Тетрадь графомана

Розоватые закатные лучи пробрались сквозь ветви деревьев, окружавших маленькое кладбище. Грэм вытер со лба пот, оперся на лопату и взглянул на крохотную искорку слева от заходящего солнца, которая хорошо была видна в наступающих сумерках. Когда стемнеет окончательно, блеск ее будет почти нестерпимым.
Он отвел взгляд, подравнял холмик, положил на него букетик первоцветов, потом, вздыхая, возложил цветы еще на четыре могилы. Отец, мать, жена, дочь…за неделю он потерял всю семью, а сегодня похоронил сына. Грэм снова глянул на яркую точку в небесах, проглотил горький комок и побрел по пыльной дорожке к дому.
В детской на полу были раскиданы игрушки, синее одеяло с веселыми гномами сиротливо свешивалось с кроватки. Грэм закрыл дверь и пошел по коридору мимо остальных закрытых дверей.
Чашка с горячим чаем не могла согреть ледяные ладони. Может быть, температура поднялась? Тогда скоро он встретится с родными…скорее бы… Он оторвал лист перекидного календаря. Завтра 25 марта 2063 года. Его день рождения. Сорок лет…думал ли он, что будет встречать этот день в полном одиночестве? Экран телевизора светился серым, приемник только потрескивал, Грэм ощутил себя единственным человеком во Вселенной…единственным. Он отставил кружку, вышел на крыльцо и присел на ступеньку. Солнце уже село, и прямо перед ним в потемневшем небе отчетливо была видна та самая искорка.
«Искра надежды», как называли ее в СМИ, когда десять лет назад началось строительство орбитальной станции. За ним следила, затаив дыхание, вся Земля. И он, Грэм, тоже следил, ведь именно с ней была связана надежда на жизнь его детей.
Над головой стали проступать звезды, среди которых станция очень быстро затерялась, но он знал, куда смотреть. Даже если небо покрывалось тучами, он безошибочно находил взглядом то место, где должна находиться она. Если бы его глаза могли излучать смертоносные лучи, от станции давно не осталось бы и следа. Но он ничего не может, не сумел уберечь свою семью…не сумел…
Поднялся ветер. Воздух наполнился шорохами. Это перешептывались листья реликтовых платанов. Грэм вернулся в дом, в котором жили его отец, и дед, и прадед. Этот дом, стоящий в роще огромных деревьев, которые видели закат Римской империи, стал для него последним убежищем, едва Космическая чума начала свое шествие по Земле. Да, шествие…
В тот год очень много писали и говорили о комете, которую астрономы прозвали «Самая яркая комета XXI века» задолго до появления на небосклоне. Ее можно было наблюдать рядом с Солнцем даже днем. Все и наблюдали, восхищались…И свою дочь, которая родилась как раз в эти дни, Грэм и его жена так и назвали – Брит…яркая… А потом пришла болезнь… Неожиданно поднималась температура, человек начинал задыхаться, на лице, подобно страшной маске, выступали красные пятна – и больной стремительно угасал. День-два, и все было кончено. Кто и когда назвал болезнь Космической чумой и связал ее появление с кометой? Грэм не помнил, да это было и не важно. С болезнью пытались бороться. Ученые даже сумели создать лекарство, но действие его оказалось краткосрочным. Заболевший человек шел на поправку, но не проходило и месяца, как симптомы возвращались, и он все равно умирал в страшных мучениях. Вот тогда-то и началось строительство орбитальной станции. «Искра надежды» должна была принять на борт детей. Здоровых детей, собранных из не зараженных еще районов. Это должно было стать надеждой человечества на выживание. Самые богатые люди планеты оплачивали строительство. Семь лет…семь долгих лет Космическая чума опустошала Землю, и все эти семь лет человечество не спускало глаз с неба, в котором стремительно рос ковчег…
Грэм включил на кухне свет, сел у окна и с упорством маньяка принялся крутить ручку приемника. Не может быть, чтобы на всей планете не осталось, кроме него, ни одного живого человека, не может быть.
- Почему же?
От вкрадчивого шепота волосы на затылке Грэма шевельнулись. Он медленно повернулся и оглядел пустую кухню. Почудилось. Слишком много он пережил, слишком много думает в последнее время. Это всего лишь стресс.
Он выключил свет, примостился на маленьком неудобном диванчике и закрыл глаза. Конечно, заснуть ему не удастся. Да он и не помнил, когда последний раз спал по-настоящему. Так, вываливался ненадолго из реальности, но тут же возвращался обратно. Вот и сейчас стоило ему закрыть глаза, как он видел тот день, когда его семья замерла перед экраном телевизора, наблюдая за стройными шеренгами детей в светлых комбинезончиках, поднимающихся по трапу в ракету. Грэм вглядывался в серьезные лица в надежде увидеть сына и дочь, попрощаться с ними еще раз. Три дня назад он сам отвез их в Брэкморт на пункт сбора, дождался заключения врачей, что они полностью здоровы, и уехал, терзаемый одновременно облегчением и тоской.
Целый день одна за другой стартовали ракеты, целый день дикторы торжественными строгими голосами расписывали прелести жизни на орбитальной станции, где все полностью автоматизировано, где умные машины будут следить за здоровьем, воспитанием и образованием детей, которые теперь единственная надежда на выживание человечества. Именно они смогут в будущем победить Космическую чуму, именно они и их потомки вновь заселят Землю.
Грэм поднялся, подошел к окну и прижался лбом к холодному стеклу. Какими же они были глупцами. Доверчивыми глупцами. Через несколько дней в эфир вышла никому не известная радиостанция, и срывающийся женский голос на весь мир прокричал, что их всех обманули. На станцию увезли не детей. Толстосумы, финансирующие строительство, создали для себя комфортабельное убежище. И теперь там, недоступные для чумы и гнева человечества, они смеются над глупцами, доверившимися им. Грэм не поверил. Конечно, не поверил. Он убеждал родителей и жену, что это наглая ложь, но всё же поддался на их уговоры и поехал в Брэкморт.
Стекло затуманилось от его дыхания, Грэм машинально провел по нему рукой и замер: на дорожке перед домом стояла высокая женщина. Несмотря на темноту, он прекрасно видел мешковатый серый балахон, широкополую шляпу, ниспадающие из-под нее светлые волосы, а вместо лица – носатую маску, напоминающую клюв птицы. Что за…? В последние годы ни разу ни один посторонний не забредал в олеандровую рощу. Расположенная достаточно далеко от городов и поселков, она стала для его семьи идеальным убежищем в это страшное для человечества время. Родители Грэма жили здесь всю жизнь. Отец изучал и оберегал реликтовые деревья, мать выращивала цветы и копалась в огороде. Они редко покидали свою гасиенду, как в шутку называл дом отец. Запасы продуктов изредка пополнялись, да и Грэм, наезжавший сюда пару раз в месяц, всегда привозил достаточно много банок, коробок, мешков и мешочков, зная, как не любят старики сами выбираться в город. Когда он с женой и дочерью сбежали сюда от чумы, тоже привезли с собой солидный запас. Правда, иногда Грэм все же ездил в Брэкморт, но с тех пор, как привез оттуда растерянных детей, не покидал рощу. И никто к ним не приезжал и не приходил. Никто.
Он вышел на крыльцо. Непрошенная гостья не померещилась. Все так же белела в темноте маска, слегка колыхались серые одежды. Грэм облизнул пересохшие губы, но так и не сумел задать очевидный вопрос. А женщина прошла мимо него и присела на ступеньку, показав жестом, что ждет того же и от него. Грэм подчинился. Так они сидели в тишине несколько томительных минут, пока тучи, покрывающие небо, не разошлись и взгляд Грэма привычно не уткнулся в маленькую яркую искру. И в этот момент зазвучал мягкий женский голос:
- Уже давно опустошала страну Красная смерть. Ни одна эпидемия еще не была столь ужасной и губительной. Кровь была ее гербом и печатью – жуткий багрянец крови! Неожиданное головокружение, мучительная судорога, потом из всех пор начинала сочиться кровь - и приходила смерть. Едва на теле жертвы, и особенно на лице, выступали багровые пятна - никто из ближних уже не решался оказать поддержку или помощь зачумленному. Болезнь, от первых ее симптомов до последних, протекала меньше чем за полчаса.
Но принц Просперо был по-прежнему весел - страх не закрался в его сердце, разум не утратил остроту. Когда владенья его почти обезлюдели, он призвал к себе тысячу самых ветреных и самых выносливых своих приближенных и вместе с ними удалился в один из своих укрепленных монастырей, где никто не мог потревожить его. Здание это - причудливое и величественное, выстроенное согласно царственному вкусу самого принца, - было опоясано крепкой и высокой стеной 'с железными воротами. Вступив за ограду, придворные вынесли к воротам горны и тяжелые молоты и намертво заклепали засовы. Они решили закрыть все входы и выходы, дабы как-нибудь не прокралось к ним безумие и не поддались они отчаянию. Обитель была снабжена всем необходимым, и придворные могли не бояться заразы. А те, кто остался за стенами, пусть сами о себе позаботятся!
- «Красная маска смерти», - Грэм почувствовал, как его голос предательски задрожал. – Я читал этот рассказ По.
- Мудрецы прошлого прекрасно видели будущее, - незнакомка качнула белым клювом. – Ты помнишь, что было дальше?
- Красная смерть добралась до Принца и его приближенных, и никакие стены и запоры не остановили ее. А сейчас… - он с ненавистью посмотрел на «Искру надежды» и сжал кулаки.
- А сейчас…представь, что происходит там…Те, кто должны были быть вместе со своим народом в тяжелый час утрат, кто должен был позаботиться о будущем всего человечества, что делают сейчас они?
- Празднуют…смеются над нами…не думают о смерти…
- Представь, что ты смог бы прямо сейчас попасть туда…вот сию минуту…что бы ты сделал? – вкрадчивый голос убаюкивал и одновременно будил воображение.
Перед глазами Грэма замелькали странные образы: огромные эбеновые часы, роскошные покои, один великолепнее другого, нарядные люди в ярких масках кружатся в бесконечном танце. Ногти его так сильно впились в ладони, что из-под них брызнула кровь.
- Я бы убил их…всех… - Грэм поднялся, сделал несколько шагов по дорожке и погрозил небесам кулаком. – Всех…
Он резко обернулся и замер: незнакомка преобразилась. Ни пыльного балахона, ни уродливой маски, ни шляпы. Багряный шелк облегал стройное тело, белое прекрасное лицо сияло неземным светом, алые губы одобрительно улыбались. Она протянула Грэму свою маску, и тот благоговейно принял ее. Ласковые прохладные пальцы коснулись разгоряченного лба, он глубоко вздохнул, зажмурился, чувствуя, как сильно стучит сердце и кружится голова, а когда открыл глаза, перед ним вдаль уходил длинный узкий коридор, заканчивающийся резной, совершенно неуместной здесь дверью.
Грэм сделал пару неуверенных шагов, чувствуя, как под ногами подрагивает пол, дотронулся до стены и ощутил то же подрагивание. Внезапная слабость охватила его. Он несколько раз глубоко вздохнул, чтобы справиться с волнением, надел маску и подошел к раздвинувшейся перед ним двери. Яркий свет и гомон голосов обрушились на него водопадом. Большая овальная комната была наполнена людьми. Яркие открытые платья, строгие фраки и маски, маски, маски - печальные, весёлые, страшные, смешные.
Грэм переступил высокий порог и начал медленно пробираться сквозь толпу, стараясь никого не задеть. Некоторые маски поворачивались к нему, кивали, посмеивались, кое-кто салютовал бокалом. Он так давно не видел такое количество людей в одном месте, что был ошеломлен и почти раздавлен. Через несколько минут он снова очутился перед гостеприимно раздвинувшейся дверью, с облегчением шагнул в проём и замер перед огромным зеркалом. Высокий человек в белой клювастой маске, алой рубахе и черных брюках, на поясе которых висели два огромных кривых кинжала, стоял перед ним, а за его спиной кружил хоровод безликих существ.
Грэм дотронулся до кинжала и почувствовал холод стали. Это отрезвило его. В голове перестало шуметь, а сердце снова застучало спокойно и размеренно. Он пошел вперед, открывая двери одну за другой. Везде пульсировала жизнь. Столы ломились от всевозможной снеди и напитков. Музыка гремела, не умолкая, одна мелодия сменялась другой. И так же, почти безостановочно, кружили пары, не в силах остановиться. Вечный танец жизни…или смерти? Грэм перешагнул очередной порог и остановился перед затянутым зеленым сукном столом, за которым восседали мужчины в черных домино. Они излучали солидность и уверенность, даже музыка звучала здесь приглушенно, всего лишь фоном для серьезных разговоров. Один из игроков взглянул на Грэма:
- Хорошая маска. Символическая. Но, на мой взгляд, несколько неуместная сейчас.
Остальные кивнули, соглашаясь со словами своего лидера, а тот бросил на стол карты, поднялся и подошел к неожиданному визитеру.
- Интересно, кто осмелился так нелепо пошутить? – он протянул руку, чтобы снять маску, но замер, судорожно хватая воздух посиневшими губами, а потом рухнул навзничь.
По белой манишке расплылось уродливое алое пятно. Игроки вскочили, отталкивая друг друга, бросились к двери, но ни один не сумел покинуть комнату.
Когда человек в белой маске, испещренной следами крови, вновь появился среди танцующих, музыка внезапно смолкла, и изумленный вздох пронесся по всей анфиладе комнат. Но Грэму не нужна была музыка, чтобы продолжить смертельный танец. Его кинжалы мелькали в воздухе, подобно бабочкам, Вскрики и стоны сливались в чудную симфонию. В голове билась единственная мысль:
- Я смог…я сумел…я отомстил…
Когда последняя маска упала в забрызганной кровью комнате, мститель отбросил прочь кинжалы и шагнул к открывшейся перед ним двери.
Она стояла на пороге. Высокая, прекрасная, с холодной улыбкой на алых устах. Грэм встретился с ней взглядом и почувствовал, как напряжение уходит, как легко и свободно становится дыхание, как счастье, давно забытое счастье, снова переполняет его.
Первые лучи восходящего солнца робко пробирались сквозь листву огромных деревьев, окружавших маленькое кладбище. Пять холмиков, на одном из которых неподвижно лежал мужчина, сжимая в вытянутой руке букетик первоцветов. Реликтовые олеандры, помнившие закат Римской империи, перешептывались, покачивая ветвями. А над ними, в бездонно вышине голубого неба, равнодушно сверкала маленькая искорка.

