Проза всех направлений

Я никогда не поверю, что он мог так легко согласиться на эту экскурсию по райскому саду, выбрав в гиды самого Бога. Я никогда не поверю, что Антон решил походить по облакам и остаться там навсегда. Он должен был умереть дряхлым морщинистым стариком, не вставая со своей огромной кровати с шикарным темно-бордовым балдахином, не поднимая головы с белоснежных подушек. С благосклонной улыбкой на нежных губах, с въевшимся в палец кольцом, с новыми недописанными нотами в изголовье кровати. Так не должно быть. Не должно.
В карцере, куда меня сажают с постоянной периодичностью, за бунты, плохое поведение и сумасшедшие истерики, мне совершенно нечем занять себя. Впрочем, я давно уже не устраиваю никаких истерик. Больше нет сил и здоровья. И нервы тоже истощились. Или у меня вообще не осталось никаких нервных клеток, а вместо них сплошная вязкая каша. Я даже думать устала. Даже думать. Карцер (мой странный дом с грязным вонючим полом, мое убежище от неба и хоть каких-нибудь мыслей) намного страшнее общей камеры. За несколько лет я почти научилась не бояться его обшарпанных стен.
Все грязные обшарпанные стены исцарапанные его именем. У меня настолько быстро растут ногти, что когда они случайно ломаются, не выдерживая напряга последней буквы «н», я не переживаю. С четырех сторон меня насквозь прожигают неровные царапины. Я могу с закрытыми глазами на ощупь найти любую надпись и с точностью угадать начертание букв. Антон… Это имя преследует меня каждый день. Это имя убивает меня и сводит с ума. Иногда мне действительно кажется, будто я сумасшедшая.
Раз в два дня мне как блохастой, отверженной всеми течной суке, бросают черствый кирпичик черного хлеба. Через маленькое квадратное отверстие в двери хлеб падает на пол и катится, натыкаясь на стенку, заваливается на бок...

P.S. Продолжение следует…

Тринадцатое октября. Три часа до убийства.

Меня задержали дела и Аркаша Соболь, который весь вечер развлекал меня старыми итальянскими фильмами Федерико Феллини и поил превосходным пуншем. Я пришла к нему в поисках альбома экспозиций Лукаса ван Остреа, о котором мне постоянно напоминал Рыбацкий. Пунш оказался настолько хмельным, что через полчаса и думать забыла о странном художнике и легко поддалась соблазну итальянского режиссера. Аркаша Соболь был не в курсе моих отношений с Антоном. Он даже не знал, ездила ли я в Питер, или моя мечта осталась только в мыслях. Кешик смотрел на меня с вожделением и большой охотой поживится связями и деньгами. Мне же было муторно от его взглядов и немного противно, хотя как любая женщина я была готова на очередную интрижку. Владелец арт-галереи страдал от полнейшей бездарности и отсутствия музы, которая пролетала мимо и напрочь забывала о нем. Во всех признанных художниках он видел соперников, совершенно не имеющих таланта. Через полчаса, окончательно опьянев от выпитого пунша и зардевшейся гордости, я почти согласилась позировать ему. Аркаша просил меня об этом несколько месяцев подряд (прежде всего этот маразм распространялся на его похотливую нижнюю часть передка). Он непременно хотел, чтобы я лежала на холодном каменном полу с кровавыми руками и униженной совестью. И холст наверняка получился бы холодным и слепым, покрытый зимним снегом и одиночеством, а глаза неживые и глубокие.
Я нехотя разделась, не желая расставаться с наготой моего тела, принадлежащей только Антону и легла на ковер, источавший аромат осенних листьев. Видимо Аркаша Соболь подобно моим картинам, вывешивал коврик, имитирующий довольно плохую копию каменного пола древнего кельтского замка на балкон. Если бы Антон видел мое распластавшееся тело, он бы наверняка не перенес такого унижения и ушел из моей жизни также болезненно, как сделала моя собственная мать. Она с самого начала знала, что именно этим кончатся наши бесконечные скандалы и недовольства друг другом. Женщина, запретившая называть себя матерью ушла быстро и легко, ни разу не позвонила и разорвала все связи.
- Такая беспардонная сука, как ты, скорее всего, кончит свою жизнь на тюремных нарах или встретит смерть на железной койке венерического диспансера. – Ее последние слова не произвели на меня ровным счетом никакого впечатления. В то время мои мысли занимал только сбежавший по долгу службы Егор Лашков.
Если бы от меня ушел Антон… Антон…
- О чем думаешь, краля? – Тонкий голос моего ваятеля вернул меня к действительности. – Ты не можешь сосредоточиться, принять нужное выражение лица, и тем самым только мешаешь мне.
- Устала. – Поморщилась я, окончательно протрезвев. – Я, пожалуй, пойду. Меня дела ждут дома.
- А как же я? – Расстроился он. Сгорбленный, находящийся в полусогнутом состоянии возле мольберта, Аркаша Соболь напоминал мне тучного борова. – Мы только начали.
- Потом как-нибудь заскочу. – Пообещала я и быстро оделась.

Тринадцатое октября. Двадцать три минуты после убийства.

« - Если я расскажу ему о картине, он жестоко обидится на меня. Обидится и опять уйдет в ресторан с какой-нибудь девицей. Только этого не хватало для полного счастья».
Я успела зайти по дороге в новый, только что открывшийся торговый центр и присмотреть для него кожаный ремешок для часов, о котором велись разговоры последние несколько дней. Договорившись с продавщицей о том, чтобы она придержала ремешок до завтра, клятвенно заверив ее в покупке эксклюзивной вещицы, я медленно шла домой. Кажется, я шла домой с надеждой на то, что скоро моя жизнь изменится в лучшую сторону, у Рыбацкого, наконец, закончится депрессия, а потом мы поженимся…
А потом мы поженимся… на том свете… на той стороне жизни… на той стороне смерти… Он лежал на полу, в луже крови, похожий на гигантский кусок мяса, щедро облитый кетчупом. Я никогда бы не подумала, что в человеке вообще может быть столько крови. Я сразу поняла, что он мертв. Я сразу поняла, что он не сможет встать и ответить на мой поцелуй, и испугалась.
- И зачем я только договаривалась о покупке кожаного ремешка, а, гениальный композитор? – Поразившись собственному цинизму, я легла рядом с ним и тихонько тронула его рукой. – Значит, закончилось наше счастье? Антон…
Он умер… Умер… Его убили, закололи чем-то острым, скорее всего большим хозяйственным ножом. Ножом…
Когда я уходила в галерею Аркаши Соболя, Антон сидел за роялем и сосредоточенно исправлял погрешности в нотах. У него было отличное настроение, и он мурлыкал себе под нос какую-то веселую мелодию. А потом громко и хрипло затренькал телефон. Звонила Юлька Розалина, приглашала меня на очередную пьяную вечеринку с «балетными мальчиками». (Так она называла дешевых стриптизеров из дрянного районного клуба «Рампа».) После моего отказа Юлька как всегда обиделась и с торжественным презрительным вздохом положила трубку.
Он умер… Умер… Его убили, закололи чем-то острым, скорее всего большим хозяйственным ножом. Ножом…
Его убили, и значит больше никогда в жизни, он не прикоснется губами к моей коже. Его убили, и он никогда больше не будет позировать мне… Портретный мальчик Антон. Сбылось пророчество старого американца, сфотографировавшего меня на набережной Невы.
Я прижалась поближе к моему падшему ангелу и заснула. Мне снился холодный туманный Питер и маленький одинокий катер, заблудившийся в грязной зловонной воде. Питер, который украл у меня тысячи невинных поцелуев. Питер, в котором Антон мечтал сыграть «Реквием».

Тринадцатое октября. Четыре часа после убийства.
Казалось, что я спала вечность. Голова была мутной, очень тяжелой.
- Нужно позвонить в милицию. – Сказала я, осторожно вслушиваясь в напряженную тишину. Мне хватило одного настороженного взгляда, чтобы понять его смерть. Я попыталась подняться с пола и выйти в прихожую, набрать номер телефона, но ноги оказались ватными и не слушались. Пришлось вернуться к моему ангелу и оставаться в таком положении.
Крови натекло столько, что можно было пить ее, лежа на животе, не испытывая при этом никаких затруднений. Белая, неаккуратно заправленная рубашка прилипла к многочисленным ранам, образовывая неприятную бурую корку. У моего ангела сломались крылья и он не смог взлететь…
Мне показалось, что открылась входная дверь. И мысленно я подготовилась к смерти. Теперь никто не оставит меня в живых. После всего, что я видела.
- Есть кто-нибудь дома? Эй, Катька, тебя никто не учил закрывать входную дверь? – В квартиру действительно кто-то вошел. Из прихожей послышался голос Юльки Розалиной. – Катя… - Она уже вошла в комнату и жутко испугалась, увидев море крови и мое безумие.
- Я пришла, а он был мертв, Юлька. Слышишь, я не убивала Антона.
Юлька Розалина остановилась посреди комнаты, бухнулась на ковер и принялась рыдать. Она ничего не соображала, а я пыталась ее успокоить.
- Убили! Убили… - Шептала она, брызгаясь слезами. – Тебя посадят, неужели ты этого не понимаешь? Катя!
- Стоп! – Внезапно воскликнула я. – Я его не убивала. Пришла домой и нашла его на полу в луже крови. Меня никто не посадит. Вызываем милицию.

Глава третья (четвертая).

***

Я проснулась от громкого телефонного звонка, чертыхнулась и вылезла из кровати. Звонил Льдов, который успел соскучиться по нашим перепалкам. Он даже не посмотрел на часы и посмел разбудить меня в восемь утра. Я смачно выругалась, обложила его отборным матом и повесила трубку, но он снова перезвонил через несколько минут.
- Не хочешь съездить в Питер? – Спросил он, ничуть не обидевшись на мое плохое настроение.
- Что? – С утра мне соображалось плохо. – Зачем мне ехать в Питер?
- Я подумал, что тебе захочется поехать. – Ответил Родион. – Можно было бы начать поиски именно оттуда.
- Какие поиски? – Я совершенно не понимала его.
- Ты мечтала найти убийцу Рыбацкого. Ведь так?
- Льдов, неужели ты думаешь, что я буду посвящать тебя в свои планы! – Я была возмущена до крайности. – Тебе заняться больше нечем? У тебя своих дел мало?
- Я просто помочь хотел.
- Если бы хотел, то помог мне три года назад, когда шло следствие. А теперь это мое личное дело. И мне твоя помощь не нужна.

1.
Родион почти обиделся, наскоро попрощался и пошел на кухню варить кофе. В квартире царил беспорядок. Еще несколько недель назад он бы не обратил никакого внимания на такую нелепую ссору. Катя Третьякова не желала принимать от него какую-либо помощь, поддержку. А еще она продолжала любить Антона Рыбацкого. Мертвых любить гораздо легче, чем живых. О них не поговоришь плохо, - все равно никто не поймет.

