Стихи об Италии

Венеция моя
Белла Ахмадулина

Иосифу Бродскому

Темно, и розных вод смешались имена.
Окраиной басов исторгнут всплеск короткий
То розу шлет тебе, Венеция моя,
в Куоккале моей рояль высокородный.

Насупился — дал знать, что он здесь ни при чем.
Затылка моего соведатель настойчив.
Его: «Не лги!» — стоит, как Ангел за плечом,
с оскомою в чертах. Я — хаос, он — настройщик.

Канала вид... — Не лги!— в окне не водворен
и выдворен помин о виденном когда—то.
Есть под окном моим невзрачный водоем,
застой бесславных влаг. Есть, признаюсь, канава.

Правдивый за плечом, мой Ангел, такова
протечка труб — струи источие реально.
И розу я беру с роялева крыла.
Рояль, твое крыло в родстве с мостом Риальто.

Не так? Но роза — вот, и с твоего крыла
(застенчиво рука его изгиб ласкала).
Не лжет моя строка, но все ж не такова,
чтоб точно обвести уклончивость лекала.

В исходе час восьмой. Возрождено окно.
И темнота окна — не вырожденье света.
Цвет — не скажу какой, не знаю. Знаю, кто
содеял этот цвет, что вижу,— Тинторетто.

Мы дожили, рояль, мы — дожи, наш дворец
расписан той рукой, что не приемлет розы.
И с нами Марк Святой, и золотой отверст
зев льва на синеве, мы вместе, все не взрослы.

— Не лги!— Но мой зубок изгрыз другой букварь.
Мне ведом звук черней диеза и бемоля.
Не лгу — за что запрет и каркает бекар?
Усладу обрету вдали тебя, близ моря.

Труп розы возлежит на гущине воды,
которую зову как знаю, как умею.
Лев сник и спит. Вот так я коротаю дни
в Куоккале моей, с Венецией моею.

Обосенел простор. Снег в ноябре пришел
и устоял. Луна была зрачком искома
и найдена. Но что с ревнивцем за плечом?
Неужто и на час нельзя уйти из дома?

Чем занят ум? Ничем. Он пуст, как небосклон.
— Не лги!— и впрямь я лгун, не слыть же недолыгой.
Не верь, рояль, что я съезжаю на поклон
к Венеции — твоей сопернице великой.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Здесь — перерыв. В Италии была.
Италия светла, прекрасна.
Рояль простил. Но лампа — сокровище окна, стола —
погасла.

Декабрь 1988, Репино

Флорентийка
Арсений Платт

Ветерок покинул пьяцца Синьори,
А жара перевалила за тридцать.
Я мечтаю очутиться у моря,
Пробегая впопыхах по Уффици.

Мне холодное тосканское кьянти
Наливали, только вольному – воля!
Хмель Италии последний романтик
Не меняет на глоток алкоголя.

Угораздило в южанку влюбиться,
Не проверив, по карману ли плата.
Но тебя я, словно римский патриций,
У Венеры попросил хрипловато.

Улыбалась флорентийка лукаво,
Не скрывая удивленного вида.
У неё в глазах огонь Голиафа,
Не потушенный пращою Давида…

© Copyright: Арсений Платт, 2008

В Риме жарко, в Риме лето …
Александр Кожейкин

Где искать тебя, не знаю, и мороз опять по коже,
воробьи, как будто хиппи, окунулись в грязь, смеясь.
Про любовь роман слагаю, о своём мечтаю тоже…
как Миссури в Миссисипи чтобы ты в меня влилась.

В Риме жарко, в Риме лето, ветер дует с Колизея,
ветер пахнет, как измена в зазеркалье старых стен.
Не считаюсь я поэтом, просто вижу жизнь острее
и легко беру от гена отшлифованный паттерн.

Труд дешёвый из-под палки не куражит, не заводит,
никому нет больше дела, что судьба на нас ворчит.
У развалин дух весталки сотни лет тихонько бродит,
тело бабочки сгорело в лёгком пламени свечи.

Так бывает, что улыбка может в плен забрать без боя.
Это правило простое применяют, бьют под дых.
Очевидная ошибка: быть всегда в ладу с собою,
диалектика в покое, словно роза без воды.

