Газовые и нефтяные войны. Том 6

В самом деле, только ради одного клиента – Китая – «Газпром» разрабатывает два огромных месторождения в Восточной Сибири и строит 3000-километровый трубопровод. Первоначально, то есть еще до обвала курса рубля, затраты на проект оценивались в 55 млрд. долларов. Сколько же он реально будет стоить – пока неизвестно никому, кроме «Газпрома». Впрочем, может и «Газпром» этого не до конца знает. В прошлом году газета «Ведомости» со ссылкой на аналитиков «Газпромбанка» оценивала общие затраты в 2,9 триллионов рублей, что по тогдашнему курсу соответствовало 44,3 млрд. долларам.

Еще большая неопределенность существует в отношении цены на поставляемый по «Силе Сибири» газ. Еще в начале строительства, до крымского кризиса и когда цены на нефть были высоки, Россия подписала с Китаем документ, согласно которому по трубопроводу будет поставляться по 38 млрд. кубометров газа в год в течение 30 лет. Озвучивалась и сумма контракта – 400 млрд. долларов, из чего нетрудно подсчитать, что стоимость тысячи кубометров оценивалась в 350 долларов. Однако подтверждения наличия фиксированных договоренностей о цене нет, документ носил характер необязательного меморандума, и о цене сторонам еще предстоит договариваться.

Некоторое время обсуждалась возможность строительство еще одного газопровода в Китай – «Сила Сибири 2». Китайцы не проявляли особого интереса к этому проекту, хотя в последнее время переговоры немного оживились. В декабре 2017 года, после встречи с руководством китайской CNPC, руководитель «Газпрома» Миллер заявил, что стороны «заложили основу для создания еще одного трубопроводного маршрута поставок российского газа в Китай» – чтобы это не означало.

Между тем в последнее время во внутренней экономической политике Китае происходят важные изменения, которые могут существенно изменить энергетический баланс этой страны и значительно увеличить спрос на газ.

В Китае для выработки электроэнергии и тепла использовался и до сих пор используется в основном уголь. Это дешевый энергоноситель, как нельзя более подходящий для «мирового производственного цеха», которым является Китай. Тем не менее, как известно, у угля есть большой недостаток – вызываемое им загрязнение воздуха. Сейчас из-за этого целые районы Китая представляют собой малопригодные для комфортного проживания места.

Пока китайцы были бедными, никто в их стране на экологию внимания не обращал. Однако времена меняются, благосостояние китайцев и их требования к качеству жизни возросли, и партия и правительство Китая, наконец, стали обращать внимание на эту проблему. Была принята программа постепенного перехода страны с угля на газ. В этом году были приняты решения об ощутимых ограничениях на использование угля в промышленности и отоплении жилых домов. Так, например, китайцам было запрещено топить в своих жилищах «буржуйки» с использованием низкокачественных угольных брикетов.

Такая политика вызвала некоторые неожиданные последствия – в конце 2017 года Китай испытал (и до сих пор испытывает) дефицит газа. Этому способствовала еще и необычно холодная погода. Сейчас газ прежде всего направляется на отопление расположенного на севере страны жилого сектора. Люди все равно мерзнут, страдает и производство – некоторые заводы, например принадлежащие концерну BASF, были вынуждены сократить или даже совсем приостановить свою деятельность.

Такая ситуация, разумеется, сильно повлияла на рынок. В последнее время Китай стал решительно наращивать импорт сжиженного природного газа. Если в прошлом году была закуплено 26 млн. тонн СПГ, в основном в Австралии и Катаре, то в 2017 году поставки увеличились до 38 млн. тонн – то есть рост составил около 50%. В 2018 году Китай, по прогнозам, станет вторым в мире импортером СПГ, сразу после Японии.

Это привело к тому, что цены на СПГ за последние месяцы увеличились в два раза. В середине 2017 года один миллион БТЕ (британских термальных единиц) стоил около 5 долларов, сейчас цена уже превысила 11 долларов.
Частично рост имеет сезонный характер – в прошлом году в начале зимы цены на СПГ тоже сильно росли. Однако ввиду структурного изменения рынка у многих аналитиков газового рынка сложилось мнение, что рост цен может нести и долгосрочный элемент.

Китай не только увеличивает импорт СПГ, но и стремится обеспечить себе непосредственные источники добычи газа за границей.

