Евреи, берегите собак, вы следующие.

В истории одомашнивания собак нет буквально ни одного пункта, не вызывающего среди ученых ожесточенную дискуссию. Недавнее исследование о том, как собаки буквально взглядом регулируют уровень «гормона любви» в организме, а с ним — и поведение человека, заставляют вспомнить теорию, согласно которой еще неизвестно кто кого одомашнил — мы псов или они нас.

Одни исследователи относят доместикацию животных к палеолиту (древнекаменному веку), другие — к более позднему неолиту, когда люди уже вели оседлый образ жизни и занялись сельским хозяйством. Иными словами, земледельцы могли завести собак, чтобы их есть, а охотники — чтобы те помогали преследовать добычу.

На первый взгляд, в проблеме одомашнивания собаки мы видим классический случай удовлетворения учеными собственного любопытства за государственный счет. Не все ли равно, как именно серый волк стал домашним животным? Увы, все не так просто. Собака — первое одомашненное животное, и многие специалисты считают, что без нее вся прочая домашняя живность (коровы, лошади, куры) могла бы вообще не появиться. Поэтому понять, как и когда произошла первая доместикация, значит понять, как сформировались основы современного образа жизни — питаемого теми самыми одомашниваниями, что начались с собак.
Почему нельзя одомашнить волка

С 1907 года ведущей теорией доместикации была самая простая: некогда человек взял осиротевших волчат, выходил, и они стали ему верными друзьями. При всей романтичности этой истории поверить в нее очень непросто.

Начнем с основ: да, генетики уверенно выводят собаку от серого волка (Canis lupus). Более того, она признана его подвидом (Canis lupus familiaris). Однако представители вида Canis lupus — невероятно осторожные и чуткие звери, в буквальном смысле слышащие, как падают листья в осеннем воздухе. Увидеть того же волка против воли очень непросто: современные охотники, чтобы просто выйти на него, используют собак или охотничьих птиц. Само собой, до первого одомашнивания таких помощников у наших предков не было. Найти даже взрослого волка без них — весьма сомнительная идея. Чтобы понять, насколько именно, достаточно вспомнить, что вплоть до XXI века человек не знал о присутствии серого волка в Африке, и даже известные его представители, ошибочно классифицировавшиеся как «египетские шакалы», оценивались как вымирающий вид численностью в десятки особей. Только генетический анализ их экскрементов к 2011 году установил, что эти «шакалы» — такой же подвид серого, как и домашние собаки, а численность их на сегодня превышает сотню тысяч особей. Недостающие орды этих животных стали искать — и буквально в последние годы обнаружили их не только в Египте, но и на огромном пространстве от Сенегала и Мали до Эфиопии. Сомнительно, что немногочисленные первобытные охотники были много успешнее современных ученых в обнаружении волков и тем более волчат.
Два волчонка играют в горах Швейцарии
Два волчонка играют в горах Швейцарии
Фото: Denis Balibouse / Reuters

Оставим вопрос о том, как были найдены волчата. Есть еще более сложный вопрос — как древнему человеку вообще удалось их вырастить? Многие из нас видели современных волков, которых с щенячества воспитывали люди. Широко известно, что их надо приучать к человеку с двух недель и ни в коем случае не позже трех, и лишь при изоляции от взрослых сородичей. После этого практически нет надежды, что волчонок воспримет людей как своих. Однако до трех недель волчата вообще не едят твердого, требуя молока. Где брали молоко первые кинологи, не имевшие молочного животноводства, — неизвестно.

И даже если бы оно у них было, вопрос выращивания детенышей им не закрыть. В волчьем молоке в сравнении с другими млекопитающими очень много аргинина, без которого вырасти здоровым Canis lupus не может. В современных заменителях волчьего молока аргинина крайне мало, что компенсируют его искусственными добавками, но где такие добавки можно было купить много тысяч лет назад — вопрос, мягко говоря, открытый.

