Пятый закон Ньютона?

Фема, мне именно пользователь spav74 интересен. если бы у меня к нему были притензии как к модератору, я бы ему лично написАл.)

По пути к Золотому шару

Обведя новеньких строгим взглядом, Т-уарег сказал:

- Ать-два, напр-раво! Так! Ты! - и указал на Т-ума.

- Идем следом за проводником и не отстаем, - торопливо забормотал Т-ум, запинаясь и цепенея под взглядом учителя. – Обратно, возвращаясь с добычей, оставляем метки, чтобы идущий за нами тоже нашел дорогу. Если кто-то не вернется...

- Достаточно, - резко оборвал его Т-уарег. – Всем понятно? Есть вопросы?



- Спроси его, - вдруг зашептал Т-мур, толкая Т-ума в бок.

Строгий взгляд Т-уарега немедленно переместился на приятелей, в черных блестящих глазах многократно отразилось солнце, и они вспыхнули золотым огнем.

Т-ум испуганно попятился, но отступать было некуда - позади плотно теснились товарищи.

- У-учитель, - пролепетал Т-ум, почтительно склоняясь и стараясь спрятать глаза от страшного огненного взгляда.

- Да?

- А что т-такое з-зз…

За спиной Т-ума сдержанно захихикали. «Как комар» - услышал он шепоток. «Да, да, жалкий и трусливый урод…» Т-ум неожиданно разозлился. Выпрямился, и смело глядя прямо в огненные глаза Т-уарега, спросил:

- Что такое золотой шар, учитель?

- Так, - грозно рявкнул Т-уарег и качнулся вперед, сверкая глазами. Т-ум отпрянул. – Так, - Т-уарег внимательно оглядел учеников. - Болтаем о чем не следует? Разносим слухи? Ладно… Так. Запоминаем. И больше не задаем ненужных вопросов. Тут в некоторых кругах имели место утопические и опасные идеи на счет этого предмета. Мол, нужно только добраться до него, и счастье само потечет в рот, даром и в больших количествах. Так вот. Сторонники… мнэ… такой концепции… я говорю о практиках… теоретики, как всегда, отсиделись в своих норах… а практики гибли мучительной смертью в попытках добраться до пресловутого Золотого шара. Один за другим. Сотнями. Сотни здоровых молодых солдат и рабочих…мнэ… интеллигенция и аристократия, как всегда, отсиделась… впрочем, это я уже говорил… мнэ… Так вот. Запоминаем мудрость, полученную ценой сотен жизней. Золотой шар - приманка для фантазеров и любителей бесплатных сладостей. Не мечтаем о золотом шаре, не ищем золотой шар! А если он, поганец, нас сам найдет - обходим эту дрянь стороной… Одним словом, отсиживаемся в норах по примеру… мнэ… нашей мудрой аристократии и интеллигенции. Ясно? Ать-два, напрраво!

Т-уарег щелкнул жвалами, и устремился вперед, показываю ученикам верную дорогу...



***



- А термос зачем? – спросил Димка.

- Ну, Димыч, вопросы у тебя, в натуре, - хмыкнул Серый. – Да чтоб холодненькая.

Он аккуратно разложил на льняной салфетке ломти душистого домашнего хлеба, украшенные полупрозрачными, нежными, с испариной и розовыми прожилочками, лепестками сала. Разрезал на дольки хрусткие пупырчатые огурчики и огромный, сахарный на изломе, помидор.

- Ух ты, - восхитился Димка, облизываясь в предвкушении. – Хозяйственный ты какой.

- Это Ирка собирала, - важно сказал Серый. – Но вообще, да. Все свое. Сало, овощи. А хлеб какой Ирка печет – пальцы проглотишь. Чуешь запах? Давай, наваливайся, поди, такого никогда и не пробовал.

Он расставил стаканы, плеснул из термоса прозрачной, как слеза жидкости. Стекло немедленно запотело.