В ноябре во время визита президента Трампа в Китай были подписаны договоренности о совместном участии американцев и китайцев в масштабном проекте производства СПГ на Аляске, в который Китай может вложить 43 млрд. долларов. Это совестное предприятие будет производить 20 млн тонн СПГ в год, из которых китайцам будет причитаться 75%. Кроме того, Китай вкладывается в ряд других СПГ проектов по всему миру.

Что из себя представляет газовый рынок Китая в цифрах? В настоящее время газ занимает всего 6% в энергетическом балансе Китая. Но эта доля по сравнению с 2007 годом уже выросла в два раза.

В 2016 году потребление газа в Китае выросло на 6,4%, достигнув 224 млрд. кубометров. Собственное производство газа в том же году составило 150 млрд. кубометров, увеличившись на 2,2% по сравнению с предыдущим годом.

Импорт газа в 2016 году составил 75 млрд. кубометров, показав рост на 22% по сравнению с предыдущим годом. Основная доля импорта приходилась на закупку СПГ – 26 млн тонн, что эквивалентно 35 млрд. кубометров, и поставку 29 млрд. кубометров природного газа по трубопроводу из Туркменистана. Остальной газ – 11 млрд. кубометров – приобретался из других центральноазиатских стран и Бирмы.

Согласно текущему пятилетнему плану развития Китая, уточненному в середине 2017 года, на конец 2020 года газ должен занять 10% в энергобалансе страны, или достигнуть 360 млрд. кубометров в абсолютных показателях.

Это достаточно амбициозный план, который предполагает, что потребление газа за три оставшиеся года должно вырасти на 60%, то есть ежегодный рост должен показывать около 17%. Предположим, что он будут осуществлен, и подсчитаем соответствующие потребности Китая в закупке газа из-за границы.

Журнал Petroleum Science предполагает, что добыча собственного газа в Китая в 2020 году достигнет около 200 млрд кубометров (без учета сланцевого газа, который в массовых масштабах пока еще разрабатывать там коммерчески нецелесообразно).

Таким образом, начиная с 2021 года, импорт газа в Китай может достигнуть 160 млрд. кубометров в год – по сравнению с 75 млрд. в 2016 году. Откуда Китай возьмет эти дополнительные 105 млрд. кубометров?

«Сила Сибири» предоставит 38 млрд. кубометров (правда, маловероятно, что к концу 2020 году проект выйдет на полную мощность).

Американский проект после своего завершения снабдит Китай дополнительно эквивалентом в 20 млрд. кубометров.

Таким образом, остается еще 40 – 50 млрд. кубометров газа. Скорее всего, на эти объемы китайцы увеличат закупки сжиженного природного газа – по некоторым прогнозам, китайцы могут расширить инфраструктуру поставок СПГ до мощности в 100 млн. тонн в год, что с запасом покроет эти дополнительные потребности.

Частично новые потребности могут быть покрыты за счет увеличения поставок газа из Центральной Азии и Бирмы, трубопроводы откуда, по некоторым данным, в настоящее время не заполнены на полную мощность.

Кроме того, Китай может проявить интерес к строительству дополнительных трубопроводов из соседних стран.

Есть два наиболее известных гипотетических решения. Во-первых, это четвертая ветка газопровода из Туркменистана – магистраль D. Этот проект мощностью в 30 млрд. кубометров планировался к постройке за счет китайских денег, но в начале 2017 года был заморожен. Во-вторых, это новый газопровод из России – «Сила Сибири 2», проект по доставке западносибирского газа на запад Китая через Алтай.

Трубопроводный газ несколько дешевле, чем СПГ. Если конвертировать даже заоблачные по нынешним временам 350 долларов за тысячу кубометров, то получится эквивалент 9,22 долларов за млн. БТЕ, то есть немного меньше, чем текущая рыночная цена на СПГ на Дальнем Востоке. А текущие цены за туркменский газ в размере 185 долларов за кубометр вообще соответствуют 4,8 долларам за млн. БТЕ.

Сконцентрирует ли Китай свое внимание на трубопроводном газе? Это далеко не гарантировано. Во-первых, Китай – тоже большая страна, и возведение трубопроводной инфраструктуры к местам доставки газа на границу может быть затратно. Во-вторых, китайцы, похоже, стремятся как можно более разнообразить источники поставок. В третьих, СПГ еще недавно стоил примерно в два раза дешевле.