И последний повод усомниться: выросший волчонок сохранит лояльность только членам той человеческой семьи, где он рос. Остальных представителей нашего вида выращенный среди людей (и потому не боящийся их) волк рассматривает как законную добычу, особенно если речь идет о детях и больных. Именно так неудачно одомашненный волчонок из Гисинджа в XIX веке убил дюжину детей за три месяца, и именно поэтому на дверях ряда современных центров одомашнивания волков висит табличка «с простудой не входить». Волк может атаковать даже человека, уверенного в своем здоровье — ведь многие псовые имеют столь хорошее чутье, что определяют
по запаху мочи рак, о котором и сам человек может быть еще не в курсе.
Волк
Волк
Фото: Василий Федосенко / Reuters
Как «приручить» человека

Весь комплекс проблем «первого шага» в одомашнивании привел большинство исследователей к мысли, что совершил его не человек. Сами волки, жившие близко к палеолитическим охотникам, постепенно привыкали не атаковать куриц, несущих золотые яйца. Следуя за кочующими людскими группами и подъедая остатки убитых ими животных, они могли стать специализированными спутниками первобытных людей. Такая схема удачно решает вопрос со вскармливанием волчат и агрессией волков к слабым: ориентируясь на старших сородичей, волчата избегали атак на детенышей приматов, воспринимая их как своеобразную часть стаи.

Не так давно прояснились и конкретные механизмы, которыми псовые «приручали» людей. Японские исследователи во главе с Михо Нагасава (Miho Nagasawa) обнаружили, что собаки, заглядывая в глаза к людям и проводя с ними больше времени, существенно повышают уровень окситоцина в крови человека, попутно наращивая его уровень и у самих себя. Окситоцин, иногда упрощенно именуемый «гормоном любви», обычно используется представителями одного вида для углубления связей между особями. В случае человека мать и дитя, глядя друг на друга, также синхронно повышают уровень этого гормона, и чем больше времени они проводят вместе, тем сильнее их связь. Однако до этой работы было неизвестно, что представители каких-то иных видов умеют вызывать у человека окситоциновый отклик.
Один из студентов Нагасавы и лабрадор-ретривер
Один из студентов Нагасавы и лабрадор-ретривер
Фото: Mikako Mikura

Очевидно, именно это умение собак облегчает им интеграцию в общество человека. Такое поведение собак, заглядывающих в глаза хозяину по собственной инициативе, до некоторой степени является манипуляцией человеком, и, по данным группы Нагасавы, не присуще волчатам, выращенным среди людей. Кстати, последние и сами не испытывают повышения окситоцина, когда на них смотрит человек. Часто они трактуют взгляд «глаза в глаза» как дикие волки, для которых это признак агрессии, в ответ на который животное, как правило, отводит взгляд.
Когда человек завел первых друзей?

Допустим, волки одомашнились сами, но когда именно они на это решились? Группа генетиков во главе с Петером Саволайненом (Peter Savolainen), рассмотрев ДНК современных собак, уверенно выводит их от южнокитайских волков, живших не позднее чем 16 400 лет назад. В этом регионе генетическое разнообразие собак до сих пор самое широкое. По этой схеме древнейшими домашними псами считаются динго, затем идут африканские басенджи и арктические лайкообразные собаки.

Сторонники этой версии, ссылаясь на датировку, видят в одомашнивании один из этапов перехода от охоты к сельскому хозяйству и считают первых домашних псов мясной породой скота. Правда, кормление одомашненного волка, в отличие от собаки, требует 1-2,5 килограмма свежего мяса в день — то есть даже годовалый волк дает меньше мяса, чем уходит на его прокорм.

В то же время группа археологов и генетиков во главе с Робертом Уэйном (Robert Wayne) считают волка «европейцем». Черепа животных из Разбойничьей пещеры на Алтае уверенно датируются 31-м тысячелетием до нашей эры, а находки в Гойе (Бельгия) — 34-м. Поиск родства не по ядерной, а по митохондриальной ДНК, передающейся по материнской линии, привели группу Уэйна к выводу о том, что в генах современных собак есть следы аналогичных им существ, живших более 30 тысяч лет назад, ближайшими дикими родственниками которых являются европейские волки.
Череп палеолитической «собаки» из пещеры Гойе (Бельгия)
Череп палеолитической «собаки» из пещеры Гойе (Бельгия)
Credit: Image courtesy of Royal Belgian Institute of Natural Sciences
1/2

Из более ранней датировки естественно вытекает и другое назначение собаки — прирученная палеолитическими охотниками, она вряд ли рассматривалась ими как запас мяса. Скорее, древние люди были заинтересованы в экстраординарном обонянии бывших волков или охране и перевозке на собаках многих тонн добытого мяса мамонта, без тягловых животных непосильной для небольших человеческих коллективов.

