Стихи о Чукотском АО

Валерия

Валерия – учётчица,
Рожать в Анадырь просится.
А, что поделать – повезу,
Ведь сам я роды не приму.

Вот, тоже, глупая коза,
Ни мужа нет, ни жениха,
Всё лето красила глаза,
Теперь пойди, найди отца.

В сезон, тут, ушлых мужиков,
Ничуть не меньше комаров,
На «это» дело убалтать –
Не надо институт кончать.

Коль чувства хлынули рекой,
У мозга, сразу, выходной.
Чем больше грудь, тем ум короче –
Лишь намекнуть и дело к ночи…

Смотрю, всё чаще, «плод любви»,
Растёт без папиной руки.
А спросит мелкий сорванец,
Скажи-ка, мама, где отец?

И что? Пал в рисовых полях Вьетнама!
Осталась от него панама…

Вован! А, может роды, примем сами?
Чего, ты крутишь головой?
Вдруг повезёт, нам, с близнецами –
Один тебе, а мне другой!

Да ладно, Лер, не матерись,
Не дрейфь – всё будет, зашибись!

Садись, красавица моя.
Вот одеяло у меня,
Что б тут тебе не так трясло…
Поедем-ка, пока светло.

Довёз я Лерку потихоньку,
Волнений - всем хватило нам.
Был, ночью, голосочек тонкий,
Добавлен к нашим голосам…

Несин Сергей

Москва - Анадырь

Обледенела полоса,
ИЛ-юху садят не туда…
Тут не диспетчер а природа,
Решает лётные дела.

Бывало сел – и на три дня,
А на обед – пол пирожка…
Из Крыма я, когда, летел,
Так с голодухи, ягель ел.

Ну, был из отпуска я всё же,
Там прогулял всё до носок,
Без этого нельзя, ведь, тоже,
Вот, кто гулял – поймёт намёк.

Короче, всё, прощай столица,
И приключенья начались.
Был четвертной, что б похмелиться,
Но понял я – уйдет на жизнь.

То в Амдерме погоды нет,
То Хатангу засыпал снег…

Все пассажиры сбились в стаю,
Уже по запаху их знаю,
И мой помятый четвертак,
Пошёл, ну как сказать, в общак.

Прошло, всего, четыре дня,
Теперь уж в Тикси западня.
И краснохвостые орлы,
Опять повесили носы.

Увидев лётчика с хореем,
Я понял, что беда ушла,
Дела пойдут, теперь быстрее -
Погода, явно, не страшна.

ПЯТЬ ДНЕЙ летел, Москва – Анадырь,
Но мы такие не одни.
Аэрофлот ругать не надо –
Возьми в дорогу пирожки.

Несин Сергей

Зимняя дорога

-Вован, не видно ни ха-ха,
Снег липнет на стекло.
Куда рулить – не знаю я…
И вехи ночью занесло.

Давай на крышу и кричи –
Куда мне дергать рычаги..»

Вован ждал этого давно,
Но все же ткнул меня в плечо:

-Мне чё? Над шуткой посмеяться?
Да, там, мороз под минус двадцать!
Что я, приконченный дурак,
Морозить жопку просто так…»

Тут всем понятно – спор пустой,
И вспомнив старый геморрой,
Он перечислил ряд болезней…
ТАК! На крыше, Вова, интересней!

А то, как, летом – не согнать,
Он любит песни там орать…

Пока на место друг мой, лез,
Он посылал всех через лес,
Через моря, через болота,
Кому же мёрзнуть там охота..

И вот, он сверху, ноги свесил,
Понятно, дело, что не весел,
Но валенки подскажут мне,
Куда рулить в вечерней мгле.

Тут мудрости совсем не много –
Куда нога, там и дорога…
Я снизу стукнул кулаком –
Чего притих, давай споём..

Примерно час, я так скажу,
Гремели пятки по стеклу.
Уж солнце видно еле-еле,
Но, наконец-то мы у цели.

А Вова задом в крышу вмёрз,
Сидит там, будто бы прирос.
Но мне он, впрочем, не мешает,
Пускай сидит – весной оттает.

И знает Родина моя,
Мы для неё пойдём на всё!
Побольше б ей таких, как Я,
Ну… Вовка, то же ничего…

Несин Сергей

Тамара

Тамара – вот она, царица!
Такой бы мог любой гордиться,
Куда придёт и сразу тут,
Домашний наведёт уют.

У нас она совсем не давно,
Живёт, пока, без мужика.
Но это, даже, очень странно,
Тем более, в её года.

Ей тридцать пять,
Но всех не дать.

