Блокада Ленинграда.

"11 декабря 1941 года Уинстона Черчилля разбудил ранний телефонный звонок первого лорда Адмиралтейства. Прерывающийся от волнения голос сказал:
- Господин премьер-министр, я должен сообщить вам, что "Принц Уэльский" и "Рипалс" потоплены японцами. Предположительно торпедами. Том Филипс погиб...

Искушенный политик, Черчилль сразу же оценил масштабы катастрофы: после гибели новейшего линкора "Принц Уэльский" и недавно модернизированного линейного крейсера "Рипалс" падение крепости Сингапур - главной базы английского флота на Дальнем Востоке - становилось вопросом времени. Не потому ли в этот день большая часть парламентской речи Черчилля была посвящена... победам Красной Армии, разгромившей фашистов под Москвой? Вряд ли британскому премьеру было приятно говорить об этом, но в декабре 1941 года у него не было другого повода отвлечь внимание своих соотечественников от удручающих неудач английского оружия на фронтах второй мировой войны.
Хотя после гибели костяка дальневосточной эскадры участь Сингапура и всего Малаккского полуострова Черчиллю была ясна, он все-таки надеялся, что крепость падет не сразу: Сингапур считался теоретически неприступным.

Новый удар не замедлил последовать: японский генерал Ямасита силами всего трех дивизий заставил капитулировать 100-тысячный сингапурский гарнизон спустя всего 70 дней после начала осады! Ямасита и сам был ошеломлен своим успехом: "Моя атака на Сингапур была блефом... Я имел тридцать тысяч человек, а перевес противника составлял три к одному. Я знал, что если мне придется всевать за Сингапур долго, то меня разобьют".
После столь скандального провала сингапурской обороны британский парламент в феврале 1942 года выразил недоверие кабинету Черчилля, и последнему удалось удержаться у власти лишь ценой публичного признания ошибок и промахов возглавляемой им администрации."(с) Источник:https://commi.narod.ru/bmc/mk1cr/cr24.htm

22 июня 1941 года началась Великая Отечественная война. Одним из главных направлений удара немецких войск стал Ленинград. Взяв его, немцы получили бы доступ к одному из крупнейших промышленных центров страны и Балтийскому морю, высвобождая войска для наступления на Москву. Вермахт наступал очень быстро, уже 8 сентября 1941 года пал Шлиссельбург, таким образом, Ленинград был взят в кольцо. Все сухопутные, автомобильные и железнодорожные пути были перерезаны. В блокированном городе оказалось более 2,5 миллионов жителей.

Штурмом брать город немцы не собирались, поэтому Гитлер поставил задачу: стереть город с лица земли, предварительно уморив его жителей голодом. Выполняя его приказ, 8 сентября немцы уничтожили Бадаевские продовольственные склады, на которых находилось 3 тысячи тонн муки и 700 тонн сахара. В итоге, на 12 сентября в городе оставалось продовольствия на 30-40 суток. Уже к ноябрю 1941 года сложилась критическая ситуация. Нормы выдачи хлеба упали ниже необходимого физиологического минимума. На день выдавали всего 125 грамм хлеба. Для рабочих паёк был чуть больше – 250 грамм. 

Авиационное сообщение не могло удовлетворить всех потребностей в перевозках. Поэтому в течение осени 1941 года, продовольствие и другие грузы доставлялись в Ленинград по Ладожскому озеру. Однако из-за начала зимы и постоянных налетов немецкой авиации по воде передвигаться стало невозможно.

Ставка на лед

Идея ледовой трассы начала обсуждаться в Ленинграде с сентября 1941 года. Перед этим были проведены все необходимые исследования состояния выбранного 30-километрового участка Ладоги: выяснялось состояние участков льда на намеченных маршрутах, делались пробные проезды по ним, разрабатывались правила движения. К работе привлекли и ученых ленинградского Физико-технического института – Бориса Вейнберга, Наума Рейнова, Петра Кобеко и других. Борис Вейнберг предложил использовать технологию искусственного намораживания — пролив ледяной поверхности водой – чтобы лед быстрее замерзал. Наум Рейнов придумал специальный прибор — прогибограф, который фиксировал колебания льда. С его помощью были рассчитаны оптимальные интервалы движения.

