Проза всех направлений

Глава 7. Встреча.

Август 1678 года.

Малые Антильские (они же Подветренные) острова расположены на юго-западе Карибского моря, имея форму полумесяца и отделяют Карибское море от Атлантического океана. Часть наиболее богатых и крупных островов архипелага были колонизированы европейцами (прежде всего голландцами и испанцами) в 16-17 веках. На некоторых, которых природа обделила природными ресурсами и плодородием почв, были основаны небольшие торговые фактории. Наиболее же малые, бедные на плодородную почву и полезные ископаемые, острова так и остались (и поныне остаются) необитаемыми. Этим не преминули воспользоваться работорговцы, контрабандисты и пираты всех мастей - с момента открытия Колумбом Америки и до нашего времени эти острова служили (и продолжают служить) для всякого сброда, объединяющегося в крупные шайки и нападающие на проходящие мимо суда, поставляющие в богатые и развитые страны экзотические товары без уплаты таможенных пошлин и обеспечивающиеся избалованным и изнеженных вельмож слугами, чье положение мало чем отличается от положения античных рабов. Испокон веков и до нашего времени правители всех времен и народов ставили пиратов Карибского бассейна на свою, далеко не всегда благородную, службу. Иногда это им удавалось…
На самом востоке Подветренного архипелага расположены три безымянных острова, образующие (если на них смотреть с высоты птичьего полета) вершины почти равностороннего треугольника. Эти острова лежали на самом оживленном торговом пути Испании и Голландии со своими колониями в Вест Индии и вместе с тем они были идеальным местом для засад - неосторожный капитан, рискнувший войти в пролив между островами, сам вкладывал свою голову в петлю. Вот и сейчас опытный наблюдатель мог заметить в укромных бухтах несколько кораблей, явно ожидавших кого-то или чего-то.
Вот уже три недели стоял полный штиль, пассаты, исчерпав свою силу, спали. Стояла невыносимая жара, лишь изредка нарушаемая подобием ветерка. На кораблях царило уныние: вот уже больше месяца они стояли здесь на якоре, ожидая добычу.
Но то ли по причине дурной славы островов, то ли в виду полного штиля, то ли по обеим причинам сразу, за весь месяц удалось захватить только одну жалкую посудину тон на 300, шедшую из Панамы в Кадис с грузом кофе. Среди команды пиратской эскадры росло недовольство, подходили к концу запасы воды и продовольствия.… Если в скорости не удастся захватить солидный караван, то прейдеться возвращаться на Тортугу не солоно хлебавши…
Гор со злостью захлопнул крышку медальона, положил его на стол, встал, подошел к кормовому иллюминатору, из которого было хорошо видно часть острова и второй корабль, стоявший в бухте. Он увидел как Альварес, что-то говорил своим людям, очевидно распекая их, как несколько матросов побежало на бак.
Да, подумал Гор, прислоняясь лбом к стеклу иллюминатора. Возвращение на Тортугу сейчас со столь жалкой добычей чревато падением их с Альваресом авторитета среди пиратских капитанов… Им очень повезет, если их не пустят по доске их же команда. Сколько раз ему говорил Альварес:
- Ты дурак, мечтатель… Люди жадны и алчны… Их интересуют только деньги и власть, которую они дают.… И плевать они хотели на равенство, братство и всю прочую чушь, о которой ты им так красиво рассказываешь! Я знаю, что говорю - сам таким был лет десять назад!
Может быть, он прав и природу людей можно переделать лишь через несколько поколений? Гор устало закрыл глаза.… Будь оно все проклято.… Основать бы где-нибудь маленькую колонию - там, где нет всех тех мерзостей, которое дает человечеству современное общество.… И взять с собой только Альвареса и наиболее преданных людей.
Далекий скрип балок и тросов вывел Гора из задумчивости. Он поднял голову и увидел, что на корабле Альвареса матросы спускают шлюпку, сам Альварес что-то говорит своим каркающим голосом, затем с несколькими матросами спускается в шлюпку и отдает команду грести к флагману. Гор стряхнул оцепенение - надо идти встречать старого друга…
Поднявшись на палубу Гор с удивлением заметил, что штиль спал, свежий ветер освежил его лицо. Одновременно казалось, что ветер принес с собой некоторое оживление на пиратское судно: теперь матросы были не так угрюмы, слышались шутки, команда как бы веселее занималась повседневными делами. Гор усмехнулся: налетевший пассат увеличивал шансы, что в их руки наконец-то приплывет богатая добыча, и сознание этого поднимало боевой дух команды. Надо было бы его усилить.
Тем временем шлюпка подошла к борту, с флагмана спустили трап и Альварес первым поднялся на борт. Гор поприветствовал его, Альварес склонил голову в ответ.
- Скажи коку, - не оборачиваясь, сказал Гор стоявшему рядом боцману, - чтобы подал обед в мою каюту на двоих. И если опять вздумает потчевать команду своей тухлятиной, то сегодня же он сам послужит обедом для акул.… Да, и еще.… Всей команде выдать двойную порцию рома к обеду.
- Слушаюсь, - проскрипел боцман, радостный огонек блеснул в его глазах. Несколько мгновений спустя боцман исчез на баке. Сообщение о том, что кок будет подвергнут давно заслуженному наказанию и о дополнительной порции рома быстро облетело весь корабль, усиливая возбуждение команды.
- Филантроп, - пробурчал Альварес. - Разбалуешь команду, гляди потом.
Направившись на ют, Гор и Альварес спустились в каюту Гора. Альварес без излишних церемоний (все-таки старые друзья) сел за стол, достал трубку, щелкнул огнивом, раскуривая первоклассный американский табак. Покончив с этим занятием, он посмотрел на Гора.
- Что ты планируешь делать дальше? - спросил Альварес.
Гор молчал. Замолчал и Альварес, несколько минут прошло в томительном ожидании. В каюту зашел кок с юнгой и двумя матросами, накрыл стол, поставил вино, закуски и удалился.
