Любимые стихи, том 2

Не дышать и задохнуться
Утопиться,захлебнуться,
Сжечь себя,упасть с балкона,
Резать вены,надышаться
Газом в кухне из балона,
Пить таблетки,застрелиться,
Уже было утопиться?..))
Отрубить себе конечность,
Сдохнуть от потери крови..
Смерть моя продлится вечность,
Опаляемой любовью.
Что ещё придумать можно?
Да,когда-нибудь,возможно
Ожидание,томленье,
В тёмной башне заточенье
Остановит своё время..
Бля,когда уже я сдохну?!
Заебало жить на свете,
В этой грёбаной планете.
Даи сама себя я грохну
Обещаю,этот вздох
Если станет не последним,
То уж точно предпоследним,
Или пред пред предпоследним..
Ну короче понимаешь.
И меня ты умоляешь
Жить?!
Зачем?И для чего?
А точнее,для кого?
Для себя?Иди ты на хуй!
Укуси ка себя за ***(хахаха)
Люди!Эй!Проснитесь?Где вы?
Где философы и девы?
Я слепа,не вижу дна
Колодца этого,куда
Лечу и как всегда одна.
Порядка сорока часов ещё...
Мне ждать...бессонница опять.
И правильно,а не фиг
Днём так долго спать)
Быть может,чёрная дыра
Разверзнет мне свои врата?
И поглотит...и не заметит...
Что я была на этом свете.
А если просто уколоться?
Лишь на иголку напороться?..
Пойдёт зараза по крови,
Польётся,болью отзовётся..
И згинет в омуте любви
Моей души ты вздох лови.
Так,ну а если взять зарядку?
Нет,лёгкая она порядком.
Тут нужно что покрепче нити
Как например шнур-удлиннитель)
Сварганить узел побыстрее
Надеть на шею,затянуть
И тут же кожа побелеет
И тут уж смерть не обмануть.
А может просто разбежаться
И тупо в стенку головой?!(гыгыгы)
Тогда уж точно не остаться
Тебе в сознании со мной.
Бывают способы полегче
Скурись иль спейся..
ХУЯ с два)
Стопарик водки и балканка,
И каждый день.бокал вина. Рассола банка.
Загнёшься хрен один.Понятно.
Вобще чтоб с жизнью кончить
Нужно ведь совсем немного
Одна у нас у всех дорога.
Мы как по трассе едем к цели
Что мы могли?Чего хотели?
Кто первый,кто второй,кто третий...
Придёт туда и не заметит..

Сердце бьётся в груди, по ночам замирая,
В нём бушует волной океанский прибой...
И на облако сев, как на краешек рая,
Я тебе прошепчу: "Я дышу лишь тобой..."


Звёзды шепчут нам тихо о чём-то далёком,
О планетах стальных и о тьме голубой...
И душой растекаясь, как полунамёком,
Я тебе прошепчу: "Я пою лишь тобой..."


Мир раскроется вдруг, как сирень расцветая,
Запоют соловьи свою песнь вразнобой...
И на крыльях любви в невесомость взлетая,
Я тебе прошепчу: "Я живу лишь тобой..."
(инет)

Мне хочется своим тебя назвать
За то, что бесконечны дни разлуки,
За то, что никогда мне не узнать,
Как ласковы бывают твои руки...
За то, что, уходя поспешно прочь,
Ты честно не поделишься любовью,
За то, что сон в измученную ночь
Тебя ко мне приводит в изголовье...
Как будто нет долгов и нет границ
У времени, что нам дано судьбою,
И только из-под сомкнутых ресниц
Скользнёт слеза, слегка грозя бедою...
Мне этим счастьем не переболеть...
И даже горем вдоволь не напиться...
В своём огне самой же и сгореть,
Упав на землю опалённой птицей.
Неначатый роман не дописать...
Со временем и тему позабудешь...
Но хочется тебя своим назвать
За то, что ты им никогда не будешь...
(инет)

Гений! Преклоняюсь перед Пушкиным!