Лицо и ум, и тела стать –
Таких у нас с огнём искать…
И мне в три строчки всё сказать,
Таланта нет, что тут скрывать…

Но стало, как-то всем понятно,
Тамара знает цель свою,
Без мужа нет пути обратно –
Найдёт и деньги и семью…

Невинность с примесью разврата,
Скрывая опыт прежних лет,
Продуман каждый шаг, однако,
Импровизации тут нет.

Волчица вышла на охоту,
Осталось только, лишь, смотреть,
Кто, потеряв свою свободу,
С улыбкой милой, примет смерть.

Кому куда, а голым в баню,
И тут спокоен, буду я,
От счастья даже барабаню -
К чему ей молодость моя.

Хотя, сперва, жалел слегка,
Но это чувство игрока…

Рулетка крутит колесо,
Судьбою шарик стал скакать,
Азарт у всех тут на лицо,
И, сделав ставки, стали ждать…

Песочком время потекло,
Гадать осталось, только: «КТО?»

А репутация Тамары –
Белее первого снежка,
Ну, я не вижу ей тут пары,
Загадка это для меня.

***

Вдруг, как-то, помню в феврале,
Подходит Ломовой ко мне:

«…Тут дело есть, и без сомненья,
Про деликатность слышал ты,
А у Тамары день рожденья,
Достань среди зимы цветы…

Секрет тебе я свой скажу,
Её женой назвать хочу…

Когда тебе за пятьдесят,
Глаза уже не так горят,
Ну, что? Похож я на козла,
Которому коза дала?…

За двадцать та с хвостом годков,
Уж насмотрелся я снегов.

Хочу свой дом, жену хочу,
Пожить, как человек хочу.
Всех денег я не соберу,
И время вспять не поверну.

Не подвела меня природа,
Есть силы для продленья рода,
Бог даст, родиться пацану -
Серёгой, точно, назову…»

Вот так, страна, пока ещё, дремала,
Бойца Чукотка потеряла…

Бортом военным с Магадана,
Доставлен был букет сюда,
И я, скажу вам без обмана -
Зарплата целая ушла.

Тамаре, прямо в день рожденья,
Решил он сделать предложенье.

И, как судьбу букет понёс,
Тридцать пять роз –
За год по розе…
Тамара, охнув на морозе,
Своё согласие дала…
Тут, по Одесски говоря –
«Дурных нема»

Конечно, был там свой расчёт –
Любовь, она, потом придёт.

Вот я, когда бывал в Крыму…
Но, впрочем, тут я промолчу.

***

На день работу прекратив,
В аэропорт все прикатили,
Фату Тамаре водрузив,
На материк их проводили.

Уехал с молодой женой,
Иван Петрович Ломовой.
Вот так Чукотка их свела:
Ему – царицу, ей – царя…

Несин Сергей
Анадырь 1970 г.

Тепло

Уж тундра модницей одета,
Тепло… +10… Вот и лето…
На сопке снега, лишь, пятно,
И мухи липнут на стекло…
ТЕПЛО….

Пришел к нам первый пароход,
И жизнь скачком пошла вперёд,
Стал магазин, наш, как музей,
А то не купишь и гвоздей.

Всё меньше к «летунам» почтенья,
На них глядим без умиленья.
Как только тоньше стали льды,
На первом месте – моряки.

Нам лето для того дано,
Что б морем завести добро.
Дешевле, что там говорить,
Чем самолётом всё тащить.

В почёте, тут, сезонный труд,
Сюда со всей страны бегут,
Пришив на пузо кошельки,
Но повезёт не всем, увы…

Места «блатные» не для вас,
«Своих» всегда полно у нас.
О том, как тут гребут рубли,
Ты, лучше, у меня спроси.

Могу вам дать простой совет:
Не надо слушать пьяный бред,
Ведь много сказок из бокала,
Рука друзей вам выливала.

Я то же, был, когда в Крыму,
Такую накрутил пургу,
Рубли кидал на барабан,
Поил, дурак, весь ресторан.

Что, там, им врал, не помню я,
Но верили – слюна текла,
Вот, хорошо, был в башмаках –
Не видно дырок на носках.

Но, если б умными все были,
То, мы бы, сами всё грузили.
А. так, вперёд – вот пароход,
И в ночь, ещё один придёт.

И я с капота вездехода,
Смотрю на суету народа,
Подставив солнышку лицо.
Тепло… +10… ХОРОШО…

Несин Сергей
Анадырь 1969 г.