Само собой, сторонники точки зрения позднего (неолитического) одомашнивании собаки ищут в выводах идейных противников недостатки. И находят — февральская публикация группы Эбби Дрэйк (Abby Drake) утверждает, что находка из бельгийской пещеры Гойе по строению черепа ближе к волку, чем к собаке. На основании чего утверждается, что доместикация произошла лишь в неолите — тогда же, когда и приручение остальных домашних животных.

К сожалению, работа Дрэйк обходит молчанием исследование российских ученых, опубликованное в 2011 году и четко указывающее на существование собачьего черепа возрастом в 33-34 тысячи лет. Причем, как отметил ведущий автор той работы Ярослав Кузьмин, череп из алтайской Разбойничьей пещеры чрезвычайно похож на останки собаки из Гренландии, жившей всего тысячу лет назад. Значит, уже 33 тысячи лет назад одомашнивание псовых продвинулось чрезвычайно далеко — почти до современного уровня!

Окончательно вопрос о времени приручения прояснился после выхода в 2013 году работы, первым автором которой указана генетик Анна Дружкова из Института молекулярной и клеточной биологии Сибирского отделения РАН. Анализ 413 нуклеотидов палеолитического алтайского пса показал, что он значительно ближе к собакам и доисторическим псовым Нового Света, чем к современным волкам. Соответственно, животное из Разбойничьей пещеры возрастом 33 тысяч лет — древнейшее из известных на сегодня собак, а значит, одомашнивание братьев наших меньших произошло задолго до возникновения сельского хозяйства. Тот же Ярослав Кузьмин считает, что пока даже непонятно, кто были хозяева первой алтайской собаки: «по возрасту подходят и кроманьонцы, и неандертальцы». Иными словами, первая доместикация в принципе может оказаться еще дочеловеческой.
Скелеты человека и собаки, обнаруженные в развалинах дома в Галилее возрастом 12 тысяч лет
Фото: The Upper Galilee Museum of Prehistory
Скелеты человека и собаки, обнаруженные в развалинах дома в Галилее возрастом 12 тысяч лет

Здесь собаколюбы могут вздохнуть с облегчением: практически все исследователи считают, что приручение собак в палеолите не могло иметь целью их забой на мясо. Человек в то время был настолько обеспечен мясом крупной дичи, что брезговал ныне деликатесной олениной, скармливая ее своим питомцам.
Псы: орудие геноцида или тягловая сила?

Предположения российских ученых о прирученных собаках у неандертальцев серьезно расходятся с концепцией популярной книги «Захватчики» американского антрополога Пэт Шипмен (Pat Shipman), изданной в 2015 году. По Шипмен именно одомашнивание собаки, гнавшей мамонтов на людей-охотников, а затем охранявшей добытое мясо, позволило человеку вытеснить неандертальцев, заняв вершину пищевой пирамиды. По ее мнению, ключевым фактором, сделавшим возможным взаимодействие человека с собакой, могли стать белки наших глаз. Напомним: у человека основная часть поверхности глаза белая, что для млекопитающих нетипично. Как считает исследовательница, мутация эта появилась 40 тысяч лет назад. Благодаря чему, полагает Шипмен, собаки могут понять, куда направлены глаза людей во время охоты, что с неандертальцами, предположительно не имевшими светлых белков глаз, было затруднительно. Правда, сама исследовательница замечает, что ее гипотеза все еще ждет генетических доказательств.
Волки и мамонт
Волки и мамонт
Иллюстрация: Walter Myers / Stocktrek Images / Corbis / East News

Концепция Шипмен вызывает серьезные вопросы не только потому, что по возрасту алтайские собаки вполне могли принадлежать неандертальцам. Австралийцы, бушмены и ряд других человеческих групп никогда не имели домашних собак. Даже когда в Австралию несколько тысяч лет назад морем завезли динго, аборигены вовсе не кинулись использовать уже готовое домашнее животное — напротив, как и папуасы с поющей новогвинейской собакой, они относились к динго как к диким и постепенно оттеснили в малообжитые местности. В то же время австралийцы заселили свой континент не позднее 40 тысяч лет назад и с тех пор практически не скрещивались с остальной частью рода людского. И все равно попавшие в Австралию европейцы изображали туземцев с нормальными белками глаз — ровно такими же, как и сегодня. Все это делает предположение о связи мутаций белков глаз с одомашниванием псовых несколько неоднозначным.

