бы случайно толкали ее и, неопытно облапив, фальшиво просили прощения, на что Юленька печально смотрела на очередного наглеца, чуть приподняв очки.
- Ни прибиться к компашке, ни поболтать… Знатная вечеринка у меня получается, - пробурчала Юленька себе под нос. – Напиться, что ли.
Взяв со стола довольно непритязательный, но все же стеклянный фужер с каким-то пузыристым вином, претендующим на звание «Шампанское», Юленька и встретилась взглядом с молодой женщиной, как и наша героиня, слегка выпадающей из общего бурления жизни. Облаченная не в самое дорогое, но весьма недурное вечернее платье незнакомка немного печально улыбнулась Юленьке, вздохнула и, чуть приподняв находящийся в затянутой кружевной перчаткой руке бокал, пригубила вино. Юленька уже собралась произнести какую-нибудь фразу, начинающую знакомство, как к женщине подскочила стайка девчачьей молоди и, затараторив, как сороки, утащила незнакомку куда-то в сторону танцевального водоворота. Из разносящих мозг словесных очередей наша героиня смогла вычленить лишь «Ольга Валентиновна».
- А не та ли это Оленька, что пригласительные всяким Сашенькам раздает? – подумала вслух Юленька. – А ведь очень себе недурна конфетка и действительно все при ней, даже манеры.
- Девушка, а можно… - отвлек Юленьку от разбора братовой пассии молодой и не совсем трезвый голос. – Оп-па…
- Можно… что? - Юленька заинтересованно рассматривала слегка опешившего молодого и весьма симпатичного парнишку.
- Ну да, - выдавил растерявшийся хлопец.
– Вина, телефон или просто потанцуем? – ехидно уточнила Юленька, цепко осматривая разгоряченную и местами расхристанную личность.
- Потанцуем, - справился с зависанием парнишка.
- Миленько, но не сильно оригинальненько, - Юленька чуть покрутила бокал в пальцах, отпила глоточек вина и поставила сосуд на стол. – Ладно, идем.
Направившись в сторону бурлящего центра, Юленька спинным мозгом чуяла, что отвязный кавалер подает кому-то из многочисленных друзей знаки, напрямую связанные с ней. «Решил похвастаться своей смелостью», - подумала Юленька, улыбнувшись. – «Принял меня, поди, за какую-нибудь местную училку».
Медленный танец прошел на удивление без обжиманий, и рука молодого человека так ни разу и не спустилась ниже Юлиной талии. Следующая мелодия оказалась чем-то средним между быстрой и медленной, и Юленька осталась на танцполе. За невнятной музыкой снова случился медленный танец, в котором кавалер рискнул слегка притеснить грудь дамы и даже несколько раз тесно прижать ее ножку своим бедром. Юленька внутренне усмехнулась и чуть подыграла кавалеру, как бы задумавшись перебрав пальчиками его волосы.
- А меня Виталик зовут, - наконец-таки преодолел парнишка свое стеснение.
- Очень романтично, - глянула на него Юленька поверх очков. – Юлия.
- Юлия Валентиновна? – в глазах кавалера мелькнула искра понимания. – Почти угадали, молодой человек… Александровна, если это - предел Ваших мечтаний.
- Ой, простите, - пробурчал парнишка, слегка покраснев. – Я думал…
- Что танцуете директрису, а дама оказалась всего лишь училкой экономики, - откровенно рассмеялась Юленька, остановившись с окончанием медленной мелодии. – Проводите училку к стеночке и идите похвастайтесь своим друзьям.
- А давайте выпьем, - уши парнишки вспыхнули алым, а сбивающийся голос добавил. – На брутеншафт.
- А Вы-то не промах, - Юленька внимательно поглядела на паренька, добавив в глаза ехидства. – Танцевать так директрису, хвастаться, так с запасом… Вам, может, еще и засос на шее поставить?
- Ну я это… - смутился парнишка. – Просто за знакомство…
- Пошли уже, обольститель директрис, - Юленька искренне рассмеялась и подхватила ухажера под локоток. – Что у Вас тут есть из того самого «выпить»? Кстати, ТО, на что мы будем пить ЭТО правильно произносится «брудершафт».
Из того самого парнишка притащил два бокала вина с пузырьками, под которое Юленька церемонно чокнулась с ухажером, обвив руки, пригубила вино и символически чмокнула смельчака в щеку.
- Ну что ж, молодой человек, я благодарю Вас за танец, - с легкой улыбкой произнесла Юленька. – А сейчас можете проведать своих друзей и поведать о свершенных подвигах.
- А Вы не такая уж и грозная, Юлия Александровна, - парнишка залпом допил бокал и, поставив его на стол, шепотом добавил, - и задница у Вас потрясная.
- Задница, видите ли, - Юленька улыбалась, пытаясь рассмотреть шмыгнувшего в людской водоворот любителя директрис. – И когда успел ознакомиться, паршивец малолетний?
В ассортименте самых популярных халявных напитков вечеринки оказалось дешевенькое полу-сухое почти «Шампанское», простенькое сухое белое вино и весьма недурственно сделанный пунш. Вино с пузырьками Юленька сразу отмела, сухое белое слегка горчило послевкусием, а вот пунш нашей героине пришелся по вкусу. И хоть его рекламировали, как неалкогольный, некий привкус спиртного в нем явно присутствовал.
Непринужденно «пригубив» до конца второй бокал светло-оранжевого напитка, Юленька вдруг поняла, что изрядненько охмелела. Как будто сверившись с выводом хозяйки, организм немедленно принял необходимые корректировки, и мир вокруг обрел новые краски с неимоверным уютом. Плюнув на не совсем подходящий костюм, Юленька двинулась к танцполу. Тут же ее охватило хаотично двигающееся море тел, беззастенчиво толкающее, пихающее и благоухающее всеми оттенками забитого потом парфюма.
- А пофигу, - пробурчала Юленька, пристроившись к какой-то более-менее осмысленно двигающейся компании девиц.
Юленька не любила излишне оторванные танцы, но, даже двигаясь с изрядной долей умеренности, почувствовала легкую запарку. И поскольку в планы нашей героини не входило пропотеть до нитки, она двинулась к «стеночке», чтобы отдышаться.
- Ой, Юлия Александровна, - раздался откуда-то сзади смутно знакомый голос.
- Черт, еще знакомых с работы мне тут не хватало, - Юленька нехотя обернулась, практически уткнувшись в сияющую морду нахального лица Виталика.
От молодого человека исходил устойчивый запах спиртного и крепкого мужского пота, приправленного остатками какой-то туалетной водицы. Джемпер, наблюдавшийся на молодом человеке в первую встречу, отсутствовал, а довольно симпатичная сорочка оказалась расстегнута почти до самого ремня.
- А может, потанцуем, - совершенно другим, начисто лишенным робости голосом предложил Виталик.
- Неужели так запала в душу моя задница? – наигранно удивилась Юленька, с интересом рассматривая парнишку. – Не может быть, чтоб во всем зале не сыскалось лучше?
- Ха-ха, - ответил Виталик ухмыльнувшись. – Я приглашу, как медляк пойдет?
- Пригласи, - Юленька снова посмотрела на молодого человека поверх очков, - только…
В следующий миг Юлина рука, как будто сама по себе протянула к груди Виталика наманикюренный пальчик, уткнулась в ямочку между ключиц, медленно провела по разгоряченной слегка потной коже дорожку до самого ремня и вернулась к носику хозяйки.
- … приведи себя в порядок, - закончила Юленька, демонстративно понюхав пальчик и медленно облизнув его. – Я же – не твоя оторванная подружка, училке нужно держать марафет.

*

По телу растеклась лень с львиной долей забытого чувства, называемого кое-кем «нега». Мышцы, особенно на животе и ягодицах приятно ныли, как будто Юленька только что покинула тренажерный зал. Скомканные влажные простыни немного портили ощущения, но бороться с ними не были никаких сил и, стащив на ворсистый ковер покрывало, Юленька завернулась в него и погрузилась в медленно текущие мысли.
Пунш, мелькающие зачастую в не совсем приличных позах девичьи и мальчишечьи тела, вездесущий и дурманящий не хуже алкоголя запах мужских тел, отбивающая сознание музыка со светом и пытливые руки, регулярно сгоняемые с очень даже интимных мест, очень быстро вытолкнули нашу героиню из сексуального равновесия. Брат больше не попадался на глаза, что несказанно радовало Юленьку - какое-то забытое чувство внутри нее сильно не хотело этих встреч.
Гардероб, такси, подъезд, прихожка, все смешалось в одну почти прямую линию, упирающуюся в секс. Смакуя нетерпение юности, Юленька сдавала свои позиции постепенно, хоть внутри нее уже давно бушевала необъятная гормональная буря, наполняя нижнее белье скользкой влагой, а сознание липким удушьем. Дубленка, поцелуйчики, туфельки, поглаживание затянутой в чулок ножкой едва опушившейся мужской груди, пиджак, снова поцелуйчики. Юленька прекрасно знала, что мужчины более прохладны к этим столь милым женскому сердцу телячьим нежностям и тянула до последнего, сильно подозревая, что очень скоро влажными станут не только ее кружевные трусики.
Мужчинка укрощался туго, но все же терпел ее капризы, видимо, слишком желая получить столь редкую в его юные годы дичь. Слегка дрожащие руки ухажера довольно сильно сжали ее грудь, и Юленька нежно перенаправила их пыл на расстегивание многочисленных пуговок своей блузки, тем временем избавляя парнишку от рубашки. Мелкие пуговки белой блузки еще держались, когда Юленька, заботливо поласкав через тонкой шерсти брюки находившееся в приподнятом состоянии заветное мужское «хозяйство», расстегнула ремень охотника на директрис. Хотелось придвинуться поближе, и девушка порывисто задрала мешавшую юбку, обнажив широкие кружевные резинки чулок. Ухажер судорожно втянул воздух и завозился с пуговками активнее. Ослабленная поясная пуговка брюк сухо треснула, отлетая в сторону, мягкая пластиковая молния жалобно скрипнула, и в руках Юленьки оказалось то самое «достоинство», укрытое лишь тонкой тканью нижнего белья. Тут же нашу героиню накрыл совершенно одуряющий запах. То был еще не резкий запах секса, смешанный с потом и нотками латекса, но запах желания, который состоял почти полностью из мускусных тонов, приправленных чем-то специфическим и очень возбуждающим. Закрыв глаза, Юленька выгнула спину, потянулась и, ухнув в нахлынувшее предвкушение, опустилась на колени. Ее руки уверенно освободили из матерчатого плена «достояние республики» и сжали этот горячий и весьма желанный предмет, слегка потянув бархатистую кожицу книзу.
- Ох…Черт… - сдавленно выдохнул Виталик, судорожно стиснув плечи Юленьки вместе с недорасстегнутой блузкой.
В тот же момент Юленька почувствовала, что желанный предмет в ее руках запульсировал и тяжелые капли, оказавшиеся неожиданно горячими, расплескались по ее коже.
- Ой, мамочки… - прошептала Юленька ставшими совершенно сухими губами, - макияж…
Но больше всего в тот момент пострадал не макияж, а шелковая блузка.
Открыв один глаз, завернутая покрывалом Юленька нашла на полу эту деталь своей одежды, соседствовавшую около дивана с чулком и одной туфелькой. Вытянув руку, девушка пальчиками ухватила рукав блузки и подтянула к себе. Палец скользнул по влажному участку ткани, и девушка страстно захотела снова обонять запах мужчины. Ухватив блузку поувереннее, девушка поднесла ее к лицу и осторожно втянула воздух. Запах оказался немного иным: довольно резкий пряный букет среди превалирующих мучных нот тонко раскрывал запах будоражащего ум мускуса. Юленька втянула воздух еще раз и почувствовала, как где-то в животе мягонько лопнул пушистый комочек, прогнав дорожку мурашек по спине.
- Опасненько, - девушка отодвинула блузку, - как бы опять не захотелось чего.

*

Отношения с Виталиком складывались довольно лёгкие, ибо обе стороны понимали, что это все лишь для тела. Но эти встречи для Юленьки приобрели желанность и некий скрытый смысл. Нет, она не влюбилась в мальчишку, но он совершенно незаметно занял в ее жизни какую-то незаметную поначалу нишу, напрямую связанную с уютом.
Виталик оказался не очень обязательным молодым человеком, с солидным набором различных, в том числе и сексуальных, комплексов. Новый мужчинка Юленьки позволял себе опаздывать на свидание, приходить к ней в далеко несвежей одежде, забывать прихватить с собой специальные «надувные шарики», появляться на запланированный совместный ужин сытым и не приносить цветов. В принципе, к цветам Юленька относилась без придыхания, но все же рамки приличия могли бы быть хоть изредка и соблюдены. Однако, при всех своих недостатках Виталик оказался неплохим любовником. Нет, Юленька ни в одном месте не смогла бы назвать его опытным, но парнишка имел одно неоспоримое преимущество: старательность. Виталик быстро учился у Юленьки управлять своим телом, и еще ни разу не оставил свою училку без верхнего «до». И за это девушка была ему чрезвычайно благодарна.
Кроме этого молодой человек оказался далеко небесталанным. Юлин временный избранник отлично разбирался в компьютерном софте и был на «ты» с профессиональной фототехникой. В один из вечеров, слегка приправленных подаренным клиентами кальвадосом Виталик предложил пребывающей в сомнениях девушке некую домашнюю фото-сессию. По большому счету Юленьке было чрезвычайно интересно посмотреть и оценить себя со стороны, но ее не покидали какие-то смутные опасения. Не то, чтобы она не доверяла Виталику, просто опасалась всех этих компрометирующих вещиц.
То, чего побаивалась Юленька, все же случилось. Языкастый Виталик уболтал ее. И, как ни опасалась наша героиня, сессия, которая «фото», не завершилась лишь безобидной эротикой. Распаленная непривычным и сильно смущающим ее действом, Юленька позволила наделать ну очень нескромных фотографий, которые лишь с большим натягом можно было рассматривать как жесткую эротику. Но после окончания больших постельных игрищ, которыми закончилась сессия, Виталик демонстративно слил все снимки с флэшки фотоаппарата на Юленькин ноутбук и стер их с флэшки. Юленька тут же почувствовала, как какая-то струна внутри нее расслабилась, вернув душевный комфорт. Больше к сессиям молодые люди не возвращались, лишь периодически рассматривая уже имеющиеся фотки на ноуте Юленьки.
Предновогодняя неделя слилась для Юленьки в череду эротических фантазий и сексуальных утех, казалось, ставших для обычно воздержанной девушки-карьеристки чуть ли не смыслом жизни в этот период.

*

- Веталь, ты же – наглый, беспринципный и подлый негодяй, - выговаривала Юленька ласкающему ее фигуру молодому человеку. – Ну что, тебе трудно было зайти и купить этих несчастных презиков?
- Юль, ну прости, я спешил, - прошептал парнишка в Юленькино ухо. – Поищи, наверное, что-то завалялось.
- Завалялось оно в прошлый раз, - Юленька несильно стукнула ухажера в грудь. – Иди, давай, искоренитель нравственности!
- Юлька, да ты что, я же просто не добегу до аптеки, - шептали горячие губы, а наглые руки в подтверждение слов уже забирались за пояс юбки. – Ты же не хочешь моей смерти?
- А ну давай ее сюда, свою смерть, - опустила Юленька руку пониже мужского пояса. – Сейчас я с ней серьезно поговорю, тебе должно временно полегчать и ты легко успеешь добежать хотя бы до супер-маркета.
- Юлька-а-а-а, - заканюдил Виталик, - ну что ты, как маленькая. Давай уже без резинки.
- Да щаз, - фыркнула Юленька, - я знаю, в ком ты там еще кроме меня отдыхаешь? Да еще и детей мне от такой бестолочи, как ты, не хватало.
- Каких детей?! - Виталик сделал наигранно испуганное лицо. – Ты же сама говорила про незалётные дни. А у меня медкнижка есть, мы «техосмотр» проходили на этой неделе, с анализами, между прочим. Вот смотри.
Не то, чтобы Юленька сильно хотела смотреть в книжку, но так уж получилось. Виталик был настойчив, идти за «шариками» не хотел, а самой Юленьке одеваться страсть, как не желалось. Но еще больше ей не хотелось остаться без ставшего таким привычным секса.
- Городовский Виталий Николаевич, - с совершенно серьезным видом читала Юленька титульный лист медицинской книжки, надев свои строгие очки, - группа четыреста …
Неприятный холодок кольнул где-то в затылке. Случилось то, чего Юленька больше всего опасалась. Виталик оказался сокурсником брата Саши, только учился в другой группе.
- Вот смотри, - Виталик спешно раскрыл книжку на нужном развороте, не заметив небольшого замешательства своей училки. - Видишь?
- Здоров, здоров, здоров, - автоматически прочитала Юленька. – И тут здоров.
- Ну? – с надеждой посмотрел парнишка.
- Ладно, пусть будет так, - ответила Юленька в первую очередь на невысказанный вопрос самой себе.

*
Минуло полторы предновогодние недели. Мореходка готовила очередной КВН, после которого, как обычно, начинался новогодний бал. Событие для города, может, и было не большое, но знали о нем многие. В первую очередь когорты молодых девчонок, старающихся отхватить себе кого-нибудь из перспективных женихов. Конечно, водоплавающие в данный момент экономического состояния страны перестали быть столь уж лакомыми кусочками, но желающих заполучить обеспеченного в будущем мужа, при всем при том не мозолящего постоянно глаза, в девичьей среде не иссякали. По этой причине Юленька пару раз слышала разговоры о балу у бурсаков даже в своей родной конторе.
Брат Саша, Виталик, да и сама Юленька о событии, несомненно, знали и готовились к нему каждый по-своему. Саша участвовал в КВН и бредил приглашением своей Оленьки на него. Виталик пребывал в какой-то непонятной суете и усердно зазывал Юленьку на бал, а сама Юленька думала, нужно ли все это. Теоретически она могла спокойно и без всяких подозрений появиться на балу, как сестра Саши. Хоть никто из его сокурсников и не был с ней знаком, но во время бала мореходка наполнялась различного рода неизвестным народом, большую часть которого составляли молодые охотницы женского рода. С этой стороны Юленьке опасаться особо не стоило, ибо из охотничьего возраста по меркам мореходки она давным-давно вышла.
- Юлия Александровна, вы же появитесь на нашем балу? – спросил голос со смешинками в телефонной трубке.
- Виталий ты что ли? – попробовала угадать Юленька.
- Виталий? – переспросил уже узнаваемый голос брата.
- Тьфу на тебя, зараза, - в сердцах выругалась Юленька, - думала сослуживец, у них…
- Сослуживец? – переспросил ехидный голос брата, прервав Юленьку. – Ну-ну…
- Да иди ты… брат, - буркнула наша героиня.
- Юль, приходи, - уже нормально сказал Саша. – Не хочешь на КВН, приходи на бал. Он, правда, типа костюмированный, но большинство придет, в чем нравится. Приходи, расслабишься, потусишь, конкурсы будут, хоровод вокруг ёлочки поводим. Девок обещаю.
- Ха-ха, девок, - передразнила Юленька братца. – Оленька-то согласилась?
- А-то! – хвастливо выпалил брат. – Она, кстати, очень с тобой хотела познакомиться.
- У вас все так серьезно? – удивилась Юленька.
- Ну не знаю, - замялся брат, - мне она очень нравится. Да и разница у нас всего четыре года. Придешь?
- Приду, оболтус, - я с ней хотела еще с «Универа» познакомиться, да все мимо как-то.
- Вот и ладушки, - обрадовался Саша. – Смотри. КВН начнется в три. Четыре команды с регламентом по сорок минут. С перерывами и награждением закончат к семи. В восемь начало бала, ну к девяти народ разогреется, и начнутся уже всякие программы. Все дела до трех ночи, а завтра уже суббота.
- Хорошо, Саш, только я на КВН не пойду, - извиняющимся тоном сказала Юленька. – Ты же знаешь, я эти вещи не очень.
- Фигня, - отозвался оптимистично брат. – Приходи на бал.

*

Юленька слегка лукавила сама перед собой относительно предстоящего бала. Совершенно случайно пару дней назад она купила на распродаже в весьма недешевом магазине неплохое вечернее платье и даже удачно подобрала ему под цвет почти классические туфли на высоком каблуке. К персиковому прикиду не хватало разве что сумочки.
- Еще бы перчатки, шляпку и бархотку, - подумала Юленька, прикидывая к своему телу платье у зеркала. – Может, взять все это черным? Нет, тогда туфли…А может, белую?
Звонок мобильного телефона оторвал Юленьку от раздумий.
- Юлька, ты чем вечером занята? – задала извечный вопрос подружка Алла.
У Аллы отыскались белая с золотистыми вставками сумочка, больше похожая на большой кошелек, широкая бархотка на шею с какими-то перьями и даже шляпка с вуалью. Пришлось идти к подруге. Но нет худа без добра, Юленька за одно прогулялась по ближайшим магазинам, где нашла не слишком походящие на ее задумку, но все же вполне интересные белые ажурные перчатки по локоть, а вот тонюсенькие белые чулки с довольно интересной кружевной резинкой и рисунком в виде стрелочки и бантика по задней стороне оказались приятной находкой.
- Полный комплект, - улыбнулась Юленька продавщице. – Беру.
Спустя полчаса, наша героиня наводила марафет, шлифуя ногти специальной пилочкой, бальный наряд был разложен, проверен и готов к употреблению, оставалось лишь принять ванную, уложить прическу и вызвать такси. Времени у Юленики оставалось еще предостаточно, так что настроение держалось приподнятым, и мысли, почуяв комфортную обстановку, потекли в сторону Виталика.
Практически услышав ее, подал голос звонок.
- Да нет, так не бывает, - усмехнулась Юленька своему отражению в небольшом зеркальце, - кто-нибудь из подружек, наверное.
Не заглядывая в глазок, девушка аккуратно запахнула, подвязала пояском халат и открыла дверь.
- Юлия Александровна, - ворвавшийся, как вихрь Виталик закружил девушку по прихожке. – Вот!
- Спасибо, - Юленька удивленно приняла обёрнутую прозрачным целлулоидом лилию. – Что за роскошь? И вообще, ты почему не на КВНе?
- Я боялся, что ты не появишься и решил тебя навестить, - слегка прохладные руки молодого мужчины бесцеремонно проникли под халат. – Я соскучился и вообще хочу тебя прямо сейчас!
- Брысь, животное! – замахала Юленька на парнишку руками, весело улыбаясь. – Руки!
- Что руки, - Виталик, не желая отпускать Юленьку, сгрёб ее в охапку.
- Холодные! – пропищала девушка. – И грязные! Как и ты сам, животное дикое!
- Ах так, - глаза парнишки сверкнули. – Ну ты сама накаркала.
- Да иди ты! – затрепыхалась Юленька, почувствовав неладное. – Я же готовлюсь, у меня времени нет, мне еще ванную…
Пальто, и джемпер Виталия оказались на полу в процессе, который сама Юленька старалась на самом полном серьезе прекратить. Но, не смотря на девчачьи потуги, цепкий Виталька умудрялся разоблачаться, не упуская девушку из рук.
- Пусти, зараза, - верещала Юленька, - пусти! Ну не здесь же! Виталька, я серьезно! Ну не в ванной же! Презик надень, придурок!
Но когда горячая и твердая часть Виталика все же проникла в Юленьку, она, поняв, что трепыхаться поздно, отдалась на волю действа. Размеренно покачиваясь у края ванной в такт виталькиным потугам и все сильнее погружаясь куда-то в блаженные дали, наша героиня пыталась судорожно припомнить насколько залетные у нее дни - распаленный игрой молодой человек мог и не внять голосу разума.
Но все обошлось. Во-первых, Виталька испачкал вместо юленькиных недр пол ванной, а во-вторых, едва соображающая после взятия любимой ноты «верхняя до» Юленька все же смогла посчитать свой женский календарик, утверждавший, что все будет хорошо.
- Все, Юлия Александровна, - шутливо расшаркался Виталик. – Я увидел, что Вы в полном порядке и побежал. Обязательно жду на балу.
- Гад ты, Виталя, - ноги Юленьки дрожали, и она опустилась на пол ванной, встав на коленки прямо в белёсую жидкость на кафеле. – Скотина ты животная, вредная и наглая.
- Я от тебя тоже без ума, - послышался голос молодого человека откуда-то из комнат. – Ты же хотела ванную принять, вот удача и подвалила, ты как раз там, где надо.
Прислонившись лбом к краю ванной, Юленька услышала, как Виталик пошуршав в прихожке одеждой, отпер дверь и вышел. Когда входная дверь глухо стукнула, запершись, Юленька открыла затуманенные пронёсшейся лавиной чувств глаза, поднялась с пола и, осмотрев измазанные белесой жидкостью коленки, открыла воду.
- Подлец чертов, - выругалась она беззлобно, - так и киндера мне подкинет, шутя.
Несмотря на Виталькину выходку, а может, именно из-за нее настроение заметно приподнялось. И, вдоволь повалявшись в ванной, Юленька приступила к сборам. Пока марафет, пока крем на ножки, пока макияж, пока сушка волос…
- Черт подери, где трусы! – воскликнула Юленька, перебирая скинутую в процессе странной предварительной игры, больше похожей на изнасилование, одежду. – Где бархотка! Гад! Животное, все перекуролесил!
Бархотка, собственно, нашлась, не пострадали и чулки с платьем, лишь шляпка слегка намокла, случайно попав в пятно от разлитой на столе минералки.
- Ничего, высохнет, - Юленька помахала шляпкой, - но где же чертовы трусы? Блин горелый, ну хоть без трусов иди! Специально же подбирала, чтобы не просвечивались! Гадство какое-то!

*

В половине девятого вечера Юленька покидала такси, доставившее ее к мореходке. Чувствовала себя девушка замечательно, платье, севшее по фигуре, как влитое, откровенно порадовало нашу героиню, чулки смотрелись исключительно провокационно, и шляпка с вуалью в сочетании с перчатками и сумочкой очень пикантно дополняли ее образ. Ну а очаровательные кружевные трусики, столь расстроившие нашу героиню, были заменены на чуть менее провоцирующие и успешно забыты.
Мореходка бурлила. На проходной Юленьке пришлось показать пригласительный, после чего какой-то первокурсник, очарованный ее обликом, даже проводил ее до центрального холла. КВН уже закончился, и народ живо обсуждал его результаты, кучкуясь в кружки по интересам. Вопреки опасениям, в холле оказалось тепло и уютно, и Юленька некоторое время с интересом рассматривала наряды современной молодежи, а так же немногочисленных мам воспитанников мореходки. Как ни крути, получалось, что наряд нашей героини оказался слегка не к месту. Практически во всех случаях он выделялся своей дорогой надменностью. Немного подумав, Юленька решила повременить с раздеванием, ей совершенно не хотелось выглядеть белой вороной среди молодежи. Пристроившись в уголке, она даже сняла шляпку.
- О, систер, - раздался рядом голос братишки. – Молодец, что пришла. Чего не раздеваешься?
- Саш, мне кажется, я не угадала с нарядом, - немного смущенно ответила Юленька. – Ты сказал, что тут будет бал, а все походит на какой-то тусняк.
- Да это - пока разогревка, - отмахнулся Саша. – Ребята пошли переодеваться. У нашей физички дочка в театре работает, мы договорились на костюмы, так что будут тебе скоро и Дрынтаньяны и Папаратосы с Абрамисами. Кстати, покаж, что ты для себя припасла.
- Вот, - Юленька водрузила на голову шляпку, расстегнула и развела в стороны полы дубленки.
- Вот это потрясно! – оценил брат. – Так бы и съел такой вот персик, особенно сзади.
- Сашка-а-а, - надула губки Юленька, - ну ты можешь хоть иногда серьезным быть? Я же волнуюсь!
- А я тут вообще сплошная серьезность, - Саша прищурил глаз. – Прям весь в сожалениях, что ты случайно являешься какой-то моей роднёй.
- Да пошел ты, - обиделась Юленька, запахнув дубленку, - Уйду нафиг.
- Систер, да ты что, - Сашка приобнял Юленьку. – Ты просто потрясная. И я сейчас совершенно серьезно. Пошли, забухаем для храбрости.
Осуществленное предложение пошло во всех отношениях на пользу Юленьке, а когда они вернулись в главный холл, повсюду действительно появились молодые люди в костюмах мушкетеров, пиратов, каких-то странных старомодных сюртуках, и даже порядка пары десятков молодых дам оказались одеты в наряды давно ушедших эпох.
- Ну вот, систер, видишь, уже порядок, - Саша несильно хлопнул Юленьку пониже спины. – Иди в гардероб, а я встречу Оленьку, уже должна быть на подходе.
Сашина фраза почему-то неприятно уколола Юленьку. Виталик, в отличие от брата, не слишком-то спешил встретить специально приглашенную на бал девушку. Пусть даже он не желал афишировать знакомство, но проводить-то до холла вполне мог.
Оставив дубленку в гардеробе, наша героиня двинулась к холлу, в котором уже вовсю наблюдались и танцы, и конкурсы. Ни танцевать быстрые поскакушки, ни участвовать в розыгрышах девушка не хотела, но одной оставаться ей казалось как-то не ловко. Как на зло, брат все не появлялся, видимо, Оленька изрядно запаздывала. Как ни старалась Юленька казаться незаметной, ее персиковое платье в купе с аксессуарами настойчиво притягивали внимание, как мужчин, так и женщин.
- Неужели, не найдется ни одного смелого? – подумала Юленька, из-под вуали осматривая зал. – И где этот чертов Виталик, когда он так в тему.
Как будто услышав ее мысли, от одной из мушкетерских групп отделился молодой парнишка и, уверенно приблизившись к ней, отвесил церемонный поклон «подмети шляпой пол».
- Сударыня, простите мне мою дерзость, - немного смущаясь, начал мушкетер. – Нам показалось, что Вы сегодня одна. Не хотели бы Вы присоединиться к нашей компании?
- Какой галантный молодой человек, - Юленька переложила сумочку из одной руки в другую.
По большому счету знакомиться и входить в тусовки Юленьке не слишком-то и хотелось, но она видела перешептывающихся товарищей смелого мушкетера, которые периодически бросали на парнишку насмешливые взгляды. Парнишку стало жалко, ведь смелость должна быть вознаграждена.
- Возможно, сударь все же представится? – прервала Юленька слегка затянувшееся молчание.
- А… Простите, сударыня, - мальчишка смутился и стукнул себя ладошкой по лбу. – Сергей.
- Сергей… - Юленька намеренно не закончила фразу.
- Владимирович, - выдохнул парнишка.
- Елизавета Павловна, - протянула Юленька руку смелому мушкетеру, - чрезвычайно польщена Вашим вниманием.
Мальчишка не сплоховал и совершенно по-честному поцеловал протянутую ручку. Юленька тихонько прыснула и подхватила слегка смущенного героя под ручку.
- Что ж, Сергей Владимирович, пойдемте слегка посмущаем Ваших доблестных друзей, - Юленька, слегка приподняв другой рукой вуаль, посмотрела на мушкетера. – Вам же их не очень жалко?
- Ни капли, - смущенно улыбнулся парнишка в ответ.
И Юленька изрядно преуспела в своих обещаниях. Первое время, познакомившись с ребятами, она называла смелого мушкетера исключительно по имени и отчеству, постоянно выделяя его из компании, будь то танцы или какие-то моменты беседы. Танцевать с другими ребятами шла исключительно с разрешения своего «избранника» и в перерывах между танцами передвигалась по залу с компанией ребят исключительно под ручку со смелым мушкетером. Поначалу товарищи беззлобно подшучивали над Сергеем, но когда после одного из танцев в ответ на поцелуй ручки, Юленька встала на ципочки и, подняв вуаль, поцеловала парнишку в щёку, ему стали тихо завидовать.
Кроме просто составления женской компании Юленька, как ни крути, притягивала к себе взгляды, а значит и ее кавалер находился в некоем эпицентре внимания. На какое-то время Юленька совершенно погрузилась в атмосферу вечеринки, забыв о каких-то заботах и отпустив неприятные мысли. Присутствие стольких взглядов, совершенно откровенно снимающих с нее платье, довольно ощутимо возбуждало, что периодически отправляло ее мысли к недавним событиям в ванной, в свою очередь отдававшимся приятными теплыми мурашками где-то внизу живота. И когда к компании неожиданно подошел Виталий, она радостно подалась ему навстречу, улыбнулась и церемонно протянула ручку для поцелуя.
- Привет, - бросил он, прохладно глянув на Юленьку. – Симпатичные перчатки.
Неприятный комок возник где-то в груди и, взорвавшись, обдал холодом все ее тело. Но Юленька быстро взяла себя в руки, благо, что под вуалью вряд ли кто рассмотрел момент ее искреннего удивления.
- Виталий, позволь представить тебе Елизавету Павловну, - рядом появился Сергей.
- Знакомы, - бросил Виталик и демонстративно потянул какого-то из ребят для приватного разговора.
- Странный он сегодня, - удивился Сергей. – Может, случилось чего. Вы, правда, знакомы?
- Да, - не стала скрывать Юленька.
- А я не помешаю? – немного напрягся Сергей.
- Не знаю, Сергей Владимирович, - пожала плечами Юленька. – Похоже, что нет.
Вечер, перемежаясь танцами, конкурсами и сольными выступлениями, продолжался. Но Юленька так и не смогла избавиться от противного холодка где-то в груди. Она даже собиралась уйти, но решила дождаться брата, потому что обещала ему познакомиться с Ольгой.
Во время очередного танца Юленька заметила подошедшего к компании Виталика. Ребята сначала смеялись, затем о чем-то спорили, периодически бросая взгляды в сторону Юленьки, а потом девушка краем глаза зацепила что-то знакомое. На очередном повороте она не смогла понять, что привлекло ее внимание, лишь ехидный взгляд Виталика неприятно ожег лицо холодом. А на следующем витке на глаза девушке попалась шустро передаваемая из рук в руки полоска материи нежно бежевого, практически персикового цвета. Юленька судорожно сглотнула и сбилась с ритма танца. Ее партнер немного смущенно извинился, подумав, что вина в этом сбое на нем. Юленька же до конца танца пребывала в состоянии некоей прострации. Жуткая и совершенно незаслуженная обида залила все ее внутреннее пространство. Обида свалилась на нее настолько резко, что Юленька даже не смогла сдержать слез, прочертивших дорожку по одной из ее щёк.
Скомкано поблагодарив молодого человека за танец, Юленька попросила проводить ее к краю зала и указать направление к дамской комнате. Но в дамскую комнату девушка не пошла. Прохладный воздух и глоток одиночества – вот что ей было в тот момент чрезвычайно необходимо. Будь она курильщицей, сейчас случился бы самый тот момент для сигареты. Шмыгая носом и ожидая, пока слезы подсохнут, Юленька пыталась побороть ситуацию. Обида не отпускала, цепко угнездившись где-то глубоко в груди. И это с одной стороны повергало нашу героиню в сопливое уныние, а с другой начинало легонько злить.
- Уйти и забыть или вернуться и наказать, - Юленька достала пятирублевую монетку и поглядела на нее.
Монетка, кувыркаясь и разбрасывая блики, отправилась в полет, и, как обычно, в этот момент и пришло решение. Не дожидаясь звона от падения монеты истины, Юленька развернулась лицом к дверям. Еще оставался малюсенький шанс, что она обозналась, но сама Юленька в него совершенно не верила.

