Trampling том 20-ый

ОБУВНОЙ МАГАЗИН

Мужчина средних лет, шатающейся походкой, зашел в обувной магазин купить себе пару носок. Народу было много и он никак не мог найти нужный отдел, да и в глазах всё двоилось, после обильно выпитого спиртного в соседнем баре. Каким-то образом он забрел в женский отдел и медленно передвигался по узкому проходу между полками с женской обувью в поисках продавщицы. Там суетились несколько покупательниц. Какая-то женщина случайно толкнула его, и он упал на пол. Ударившись головой, мужчина почувствовал что почти теряет сознание. Он приподнял голову, посмотрел вверх и увидел продавщицу, что-то ищущую на обувных полках. Тогда он начал звать на помощь, но она не расслышала его невнятное бормотание. Тогда он попытался схватить продавщицу за ногу, вытянул руку, но в этот момент она сделала шаг назад и наступила каблуком на кисть его руки. Не заметив этого, она повернулась на его руке и ушла куда-то.

Мужчина понял, что ему самому не подняться, алкоголь ещё больше ударил ему в голову в тёплом помещении. Он попробовал перевернуться и обнаружил, что лежит у зеркала для примерки обуви. Оставив тщетные попытки подняться он стал ждать кого-нибудь, кто сможет ему помочь. Но никого не было и его глаза начали прикрываться, он засыпал. Вдруг он заметил, что к нему направляется женщина. Она несла три коробки с обувью. На ней был черный костюм, который неплохо гармонировал с ее черными длинными волосами. Она производила впечатление довольно богатой особы.
- Вы загородили зеркало, сэр,- сказала она, глядя на него сверху вниз.
- Помогите,- так же невнятно пробормотал мужчина.
- Что случилось?
- Не могу встать… помогите…
Женщина посмотрела на часы и недовольно топнула ногой. Вдруг ее осенила мысль.
- Вот что я вам скажу. Давайте договоримся. Если вы позволите мне воспользоваться этим зеркалом, так чтобы я смогла рассмотреть в него свои туфли, я помогу вам.
Мужчина не нашел сил ответить ей.
- Отлично,- улыбнулась она.- Лежите на месте.
Женщина быстро скинула свои черные туфли на низком каблуке и открыла первую коробку. Из нее она вытащила пару черных туфель из змеиной кожи на высоком каблуке, одела их, встала и подошла к зеркалу.
- Мне не видно их из-за вас,- сказала она. Немного помолчав, женщина добавила: "Но я знаю, что делать. Только не двигайтесь". С этими словами она поставила свою правую ногу на грудь мужчины и встала на него.
- Так то лучше. Теперь я вижу, что эти туфли превосходные, не так ли?
Она стояла на нем всем своим весом. Ее каблуки вонзились в его грудь и живот. Она рассматривала туфли со всех сторон, нажимая то носками, то каблуками. Каждый ее шаг причинял ему сильную боль.
- Пожалуйста…- прошептал мужчина, ему стало дурно от тяжести, давившей на его живот.
- О, вы хотите получше разглядеть?- С этими словами женщина сделала шаг вперед и наступила ему одной ногой на грудь, а другой на горло. Она подняла свою правую ногу и приблизила ее к лицу мужчины, так что подошва ее туфли была в сантиметре от его глаз.
- Правда они прекрасно смотрятся?- спросила она улыбаясь.
Наконец, покупательница сошла с него и подошла ко второй коробке. Там оказались черные блестящие туфли с тонкими каблуками около 10 см. Она вернулась к зеркалу, только теперь уже она сразу, даже не взглянув вниз, взошла на мужчину, как-будто он был частью пола.
- Эти тоже неплохо смотрятся,- сказала брюнетка, изучая туфли в зеркало и довольно сильно вдавливая каблуки в его тело. Она спокойно вертелась на своих каблуках. Мужчина стонал, но ее это не останавливало.
- Ну как?
Женщина медленно прошла по нему к его же шее, но в этот раз поставила свою правую ногу прямо на его лицо, каблуком расплющив губы, а подошвой придавив лоб.
- Даже не знаю какие лучше,- сказала она в задумчивости, несколько раз топнув каблуком по его лицу. - Возьму, наверное, обе пары.- После этих слов женщина направилась к третьей коробке.
Мужчина попытался было отползти от зеркала, но не успел, ибо как только покупательница одела белые туфли на шпильках, она заметила его маневр и быстро наступила каблуком ему на руку.
- Я думала, мы договорились.- Она опять подтащила его слабеющее тело к зеркалу и встала на него, так что каблуки исчезли буквально наполовину в животе мужчины. В этот момент появилась продавщица.
- Выбрали что-нибудь себе, мэм?
- Да,- ответила брюнетка,- но мне трудно хорошо рассмотреть эти туфли, так как его рубашка тоже белая.