( Родион и Катя) – фрагмент.

Я возненавидела его спокойный взгляд. Он полностью соответствовал его холодной неприкасаемой фамилии. Я никак не могла понять Льдова и, скорее всего, просто не хотела его понимать. Он убил в моей души ту самую частичку любви, которая еще могла остаться к моему ангелу.
- Мне нужна была твоя помощь, Льдов, а не сочувствие, ты понял? Ты должен это понимать, как любой здравомыслящий человек. Антона Рыбацкого больше нет. Это я убила его, заколола огромным острым кухонным ножом. – Парировала я.
- Ты сумасшедшая! – Крикнул Родион, кидаясь на меня. – Я знаю, что ты не убивала своего сожителя. – Боже мой, как грубо и некрасиво звучит слово «сожитель».
- Раньше ты придерживался другой точки зрения. – Я вновь забила гол в его ворота. – Что же сейчас изменилось?
- Послушай, Катя… - Он очень смущался и был похож на провинившегося щенка. – Переезжай ко мне жить. Я тебя не трону, обещаю.
Его нелепое признание в любви вызвало у меня приступ нервного смеха. (Я тебя не трону, обещаю.)
- Льдов, это ты ненормальный. Причем на всю голову. Ты думаешь, что я могу испугаться твоей внезапной похоти? Я взрослая женщина, отсидевшая на зоне по твоей, между прочим, прихоти. У меня есть свой дом, в котором я останусь.
- У тебя нет своего дома. – Упрямо вторил Родион. – Ты живешь у бывшего мужа, человека, с которым тебя ничего не связывает.
- Ревнуешь? – Мне стало его жалко. Я улыбнулась и мягко потрепала его по щеке. – Ты ничего обо мне не знаешь.
- Ты о нем тоже ничего не знала. – Мое сердце забилось часто-часто. Как он мог сравнить такие чистые чувства Антона со своей глупой похотью?
- Это не твое дело, Льдов. И вообще когда ты, наконец, прекратишь эти глупые разговоры? Когда ты прекратишь вспоминать Антона Рыбацкого?
- Ты любила его?
Я не смогла честно ответить на его вопрос и поэтому промолчала. На протяжении двух с половиной лет я только и думала о своих ощущениях и чувствах. Пыталась понять стуки своего сердца, когда лежала на тюремной койке с вонючим одеялом, когда черствые комочки хлеба проскальзывали сквозь пальцы, когда царапалась о грубую проволоку оконной решетки. Тогда я любила Антона и даже скучала по звукам старого рояля. Я мучительно старалась вспомнить, чем же я занималась все те годы, пока ждала этого чудесного ангела. За два с половиной года я так и не нашла ответа на свои думы.
- Ты любила его? – Чуть слышно повторил Льдов.
Я не смогла честно ответить на его вопрос и поэтому пожала плечами. Он опять посмотрел на меня и ехидно улыбнулся.
- Катя… – Где-то совсем близко над собой я почувствовала его горячее дыханье. Узкие губы Родиона едва касались моего уха. Тонкий сладковатый аромат, исходящий от его тела и одежды окутал комнату и был абсолютно незнаком мне. – Зачем ты отвергаешь меня?
- Что? – Я опешила и не нашла слов, чтобы ответить. – Льдов, мы незнакомые, чужие друг другу люди. Ты следователь, я отсидевшая срок женщина. Меня не волнует твое половое недержание.
Я подмигнула Льдову, оставив его страдать от переизбытка невостребованных половых гормонов, и пошла по своим делам. Прежде всего, мне нужно было показаться дома, чтобы Олежка Соколенко не успел забыть, как я выгляжу. Он лежал в кровати и мучился от терзавшей его головной боли.
- Куда ты пропала, ласточка? – Он хотел засмеяться, но хрипло застонал и стал тереть пальцами виски. – Совсем ты меня забросила, оставила одного, больного и жалкого человека умирать.
- Были очень важные дела, Олежек. – Загадочно ответила я.
- У меня кончились деньги. – Ныл он. – В доме ни одной сигареты, ни одной бутылки пива.
- А как же твоя любимая Ольга Шарапова, владелица книжных магазинов?
- Нашла себе мужика побогаче. – Грустно констатировал Соколенко. – А ты где пропадаешь?
- Льдов уговаривает меня жить с ним вместе. – Вдруг выпалила я.
От неожиданности Олег поперхнулся настоем ромашки и изумленно посмотрел, оценивая мои телесные возможности.
- Ну и как он в постели? Надеюсь, показал свою звериную сущность? - Из его уст это звучало печально.
- Понятия не имею. И вообще не собираюсь этого делать.
- Вот тебе и прикол! А чем тебе не нравится Льдов? Красивый мужик с деньгами. Больше не придется тратить деньги самой и обхаживать мужиков.
- Я уже давно забыла, что это такое. – Честно ответила я.
Антон Рыбацкий не концертировал все лето и осень, сидел дома и тратил мои накопленные баксы. Мне нравилось покупать ему дорогие зажигалки, булавки и запонки, итальянскую замшевую обувь. Я не чувствовала того, что он буквально сел мне на шею, полностью положившись на счет моей кредитной карточки, который со временем стремительно похудел. Ему постоянно требовались фирменные рубашки и концертные костюмы, кожаные портмоне и ужины в ресторанах. Иногда Антон приглашал молоденьких девочек из оркестра и сидел с ними в караоке-баре до утра, а я ждала его в холодной кровати, сгорая от стыда перед собой. С ним было легко и чрезвычайно сложно одновременно. Он любил холод и туманы по утрам, похоронный марш и грубый секс на голубом ковре, а мне нравилось чувствовать себя молодой и нужной этому капризному мальчику. Иногда мы говорили с ним о любви или обсуждали философию Канта, основные лекции которой я раньше блестяще читала в институте, а он просто внимательно изучал. Тогда мы вели себя как друзья, спорили и позволяли себе ругаться и обвинять друг друга в незнании того или другого. А потом я шла готовить ужин, Антон включал классическую музыку и сидел в тишине своих собственных мыслей.


*Это только отрывки

Он ждал Ее. Он ждал ее уже не один день. Он хотел заглянуть ей в глаза, такие ласковые и жестокие одновременно. Глаза, которые притягивают к себе, как бездна, в которую хочется прыгнуть.
Он пытался подготовиться к их встрече. Он исписал не одну страницу, пытаясь найти те слова, которые надо ей сказать.
Он боялся их встречи, но он ждал ее.
Что это? Неверие в то, что все кончено? Надежда на что-то? А может, как узник, который давно томится в камере, ему надо услышать приговор? Сердце сжималось в комок от ожидания.
И вот она пришла.
Она была серьезна. Слова слетали с ее губ жесткими, короткими, как будто рубленными фразами. Он увидел, что она вся напряжена.
Они прошли на кухню. Сели за стол.
- Ну, что ты мне хотел сказать? Я слушаю.
Господи, в голове у него все смешалось, слова застряли в горле. Он не мог вымолвить ни слова! Да что же это такое? Ему ведь так много надо ей сказать.
- Идем, – позвал он ее за собой в комнату. – Я не думал, что покажу тебе когда ни будь свои записи, но, прости, не могу говорить. Прочитай все сама.
Он подвел ее к компьютеру.
- Не надо стоять около меня, хорошо? Дай мне прочитать. Кто-то обещал сделать кофе?
Он сделал ей кофе. Сидеть одному на кухне было невыносимо.
- Я не буду стоять за спиной, – сказал он, опускаясь возле нее на колени.
Он уткнулся лицом ей в ноги, робко обнял за талию. Она не возражала. Она сидела не шелохнувшись, словно боясь спугнуть его со своих ног.
Обняв ее, чувствуя ее тело под своими руками, ощущая ее такой приятный запах, ему вдруг стало неимоверно больно. К горлу подступил комок. Он не стал сдерживаться. Голос его задрожал, из глаз потекли слезы.
- Иришка, милая, думаю, ты все поймешь, прочитав то, что я написал.
- Мне надо перекурить, - сказала она, чуть дрогнувшим голосом.
Они снова пошли на кухню. Она закурила. Какое то время они сидели молча, не смея взглянуть друг другу в глаза.
- Знаешь, а ведь я сейчас понимаю, что мне не хватило лишь капли, что бы уйти, что бы быть с тобой.
- Это ты сейчас так говоришь. Помнишь, когда мы возвращались из нашей поездки, я тебя спросила: «Какие у тебя планы на будущее? Как ты видишь нас в будущем?» Что ты ответил? Что у тебя дети, что ты не можешь уйти из-за них из семьи.
- Да! Да! Говорил!
Он не мог сидеть напротив нее. Не мог смотреть ей в глаза. Ему вдруг захотелось спрятаться. Спрятаться, как прячутся маленькие дети, уткнувшись в подушку и закрыв глаза. Он опустился около нее на пол, положил голову ей на колени и обнял.
- Да, говорил, - голос его дрожал. Он плакал. Он плакал, не стесняясь этого – Как ты не понимаешь, не смог я сам, без твоей помощи перешагнуть через это. Я ведь уже был на пороге. Я ведь почти уже ушел. Но когда я увидел глаза сына, полные слез, его непонимание происходящего, я не смог, прости меня, перешагнуть через это. "Он" смог, я нет.
Он почувствовал ее руки. Они нежно гладили его по голове. От этих прикосновений он стал немного успокаиваться.
- Погоди, я еще не все прочитала.
Она поднялась и пошла обратно в комнату.
Снова потянулись минуты. Она читала. Он сидел у ее ног.
Вдруг она неожиданно встала. Он посмотрел на нее. Она плакала.
- Отойди. Не трогай меня. Мне надо успокоиться. Не надо за мной идти, - с этими словами она быстро вышла из комнаты.
Несколько минут она провела в ванной. Выйдя оттуда, слез уже не было, но в ее глазах читалась боль и тоска.
Он нежно обнял ее за плечи. Прижал к себе. Она не сопротивлялась. Она покорно отдалась ему. Так они простояли несколько минут, в полной тишине, как будто оплакивая кого-то.
- Сашенька, мне надо идти, меня уже ждут.
Он отпустил ее, и она быстро, не оглядываясь, убежала.
Он ушел обратно на кухню. Он не знал, что принесла ему их встреча. С одной стороны, он понял, что он уже не ее мужчина, что навряд ли он им теперь когда ни будь станет. Но как быть с ее дрогнувшим голосом, с ее слезами? Что это? Просто боль от нахлынувших воспоминаний, или все же у нее остались какие-то чувства к нему?
Так он сидел, смотря в одну точку. Потом на его глаза попалась бутылка коньяка.
- Ин вино веритас? - думал он, наливая полный бокал.