Как это часто бывает со статьями, основанными на российских находках и исследованиях, сами по себе работы Оводова, Кузьмина и Дружковой, доказывающие древнее одомашнивание собак, не смогли решающим образом повлиять на дискуссии по данной теме на Западе. Дело здесь в традиционном слабом знакомстве западных специалистов с достижениями российской науки. Часто формируется что-то вроде замкнутого круга — в ведущих западных журналах нечасто публикуют наши статьи, потому что считают, что та или иная отрасль науки у нас слабо развита, а считают так потому, что публикаций по соответствующей теме в ведущих западных журналах нет. И даже если пара публикаций такого рода все же появляется, на них мало кто ссылается, отчего они нечасто оказываются в центре внимания ученой общественности. Так что за пределами России спор о времени приручения собаки все еще в самом разгаре, и продолжаться он может долго.
Собачья упряжка (Сибирь)
Собачья упряжка (Сибирь)
Фото: Александр Пирагис / РИА Новости

Тем временем совместная группа сторонников Саволайнена и Уэйна работает в рамках одной исследовательской программы, где надеются урегулировать возникшие между ними противоречия. Чтобы точно выяснить, в палеолите или в неолите состоялась первая доместикация, ученые сравнивают кости находок ископаемых собак по всему миру. Объединенная группа еще не пришла к окончательному заключению о дате одомашнивания, но в целом склоняется к донеолитическому сценарию. Однако их работа уже принесла и первый неожиданный результат: в задней части челюстей некоторых древних находок налицо нехватка пары моляров, места под которых есть. Это может означать, что применялось что-то типа уздечки для ездовых собак. Если это так, то первобытные одомашниватели были необычайно продвинутыми — первые примитивные уздечки у тягловых животных обычно относят к неолиту, то есть на 15-20 тысяч лет позже появления первых собак.

Александр Березин





Дружба между человеком и собакой стала возможной благодаря тому, что на биохимическом уровне они использовали механизм, усиливающий теснейшую биологическую связь — между матерью и ребенком. Ученые выяснили, что тесный контакт между собакой и человеком обеспечивается «гормоном любви» окситоцином. Результаты исследования представлены в журнале Science.

Михо Нагасава (Miho Nagasawa) из японского Университета Азабу и ее коллеги показали, что при контакте в крови обоих видов повышается уровень окситоцина. Ученые запускали собак в одну комнату с их хозяевами и полчаса фиксировали все формы их взаимодействия: разговоры, взгляды, прикосновения. Также исследователи измеряли концентрацию окситоцина в моче животных и людей. Оказалось, что, чем дольше хозяева смотрят собакам в глаза, тем выше уровень окситоцина. Во втором эксперименте ученые впрыснули гормон в нос некоторых собак и запустили их в комнату, где их хозяева находились вместе со случайными людьми. В итоге суки стали гораздо больше смотреть на «своих», а уже через полчаса уровень окситоцина вырос и в организме их хозяев. У кобелей же проявилась другая сторона окситоцина. Этот гормон не только увеличивает симпатию к своим, но и агрессивность к чужакам — и поэтому псы стали подозрительно обнюхивать незнакомцев в комнате.

«Гормон любви и заботы» создает цикл обратной связи между собакой и человеком. Ученые пишут, что окситоцин и долгие взгляды друг на друга укрепляют психический контакт между матерями и младенцами. Тот же механизм способствует взаимной привязанности людей и собак. Особо отмечаются, что у волков таких реакций не наблюдается — даже у выросших в неволе. Таким образом, данный механизм является плодом коэволюции собак и людей за тысячелетия совместной жизни.

