Проза

Раскрывая зонт, он услышал за спиной неспешный разговор двух стариков, поднявшихся с лавки, напротив которой он остановился. «Последний дождь, помнится, был месяц назад. Заждались, заждались… Земля-то – камень…» И правда, ступая по мощенному камнем тротуару возле вокзальной площади, он заметил, насколько быстро придорожная пыль покрыла начищенные до блеска носки его черных, как смоль туфель. Долго жалеть об этом не пришлось, так как внезапно начавшийся дождь спутал его сожаления необходимостью позаботиться о зонте. Старики продолжали стоять возле лавки и со спокойным, непричастным осуждением наблюдали его тщетные попытки раскрыть старый зонт; при этом, не заботясь о своих головах, как будто бы не земля, а они сами закаменели в этом душном, пыльном городе и сейчас впитывали каждую молекулу этой живительной влаги.
Зонт поддался, дождь усилился и только сейчас он заметил вход в парикмахерскую. Изменилось ли что-нибудь? Пожалуй, нет. Только ступени, ведущие к входу были мокрые, скользкие, покрытые множеством взрывающихся водяных бомб. Да, все было по-старому (ну не считать же обновленную табличку «Открыто» глобальным изменением).



«Ты не можешь понять элементарной потребности женщины? Милый, я знаю – ты не такой.»- это было сказано даже не весело – скорее игриво. Он-то прекрасно понимал, что после долгой поездки женщине, особенно такой, как ОНА, порядок на голове был очень нужен. Иногда, правда, складывалось впечатление, что порядок на голове был напрямую связан с порядком В голове, но он ловил себя на мысли, что мужчину не особенно должен раздражать этот факт. Но вот именно ему, после этой долгой дороги, необходим был элементарный отдых. До гостиницы было не так далеко, но она не оставила ему шансов на бокал бренди и умиротворение, которое (несомненно!) перешло бы в крепкий сон.
Старые журналы напоминали о тысячах пальцах и сотнях рук вот таких как он приезжих, а скорее даже проезжающих, стремящихся навести порядок на голове и в голове. Что за чушь! Сонливость и жуткая усталость рисовали ореол философов всяким обывателям, лениво теребящим эти пожелтевшие страницы и наверняка не самыми чистыми руками. Эта мысль заставила положить журнал обратно на стол и поднять взгляд на женщину, для которой порядок был превыше всего. Парикмахер средних лет и, по все видимости, средних способностей, пропускал свои пальцы между черных локонов и прикасался невзначай к тонкой шее женщины. Он почувствовал возбуждающий трепет, ведь это его руки ласкали волосы этой женщины ночами, полными восхитительного волнения и неуемного желания. И его руки ласкали шею, вены на шее, вздувающиеся с каждым глубоким вздохом, криком… Это все усталость, утешал он себя, ведь обычно он бы вряд ли увидел в парикмахере, вернее его руках, воплощение своих фантазий. Глупость – он улыбнулся улыбкой человека, которому вежливость не дает возможности не улыбнуться старому, давно известному анекдоту.
Солнце, светившее прямо в их лица, солнечные зайчики от окон трехэтажного старого особняка напротив, неожиданно придало сил и мысли о бренди уже небыли навязчивыми. Она смеялась, преисполненная удовлетворением своего обычного женского желания. Он не чинил ей препятствий и сам, неожиданно для себя, стал улыбаться – нет! –не так , как там, в парикмахерской, а искренне. Шаг стал легче, а она, казалось, просто летела над каменным тротуаром. Этот патриархальный, тихий городок казался полным соответствием их усталого, но счастливого прибытия. «Ты не можешь не помнить того типа. Его смокинг явно выделялся среди толпы. Что за пафосный тип… И эти шутки…» Эти воспоминания прошлогоднего визита не требовали от него утвердительных или отрицательных ответов, и он был ей за это благодарен. Воспоминания не хотели всплывать – да, все-таки устал… Чертовски устал.
----------------------------

Похоже на начало какого-то рассказа или романа... потому что если считать, что это законченным произведением, то общей мысли не уловил..Хотя может это всё головная боль виновата))
А написано красиво, мне понравилось.