Не мысля гордый свет забавить,
Вниманье дружбы возлюбя,
Хотел бы я тебе представить
Залог достойнее тебя,
Достойнее души прекрасной,
Святой исполненной мечты,
Поэзии живой и ясной,
Высоких дум и простоты;
Но так и быть — рукой пристрастной
Прими собранье пестрых глав,
Полусмешных, полупечальных,
Простонародных, идеальных,
Небрежный плод моих забав,
Бессонниц, легких вдохновений,
Незрелых и увядших лет,
Ума холодных наблюдений
И сердца горестных замет.

Друг без друга у нас получается все
В нашем жизненном трудном споре.
Все свое у тебя, у меня все свое,
И улыбки свои, и горе.
Мы премудры: мы выход в конфликтах нашли
И, вчерашнего дня не жалея,
Вдруг решили и новой дорогой пошли,
Ты своею пошла, я - своею.
Все привольно теперь: и дела, и житье,
И хорошие люди встречаются.
Друг без друга у нас получается все.
Только счастья не получается...

Э. Асадов

Марина Цветаева



ПОПЫТКА РЕВНОСТИ
Как живется вам с другою,-
Проще ведь?- Удар весла!-
Линией береговою
Скоро ль память отошла

Обо мне, плавучем острове
(По небу - не по водам)!
Души, души!- быть вам сестрами,
Не любовницами - вам!

Как живется вам с простою
Женщиною? Без божеств?
Государыню с престола
Свергши (с оного сошед),

Как живется вам - хлопочется -
Ежится? Встается - как ?
С пошлиной бессмертной пошлости
Как справляетесь, бедняк?

"Судорог да перебоев -
Хватит! Дом себе найму".
Как живется вам с любою -
Избранному моему!

Свойственнее и сьедобнее -
Снедь? Приестся - не пеняй...
Как живется вам с подобием -
Вам, поправшему Синай!

Как живется вам с чужою,
Здешнею? Ребром - люба?
Стыд Зевесовой вожжою
Не охлестывает лба?

Как живется вам - здоровится -
Можется? Поется - как?
С язвою бессмертной совести
Как справляетесь, бедняк?

Как живется вам с товаром
Рыночным? Оброк - крутой?
После мраморов Каррары
Как живется вам с трухой

Гипсовой? (Из глыбы высечен
Бог - и начисто разбит!)
Как живется вам с сто-тысячной -
Вам, познавшему Лилит!

Рыночною новизною
Сыты ли? К волшбам остыв,
Как живется вам с земною
Женщиною, без шестых

Чувств?..
Ну, за голову: счастливы?
Нет? В провале без глубин -
Как живется, милый? Тяжче ли,
Так же ли, как мне с другим?

19 ноября 1924

Все мелодии спеты,
Стихи все написаны.
Жаль, что мы не умеем
Обмениваться мыслями.
То ли это ветерок мои губы колышет,
То ли это я кричу тебе, но ты меня не слышишь.

Если хочешь остаться -
Останься просто так.
Пусть тебе приснятся сны о теплых берегах.
Давно за двенадцать, а ты еще в гостях,
Ты думаешь остаться, -
Так останься просто так.

Все изъедены сплетни
За долгие месяцы,
И гитару давно
Позабыли на лестнице:
И ей уже не хочется песен.
На часы возмущенно глядит тот, что пришел с тобой.
Нет!
Еще не пора!
Постой!
Не уходи!
Будь со мной!
Пой со мной!
Поговори со мной!
Возле порога обернись невзначай.
Город сегодня промокнет,
Шум на улицах смолкнет.
Люди бредут домой,
Под замок,
Под печать,
За унылые окна, заливая печаль.
Нет! Еще не пора.
Постой!
Где же слова?
Где истории, фразы?
Где все, что не сказано?
Уходишь, сжигая мосты,
С тобой останется тот, кому улыбаешься ты!

Все мелодии спеты,
Стихи все, куплеты, поэмы написаны.
Теории изданы,
На ток-шоу облизаны.
Остается лишь слово -
Я хочу быть с тобой!
Жизнь прожить с тобой,
Жизнь любить с тобой,
Жить любимым тобой!
Каждый день жизнь делить с тобой,
Возвращаться домой,
Заправляя постель, жизнь дарить с тобой,
Обожать наших детей!
Шум на улицах смолкнет,
Город промокнет.
Эту мелодию тебе, может быть,
Напоет шум дождя, -
Просто обернись уходя:
Может быть, эта музыка послышится тебе во сне,
Может, вся эта история приснилась мне,
Может, это ветерок мои губы колышет,
Может, это я кричу тебе, но ты меня не слышишь!