Жуковский, ресторан «Взлёт»…

Дымит кабак, дымит не очень,
Народ ничем не озабочен,
Ну, видно время не пришло –
Ведь за окном ещё светло.

Мой, по Чукотке старый друг,
Нарисовался, как–то вдруг,
Мы с ним копали золотишко,
Да всё спустили с глупых рук.

И вот мы оба в кабаке,
Стакан налит – бабло при мне,
Пыль времени с мозгов сдуваем
Сидим и тундру вспоминаем…

«Серёга! Ну, ты и чертила!
Давай-ка, выпьем, чтоб фартило,
Давай за тёщу и жену,
Давай за Родину свою,
Давай за всё, за всё, что было –
Портвейна только бы хватило!»…

Вот так, за первой сигаретой,
И потянулся разговор,
Упали звонкою монетой
Воспоминанья давних пор.

И вот мы «снова» на Чукотке,
Фуфайка грязная на мне,
Кайло, примёрзшее к руке,
Щетина – не для красоты,
У Абрамовича – понты…
Соляру драга пожирала,
А ей, что дай, так всё ей мало,
Ох! Сколько «рыжего» потом,
Перетаскали в «кошкин дом»!

Воспоминаний череда
И на плече моём дрожа,
Лежит приятеля рука:
«А помнишь Людку с магазина?
Я замутил, потом ей сына –
Вот, блин, не баба, а чума,
Всех мужиков свела с ума.
Но сын-то мой, не сомневаюсь!
А, впрочем, кто там разберёт,

Когда кругом лихой народ…»
Вот тоже, дурни – мужики…
Чего нам в бабе не хватает?
Порою мотыльком порхает,
Чей сын, чья дочь, поди узнай,
Хоть Санта – Барбару снимай.

«А помнишь, как мы на «мосты»?
Ведь кто нас спас? А спас? А спас нас ты!
Не матерясь и не ругаясь,
Педаль до пола не давя,
Ты лихо вытащил «козла»,
Иначе всем бы нам хана…»

Мы там за водкой, иногда,
Гоняли к чёрту на рога.
Ну, от «козла» вреда не так-то,
По мху на нём, мы, всё же зря,
Вот вездеходом – это да!
Для тундры он страшней терракта,
Есть до сих пор там колея…

«А помнишь, как мы от медведя,
Бежали челюстью стуча!
Так, кто ж его потом с плеча?!
Ещё и как, с пол оборота!!!
Серёга, ну тебя в болото.
Ну чё ты, блин, как не родной?
Давай-ка, выпьем по одной!»

А на столе бутылки, пробки
И половой, как из коробки:
«Чего изволят господа?…»
Ведь всем им хочется «бабла».
ТУТ, лучше тряпкою елозить,
Чем ТАМ, на долбаном морозе.

И я сижу, слезу глотая,
Вот, бляха, кто же я такой?
Живу, вой ветра вспоминая,
Стал раздражать меня покой.
А. деньги, вечно занимаю,
Машины нет – бегу к трамваю.

Да тут хоть сдохни – будут рады!
ВСЁ!
БЕРУ БИЛЕТ!!
ЛЕЧУ В АНАДЫРЬ!!!!

***************
***************

Вот вся история моя.
Уж,если,врал так врал, не много,
Ну, словно, перчик, для борща,
Вот с этим, надо очень строго,
И без него, совсем, нельзя…

Несин Сергей

Прощай...

Прощай Чукотка! Знаю я,
Мне будет грустно без тебя,
Но, всё, что можно, ты дала,
А, что нельзя, так брали сами,
Как тараканы со стола.

Я тут стал старше – ты моложе,
Ведь помню берег твой пустой.
Мурашки бегали по коже,
Теперь кругом тут «ново строй».

Прощай Чукотка! Но едва ли
Ты будешь помнить про меня.
Таких тут сотни у тебя.
Я не порошу себе медали,
Но, может, всё прошло не зря,

Всё люди поменять успели,
Теперь тут сталь, бетон, стекло,
А то, что в дверь скреблись к нам звери,
Так то уж, кажется, враньё.

Прощай Чукотка! За меня
Решает всё теперь судьба.
Коль, что не так – не помни зла.
Ну, что сказать, мы всё сказали,
Наш лайнер рвётся в облака….

А под крылом проплыли сопки,
Сверкнула ртутью гладь озёр.
Сменю я сапоги на «шлёпки»
Камин напомнит мне костёр.

P.S.
Рахтына – та слезу пустила,
Ну, ей Чукотка – вся родня.
Забрал её… Её и сына,
А впереди у нас МОСКВА!!!