Базар Варлака шумел веселой разноголосицей. Между прилавками, лотками, повозками струился бесконечный поток людей. Шагали богато одетые амиты с блестящими на груди амулетами, следом за ними рабы тащили ящики, сундуки, скалящихся пятнистых кошек в раскачивающихся клетках. Жилистые обитатели Тануэра, маленькие, ясноглазые, с мешками смолы на спинах, пробирались мимо лотков, где торговцы из Шунты предлагали осторожному путнику серебряные обереги от сглаза и талисманы от злых духов. Черноокие лаокооняне спорили с бледнокожими людьми рядом с телегами, нагруженными мехами и шкурами со странными узорами.
Мия куснула лепешку, благополучно стянутую с ближайшего лотка, и нырнула в людской поток, который подхватил, закружил, поволок. Ловко работая локтями, девочка пробиралась к рядам, где торговали изделиями из золота, серебра и драгоценных камней. Всем известно, что именно туда приходят самые увесистые кошельки.
Наконец шумящая толпа выплюнула девчонку. Она проглотила последний кусок, вытерла липкие пальцы о край халата и двинулась вдоль прилавков, ощупывая взглядом покупателей и опасливо поглядывая на торговцев. Как всегда перед Большим Праздником вокруг было полно стражников, которые привычно не слишком утруждались службой, а присматривались, чем бы поживиться. Что ж, пить-есть хочется всем, как любила приговаривать мамаша Танити, пересчитывая очередную выручку. Мия остановилась напротив лотка Амира. Два господина выбирали саблю. Купец, ахал, всплескивал руками, страстно хвалил товар, но столичные покупатели - а они были явно из Великого Кабира, судя по платью - только посмеивались и называли цену много ниже, чем просил торговец.
Вокруг собралась небольшая толпа. Варлакцы любили торговаться и наслаждались спектаклем. Тана не успела оглянуться, как оказалась в первых рядах зрителей, почти вплотную к сановитым покупателям. Что ж…значит, судьба. Девчонка резко шагнула назад, наступив вскрикнувшему ротозею на ногу, и в начавшейся суматохе ловко выбралась из толпы, унося за пазухой тяжелый кошель одного из столичных гостей.
Приют мамаши Танити был пуст. Вся компания на базаре, выполняет дневной урок. Пробравшись в каморку, служившую ей спальней вот уже шестнадцать лет, Мия открыла кошелек. На мгновение у нее перехватило дыханье. Такого богатства она не видела никогда. Перебирая золотые монеты, девочка представила, как раскудахчется мамаша, как присвистнут братья Лимуни и как завистливо будут на нее поглядывать остальные, а Ким обязательно заявит, что ей сам дьявол ворожит. Но Мия-то знала - это не дьявол, а Звездный Отец помогает ей. Недаром каждую неделю неустанно подливает сирота масло в его лампаду.
Запустив пальцы в золотую россыпь, девчонка заулыбалась во весь рот, но вдруг болезненно поморщилась и отдернула руку. Потом быстро разворошила монеты и зачарованно уставилась на маленький серебристый кружочек, пылающий голубым огнем. В животе словно пружина разжалась, ударив в сердце болью. Что она наделала? Теперь столичные гости найдут ее и на краю земли. Именно о таком рассказывали братья Лимуни, опасливо принимая добычу, которую малолетние сироты приносили с базара.
Мия отбросила в угол опасную находку, ссыпала монеты в кушак и выскочила за дверь.
Куда она пойдет? Может быть, в Великий Кабир, а, может, дьяволу прямо в пасть, но сидеть и дожидаться смерти она не будет. Да защитит ее Звездный Отец.
***
Откинувшись на мягкую спинку диванчика, Мия изо всех сил боролась с дремотой. Она украдкой глянула на уснувшую спутницу и чуть-чуть отодвинула занавеску, закрывавшую заднее окошечко кибитки. Дорога была пуста, не считая двух конных сопровождения. Девушка устроилась поудобнее. Может быть, спасибо Звездному Отцу, ей все же удастся добраться до Великого Кабира. А там, кто знает, в столице можно затеряться, спрятаться от преследователей.
Сон снова подкрался, окутал мягким одеялом, и Мия смежила тяжелые веки, решив, что чуток отдохнуть не помешает. Ведь у нее был такой суматошный день.
Покинув приют, девушка закоулками добралась до главных ворот. Деньги у нее были, и она рассчитывала присоединиться к ближайшему каравану. Но повертевшись у караван-сарая, Мия узнала, что ни сегодня, ни, тем более, завтра, в день Большого Праздника, ни один караван не собирался покидать Варлак. Можно было просто выйти за ворота и отправиться, куда глаза глядят, вот только девчонка не решилась на это.
Она побрела обратно, размышляя, где же в городе можно найти безопасное убежище. Может, вернуться на базар? Там полно народу и легко затеряться в толпе. А ночью можно попытаться выскользнуть из города через западные ворота и добраться до ближайшей деревни. Вряд ли благородные господа из столицы захотят бродить среди трущоб. К тому же, если рассуждать здраво, не так уж много денег было в том кошельке. Ну, для сироты-оборванки, конечно, много, а для них…
Она прошла несколько переулков, как вдруг почувствовала, что в животе знакомо закручивается пружина страха. Осторожно огляделась, но не заметила ничего подозрительного. Пыльная мостовая, белые дома, горожане, стремящиеся поскорее покинуть залитую жаром улицу и укрыться в тенистом дворике. Никто не обращал на нее внимания, не шел след в след. Мия нырнула в ближайший проулок и оглянулась, но никто не свернул за ней. Однако страх усилился. К горлу подкатил горький комок. Заприметив приоткрытые ворота, девчонка шагнув за створку, перевела дух, потом осторожно выглянула и тут же отпрянула. Прямо на нее шли два господина в богатых платьях. Те самые, с базара. На груди низенького раскачивался в такт шагам маленький, светящийся голубоватым светом кружочек.
Мия беспомощно оглянулась. Перед ней открылся маленький дворик, посреди которого стояла запряженная парой скакунов кибитка. Рядом громоздились несколько больших сундуков, а из приоткрытых дверей дома послышался дробный стук каблуков. Не задумываясь, девчонка бросилась к сундукам. Дернула одну крышку, закрыто, потом другую. Третья неожиданно легко откинулась, и беглянка нырнула в пахнущее духами нутро. Перед глазами оказалась узкая щель, и девочка увидела, как в ворота вошли ее преследователи. Низенький взялся за светящийся кружочек и протянул его вперед. Яркий свет ослепил Мию, она зажмурилась, попыталась покрепче притянуть крышку и зашептала:
- Нет, нет, только не это, Звездный Отец, защити и помилуй!
Кровь застучала в висках, голова закружилась. девочке показалось, что она оглохла, как вдруг над самой головой услышала:
- Что за дьявол! Почему она потухла? Нет, ты видел? Минуту назад лита сияла ярче солнца, а сейчас потухла! Этого не может быть!
- Щит? Она воспользовалась щитом? – второй голос был не такой визгливый, но не менее удивленный.
- Но как она смогла? Что за шутки? Старая ведьма сказала, что девчонка - обыкновенный подкидыш, единственный талант которого – ловкость рук!
- Ну, может, чертовка соврала? Хотя…
В этот момент дворик наполнился гулом шагов, и повелительный женский голос приказал посторонним убираться вон. В щель было отлично видно, как ее преследователи смущенно просили прощения, раскланивались, а четверо мужчин в одинаковых платьях, наверное, слуги, вытеснили их со двора и закрыли ворота. Потом ее сундук подняли с земли и поставили в кибитку, которая через несколько мгновений тронулась.
Девчонка не поняла, сколько прошло времени, ей показалось, что совсем немного, но крышка сундука внезапно откинулась, и она увидела перед собой молодую женщину в дорогой накидке. Та с любопытством окинула взглядом незваную гостью и сказала:
- Мы только что выехали из ворот Варлака. Ты сойдешь или поедешь дальше?
Уловив насмешку в голосе, девчонка перевела дух и кивнула.
- Ага, значит, едешь дальше. Тогда вылезай из сундука и рассказывай, от кого ты бежишь и что было нужно Охотникам?
- Как, Охотникам? – Мия настолько сильно удивилась, что без всякого смущения покинула свое убежище и, повинуясь жесту хозяйки, уселась на захлопнувшуюся крышку. – Но ведь они преследуют государственных преступников, а я, так, воровка. И украла всего лишь кошелек…
Торопливо, глотая слова, она рассказала о том, что с ней случилось, и с удовольствием отметила, как расширились глаза собеседницы, да и вид, когда речь пошла о серебристом сияющем кружочке.
- Странно…Насколько мне известно, от метки литы можно укрыться только при помощи магического щита, - госпожа прищурила глаза и внимательно посмотрела на свою гостью. – Ты – маг?
Мия отчаянно замотала головой:
- Конечно, нет. Я всего лишь безродная сирота. Единственное, что умею, фокусы да кошельки с пояса срезать. Зато это у меня получается очень хорошо.
Девочка смутилась. Вдруг госпожа подумает, что она хвастается. Но с самых малых лет вещи в ее руках бесследно исчезали, а потом могли найтись в самых неожиданных местах.
Хозяйка кибитки задумчиво покачала головой и сказала:
- Ладно, доберемся до столицы, свожу тебя к одному магу. Есть у меня на примете такой. Там и разберемся.
- А эти, Охотники, не отправятся вслед за нами? – Мия опасливо поежилась.
- Не думаю, ведь они знают, кто я.
- А кто вы?
- Мой отец возглавляет дворцовую стражу в Великом Кабире! – госпожа надменно приподняла подбородок и улыбнулась. – Так что вряд ли они осмелятся преследовать нас.