- Медлить больше мы не можем! - прервал затянувшееся молчание Альварес. - Ожидание пагубно сказывается на настроении команды, на кораблях растет недовольство, мои шпионы докладывают о том, что часть матросов готовы поднять бунт. Сегодня я приказал повесить несколько особо разговорчивых. Еще немного и нас ждет та же участь! Дался тебе этот испанский караван! Откуда ты знаешь, что твой источник в испанском адмиралтействе надежен?
- Он надежен, - ответил Гор, не оборачиваясь и смотря в иллюминатор.
Альварес длинно и замысловато выругался по-испански, затем, дабы немного успокоиться, налил из бутылки вина, отхлебнул из бокала.
- Ты наивный дурак! - рявкнул Альварес и приготовился разразиться обычной своей гневной тирадой, но тут его взгляд упал на медальон, лежавший на краю стола. Альварес взял его.
- Что это? Я раньше не видел у тебя этой штуки…- недоуменно спросил он, глядя на богато разукрашенную и выделанную алмазами безделушку. - Откуда она у тебя?
Не замечая гневного взгляда Альварес открыл медальон. С портрета на него взглянул юный женский облик. Облик был на столько мил и прекрасен, что Альваресу стало стыдно за свой необдуманный поступок, он закрыл медальон и протянул его Гору.
- Прости…, - начал было Альварес, но шум, раздавшийся с палубы, заставил прервать его изъявления.
Гор и Альварес выскочили на палубу. Дозорный, поставленный на самой высокой вершине холма острова, показывал, что он что-то заметил. Спустя несколько минут шлюпка с обоими капитанами пристала к берегу, Гор и Альварес поднявшись на холм и настроив подзорные трубы, впились глазами в горизонт. Там, на северо-западе от островов виднелись силуэты нескольких парусников, явно державших курс к островам. Но прошло еще несколько часов, прежде чем можно было с уверенностью сказать, что это купеческие суда испанской постройки, водоизмещением не менее 400-500 тон, сопровождаемых тяжелым фрегатом. Гор что-то тихо сказал вестовым, через несколько минут шлюпка отвалила от берега, неся пиратским кораблям приказ готовиться к бою.
Побежали минуты томительного ожидания. Альварес и Гор, скрывая друг от друга свое волнение, наблюдали за кораблями. Вскоре стало очевидно, что это действительно испанские корабли - испанские вымпелы весело развивались на флагштоках кораблей. Когда испанские суда приблизились настолько, что стало ясно, что они проследуют проливом, а не пойдут в обход островов, Гор и Альварес спустились с холма, сели в шлюпки и спешно направились к свои кораблям.
Испанцы ждали нападения. Но, увидев, что их с трех сторон атакуют около десятка пиратских кораблей, они растерялись, на испанских кораблях началась паника, что дало преимущество пиратам. Первый залп испанского судна-конвоира запел ветром в пробитых парусах, проломил в нескольких местах фальшборт «Санта Люсии», пиратского флагмана. Ответный залп «Санта Люсии» был более точным, почти все бомбы попали в ватерлинию «испанца». Не обращая более внимания на давший крен и стремительно тонущий испанский фрегат, пираты, как коршуны, набросились на купеческие суда. Засвистели кнителли, запела картечь, захлопали мушкетные выстрелы, заскребли абордажные крючья о борта испанских судов, сквозь сгустившийся над битвой пороховой дым на купеческие корабли хлынул поток пиратов. Они были разъярены долгим ожиданием, их было больше, чем испанских матросов, бой быстро превратился в резню и капитанам с огромным трудом удалось восстановить порядок.
Проблемы возникли лишь с «испанцем», шедшим последним и который взяли в оборот корабли Гора и Альвареса. Команда испанского судна была на удивление многочисленной, в состав экипажа входило много солдат (что было необычно для торгового судна) и сражалась они с упорством и яростью, превосходивших упорство и ярость пиратов. Особенно жестокое сопротивление оказывала небольшая группа матросов и испанских солдат, возглавляемая невысоким юношей, облаченного в золоченую кирасу. Нижнюю часть его лица закрывала полумаска, мешавшая разглядеть его лицо. Гор быстро понял, что, если захватить этого юношу (несомненно, принадлежащего к высшей испанской знати), то победа - и победа быстрая (не говоря уже о выкупе, который можно было бы получить за голову этого юноши) - будет за пиратами. Он подозвал к себе боцмана и приказал тому захватить юношу.
- Но учтите, - сказал Гор, - он нужен мне живым! Любой ценой! Тому, кто захватит его, ждет награда - 500 дукатов!
Но этот приказ было легче отдать, чем выполнить. Несколько пиратов пали под жестокими ударами юноши. Остальные пираты, не ожидавшие такого сопротивления, отступили. Наступила зловещая минута. Чаша весов фортуны склонилась в сторону испанцев - пираты, ошеломленные сопротивлением, были готовы броситься в паническое бегство.
Гор и Альварес, поняв, что сейчас судьба сражения зависит только от них, не сговариваясь, выступили вперед, выступил вперед и юноша, весело заблестели под маской его глаза. Золотым огнем сверкнула в лучах вечернего солнца испанская сталь, звякнул удар о кирасу и Альварес покатился вниз по лестнице. Но юноша допустил ошибку и не успел занять оборонительную позицию - удар Гора гардой сабли в лицо поверг его на палубу. Гор в ярости занес саблю над юношей, но что-то удержало его и он опустил руку. Мгновение спустя Гор пожалел об этом: резкая боль внизу живота согнула его пополам. С трудом приподнявшись на коленях он увидел перед собой смеющиеся глаза, снова сверкнуло в воздухе лезвие сабли, Гор, преодолевая боль, ушел вправо, уклоняясь от удара и юноша вновь покатился по палубе, Гор, поднявшись с палубы, медленно острием сабли провел близ лица юноши, повязка спала с его лица. На Гора взглянуло лицо, лицо с медальона.

