Всегда с нами....

Мне судьба - до последней черты, до креста
Спорить до хрипоты (а за ней - немота),
Убеждать и доказывать с пеной у рта,
Что - не то это все, не тот и не та!

Что - лабазники врут про ошибки Христа,
Что - пока еще в грунт не влежалась плита, -
Триста лет под татарами - жизнь еще та:
Маета трехсотлетняя и нищета.

Но под властью татар жил Иван Калита,
И уж был не один, кто один против ста.
Пот намерений добрых и бунтов тщета,
Пугачевщина, кровь и опять - нищета...

Пусть не враз, пусть сперва не поймут ни черта, -
Повторю даже в образе злого шута, -
Но не стоит предмет, да и тема не та, -
Суета всех сует - все равно суета.

Только чашу испить - не успеть на бегу,
Даже если разлить - все равно не смогу;
Или выплеснуть в наглую рожу врагу -
Не ломаюсь, не лгу - все равно не могу;

На вертящемся гладком и скользком кругу
Равновесье держу, изгибаюсь в дугу!
Что же с чашею делать?! Разбить - не могу!
Потерплю - и достойного подстерегу:

Передам - и не надо держаться в кругу
И в кромешную тьму, и в неясную згу, -
Другу передоверивши чашу, сбегу!
Смог ли он ее выпить - узнать не смогу.

Я с сошедшими с круга пасусь на лугу,
Я о чаше невыпитой здесь ни гугу -
Никому не скажу, при себе сберегу, -
А сказать - и затопчут меня на лугу.

Я до рвоты, ребята, за вас хлопочу!
Может, кто-то когда-то поставит свечу
Мне за голый мой нерв, на котором кричу,
И веселый манер, на котором шучу...

Даже если сулят золотую парчу
Или порчу грозят напустить - не хочу, -
На ослабленном нерве я не зазвучу -
Я уж свой подтяну, подновлю, подвинчу!

Лучше я загуляю, запью, заторчу,
Все, что за ночь кропаю,- в чаду растопчу,
Лучше голову песне своей откручу, -
Но не буду скользить словно пыль по лучу!

...Если все-таки чашу испить мне судьба,
Если музыка с песней не слишком груба,
Если вдруг докажу, даже с пеной у рта, -
Я уйду и скажу, что не все суета!

День на редкость - тепло и не тает,-
Видно, есть у природы ресурс,-
Ну... и, как это часто бывает,
Я ложусь на лирический курс.

Сердце бьется, как будто мертвецки
Пьян я, будто по горло налит:
Просто выпил я шесть по-турецки
Черных кофе,- оно и стучит!

Пить таких не советую доз, но -
Не советую даже любить! -
Есть знакомый один - виртуозно
Он докажет, что можно не жить.

Нет, жить можно, жить нужно и - много:
Пить, страдать, ревновать и любить,-
Не тащиться по жизни убого -
А дышать ею, петь ее, пить!

А не то и моргнуть не успеешь -
И пора уже в ящик играть.
Загрустишь, захандришь, пожалеешь -
Но... пора уж на ладан дышать!

Надо так, чтоб когда подытожил
Все, что пройдено,- чтобы сказал:
"Ну, а все же не плохо я пожил,-
Пил, любил, ревновал и страдал!"

Нет, а все же природа богаче!
День какой! Что - поэзия? - бред!
...Впрочем, я написал-то иначе,
Чем хотел. Что ж, ведь я - не поэт.

Про меня говорят: он, конечно, не гений,-
Да, согласен - не мною гордится наш век,-
Интегральных, и даже других, исчислений
Не понять мне - не тот у меня интеллект.

Я однажды сказал: "Океан - как бассейн",-
И меня в этом друг мой не раз упрекал,-
Но ведь даже известнейший физик Эйнштейн,
Как и я, относительно все понимал.

И пишу я стихи про одежду на вате,-
И такие!.. Без лести я б вот что сказал:
Как-то раз мой покойный сосед по палате
Встал, подполз ко мне ночью и вслух зарыдал.