Мия вздрогнула и проснулась. Госпожа все еще спала, а вот ей опять было неспокойно. Отдернув занавеску, девчонка внимательно поглядела на дорогу. Так и есть. Вдали темнели две точки, и они явно приближались. У беглянки сжалось сердце, она глянула на спутницу. Нет, даже ее титул не защитит бедную сироту от Охотников. Братья Лимуни рассказывали, что они беспощадны и имеют право убить любого, кого заподозрят в государственном преступлении.
Но она-то, Мия, никакого преступления не совершала! Нельзя убивать всего лишь за кошелек. Она вернет деньги, все, до последней монеты.
Девчонка опять выглянула в окно. Кибитка свернула в узкое ущелье. Справа и слева нависали скалы, а в клубах пыли все отчетливее проступали силуэты преследователей. У них, наверное, быстрые кони. А уж если они решились скакать по такой жаре, то не отступят, и остановить слуги госпожи их не смогут. Что же делать? Что?
Мия зажмурилась и забормотала:
- Звездный Отец, помоги, защити! Я не хочу умирать, и госпожа, которая помогла мне, не должна пострадать!
Она снова прильнула к окну, с ужасом наблюдая, как из-за ближайшего поворота вынырнули всадники:
- Нет! Нет! Нет!
Отчаянный вскрик разбудил госпожу. Она бросилась к девчонке, схватила за трясущиеся плечи и громко ахнула. Огромный кусок скалы, нависавший над дорогой, с грохотом рухнул прямо перед всадниками, преследующими кибитку. Тотчас лавина камней хлынула в ущелье, погребая под собой дорогу и громко кричавших преследователей.