В итоге, проанализировав все возможные варианты, советское командование приняло решение построить дорогу для доставки грузов в Ленинград по льду через Ладогу. «24 сентября А.А. Жданову, членам Военного Совета Ленинградского фронта были представлены материалы в виде карт и текста на 34 листах. Затем мы доложили об ожидаемом характере замерзания и продолжительности сохранения ледяного покрова. В этот день фактически и родился проект ладожской Дороги жизни», — вспоминал позднее начальник ледовой службы Краснознаменного Балтийского флота Михаил Казанский.

19 ноября 1941 года был подписан Приказ №00172 «Об организации автотракторной дороги через Ладожское озеро». Начальной точкой отправки грузов стал мыс Осиновец, конечными Кобона и Лаврово.  Перевалочные базы дороги устраивались в Осиновце, Ваганово, Кобоне, Лаврово и на станции Ладожское Озеро. 22 ноября было открыто пешеходное и гужевое движение, с 25-го — автомобильное. 26 ноября 1941 года ледовая дорога стала именоваться Военно-автомобильной дорогой №101.

Движение началось

Первый груз по трассе был перевезен на санях 19 ноября 1941 года. Затем пошли машины. «Сначала по льду пустили санные обозы, потому что машины он еще не мог выдержать. Лед, достаточный для того, чтобы по нему двигался тогдашний автомобильный транспорт, должен был быть толщиной хотя бы 20–30 см. 19 ноября 1941 года на восточный берег Ладоги отправился конно-санный обоз, который вернулся в Осиновец 21 ноября с мукой для ленинградцев. Вечером того же дня из Ленинграда через Ладогу по льду отправилась специально сформированная разведывательная колонна из десяти порожних полуторок. 22 ноября на лед в сторону Кобоны вышли уже 60 машин, которые вернулись, доставив в Ленинград 33 тонны хлеба. Так начала свою работу ледовая трасса Дороги жизни», - рассказывает Сергей Курносов, директор Государственного мемориального музея обороны и блокады Ленинграда. 

Доставка грузов в блокадный Ленинград оказалась очень опасным и трудным делом. По ней постоянно наносили удары немецкая авиация и артиллерия, лед часто не выдерживал нагрузки и машины проваливались. По данным сотрудников Государственного мемориального музея обороны и блокады Ленинграда, всего было использовано 4000 машин – 1000 из них не доехало до конечного пункта назначения. Несколько десятилетий после войны их доставали со дна Ладожского озера. Общий грузооборот трассы составлял 4000 тонн в сутки.

С января 1942 года движение по дороге стало более упорядоченным и безопасным. Начиная с этого времени на ней была создана вся необходимая для работы инфраструктура: расставлены зенитные батареи и регулировщики автомобильного движения, проложены линии связи, построены специальные обогревательные пункты, где водители могли отдохнуть и согреться. Охраной трассы занимались части ПВО, моряки Балтийского флота, войска НКВД и стрелковые части.

Дорога Жизни работала в двухстороннем режиме: в Ленинград везли продовольствие, из города – людей, оборудование, ценности, гражданскую и военную продукцию, которую продолжали производить ленинградские заводы в условиях блокады. «По льду переправляли даже танки КВ, которые в 1941 году делали только в Ленинграде. Чтобы их переправить, с танка снимали башню…. и танк, следуя своим ходом по льду Ладоги, буксировал за собой свою башню на санях», - рассказывает Сергей Курносов, директор Государственного мемориального музея обороны и блокады Ленинграда.

12 января 1943 года силами Волховского и Ленинградского фронтов блокада Ленинграда была прорвана, после чего была проложена временная железнодорожная ветка под названием «Дорога Победы». Однако автомобильная Дорога Жизни продолжала действовать до полного снятия блокады в 1944 году. Общее количество грузов, перевезённых в Ленинград по Дороге жизни за весь период её действия, составило свыше 1 млн 615 тыс. тонн. За это же время из города было эвакуировано около 1.5 миллиона человек."(с) Автор Максим Майоров

Информация взята с портала «Научная Россия»: https://scientificrussia.ru/

Уже 18 декабря 1940 года в своем печально известном «Приказе №21» Гитлер установил основы «операции Барбаросса» по захвату Советского союза. В нём «оккупация Ленинграда и Кронштадта» была названа ключевой предпосылкой для продолжения «наступательной операции по захвату важных транспортных и оружейных центров Москвы». Эта задача была передана группе армий, которая должна была выйти через Припятские (Пинские) болота на юге и Балтийское море в Балтику - и за его пределы

Несмотря на то, что в 1942 году состояние снабжения удалось улучшить, смерть продвигалась дальше. Можно предположить, что до 1944 года погибло от 800.000 до 1,1 миллиона человек.