В Риме жарко, в Риме лето, сумасшедшие фонтаны,
пальм шуршащие одежды – это всё не для меня.
Не промолвив снова: «где ты?», не порвав струну стоп-крана,
оборву струну надежды по пути в страну огня.

1/04/2007
© Copyright: Александр Кожейкин, 2007

Рим
(из итальянского блокнота)
Александр Кожейкин

Брось мелочь в фонтан Треви –
пусть тонет надеждой слабой!
Барокко клубок завит
в пергаменты прежней славы.
С оттенком зелёным медь –
по улицам, скверам, паркам.
С Тарпейской скалы лететь
восторгу – и падать к аркам!
Я птицей лететь готов
и город увидеть древний
не только с высот веков –
из окон простой харчевни,
где вывод принять простой,
но цепкий как взгляд волчицы:
когда я вернусь домой,
мне Рим будет часто сниться.
Какой это сладкий крест!
Я память ловлю на слове.
В кафе, где сидел Эрнест, *
пью крепкий, горячий кофе.
Я верю: сквозь дождь и грусть
увижу твои соборы,
и слово даю: "Вернусь".
Где взять снова жизнь на сборы?

* Э. Хемингуэй любил отдохнуть в «Cafe di Colombia» на площади Навона.

г. Рим, июнь 2006 г.
© Copyright: Александр Кожейкин, 2008

Венеция. Фрагменты на воде.
Джон Ричардс

На площади Святого Марка,
Средь голубиной мишуры,
В скрипачных слезах огнепалких,
Соборы золотом цвели.
Дух Гете, Пруста, Твена, Манна
Глотком вина сплетал строку
Меж столиками “Флориана”,
Под колокольную тоску.
Венецианские порталы,
Нептуна сеть, да Марса перст,
Фруктово-рыбные развалы,
Дворцов соседствующих спесь.
Палаты дожей – зал тщеславья,
Встречают сонм открытых ртов,
Из камня высечен печалью
Венец колонн, мостов и львов.
Шарманка оперного хора
Вздувает “Ла Финичи” нимб,
Здесь все исполнено простора
Морских кровей, морских глубин.
Адриатические косы
Раздел мой взгляд в плавучий сквер,
Где по канальным веткам носит
Лихую песню гондольер.

© Copyright: Джон Ричардс, 2008

Бетельгейзе
Александр Кожейкин

Ave, Сaesar! Sine morа!*
Светит Бетельгейзе с неба.
Легионы на просторы
галльской вырвались страны.

Зреет яблоко раздора,
Жажду мести, славы, хлеба
не заменят разговоры
и преданья старины.

Ave, Сaesar! Ты учил нас
управлять лавиной гнева
и в бою, собрав все силы,
биться страшно, до конца.

Сaesar! In hoc signo vinces** –
Светит Бетельгейзе с неба
на готовые могилы
и в глазницы мертвеца.

Мать рыдает над младенцем,
но его хоронит тельце
римский воин, хмуря брови
и не глядя ей в глаза.

Ave, Сaesar! Словно сердце,
покраснела Бетельгейзе,
может, слишком много крови
возмутило небеса?


* – Слава Цезарю! Не будем медлить!
** – Цезарь! Под этим знаменем победим!
*** – Во время раскопок археологами были найдены китайские отчёты,
датированные первым столетием до н. э., говорившие о том, что цвет Бетельгейзе – белый
или жёлтый. Птолемей в 150 году нашей эры описывает, что это красная звезда.
Фан Личжи, китайский астрофизик, предположил, что Бетельгейзе превратилась в красную гигантскую звезду именно в это время или чуть позднее

28.12.2007 г.
© Copyright: Александр Кожейкин, 2007

Джульетта

Ни мадригалов изысканно-тонких,
Ни реверансов, ни светского лоска, -
Просто заходится сердце девчонки
От неуклюжих объятий подростка.

Льется в Историю быль - или небыль? -
Жаркою кровью на стертые плиты.
Много ли проку вознёсшимся в небо
В том, что из золота куклы отлиты?

Sic venit gloria. Знать бы заране!
Комиксы, жвачки, открытки, буклеты,
Сытых романтиков стадо баранье...
И шоколад «Поцелуи Джульетты».

mlle dArtagnan ©