***
- Когда человек рождается, в небе над Великим Кабиром появляется звезда. Это Звездный Отец зажигает ее и следит, чтобы она безвременно не угасла. И страшно разгневать его, ибо все жизни зависят от этих мерцающих в ночи жемчужин. Когда человек умирает, говорят, что погасла его звезда. И только Звездный Отец знает, как и при каких обстоятельствах это произойдет…
Огромная чаша главного храма Великого Кабира была заполнена до краев. Со своего места Мия прекрасно видела алтарь, где на синей бархатной подушечке лежали две жемчужины – белая и черная. У девочки захватило дух. Сколько она себя помнит, столько знает и историю Царственных Близнецов. Мамаша Танити каждый год рассказывала ее, вытирая слезы и всхлипывая.
- Это был самый счастливый день для всего Великого Кабира. В царском доме родились близнецы. Над столицей вспыхнули две звезды. И, несмотря на то, что было ясное солнечное утро, свет этих звезд был такой яркий, что затмил солнце. Великий Кабир ликовал. Толпы народа заполнили площадь перед дворцом. А наш венценосный государь вышел на балкон и показал своим подданным две огромные белые жемчужины. В полдень они легли на алтарь главного храма столицы, и Верховный маг обратился к Звездному отцу, прося благословить царственных младенцев на долгую счастливую жизнь. Жемчужины засияли, словно действительно стали звездами. Весь день и всю ночь столица ликовала. Были запущены тысячи фейерверков, но этот земной огонь не мог затмить сияющие звезды.
А когда забрезжил рассвет, стража, дежурившая в покоях, множество слуг и сами царственные родители неожиданно погрузились в странный зачарованный сон, очнувшись, обнаружили, что одна из колыбелек пуста. Обезумевшие от горя родители бросились в храм, и у них на глазах одна из жемчужин почернела. Нет, она все так же была прекрасна и сияла, но только стала совсем черной, как кусок угля. И вот тогда царь, упав на колени, обратился к Звездному Отцу со Слезной Просьбой. Он просил, умолял вернуть ребенка, обещая за это отдать собственную жизнь.
В этом месте мамаша Танити всегда доставала огромный платок, утирала влажные глаза и вздыхала.
- С тех пор каждый год в день Большого Праздника наш царь обращается к Звездному Отцу, надеясь услышать ответ. А потом идет праздновать. Ведь день рождения царевича никто не отменял. А в небе над столицей по-прежнему сияют две звезды, правда, одна из них не так ярка, как другая, но и это дает надежду, что однажды потерянный ребенок вернется к своим безутешным родителям.
Мия вздохнула. Все дети в приюте, выслушав хоть раз эту историю, верили, что каждый из них и есть потерянный близнец. Она сама с Кимом не раз играла в такую игру. Правда, близнецом всегда был ее друг, а она…она воображала себя джинном. Да-да, тем самым, из сказки о маленьком воре, которому посчастливилось украсть волшебную лампу. Ух, как он ей нравился! Не воришка, конечно же, а его волшебный помощник. Уж ему-то все удавалось! И сам от стражников легко уходил, и мальчишку выручал из любой беды. А еще он был добрый и бескорыстный. По крайней мере, Мия представляла его именно таким. Ведь маленький воришка в результате получил и богатство, и принцессу Будур, и даже полцарства. А джинн? Что получил он? В сказке об этом ничего не говорилось. Жаль…
Верховный маг закончил воздавать хвалу Звездному Отцу, и толпа разом затаила дыхание, наблюдая, как на возвышение поднимается человек в царском венце. Мия очнулась от своих дум и смотрела во все глаза. Вот уж не надеялась она увидеть воочию обряд Слезной Просьбы. В эти минуты люди по всему Кабирскому царству замерли у алтарей. А царь опустился на колени, сжал руки и поднял лицо вверх. Мия почувствовала, что глаза наполняются слезами. Она торопливо провела ладонью по щеке. И в этот момент над алтарем заклубился легкий туман. Он опустился, закрыв собой подушечку с жемчужинами. Царь отпрянул, взмахнув руками. Туман мгновенно рассеялся, открыв две белоснежные сияющие горошины. Казалось, сам воздух замер, настолько тихо стало в храме.
- Да! – громкий женский крик разорвал тишину, и тотчас толпа задышала, задвигалась, закричала.
Мию вынесло на раскаленную улицу. Она быстро заработала локтями, стремясь выбраться из людского водоворота. Ошеломление от увиденного было настолько сильным, что девчонка опомнилась, только оказавшись в узком пустом переулочке. Вот это да! Так близнец нашелся! Эх, жаль, что она не может вернуться в приют и рассказать обо всем. Вот уж повеселилась бы, видя изумление на лицах ребят. А Ким непременно заныл бы, что только ей достается все самое интересное.
Девочка заулыбалась, представив себе эту картину. Потом огляделась и потихоньку пошла вперед, оказавшись вскоре на небольшой площади у фонтана.
Любуясь разноцветными брызгами, Мия села рядом с другими, истомленными зноем путниками и опустила руки в прохладную воду. Хорошо! Так бы весь день просидела. Она лениво разглядывала пересекающих площадь людей. Вот старик в пестром халате подгоняет хворостиной ослика. Вот мальчишки улепетывают со всех ног. Наверное, стянули что-то на базаре. Вот госпожа в сопровождении слуг шествует, высоко задрав нос. Вот важный господин несет под мышкой желтую дыню и небрежно отмахивается от низенького спутника, протягивающего ему виноградную гроздь. А, нет, не небрежно. Все-таки отщипнул ягодку и сунул в рот. Что? Подавился?
Мия аж шею вытянула, разглядывая с веселым любопытством, как низенький торопливо хлопает высокого по спине, а тот отбивается. В этот момент высокий оттолкнул спутника, и в глаза девочки ударил синий огонек. Лита! У них…лита! Это Охотники…не может быть…
А высокий тоже увидел, схватил низенького за грудки и ткнул пальцем в висящий у него на шее медальон. Потом развернулся и торопливо зашарил глазами по площади. Мия зажмурилась и затаила дыхание. Может, они посмотрят и мимо пройдут. Потом все-таки открыла глаза и встретилась взглядом с высоким. Желтая дыня полетела прочь, а девчонка вскочила и бросилась наутек. Она свернула в один переулок, в другой, слыша за спиной тяжелый топот. Скорей, скорей, еще один поворот, еще…
Влетев в очередной переулок, Мия ладонями уперлась в каменную стену, застонала и без сил опустилась на землю Пот и слезы заливали ее глаза. Вот и все. Девочка пошарила вокруг в поисках оружия. Хотя, какое может быть здесь оружие? Пальцы нащупали углубление в стене и наткнулись на что-то холодное. Она попыталась ухватить, но только провела несколько раз рукой по гладкой поверхности. И в этот момент тяжелый топот настиг ее.
- Нет, только не это! Куда угодно, только подальше отсюда!
- Слушаю и повинуюсь!
Мия почувствовала, как ее подхватили под мышки, и, взвизгнув, полетела вверх.
***
Город был прекрасен. Он простирался вокруг высокой башни , и конца-края ему не было видно. Мия покрепче уцепилась за деревянный уступ, качнула ногой и огляделась. На этой маленькой площадке девочка была совершенно одна. Но как? Как ей удалось сюда попасть? Она действительно прилетела сюда?
- Ничего не понимаю!
- И не удивительно, - отозвался веселый голос.
Девочка вздрогнула, чуть не свалившись вниз, и тут же почувствовала, как ее ухватили за пояс.
- Кто ты? И…где ты?
- Ну, вот, сама вызвала и сама не знает, - голос зазвучал обиженно, как будто говорящий надул губы.
- И все же?
- Ты потерла лампу и высказала желание, - на этот раз в голосе послышались снисходительные нотки. – Отсюда вывод. Я – дух лампы, исполняющий желания.
- Ты – джинн? – Мия открыла рот от изумления и разжала руки.
- Эй, ты все же держись! – ее дернули за кушак.
- Извини, я забыла, - девчонка опять ухватилась за выступ. – Но ведь джинн – это сказка?
- Какая еще сказка?
- Ну, о мальчишке-воре и его помощнике джинне…
- Ага, воришка еще женился на принцессе Будур, - голос хихикнул. – А ты знаешь, что она – бабушка царицы Великого Кабира?
- А мальчишка-вор, значит, дедушка? – Мия расхохоталась, на мгновение представив царя в лохмотьях.
- Да, если великого Али-дад-дина, Покорителя Вселенной, можно назвать мальчишкой-вором…
Девочка замолчала, обдумывая услышанное, потом робко спросила:
- Так ты действительно тот самый джин? Но…тогда ты должен быть очень старым.
- Да что ты понимаешь в джиннах! Между прочим, я еще очень юн, если разобраться, - в голосе зазвучала неподдельная обида.
- Прости, прости, - торопливо проговорила Мия.- Конечно, ты совсем не старый, но…может быть, ты, наконец, мне покажешься?
- А каким бы ты хотела меня видеть?
Ох, в этом вопросе явно был подвох, но Мия решила идти до конца.
- А разве у тебя нет постоянного облика?
- Я дух…и могу принять любой облик, - на этот раз он хвастался. – Хочешь, стану прекрасным принцем?
- Вот только прекрасного принца мне для полного счастья и недоставало, - Мия почувствовала, что руки у нее затекли, и незаметно пошевелила пальцами. – У того мальчишки, в сказке, кажется, была обезьянка…
- Ага, а еще попугай, весьма миленькая птичка!
Девчонка представила себя с попугаем на плече или обезьянкой за пазухой и вздохнула:
- А как человек ты выглядеть можешь?
- Вообще-то, могу. Ну, представь себе какого-нибудь человека…
Мия зажмурилась и тотчас увидела Кима. Под ложечкой засосало. Она соскучилась, ужасно. Вот если бы ее друг был рядом…
- А что, неплохо…только одежонку немножко подправим.
Она нерешительно приоткрыла глаза. Рядом с ней на краю башни сидел Ким и качал ногой. Он улыбнулся знакомой щербатой улыбкой и поправил тюбетейку, еле державшуюся на непослушных вихрах.
- Ким…это ты? – вырвалось у девочки, и она торопливо прикусила язык.
- Неплохое имя, - одобрительно кивнул мальчишка. – Так меня и зови. Ну, что? Полетели?
- Куда это? – Мия крепче вцепилась в выступ, старательно отодвигаясь от края.
- Лампу выручать, конечно, - Ким вскочил, поднял за руку девчонке и крепко взял ее за пояс. – А ты о чем подумала?
И они полетели.
***
Выручив, как говорил Ким, лампу, они отправились бродить по Кабиру. Город ликовал. Народ на улицах кричал, пел, угощался. То и дело мимо друзей шныряли Охотники с сияющими синим пламенем литами. Но в этот раз ни один из них не обратил на Мию ровно никакого внимания. Девчонка решила, что это защита джинна, и от благодарности ей захотелось петь, радостно кричать вместе с толпой. И поэтому, когда Ким затащил новоявленную подругу в тихий дворик и усадил под раскидистое дерево, она была несколько разочарована. Мимо приоткрытых ворот проходили толпы ликующих горожан, и Мии ужасно хотелось быть вместе с ними. Но Ким решительно закрыл ворота, насыпал девчонке в подол каленых орехов и, сделав серьезное лицо, попросил рассказать о себе все до мельчайших подробностей. Почему-то это не показалось Мии странным или неуместным, и она, с удовольствием принявшись за орехи, поведала новому другу историю своей короткой жизни.
Это заняло совсем немного времени, Мия даже не успела расправиться с орехами, а слова закончились.
- Странно…очень странно… - Ким внимательно посмотрел девчонке в глаза. – Но я не чувствую в тебе никакой магической силы.
- А она должна быть?
- Ну…ты же видела, как сияет лита. А это под силу только магу.
- Как, магу? А я-то думала, - Мия растерянно замолчала.
- Вот то-то и оно, - Ким встал, прошелся по дворику. – Лита заряжена магией. Соприкоснувшись с кожей, она оставляет на человеке магический след. Лита на шее Охотника чувствует его и откликается. Между помеченным и литой как будто ниточка натянута. Видеть ее могут только Охотники, ну, и маги, конечно.
- Значит, если я видела сияние литы…
- Ты маг. Но я не чувствую это. Странно…а ведь должен…
Они помолчали. За стенами дворика гудела толпа, а здесь было удивительно тихо.