Я пишу обо всем: о животных, предметах,
И о людях хотел, втайне женщин любя,-
Но в редакциях так посмотрели на это,
Что,- прости меня, Муза,- я бросил тебя!

Говорят, что я скучен,- да, не был я в Ницце,-
Да, в стихах я про воду и пар говорил...
Эх, погиб, жаль, дружище в запое в больнице -
Он бы вспомнил, как я его раз впечатлил!

И теперь я проснулся от длительной спячки,
От кошмарных ночей - и вот снова дышу,-
Я очнулся от бело-пребелой горячки -
В ожидании следующей снова пишу!

Серебряные струны

У меня гитара есть - расступитесь стены!
Век свободы не видать из-за злой фортуны!
Перережьте горло мне, перережьте вены -
Только не порвите серебряные струны!

Я зароюсь в землю, сгину в одночасье -
Кто бы заступился за мой возраст юный!
Влезли ко мне в душу, рвут ее на части -
Только б не порвали серебряные струны!

Но гитару унесли, с нею - и свободу, -
Упирался я, кричал: "Сволочи, паскуды!
Вы втопчите меня в грязь, бросьте меня в воду -
Только не порвите серебряные струны!"

Что же это, братцы! Не видать мне, что ли,
Ни денечков светлых, ни ночей безлунных?!
Загубили душу мне, отобрали волю, -
А теперь порвали серебряные струны...

У меня было сорок фамилий,
У меня было семь паспортов,
Меня семьдесят женщин любили,
У меня было двести врагов.
Но я не жалею!

Сколько я ни старался,
Сколько я ни стремился -
Все равно, чтоб подраться,
Кто-нибудь находился.

И хоть путь мой и длинен и долог,
И хоть я заслужил похвалу -
Обо мне не напишут некролог
На последней странице в углу.
Но я не жалею!

Сколько я ни стремился,
Сколько я ни старался, -
Кто-нибудь находился -
И я с ним напивался.

И хотя во во все светлое верил -
Например, в наш советский народ, -
Но не поставят мне памятник в сквере
Где-нибудь у Петровских ворот.
Но я не жалею!

Сколько я ни старался,
Сколько я ни стремился -
Все равно я спивался,
Все равно я катился.

Сочиняю я песни о драмах
И о жизни карманных воров, -
Мое имя не встретишь в рекламах
Популярных эстрадных певцов.
Но я не жалею!

Сколько я ни старался,
Сколько я ни стремился, -
Я всегда попадался -
И все время садился.

Говорят, что на место все станет.
Бросить пить?.. Видно, мне не судьба, -
Но меня все равно не отчеканят
На монетах заместо герба.
Но я не жалею!

Так зачем мне стараться?
Так зачем мне стремиться?
Чтоб во всем разобраться -
Нужно сильно напиться!

Если я богат, как царь морской,
Крикни только мне: "Лови блесну!"-
Мир подводный и надводный свой,
Не задумываясь, выплесну!

Дом хрустальный на горе для нее.
Сам, как пес бы, так и рос в цепи.
Родники мои серебрянные,
Золотые мои россыпи!

Если беден я, как пес, один,
И в дому моем шаром кати -
Ведь поможешь ты мне, господи!
Не позволишь жизнь скомкати...

Дом хрустальный на горе для нее.
Сам, как пес бы, так и рос в цепи.
Родники мои серебрянные,
Золотые мои россыпи!

Не сравнил бы я любую с тобой,
Хоть казни меня, расстреливай.
Посмотри, как я любуюсь тобой,-
Как Мадонной Рафаэлевой!

Дом хрустальный на горе для нее.
Сам, как пес бы, так и рос в цепи.
Родники мои серебрянные,
Золотые мои россыпи!

(makarena @ 04.02.2007 - время: 18:37) Кто-нибудь смотрел фильм "Фартовый" снятый по мотивам книги В.Высоцкого "Черная свеча" ?

ФАРТОВЫЙ



Режиссер: Владимир Яканин
Продюсер: Евгений Зобов
Сценаристы: Владимир Яканин, Виталий Москаленко, Леонид Мончинский
По роману Владимира Высоцкого и Леонида Мончинский "Черная свеча"
Оператор: Александр Демидов
В ролях: Владимир Епифанцев, Борис Невзоров, Алексей Жарков, Екатерина Вуличенко, Николай Иванов, Александр Мохов, Дмитрий Щербина.