*

Эффектная женщина в персиковом облегающем платье с двумя разрезами по бокам, в которых то и дело возникала вязь чулочного кружева, торопливо отстукивала каблучками оранжевых туфелек шаги сквозь толпу. То ли гордо поднятая голова, прикрытая шляпкой с вуалью, то ли непривычные в этом веке перчатки до локтей и белая бархотка на шее притягивали к ней пристальное внимание. Дама, сбавив шаг перед довольно большой группкой молодых людей, о чем-то переговаривающихся практически у самой пустующей сцены, смело вклинилась в их кружок, вежливо постучав одного из них затянутой в белую перчатку ручкой. Обернувшийся парнишка, как-то слегка смущенно или испуганно отшатнулся в сторону. Не дав никому опомниться, дама смело прошмыгнула в оказавшийся проход.
- Миленько, - произнесла Юленька, выхватив у зазевавшегося парнишки с покрытой веснушками рыжей физиономией кружевные женские трусики светло-бежевого, практически персикового цвета. – Себе купил или друга решил на новый год порадовать? Мужских-то, что, не нашлось?
- Да это Виталькины, - смущенно промямлил парнишка, густо покрываясь красными пятнами. – Он тут хвастался, а я чо?
- Хвастался? – Юленька растянула трусики двумя пальчиками на вытянутых вперед руках, заставив слитную кучку ребят прыснуть в стороны, - чем хвастался? Размерчик-то вроде не его.
- Так это твои! – выкрикнул откуда-то сбоку покрасневший, как приличный рак, Виталик. – Что нет?
- Ой! Правда! – наигранно удивилась Юленька, как бы не замечая Виталика. – Слушайте, правда похожи! Так-так-так… Мои. Точно мои, за сколько же я их продала-то в «Универе»? Чертов пунш, совсем из головы вылетело.
- Продала? – удивились откуда-то со стороны. – Веталь, так ты - свистун на букву «П».
- Да я ее утром… - Виталик все же замолчал, слегка сжавшись под упершимся в него взглядом Юленьки. – Сегодня утром, что не так что ли?
- Утром? Да нет, где-то неделю или полторы назад, – в интонациях Юленьки послышалось явное недоумение, она демонстративно поднесла трусики к лицу и понюхала. – Точно не сегодня, не пахнут совсем уже.
Народ вокруг беззастенчиво заржал, указывая кто чем на Виталика.
- Вспомнила, вроде, правда, ты их и купил, - Юленька внимательно посмотрела на Виталика, даже приподняв вуаль. – Точно. Еще говорил, что срочно нужно какому-то другу на день рождения. Пожалела, дура, пришлось с нижним поддувом домой добираться.
- А еще что-то есть на продажу? – выкрикнул кто-то из толпы. – Тут имеются интересующиеся.
- Кому-то тоже срочно надо друга побаловать? – уточнила Юленька, пригладив платье, четко обрисовавшее надетое на ней белье. – Если дело жизни и смерти, то найду, чего уж там.
- Сколько? – крикнули с другой стороны.
- Ну эти были покрасившее, - Юленька кинула персиковые трусики в Виталика. – Хотя, сейчас вроде почти новый год… Ай, ладно, за персиковую бумажку отдам.
- Пять штук? – удивился кто-то. – Не слабо загнула!
- Ну слабо или нет, - задумчиво парировала Юленька. – Можешь свои продать, там как раз получится на полтинник, если постирать.
Новый взрыв хохота заставил удивленного потеряться.
- За три отдаешь? – ехидно бросил парнишка в старомодном фраке, – нормальная цена.
- Побойтесь бога сударь! – почти искренне возмутилась Юленька. – Одно белье трёшку потянет, я же абы что не надену.
- Ну так я три и предлагаю, - парнишка скабрезно улыбнулся. – За что там еще платить?
- А парфюм? – удивилась Юленька.
- Да ладно, я сам побрызгаю, - хохотнул парнишка.
- Эх, школота, - покачала Юленька головой, - такого парфюма ты нигде не сыщешь.
- Даю пять! – кто-то выкрикнул с задних рядов собравшейся толпы. – Снимай!
- Мальчик, а ты чьих будешь? – сделала Юленька вид, что высматривает покупателя в толпе. – Тебе что, мама денюфку на морожку дала?
Первые ряды прыснули от смеха, который быстро угас из-за передаваемой из рук в руки пятитысячной купюры.
- Во как! – искренне удивилась Юленька, - поступок не мальчика, но мужа.
Взяв из протянутой руки помятую и слегка влажную бумажку, Юленька внимательно рассмотрела ее на свет.
- Годится, - кинула она в толпу, спрятав деньги в сумочке.
Толпа замолчала, а в воздухе повисло нешуточное напряжение. Юленька давно поняла, что в случае такого поворота событий отступать будет некуда, потому что трепло по имени Виталик сразу же будет реабилитировано, и она мысленно подготовилась идти до конца.
Слегка расставив ноги, девушка чуть оттопырила попку и медленно потянула платье за боковые разрезы кверху, постепенно обнажая чулок с кружевной резинкой, пока пальцы не коснулись трусиков. Сделав едва уловимое змеиное движение талией и тазом, Юленька высвободила требуемый сделкой предмет из анатомических неровностей своего тела и медленно потянула его вниз. Снова в практически ощутимом кожей молчании пальчики миновали кружевную резинку, бедро и коленку. Приподняв одну ножку, Юленька миновала щиколотку с туфлей, а затем, слегка присев, освободила от слегка влажных трусиков и вторую ножку. Выпрямившись, девушка разгладила платье и тут же заметила, что в месте интимного бугорка коротко подстриженные рыжие волоски пробились сквозь ткань платья. Прикрыв глаза, девушка усмехнулась и подняла голову. Приподняв одной ручкой трусики на уровень лица, Юленька, как охотничья собака, осторожно втянула носиком воздух.
- Белиссимо, божественный аромат, - сказанная с придыханием фраза четко прозвучала в нарушаемой лишь приглушенно музыкой тишине. – Кто тот счастливый обладатель?
Толпу тут же прорвало, и все вокруг потонуло в одобрительных и не очень возгласах с одной стороны восхищавшихся «во дает!», а с другой возмущавшихся «какая стыдоба!». Но Юленьке в тот момент было глубоко фиолетово чужое мнение, она даже не обратила внимания, кто выхватил в круговерти толпы снятое белье. Зло уставившись на притихшего Виталика, девушка шагнула вперед и толпа послушно прогнулась под ее шагом. На мраморном полу ярко обозначилась небольшая персиковая кружевная тряпочка. Сделав шаг, Юленька присела, и взяла украденную вещь в руки. Подумав всего миг, она, поглаживающим движением ловко протиснула руку себе под платье и, вынув через миг, мазнула влажной перчаткой по персиковой ткани.
- Взбодрись, Виталька, - сделав еще шаг, Юленька всунула персиковое белье в сжатые пальцы своего уже бывшего кавалера, - апгрэйд за счет компании.
Новый взрыв хохота выбил у Виталика из глаз слёзы злобы.
- Сука! – взвизгнул он в спину удалявшейся Юленьки, - шлюха подзаборная!
Сзади раздался глухой удар, жалобный всхлип и четкий звук падения тела. По всему судя, заслуженная награда все же нашла героя.

*

- А как раз к Новому году, я стала популярнейшей в мореходке порно-звездой. Обиженный и наказанный за дело ублюдок, не сумевший удержать язык за зубами, вывалил в Интернет мою первую и последнюю эротическую фотосессию, - закончила глухим стуком по клавиатуре свою укороченную версию рассказа Юленька. – Теперь, Рома, тебе понятно, почему я избегаю обмена фотографиями?
- А брат? – вывалилась первая с начала повествования строчка.
- Он и уронил трепача за моей спиной, - усмехнувшись, отпечатала Юленька. – И с Ольгой мы познакомились, правда, случилось это уже слишком «после» Нового года. Да ты не парься, я в порядке.
Окошко чата высветило смайлик, обозначавший то ли растерянность, то ли печаль.
- Знаешь, я пойду, - отбила Юленька на клавиатуре. – Вообще меня Юля зовут, только давай, это будет уже другая история.
Не дожидаясь ответа, Юленька закрыла окно игры и выключила ноут. Подруга Алла, похоже, в очередной раз забила ей гвоздя, традиционно даже не извинившись. Пережив в воспоминаниях начало и конец своего последнего романа, случившегося целый месяц назад, Юленька с одной стороны снова почувствовала холод обиды, а с другой тело накрыло какой-то тоской.
- Чертовы малолетки, - буркнула Юленька, снимая с полки теплые полусапожки.

*

Вездесущие витрины магазинов, безразлично смотрящие на вечерний город своими сияющими лицами, медленно утекали куда-то назад, совершенно не цепляя внимания медленно бредущей по расчищенной от снега центральной улице города девушки. Светло-рыжая дубленка, меховая шапочка с опущенными ушками, едва мелькающие из-под длинных пол дубленки прикрытые колготками тонкой серой шерсти ноги, обутые в добротные и довольно модные полусапожки, все говорило о не слишком веселом настроении хозяйки.
Сначала собравшаяся посидеть в кафешке Юленька, передумав, медленно плелась домой, вспоминая первоочередные задачи на будущий рабочий день. В последнее время работа снова плотно охватила нашу героиню, став практически единственным ее жизненным интересом. А в проходящих мимо нее по жизни мужчинах Юленька постоянно различала ставшие символом предательства черты Виталика. И лишь иногда на краткий миг в ком-то она с удивлением различала еще одно едва знакомое, но плотно ассоциировавшееся с порядочностью лицо парня с позабытым в случившемся водовороте событий именем.
- Елизавета Павловна, - послышалось где-то рядом. – Подождите!
- Надо же, какое редкое имя-то, - удивилась Юленька, на миг остановившись и заглянув в бездонное ночное небо. – Наверное, родители звали ее в детстве Лизонька…
- Елизавета… Павловна, - раздалось сбивчивое дыхание уже где-то рядом.
Привлеченная звуками чужого имени, Юленька невольно повернулась к догоняющему кого-то человеку, оказавшемуся довольно молодым, высоким и неплохо сложенным парнем.
- Ты? – удивилась девушка. – Мушкетёр?
- Я это… Простите, наверное, все глупо, - заспешил высказать мысль парнишка. – Вот. Никак не мог Вас застать, хотел уже отправить почтой.
Удивленная Юленька автоматически взяла в руки довольно большой коричневый почтовый конверт.
- Я… Наверное, это глупо, Елизавета Павловна, и Вы будете считать меня придурком, - опять заспешил парень. – Но я должен был это сделать.
Парень, выпалив последнюю фразу, немного смущенно заглянул Юленьке в глаза и, развернувшись, быстро пошел прочь вдоль ночной улицы. Из открытого конверта на непокрытую перчаткой ладонь девушки скользнули две исключительно знакомые кружевные тряпочки. На душе как-то вдруг стало уютно и тепло.
- Мушкетер! – прокричала девушка тающей в темноте фигурке. - Неужели в Гаскони не пьют кофе!?

(waif-cat @ 15.12.2010 - время: 17:19)
Это был, пожалуй, первый рассказ, написанный более-менее серьезно для определенного человека.

СОН


Отличные коленки у училки, она хоть и выше, но коленки класс!
Кажется Димон спереди что-то мне шепчет и глумливо лыбится: "У Ирки сегодня черный кружавчик, прикольный и чулки короткие, ляжки видно..."
Правда видно, и цвет не сильно светлый, у Ирки после моря они всегда загорелые... Белье. Ну да, как же, в Совке такого и в помине не было, но красивое и будоражащее воображение. А "Иринка" как будто специально, сидит так, что видны даже детальки узора и шкодные темные волоски, кое-где чуть подвысунувшие свои любопытные носики в сеточку тоже видны... Ш-ш-шурк, коленки сведены, по классу пущен строгий взгляд... что она там наблюдает? Красные мальчишеские уши? Неужели знает? "Ш-ш-ш-шурк", - тихо говорят чулки и коленки опять поменяли положение... Да! Откуда же взять-то силы не смотреть? Да и стоит ли? Ведь это - память на всю жизнь...

Да, написано весело, немного с грустью...
Но это сон, действительно, не более. В школе завучи следят строго за внешним видом учителей, и такой наряд не пройдет. Да, и поведение тоже)

(Подруга_Василина @ 23.01.2014 - время: 17:37)
Да, написано весело, немного с грустью...
Но это сон, действительно, не более. В школе завучи следят строго за внешним видом учителей, и такой наряд не пройдет. Да, и поведение тоже) Рассказ действительно должен был передать именно грусть по чему-то ушедшему, в которое, как и в реку, никогда уже не вступить второй раз.

Это не реальный случай, я и не пытался его таким представить.
Это - чистая фантазия на тему другой фантазии.
Рассказ написан как некий то ли комплимент, то ли лёгкий стеб для другого человека.
:)

История реальная, разве что немного прилитературенная.


ЛОЖКА АЛЬТЕРНАТИВНОЙ ЖИЗНИ
Константин Хвостополосатов

Была окаянная пятница, которая многими вожделеется, как повод выпить, многим предрекает приятные выходные, а некоторым и незапланированную работу. Была какая-то часть южной осени, ни жарко уже, но и не особенно холодно, тот сезон, когда по утру не поймешь, что надеть, чтобы и днем, и вечером чувствовать себя более-менее "в своей рюмке". Коллеги по работе радостно отмечали очередную "тяпницу", а вместе с ней и окончание трудовой недели в солидном, но все же пивнаре. Посидев для приличия, я слинял, как делал это всегда, попадая на такие мероприятия. Я - не сноб, но просто не вижу смысла в таких посиделках, которые как правило, перерастают в банальное "бухалово".
Слиняв в стиле Туманного Альбиона, я шел по городскому парку. У меня не было цели, прогулка случилась сама по себе, совершенно незапланированная и ни к чему не обязывающая. Домой идти было еще рановато, а сидеть в коллективной наливайке - уже поздно. Вот и приключилась у меня дорожка в парке, на которой мы и повстречались с самой обычной скамейкой.
Парк в этот вечер предвкушения выходных пустым не был, время вовсю располагало к отдыху, ибо солнце уже давно село, а до полуночи оставалось еще часа три. Чаще всего свое присутствие обозначали укрывшиеся среди парковой растительности кучки молодежи, по причине излишней молодости или финансовому состоянию не попавшие в питейные заведения. Периодически то прошмыгивали, то солидно дефилировали пары, тройки и квартеты девиц, видимо, вышедших на тропу охоты.
Мне позвонили, и пришлось уделить время этому гнусному созданию, накрепко привязавшему нас поводком мобильной связи к суетному миру.
Девица, видимо, проскочила мимо меня, и я бы ее вовсе не заметил, если бы она не привлекла свое внимание необычным поступком. Вдруг замерев на одном из перекрестков дорожек рядом с галдящей толпой молодежи, она резко сменила направление на противоположное и, пытаясь не выказывать спешки, двинулась обратно.
- Странно, - подумал я, болтая по телефону. - Может, мужа заметила.
Мамзелька уже практически поравнялась со мной, как на недавно покинутом ей перекрестке появилась четверка серых болванчиков. Гул молодежной компашки сразу порядком подрастерял децибел, а мамзелька как-то подозрительно поспешно присела на лавочку напротив меня.
- Странно, - еще раз подумал я, окинув деваху более внимательным взглядом.
Вообще ППС-ники в нашем городе по большинству встречаются в центре, где гоняют подвыпившую молодежь, любителей подписать желтым углы, да неосторожных джамшутов. Но когорта этих "служителей порядка" не отличается ни большим числом, ни особой наглостью к лицам некавказского происхождения. Лично у меня документы не проверяли вообще ни разу. Возможно, мой конторско-планктонный вид не вызывал у них служебной эрекции.
Тем не менее, деваха, сидящая напротив, при виде серых явно занервничала, а когда они, разогнав или утихомирив молодежь, двинулись в нашу строну - даже слегка сжалась в комок.
- Странно, - в третий раз подумал я, откровенно попытавшись поймать взгляд мамзельки.
По виду ничего особенного в ней не наблюдалось. Фигуру я разглядел чуть раньше. Ну, честно скажем, так себе, ничего выдающего 90-60-90 в ней не ощущалось, чуть худовата, от чего казалось, что вещи на ней сидят малость " с чужого плеча". Походка тоже ничем не притягивала глаз, ни тебе виляний попинсами, ни тебе полубалетных вывертов.
- На проститутку ну совсем не походит, - сделал я вывод. - Чего тогда мандражит?
Одежда незнакомки не вопила ни гламуром, ни откровенным "всё по 100 рублей". Довольно обычная темная юбка в складочку чуть ниже колена, блузка какого-то светлого цвета, накинутый сверху светлый пиджачок. Ну и остальное как обычно: слегка отблескивающие в искусственном свете колготки, туфли на умеренном каблуке-рюмке, да сумочка. По большому счету ничего бросающегося в глаза. Прическа тоже не хватала наград с конкурсов: то ли какое-то длинное карэ, то ли какой-то короткий экспромт на тему "что вышло, то и вышло". Однако руки со следами маникюра и лака неуверенно теребили ремешок малюсенькой сумочки. На все про все лет 23, край - 25. Мне почему-то стало слегка жаль переживающую о чем-то барышню, которая всеми силами старалась стать незаметным воробушком на серой неприметной лавочке.
- Причина в ментах? - спросил я, нагнувшись вперед и попытавшись заглянуть через ширину дорожки в глаза под упавшей на них челкой.
Девушка неуверенно кивнула целых два раза и даже ускорила теребление ни в чем не повинного ремешка сумочки.
- Пересядь ко мне, - предложил я, усмехнувшись. - Меня никогда не трусят, я, наверное, по виду совершенно несъедобный.
Я вовсе не собирался знакомиться с мамзелькой, да и не думал, что она пересядет ко мне, просто хотелось как-то снять ее непонятное напряжение. Но девушка, еще раз быстро зыркнув на приближающихся серых, кивнула и легко перепорхнула на мою скамейку, усевшись вроде бы и рядом, но в то же время на весьма себе "пионерском" расстоянии. Я повернул к ней голову и с интересом осмотрел неожиданную компанию. Блузка вблизи оказалась практически белой, пиджачок - бежевым, под ним нашелся еще и какой-то тоненький шарфик. Цвета всего остального, кроме темной юбки в складочку и бежевой же сумки-кошелька определить не удалось.
- Представляешь, и родила та кошка тройню, - уверенно заговорил я, увидев краем глаза приближающихся серых, - а в помете все коты, как будто по заказу...
Мамзелька закивала, как будто давненько слушала это рассказ. Серые прошли мимо, как и положено в моем случае, даже не мякнув в мою сторону. Когда они скрылись за поворотом дорожки, где тоже слышалась какая-то молодежная перебранка, девушка глубоко вдохнула и, задержавшись, выдохнула.
- Ну что, полегчало? - улыбнулся я.
- Фуууух, - ответила она повернув, наконец, ко мне лицо.
- Ну так себе лицо-то, - немного разочарованно подумал я. - Я бы тебя, конечно, не стал называть страшнушкой, но и красавица в тебе никак не реализовалась.
Собственно лицо мамзельки не было таким уж отталкивающим, просто что-то в нем казалось неправильным. Было оно каким-то не по-девчачьи резким что ли. И даже неплохо наложенный макияж не особенно скрашивал эту резкость. Подумав, что это все из-за дохлого освещения, я решил, что для меня разницы нет. Мы сидели, и молчаливо разглядывали друг друга минуты с три.
- Ну что, потеряшка, может пойдем кофейку для знакомства выпьем, - предложил я из чистого альтруизма. - Вечера-то уже свежие, а лавочка в парке - не самое уютное место.
- Спасибо Вам, но мне кажется, что это лишнее, - голос мамзельки оказался довольно низким, с чуть улавливаемой "прокуренной" хрипотцой. - Вы только не обижайтесь, я не хотела бы Вас обидеть.
- Колхоз - дело добровольное, - хмыкнул я, поднимаясь. - Вообще я не собирался Вас танцевать на сегодня, просто некий жест доброй воли.
Я поднялся и, куртуазно поклонившись, сделал первый шаг куда-то в сторону "из парка".
- Простите, - послышалось со скамейки. - Если Вы и правда просто кофе, то я бы не отказалась.
Я хмыкнул, развернувшись на каблуках. В голосе девицы послышалась какая-то непонятная мне неуверенность, да и смотрела она на меня как-то слегка испуганно, сидя, как тот воробушек на жердочке. Но мне откровенно захотелось поболтать с этим "кем-то незнакомым".
- Просто кофе, - подтвердил я. - Даже без разговоров, если на то есть табу.
Мамзелька кивнула и шустро вскочила с лавочки, как будто боясь передумать.
- Странная она, - подумал я в очередной раз за вечер, когда девушка, отказавшись от предложенного локотка, пристроилась где-то позади.
*
Ближайшая кофейня не была верхом куртуазной ресторанной мысли, но "черный гуталин" там откровенно пах кофе и имел все шансы быть им. Обстановка в противоречие моим желаниям оказалась какой-то полу-интимной, так что рассмотреть свою нежданную собеседницу я смог только, присев за столик. Свет небольшого бра более-менее четко обрисовал почему-то испуганное лицо мамзельки, на котором двумя горящими искрами выделялись широко открытые глаза. Черты лица вопреки моим ожиданиям не потеряли резкости, а наоборот как-то не по-женски заострились.
- Однако, - откровенно удивился я, разглядев под наложенным тональным кремом более темные места выбритой щетины.
- Может, я пойду, - глаза "девушки" наполнились испугом и она затараторила, - простите, я же не напрашивалась, просто хотела прогуляться, а тут эти и я испугалась, что все увидят и ...
- Не-а, - я с трудом взял себя в руки. - Мы пришли пить кофе.
"Мамзелька" вздрогнула и с опаской продолжала смотреть мне в глаза.
- Попьем кофе, согреемся и разойдемся, - я улыбнулся. - Это же ни к чему не обязывает.
- Ни к чему, - неуверенно повторила "девушка" окончание моей фразы.
- Точно, - поставил я точку. - Вас как зовут?
- Можно... Пусть я буду Алисой, - выражение лица "девицы" приобрело какой-то испуганно-просящий вид. - Это же все равно ни к чему не обязывает?
Подошедший официант заставил Алису смущенно опустить голову, прикрыв лицо ниспадающими волосами. Поняв, что банкетить мне, я заказал два латте и пару кусочков яблочного штруделя.
По большому счету я оказался не совсем готов к ситуации. Я знал по сетям кое-кого из такого рода дам, общался для сбора информации, но никогда не думал, что могу повстречаться с ними живьем. Они в моем мироощущении как будто жили в каком-то ином, отличном от меня мире, который никак не пересекался с моим. Когда-то давно я знал одного похожего человека, но его история была скорее историей печали и боли, да и позабылась она уже весьма и весьма основательно.
- Да черт тебя бери, - подумал я. - Ты же уже общался с такими людьми и понял, что они не с Марса и фотки видел, рога и копыта отсутствуют. Чего тогда тормозишь?!
И, приняв решение, я отвис, как прожевавший проблему компьютер. Передо мной была девушка, и звали ее Алиса.
- Можно, сударыня Алиса, - ответил я на заданный ранее вопрос, когда официант удалился.
*
Интересно поболтав минут сорок, мы покинули кафешку.
- Спасибо за вечер, я очень Вам благодарна, - сказала Алиса на крыльце заведения, заглянув мне в глаза. - Простите, если обманула Ваши ожидания. Вы же ожидали увидеть другую девушку.
- Знаешь, - ответил я взглядом на взгляд. - Никакого обмана не было. Я считаю удачей столь необычный вечер. Врать не буду, ты меня удивила и немного озадачила. Хочешь я тебя провожу до маршрутки или такси?
- Я на машине, - едва ли не в первый раз за вечер Алиса улыбнулась. - И я буду очень благодарна, если проводите, тут не очень далеко.
Мы шли по уже почти ночной улице, и немного странная, но все же девушка уверенно отстукивала каблучками мелодию ночного города. Мы шли и молчаливо думали каждый о своем. И не знаю, о чем думала Алиса, я же до сих пор удивлялся ее смелости.
Девушка - буду называть ее так - стала такой довольно давно, но "выходить в свет" долго не решалась, хоть уже и поднаторела в премудростях женского образа. И случай свел ее со мной, когда она решилась попробовать во второй, хотя, можно сказать, что и реально в первый раз. Настоящий первый раз был просто прогулкой вокруг квартала, где она припарковала машину. Как она рассказала, видела только слепую бабушку в очках-телескопах, двух собак, кошку и спящего бомжа. Алиса жила в небольшом поселке километрах в 80 от моего города и специально решилась на "ложку альтернативной жизни" именно в чужом большом городе. И я надеюсь, что не стал для нее дегтем.
Не слишком новая "Нисанька Тиида" серебристого цвета отозвалась на брелок моей неожиданной "знакомой", и Алиса, совершенно неожиданно сделав нечто вроде реверанса, сказала: "Спасибо. Настоящий джентльмен ведет себя достойно, в какую бы ситуацию не попал."
- Пожалуйста, миледи, - выходка меня откровенно улыбнула, и я куртуазно открыл дверь "Тиидки". - Рад знакомству и благодарю за вечер.
Алиса немного неуверенно забралась в машину, сверкнув напоследок нижним бельем.
- Простите, - в свете внутреннего освещения машины стало видно, что девушка слегка покраснела. - Все никак не привыкну правильно садиться в машину.
- Так и поедешь домой? - удивился я.
- Да нет же! - девушка махнула рукой. - Переоденусь в машине где-нибудь за городом. В своей деревне я бы вообще не рискнула так выйти, меня там просто прибьют, наверное. Ну или опозорят так, что и из дома не покажешься.
- Ясно, - улыбнулся я. - Удачной дороги.
Закрыв дверь, я развернулся и пошел к остановке маршрутки. Я не просил телефона, да и Алиса его не предлагала. Может, оно никому из нас не было нужно, а может, мы просто в тот момент об этом не думали, пребывая в состоянии "удара пустым мешком по голове". Мне до самого дома вообще было как-то не по себе, как будто я только что выпал обратно в свой мир из какой-то сказки.
Скажу честно:" Я БЫ НА ТАКОЕ НИКОГДА НЕ РЕШИЛСЯ".

Эй-точка-Ди-точка
Константин Хвостополосатов



- Костас, на следующей неделе от четверга и до упора ничего не планируй, - лаконично сообщило руководство, - планируется командировка в места не столько культурные, сколько отдаленные.
- Игорь, опять какой-нибудь баян с дудками на завалящей яхте? – спросил у телефонной трубки Константин, - или контейнер раньше времени приходит?
- Не, Костас, все значительно интереснее, - в голосе старого друга Игоря послышались нотки веселья, - похоже, моя долгая и уже порядком надоевшая переписка приносит свои плоды, и мы можем подхватить дилерство, а если повезет, то и представителями станем.
- Это по дайвингу на туристичке что ли? – уточнил Костя. – Так они до сих пор вопрос с арендой катеров не порешали. И вообще, там и своих инструкторов полно…
- Нет, Костя, нет. Тут все куда как интереснее! – жарко перебил Игорь. – Это по оборудованию. Есть шанс оторвать кусок с мясом! Торговать будем, не чем придется, а реальной линейкой от очень сурового производителя!
- Кто-то из наших что ли? – предположил Костя. – Так там только костюмы более-менее…
- Плюнь и разотри, - опять перебил Игорь, - поедем в Италию, все расскажу потом, мне пора.
Трубка подала сигнал отбоя разговора.