- Кто-нибудь объяснит мне, что происходит? – человек заворочался в кресле, сердито шурша шелковыми одеждами.
- Это она, ваше величество, сомнений быть не может, - другой человек в синем халате, расшитом звездами, оторвался от хрустального шара, в глубине которого две маленькие фигурки застыли под раскидистым деревом, и повернул к царю встревоженное лицо. – Это она…и ей удалось освободить Разрушителя…
- Во имя Звездного Отца! – ахнул царь. – Это значит…значит…что она…
- Наследница Али-дад-дина. Без всякого сомнения, - верховный маг с досадой ударил посохом по полу и скривился, как будто отведал что-то кислое. – Она, а не принц, да продлит Звездный Отец его жизнь на долгие-долгие годы…
Царь нетерпеливо передернул плечами и с надеждой посмотрел на собеседника:
- Но в Пророчестве ясно сказано – Наследник. Он придет в этот мир, чтобы изменить его и сделать счастливым. Он унаследует…
- Да-да, ваше величество, я помню, - маг позволил себе перебить царя, но тот даже не заметил. – Однако вы сами видите: она смогла попасть в Кабир к шестнадцатой церемонии и жемчужина вновь засияла. Все литы Кабира горят синим пламенем. Охотники с ног сбились, но не могут ее найти. Ее сила растет с каждой минутой. Она уже сумела освободить Разрушителя, а ведь он не откликался ни разу за последние двести лет.
- Но ты же говорил, что Разрушитель не знает о Завещании!
- Не знает. Но…- маг беспомощно заглянул в хрустальный шар и устало закрыл глаза. – Я растерян и смят, ваше величество…Может быть, вам нужно принять принцессу? Возможно, все уладится…
- А если она узнает, что мы хотели избавиться от нее, чтобы защитить престол для наследника, рассчитывая, что это принц? Если она разгневается? С ее-то силой она не оставит от Кабира камня на камне…- царь вскочил, потом снова сел и затеребил бородку. – И потом…я привык, что у меня только один сын, а дочь…оплаканная, но безвозвратно потерянная… Ну, почему вы не избавились от нее тогда? Ведь именно это и предполагалось…
Последние слова вырвались из его уст, по-видимому, помимо воли. Он прикусил губу и откинулся на спинку кресла.
- Простите, ваше величество, но никто не рискнул без прямого приказа. А ведь его не было, верно? – маг снова повернулся к шару. – Я вот что подумал. Раз уж Разрушитель вернулся, нельзя ли использовать его?
- Но как? Ведь лампа-то у принцессы, - царь снова прикусил губу, недоумевая, как мог назвать эту оборванку принцессой.
- Вот видите? Вы уже привыкаете. Еще чуть-чуть…
- Нет! Разрушитель так Разрушитель. И на этот раз я отдаю прямой приказ. От девчонки надо избавиться. Наследство должен получить принц. Даже если Разрушитель снова исчезнет, остальное-то останется… Недаром Звездный Отец, зажигая наши звезды, постарался, чтобы они ярче других горели на небосклоне… Действуй же!