ГЛАВА 8. Пленница.

Ночь спустилась над архипелагом. Ветер усилился, наполняя паруса и ускоряя бег небольшой эскадры, шедшей курсом на северо-восток. На кораблях царило веселье, отовсюду слышался смех, на палубах - вопреки строжайшему запрету неписаных, но строго соблюдавшихся, пиратских законов - стояли бочонки с вином. Капитаны изо всех сил не замечали откровенного пьянства команды.
Впрочем, им было, что праздновать: груз захваченных кораблей состоял из пряностей, черного и красного дерева, а самое главное - из большого количества золота и серебра в слитках, предназначавшегося для испанской казны. Кроме того, среди пассажиров испанского каравана было несколько весьма знатных испанских сеньоров, за голову которых англичанами была назначена весьма крупная премия. Таким образом, даже самый захудалый юнга с камбуза, не говоря уже обо всех остальных, обеспечивал себе безбедное существование, почетную старость и пышные похороны.
Совсем другое настроение царило в кают-компании флагмана. Гор сидел в кресле за столом, мрачно потягивая «кларет» и попыхивая сигарой, Альварес развалился напротив, на диване. Разговор шел о важных вещах, но Гор с Альваресом никак не моги понять друг друга.
Постоянные набеги эскадры Альвареса и Гора на испанские торговые караваны и на поселения в Карибском море в течение двух последних лет заставили испанское правительство отнестись к сложившейся ситуации со всей серьезностью (англичане и французы, заинтересованные в ослаблении испанского влияния в Америке, смотрели сквозь пальцы на их художества): против них уже было выслано несколько карательных экспедиций. Правда, при поддержке тех же англичан, эти экспедиции удалось им уничтожить, но теперь.… Теперь, среди захваченной ими добычи оказался весьма ценный груз. Груз, который (если правильно его использовать) может вознести до самых небес, но и который может послужить причиной их смерти. Но тут, впервые в жизни, Альварес и Гор дошли до ссоры. В воздухе откровенно пахло порохом. Альварес знал, что толкало Гора на этот спор, но, будучи прагматиком и трезвым мыслителем он пытался убедить друга свернуть с выбранного им пути. Пока это удавалось плохо.
- Я не понимаю тебе, - рычал Альварес. - Ты ставишь под угрозу всех нас, всех пиратов на Тортуге и в Карибском соре вообще. Сейчас прекрасная ситуация для того, что бы реализовать наши планы. Франция в Испании ведет успешные боевые действия, захватив большую часть Навары и Франш-Конте, английский и голландский флот господствуют на морях, Ганза - давний торговый партнер испанской короны - уже давно почила в бозе, а испанский флот в Карибском море ослаблен постоянными стычками с теми же англичанами и французами. Сейчас, прейдя на помощь французам, мы можем запросто диктовать условия и испанцам, и французам. И, оказав помощь Франции в заключение выгодного для Франции мира с Испанией, мы можем потребовать для себя права создать колонию на одном из островов Антил и временной защиты у французов для нашей колонии, пока она не окрепнет. А ты? Что делаешь ты? Начинаешь вести опасную игру, пускаешь слюни и раскисаешь от одного вида смазливого женского личика. Да в Кадисе таких девчонок на каждом углу за горсть медных монет готовых на все…
Альварес умолк, увидев яростный взгляд Гора. Его удивила ненависть, мелькнувшая в глазах друга.
- И тем не менее, - с расстановкой произнес Гор, - мы идем на старую базу, к Истаялу… Погоди, не перебивай… Я отдаю отчет в том риске, который ждет нас. Я знаю, что данную ситуацию многие попытаются использовать, чтобы уничтожить нас и взять под свой контроль ситуацию на Тортуге. Но мы не готовы сейчас к тому, что бы обосновываться на новом месте, а тем более, что бы защищать его. И давай не будем больше спорить.
На том разговор окончился. Маленькая эскадра продолжала свой путь на Тортугу. Лишь однажды они отклонились от своего пути: на горизонте возникли два испанских корабля, неосторожно посмевшие идти в этих опасных водах без кораблей охранения.