Огромное спасибо за информацию об этом фильме. Не знал о его существовании. Начал качать. Для тех, кто также интересуется и есть возможность качать мулом, вот этот фильм.

Плохого там, конечно, нет... Просто как мне кажется сейчас (очень давно читал, еще школьником был) Влади там ставит себя во главу угла, что как будто от нее многое зависило в жизни Высоцкого, а он этакий слабовольный типичный русский парень-рубаха, попить-попеть, без цели в жизни... Может быть я не прав.


ЗЫЖ Это я о книге Влади...

О Володе Высоцком


О Володе Высоцком я песню придумать решил:
вот еще одному не вернуться домой из похода.
Говорят, что грешил, что не к сроку свечу затушил ...
Как умел, так и жил, а безгрешных не знает природа.

Ненадолго разлука, всего лишь на миг, а потом
отправляться и нам по следам по его по горячим.
Пусть кружит над Москвою орхипший его баритон,
ну, а мы вместе с ним посмеемся и вместе поплачем.

О Володе Высоцком я песню придумать хотел,
но дрожала рука, и мотив со стихом не сходился...
Белый аист московский на белое небо взлетел,
черный аист московский на черную землю спустился .

Б. Окуджава

Нашла в инете:


ПАМЯТИ ВЛАДИМИРА ВЫСОЦКОГО. Евгений Папуша

Я не люблю, когда судьба друзей уводит,
Я не люблю, когда пить надо одному;
Я не люблю, актёрских жён в разводе
И не люблю всё это потому,

Что время очень много отнимало,
Сводя прекрасное к нулю;
А жизнь, когда в себя влюбляла,
Нас по живому отрывала,
Оставив боль и грязь свою.

Я не люблю, коль на душе не ладно,
Когда душа становится мудрей -
Ведь мудрость - просто беспощадна,
А сердце - просто холодней…

Я не люблю гордыню, даже гордость,
Любой гордец любви к другим не знал…
Я не люблю бездушие и черствость
Врачей, и милосердных за металл.

Я не люблю, когда страдают дети
И слабым не дают руки,
Когда за это некому ответить,
Что, голодая, умирают старики.

Я не люблю предательство и подлость
Того, кому всю душу доверял;
Я не люблю заслуги, ордена и доблесть
Всех, кто хоть раз за это убивал…

Я не люблю преступную халатность,
Ведь платим жизнью по чужим счетам!
Как не люблю сортирную бесплатность
Политиков и запахи все там…

Я отторгаю благодарность Брута,
И всех, кто эти идеалы насаждал!
И, до сих пор, казню себя я люто
За то, что мать свою, порою, обижал…

Я не приемлю яд коварства слабых,
Не признаю всевластья большинства,
И не признАю за одно его, хотя бы, -
Оно распяло Сына Божьего Христа!

Я не люблю витринные парады,
По городам учебную стрельбу,
Где Кузькин сын палит, куда не надо,
И самолёты топит сдуру,
как Муму…

Я не люблю воинственных раздоров,
Когда визжит, впиваясь в тело, сталь;
Досадно мне, когда сиятельные воры,
Читают сыто обществу мораль…

Когда же голод убивает миллионы,
А сытый воспевает гуманизм -
Тогда ничем не лучше оный,
Чем пресловутый молох коммунизм!

Я не люблю, когда отводят взгляды,
А власть - поэта садит на иглу…

Я не люблю давно Марину Влади
За мемуары о поэте по рублю…

Я не люблю с тех пор Олимпиады,
Но этим никого не удивлю…

Тогда поэта отравили ядом
За то, что он не продал честь свою…


Я это никогда не полюблю!!!


Под "Кузькиным сыном" имеется в виду министр обороны Украины Кузьмук, отрицавший факты стрельбы ракетами по жилому дому в Броварах, а также трагедиию во время учений ПВО, во время которых сбили гражданский авиалайнер.

