Любимые стихи

МУЖЧИНЫ

Пусть вороны гибель вещали,
И кони топтали жнивье,
Мужскими считались вещами
Кольчуга, седло и копье.

Во время военной кручины,
В полях, в ковылях, на снегу
Мужчины,
Мужчины,
Мужчины
Пути заступали врагу.

Пусть жены в ночи голосили,
И пролитой крови не счесть,
Мужской принадлежностью были
Мужская отвага и честь.

Таится лицо под личиной,
Но глаз пистолета свинцов.
Мужчины,
Мужчины,
Мужчины
К барьеру вели подлецов.

А если звезда не светила,
И решкой ложилась судьба,
Мужским достоянием было
Короткое слово — борьба.

Пусть небо черно, как овчина,
И проблеска нету вдали,
Мужчины,
Мужчины,
Мужчины
В остроги сибирские шли.

Я слухам нелепым не верю,—
Мужчины теперь, говорят,
В присутствии сильных немеют,
В присутствии женщин сидят.

И сердце щемит без причины,
И сила ушла из плеча.
Мужчины,
Мужчины,
Мужчины,
Вы помните тяжесть меча?

Врага, показавшего спину,
Стрелы и копья острие,
Мужчины,
Мужчины,
Мужчины,
Вы помните званье свое?

А женщина — женщиной будет:
И мать, и сестра, и жена.
Уложит она и разбудит,
И даст на дорогу вина.

Проводит и мужа, и сына,
Обнимет на самом краю...
Мужчины,
Мужчины,
Мужчины,
Вы слышите песню мою?

В.Солоухин

Мой легкий друг незримо быстрый
Твой гибкий стан, твой тихий голос
Твой взгляд задумчиво лучистый
И тонкий платиновый волос
Меня дурманят и чаруют
Меня влекут и убивают
В народе многое толкуют
Но полуэльфов не бывает
Различны расы и сознанья
Различны песни, жизни, мысли
В моем роду судьба – страданье
А ты, мой милый, слишком чистый
Моя мечта, звезда, химера
Моя печаль, мое проклятье
Моя любовь, надежда, вера
Мое блаженство и распятье
Но эльфы чувством не рискуют
Твой взгляд на мой не отвечает
В народе многое толкуют
Но полуэльфов не бывает

(с)тащено в Сети

Всего и надо, что вглядеться,- боже мой,
Всего и дела, что внимательно вглядеться,-
И не уйдешь, и некуда уже не деться
От этих глаз, от их внезапной глубины.

Всего и надо, что вчитаться,- боже мой,
Всего и дела, что помедлить над строкою -
Не пролистнуть нетерпеливою рукою,
А задержаться, прочитать и перечесть.

Мне жаль не узнанной до времени строки.
И все ж строка - она со временем прочтется,
И перечтется много раз и ей зачтется,
И все, что было с ней, останется при ней.

Но вот глаза - они уходят навсегда,
Как некий мир, который так и не открыли,
Как некий Рим, который так и не отрыли,
И не отрыть уже, и в этом вся беда.

Но мне и вас немного жаль, мне жаль и вас,
За то, что суетно так жили, так спешили,
Что и не знаете, чего себя лишили,
И не узнаете, и в этом вся печаль.

А впрочем, я вам не судья. Я жил как все.
Вначале слово безраздельно мной владело.
А дело было после, после было дело,
И в этом дело все, и в этом вся печаль.

Мне тем и горек мой сегодняшний удел -
Покуда мнил себя судьей, в пророки метил,
Каких сокровищ под ногами не заметил,
Каких созвездий в небесах не разглядел..

© Юрий Левитанский

Липкий удушливый страх.
Вялые ватные ноги.
Руки дрожат, шум в ушах.
И тошнотворная мысль
где-то звенит,
больно сжимая в кулак все, что внутри.
Липкий удушливый страх.
Снова не спать,
снова бояться звонков.
Сколько могу я терпеть,
с ужасом думать «опять…»
Нет, не хочу вновь
покой свой терять.
Надо от страха бежать.
Как мне кулак тот, что
больно сдавил
подреберья, разжать?
Ватным ногам
приказать не дрожать.
Голосом ровным, спокойным
с тобой говорить позвонив.
Точно знать, ты мне
страх не вернешь.
Я спокойно могу спать.
Но липкий удушливый страх —
я не слышу, не вижу лицо.
Словно кукла…
Блуждающий взгляд, шум в ушах.
Это страх.
Он уже было прошел.
Но вот опять…
Видно, страх до конца не прогнать.