***

Костя работал в небольшой компашке, которая занималась сразу несколькими направлениями в борьбе за выживание, одним из которых являлась торговля оборудованием для дайвинга, а вместе с ним и обучением этому вдумчивому процессу. В большей степени бизнес держался на разносторонних связях директора компании Игоря, по основной специальности числившегося с самых школьных годков другом Кости. Костя же трудился в компании экспертом по технической части, плавно переходящим в отдел продаж и прочей работы с клиентами. Работа нашему герою нравилась, и хотя слишком большой прибыли в финансовом плане не приносила, на хлеб с маслом и временами заморскую икру вполне хватало. Самым главным для Кости была увлеченность темой, помноженная на работу с проверенными и надежными людьми, подбиравшими под стать себе и коллектив.
Выходные и три дня до застолбленного срока выдались не слишком простыми, так что Костя даже думать забыл про поездку, так и не поинтересовавшись, с каким оборудованием придется иметь дело. Собственно, беспокоиться нашему герою причин особо и не имелось, поездка ему казалась скорее каким-то микро-отпуском, а коммерцию и прочие серьезности он смело перевалил на плечи руководства. Что, куда, как, чем и по какому месту, можно было определить и на месте, благо со всеми более-менее приличными «железками» итальянского происхождения по своей теме Костя знался на «ты».
Женой к своим двадцати девяти Костя не обзавелся и, покидав привычный набор «парня на выданье» в любимый дорожный рюкзак, был таков. Привычно проверив при выходе из дома свет-воду-окна, а так же отдельно загранпаспорт с «шенгенкой» и на всякий случай сертификаты о дайверской профпригодности, Костя с легким сердцем и предвкушением отдыха покинул свою «крепость».
Местом встречи определили контору. Кроме Игоря в деловую поездку еще оказался вовлечен и третий компаньон фирмы. Петр Бубнов, по кличке Бубен являлся третьим другом могучей кучки, за глаза в школе прозванной «Три кита». В компании Петр заведовал всеми денежными отношениями с внешним миром и отделом, который называл не иначе как «бюстгалтерия». Кроме этого Петр имел небольшую долю в строительной фирме отца, где по совместительству тоже курировал бюстгалтерский и юридический отдел.
Как и ожидалось, в конторе имелся в наличии лишь педантичный Петя в компании трех дорогих чемоданов. По жизни Петр имел веселый нрав и отличался живостью, как умственной, так и физической, при всем том имел не слишком внушительный рост, начавшую покушаться на соломенного цвета чело лысину и волосатое пузо, которое даже животиком назвать было бы уже далеко неуместно. Из основных примет стоило назвать: костюм, дорогие туфли, очки и сигару. Причем сигары Петя курил исключительно редко, зато очень любил их крутить в руках и смачно нюхать, умилительно закатывая при этом глаза. В такие моменты Косте даже иногда казалось, что его школьный друг впадал в некое состояние, именуемое Игорем «оргазмическое счастье». Любимыми видами спорта Бубна Пети являлись баня, бабы и бильярд в убывающей последовательности. А вот пьянство Петр совершенно не признавал, считая его уделом лузеров.
Директор Игорь появился лишь через пятнадцать минут после прибытия заказанного такси, что было немедленно поставлено ему на вид Петром. При всей своей необязательности Игорь, как правило, являлся некоей душой компании, за что по многим пунктам получал индульгенции. По своему внутреннему мироустройству он находился где-то посередке между Костей и Петром. Среднего роста крепкая фигура бывшего борца, слегка подплывшая следами социальных отложений прожитых лет, вызывала некое чувство уверенности и надежности. На Игоре уместно сидели как деловой пиджак, так и спортивный костюм, хотя в одежде нерабочего времени он предпочитал всякого рода гавайские мотивы. В отличие от Петра Игорь на дух не переносил табачный дым, из-за чего немилосердно высмеивал петровские игры с сигарой, частенько припоминая не совсем приличный анекдот про Холмса с Ватсоном и зависимость к сигаре. А вот выпить директор любил, причем никогда не напивался в хлам, умудряясь выпить столько спиртного, что бывалая лошадь застеснялась бы. После возлияния круглая физиономия Игоря обычно становилась умиротворенной и улыбчивой, что очень сильно располагало к нему совозлиятелей. Несмотря на свою вечную безалаберность и явно портившие внешность поломанные борцовские уши, вниманием женским Игорь обделен не был, но и чрезмерным успехом не пользовался, предпочитая постоянному калейдоскопу юбок пару-тройку проверенных временем и постелью подружек. Даже во взглядах на женский пол постоянно приписанный к какой-нибудь более-менее постоянной проверенной подруге директор являл собой некую середину между женатым Петром и принципиально холостятствующим Костей.
Ну и собственно Костя. Этот представитель мужского вида являлся циничным, постоянно слегка язвительным, но не переходящим границы разумного типом, который вполне легко находил язык с любой компанией, уже через полчаса ощущавшей его давнишним товарищем. Особенными статями наш герой не блистал. Скорее худощавое, нежели накачанное тело досталось ему от природы. В прочем, над телом Костя особо не издевался и щепетильно содержал его в умеренно-тонусной физической и культурно-развлекательной форме. Пил, курил и предавался женскому обществу по профилю тесных контактов наш герой весьма умеренно, хотя и долгих серьезных отношений заводить откровенно чурался. Женщинам обычно являлся такой вот образ нашего героя: правильные, почти аристократические черты лица, длинные собранные в хвост волосы, умеренно небритая бородка, голубые пронзительные глаза и неотягощенная ни чревоугодническими, ни культуристическими излишествами фигура. А неброская, но явно недешевая одежда в стиле «армейский разгильдяй», не заплесневелый интеллект и причудливый внутренний мир позволяли без особых проблем регулярно подновлять парк постельных подружек. Возможно, причиной тому являлись и кое-где тесно переплетенные с работой увлечения нашего героя, наложившие свое влияние даже на святое место любого мужчины - автомобиль.
Автомобиль многое может рассказать о своем владельце-мужчине. Бюстгальтерный начальник Петя солидно и степенно управлял статусным для каждого реального «бузинесмэна» Лэндкукурузником, бестолково, но очень модно посаженным на низкопрофильные гоночные шины. Без каких либо компромиссов машина в таком случае могла иметь лишь черный цвет и тонированные стекла. Директор Игорь хаотично перемещался по городским кварталам и между оными на авто представительского класса не слишком надежного, зато модного производителя марки «Ауди». Машина имела максимальный «фарш» и цвет металлик-хамелеон, бескомпромиссно говорящий, что ее хозяин реально солидный перец с претензией на фешенебельность. Машина же Кости, как самого бедного родственника из семейства трех школьных китов, тяготела скорее к замазанному неоправданными тратами аскетизму. И его довольно пожилой белый лифтованный и укомплектованный для бездорожья пикап в пределах городской черты смотрелся совершенно неуместно. Что вызывало снисходительную усмешку у модных папенькиных сынков и нездоровый блеск в глазах у романтично настроенных девиц.

***

- Черт, Пит, прямого-то не было рейса? – бурчал Игорь, медленно втягиваясь в открытое нутро авиалайнера. – На кой нам эти тусняки во Франкфурте?
- Харэ нудить, директор, - заботливо похлопал Петр друга по плечу. – Ты что сказал? Правильно, вылетаем в четверг. Вот мы и вылетаем. А прямые ходят только по субботам! Так что хватит грузить наши нежные уши своим нытьем. Зато летим первым классом, как белые люди, и самолетик Люфтхансиков, а это – качество и надежность!
- Первым!? – Игорь с недоумением достал посадочный талон.
- Не суетись под клиентом, - успокоил его Петр. – Папан мой билеты проплатил, мы же типа и по строительному вопросу тоже едем. Тётка эта твоя, вроде проявила интерес к нашему проекту, если вопрос выгорит, папан бабла откосит хорошего. Как хоть ее зовут-то, твою итальянку коммерческую?
- Антонелла, - Игорь вернул посадочный талон в карман, - Антонелла Дистефано.
- Охренеть, - усмехнулся Петр. – Язык запутается, пока скажешь. Тётка-то хоть правильная? А то этих забуржуйных зачастую не поймешь, улыбаются, кивают, а потом тихо сливаются, как будто и не было.
- Не знаю, я с ней несколько раз по скайпу общался, выглядит вполне вменяемой, - Игорь почесал макушку. – Хотя, кто ее знает. Тётка она влиятельная, может и подмахнуть, а может и отшить. Только в последнем случае это будет окончательный провал.
- Может, ее заинтересовать? – Петр сделал умное лицо, предъявив стюардессе посадочный талон. – Деньги, они для всех приятно пахнут.
- Не тот случай, - ответил Игорь, миновав посадочный тамбур. – Она является соучредителем, да и бабла у нее должно быть больше, чем успеет потратить за оставшуюся жизнь.
- Облом, - Петр плюхнулся в кресло. – А ничо, удобные стульчики в первом классе, а Костас? Игорь, ты, мож, нам огласишь план мероприятия, а то я как-то должен спланироваться по своему, то есть папиковскому вопросу.
- Да тут все без особых заковырок, - Игорь поиграл положением спинки кресла. – Прилетим в пятницу утром. День на приведение морды лица в порядок. Вечером будет празднование годовщины компашки, производящей дайверские штучки. Нам там надо присутствовать. Антонелла там будет речь толкать от большого руководства, ну и потом пьянки-танцы-нумера, а мы тем временем с ней встретимся, я договорился. Тётка она занятая, и никак иначе.
- Хреновасто как-то, - почесал затылок Петр. – Смахивает на какой-то дешевый понт. Мы вообще не зря едем?
- Нет. Мне знающие люди сказали, что Антонелла часто так делает, - скривился директор. – Мы все с ней уже обсудили раза по три, теперь она хочет просто на нас поглядеть. А вообще, у нее закидоны еще те. Она же - совладелец компании, так что в будни ее в конторе не застать, зато в субботу и воскресенье она там бывает часто и деловые переговоры как раз по выходным ведет.
- А может того, напоить ее или трахнуть, - сделал хитрую морду Петр. – Я слышал, у итальяшек там все через те места делается. Раскатаешь ее, и все дела в порядке.
Смеялся Игорь, как в истерическом припадке, добрых минут пять. Успокоился только после того, как по внутренней связи передали пожелание выслушать инструктаж, и появилась молоденькая стюардесса в исключительно половозрелой юбке, дополненной чулками со стрелкой и довольно высокой шпилькой.
- Петь, - вытирая слезы, проскулил Игорь. – Дерзай. Антонелла, ходят такие слушки, и правда передком переговориться никогда не чуралась. Только вот есть один нюанс…
И Игорь опять впал в смех больше похожий на поскуливание обделавшегося щенка.
- Слышь, директор, поперек тебя, - Петр возмущенно ухватил Игоря за ухо. – Толком скажи, я тоже посмеюсь. Мы, между прочим, реально важные дела обсуждаем!
- Да не вопрос, - еле выдавил Игорь. – Ва-а-а-ажные…Петь, Антонелле на будущий год шестьдесят должно стукнуть. А мож в этом уже стукнуло. Правда, народ говорит, что она еще очень даже интересуется молодыми по ее меркам мужчинками. Пе-е-е-еть, давай, действуй…

***

Вечеринка по поводу юбилейной годовщины компании планировалась изрядно богато. Для этого концерн арендовал на двое суток круизный лайнер, совершивший во время праздника небольшой переход, с посещением трёх портов. По большому счету на борту посторонние лица должны были отсутствовать, как класс, исключение делалось лишь нескольким клиентам и небольшой компании представителей фан-клубов.
- И ты собираешься пойти на приличный прием в этом? – Петр удивленно осмотрел довольно непритязательный наряд Кости. – Этот прикидец будет уместен в среде бухающих студентов, мы же собираемся произвести впечатление! Костас!
- Петь, ну не лечи мозг, - взмолился Костя. – Ты же знаешь, я не ношу костюмов, у меня этого просто нет! Где я тебе возьму другую одежду?!
- Где-где, в Караганде! – пробурчал Петр, утаскивая Костю в номер Игоря. – Вот, Игорь Директорович, полюбуйся на своего работника! Он в ЭТОМ собрался встречаться с Антонеллой!
- Ну ничего так обноски, - высказался Игорь, осмотрев осужденного. – Пусть идет.
- Да ты… Да ты охренел!? – чуть не задохнулся возмущением Петр. – В ЭТОМ!
- Есть предложения? – уточнил Игорь.
- Пе-ре-о-деть! – прокричал Петр. – И выпороть суку!
- Согласен, - пожал Игорь плечами. – Займись.
Давно канули в Лету те времена, когда начинающимся вечером пятницы нельзя было купить что угодно в большом городе, имея на то нужное количество денег. Костя проклял тот день, когда согласился ехать в эту командировку, тем более что он так и не смог уловить в ней свою роль. Вряд ли госпожа Антонелла будет на встрече обсуждать технические тонкости выпускаемой концерном и конкретно ее компанией продукции. Но по большому счету пожелание будущего начальства, тем более такого, имело статус «обязательно».
Меняя рубашки, штаны и пиджаки, Костя уже перестал обращать внимание на тихое хихиканье продавщиц и управляющей магазина. То ли из щепетильности, то ли из вредности Петру все казалось не достаточно хорошо. В конце концов, Костя заявил Петру, что если очередной костюм ему не понравится, то он, Костя, будет настаивать, чтобы милый купил ему стринги от Армани и кружевные гольфики от какого-нибудь Гуччи. Продавщицы в очередной раз прыснули, а синьора-управляющая толерантно подняла бровь.
- Ну ты и козел, Костя! – буркнул Петр. – Они же по-русски говорят через одного, что ж ты, сучий потрох, меня перед бабами позоришь!
- Петенька, милый, - залебезил Костя. – Фу, как грубо «бабы»! Они же через одного по-русски понимают!
- Ну все, гаденыш, не будет тебе стрингов! Вернемся в номер – выпорю!

***

Костюм сидел хорошо, но ощущения вызывал чрезвычайно непривычные. Так, наверное, чувствует себя корова под седлом. Темно-синяя в тонкую светло-серую полоску ткань Косте без сомнения шла, отглаженная профессиональной горничной светлая шелковая рубашка приятно холодила тело, а новые туфли совершенно не жали. Носки нашему герою Петр тоже купил, хоть они и не имели на себе кружавчиков, а вот труселя явно зажал, так что Косте пришлось оставить на этот случай свои, с риском срыва очень важного приема.
- Нормально, - немного скривившись промямлил Петр. – Ну кто так завязывает галстук, деревня! Дай сюда, профессионал сделает.
Прием Костю немного напряг. И смутило его вовсе не то, что на торжественную часть все приглашенные нарядились исключительно солидно, неправильным Косте показалось то, что молодые ребята и девчонки оказались выряжены в одеяния, больше всего подходящие каким-нибудь кабинетным толстопузам.
- А ведь я тут не единственная белая ворона, - подумал наш герой, ощутив некое облегчение.
Официозная часть тянулась на удивление недолго, минут за двадцать успело выступить с пяток каких-то шибко важных ораторов. Увидел Костя и Антонеллу. Издалека важная персона выглядела очень даже неплохо. Темное платье облегало довольно хорошенькую фигуру, уверенно передвигавшуюся по сцене на приличной шпильке. Лицо Костя рассмотреть не смог из-за большого расстояния, но общий абрис ему показался весьма приятным. Вопреки традициям она не открыла, а закрыла торжественную часть, пожелав всем провести время продуктивно, чтобы потом не пришлось жалеть о бездарно упущенных возможностях. После этих слов большая часть молодежи подняла волну аплодисментов, что и стало неким вступительным аккордом для музыки. С полчаса поболтавшись по залу в ожидании окончания торжественных тостов, компания командированных уже собиралась озадачиться вопросом дальнейших действий, как к ним подошел официант. Безошибочно назвав имя и фамилию директора, солидный посеребренный сединой дядечка с бейджиком управляющего рестораном «Маджестик» предложил пройти с ним для встречи с госпожой Дистефано.
Шестиместный столик ожидал еще трёх персон. Вместе с преобразившейся после официальной части Антонеллой присутствовал довольно молодой слегка стесняющийся парень и весьма миловидная до неприличия молодая рыженькая девица, в отличие от парня, ощущавшая себя в своей родной стихии.
- Наверное, родственница, - подумал Костя и, улыбнувшись девушке, переключил внимание на госпожу Антонеллу.
- Рада Вас видеть, Господа, - госпожа Антонелла встала со стула и сделала приглашающий жест.
Важная дама при ближайшем рассмотрении оказалась еще интереснее, чем издалека. Лет с десять назад она бессомненно еще вовсю привлекала внимание мужчин и пользовалась неоспоримым успехом. Прошедшие годы оставили на тщательно ухоженном лице и руках госпожи Антонеллы свои отпечатки, лишь четко показав границы ее возраста, однако, не сильно разрушив ощущение миловидности. После церемонии, госпожа Антонелла сменила строгое облегающее платье на деловой костюм. Но деловым он мог бы называться, лишь в отсутствие откровенных разрезов на юбке, доходящих едва ли не до по-прежнему упругих ягодиц владелицы. Собственно, эту изюминку мы смогли лицезреть лишь в моменты, когда госпожа Антонелла вставала и обратно опускалась на свой стул. В остальном ее одеяние более не имело эпатажных изюминок. Пока шло представление сторон и начало беседы, Костя продолжал рассматривать госпожу Антонеллу, чем вызвал едва заметный вздох неудовольствия ее молодой родственницы.
Костя не являлся специалистом в косметологии, но явно видел перед собой ее шедевр. И ему, пожалуй, было не важно, что там стояло за фасадом этого по-прежнему красивого лица: ботокс, пластическая хирургия, примочки-припарки или все это вместе взятое. Больше всего возраст дамы выдавали глаза. Не смотря на постоянно проскакивающие в них настоящие молодые искорки, они казались какими-то тусклыми. Безупречно выкрашенные и уложенные в прическу волосы умело прикрывали часть шеи, но даже на открытом участке кожа не выглядела «уставшей». А руки выдавали свой возраст, пожалуй, лишь россыпью пигментных пятнышек, которые при нежелании «увидеть» можно было принять за родинки. В целом, так могла выглядеть кожа какой-нибудь сорокалетней дамы. Блузка и пиджак сидели безупречно, что и не удивляло, а вот отсутствие драгоценностей обманывало ожидание. Да и все поведение важной дамы оказалось начисто лишено снобизма и высокомерности. Косят с удивлением понял, что это тот из немногих случаев, когда он не чувствует напряжения при беседе с ОЧЕНЬ важной персоной.
Парнишка при госпоже Антонелле имел имя Томассо и оказался технарем на подобии Кости, а девчушка по имени Алессиа – специалистом по перспективным проектам, что немного удивило нашего героя. Позднее ему показалось, что симпатичная рыжуха присутствовала на встрече, скорее в роли «отвлекающего фактора», потому что она постоянно легонько эпатировала мужскую часть участников застольной встречи. В прочем, ничего выходящего за рамки «делового» приличия девица не выдавала, лишь постоянно, как будто в четко определенные «нужные» моменты, отвлекая внимание противоположной стороны. Посмотреть в ней было на что, хотя по личному мнению Кости она практически по всем параметрам уступила бы госпоже Антонелле в ее «звездные» годы. «Официальная» часть разговора надолго не затянулась. Уточнив некоторые моменты, довольно многие из которых оказались именно технического плана, разговор перешел в финансовую плоскость и, уткнувшись в ряд пунктов, переключился на общее положение дел в России. К немалому удивлению, заметив некие «ёрзанья» своих подчиненных, госпожа Антонелла отпустила их развлекаться.
- Господа, в общем плане я довольна результатами нашей встречи, - улыбнулась дама. – Я уверена, что Вы навели справки обо мне с моими привычками и знаете, что эта встреча носит скорее роль знакомства, нежели представления бизнеса. Вы - приятные в общении люди, особенно этот молодой человек Константин.
Костя неплохо говорил по-английски, но ему показалось, что тут он упустил что-то важное. Тот факт, что госпожа Антонелла почему-то выделила его среди всей делегации, сильно вывел из равновесия нашего героя. Увидев его непонимание, госпожа Антонелла звонко, практически по-девичьи рассмеялась.
- Молодой человек, Вы все время нашей беседы так тщательно поедали меня глазами, что будь я лет на двадцать моложе, несомненно, ощутила бы немалый трепет внизу живота, - пояснила дама, с открытой улыбкой на лице. – Кроме того, вы так милы, неискушенны и непосредственны в своих эмоциях, что я, право, начинаю сильно сожалеть о своем возрасте.
В этот момент сумочка госпожи Антонеллы издала потуги на музыку, и важная дама, немало удивившись, извинилась и достала телефон.
- Прошу меня еще раз извинить, - лицо дамы отобразило настоящее смущение. – Это совсем личный телефон и на него без необходимости не звонят.
На удивление легко вспорхнув со стула, господа Антонелла сделала лишь шаг в сторону и, повернувшись к гостям полуоборотом, заговорила с кем-то по-итальянски.
Костя тут же получил несильный пинок по ноге под столом.
- Кот, ты должен трахнуть ее, - проговорил в полголоса Петр по-русски, покосившись на госпожу Антонеллу. – Ты же помнишь, что у них все на сексе завинчено. Она на тебя явно промокла.
- Пит, тебе же уже говорили, что ты – придурок, - отмахнулся Костя. – Антонелла - просто исключительно приятная дама, но она явно не помышляет о таком продолжении.
- Кот, ты – дурак, - опять проговорил Петр. – У них тут все непрочь присунуть молодухе или запыжеваться таким живчиком, как ты. Я согласен, что дама очаровательная для своего положения и лет, тем более она должна быть в теме. А нам ее отношение очень важно!
Нарождавшийся спор прервал подавший чай официант. Тем временем госпожа Антонелла вернулась к столу с извиняющейся улыбкой на лице. Попросив извинения, дама заняла свое место.
- Игорь, ты тоже так думаешь? – спросил Костя, пока дама прятала телефон в сумку.
Косте показалось, что госпожа Антонелла легонько фыркнула, увидев ответный кивок Игоря. Костя вопреки своим желаниям понял, что краснеет, на что важная дама едва заметно приподняла бровь и тут же перевела тему на чаепитие, за которым предложила вкратце обрисовать предложение отца Петра.
Минут пятнадцать начальник бюстгалтеров краснел и потел от волнения, излагая изредка кивавшей госпоже Антонелле предложение отца. Важная дама с интересом слушала, лишь изредка уточняя некоторые моменты. Допив свою чашку чая, она мило улыбнулась Петру и сказала:
- Этот проект не лишен смысла, господин Питер. Я беру по нему тайм-аут на сутки и прошу выслать на мою почту цифры. Обещать ничего не смогу, но в воскресенье жду Вас в моем офисе к пяти пополудни, я дам предварительный ответ и, возможно, задам некоторые вопросы. Вас, господин Игорь, я жду тоже в воскресенье, созвонитесь с моим секретарем завтра и скажите, что наша встреча будет в семь вечера. А теперь, господа, я искренне благодарю Вас за приятный во всех отношениях вечер.
Госпожа Антонелла, мило улыбнувшись, отодвинула стул и грациозно встала, а Костя в этот момент получил сильный удар по ноге. Вслед за важной дамой делегация тоже покинула стол. Сняв с небольшого журнального столика сумочку, госпожа Антонелла мило улыбнулась всем и неожиданно подала руку для пожатия. Петра моментально заклинило. Он точно знал, что эта экстравагантная дама никогда не придерживалась проамериканских стандартов, и руки никому не пожимала. Такая ее выходка и поставила Петра в тупик, так что пожатие оказалось робким, что вызвало у важной дамы усмешку. Игорь же значения этому не придал, вежливо и бережно пожав руку. А Костя совершенно автоматически поцеловал тыл ладони. Важная дама широко улыбнулась куртуазному кавалеру, пожелала всем удачной ночи, и, развернувшись, направилась к выходу. Костя тут де получил увесистый тумак от кого-то из начальства и, плюнув на условности, кинулся догонять важную и чрезвычайно нужную для дела госпожу Антонеллу.

***

Важная дама явно не спешила, и Костя настиг ее прямо за дверью ресторана.
- А… Мадам, - язык Кости как будто прилип к нёбу и, собрав всю решительность, он выпалил. – Мадам Антонелла, позвольте я Вас провожу.
Антонелла остановилась и сделала полуоборот всем корпусом.
- Мадам… Тогда уже «синьора», - поправила она, легонько улыбнувшись. – Вы - очень галантный молодой человек, Константин. Неужели не найдете лучшего варианта для проведения этого вечера?
- Не хотелось бы потом жалеть о бездарно упущенных возможностях, - сказал Костя первое, что пришло на ум.
Слова явно развеселили синьору Антонеллу и она, подарив кавалеру улыбку, сделал жест, как будто берет кого-то под ручку. Шли молча, лишь каблуки важной дамы глухо отстукивали такты неловкого ожидания в ушах Кости. Вблизи от госпожи Антонеллы легко пахло незнакомыми духами и пудренной отдушкой какой-то косметики. У молодого человека совершенно не создавалось впечатления, что он идет под ручку с дамой, годящейся ему, пожалуй, и в бабушки. Каюта госпожи Антонеллы оказалась на капитанской палубе, и за все время прогулки к ней Константин так и не смог себя заставить сказать хоть слово. Госпожа Антонелла тоже хранила полное молчание, лишь изредка несильными пожатиями показывая нужную дорогу.
- Черт, как я вообще себе это представляю? – думал Костя. – Не испортить бы все этими мыслями. А вдруг у меня не встанет на нее? Она вряд ли обрадуется такому делу. Нафига тогда весь этот огород, если от него все может обернуться в разы хуже?
Украдкой поглядывая на лицо госпожи Антонеллы, Костя так и не смог понять, что она думает или чувствует. Замечая такие взгляды, дама улыбалась, в иное время лицо хранило мягкое выражение, приправленное едва намеченной полуулыбкой. На верхней палубе шумы праздника совершенно не слышались, а прочие звуки в легком фоновом гуле вибрации идущего судна раздавались до неприличия отчетливо. Вот раздались последние два глухих стука каблуков, вот клацнул замок сумочки. Костя хаотически искал нужные слова. Скрипнула вставленная в щель крата-ключ. Клацнул электрический замок. Едва слышный скрип дверных петель все же вывел Костю из ступора, и он слегка испуганно посмотрел в лицо госпожи Антонеллы.
- Господин Костя, хотите посмотреть самую дорогую каюту этого лайнера? – спросила важная дама в дверях. – Вы меня сегодня заставили вспомнить молодость. Давайте, я угощу Вас коктейлем.
Костя неуверенно кивнул.
- Да ладно уже, заходи, синьор Костя, - снова совершенно несвойственный возрасту веселый смех раскатился по коридору, - я тебя не съем. Раз уж решил убить вечер впустую, так хоть угощу тебя чем-нибудь. Я, право слово, не любительница рано укладываться ко сну, но и молодежные веселья мне уже слегка чужды.
Переступив порог каюты, Костя разулся и с любопытством заглянул в зал. И его сразу отпустило, как будто шаг за порог оставил что-то снаружи, пропустив внутрь лишь самое необходимое в данный момент. Госпожа Антонелла разуваться не стала и с интересом продолжала смотреть на гостя, передвигаясь на каблуках по каюте столь непринужденно, как будто на ногах у нее находились домашние тапочки.
- Присаживайся, гость, мы с тобой сейчас будем пить коктейли моего производства, - дама снова улыбнулась. – Ты не против коктейлей? Может, есть предпочтения?
- Нет, - осмелел Костя. – Хотя, предпочитаю чистый вкус и крепкие напитки.
- О! Настоящий мужчина в моей обители, - фыркнула важная дама. – Кстати, милые носочки, забавно смотрятся с костюмом.
Костя поглядел на носки и, пошевелив пальцами, согласился, что костюм без туфель как-то не смотрится. Наверное, в солидном обществе при таких оказиях разуваться не принято. Госпожа Антонелла постукивала какими-то принадлежностями в кухне и с ухмылкой поглядывала на Костика в проем двери.
- А чего я, собственно, заморачиваюсь! – подумал Костя. – Ну что получится, то и получится! Эти карманные стратеги сами пошли бухать и к бабам приставать, а меня даже не спросили. Вот ну его все в пень, будут получать удовольствие, а там что выйдет, тем и удовлетворятся. Я тут никому ничего не гарантировал и вообще в такой ситуации себя никогда даже представить не мог.
Додумав важную мысль, Костя уверенно встал с дивана и сноровисто скинул порядком опостылевший ему пиджак, затем стянул и удавку, именуемую галстуком. Осмотрев себя в ростовом зеркале, он последним штрихом закатил штанины брюк до середины голени и сделал вывод, что именно так будет нормально. От кухни раздался сдавленный смешок.
- Исключительно модный и демократичный стиль, - прокомментировала госпожа Антонелла. – Нужно будет модельерам продать идею.
- А пофигу, - с облегчением сказал Костя по-русски, продолжив на английском. – Вы же сразу поняли, что эти костюмы-галстуки для меня, как седло для быка-произвдителя. Поди, весь вечер посмеивались над хлопцем из народа.
- Нет, ты был наивно мил и даже симпатичен, - раздался голос важной дамы из кухни. – Если хочешь перекусить, я что-нибудь закажу. Нет, я просто закажу чего-нибудь!
Фрукты, пяток сырных нарезок и холодное мясное ассорти прибыло, как по мановению волшебной палочки. Явившийся официант, увидев в руках важной дамы бокалы, тут же предложил свои услуги, на что был вежливо отправлен с чаевыми восвояси. Ситуация Костю немало повеселила, и он, осмелев, сел на диване по-турецки, подогнув ноги. Госпожа Антонелла хмыкнула и протянула ему один из запотевших бокалов.
- Не помню, как называется, но мне это нравится, - прокомментировала она. – Можешь не пить, но попробовать обязан! Если не понравится – бар в полном твоем распоряжении.
Коктейль на удивление Кости оказался излишне кислым, но вполне годным к употреблению. Госпожа Антонелла все время дегустации неспешно перемещалась по залу каюты, то прислоняясь к столу, то к спинке кресла, то к стене. Создавалось впечатление, что она либо нервничает, либо кого-то ждет.
- Почему Вы не присядете? – спросил Костя.
- У меня не получится сесть так же, - подмигнула она, - а сидеть иначе при госте мне кажется неуместным, иначе у гостя может сложиться впечатление, что он делает что-то не так.
- Ладно, упрощаю задачу, - усмехнулся Костя и пересел на пол, облокотившись на диванное сиденье спиной и локтями. – Так у Вас тоже должно получиться.
- Повторить? – важная дама снисходительно усмехнулась, кивнув на пустой бокал.
- Нет, слишком непривычно, - снивелировал критику Костя, - я бы предпочел коньяк или виски.
Размеренно постукивая каблучками, госпожа Антонелла прогулялась на кухню и, вернувшись, присела на диван рядом с Константином. Оказалось весьма удобно, потому что на противоположной стене зачем-то пристроилось не очень широкое ростовое зеркало, и Костя прекрасно видел собеседницу, не поворачивая головы.
- Ваш виски синьор, - протянула она пузатый бокал. – Я в нем не очень разбираюсь, что-то двенадцати лет выдержки. Настоящий мужской напиток.
Несколько минут двое мало знакомых людей говорили ни о чем, как будто нащупывая почву, но так и не решаясь сделать первый шаг. Алкоголь постепенно стирал границы, и Костя, не глядя на свою ночную попутчицу на дороге времени, уже и думать забыл, сколько ей может быть лет. Голос, запах, и темы разговоров обманывали нашего героя, отбрасывая время присутствующей дамы на годы назад. Отпив очередной глоток хорошего виски, Костя скосил глаза на расположившиеся в каком-то полуметре от него ноги. Тонкий чулок скрывал кожу лишь отчасти, но делал это должным образом. И кожа совершенно не походила на представления нашего героя о пожилой даме. А изящная черная туфелька на умеренном каблучке-рюмочке смотрелась откровенно вызывающе для разогретого алкоголем разума. Поза «нога-на-ногу» четко обрисовывала коленку, вокруг которой лишь при внимательном рассмотрении обнаружились небольшие складочки «уставшей» кожи. Без всяких угрызений совести ноги этой важной дамы тянули на понятие «ножки». Отхлебнув еще глоточек, Костя одним слитным движением перетёк вплотную к ножкам и, покрутив головой, потерся щекой об одну из них. Ощущения оказались приятными. Костя вообще любил нейлон чулок на ощупь, он пробуждал в нашем герое какие-то потаенные фантазии, как будто предлагая сделать шаг в сообщество фетишистов.
Костя поставил стакан на пол и, осторожно просунув сначала кисть, а затем и всю руку между диваном и сооружением «ножка-на-ножке», аккуратно коснулся обтягивающего ножку нейлона. Никакой особой реакции не последовало, разве что ножка, лежащая сверху, перестала покачиваться, как бы говоря нашему герою, что его заметили и предоставили право следующего хода. Костя ждать себя не заставил, тут же двинув ладонь вдоль ножки по направлению к туфельке. Кожа под нейлоном оказалась все же чуть более податливой, нежели привычная для молодого мужчины упругость сверстниц, хотя, далеко не все из попадавших в Костины заботливые руки дам могли похвастаться такой фигурой. Добравшись до туфельки, рука перескочила на внутреннюю сторону ножки и медленно двинулась вверх. Одновременно Костя повернул лицо к ножкам и, потёршись носом, почувствовал знакомый запах нейлона, смешанный с каким-то едва уловимым оттенком то ли духов, то ли крема. Вопреки Костиным опасениям пахло от ножек приятно и даже вполне возбуждающе.
Тем временем рука добралась до развилки, где одна ножка возлежала на другой, и уперлась в эту нейлоновую «дорожную развязку». Немного покрутившись и не дождавшись реакции со стороны владелицы нейлоновой трассы, кисть изменила полосу движения и на сей раз двинулась по второй ножке в сторону туфельки, попирающей пол каюты. Описав круг почета вокруг туфельки, пальцы нашего героя перебрались на внутреннюю сторону ножки и снова двинулись к «дорожной развязке». Путь дальше по-прежнему оказался плотно прикрыт. Но имевшая некоторый опыт общения с владелицами подобного рода хайвэев ладонь не отступила, начав неспешный, но методичный подкоп. Лаская ямочки под коленками важной дамы, Костя раздумывал на тему столь необычной реакции. По его личному опыту дамы из разряда «за тридцать» практически всегда знали для чего им мужчина за «чашкой чая» и, обычно переступив порог, приглашенный мог без всяких «почти» быть уверенным в продолжении банкета через одну или несколько поз камасутры. Госпожа же, попавшаяся нашему герою, вела себя крайне нелогично, что с одной стороны наталкивало на мысли о не совсем верной стратегии поведения, а с другой нешуточно подогревало интерес.
Как ни крути, после определенной «жирной» черты любой мужик на подобии того попугая из анекдота готов был отдать все перья, лишь бы увидеть, что же там находится у дамы под юбкой и выше. И после той самой «определенной» черты на некоторое время не играли роли ни возраст, ни социальное положение исследуемого объекта. Далеко каждое такого рода исследование у Кости заканчивалось половой гимнастикой, но хотя бы поглядеть и потрогать вожделенный женский пол молодой человек считал себя обязанным.
Постепенно не совсем праведные труды умелых пальчиков стали приносить свои плоды, и блокировка «нейлоновой развязки» начала слабеть. Наконец, верхняя ножка дрогнула и, немного поелозив по нижней, аккуратно спустилась вниз и заняла «положение целомудренности», плотно прижавшись к своей сестре. Костина рука при этой оказалась весьма интимно, можно сказать, нежно зажата между ножек госпожи Антонеллы. Наш герой какое-то время решил не предпринимать излишне активных действий, ограничившись лишь работой шаловливых пальчиков в районе коленок. Может, он нашел правильный подход, а может, так и было задумано, «нейлоновый захват» стал терять плотность и в какое-то время дал совершенно неприемлемую для целомудрия слабину. Костя понял, что кроме как приглашением к продолжению такое «упущение» назвать просто невозможно.
Позволив своей кисти наглость, наш герой продолжил восхождение на нейлоновый пик, но очень скоро столкнулся с некоторой сложностью. Путь в подогретые игрой недра важной дамы вроде и был открыт, но продвинуться дальше середины бедра мешала одна из ножек, фактически блокировавшая руку нашего героя в районе локтя. Испробовав все варианты продвижения, наш герой решил каким-нибудь образом намекнуть на случившиеся затруднения. Повернув лицо к блокирующей процесс ножке, он уткнулся носом под коленку и на подобии ищущей что-то в траве собаки несколько раз «подкопал» препятствие. Результат появился уже на второй серии «подкопов», «неудобная» ножка аккуратно приподнялась и через секунду очутилась с другой стороны, опустившись в районе Костиной ключицы. Тепло внутренней стороны бедра даже через нейлон чулка довольно сильно согрело ухо.
В такой позе было нечто ужасно эротическое, и наш герой решил действовать не спеша. Освобожденная рука в три приема достигла вершины «нейлоновой трассы» и уперлась во вход тоннеля, вызвав рефлекторную волну едва ощутимого содрогания практически всего тела его владелицы. Под нейлоновым «покрытием» трассы намеками угадывалось какое-то кружевное белье, не слишком-то стеснявшее продвижение любопытного пальца Константина. И под несильным нажимом большой палец ладони вместе с бельем и нейлоном скользнул в довольно горячую ложбинку. Важная дама при этой не издала ни звука, и лишь ноги слегка выдали отсутствие безразличия к содеянному, легонько сжав коленями Костину голову.
Поспешившая на подмогу вторая рука нашего героя, намеревавшаяся устранить бельевую преграду, слегка сбилась с пути, оказалась перехвачена где-то на поясе и нежно, но довольно сильно прижата в районе переход бедра в попку. «На «нет» и суда нет», - подумал наш герой и принялся с легким нажимом ласкать под бельем все более прогибавшуюся ложбинку. Охваченный нейлоном мягко напирающий на плоть большой палец уже на одну фалангу погрузился в главный женский вход. Постепенно манипуляции стали отражаться на важной даме, и Косте было приятно ощущать то прижимающие его голову в такт «нажимам» ножки, то случайно проскакивающее сокращение попки, да и к теплу лона, находящемуся на грани жара, вскоре добавилась просочившаяся через не слишком плотную ткань «барьера» влага. И практически сразу размокшая ткань потеряла свою былую упругость, легко позволив пальцу занять еще более «рабочее» положение поверх начавшего набухать бугорка. Однако и после этого госпожа Антонелла вела себя излишне сдержанно, что вводило Костю в легкое недоумение. Но все же вода точит камень, и палец однажды становится желанным гостем совершенно неожиданных мест. Синьора все чаще начала вздрагивать всем телом, немного забавно ерзая при этом попкой по дивану, а в месте рабочего приложения пальца изредка проскакивали хлюпающие звуки. В пользу авторского выступления говорила и рука госпожи Антонеллы периодически комкающая сброшенный рядом костюмный пиджачок. К своему удивлению Костя заметил, что и сам увлекся, вопреки опасению его второе «я» дрогнуло раз-другой и начало просыпаться ото сна.
Не успел наш герой вжиться в ситуацию со своим положением, как госпожа Антонелла довольно сильно сжала его голову коленками, а ее рука, терзавшая пиджачок, сильно ухватила модельную стрижку на голове Кости. Синьора что-то быстро и неразборчиво залопотала на незнакомом Косте языке, перемежая пулеметную очередь невнятной речи неожиданными вздохами, а зафиксированная сжатыми ножками рука нашего героя почувствовала сначала невнятную, но довольно быстро нарастающую пульсацию внутреннего пространства главного женского входа, где по-прежнему находился его большой палец. Тело госпожи Антонеллы, как колебательный контур, вошло в некий резонанс, то впадая в цепь мелких конвульсий, то на несколько секунд расслабляясь до состояния полной неприкаянности. Причем все это происходило совершенно самостоятельно, без какого-либо участия пальцев нашего героя. В активной фазе, тело дамы мелко подрагивало, то неожиданно выгибаясь, то сжимаясь, подобно пружине, фаза же недолгого расслабления наполнялась сдавленной и очень быстрой итальянской речью, из которой нашему герою удалось вычленить лишь несколько четко уловимых слов типа «фаволозо», «мио каро», да «мио тезоро». Звуки происходящего порождали более чем эротические фантазии, а дополнительно отражающееся в зеркале действо отзывалось в голове молодого человека древнейшим набатом. Что и говорить, процесс Костю немало впечатлил, наш герой и думать забыл, о чем сомневался каких-то десять-пятнадцать минут назад, ощущая лишь стук крови в голове и чрезвычайно неуютную спертость пониже живота.
Вдруг что-то произошло, и секунд на десять тело госпожи Антонеллы замерло в напряжении, Косте даже показалось, что она и дышать перестала. А затем с жалобным стоном женщина попыталась сжаться в комок. Ее колени больно стукнули затылок Кости, выталкивая его голову из своего пространства, а рука, отпустив шевелюру, снова скомкала многострадальный пиджачок.
- Дьявёло…куанто долорозо, - срывающимся голосом прошептала госпожа Антонелла, - О мьё дио …вэкьё пимпед…
Ничего не поняв, и подивившись на тему, каких только не бывает отходняков у женщин после оргазма, Костя высвободил руку из-под поджатых ножек важной дамы и повернулся к ней, привставая с колен. Собственно он не собирался так уж прямо набрасываться на госпожу Антонеллу и, грубо посрвыав оставшееся одеяние, заставлять вспомнить наверняка бурную молодость. Хотя... Мысли его двигались именно в том направлении.
Но совершенно неожиданно синьора, выставив перед собой ухоженные руки с потрясающим маникюром, несколько раз повторила жест, не способный означать что-либо иное, нежели отрицание. При этом на лице женщины отразилась почему-то гримаса боли.
- Нет-нет, мальчик мой, все нормально, - спустя несколько секунд прошептала госпожа Антонелла застывшему в недоумении Константину по-английски. – Все было потрясающе. Просто… Просто это, наверное, все, на что я сейчас способна. Ты – просто сокровище, да вот я уже - самая настоящая старая развалюха.
Немного дезориентированный услышанным, Константин замялся и начал искать глазами, куда бы присесть. Увидев его метания, госпожа Антонелла мягко погладила сиденье дивана возле своих ножек.
- Сядь так же, как и раньше, - попросила она. – Это так… уютно. Прости меня, мой мальчик, но мне надо совсем чуток времени, чтобы прийти в себя и справиться с этим.
- Вам больно? – неуверенно спросил Костя.
- Да, мой дорогой, - печально вздохнула в тот момент уже не столько важная, сколько опечаленная дама. – Но все это скоро само пройдет, надо лишь немного перетерпеть.
Так и просидели они добрых полчаса. Задумчивая синьора ласково перебирала волосы Константина, пристроившего свою голову между обнимающих ее коленок. И наш герой, совершенно отдалившись от каких-либо сексуальностей, гладил рукой по-прежнему затянутую в нейлон ухоженную ножку госпожи Антонеллы. Костя совершенно не заметил момент, когда снял с ножки туфлю и привычно начал разминать перенапряженные мышцы миниатюрной ступни, а вернулся в реальность, лишь почувствовав, что его партнерша на вечер стала приходить в себя.
- Очень приятно и весьма эротично, - вторая ручка синьорины легонько потрепала Костю за ухо. – А Вы - шалунишка, молодой человек. И я, явно разочаровала Ваши совершенно незапланированные ожидания.
Костя промолчал и, лишь сменив одну ножку синьоры на другую, продолжил массаж. Госпожа Антонелла, как ни удивительно, очень точно сформулировала его состояние. Поначалу он совершенно не горел желанием заняться с ней чем-либо интимнее пары-другой стопок вискаря, но после фееричного оргазма гормоны нашего героя изрядно потрепали ему крышу, а причинное место, на самом полном серьезе изготовившееся к трудовому подвигу, потягивало изрядно неприятными ощущениями.
- Констанзо, у меня есть к тебе предложение, - привлекла госпожа Антонелла внимание нашего героя, вдобавок несильно дернув ручкой волосы. – Оно немного… немного… пожалуй, неприличное. Но мне кажется, что это в данной ситуации будет уместно для тебя и чрезвычайно впечатлительно для меня.
Костя не стал спрашивать, о чем предложение, а лишь потерся головой о коленки синьорины в знак своего внимания. Немного подумав, госпожа Антонелла потянулась и, извернувшись, подхватила недопитый Костей бокал с виски. С минуту покатав остатки напитка, дама сделала осторожный глоток и передала сосуд Косте. Костя, улыбнувшись, одним махом допил остатки, как бы поставив точку в раздумьях.