9 месяцев спустя, в первые дни сентября 1941 года, войска группы армий Север подошли к пригородам Ленинграда. Но теперь не было никакой речи о быстром захвате. Вместо этого Гитлер приказал отрезать город от внешнего мира и затем предоставить его самому себе. Что точнее значит: Три миллиона жителей (из них 400.000 детей) и около 500.000 солдат Красной Армии, которые защищали город, будут вынуждены умереть голодной смертью. Почти 900 дней длилась блокада, до конца января 1944 года. Это стоило почти миллиону мирных жителей жизни.

Во-первых, в измененном приказе к группе армий Север, к удивлению сообщалось, что кампания приняла другой ход, нежели планировалось изначально. Во-вторых, он недвусмысленно показал, что основной мотив наступления остался примерно такой же: То есть речь идет о полном уничтожении Советского Союза, как средства «еврейско-большевистского заговора» через рассистско-идеологический геноцид беспрецедентных масштабов.

В сентябре 1941 года немецкая пехотная дивизия достигла южной границы Ленинграда.

Из трех групп армий, которые 22 июня 1941 года напали на Советский Союз, северная была самой слабой. Они располагали только одной танковой группой (танковой армией), которая имела меньше боевых бронемашин по сравнению с группой армий Центр, которой надлежало выполнить взятие Москвы. В то же время леса и болота Балтики не были пригодны для быстрого наступления и окружения.

Зато войска фельдмаршала Вильгельма фон Лееба очень быстро узнали, что значит вести боевые действия на просторах Востока: линии электропередач протягивались до края разрыва (прорыва), а некоторые дивизии столкнулись с невозможной задачей, контролировать почти стокилометровую линию фронта (часть линии фронта).

Блокада Ленинграда стоила жизни с 1941 по 1944 почти миллиону жителей.

Как только до немецкого руководства дошло, что за несколько недель ожидаемый Блицкриг не привёл бы к победе, наступление замедлилось. Так, стало ясно, что Красная Армия, несмотря на ужасные потери, все еще располагает достаточными ресурсами, чтобы вести с Вермахтом кровопролитный бой за каждый дом. Как ни странно, самый большой немецкий успех уже в первые месяцы войны- взятие Киева - должен был показать страшную тенденцию. Кроме того была задача содержать сотни тысяч советских пленных и крупный город, чья логистика была полностью уничтожена. Так как немецкая логистика уже тогда едва ли могла обеспечить основные потребности фронта и вместо того, чтобы захваченное пространство на востоке, особенно зернохранилища на Украине, были бы адоптированы под будущие источники пищи третьего Рейха, нацистское руководство пришло к другому решению: голод должен буквально уничтожить второй по величине город Советского Союза и рассадник большевистских революций. В этом смысле Гитлер категорически запретил своим солдатам входить в город даже в случае капитуляции.

В один только первый год войны от голода и холода умер почти миллион мирных жителей, что было запланировано Гитлером. Так же хотели поступить и с Москвой.

А точнее «из экономических соображений» в противном случае «ответственность за питание населения выпала бы на долю» Вермахта.

После того как союзная финская армия остановила наступление на линии, которая в плоть до зимней битвы 1939/40 была границей, Леебу не хватало ресурсов для прямого нападения на город. Вместо подкрепления он получил приказ отдать большую часть своих танков группе армий Центр для запланированного наступления на Москву.

21 сентября датированный доклад верховного командования Вермахта, в котором были смоделированы последствия для солдат, участвовавших в осаде (осуждались радикальные методы). Опасались эпидемий или волн беженцев, что также бы осложнило положение со снабжением.

Но помимо этого в штаб-квартире Гитлера заботились о боевом духе вооруженных сил: Это было «под вопросом, способны ли наши солдаты стрелять по бегущим (совершающим побег из блокадного города) женщинам и детям». В связи с этим было рекомендовано обстреливать Ленинград «с артиллерией и самолетам», чтобы безоружных жителей гнать «вглубь России». Гарнизон укрепленного района должен был быть «предоставлен сам себе» в течение зимы 1941/42 года, выжившие были бы сосланы «вглубь России» или взяты в плен, город должны были «с помощью бомб сравнять с землей».