(СырК @ 07.08.2006 - время: 23:56) Похоже на начало какого-то рассказа или романа... потому что если считать, что это законченным произведением, то общей мысли не уловил..Хотя может это всё головная боль виновата))
А написано красиво, мне понравилось.
В описании темы я обозначил - "возможно с продолжением". Но то, что это не законченное произведение (блин, какой произведение...) - это факт!
Спасибо за отзыв - очень приятно и , возможно, не вполне заслуженно.

Очень понравилось

---------------------------------
Безлюдная улица казалась играющей и танцующей благодаря мелким ручейкам воды, стекающей по стеклу. Он не знал точно почему. Возможно, из-за того, что сидеть в теплом и сухом кафе, наблюдая ливень за окном, располагает к спокойствию и хорошему настроению. Когда он бежал по лужам к этому старому зданию, на первом этаже которого располагалась обычная кофейня, улица скорее была вымершая и унылая. Туфли промокли, а с ними и ноги. Плечи легкого пиджака тоже пострадали от косых нитей дождя, так подло падающих под защитную поверхность зонта. Сейчас зонт стоял в углу в лужице воды, пиджак висел на соседнем стуле (это был стул с хромированными металлическими ножками и спинкой – довольно старый, но крепкий), а он наблюдал за улицей, убеждаясь, что – да!- насколько спокойнее наблюдать за дождем, глядя в окно этого маленького кафе. Запах кофе усилился и практически перебил запах казенного помещения, пусть и общественного питания. «Спасибо» - тихо сказал он девушке, довольно свежей и приветливой, не смотря на раннее время. Маленькая квадратная чашечка не вполне соответствовала мебели и общему дизайну помещения. Это была очень красивая чашечка с маленькой ручкой – ее можно было держать только кончиками пальцев. Ему нравилось ее держать, смотреть на густую пенку кофе, на мелкие пузырьки этой пенки, в которой отражалось…ясно одно – отражалось все, и он в том числе. Вглядываться в эти пузырьки ему нравилось больше, чем пить сам кофе. Искривленная действительность сегодня была явно предпочтительнее реальности. Он ловил себя на мысли, что год тому назад в этих пузырьках отражалась она. Нет, он не мог ее видеть, но она сидела напротив и, несомненно, она была в отражении пузырьков.



Поднятые, собранные на затылке волосы придавали ее лицу утонченности. Она любила собирать волосы в хвост, так как прекрасно знала, насколько прекрасна ее шея. Он всегда давал ей почувствовать свое восхищение ее шеей, да что тут говорить – она и без него прекрасно знала выгодные стороны своей внешности. Ее взгляд – спокойный, умиротворенный не был сосредоточен на чем-то одном. Она играла глазами – то смотрела на него в упор, то переводила взор на самые обычные плафоны светильников, то смотрела на улицу через огромное окно. На улице тогда было намного больше жизни – люди спокойно прогуливались и лишь, изредка доносился либо громкий смех, либо шум редкой в этом районе машины. Машины ехали медленно, заставляя прохожих уступать им дорогу, уходя с проезжей части на узкие тротуары. Это лишь подчеркивало спокойствие этого городка, где никогда не было (и вряд ли когда–нибудь будет) бешеной гонки за главный приз - старость, усталость и преждевременная смерть. «Ты никогда не меняешься. Даже здесь…» - сказал он ей. И это была правда. Окружающая обстановка никогда не влияла на ее настроение, поведение. Это была полная противоположность ему. Попав сюда, он - активный, эмоциональный, не в последнюю очередь благодаря своей работе - дома, в студии, всегда в окружении множества людей; здесь он полностью впитал в себя это неспешное, размеренное очарование провинции. И поэтому она всегда будет выделяться своей веселой улыбкой и быстрыми движениями. Она была вспышкой на закате дня. Никто не мог не заметить ее, и он не знал, приятны ли эти взгляды, провожающие ее - нет, он не знал, ибо не мог анализировать свою ревность в этом городе. Он изменился, сделав первый шаг из вагона фирменного поезда. Ревность, безумный смех и страсть остались там, дома. Здесь он все впитывал в себя, как губка, но не способен был выразить свою реакцию. «Тот загорелый тип (он же откуда-то с юга, правда) был либо пьян, либо просто глуп. Ну та-а-акие тупые шутки…» - ее забавляли не шутки, а его неадекватное, нетактичное поведение. Да, она вспоминала это, как самый удачный, смешной анекдот. Он же все пытался перебрать в голове тот вечер и причину, по которой тот тип все еще забавлял ее своим поведением. Это заставило его замкнуться окончательно и пристальнее вглядываться в пузырьки на поверхности кофе. Ее прикосновение к руке вывело его из ступора. «Я тебя люблю и ты должен это всегда помнить» - он поднял взгляд от чашки. «Твой кофе давно остыл, а ты все еще гипнотизируешь чашку. Лучше закажи горячий…»- она держала его за руку, смотрела на него, а в ее глазах отражался он сам, кафе, улица и чашка. Чашки он не видел, но она там отражалась – ведь в этих глазах был весь мир.
------------------------------------