Продавщица посмотрела на пол и увидела мужчину, который все еще не оставил попытки позвать на помощь. В первый момент она удивилась, но потом сказала: "Почему бы вам не встать на его голову. Так вы лучше разглядите свои туфли".
- Хорошая идея,- сказала брюнетка и тут же встала туфлями на лицо мужчины, смяв каблуками его щеки. Затем она наступила каблуком в его ухо и немного повертела ногой.- Довольно удобно,- сказала она, глядя на туфли в зеркало.- О, посмотрите, каблук немного грязный.
- Где?- спросила продавщица.- А, вижу… Мы почистим его для вас.
- Не надо. Я сама.- С этими словами женщина всунула каблук в рот мужчины и вытерла о его язык.
- Так-то лучше,- сказала она, и обе леди рассмеялись.- Я возьму все три пары.
- Хорошо. Пойдем-те со мной.

Брюнетка сошла с его лица и ушла вместе с продавщицей. А бедный любитель спиртного так и остался лежать под зеркалом.

Мужчина очнулся все еще лежащим перед зеркалом в обувном магазине. Он попытался пошевелиться, но не смог. У него продолжался приступ тошноты. Он старался позвать на помощь, но тщетно, ибо мог издавать только еле слышный шепот. Наконец, вернулась продавщица.

- Эй, ты там внизу,- сказала она улыбаясь,- ты помог продать мне все три пары туфель той леди. Это хорошая идея - предлагать женщинам примерять обувь на тебе, позволять им ходить по тебе. Это отличная техника продажи товара. Я думаю, ты и я составим хорошую команду. О, а вот и покупатели...

Продавщица подошла к матери с дочерью, которые разглядывали вечерние туфли.

- Могу я чем-нибудь помочь?- спросила продавщица. - Да,- ответила мама девушки. Ей было около сорока лет. - Я и моя дочь собираемся на свадьбу, и ей нужна пара красных туфель на высоком каблуке.

Мужчина судорожно пытался пошевелить своей левой рукой, но он почему-то не чувствовал ее. Через минуту продавщица вернулась с несколькими парами красных туфель.

- Пойдите и примерьте их, встаньте на Эда (так продавщица решила звать мужчину), чтобы почувствовать, как они вам на ноге,- сказала она. Мать с дочерью обе взглянули на него, беспомощно лежащего у зеркала.

- Вы уверены?- спросила 18-летняя дочка.

- Абсолютно. Именно для этого он здесь.

Девушка обула туфли, затем медленно подошла к Эду, поставила правую ногу ему на грудь и, наконец, встала на него, приставив свою левую ногу к правой. Каблуки всего лишь немного впивались в него, так как она наступала осторожно.

- О, да вы можете ходить по нему, как ни в чем не бывало. Вы должны почувствовать, удобно ли вам в этой обуви.

После этих слов девушка расслабилась, и оба каблука вонзились в грудь Эда. Боль была пронзительной, но девушка продолжала стоять на его груди.

- Пройдитесь по нему,- сказала продавщица.- Как вам в этих туфлях?

Девушка наступила Эду на живот и бедро, затем развернулась и прошлась обратно к его груди.