На кораблях росло любопытство - кто та прекрасная пленница, томящаяся в заключение в лучших каютах на корабле. С того памятного боя, когда их капитан в тяжелом бою - благодаря не столько воинскому искусству, сколько непостижимому военному счастью и благородству врага, одолел противника (к всеобщему удивлению оказавшегося женщиной), а затем, подняв на руки ее, отнес в каюту - никто не видел испанку. Вход в ее каюту постоянно охраняли личная гвардия Гора и Альвареса - верные псы, пресекавшие любые поползновения, отбивавшие всякую охоту задавать вопросы и одним своим видом делавшим невозможным мысль о бунте. Иногда днем, но чаще вечером Гор - изредка с Альваресом, но чаще сам - заходил в каюты пленницы, где проводил долгие часы. Что он там делал, оставалось неизвестным. По кораблю ползли слухи, один невероятнее другого, команда начинала роптать, считая, что капитан попал в плен к испанской колдунье (личность странной гостьи оставалась неизвестной для большинства команды, а те, кто знал ее - предпочитали помалкивать).
Рассвет пятого дня принес разрядку напряжения, царившего на палубах: вдали показались портовые сооружения Лас Севильи - странного города, где нашли прибежище все отбросы общества и где любой беглец, разыскиваемый своим правительством за преступления - зачастую вымышленные, чем реальные - мог найти кров, покровительство и занятие по душе. К полудню пиратская эскадра бросила якорь на траверзе порта. Тут же вокруг кораблей засуетились верткие шаланды, на борт поднялись «таможенники» - так называли в шутку пираты личных офицеров Истаяла, османа, фактически правившего Лас Севильей и следивших за тем, что бы вся награбленная добыча честно учитывалась, поступала на склады города и что бы каждый пират - будь-то юнга или капитан - честно получал свою долю с добычи. Перебросившись несколькими словами со старшим «таможенником» Альварес сел в шлюпку и направился к городу.
Истаяла уже ждал его.
- Присаживайся, сын мой - сказал он, наливая в бокалы вина (мусульманская вера отнюдь не мешала старому пирату отступать от ее суровых требований). - Рассказывай.
Альварес, не скрывая, рассказал Истаялу все - о долгом ожидании в засаде, о бое, о странной пленнице, об их планах с Гором, о долгих беседах Гора с очаровательной пленницей.
- Да, - прошептал Истаяла, когда Альварес закончил. - Это может иметь далеко идущие последствия: Лас Севилья долго не простоит. Каково решение девушки? - неожиданно переменил тему Истаяла. - Она приняла предложение?
- Да, - ухмыльнулся Альварес в усы. - По моему, тут не последнюю роль сыграла не красноречие Уильямса, а симпатии, которая Лидия (так звали таинственную незнакомку) испытывает к Гору.
- Не иронизируй, сын мой, - все также тихо проговорил губернатор. - Не стоит недооценивать силы эмоций, особенно если речь идет о женщине. После недолго раздумья Истаяла наконец сказал:
- С наступлением темноты доставите девушку ко мне во дворец. Доставите скрытно, под надежной охраной - дабы не одна живая душа раньше времени не заподозрила чего-либо. Вас у причала будет встречать верный мне отряд. Потом решим, что будем делать дальше. Иди, сын мой.
Альварес вернулся на корабль, передал разговор с Истаялой Гору. Когда наступил вечер почти вся команда - кроме вестовых и части гвардейцев Альвареса, оставшихся охранять корабль, - была отпущена на берег, праздновать удачу. Когда же спустилась ночь, гвардейцы Гора вывели из каюты девушку, укутанную в плащ, скрывавший лицо, посадили в шлюпку и Альварес с Гором и девушкой отчалили от корабля.
Путешествие по городу прошло без происшествий, если не считать нескольких мелких стычек с пьяными матросами. Наконец, они прибыли во дворец. Дворецкий, встречавший их у парадного входа, провел странную группу по длинному коридору, подошел к потайной двери и шепнул им: - Подождите, - и исчез за дверью.
Через несколько минут он вернулся, кивнул им на дверь и сказал:
- Следуйте за мной.
Дворецкий открыл дверь, пропустил девушку вперед, склонился перед ней в низком поклоне и торжественно произнес:
- Ее королевское испанское высочество, инфанта Лидия!
Истаяла, склонился в поклоне перед испанской принцессой, со звоном разлетелось оконное стекло, девушка сдавленно вскрикнула и медленно стала оседать на пол. Гор и Альварес подхватили падавшую Лидию, подскочивший Истаяла, наклонился над нею. Лицо девушки покрылось мертвенной бледностью, дыхание прервалось, из рваной раны на ее левом плече обильно хлынула кровь.