---------------------------------------------
Да, кофе вновь остыл, как и тогда – в прошлом году. На этот раз в глазах официантки он увидел удивление и недоумение, когда она подошла на его кивок головой в ее сторону. Молча приняла заказ, и черт знает, что о нем подумала, забирая чашку с остывшим кофе. Он при этом виновато улыбался, но в глубине души не чувствовал ни вины, ни смущения. В этом городе он ничего не мог чувствовать. Глядя вслед уходящей за барную стойку официантке – лет 20 -22, не больше, и полоска нежной светлой кожи, проглядывающая между коротенькой блузкой и поясом юбки не возбудили его, а лишь привлекли внимание – не более. Повернув голову на 180 градусов, он снова уставился в окно, все так же щедро поливаемое дождем. Откинулся на спинку и сложил на груди руки – его любимая поза. Она закрывала его от внешней агрессии и , в то же время сдерживала его от необдуманных слов и поступков. Внезапно он вскочил и, открыв дверь, сделал шаг под дождь. Подставив лицо дождю, он умывался и упивался этим водопадом. Ему был необходим этот душ, чтобы дискомфорт мокрых волос и одежды напоминал ему о том, что он жив, должен думать и действовать. Кому должен? Лишь себе, наверное… Да, себе. Вернулся в кафе, пригладил волосы, взглянул на мокрую одежду и уловил тревожный взгляд девушки, как раз принесшей ему горячий кофе. Поблагодарил и снова виновато улыбнулся – на этот раз искренне. Глоток кофе сделал сразу – чтобы покончить с воспоминаниями, которые выпирали вместе с пузырьками пены из чашки кофе. Они раздувались до невероятных размеров и поглощали его полностью. Внутри не было кислорода – он задыхался, воспоминания не давали ему смотреть на реальный мир и думать о будущем. Выпив половину чашки, он поставил ее на блюдце – поставил громко, не рассчитал силу. Вспомнил, что в кармане пиджака лежит телефон, но нашел не сразу – лишь после того, как обыскал внутренние карманы. Так, его номер должен быть в записной книжке. Должен, но не стер ли он его – столько времени прошло! Мог стереть, но сейчас это был единственный способ убедится, что тот субъект – человек реальный, а не плод воспаленного воображения. В нем проснулся азарт, что было неординарным событием сегодняшнего утра. Торопливое нажимание на кнопки и пытливое вычитывание имен и набора цифр напоминали листание старых, ушедших в небытие, бумажных блокнотов. За именами друзей, партнеров, коллег, родственников, он, словно слепой пытался увидеть лица, что бы вспомнить именно тот номер, то имя…