Возможно, китайцы будут выжидать как минимум до окончания текущего отопительного сезона, для того, чтобы выяснить, является ли нынешнее повышение цен на СПГ сезонным или долгосрочным феноменом. Если окажется правдой последнее, тогда есть некоторые шансы на то, что китайцы захотят продолжать переговоры по новым трубопроводным мощностям. Теоретически их можно будет еще более заинтересовать, предложив низкую цену или какие-то уникальные условия, например, начать принимать плату в юанях, о чем давно мечтают китайцы.

Подстегнуть интерес китайцев могут их опасения, связанные с маршрутами доставки СПГ через Тихий океан, особенно через узкий Малаккский пролив. Эти торговые пути контролируются ВМС США, которые могут пресечь любые перевозки в случае какого-либо роста напряженности в отношениях между двумя странами.

Трудно сказать, насколько выиграет в финансовом плане Россия, даже если ей удастся оттеснить туркменов и договориться с китайцами о новом трубопроводе.

Даже в отношении уже строящейся «Силы Сибири» есть большая неопределенность. Если предположить, что газ будет продаваться по 250 долларов за тысячу кубометров (примерно эквивалент средней цены на СПГ в Китае в 2017 году), то сумма денежных потоков от проекта, дисконтированных на 15%, составит от 45 до 50 млрд. долларов (в зависимости от размера операционных расходов), то есть будет примерно равной озвученным затратам на строительство. Это означает, что при такой цене проект может принести более или менее допустимую доходность. Однако это произойдет только в случае, если проект не будет ни копейки платить НДПИ и экспортной пошлины в казну, то есть будет добывать газ совершенно бесплатно. Впрочем, все прибыли от проекта и так будут направляться в полугосударственный «Газпром».

Возможно, эти проекты надо рассматривать не как коммерческие предприятия, а в контексте общей политической ситуации – как средство давления на европейские рынки и обеспечения запасного источника валюты. Это может стать необходимым в случае продолжения активной внешней политики и неизменности политического руководства нашей страны в ближайшие 15-20 лет. Но у нас слишком мало информации и квалификации, что бы рассуждать на эту тему." Автор Руслан Халиуллин. Источник : https://neftianka.ru/nuzhen-li-kitayu-rossijskij-gaz/

Еще в 2015 году Royal Dutch Shell Plc и BP Plc выразили сомнение в будущем быстро иссякающих месторождений нефти в Северном море. К этим опасениям добавились обвал цен на «черное» золото и высокая себестоимость норвежской нефти. Теоретические сомнения британские нефтяные гиганты подкрепили практическими шагами. Они начали сворачивать свою работу в северном королевстве. Сейчас к ним присоединяются и другие крупные нефтедобывающие компании, такие, например, как Exxon и Total.

После ухода «иностранцев» два крупных нефтяных месторождения – Дроген и Валхалл уже перешли под контроль небольших местных нефтедобывающих компаний. Можно предположить, что если тенденция ухода иностранных нефтяников продолжится, то такая же судьба со временем в той или иной степени ждет и другие месторождения в королевстве. Конечно, добыча нефти на них продолжается и будет продолжаться. Но вопрос остается: сумеют ли норвежские компании сохранить нефтяной сектор Норвегии, который помог ей стать одним из самых богатых и процветающих государств планеты?

Найти ответ на этот вопрос, который, кстати, актуален сейчас и для соседней Великобритании, где происходят похожие процессы, попытается международная конференция нефтяников, открывающаяся в понедельник в Ставангере.

Начиная с 2015 года, т.е. после обвала цен на нефть, нефтяные гиганты начали считать каждый доллар и в результате намного критичнее относиться к своим проектам. Это открыло новые возможности перед средними и маленькими нефтедобывающими компаниями, которые начали замещать гигантов в качестве операторов крупных месторождений.

Что касается норвежского правительства, то оно оказалось в непростой ситуации. С одной стороны, оно не может не приветствовать рост конкуренции, которой были лишены раньше небольшие нефтедобывающие компании, но с другой, Осло не может не волновать судьба такого важного для королевства сектора экономики, для которого происходящие сейчас структурные изменения могут стать сильным ударом. Тем не менее, правительство предпочитает занимать оптимистичную позицию. Так, по словам министра нефтяной промышленности и энергетики Норвегии Терье Совикнеса, положительные аспекты перемен «несомненно» перевешивают отрицательные.