Несин Сергей

"ГУДЫМоподобным" поселкам...

Между сопок зажат городок,
Свет в окошках лучинкою теплится,
И далек городок от дорог -
Выбираться отсюда пол месяца.

Две собаки в снегу, ожидая пургу - улыбаются.
Вот кому, как в раю, за работу свою - всё прощается.
Проспиртованный нос поцелует в засос злой мороз,
Ветер песню принёс и в глазах потеплело от слёз.

И не выпьешь ты пива с утра -
Тут достать его - проще повеситься.
Говорю: тут такая "дыра" -
Навигация тлько два месяца.

Я привычно чиню вездеход -
Он всё также привычно ломается.
И подходит к концу пятый год,
Как в снегах этих проклятых маюсь я.

Брошу всё - улечу на юга,
Натяну пиджачок габардиновый,
По крутым там пройдусь кабакам,
Познакомлюсь с девчонкой красивою.

Всё, что можно купить, всё куплю
И, потратив там всё до копеечки,
Я домой аж бегом побегу
К своей старенькой, тёплой шубеечки.

Вот и опять зима и на пол года тьма,
Смотрит на это на всё с высока "Большая Медведица"...

Несин Сергей, 1998 г.

Закат разлился половодьем алым...

Закат разлился половодьем алым,
Туман тяжел, как слитки серебра.
Застенчивый, с улыбкою усталой
Присел со мною август у костра.

Он дел немало за день переделал:
В глухих просторах вянущих болот
Учил гусят кургузых и несмелых
Смелее подниматься на крыло.

Распадком вязким, тропкою покатой
Бродил по тундре, выбившись из сил,
Морошку наливая ароматом
И голубику окуная в синь.

Закат за речкой постепенно тонет,
Холодный сумрак заводи обнял,
И травами пропахшие ладони
Со мною август греет у огня.

Геннадий Елгин

Я буду писать тебе письма...

Я буду писать тебе письма
Восторженные такие:
В них будут пылать закаты
Над тундрою золотой,
В них будут дожди и метели
Баюкать костры полевые,
В них будут белеть палатки
Над безымянной рекой.
И, письма читая, услышишь,
Как стонет Чукотское море,
Как пахнет морошка на марях
В неяркую рябь вечеров.
Увидишь, как солнце ночами
Висит над притихшим простором
И падают грустно снежинки
На лужицы синих озер.
Увидишь, как стадо туманов
Легло отдыхать под горою
И кучка гусей в отдаленье
Полощется на ветру.
Как память далеких скитаний,
Разлук и свиданий с тобою,
Кусочек полярного лета
Я в письмах тебе подарю.

Геннадий Елгин

Северу....

Почему сквозь года ты все также живешь в моем сердце,
и никто до сих пор не сумел мне тебя заменить?..
От чего мне так сложно с судьбою и временем спеться,
обмануться, забыться и жизнь не боясь изменить..?
Слишком многое - чуждо и многого нет безвозвратно,
ты останешься тайной, осколком разбитой мечты.
Я б бежала к тебе лишь бы только вернуть все обратно,
для меня в этом мире тепло только там где есть ты.
Да, судьба оказалась сильнее меня и прочней,
это все я способна простить ей однажды.
Только знай, что любви моей эта судьба не сильней,
и , наверное, даже поломанной веры отважней.
И, наверное, даже свободного ветра свободней,
в сто раз преданней дружбы и ярче любого костра,
самой нежности мягче и слов всех она благородней.
Жаль, что нам не вернуть - не вернуть ничего ...никогда
P.S.: "...У меня сегодня много дела:
Надо память до конца убить,
Надо, чтоб душа окаменела,
Надо снова научиться жить...

А. Ахматова

Моя радость и боль...

Моя радость и боль,
Мой наркотик и бред,
И встревоженый сон,
И усталый рассвет,
И без сахара чай,
И молитва в ночи,
И промозглый вокзал,
И дрожанье свечи,
И осенний сонет,
И метель февраля.
Мне б обратный билет от разлук навсегда,
Но бессониц тоска...
Свет ночных фонарей
Я люблю тебя Север все больней и больней.
Моя зависть, восторг
и метели парад
Север- жизнь...
Север - ад...

Преданность

От звонких слов
До тающего эха,
От нежности цветов
До жгучих ран
Я - дочь твоя,
Земля и слез и смеха,
Холодная земля -
Чукотская земля.
И камень и песчинка
Тут с рожденья
Вошли навеки
В плоть мою и кровь.
Служить тебе - священией нет
Служенья.
Любви нет чище чем твоя любовь.
Нет у меня земли
Тебя роднее.
Ведь здесь мой дом -
Мне дом иной не дан.
Судьбу и душу -
Все несу тебе я ,
Холодная земля -
Чукотская земля!