Это уже не "Просто рассказ"... Это уже настоящее творчество...
Спасибо тебе... Пока никто не видит...

Ой!!! Спасибо тебе, Тамарис!

Тамарис ,полнотью согласна это творчество!
Пора книги выпускать
Антон, молодец, здорово получаеться

Впереди еще 20 глав по полседнему рассказу. :) Спасибо Вас, дивчата!

Anton-11 ах как мне понравился рассказ Может еще что напишешь

Спасибо. Есть еще полная законченная повесть. И несколько рассказов. Но жду решения Геллы: если рассказы сочтут достойными, то их опубликуют в газете. В противном случае - я выложу их на форуме.

если одабрят...ты нам ссылочку сюда оставь, ок?

Вечер начинался как обычно. Я сидел дома
перед копьютером. За окном начинался теплый
летний вечер. И тут раздался звонок,
изменивший ход всех моих летних каникул
-Здорово! Давай быстрее приезжай, с нами
поедешь. Куда? Потом узнаешь, у тебя 20 миут.
Поддавшись уговорам друзей, я поехал. По
приезду меня ждал приятный сюрприз: друзья
собрались на природу, к тоу же я обнаружил
двух симпатичных незнакомок, что не могло не
радовать меня, человека только что
пережившего расставание. У них было одно имя
на двоих - Маша. Только одна была блондинкой,
а другая - брюнеткой
Брюнетка мне понравилась сразу: приятный
ровный загар, милая родинка над верхней
губой, вьющиеся волосы, выразительные
глазки. Умение общаться с людьми, и даже
иногда управлять ими сделало своё дело: с
каждой минутой меня всё больше к ней тянуло.
Но она делала вид, что я ей не интересен. Я
делал всё, что она хотела. Каждый день
считался прожитым зря, если мы не видились.
И вот, через 2 недели она сказала мне свой
номер. Я был на седьмом небе. Каждый день
посылал ей сообщения со стихами, шедеврами
лучших писателей мира... Ответов не было. Но
тут сама судьба вступилась за меня. Я встретил
её на улице. Она была одна. Быстро
попращавшись с друзьями, я побежал её
догонять. Моё предложение проводить её было
встречено согласием. По пути мы зашли в кафе,
разговаривая в котором мы узнали о нашем
общем хобби - боулинге, куда мы и
направились. Закончилось это всё знакомством
с её родителями, которым мне удалось
понравится. В общем, это было наше первое
свидание. На следующее утро меня разбудил
звук нового сообщения. От Маши. "С добрым
утром, милый. Мне очень понравился
вчерашний вечер. Повторим?" Это был лучшии
подарок. Маша сделала шаг мне навстречу. С
огромным трудом дождавшись вечера, я
позвонил ей. Её мама сказала, что её нет дома.
Звонок на сотовый ничего не объяснил. Прошло
два дня. От Маши ни слова. Уже почти без
надежды набираю ее номер. На другом конце
провода берут трубку. Она! Я был так рад, что ни
на секунду не засомневался в том, что она
ездила к бабушке. С того дня мы виделись почти
каждый день. В общем, мы стали парой.
Но, прошла пора влюблённости и
забывчивости. Я стал замечать недостатки. Её
недостатки. А их было немало. Маша изредка
материлась, чего я ужасно не люблю в
девушках. В свои юные 15 лет она была очень
опытна в сексе. Частенько перебирая со
спиртным, она не ночевала дома. Среди её
друзей значительно преобладал мужской пол. Я
понял, чьё внимание привлекал полтора месяца.
Малолетней б***и. Нет, она не разбила мне
сердце. У меня остались только тёплые
воспоминания. Всё-таки она была очень
приятным собеседником. Мы остались
друзьями.

Хорошо, оставлю. :)

Жаль, что не дождались продолжения...

Стоп, Тамарис!!! Оно готово. Я его выложу!

Жизнь идет своим чередом и преподносит нам уроки чтобы мы учились, становились сильнее, у окружающих свои уроки и м.б. они даже тяжелее наших. Поэтому по возможности наши проблемы не должны задевать окружающих

ГЛАВА 9.

Согласие.