Эта аргументация, которая в поздних высказываниях была изменена, недвусмысленно показывает, что «стратегия голод» больше не преследовала никаких военных целей, то есть подчинить Ленинград, а просто уничтожить город и жителей по средствам геноцида. Так же то, что озабоченность командующего была направлена только на поддержание военного и морального духа его солдат, пролило «характерный свет на характер немецкого военного руководства», говорит военный историк Рольф-Дитер Мюллер.


Десятки тысяч жителей были принудительно призваны на фронт, чтобы строить баррикады

Тот факт, что эти планы провалились, во многом зависел не только от мужества и самопожертвования защитников, но и от безжалостной твердости Сталина. Он послал Георгия Жукова, генерала, которого он до этого освободил от должности начальника штаба из-за критики своего метода ведения войны, (но оставил его в живых), в город с миссией сохранить его любыми силами и средствами.

Полностью в духе Сталина, который запрещал любой «сентиментализм», Жуков объяснил своим солдатам, «что семьи всех, кто сдастся в плен врагу, будут расстреляны, так же как они сами, если они вернутся из лагеря военнопленных. Полмиллиона мирных жителей были призваны, чтобы создать барьеры и укрепления. В это же время НКВД установил в городе террористический режим, который грозил смертью каждому, кто мог бы быть определен как вражеский агент, пораженец или контрреволюционер.

«Мания шпионажа» зашла настолько далеко, что продовольственные запасы не разделялись, а хранились централизованно, чтобы лучше можно было охранять их. Это сделало их легкой целью немецких бомбардировщиков. В результате была голодная зима, во время которой дневной рацион был сокращен до 125 грамм хлеба, который состоял наполовину из опилок и целлюлозы. Люди ели кору деревьев; Крысы и кошки были уже положительным исключением. Не было ни электричества, ни дров для плиты.

С 1942 года немецкая пропаганда стала называть партизанов «бандами». Под термином «война с бандами» были скрыты преступления против мирного населения.

«Люди были настолько слабы от голода, что они уже не могли сопротивляться смерти, они умирали, как если бы они засыпали. И при этом окружающие их полуживые люди не обращали на них ни малейшего внимания. Смерть стало явлением, которое можно было видеть на каждом шагу», написал один выживший. Только через Ладожское озеро попадал хоть какой-то минимум подкрепления в закрытый город, в котором на улицах громоздились кучи трупов, потому что ни у кого не было сил, чтобы их похоронить.

Для солдат немецкой 18 армии это был военный приказ, держать осаду города. На самом деле Гитлер сделал немецкое руководство коллаборационистами чудовищного преступления, которое следовало идеологии и логике войны на истребление."(с)

Источник: https://cont.ws/@metafor/541603

Мне, как военному переводчику, довелось в начале 90-х годов участвовать во встречах российских и немецких ветеранов. С собой бывшие немецкие солдаты привозили истории дивизий, воспоминания, дневники, которые оседали в моей библиотеке. Постепенно их набралось немало. Вот тогда и появились сомнения: а всё ли однозначно в вопросе, почему устоял Ленинград? Почему немецкое наступление, начавшееся летом 1941 года, закончилось 24 сентября на подступах к Ленинграду, превратившись в 900-дневную блокаду?

В поисках ответов на эти вопросы я кое-что перевёл из немецких источников и показал ведущим петербургским историкам. Кто-то выразил заинтересованность в новых материалах, кто-то стал резко защищать принятую в советские годы точку зрения. А она была такой: «Мы не позволили врагу штурмом захватить Ленинград». В доказательство мне приводили дневники начальника генерального штаба сухопутных войск Германии генерал-полковника Франца Гальдера. Действительно, в них неоднократно повторялась мысль о необходимости захвата Ленинграда. Гальдеру при всём желании никто не смог бы возразить. Его хроника Второй мировой войны считается ценнейшим источником. Я уже не знал, что делать. Сомнения не оставляли меня, а ответа на них не было. На помощь пришёл мудрый питерский историк, доктор исторических наук Валентин Михайлович Ковальчук. Он порекомендовал мне, как специалисту немецкого языка, ознакомиться с гальдеровскими дневниками в оригинале.

После этого всё встало на свои места.