- И это свое?

- А то. Знаешь, счас какую дрянь вместо водки в магазинах продают? Только свое и можно. Ко мне вся деревня в очередь стоит. Погоди, я тебя еще своим яблочным сидром не угощал. А брусничная наливка какая в этом году получилась – обалдеть! Ну, давай, хорош хвастаться, - Серый поднял стакан. – За встречу!

- Угу, давай.

Димка глотнул и зажмурился - прохладная жидкость вдруг горячо вспыхнула в горле и покатилась вниз, к желудку, огненным шаром, согревая изнутри.

- Ого, - восхищенно сказал Димка, смахнул слезу, и, поморгав, огляделся вокруг будто свежим обновленным взглядом. Ему показалось, что воздух стал чище и прозрачней, и отчетливей прорисовались все линии и предметы.

- А я говорил, а? - усмехнулся Серый. – Хороша?

- Еще как!

Димка впился зубами в душистый, с хрустящей сладковатой корочкой, хлеб, слизнул прохладный солоноватый лепесток сала и замычал от удовольствия.

- Это сколько мы уже не виделись? – спросил он, прожевав. – Одиннадцать лет?

- А я не считаю, - Серый плеснул в стаканы еще по чуть-чуть.

- Что, вообще? – удивился Димка.

- А зачем? Сколько ни есть – все мое. И лишнего не дадут. Так чего зря время тратить, жалеть о том, чего не будет или что уже было? Это вы, городские, там у себя дурью маетесь. Едите всякую дрянь, пьете отраву, дышите бензином, да еще друг друга травите, грабите, режете. По головам все куда-то лезете. А куда? И зачем?

- Да ты нигилист, Серый, - восхитился Димка. – А как же мечта? Стремление к... ну... скажем...

- К чему? К мерседесу вместо жигулей? А потом – к лексусу вместо мерседеса?

- Ну, ты как-то все упрощаешь, что ли, - почему-то смутился Димка, вспомнив свой невыплаченный кредит на лексус.

- Мечтают, Димыч, по малолетству или по дури. Что, в общем, одно и тоже. Потому что если вовремя не спохватиться – опа, вдруг получается, что ты всю жизнь и промечтал. Понял? Жизнь-то жить надо, а не мечтать. Ну, давай еще по одной...



... Окружающий мир постепенно обретал все большую четкость. Становился все более прекрасным и совершенным. Сиял нежно-зеленый мох, как шелковый ковер с рассыпанными по нему драгоценностями – золотыми, изящно отчеканенными шишечками, хрустальными каплями росы, бархатными завитками коры, изящными муравьями, свитыми из медной проволоки... Покачивались в высоком небе пушистые макушки сосен, а иероглифы облаков складывались в единственно верный и безупречно прекрасный текст...



- Какая у тебя тут красота, Серый, - восхищенно вздохнул Димка. - Эти... деревья, птички, поля, - он широко махнул рукой, - пашни еще, да... Лесные дали... Я теперь понимаю, почему ты тут... И почему не хочешь обратно... Я знаешь, вдруг сейчас понял, как ты прав...

- Пашен нет, - перебил Серый почему-то далеким и гулким голосом. – Не пашу я. Это ты там у себя пашешь, дурень. За зарплату. И лесные у нас – не того... Не дали... Близко они, лесные эти... как их... Близи?

- Да неважно, - опять махнул рукой Димка, любуясь, как ловко и красиво она рассекает синий воздух. – Я не об этом... Ты, знаешь, Серый, что человечество постоянно мечется между двумя концептами – Черного квадрата и... и... – Димка, прищурившись, указал на солнце. – И - Золотого шара.

- Д-да? – искренне удивился Серый, и, видимо, от удивления, даже начал запинаться: – Н-не знаю...