Сквозь опущенные шторы пробился утренний лучик света, пробежал по полу, коснулся столика, упал на лицо девушки, спавшей на высоком ложе. В утреннем свете сильная бледность отразилась на лице девушки. Девушка открыла глаза, пошевелилась, попыталась откинуть оделяло и встать. Почтенная донна, мирно дремавшая у ложа девушки, тоже открыла глаза.
- Ваше высочество, Ваше высочество, - испугано залепетала она, попытавшись остановить девушку и уложить обратно в кровать.
Сильный удар, которого никак нельзя было ожидать от маленькой, хрупкой, слабой девушки, прервал кудахтанье почтенной матроны, отбросил ее назад, в кресло.
- Vete por la pinga, - хлестнул резкий ответ, южная испанская кровь взяла вверх над привычной светскостью девушки.
Резким движением она встала с ложа, резкая боль в левой груди пронзила ее, когда-то смуглое лицо девушки побледнело еще больше, девушка зашаталась, схватилась за поручень кровати. Сиделка, оправившись от шока, снова попыталась помочь девушке. Что-то узкое и длинное мелькнуло в руке у девушки, теплая красная струйка покатилась по руке сиделки.
- Пошла прочь отсюда, - разъяренной змеей прошипела девушка.
С широкими от ужаса глазами, словно увидев перед собой демона (что, собственно, было не так уже и далеко от истины), сиделка снова отступила назад, пятясь к двери. Не обращая больше внимания на сиделку, Лидия (это была именно Лидия), с некоторым трудом подошла к окну и, преодолевая боль, отдернула штору.
Яркий утренний свет южного тропического солнца заполнил комнату, осветив богатое убранство, какое можно было встретить разве что в замках у богатых и влиятельных испанских грандов, но никак не на захолустном пиратском поселении. Но Лидия не обращала внимания на убранство комнаты. Ее больше заинтересовало то, что происходило на улице. Вот уже двенадцать дней, как неизвестный стрелял в нее из аркебузы, едва только Гор и Альварес привели ее к Истаяле. Четыре дня ее душа и тело пребывали между землей и небом, четыре дня ее личный врач (добровольно отправившийся с Лидией в изгнание), личные хирурги Истаялы и Гора боролись за ее жизнь. Вопреки самым мрачным прогнозам, она выжила, лишь едва заметный шрам, по словам хирургов, останется после того, как повязки снимут.
Но Лидию сейчас интересовало не рана (хотя боль была сильной, мешала двигаться, а самое главное – сосредоточиться). Ее интересовал Гор. Тот самый высокий англичанин, который первый вступил на палубу ее корабля во время памятного боя, когда она попала в плен. Он заполнял ее мысли с того самого момента, когда она впервые увидела. Даже ее нынешнее положение, полное неизвестности, не тревожило ее. Будучи ростом едва в пять футов, Лидии приходилось вытягиваться в полный рост, что бы разглядеть то, что происходит на улице. Ее глаза упорно бегали по большой площади, ограниченной резиденцией губернатора, двумя казармами, почтой, ремонтной мастерской, трактиром и несколькими жилыми домами, разыскивая знакомое лицо.
На удивление, в пиратском поселении царил идеальный порядок, так поразивший Лидию еще по прибытии в Лас Севилию. Не было видно пьяных, праздношатающихся, нищих, везде царила идеальная чистота и порядок. Видно, все то, что слышала Лидия об Истаяле, соответствовало действительности. Лидия уже отчаялась увидеть Гора, как ее взгляд выхватил из группы солдат того, кого она искала. Теперь ее мысли были заняты только одним…
Первые дней десять, врачи не допускали в ее комнату никого. Запрет распространялся даже на Итсаялу. Кроме врачей и монахинь-сиделок, никто не заходил в ее комнату. У окон, вокруг дома, даже в самом доме было полно головорезов Истаялы, получившим четкий приказ и охранявшим Лидию пуще собственной жизни. Но третьего дня, осмотрев раненую и, удовлетворенные ходом лечения, врачи объявили: жизнь испанской инфанты вне опасности. И первым ее навестил Истаяла вместе с Гором.
Но разговора у Лидии с Истаялом и Гором не вышло. Слишком хорошо они знали друг друга: Истаяла, на протяжении двадцати лет, был адмиралом испанского флота, Лидия выросла на его глазах. Бежавший, за свои крамольные мысли, от инквизиции, Истаяла остался прежним. Лидия, повзрослев, увидев жизнь Испании без прикрас, вынуждена была признать правоту многих мыслей старого адмирала. Она сама стала на путь, которым прошел Истаяла и была приговорена королевским судом к изгнанию из страны. Но не смогла она простить ему смерть своего кузена, убитого Истаялой при бегстве.
С тех пор Гор, фактический адмирал пиратского флота Истаялы, приходил к Лидии один. Лидия не строила иллюзий: Гор не скрывал своей откровенной симпатии к юной красавице-испанке. Ее судьба теперь зависела только от нее самой: если она примет предложение Истаялы стать на их сторону, то она будет жить. Эгоизм Истаялы был прост: часть испанской знати уже готова отойти от Филиппа II и пойти за наследницей испанской короны. Если же нет… Если нет, то Карибское море огромно, укромное местечко для пышных похорон скромной испанской инфанты всегда найдется. Другое дело Гор…