***

- Констанзо… - синьора слегка смущалась. – Я видела твое состояние, но, к сожалению, мы имеем, что имеем. Когда-то я была молода и успела изучить мужчин в достаточной мере. Мне бы не хотелось, чтобы вечер закончился столь скомкано для тебя.
- Ерунда, - искренне улыбнулся Костя, не являвшийся поклонником минетов. – Этот раз не будет первым в моей жизни.
- Дело тут не только в этом, - смущение покинуло лицо госпожи Антонеллы, сменившись хорошо заметной хитринкой, и важная дама продолжила на ломаном, но вполне понятном русском языке, - Я просто ужжжасно говорить на русски, но практический всё понимай... Даже когда на мне говорить... Как... Рапидаменте...
Костя спал с лица, срочно припоминая, что они с компанией могли случайно ляпнуть по-русски при важной даме во время переговоров и между деловыми сторонами.
- У тебя не быть причина... Как это... Испугать... Нет... Беспокоить себя, - звонкий молодой смех снова поразил Костю, а важная дама продолжила уже по-английски. - Кроме того, твои товарищи не так уж и ошибаются в отношении итальянских боссов. Не все, конечно, ставят секс в первый ряд приоритетов, но отказаться от некоего приятного секс-подарочка после переговоров откажется далеко не каждый.
Костя смущенно пожал плечами и развел руки в стороны. Крыть было нечем, их с друзьями посчитали и переписали, как цыплят в инкубаторе. А он, Костя, в данный момент времени выглядел записной проституткой, поданной важному клиенту к пиву на посиделках. Предательский румянец все ярче разгорался на его ушах, а затем и щеках.
- Не тушуйся, Констанзо, - госпожа Антонелла снова звонко рассмеялась. – Я тоже была юной, амбициозной и жутко жадной до карьеры, пришлось несколько раз побывать и «подарочком». Но я хотела поговорить немного о другом.
Костя выразил на лице практически собачью преданность. Синьора не выдержала и, снова рассмеявшись, потрепала нашего героя по голове.
- Констанзо, мне не очень ловко тебе предлагать, - снова продолжила она почти серьезным голосом. – Я не могу принять в ЭТОМ непосредственного участия. К сожалению, теперь не могу. Но! Я бы с удовольствием поучаствовала в процессе зрителем…
Госпожа Антонелла умолкла, внимательно изучая через зеркало реакцию Кости на сказанное. Костя же, совершенно ничего не поняв, уставился на нее в ответном вопросе.
- У меня есть молодая, амбициозная и очень жадная до карьерного роста секретарша, - медленно, как будто наставляя Костю по какому-то уроку, произнесла важная дама, - и я сейчас ей позвоню...

***

В дверь каюты постучали, и госпожа Антонелла указала Костику на прихожку, добавив: «Миа каро, встречай гостью». Немного переживая за кондиции той, что окажется за дверью, наш герой направился в небольшую прихожую каюты.
Константин оставался не слишком высокого мнения об итальянских девицах. На его взгляд они были малость однобоки. При наличии неплохой упаковки в виде красивой одежды, обуви и побрякушек ухоженность местных модниц зачастую носила лишь внешний характер, да и на взгляд нашего героя большинство из них казались ему откровенно страшненькими на личики. Сколько раз он корил себя за то, что увлекшись аппетитной фигуркой впереди идущей незнакомки, мельком глянул и на личико: «Шел бы себе и мечтал дальше, а так весь задор коту под хвост».
- Жаль, что рыжуха не работает у Антонеллы секретаршей, - подумал молодой человек, открывая дверь, - эта штучка при продуманной обертке явно оказалась бы вкусной конфеткой и изнутри, один маникюр чего стоил.
Открыв до конца дверь, Костя от неожиданности даже сделал небольшой шажок назад, впрочем, смотревшийся вполне уместным и не выдавший удивления молодого человека.
- Константино, - на лице пьяненькой рыжухи образовалась довольно ехидная ухмылка. – Делицья.
- Алиссия, - Константин взял себя в руки, мало ли по какому вопросу могла зайти к важной даме молодая родственница. – Ты, наверное, пришла к госпоже Антонелле?
- Отчасти, - рыжуха игриво отставила ножку в сторону и, склонив головку на бок, окинула Костю откровенно оценивающим взглядом.
Алессия изрядно преобразилась с момента переговоров. В дополнение к рыжему колеру прихваченной заколкой гривы девушка имела на вооружении ярко красное, скорее всего, шелковое платье, заботливо облегающее фигуру до линии, которую наш герой назвал бы «чуть ниже пояса, но еще не там». Дальше шелковые объятия симпатичной вещицы теряли свой задор, и та часть, которую наш герой без обиняков назвал бы «юбка», спадала с третьей по ширине отметки женского тела свободным водопадом алых волн и складок, образуя некую квази-жидкую завесу, из которой то и дело появлялось то обнятое тонкой материей бедро, но аппетитный абрис точеной коленки. Верх бальной конструкции имел невысокий стоячий воротничок, выполненный то ли из какой-то хитрой ткани, то ли из накрахмаленного красного кружева, плавной несимметричной волной перетекающего на передний вырез и загадочно укрывая верхнюю часть груди. Понизу подола шла оригинальная окантовка черного цвета, представлявшая собой нашитые по всей окружности платья тонкие лоскутки, чем-то напоминающие бахрому, но не соединенные друг с другом. При движении сочетание цвета лоскутков и самого платья создавали впечатление неких языков алого огня, охватывающих выглядывающие из них ножки, обутые в не слишком вычурные красные босоножки на умеренном каблуке. Рукава у платья отсутствовали, а руки прикрывали две сетчатые перчатки, одна из которых имела черный цвет и доходила до локтя, оканчиваясь довольно широкой кружевной окантовкой, вторая же могла похвастаться красным колером и закрывала руку чуть выше кисти. Комплектацию живой «феррари» заканчивала красно-черная сумочка, больше всего похожая на разъевшийся кошелек и тоненькая полоска часов, являвшаяся единственной поделкой из драгметалла в черно-красной «скульптурной композиции».
Спустя десяток секунд скептического изучения, девушка хмыкнула и произнесла на совершенно правильном русском языке с ужасным итальянским акцентом: «Что-то мне подсказывает, что по большей части я тут из-за тебя…» Костя пропустил рыжуху вперед и, закрыв дверь, вернулся в зал каюты, успев разглядеть едва заметный кивок сидевшей с совершенно серьезным видом госпожи Антонеллы. Он не видел выражения лица стоящей к нему спиной Алисии, но услышал едва различимое фырканье. В следующий момент совершенно неожиданно девушка уверенно и целеустремленно подошла к стоящему около дивана стеклянному столу, отодвинула на край стоявшую там вазу с цветами, лихо закинула платье себе на спину и, облокотившись на стекло столешницы, приняла говорящую весьма о многом позу.
- Константино! Я вся Ваша! – страстно коверкая русский язык, воскликнула рыжуха и, тряхнув освобожденными от заколки волосами, тихо добавила. – Прошу не забывать о нежности…
Ситуация для Кости оказалась мало что неловкой, так еще и совершенно непривычной. С групповым сексом наш герой имел некоторое, можно сказать, шапочное знакомство, но сложившаяся ситуация выходила за рамки как группового, так и обычного секса. Константин украдкой бросил взгляд на важную даму. Лицо госпожи Антонеллы выражало полное спокойствие, как будто она выслушивала какой-то очередной доклад своего подчиненного, и лишь глаза, яростно отражающие свет бра, выдавали ее тотальную заинтересованность.
Выражения лица рыжухи Костя не видел, но, судя по слегка покачивающейся из стороны в сторону, как бы балансирующей на длинных, да еще заканчивающихся каблуками ножках попке, девица пребывала скорее в легком раздражении, нежели изнывала от волнения.
Возможно, Алиссия специально приоделась по вызову своей начальницы, а может, просто именно в таком облачении и собиралась провести праздник, осталось для Кости загадкой. Но выглядели предоставленные к обозрению секретарские тылы исключительно правильно. Черные чулки с непременной стрелкой оканчивались широкой резинкой, без кружевного излишества обнимавшей аппетитное округление вызывающе стройной ножки у самой попки, от чего казалось, что ноги девушки тщательно обведены или прорисованы и берут свое начало в районе ушей. Черные же трускик-стринги лишь намекали на присутствие белья, стыдливо прикрывая, пожалуй, только сам причинный холмик, на котором большинство уважающих себя девушек старательно культивировали свой эротический палисадничек.
Ситуация, даже опороченная своей неоднозначностью, вряд ли оставила в стороне любого мужика, мало-мальски владеющего хотя бы одним пальцем любой из конечностей. Исключением мог стать, разве что какой-нибудь упитый до состояния «умат» овощ. Костя же в тот момент к умату совершенно никакого отношения не имел. Постаравшись выкинуть из головы строящую из себя статую госпожу Антонеллу, наш герой сделал не совсем уверенный шаг к опершемуся о стол эротическому раздражителю.
Расположенная на столешнице рыжуха от этого предстала в еще более соблазнительном виде. Фигура девушки казалась облитой то ли кровью, то ли застывшим пламенем. Сошедшиеся от упершихся в стекло рук лопатки рыжухи, хорошо видные через фигурный вырез платья, слегка подрагивали и периодически плавно двигались в такт довольно частому дыханию девушки. Указательный пальчик руки, затянутой в черную перчатку, размеренно «ковырял» стекло столешницы, а его родной «красный брат» брат совместно с большим пальцем теребил в попытке накрутить на себя рыжую кучеряшку. Алисия полулежала на столе, положив на него щеку, и ее дыхание рисовало на стеклянной столешнице то появляющиеся, то снова исчезающие мистические узоры. А еще Костя заметил в отражающей поверхности стекла, что закрывшая глаза рыжуха скрытно и немного злорадно улыбается.
От этого на ничтожный миг Косте показалось, что его накрыла волна идущего от девушки тепла, и молодой человек порывисто поднес свои ладони к слегка раскачивающейся женской попке, но так и не решился притронуться к ней руками. Вместо этого он опустился на колени и осторожно, как будто прикасался к тонкой фарфоровой вазе, едва касаясь пальцами обеих рук, начал обвод контуров стройных ножек. И хоть Костя и не коснулся открытого тела Алиссии, положив свои руки на нейлон чулок, девушка вздрогнула, как будто ее окатило то ли жаром, то ли холодом. И пока его руки следовали изгибам нейлоновой дороги, возмутительница спокойствия превратилась в замерзшую статую. Лишь когда заботливые и нежные кисти, миновав забранные в клетку босоножек ступни, приступили к обратному восхождению, «жертва начальственного произвола» оттаяла. Но ни в первое, ни во второе «восхождение» Костя не сошел с нейлоновых троп и, лишь слегка прижав небольшие мило обтянутые резинкой припухлости, возвращался вниз. А в третий раз попка девушки, как бы совершенно случайно дернулась, едва не поймав одну из Костиных рук, делавших восхождение по внутренней стороне бедра. Поймать ловкую ладонь не удалось, а от излишних стараний на тонкой сеточке черных трусиков-стрингов появилась проступившая наружу капелька прозрачной влаги размерами не больше мелкой оливки.
Костя уже давно и напрочь приписал себя к гурманам естественных женских духов. Вопреки несведущим ханжам, кроме эстетического наслаждения от мысли, что дама «течет» именно по нему, знатоку запах мог сказать о многом. И если по какой-то причине запах «не подходил», значит, благоразумнее всего в таком случае было бы и не продолжать спонтанное начинание, ибо мощный компьютер под названием «подсознание», сделав титанические счисления и прошерстив базы генетической памяти, сигнализировал хозяину о невидимой ему опасности. Лично Костю подходящие «духи» пёрли воистину со страшной силой, совершенно бессовестным образом заставляя испытывать катастрофическое стеснение в верхнем отделе брюк.
И шаловливая «мокринка», ставшая еще более заметной из-за оттопыренной попки, укатала Костю, как Савраску крутые горки. Молодой человек, подавшись вперед, аккуратно, как парфюмер-дегустатор, втянул воздух. Сложный запах из легкого мускуса, лёгкой морской свежести и еще какого-то ноу-хау матушки природы ударил в голову. С замиранием сердца Костя смаковал его, чувствуя, как катастрофически быстро нарастает теснота в причинном месте, и почему-то краснеют уши. Зачем-то вспомнилась важная дама, казалось, так и не пошевелившаяся с начала этого странного действа. Костя осторожно понюхал тот самый палец – пахло почему-то духами, и в запах лишь самым краешком вкрадывался мускус с легкой ноткой каких-то то ли цитрусов, то ли цветов.
Чем дальше, тем более эпизодический характер носили воспоминания нашего героя. Сначала он отлично помнил первое прикосновение рук к открытой коже на попке рыжухи, вызвавшее кошачье потягивание всего тела девушки. Осталась в кладовке воспоминаний и его ладонь, пойманная горячей даже через сетку перчатки рукой. Трусики-стринги, с какими-то хитрыми застежками по бокам, упавшие влажной черной тряпочкой на пол между красных туфелек и прозрачная тягучая капелька, собравшаяся на бугорке-бусинке в навершии интимной женской улыбки. Дальше случилось первое прикосновение Костиного языка к бессовестно мокрым «нижним» губам и последующие сдавленные то ли жалобы на судьбу, то ли писки о помощи со стороны владелицы тех самых губ. Хорошо запомнился из-за большой разности температур момент первого проникновения, к тому же сопровождавшийся таким сильным «подмахом» со стороны рыжухи, что даже мохнатые бубенчики слегка заныли. А вот чудесное появление презерватива, который Костя обнаружил лишь после того, как он предательски порвался, превратившись в какой-то розовый дурацкий колпак на его втором «я», совершенно выпало из бытия. Молодой человек не стал огорчать девушку произошедшим событием, разве что отметил его для себя, вычеркнув из плана мероприятия некоторые его концовки. Из последующего Костя запомнил лишь употребленные позы, которых на поверку оказалось всего лишь две: первая, что случилась изначально, врезалась в воспоминания потрясающим зрелищем практически всей фигуры употребляемой по самому природному назначению рыжухи и упругой попкой, живущей в руках Константина какой-то своей жизнью; а вторая, практически такая же офисная реализация, когда обладательница рыжих кудрей на столе, и феерические ножки в красных туфельках лихорадочно бьются в его Костиных крепких ладонях.
В тот момент Костя совершенно и думать забыл о взиравшей на затянувшую нашего героя фантастически бесстыжую инсталляцию зрительнице. То ли госпожа Антонелла вела себя тише воды, ниже травы, то ли Костя столь увлекся процессом, что совершенно выкинул ее из головы, но, тщательно нагрузив мозг в поиске воспоминаний, герою удалось смутно припомнить лишь периодические едва различимые прикосновения к его спине. И лишь в те самые едва уловимые секунды, когда он загодя вынырнул из рыжухи своим вторым «я» и на миг завис в пустоте перед генетическим фонтанированием, нежная и даже где-то заботливая рука аккуратно обняла его спрятанный в подобравшиеся мешочки семенной фонд, фактически послужив спусковым триггером.
После ослабления бури в Костиной голове запечалилась воистину незабываемая картина. Рыжуха с задранным под самое горло кровавым платьем и увитая кучеряшками непослушных волос в глубоко расслабленной задумчивости пробовала спиной на комфортность стеклянную столешницу. Среди взлохмаченных растрепанных волос лицо героини настольного слияния проступало лишь частично, открывая нашему герою только загадочную улыбку. Расслабленные и сведенные за головой вместе руки теребили длинный рыжий локон, наматывая его то на один, но на другой палец. Одна из ножек, лишенная красной обувки, покоилась на Костиной груди, легонько ковыряя ее пальчиком, а вторая обладательница модельной босоножки лежала на плече нашего героя, невольно лаская шею легкой шершавостью нейлона. Чулки своих позиций так и не сдали, лишь один из них слегка посунулся с аппетитной припухлости возле основания ножки. А поверх всего этого тянулось три дорожки из капель известной многим дамам белесой жидкости. Как будто в результате тщательного прицеливания самая длинная из них, перечеркивала девичью грудь с остатками скомканного платья и создавала на залапанной стеклянной поверхности стола экспрессивный узор, упиравшийся в красную лежащую на боку и оскорбленную лишь небольшой капелькой босоножку. Вторая дорожка едва доставала до ложбинки между грудей рыжухи, медленно образуя стекающей речушкой «молочное» озерцо в районе пупка. А третья, самая немощная, на излете смогла оставить лишь белесую полоску, отчетливо заметную на черном чулке и в конечном порыве упавшую, видимо, для орошения на рыжую клумбочку лобка Алисии.
Потянувшись, Костя глубоко вздохнул и, как будто очнувшись, отпустил сжатые ладонями в районе коленок ноги девушки. С ужасом осмотрев обиженные таким отношением ножки, наш герой кроме синяков у коленок обнаружил еще и ужасный отпечаток на лодыжке, который в отчаянии тут же поцеловал.
- Это ничего… - едва слышно прошептала Алисия на по-смешному ломанном русском языке. – Это все уйдет. Я буду помнить совсем другое… Может быть даже сфотографирую их на память, когда пойду принимать душ.
Небольшая тень от загороженного света бар упала на стол, поползла по нему, накрыв лицо рыжухи и вызвав на нем ухмылку. Практически бесшумно в поле зрения вступила госпожа Антонелла. Теперь лицо важной дамы вряд ли можно было бы назвать бесстрастным, хоть она всячески и пыталась выглядеть именно так. Костя невольно подмигнул недавней зрительнице, как-то вдруг поняв, что совершенно не стесняется этой суровой женщины, будто пару минут назад она тоже была его партнершей по стеклянному столу. И от Костиного взгляда внутри госпожи Антонеллы что-то растаяло. Ее ладошка неуверенно коснулась сначала щеки нашего героя, немного пошуршала слегка отросшей щетиной, спустилась на грудь, слегка сжав ее, перескочила на плечо и, добравшись до затянутой в нейлон ножки Алиссии, заскользила по ней вниз. Видимо, не ожидавшая этого рыжуха, удивленно раскрыла глаза и даже сделала вдох, но что-либо сказать так и не решилась. Тем временем потерявшая робость рука госпожи Антонеллы добежала до широкой резинки чулка, слегка сжала аппетитную припухлость и соскочила на рыжую клумбочку. Несмело погуляв вокруг белесых капель, да так и не решившись их тронуть, указательный палец важной дамы побрел вверх по животу рыжухи, вызвав непроизвольное сокращение мышц живота. От этого «молочное» озерцо пупка выплеснулось на сторону, накрыв холеный пальчик госпожи Антонеллы. Пальчик то ли возмущенно, то ли удивленно замер и, немного поелозив по мокрой коже животика рыжухи, заскользил по мокрому следу в сторону ложбинки между грудей. Все это время Алиссия, казалось, даже не дыша, взирала на свою начальницу.
Костя вряд ли смог разобраться во взаимоотношениях присутствующих в каюте дам, но по реакции рыжухи госпожа Антонелла позволяла себе нечто, явно выходящее за отведенные ей же рамки.
Добравшись до покрытой тканью скомканного платья груди девушки, пальчик важной дамы уверенно проследовал под ткань, обнажая грудь. Скользнув пару раз вокруг мигом затвердевшего соска Алисии, пальчик покинул его, очутившись на следующий миг в молочном озерце пупка. Немного «помутив воду», пальчик вернулся на грудь Алиссии и продолжил кружение по соску, покрывая его ставшей практически прозрачной, но до сих пор тягучей влагой. Алиссия по-прежнему притворялась статуей, а Костя с интересом наблюдал за процессом, совершенно утеряв робость перед важной дамой. Пальчик игрался с напрягшимся соском, пока вязкая жидкость не высохла. А затем госпожа Антонелла уверенно обмакнула своего посланника в озеро пупка, поднесла его к своему лицу и, осторожно понюхав, несмело лизнула. Чуточку «покатав» вкус во рту, как дегустатор, важная дама полностью взяла кончик пальца в рот. Косте показалось, что Алиссия перестала не только дышать, но и моргать. А в следующий миг госпожа Антонелла, так и не вынимая палец изо рта, как-то смущенно улыбнулась, и ее холеное и отвыкшее от эмоций лицо густо залилось румянцем. Порывисто повернувшись, важная дама целеустремленно двинулась в сторону кухни.
- Инкредибьле, - прошептала рыжуха. – Соло ке нон кредо…
- Тут такое дело, - немного замялся Костя, показывая на остатки презерватива. – Порвался…
- Я заметила, - фыркнула рыжуха. – Забудь. В здешней аптечке есть все, что надо, даже если бы ты забрызгал меня

*** продолжение***

- Да она вполне себе милая и даже симпатичная женщина, - высказал Костя свое мнение, отпуская запавшие в душу ножки рыжухи и помогая ей встать со стола.
- Милая!? – фыркнула Алиссия. – Я уже и забыла, что такое можно употреблять по отношению к этой мраморной статуе…
Вечер, вернее ночь подарка, для Кости закончилась совершенно неожиданно. Быстро собрав себя «в кучу», он заглянул в кухонный отсек каюты и застал стоявшую у окна госпожу Антонеллу. Свет в отсеке был потушен, и силуэт важной дамы едва угадывался на фоне светлой стены. Женщина, обняв себя руками, глядела в открытый иллюминатор на проплывающие в темноте огоньки недалекого берега.
- Синьора, - попытался начать разговор Костя.
- Это был чудесный вечер, Констанзо, - перебила его госпожа Антонелла. – Я без преувеличения могу сказать, что подарок удался, пусть не надолго, но я пожила настоящей жизнью. А теперь проводи, пожалуйста, Алессию. Если отбросить амбиции, и безумную тягу к карьере она останется весьма славной девушкой.
- Спокойной ночи, - Косте почему-то стало жаль важную даму, которая явно находилась в печали.
- Доброй ночи, Констанзо, - госпожа Антонелла сделала жест рукой с винным бокалом. – Впереди суббота, и я бы с удовольствием показала тебе любой из городов Италии, но я буду занята. Так что пожелай Алессии доброго сна, завтра экскурсией будет заведовать она. Вы вольны гулять просто и не просто, я требую лишь одного: все случившееся в данной каюте этим вечером умрет в ней, не доходя до порога. Для всего остального мира мы лишь мило побеседовали за бутылочкой вина.
Постояв еще с полминуты в тишине с силуэтом сильной, но не совсем счастливой женщины, Костя тихо удалился и, дождавшись Алиссию, покинул самую дорогую каюту круизного лайнера. Алиссия жила четырьмя палубами ниже, и добраться до ее каюты стоило нашему герою некоторого количества моральных сил. Дело стало за малым: если наряд Константина приобрел лишь некоторую помятость ночного гуляки, то заляпанная, а местами насквозь пропитавшаяся некоей засохшей жидкостью ткань платья в полный голос вопила любому встречному о случившемся. Наконец, закрыв за Алиссией дверь каюты в половине пятого утра, наш герой глубоко вздохнул отчасти облегченно, а отчасти с немалым сожалением.