Ночь наступает, всем снятся сны…
Руки вздыхают.
Руки упрямые ночью блуждают.
В холод уходят, пальто забывают.
Часто, как дети, подушку обняв,
Спят под щекой.
Вместе с нами мечтают.
Руки…
С грустью страницы романа листают.
В поисках истины книги терзают.
И… бесконечно считают… Деньги.
Без денег не купишь еды.
Руки в мозолях землю копают.
Руки ребенка не просят войны.
Руки подонка — стреляют.
Руки живут… Руки страдают.
Руки воруют и убивают,
Руки трусливо трясутся потом.
Гордо кому-то перчатку бросают.
Сжав кулаки, незаметно пройдут.
Но иногда обид не прощают.
Руки…
Руки в пинг-понг бесконечно играют.
Мячик, как выпавший жребий, бросают.
Руки влюбляются, руки скучают.
Ночью, обняв, понимая, ласкают.
Руки…

Маме
Как без нее печально одиноко
Мы понимаем лишь, когда теряем
Как эта жизнь устроена жестоко
Как много в жизни мы не понимаем
Я помню добрых нежных рук касанье
И теплый взгляд веселых карих глаз
Как хочется, родная, на прощанье
Тебя увидеть, ну еще хоть раз
Я голову склоню к твоим коленям
Меня расчешешь, косу заплетешь
И что-то доброе мне скажешь в утешенье
Опять меня Иришкой назовешь
И все простишь без слов, без осужденья
Мне самый страшный грех простишь любя
О, как тебя вернуть хоть на мгновенье
Как тяжело, родная, без тебя
Прости меня за то, что не сумела
Тебя на этом свете удержать
Прости, что не сумела, как хотела
Тебе заботой за любовь твою воздать
Я очень сильно по тебе скучаю
И если ночью я опять не сплю
Родная, я тебя не забываю
И Господа я за тебя молю
Молю Его, чтоб дал успокоенье
Душе твоей, мне близкой и родной
Молю Его, чтоб дал тебе спасенье
Любовь и свет, заботу и покой…
И.Маврина

Глеб Струве

Ты помнишь: вечер на мосту,
Цветные огоньки на Темзе.
И в синем небе звездный вензель,
И Лондонскую пустоту?

Ты помнишь горькую любовь,
Признания на Пикадилли?
Страстней испанской сегидильи
Томила вздернутая бровь.

Над
Лондоном расцвел туман
О не диковинная ль роза!
Вся жизнь - таинственная проза
И обычайнейший обман.

В такой обыкновенный час
Душа, плененная любовью -
Твоей изогнутою бровью -
Не о звезду ли обожглась?

И город, где цветет туман,
Стал навсегда своим и милым:
Там плачет, прислонясь к перилам,
Душа, сошедшая с ума.


СЭМЮЭЛЬ БАТЛЕР

После смерти

Там нет ничего за чертою -
Ни мягкой зеленой травы,
Ни тех, кто стремился к покою
И раньше отчалил, увы.
Там нет ни воинственных споров,
Ни дружеских теплых бесед.
Пустого веселого вздора
Не скажет соседу сосед
Все здесь - и больничная койка,
И смятая к черту постель.
И каждый бессмертен настолько,
Насколько он в жизни успел.

Весна, ты сырость рудника в висках.
Мигренью руд горшок цветочный полон.
Зачахли льды. Но гиацинт запах
Той болью руд, которою зацвел он.

Сошелся клином свет. И этот клин
Обыкновенно рвется из-под ребер,
Как полы листьев лип и пелерин
В лоскутья рвутся дождевою дробью.