Оказалось, что термин «захват» был в советское время искусственно вставлен в русскую редакцию дневника Гальдера. На самом деле тот ни разу это слово не употребляет, притом делает это сознательно. Напротив, Гальдер, видя постоянно возраставшее сопротивление советских войск, стал внушать Гитлеру мысль о блокировании Ленинграда.

Это ему удалось, и 5 сентября Ленинград был объявлен второстепенным театром военных действий. Предстояло окружить его тесным кольцом и ждать, когда советские власти вывесят белый флаг.

Оказывается, в своих сомнениях я был не одинок. На международной конференции «Блокада Ленинграда: спорное и бесспорное» в сентябре 2007 года в Санкт-Петербурге писатель Даниил Гранин озадачил присутствовавших необычным заявлением. Он сказал: «Мне непонятно, почему немцы не вошли в город осенью 1941 года, когда, казалось бы, всё было готово для этого? Во второй декаде сентября город был совершенно открыт для вторжения немцев. 17 сентября, будучи солдатом-ополченцем, я был послан в город, прошёл от передовой у Шушар рядом с Пушкиным почти до центра Ленинграда, не встречая никаких кордонов и патрулей. Проснувшись на следующий день, был в полной уверенности, что немцы уже вошли в город».

На той же конференции я постарался ответить на вопрос писателя. Мой ответ звучал так: «Не было приказа брать Ленинград. Был другой приказ: «Блокировать город и ждать капитуляции». Однако не убедил я тогда Гранина и других участников конференции. Больно уж просто все это выглядело. Правда, мы договорились вместе продолжить изучение этой темы. Выступали, писали статьи, появились и книги. У Гранина в новой редакции вышла «Блокадная книга». С большим интересом читатели восприняли его новые повести и романы: «Заговор», «Всё было не совсем так», «Мой лейтенант». У меня тоже появилось несколько работ. Вышла книга «Ленинградский “блицкриг”», где я привожу полный дневник Лееба и даю корректный перевод текста дневника Гальдера, касающийся действий немецких войск под Ленинградом. Затем появились другие мои книги: «Блокадный пасьянс» и «Уходящие в вечность».

К исследованиям подключились и другие люди, в том числе и с немецкой стороны. Например, сын командующего группой армий «Север» фельдмаршала фон Лееба прислал в 2007 году Гранину письмо, где приводит слова своего отца о том, что ему непонятно, почему не последовало приказа захватить Ленинград, который почти нечем было оборонять.

Георгию Жукову, возглавлявшему Ленинградский фронт, тоже было непонятно, почему немцы прекратили свое наступление. Он не поверил своему начальнику разведки полковнику Евстигнееву, доложившему, что танковые дивизии отходят от Ленинграда. Недоверие Жукова можно объяснить. Как военный стратег он прекрасно отдавал себе отчёт, что огромная ударная группировка противника, сконцентрированная под Ленинградом, просто обязана была штурмовать город. И лишь убедившись, что танковые и моторизованные соединения действительно отошли от Ленинграда, Жуков признал, что штурма не будет.

Подвел итог такого рода размышлениям адъютант фельдмаршала фон Лееба барон фон Грисенбек. Уже после войны он записал в своем дневнике: «Захвату города, который охранялся лишь слабыми силами, препятствовал приказ свыше, согласно которому были отведены семь дивизий с целью их дальнейшей переброски на Москву. Предостережение Лееба, высказанное им в личной беседе с Гитлером, что таким образом не будут взяты ни Москва, ни Санкт-Петербург, подтвердились».

Как же всё происходило в начальный период войны под Ленинградом? Вначале несколько слов о группе армий «Север». Это была огромная группировка войск, численностью свыше 500 тысяч человек. В её состав входили 18-я и 16-я армия, а также 4-я танковая группа. Поддержку им оказывал 1-й воздушный флот в составе 1-го и 8-го авиакорпусов.

В первый же день войны 22 июня 1941 года командующий группой армий «Север», наступавшей на Ленинград, фельдмаршал Риттер фон Лееб столкнулся с тем, чего не было до этого в покорённой немцами Европе. Два определения Лееба: «сопротивление противника» и «плохие дороги» – будут сопровождать его дневниковые записи вплоть до самой отставки.