«Ваша спутница сегодня произвела фурор, не могли бы Вы представить меня ей?» - весело и непринужденно попросил его этот непонятный мужчина, лет 35-37 –ми. «Я с удовольствием представлю Вас, Владимир» - он ответил спокойно, ибо мыслями был в предстоящем разговоре с редактором. Место и время не вполне соответствовали разговору, но раз он так просит… Только бы отделаться от Владимира. «Дорогая, представляю тебе одного из твоих поклонников – он утверждает, что это именно так!» . Она с интересом разглядывала смуглого незнакомца, слегка наклонив голову и слушая его пресные комплименты. «….Анжела – ангельское имя! Я уверен, что Вы…» - это были последние слова из того диалога, которые он услышал. Улыбнувшись и кивнув ей, он удалился на другой конец зала, чтобы присоединиться к своему редактору. Тот уже не только взял себе бокал с пошлым «Мартини», но и захватил другой для него. Чертовски привлекательная перспектива, неуместный разговор да еще под этот «Мартини»! Ее спина была прямой, как натянутая тетива и красота этой спины стреляла тысячами стрел во всех присутствующих. Он любовался ею и знал, что эта тетива не ослабит свое натяжение ни для кого – только для него! Уверенность в этом не придавала спокойствия, ибо напряженное дыхание редактора, ощущаемое кожей лица, и такие же напряженные слова вносили диссонанс в это непринужденное вечернее мероприятие. Вдруг он почувствовал тревогу. Он смотрел на эту пару, он видел их улыбки и легкие взмахи рук. Люди вокруг них превратились в размытые силуэты без лиц, и половых признаков – он видел лишь эту пару, и тревога нарастала. Она изогнулась в приступе задорном смеха. Тетива ослабела и выпустила стрелу.
------------------------------------------

Очень красиво... вот оказывается какой ты таланливый ещё
Верится, жизненно... и просто как будто я там побывала... иллюзия погружения колоссальная

-------------------------------------------------------
Дорога вела прямо к дамбе, мимо ряда довольно хорошо сохранившихся особняков. Узкая и мощеная брусчаткой, она имела легкий изгиб вправо и наклон, который не позволял увидеть саму дамбу, но он помнил, что она не далеко. Или далеко? Какая разница – ведь впереди был целый день и еще был завтрашний день… Солнце не просматривалось, но небо превратилось из темно – серого, в просто серое, с подсветкой сверху. Да, именно такой эффект – вроде сверху кто-то держал светильник. Легкий, но прохладный ветерок, не оставлял иллюзий по поводу солнечного и теплого дня, но это было не важно, ибо он не особо расположен к сожалениям о плохой погоде. Вдалеке возвышались горы, под ними дамба, но отсюда, сверху, горы не казались такими уж высокими – создавалась иллюзия возвышенности и равности этим древним разломам земной коры. Он шел, выпрямившись, смотрел на верхушки гор, и они действительно казались не выше домов, мимо которых проходил. Влажный пиджак холодил и поэтому он нес его в руке. В другой руке у него был телефон.