" .......Я впервые услышал голос Высоцкого, естественно записанный на магнитофон, из чужого окна, насколько помню, в конце 60-х. Услышал - удивился. Сначала голосу: да разве с таким голосом можно петь? А потом тому, что он пел. Странному, завораживающему сплаву мелодий и рифм:ярких, необычных, дотоле неслыханных. Неожиданные насмешки там, где вроде бы положено ужаснуться. Наконец - страшно сказать! - дерзости довольно ясного намёка на дубовость нашей официальной "чёрно - белой" пропаганды тех лет. "Из заморского из лесу, где и вовсе сущий ад, где такие злые бесы чуть друг друга не едят. Что б творить им совместное зло потом, поделиться приехали опытом. Страшно, аж жуть!" За такой намёк автору не поздоровилось бы от ревнителей старорежимных порядков! В те годы, когда публично костерили "вышедших за рамки" поэтов и художников, подобные строки вновь начинали становиться "чреваты последствиями", и требовалось известное гражданскоемужество, что б произвести такое в открытую. Чуть позднее, опять - так и, я научился отличать эти песни от других. И не уставал поражаться: вот бы никогда не подумал, что можно тянуть согласные "л-л-л" или "р-р-р" совершенно так же,как гласные "о-о-о" или "а-а-а". А ведь от этого неожиданным образом меняетсявся поэтика и, если можно так сказать, мелодика песни - так, что она западает в душу раз и навсегда. Я даже не заметил, как эти песни вошли в мою жизнь и находят отзывы в душе, к ним хочется обращаться вновь ивновь. Поистине они оказались теми песнями, которые строить и жить помогают, в трудные минуты давая утешение и вызывая катарсис. И всегда такое впечатление - словно плечо друга. Наверное, это и есть подлинное искусство. Высоцкий громко заговорил о том,о чем мы боялись даже задуматься. Произносит вслух наши потаенные мысли! Оказывается,у нас одинаковое видение о жизни. И так как его с восторгом слушает, понимает и принимает для себя подавляющее большинство людей, значит, наши и его мысли - ни какая-то заумь, далёкая от жизни, не нарочитый негативизм, а частица подлинного общественного мнения.


Голос Высоцкого призывал остановиться, задуматься, измениться. Он обличал пороки нашего деморализованного общества без нравоучений, без покровительственных ноток. Смыслом являлась борьба за возвращение абсолютного: Вспоминаются его слова:"Досадно мне, что слово "честь" забыто..." Он умел болеть общим горем, умел нащупать и указать болевые точки общества. А это, куда важнее, чем даже многие художественные открытия! Высоцкий - типичный "шестидесятник". Таким странным словом мы именуем людей, в мировоззрении которых под впечатлением разоблачений
беззакония, преступлений периода культа личности произошёл переворот, определивший их видение жизни на десятилетия вперёд,вплоть до нынешних времён. Их мировоззрение с особой яркостью проявилось в 60-е годы - отсюда и название. Таким же типичным "шестидесятниками" были так же Евтушенко, Вознесенский, Ахмадулина. Они сразу заявили о себе. Сразу стали заметны.
О Высоцком можно говорить бесконечно. Он на столько интересен, что полная книга о нём насчитывала бы не одну тысячу страниц, но я бы хотел закончить словами Бестужева - Лады :"Высоцкий с нами, живёт в нас все эти годы, он никого из нас не покидал. "......."

Вот такие интересные фотки :