Но это только верхушка айсберга, заявила Нагасава. Сейчас она собирается изучить эмпатию между собаками и людьми. «Большинство хозяев утверждает, что когда им грустно, их собаки тоже грустят. То же самое происходит, когда им весело», — заявила биолог.

Время и место приручения собак до сих пор остается дискуссионным вопросом науки. Некоторые ученые считают, что волки прибились к людям еще в эпоху палеолита, когда те вели образ жизни охотников-собирателей, убивая мамонтов и другую крупную дичь ледникового периода. Другие утверждают, что домашние собаки возникли не в верхнем палеолите, а только в неолите, когда люди перешли к земледелию и оседлому образу жизни. К людям могли прибиться не волки (опасные животные), а мелкие псовые, похожие на современных койотов или шакалов.




Эксперименты, проведенные японскими биологами, показали, что в формировании дружбы между собакой и ее хозяином задействован механизм положительной обратной связи, похожий на тот, что участвует в поддержании любви и взаимопонимания между матерью и ребенком. В отличие от ручных волков, собаки часто смотрят хозяину в глаза, что ведет к повышению у обоих уровня окситоцина — нейрогормона, стимулирующего проявления нежных чувств и развитие привязанности. По-видимому, склонность смотреть человеку в глаза, манипулируя поведением человека в своих интересах, развилась у собак в ходе одомашнивания, а не была унаследована от диких предков.

Собаку недаром считают лучшим другом человека. По способности к эффективной коммуникации с человеком собаки сильно превосходят не только своих ближайших родственников — волков, но и нашу ближайшую родню — шимпанзе. В частности, собаки лучше, чем обезьяны и выращенные людьми волки понимают значение человеческого взгляда (например, когда человек указывает взглядом, где спрятано угощение). По-видимому, в ходе коэволюции с человеком собакам удалось освоить некоторые чисто человеческие коммуникативные навыки, такие как понимание взглядов и интонаций. Особи, лучше понимающие настроение хозяев, должны были иметь селективное преимущество в процессе одомашнивания. Можно предположить, что развитие этих способностей было связано с ювенилизацией — сохранением во взрослом состоянии некоторых детских признаков, таких как пониженный уровень страха и агрессии. Результаты поведенческих тестов показывают, что привязанность людей к четвероногим питомцам на эмоциональном и нейрологическом уровнях схожа с теми чувствами, которые мы испытываем к детям, а наша забота о них — с родительским поведением.
влияние окситоцина
Рис. 1. Когда собака смотрит хозяину в глаза, у того повышается уровень окситоцина, побуждая к проявлениям ласки и заботы, что, в свою очередь, повышает уровень окситоцина у собаки, которая от этого будет еще преданнее смотреть на хозяина. Такая же положительная обратная связь участвует и в формировании взаимной привязанности матери и ребенка.

Смотреть друг другу в глаза — древний способ коммуникации, свойственный нашему виду. Он важен, в частности, для формирования эмоциональной связи между матерью и ребенком. Когда малыш смотрит на мать, у нее повышается уровень окситоцина в крови и в мозге. Это стимулирует всевозможные проявления материнской любви, отчего в гипоталамусе ребенка тоже растет производство окситоцина, что, в свою очередь, усиливает привязанность ребенка к матери и побуждает его смотреть на нее еще чаще. Предполагается, что положительная обратная связь с участием взглядов в глаза и окситоцинэргических нейронных сетей необходима для развития полноценных отношений (то есть любви и взаимопонимания) между матерью и ребенком.

Может ли такой же механизм способствовать дружбе человека и собаки? О роли окситоцина в регуляции социального поведения животных известно много (см. ссылки в конце новости), но почти все установленные факты касаются только внутривидовых взаимоотношений. Может ли окситоцин регулировать привязанность между представителями разных видов? Поиском ответа на этот вопрос занимается группа японских биологов, опубликовавшая свои новые результаты в свежем выпуске журнала Science. Ранее этот коллектив показал, что собачий взгляд действительно повышает уровень окситоцина у хозяина. Окситоцин измеряли в моче хозяина до и после получасового общения с собакой. Оказалось, что чем чаще и дольше собака смотрела на хозяина, тем сильнее возрастал у него уровень окситоцина к концу эксперимента (M. Nagasawa et al., 2009. Dog's gaze at its owner increases owner's urinary oxytocin during social interaction).