Гор… Лидия должна была использовать его в своей игре против Истаялы, но не могла… Не могла… Лидия вдруг почувствовала слабость, качнулась. Последнее, что она почувствовала, проваливаясь в небытие – сильные руки, подхватившие ее, падающую в преисподнюю.
Снова открыв глаза она увидела сидящего у ее изголовья Гора. Шторы были открыты, тропические сумерки быстро опускались на остров. На столике у изголовья стоял ночник, поднос с каким-то питьем.
- Вы откровенно глупите, Ваше высочество, - пророкотал голос с сильным испанским акцентом откуда-то из-за спины Лидии. Лидия повернула голову, тень скользнула немного вбок, и перед Лидией вырос Альварес.
- Погоди, Педро, - ответил Гор.
Взяв со столика фарфоровую чашку, он протянул ее Лидии.
- Пейте, - потребовал он.
- Нет, - тихо шевельнулись губы Лидии.
Но Гор не стал слушать: резким движением он схватил Лидию за волосы, заставил сесть, насильно заставил выпить питье. Питье оказалось сладким и вкусным, пахнущим мятой, шиповником. Лидия почувствовала как силы прибывают.
- Ну, ты, мужлан, - грубо оттолкнула она руку Гора. – Полегче…
Блеснул в руке кинжал, серебристая молния мелькнула в воздухе и ударила в пустоту: Гор вовремя отшатнулся. Улыбка заиграла на его лице.
- Держите, почитайте на досуге, - сказал он Лидии, бросив на одеяло пачку связанных писем. – Идем, Педро…
Альварес и Гор скрылись за дверью. Лидия подняла пачку, любопытство охватило ее: на письмах, среди отдельных строк она узнала почерк Филиппа II, своего отца. К тому же, письма были скреплены отцовской печатью. Лидия развязала пачку, вытащила первое письмо и углубилась в чтение.
Письма содержали часть дипломатической почты испанского короля, прежде всего его переписка с губернаторами американских колоний. Письма раскрывали Лидии ужасающие картины бедствий южноамериканских колоний, зверства, поощряемые мадридским двором, откровенный грабеж на благо метрополии, многое из того, против чего она выступила два года назад и за что она платила сейчас большую цену. Но было в письмах еще кое-что. Филипп II, не решаясь предать родную дочь смерти в открытую, как поступил со многими из ее соратников, связался с Генри Морганом. Стороны договорились, что мятежная принцесса (направляемая, якобы, в почетную ссылку) должна тихо и незаметно исчезнуть. Как это сделает Морган, Филиппа не интересовало: за исчезновение Лидии он платил Моргану приличные деньги – один миллион дукатов, больше чем Морган получил, разграбив Панаму.
Морган честно выполнил свою часть сделки: он, через подставных лиц, связался с Истаялой, сообщив ему, что скоро в Панаму должен прибыть весьма ценный груз, за который можно получить весьма приличные деньги, плюс параллельно крупно насолить Филиппу. Морган учел, казалось, все: и то, что Истаяла сам не сможет принять участие в походе, и то, что среди капитанов пиратских кораблей, и среди команд немало англичан или испанец, имеющих зуб на Филиппа, и которые не упустят случая поквитаться с ним, пусть таким, способом. Учел он и то, что командующий эскадрой пиратов может оказаться умнее и дальновиднее, и решит использовать Лидию в своих целях, как приманку для испанцев: в Лидию, в тот вечер, когда она прибыла во дворец стрелял один из агентов Моргана (Альваресу, фактическому главе контрразведки Истаялы, не удалось еще их всех переловить).
Нецензурное определение вырвалось из уст Лидии. В принципе, она не удивилась: о много она догадывалась. Теперь же с Испанией (той Испанией, что была сейчас), ее больше ничего не связывало. Она отшвырнула письма в сторону, легла и уснула.
Следующие две недели Лидия быстро шла на поправку. Уже через месяц после ранения врачи разрешили ей совершать пешие и конные прогулки, заниматься физическими упражнениями (в меру, разуметься, и под надлежащей охраной). Много времени Лидия проводила в библиотеке, в уединении. Ни Истаяла (изредка появлявшийся, что бы проведать принцессу), ни Гор, ни Альварес ни словом не обмолвились об деле. Но однажды, когда Гор и Лидия (Гор проводил с Лидией почти все время, и Лидия не сказала бы, что это ей было неприятно) совершали прогулку по острову, Лидия вдруг осадила гнедого.
- Мы можем здесь поговорить?
- Почему бы нет? – ответил Гор.
Он соскочил с коня, Лидия, отказавшись от помощи, спрыгнула с лошади самостоятельно. Гор сделал сигнал стражникам держаться в отдалении. Они находились на лесной поляне, вдалеке шумела небольшая речушка. Лидия взяла Гора под руку, Гор вздрогнул, но не отстранился.
- Пройдемся к речке, - пряча улыбку шепнула Лидия.
Они молча спустились к реке, Лидия отпустила Гора и присела на корточки перед самой водой.
- Я согласна, - сказала она. – Но я не хочу быть просто Вашим символом. Я хочу принять командование одной из эскадр. А в ратном деле я смыслю побольше, чем многие из Вас, ты сам уже в это убедился.