Базар гудел, подобно растревоженному улью. Между прилавками, лотками, повозками струился бесконечный поток людей. Мия и Ким с удовольствием наблюдали за уличными факирами. Те показывали фокусы, глотали сабли, извергали пламя. Толпа радостно ахала, восторженно улюлюкала, свистела.
- А ведь я тоже так могу, и даже лучше! - хвастливо воскликнула девчонка, оборачиваясь к приятелю.
Но того рядом не оказалось. Повертев головой, Мия пробилась сквозь толпу, поминутно озираясь, и в изнеможении опустилась на землю у глинобитного забора. Кима нигде не было. Девчонка поправила одежду и обнаружила, что лампа, привязанная к поясу, исчезла. Она застонала, потом поднялась и устало побрела, еле передвигая ноги. Слезы застилали глаза. Сердце сжималось, а в животе привычно сворачивалась пружина страха.
- Ким… где же ты? – невольно вырвалось у нее.
- Я здесь, Мия…
Ким, как из-под земли выросший посреди улицы, шагнул к девчонке, протянул руку, и в тот же миг они оказались за стенами Кабира. Джинн тяжело опустился на песок, вздохнул, виновато посмотрел на Мию и заговорил:
- Это был самый счастливый день для всего Великого Кабира. В царском доме родились близнецы. В небе над столицей вспыхнули две звезды. И, несмотря на то, что было ясное солнечное утро, свет этих звезд был такой яркий, что солнце, словно устыдившись, померкло, позволив им сиять.
- Я знаю эту историю, - перебила девочка, усаживаясь рядом и тревожно вглядываясь в лицо друга.
- Да, эту историю знают все. Но мало кому известно, что еще до рождения детей появилось Пророчество. Оно гласило: в царском доме появится наследник великого Али-дад-дина, Покорителя Вселенной. Он унаследует его силу, ум, способности и сможет, наконец, получить все богатства, которые после смерти великого правителя бесследно исчезли. О, это были не просто груды золота и самоцветов. Это были волшебные вещи, которые помогали Али-дад-дину завоевывать земли и уничтожать могущественных врагов.
Джинн замолчал, потом продолжил с видимой неохотой:
- Одной из таких вещей была лампа, которую ты нашла в переулке.
- Лампа? Но…
- Да. Вот об этом-то я и говорю. Раз ты сумела найти лампу, значит, ты и есть Наследник. Мия облизнула пересохшие губы и торопливо замотала головой. Но джинн нахмурился и быстро закончил свой рассказ:
- Когда родились близнецы, царь и его маги решили, что Наследник – это принц. А принцесса будет только мешать. По приказу царя маленькую принцессу выкрали из дворца… Я не знаю, почему тебя не убили тогда, но сейчас…сейчас собираются убить… и это должен сделать я…мне приказал царь… лампа теперь у него…
Солнце клонилось к закату, бросая косые лучи на белостенный город. Мия поежилась и в очередной раз пропустила сквозь пальцы горсть теплого песка. Рядом шевельнулся Ким. Девочка скосила глаза и тут же отвела взгляд.
- Пойми, я не могу ослушаться приказа.
- Что ж ты медлишь? – она отряхнула руки и твердо посмотрела джинну в глаза.
- Я…я не хочу…ведь ты мой друг…
Мия кивнула и всхлипнула.
Ким вскочил и взвился в воздух. Через мгновение над девчонкой нависла огромная грозовая туча.
- Пойми, я – Разрушитель! – голос был подобен раскатам грома. – Я могу стирать в пыль горы и строить дворцы. Но я не могу ослушаться приказа!
- Совсем-совсем не можешь?
- Прости… – огромная туча внезапно съежилась и легла у ног девочки мутным клочком тумана.
Мия вздохнула:
- Знаешь, я всегда думала, что сказка о мальчишке-воре и его друге джинне закончилась несправедливо. Воришка получил весь мир и царевну, а ты…
Девчонка подвигала пальцами, как будто терла лампу.
- Представь, что у меня в руках лампа. Я хочу, чтобы ты был свободен.
Она всхлипнула и провела ладонью по влажной щеке. А клочок тумана на песке шевельнулся, медленно поднялся в воздух и закружил над головой Мии.
- Ты будешь смеяться, но…но, кажется, получилось… - в голосе джинна звучало недоумение и восхищение. – Я свободен, я, действительно, свободен…
Он снова превратился в огромную черную тучу, которая заклубилась, выпуская яркие молнии.
-Хочешь, я сравняю с землей Великий Кабир? А потом отстрою заново! И ты будешь править новым городом! Он будет только твой!
Мия посмотрела на стены Великого Кабира, над которыми распростерлось темное небо, усыпанное яркими звездами.
- Нет… не хочу… зачем мне город, построенный на несчастьях людей? – она вздохнула. – Пожалуй, я бы лучше отправилась посмотреть другие города и миры…А этот оставим Звездному Отцу. Он лучше знает, как надо поступать с теми, кто убивает собственных детей…
Туча еще несколько мгновений поиграла молниями, громыхнула, точно вздохнула, и снова превратилась в вихрастого мальчишку в потрепанном халате.
- Что ж, тогда в путь! И, кстати, - Ким хитро прищурился, - я знаю, где мы сможем отыскать ковер-самолет.