В новом исследовании авторы отслеживали уровень окситоцина не только у людей, но и у собак. Для сравнения использовались волки, выращенные людьми. Кроме того, собакам капали в нос окситоцин, чтобы посмотреть, как это повлияет на их общение с человеком.

Исследование состояло из двух экспериментов. В первом участвовали 30 собак разных пород и 11 ручных волков, все со своими хозяевами. У каждой пары измеряли уровень окситоцина в моче до и после эксперимента. Сам эксперимент состоял в том, что человек со своей собакой (или волком) находился в комнате в течение получаса, а их поведение снимали на видео. Обоим разрешалось делать все что угодно, нельзя было только кормить питомца и давать ему игрушки.

Как и в прежних исследованиях такого рода, оказалось, что пары «человек–собака» четко подразделяются на две группы: с сильными и слабыми дружескими связями. В первом случае собака часто смотрит на хозяина, а хозяин, заполняя анкету, сообщает о сильной взаимной привязанности. Во втором случае собака смотрит на хозяина реже, а ее владелец отзывается о взаимоотношениях с питомцем более прохладно.

Из 30 пар участников в первую группу (авторы обозначили ее LG, от слов long gaze — долгий взгляд) попала 21 пара, во вторую (SG, short gaze, короткий взгляд) — девять пар. Основные результаты эксперимента показаны на рис. 2. Собаки LG смотрели в глаза хозяину дольше всех. Волки вовсе этого не делали, что и неудивительно, ведь для волков взгляд в глаза означает угрозу. В группе LG к концу эксперимента уровень окситоцина сильно вырос у людей, в меньшей степени — у их питомцев; в группе SG и у волков с их хозяевами окситоцин не повысился. Более того, в группе LG (но не в двух других группах) была выявлена положительная корреляция между продолжительностью собачьих взглядов и подъемом уровня окситоцина у человека и собаки. Для других параметров поведения, регистрировавшихся в ходе эксперимента (таких как разговоры хозяина с питомцем и продолжительность прикосновений) связь с уровнем окситоцина оказалась не столь очевидной, хотя те хозяева, чьи собаки дольше на них смотрели, чаще гладили своих питомцев.

Рис. 2. Слева — время, в течение которого собака смотрела в глаза хозяину в первые пять минут общения. Черный столбик — собаки, у которых с хозяином налажены самые теплые отношения (группа LG), белый — группа SG; серый столбик (высота которого равна нулю и поэтому он не виден) — ручные волки, которые вообще не смотрят хозяину в глаза. Справа вверху — уровень окситоцина в моче хозяина до и после эксперимента, справа внизу — то же, в моче собаки (или волка). Рисунок из обсуждаемой статьи в Science

Результаты эксперимента согласуются с предположением о том, что собака, глядя человеку в глаза, манипулирует уровнем окситоцина в мозге хозяина. Как известно, окситоцин влияет на социальное поведение людей, склоняя к проявлениям дружбы и любви по отношению к тем, кого мы считаем «своими» (см.: Окситоцин усиливает любовь только к «своим»). По-видимому, люди, со своей стороны, тоже могут влиять на выработку окситоцина в мозге собаки.

В ходе второго эксперимента собак-участниц (на этот раз участвовало 27 хозяев со своими собаками) подразделили на две группы: одним капали в нос окситоцин, другим (в качестве контроля) — физраствор. После этого собаку впускали в помещение, где сидел ее хозяин, а также два незнакомых человека. На этот раз людям было запрещено разговаривать и прикасаться к собакам, чтобы свести к минимуму влияние поведения людей на поведение собак. Эксперимент показал, что собаки, которым закапали в нос окситоцин, достоверно дольше смотрели на своих хозяев (но не на чужаков). Правда, такая зависимость наблюдалась только у сук. На поведение кобелей перназальное введение окситоцина не повлияло. По мнению авторов, одно из возможных объяснений состоит в том, что введение окситоцина стимулирует у кобелей не только окситоциновую, но и вазопрессиновую систему, которая контролирует агрессивное и территориальное поведение. Это может усилить настороженность по отношению к чужакам. Известно, что у людей влияние окситоцина на поведение тоже зависит от пола испытуемого.