- Как они тебе, милочка?- спросила ее мать.

- Немного жмут,- ответила дочь, переступая с носка на каблук и обратно.

Эд стонал от боли, но не так громко, чтобы на это можно было обращать внимание. Девушка посмотрела на туфли в зеркало, затем сошла с распластанного мужчины.

- Давайте я примерю красные сандалии,- сказала она.

Девушка вернулась к Эду, обутая в эти красные сандалии, с каблуками примерно 7 см. В этот раз она была уже смелее. Она встала ему на грудь и сразу же развернулась на каблуках, затем посмотрела в зеркало и улыбнулась.

- Они сексуальные, да, мама?

- Даже очень,- ответила та, подходя к полкам с обувью, чтобы выбрать что-нибудь для себя. Девушка продолжала ходить по Эду, не обращая внимания на его слезы, сочившиеся из глаз. Каждый ее шаг был для него, как удар током. Ее каблуки оставили множество следов на нем. Наконец она сошла с него.

- Я возьму их.

- Прекрасно,- сказала продавщица.- Я выбью чек?

- Подождите,- сказала мать девушки, неся пару туфель на высоком каблуке.- У вас есть такие же, но 38-го размера?

- Сейчас посмотрю,- ответила продавщица и ушла в подсобное помещение. Через минуту, она вернулась. Мать надела принесенные ею туфли.

- Вау!- воскликнула дочь.- Они на тебе прекрасно смотрятся.

- Дай-ка теперь я их получше рассмотрю,- сказала мать. С этими словами она встала на Эда. Тонкие высокие каблуки вонзились в его грудь и живот. Эд задыхался. Более того, нога женщины соскользнула, и каблуком порвала рубашку и расцарапала кожу на его боку.

- Идиот,- сказала мать девушки и пнула Эда по голове.- Ну, держись!

Она наступила ему ногой на горло. Улыбаясь, она смотрела, как ее туфелька давит его глотку. Затем женщина наступила каблуком другой туфельки ему на лоб, постепенно перекладывая вес на него, чтобы окончательно не задушить мужчину.

- Сколько они стоят?

- 49 долларов.

Женщина продолжала переводить свой вес на каблук. Затем она встала на его грудь и стала крутиться и вертеться на ней туда-сюда, чтобы получше рассмотреть туфли. Тело Эда содрогалось от боли, и холодный пот выступил на его лице.

- Что скажешь?- спросила мать у дочери.

- Не знаю, пройдись еще...

Эд был в ужасе, но женщина вновь стала прохаживаться по нему. Ее каблуки царапали его грудь сквозь рубашку, но она не останавливалась. Затем мамаша наступила Эду на лицо. Подошва ее туфли придавила его голову к полу, а каблук больно ударил по подбородку. Она развернулась на каблуке и вернулась обратно на его грудь. У Эда начались судороги.

- Я беру их,- сказала мать девушки. Девушка одобрила это кивком головы, и мама сошла с Эда, который выглядел совершенно подавленным и корчился от боли.

- Пойдемте со мной, я оформлю покупки,- сказала продавщица. Она сделала шаг вперед, и ее каблук придавил ладонь мужчины, но не сказав ни слова, продавщица пошла дальше...