Это оказалось серьёзным русским контраргументом против немецких войск. Видя растущее сопротивление Красной армии на Восточном фронте, начальник генерального штаба сухопутных войск Гальдер решил пожертвовать одним из трех направлений наступления на Советский Союз. 2 июля он выразился совершенно недвусмысленно о предстоящей блокадной судьбе города на Неве: «4-я танковая группа должна оцепить Ленинград». Гальдер решил ограничиться окружением Ленинграда в надежде на то, что город, в конце концов, сдастся сам. Тем самым, по его мнению, можно было бы сохранить силы и средства для действий на центральном и южном направлениях. Там уже серьёзно ощущалось снижение темпа наступления. Эти мысли он начал внушать Гитлеру. По существу, это был отход от плана «Барбаросса».

10 июля считается официальной датой начала битвы за Ленинград. В этот день немецкие войска нанесли удары на лужском, новгородском и старорусском направлениях. Финны перешли в наступление на Карельском перешейке и в Восточной Карелии. Непосредственно на Ленинград начали надвигаться немецкая 4-я танковая группа вместе с 18-й армией с юга и финская Юго-Восточная армия с севера. Темп наступления немецких войск неуклонно снижался, чем глубже они вторгались на русскую территорию. У финнов, напротив, успех следовал за успехом: они отвоёвывали свою землю.

Лееб пишет 12 июля: «Большие потери. Если наступление и дальше так пойдёт, то войска вскоре будут измотаны. Фюрер уже больше не придаёт особого значения Петербургу». Этому имелось объяснение. Менее чем через месяц после начала войны импульсивный Гитлер изменил мнение относительно Ленинграда. Город на Неве перестал быть для него объектом, имеющим первостепенное значение. Главенствующая роль в этом судьбоносном решении принадлежит Гальдеру, которому удалось переспорить командование вермахта и окончательно убедить Гитлера отказаться от захвата Ленинграда. Основной причиной этого было всё более возраставшее сопротивление советских войск.

Леебу приходилось вновь и вновь подчиняться приказам из Берлина, которые расходились с его планами по захвату Ленинграда. 2 августа состоялось совещание в штабе командования сухопутных войск. Там была в очередной уже раз озвучена главная цель группы армий «Север»: блокирование Ленинграда. 18 августа в ставке Гитлера это было объявлено официально. Гитлер распорядился начать с Киева, который пожелал не захватывать, а ждать, когда тот выбросит белый флаг. После этого превратить город в пепел и развалины. Такая же судьба ожидала и Ленинград. Однако требование Гитлера не было подкреплено реальными техническими возможностями по уничтожению мегаполисов. Кроме того, большинство немецких военачальников не поддерживали подобных замыслов. Для них уничтожение захваченных городов попросту не имело смысла. Ведь, помимо расхода огромного количества боеприпасов войсками, которые в это время уже блокировали данный город, после его падения нужно было размещаться в тёплых квартирах. А это можно было сделать только в самом городе. С приближением зимы такие мысли всё чаще одолевали немецкий генералитет. Представители высшей военной власти отчётливо сознавали, что идея блицкрига потерпела крах. Поэтому немецкие генералы обоснованно надеялись на то, что Гитлер разрешит всё-таки овладевать крупными городами. С Киевом так и произошло в сентябре после того, как советское командование оставило город. Разрушать город гитлеровцы не стали.

По мере приближения к Ленинграду силы группы армий «Север» все больше истощались.

В дневнике Лееба появилась примечательная фраза о том, что «войска уже не те, что были в начале войны». Она говорит о физической и моральной усталости немецких солдат за два месяца непрерывных боёв. В России война оказалась совсем не такой, как на Западе.

Изменилась даже роль немецких пропагандистских рот. Первоначальной их задачей было отслеживать победоносный путь гитлеровских войск. Теперь для них, как пишет Лееб, наступил этап «вдохновения». Речь шла о «мучительной борьбе с противником». Если темп наступления немцев в первые дни войны действительно соответствовал планам, то на завершающем этапе похода на Ленинград он снизился до двух километров за день, а затем и вовсе до нескольких сотен метров. Немцы буквально прогрызали оборону на подходе к городу-крепости.

Тем не менее командующий группой армий «Север» не оставлял надежды на окружение Ленинграда не только с южного, но и с северо-восточного направления для последующего соединения с финнами на Карельском перешейке. После полного блокирования города, его было бы легче захватить. Для этого он планировал задействовать переданные ему соединения 3-й танковой группы: 39-й моторизованный и 28-й армейский корпуса. Он намеревался оснастить их мостовым имуществом с целью наведения переправы после преодоления Невы на штурмовых лодках. При этом его всё больше беспокоило положение с резервами. Он называл его катастрофическим.

