Маленькие зарисовки о хорошем.

Двадцать третье января.
Ночью ветер дул сурово.
Все случается не зря, -
Утром двор, как пряник новый

Засиял. И солнца лучик
Прочь прогнал ночные тучи.
Всё вокруг белым-бело..
Все тропинки замело.

Все прогалины, кусты
В белоснежном одеяньи!
И безумной красоты
Это робкое мерцанье!..

Ветер по верху гулял,
Тучь нагнал седых, лохматых..
С опозданьем, пожелал
Обновить сады и хаты....

Одинокие снежинки,
Оценить, чтоб, каждый мог,
Тихо падают в лощинки,
Как слезинки между строк..

Спасибо большое.!!!

Лошадь устало шла по бесконечной, казалось, дороге, что тянулась вдоль таежной реки, которая сегодня безмятежно несла свои воды куда-то далеко к морю.
Было начало лета. Безмятежное синее небо, в это утро, упивалось своей глубиной. Солнце не палило нещадно, как это часто бывает. Это было безмятежное, уютное, тихое утро, тишину его нарушал, лишь редкий крик птиц, иногда пролетающих высоко над головой.
Лошадь тянула телегу, которая поскрипывая колесами, слегка подпрыгивала на ухабах сухой земли.
По всей видимости, ранее, по раскисшей от дождя дороге, прошел подобный же транспорт, и, явно, не один.
На телеге восседал молодой еще, бородатый мужик, держа вожжи в своих, довольно сильных руках. Он изредко подбадривал свою кормилицу и подругу ленивыми покриками, да похлопыванием вожжей. Однако, несмотря на это, лошадь шла так же медленно, словно его и не было, обмахивая круп хвостом и то, лениво. Одет мужик был обычно. Но, можно сказать, даже, что богато. Расшитая косоворотка была расстегнута на груди. Довольно новые штаны, из крепкой ткани, были заправлены в пыльные сапоги. А опытный глаз, сказал бы сведущему человеку, что сапоги шиты на заказ.
Его пояс украшала широкая, почти цыганская перевязь, черно-красного цвета, сплошь украшенная замысловатой вышивкой, так, что цвета почти не было видно.
Приподнявшись слегка и опять усевшись на свое место:
- Однако, скоро уже, поди..
Оглянувшись, сказал он молодой, черноволосой спутнице.
Услышав слова возницы, женщина встрепенулась, оглянулась на него, а затем взглянув вперед, вдоль дороги, из под руки сказала:
- Когда же? Я не вижу впереди ни жилья, ни людей..
- А отсюда и не видать. Смотри, вон видишь, там дорога направо поворачивает? Ну вон там, полоска? Вот нам туда, а потом налево, в тайгу.
- Как в тайгу?
- Да не переживай! Там по тайге метров семьсот, ну может чуть поболе.. Почитай, что приехали.

Успокоил он молодую женщину.
Тугие почти черные косы ее, всегда аккуратно сложенные, заправленные под платок, сейчас тяжело упали ей на спину вместе с платком.
Женщина сидела к вознице спиной, свесив босые ноги с телеги, покрытые, впрочем, почти до пят, темной тканью строгого платья.
Она с любовью смотрела на деток, которые топали босыми ногами вслед за телегой. Девчушка в длиннополом цветастом сарафане, не первой уже свежести, и мальчуган, в серо-белой рубахе и темных штанах.
Они ободряюще смотрели на мать, с восторгом на близкий темный лес, на реку, на синее небо над головой.
- Ты сажай детей на телегу-то. Сейчас довезу вас с ветерком
Усмехнулся возница.