Самый интересный результат второго эксперимента состоит в том, что уровень окситоцина в моче повысился не только у собак женского пола, которым окситоцин закапали в нос, но и у их хозяев, которые не могли ни поговорить со своей любимицей, ни погладить ее, а только подвергались действию ее чарующего взгляда. У кобелей и тех сук, которым окситоцин в нос не капали, достоверного повышения уровня окситоцина выявлено не было, как и у их хозяев.

Результаты исследования можно интерпретировать как аргумент в пользу гипотезы о том, что в развитии и поддержании взаимной привязанности человека и собаки задействована такая же петля положительной обратной связи с участием окситоцина и взглядов в глаза, что и во взаимной привязанности матери и ребенка. Тот факт, что между ручными волками и их хозяевами подобной связи не возникает, говорит о том, что склонность смотреть в глаза человеку, тем самым вызывая у него выброс окситоцина и стимулируя привязанность, развилась у собак в процессе одомашнивания, а не была унаследована от диких предков. Не исключено, что эта склонность была адаптацией, повысившей приспособленность предков нынешних собак к жизни среди людей. Фактически собаки научились использовать в собственных интересах исконно человеческий способ бессловесной коммуникации, развившийся у наших предков для укрепления социальных связей.

Источник: Miho Nagasawa, Shouhei Mitsui, Shiori En, Nobuyo Ohtani, Mitsuaki Ohta, Yasuo Sakuma, Tatsushi Onaka, Kazutaka Mogi, Takefumi Kikusui. Oxytocin-gaze positive loop and the coevolution of human-dog bonds // Science. 2015. V. 348. P. 333–336.

Источник публикации: Elementy.ru

21.07.2015

См. также:

Окситоцин — гормон материнской любви
Окситоциновые психотехнологии





Эфиопские волки, обитающие на альпийских лугах восточной Африки, каким-то образом завоевали доверие обезьян-гелад. Приматы не боятся хищников и подпускают их в середину стаи, а волки не хватают детенышей гелад. Коротко об исследовании, проливающем свет на взаимодействие человека с предками собак, рассказывает издание New Scientist.

За волками и геладами следил на эфиопском плато Гуасса американский приматолог Вивек Венкатараман (Vivek Venkataraman). Хотя волки часто пожирают ягнят и козлят (размером с геладу), они обычно не нападают на обезьян — те это знают и не убегают от хищников. При виде диких собак гелады, напротив, немедленно взбираются на скалы (в поисках укрытия). Волки, в свою очередь, стараются вести себя так, чтобы не испугать приматов: вместо привычного для них зигзагообразного бега они ходят медленно и спокойно, даже при охоте на грызунов, являющихся основным источником их пищи.
Материалы по теме
07:05 18 мая 2015
Собаки раздора
Кто, когда и зачем приручил первого пса

Венкатараман обратил внимание, что волки обычно смешиваются с геладами в середине дня, когда грызуны проявляют наибольшую активность. Подсчитав все случаи охоты за 17 дней, приматолог обнаружил, что среди гелад волкам удается поймать землекоповых, крыс и мышей в 67 процентах попыток, а при одиночной охоте — только в 25.

Не совсем понятно, как именно присутствие гелад помогает хищникам охотиться. Возможно, пасущиеся на лугах обезьяны выманивают грызунов из их нор и высокой травы. Или же гелады, по размеру и окраске мало чем отличающиеся от волков, путают грызунов и позволяют хищникам подкрасться незаметно. Так или иначе, преимущества от соседства с обезьянами настолько важны для волков, что те почти никогда не пытаются схватить их детенышей — такое поведение Венкатараман наблюдал один-единственный раз: другие гелады окружили нарушителя, заставили его бросить добычу и навсегда прогнали с территории группы.

Умение эфиопских волков добиться доверия обезьян, по мнению ученого, может пролить свет на древнейшие механизмы одомашнивания собаки. Вполне возможно, что инициатива в этом процессе исходила не от людей, а от волков — как на эфиопском плато.