А дальше?
Продолжение последует?

А как же. :)))) Ждите сюрприза в следующей главе!

ждем, ждем

Воскресенье. Льет долдь. Холодно. Брожу по центру Москвы. Тоска одолевает меня.
Проходя в сотый раз около Исторического музея, в голову приходит мысль: «А не пойти ли...»
Шатаюсь по залам в поиска чего-нибудь интересного. Гробницы, иконы, статуэтки... угрюмый народ, слоняющийся от витрины к витрине. Вдруг, замечаю молодого человека, пристально изучающего экспозицию Петра I. Он был аккуратно одет, джинцы, чёрный свитер с молнией, классические туфли. На шее было украшение из кусочов дерева, на правом мезинце и правом безымянном пальцах тонкие кольца. Он внимательно изучал витрины, от одной к другой. После этого он проследовал к экпозиции истории МГУ, я поспешил за ним, боясь к нему обратиться и начать разговор. Вскоре, я заметил ещё одного одинокого молодого человека с кольцом на правом мезинце, поглощенного в изучение старинных документов об основании Первого Университета. Я подумал, «Здесь Мекка?!» Осмотрев весь зал, молодой человек скрылся из виду. Но я продолжал наблюдать за своим первый объектом. Пытаясь сделать вид, что скурпулезно изучаю композицию, я следил за своей «жертвой». Прошел час... Нужно обладать адским терпением, чтобы выдержать это. Я уже обошел все экспонаты, пытаясь найти в нудных документах хоть что-нибудь интересное, а мой объект так и не отошел от первой витрины. Близилось закрытие музей. Строгий женский голос объявил в микрофон, что пора покидать музей. Поняв, что объект, нежелающий покидать столь «интересную» экспозицию, никуда не денется – выход из музея один, я быстро собрался и стал ждать его на улице около входа.
Через пять минут появился он. Стремительной походкой объект направился в сторону Музея Археологии Москвы. Там проходила выставка гохрана. Заплатив на входе за билет, я проследовал за ним. Избрав методику слежки «а мне тут тоже надо...», я изучал шедевры ювелирного искуства: уникальные колье, медали, пасхальные яйца Фаберже. К моему счастью, музей уже закрывался. И я продолжил слежку за молодым незнакомцем.
Он напраправился в сторону подземного Манежа. Тут расстояние между нами заметно увеличилось, и я потерял его из виду. То ли он остался на первом этаже, то ли спустился на второй или зашел в какой-то магазин. Я его потерял! Потравив около трех часов, я облажался. В таком смешении народа найти человека просто не реально. Какое же было моё удивление, когда миниту через пятнадцать я увидел его, идущего мне на встречу. Игра продолжалась...
Он вышел на площадь, кого-то ждал, нервничал, звонил по мобильному... Затем прошел по подземному переходу и направился в сторону Пушкинской площади. Честно, я бы не стал за ним следить дальше... Было уже поздно и я очень устал за день. Я вовсе не маньяк, и не собирался идти до его дома, подкарауливая его у двери. Но так уж случилось, что на Пушкинской площади у меня был спрятан «рояль в кустах». На площади ждала меня моя машина, которую я там припарковал.
Я шел за ним. Он останавливался, я его обгонял, продолжая следить за ним спереди. Затем он снова меня обгонял. Я не пытался скрыть своё присутствие, хотя это было бы очень тяжело сделать так, как я был одет в ярко-красную куртку, и меня было видно за версту.
По дороге он зашел в книжный магазин. Я наблюдал за ним, схватив с витрины первую попавшуюся книжку (повезло, что это оказался не мыльный детектив). Не найдя нужной книжки, он продолжил движение в сторону Пушкинской площади.
Близилась развязка ... Он сворачивает за угол, останавливается, мельком смотрит на меня, и идет дальше по улице. Я делаю хитрый маневр: спускаюсь в переход. Он, непоняв в чем дело, почему я его «отпустил», разворачивается и начинает идти за мной. Всё начало разворачиваться с точностью до наоборот. Проведя более четырех часов в слежке за ним, развязка наступила меньше, чем за минуту. Он догоняет меня, хватает за плечо, окликая: «Постой! Ты что за мной тащишься? Тебе жить надоело?!» Такой развязки я не ожидал! Хотя, что можно было ожидать от напуганного молодого человека. Если бы я подошел к нему в музее, может быть события разворачивались совсем по-другому. Я мог, конечно, сказать ему, что он мне нравиться и ... Но что тут поделаешь... Я сделал вид, как-будто ничего не произошло и ответил, что я просто иду к себе домой. «Ну... иди», ответил он. Мы разошлись в разные стороны...
Я ещё долго ходил по площади, в надежде снова «случайно» увидель его, но....на этом история закончилась или ....нет???

Рассказ перемещен из гей-форума, где он был представлен в виде новой темы.