Её звали Татьяна. Его Лёня.
Они прожили 17 лет на расстоянии 386км ничего не зная друг о друге. Судьба свела их однажды на подготовительных курсах института находящегося от него в соседнем городе. В этот день, в день когда он забыл о старои любви, давно угасшей, изношеной, первой настоящей любви но к сожалению не взаимнои, не веря в будущее, не веря в то что сможет кого-то полюбить так же, а может и гораздо больше. Он встретил ее. Тогда Лёня поверил в чуждую для него фразу «любовь с первого взгляда». Она была идеальна, ее зеленые глаза, ее губы, ее шея- она была ангелом, спустившимся с небес.
«Спасибо тебе господи»: -подумал он тогда про себя.
Они познакомились, на протяжении долгого времени общались проводили время вместе, он часто признавался еи в своих чувствах. Но все было безуспешно. У нее был молодои человек.
Она относилась к Лёне как к своему лучшему другу. Говорила ему что он единственный кому она верит, единственный на кого она всегда может положиться, что он очень дорог еи и она нехочет его никогда терять.

Но однажды в один холодный осенний вечер он встретился с неи на ее подьзде.

-Танюша, ангел… прости но давай не будем больше общаться, мне очень тяжело я люблю тебя прошло уже 1.5 года… а я так и не дождался от тебя взаимности. Будет лучше если мы не будем больше общаться.

-Лёнечка милыи мои… прости но ты же знаешь что у меня есть молодои человек и он мне дорог не меньше чем ты…я не хочу тебя терять пожалуиста не надо…

-Таня я все знаю… я все понимаю мне тяжело это говорить, но я вынужден.Прости.

Она обняла его так крепко, как никто никогда не обнимал его. Затем она отпустила его, и просто держа его за руки смотрела ему в глаза. И из ее таких до боли родных глаз потекли слезы. Она плакала, ей было очень плохо.

Пошел снег… вот он, первый снег… снежинки падали на ее лицо. Фонарь освещал их двоих. Они стояли под первым снегом, медленно спускающегося с небес, держа друг друга за руки. Просто молча стояли.
«Не с каждым человеком можно молча стоять и быть на седьмом небе от счастья»-поджумал он

Леня медленно подошел к неи, и поцеловал ее. Это был его первыи поцелуи с неи. Они целовались примерно минуты 2-3. Затем он сказал -:«Прощай» и ушел.
Дойдя до конца дома он обвернулся… она все еще стояла на том же месте и провожала его взглядом. Он медленно вздохнул и побрел домои.
Домои в тот вечер Лёня решил поити пешком. Снег медленно перешел в моросящий дождь. Он шел по улице, не замечая никого… было холодно но его это не тревожило в голове тогда были только мысль о неи и единственный вопрос…. Почему? Почему…когда человек любит другого. То другои не любит…откуда это? Безответная любовь, зачем она существует? Кому она нужна?
Придя домои он , сел на диван и попытался утопить свое горе в бокале красного вина… Всю ночь он думал о неи… он сильно скучал…

«Ну вот и кончилось все» -сказал он

-Не будет у меня никогда отношении с неи, я никого никогда не смогу так сильно полюбить, мое сердце не выдержало еще одной безответной любви!

Прошел год. Промчался словно ветер, они так и не общались больше, она была со своим молодым человеком. А он все так же одинок. Он не смог наити себе ту единственную, ту которая будет так же слушать его, так же смеяться, так же улыбаться…
Но он не унывает и продолжает верить, что когда-нибудь она будет с ним. И они буду счастливы. Его вера и дает ему стимул к жизни. Так как любовь это единственное что есть у человека настоящего, не наигранного.

Осень, грустно
Последние, теплые деньки… где-то в небе виден просвет солнца… настоящего осеннего солнца. Листья начали осыпаться с деревьев… настолько медленно что казалось, пока упадет очередной листочек пройдет вечность.
Гуляешь по парку… листья так и сыпятся на тебя… пытаешься вспомнить все самое хорошее что было с тобои… здесь на этои скамеике… под этои березои…
Смотришь на нее и видишь как листья медленно падают на скамью… ту самую скамью на которой мы сидели в обнимку смотря на заход солнца… она прижималась ко мне… еи было прохладно, в тот летнии вечер дул легки ветерок. Я накинул на нее свою толстовку… она прижалась ко мне как щеночек к своеи матери. Мы смотрели на небо…оно было красивого, багрового цвета… на уходящее за горизонт солнце… день уходил… а так не хотелось этого. Иногда в те минуты мне казалось что это и есть жизнь… сидеть с самым милым, самым красивым, самым дорогим для меня человеком и не нарушая тишины просто смотреть на закат… Не хотелось чтобы все это кончалось…
Я очистил скамью от листьев и сел. Я смотрел на осеннее солнце… листья все так же медленно падали на землю… Я думал… думал о тебе моя любимая… Все что я хотел это вернуть все назад… хотя если судьба не оставила нас с тобою навсегда, то значит ничего уже не изменить, значит так нужно, так будет лучше для нас обоих. Дул легкии ветерок… рядом гуляли влюбленные пары… они смотрели друг на друга и молчали… просто смотрели и лишь изредка улыбались… по началу можно решить что-то произошло, что-то что оставит неприятный осадок на всю жизнь… но у них был влюбленный взгляд… это видно сразу. Они просто смотрели друг на друга и молча признавались в любви, одним лишь взглядом. Жаль что мне теперь некому таким образом говорить человеку о своей любви… Я продолжал сидеть… спустя небольшой промежуток времени я почувствовал мокроту в глазах затем по щеке стремительно пронеслась слеза… я впервые прослезился… за 9 лет первая слеза…
-«Это не страшно!»
Сказал я про себя…

Прошло практически два часа… я все так же сидел… смотрел в небо и задавал сам себе вопросы…
-«За что? Почему? Как все вернуть?»
Никто не знает ответ… грустно.
Мелодия на телефоне резко оборвала все мысли… эта была мелодия которая стоит только на ее звонок. Я ждал пока заиграет эта мелодия почти год… и вот свершилось. У меня резко пересохло в горле, руки затряслись от страха.… О боже она звонит! Я судорожно достал телефон из кармана…..
-Алло!
-Ало! Ленич? Даров это Славик нужно встретиться срочно…
-Да, конечно!..

Это была не она… это был мои знакомый…! Мы перекинулись несколькими фразами, договорились о встрече, и я выключил телефон.


«Анька!!!»- шепотом произнес я.
Анька подружка моего хорошего друга. Вчера подвыпившая игралась с моим телефоном… и видно поменяла мне настройки звонков. Я настроил все обратно.
Стало еще грустнее… листочек упал мне на колени я поднял его стал разглядывать… и только в тот момент я понял что именно эти листья с именно этой березы… все видели и все знают… они видели ее они видели меня, видели как мы были счастливы в тот вечер. И сейчас они просто говорят:
-«Все кончено, лето всегда когда-то кончается, всему приходит свои конец».

Я улыбнулся… встал и пошел в сторону машины. Пока я шел… листья выстилались передо мною… создавая ковер воспоминании. Я шел опустив голову… думая о завтрашнем дне, думая о неи… о неи единственной.
Сел в машину завел двигатель и уехал прочь…
Скамейка в парке постепенно становилась засыпанной «воспоминаниями» о нас… о нашей любви. Солнце зашло… потемнело, включились фонари, и свет ложился прямо на скамью… ту самую на которой нам было так хорошо вместе… но теперь это лишь прошлое…прошлое которое нельзя вернуть…
Осень, грустно…

Записки шизофреника
(Для одноразового использования)
Стыдно, товарищ D.P., заниматься плагиатом у Дани Шеповалова!!

Привет, моя милая!
Наконец-то я вырвался, хоть и временно, из огромного водоворота ежедневных проблем, учеба например…. В комнате темно и тихо, лишь красивая и слегка грустная музыка спорит с ночным холодом. Я забываю обо всем и пишу тебе письмо...нормальное письмо, а не всякии бред... В этот момент ничто и никто не может отвлечь меня от мыслей о тебе как и в других случаях. Больше во всей Вселенной нет никого - только звезды, ты и я. Знаю, что нас разделяют «тысячи километров», но когда я пишу тебе, чувствую, что шепчу эти слова тебе на ушко... И знаю, что ты меня слышишь...
Ты даже не представляешь, как дорога мне ты, твои чувства и твоя душа... Я так хочу тебя увидеть! Но насколько скоро это будет - никто не знает... Важно лишь то, чтобы у нас хватило терпения дождаться того момента, когда сердце будет выпрыгивать из груди, губы будут повторять любимое имя, мозг как часы будет совершать обратный отсчет… о нашей встрече. Я жду когда мы поднимемся на облако, на белое, мягкое, пушистое где нет несчастья, где мы будем болтать, свесив ноги вниз...
Вчера вечером я долго стоял на набережной напротив кинотеатра рядом с тобою который…к сожалению не помню его названия..:).Странно вот вроде и месяц назад ты для меня как будто была на расстоянии 40000км… а сейчас ты действительно далеко и я еще больше стал скучать… Мне так хотелось, чтобы ты была рядом, чтобы ты видела то, что вижу я, чтобы я мог обнять тебя, сказать, что скучал, встретить с тобой новый день... Я закрыл глаза, и на миг показалось, что ты рядом, что я обнимаю тебя, вижу отражение белого снега, и тонкая дорожка последнего, солнечного зимнего света отражается в твоих глазах... Я смотрел вдаль, вслед уходящему солнцу. И я думал о том что ты сейчас возможно стоишь там…. И смотришь на море провожаешь свои очередной день и ты видишь почти тоже самое, но в летних красках… так и хотелось сказать: "Увидишь мою любимую - передай ей от меня привет! Поцелуй ее от меня, своими нежными лучиками заката"... Смотрю вдаль и вижу твои дом и снова набираю до боли знакомый номер, каждый раз надеясь, что связь не подведет, что мне не придется звонить в никуда...
"Достучаться до небес"
Диалог: А вы, видели море?
"...
- Стоишь на берегу и чувствуешь
Соленый запах ветра, что веет с моря,
И веришь, что свободен ты и жизнь лишь началась.
И губы жжет подруги поцелуй, пропитанный слезой
- Я не был на море.
- Ладно, не заливай, ни разу не был на море!
- Не довелось, не был...
- Уже постучались на небеса, накачались текиллой, буквально проводили себя в последний путь, а ты на море-то не побывал?!
- Не успел, не вышло.
- Не знал, что на небесах никуда без этого? Пойми, на небесах только и говорят что о море: как оно бесконечно прекрасно, о закате, который они видели, о том как солнце, погружаясь в волны, стало алым как кровь и почувствовали, что море впитало энергию светила в себя и солнце было укрощено, и огонь уже догорал в глубине. А ты, что ты им скажешь, ведь ты ни разу не был на море!? Там наверху тебя окрестят лОхом!
Я люблю этот фильм и зная тебя я уверен он тебе тоже нравиться ну или если ты его не смотрела то обязательно понравиться…. Я как узнал что уехала отдыхать я почему-то этим же вечером представил что мы уехали отдыхать вместе только ты и я… что мы сидим на берегу смотрим на море… и у нас нет никаких забот на тот момент… мы счастливы….! Мы с тобой встречались практически каждый день, гуляли, болтали по телефону без умолку, мы уже так много знали друге о друге. Я называю тебя любимои и говорил как сильно во мне это чувство-любовь. Поначалу, тебя это злило, ты обижалась, говорила, что видишь во мне только друга..., но никак не вторую половинку, но потом..1 ноября.. потом всё стало на свои места. У тебя есть парень, у меня – девушка уже была и не одна, вот все не то...толи я утерял свои способности отношении толи все таки они меня не понимают…толи я не могу забыть тебя .... затем все сошло на нет…мы не общаемся мы не знаем друг друга…изменилось все, кроме одного - каждую ночь мне снится один и тот же сон - мы с тобой идём по пустому городу, ночь, идёт снег... мы останавливаемся, я поворачиваюсь к тебе и глядя в твои такие уже родные газа говорю: "Танюша, ангел мои, я люблю тебя...." , ты долго смотришь на меня, потом нежно обнимаешь крепко- крепко.... и целуешь.... и знаешь, иногда я просто не хочу просыпаться... Зачем впадать с утра в суровую реальность…? Иногда мне кажется что ты тоже об этом думаешь… что тебе тоже это сниться каждую ночь…я бы хотел это узнать, но видно много знать все-таки вредно…
Прошел Новыи год - и у меня были только два желания..... это счастье.... и ты, рядом со мной....