Если хочешь остаться -
Останься просто так.
Пусть тебе приснятся сны о теплых берегах.
Давно за двенадцать,
Тебе в другой район,
Пусть будут все шептаться -
Утром что-нибудь соврем.

С 18 лет он играл, что попало для крашенных женщин и пьяных мужчин
Он съедал в перерывах по паре холодных котлет
Музыкант поседел, он утратил талант, появилось немало морщин
Он полюбил тот момент, когда выключат свет и пора убирать инструмент

А после игры, намотав на кулак электрические шнуры
Он вставал у окна, и знакомый халдей приносил ему рюмку вина
Он видел снег на траве, и безумный оркестр собирался в его голове
Возникал дирижер, приносил лед минор и горячее пламя мажор

Он уходил через черный ход
Завернув килограмм колбасы в бумагу для нот
Он прощался со мной
Он садился в трамвай, он как водится, ехал домой
И из всех новостей
Самой доброй была только весть об отъезде детей
Он ложился к стене
Как всегда повернувшись лицом к бесполезной жене

Но ночью он снова слышал эту музыку

Наутро жена начинала пилить его старым скрипучим смычком
Называла его паучком и ловила дырявым семейным сачком
Он вставал у окна, видел снег и мечтал о стакане вина
Было много причин, чтобы вечером снова удрать и играть
для накрашенных женщин и их безобразных мужчин

Но ночью он снова слышал эту музыку

Он был дрянной музыкант
Но по ночам он слышал музыку...
Он спивался у всех на глазах
Но по ночам он слышал музыку...
Он мечтал отравить керосином жену
Но по ночам...


Александр Башлачёв

есть женщины с глазами диких птиц
с глазами вышивающих монахинь
с глазами медитирующих жриц
с глазами шлюх приговоренных к плахе

есть женщины с глазами цвета роз
оборванных в не найденных эдемах
в глазах - закаты тысяч папирос
и просто вариации на тему

есть женщины с глазами, что кричат
есть с очень молчаливыми глазами
с глазами, не берущими назад
с глазами сами-в-пол-пред-образами

есть женщины с бессоницами глаз
в них стонет вся вселенная, ревнуя
а есть еще - прекрасней в сотни раз...

...но ты нашел себе меня - такую©

Порой молчанье - самый громкий крик...
И улыбаться жалкие
попытки -
Попытки слёзы спрятать за улыбкой
От неименья
выходов иных -
Становятся невыносимой пыткой...
Порой
молчанье - самый громкий крик...

Порой молчанье - самый
острый нож...
Вопросы остаются без ответа,
И теплится
внутри надежда где-то,
Что всё пустое, просто страхов
ложь...
Но нет ни весточки и ни привета...
Порой молчанье
- самый острый нож...

Ну а порой молчание - любовь...

Когда сказать всё можно лишь глазами,
И добрыми хорошими
делами,
И хочется быть рядом вновь и вновь
Под солнцем,
под дождём, под облаками...
Порой молчанье - верная
любовь...
Елена Донецкая

Владей собой среди толпы смятенной,
Тебя клянущей за смятенье всех,
Верь сам в себя, наперекор вселенной,
И маловерным отпусти их грех;
Пусть час не пробил – жди, не уставая,
Пусть лгут лжецы – не снисходи до них;
Умей прощать и не кажись, прощая,
Великодушней и мудрей других.

Умей мечтать, не став рабом мечтания,
И мыслить, мысли не обожествив;
Равно встречай успех и поруганье,
Не забывая, что их голос лжив;
Останься тих, когда твое же слово
Калечит плут, чтоб уловить глупцов,
Когда вся жизнь разрушена и снова
Ты должен все воссоздавать с основ.

Умей поставить, в радостной надежде,
На карту все, что накопил с трудом,
Все проиграть и нищим стать, как прежде,
И никогда не пожалеть о том,
Умей принудить сердце, нервы, тело
Тебе служить, когда в твоей груди
Уже давно все пусто, все сгорело
И только Воля говорит: «Иди!»