Они пошли через пески не оглядываясь. А за их спинами над Великим Кабиром одна за другой тихо гасли звезды.

Когда мы выехали на холм, я увидел, что лежащая у бассейна девушка приподнялась и посмотрела в нашу сторону.
Ничего себе такая, все при ней. Я засмотрелся и чуть не налетел на Ника, который заглушил мотор и, играя мускулатурой, уставился на девчонку. Мы все старались держать себя в форме. Так требовал Ник, а ему никто не противоречит. Вот и сегодня, сказал, что махнем на водохранилище, и никто не посмел отказаться, хотя планы-то на субботний вечер были у всех.
Мы смотрели на девчонку, а она в итоге повернулась к нам спиной и снова улеглась. Сзади тяжело дышал Михась, но я-то не спускал глаз с Ника. Не так уж много женщин поворачивается к нему спиной.
Он яростно запустил мотор и резко рванул с места. Вскоре дорога пошла под уклон, и мы очень быстро добрались до водохранилища. Михась с Тимкой сразу полезли купаться, А Стас с Ноликом выгребли из-за валуна кучу пустых банок из-под пива и принялись строить пирамиду. У них такая забава: камушками по банкам пулять. Кто точнее, да кто сразу все свалит. Я улегся в тенечке, лениво поглядывая на них, прикидывая, вернемся ли мы к ночи в город или Ник опять придумает очередную развлекуху. Не успокоился еще, видать, лыбится, а глаза бешеные.
Шаткая пирамида с грохотом развалилась, близнецы начали спорить, тут набежали Тимка и Михась, шлепая мокрыми ладонями им по спинам, и образовалась куча мала. Ник открыл свою сумку, наполненную банками с пивом, и мы принялись пить, то и дело фыркая.
Стемнело очень быстро. Я включил свой фонарик. Красные тени бегали по земле, парни травили анекдоты, перебивая друг друга и захлебываясь счастливым смехом. Ник вроде бы успокоился, лениво покуривал и тоже иногда вставлял в разговор словечко. Только я подумал, что пора бы уже возвращаться, как он поднялся, отшвырнул в сторону окурок и оседлал мотоцикл. Мы последовали его примеру. Мчаться в полной темноте было восхитительно. Ветер свистел в ушах. Справа и слева внезапно вырастали огромные тени, превращавшиеся в свете фар то в дерево, то в покосившийся сарай.
На вершине холма Ник затормозил, слез с мотоцикла и начал вглядываться в темноту дачного поселка. Я подошел и тоже посмотрел туда. Его взгляд был прикован к большому дому, возвышавшемуся на косогоре. Единственное светящееся окно отражалось в мерцающей воде бассейна.
-Поработаем над хатой? – не то предложил, не то приказал Ник.
Мы спрятали мотоциклы в кустах и двинулись вниз по холму. Двор дома был пуст. Подсветка бассейна давала рассмотреть беседку, несколько шатких креслиц, белую дорожку, ведущую к дому и цветник. Ник заставил нас простоять неподвижно несколько томительных минут, потом перелез через ограду. Мы вслед за ним пробрались сквозь густой кустарник и двинулись было к беседке, как дверь в дом отворилась и на пороге показалась девушка. Все тотчас припали к земле.
Она была в коротенькой ночной рубашке…Легко ступая босиком по траве, девчонка быстро прошла в беседку, и через мгновение над двориком полилась тягучая мелодия.

Я никак не могла уснуть. Весь день провалялась у бассейна, бездельничая и наслаждаясь одиночеством. Экзамены были позади, но они отняли у меня столько сил, что мать настояла, чтобы я на выходные уехала на дачу. Я согласилась, радуясь, что никто не будет смотреть на меня сочувствующим взглядом и уговаривать успокоиться и прийти в себя.
Отложив книгу, я выбралась из постели и подошла к окну. Луна еще только поднималась, неясные тени во дворе чуть шевелились, будя воображение. Я спустилась вниз и вышла из дома. Холодные камни дорожки заставили вздрогнуть, а влажная от вечерней росы трава лужайки неожиданно привела меня в прекрасное расположение духа. Я буквально вбежала в беседку, пощелкала пультом и замерла, чувствуя, как мурашки бегут по коже.
Если б не было тебя,
Зачем я жил бы, вот вопрос.
Год за годом бесцельно бредя,
Без надежд, без снов, без грёз…
Дассен пел, а я, раскинув руки, сбежала по ступенькам на лужайку и закружилась, чувствуя, что еще мгновение, и взлечу…

Девчонка выбежала из беседки и закружилась, раскинув руки. Рубашка, просвеченная неясным светом ламп, не скрывала ее тело. Длинные худые ноги мелькали перед глазами, и я на мгновение зажмурился, почувствовав, как в животе заворочалось что-то жаркое, сладкое, болезненное. И тут рядом зашевелился Ник.
Она застыла. Мне показалось, что даже перестала дышать. Мы медленно, один за другим поднялись. Я сделал шаг вперед и почувствовал запах ее духов. Она скосила на меня глаза, и я увидел, какими они стали огромными. Раздавшийся вслед за этим сдавленный смешок заставил ее вздрогнуть. Я тоже оглянулся. Ник улыбался, глядя на малышку, и медленно растирал запястье. Никогда не видел у него подобного выражения лица.
Он улыбнулся еще шире и двинулся на нее, но она увернулась и побежала. Михась и Нолик попытались преградить ей путь, но девчонка обошла их и со всего маху нырнула в воду. Мы застыли, переводя дух. Потом медленно, повинуясь небрежным жестам Ника, окружили бассейн. Он, мне кажется, был удивлен больше всех, но вида, конечно, не показал, продолжал улыбаться. Мы оцепили бассейн и принялись ждать, когда она вынырнет.

Они выросли передо мной, как из-под земли, подобно призракам. Я споткнулась, замерла и на мгновение забыла, что значит дышать. Один из них шагнул ко мне, я встретилась с ним взглядом и вдруг увидела себя как будто со стороны: беспомощная, напуганная, почти обнаженная. Этот взгляд тотчас же нарисовал в воображении, что они сделают со мной. Рот наполнился горечью, голова закружилась.
Мерзкий смешок вывел меня из оцепенения. Еще один приближался, растирая запястье. Я зацепилась взглядом за его пальцы, медленно, мягко поглаживающие кожу, и мысль о том, что они могут коснуться меня, подстегнула холодным отрезвляющим хлыстом. Я развернулась и побежала к дому. Но на пути выросли еще две фигуры, и тогда ноги сами свернули к бассейну. Не соображая толком, что делаю, я оттолкнулась от края и почти плашмя упала в воду. Боль и холод ослепили, руки и ноги сами двигались, увлекая меня на глубину, но я пересилила себя и через несколько мгновений вынырнула на поверхность, судорожно хватая воздух и отплевываясь. Ночная рубашка, в которой меня угораздило выскочить из дома, тотчас всплыла и закружилась вокруг, норовя залепить лицо мокрой тканью. Я раздраженно оттолкнула ее и огляделась.
Они стояли вокруг бассейна. Подсветка выхватывала из темноты лица, делая их карикатурными, но от этого еще более страшными. Попалась. Я забила руками по воде, поднимая брызги, чувствуя, что страх, снова наполнивший меня, тянет на дно.