Захват Шлиссельбурга 8 сентября, который считается официальным днём начала блокады Ленинграда, радости у Лееба не вызвал. Именно в этот день он делает примечательную запись в своем дневнике о том, что на данном участке группы армий «Север» придётся вести «войну несчастного человека». Лееб был удручён тем, что рушились его планы: финны остановились на Карельском перешейке и восточнее Ладожского озера, ленинградский фронт был объявлен «второстепенным направлением», сопротивление противника повсеместно нарастало.

С 9 сентября начался самый тяжёлый этап боёв за Ленинград. Несмотря на приказ Гитлера не брать город, командование группы армий «Север» всё делало для того, чтобы создать благоприятную ситуацию для изменения этого решения. Но приказ на уход семи немецких дивизий был уже объявлен. Без них взять город не представлялось возможным. Настроение у немецких солдат в этот период было не самым радужным. С психологической точки зрения это изменение планов означало их поражение. Они уходили, так и не завершив задуманного. 14 сентября немецкая 6-я танковая дивизия стояла передовыми танковыми батальонами у Пулковских высот вблизи Пушкина и ждала приказа ворваться в Ленинград. В дивизионной истории в этот день появилась запись: «Имеется твёрдое чувство, что сопротивление противника на внешнем кольце укреплений сломлено. Продолжение наступления привело бы, по крайней мере, в зоне ответственности дивизии, к тому, что её части ворвались бы в город. Но кажется, что по указу сверху приказано прекратить наступление. Решение, которого не понимает ни один человек». На следующий день 6-я танковая дивизия повернула на Москву.

Финны к тому времени были остановлены на старой финско-советской границе. Финское командование опасалось, что по мере приближения немцев к Ленинграду с юга, городское население будет стремиться вырваться из окружения через финский фронт. Поэтому Маннергейм заявил прибывшему в Миккели начальнику немецкой военной разведки адмиралу Канарису, что «крайне желательно, чтобы немецкие войска как можно скорее продвинулись к Ленинграду также и с северной стороны». И добавил: «Надеюсь всё ещё, что немцы форсируют в назначенное время Неву и вклинятся между нами и русскими». По существу, Маннергейм призывал к полной блокаде Ленинграда немецкими войсками, отводя себе роль не оккупанта, а освободителя финской территории. Дальше вопрос для финнов переходил из военной плоскости в политическую. Осложнять отношения с англичанами и американцами, союзниками России по антигитлеровской коалиции, они не хотели, стремясь создать в их глазах статус страны, отвоевавшей свои исконные земли.

С 24 сентября 1941 года под Ленинградом начался новый этап боевых действий. С этого момента ослабленные и измотанные войска группы армий «Север» перешли под Ленинградом к позиционной обороне. Парадоксальная ситуация, когда 18-я немецкая армия, как осаждающая сторона даже не пыталась ворваться в город, а лишь отбивала атаки осаждённых, продолжалась два с половиной года, закончившись 27 января 1944 года снятием немецкой блокады Ленинграда.

С Даниилом Александровичем Граниным мы сошлись, в конце концов, во мнении, что сентябрьская эпопея 1941 года не завершилась взятием Ленинграда из-за стратегической ошибки Гитлера, упустившего благоприятный момент. Но он был обречен на эту ошибку, так как не ожидал столь ожесточенного сопротивления в России.

Здесь будет к месту вспомнить Пушкина:

Гроза двенадцатого года
Настала – кто тут нам помог?
Остервенение народа,
Барклай, зима, иль русский бог?"(с) Юрий Лебедев, член Союза писателей Санкт-Петербурга специально для «Столетия».(с) Источник: https://www.stoletie.ru/vzglyad/pochemu_ne_...ningrad_758.htm