Хочется вспомнить о Любимой женщине В. Высоцкого.
Марина Влади вошла в его жизнь в 1967 году. Высоцкий влюбился в нее после просмотра кинофильма "Колдунья". Он смотрел фильм по нескольку раз в день, мечтал о встрече многие годы. И вот, наконец, она состоялась. Первое знакомство произошло в ресторане ВТО - Высоцкий пришел туда после спектакля. "Краешком глаза я замечаю, что к нам направляется невысокий, плохо одетый молодой человек. Я мельком смотрю на него, и только светло-серые глаза на миг привлекают мое внимание. Но возгласы в зале заставляют меня прервать рассказ, и я поворачиваюсь к нему. Он подходит, молча берет мою руку и долго не выпускает, потом целует ее, садится напротив и уже больше не сводит с меня глаз. Его молчание не стесняет меня, мы смотрим друг на друга, как будто всегда были знакомы. Я знаю, что это - ты", - так описывает свое первое знакомство с Высоцким Марина Влади. Через несколько лет они поженились. Марина Влади была с ним рядом двенадцать лет. "Я жив, двенадцать лет тобой храним..." - успеет написать он на обратной стороне телеграфного бланка. И все эти годы Марина Влади пыталась замедлить бешеный ритм жизни Высоцкого.
"Работать надо!" - была его любимая поговорка. Если бы он мог, он работал бы круглые сутки. Сон - 3-4 часа, остальное - работа. Песни свои он писал в основном ночью. Приходил домой после спектакля, и садился за работу. Марина ставила перед ним чашку с обжигающим чаем, и тихо садилась в углу. Иногда она засыпала, и тогда, уже под утро, Высоцкий будил ее, чтобы прочесть строки, написанные за ночь.



Р.S."Кому сказать спасибо, что - живой!" - написал Высоцкий в своем известном стихотворении. Высоцкий жив и сегодня, благодаря людской памяти, питавшейся и питающейся по сей день его стихотворениями, драматургическими произведениями, киноролями, песнями...

В. Высоцкий
"Когда я отпою и отыграю..."


Текст воспроизводится по единственной полной рукописи, находящейся в "Дорожной тетради" между рукописями "Ах, дороги узкие..." и "Хитрованская Речь Посполитая...".

"Это тетрадь, записи в которую В.Высоцкий делал во время поездки по странам Европы; тетрадь, около половины страниц которой физически утрачена, а другая часть находится на Западе, — впервые восстановлена по копиям прошлых лет на страницах сборника «Дорожная тетрадь В.Высоцкого».
Стало быть, он записан в апреле-мае 1973 г. во время автомобильной поездки Высоцкого за границу....... "

Когда я отпою и отыграю,
Где кончу я, на чём — не угадать?
Но лишь одно наверное я знаю:
Мне будет не хотеться умирать.

Посажен на литую цепь почёта,
И звенья славы мне не по зубам.
Эй! Кто стучит в дубовые ворота
Костяшками по кованым скобам?

Ответа нет, но там стоят, я знаю,
Кому не так страшны цепные псы.
Но вот над изгородью замечаю
Знакомый серп отточенной косы.

Я перетру серебряный ошейник
И золотую цепь перегрызу,
Перемахну забор, ворвусь в репейник,
Порву бока
и выбегу в грозу.

Ну вот решился отметиться здесь эти две песни особенно мне нравятся!

Их восемь, нас двое….

Их восемь, нас двое расклад перед боем не наш…
Но мы будем играть.
Сережа держись, нам не светит с тобою,
Но козыри надо ровнять.
Я этот небесный квадрат не покину
Мне цифры сейчас не важны….
Сегодня мой ДРУГ прикрывает мне спину,
А значит и шансы равны.
Мне в хвост вышел «мэссер», но вот задымил он,
Надсадно завыли винты.
Им даже не надо крестов на могилы,
Сойдут и на крыльях кресты.
«Я первый, я первый, они под тобою…»
- Я вышел им наперерез.
«Нет, поздно. Уйди в облака я прикрою»
В бою не бывает чудес.
Архангел нам скажет: «В раю будет туго»
Но только ворота щелк,
Мы бога попросим впишите нас с другом
В какой нибудь ангельский полк.
Я попрошу бога, духа и сына,
Пусть выполнят волю мою…
Пусть вечно мой ДРУГ, защищает мне спину,
Как в этом последнем бою.
Мы крылья и стрелы попросим у бога,
Ведь нужен им ангел – асс!
А если у них истребителей много,
Пусть впишут в хранители нас…
Хранить это дело почетное тоже,
Удачу нести на крыле.
Таким, как мы были с Сережей, и в воздухе и на земле.
И в воздухе и на земле.