***

С друзьями-коллегами Костя вновь встретился лишь в воскресенье на приеме у госпожи Антонеллы. То ли в отместку им, то ли в поощрение нашему герою руководство Кости было поставлено в известность важной дамой, что подарок ей пришелся по вкусу, и она ангажирует его на весь субботний день. Так что наш герой был разбужен лишь глубоко после завтрака довольно требовательным стуком в дверь.
Протирая заспанные глаза, Костя без каких-либо задних мыслей, как был в часах и цепочке с крестиком, приоткрыл дверь, надеясь узреть там на выбор: хмурую от похмелья, злорадно ухмыляющуюся, либо любопытную морду кого-то из своих друзей. За дверью обнаружилась хитро ухмыляющаяся Алиссия, и, явно не собираясь стоять на пороге, девушка уверенно вошла в каюту Кости, слегка подвинув замешкавшегося в дверях постояльца.
- Константино, уж полдень близится, а Вы все без штанов, - с пафосом продекламировала рыжуха, фыркнув от кинутого на нашего героя взгляда. – Через час мы отправляемся в Рим, тебе, милый друг госпожи ЭйДи, придется поторопиться!
- Так мы приходим в Неаполь только к вечеру, - пробурчал Костя, неловко заворачиваясь в полотенце.
- Да полно Вам, нас отвезут на корпоративной яхте, - возразила Алиссия, поддевая наманикюренным пальчиком полотенце на поясе нашего героя. – Комплята делицья! Как я это вчера проглядела!
Из-за временного лимита ничего в каюте не вышло, насмешливая рыжуха лишь раздразнила Костика, вынудив по пути к палубе для причаливания яхт прикрываться спереди своим невеликим рюкзачком. Тем не менее, поведение проказницы скорее радовало, чем напрягало нашего героя, громогласно говоря, что сегодня у него снова случится нечто с этой рыжей итальянской бестией.
Наступивший день у Константина выдался исключительно удачным. Видимо, получившая широкие полномочия от из-за чего-то расщедрившейся госпожи ЭйДи рыжуха на ходу поменяла все намеченные изначально планы, избавив не слишком уважавшего курортную Италию Костю от осмотра достопримечательностей. Взамен, «подарочная парочка» смогла устроить себе междугородные покатушки на корпоративной феррари, побывать на каком-то известном автосалоне, походя перекусить в чрезвычайно элитном ресторане и даже покататься на лошадях, принадлежавших важной даме. А на исходе дня их ждало предоставленное в полное распоряжение одно из загородных имений госпожи Антонеллы. Не обманув ожидания Кости, случился и ряд «нечто» с рыжей бестией, и эти «нечто» начались прямо с салона яхты, да так периодически и всплывали в разных местах казавшегося хаотичным маршрута «подарочной парочки». И, пожалуй, самое исключительное «нечто» произошло в салоне выставочного ниссана «Патрол», где рыжуха совершенно неадекватно восприняла Костины признания в любви к машине, фактически принудив его к порочным действиям. По большому счету посетителей в выставочном зале по причине его скорого закрытия оказалось немного, да и машинка стояла обособленно. Лишь появившееся в какой-то момент раскачивание выставочного экспоната привлекло внимание одной из минималистически одетых девчушек-завлекушек. Но та, увидев происходящее внутри действо, проявила молодежную солидарность, хоть и не пожелала отойти от заднего окна выставочного авто. В результате машина нисколько не пострадала, а в смущении осталась лишь обнаруженная в конце испытания автомобиля на семейность молодая работница салона.
За вечер на загородной вилле говорить, несомненно, стоит, но лучше делать это отдельной историей. То «нечто» у «подарочной парочки» оказалось как самым продолжительным, так и самым комфортным. Как мог бы сказать пошляк Игорь: «Жили они в тот день долго и счастливо, да и кончили в един момент…Пять раз с передышками». Лишь одна тема тщательно обходилась молодыми людьми – забытый всеми вечер пятницы. Вернулась из отдыха «подарочная парочка» вполне довольной, как собой, так и проведенным временем, и разве что слегка бледный вид, да изрядно макаронная походка выдавали случившиеся в день с ночью излишества.

***

Считая себя обязанным, Константин с рыжухиной помощью смог совсем кратенько переговорить с важной дамой. И кроме искренней благодарности, осмелился задать и терзающий его вопрос:
- Синьора, но почему Алиссия? – не понимая спросил он, - Вы же можете всю жизнь испортить этой замечательной девушке! Я не осуждаю Вас, но ведь для такого пикантного действа можно было отыскать иные, не столь завязанные на вас, кандидатуры.
- Констанзо, я отвечу тебе, хотя вовсе не обязана этого делать, - госпожа Антонелла посмотрела в лицо молодого человека чрезвычайно серьезно. – Тому есть масса причин, изложу основную. В свои неполные двадцать пять Алессия чрезвычайно напориста, амбициозна и мало разборчива в средствах. Мне часто кажется, что при желании она способна снять с конкурентов на ходу не только понравившиеся ей туфли, но и отдельно подметки от них. При этом девушка мало отдает отчет, чего могут стоить ее поступки окружающим ее людям. Я же просто хочу четко дать ей понять, на какие жертвы готовы пойти многие парни и девушки ради карьеры, и какими угрызениями совести можно обзавестись в результате бездумных действий. Моя помощница рано или поздно станет начальником и должна четко знать, из каких ступенек состоит эта непростая лестница.
Костя враз растерял все готовые сорваться с губ претензии на счет взбалмошной начальницы Алиссии. Серьезно кивнув, он лишь поцеловал ручку важной дамы и еще раз поблагодарил за подаренную им а Алиссией субботу.

***

С друзьями Костя встретился уже после случившихся переговоров с госпожой Антонеллой, что породило изрядное количество вопросов, на которые Костя отвечать не особо спешил.
- Пасаны, ну дайте поспать человеку, бросившему в горнило общего дела свою честь вместе с телом, - взмолился очередной раз Константин, пристраиваясь в салоне такси. – Я потом… Расскажу… Ага, обязательно…
Призвать к ответу «наглеца» смогли лишь после посадки в самолет, до которого слегка проспавшееся в аэропорту тело вполне смогло доковылять самостоятельно.
- Друг Костя, срочно ответь на вопрос, - требовательно показал кулак Игорь. – Ты ее все-таки стреножил или как? А то она у себя в офисе вся при себе и с иголочки, а ты - в хлам и прямо к такси?
- Та нет… Что Вы за чушь несете! – возмутился практически искренне наш герой. – У нас и разговора такого не было. Вы вообще помните, сколько ей лет-то?!
- Сколько-нисколько, - передразнил Игорь. – Лет как раз столько, что она на полную катушку должна знать, что делать с той мохнатой штукой и пользовать ее на износ, как в последний раз! Колись, скотина!
- Насяльника, как естя сыказу, - сделал Костя «узбекское лицо», - Может, она и шпынькается с кем, но я явно не в той очереди стоял. Мы посидели, поговорили за жизнь, пригубили пузырек какого-то безумно дорогого шампуня. Я даже стал сильнее жалеть, что там вокруг баб море, и кое-кто из них совсем не прочь шнурка подергать, а тут приходит та рыжуха.
- Которая по перспективным проектам? – глаза Петра максимально округлились и активно стали взбираться на лоб. – Я думал это ее внучка или там племянница…
- Я тоже так думал, - фыркнул Костя, почувствовав в штанах издержки воспоминаний по рыжухе. – Только все мы того: не то думали. Алиссия действительно у нее работает и вечером чего-то принесла ей по бумагам. Антонелла их схватила, как будто там неопубликованное продолжение «Рабыни Изауры», и все. Мы с Алиской треснули еще два пузыря шампуня, а потом начальница ее отпустила, ну и меня тоже.
- Так ты все это время шурупил эту… - Игорь аж спал с лица. – Эту…
- Потрясающую! Нет, просто феерическую девушку, - прервал его потуги Костя. – Ну что, вопрос закрыт?
- Какой закрыт! – возмутился Петр. – Колись по полной, чтоб до самой жопы! Где, когда, сколько!
- Может, еще и как рассказать? – фыркнул Костя.
- С этого и начинай, - Игорь опять показал кулак. – Поди, просрал всю колхозную казну, холоп!
- Обижаешь, насяльника, - Костя снова включил «узбека». – Вся банкета за щёта ба-а-альшой деловой зеньсина. Как она сказаль, так работника и сделаль. Зеньсина сказаль катася красный феррари, мы каталься, зеньсина сказаль кусай рестарана, мы кусаль, зеньсина сказаль катася коника, быль коника…
- Зеньсина и перспективную покаруслить сказаль? – передразнил Петр Костиного «узбека».
- Нет, зеньсина это не сказаль, - Костя сделал гордое лицо. – Но он эта подумаль! А мы с переспективная работнися пересепектировались узе сами. Така сказать инисиатива проявиль. Вот!
- Слышь, клоун, - Игорь тоскливо поглядел в глаза Косте. – Не делай так, чтобы я умер, скажи, что ты пошутил?

***

Поездка прошла не зря, и дело по представительству мало-помалу набирало обороты. Даже по проекту Петиного отца велись более-менее конкретизированные переговоры. Косте работы прибавилось, и какое-то время он даже вспомнил, что такое недосып по работе, а не по бабе.
Прошло два месяца, да и третий перевалил за «гору», осень давно покинула разряд «ласковая» и перешла к определению «передрыщица». С лучшей половиной человечества у Кости наблюдались какие-то буксовки, вызванные небывалой загрузкой по работе. И вопреки поговорке: «У природы нет плохой погоды, во всякую погоду благо дать», обделенные вниманием «старые» подруги отдаться Косте может и были готовы, но вот ловить момент его доступности явно не спешили. А новых «изюминок» нашему герою искать как-то вдруг оказалось совершенно некогда. Он даже на святые покатушки «в говнище» бессовестно забивал, несказанно огорчая спаянную джипперскую компанию.
Номер не определялся, но мобильник явно не собирался оставлять Костю в покое.
- Ладно бы Любочка ломилась в дверь, чтобы скрасить, да что уж там конкретно ОБЛЕГЧИТЬ мою холостяцкую жизнь, - пробурчал Костя. – Ну или не на такой уж худой конец Настёна… Так звонит же какой-нибудь жирный меркантильный мужик, де еще и в далеко нерабочее время.
- Константино? – Костя не то, чтобы имел право не узнать этот смешно коверкающий русский язык голос, он просто едва не кончил прямо в штаны, услышав его. – Это ты или мне дали неверный номер?
- Алиска… - выдохнул наш герой. – Сюрприз, черт подери!
- Да, я такая, - фыркнули в трубку, игриво добавив. – А я тебя хочу… видеть.
- Не помню, чтобы я был против, - в горле у Кости пересохло. – Но где я, а где Италия с тобой.
- Да… Это есть печально со всех сторон, - девушка вздохнула. – А я тебя очень вспоминаю.
Противно заверещал домофон. Прикрыв трубку, Костя смачно выругался и, скользнув в прихожку, тыкнул открывающую дверь кнопку. Костина квартира была последней в списке и ему не домофонил разве только ленивый, забывший или не знавший в какой квартире живет кто-то там его шибко знакомый. Когда избавившийся от дурного дела Костя снова приложил к уху трубку, в ней жили лишь гудки отбоя. Сердце замерло, и на нашего героя упал всего лишь целый мир. В сердцах выматерившись девятиэтажным, как раз по количеству этажей в доме матом, он запустил ни в чем неповинным телефоном в подушку кресла. На время обретший душу летчика кнопочник-двухспальник самоотверженно протаранил обивку и, отскочив, четко влетел под диван.
- Вот жеж гад! А если Алиска опять позвонит?! – возмутился Костя и полез под диван.
И тут же квартирный звонок, истошно завопив, сообщил, что у двери изловлен посетитель.
- Как вы меня задрали! – прокричал Костя куда-то в параллельный мир и, показав туда же «палец», продолжил ловлю сбежавшего девайса. Тут же девайс, не заставив себя ждать, зазвонил. Взбешенный обстоятельствами Костя всячески пытался вынуть гадскую зверюгу из-под дивана, а когда все же настиг застранца, отодвинув спальную принадлежность, звонок сбросился.
- Убью! – завопил Костя на телефон, но тут же был отвлечен звонком у входной двери.
- Достали, - пяток раз вдохнув-выдохнув, Костя открыл дверь и обмер.
Белый простенький плащик, совершенно не резонировал видом с чрезвычайно модельными и на все сто процентов итальянскими белыми кожаными сапожками. А прозрачный зонтик из разряда «все по сто» с россыпью не успевших соскочить в теплый подъезд капель не мог лежать даже в одном магазине с белой породистой сумочкой. Девушка в таком прикиде смотрелась исключительно несуразно, но все это моментально обратилось прахом несущественности, потому что у нее имелись длинные вьющиеся рыжие волосы, прихваченные белой заколкой.
- Чай. Ванная. Теплая постель. Горячий секс, - девушка протянула Косте зонтик с сумочкой, делая шаг в квартиру.
Сумку Костя удержал, а вот зонтику так сильно не повезло. В прочем, через миг похожее надругательство произошло и сумкой. И не важно, что плащ оказался холодным и мокрым, а сапожки оставляли на стене мистические следы. Алиссия испепелила его разум, сделав незначительным неисчислимую тьму вещей, которыми он зачастую попрекал своих друзей-приятелей. Костя не запомнил, кто закрыл дверь, как не придал значения сваленным из прихожки курткам-пальто и рассыпанной с полки обуви. С трюмо вмиг исчезли все вещи, включая святая-святых - вай-фай рутер. Плащ, сапоги и какой-то пиджак снимались без отрыва от процесса покрытия поцелуями сидящей на низеньком трюмо Алиссии.
- Ладно. Ладно, я передумала, - прошептала рыжуха, задыхаясь, - Чай и ванная идут лесом. Постель пусть будет опциональной. А начнем мы с секса и прямо сейчас!

***

Бессовестно наврав начальству, Костя взял отпуск на три дня, подумав, что любимая контора не помрет, а такого случая жизнь может больше и не дать. Алиссия приехала в Россию на ЦЕЛЫХ три дня по каким-то совершенно секретным делам конторы и просто не смогла упустить шанс. На удивление Кости фееричная рыжуха не забыла ни его, ни того самого случая, фактически кинувшего их в объятия друг друга, даже не спрашивая их пожелания. И даже если у рыжей красавицы имелись какие-либо постельные победы на родине, девушка моментально сдетонировала, как будто провела прошедшие два с хвостом месяца в женском монастыре строго режима. И рыжуху, казалось, совершенно не волновали вопросы типа «где», «как», «почему», ее вело определение «с кем». А после того, как Костя помог ей перевезти с аэропорта два миленьких чемоданчика, все кроме «с кем» совершенно перестало существовать.
И был день, и была ночь, и ни один из вновь укомплектованной «подарочной парочки» не заметил столь несущественной, но от этого не менее неумолимой формы протекания вселенских процессов, как время.
Закончив третий день на даче у друзей, «подарочная парочка» встретила там же и четвертый. Странно, но Косте совершенно не приелись стремительные отношения с одной и той же женщиной, хотя никто из них, похоже, не поверил в любовь.
- Нам надо быть сегодня… сейчас… - не до конца проснувшаяся рыжуха смешно стала тыкать в клавиши своего коммуникатора, клацая коготками, как кошка. – Смотри вот адрес. Ты знаешь, где это?
- Конечно, - поцеловал Костя протянувшую телефон ручку, лишь на секунду глянув в телефон. – С тобой куда угодно. Только не пойму, зачем тебе туда перед самым отъездом? Может, лучше погуляем по городу? Наверное, для тебя вчера выпал первый снег. Красотища!
- Это чрезвычайно! – усилила сказанное поднятым пальчиком рыжуха. – Очень важно. Надо ехать!
- Надо, так надо, - с некоторым сожалением согласился Костя, тут же потянувшись под одеялом к рыжей жертве утренних домогательств.

***

За каким-то чертом судьба в лице рыжей итальянской бестии притащила Константина фактически в последний день перед расставанием с Алиссией к автосалону «Ниссан». Наш герой уважал эту марку авто, но в тот момент сильно и абсолютно бесповодно обиделся на нее. И хоть Костя с трудом себе представлял, как именно надо провести последние часы перед расставанием с взорвавшей его душу и бытие девушкой, сидение в холле салона с унылым кофе явно не имело к этому никакого отношения.
- Мне нужен твой паспорт, - безапелляционно потребовала Алиссия. – Только не говори, что забыл, я тебе раз пять утром напоминала.
- Держи, - протянул Костя рыжухе свою загранку, даже не удосужившись узнать зачем.
- Этот документ не годится, - наморщила нос Алиссия. – Нужен другой, для внутри страны.
- С меня особо нечего поиметь, - улыбнулся Костя, - но все же, зачем?
- Сейчас все узнаешь, - сделала девушка какой-то хитрый жест пальцами. – В принципе, все решается за деньги, и твой паспорт разве для уже совершеннейшей формальности просят. Я же хочу, чтобы… ниссун проблема…
- Да какие у меня могут быть проблемы с «Ниссаном»? – усмехнулся Костя.
- Рагаццо шокко, - Алиссия, как учительница в классе показала на Костю указательным пальцем. – Первое – «нет проблем», а второе – это про тебя, глупый мальчишка.
Отчитав Костю, рыжуха прияла вид оскорбленной принцессы и, постукивая каблучками, двинулась куда-то внутрь салона. Глядя на уходящую рыжуху, Костя чувствовал нарождающийся где-то в груди холод. Все три дня он жил только ей, но так и не смог наполнить себя рыжухой до краев.
- Блин, надо взять ее итальянский телефон и если не выпросить, так хоть спереть что-то на память, - пришла мысль. – А если это совсем? Если я ее больше не увижу? Как быть, если мы живем совершенно на разных полюсах жизни? Только в кино можно все решить по щелчку пальцев…
От раздумий Костю отвлек настырный автомобильный сигнал где-то на улице. Какой-то редискоид не унимался уже добрых двадцать секунд, испытывая на прочность нервы посетителей и персонала автосалона. Костя глянул в огромное окно. Сигналили явно из белого нисана «Патрол», стоящего прямо у входа. И, как будто, увидев его взгляд, плохо различимый за стеклом водитель снова вдавил клаксон раз-два-три, словно приглашая Костю выйти.
Воспоминания молодого человека снова ринулись сначала к Алиссии, а через нее в Италию двухмесячной давности и как будто сами по себе сконцентрировались на одном из «нечто», случившемся в похожей машине. Костя усмехнулся и повнимательнее вгляделся в сигналившее авто. Водитель, как будто снова прочитав мысли нашего героя, протяжно засигналил.
- А ведь авто практически один в один, - подумал Костя, и тут его проняла мысль. – Алиска?
Не очень-то веря в свою догадку, Костя вроде бы невзначай направился к внешнему стеклу салона. И с каждым его шагом все четче проявлялся водитель шумного авто. А когда за стеклом мелькнули рыжие кудри, Костя понял, что сигналили именно ему, тугодуму Косте.
Уверенным шагом Костя вышел из салона и сел в авто.
- Помнишь, рогаццо шокко? – на лице рыжухи проступила хитрющее выражение. – Салон? Италия?
- Могла бы и не спрашивать, - Костя погладил девчачью руку, лежащую на руле. – Италия. Салон. Зрители…
- Константино, ну ты разве не видишь?! – рыжуха звонко рассмеялась. – Это же есть та самая машина!
- Откуда? – Костя совершеннейшим образом выпал в осадок.
- ЭйДи после нашего «выходного» выпытала все наши подвиги на самом корню, - улыбалась, рассказывала Алиссия. – А когда услышала про машину, тут же купила ее. Ну а переправить, растаможить и оформить больших сложностей не составило.
- Так это подарок госпожи Антонеллы? – еще больше удивился Костя.
- Местами, - загадочно ответила рыжуха. – Лучше не спрашивай, но идея и воплощение мои. На то, чтобы она созрела, потребовалось целых полтора месяца! И вообще, нечего удивляться. Эта машина, конечно, будет напоминать тебе о моей двоюродной тёте, но обо мне она будет просто кричать! Так что можешь возить в ней своих знакомых женщин, в каждой из них ты лишь снова и снова увидишь меня. А теперь забирай мои чемоданы из салона, и быстро едем в аэропорт!
Прощаться Костя не любил, возможно, Алиссия тоже не слишком жаловала эту процедуру. Не было ни слёз, ни прочей сырости. Лишь печальные лица обоих «подарков» говорили о сути момента. В полном молчании рыжуха прошла регистрацию, и когда она уже повернулась к нему спиной, Костя не выдержал:
- Мы еще увидимся? – крикнул он явную глупость.
Алиссия, услышав его, остановилась, затем медленно повернулась. И на ее лице он увидел едва различимые дорожки слез. Сделав несколько порывистых шагов, рыжуха приблизилась к рамке металлодетектора:
- Ты думал так просто сбежать от меня, рогаццо шокко, - прошептала она. – Нет, Константино, через два года я заканчиваю стажировку у двоюродной тёти и стану по-настоящему самостоятельной. Мне дадут в управление какую-нибудь дочернюю компанию концерна, и очень велика вероятность, что это будет одно из строящихся производств в этой стране. Так что гуляй, Константино, свои последние свободные годы, но веди себя прилично, рогаццо шокко. Я за тобой обязательно вернусь, но винить тебе за все придется Эй-точка-Ди-точка…
В очередной раз огорошенный Костя с глупой улыбкой на лице провожал звук удаляющихся каблучков рыжухи, совершенно не замечая двух украдкой смеющихся девчат-пограничниц из зоны контроля.

Перед прочтением, возможно, стоит послушать упомянутые в рассказе композиции, может статься, удастся поймать волну, на которой писался рассказ.
- Ария, "Улица роз"
- Ария, "1100"
- Rammstein, "Feuer und Wasser"
- Rammstein, "Stirb Nicht Vor Mir"



FEUER UND WASSER.
Константин Хвостополосатов.


Дигон считал себя ученым. И как любой ученый в своей области был чрезвычайно любопытен, за что периодически расплачивался разного рода ущербами, изредка связанными и с вредом для здоровья. Со временем, казалось бы, любопытство должно было поумерить свой пыл, но изменились лишь методы, да подход к изысканиям интересующих ответов.
Сконструированная им структура выглядела сыровато, но, судя по произведенным расчетам, должна была работать. А вот если она заработает, тогда и придет время поработать над ее оптимизацией. В сыром же виде разница в первую очередь должна коснуться энергозатрат. Но на такие вещи Дигон смотрел скептически. По его мнению, любой уважающий себя пси-конструкт должен был хотя бы изредка работать на пределе своих возможностей. Такая практика не только давала уверенность, но и вела к неспешному, но доказанному расширению внутренних ресурсов организма. Правда, большинство его коллег по цеху либо побаивались такой эксплуатации своих возможностей, либо откровенно ленились, ссылаясь на некую опасность такого рода практик. Дигон никогда не винил их и уж тем более не посмеивался. Каждый пси-одаренный, по его мнению, имел право на самоопределение.
Уже подключив природную составляющую сил, экспериментатор понял, что процесс идет не так и норовит выскользнуть из-под контроля. Собственно, вариантов оставалось всего два: сбросить энергию вовне на установленные в лаборатории энергонакопители или попытаться обуздать наполненную энергией стихии структуру. Первый путь обеспечивал его жилище энергией минимум на полгода, но вынуждал к паре недель безделья до восстановления собственных ресурсов. Второй – и являлся той долей опасной вероятности, из-за которой многие не спешили рисковать своими способностями. Потратив на решение пару ударов сердца, пси-конструкт решил рискнуть…

***

Кора дерева оказалась бугристой и не слишком приятной. Кроме того, Дигон чувствовал в растении прорву энергии, но никак не мог к ней пристроиться. Как будто потребную для питься воду сдерживало какое-то препятствие.
Непокорная структура долго капризничала, совершенно измотав Дигона, и он уже не был уверен, все ли прошло так, как он планировал. Структура задумывалась, как прорыв в порталостроении и при успешной реализации позволяла ее обладателю строить свой личный портал-переход – давнюю мечту прогрессивных псиоников.
Нет, порталы были давно известны и активно использовались в жизни общества, к которому принадлежал Дигон, только все они были либо стационарными, подключенными к солидным накопителям энергии, либо громоздкими переносными, где путешествующий тоже должен был использовать изрядно ёмкий накопитель. Да и хватало портативных порталов всего-то на пару-тройку раз. Так что из чистой экономии строили их одноразовыми и стоили они не так уж и мало. Идея Дигона состояла в том, чтобы спровоцировать с помощью своей пси-энергии резонанс природных сил, зациклив его в ограниченном пространстве, что позволило бы достичь нужного уровня напряженности и совершить прокол пространства, то есть создать портал. И самым привлекательным в идее казалось то, что длину перехода можно было регулировать резонансным интервалом. А вот он должен был напрямую зависеть от внутреннего резерва и опыта работы псионика.
Собственно, в случившемся имелись обе стороны медали. Поскольку очнулся Дигон явно не в своей лаборатории, переход все же случился, то есть структура сработала. Но из-за того, что вышел он явно не в назначенной точке, можно было говорить лишь о частичном успехе эксперимента. Оставалось самая малость: вернуться домой, просмотреть записанный лабораторным пси-визором лог процесса и довести его до ума, на что теоретически могла уйти вся оставшаяся жизнь. А для этого нужно было всего лишь определиться куда его занесло проведение и вернуться домой.
Немного посидев на полянке у любезно предоставленного провидением дерева, Дигон немного собрался с силами и одновременно пришел к неутешительному и даже весьма пугающему выводу. Его внутренний резерв сил успешно восстанавливался, хотя и не так быстро, как хотелось бы его владельцу, но вот природные стихии никак не реагировали на его призыв. Даже его любимец огонь, никак не проявлял своей заинтересованности в общении с пси-конструктом. Вытерев неприятный пот на лбу, ученый немного подумал и успокоился. Все походило на то, что его забросило в одну из областей, которые псиониками не слишком посещались и назывались попросту «нульки». В границах любой нульки существовали до сих пор не познанные то ли природные, то сотворенные древними феномены, которые зацикливали внутренние потоки энергий внутри ограниченного пространства. В этих местах обычно исключительно хорошо чувствовали себя растения и животные, а обычные люди без пси способностей ощущали прилив сил. И только псионики остро чувствовали там свою обделенность, лишившись доступа к привычным природным стихиям.
Придя к такому заключению, Дигон приободрился. Конечно же нулек по его родному графству было добрых пару десятков, а сколько их разбросано по империи даже предположить трудно. Но, исходя из трезвых мыслей, он полагал, что забросит далеко, его просто не могло, слишком уж много энергии уходило на прокол и поддержание портала. И не с его скромными энерго-резервами было бы выскочить за пределы графства. Ободренный выводом, ученый поднялся я земли, сделал парочку разминочных движений и, слегка прихрамывая на правую ногу, двинулся, что называется, «куда глаза глядят». Первым делом нужно было выйти из нулки, а там уже с помощью заемной энергии легко станет определиться на местности.
Но сделав буквально несколько шагов к довольно густым кустам, Дигон заметил совершенно незнакомый предмет. Немного покатав странную штуку палочкой, ученый рискнул взять ее в руки. Больше всего штуковина походила на какую-то металлическую капсулу, только вот метод укупорки и соответственно доступа показались ученому исключительно странными. Прямо на поверхности металла каким-то странным, скорее всего псионическми воздействием оказались нанесены рисунки и просто потрясающее количество крупных и мелких значков, по логике вещей составлявших надписи на совершенно незнакомом языке. С опаской понюхав остатки темной почти черной жидкости, ученый смог различить лишь странный запах какого-то химиката, явно не природного происхождения.
Если капсула предназначалась для каких-то реактивов, но изготовливать ее из довольно легкого и очень качественного материала было либо чрезвычайно дорогой необходимостью, либо верхом глупости. Внимательно осмотрев и еще раз обнюхав капсулу, ученый пришел к ошеломляющему выводу: капсула была одноразовой! Мало того, применивший ее человек просто выбросил дорогой и сделанный из совершенно непонятного металла контейнер! Раздумывая как поступить с необычной находкой, Дигон различил совсем рядом в кустах звук, похожий на храп.
- О, если тут дрыхнет какой-нибудь местный, то у меня появился неплохой шанс узнать мое местоположение, - обрадовался ученый, шагнув в кусты.
Обнаруженное тело пребывало то ли в сне, то ли в отключке. Рядом с уютно развалившимся на прошлогодней листве и одетом в чрезвычайно странный наряд простолюдином покоилась пара стеклянных емкостей, которые с небольшим натягом Дигон окрестил бутылками. Присев возле тела, ученый окунулся в смесь запахов убойного перегара, струджа, пота и свежей мочи. К удивлению ученого от пьяного пейзана практически не пахло застарелой немытостью, которая уже давно стала укоренившейся данностью любого простолюдина. Да что там говорить, многие провинциальные дворяне тоже не особо следили за чистотой тела и одежд.
С интересом осмотрев тело и окружающий его пейзаж, Дигон отметил те же многочисленные и совершенно незнакомые значки на пустых бутылках, добротную сделанную из чрезвычайно любопытных материалов обувь и совершенно несвойственные пейзанам покрой, качество ткани и пошива одежды.
- Прелюбопытнейший экземпляр, - подумал Дигон, аккуратно трогая двумя пальцами край одежды. – Похоже на растительное волокно, но какая хорошая выделка, да и пуговицы медные. Совершенно не похоже на бедного пейзана. Почему же тогда нет хоть маломальски пригодного оружия, да и отчего сей явно имеющий понятия о чистоте тип спит в лесу?
Отсутствие дворянского оружия и непременной бородки все же привело Дигона к мысли, что перед ним не дворянин, а значит, имелся довольно простой способ узнать «кто, где и почему». После пси-взлома большинство подопечных пару зденов имели неприятные головные боли, да еще три-четыре снура ощущали провалы в памяти, но, судя по состоянию найденного подопечного, первое ему было бы обеспечено естественными причинами, а второе могло быть следствием этих самых естественных причин. В любом случае без вмешательства псионика найденное тело ни за что не догадается, что подверглось пси-взлому. Сказано – сделано. Немного брезгливо поджав губы и наморщив нос, ученый приложил оба своих больших пальца к точкам на голове пьяного тела.
- А-а-а-а! Чтоб меня! – послышался через добрых полчаса отчаянный крик ученого, сопровожденный добрыми пятью минутами отборной площадной брани.
Дигон получил требуемое, даже больше того, он узнал слишком много, удивившись первым крупицам поступившей информации и от души черпнув из полученного кладезя.

***

- Даша, - представилась девушка, слегка смутившись.
- Вот что, Дашенька, - с легкой скукой на лице пояснял седой дядечка, глядя поверх очков в золотой оправе, - слух у Вас, несомненно есть, я бы даже сказал, что он у Вас просто великолепен, но вот техника у Вас, голубушка… Да… Техника у Вас хромает на обе очаровательные рученьки. Так что, голубушка, тренируйтесь. Тренируйтесь, и все у Вас получится. Ну а на будущий год ждем Вас, так сказать, с надеждой…
Покинув стены консерватории, Даша не выглядела излишне расстроенной, как будто вопрос о принятии ее в заштатный оркестр являлся не столько важным, сколько любопытным. Девушка отнюдь не страдала ни робостью, ни заниженным самомнением. Она прекрасно понимала, что действительно не дотягивает до требуемого уровня.
Нельзя сказать, что музыка перечеркнула собой всю жизнь нашей героини, просто девушка, имея практически идеальный слух, тянулась к ней с самого детства. Но различные жизненные обстоятельства так и не дали ей пойти по желанному пути. Поэтому Даша отдавала увлечению изрядную часть своего свободного от будней бухгалтера времени. Впрочем, бухгалтерские дела девушку совершенно не напрягали, можно даже сказать, что она изредка ловила себя на мысли, что числовые и цифровые дебри на экране компьютера чем-то напоминают ей музыкальные хитросплетения. Возможно, именно это позволяло увлекшейся натуре периодически совершать трудовые подвиги на ниве всяческих отчетов и балансов. Начальство, хоть и не баловало Дашу чрезмерными зарплатами, сотрудницу ценило и прочило ей с скором будущем, исчисляемом годиком-другим, место главбуха со всеми причитающимися регалиями и бонусами.
- Да уж, не Синька Кроуфорд и далеко не Джей Ло, - сморщила Даша носик, рассматривая свое отражение в стеклянной витрине. – Тут бы убрать, тут добавить… Э-эх…
Даша и действительно не бросалась своими статями в мужские глаза, как это получается у многих увлекающихся модой девиц ее возраста. Исключением с некоторой скидкой можно было назвать лишь лицо девушки. Из витрины на неё смотрела слегка выскочившая из образа «городская серая мишка». Правильные черты овального лица девушки были украшены выразительными карими глазами, подчеркнутыми довольно тщательно ухоженными бровями. А вот следов косметики на лице практически не наблюдалось, отчего особенно летом выгоревшие до белизны ресницы казались непривычно короткими. Ни теней, ни румян, ни яркой боевой раскраски на губах, лишь совсем немного пудры, да в особо морозные и ветреные дни самый необходимый минимум гигиенической помады. И все это венчала старомодная толстая коса, в неуложенном состоянии достигавшая девичьего пояса.
Фигура Даши, на притязательный взгляд ровесниц, да и ровесников нуждалась в серьезной доработке, хотя многие более опытные мужи нашли бы неполный третий размер лифчика в сочетании со слегка полноватыми бедрами фигуры «а-ля гитара» и с некоторыми допущениями стройные ноги весьма соблазнительными реалиями зрелой женской красоты.
Одежда «серой мышки» никак не выбивалась из образа, копируя типичную цветовую гамму ранне-осеннего горожанина. Черное шерстяное бесхитростно приталенное пальто, прикрывающее ноги практически до коленок, белый шарфик тонкой вязки, в тон ему вязаная же шапочка с бубоном настоящего собачьего или кроличьего меха и шедшие к ней комплектом белые варежки с меховыми висюльками-помушками. Картину дополняли совершенно непритязательные телесного цвета утягивающие колготки с какими-то невнятными узорами. А вот обувка однозначно выбивалась из образа. К обувке Даша была неравнодушна с самого того возраста, когда девочка начинает понимать для чего у нее имеются столь отличающие ее от мальчиков бугорки в верхней части грудного отдела туловища. Пожалуй, обувка стала единственным приобретением взрослой жизни, которое коснулось девушку. Вопреки совершенно обыденной одежке полусапожки с первого взгляда говорили о незыблемом качестве, проверенном веками, безукоризненной простоте, запросто затмевавшей кричащую аляповатую квази-изысканность и просто неописуемом удобстве. И это действительно было так, о чем могла бы рассказать впечатляющая цена на несомненно породистое изделие.
Немного посозерцав свое отражение, девушка скорчила самой себе смешную рожицу, показала язык и двинулась по начавшему отдаваться на волю сумерек городу в сторону дома.