«Я знаю твои возможности, но ведь нельзя вечно писать захватывающе и трогательно. Я чувствую твой творческий кризис – ты не первый, с кем я работаю. Поверь мне, дружище, что этот проект – не для тебя. Не для тебя, каким ты есть сегодня. Твоя трактовка…это слишком сложно и пафосно – не обижайся. Кто тебе еще скажет правду?» - редактор говорил громко – чертова музыка не позволяла поддерживать беседу, а в курилку редактор не хотел выходить – видите ли, дым и все такое. Слова редактора не особенно трогали его, ибо та пара на другом конце зала завладела всем его вниманием и даже танцующие или проходящие между ними не могли отвлечь его. «Не важно кто он, главное, что его трактовка полностью отвечает замыслу. Нет, он не лучше тебя – я видел его работы раньше и это полная ерунда. Ну, извини, про кризис я погорячился. Хочешь правду? Этот проект не твоего уровня – вот и все – ты перерос и просто должен спокойно уступить этому дилетанту.» - голос был почти умоляющим – редактор не мог понять, что его сейчас больше интересовал не обсуждаемый проект. Боже, этот зануда, у которого в голове, кроме проектов, больше ничего не было (ну, кроме той брюнетки из операторской, которая и не думала тратить свое, расписанное по минутам, личное время на этого, уже не молодого холостяка), даже не представлял себе, что на этом свете есть вещи, важнее его проектов. Анжела, этот ангел в светлом вечернем платье, звезда, поражавшая присутствующих своим сиянием и обаянием, казалось, полностью погруженной в пошлую, но радостную атмосферу беседы с Владимиром. Ее обаяние было намного сильнее, чем дальше от нее он находился. Когда он приближался к ней, не ощущал ничего, кроме безумной страсти и слепого обожания. Не факт, что Владимир ощущал это сейчас, но то, что он ее вожделел, чувствовалось даже в его непринужденности и болтливости. Болтливость – это спасение от чувств, которые сильнее нас. Которые нас захватывают, и мы не можем им противостоять. Вот тогда открывается бездонный, неиссякаемый кладезь историй, анекдотов, выдуманных ситуаций и прочих составляющих подобной болтовни. «Ты должен встретиться с Владимиром завтра в офисе и обсудить техническую сторону вопроса…» Он не дослушал редактора. «Подержи» - он передал редактору свой бокал с недопитым Мартини, доставая другой рукой пачку Ротманс. Он не пошел в туалет, так как краем глаза заметил направившегося туда Гену из технического отдела, которого терпеть не мог за необъяснимую любовь к происходящим политическим событиям. Он направился прямо к лестнице, ведущей вниз, к выходу на широкие ступени. Когда лестница закончилась, он уже набрал скорость, при которой можно было сказать, что он сбежал с лестницы, а не сошел. С той же скоростью он выбежал на широкие ступени, у подножия которых стояли автомобили прибывших на этот вечерний фуршет. Он достал сигарету, смял ее непослушными пальцами, достал вторую и закурил. Первая затяжка была настолько необходима, настолько желанна и приятна, что это необъяснимое счастье овладело не только его легкими, но всем телом – до самых конечностей. Он выдохнул полные легкие, поднял глаза к ночному, ясному, звездному небу, пытался побороть неведомую раньше тревогу. Он уже достал телефон, чтобы вызвать такси, но вдруг телефон зазвонил и он увидел такие привычные буквы на экране «Анжела». Отбросив окурок в сторону от перил, он развернулся и открыл тяжелую деревянную дверь, не будучи уверенным, что поступает правильно, но именно эта неуверенность делала его безвольным и беспомощным перед этой женщиной.
----------------------------------------------

Почему-то начав читать рассказ, мне представился Лондон. Дождливая погода, мощенные тротуары, спокойная и размеренная жизнь.
А воспоминания и имя Владимир, сразу же нарушили мои мысли))) и я вернулась в реальный мир. Меня захватила вся туманность данного произведения, пускай и не оконченного.
Автору похвала. И большое спасибо за то, что хотя бы на 15 минут я смогла отвлечься от былой суеты и удалиться из этой жизни и проблем в новый мир - мир твоего рассказа Farg0.

(lola_olga @ 14.08.2006 - время: 13:34) Почему-то начав читать рассказ, мне представился Лондон. Дождливая погода, мощенные тротуары, спокойная и размеренная жизнь.
А воспоминания и имя Владимир, сразу же нарушили мои мысли))) и я вернулась в реальный мир. Меня захватила вся туманность данного произведения, пускай и не оконченного.
Автору похвала. И большое спасибо за то, что хотя бы на 15 минут я смогла отвлечься от былой суеты и удалиться из этой жизни и проблем в новый мир - мир твоего рассказа Farg0.
Спасибо тем, кому этот небольшой рассказ (с продолжением) понравился.
2 lola_olga
Это, конечно, необычное для меня впечатление - Лондон и все такое... Но разве наша, пусть далекая от романтики в силу своей каждодневности и привычности реальность, не может вызывать положительные эмоции? Я стараюсь стремиться видеть в привычном что-то далекое и романтичное. И это довольно интересно...