И вторая

Воздушные потоки

Хорошо что за ревом не слышалось звука,
Что с позором своим был один на один.
Я замешкался возле открытого люка,
И забыл пристегнуть карабин.
Мне инструктор помог, и коленом пинок,
Перейти этой слабости грань.
За обычное наше: «Смелее, сынок»,
Принял я его сонную брань.

И оборвали крик мой,
И обожгли мне щеки,
Холодной острой бритвой
Восходящие потоки.
И звук обратно в печень мне
Вогнали вновь на вздохе,
Веселые, беспечные воздушные потоки.

Я попал к ним в умелые цепкие руки,
Мнут швыряют меня, что хотят то творят.
И с готовностью я сумасшедшие трюки,
Выполняю шутя все подряд.
Есть ли в этом паденье какой – то резон,
Я узнаю потом, а пока…
То валился в лицо мне земной горизонт,
То шарахались вниз облака!

И обрывали крик мой,
И выбривали щеки,
Холодной острой бритвой
Восходящие потоки.
И кровь вгоняли в печень мне
Упруги и жестоки,
Невидимые, встречные воздушные потоки.

Но рванул я кольцо на одном вдохновении,
Как рубаху от ворота, или чеку.
Это было в случайном свободном падении,
Восемнадцать недолгих секунд.
А теперь не красив я, горбат с двух сторон,
В каждом горбе спасительный шелк.
Я на цель устремлен, и влюблен,
И влюблен, в затяжной не случайный прыжок.

И обрывают крик мой,
И выбривают щеки,
Холодной острой бритвой
Восходящие потоки.
И проникают в печень мне
На выдохе и вдохе,
Бездушные и вечные воздушные потоки.

Беспримерный прыжок из глубин стратосферы.
По сигналу: «Пошел!», я шагнул в никуда
За невидимой тенью безликой химеры,
За свободным паденьем , айда!
Я пробьюсь сквозь воздушную, ватную тьму
Хоть условья паденья не те,
Но и падать свободно нельзя, по тому
Что мы падаем не в пустоте!

И обрывают крик мой,
И выбривают щеки,
Холодной острой бритвой
Восходящие потоки.
На мне мешки заплечные
Встречаю, руки - в боки,
Прямые , безупречные воздушные потоки.

Ветер рушит, сочится и шепчет скабрезно:
«Не тяни за кольцо, скоро легкость придет»
До земли триста метров сейчас будет поздно,
Ветер врет, обязательно врет!!!
Стропы рвут меня вверх,
Выстрел купола, стоп!
И как не было этих минут!
Нет свободных падений с высот, но зато
Есть свобода раскрыть парашют!!!!!!!

Мне обласкают щеки,
И открывают веки,
Исполнены потоки забот о человеке,
Глазею в высь печально я,
Там звезды одиноки.
И бьют горизонтальные воздушные потоки.


ЗЫ Любители творчества Высоцкого, зацените!!!

(Ваньк@ру @ 09.04.2007 - время: 22:57) И вторая

Воздушные потоки

Хорошо что за ревом не слышалось звука,
Что с позором своим был один на один.
Я замешкался возле открытого люка,
И забыл пристегнуть карабин.
Мне инструктор помог, и коленом пинок,
Перейти этой слабости грань.
За обычное наше: «Смелее, сынок»,
Принял я его сонную брань.

И оборвали крик мой,
И обожгли мне щеки,
Холодной острой бритвой
Восходящие потоки.
И звук обратно в печень мне
Вогнали вновь на вздохе,
Веселые, беспечные воздушные потоки.

Я попал к ним в умелые цепкие руки,
Мнут швыряют меня, что хотят то творят.
И с готовностью я сумасшедшие трюки,
Выполняю шутя все подряд.
Есть ли в этом паденье какой – то резон,
Я узнаю потом, а пока…
То валился в лицо мне земной горизонт,
То шарахались вниз облака!

И обрывали крик мой,
И выбривали щеки,
Холодной острой бритвой
Восходящие потоки.
И кровь вгоняли в печень мне
Упруги и жестоки,
Невидимые, встречные воздушные потоки.