Письмо любимои. Таки и не давшее своих плодов, мы все еще не вместе, а я люблю....
2004г

(размечать, извините, влом)

Давненько я Трипалого не видал… Пожалуй, с тех времён, когда мы зависали в Перепутье, прошло лет семь, а то и все десять. И вдруг, нате вам. Прямо явление Искупителя народу, здравствуй - говорит - Щепа, узнаёшь дружка-то? А сам лыбится, словно это не он, а я взял у него два косаря на пару седьмин, да и пропал, словно не было такого в природе. Вообще не было. А мы уж искали его, искали бог свидетель. А его нет ни где. И шмотки в той конуре, где он тогда обитал, на месте остались. И баба его шебутная ни чего толком не сказала. Вот, в конце концов, все и решили - таки доползался Три Пальца, Змей ему в печёнку. Ребятки, с которыми тогда мы крутились, похлопали меня конечно по плечам, посоочувствовали горю. Но мне та жалость без пользы оказалась, монеты ведь через неё не вернулись. Я тогда на новый инструмент копил, кстати. А этот гад живёт, оказывается. И не просто живёт, а ещё и здравствует - вон какая морда довольная. Хотя, если вспомнить все те истории, в которые Трипалый попадал, то удивляться особо и нечему. Хранил его Искупитель, гадом буду, если это не так. По-своему, конечно, по-святому, но всё таки хранил...
Вот, к примеру, самая настоящая история о том, как Три Пальца возвращался домой с концерта. Тогда его все звали Шустром, и пальцев у него был весь набор. Причём, по общему мнению, иногда даже один лишний. В общем, Трипалый возвращался с концерта. При чём зимой, поздно, пьяный и, что главное, с нашего концерта. Где он, собственно, лабал на струнах, при чём довольно мастерски, всецело оправдывая своё скромное погоняло. И вот, в сосиску пьяный Шустр, неспешно так, бредёт по улице, а перед ним, ну абсолютно откуда ни возьмись, вдруг появляется трамвай. Вообще то, трамваи в такое время ходить уже не должны, но это был какой-то неправильный трамвай. А Шустрика переклинило, что трамвай тут давно уже стоит, а главное - стоять эта сука будет до самого утра. Отступать как-то непривычно, обходить - не по геройски. Решено - надо проползти под ним, по-пластунски, как дед-фронтовик. Вот и полез, дурень. А трамвай возьми, да и покатись. Оп-п-аньки - и не стало у парня двух пальцев на правой клешне, да и самого только чудом вообще в фарш не раскатало. Это так было, если судить строго по фактам. А вот, если послушать самого Трипалого, то сплошная психоделия получается. Во-первых, трамвай за ним погнался, пуская с этой хрени красные молнии , и не давал проходу хоть тресни. Во-вторых, когда Трипалый устал бегать, он сел на скамеечку покурить заначеной дури, а трамвай остановился напротив, чтобы тоже отдохнуть. И вот сидит утомлённый гитарист, курит, а к нему подходит какой-то мужик, одетый не по-нашему, но цивильно. «Что же ты, Шустрик, домой-то не идёшь» – спрашивает мужик – «тебя ведь мама ждёт и волнуется, поди». Шустрик ему и отвечает – «а ты, дядька кто такой будешь, и откуда меня знаешь?» Мужик ему, в ответ – «да уж тебя-то я хорошо знаю». Шустрый чуть бычок от радости не проглотил, эвона уж, какие навёрнутые папики слышали его игру. Мужик же тот, между тем, ни сколько не смущаясь, продолжает - знаю, что трамвай этот тебе проходу не даёт, но ты ничего не бойся и следуй за мной. Сказал так и пошёл, раз - и двинул прямо сквозь вагон. Шустрик рванул за ним, а вагон твёрдый оказался - ударился. Мужик с той стороны ему орёт – «следуй с именем моим на устах, и тебе обломится». Шустрилло обратно вопит – «а какое имя-то юзать надо?» Ему в ответ - Искупителя… Переспросил - не ослышался ли? Да нет, именно так. Что, и правда так? Ну ладно, чем Змей не шутит. И с диким воплем «Во имя Искупителя пропусти меня, железяка!» Шустрый двинул прямо сквозь трамвай. Мелкими шажками, поскольку внутри ничего, кроме сплошной темноты, не видно было. Крадётся, значит, и думает про себя – «верю в Тебя, Господи!» И прямо тут же решил песню сочинить, что бы имя Искупителя славить. Только заковырк случился - ни с чем нормальным у него Искупитель не рифмовался. Идёт и бормочет – «Искупитель-водитель-родитель-любитель». А потом ляпнул то, из-за чего всё и случилось. «Искупитель-оскопитель». И тут же его что-то подхватило, ударило твёрдым по пустой балде и пластом бросило на землю. А Искупитель сказал, смеясь – «ну и дурило ты, Шустрилло, и тексты у тебя такие же, пуберантные». После чего Шустрик отрубился и проснулся уже в больничке, Трипалым...

- Ну здорово - хмуро отвечаю наконец я, оторвавшись от воспоминаний.
Трипалый ухмыльнулся вдвое шире прежнего и протянул мне свою клешню. А у него там, мать моя женщина, все пальцы на месте! Я несколько мгновений глупо хлопал глазами, но потом всё таки пожал его руку, ожидая встретить твёрдость протеза. Да нет, нормальная, живая такая рука оказалась.
- Гляди, Щепкин - говорит - а мне пальчики-то назад вернули.
- Вернули? Кто... - пробормотал я.
Трипалый, хотя нет, теперь наверное всё-таки Шустрик, выдернул свою руку и, театрально завывая, издевательски пошевелил пальцами. Я не выдержал и улыбнулся.
- Корешки мои, я тебя обязательно познакомлю - и крутанул головой куда-то за спину - мировые, кстати, ребята.
С этими словами Шустрик подхватил с пола гитарный футляр, и бодрой походкой направился к столику. За ним, от дверей, потянулись двое совершенно непонятных личностей. К МОЕМУ столику, кстати.
- Проблемы, шеф? - подскочил ко мне, Сёмён Красин, которого я взял за внушающую уважение фигуру и ещё более внушающее умение смешивать коктейли.
- Ещё не знаю, Петрович - задумчиво ответил я, провожая взглядом человека, которого старательно ненавидел почти десять лет, и с которым связано почти всё лучшее, что я могу вспомнить о старых добрых временах.

- А я смотрю ты, Щепка, времени зря не терял - весело крикнул Шустрик спустя несколько минут, когда я наконец, отдал все необходимые распоряжения ребятам, и подошел к столику. Те двое, что пришли с ним, сидели молча с абсолютно ничего не выражающими физиономиями.
- Время не терял, это да - и я уселся напротив него - кто твои друзья?
- О... - протянул он в ответ - это крайне долгая и интересная история...
- Которая никак не может начаться без пол-литра - подхватил я, и махнул рукой Женечке, которая уже нагрузила поднос всякой снедью, включая и упомянутые пол-литра, перелитые в успевший основательно запотеть графин.
- Да ты сечёшь, старый змей! - счастливо рассмеяся Шустрик - Всё-ё-ё помнишь.
- Вот именно, всё помню - согласился я.
Может даже несколько зло, поскольку Шустрый вдруг как-то переменился в лице. Нехорошо так переменился. На мгновение мне даже показалось, что это не тот Петька Шустров, с которым мы однажды в детстве пошли на рыбалку и чуть не уплыли на отколовшейся льдине в залив, а в другой раз полезли на крышу бани подглядывать за голыми тётками, и нас поймал сторож.
- И я. Тоже. Помню. - хмуро процедил этот чужак - Две косых.
Я пожал плечами, про себя даже соглашаясь, что для встречи старых друзей эта тема несколько неуместна. Между тем Женечка подошла к нашему столику и принялась разгружать поднос. Шустрик молчал, наблюдая за ней. А я, чтобы заполнить неловкую паузу, стал ей помогать. Шум в зале несколько стих, поскольку, Флораторы, команда сегодняшнего вечера, удосужились наконец-то выбраться на сцену и принялись за настройку. Большая часть публики, определённо, пришла именно ради них. Впрочем, не имею ничего против, ради этого я и покупал когда-то этот сарай, кем-то в насмешку над всем миром называемый кафе-баром. Один только Искупитель наверное знает, сколько времени и сил мне пришлось потратить, чтобы привести его в божеский вид. А уж как мы отваживали всех живущих неподалёку хануриков от привычки заваливать сюда на автопилоте, за последней наркомовской сотней, так это вообще целая эпопея...
- Неплохо тут у вас, Щепа - произнёс вдруг один из спутников Шустрика. Тот, что сидел слева от него.
- Опять-же, девушки крайне симпатичные - добавил второй.
Женечка сделала вид, будто ничего не услышала, однако удалилась от нас, явно специально виляя попкой. У Петровича, который скучал за стойкой, буквально челюсть отпала. Все знали, что Женечка ни с кем и никогда не флиртует, без исключений. Хоть, видит бог, я на такое смотрю сквозь пальцы - все мы люди, все живые.
В это время один из Флораторов, ну и названьице кстати, подключил к монитору гитару и из колонок раздался резкий свист. Шустрик, точно проснувшись от него, уже в прежней своей манере, продолжил прерванный разговор:
- Я, Щепа, про эти две грёбаных сотни постоянно помнил - и он принялся разливать водку.
- Веришь-нет, все эти девять лет, три месяца и тринадцать дней. Взял бабки, что ты на Страт собирал и пропал в высях... Да я же всё время думал - ведь Щепкин хрен знает, что про меня думать, а фантазия у него богатая...
- Мы решили, что доползался змей Трипалый.
- Не ссать, мой трамвай ещё не сделали! - бодро воскликнул Шустрик, и с этими словами поднял стопку.
- Ну, за встречу, Колька.
Я поднял в ответ свою, и вдруг заметил, что спутникам своим он не наливал. Более того, они этим фактом явно не тяготились и, несколько оживившись, с нескрываемым любопытством глазели по сторонам. Верно определив причину моего замешательства, Шустрик пояснил:
- Они того... Э... не пьют, подшились.
- Ну тогда за встречу, Петька. - ответил я и мы чокнулись. Бздынькнулись, как любил говорить он когда-то...
Удивительно, но именно в этот момент, словно подловив нас, Флораторы начали играть. Что-то такое в ирландском стиле – тренькнула скрипка, потом вступила флейта и, наконец, подала признаки вялотекущей жизни гитара. Когда нам было по столько лет, как этим ребятам, мы играли настоящий рок, а не какие-то фолковые сопли. Впрочем... публике нравится, а я имею на хлеб с маслом, так что мне в принципе по барабану, что они там творят, лишь бы матом со сцены не орали.
- Хор-р-роша, злодейка - крякнул Шустрик, и захрустев огурчиком развернулся к сцене.
Его спутники тоже смотрели в ту сторону, словно завороженые. Солист, длинноволосый худой юноша с жутко ободранным Ибанезом наперевес, пел нестройным голосом:

В тот день, когда я умер, уже не помню - от чего,
Грустилось и хотелось выйти за предел.
Душа рвалась из тела вон, душа просила своего,
Но я не ведал что творил, и всё терпел!

Хотелось быть или не быть,
Хотелось вспомнить и забыть,
Хотелось петь.
Но я не мог...

После этого последовало соло, подкреплённое невнятными завываниями, по которым становилось совершенно ясно, почему он не мог. Шустрик с несколько удивлённым выражением лица повернулся ко мне и спросил:
- Что это за пионеры?
- Флораторы - ответил я.
- Текст, вроде бы, неплох, а вот руки-то кое кому пообрывать бы.
- Или пальцы перебить - с ухмылкой подхватил я.
Но Шустрик строго погрозил мне и снова обратил внимание на сцену.

Тот день, когда я умер, уже не важно - где и как,
Был ярок, словно Голливудское кино.
Казалось что-то порвалось, казался лишним каждый шаг,
Казалось мир застыл но всё равно!

Хотелось всё, что есть, простить,
И хоть кому-то нужным быть.
Хотелось петь.
Но я забыл...

В тот день, когда я умер, уже плевать - ради чего,
Я так стремился разорвать событий круг.
В котором всё когда-то где-то, в котором больше ничего,
В котором люди просят крылья вместо рук!

Хотелось знать, или не знать.
Хотелось просто тихо спать,
Хотелось петь.
Но для кого...

Пока я слушал это, мне вдруг начало становиться понятным, отчего люди слушают Флораторов и им подобных. Да, они не умеют ни играть, ни петь, но у них есть душа. Живая и способная на любовь и боль, которая чего-то ищет, перебирая разные истины одну за одной и, не находя в них ответа на свои вопросы, пытается тогда придумать свою. Собственную, и не пытаться навязывать её никому, а просто поделиться.
Шустрик, не говоря ни слова, снова потянулся к графину. Но я видел, что песня ему понравилась. Очень понравилась... Девять лет назад он бы не постеснялся выкрикнуть на весь зал, что вся эта поэзия - дерьмо-с, не стоящее мизинца его левой руки, а сегодня взял и промолчал.
Вот так-так, все мы меняемся...
- Шустрило, а что означала эта метафора о яркости голливудского кино? - спросил его левый спутник.
Шустрик кивнул мне, указывая на уже наполненную стопку. После того, подняв свою и приняв одохотворённое выражение лица, произнёс рождённый моментом тост, пародируя всеми юмористами сто лет как заежженый восточный акцент:
- Так и випьим-жи за точние митафоры!

И мы выпили…
- Вся прелесть по-настоящему хорошей поэзии, Черный, заключается в её лаконичности.
- Кстати, Колька - и Шустрик повернул голову в мою сторону – я же обещал вас познакомить! Так вот, справа от меня сидит Белый, а слева, соответственно - Черный. А это Щепа, мой старый добрый друг, но они тебя и так хорошо знают.
- Заочно, по правде говоря - добавил Белый.
- Поэтому нам вдвойне приятно встретиться с вами, так сказать, вживую - поклонился Чёрный.
- Здорово, передо мной мистер Black и мистер White в русском переводе - ухмыльнулся я.
- Но! - со значением прервал меня старый-добрый-друг - Прошу присутствующих помнить, что мы говорили о метафорах. При чём, Голливуд, как ты сам того не ведая догадался, имеет в этот знаменательный вечер не последнюю роль.
- Итак?
- Извольте. Я с удовольствием открою вам глаза. Итак, поэзия. Те образы и понятия, что неплохой писатель способен разложить и добротно попользовать в нескольких главах, а великий писатель - даже в нескольких книгах, в хорошей поэзии запросто умещаются в несколько куцых, коротюсеньких строчек. Конечно же, это самое «запросто», оно, естественно, выглядит таковым только внешне. И, прежде всего потому, что поэзия - это искусство метафор, а не описаний. При этом бывает так, что метафора сама по себе лишь является намёком на другую метафору, благодаря чему несколько скупых слов чудесным образом разворачиваются в целое понятие. Или даже в описание целого события. Однако, при всём этом, такие намёки понимать способен далеко не всякий...
И Шустрик указал на Чёрного который, похоже, ничуть не оскорбился на такой выпад в свою сторону.
- Получается что поэзия, в лучших своих образцах - в полной мере элитарна, поскольку нацелена на существ, которые могут воспринимать, сопереживать и думать. Но! Это ровным счётом ничего не значит, если в упомянутом искусстве метафор автор чересчур активно использует сиюминутное и этническое. Я имею в виду...
Я понимал, что совершенно точно, что-то абсолютно с ним не так. С одной строны Шустрик оставался тем же самым балаболом, еще в школьные годы способным из любой чепухи раздуть стройную теорию, подкопаться под которую, влёт, не мог никто. С другой стороны он где-то шлялся целых девять лет, и всё ещё так и не сказал, где. Вдобавок... Вдобавок, он ведь был Трипалым, а вернулся-то абсолютно целым и здоровым. Здоровым? Ёлки-моталки! Так он ведь...
- ...прис-сущие лишь короткому историческому периоду и привязанные к конкретному географическому месту. И тогда слушатель ни чуть не виноватый в том, что не знает обо всех на свете делах - вещал всё это время Шустрик - ухватываешь пока мыслю, Чёрный?
- Не всё конечно - отозвался Чёрный.
- Но в целом звучит разумно - добавил Белый.
- Потому что так оно, ребятки, и есть - торжественно возвестил Шустрик, и снова потянулся к графину.
- О чём это я кстати? Ага! Давайте выпьем!
- С радостью бы, но нам нельзя - ответили его спутники.
Прозвучало это так слаженно, точно подобный диалог происходит уже не в первый раз. Я в этот момент хотел спросить кое что, очень меня
заинтересовавшее. Даже странно, почему я не заметил этого сразу? Но Шустрик не дал мне и рта раскрыть, практически силой всучив в руки до самых краёв наполненную стопку.
- Тогда буду пить и болтать с Колькой - заявил он, и уже безо всяких тостов опрокинул в себя, даже не сделав традиционного выдоха, свою порцию.
Мне ничего не оставалось, как сделать то же самое. В голове уже стало легко и беззаботно, такими темпами вечер обещал плавно перейти в грандиозное утреннее похмелье. Но хотите - верьте, а хотите - нет, мне на это стало полностью наплевать. Белый и Чёрный, похоже полностью, перекинули своё внимание на звёзд этого вечера - Флораторов, а мой личный звездец вечера сидел передо мной и, с откровенно нахальной улыбкой, разливал остатки.
- Щепа, слышь?
- Ну - отозвался я, одновременно размахивая рукой, что-бы Женечка вышла из прострации, вызванной происходящим на сцене, и принесла ещё один графин.
Змей! Машка меня на стружку пустит, да и сотрудникам личный пример показываю, явно не тот. Петрович, например, когда я его к себе взял, вообще в Братство хотел уйти, поскольку окончательно спился и смысла в дальнейшем не видел...
- Ты спрашивай, Щепа, не стесняйся - сказал Шустрик.
Спрашивай, говоришь? Вот сейчас и спрошу, и попробуй Петруня только не ответить! И я задал вопрос, который уже несколько минут крутился у меня на языке, не давая места никаким другим мыслям.
- Кто ты такой?
- Я-то кто такой? - хохотнул он, и поставил обратно на стол свою стопку. И добавил:
- Это вот ты кто такой?
- Ну ты ёлки-моталки... Я Щепов, Николай Андреевич, семьдесят пятого года рождения...
- Ага! - перебил меня Шустрик - понял тебя, иду на таран. Щас! - он всё-таки выпил водку, хлопнув ладонью по столу так, что к нам обернулось несколько соседей. Я извиняюще развел руками. Там всё поняли, сделали выводы и вернулись к своим делам.
- А я, палки-копалки, Шустров Пётр Петрович. Опять-таки, семьдесят пятого-же года.
- Я не...
- Погоди - снова прервал он меня - в школе мы с тобой оказались двумя последними в классном журнале, и нас Ростиславна посадила за одну парту. Так нас все придурки и звали - Ша и Ща.
- Сколько...
- Да погоди же ты, дай досказать - взорвался Шустрик. Кстати очень похоже, совершенно по-Шустриковски, с характерными интонациями и выражением лица. Но это был не Петька, не мог быть он, никак.
- Когда нам было по тринадцать, мы сделали из картона и зеркал перископ, чтобы подсмотреть как твоя двоюродная сеструха, которая приехала погостить из Армении, моется в ванной. Забрались вдвоём ногами на ваш хвалёный голубой финский унитаз, а этот сука рухнул в самый ответственный момент! Ну как, помнишь такое, Колюха?
Я хотел было ответить, что помнить-то, конечно, помню, но... И тут заметил, что рядом, с совершенно глупой улыбкой, стоит Женечка, и с интересом всё это слушает. Я подхватил у неё графин:
- Ступай, Евгения, это мой школьный дружок. Сто лет не виделись, вот... И устроили, понимаешь, вечер воспоминаний.
- Николай Андреич, а вы нам такого не рассказывали - проворковала она.
- Нельзя же девушкам всякие глупости болтать - отмахнулся я.
- Тем более таким, правда Чёрный? - подхватил Шустрик.
- Да-да - несколько рассеяно отозвался тот.
Женечка надула губки, обожгла обиженным взглядом почему-то меня, и удалилась в гордом молчании. Снова выпятив и раскачивая, язви меня Змей. Шустрик не преминул заняться наполнением стопок, а я поймал укоризненный взгляд Петровича. Да пошли вы все... Мой кабак, моё дело!
- Помню я такое, конечно помню. Но во всём вот этом, мон шер, меня крайне напрягают три очень важных момента.
- Я даже знаю, какие - согласился он.
- Ну и?
- Синоним неопределённого множества фаллосов! Ладно, перечисляю...
Я молчал... Мне этот его "синоним множества", в своё время, ой как пригодился. Придумав несколько заковыристых но, на первый взгляд, абсолютно безвредных присказок, Шустрик приучил к ним и меня. Как-то раз, во время домашнего ремонта, я попал по пальцу молотком и, естественно, произнёс короткую но ёмкую заздравницу. Батя не расслышал, и переспросил. Ну я и ответил - самка, мол, высшего примата, склонная к частым и неразборчивым половым контактам... Естественно, моментально получил по шее но, спустя несколько минут, отец начал ржать и долго не мог остановиться. Мне кажется, именно в тот день он понял, что я уже вырос…
- При чём их, кстати, четыре. Итак - где меня носило, кто мои друзья, почему у меня все пальцы на месте и - сколько мне годков. Давай для начала выпьем, а?
- Да, выпьем - подтвердил я.
Мы выпили. Помолчали. А Флораторы? Что же, Флораторы, они - пели...