Останься прост, беседуя с царями,
Останься честен, говоря с толпой;
Будь прям и тверд с врагами и друзьями,
Пусть все, в свой час, считаются с тобой;
Наполни смыслом каждое мгновенье,
Часов и дней неуловимый бег, -
Тогда весь мир ты примешь во владенье,
Тогда, мой сын, ты будешь Человек!

Киплинг. ЗАПОВЕДЬ

Я чувствую пульс...
Аритмия...
до боли...
Ты только будь нежным, прошу...
не спеши...
На тоненьких пальчиках входит "неволя"в прозрачность моей обнаженной души...
И стайки по коже "голодных" мурашек...
В твой плен...
добровольно сдаюсь я опять...
Так всходит любовь на осколках вчерашних...
И разум теряется...
Волнами... вспять уносится время...
Часы... и минутысвиваются медленно
в тонкую нить...
И сердце тихонечко тает, как-будто,настойчиво требуя всё повторить...
Я чувствую пульс...
Аритмия?.. тревожно...
До дрожи...
до стона...
Прошу... не спеши...
На тоненьких пальчиках...
Так... осторожно...
Как трепет
моей
обнаженной
души...
Людмила Вишнякова

Татьяна Глушкова

ПАРАД ПОБЕДЫ

Тот голос хриплый, окрылённый,
И грозный маршал на коне,
И ты, народ непокорённый,
В весеннем сне явились мне.
Июнь был влажным и зелёным,
И в искрах тёплого дождя
Оно казалось измождённым,
Лицо бессменного вождя.
Он не смотрел как триумфатор.
Он с виду старый был солдат:
Полковник, что теперь за штатом,
“Слуга царю, отец солдатам”? —
О, нет!.. А всё же некий фатум
Таил его усталый взгляд.
Штандарты, алые знамёна,
Фронтов неодолимый шаг.
О, как он смотрит напряжённо
На эту сталь, на чёрный прах
Чужих полотнищ: древком долу
Как их швыряют от бедра —
Как к богоравному престолу
Иль в пасть священного костра —
К стене Кремля!.. И в этом жесте,
Небрежном, рыцарском, — не месть:
Брезгливость, воля, чувство чести —
Отчизны царственная честь!
А он спокойного вниманья
Исполнен — вместо торжества.
Недвижный в дождевом тумане
И на ликующем экране
Приметный, может быть, едва.
Он не сказал тогда ни слова —
Как и положено тому,
Кто глянет ясно и сурово
С небес в зияющую тьму
Своей, столь одинокой, смерти,
Своей, уже чужой, страны...
И он мне чудится, поверьте,
Невозвратившимся с войны.

А факт безжалостен и жуток, как наведенный арбалет: приплыли, через трое суток мне стукнет ровно двадцать лет.

И это нехреновый возраст – такой, что Господи прости. Вы извините за нервозность – но я в истерике почти. Сейчас пойдут плясать вприсядку и петь, бокалами звеня: но жизнь у третьего десятка отнюдь не радует меня.

Не то. Как вот с любовью: в секунду - он, никто другой. Так чтоб нутро, синхронно с бровью, вскипало вольтовой дугой, чтоб сразу все острее, резче под взглядом его горьких глаз, ведь не учили же беречься, и никогда не береглась; все только медленно вникают – стой, деточка, а ты о ком? А ты отправлена в нокаут и на полу лежишь ничком; чтобы в мозгу, когда знакомят, сирены поднимали вой; что толку трогать ножкой омут, когда ныряешь с головой?

Нет той изюминки, интриги, что тянет за собой вперед; читаешь две страницы книги – и сразу видишь: не попрет; сигналит чуткий, свой, сугубый детектор внутренних пустот; берешь ладонь, целуешь в губы и тут же знаешь: нет, не тот. В пределах моего квартала нет ни одной дороги в рай; и я устала. Так устала, что хоть ложись да помирай.

Не прет от самого процесса, все тычут пальцами и ржут: была вполне себе принцесса, а стала королевский шут. Все будто обделили смыслом, размыли, развели водой. Глаз тускл, ухмылка коромыслом, и волос на башке седой.

А надо бы рубиться в гуще, быть пионерам всем пример – такой стремительной, бегущей, не признающей полумер. Пока меня не раззвездело, не выбило, не занесло – найти себе родное дело, какое-нибудь ремесло, ему всецело отдаваться – авось бабла поднимешь, но – навряд ли много. Черт, мне двадцать. И это больше не смешно.