Где ж начинаются пустые небеса,
Когда, куда ни глянь, без передышки
В шаги, во взгляды, в сны и в голоса
Земле врываться, век стуча задвижкой!

За нею на ходу, по вечерам
И по ухабам ночи волочится,
Как цепь надорванная пополам,
Заржавленная, древняя столица.

Она гремит, как только кандалы
Греметь умеют шагом арестанта,
Она гремит и под прикрытьем мглы
Уходит к подгородным полустанкам.

Б.Пастернак

Михаил Светлов

Рабфаковке

Барабана тугой удар
Судит утренние туманы,-
Это скачет Жанна д'Арк
К осажденному Орлеану.

Двух бокалов влюбленный звон
Тушит музыка менуэта,-
Это празднует Трианон
День Марии-Антуанетты.

В двадцать пять небольших свечей
Электрическая лампадка,-
Ты склонилась, сестры родней,
Над исписанною тетрадкой...

Громкий колокол с гулом труб
Начинают "святое" дело:
Жанна д'Арк отдает костру
Молодое тугое тело.

Палача не охватит дрожь
(Кровь людей не меняет цвета),-
Гильотины веселый нож
Ищет шею Антуанетты.

Ночь за звезды ушла, а ты
Не устала,- под переплетом
Так покорно легли листы
Завоеванного зачета.

Ляг, укройся, и сон придет,
Не томися минуты лишней.
Видишь: звезды, сойдя с высот,
По домам разошлись неслышно.

Ветер форточку отворил,
Не задев остального зданья,
Он хотел разглядеть твои
Подошедшие воспоминанья.

Наши девушки, ремешком
Подпоясывая шинели,
С песней падали под ножом,
На высоких кострах горели.

Так же колокол ровно бил,
Затихая у барабана...
В каждом братстве больших могил
Похоронена наша Жанна.

Мягким голосом сон зовет.
Ты откликнулась, ты уснула.
Платье серенькое твое
Неподвижно на спинке стула.



ГРЕНАДА

Мы ехали шагом,
Мы мчались в боях
И "Яблочко"-песню
Держали в зубах.
Ах, песенку эту
Доныне хранит
Трава молодая -
Степной малахит.

Но песню иную
О дальней земле
Возил мой приятель
С собою в седле.
Он пел, озирая
Родные края:
"Гренада, Гренада,
Гренада моя!"

Он песенку эту
Твердил наизусть...
Откуда у хлопца
Испанская грусть?
Ответь, Александровск,
И Харьков, ответь:
Давно ль по-испански
Вы начали петь?

Скажи мне, Украйна,
Не в этой ли ржи
Тараса Шевченко
Папаха лежит?
Откуда ж, приятель,
Песня твоя:
"Гренада, Гренада,
Гренада моя"?

Он медлит с ответом,
Мечтатель-хохол:
- Братишка! Гренаду
Я в книге нашел.
Красивое имя,
Высокая честь -
Гренадская волость
В Испании есть!

Я хату покинул,
Пошел воевать,
Чтоб землю в Гренаде
Крестьянам отдать.
Прощайте, родные!
Прощайте, семья!
"Гренада, Гренада,
Гренада моя!"

Мы мчались, мечтая
Постичь поскорей
Грамматику боя -
Язык батарей.
Восход поднимался
И падал опять,
И лошадь устала
Степями скакать.

Но "Яблочко"-песню
Играл эскадрон
Смычками страданий
На скрипках времен...
Где же, приятель,
Песня твоя:
"Гренада, Гренада,
Гренада моя"?

Пробитое тело
Наземь сползло,
Товарищ впервые
Оставил седло.
Я видел: над трупом
Склонилась луна,
И мертвые губы
Шепнули: "Грена..."

Да. В дальнюю область,
В заоблачный плес
Ушел мой приятель
И песню унес.
С тех пор не слыхали
Родные края:
"Гренада, Гренада,
Гренада моя!"

Отряд не заметил
Потери бойца
И "Яблочко"-песню
Допел до конца.
Лишь по небу тихо
Сползла погодя
На бархат заката
Слезинка дождя...

