Немцов

И в 1990 году Немцов становится депутатом ВС РСФСР, в 91-м – доверенным лицом Ельцина на выборах президента России, затем губернатором области. Климентьев говорил об этом так: «Немцов был моей куклой, я сделал его на свои деньги, оплачивал все его выборы». В ответ ему из рога бурной областной приватизации достался самый лакомый кусок: Нижегородский вещевой рынок, куст центральных магазинов и прочие доходные места. Климентьев завел самый шикарный офис в центре Нижнего, где на задворках стоял белый лимузин длиной с автобус – на котором, правда, ездить по разбитым улочкам города было невозможно. Вдобавок стал главой «теневого правительства» Немцова, и тот, не смысливший в хозяйстве ни аза, сперва без Климентьева не принимал ни одного серьезного решения.

Но где-то к 94-у самый молодой российский губернатор настолько вырос из первоначальной куколки, что решил покончить с компаньоном раз и навсегда. На коньке своих демократических реформ он уже вовсю гарцует в нашей и западной прессе – а Климентьев по старой памяти открывает его дверь ногой, да еще с антисемитскими дразнилками. И Немцов проводит мстительную комбинацию с одним из климентьевских объектов – Навашинским судостроительным заводом «Ока».

Суть этого громкого дела была, со слов местного чекиста, такова. Климентьеву открыли «под Немцова» кредитную линию в 18 млн. долл. на реконструкцию «Оки» – строить сухогрузы для продажи за границу. Контракт с норвежской фирмой на поставку оборудования гласил: сперва аванс в 8 млн. долл., но если он весь не приходит в срок, предыдущие проплаты аннулируются. Деньги из федеральной казны приходят – но не на завод, а в «НБД-банк» Бревнова, нового немцовского партнера. И не на спецссудный счет, с которого уже нельзя снять ни на что стороннее, а на общий – откуда убегают в прибыльную для тех лет прокрутку.

Климентьев затем все же получает 6 млн. долл., шлет их норвежцам и трясет Бревнова на предмет остатка; а срок, после которого сгорает уже высланная часть, все ближе. Жалуется в Минфин – и наконец банк перегоняет «Оке» оставшиеся 2 млн. долл. Но Немцов их арестовывает под видом выяснения чего-то, контрольный срок истекает, норвежцы рвут контракт, в итоге ни оборудования, ни денег. Климентьев ударяется в бега от заведенного на него дела по растрате, но следом вновь попадает за решетку.

Немцов на все вопросы прессы отвечает: «Какой Климентьев? Да я его знать не знаю! Ну, может, знал когда-то, но после его воровства с ним знаться перестал!» Но по навашинской афере, зашедшей с гарантийного письма Немцова, голодная страна лишилась миллионов долларов – а куда они канули на самом деле, следствие так и не нашло.

Еще нижегородский «остров демократии» поразил меня каким-то своим диким страхом слова. Незаконно скинутый Немцовым мэр Нижнего Бедняков, кому сам Бог велел пожаловаться журналисту из Москвы, сказал: «Никаких интервью. Глава нашей биржи Анучин раскрыл рот – две пули в бок. Климентьев вякнул лишнее – попал в розыск. Не хочу пойти за ними». И кто шел все же на контакт, предпочитал для него какую-нибудь дальнюю скамейку в сквере.

На такой скамейке я заслушал главного энергетика ГАЗа Олега Котельникова, специалиста с 30-летним стажем:

«После гайдаровского шока к нам приехал Ельцин: все будет хорошо, просто отлично через 5-6 месяцев. Я тогда спросил Немцова: «Вы в это верите?» А он: «Ельцин в машине мне сказал, что ничего не будет, но надо людям дать перспективу». То есть из первых уст знал, что все реформы – липа, но остальным об этом ни гу-гу!

Главная черта Немцова – вероломство. Старый директор ГАЗа Видяев еще держал завод, «Волга» была в стране самой престижной. Но Немцов наплел, что при нем не идет модернизация, завод крупно задолжал в бюджет, надо менять на Пугина, бывшего министра автопрома. Видяев предлагал как раз модернизацию, а Пугин – модное акционирование, мол тогда все пойдет само. На конференции трудового коллектива все наши – за Видяева; но в зале шумят какие-то островки за Пугина – как оказалось, подвезенные немцовские ребята. Видяев понял, что сопротивляться бесполезно, лег под Пугина. Долги завода сразу на порядок выросли, производство и зарплаты рухнули, рабочие продали за бесценок их акции каким-то уркам в «мерседесах».

Ельцин тогда отпустил ГАЗу дотации, но все ушло на счета банков, которых при Немцове стало до хрена. Они просто крадут казну, подарили Михалкову миллиард на его картину «Утомленные солнцем», встречают его с жареными поросятами, он и возносит до небес Немцова. Но за 4 года его власти самая крепкая раньше область стала самой нищей…»

Зам главврача Нижегородского госпиталя ветеранов Владимир Шанов, не побоявшийся с отчаянья расписаться под его словами, рассказал:

«Самый наплыв у нас к зиме: ветеранам есть нечего, а тут хотя бы больничный паек. Зарплата у врачей и санитарок – пшик. Ну, санитарку, надо думать, должен кормить муж или любовник. А врача? В 93-м Немцов вообще хотел отдать нас вновь образованному Приволжскому округу внутренних войск. Винил СССР в полицейском государстве, а сам давай крепить эту дубину, чтобы их с Ельциным не смел народ! Но ветераны вышли с плакатами: «Фашист нас не добил, МВД – добьет!»

К нам приезжают все смотреть на оазис капитализма, на фейерверки, кинофестиваль, который сожрал столько, что всех ветеранов можно год кормить. Санитарки пьют, но станешь попрекать – а вы найдите лучших забесплатно, чтоб не пили!

