Альбомы, дискография классической музыки

Существует информация, что в «Поэме экстаза» Скрябин намеревался использовать идею «световой симфонии». В письме к М. Морозовой от 4.09.1907 г. говорится, что М. Альтшулер (дирижер Русского симфонического оркестра в Нью-Йорке) хочет поставить «Поэму экстаза» и применить в первый раз световые эффекты. Существуют свидетельства, что в 1907 году Скрябин разговаривал со своими современниками о намерении включить в «Мистерию», наряду с синтезом музыки и хореографии, и «гамму световых эффектов».
Замысел «Прометея» имеет много общего с идеей «Мистерии». В символическом виде в «Прометее» отразились ключевые вехи концепции «Мистерии». В соответствии с объемностью и многоплановостью замысла сочинения — необычен состав исполнителей: большой состав симфонического оркестра, фортепиано, орган, хор и цветовая клавиатура, сопровождающая музыкальное развитие сменой цветовых волн, освещающих зал

Далее слушать на странице: https://music.yandex.ua/album/2781851/track/23977651 disk 2

Далее слушать на странице: https://music.yandex.ua/album/2781851/track/23977651 disk 3

Это был в его практике первый случай сочинения без инструмента. «До сих пор я обыкновенно писал у рояля, но заметил, что тематический мате­риал, сочиненный без рояля, обычно бывает лучше по качеству. Пере­несенный на рояль, он в первый момент кажется странным, но после нескольких проигрываний выясняется, что так и надо было сделать», — писал композитор. Появление названия он объяснял следующим обра­зом: «Во-первых, так проще; во-вторых — из озорства, чтобы подраз­нить гусей, и в тайной надежде, что в конечном счете обыграю я, если с течением времени симфония так классической и окажется».
Классические увлечения давно были не чужды композитору. Еще бу­дучи в дирижерском классе Черепнина в консерватории, он увлекался венскими классиками. Теперь же ему захотелось сочинить симфонию в духе Гайдна. «Мне казалось, что если бы Гайдн дожил до наших дней, он сохранил бы свою манеру письма и в то же время воспринял кое-что от нового». Так и было задумано композитором — скромная фактура и прозрачная оркестровка в стиле Гайдна и Моцарта должны были соче­таться в новом произведении с «налетом новых гармоний».
После дерзкой, эпатирующей музыки двух фортепианных концертов, взбудораживших публику и критику, и не менее дерзкой, варварской «Скифской сюиты», написанной на материале балета «Ала и Лоллий», который не устроил даже Дягилева, не отличавшегося пуризмом, сим­фония молодого композитора удивила всех — она была ясной, строй­ной, строгой, и вместе с тем жизнерадостной, проникнутой светом и оптимизмом. Состав оркестра Прокофьев выбрал самый скромный — двойной, без тромбонов и тубы, без так называемых видовых инстру­ментов. Вместе с тем, музыка эта не так уж проста — возможно, это своего рода спектакль, из тех, что мы слышим в Четвертой Малера? Толь­ко, конечно, более легкомысленный и беззаботный.
К началу осени новая симфония была полностью написана и оркест­рована. На авторской партитуре стоит дата окончания — 10 сентября. Автор посвятил ее товарищу консерваторских лет, с которым был осо­бенно близок в те годы, впоследствии крупнейшему музыковеду — един­ственному академику этой профессии — и плодовитому композитору Б. В. Асафьеву. Премьера симфонии состоялась незадолго до отъезда Прокофьева на несколько лет за границу, 21 апреля 1918 года в Петро­граде под управлением автора.
Музыка
Симфония начинается громким аккордом всего оркестра, после которого взбегают вверх пассажи флейт, кларнетов и струнных — как будто взвива­ется занавес и начинается представление, возможно — кукольное... Глав­ная тема сонатного аллегро — легкая, подвижная, в прозрачной оркест­ровке. Побочная носит комический характер благодаря сочетанию широких и легких скачков мелодии скрипок (авторская ремарка — с элегантностью!), с неуклюжим аккомпанементом фаготов и внезапно врывающимися вал­торнами. В разработке несколько сгущается фактура, озорная побочная на миг оборачивается грозной... но это не настоящее — все проносится в неудержимом вихре, как карнавальное шествие. И два заключительных такта, почти точно повторяющих начало, опускают занавес.
Ларгетто написано в ритме полонеза, но его характер скорее напоми­нает изящный старинный менуэт, которому, собственно, и место во вто­рой части гайдновской симфонии. Мелодия украшена трелями — так и видятся кавалеры в напудренных париках, дамы в фижмах с мушками, жеманно приседающие в такт музыке. Средний раздел части более взвол­нован, музыкальное развитие приводит к яркой кульминации, но в реп­ризе трехчастной формы возвращается движение чуть чопорного танца.
Третья часть имеет название — гавот. Это танец с размашистыми дви­жениями, широкими мелодическими ходами, яркий и жизнерадостный. В среднем эпизоде на фоне гудящего аккомпанемента, имитирующего звуки волынки, звучит незатейливый плясовой мотив. (Много лет спус­тя композитор использовал эту музыку в балете «Ромео и Джульетта».)
Искрящийся, стремительный финал, как и первая часть, написанный в сонатной форме, возвращает к ее безостановочному кружению. Тан­цевальные по характеру темы, прозрачность оркестровки, ясность формы как бы подытоживают «классичность» симфонии, подтверждая ее название.