Психотерапевт


«Здравствуйте, я хотел бы обратиться к Вам с несколько необычной проблемой. Дело в том, что у меня есть определенные сложности... как бы сказать, сексуального характера, - он давно заготовил подобную речь, и теперь старался говорить как можно непринужденней. Психотерапевт - это всего лишь врач, личной жизни с ним не вести, какая разница, про какие сокровенные тайны он будет знать, правильно?
Правда, психотерапевтом оказалась весьма миловидная девушка, но он решил, что и это не заставит его комплексовать. - Видите ли, мне нравятся женские ножки...»
Миловидная девушка-психотерапевт улыбнулась:
«Ну что уж, разве это так плохо? Многие мужчины с вами бы согласились.»
«Да нет, видите ли, мой случай, мне кажется, немного необычный. Мне ОЧЕНЬ нравятся ножки, сильней, чем что-либо еще, сильней чем... - он почувствовал, что
волнуется, и нужные слова куда-то исчезают, - Понимаете, это так сильно, что мне
это уже мешает... Я хотел бы быть как все, иметь в сексе нормальные предпочтения,
как у всех... А мне хочется чего-то непонятного...»
«Вы не могли бы поподробнее рассказать о том, что Вас беспокоит, что это за
странные желания, и почему они Вам так мешают?» - она смотрела на него с чисто
профессиональным интересом, но в ее лице было что-то очень располагающее,
внушающее чувство доверия и безопасности. Он колебался лишь несколько секунд.
«Мне хочется... ласкать... и целовать ножки красивых девушек. Меня это очень
возбуждает... Но ведь понимаете, к ногам надо склониться, надо встать на колени,
лечь, упасть к ногам. И вот уже женщина возвышается над тобой, и ты чувствуешь,
что это правильно. Дальше - больше. Тебе уже хочется назвать ее Госпожой,
Хозяйкой, и чтоб она назвала тебя своим рабом, и ты оказался в ее власти, чтобы
ноги Госпожи были у лица твоего, и чтоб ты, раб лизал ее сапоги уже не просто так,
а по ее приказу. А потом, развивая идею, уже хочется быть приневоленым,
принужденным, наказанным, чтобы Госпожа тебя пинала и топтала, и главное -
чтобы ей это нравилось. Это называется мазохизм, насколько я знаю...» - он сделал
маленькую паузу, чтобы перевести дух. Она слушала внимательно, что-то отмечая
на листке бумаги, лицо ее стало серьезным.
«То, что Вы рассказываете - достаточно частый случай, и нет никаких особых
поводов волноваться... В принципе, это не мешает людям жить совершенно
нормальной жизнью...»
«Но это можно при желании изменить? Как-то сместить объект влечения? Чтобы
и вся эта мазохистская дребедень тоже меня не донимала?»
«Здесь психологические механизмы несколько более сложные, чем Вы себе
представляете, - проговорила она, - Вы позволите задать Вам несколько конкретных
вопросов - это нужно для лучшего понимания Вашего случая?»
«Конечно, доктор, я не собираюсь чего-то скрывать» Она чуть усмехнулась при
слове «доктор»
«Скажите, Вам случалось реализовывать Ваши фантазии на практике?»
«Нет» Она что-то отметила у себя на листке.
«Вы живете традиционной половой жизнью - обычные ласки, позы, генитальный
контакт? Как бы это сказать - с «обычными» женщинами?»
«Ну да, доктор, но в том-то и дело...»
«...Что результат Вас не устраивает? Вы считает, что Ваше нестандартная
установка не дает Вам в полной мере насладиться так называемым «настоящим»
сексом?»
«Совершенно верно! Вы точно так все и сказали, как оно есть!»
«Но откуда-то из внешнего мира вы получали информацию о подобных...
увлечениях?»
«Вы знаете, в основном из Интернета. Там довольно много можно найти и
текстов, и... иллюстраций на эту тему»