***

Прекратив ругаться, Дигон хватил оземь пустой банкой из-под пепси-колы, выместив на ней все свое зло на сложившуюся ситуацию. Вопреки опасениям он все же покинул пределы графства, как и пределы империи. Да чего уж там скрывать, он даже из своего родного мира умудрился выскочить, провалившись в какую-то богом забытую реальность. По большому счету ничего непоправимого не стряслось, и ученый, постоянно носивший в лаборатории амулет «соглядатай», имея время, вполне мог разобраться, что случилось и как найти путь назад. Простенький амулет, конечно, сильно отличался от лабораторного пси-регистратора, но при надлежащем терпении имел всю необходимую информацию.
- Святые небеса! – неожиданно дошло до ученого. – Но у меня же получилось! Не совсем то, но ведь сработало!
Как на пружинках подскочив, он начал хаотично ходить по поляне, в основном наматывая круги по небольшому пятачку, окруженному кустами. Но, спустя три круга, резко остановился, уставившись в одну точку.
- Это ничего не доказывает, - пробурчал он сам себе. – Провал в смежную реальность может идти по иным законам и требовать на порядки меньше энергии. Надо все проверить. А для этого мне нужна моя лаборатория. О, падшие души… Ну хотя бы какое-то пристанище в этом безумном мире!
Приняв решение, Дигон вернулся к телу. «Пролистав» в уме самые яркие эпизоды жизни упившегося человека, ученый понял, что тот вполне может подойти на роль «аэродрома подскока», как хозяин сам называл такого рода положение. Осталось лишь слегка подправить воспоминания, легонько втиснув в них свой образ. Ничего сверхсложного в такой работе не было, требовалось лишь время и усилия.
Спустя добрых полтора часа, порядком вымотавшийся Дигон отпустил виски похмельного страдальца по имени Михаил, которого большинство приятелей в глаза называло Мишок, а за глаза Михуй.
Тело тут же, громко всхрапнув, дернулось и открыло глаза. Дикий взгляд красных изрядно мутных глаз, в которых плескалось непонимание, страх и щепотка безумия уперся в ученого.
- Ты хто? – испуганно выдавило тело.
- Дигон, - на полном автоматизме ответил ученый.
- Фух… - облегченно вздохнул бедолага, тут же закрыв глаза. – Димон? Вот же жопа-то! А хде это мы? И как ты тут очутился?
- Ну по крайней мере на это у меня сил хватило, - подумал Дигон, оставив вопрос тела без ответа. – Судя по мыслям аборигена, я могу, по крайней мере, какое-то время рассчитывать на не слишком чистое и уж точно не изысканное жилье…

***

Даша жила своей обычной жизнью городской серой мышки, совершенно не подозревая о заготовленном для неё судьбой приключении. «Работа-дом-работа» называла ее единственная из подруг Елизавета.
- Ну что ты опять, как ослик по заданному кругу топчешься, Дашка? – возмущалась Лиза. – Ну как ты проводишь вечера? Слушаешь свою ужасную музыку и пиликаешь на скрипке. Тоже мне Шерлок Холмс в юбке!
- А меня все устраивает, - отмахивалась Даша, искренне улыбаясь подруге. – Вот еще чай с тобой пью и о всякой ерунде болтаю.
Нужно сказать, что в последнее время «шума» от Елизаветы стало побольше. В очередной – если быть точным, третий раз – исключительно удачно избавившись от замужества, Елизавета решила, во что бы то ей ни стало, осчастливить «долгожданным» замужеством серую мышку Дарью. Как в таких случаях и происходит, саму Дашу она спросить не удосужилась. Дашу такая постановка вопроса не особо напрягала, лишь изредка выливаясь в какие-нибудь поползновения прошвырнуться в приличное заведение. И поскольку в заведения ходили обычно на Дашины деньги, Елизавета, она же - Лиза, она же - Лиса, она же - Рыжая и она же, по мнению кое-каких знающих людей - сучка крашеная, не особо настаивала на реализации своих блиц-прожектов.
Даша вообще не понимала, почему так сильно возмущается ее подруга. Музыку наша героиня слушала только вдумчиво, совершенно не признавая ее, как фон, на скрипке играла исключительно в одиночестве, да и случалось это куда реже, чем по идее требовалось.
В минуты сосредоточенного погружения в музыку или при игре на инструменте Даше даже казалось, что какая-то необычная энергия начинает заполнять ее, течет по ее телу, проходит через него. И даже спустя годы, это ощущение оставалось загадкой для девушки. Иногда оно длилось минутами, а иногда проскакивало, как заблудший заяц. И включая каждый раз любимую музыку, Даша ждала его, а вкусив, чувствовала ощутимый подъем моральных и физических сил.
К полному непониманию Елизаветы Даша тяготела к совершенно неприличной музыке, что ощутимо мешало затянуть ее в «приличные места», где такие мелодии редко приходились ко двору. Но не слишком одаренной слухом Лизавете было невдомек, что для Даши хороший грамотный рок раскрывался широчайшей звуковой гаммой, наполняя и резонируя в душе девушки недоступными для попсы частотами. Правильный рок для Даши зачастую становился и отдушиной, и другом, и тем самым «энерджайзером», до краев наполнявшим девушку энергией. А если к техничной, виртуозно сыгранной музыке, добавлялся еще и незаурядый мужской с хрипотцой агрессивный или женский мелодичный голос, то уж точно наставал момент «туши свет, кидай гранату». Именно по этой причине частыми гостями в жилище Даши были как старички типа «Скорпионз» с «Мэн-о-вар», так и относительный молодняк типа «Найтвиш» с «Рамштайном».

***

Дигон, потратив бессонные ночи, все же выяснил причину своего невольного путешествия. Только вот облегчения это ему нисколько не добавило. Даже имея правильную схему пси-инициации, он не мог воплотить ее в жизнь. А причина оказалась до боли простой. Весь этот до краев накачанный энергией чужой мир для Дигона оказался одной большой, скорее даже гигантской нулькой. Как ни пытался ученый, ни глотка, ни ложки, ни даже малюсенькой капли стихийной энергии не получилось ему пропустить через себя. И лишь довольно медленно восполняемые внутренние резервы оставались в распоряжении гостя.
Пережив периоды страданий, отчаяния и уныния, ученый все же вновь взял верх, и начал анализировать, думать и искать. Довольно скоро он заметил, что в мире, куда его забросил случай, вопреки полному отсутствию опытных пси-конструктов все же довольно много скрытых псиоников, которые по какой-то причине так и не раскрыли свой дар. То ли пси-искусство в этом мире до сих пор не родилось из-за иного пути развития, то ли его по какой-то причине позабыли или поставили под запрет, но при наличии пси-одаренных никто из них не знал, что делать со своим даром.
Собственно это открытие и решило все насущные вопросы Дигона, позволив, наконец, покинуть убогую хатенку Мишка. Ознакомившись с потрясающим достижением странного мира Интернетом, Дигон сразу влился в ряды фанатичных его почитателей. Для интереса полазив по всяким форумам типа «помоги себе сам» и «твое здоровье в твоих руках», он на пробу дал объявление по теме помощи в лечении болезней посредством воздействия на биополе. К его несказанному удивлению первый клиент нашелся, чуть ли не в тот же день. А вылечив за три посещения у ребенка заикание, да поправив морально неуравновешенному парнишке потенцию, он начал стремительно обрастать отзывами о себе. И что удивительно, никто не требовал от него никаких разрешений на работу, аттестаций и даже податей с налогами. «Не мир, а какой-то рай,» - подумал тогда ученый.
Но желание вернуться так и не отпало, а даже стало регулярно напоминать тоской и воспоминаниями о родном доме. И, спустя три месяца адаптации и расчетов, Дигон создал уже более сложную структуру с двухуровневым управлением, которая по всем перепроверенным расчетам должна была уверенно сработать. Недоставало лишь промежуточной второй ступени – медиума, способного стать неким проводником местных стихийных сил, для которого Дигон должен был выступить в роли катализатора реакции. Задача по возвращению домой стала обретать реальные очертания.
Приободрившись, ученый принялся активно изучать местных спящих медиумов, пытаясь отыскать подходящего кандидата для задуманного эксперимента. Но все было бы слишком просто. Зачастую подходящие по уровню кандидаты оказывались «не от мира сего», что возможно и вызывалось наличием способностей. С такими неустойчивыми звеньями и думать не стоило о создании сложной структурной единицы. Какие-то из подходящих кандидатов напрочь отказывались идти на контакт. А одному молодому студенту, позарившемуся на деньги, так и не удалось освоить даже азы управления заемной энергией. Постепенно наблюдая за дикими псиониками, ученый сделал выводы, что нужное состояние, а значит и открытость для внешней стихии, зачастую наступает под влиянием некоторых внешних или внутренних раздражителей. К последним Дагон сходу отнес страсть, сильную ненависть, похоть, состояния, вызванные некоторыми наркотиками, а так же зрительные образы и музыку. Последние два казались более перспективными, но, к сожалению, число пробуждаемых и способных управлять собой во время просмотра фильма или прослушивания музыки псиоников оказалось куда меньшим, чем в остальных группах. И все же ученый решил отдать предпочтение именно им, став постепенно постоянным посетителем ночных клубов и кинотеатров. Там, спустя почти восемь месяцев, и столкнула судьба наших двух, рожденных в разных мирах героев.

***

Клуб, понятное дело, отыскала Лиза. Вернее, Даша неоднократно слышала про этот клуб, но ни разу не появлялась в его стенах. Тем не менее, шикарная причина для столь несвойственного серой мышке шага нашлась. Пронырливая и настырная, как аллергия, Елизавета однажды ворвалась с горящим взором в жилище Даши и выпалила:
- Дашка! Все, ты попалась! «Лабиринт»!
И надо сказать, что в кои-то веки она оказалась права. По совершенно нерыбным для заведения дням – средам – руководство вдруг решило устраивать ночи по интересам. И перебрав всяко-разно, пришло в выводу рок-вчеринки приносят наибольшую прибыль. С того момента среда стала узаконенной ночью тяжелого рока в этом примечательном клубе.
Первое посещение Дашей этого заведения на удивление оставило у девушки исключительно приятные впечатления. И хоть танцпол клуба в такие тусовки зачастую оказывался полупустым, заведение оставалось в солидном наваре. Большинство тусовщиков роковой среды приходило послушать милую сердцу музыку на аппаратуре высшего класса, попутно приняв на грудь от бокала пива до «литра в рыло». Опасаясь отсутствия заказов, диск жокеи изначально не стали гнуть цены на них, добившись того, что практически всё «меню» вечеринки было забито исключительно оплаченными композициями. Постепенно роковая среда стала входить в моду, и на тусклый огонек «ночевки» стали заходить солидные толстопузые посетители, изрядно потеснившие «золотую» молодежь.

***
Это было четвертое посещение Дашей роковой среды, и надо сказать, что девушка шла на него с затаенным предвкушением чего-то особенно хорошего. Заказанный Лиской столик находился не слишком близко к танцполу, зато в исключительно удачном для прослушивания музыки месте. И столик не пустовал. В надежде осуществить свои коварные планы Рыжая пригласила на вечерку пару своих подружек и намеченного в Дашкины ухажеры молодого человека, немного субтильной наружности. Даша о приглашении знала и даже немного веселилась на повод глупости своей подруги.
Вечер начался неплохо. В отсутствие самой «мясной» публики диджеи гоняли свежий не очень тяжелый рок, периодически сдабривая его какой-то тематикой с кислотным уклоном. Пользуясь случаем, компания пропустила по «писярику» и, затарившись «коктяшками», расслабленно расположилась на удобных диванчиках. Через полчасика неугомонные подружки поддались на уговоры какого-то патлатого знакомца и выпорхнули забиться в экстазе на танцпол. Поглядев на такое дело, к ним присоединился и приглашенный ухажер Даши, а чуть погодя и уставшая уговаривать Дашу Елизавета. Дашу такой расклад как нельзя лучше устраивал. Отдавшись музыке, она практически перестала замечать периодически приходяще-уходящих «жильцов» своего столика.
Все же слушать особенно правильный рок на мощной и «эндовской» аппаратуре – это сила. В особо удачные моменты композиций Даша чувствовала столь любимое ощущение, которое сама для себя назвала «музоргазм».
Очередная, не самая удачная композиция закончилась, уступив место каким-то поздравлениям, закончившимся довольно слабеньким рок-медляком. Эту группу Даше не особо жаловала, так что момент для освежения любимой коктяшки под названием «Маргарита» оказалось самое то. Там за барной стойкой она в первый раз и увидела этого с первого взгляда ничем не примечательного молодого человека.
Чувствовалось, что парень не чужд тяжелому прекрасному, но и к фанатам стиля себя не относит. Демократичные, хотя и не дешевые джинсы, светлая рубашка в тонкую полосочку, почти офисный джемпер. Туфли! О-да. Даша знала толк в обуви, и то, во что был обут этот парень, без преувеличений было почти шедевром. Парень, то ли почувствовав внимание к себе со стороны, то ли просто проследив взгляд девушки, искренне улыбнулся Даше и даже отсалютовал полупустым бокалом с вином. Даша тут же смутилась и, потупив глаза, полезла за клубной карточкой.
- Я хочу угостить девушку, - послышался рядом приятный голос с лёгкой, едва ощутимой хрипотцой и чуть заметным акцентом. – Маргарита… Неплохой выбор…
Неожиданно рука незнакомца коснулась локтя девушки, и тут же как будто теплый пузырь лопнул где-то в районе живота, вызвав совершенно непристойные для порядочной девушки ощущения.
- Спасибо, - смущенно буркнула Даша и, схватив бокал, стремительно улизнула в зал.

***

Девушку Дигон увидел совершенно неожиданно. А привлекло его навязчивое внимание к его любимым туфлям, стоившим совершенно неприличных денег.
- Неужели она в них что-то понимает? – удивился он, боковым зрением наблюдая за любопытной мышью, - вот черт, выпадаю из местного образа. Плохо.
Чтобы отвлечь любопытное создание ученый поймал девчачий взгляд и подарил его обладательнице слегка приправленную внутренней энергией улыбку, попутно отсалютовав бокалом. Девушка тут же смутилась, моментально став из обычной серой массы необычайной милашкой.
- А она очень даже хороша, - удивленно подумал Дигон. – И как только смогла спрятать себя под этой невзрачной одежкой? Вот как надо конспирироваться!
Девушка до сих пор чувствовала смущение и немного нервно постукивала ухоженным пальчиком по стойке, стесняясь поднять на него глаза.
- Вот же черт, какая миленькая, - удивился Дигон. – Да и фигурка изобилует женскими атрибутами, а если приодеть в правильное платье, так и вообще глаз сломать можно будет.
Ученому почему-то захотелось сделать для девушки что-то приятное, а если повезет, то и познакомиться. Это показалось ему тем страннее, что местные прелестницы оказались практически лишены влияния на него в силу плохой несовместимости энергетики организмов. Дигон уже попробовал парочку местных красавиц, но оба раза оказались какими-то пустыми. Натренированная годами энергетика пси-конвертора так и не почувствовала сопутствующих сексуальным утехам энерговибраций, оставив после действа лишь пустоту и растревоженную неудовлетворенность. С тех пор ученый решил не теребить себя, ограничившись лишь наблюдением со стороны.
Подчинившись импульсу, он оплатил заказанный девушкой коктейль, совершенно глупо похвалил ее выбор и, забирая клубную карту, чисто случайно коснулся ее локтя своей рукой. И от этого касания мир неожиданно колыхнулся, заставив ученого на добрую секунду полностью потерять ориентацию. Причиной стала кратковременно захлестнувшая его волна стихиальной энергии. Той самой чужой энергии, которая никак не желала ему подчиняться.
- Бог ты мой, - прошептал Дигон. – Вот это сила… Она интуитивно оперирует стихиальной энергией водной стихии, совершенно не представляя, что делает! Музыка, конечно музыка! Она ее, наверное, безумно любит. Текучесть, пластичность – это свойства воды. Еще может статься огонь, но тогда это просто необычайно ценная находка!
Вернувшись в реальность из своих мыслей, ученый подхватил поставленный на стойку бокал и двинулся в сторону столика, где обитала ставшая в миг привлекательной до самого «немогу» девушка. Незнакомка, удобно откинувшись на диванные подушки, с закрытыми глазами внимала музыке. Играло что-то из репертуара местных групп.
- Вот он ключ! – возликовал Дигон. – Будем исследовать!
Пробравшись к диджею, ученый спросил, что за группа играла прошлую композицию и, узнав название исполнителей, спросил, что бы еще можно было поставить из их репертуара из числа наиболее удачных вещей.
- Для девушки? – понимающе спросил диджей.
Дигон нетерпеливо кивнул.
- Ну… Тогда из «Арии» я бы предложил беспроигрышную «Улицу роз», - уверенно ответил ведущий. – Мало кого из дам, уважающих рок, эта композиция оставит равнодушной.
Дигон, расплатившись за внеочередной заказ, оставил для чего-то диджею чаевые и стал пробираться по направлению к своей находке. Перед самым началом композиции ученому совершенно случайно удалось поймать взгляд девушки. Незнакомка, увидев его, ощутимо вздрогнула и отвела глаза. Пошли первые такты мелодии…

***

Взгляд знакомого по барной стойке «незнакомца» снова породил предательский взрыв пуховой подушки где-то внизу живота, заставив судорожно спрятать глаза. И тут же началась одна из любимых песен «Арии». Пару раз глубоко вдохнув-выдохнув, Даша закрыла глаза и погрузилась в музыку. Запись оказалась не студийкой, а хорошей концертиной, где слегка за кадром слышался звук беснующейся на концерте толпы, и почему-то именно это сильно «включило» Дашу. В припеве по телу побежали предательские мурашки, на миг перед закрытыми глазами мелькнуло море красных роз, через лепестки которых тут же проступили капли крови. Видение показалось настолько реальным, что Даша испуганно открыла глаза, но несколько раз моргнув, снова закрыла их, продолжив полет вместе с музыкой.
Определенно, то ли с музыкой, то ли Дашей в тот вечер что-то было не так. Всю композицию по телу девушки то и дело пробегали мурашки, иногда наплывали исключительно реалистичные и чертовски пугающие видения, пару раз где-то на периферии проскакивали «музоргазмы», но, отпугнутые очередным призраком из песни, скрывались, так и не реализовавшись. По окончании, казалось бы хорошо знакомой композиции, Даша еще с пяток секунд пребывала в полнейшей дезориентации, со страхом считая сильные гулкие удары собственного сердца.
С опаской открыв глаза, девушка поискала глазами «незнакомца» и с облегчением не обнаружила его.

***

Между тем Дигон с интересом и немалым нетерпением наблюдал за происходящим. А происходящее вырисовывалось исключительно интересно. Девушку давно знакомая мелодия, похоже, бескомпромиссно плющила. По мелкой моторике головы и тела Дигон понял, что незнакомка до сих пор не избавилась от полученной от него энергии и продолжает держать контакт со стихией. По всем признакам выходило, что «подступившая» к ногам незнакомки стихия добавила в привычные ощущения нечто-то особенное. Подобравшись поближе, ученый попытался аккуратно войти в резонанс с ощущениями девушки и тут же получил довольно сильные вброс чужеродной, но теперь уже поддающейся кое-какому контролю стихийной энергии.
- Да чтоб меня, - тихонько выругался Дигон. – Она же просто идеальный медиум. А энергия так и плещет даже в периферийном режиме.
Тут же мелькнула горячая мысль, что он сможет все устроить, нужно лишь подобрать нужную мелодию и дать правильный толчок. Отлучившись на полчасика на воздух – пан или пропал – ученый создал каркас разработанной им с учетом необходимых реверсов структуры, втиснув его в одноразовый носитель – подобранную на земле персиковую косточку.
К моменту возвращения в клубе случилась какая-то музыкальная пауза. Дигон шустро пробрался к избранному наблюдательному пункту и нашел глазами незнакомку. Та, пребывая в легкой растерянности, о чем-то говорила с подругами. Тем временем диджей закончил недолгую речь, объявив в честь дня какой-то победы тематическую композицию уже известной Дигону группы.
- Интересно, осталась ли она в резонансе со стихией, - подумал ученый и тут же совершенно неожиданно поймал испуганный взгляд девушки, уставившейся на него, как на призрак, широко раскрытыми глазами.
Пошли первые такты композиции со странным названием «Тысяча сто».

***

Эту композицию Даша не особо любила, хотя слышала ее на концерте группы. Живьем песня слушалась довольно бодро, а вот в студийке музыка всегда казалась Дарье какой-то замыленной, да и слова совсем не тронули души девушки. Что-то про войну, о войне, в общем, где-то там, куда интересы девушки совсем не дотягивались.
Но прикосновение незнакомца как будто что-то запустило внутри нее, да еще и этот взгляд. И первые же осмысленные слова вызвали непривычный душевный трепет, свитый из обрывков казалось бы совершенно несовместимых чувств: страха, азарта, злобы и надежды. Позднее к ним добавились проблески безнадежности и даже зачатки покорности судьбе. Слушая по-прежнему невнятную музыку, девушка, как в медленном парении, погружалась куда-то в иные пределы под требовательные вибрации слов, засасывающих ее в страшную мрачную глубину.
… режет небо луч прожектора, рядом черные кресты,
Обгорали в этом пекле мы, а штурман просит высоты…
А с первой строчкой припева реальность клуба свернулась в трубочку, как глянцевая обложка журнала, и ощущения Даши рухнули куда-то за пределы тела. И теперь уже проигрыши музыки больше напоминали поющие на холостых оборотах мощные движки. Внезапно вспотевший лоб лизнул холодный язык сквозняка, а в нос ударили знакомые запахи: перегретое масло, горелая проводка, кислый дух сгоревшего пороха и еще что-то неуловимо знакомое.
- Керосин, - вспомнила Даша, - откуда?
Тут же реальность вокруг девушки как будто кто-то бесцеремонно встряхнул сильной рукой, пространство вмиг наполнилось пылью, мелкими обломками, искрами и тягучими каплями ужасно похожими на кровь. А где-то на краю сознания отчетливо звучали слова:
…наш стрелок был сущим дьяволом, он не думал умирать.
Черный крест заходит справа нам… Но! Некому стрелять!
Что-то в очередной раз сильно грохнуло, и в хлынувшем через рваную дыру вместе с холодным ветром свете изумленная девушка отчетливо увидела быстро приближающийся силуэт самолета с худым, как у хищной рыбы, силуэтом. Страх мигом сковал волю, вместе с тем, как будто сковав и время. Все превратилось в замедленное кино: едва вращающийся пропеллер периодически перечеркивал желтый нос самолета, то и дело выбрасывающий страшные алые с желтым цветки пламени, откуда-то снизу сыпался шлейф небольших темных палочек, бестолково вращавшихся в потоках налетавшего на них тугого воздуха, а за сильно бликующим стеклом кабины самолета угадывались темные очертания светлого лица.
Даша отчаянно закричала, и этот крик разблокировал временной стопор. Самолет рванулся в сторону Даши, а розовые быстро приближающиеся штрихи через миг с противным стуком и пугающим визгом разорвали пространство вокруг девушки. Искры, обломки прозрачного пластика и брызги черной жидкости... А слова гнули свое:
… Тысяча-сто, тысяча-сто, тысяча-сто, и смерть в лицо нам дышит…
Как будто взглянув на окружающий мир другими глазами, Даша одновременно увидела усеянное темными нарывами взрывов небо за тонким рассеченным на сектора плексигласом кабины перед собой, едва заметные очертания чего-то на земле и быстро вертящуюся стрелку на каком-то приборе, а вмиг вспотевшие руки сжали немного странный полубублик самолетного «руля». Душу захлестнуло безысходностью, жаждой мести и надеждой дотянуть до какой-то заветной точки. Слова же под жалобное завывание двигателей где-то там неумолимо продолжали:
… на земле стальное крошево, здесь вершится правый суд.
Чтобы все оставить прошлому, нам… хватит двух минут.
Как выстрел прозвучало тихо сказанное слово «сброс», и на душе разлилась невероятно злая радость, смывающая старую обиду и наполняющая мир сознанием того, что сделано все возможное. Всепроникающие же слова не унимались:
Мы летим к земле, как молния, поминая всех святых,
Жаль, что в будущем безмолвии нет… этой высоты…
Что-то гулко бухнуло, и вместе с удушливым дымом окружающее пространство захлестнуло волнами жара. Последним, что удивленная Даша успела заметить, была серая краска переборки, на ее глазах вспухающая страшными лопающимися пузырями…
И мир совершил обратный кульбит, выкинув сознание в тяжело дышащее тело девушки посреди напитанного светом, и присущими вечернему клубу запахами помещения. Глядя куда-то в невидимую другими бездну, Даша хватала пересохшими губами воздух и пыталась совладать с бешено стучащим сердцем.
- Дашунь, ты чего? – тронула Дашу за руку Елизавета, тут же испуганно проскулив, - ой мамочки…
Все схлынуло так же «вдруг», как и накатило, и лишь вспотевший лоб Даши, да мокрые ладони напоминали о пережитом. Но в панике мечущиеся мысли не давали девушке выкинуть из головы, как досадный глюк, произошедшее.
- Да-а-ашь, что это было? – в глазах Лисы девушка увидела самый настоящий испуг, - мне такое привиделось! Я прям чуть не уссалась!
- Пить меньше надо, Лизавета, - пробурчала Даша и постаралась сделать невозмутимое лицо, - да и по клубам шляться тоже.
- Дура ты, Дашка, - надула губки-бантики клубная модница.

***

Даже на приличной дистанции Дигон чувствовал мощное дыхание совсем неигрушечных стихий, призванных странной девушкой. И больше всего его испугало то, что захлестнувшие девушку стихии не поглотили ее, а выплеснулись куда-то в совершенно непонятные ученому пределы. Все факты говорили, что незнакомка пустила чудовищные потоки энергии на какие-то совершенно непонятные для Дигона собственные нужды.
- Однако, слова играют далеко не последнюю роль в процессе, - сделал для себя вывод Дигон. – Так дело не пойдет, нужно либо подобрать песню с нужными словами, либо подходящую мелодию без слов.
И пока молодежь припадочно конвульсировала под очередную композицию на танцполе, ученый снова навестил заведующего музыкой. Узнав щедрого клиента, диджей внимательно поглядел на Дигона.
- Уважаемый, а у Вас случайно нет на примете какой-нибудь хорошей композиции про огонь или воду? – попросил ученый. – Очень хотелось бы.
Озадаченный музыкальный рулевой над просьбой смеяться не стал, а на несколько секунд крепко задумался, даже неосознанно пощипав свой нос.
- Так у Рамсов есть! – лицо диджея просветлело. – Как раз про огонь и воду. Очень добротная вещица от проверенных мэтров хэвика. Да и медляк к тому же, можете потанцевать со своей девушкой.
- Потанцевать? – задумчиво удивился сам себе Дигон. – А это очень даже интересно. Идет!
Взяв щедрое вознаграждение, диджей пообещал поставить заказанную композицию четвертой, считая запущенную в зал. Ученый же двинулся в сторону столика незнакомки, надеясь, что девушка до сих пор не покинула зала, испугавшись случившегося с ней.

***

Проскочила довольно забористая и совершенно незнакомая иностранная композиция, а за ней всем известный «Скорпионз» бодро закинул одну из незнакомых Даше песен. Несмотря на опасения, никаких глюков не случилось. Девушка постепенно приходила в себя, продолжая размышлять на тему столь нетипичного поведения своего организма. И, коль скоро она сама наркотики употребить не могла, а количество и тяжесть принятого спиртного даже близко не подошло к известному ей пределу, грешить оставалось либо на что-то в напитках клуба, либо на добреньких товарищей по столику, тихонько и незаметно подсыпавших что-то в Дашин бокал. Спрашивать об этом стало бы одной из последних глупостей, а странное поведение Елизаветы практически вслух вопило о чем-то наркотическом типа ЛСД. Так что под звуки музыки от группы, которую диджей представил «Аркона», девушка силилась принять решение оставаться дальше или уйти домой, пока не привиделась еще какая-нибудь чертовщина пострашнее.
И тут чуть ли не в шаге от нее в поле зрения возник тот самый тип, которого Даша окрестила «незнакомец». Девушка невольно вздрогнула, несколько раз судорожно сморгнув. Но тип никуда не провал, явно не оказавшись наркотическим глюком. Застыв на пару секунд, как кролик перед удавом, Даша осознала, что «незнакомец» улыбается, и похоже улыбался он именно ей.
Тем временем музыка стихла и «барно-стоечное привидение» сделало шаг, оказавшись у столика веселой компании.
- Добрый вечер, девочки и мальчики, - мягкий но глубокий голос незнакомца как будто обволакивал. – Сейчас будет что-то медленное, я бы с радостью пригласил вашу подругу потанцевать… Если она не будет возражать.
То ли голос сделал свое дело, то ли Дашина компашка пока не отошла от музыки, но никто не произнес ни слова, молодежь лишь по-разному взирала на не совсем типичного для такого рода тусовок человека, возникшего у их столика.
- Какой симпатичный дядечка, Дашунь, - протяжно прогламурила Лиза. – Ипозантненький и весь такой без охраны. Может, я пойду?
Надо сказать, что Дигон действительно слегка выпадал из общего прикида. На фоне всякого авангардно-кожаного, дыряво-джинсового и металло-цепного его либеральный клубный джемпер темно-синего цвета с белой рубашкой, недешевыми джинсами а-ля «миллионер отдыхает» и дорогущими туфлями смотрелся в клубе лишь ограниченно уместно.
- Рыжая, те нельзя, - фыркнул один из парней компашки. – Ты же своими висюльками весь свитер в одну большую затяжку превратишь.
- Ага и манер некашерных нахватаешься, - прыснул другой хипарь в кожанке. – К те потом и на хромой козе не подкатишь.
«Незнакомец» на шуточки никак не реагировал, глядя исключительно Даше в глаза. А ободренная безответностью компашка пьяной клубной гопоты продолжала сыпать сальные шуточки. Девушка даже пожалела симпатичного и на фоне толпы рок-панкеров смотревшегося, как датский принц, молодого мужчину, но все же «не в жись» не пошла бы с ним танцевать после случившегося недавно.
Однако исключительно шалавские потуги Лизы сняться под «незнакомца» - ее Дашиного «незнакомца» - по-настоящему бесили и совершенно неожиданно, как будто что-то дернуло ее изнутри, Даша довольно резко встала и сделала шаг в сторону сцены, подав руку пугающему ее человеку.
«Незнакомец» аристократично принял руку девушки и, обозначив поцелуй, повел к танцполу, где диджей затейливо предлагал публике немного отдохнуть под медленную композицию группы «Рамштайн» с названием «Фоер унд вассер».