Больницы закрываются – нет средств, зато администрация Немцова круглый год на выезде за областной счет за границу. Якобы для нашей же пользы, но мы оттуда видели всего одну гуманитарную поставку. Зубная паста, ящик просроченных лекарств и еще ящик просроченных презервативов – ветераны охренели! В роддом пришла партия калоприемников, которые там тоже не нужны».

Еще одним из последних могикан, не легших под Немцова, оказался председатель областного Союза аграриев Владимир Белозеров. В Вадском районе он возглавлял последнее успешное сельхозпредприятие области «Умайское» и по приговорке «мужики вадские – ребята хватские» резал всю правду-матку от души.

«Хороший ли Немцов реформатор? Судите сами. Вот интереснейшая книга: «Обзор вариантов продовольственной политики и реформы в сельском хозяйстве». Год выпуска ­– 1992-й, издатель – Мировой банк. Нигде не продается, мне ее вынесли из областной администрации.

Читаем: «В результате реформы в Нижегородской области должно сократиться сельское производство и потребление продуктов питания, вырасти импорт…» Задача: общественное производство заменять частным – иначе не получим зарубежные кредиты на закупку того же продовольствия; полная роспись, сколько ферм и молокозаводов надо уничтожить. И если сверить действия Немцова с этой книжкой, он сделал все блестяще. Поголовье скота, посевные площади, выпуск сельхозпродукции упали в разы, зарплата на селе – в 10 раз.

Все это Немцов сопровождал такими новыми каждый раз речами. Сначала – что колхозы и совхозы не могут прокормить народ, надо делиться на паи. Но ферму или зерноток на части не распилишь, а без них нет производственного цикла. Один на паевом аукционе взял колхозный скот, другой корма; стали между собой рядиться – и корм сгнил, и скотина полегла. Тогда Немцов: мне плевать, чье яйцо на столе, свое или голландское, лишь бы было! Помчался к Черномырдину: надо реформу поддержать! Тот дал на импортный завоз, но свое производство сдохло… В нашем совхозе мы реформу провели неглубоко, для вида только – поэтому еще как-то дышим. А сплошь и рядом бабы уже на себе картошку пашут…»

Белозерову вторила директор Нижегородского филиала Центра по изучению межрегиональных экономических проблем Нелли Малышева:

«При Немцове уровень жизни в области упал больше, чем по всей стране. Доля бедных, смертность выросли в полтора раза против среднего. Строительство жилья в России сократилось на 11 процентов, в нашей области – на 29. Немцов провозгласил: жилье – не социальный фактор, а экономический! Но с нашим резким обеднением это значит: из хрущоб – в трущобы. Еще его козырной лозунг: превратим садовые товарищества в жилые кварталы! Но это откровенный блеф: на личные средства дорогостоящие коммуникации не провести.

Поездки Немцова за рубеж и наплыв к нам иностранцев якобы дают инвестиции в область. Да, в закрытом раньше Нижнем, где масса оборонных предприятий, иностранцы стали ходить толпами. Но разоренные заводы от этого не ожили, там просто скупают за гроши военные секреты. А инвестиций мизер: в Волгоградскую область в 94-м вложено 351 млн. долл., только в «Киришинефтеоргсинтез» Ленинградской области – 500 млн. долл., а во всю нашу область – 75 млн. долл. Главное – в бумажный комбинат, выгодный иностранцам: никаких трат на очистку, все отходы – в Волгу!..

На высоте одно – индустрия создания светлого образа Бориса Ефимовича Немцова. «Нижегородские новости» получают полтора миллиарда рублей в год из областного бюджета, за это в каждом номере его портрет. Создано спецагентство по печати для сбора всех публикаций о Немцове. Журналистка РТР Нина Зверева имеет в Нижнем свою фирму «Нина», ездит с Немцовым по всем заграницам, трубя о нем на весь свет. Люди боятся даже пикнуть против его милости, такого культа главы области у нас не было еще никогда…»



Почему же Ельцин в 1997-м поднял этого негодника в первые вице-премьеры – и даже мнил сделать премьером, да не дал грянувший из-за таких подъемов кризис 98-го? Я думаю, все дело в снедавшем Ельцина страхе реставрации былой страны, перед которой он чувствовал себя преступником – и тащил вверх тех, кто делал ее крах необратимым. А Запад их ласкал тем паче – для превращения нас в тот сырьевой придаток, коим мы затем и стали.

В 90-е эти хлыщи убили их реформами такие области как Архангельская или Ивановская; в последней подобная навашинской афера была еще крупней. Для главной там текстильной отрасли в 94-м был закуплен клиринговый хлопок из Узбекистана, Минфин выдал на это целевой кредит. Но его зажал местный банк; тогда фирма-посредник объявила, что не может больше ждать, и втридорога спустила годовой запас сырья за рубеж. Жулье озолотилось под тогдашним политическим покровом – а оставшаяся без работы область дала высшее в стране число самоубийств…

Уже ближе к нашим дням Немцов всплыл в обществе навальных, чириковых, парфеновых и прочих кукол вроде той, с которой начинал когда-то сам. Цель этой труппы стала ясна уже из того, что подрядили ее те, кто возносил Немцова, когда он убивал самую оборонистую у нас область. Этот его локальный опыт был востребован, чтобы всю страну из еще суверенного придатка обратить в уже не суверенный, откуда супостаты вольно черпали бы нефть, лес и прочие природные ликвиды. А основное ее население свелось бы, как некий неликвид, до парий Югославии или Ирака, бывших стран, однажды переставших быть собой.


Александр Росляков