Но рванул я кольцо на одном вдохновении,
Как рубаху от ворота, или чеку.
Это было в случайном свободном падении,
Восемнадцать недолгих секунд.
А теперь не красив я, горбат с двух сторон,
В каждом горбе спасительный шелк.
Я на цель устремлен, и влюблен,
И влюблен, в затяжной не случайный прыжок.

И обрывают крик мой,
И выбривают щеки,
Холодной острой бритвой
Восходящие потоки.
И проникают в печень мне
На выдохе и вдохе,
Бездушные и вечные воздушные потоки.

Беспримерный прыжок из глубин стратосферы.
По сигналу: «Пошел!», я шагнул в никуда
За невидимой тенью безликой химеры,
За свободным паденьем , айда!
Я пробьюсь сквозь воздушную, ватную тьму
Хоть условья паденья не те,
Но и падать свободно нельзя, по тому
Что мы падаем не в пустоте!

И обрывают крик мой,
И выбривают щеки,
Холодной острой бритвой
Восходящие потоки.
На мне мешки заплечные
Встречаю, руки - в боки,
Прямые , безупречные воздушные потоки.

Ветер рушит, сочится и шепчет скабрезно:
«Не тяни за кольцо, скоро легкость придет»
До земли триста метров сейчас будет поздно,
Ветер врет, обязательно врет!!!
Стропы рвут меня вверх,
Выстрел купола, стоп!
И как не было этих минут!
Нет свободных падений с высот, но зато
Есть свобода раскрыть парашют!!!!!!!

Мне обласкают щеки,
И открывают веки,
Исполнены потоки забот о человеке,
Глазею в высь печально я,
Там звезды одиноки.
И бьют горизонтальные воздушные потоки.


ЗЫ Любители творчества Высоцкого, зацените!!!
С опозданием ,но оценила....

"День-деньской я с тобой, за тобой"


День-деньской я с тобой, за тобой,
Будто только одна забота,
Будто выследил главное что-то -
То, что снимет тоску как рукой.

Это глупо - ведь кто я такой?
Ждать меня - никакого резона,
Тебе нужен другой и покой,
А со мной - неспокойно, бессонно.

Сколько лет ходу нет - в чем секрет?
Может, я невезучий? Не знаю!
Как бродяга, гуляю по маю,
И прохода мне нет от примет.

Может быть, наложили запрет?
Я на каждом шагу спотыкаюсь:
Видно, сколько шагов - столько бед.
Вот узнаю, в чем дело, - покаюсь.

Я теперь на девок крепкий,
И теперь одною меткой
Я всех баб ровняю как одну:
Пусть у ней во лбу семь пядей,
Пусть при полном при параде, -
Встречу бабу - в сторону сверну.

Был я раньше тоже хлипкий -
Провожал я их с улыбкой,
Даже, помню, год с одною жил, -
А теперь, пройду не глядя -
Мне плевать, что ейный дядя
Раньше где-то в органах служил.

Баб держу я в черном теле,
А чтоб лечь в одну постелю -
Этим меня можно насмешить, -
Даже если умоляет,
Даже в экстренном случае -
Очень меня трудно уложить!

Почему с таким напором
Я воюю с женским полом:
Изучил я их как свой портрет, -
Ведь полвека я - не меньше -
Изучаю этих женщин,
И сейчас мне - восемьдесят лет.

Катерина, Катя, Катерина!
Все в тебе, ну все в тебе по мне!
Ты как елка: стоишь рупь с полтиной,
Нарядить - поднимешься в цене.

Я тебя одену в пан и бархат,
В пух и прах и богу душу, вот, -
Будешь ты не хуже, чем Тамарка,
Что лишил я жизни в прошлый год.

Ты не бойся, Катя, Катерина, -
Наша жизнь как речка потечет!
Что там жизнь! Не жизнь наша - малина!
Я ведь режу баб не каждый год.

Катерина, хватит сомневаться, -
Разорву рубаху на груди!
Вот им всем! Поехали кататься!
Панихида будет впереди...

У нее
все свое - и белье, и жилье, -
Ну а я
ангажирую угол у тети.
Для нее -
все свободное время мое,
На нее
я гляжу из окна, что напротив.