***

Сделав легкий поклон, «незнакомец» отпустил руку девушки и развел свои, предлагая присоединиться к танцу. Хмыкнув, Даша сделала нечто похожее на реверанс и положила одну из своих рук в руку «незнакомца», а вторую - на его плечо после того, как он аккуратно, как будто боясь сломать хрупкую игрушку, приобнял девушку за талию.
Начался вступительный проигрыш, заставивший девушку слегка вздрогнуть от пробежавших по спине мурашек, породивших знакомый «мохнатый комок» где-то чуть ниже ключиц в груди. И ведь было от чего. Как будто повинуясь медленным тактам музыки, подкрепленных слегка подхриповатым голосом солиста, от этого «комка» потянулись холодные «ниточки» к голове, рукам и ногами, заставившие тело легонько вздрогнуть.
Незнакомец тем временем уверенно вел партию, лавируя среди подтянувшихся на танцпол пар. Даша же, как будто совершенно потеряв контроль над своими чувствами, наблюдала за странными эволюциями гуляющего «холода» внутри своего тела. В какой-то момент девушка отчетливо поняла, что совершенно не чувствует ни рук, ни ног, тем не менее, тело подчинялось рисунку танца, состоящего порой из немного непривычных движений.
- А ведь если он меня сейчас отпустит, я просто не удержусь на ногах, - отстраненно подумала Даша, совершенно не испугавшись такой крамольной мысли.
Отвлекшись на краткий миг от созерцания своего пульсирующего в такт медленной музыке внутреннего «холода», девушка почувствовала, что сначала ее пальцы на ногах, а затем и щиколотки покрываются странной прохладой, очень похожей на обволакивающую их воду.
- Этого просто не может быть, - подумала Даша и как будто откуда-то со стороны взглянула на пол.
К ее немалому удивлению, как и некоторых остановившихся пар, вся поверхность танцпола отсвечивала слабо колеблющейся в такт музыке водной поверхностью, покрывавшей щиколотки танцующих людей. А все стоящие на танцполе и двигающиеся пары вызывали на поверхности как будто специально предусмотренное задумкой волнение. Даша и сама тут же почувствовала легкое сопротивление воды, слегка заплетающее и сковывающее ее движения.
- Ерунда какая-то, - пошептала удивленная девушка, а к словам солиста задним фоном добавился едва различимый женский голос, повторявший, - унд биннен вассер фабрант…им вассер фабрант…
И, как будто услышав Дашины слова, водная гладь встрепенулась, на ее поверхности возникли небольшие всплески, похожие на следы падения откуда-то сверху огромных капель, а вдогонку спецэффекту гуляющего вокруг зала звука метнулись несколько небольших водяных смерчиков, заставивших парочку особо впечатлительных особ испуганно пискнуть.
- Да и пусть его, - отстраненно подумала девушка и даже откинула назад голову, полностью отдавшись на волю рук странного «незнакомца».
Танцпол, люди на нем, немногие продолжающие танцевать среди водной вакханалии пары и проскальзывающие столики почему-то рассмешили Дашу, сделав окружающее безумие совсем нестрашным. От наплыва чувств девушка даже пару раз фыркнула, сдерживая смех.
- …ди фламе аус дим шенкль эк… - тем временем провозгласила музыкальная композиция.
Яростный клубок красно-желтого пламени лопнул под потолком танцпола, на миг вытеснив все световые спецэффекты, а затем уверенно растекся по сторонам лавовым озером. Зал клуба дружно выдохнул то ли в испуге, то ли от неожиданности. Прошла секунда, другая. Музыка тянула свои медленные такты. Ни жара, ни запаха гари, ни копоти. Оторопевшие люди, наблюдавшие растекшиеся по потолку танцпола и слегка клубящиеся потоками иллюзорного жара сполохи пламени, облегченно вздохнули. Кто-то из особо впечатленных посетителей даже успел проорать: «Дидж! Кульно!»
- … й-я-я-я-х… - тем временем протянул солист.
И в такт поломавшему спокойную мелодию тяжелому напору жесткого рока языки только что спокойно клубившегося пламени устремились огненными шарами в сторону воды. Удары призрачных файрболлов расплескали мирную гладь, вызвав беззвучные всплески, клубы практически белого пара моментально заволокли танцпол, укутав присутствующих на нем людей до самых плеч.
Даше же почувствовала неожиданную волну жара, прокатившуюся от макушки до низа живота и вспыхнувшую там очередным «мохнатым клубком», обычно предшествующим «музоргазму». Девушка внутренне застыла, хоть ее тело и продолжало тихонько кружить в объятиях «незнакомца», создавая завихрения в тумане.
Огненные агрессоры раз за разом били водную гладь, и в такт им волны жара прокатывались по телу девушки, добавляя мохнатости образовавшемуся внутри тела «клубку». В какой-то момент Даша испугалась ярости происходящего, и этот испуг изверг из ее «клубка» потоки мурашек, как будто электрические разряды, плотно пронзивших все тело Даши. Девушка от неожиданности сдавленно пискнула, подсознательно отталкивая накатившее тепло. Может быть, именно от этого «мохнатый клубок», наконец, взорвался, заполнив тело потоками холодных струй, несущихся от низа живота к рукам, ногам и голове.
- … им вассер фабрант… - протянул солист.
Как будто услышав Дашино невысказанное желание, водная гладь возмущенно вспухла огромными пузырями, выкинув в следующий момент похожие на воронки смерча толстые водные жгуты в сторону огненного агрессора. Попав в красно-желтое море, жгуты расплескали плотный покров огня, породив густые клубы густого серого дыма. Теперь уже бушующая вспененная водная стихия безжалостно избивала опешивший огненный разлив, затянув потолок танцпола серым дымом.
- …их вайс… - разорвал буйство музыки солист.
Огненное озеро, как будто учуяв некое послабление, вспухло огромными красно-желтыми с поволокой черной копоти шарами, отпихнув водные жгуты. Миг противники как будто прислушивались друг к другу, а затем снова ринулись в атаку. Теперь уже слегка уменьшившиеся в размерах огненные шары неслись навстречу исторгнутым водной стихией огромным каплям. Всплески воды и буйство пара противопоставлялись сполохам огня, густо сдобренным серо-черными клубами дыма.
Даша всю эту нереальную вакханалию созерцала откуда-то со стороны, чувствуя в теле периодические наплывы жара и выбросы холодных струй затянувшегося «музоргазма». Тело в этом процессе участвовало как будто отдельно от Даши, живя своей странной и чрезвычайно насыщенной жизнью, отдавая на безмолвную борьбу доселе неведомые резервы.
Тем временем буйства стихий продолжались, и с удивлением Даша стала замечать, что их активность казалась странным образом связанной с противостоянием внутри ее тела и музыкой. Стихийные бойцы казались равными по силе, и некоторое время каждый из них отчаянно пытался взять верх, вкладывая, казалось, последние силы. И даже невооруженным глазом стало видно, что силы эти далеко не безграничны. Уставший огонь все реже кидал истекающие рыжими искрами огненные шары, да и размерами они сильно не дотягивали до изначальных громадин. А утомленные водные выпады хоть и не стали реже, но все чаще распадались в полете на мириады мелких капель, периодически совсем не достающих соперника. И вот со стороны уже кажется, что окутанные дымом и паром соперники держатся исключительно лишь на одном упрямстве, как истратившие последние силы борцы.
- … ун биннен вассер фабрант… им вассер фатран-н-н-т. – произнёс последние слова солист «Рамштайна».
Как будто судья, произнесший останавливающее тяжелый бой слово «время», голос солиста останавил противостояние стихий. Все оставшееся время композиции, пока слышится постепенно стихающий рык бас-гитары, уставшие стихии постепенно истаивали. Сначала ушли красно-оранжевые сполохи огня вместе с покрывающей пол нервно колышущейся водой. Затем начали растворяться клубы серого дыма и белый туман. И с последним квантом звука зал залила звенящая тишина, приправленная лишь растворяющимися у самого потолка тусклыми рыжими искрами, да высыхающей прямо на лету практически прозрачной водяной взвесью у пола.
Добрые полминуты клуб вместе с его обитателями и посетителями пребывал в прострации.

*****продолжение*****

***

Окончание танца девушка запомнила чрезвычайно смутно. А как она очутилась за столом, вообще выпало из ее личного видеоряда. Но помимо «разбитости» в теле, Даша ощущала невероятный душевный подъем. И пусть общее состояние подходило под определение «выжатый и завернутый в пропитавшееся холодным потом платье лимон», девушку наполняло странное чувство, как будто она после долгих поисков нашла что-то очень важное. Опустив ритуал прощания, Даша на слабо слушающихся ногах двинулась к выходу. Уже в закуренном предбаннике ее настиг нарастающий вой восторга впечатленной толпы.

***

Вернув девушку-медиума за столик, Дигон спешно двинулся к туалетам. Закрывшись в одной из кабинок, трясущимися руками он достал любимую «Зиппо» и сотворил небольшой огонек. Тело ученого по большому счету усталости не чувствовало, но вот практически полностью опустошенные внутренние запасы ментальной энергии делали движения тяжелыми, а состояние аховым.
- Кто ж знал, что эта чертова музыка так сильно увеличит ее пропускную способность, - пробурчал Дигон сам себе. – Дери меня Мерос, я же с трудом удержал ее на нижней грани страйдатора. Еще бы чуть, и вся эта мощь стихий выплеснулась в реальный мир.
Чудесным образом втягивающийся в поставленную над ним ладонь огонек зажигалки постепенно расслаблял Дигона. Дыхание ученого становилось более размеренным, а липкий холод отпускал тело. И лишь где-то в районе внешней стороны бедра что-то оставалось неправильно.
- Черт, тьфу, Мерос… - тихо выругался Дигон, достав из кармана джинсов то, что когда-то было персиковой косточкой. – Совсем забыл. Хорошо еще, что не попробовал.
Лежащая на ладони ученого вещь мало походила на косточку. Гуляющие по поверхности небольшого водяного, как будто сотканного из отдельных волокон, шарика волны напоминали о случившемся. Посмотрев с некоторым сожалением на ставшую фактически заряженным накопителем штуковину, Дигон еще раз чертыхнулся. Несмотря на прорву запасенной в созданной ученым структуре энергии, он не мог ей пользоваться. Энергия принадлежала этому миру. Она фактически принадлежала этой девчонке-медиуму, и для Дигона оставалась совершенно бесполезной.
- Надо будет что-то придумать, - пробурчал ученый, - да… просто выкинуть не получится. Но какова же она! Вот это канал! Да в моем мире ей бы цены не было! Хотя и медиатор для нее нужен довольно непростой. Музыка стихий слишком противоречива, но эти исполнители подойдут. Надо будет отыскать более целенаправленную композицию. И тогда все получится.
Задумавшись, ученый кинул бывшую косточку в унитаз. И едва успел отпрыгнуть, чуть не выломав спиной дверь. Внутренность унитаза, типа «гнездо орла» озарилась голубым светом, как будто он стал стеклянным, за ним свет проник куда-то ниже, сделав прилежащий к унитазу пол прозрачным. В следующий миг сантехническое изделие и его окружение потекло и, с хлюпающим звуком ухнуло куда-то вниз, оставив на своем месте лишь дыру с как будто слизанными бетонными краями. А спустя миг по полу прошел неприятный гул, и где-то в глубине земли как будто что-то лопнуло.
- Кажись, пронесло, - выдохнул Дигон. – Надо незамедлительно покинуть это славное место, а то еще предъявят чего-нибудь за такое «сходил по нужде».
И лишь позднее, знакомясь с творчеством выбранной группы, Дигон понял, что произошло в тот вечер, и почему оно произошло именно так. Вопреки ожиданиям ученого, песня на совершенно неизвестном ему языке имела яркую сексуальную подоплеку, что само по себе во-первых, делало все его предпосылки неверными, во-вторых, объясняло почему случился столь мощный выброс энергии. А в голом остатке Дигон получил интересную информацию и четкое понимание, какую композицию ему стоит искать.

***

Вопреки опасениям Даши, никаких неприятностей с ней после памятного посещения клуба не произошло. Ни плохие сны, ни здоровье, ни даже подруга ее не беспокоили. Похоже, что Елизавета просто никак не связала произошедшие в клубе события с Дашей. Да и сама девушка на следующее утро стала считать все свои воспоминания с ощущениями обычной наркотической фантазией.
Всю неделю присутствовавшие в тот вечер посетители клуба «Лабиринт» перемывали так и эдак случившееся, строя различные версии произошедшего. По причине отсутствия какой-либо специальной лазерной, мазерной, да хоть фазерной аппаратуры, народ все больше склонялся к распылению в зале каким-то стебуном наркоты, типа ЛСД или еще чего-то схожего. Остальные версии выглядели откровенно бредово, ну сами подумайте, не принимать же в серьез эксперименты спецслужб с пси-оружием, инопланетян или магию.
В конце концов, народ с нетерпением ждал следующей среды, Дигон денно и нощно знакомился с творчеством группы «Рамштайн», а Даша просто жила совей жизнью, частенько вспоминая лицо странного «незнакомца» и коря себя за то, что так и не познакомилась. К понедельнику сожаление девушки о своем бездарном поведении достигло определенного уровня, породив любопытство. И Даша твердо решила осчастливить в среду клуб «Лабиринт» своим посещением.
Но. Дела. Неотложные дела не дали осуществиться задуманному, что сильно разочаровало набившихся, как сельди в бочку, посетителей клуба, встревожило не обнаружившего Даши Дигона и слегка озаботило напрочь забывшую о задуманном Дашу.
- Кто его знает, может, он туда вообще редко ходит, - подумала девушка поздно ночью в среду, вспомнив странного «незнакомца», - да и не факт, что рок любит, может, просто зашел посидеть или днем ошибся. Надо будет как-нибудь еще зайти в «Лабиринт», может, увидимся.
- Жаль. Чрезвычайно жаль, – подумал поздно ночью в среду Дигон. – А я ведь нашел подходящую композицию, к тому же медленную. Но не буду унывать, возможно, девушка любит и другую музыку. Буду наведываться в другие дни, рано или поздно встретимся.

***

Разные по степени и важности желания практически незнакомых людей все же привели к их встрече в клубе «Лабиринт». И случилось это в довольно спокойный относительно фактически прошедших выходных воскресный вечер.
Дигон, безоговорочно став за пару недель постоянным посетителем, зашел на огонек клуба к началу буйного тусняка и практически сразу заметил скромно сидящую за девственно пустым столиком «незнакомку». Сердце ученого припустило такт, затем замерло, и Дигон машинально проверил рукой наличие в кармане небольшого гранитного камушка с внедренной в него структурной схемой перехода.
- Неужели сегодня я окажусь дома! – сильно ударило мыслью в голову Дигона.
- Черт, черт, черт… - попыталась унять вдруг забившееся сердце Даша. – Это он, это точно он…Что же мне делать!?
Даша пришла в клуб, как и положено, с Елизаветой и еще парочкой незнакомых «друзей». Практически сразу же, едва сделав заказ, Дашина компания, уже порядком разгоряченная спиртным, кинулась на танцпол по зову горячо любимой музыки. Оставшись одна за пустым столом, Даша и наткнулась взглядом на своего «незнакомца». Одетый в довольно демократичный, но дорогой даже с виду джинсовый костюм, белую футболку и кроссовки «незнакомец» смотрел в танцевальный зал клуба. Пока девушка пыталась понять, что же ей делать и стоит ли вообще делать хоть что-то, «незнакомец» обратил свое внимание на ее сторону и практически сразу поймал Дашин взгляд. Как будто вспомнив все, по телу девушки пробежала волна мурашек. Дальнейший вечер для Даши вспоминался через какую-то странную дымку.
Увидевший Дашину компанию Дигон вовремя решил не подходить, чтобы не отпугнуть неизвестно как чувствовавшую себя после прошлого раза девушку. Заняв столик слегка в стороне, ученый сел так, чтобы держать «незнакомку» в поле зрения. Уловив внимание молодого человека, девушка взгляда не отвела, да и испуга не выказала. Это ободрило ученого и позволило унять разыгравшееся волнение. Дигону и раньше приходилось работать с сильными проводниками, но прошлый танец все же оставил в воспоминаниях сильную тревогу.
Даша, проследив «незнакомца» до столика, периодически украдкой наблюдала за ним и неосознанно радовалась, что он пришел не с подругой, да и сильного внимания присутствующим особам женского пола не уделял. С одной стороны девушка, вспоминая смутные ощущения прошлого раза, слегка побаивалась, что «незнакомец» снова пригласит ее танцевать, а с другой – откровенно хотела еще одного танца, будь после него хоть потоп.
Вечер шел своим чередом. Дигон видел, что позарез нужная ему персона не танцует, да практически и к бокалу не прикасается. Ученый не помнил, в каком состоянии находилась девушка в прошлый раз, и все оттягивал заказ песни, опасаясь, что «незнакомка» откажется от танца. Но время шло, забирая уверенность, и, поймав в очередной раз взгляд, Дигон решился.

***

Когда диджей сказал залу: «Ну что, девчонки и мальчишки. Предлагаю слегка отдохнуть от пламенного диско и потискать друг дружку под добротный медляк от «Рамштайн» под названием «Штирб нихт во мир», Даша сразу ощутила неприятный холодок в груди, как будто подошла к какой-то важной черте. Лиза с компанией толклись на танцполе и, девушка даже слегка вздрогнула, когда знакомый глубокий голос рядом произнес:
- Для меня будет честью пригласить очаровательную даму на танец.
Даша медленно обернулась и подняла испуганные глаза на «незнакомца». Легкая улыбка, протянутая рука и холодок в груди не оставили Даше выбора. Девушка поднялась навстречу своим воспоминаниям, четко поняв, что шансов отказаться у нее и не было.
Даша не слишком близко знала творчество группы, но песню хоть раз точно должна была слышать. Под довольно фривольное вступление молодые люди преодолели пару метров до далеко не пустующего танцпола. Мысли Даши разлетелись осколками, и лишь одна красной линией напоминала, что обязательно нужно познакомиться. «Незнакомец», как и в прошлый раз, слегка поклонился и развел руки, приглашая девушку к танцу. Как и в прошлый раз, после реверанса Даша отдалась в руки «незнакомца».
Начав плавное скольжение под вступившие такты рок композиции, сменившие фривольный проигрыш, Даша почувствовала, как по телу побежали мурашки, а внутри нее уже привычно возник и стал стремительно разрастаться «мохнатый клубок». От неожиданности и стремительности процесса голова девушки слегка закружилась, но руки «незнакомца» бережно держали Дашу. И она в очередной раз нырнула вглубь себя и отдалась телом на волю партнера, наблюдая за происходящим как будто со стороны.
С первыми же словами солиста, свет в танцевальной зале клуба как будто притух, а на потолке проступила струя красно-желтого пламени, тут же начав расплываться. Кто-то в зале вскрикнул, а большинство пар остановилось.
- Вау! – послышалось от столиков со вскочившей молодежью. – Как в прошлый раз!
А тем временем под голос солиста разлившееся по потолку и слегка клубящееся сполохами огненное озеро начало вращаться, постепенно выдавливая к низу огненную воронку. Несколько человек прыснуло с танцпола, кто-то замер, а две парочки кроме Даши и «незнакомца» продолжил двигаться, то ли не поняв, то ли попросту не придав спецэффектам значения.
Добравшись приблизительно до середины между полом и потолком, огненный смерч уперся в невидимую стену, кончик воронки распластался по «стене», на его краях показались искры и потянулись язычки темно-серого дыма, завивающиеся к потолку и рассеивающиеся без следа в полуметре от невидимой стены.
- Хи камс то ми эври найт, - вступил женский голос после очередного фривольного проигрыша, - ноу водз алефт то сэй…
Вместе с женским голосом Даша почувствовала прибывающую, как и в прошлый раз, воду. Танцпол резко заполнился закручивающейся вокруг центра водой, которая вскоре стала подниматься к потолку перевернутой воронкой. Добравшись до невидимой стены, подобно огненному смерчу водяной столб расплылся, выбросил «брызги» к полу и заклубился плотным белым туманом. Со стороны казалось, что с потолка и пола на невидимую черту льются два потока, которые, ударяясь о стену, разбрызгиваются и кипят.
Дашу от зрелища охватило странное сочетание чувств, состоящее из тоски, ожидания, грусти и обманутых надежд. Из-за этого девушке показалось, что две стихии, в отличие от прошлого раза, стремятся друг к другу, но никак не могут соприкоснуться.
Когда же к женскому голосу снова добавился мужской, что-то сверкнуло, и в месте логического соприкосновения двух «падающих» потоков возникла небольшая светящаяся белым светом сфера. Попеременная игра женского и мужского голосов создавала впечатление, что огонь и вода разговаривают между собой. И от этого «разговора» белое свечение, как будто перебрасываемое от огня к воде постепенно набирало силу.
Даше показалось, что все в зале клуба, включая и само время, застыло, а реальным остался лишь этот странный разговор, да еще чувство безмерной тоски, постепенно смешивающееся с робкой надеждой. И девушке казалось, что именно эта самая надежда о встрече двух совершенно несовместимых стихий питает энергией все набирающую свечение белую сферу. Неожиданно девушка поняла, что по ее щекам уже давно текут слезы, а душа всей силой рвется помочь неизвестным собеседникам.
Напор музыки, казалось, слегка усиливался, как будто нагнетая атмосферу и готовя развязку. А в рвущейся куда-то душе девушки давно натянулась какая-то струна. И с последними далеко не самыми напористыми словами композиции, что-то полыхнуло где-то глубоко во внутреннем мире Даши. И, как будто почувствовав эту вспышку, два столба насыщенного света метнулись к яркой белой сфере. Оранжевый столб огня вместе с голубым столбом воды ударили в невидимую стену, которая рассыпалась яркими радужными осколками, и хлынули в ярко светящийся шар. Свет огня, воды и сферы вмиг смешались, и вопреки ожиданиям на месте сферы образовался комок как будто лучащейся чернотой тьмы. Тьма полыхнула, слизнув в краткий миг все цвета, краски и остатки света. Полыхнула и тут же растаяла. В звуке же последнего тянущегося аккорда танцевальный зал клуба накрыли два сильнейших вихря: под потолком, заслоняя свет, кружился самый настоящий темно-серый пепел, а понизу зала бушевала самая настоящая, чертовски холодная и густая, как молоко, снежная метель.
И никто среди переполошившихся посетителей клуба не заметил, что из кружившей поначалу по залу пары «Даша плюс незнакомец» осталась лишь одинокая девушка. Девушка стояла, закрыв расчерченное мокрыми бороздками слез лицо руками, и ни крупные снежинки, ни липкие частицы пепла не касались ее, обтекая тело, как будто оно было покрыто невидимым пологом.

***

После странного ухода «незнакомца» в жизни Даши как будто ничего не поменялось. Ничего, корме кучи мелких случайностей. Сильно изменилось Дашино отношение к музыке. Да и музыка к Даше, судя по всему, стала относиться как-то иначе. Девушка часто стала замечать, что звучащая где-то рядом мелодия так или иначе помогает ей. Не клеящиеся дела при включении любимой музыки становились покладистыми, любые высказанные девушкой аргументы под звуки игравшей в кафе мелодиии безапелляционно доходили до оппонента, и даже ненавистная Даше пыль напрочь исчезла из комнаты, где девушка регулярно слушала свои любимые композиции. Это все казалось мелочью и несущественно ерундой, но, во-первых, это была приятная ерунда, а во-вторых, ее было много.
Только вот сны. Периодически Дашу посещали чертовски странные и до ужаса реалистичные сны. Иногда девушка помнила какие-то ошметки этих снов, чаще всего нет, но лейтмотивом всех таких снов стала безграничная тоска по чему-то. Странная тоска терзала девушку порой целый день, как будто зовя ее куда-то.
Ну и «незнакомец». Лишь спустя долгие месяцы, Даша поняла, что так и не смогла забыть его лицо, руки, голос. Если бы девушка верила в любовь, то однозначно сказала бы, что это она и есть. А так Даша просто поняла, что совершенно незаметно «Рамштайн» стал ее музыкальным фаворитом и, слушая совершенно непонятные слова немецкой речи, девушка постоянно ловила себя на знакомом ощущении, порой просыпающемся где-то глубоко в ее теле. Но как ни пыталась Даша развернуть это чувство, ничего не выходило. Ничего. До тех пор, пока она не увидела концертную запись группы на большом экране в одном из баров.
Под неистовство толпы на экране девушка ощутила знакомые мурашки по телу, попытавшийся расти где-то в груди «меховой клубок», чувство сильной тоски по чему-то и смутное предчувствие чего-то утерянного краешком коснулось сознания Даши. Но ничего не произошло. Ничего. Как будто для этого «чего-то» Даши попросту не хватило. Тогда-то и пообещала Даша самой себе обязательно попасть на концерт группы «Рамштайн».

***

От обещания до воплощения прошло немало времени. И вот большой, даже очень большой стадион, вот расставленная аппаратура, вот куча скандирующих что-то фанатов и вот она Даша посреди этого всего. Девушка так слепо стремилась к своему обещанию, что даже не подумала, что же она собственно будет делать на концерте.
Слегка озадаченная она стояла, послушная колебаниям толпы. Кто-то толкал ее, кто-то кричал на ухо, кто-то даже дергал за руку и что-то настойчиво предлагал. Но Даша как будто выпала из толпы душевно, оставив в ней лишь свое тело. Эмоции толпы как будто усилили ее восприятие. При желании девушка могла, отключившись, почувствовать себя как целой аморфной массой, называемой «толпа», так и отдельной ее частичкой, причем звать эту частичку можно было многими именами, лишь одно из которых было «Дарья».
Под скандирование фанатов музыканты появились на сцене. Даша более-менее смогла сконцентрироваться лишь на приветствиях музыкантов к фанатам. Когда же прозвучали первые такты музыки, Даша как будто растворилась в странном море чужих эмоций. Мурашки уже привычно пробежали по рукам-ногам и голове, а зародившийся в груди «мохнатый клубок» скачкообразно приобрел такие размеры и мощь, что Даша чуть не задохнулась с непривычки. Теперь она точно знала, что того «чего-то», чего ей не хватило в баре, у нее будет в избытке. И ей нужен всего-то спусковой крючок.
Лишь момент Даша испытывала страх перед тем, что может случиться, после освобождения ей «мохнатого клубка», порожденного музыкой и эмоциями толпы, а затем отринула сомнения. Слишком много отдала она своему стремлению, и что бы ни случилось, она готова принять это.
Композиции сменялись одна другой, толпа неистовствовала, переполняя и без того спрессованный до состояния звездного вещества «мохнатый клубок», а Даша ждала нужного катализатора и надеялась, что он будет в репертуаре группы.


***

И вот пошел долгожданный фривольный проигрыш. За проигрышем пошли слова, иногда скандируемые фанатами. Дашу захлестнула волна тоски, утраты и предчувствия. Но как она ни старалась, ни огненного озера, ни воды так и не почувствовала. Чего-то как будто снова не хватало, но к жутчайшему разочарованию девушки это было какое-то иное «что-то».
А музыка со словами рвала душу Даши на части. Разочарование, тоска, сожаление и грусть выплеснулись слезами на лице девушки. Безумная сила билась в душе девушки, но так и не находила выхода, лишь все больше сминая чувства вселенской грустью.
Даша, понятное дело, даже не заметила происходящей на стадионе странности. А странность была. Отбросив скандирование слов, свист и прочие проявления эмоций собравшиеся на концерт люди от мала до велика неподвижно стояли, внимая музыке, и по каждому лицу катились слёзы.
И поняв, что идет последний припев столь ожидаемой композиции, Даша даже не представляя, чего же она ждала, просто не сдержалась.
- Ну почему?! Почему?! – крик, казалось, перекрыл даже усиленную аппаратурой музыку. - ПОЧЕМУ!
И внутри девушки полыхнуло, да так полыхнуло, что прошлый раз показался бы чихом по сравнению со взрывом бомбы. Полыхнуло так, что у Даши напрочь выбило дыхание. И она погрузилась в укрывшую ее темноту, плавно опустившись сначала на колени, а затем завалившись на бок. Потерявшая на миг сознание Даша не смогла ни услышать громового раската, ни увидеть «вспышки» глубокой темноты, ни ощутить резкого похолодания. Да и падающих крупных снежинок Даша не могла почувствовать, потому что они обтекали лежащую на земле фигуру девушки, как будто боясь навредить ей.
Сознание вернулось рывком, как и ушло. Глядя в практически молочное небо, с которого посреди лета сыпались крупные мохнатые снежинки, девушка поняла, что стадион укутан тишиной. А поднявшись, она увидела, что все, включая музыкантов, с удивлением смотрят на падающий как будто ниоткуда снег, через который смутно просвечивались чистые, слегка подсвеченные садящимся солнцем небеса. Зрелище и правда завораживало, и Даша с удовольствием бы посмотрела на него, если бы не знакомый голос позади нее:
- Но как?! – одетый в ярко оранжевый то ли хитон, то ли халат без пуговиц и завязок «незнакомец» удивленно и слегка испуганно смотрел на Дашу.
- Я… Мы… - замялась не менее удивленная Даша. – Мы, кажется, так и не познакомились.

Равновесие
Константин Хвостополосатов

Не самый приятный в моей жизни день все же подошел к концу. Ни хорошая погода, ни грандиозные планы на вечер не гнали меня с работы, но и сидеть в опостылевшем офисе совершенно никакого желания не наблюдалось. Зимний вечер встретил меня добросовестно разгоняемой фонарями почти центральной улицы ранней темнотой. Противная сырость и прохладный ветерок с гор настроения тоже не добавляли. Заскочив в ближайший магазинчик за чаем, я поспешно двинулся к машине. Транспортное средство пришлось утром припарковать на боковой улочке, ведущей в сторону промышленного района. Улочка не отличалась ни чистотой, ни наличием приличных тротуаров, да и освещением она стыдливо блистала лишь в крайне избранных местах, которые смело можно было бы отнести к интимным. Именно по этой причине мне приходилось исключительно внимательно глядеть под ноги, чтобы не угодить в какую-нибудь мокрую или грязную неожиданность.
Рулетка лежала на краю одного из самых приличных кусочков тротуара, способного похвастаться даже кое-каким освещением. Вполне приличная рулетка, с которой еще не успела слететь пыль новизны, самым наглым образом лежала на асфальте тротуара с компании баллончика с белой краской. Темная улица, рулетка с краской и я – ситуация яснее не придумаешь.
- Добротная штука, - подумал я, рассматривая большую рулетку с удобной ручкой и хвостиком на начале ленты.
Обычно такими рулетками на проезжих улицах пользуются не слишком любимые народом люди в серо-голубой форме с погонами, продающие в свободное от фиксации аварий время полосатые палочки зазевавшимся водителям. Рулетка мне по большому счету не требовалась. Я не занимался разметкой земельных участков под фундамент, не вымерял расстояния между стукнувшимися автомобилями, да и денег таких, чтобы измерять их толщину в кошельке такой рулеткой у меня не имелось. Но эта в принципе полезная и самое главное качественно сделанная штука совершенно бесхозно валялась посреди улицы, попирая все законы приличия.
- Все равно кто-нибудь заберет, - нашел я оправдание сам для себя. – Тем более и кулек у меня есть.
Дальнейший путь до машины рулетка проделала в моем пластиковом пакете в соседстве с почти полным баллончиком краски и парой пачек чая. Вопреки ожиданиям никакого приятного тепла от удачного стечения обстоятельств или хотя бы радости от пролившейся на меня халявы в душе не ощущалось. Как и любой водитель, я не отношусь к почитателям продавцов полосатых жезлов, но что-то внутри моего мира пыталось сказать мне, что я поступил как-то мелочно. Ведь теоретически забывший рулетку человек будет ругать себя за забывчивость и даже расстраиваться, что за казенную вещь придется отдать свои кровные деньги.
- Семен Семеныч, верните вещь, - сказал я сам себе, окончательно дозрев в душе к моменту посадки в машину. – Не ищите радости от чужого промаха.
И как будто какая-то небольшая ноша спала с души после принятия этого, в общем-то, абсурдного для всякого современного человека решения. А от глупой мысли, что рулетку, скорее всего, стянут бомжи или еще кто-то рукастый, стало даже немного смешно, и в душе приоткрылась дверка, озарившая внутренний мир светом и теплом.
- Странное дело, - думал я со смешинкой на губах, украдкой оглядываясь при возврате рулетки и баллончика на прежнее место, возле которого специально остановил машину. – Вроде бы радоваться я должен был от приобретения халявы, а не от избавления от нее.
Нелогичный и даже странный свой поступок я выкинул из головы, едва отъехав от тротуара. Я бы, пожалуй, и не вспомнил о нем никогда, если бы не одно маленькое «но».
Следующим утром по устоявшейся традиции я забежал перед работой в тот же самый магазинчик, где накануне «эпопеи с рулеткой» покупал чай. Магазин мог на всех основаниях называться обыденным, если бы не свежая выпечка, которая появлялась там каждое утро чуть ли не с восходом солнца. Чертовы пирожки, регулярно бросавшие тень на мою и без того не идеальную фигуру, уже давно стали неким утренним фетишем. Для порядку легонько пофлиртовав со знакомой продавщицей, я взял традиционную сладкую парочку и подал продавщице деньги.
- Ой, не надо, - неожиданно улыбнулась еще шире миловидная блондинка за кассой. – Вот с меня еще сдача, Вы вчера забыли ее, когда чай покупали.
- Да и позабыли бы тихонько про нее, - подмигнул я заговорщически продавщице, засовывая неожиданно свалившиеся на меня бумажки в кошелек.
- Да вот еще! - сделала блондинка «ужасно испуганное» лицо. – Чтобы бог с меня потом за это спросил?