Девчонка вынырнула в самой глубокой части бассейна, ее ночная рубашечка плавала вокруг нее. Кружа на месте, она разглядывала нас, и широко открытые глаза были наполнены страхом. Парни шумно дышали, и я чувствовал то же, что и они все: леденящий холод внутри, готовы взорваться огненным фейерверком. Сердце колотилось так громко, что заглушало все звуки.
Я облизнул пересохшие губы и посмотрел на Ника. Тот присел и провел пальцем по воде, потом кивнул. Я стянул куртку, снял ботинки. Медленно двигая под водой руками, девчонка не спускала с меня глаз.
Прыгнув в воду, я вынырнул возле нее, намереваясь немного позабавиться, прежде чем схватить. Но она каким-то образом оказалась у меня за спиной и ударила поперек шеи, больно задев за ухо. Я вскрикнул, хлебнул воды, а девчонка сверху навалилась на меня и глубоко окунула. Я вырвался и всплыл, кашляя и отплевываясь. Нолику пришлось встать на колени, чтобы вытащить меня на цементированный край бассейна. Парни дружно прыснули.

Он вынырнул прямо передо мной, и хотя я видела его прыжок, но оказалась не готова. В висках что-то громко застучало, я крутанулась в воде и, оказавшись у него за спиной, ударила изо всех сил. Он скрылся под водой, а когда появился снова, мое тело само упало на него сверху, а руки оттолкнули прочь. Не удержавшись на поверхности, я ушла на глубину, с удивлением чувствуя, как страх уходит, сменяясь яростью. Я вынырнула, готовая к схватке. Но он уже был на берегу, а в воду слезал другой.

В воду полез Михась. Я с любопытством смотрел, как он медленно кружит вокруг девчонки, иногда выкидывая вперед руки. Но она держалась поодаль, почти не двигаясь, видно, экономила силы. Когда же Михась, наконец, ринулся к ней, она пошла ко дну и вынырнула довольно далеко от него. Он развернулся, не спеша подплыл к бортику и вылез, пожав плечами.
Нолик сидел, подобрав ноги, и покачивался в такт музыке, которая продолжала плыть в ночном воздухе. От музыки он балдеет, впадает в транс, и поэтому, когда Ник щелкнул пальцами, на его лице засияла идиотская улыбка. Но Нолик довольно массивный, и девчонке ничего не стоило уходить от него. Они кружили, словно танцевали, и было видно, что она старательно экономит силы. Можно было подумать, что она играет с Ноликом, но я-то чувствовал, что пловчиха держится из последних сил. И парни, похоже, тоже начали соображать
У Стаса получилось не лучше, чем у других, но он долго гонял ее по кругу. И теперь и дураку стало понятно, что девчонка устала. Сильно устала. Я снова облизнул губы и затаил дыхание. Представил вдруг, как Стас вытаскивает ее из воды и бросает на траву. Как мы подойдем к ней…как…
Ник обвел нас взглядом и кивнул Тимке, который уже стянул ботинки и сидел, свесив ноги в воду. Мы увидели, как он ловко поднырнул под девчонку и схватил, прижимая к себе. В его руках она вдруг обмякла, стала неподвижной и послушной. Тимка развернул ее, чтобы разглядеть, и в этот момент она судорожно дернулась и вцепилась ему в лицо ногтями. Тот вскрикнул, отпустил девчонку, и она в мгновение ока увернулась от него.
Тимка поднес мокрую руку к лицу, увидел на пальцах кровь, зашипел и развернулся к ней, но Ник громко щелкнул пальцами, и раненый боец неохотно выбрался из бассейна.

Руки болели неимоверно, ноги почти перестали двигаться. Я вдруг отчетливо поняла, что мне все равно, что будет дальше. Когда этот подплыл слишком близко, появился соблазн прекратить двигаться, и будь что будет. Но в этот момент я, отчаянно шаря глазами вокруг, снова поймала взгляд того, первого, и словно оказалась у него в голове.
Распростертое на траве тело, неожиданно такое белое в неверном свете ламп, крепко сжатые ноги, руки судорожно вцепились в траву… И запах…манящий, густой, будоражащий запах страха…
Нет, я моргнула, прогоняя морок, и изо всех сил вцепилась в лицо парня, чувствуя, как ногти глубоко вонзаются в кожу.

Теперь пришла очередь Ника. Он не спеша разулся, стянул майку, потянулся, играя мышцами, и очень красиво ушел под воду. Мы замерли, наблюдая, а он лениво плавал вокруг нее, разгоняя волну перед собой. Потом вдруг нырнул, столкнулся с девчонкой под водой и сильно оттолкнул ее в сторону, поднырнул с другой стороны и толкнул еще раз.
В третий раз она буквально сама пошла в его объятья. Его лицо почти вплотную приблизилось к ее, и тут она изо всей силы влепила ему кулаком. Но силенок-то, видимо, уже не было. Удар пришелся по касательной и задел всего-навсего щеку. Когда Ник вынырнул, я увидел красное пятно на его щеке и почувствовал, что он кипит от гнева.
Плавая вокруг девчонки, Ник в конце концов прижал ее к бортику, на котором сидел я. Мы встретились с ней глазами, и я буквально впитал в себя ее страх. Ник вцепился в край болтающейся на поверхности рубашки, рванул, сорвал и отбросил прочь. Девчонка дернулась, вцепилась в бортик, подтянулась, схватила тяжелый ботинок и, развернувшись, изо всех сил ударила Ника по лицу. Он закрутился на месте, теряя кровь, и медленно начал погружаться в воду.
Я закричал, подзывая парней. Михась и Нолик нырнули, подхватили Ника и потащили его к бортику. Стас и Тимка наклонились, протягивая им руки, а я поймал девчонку, вытащил ее из воды и сильно прижал к себе. Она не сопротивлялась, видно, окончательно обессилев.

Когда его теплые руки обхватили меня, мне на мгновение стало спокойно и уютно, как будто я нашла, наконец, убежище, которое так долго искала. И тут мы опять слились в единое целое. Я почувствовала дикое, неимоверное возбуждение, горячая волна прошлась по всему телу, вливая в него новые силы, а потом я увидела, как парни, копошащиеся у воды, достают того, которого я ударила. Он мотнул головой, наши глаза встретились, и в них я прочитала приговор.

В это время Ник, висевший на руках парней, начал двигаться. Скорей всего, не так уж сильно девчонка ударила его. Я засмотрелся и на мгновение ослабил хватку. Она воспользовалась этим, вырвалась и бросилась бежать. Я кинулся было за ней, но споткнулся и растянулся на скользкой траве. А она влетела в беседку и в тот же миг выскочила, держа в руках помаргивающий цветными огоньками музыкальный центр, за которым тянулся витой провод. Так же стремительно, как туда, она помчалась обратно, к парням, которые вытягивали Ника из бассейна. Я закричал, желая их предупредить, но девчонка уже подскочила к самому краю, у которого Стас и Тимка тянули Ника вверх, а Михась и Нолик подталкивали снизу, посмотрела на Ника и швырнула свою ношу в него, попав в голову.

Они даже не вскрикнули. Я глубоко вдохнула, загоняя тошноту внутрь, потом медленно обернулась. Взъерошенный парень медленно шел на меня. Он прошел совсем рядом. Мы встретились взглядом, он прибавил шагу и скрылся в темноте.

Я вынужден был пройти совсем близко от нее и с трудом сдержался, чтобы не побежать. Я видел ее глаза. Я не скоро забуду их.