Я краткая искра сознанья во мраке -
Мелькну и исчезну на веки веков.
Развеется прах и затрутся все знаки,
И мир мой исчезнет под слоем песков.
Бесстрастно светило осветит могилу -
Итог моих мыслей деяний и слов.
Сегодня я здесь, уже завтра я сгину,
Постигнув никчёмность созданья основ.

Ещё одна жизнь, ещё одна смерть,
Ничего не изменят мы лишь бьёмся о твердь.
Вот ещё один способ лишиться остатков ума.
Ещё один выдох ещё один вдох,
Всё это очень похоже на суетность блох,
Вот ещё один повод топить горе в чаше вина.

Шустрик слушал, закрыв глаза. И я его понял - просто грех перебивать такое. Перебивать своим бодрым ёрничеством, весёлыми байками или даже простым выяснением дел. А если ты даже не можешь понять, почему человек вдруг начинает задавать такие вопросы, осознать что песня эта звучит не про него, не потому, что ему захотелось выскочить на сцену и поведать всему миру, какой он умный но несчастный. Она про тебя и для тебя, что бы ты мог вдруг вспомнить, что ты не просто самец высшего примата, а что-то большее. Если ты не можешь это понять, хотя бы это, то тебя здесь наверное просто нет. Я взял графин и наполнил стопки до краёв. Понеслась...

Зачем мы и кто мы, поведай, о боже -
К чему тебе твари во прахе у ног,
Неужто ты маниям всяческим тоже
Подвержен, и должен нас втаптывать в мох?
Рвануть, ослепив вечность вспышкой сверхновой:
Смотрите, уроды, я здесь, я живой!
Мой дух не приемлет судьбы мне готовой
Я сам по себе, я не ваш, я лишь свой!

Но ещё одна жизнь, из которой бы я
Не прожил ни столетья, ни года, ни дня.
Вот ещё одна сказка, которую стоит забыть.
Ещё один день, ещё одна ночь
Без желанья вернуться уносятся прочь -
Вот ещё одна чаша, которую надо испить...

Когда стало ясно, что прозвучали финальные аккорды и Флораторы на этом программу завершают, Шустрик вынырнул из своей прострации и увидел наполненные стопки. Но не стал хвататься за свою, а посмотрел мне прямо в глаза. Я вдруг увидел, что он почти плачет.
- Почему этот... этот мальчик. Почему он думает такое, Колька, почему он спрашивает о таком?
- Я не знаю, Петруха. Может быть, это вообще не его тексты - ответил я, а что ещё мне оставалось сказать?
- Нет, эти стихи его - вмешался Белый.
- Хор-р-рошие, цепляют - пророкотал следом Чёрный.
- Ему же, прости господи, е...ться надо, по девкам бегать и водку жрать, жизни надо радоваться, а он... такое...
Шустрик не завершил фразу и прикончил свою порцию. Мне ничего не оставалось, как повторить его действие. Знаете, а ведь любой-бы, кто его когда-либо знал, любой не поверил бы: «Кто, Шустрик страдает? Да не может такого быть! Ему же только дай гитару и позволь горланить какую-нибудь похабень...» А вот… Может...
- Мы даже не думали что у вас так - сказал вдруг Белый.
Я подумал, что он имеет в виду мой бар и те команды, что у меня играют. Но не успел произнести традиционно-скромные благодарности.
Потому что ответил Шустрик.
- А что вы думали? - с неожиданным жаром начал он - Что я вам сказочки рассказывал? Сначала понахерачили, потом расхреначили, а затем ухерачили в кустики. Этика у них, дескать, превыше всего!
- Этика - кивнул Белый.
- Ну так вот вам ваша этика. Сколько мы тут?
- Петр, слушай... - попытался встрять я. Но меня, похоже, решили проигнорировать.
- Всего два, два коротеньких часика, что они для вас - пшик. А за них уже столько всего...
- Шустров, ты пьян - сказал Чёрный.
- Но мы понимаем - добавил Белый.
- И это всё? - удивился Шустрик.
Оба его товарища переглянулись, потом Белый сказал:
- Мы видели.
- И слышали - отозвался эхом Чёрный.
- Мы поняли и мы согласны – уже хором произнесли они.
- Но сейчас пойдём, сыграем - закончил Белый.
Я уже ничего не понимал. Вечер странно начался, но заканчивается он ещё страньше. Это единственное, что я понял, даже не смотря на выпитое. Всё, что мне оставалось, это сидеть и блуждать осоловелым взглядом по их лицам.
- Это да - улыбнулся вдруг Шустрик - айн момент, только отолью.
И нетвёрдой походкой почесал в сторону туалета, который у меня, кстати, из зала не видно. Чтобы не шатались все, кому не лень. Но Шустрый направление держал совершенно точно, словно бы уже бывал здесь. Чёрный принялся расстёгивать тот футляр, что притащил с собой Шустрик.
- Вы ведь позволите, Николай? - с улыбкой обратился ко мне Белый. Я пожал плечами:
- Кнеш...чно, это ведь свободная страна, мне-то что?
- Славно - снова улыбнулся Белый - а на Шустрика вы не сердитесь, он и правда раньше не мог.
- А теперь может? - глупо спросил я.
- Теперь да - кивнул Белый, и с гитарой под мышкой отправился ко сцене.
- Да и мы в стороне стоять не будем, поможем - добавил Чёрный, так же поднимаясь со стула.
- А что может-то? - почти крикнул я в догонку.
- Да всё, собственно.
Я расслаблено откинулся на стуле - вот так. Всё. Ни больше, ни меньше. Петрович, ни слова ни говоря, выбрался из-за стойки, подошёл и сел рядом со мной. Я, так же молча, толкнул к нему стопку. Здравствуй-здравствуй, паранойя - я твой тонкий колосок...

Шустрик вышел из туалета до отвращения трезвый, на мой натренированный взгляд. Мокрые волосы зачёсаны назад, пёстрая рубаха расстёгнута до-пупа, пиджак болтается на плече со скомканным, торчащим из бокового кармана галстуком. На лице же царит та самая, Шустрикова улыбка короля рок-н-ролла, которую он так долго отрабатывал перед зеркалом с прикреплённым в уголке портретом Элвиса. Совсем как тогда, в НАШИ двадцать. Ведь ничуть не изменился Пётр Шустров, ему на глаз больше и не дашь. Кстати, а он ведь мне так и не ответил...
Публика заворчала было, когда вся троица оказалась на сцене, но быстро успокоилась, когда Шустрик невозмутимо подключил гитару к монитору, Чёрный уселся за ударные, а Белый встал у клавиш. Вы хочите шоу? Что-же, будет вам шоу, готовьте памперсы, ребятки!
- Чего, шеф? - донёсся до меня голос Петровича.
Я понял, что последнюю мысль произнёс вслух, ничего не оставалось, как пояснить:
- Когда Шустрик был Трипалым, он не потея лабал так дико, как Металликам всяким только в эротических снах мечтается.
- Трипалым? Это который... - переспросил Петрович.
- Угу, а теперь вот нарисовался - кивнул я - с новыми пальцами.
- Андреич, а ты часом не того?
- Не знаю, Красин, уже не знаю.
О том, что Шустрик, кажется, теперь может собственно всё, я говорить не стал. Или не успел. Потому что это трио начало играть...