--------------------------------------------
Круглый стол возле стены квадратной комнаты. Стол журнальный с неизменным казенным графином и двумя стаканами на подносе. В углу телевизор – напротив стоит кровать. Кровать большая, аккуратно накрыта покрывалом не первой свежести. Он сидит на подлокотнике кресла и представляет. Здесь была пара. Она была раздражена, он подавлен. Он сидел в этом кресле – она курила на балконе. Ужин был тяжелый, просто отвратительный. (Может и не так, но наверняка в этой гостинице иначе быть не может.) Он держит в руках бокал с водой – лед уже растаял, и вода была противная на вкус. Она кинула окурок и, сложив руки на груди, продолжала стоять на балконе. Он не выдержал напряжения, застывшего в воздухе и, поставив стакан на стол, кинулся на балкон. Она повернулась ему на встречу, и они слились в поцелуе. Подлокотник поскрипывал в такт его покачиваниям ногой, он усмехался и не верил картине, которую представил. Что поделаешь! Его хобби – фантазии из прошлого. Он скинул пиджак, рубашку, остался в брюках – такой вот полуэротизм, лег на кровать и обрел вожделенное горизонтальное положение. Прислушался к шуму воды, у него возникло желание пойти в душ, к ней – мокрой, теплой, нежной… Вода шумит, струи падают на ее тело, капли отскакивают в стороны, но ручейки продолжают стекать по телу, проникая в самые соблазнительные, укромные уголки, складочки, изгибы. Он подошел к холодильнику, открыл дверь (очень буднично, привычно). На нем халат и тапки, играет радио?.. Нет. Здесь он немного скован, ибо не представляет, что есть в холодильнике – эта неизвестность не дает ему почувствовать раскованность в таком интимном процессе, как исследования холодильника. Минеральная вода? Возможно. И это все. Он взял бутылку воды и приложил ее к щеке – бутылка холодная. Хлопнул дверцей, вернулся в комнату, вышел на балкон. Закурил, затягиваясь мелкими, торопливыми затяжками.


Сидели, стояли, разговаривали, молчали. Было весело – не то чтобы очень , но никто не заснул. Фуршет не изобиловал особыми деликатесами, но все были сыты. Некоторые могли отметить его нервозность и скованность, но, тем не менее, он рассказал пару анекдотов и даже пригласил Елену (прекрасную) на танец. Это был отвлекающий маневр. Он обманул сам себя. Ему удалось, и после танца он выпил две рюмки водки, закусив, естественно, вышел закурить. На этот раз он накинул пальто. На улице моросило, было зябко даже после выпивки. Его больше не занимала Анжела вместе с Владимиром. Владимир уехал. Укатил на такси. Веселый и уверенный в себе. Уверенный, потому что веселый и неунывающий. Для такого флирт не был проблемой при любой развязке – и удачи и поражения, такие как он, воспринимают как обыденность. Анжела, усталая от смеха, села на диване в компании других девушек, где поддерживала оживленную беседу, скорее по необходимости. Она не любит быть в стороне, не любит не соответствовать. Быть скучной и усталой сейчас – противоестественно ее природе. Это самостоятельность, когда понимаешь, что ты должен. Ты должен, потому что ты определяешь все происходящее вокруг тебя. Он разговорился с другим сценаристом. Стал окончательно непринужденным и раскованным. Похлопал его по плечу, когда тот отреагировал на уже рассказанный наверху анекдот неподдельным смехом. Веселый парень. «Позвоните на следующей недельке – намечается хепенинг. Не пожалеете.» - вот и визитка. Свежая, недавно напечатанная – такую в руках держишь с осторожностью, вроде боишься разбить вазу Трипольского периода. Он поднялся к источнику веселья, которое, похоже, его наконец охватило. Ее плечо светилось и манило – он поцеловал это плечо. Проявление алкогольного опьянения? Возможно. Он обычно не позволяет себе такие интимные действия в присутствии посторонних. Старомоден? Возможно. Но еще уважительно относящийся к предмету обожания и к своим чувствам. Скрытен? Нисколько! Он не делает тайны из своих отношений с Анжелой! А так же со всеми предыдущими женщинами в своей жизни. Она закрывает глаза и делает почти не уловимое движение плечом к его губам. Она не упускает случая показать свою самостоятельность в проявлении чувств. Если бы она была не в духе, этого движения не было бы, но и раздражения она не показала бы. Он присел рядом с ней на подлокотник, покачивал ногой, щурился на блондинку, что-то увлеченно рассказывающую, казался частью компании, но он лишь щурился, улыбался, время от времени приподнимая брови в поддельном удивлении. Его накрывала волна – зрение отказывалось воспринимать действительность в привычных формах. Он это чувствовал и все больше отклонялся назад – к спинке, в поисках опоры.
------------------------------------------