Нефтяным гигантам три года назад пришлось сконцентрировать внимание на проектах с высокой нормой прибыли, таких, например, как разработка шельфовых месторождений в Америке или проекты, связанные со сжиженным газом. Это означает, что Норвегия с ее стареющими месторождениями в Северном море и не очень заладившейся разведкой нефти в Арктике стала интересовать их гораздо меньше, чем какие-то несколько лет назад.

Благодаря слияниям и продаже активов BP, Shell, Exxon Mobil Corp. и Total SA дружно начали покидать Норвегию. Самым большим и важным мероприятием в этом отношении стало слияние в 2016 году норвежского отделения BP с компанией Det Norske Oljeselskap ASA и создание новой компании - Aker BP ASA. Планы у новичка грандиозные: он собирается к 2023 году более чем удвоить добычу нефти и довести ее до 330 тыс. бар./сутки, т.е. стать третьим производителем нефти в королевстве после госкомпаний Equinor ASA и Petoro AS. Часть роста добычи придется на месторождение Валхалл, из которого Aker намерен извлечь полмиллиарда баррелей.

Exxon продал свои месторождения норвежской инвестиционной компании HitecVision AS, которая после этого согласилась слиться с норвежским отделением Eni SpA. 70% новой компании - Var Energi AS будет принадлежать Eni. Компания планирует инвестировать за пять лет 8 млрд долларов в добычу нефти, включая, конечно, бывшие эксоновские месторождения Рингхорн и Балдер.

Shell договорился о передаче прав на месторождение Дроген за 4,5 млрд крон (540 млн долларов) норвежской компании OKEA AS, которая специализируется, правда, на разработке относительно небольших и средних месторождений. Любопытно, что OKEA намерена разрабатывать Дроген и в сороковые годы XXI века, хотя в Shell считают, что к 2036 году его придется закрывать.

На волне слияний и приобретений аналитики впервые после 2014 года ожидают рост расходов в нефтяном секторе Норвегии, который скорее всего продлится и в 2019 году. Вот только какие будут результаты, большой вопрос. Да, нефтяные гиганты, конечно, не уходят из Норвегии полностью. Они оставляют в новых компаниях небольшие пакеты акций. BP, например, сохранил в Aker 30-процентный пакет и не прогадал, потому что акции новой компании повысились в цене втрое. Но уход гигантов изолирует северное королевство и ограничивает, по мнению экспертов, его доступ к технологиям, талантливым менеджерам и рабочим, современным технике и оборудованию и т.д. Да и финансовые возможности небольших компаний, естественно, несопоставимы с возможностями гигантов. Это наверняка скажется, когда придет время сворачивать добычу. Правительство Норвегии начинает готовиться к этому неизбежному моменту заранее, чтобы налогоплательщики не оказались у разбитого корыта и чтобы им не пришлось оплачивать убытки нефтяников.

30.08.2018 - Немецкий энергетический концерн Uniper не намерен выходить из проекта "Северный поток-2", заявил финансовый директор компании Кристофер Дельбрюк (Christopher Dellbrück) в ответ на запрос DW в четверг, 30 августа.

"Uniper останется одним из финансовых партнеров этого проекта, который мы до сих пор полностью поддерживали и будем поддерживать", - сказано в заявлении компании. Дельбрюк указал, что газопровод рассчитан на долгосрочную перспективу в несколько десятилетий и поэтому "не так зависим от актуальных событий". Сообщения о возможном выходе из "Северного потока-2" в концерне назвали недоразумением.

Uniper является одной из пяти европейских компаний, принимающих вместе с "Газпромом" участие в финансировании нового газопровода. Его вклад должен составить до десяти процентов (950 млн евро) первоначальной стоимости проекта.

Разработанный США законопроект о новых санкциях в отношении России затрагивает российские энергетические проекты за рубежом и препятствует партнерству России с иностранными компаниями в сфере освоения месторождений внутри РФ. В Uniper сообщали, что изучают, "есть ли в этом законопроекте положения, которые в итоге могут быть направлены против "Северного потока-2".

США уже неоднократно заявляли, что сделают все возможное для того, чтобы сорвать строительство нового газопровода "Северный поток-2", по которому газ должен напрямую поставляться из России в Германию.