- Это как бы два полюса, - Димка широко развел руки. – Черный квадрат – квинтэссенция пустоты, бессмысленности – и как следствие, символ отчаяния и безнадежности. Я вот раньше не понимал, чего с этой дурацкой картиной так носятся. А теперь понимаю – потому что это суть нашей безумной современной жизни. А Золотой шар - противоположность – символ всеобщего дарового счастья, которое недостижимо. И тут получается диалектика и борьба противоположностей – чем больше мы стремимся к Золотому шару, тем больше увязаем в пустоте Черного квадрата. А чем больше увязаем в пустоте и бессмысленности своей жизни, тем сильнее нас изводит тоска по Золотому шару, и тем более он становится недостижим. Понимаешь?

- Н-неа. Но уже почти. Еще чуть-чуть надо, - Серый сосредоточенно потряс термос. – Ты, глянь, - огорчился он. – Застряла. Не выливается. А вроде что-то блестит на дне... Блестит, но не достать... Вот, блин...

- Вот! – восхитился Димка. – Я о том и говорю. А надо что?

- Что? – Серый перестал скрести пальцем колбу и заинтересованно уставился на приятеля.

- Надо – посередине! На полюсах ведь не живут, Димыч. Их покоряют. Или на них гибнут. А живут – между. Потому что между полюсами – целый мир. Огромный и прекрасный. А мы о нем забыли в своем стремлении к Золотому шару и в страхе Черного квадрата!

- Забыли, - огорчился Серый. – Вторую-то забыли. Я ее специально возле поленицы поставил, а, Ирка, видно, прибрала...

- Ты, Серый, не забыл. Ты вот правильно живешь, а я...

- Так живи, - предложил Серый. – В чем проблема то?

- А и правда, в чем? – задумался Димка. – А ни в чем, - улыбнулся он. И вдруг все стало понятно и просто. Прочитался замысловатый иероглифический узор облаков, сложился в ясные знакомые слова. Теплые ладони солнца легли на щеки, а летний ветер, склонившись, поцеловал в лоб прохладными губами. И стало спокойно и хорошо...



- А ты оставайся тут, Димыч, - предложил Серый. – Дома есть свободные – вселяйся и живи. С ремонтом поможем. Я тебя к кузнечному делу приспособлю. Ирка тебе козу подарит, у ней коз уже целое стадо. Вот, скажем, Белка – бодливая, гадина, но молоко – чистые сливки...

- А, может, и останусь, - улыбнулся Димка. – Мне ведь худо было, Серый. Так худо, хоть с крыши прыгай. Когда Аська ушла, все как-то... сломалось, что ли. Все прежнее. Жилы рвал, стремился, рвался, иногда – ну... не то, чтобы подлости, но...по головам шел, да. И вдруг это все стало незачем. И оказалось, что и было – тоже незачем. Пустота. Черный квадрат в конце туннеля... Вместо света.

- Да-а, - глубокомысленно протянул Серый, собирая в рюкзак остатки еды. – По свету нам бы успеть. Глянь, к закату уже. Пошли-ка домой, а? А то будем нам от Ирки черный квадрат вместо ужина...

- ...А может, и не останусь. Это ведь, понимаешь, Серый, совершенно неважно, где жить географически. Главное – координаты твоего ощущения жизни...

- Ты, давай, географ, за мной иди и не отставай. А то заблудишься тут еще. И грибы не рассыпь.

- Не, - сказал Димка, - я теперь понимаю правильное направление...



Спотыкаясь и поддерживая друг друга, они выбрались на тропу.

И не заметили, что за ними следят десятки внимательных глаз...



***





- Папа, - старшенький, самый прожорливый, нетерпеливо подпрыгнул, заглядывая отцу в рот. – А давай их сьедим?

- Тьфу, гадость какая. Кислятина, сынок. И укусить норовят, пока их ловишь. Что, мы дятлы какие всякую фигню есть?

- Пап, а про Золотой шар – правда? - спросил младшенький, и задумчиво покосился в небо, где ослепительно сиял огненный шар солнца.

