Бесконечная история

Деду Макару стало дурно - его опередили! Нахлынувшую волну ужаса сменила волна ярости и ненависти к этому существу. Вот он - враг! В атаку! Дальше дед уже ничего не помнил, потому что...

щуплый достал три напёрстка и маленький шарик. Заговорчески подмигнув деду, он весело крикнул, - кручу, верчу, обмануть хочу!
Bся пенсия деда постепенно перекочевала к пожирателю кур.
Щуплый щурился от проникающих сквозь щели лучей и окровавленный рот его, обрамлённый прилипшими перьями, расплывался в лукавой улыбке..

... пока дверь курятника не отворилась и неожиданно появившийся на пороге пьяный председатель не двинул своим кулачищем очень больно прямо по этой самой улыбке. Мелкого куда-то смыло. Дед Макар, в который раз, перекрестился...

- Макар, не гоже курей оплодотворять в твоём достойнейшем возрасте, - с прискорбием сказал председатель и глянул сурово на деда.

Дедок как-то съёжился и испуганно запричитал: - Так а я что? Я ничего. Мимо проходил только... Это всё этот вот... А я только тебе подсобить хотел, о то бы он всех курей сожрал. Так что ставь поллитру. Председатель призадумался...

Наконец он произнёс, по своему обыкновению получасовой монолог о вреде алкоголизма на периферии и завершил всё это дело странным пируэтом - его как бы отбросило к стене курятника, да с такой силой, что он проломил доски и грузно вывалился наружу. В тёплый курятник, пахнущий куриным пометом, ворвался морозный воздух..

Куры поёжились, но всё же старались делать вид, что ничего не случилось. Дед Макар, решив, что на сегодня приключений хватит, осторожно пятился назад к своей могилке...

председатель вынул из-за пазухи балалайку и лёжа виртуозно заиграл на ней, глядя в серое небо. Взгляд его не выражал ничего, он весь отдался музицированию..

Куры робко пытылись ему подкудахтывать и даже петух как-то заунывно попытался пордкукарекивать в такт аккордам, исходящим от балалайки...

Не выдержав накала страстей, на балалайке лопнула струна..

И тогда председатель запел...

его раскатистый баритон всколыхнул хутор и народ стал медленно стягиваться к курятнику. Суровые мужчины вразнобой вторили председателю грубыми голосами, женщины всхлипывали и вытирали мокрые от счастья глаза пёстрыми платочками. Давно в этой местности не было такого единения душ.
И только плотник Харитон не пел. Не пел он из принципа, не хотел смешиваться с толпой, считая себя несоизмеримо выше, но подлая нога, вопреки его желанию, шлёпала по луже в такт массовому песнопению..

И вот так пошлёпывая, Харитон медленно приближался к председателю. Топор, спрятанный под фуфайкой, норовил выскользнуть и поэтому плотнику приходилось всё время её поправлять. Прежние обиды к председателю вылезли из его памяти, Харитону становилось всё обиднее за свою впустую прожитую жизнь. Песня председателя была жалобная и Харитон рукавом фуфайки утирал слёзы, припоминая прежние обиды и всё крепче сжимая рукоять топора. Председатель распалялся и уже был готов пуститься в пляс. Харитон окончательно рассвирепел и вплотную подошёл к давнему обидчику. Наконец он решился и стал медленно вытаскивать топор. Председатель подхватил Зинку под руки и выделывал с ней дикие пируэты. Наконец он оказался совсем рядом с Харитоном. Тусклый свет луны осветил лезвие топора...

Цак.. и гoлова председателя покатилась подпрыгивая на ухабах. Зина даже не сообразила, что председатель ведёт буйный танец уже без головы и всё теснее прижималась к нему. Проделав ещё несколькo умопомрачительных па, её партнер стал обвисать, но Зинаиде хотелось продлить своё счастье ои она протащила безжизненное тело ещё несколько кругов. Вокруг никто уже не плясал, все с интересом рассматривали танцора без головы. Харитон маялся, он уже тысячу раз пожалел о содеянном, да и обиды показались ему теперь ничтожными по сравнению с этим танцем смерти..

Вдруг откинув подальше от себя топор, он сам подскочил к Зинке, откинул не подающее признаков туловище и подхватил Зинку. Зинка ничего не сообразила, но жутко обрадовалась новому партнёру. И они завертелись и запрыгали, заражая всех окружающих. Те мигом зыбыли о убиенном председателе и присоединились к парочке. Но дед Макар всё видел. И подобрав выброшенный топор...

Макар метнул его, словно древний викинг, в курятник. Публика восторженно зaоплoдировала. Дед Макар встал в победоносную стойку.. Ему подвели белоснежного коня. Взлетев в седло, он со свистом выхватил саблю из ножен инкрустированных серебреными бляхами и рубанул дважды воздух.
- Хуторяне! - Крикнул он зычно, - председатель не оправдал возложенного на него высочайшего доверия, он дискредитировал себя и в следствии этого лишился головы! Я поведу вас в дальние походы! Мы покорим все земли и наши верные кони омоют свои копыта в последнем море!
- Веди нас Макар! Веди нас герой!
Дед Макар, сделал почетный круг на приплясывающем под ним жеребце и умчал в даль. Больше его никто не видел..

И уже изрядно подпившая публика, совсем позабыв о нём, продолжала веселье. Особенно отличилась Зинка, безудержно отплясывая всевозможные немыслимые пляски. Пьяный в хлам Харитон уже давно лежал в курятнике, отдыхал. Кто-то принёс немецкую губную гармошку...

Со стороны леса рaздался звон колокольчиков. Поднимая после себя снежную пыль неслась тачанка запряженная тройкой вороных. На сиденье восседали мужчина с лихо подкрученными усами и белокурая девушка с щеками румяными от мороза. Усатый периодически целовал блондинку, долго и страстно, затем поворачивался к пулемёту и обуреваемый счастьем радостно строчил в лес. Безумные глаза его горели. Девушка при стрельбе закрывала ушки и с восторгом и обожанием смотрела на своего спутника.
- Аристарх, не тратил бы ты попусту патроны-то, - укорял качая головой третий пассажир управляющий лошадьми.
- Гони Ибрагим! Прочь сомненья! - весело кричал усатый и снова припадал к алым устам красавицы..

Народ прекратил пляски, а те, что были потрезвее с интересом поглядывали на незнакомцев. Проснулся даже Харитон. Оправившись и подтянув сползающие штаны, он пьяной походкой доковылял до тройки и протянул усатому ополовиненый недавно им пятилитровый бутыль мутного и с трудом произнёс: - Будешь?

- Нет, уважаемый сельский житель, зелья твоего мы вкушать не станем, - ответствовал Аристарх, - а номера у вас тут имеются?