Так и случилось. Оставшийся отрезок пути до первого жилища, показался коротким. Лошадь бежала, на удивление быстро. По всей видимости, почуяв приближающийся отдых среди своих собратьев.
Женщина привела в порядок детей, умыв их мокрым рушником. Уложила и спрятала свои косы под платок.
В поселок влетели стремительно. Он оказался довольно большим. Ей подумалось: "Это настоящий город в лесу". Проехали мимо добротных деревянных изб, и дряхлых избушек, стоявших вдоль довольно широкой дороги. Потом картина стала меняться. Появились более дорогие, по ее мнению, избы, мелькали привычные для города, надписи. Наконец, они въехали на большую площадь и остановились у духэтажного казавшегося огромным, дома.
- Слезай, приехали, -
сказал возница, и надев картуз, предварительно им же выбив дорожную пыль из одежды, подошел к красному крыльцу этого здания.
Там лузгая семечки, стоял щеголеватого вида парень, по виду своему, похожий сразу и на гимназиста, и на учителя. Он с любопытством смотрел на повозку, и на подошедшего к нему вознице. Возница ему сказал что-то тихо и тот, отряхнув руки, быстро скрылся в доме. Через пару минут, из ворот у дома, как пуля выскочил молодящийся всадник, и умчался куда-то.
Женщина, сняла детей с телеги и не отходя от нее, стала смотреть в ожидании, на дверь этого большого дома. По всей видимости, за столь долгую дорогу, она говорила с возницей, что тут она ожидает.
Увидев же, что он говорил о чем-то с человеком из этого дома, она поняла так, что тот проявил инициативу. Женщина потрогала платок на голове, отряхнула детей, поправила платье. Дети вопрощающе поглядывали на мать, но спросить ни чего не решались, видя, как она волнуется. Ее большие красивые глаза излучали, то надежду, то отчаяние, то опять надежду. Она глубоко вздыхала и чего-то ждала, наказав детям строго- настрого, стоять рядом с ней. Вести себя тихо и смирно. Дети поглядывали на мать, но им было чем заняться. Они с детской непосредственностью и любопытством, разглядывали незнакомый им дом. Вместо скучной дороги, куда интереснее было посмотреть на его большие окна с такими витеиватыми резными украшениями. На большое крыльцо, и новые лица людей, что стали собираться поодаль..
Прошло еще несколько минут и женщина вздрогнула, услышав перестук копыт нескольких всадников. Быстро взгянув на них, опустила глаза.
Всадники остановильсь у крыльца. Один из них спешившись и бросив кому-то поводья, стремительно подошел к ней и стал пристально рассматривать ее лицо. Вдруг, протянув руку, он резким движением сорвал с ее головы платок и..отошел на шаг.
Женщина охнула. Взглянула на него. А дети кинулись к матери, обхватив ее ноги с двух сторон, зло, даже гневно глядели на дяденьку, но смолчали.
Неожиданно мужчина весело рассмеялся:
- Наша, наша порода !, - сказал он улыбаясь широкой улыбкой.
- Ты чьих будешь?, - обратился он к женщине.
- Яковлевы мы., - ответила она, быстро отвернувшись и, так же быстро повернулась, протягивая ему бумаги дрогнувшей рукой.
Выхватив из ее рук бумаги, в изумлении приподняв бровь, прочел документы.
- Жди., - бросил он ей.
Так же стремительно он направился к крыльцу, взбежал по ступеням и скрылся за массивной дверью.
Через полчаса, два быстрых мужика вынесли из ворот дома большой сундук, струдом подняли его и погрузили на ту телегу, которая сюда ее привезла.
Сошел с крыльца и тот, кто велел ей ждать. На плече у него болтались три пары обуви, на шее огромная вязанка калачей, в руке он нес котенка, и подошел к ней сияя своей шикарной улыбкой.
Он сунул ей в руки ключ и котенка. Она растерянно взяла и то, и другое, не понимая того, что он от нее хочет.
А он громко, во всю площадь, более обращаясь к людям, собравшимся поглазеть поодаль от крыльца сказал:
- Запомни, Галина Семеновна Яковлева. В родне Яковлевых, бездомных быть не может. Вон видишь, напротив дом?
Не знал, кому строю. А вот гляди-ко, пригодилось.
И тихо, только ей сказал:
- Чего загодя не написала? От чужих людей узнаю про племянницу..
- Приглашай в дом, хозяюшка. Да кота вперед пустить не забудь.

Про это бабушка моя рассказывала маме, про свою маму. Ну а я оч не удачно хотела написать рассказ. Как уж вышло. Не обессудьте..) Зато память останется.