«Скачивали картинки?» - она на секунду оторвалась от записей, весело стрельнув
в него глазами.
«Ну да, чего греха таить. Оттуда я и основные понятия почерпнул, терминологию
и все такое»
«Ну и как бы Вы описали свой случай в той, профессиональной терминологии?
Сразу скажу как врач, мы с Вами действительно имеем дело с одной вариаций
садомазохизма, и сейчас мне очень важно понять, насколько глубок Ваш случай.
Опишите, что Вам нравится, что не нравится, пожалуйста»
«Ну-у... Все это называется фут-фетиш, а еще фут-воршип. То есть, поклонение
ногам»
«Я знаю, как это перевести, - улыбнулась она, - Вы сказали, что хотели бы быть
избитым? Насколько сильно?»
«Не очень сильно. Мне нужна не столько боль, сколько власть женщины надо
мной. Пусть бы она избивала меня ногами, топтала, пинала, иногда может -
пощечины, для порядка - хлыст, но чтоб прямо до крови - такого нет. Порка для
меня не главное» - он уже совершенно открыто излагал этой симпатичной
молоденькой врачице то, в чем стыдился признаться порой и себе. Перечисляя
вариации женского господства над собой, он почувствовал, что начинает
возбуждаться.
«Ну знаете, ногами можно так избить, что ведь мало не покажется. И затоптать
можно чуть не до смерти...» - она казалась удивленной
«Так вот я бы этого не хотел. Понимаете, Госпожа - она прекрасна. По
определению. Своими ногами, руками и плетью она причиняет столько боли,
чтобы у раба не возникало сомнений в Ее власти и в собственной перед ней
беспомощности. Но слишком острая боль ведь просто не даст насладиться
совершенством Госпожи» Она усмехнулась, подняв бровь:
«То есть, эта Ваша Госпожа, по-Вашему, топчет Вас для Вашего же наслаждения?»
«Получается, что так. - усмехнулся в ответ он, - А как же еще? Но знаете, я очень
бы хотел, чтобы моя Госпожа получала сама наслаждалась тем же, что и я. И даже в
первую очередь»
«Ага, а вот допустим, Ваша прекрасная Госпожа собирается избить Вас сильней,
чем Вы бы того сами хотели. Но ей это доставит удовольствие. Ваше отношение?»
«Я в Вашей власти, Госпожа» - он игриво поклонился. И замер, встретившись с ее
взглядом. Она глядела на него пристально, улыбка по-прежнему играла на ее губах,
но это уже была улыбка не беззаботная, а хищная. Он почувствовал себя в ловушке.
Ее взгляд притягивал и обезоруживал.
«Вот же черт, - пронеслось у него в голове, - Сходил к врачу, решил избавиться от
зависимости. И к кому попал? Боже, какие глаза! Королева - умная и жестокая.
Неужели она все это у меня выпытывала неспроста? Все получается, прямо как в
какой-то истории из Интернета. Сейчас прикажет встать на колени, и я... И что я?
Да что тут думать, елы-палы! Конечно, брошусь!» - он любовался ее лицом,
чувствуя, что с каждой секундой ее власть над ним крепнет. Он смотрел ей в глаза и
представлял, как ловит этот же взгляд, но не через стол, а снизу вверх, беспомощно
лежа у ее ног, выглядывая из-под подошвы ее сапога... Кровь стучала у него в ушах.
Он почувствовал, что она просто читает его мысли. Не спуская с него взгляда, она
повернулась на стуле, и он наконец-то увидел ее ноги. Они были великолепны, в
чем он и не сомневался, длинные, стройные и такие манящие. Все пропорции были
безупречны, форма колен была совершенна, прекрасно очерченная линия икр и
изящные точеные ступни, обутые в белые туфельки на высоком каблуке. Она
закинула ногу на ногу, демонстрируя всю их буквально сногсшибательную красоту,
убрала полы халата с колена, игриво отпустила туфельку качаться на весу. С этой
секунды между ними уже не осталось никакой двусмысленности и недосказанности.