Новые песни
Придумала жизнь...
Не надо, ребята,
О песне тужить,
Не надо, не надо,
Не надо, друзья...
Гренада, Гренада,
Гренада моя!

Мне жизнь подарена любовью,
А я её тебе дарю!
Дарю без капли сожаленья,
Ведь я тебя как жизнь люблю!
Люблю за то, что ты прекрасна!
Единственна и так желанна,
За то, что чувственна, мила,
За то, что веришь лишь в меня.
За соблазнительность и смелость,
За понимание и верность,
За вдохновение любовью,
За то, что хорошо с тобою!
За красоту, неповторимость,
За ласку, нежность и открытость,
За твой вопрос, за мой ответ
За сердца стук и пылкость лет!
За каждый жаркий поцелуй
Что был подарен от тебя.
За то, что я тебя люблю!
За то, что только лишь моя!
За удивление, восторг,
За блеск в глазах или укор,
За сладость боли и мученье
За трепет сердца и терпенье!
За плен моей души тобою,
За то, что ты всегда со мною!
За все прекрасные мгновенья!
За смех лучистый и смущенье!
За каждый твой каприз и слезы,
За то, что наши сны и грезы!
За честность сердца и любовь.
За разжиганье в жилах кровь!
За твою вредность и настырность,
За переменчивость и гордость!
За откровенность разговоров,
За мудрость и игноры споров!
За то, что веришь мне во всем!
За одиночество в двоем...
За СМСки и звонки,
За то, что в мире мы одни!
За женственность твою и хрупкость,
За силу духа, слабость, чуткость.
За то, что снишься мне во сне!
За то, что не таишь в себе...
А все открыто говоришь!
Всегда поймешь, всегда простишь!
За все подарки и слова!
За то, что кругом голова!
За небо, ветер, солнце, дождь...
За то, что ты своя и гость...
За тайны встреч, ночные ласки,
За то что щуришь хитро глазки!
За сексуальность, за мечту,
За то, что я тебя хочу!
За завтрак, ужин, сок в пастель,
За зной, жару, грозу, метель!
За страстные порывы чувств!
За радость встреч, разлуки грусть!
За все волнение в душе!
За бег мурашек по спине!
За мое первое признанье,
За наши ссоры и страданья!
За все тебя одну люблю!
За тем и жизнь свою дарю!

Говорят, он ушел - умер.
Так с котами не поступают.
Я по дому ходить буду -
Поищу, не здесь ли хозяин.

Почешу я щеки о мебель,
Навострю об косяк когти -
Человек мой, ну где ты, где ты???
Ты, должно быть, ушел в гости.

Ничего не менялось вроде,
Те же стулья, горшки с цветами -
Но хозяин уже не ходит,
Не включает свет вечерами.

По-другому пахнет в квартире,
И другие - шаги за дверью.
И другими руками рыбу
На тарелку кладут зверю.

По-другому текут сутки,
По-другому скрипит мебель -
Мой хозяин ушел. Жутко.
Без хозяина я не умею.

Я ищу его неустанно -
По шкафам, под ковром, по полкам.
Нет нигде его, очень странно.
Был бы псом - так завыл бы волком.

Разбросал все бумаги в доме,
По ковру разнес наполнитель -
Никого мне не надо - кроме,
Лишь хозяина мне верните.

Пусть придет поскорей обратно:
Я ему покажу - дружбу!
Я не буду скакать и мявкать -
Так с котом поступать не нужно.

Отверну от него усищи,
И прижму к голове уши...
...Возвращайся, хозяин, слышишь?!
Для меня ты - один. Лучший

(С) Вислава Шимборска

Я сегодня прольюсь дождем,
Чтоб в автобус ты сесть не смог...
Чтоб пошел бы домой пешком,
Чтоб до ниточки весь промок...

Буду рядом с тобой идти,
Что-то тихо тебе шептать,
И бессовестно по пути
На глазах у всех целовать...

Не заметит никто ничего...
Да и ты вряд ли что-то поймешь...
Просто я, чтоб побыть с тобой,
Превратилась сегодня в дождь...

