Эротические фантазии мужа.

В некотором царстве, в некотором государстве жил поп, полюбилась ему мужикова жена: как только пойдет она по воду с вёдрами — он и начнёт ржать, как жеребец. Вот раз идёт она по воду, поп увидел и заржал; она себе тож взяла да и заржала. Поп выбежал:

— Что, умница, нельзя ли свести нам с тобой знакомства?

— Можно, батька, только надо уладить это дело!

Пришла домой и говорит мужу:

— Поп хочет со мной заняться, просится ко мне ночевать.

— Ну что ж? Пускай приходит, а я поеду пахать в поле, да ворочусь и накрою его; авось что и слупим с него!

Поехал мужик в поле нарочно мимо попова двора.

— Куда, свет, едешь?

— Пахать, батюшка! Благословите на путь, на дорогу!

— Хорошее дело, — говорит поп, — Бог тебя благословит!

А баба пошла сейчас по воду, повстречалась с попом и говорит:

— Ну, муж уехал пахать! Приходи, батька, нынче вечером; я тебе закуску приготовлю, а ты вина приноси…

Поп насилу вечера дождался; поскорее оделся, захватил в карман денег и штоф вина и побежал к бабе.

Пришёл.

— Здравствуй, умница!

— Здравствуй, батька!

Вынул поп штоф, поставил на стол; закусили они и выпили как следует. Тут поп начал с бабой заигрывать, за титьки её пощупывать, уж совсем на кровать тащит! Да тут вдруг как застучит в окно:

— Отворяй, жена! Что заперлась? Али женихов прячешь?

— Погоди, муженёк, сейчас отопру.

Поп испугался.

— Куда же мне? Куда деваться-то?

А баба ему говорит:

— Ты, батька, поскорей разденься да напяль на себя вот эту худенькую одёжу-то и садись здесь у nечки. Коли муж про тебя спросит, я скажу: нищий ночевать попросился, я и пустила.

Поп сейчас стащил с себя рясу, оделся в изорванную одежду и сел у печки. Мужик вошёл в избу.

— Что, муженёк, рано воротился? Сказал: на три дня едешь.

— Да забыл бочонок с водою. А это что у тебя за человек?

— Это странник, попросился ночевать — я и пустила!

— Ну, хозяйка! Дай-ка поужинать, а там и спать ляжем, завтра рано надыть на пашню ехать.

Сел за стол и начал уписывать.

— Ты, может, винца выпьешь? — говорит жена.

— А разве есть?

— Есть; нынче ходила я к матушке, она дала мне целый штоф.

Мужик подвыпил порядком и говорит попу:

— Садись, земляк, с нами ужинать!

Поп уставился и молчит.

— Эх, жена! Ходил он по белому свету, оброс весь бородою и перед людьми стыдно теперь показаться, вишь как боится! Подай-ка сюда ножницы, я ему бороду-то обстригу!

Баба подала ножницы, мужик и остриг попу бороду догола. Потом сидел-сидел да и выдумал:

— Эй, хозяйка! — говорит. — Ступай к попадье да попроси, чтоб пожаловала к нам закусить и выпить; она женщина хорошая! Её можно попотчевать.

Побежала баба попадью звать, а та тому и рада; вскочила, оделась и пошла к мужику.

— Что так долго, матушка? — спросил мужик.

— Экой! Чай сам знаешь, какое собирание у поповой жены: покудова умоется да оденется — хороший мужик десять вёрст уйдёт!

— Ну, садись, матушка, закуси с нами и выпей с чем Бог послал: у меня сегодня праздник: корова бычка родила!

И ну наливать её водкой; один стакан поднёс, и другой, и третий.

— Пей, матушка, за здоровье нашего бычка!

Так всё вино и выпили.

— Жена! — говорит мужик своей хозяйке, — сходи-ка в кабак да возьми-ка ещё полштоф: я загулял сегодня!

Жена побежала в кабак, а мужик видит, что попадья захмелела, и стал у неё просить, чтоб дала ему поеть. Попадья отговаривалась, отговаривалась, никак не могла отговориться. Всё мужик пристаёт:

— Дай, матушка! Я отродясь не пробовал у попадьи!

— Где же мы ляжем? — спрашивает попадья, — ведь здесь нищий сидит!

— Ничего, пусть себе посмотрит! — сказал мужик, положил попадью на кровать и давай её зудить.

Поп сидит, поглядывает да тяжело вздыхает. Только мужик покончил с попадьей дело, пришла жена его с водкою. Ну, тут опять выпили. Попадья распрощалась и ушла домой, а мужик лёг с женою спать. И поп прилёг на лавке будто спать, а сам выжидает время — как бы удрать. Мужик нарочно и захрапел. Поп потихоньку вскочил да давай Бог ноги. Прибежал домой, насилу достучался, сбросил с себя тряпьё и ложится к попадье. Вот попадья хвать его за бороду — а бороды-то нет.

— Кто это, батька, тебя облупил?

— Да тот черт, что и тебя лупил!

Тут попадья и язык прикусила