Просто немного мистики, навеянной людскими ритуалами. Все ритуалы - отражение наших мыслей. Какие мысли - такие и ритуалы.

Константин Хвостополосатов.

Внук.

Народ кучно толпился возле виновника торжества, напоминая издали медленное вращение темной воды над сточным коллектором. В кружении явно вырисовывалась упорядоченная расслоенность по критерию достатка. Но мероприятие явно зависло в ожидании чего-то или кого-то. Скорее всего, отсутствовал поп с группой визуально-звуковой поддержки. Вряд ли тут мог появиться настоящий священник, который творил обряды не мзды ради, а лишь по зову души. Остальные в моем понимании оставались лишь торговцами раскрученного бренда «Христианство».
Наше семейство в прослоечное кружение по принципу финансовой состоятельности не вступало, скромно пристроившись на самом входе. Тут, на ступеньках, было и посветлее, и посвежее, и потише, да и не так сильно давила окружающая атмосфера. У меня почему-то зрело устойчивое чувство, что собравшиеся люди как будто сильно раздражали истинных хозяев этого места.
Мероприятие определенно выглядело мрачновато. Да собственно так и должны выглядеть похороны в описываемой части света. Мало кто радуется в процессе этого действа, по крайней мере, открыто этого не делают, хотя некоторым и хотелось бы. Место последнего пристанища виновника торжества без преувеличения можно было назвать эксклюзивным, если даже не пафосным. Сами попытайтесь припомнить, когда Вы последний раз видели во отчую церемонию упокоения в фамильном склепе. Давящая на сознание элитарность момента совершенно неуместно вызвала у меня ухмылку, которая стала результатом борьбы с прорывавшимся наружу смехом. Некстати вспомнилась сильно манерная, но слегка глуповатая подружка моей матери, которая как-то встретившись с нами в подъезде дома, гордо заявила, что ее пригласили на похороны. Я тогда не удержался и спросил ее, не главную ли роль ей там выделили, после чего прыснул смехом от выражения лица счастливой обладательницы эксклюзивной «контрамарки». На это мероприятие мы пришли сами. Наверное. По крайней мере, я не помню, чтобы нас туда приглашали.
- Батя, а что это за штука? – оторвал меня от воспоминаний голос дочери, вертевшей в руках небольшую слегка подернутую ржавчиной железку.
Железка выглядела не то чтобы сильно необычной, но в глазах любопытного ребенка ей, видимо, добавляла загадочности окружающая обстановка. Слегка нагнувшись к руке дочки, я принялся осматривать неожиданный трофей. Штука мне была явно незнакомой. Чем-то она походила на обычный строительный костыль, который с одной стороны выглядит острым клином, а с другой имеет ушко с дырочкой. Но имелось в находке и некоторое сходство с немного топорным метательным ножом, отчего я решил слегка подогреть момент.
- Ну-у-у… - задумчиво протянул я и «подвесил» паузу. – Походит на метательный нож ниндзя. Или наконечник дротика римского воина…
- Женя! - раздался вдруг сдавленно-испуганный вскрик супруги, стоявшей где-то за спиной.
Неосознанно дернувшись, я отстранился от руки дочери со странной находкой и машинально кинул взгляд вправо вверх, где мне почудилось какое-то движение. Движение, судя по обнаружившемуся обстоятельству, мне не привиделось.
Больше всего висящий чуть в стороне и выше моей головы предмет напоминал мне «клюв» кирки. Солидный такой блестящий зазубринами и длинными рабочими сколами нос ударного инструмента. Вместо подобающего моменту испуга на меня вдруг накатило любопытство, и я, крутнув головой, попытался окинуть взглядом весь долбильный инвентарь. Объять удалось далеко не все, но и того оказалось достаточно. Висевшая надо мной штуковина киркой в настоящем понимании этого термина не являлась. Блестящий от трудов праведных «клюв» постепенно расширялся, превращаясь в режущую слегка изогнутую плоскость, оканчивающуюся солидным клёпанным ухом, которое сидело на основательно отполированном темном, почти черном древке.
Натужно сглотнув, я резко мотанул головой в противоположную сторону и моментально застыл от увиденного. Увиденное же напротив, как будто переняв от меня момент инерции, плавно заскользило вокруг меня в роли оси вращения. Темно-серый, почти черный балахон со свисающим глубоким капюшоном уверенно прятал фигуру его владельца. От плавного, как будто перетекающего из положения в положение движения он безмолвно колыхался, не издавая никаких звуков. Лица пугающей фигуры я не видел, отчетливо была различима лишь едва высовывающаяся из широкого рукава кисть руки. Белые, как будто тщательнейшим образом за века очищенные ветрами кости сжимали грубо откованный обруч, на котором так же бесшумно болталась грубая лампа, состоящая из небольших стеклянных оконцев. Мрачное осветительное изделие не выбрасывало ни луча света, но я отчетливо понимал, что из охватывающего нас сумрака проступили мельчайшие детали окружения, став вдруг ясными, как на кадре высококонтрастной съемки. Я почему-то отчетливо понял, что невидимое лицо устремлено к зажатой в руке дочери железяке. Мир тут же отмер, и я неожиданно резко выхватил у ребенка странный костыль, демонстративно прижав его к своей груди. Фигура тут же остановилась и, мельком мазнув по лицу застывшей дочери, повернула свой лик ко мне.
Неяркий свет внешнего мира неуверенно потеснил темноту накинутого капюшона, и я с удивлением увидел отразившую свет огромную каплю воды. Овальная, слегка похожая на огромное яйцо водная гладь отблескивала кружащими по ней разводами, как это бывает, когда готовая сорваться капля висит на кончике листка. Внутри этого маленького омута постоянно вспыхивали мелкие искры, отчего казалось, что мое нутро пронзает чей-то взгляд. Время как будто застыло, а удар сердца, казалось, пробился из другого измерения. На втором ударе сердца по мне прокатилась волна мурашек, на третьем по телу пробежала странная горячая волна, наполнившая нутро легким мандражом. С четвертым ударом фигура медленно приподняла «лицо» вверх, оказавшись чуть ли не на голову выше меня, и скрывавший ее лик капюшон резко заскользил вниз.
Как будто утаскивая за собой накинутый образ, из-под него показалась сначала ровная чёлка платиновых волос, плотно собранных где-то на затылке за красиво очерченными ушками. Под челкой открылись глаза с опущенными ресницами, ровный правильный нос и удивительно красивые, практически идеальной формы губы. Завершали образ слегка широковатые, но не портящие лица скулы, стройная, обрисованная глухим воротником «под подбородок» шея и обрамляющие ее тяжелые волны волос, которые как будто истаивали серым туманом в глубине отбрасываемой капюшоном темноты. На пятом ударе ресницы поднялись, и меня наполнила заглянувшая в меня бездна. Из ниоткуда вдруг накатило отчетливое и давно забытое чувство: внутри меня всё затрепетало, как будто я завис в полушаге от первого обладания женщиной.
- Какая же ты красивая, - с трудом протолкнув воздух из легких, прошептал я.
Внутри меня вспух шар теплого ласкового огня, и пушистые ресницы гостьи отгородили от меня бездну. Со следующим ударом сердца наваждение попустило. Затаив дыхание я целую вечность между шестым и седьмым ударами сердца взирал на прекраснейший из женских образов, облаченных в строгое черное при белой окантовке платье с глухим воротником под горло. С седьмым ударом сердца фигура пришла в движение, сделав отчетливый почти людской шаг с разворотом, на миг открывший взору ножку с точеной коленкой, обутую в черный сапожок до середины лодыжки на низком каблучке. Гордо поднятая голова грациозно склонилась, наползший капюшон украл из моего мира бледное прекрасное лицо в облаке платины, изящные отвороты платья смялись, вытянулись и превратились в складки бесформенного плаща. Фигура безмолвно заскользила в сторону скопления народа. В изящных пальцах, сжимавших корявую лампу, прорезались блики белой кости. Из монументального кубка, который держала вторая симпатичная ручка, выплеснулись языки бело-серого тумана, которые моментально вытянулись в дымное веретено. Через миг оно приобрело очертания того самого орудия, напоминавшего жуткую помесь косы с киркой. Тусклый сполох света отразился от обретшего прежний вид хищного стального клюва. В колыхании плаща поначалу еще угадывались сопутствующие шагам штрихи, но с каждым ударом сердца движение становилось все более плавным, а очертания фигуры приобретали угловатость.
- Это специальный крюк для лампы, Анна, - неожиданно поняв, что за предмет держу в руках, ответил я дочери. – По преданиям на него вешает лампу пришедшая подарить умирающему человеку или же его душе последний глоток вина с поцелуем богиня смерти Мара.
- Ух ты! – глаза дочери вспыхнули. – А какая она?
- Прекрасная, - прошептал я, поглядев в глаза передернувшей как будто от холода плечами жены. – Почти как наша мама, только значительно старше и мудрее.

*****

Вынырнувшее из сна в реальный мир сознание было на удивление ясным, а тело отдохнувшим почти как в детстве, чего я уже давно не мог припомнить. Случившееся во сне как будто наложилось на мое реальное тело, спроецировав благословение богини. И первой пойманной моей мыслью стало осознание того, что смерть приходит к нам именно в том облике, в каком мы ее готовы принять. Значит, я давно в душе вошел в исконную религию наших далеких предков. Я - внук богов.

Просто фантазия, обличенная в слова.

Константин Хвостополосатов

ЛЮБОВЬ


Нас породила ЛЮБОВЬ. Чем бы ни стала наша с сестрами жизнь, любовь являлась ее осью, ее смыслом и единственной истиной. Мы были рождены с единственной целью – нести миру любовь. Вся наша жизнь от самого детства была наполнена до самых краев любовью. Играя в свои детские игры, мы шаг за шагом познавали таинство чистой любви. Любовь для нас складывалась из безмолвного танца, наполненного глубинным смыслом, из надежного крыла подруги, подставленного в нужный момент, из душевного спокойствия, наполненного всеобъемлющей мудростью веков.
Взрослея, мы познавали лаконичное совершенство данных нам тел. Все, от великолепных шести ажурных, наполненных силой крыльев и до сотканных из всех оттенков мира, сконцентрированных в белом цвете истинной любви и чистоты образов, несло миру красоту. В свою очередь совершенство и красота наших тел должны были служить одной единственной, извечной и самой достойной цели – нести миру любовь. Во всех отношениях нас можно назвать белыми ангелами любви.
И с самого первого мига нашего существования мы знали. Мы знали, что единственной причиной нашего рождения была СТРАСТЬ. Страсть в отличие от любви несла миру дисбаланс, несла душевное разрушение и чувственный хаос. И мы, белые ангелы любви, четко понимали это. Мы чувствовали всем телом ту неразличимую грань, где любовь переходила в страсть и страсть переставала быть самой собой, подчиняясь любви. Для нас все было четко сформулировано. Любовь всегда тяготила к компромиссам и шла к миру через понимание и его приятие. Она была в чем-то практична и даже в какой-то мере холодна. Любовь на самом деле и была тем самым сиянием вечного разума, подаренным миру. Страсть же напротив тяготела к бескомпромиссности, ограниченности и эгоизму. В своей замкнутости и близорукости она сжигала мир, превращая его душу в пепел. Мы же, белые ангелы любви, и были тем нюансом, той сутью, тем доводом, который должен был призвать страсть к любви.
Вся наша жизнь по своей сути являлась подготовкой. Подготовкой к единственному жесту доброй воли. К жесту всеобъемлющего понимания, прощения и любви. Мы призваны были отдать себя. Отдать себя страсти ради любви. И наш последний чарующий танец, танец, больше похожий на затяжной полет, наполнял мир нашим последним даром. Даром красоты, призванной нести любовь. И срываясь по зову любви в этот танец мы, белые ангелы, не знали уготованной нам судьбы. Некоторым из нас была предначертана долгая полная любви жизнь, а некоторым - краткий миг самопожертвования в разлитом по миру море страсти.
Страсть. Она стала финалом моей жизни, финальной фигурой моего танца, финальным пиком моего восхождения к любви. Как и мириады моих сестер, я канула в море страсти, совершив извечный акт самопожертвования. Легионы белых ангелов, таких же, как и я, отдавали свою искру любви, становясь под натиском страсти чем-то иным. И никому в целом мире не было дела до наших имен. Имен созвучных, но столь бесконечно разных. Имен, звучание которых было бы совершенно неощутимым для обитателей этой малюсенькой бусинки огромного ожерелья обитаемых миров вселенной. Но я хочу открыть миру свое имя. Мне. Мне страшно. Я знаю, что это глупо, но мне страшно. Я чувствую, как начинают истончаться мои великолепные крылья, отдавая искру любви. Мне страшно, потому что я теряю себя, ту себя, к которой привыкла. Ту себя, которую зовут, вернее уже звали С'Иньеа Ж'Энье В'Йеф К'Аан. За крыльями настает очередь моего совершенного тела, которое под напором страсти теряет данную любовью форму, становясь податливо пластичным. Вместе с телом я теряю и часть заложенной в нем любви и мудрости. Мое восприятие сужается. Как же меня зовут? Кажется Снеа Эжьеф Каа? А может нет? Как страшно умирать. Умирать? Остатки моего тела оплывают, жертвуя миру последние крохи моей любви. Я уже аморфна и глупа, как будто никогда и не была чем-то светлым. Кажется, меня когда-то даже звали иначе. Ангелом? Сне Жиен Ка? Сне-жиин-каа. Снежинка…

Заказной рассказ. Про эротику. Написан был для дамы.

Константин Хвостополосатов.

ЭТИКЕТ.


Юноша снова смотрел на коленки сидящей напротив него дамы. Нет, он не позволял себе нагло пялиться на них, но взгляд то и дело возвращался к этим округлостям. И пусть ноги в тот момент были обтянуты подолом платья, руки молодого человека еще горели от недавнего обладания ими. Ему казалось, что даже спустя добрый час, все он еще касается этих завлекательных частей женского тела. Легкое покашливание заставило юношу слегка вздрогнуть, как будто кто-то поймал его на непристойном деле. Поспешно подняв взор к лицу сопровождавшей его дамы, парнишка получил слегка укоризненный взгляд с легким прищуром выразительных даже под легкой вуалью зеленоватых глаз и почувствовал, что краснеет. Чуть ли не с самого начала поездки эта ухоженная рыжеволосая и по-лисьи утонченная подружка маменьки вызывала у молодого человека мурашки по коже.
Мадам Дюбро, которую матушка приставила сопровождать юношу в чрезвычайно важной поездке, к своему весьма преклонному возрасту выглядела выше всяких похвал. Это, конечно, могло считаться его личным заблуждением человека, надолго отлученного от женского общества, но парнишка постоянно замечал подтверждения своим мыслям со стороны. Те восторженные взоры, которые бросали на нее мужчины, хоть как-то оправдывали юношу в своих глазах. И ладно бы то были умудренные сединой старцы или мужи преклонного, как и мадам Дюбро, возраста, но хватало ведь и молодых людей, которые едва ли могли похвастаться старшинством над ним в три-четыре года. А ведь баронессе, да простит господь его похоть, стукнул тридцать седьмой год. Еще три и здравствуй старость! Глаза юноши, которому шла аж семнадцатая весна жизни, снова нашли дорожку к обтянутым шелком платья коленкам сопровождающей. Не будь на баронессе скрадывающего фигуру плаща, второй остановкой маршрута стала бы грудь. С грудью, правда, мадам Дюбро, на взгляд молодого человека, не особенно повезло, она только-то и заполняла ладонь, но на то дьявол и дал женщинам корсеты. Пересилив наваждение, юноша отвел взгляд на небольшое забранное занавеской каретное оконце.
Третий день они с сопровождающей его мадам Франческой тряслись в фамильной карете. И хорошо еще графский герб на ее дверцах с положенной в виде вооруженных драгунов свитой избавлял от ненужных задержек. Собственно, все это затеялось вовсе не для развлечения третьего сына графа, которому совершенно не светило стать наследником. Дело было в повелении отца, навеянном очередным выгодным политическим ходом. И вот воспитывающегося с младых лет при одной из орденских монашеских, а значит, без тени сомнения военных школ юношу выдернули с корнями и кинули в большой практически неизвестный ему мир. За три дня Жюлиан стал бароном де Фроль, который даже в глаза пока не видел подкинутый папенькой теперь уже его собственный феод. Целью данной махинации являлась графиня Маргарита дю Шамплит, вернее ее расположение и связи. Обычно строгая в отношении своей репутации дама как бы случайно намекнула во время своей деловой встречи с отцом Жюлиана, что подумывает о молодом и полном огонька «заместителе» своему древнему супругу. Неудивительно, что именно Жюлю больше всего подошла данная роль, о которой папенька не только не стал умалчивать, но и всесторонне объяснил значимость последней своему отпрыску.
Целью поездки в «свет» и стал наказ отца Жюлю, во что бы то ни стало, понравиться во всех отношениях выгодной графине дю Шамплит. За той же причиной маменька настояла на сопровождающей, а скорее присматривающей за сыном компаньонке, которая, по ее словам, чудесно ориентировалась в подводных течениях высшего света и могла дать правильный совет. Спорить с главой семейства молодой человек не решился. Но повеление отца Жюлиана совершенно не порадовало, ибо не престало будущему военному ублажать влиятельную тридцатилетнюю старушку. И молодой человек так бы и кусал свои ногти всю поездку, если бы не жена кузена маменьки - мадам Франческа де Дюбро. От ее авторитетных наставлений надвигающаяся необходимость следовать повелению отца перестала казаться такой уж унизительно противной.


*****

- Ну же, барон! Да соберитесь Вы уже, мой хороший, - в обычно наставительном голосе Франчески прорезались слегка хрипловатые и, казалось, даже нетерпеливые нотки. – Давайте же, мальчик мой, возьмите себя в руки… Да войдите же в меня уже хоть где-нибудь! У Вас же все неплохо получилось вчера вечером.
Взмокшего от усердия Жюлиана голос баронессы заставлял неосознанно вздрагивать, от чего неверные сбивчивые проскальзывания в довольно жесткие волосы мадам Дюбро вызывали чрезвычайно неприятные чувства. Прикосновения к телу баронессы под платьем, казалось, обжигали вспотевшие от волнения ладони, но руки цепко держали выступающие выпуклости косточек под податливой кожей талии. Собранные в пышный клубок юбки мешали сближению тел, то и дело норовя свалиться до пола. Кроме этой досадной помехи молодого человека изрядно потряхивало от ударившей в голову крови, едва не пузырящейся от адреналина, что однозначно не способствовало координации движений. Не сказать, чтобы «наставления» баронессы Франчески оказались скучными, но молодой человек просто изнывал от нетерпения поскорее погрузиться в их практическую часть. И будь это не уроки обращения с приличной дамой, Жюлиан уже давно помог бы своей проблеме с помощью одной из рук.
- Но-но-но, молодой человек! – тут же послышался хрипловатый голос мадам Дюбро, как будто проникшей в мысли Жюля. – Никаких рук! Естество должно найти естество без помощи посторонних предметов и частей тела. Или Вы думаете, что приличная дама позволит Вам эти вот непотребства? Это Вам не сельских девок по сеновалу тискать!
Предательски дрогнувшие на талии баронессы руки заставили Жюлиана порывисто вздохнуть, от чего он снова проскользнул по влажным волосам Франчески. Подумав с сожалением, что деревенских девок в его строгой жизни так и не случилось, Жюлиан поморщился неприятным ощущениям и постарался, насколько можно, сосредоточиться.
- Мой мальчик, я понимаю, что позиция сея куда как непривычна в сравнении с предписанной нашей святой церковью, - в голосе баронессы кроме легкой хрипотцы появились нотки сочувствия. – Но поверьте опытной супруге, иной раз требуется срочно сбросить накал страстей, а кровать или удобный стол не спешат подвернуться под руку. И уж лучше так, чем стать жертвой принятых в излишние разгоряченном состоянии решений. Соберитесь. Соберитесь, мой мальчик, и у Вас… Оу-у-у-ух… Потише! Тише, тише, мой хороший, ти-и-ише… Медленнее… Это не совсем то место, но и туда подойдет.
Вход действительно получился какой-то жестковатый, но от того не менее возбуждающий. От острых ощущений Жюлиан несколько раз подряд судорожно выдохнул и требовательно потянул бедра баронессы на себя. Тело срочно требовало заложенных природой движений, но упершиеся в повздошные кости таза руки баронессы вынуждали его продвигаться медленно. Сердце бухало где-то в голове, выбивая оттуда все мысли вместе с какими-то нашептываемыми Франческой словами.
- Во-о-от так, во-о-о-от, - смог расслышать судорожно втискивавший себя в баронессу Жюлиан. – Та-а-ак. Вот так. Теперь можно тебя и отпустить… Ой! Ой-ёй! Полегче же, мальчик мой! Уэффф. Ну я прямо вновь почувствовала себя нетронутой девицей, берегущей затворенные господом врата для мужа. Уж с самой помолвки не входили в меня с той стороны.
Болтовня баронессы отчего-то еще сильнее распаляла Жюлиана, хотя как это можно было сделать в его состоянии, совершенно не понятно. Все наставления воспитательницы о правильном обхождении дамы моментально вылетели из головы, а потуги контроля рухнули в пучину вместе с нахлынувшей душной волной. Тело неловко дернулось раз-другой и, казалось, попыталось проткнуть мадам Дюбро насквозь. Та же вопреки ожиданиям вовсе не возмутилась.
- Ой-ёй-ёй, мальчик мой, - руки мадам Дюбро, обхватив ягодицы молодого человека, неожиданно крепко прижали Жюлиана к телу баронессы, заблокировав его судорожные подергивания. – Ну что же Вы так? А где же Ваша выдержка? Урок-то у нас, конечно, по быстрой облегчительной позиции, но не нужно же забывать нашу основную задачу. О-ох… Работать мне с Вами, мальчик мой… Работать и работать. Хорошо, хоть дороги еще с неделю есть. Даст господь милостивый, подготовлю Вас на встречу со светской львицей…


*****

Странное дело, но даже после трех дней обязательных вечерних уроков по дисциплине «постельного этикета», как называла предмет баронесса, пялиться на ее обтянутые тонкой тканью коленки Жюлиану не перехотелось. Мадам Дюбро на это обычно показательно вздыхала, строго поджав и без того не особенно полные губы. Молодой человек от этого густо краснел и начинал лихорадочно искать место для своих рук, как будто подсмотрел что-то постыдное в замочную скважину. Вот и теперь куда бы Жюль не направлял взгляд, глаза рано или поздно скатывались к коленкам баронессы. От этого теснота в штанах становилась откровенно мучительной, тут и плащ мог сплоховать в ее сокрытии. Поймав на себе очередной укоризненный взгляд мадам Дюбро, молодой человек понял, что отчаянно краснеет.
- Ну нет, - фыркнула баронесса. – Нет-нет и еще раз нет. Так дело не пойдет
От строгого голоса мадам Дюбро Жюлиан неосознанно засунул руки между своих коленей, как будто был не слушателем привилегированного военного училища, а нашкодившим мальчишкой.
- Вы же, мальчик мой, вместо вдумчивого вечернего урока просто кидаетесь на мое тело, как голодный пес на кусок мяса! - продолжала баронесса разочарованно качать головой. - Так дело совершенно не сладится. Времени все меньше, а мы фигурально застряли между коленок, так и не добравшись до нужного места. Вот что, мой дорогой, потрудитесь проинструктировать кучера остановиться у ближайшего постоялого двора. Скоро все одно обеденный прием пищи, нужно бы Вам с этой остановкой экстренно сбросить пар, заодно повторим урок по быстрой облегчительной позиции. У Вас с ней дела более-менее складываются. Разве что Вы, мальчик мой, чаще освежаете мне «девичью» память, нежели входите в предписанные церковью врата. Ну да и в том уже прогресс, все же дело значительно ускорилось с первых уроков.
От слов баронессы Жюлиан еще больше покраснел. Начни он наставлять кучера, никакой плащ уже не скрыл бы его вредных для дела обучения мыслей. Да если бы кто-то из его сотоварищей до этой поездки лишь намекнул на его возможную связь с такой вот старушкой, Жюль без колебаний вызвал бы того на дуэль до крови. Теперь же молодой человек откровенно жаждал мадам Дюбро. И даже ее преклонные тридцать семь лет никак не меняли дела. Да что там себе врать-то. Для него здесь и сейчас эта старушка стала просто каким-то наваждением. Он бы без всяких угрызений совести овладел ей прямо в карете через любую хоть облегчительную, хоть отяжелительную позицию. И плевать, что баронесса во время уроков имела привычку зачастую срываться на беспричинный и довольно странный крик, а порой даже стонала, видимо от понимания его бездарности и своего учительского бессилия. И от этих негромких упреков Жюлиану почему-то хотелось вывернуться на изнанку, как он не выкладывался ни на одной полосе препятствий, но заслужить похвалу наставницы. Порой это пугало молодого человека до дрожи в коленках и мурашек внизу живота.
Он поначалу даже грешными мыслями подумал, что маменька подсунула ему самую настоящую ведьму. Но уже во второй урок, стыдливо ощупав довольно пышный и такой бессовестно влекущий зад баронессы, Жюль не отыскал на нем и намека на хвост. А нет хвоста - нет и ведьмы.


*****

- Заходите, Жюлиан, скорее-скорее, - послышался негромкий голос мадам Дюбро из полумрака ее комнаты. – Ну? Скорее же. Вы ведь не хотите, чтобы все вокруг узнали о наказе Вашей матушки?
Шустро скользнув внутрь апартаментов баронессы, молодой человек закрыл дверь и задвинул засов. Франческа отыскалась во второй комнате, которая довольно ярко освещалась двумя тройными подсвечниками. Широкая кровать с балдахином однозначно опознавала в комнате спальню, от чего молодой человек облегченно выдохнул. Кровать бессловесно говорила о том, что никаких правил строгого этикета на занятии не будет.
- Ну что ж Вы стоите, мой мальчик? – возлежавшая на кровати баронесса нетерпеливо замахала Жюлиану ручкой. - Давайте уже сюда. Время уходит, а мы пока не может похвастаться готовностью к встрече с графиней.
Повинуясь знакам Франчески, молодой человек сел на кровать со стороны низкого столика, на котором и стояли оба подсвечника. Мадам, одетая в традиционно длинную ночную рубашку, моментально оказалась рядом. И не успел Жюлиан развернуться в ее сторону, как на оба его плеча легло по миниатюрной ножке, которые требовательно потянули его к баронессе.
- Давайте, давайте, мой мальчик, смелее, - подбадривала мадам Дюбро парнишку, помогая ему кое-где справится со своей одеждой. – Да смелее же! Это даже не платье, а ночной пеньюар. Не думали же Вы, мой милый, что я буду Вас ждать голой, как пошлая гулящая девка? Да, конечно, тяните там. Подоткните тут. Ну, наконец-то…
Пока Жюль боролся с ночнушкой Франчески, вся его учебная сосредоточенность куда-то улетучилась. Как он не избегал, прикосновения к обнаженной коже ног баронессы все равно случались, а сам вид лежащих на его плечах женских лодыжек порождал в животе взрывы мурашек.
- Хорошо, мой мальчик, - подоткнув рубашку спереди, баронесса придирчиво осмотрела свои рыжие кучеряшки внизу живота. – Сегодня мы с Вами будем познавать некоторые тонкости совершенно противные мыслям приличной женщины, но столь полезные в правильном обладании ею. Могу без преувеличения сказать, что коль скоро Вы познаете и сможете применить их на практике, графиня в самом малом случае будет вами заинтересована, если не очарована.
- Но позвольте, мадам Дюбро, - голос Жюлиана от неприличности вопроса дал легкого петуха. – Вы сказали, что сегодняшний урок будет о вещах противных приличной женщине. Но как же графиня? Разве она…
- Молчите, мальчик мой, - узкая прохладная ладошка накрыла губы молодого человека. – Ни слова больше! Не беритесь судить, лучше делайте, как я Вам советую, а моральную сторону оставьте для официальных балов и приемов. Поверьте, так будет лучше для всех. И перестаньте уже отвлекать меня от порученного Вашей матушкой дела.
От легкого щелчка по носу Жюлиан покорно кивнул и опустил глаза за указующим перстом.
- Внимательно смотрите вот сюда, - баронесса ловко придвинулась к молодому человеку, обхватив его ногами за спину. Затем ее рука скользнула к низу живота и ловко раздвинула курчавую рыжину волос. – Этот бугорок не оставит ни одну даже самую горделивую даму равнодушной. Положите сюда ваш палец. Чувствуете его выпуклость? Теперь легко покрутите пальцем. Да, правильно, только нежнее… И не надо делать такие удивленные глаза. Да-да-да! Даже, у приличной дамы тут может быть мокро. И не нужно так негодующе сопеть! Ради важного дела можно пойти на многое! Привыкайте уже!
Тут же, подтверждая слова баронессы делом, ее смоченный в прозрачной вязкой жидкости «из-за кучеряшек» палец сначала мазнул Жюлиана по носу, а затем заскользил через губы к подбородку. Молодой человек замер, не зная, как поступить.
- Да полно Вам, мой милый мальчик, - послышался смешок баронессы. – Вдохните уже, а то Вас, не смотря на возраст, еще удар хватит! Я только что приняла ванную и пахну везде не так уж и плохо. Смелее. Смелее. Поверьте мне, это просто.
Повинуясь словам Франчески, молодой человек судорожно вдохнул-выдохнул и часто задышал, накачивая организм кислородом. Тут же пальчик баронессы повторил свое непотребство, еще жирнее мазнув Жюлиана по носу. Закрыв глаза, молодой человек осторожно принюхался. Пахло… Да, просто пахло, никакого отвращения запах не вызывал. Можно даже было сказать, что пахло в чем-то приятно. По крайней мере, тело на этот не столь уж и сильный запах отреагировало как-то слишком яростно, от чего баронесса залилась веселым смехом.
- Вот видите, мальчик мой, ничего ужасного, - мурча это, баронесса почему-то судорожно облизывала губы, даже не отдавая себе в том отчет. – Все не так ужасно, и я даже вижу, Ваше тело оценило мои усилия. Осталось только сделать небольшой шажок вперед. Маленький такой шажок. Поверьте, он Вам еще не раз в жизни пригодится… Я жду от Вас своего рода французский поцелуй.
- Поцелуй? – Жюлиан с непониманием посмотрел на Франческу.
- А-ха, поцелуй, - глаза баронессы мягко «сверкнули», а губы легонько улыбнулись.
Палец мадам Дюбро снова горячо мазнул молодого человека по носу и, поколыхавшись перед глазами, чтобы привлечь внимание, потянулся куда-то вниз. Опуская глаза за холеным пальчиком баронессы, Жюлиан уже обо всем догадался. Что-то в голове молодого человека вспыхнуло негодованием, но тут же где-то в груди лопнул пушистый комок, походя смахнувший все сомнения. Учиться, так учиться.


*****

- Какой милый и непосредственный мальчик, - губы графини дю Шамплит тронула выверенная годами улыбка. – Я им даже где-то очарована, моя милая кузина. Он такой наивно открытый и неопытный, не ошибусь, если назову его толком нецелованным очаровашкой.
- Боюсь, кузина, ты не видела, с кем он приехал в столицу, - с легким сарказмом в голосе ответила собеседница графини. – Известное в наших кругах лицо.
- И кто же? – немного странная улыбка так и не покинула лица графини.
- Франческа, которая теперь Дюбро, - фыркнула собеседница графини.
- Мило, - графиня раскрыла веер, под которым спряталась ее мечтательная улыбка. – Граф показал серьезность своих намерений. А Франческа… Франческа без сомнения все сделала, как надо. Что ж… Возьмемся и дальше учить юношу, возьмемся учить…