(Farg0 @ 07.08.2006 - время: 23:33) Раскрывая зонт, он услышал за спиной неспешный разговор двух стариков, поднявшихся с лавки, напротив которой он остановился. «Последний дождь, помнится, был месяц назад. Заждались, заждались… Земля-то – камень…» И правда, ступая по мощенному камнем тротуару возле вокзальной площади, он заметил, насколько быстро придорожная пыль покрыла начищенные до блеска носки его черных, как смоль туфель. Долго жалеть об этом не пришлось, так как внезапно начавшийся дождь спутал его сожаления необходимостью позаботиться о зонте. Старики продолжали стоять возле лавки и со спокойным, непричастным осуждением наблюдали его тщетные попытки раскрыть старый зонт; при этом, не заботясь о своих головах, как будто бы не земля, а они сами закаменели в этом душном, пыльном городе и сейчас впитывали каждую молекулу этой живительной влаги.
Зонт поддался, дождь усилился и только сейчас он заметил вход в парикмахерскую. Изменилось ли что-нибудь? Пожалуй, нет. Только ступени, ведущие к входу были мокрые, скользкие, покрытые множеством взрывающихся водяных бомб. Да, все было по-старому (ну не считать же обновленную табличку «Открыто» глобальным изменением).
Если позволите, выскажу пару комментов...

Думаю, старикам текст другой надо "вложить", вроде: "А дождя-то с месяц как не было, а надоть, надоть! Ишь, земля-то - камень...". Так больше "по-стариковски" получится.
А то кажется, что это сводки с фронта :) Пофантазируйте сами...

"спутал" - не удачно. Лучше - смешал, смыл, еще что-то... дождь ведь.

"наблюдали его тщетные попытки" - наблюдали ЗА его тщетными попытками

"как будто бы не земля..." - Лучше - "словно не земля...". Так звучней. Фонетически.

"каждую молекулу этой..." - Абсолютно мимо. Эклектика. Будьте проще - "капли". Тоже не удачно: взрывающихся водяных бомб, глобальным изменением.

"Изменилось ли что-нибудь?" - сложно уловить смысл и назначение фразы.

Успехов в творчестве!

Как не красивы кусочки смальты сами посебе, их разглядывание никогда не даст информации о мозаичной картине, и прочтение этих, удачно написаных отрывков, не оставило эмоционального следа, по той простой причине, что нет последовательного развития сюжета. Выражаясь языком художноиков, не видно всей картины.

Огромное спасибо за отзыв, однако ,хочу добавить, что произведение еще не окончено. Следует продолжение и оно предполагает быть интересным.