Я пришёл в этот мир.
Это было давно...
Кривоногий сатир
Пил под клёном вино.
Были жидкими выси,
Тряхни - звездопад!
Дни не ведали чисел,
События - дат.
Обречённые боги
Твердили, скуля,
Величавый и строгий
Акафист корабля!
Я пришёл в этот мир
И его же отверг,
Я отпраздновал пир
Всех религий и вер.
Мышцы свиты в кольцо,
Поглядим, кто слабей?
Я смеялся в лицо
Одинокой судьбе...
И, застряв в облаках,
Время падало ниц -
В потревоженный прах
Древних царств и гробниц!
Я пришел в этот мир
И поставил печать.
Я ещё не решил -
Что стереть, что начать?
Бесполезный ответ
Над вопросом зачах...
Мирозданья скелет,
Покачнув на плечах,
Я швырнул его в тлен
И под траурный звон,
Поднимаясь с колен,
Распахнул горизонт!
Но с последним - "прости".
Память выставит счёт
Вечной жаждой пути
И ответом - за всё!
(с)А.Белянин

Идёт принцесса, обходит лужи -
Спешит принцесса готовить ужин.
А доберётся - поставит кофе,
Ошпарит душу стекляшке-крохе.
Закурит в кресле – увы, привычка,
Любуясь грустно, как гаснет спичка.
Две чашки кофе потом, и книга –
И снова вечер короче мига.
Постель принцессу прижмёт, со вздохом –
И та ответит коротким – охом.
Погасит лампу – свою подругу –
На службу завтра и вновь – по кругу.
Мерцает светом вечерний город,
Идёт принцесса, шагает гордо.
Ничья – владыка, ничья – невеста,
Да, да, без трона и королевства.
Ведь так бывает: родишься где-то,
глядишь, ошибся - не та планета.

Борис Слуцкий.

В ШЕСТЬ ЧАСОВ УТРА ПОСЛЕ ВОЙНЫ

Убили самых смелых, самых лучших,
А тихие и слабые - спаслись.
По проволоке, ржавой и колючей,
Сползает плющ, карабкается ввысь.
Кукушка от зари и до зари
Кукует годы командиру взвода
И в первый раз за все четыре года
Не лжет ему, а правду говорит.

Победу я отпраздновал вчера.
И вот сегодня, в шесть часов утра
После победы и всего почета -
Пылает солнце, не жалея сил.
Над сорока мильонами могил
Восходит солнце,
не знающее счета.



Чужие люди почему-то часто
Рассказывают про свое: про счастье
И про несчастье. Про фронт и про любовь.
Я так привык все это слышать, слышать!
Я так устал, что я кричу: - Потише! -
При автобиографии любой.

Все это было. Было и прошло.
Так почему ж быльем не порастает?
Так почему ж гудит и не смолкает?
И пишет мной!
Какое ремесло
У человековеда, у поэта,
У следователя, у политрука!
Я - ухо мира! Я - его рука!
Он мне диктует. Ночью до рассвета
Я не пишу - записываю. Я
Не сочиняю - излагаю были,
А опытность досрочная моя
Твердит уныло: это было, было...

Душа людская - это содержимое
Солдатского кармана, где всегда
Одно и то же: письмецо (любимая!),
Тридцатка (деньги!) и труха-руда -
Пыль неопределенного состава.
Табак? Песок? Крошеный рафинад?
Вы, кажется, не верите? Но, право -
Поройтесь же в карманах у солдат!

Не слишком ли досрочно я узнал,
Усвоил эти старческие истины?
Сегодня вновь я вглядываюсь пристально

В карман солдата, где любовь, казна,
Война и голод оставляли крохи,
Где все истерлось в бурый порошок -
И то, чем человеку
хорошо,
И то, чем человеку
плохо.


Человечество делится на две команды.
На команду "смирно"
И команду "вольно".
Никакие судьи и военкоматы,
Никакие четырехлетние войны
Не перегонят меня, не перебросят
Из команды вольных
В команду смирных.
Уже пробивается третья проседь
И молодость подорвалась на минах,
А я, как прежде, отставил ногу
И вольно, словно в юные годы,
Требую у жизни совсем немного -
Только свободы.