- Ну, малыш... в общем, правда, да.

- Милый, что за басни ты тут рассказываешь детям? – мама, как всегда, появилась незаметно – легкая и быстрая, как ветер. – Мы идем, наконец, ужинать?

- Я первый! – заорал старшенький, прыгнул вперед, запнулся и кубарем полетел вниз. Папа сорвался следом, встревожено крича:

- Не так, не так! Плавнее движения, шире мах!



- Ну, вперед? – обернулась мама к младшенькому.

- Мам, а... - Младшенький смущенно вздохнул, – а какой он, золотой шар?

- Малыш, - строго сказала мама, - во-первых, никогда не гоняйся за чужими фантазиями. Из-за разницы масштабов все может оказаться совсем не так, как кажется сначала. Во-вторых, не ешь муравьев, это правда, кислятина. Такую гадость могут есть только дятлы, ну и пусть их. К счастью, мы – не они. В третьих, золотой шар, про который тут было столько разговоров – эта просто банка меда, которую грибники разлили недавно на нашей поляне. Сколько муравьев в нем намертво увязло – не сосчитать. И главное, все зря, потому что потом пришел медведь и все съел – и мед, и муравьев. Надеюсь, выводы из этого ты сделаешь сам. А теперь, полетели скорее! Люди уже ушли, и надо успеть добраться до хлебных крошек и корочек сала раньше этих прожорливых муравьев!

И мама-синица с боевым чириканьем сорвалась с ветки...



***



Перед выходом из леса Димка остановился и задрал голову вверх. Хмель уходил, улетал вместе с тихим летним ветром, но спокойствие и ясность, которые пришли вместе с живым и необыкновенно осязаемым прикосновением солнца на лесной поляне, остались. Димка надеялся, что навсегда...

Верхушки сосен покачивались в синем небе, и золотой шар солнца сиял недостижимо высоко – и одновременно близко, поглаживая теплыми ладонями кожу, лаская каждую травинку и букашку, птицу и зверя, щедро даря всем без разбора свет, жизнь и счастье. И это расстояние, определенное раз и навсегда кем-то значительно более мудрым и сильным, чем человек, было именно таким, как надо. Больше – холод и смерть, меньше – огонь и смерть. И если, презрев все земные законы, рваться и лететь вверх, жадно пытаясь урвать больше положенного - ослепнешь и сгоришь, как тот дурень, который примерил чужие крылья, но так и не сумел использовать их верно.

«Вот так, - подумал Димка, улыбаясь и подставляя лицо теплым ладоням солнца. – Вот оно. Уже давно есть, и долго еще будет. Для всех. Даром. И ничего больше не надо»...

Теперь о сохранении вида. А что для этого нужно? Женщина, двое-трое детей, дом для жизни и "килька", чтобы всех четверых-пятерых кормить, одевать, обувать и выучить, т.е. дать в руки удочку, а лучше сеть, чтобы могли сами "кильку" ловить. Низменная значит это цель? Да не цель это, а средство. Если же все-таки цель, то промежуточная, необходимая для достижения главной цели. И даже если случилась у человека подмена понятий и средство стало целью, ну может это не красит, но низменность это как-то слишком. Если дети выросли уже? Желание пересесть с запорожца на мерседес - низменная цель? Жить в свое удовольствие в старости - низменная цель? А для этого нужна "килька". А вот низменность целей начинается тогда, когда кильку не ловят, а пытаются получить нахаляву, украсть, обмануть и т.д. Когда возникают такие желания? Когда удочки в руках нет, когда сеть плести не научили, когда лень, зависть и жадность...

Я в общем понимаю о чем Вы на счет 90-х и бабок. Где-то даже разделяю, но не до конца.

если кому интересно, посмотрите "поцелуй сквозь стену" и/или "кадиллак долана". там много о силе, халяве, бабках (не путать с деньгами) и прочем...