Когда-то я тоже играл. Естественно, вместе с Петрухой. Откровенно говоря, ведь здесь все свои, играл всё-таки Шустрик, а я просто по инерции следовал за ним, от самой школьной парты. Или скамьи, как там правильно? И когда он пропал с моими деньгами на вожделенный Стратокастер, игра моя прекратилась. Не потому что гитары не было, нет. Просто не стало рядом Шустрика, и я тут же поплыл своим собственным курсом, который привёл вот к этому вот бару. Я мнил себя, конечно, старым рокером. Даже больше того - каким-то подобием мецената, который помогает молодым ребятам встать на ноги и найти своего слушателя. К примеру вот, тем же самым Флораторам...
Сначала вступили ударные, Чёрный выдал быструю дробь и тут же перешёл к мерному джемовому ритму, под который немедленно подстроились клавиши Белого. Очень похоже на старых добрых Пёрплов, в самом их начале. Шустрик же подошёл к микрофону, он всегда любил самостоятельно объявлять свои номера и, насколько я помню, делал это в довольно-таки эксцентричной манере.
- Добрый вечер, уважаемые друзья - короткая блюзовая гамма.
- Мы, зашли сегодня в гости к моему старому другу - снова гамма.
- Который по совместительству является гостеприимным хозяином этого храма культуры - и Шустрик махнул рукой в моём направлении.
- Николай Щепов!
Белый выдал некое подобие фанфар, и часть публики обернулся посмотреть на диво чудное, в моём скромном лице. Я помахал им рукой, и чуть не упал со стула, не поддержи меня Петрович - точно бы сверзился на радость соседям.
- И что же мы здесь застали? - Шустрик принялся "настукивать" несложный ритм на басовых струнах, а за гаммы взялся уже Белый.
- Какие-то ребята, какие-то Флораторы заставили меня пустить скупую мужскую слезу! - и Шустрик поклонился в сторону упомянутых персон, которые уже успели устроится за угловым столиком и пожинали заслуженные восторги публики.
- Но, не потому что игра их никуда не годится - и всё вдруг затихло.
- А потому что за такие тексты, сам Змей снимет с себя последнюю рубаху - смех в зале, Шустрик снова поклонился Флораторам.
- И нам очень захотелось как-то ответить этим ребятам - Чёрный снова начал гнать ритм.
- Только вот слегка разогреемся...
А потом началось что-то невообразимое. Может, конечно, я и пьян, а когда такое происходит, мне любой мотивчик сложнее собачьего вальса кажется звоном небесных струн, но судя по творящемуся вокруг - всё было на самом деле так, каким оно казалось лично мне. Дело в том, что вокруг вообще ничего не творилось, почти моментально сцена приковала общее внимание - все застыли как есть. Шустрик не играл, он плакал и мы плакали вместе с ним, а через минуту он смеялся и мы тоже смеялись, хотя слёзы всё ещё катились по нашим лицам. Вместе с нами он влетал в широко распахнутые ворота рая и падал в самые глубины ада. И мы, вместе со струнами его гитары, то дрожали от неземного наслаждения, то трепетали от невозможной боли. Так не бывает, потому что так не бывает никогда. Но так всё и было. Его странные спутники тоже были хороши, но правил всем Шустрик, и вселенная вращалась только вокруг него. Я поверил - он действительно мог всё. Кажется, немного позже Шустрик несколько сбавил темп, и начал петь, но я никогда не смогу рассказать - как и о чём. Это было мною пережито, но оказалось настолько неуловимым, что прошло мимо, оставив лишь чувства сопричасности к Вечному и великой веры, что Всё Будет Хорошо. Понимаете, когда я вернулся в реальный мир, я ещё несколько томительных мгновений боялся глубоко вдохнуть и нарушить окружающую тишину. И ещё, я вдруг ощутил себя абсолютно, панически, кристалльно трезвым. Похоже на то, что очень похожее на произошедшее со мной, творилось со всеми присутствующими.
Наверное, мы были готовы сидеть, вот так, хоть весь остаток своей жизни, но Шустрик решительно прервал нашу нирвану:
- Для вас сбацали Шустров-сотоварищи - и спрыгнул со сцены.
Мне хотелось попросить его остаться там, сыграть ещё. Но я испугался того, что если он ещё хоть раз повторит это, я пойду за ним куда угодно, точно дети за Крысоловом. Петрович почтительно освободил место и побрёл к стойке бара, то и дело оглядываясь.
- Ну как оно? - спросил Шустрик, усаживаясь.
- Да кто же ты такой, Змей тебя дери? - спросил в ответ я.
- Шустров он - ответил подошедший Белый.
- Самый настоящий - подтвердил Чёрный.
- А вы-то сами кто такие? - поинтересовался я ехидно.
- Мы? - переглянулись они.
- Да ангелы они - буркнул Пётр, широко зевнув. И добавил:
- Хранитель и Искуситель. Кто где, думаю, объяснять не надо.
- Скажи лучше, где траву брал?
- А я знал, что ты не поверишь, потому и сказал.
- Ну и где же их униформа, ну там нимбы с крылышками и арфы всякие?
- С нимбами были другие, а крылышки люди сами придумали - ответил Белый.
- Арфы им вообще на хрен не нужды - добавил Шустрик - слышал, как Искуситель на ударных шпарит?
Я кивнул что, дескать, да, не глухой. Он внимательно посмотрел на меня.
- Да и вообще всё это бред.
- Ага - согласился я.
- Всё, что ты знаешь и думаешь - полный и обкончательный клинический бред.
- Это ещё с какой такой радости? Кто тут бредятину несёт, так это точно не я...
- Да зря я, Колюня, вообще по друзьям детства пошёл - ответил он.
А потом меня не стало.
И хоть режьте меня по живому, до сих пор ума не приложу - Шустрик это приходил, или кто другой...

остальное для печати

Одиночество
Одиночество. Оно такое далёкое и непонятное когда ты в компании близких людей или уютное и тёплое как маленький загородный домик, когда хочется отдохнуть от общения. Но иногда одиночество подкрадывается тихой змеёй,стремительно обвивается вокруг шеи и душит и не хватает воздуха, нет сил, что б сбросить путы, только слёзы катятся по бледным щекам.

Проба пера

Всем привет!
Вот немного о наболевшем:

Доклад на тему: Мудеж в нашей жизни

Глава 1. Начало

Мудеж.. – как много в этом звуке, жалко что во времена Пушкина и Лермонтова не было хорошо изучено это понятие, я уверен что мы потеряли множество великих произведений посвященных этому феномену жизни человеческой. Согласно моим исследованиям истоки Мудежа кроятся в глубокой древности, давайте представим в нашем воспаленном воображении следующую идиллическую картину: Стойбище людей каменного века, окруженное всякими там горами и долами, по маленькой лужайке группа воинов-трахунов гоняют недобитого мамонта, их вожак с криками: «Чубун-сибун-оглу-поеблу замедля-я-я-й уги-буги пока попа цела!» раздает указания отважным охотникам, неподалеку их жены-самки занимаются в общем-то обычными и повседневными делами: готовят жрачку на костре, шьют шмотки из надыбанной кожи и т.д. и т.п., но во всей этой суматохе мы можем заметить очень интересную картину непосредственно относящуюся к предмету нашего разговора, а именно молодую мамашу бъющую свое малолетнее дитя по девственной попке со следующими словами: «Вах-вах-вах сколько тебе раз можно говорить, что нельзя тыкать папиным копьем свою мамочку в мягкое место и что срать в общий котел это приоритет вождя племени!». Но вернемся к нашим баранам и отвлечемся от исторических поисков, возвратимся, так сказать к дням сегодняшним. Что нам известо про морфологию слова «Мудеж»? Этим вопросом задавалось множество ученых и философов, филологов и пр., но я вам открою эту страшную тайну. Все просто как мычание коровы, да-да именно с мычания этого крупносиськового зверя начинается это слово – в этом основная суть этого явления, которую я открою чуть позже. Вторая часть своим началом навивает ассоциации более приземленные – дерьмо, да именно эта теплая и коричневая субстанция, воцарилась в середине слова, ну а конец подстать концу: ..жжжжжжжж.. это жужжание тоже является основной чертой рассматриваемого субобъекта. Давайте подведем итог нашим зубодробительным умозаключениям: Мудеж это нечто бесмыссленное, навязчивое, аморфное и всеобъеблющее понятие, смысл которого разгадать непросто. Ну вот с азами этого мега-явления мы разобрались, можно переходить к его источникам, очагам распространения и концентрации.

Глава 2. Мудеж – вчера, сегодня, завтра

Да, да, это апокалиптическое явление будет преследовать нас еще долго, возможно даже бесконечно, но будем оптимистами, все не так уж плохо, не мы первые и не мы последние столкнулись лицом к лицу с этим объектом. Возможно на далекой звезде Сириусе уже разработаны учеными-мудежологами новейшие способы и средства по борьбе с ним, и мой доклад меркнет перед их творениями, но мы пока не в пизде, ой извините не на звезде, а всего лишь на небольшой зелено-голубой планетке и разгребать свое говно нужно самим. Но вернемся к очагам мудежа. По моим скромным данным мудеж может преследовать вас везде где только это возможно представить – дома, на улице, в магазине, в кино, школе, транспорте, на работе и даже в сортире. Формы его проявления и уровень концентрации могут очень различаться от места к месту, но по оценкам специалистов и личным наблюдениям наибольшая активность достигается в тыловых зонах, а именно дома и в семье. По-моему компетентному мнению носителями мудежа в основном являются представители вида femaleobiknovenys, или по-русски – женский пол. Но некоторые особи сильной половины человечества ни в чем не уступают своим сподвижницам, а в чем-то даже превосходят их, учитывая свои видовые особенности, как-то физическую силу, громкий голос и другую атрибутику. Однако эти представители менее опасны, учитываю их малую концентрацию и характерные для них быстрые спады непродолжительной активности. В своей работе я решил разработать уникальную мудеже-модель которая после определенной доработки может быть применена к любой сфере жизни, в данном проекте я начну исследовать семейную мудеже-модель, как наиболее актуальную, на собственном богатом опыте и наблюдениям из жизни коллег. Давайте перейдем к описанию и изучению этой модели.


Глава 3. Семейная Мудеже-модель. Описание. Классификация.