Николай Иванович: И вот здесь поразительно, что выставка, посвященная маршалу Маннергейму в Эрмитаже, подводит посетителей к мысли о том, что маршал являлся спасителем Ленинграда от блокады, что он сыграл выдающуюся роль в том, что Ленинград не был взят немецкими войсками. Передо мной газета «Helsingin Sanomat», которая вышла на следующий день после открытия выставки в Эрмитаже. На страницах газеты красуются две дамы, участвовавшие в осмотре выставки. И одна из них, по фамилии Сидоренко, просит сопровождающих лиц на этой выставке выразить глубокую признательность со стороны ленинградцев за то, что маршал Маннергейм спас город и, вопреки требованию Гитлера захватить Ленинград, не наступал на Ленинград и тем самым явился спасителем нашего города в период Великой Отечественной войны. Вот эта нелепость, о которой твердят некоторые публицисты, журналисты, даже может быть, и историки; сейчас много литературы всякой о том периоде есть, вводят в заблуждение наших людей о реальном развитии событий в тот период. Доказывают, что по велению Маннергейма финские войска остановились на старой государственной границе и не пересекали реки Сестры, тогда как сами финские историки опубликовали карту-схему, на которой показано продвижение войск на Карельском перешейке в сторону Ленинграда: они взяли Белоостров, взяли целый ряд населённых пунктов, форсировав реку Сестру, и двигались к Сестрорецку. Опасность была крайне велика. И мы одну из передач этому посвятили…

Андрей Леонидович: Да, Николай Иванович, об этом мы подробно говорили, опровергали этот исторический миф, но у меня возникает соблазн познакомить наших радиослушателей с тем, что я вижу, глядя в финскую газету, которая лежит перед Вами. Цветная фотография. На ней две женщины. По внешнему виду одной, может быть, лет 50, а другой 45. И примечательная вещь, что они выдаются за блокадниц, благодарных Карлу Густаву Маннергейму за то, что он помешал немцам захватить наш родной город. И, конечно, Николай Иванович, Вы участник Великой Отечественной войны, участник битвы за Ленинград, и Вы согласитесь, что такие вздорные мысли не могут приходить в голову тем людям, кто был в осаждённом Ленинграде. Разве Вашим фронтовым товарищам по Ленинградскому фронту могли приходить в голову такие безумные мысли?

Николай Иванович: Это нелепость, конечно.

Владимир Николаевич: Так получается, что Ленинград спасало два человека. С одной стороны, это Маннергейм, а с другой фон Лееб, командующий группы армий «Север». Они двое спасали Ленинград от блокады, судя по всему, если руководствоваться такими представлениями.

Николай Иванович: Фильм же есть, телефильм, где хвалят Лееба, что он не был нацистом, что он был, в общем-то, неплохим человеком. А войска под командованием Лееба штурмовали город Ленинград с юга. С севера продвигались финские войска, а с юга войска группы армий «Север», как сказал Владимир Николаевич.

Андрей Леонидович: Но если пародировать эти несуразные статьи и телефильмы, с которыми мы, к сожалению, всё чаще и чаще сталкиваемся, то, очевидно, скоро мы доживём до такого плачевного состояния, когда нам предложат версию о том, что третий спаситель Ленинграда это ни больше, ни меньше рейхсмаршал авиации Герман Геринг потому, что, мол, люфтваффе могла сровнять город с землёй, как сделали, например, с испанской Герникой или Ковентри. И ещё можно будет легко сочинить, что это не было сделано потому, что Геринг любил искусство. Что правда, то правда – любил произведения искусства сосредотачивать в своих особняках.

Владимир Николаевич: И в данном случае, конечно, идея штурма Ленинграда продолжала сохраняться и в 41-м, и 42-м году. И, кстати сказать, не случайно Гитлер сам лично прибыл в Финляндию отмечать день рождения Маннергейма в июне 42-го года, и там состоялись у них секретные переговоры, на которых, кстати, обсуждались вопросы, связанные с судьбой Ленинграда.

Андрей Леонидович: Чтобы в этом убедиться, мы сейчас обратимся к хроникальной звукозаписи. К сожалению, радио, в отличие от телевидения, не может показать кадры «Die Deutsche Wochenschau», но всё-таки звучащую музыку и текст комментатора мы можем услышать:

Звучит аудиозапись…"(с) Источник: https://www.world-war.ru/mnogolikost-mannergejma/

Руководствуясь советами врачей, Маннергейм путешествовал по Южной Европе, подолгу жил в Швейцарии, Италии, Франции. Находясь в Финляндии, он жил в сельской местности, с 1948 года начал работать над мемуарами. Карл Густав Эмиль Маннергейм умер 27 января 1951 года."(с) Википедия.