Не ждать, чтобы соперник выпер, а мчать вперед на всех парах; но мне так трудно делать выбор: в загривке угнездился страх и свесил ножки лилипутьи. Дурное, злое дежавю: я задержалась на распутье настолько, что на нем живу.

Живу и строю укрепленья, врастая в грунт, как лебеда; тяжелым боком, по-тюленьи ворочаю туда-сюда и мню, что обернусь легендой из пепла, сора, барахла, как Феникс; благо юность, гендер, амбиции и бла-бла-бла. Прорвусь, возможно, как-нибудь я, не будем думать о плохом; а может, на своем распутье залягу и покроюсь мхом и стану камнем (не громадой, как часто любим думать мы) – простым примером, как не надо, которых тьмы и тьмы и тьмы.

Прогнозы, как всегда, туманны, а норов времени строптив - я не умею строить планы с учетом дальних перспектив и думать, сколько Бог отмерил до чартера в свой пэрадайз. Я слушаю старушку Шерил – ее Tomorrow Never Dies.

Жизнь – это творческий задачник: условья пишутся тобой. Подумаешь, что неудачник – и тут же проиграешь бой, сам вечно будешь виноватым в бревне, что на пути твоем; я в общем-то не верю в фатум – его мы сами создаем; как мыслишь – помните Декарта? – так и живешь; твой атлас – чист; судьба есть контурная карта – ты сам себе геодезист.

Все, что мы делаем – попытка хоть как-нибудь не умереть; так кто-то от переизбытка ресурсов покупает треть каких-нибудь республик нищих, а кто-то – бесится и пьет, а кто-то в склепах клады ищет, а кто-то руку в печь сует; а кто-то в бегстве от рутины, от зуда слева под ребром рисует вечные картины, что дышат изнутри добром; а кто-то счастлив как ребенок, когда увидит, просушив, тот самый кадр из кипы пленок – как доказательство, что жив; а кто-нибудь в прямом эфире свой круглый оголяет зад, а многие твердят о мире, когда им нечего сказать; так кто-то высекает риффы, поет, чтоб смерть переорать; так я нагромождаю рифмы в свою измятую тетрадь, кладу их с нежностью Прокруста в свою строку, как кирпичи, как будто это будет бруствер, когда за мной придут в ночи; как будто я их пришарашу, когда начнется Страшный суд; как будто они лягут в Чашу, и перетянут, и спасут.

От жути перед этой бездной, от этой истовой любви, от этой боли – пой, любезный, беспомощные связки рви; тяни, как шерсть, в чернильном мраке из сердца строки – ох, длинны!; стихом отплевывайся в драке как смесью крови и слюны; ошпаренный небытием ли, больной абсурдом ли всего – восстань, пророк, и виждь, и внемли, исполнись волею Его и, обходя моря и земли, сей всюду свет и торжество.

Ты не умрешь: в заветной лире душа от тленья убежит. Черкнет статейку в «Новом мире» какой-нибудь седой мужик, переиздастся старый сборник, устроят чтенья в ЦДЛ – и, стоя где-то в кущах горних, ты будешь думать, что – задел; что достучался, разглядели, прочувствовали волшебство; и, может быть, на самом деле все это стоило того.

Дай Бог труду, что нами начат, когда-нибудь найти своих, пусть все стихи хоть что-то значат лишь для того, кто создал их. Пусть это мы невроз лелеем, невроз всех тех, кто одинок; пусть пахнет супом, пылью, клеем наш гордый лавровый венок. Пусть да, мы дураки и дуры, и поделом нам, дуракам.

Но просто без клавиатуры безумно холодно рукам.

Вера Полозкова

Осенний дождь

Хлещет по окнам ливень осенний;
брызжут осколки струй на ступени,
вымыв до глянца листья сирени.
В сердце, как в поле, льет с небосклона...
Плещет и плещет дождь монотонно.

Тонут в тумане мутные дали,
тонет округа в смутной печали.
Луч розоватой диагональю
льется по мокрой раме оконной...
Плещет и плещет дождь монотонный,

В сердце и в поле так нелюдимо!