Южак.

Тот ветер был щенком, но не скулил.
Ласкаясь к нам и весело играя,
Стада барашков белых уводил
На север, сатанея и крепчая.

Мы возвращались в порт, ну а ему…
Он только начинал свою работу:
Мужая, свирепеть и гнать волну, -
А нам – пить чай и поджидать погоду.

Ему своим резцом, стальной волной,
Ваять из льда и разрушать творенья.
А нам: лоб в лоб ему – идти домой,
Пить крепкий чай с морошковым вареньем.

Сергей Гагаев.

Чайка.

Осень настала холодная.
Чайка по берегу бродит,
Пищи себе не находит.
Нахохлилась чайка голодная…

Была она летом резвушкой,
Быстрой была и крикливой,
А сегодня клюёт гнилушки,
Выброшенные приливом.

Крылья холодом сводит.
С кем поделиться горем?
Чайка по берегу бродит,
Ветер свистит над морем…

Юрий Анко.

Рейс

Анадырь –
Тикси –
Амдерма –
Москва…
Готовая строка в стихотворенье.
Уже аэродрома тетива натянута –
И ждет освобожденья!

Мы полземли в полете обогнём,
Рассвет, как шлейф,
Помчит за самолетом,
Надёжно заарканенный крылом,
Он всю страну
Покроет позолотой.

Вот-вот взревёт
Моторов перестук и
Взлет разбега
Станет продолженьем!
И вдруг взмахнет прощально
Через круг,
Очерченный стремительным вращеньем!..
Анадырь –
Тикси –
Амдерма –
Москва…

Татьяна Ачиргина

Остающимся

Отъезжающим в дорогу
Дарят мудрые советы.
Отъезжающим в дорогу
Жарят, парят и пекут.
Остающимся не легче –
Тяжелей,
Но им при это
Ни советов, ни припасов
Почему-то не несут.
Отъезжающим всё в радость:
Снедь, попутчики, пейзажи…
Остающимся всё в тягость –
Гнёт обыденности крут.
Улыбнитесь, отъезжая,
Остающимся и даже
Не сочтите, обещая,
Написать письмо за труд.

Антонина Кымытваль

Но как-то резко вдруг похолодало

Но как-то резко вдруг похолодало
И ветер сильный с севера подул,
И небо на закате красным стало,
Зажгло не ярко раннюю звезду.

Трава, склонившись с берега,
Пьет воду,
Летают птицы, крыльями звеня,
Оранжевые листья
Лижут воздух,
Как язычки осеннего огня.

Порывы ветра их порой срывают,
По тротуарам гонят вдоль и вдаль,
И листья словно пламя, улетают,
И гаснут, озарив мою печаль…

Андрей Носков.

Неяркая нежная зелень...

Неяркая нежная зелень
На фоне синеющих гор.
Промерзлые севера земли.
Подернутый дымкой простор.
Притихшие сизые дали.
Тяжелая моря вода.
Всё это забудешь едва ли,
Но вряд ли вернешься сюда.
А после с тоской вспоминая
И дали, и море, и мглу,
Ты чувством шестым осознаешь
В каком-нибудь южном Крыму,
Как всё-таки дороги эти,
Поросшие мхом валуны,
Со скудными листьями ветви
И брызги холодной волны.
И сердце завоет в печали,
Как кости, предчувствуя шторм,
И мысли со скоростью чайки
Взмахнут белоснежным крылом,
И вновь устремятся на север,
Где юность осталась твоя,
Где держат её, словно сети,
Унылые эти края.

Андрей Носков.

Живут не только ценами, зарплатами...

Живут не только ценами, зарплатами.
Живут ещё дождями и закатами.
Заливами живут и побережьями,
И голубыми сумерками нежными.

Живут осенней дымкою туманной,
И письмами, написанными мамой.
Живут губами теплыми, любимыми,
Живут руками трепетными, милыми,

И первым словом, сказанным ребенком,
И радостью его, и смехом звонким.
И тишиною утренней в квартире,
На улице, в квартале, в целом мире,

Травою, засыпающей под вечер,
Когда её колышет зябко ветер.
И я живу давно уже всем этим –
Полетом птиц, зари волшебным светом.

Окраской неба, солнечным восходом,
Луной, упавшей на речные воды.
Тобой, родная, дочкою, стихами,
И долгими чукотскими снегами.

Андрей Носков.