Казалось, было холодно цветам,
и от росы они слегка поблёкли.
Зарю, что шла по травам и кустам,
обшарили немецкие бинокли.

Цветок, в росинках весь, к цветку приник,
и пограничник протянул к ним руки.
А немцы, кончив кофе пить, в тот миг
влезали в танки, закрывали люки.

Такою все дышало тишиной,
что вся земля еще спала, казалось.
Кто знал, что между миром и войной
всего каких-то пять минут осталось!

Я о другом не пел бы ни о чем,
а славил бы всю жизнь свою дорогу,
когда б армейским скромным трубачом
я эти пять минут трубил тревогу.

С.Щипачев

Уже послы живут в тылу глубоком,
Уже в Москве наркомов не видать,
И панцерные армии фон Бока
На Химки продолжают наступать.
Решают в штабе Западного фронта -
Поставить штаб восточнее Москвы,
И солнце раной русского народа
Горит среди осенней синевы ...

Уже в Москве ответственные лица
Не понимают только одного:
Когда же Сам уедет из столицы -
Но как спросить об этом Самого?

Да, как спросить? Вопрос предельно важен,
Такой, что не отложишь на потом:
- Когда отправить полк охраны Вашей
На Куйбышев? Состав уже готов.

Дрожали стекла в грохоте воздушном,
Сверкало в Александровском саду ...
Сказал спокойно: - Если будет нужно,
Я этот полк в атаку поведу.

Феликс Чуев

Я БУДУ ЗА ТЕБЯ МОЛИТЬСЯ...

Ты та, которая приходит
Любовью в сердце в день Весны,
Та, от которой Свет исходит,
Чаруя явью мои сны ...

Ты ангел Божий и посланник,
Вернувший жизни моей смысл,
Души своей заблудший странник -
Я вновь обрёл Святую мысль ...

Но всё не долго - Ты исчезнешь
И, покорясь своей Судьбе,
Я буду жить своею жизнью,
Но не забуду о Тебе ...

Ты будешь по ночам мне сниться,
Твой образ навсегда со мной
Я буду за Тебя молиться
И прославлять миг встречи той ...

Автор: Алекс Чернышов

И.В. Сталин

Ходил он от дома к дому,
Стучась у чужих дверей,
Со старым дубовым пандури,
С нехитрою песней своей.

А в песне его, а в песне –
Как солнечный блеск чиста,
Звучала великая правда,
Возвышенная мечта.

Сердца, превращенные в камень,
Заставить биться сумел,
У многих будил он разум,
Дремавший в глубокой тьме.

Но вместо величья и славы
Люди его земли
Отверженному отраву
В чаше преподнесли.

Сказали ему: “Проклятый,
Пей, осуши до дна...
И песня твоя чужда нам,
И правда твоя не нужна!” (перевод с грузинского)


И то же стихотворение в переводе Феликса Чуева:

Он бродил от дома к дому,
словно демон отрешенный,
и в задумчивом напеве
правду вещую берег.
Многим разум осенила
эта песня золотая,
и оттаивали люди,
благодарствуя певца.

Но очнулись, пошатнулись,
переполнились испугом,
чашу, ядом налитую,
приподняли над землей
и сказали: – Пей, проклятый,
неразбавленную участь,
не хотим небесной правды,
легче нам земная ложь.

Твоя пронзительная нежность,
Твоя губительная страсть.
Как будто смерти неизбежность
Имеют на до мою власть.

И я всего лишь раб послушный,
Терплю мучительную боль.
Когда легко и просто душно,
Ты вновь повелеваешь мной.

Небрежно брошенное платье,
Твое тепло еще хранит.
А на стене весит распятье
И алым пламенем горит.

Но в споре двух противоречий,
Греха возвышенная суть.
Твои божественные плечи,
Твоя божественная грудь.
А ты дышала лунным светом,
Что лился в воздухе ночном.
И ночь была тобой согрета,
И пели птицы за окном,

О том что в мире все бесценно,
Когда над ним имеют власть.
Твоя пронзительная нежность,
Твоя губительная страсть.

(с)