Рядом ни друга нет, ни любимой...
Юность проходит тщетно и мимо...
Лоб ощущает холод ладони.
Ливень осенний все монотонней.

Ливень, как слезы... Вечер и ливень...
Как не присниться сердцу и ниве,
будто их доля станет счастливей,
если прольется свет с небосклона?
Плещет и плачет дождь монотонно.

Хуан Рамон Хименес

Из любимейшего Р.Киплинга

Серые глаза - рассвет...

Серые глаза - рассвет,
Пароходная сирена,
Дождь, разлука, серый след
За винтом бегущей пены.

Черные глаза - жара,
В море сонных звезд скольженье,
И у борта до утра
Поцелуев отраженье.

Синие глаза - луна,
Вальса белое молчанье,
Ежедневная стена
Неизбежного прощанья.

Карие глаза - песок,
Осень, волчья степь, охота,
Скачка, вся на волосок
От паденья и полета.

Нет, я не судья для них,
Просто без суждений вздорных
Я четырежды должник
Синих, серых, карих, черных.

Как четыре стороны
Одного того же света,
Я люблю - в том нет вины -
Все четыре этих цвета.

Пьер-Жан Беранже,в детстве знала наизусть

"КАК ЯБЛОЧКО, РУМЯН"


Как яблочко, румян,
Одет весьма беспечно,
Не то чтоб очень пьян -
А весел бесконечно.
Есть деньги - прокутит;
Нет денег - обойдется,
Да как еще смеется!
"Да ну их!.." - говорит,
"Да ну их!.." - говорит,
"Вот, - говорит, - потеха!
Ей-ей, умру...
Ей-ей, умру...
Ей-ей, умру от смеха!"

Шатаясь по ночам
Да тратясь на девчонок,
Он, кажется, к долгам
Привык еще с пеленок.
Полиция грозит,
В тюрьму упрятать хочет -
А он-то все хохочет...
"Да ну их!.." - говорит,
"Да ну их!.." - говорит,
"Вот, - говорит, - потеха!
Ей-ей, умру...
Ей-ей, умру...
Ей-ей, умру от смеха!"

Забился на чердак,
Меж небом и землею;
Свистит себе в кулак
Да ежится зимою.
Его не огорчит,
Что дождь сквозь крышу льется:
Измокнет весь, трясется...
"Да ну их!.." - говорит,
"Да ну их!.." - говорит,
"Вот, - говорит, - потеха!
Ей-ей, умру...
Ей-ей, умру...
Ей-ей, умру от смеха!"

У молодой жены
Богатые наряды;
На них устремлены
Двусмысленные взгляды.
Злословье не щадит,
От сплетен нет отбою...
А он - махнул рукою...
"Да ну их!.." - говорит,
"Да ну их!.." - говорит,
"Вот, - говорит, - потеха!
Ей-ей, умру...
Ей-ей, умру...
Ей-ей умру от смеха!"

Собрался умирать,
Параличом разбитый;
На ветхую кровать
Садится поп маститый
И бедному сулит
Чертей и ад кромешный...
А он-то, многогрешный,
"Да ну их!.." - говорит,
"Да ну их!.." - говорит,
"Вот, - говорит, - потеха!
Ей-ей, умру...
Ей-ей, умру...
Ей-ей, умру от смеха!"

***

А ведь это твоя последняя жизнь, хоть сама-то себе не ври.

Родилась пошвырять пожитки, друзей обнять перед рейсом.

Купить себе анестетиков в дьюти-фри.

Покивать смешливым индусам или корейцам.



А ведь это твое последнее тело, одноместный крепкий скелет.

Зал ожидания перед вылетом к горним кущам.

Погоди, детка, еще два-три десятка лет –

Сядешь да посмеешься со Всемогущим.



Если жалеть о чем-то, то лишь о том

Что так тяжело доходишь до вечных истин.

Моя новая челка фильтрует мир решетом,

Он становится мне чуть менее ненавистен.



Все, что еще неведомо – сядь, отведай.

Все, что с земли не видно – исследуй над.

Это твоя последняя юность в конкретно этой

Непростой системе координат.



Легче танцуй стихом, каблуками щелкай.

Спать не давать – так целому городку.



А еще ты такая славная с этой челкой.

Повезет же весной какому-то

Дураку.

(Вера Полозкова)