У нее
и под утро не гаснет окно,
И вчера
мне лифтер рассказал за полбанки:
У нее
два знакомых артиста кино
И один
популярный артист из "Таганки".

И пока
у меня в ихнем ЖЭКе рука,
Про нее
я узнал очень много нюансов:
У нее
старший брат - футболист "Спартака",
А отец -
референт в Министерстве финансов.

Я скажу,
что всегда на футболы хожу -
На "Спартак", -
и слова восхищенья о брате.
Я скажу,
что с министром финансов дружу
И что сам
как любитель играю во МХАТе.

У нее,
у нее на окошке - герань,
У нее,
у нее - занавески в разводах, -
У меня,
у меня на окне - ни хрена,
Только пыль,
только толстая пыль на комодах...

Там, у соседей, пир горой,
И гость — солидный, налитой,
Ну а хозяйка, хвост трубой,
Идет к подвалам,
В замок врезаются ключи —
И вынимаются харчи;
И с тягой ладится в печи,
И с поддувалом.

А у меня — сплошные передряги:
То в огороде недород, то скот падет,
То печь чадит от нехорошей тяги,
А то щеку на сторону ведет.

Там, у соседа, мясо в щах —
На всю деревню хруст в хрящах,
И дочь-невеста, вся в прыщах —
Дозрела, значит.
Смотрины, стало быть, у них,
На сто рублей гостей одних,
И даже тощенький жених
Поёт и скачет.

А у меня цепные псы взбесились —
Средь ночи с лая перешли на вой,
И на ногах моих мозоли прохудились
От топотни по комнате пустой.

Ох, у соседа быстро пьют!
А что не пить, когда дают?
А что не петь, когда уют
И ненакладно?
А тут, вон, баба на сносях,
Гусей некормленных косяк...
Да дело, в общем, не в гусях, —
А всё неладно.

Тут у меня постены появились,
Я их гоню и так и сяк — они опять,
Да в неудобном месте чирей вылез:
Пора пахать, а тут — ни сесть ни встать.

Сосед малёночка прислал —
Он от щедрот меня позвал.
Ну, я, понятно, отказал,
А он — сначала.
Должно, литровую огрел —
Ну и, конечно, подобрел.
И я пошел, попил, поел...
Не полегчало.

И посредине этого разгула
Я пошептал на ухо жениху —
И жениха как будто ветром сдуло,—
Невеста вся рыдает наверху.

Сосед орет, что он — народ,
Что основной закон блюдет:
Мол, кто не ест, тот и не пьёт, —
И выпил кстати.
Все сразу повскакали с мест,
Но тут малец с поправкой влез:
"Кто не работает — не ест,"
Ты спутал, батя! "

А я сидел с засаленною трешкой,
Чтоб завтра гнать похмелие моё,
В обнимочку с обшарпанной гармошкой —
Меня и пригласили за неё.

Сосед другую литру съел —
И осовел, и опсовел.
Он захотел, чтоб я попел:
Зря, что ль, поили?!
Меня схватили за бока
Два здоровенных паренька:
"Играй, — говорят, — паскуда, пой, пока
Не удавили!"

Уже дошло веселие до точки,
Уже невеста брагу пьет тайком...
И я запел про светлые денечки,
Когда служил на почте ямщиком.

Потом еще была уха
И заливные потроха,
Потом поймали жениха
И долго били,
Потом пошли плясать в избе,
Потом дрались не по злобе —
И всё хорошее в себе
Доистребили.

А я стонал в углу болотной выпью,
Набычась, а потом и подбочась.
И думал я: а с кем я завтра выпью
Из тех, с которыми я пью сейчас?

Наутро там всегда покой,
И хлебный мякиш за щекой,
И без похмелья перепой,
Еды — навалом,
Никто не лается в сердцах,
Собачка мается в сенцах,
И печка — в синих изразцах
И с поддувалом.

А у меня — и в ясную погоду
Хмарь на душе, которая горит.
Хлебаю я колодезную воду,
Чиню гармошку, а жена корит.


....такое больше никто не напишет
у наших нынешних кишка слаба