В моей модели главным действующим лицом, на кого я буду опираться в своих примерах, будет Бруссо-мама, но вы мысленно можете переносить действие в свою семью и тогда рассмотрение явления мудежа для вас будет более понятно и доступно. Могу вас уверить, что как только вы появились на свет, мудеж уже был тут как тут, но вы еще не могли его как следует распознать, его воздействие вы ощутили несколько позже, когда ваши шаловливые, вначале ручки, а потом и ножки, а также зубки и другие органы стали исследовать мир в котором вы очутились. Но вначале вас это особо не касалось, основной мудеж проходил мимо, но со временем, повзрослев, мудеж стал все громче стучать в дверь и норовить вцепиться в вашу попку. Мы не будем в этом докладе подробно изучать все стадии появления мудежа в нашей жизни, а сразу же перейдем в то время когда вы ощутили себя мыслящей ячейкой общества и смогли в полной мере вкусить этого мудежного плода. Наверное каждый из нас с трогательной радостью в душе вспоминает появление в своей жизни этого милого зверька под названием IBM PC, с которым вам предстояло пережить много нелегких будней в постоянной борьбе с мудежом. Для Бруссо-мамы появление этого зверька ознаменовало новую эру в развитии ее мудежеспособности. На мой взгляд, эта статья мудежа по сей день является основным камнем преткновения между нами. Ой, что-то я углубился в дебри своего разума и отклонился от основного направления исследования семейной мудеже-модели. Чтобы не быть голословным я приведу классификацию и объекты приложения мудежа в своей семье: В основном мудеж во времени можно разделить на Утренний, Дневной, Вечерний и Ночной, каждое время имеет свои формы и причины мудежа. Например Утренний может ознаменоваться желанием Бруссо-мамы поднять бруссо-отпрыска с кровати и узнать почему он после бессонной ночи дрыхнет без задних ног, когда самое время для утренней аудиенции с mr. Бонч-Бруевичем? Дневной обычно характеризуется менее активными проявлениями, т.к. системы Бруссо-отпрыска более менее включились, функционируют и способны дать отпор мудеже-атакам, но наиболее уязвимым узлом в это время является система жинеобеспечения Бруссо-отпрыска, т.к. ему как и любому биологическому организму нужна энергия чтобы двигать ножками и заниматься еще более интересными делами. Слава Богу на данный момент длительными тренировками система практически вышла на стадию Пука-Чу-3 когда количество, качество и время приема пищи практически не влияют на ее обладателя, но и здесь мудеж не задремал – Бруссо-мама объявила Бруссо-отпрыска пищенезависимым членом общества и прекратила снабжение его биологическими ресурсами. Ну да ладно не будем ворошить перепетии пищеварительного мудежа Бруссо-мамы, а перейдем в Вечернее время мудежа. Это время богато на мудеже-провокации и они очень разнообразны как по количеству так и по качеству. Наиболее распространенным является мудеж по поводу обилия грязной посуды в Бруссо-раковине и всякого дерьмища в Бруссо – ведре, которое так и норовит вылезти и посмотреть что там делается снаружи. Невыполнение этих святых обязанностей грозит Бруссо-отпрыску множеством лишений и актов возмездия. В первых рядах здесь стоит упомянуть выкидывание зверька IBM PC в окно, лишение пищи (пройденный этап см. выше), а также возможность применения магии высокого уровня (телепорт) – Бруссо-мама говорит фразу «Отправляйся к своему любимому папочке». Вообще стоит отметить что материально-финансовый рычаг – это очень распространенный метод воздействия мудежом у femaleobiknovenys. Многие из вас отметят применение этой угрозы по любому поводу и без. Например после невыполнения полученного приказа (например убрать комнату или еще что-нибудь) Бруссо-мама может сказать «Ага, нифига не делаешь, хрен тебе ни в какой клуб ты не пойдешь!». Также повсеместно очень распространен мудеж по поводу учебно-трудовой деятельности. Это кладезь для исследования мудежа, но в данной работе я подробно останавливаться на нем не буду, у многих из вас на ум придут свежие воспоминания из этой области. Вернемся к исследованию мудежа во времени. У нас остался последний и наиболее интересный и непредсказуемый (наверное его все-таки можно рассчитать по выкладкам Эйнштейна-Дирихле-Киселевой, но я такой херней заниматься в данном исследовании не буду) Ночной мудеж. По остроте и пестроте получаемых ощущений этот тип уступает только, пожалуй, виду спорта литрболу. Сигналом к его началу служит естественная потребность Бруссо-мамы (да и любой другой мамы, я так думаю) пописать. Если траектории ее пути к туалету посчастливилось задеть по касательной область в которой возможно заметить деятельность Бруссо-отпрыска, то может начаться НЕЧТО. (В моей практике известны случаи у моих коллег когда происходила обратная ситуация, т.е. бабкоборец при отправлении своей естественной потребности тревожил спящее существо femaleobiknovenys, так что, как видите пути мудежа неисповедимы). Следующие за этим события могут сильно растягиваться как во времени так и в пространстве и их последствия так же могут сильно различаться. Я так же уверен что вы сможете привести несколько примеров подобного развития ситуации из вашей жизни. Здесь я перечислил наиболее типичные признаки мудежа во времени, но этот список далеко не полон. Думаю этим докладом я забил первый гвоздь в гроб мудежа, ведь есть мудрая пословица «предупрежден – вооружен» и нужно тщательнейшим образом изучить сей феномен. Я думаю что в борьбе с мудежом есть две крайности: первая это клин вышибают клином, но лично я не хочу идти по этому пути, также есть вторая крайность - полное потакание мудежу и потеря дееспособности, но это тоже не выход. Наш путь – это рассудительное изучение мудежа, его причин, носителей, дислокации, слабостей и уверенность в себе и своих действиях.

А вот что мне на это письмо ответил друг:

Ответ мудежу

Здравствуй, коллега!
Прочёл вот твои рассуждения о мудеже и понял, что должен поддержать тебя. Ты затронул «мудёж», как общую беду. Ты исследовал природу мудежа, ты рассказал о нём, как о части своей, да и, вообщем, нашей жизни. Не думай, что я буду рассказывать о своей модели мудежа. Нет. В конце твоего доклада я увидел некоторую растерянность, и даже нерешительность. Ты не знаешь, как бороться с нашим общим врагом? А ты никогда не думал, что это не враг? Что мудёж всего лишь ответ на наши действия, на наше поведение. Ведь порой оно бывает вопиющим. В некоторых случаях всего лишь непонимание ведёт к мудежу. Просто некоторые люди идут по пути наименьшего сопротивления. Они забывают о простом правиле поведения в обществе: не понимаешь – пытайся понять. Вместо этого они начинают мудить. Возможно это глупость. А знаешь, как говорят: «Лучшая защита – это нападение». Из этого следует вывод: субъект, пользующийся мудежём, просто слаб и защищается таким образом. Кстати, эти слова подтверждаются твоими же собственными исследованиями. Ты прав, в мудеже чаще всего уличаются лица женского пола. Мужчина попросту силён, к тому же он, безусловно, умнее. А женщина слаба, она страдает от недостатка логического мышления. Что ей остаётся делать? Понять она не пытается или не может – логика не позволяет до этого додуматься. Кроме того, заметим тот факт, что женщины в основном, как правило, устраивают мудёж именно мужчинам. Конечно, они же слабее и защищаются, нападая. Вот видишь, всё встало на свои места, как в мозаике. Женщины друг друга не мудят, так как сходны по силовым и умственным качествам. Мужчины вообще настолько сильны и умны, что находят другие способы разобраться в ситуации. О, и не подумайте, что я какой-нибудь женоненавистник! Боже упаси! Женщины: их груди, их попки… ой, о чём это я? Извините, отвлёкся. Вернёмся к теме нашего разговора. А именно продолжим и перейдём к углублённому исследованию методов борьбы со всем нам ненавистным мудежём. Возвратившись к началу этой статьи, вспомним мысль о том, что мудёж – это следствие наших с вами поступков. Пусть не весь мудёж, но добрая его половина точно. В этой связи можно попытаться понять, в чём ты ошибся и в будущем не повторять этих ошибок. Однако будем честными друг с другом, порой отказаться от вещей, по поводу которых тебя мудят, не так-то просто, иногда даже невозможно. На этот случай есть одно неплохое средство. Попробуй помочь понять мудящему то, по поводу чего он мудит. Иными словами объясни человеку, что есть на самом деле для тебя, да и вообще, данный объект мудежа. Возможно, придущее понимание дела к мудящему заставит его в корне изменить своё мнение о намудёжном вопросе. Но опять же есть такие вопросы, которые объяснить не представляется возможным. Например, зачем тебе на компе 5 гигов порнухи… н-да, но это к делу не относится. Лучше вернёмся к статье. Итак, есть некая область наших действий, которую нельзя выкинуть из жизни и объяснить которую не представляется возможным. Ты спросишь: «Что же тогда остаётся делать? Неужели тупо терпеть?» Что ж, я отвечу тебе. Терпение – это огромная и важнейшая часть нашей жизни. Терпеть приходится много и не только мудёж. Без терпения не проживёт ни один человек. НО ТЕРПЕТЬ МУДЁЖ НЕЛЬЗЯ!!! Он, как шантаж. Всего один раз заплати шантажисту, и он уже никогда не слезет с твоей шеи. Точно также обстоят дела и с мудежём. Сопротивляйся ему, пока это представляется возможным. Но опять же, есть вопросы, в которых этого делать нельзя. Обычно это те вопросы, которые могут повлечь за собой какие-либо материальные лишения. В таких вопросах ты обычно загоняешь в себя своё раздражённое и обозлённое самолюбие и терпишь. Обидно и стыдно. А что остаётся делать? С удовольствием отвечу. СТАНЬ НЕЗАВИСИМЫМ!!! Начинай зарабатывать. Зарабатывай, ищи новые знакомства, связи. Через несколько лет этого неимоверного труда ты с гордостью сможешь дать отпор любому мудежу. Повторю: ЛЮБОМУ!!! И наконец-то ты сможешь сказать себе, с гордостью сказать: «Я человек, я личность и меня не смеет мудить даже сам Господь Бог!!!»
Вот, пожалуй и всё. Закончить этот доклад хочу двумя словами: БУДЬ СИЛЬНЫМ!!!

Открыв вечером настеж окно приятно осознавать, что жизнь продолжается и это нечто. Внизу бегают огоньки автомобилей, на соседнем балконе девушка принесла парню чай, играет музыка, дует ветер...это что-то. Сигарета приобретает особый вкус если к ней добавить кофе. Что-то всегда преображается если к нему прибавить ещё один ингридиент. Только один. Как приятно когда что-то дополняет нечто. Кофе+сигареты, парень+девушка, водка+мартини, золото+бриллианты, ветер+море, поцелуй+люблю, взгляд+хочу. Мы существуем благодаря тому, что в нужный момент папа дополнил маму, мы пьём благодаря тому, что в нужном месте водород соединился с кислородом. Нам природой предначертано быть в паре с кем-то. Мы физичести не сможем существовать в одиночку. И мы постоянно в поисках своей пары, своего дополнения, своей половинки. Но как порой хорошо побыть одному. У тебя всё в жизни замечательно, отличная работа, красивая девушка, милые соседи и всегда лишняя пара сотен в партмане. Может мы себя испытываем? Всё! Наиспытывался :) Пойду встречу её с работы. Поцелую, прижму к себе, скажу, что скучал, мы пойдём в ресторан, к чёрту домашний ужин. После него ещё надо посуду мыть, а так не хочется ломать идилию бытовыми делами. Устрою ей сегодня маленький праздник. Ведь она - самое дорогое и любимое. Она - это что-то, а я как раз то нечто. Мы созданы друг для друга. Наверное...

Это было летом. На серый, холодный монумент, находившийся в парке, светили холодные звёзды. Вечер тоже был холоден. Но нам было тепло от звуков гитары и его довольно низкого для юноши, хрипловатого, но пронизывающего насквозь душу голоса. Его песни завораживали, да и сам он был похож на загадочного принца. Я до сих пор помню его глубокие, смотрящие куда-то в неизвест-ность глаза цвета аквамарина. Эти глаза искали добра в этом так часто несправедливом к нам мире, тепла среди холодных звёзд, хотя его бледные, тонкие губы пели о Снежной королеве, такой же ледяной, как серый памятник или небесные светила. Иногда, чтобы скрыть затаившуюся слезу, он поправлял свои тёмные, растрёпанные волосы и опускал редкие ресницы, словно предаваясь забвению.
И теперь, когда я слышу звуки гитары, в моей памяти вырисовываются его длинные пальцы, бегающие по тонким струнам, его строгие очертания лица, его солдатская походка, его не совсем обычный способ носить гитару за плечом…
Конечно, моё описание мало напоминает принца, но если у человека добрый взгляд и открытая душа, то он – принц, король, император, но этот титул ему не нужен, ему нужно знать, что он приносит кому-то радость, а у человека, небезразличного к своим друзьям, всегда горячее, доброе сердце, бьющееся в такт гитарной струне…