«Ну и долго ли мне ждать?» - нарушила она наконец молчание. Он сорвался со
стула, бросился к ее ногам, руками коснулся ее играющей ступни и потянулся к ней
губами.
«Стоп, стоп! Не так быстро!» - остановила она его, отодвигая ножку, -
«Ты же вроде образованный, про фут-фетиш читал. Сладкое сразу нельзя» - она
поигрывала туфелькой перед самым его лицом.
«Сейчас ты делаешь следующее: осторожно и очень медленно двигаешь свое лицо
вдоль моей ноги. Твои губы должны постоянно находиться в миллиметре от
поверхности, но целовать мои ноги я тебе пока не позволяю. Хотя тебе, наверное,
очень хочется? Но вот нельзя, я запретила. Итак, поехал вверх, вверх, губы ближе к
ноге держи, чтоб я дыхание твое сквозь чулки чувствовала. Не прикасаться! Ни
одного, даже самого маленького поцелуя я тебе не позволила, не забывай. Так,
медленней, до колена дошел, теперь вниз поехал, до самой ступни, вот так, вот
молодец, послушный мальчик. Ты знаешь, мне самой очень нравятся мои ноги,
особенно если я могу их на кого-нибудь сложить. И вообще, мне было очень
интересно слушать тебя. Расскажи мне какую-нибудь из своих фантазий. Нет, работу
не останавливай. Двигайся, губами шевели, но чтоб без глупостей, понял? Возле
туфель будешь задерживаться подольше. Пусть мои ножки проветриваются твоим
дыханием - тебе нравится такая идея? Итак, я слушаю - как ты представляешь себя у
женских ног?» В ее голосе теперь звучали царственные нотки. Он совершенно
обалдел от всего происходящего, от ее близости, от запаха духов, смешанного с
легким ароматом ее уставших за день ступней, от тепла ее ножек, от желания
страстно прижаться к ним губами и от невозможности это сделать в силу строгого
запрета. Он старательно выполнял ее приказ, всей кожей лица буквально ощущая
тепло и даже шершавость ее чулок и уже просто дрожал от желания, но покорно не
смел ослушаться. Она же явно наслаждалась его покорностью.
«Ну так что, ты будешь выполнять мой приказ? Приказ своей Прекрасной
Госпожи?»
«Иногда я мечтаю, - начал он, шевеля губами в миллиметре от ее чулок - оказаться
просто подставкой для ступней Хозяйки. Я лежу на спине. Она приходит, садится в
кресло и скрещенные ноги свои складывает мне на лицо. Она читает, смотрит
телевизор, иногда меняет положение ног... Все»
«Это все?» - хмыкнула она, -
«Не густо. Она трет ступнями твое лицо? Перекрывает тебе воздух своими
ножками? У меня из-под ног ты бы так просто не вышел, уверяю тебя. Ладно, это
была банальная игра. Я не удовлетворена. Теперь я запрещаю тебе подниматься
выше моей щиколотки. Вот так, лежи там, внизу. И рассказывай еще что-нибудь.»
«Госпожа приказывает мне внятно произнести, как она прекрасна. При этом
затыкает мне рот своей ногой. Наступает мне на лицо, всовывает в рот то пятку, то
пальчики, может даже пинать меня по голове, моя задача - ухитриться произнести,
что мне велено, внятно и четко. Госпожа всячески этому мешает, и при этом ругает
меня за нерасторопность... Ну тут может быть много вариантов...» - закончил он.
«О, вот это уже интересней. Как ты полагаешь, когда говорить будет труднее,
когда я рот тебе заткну каблуком, или же пальцами ноги?»
«Наверное, пальчиками, Госпожа. Они глубже проникают в рот, блокирует язык и
говорить совсем невозможно, только беспомощное мычание получится»
«Ну это у тебя будет возможность сравнить» - пообещала она. -
«Но мне понравилось, что ты сам догадался назвать меня Госпожа. Видно, что
мальчик начитанный. Я, вообще-то, строго не наказываю, если меня раб не
называет Госпожой каждую секунду. Все эти штампы из жизни строгих стерв, о
которых ты читал, мне не всегда импонируют. У меня свои методы. Я могу бить не
очень больно, так для порядка, как ты это называешь. Хотя, боюсь, это все равно
существенно больше, чем хотелось бы тебе. Зато я могу оставить без сладкого. И ты
будешь извиваться у моих ног, но не посмеешь к ним прикоснуться, и это будет
самая большая мука для тебя, верно?»
«Да, Госпожа» - чуть не со стоном проговорил он.
«Кстати, на будущее - твое дыхание должно быть горячим, но не мокрым, следи за
собой. Мои ступни должны увлажняться от твоих поцелуев. Либо от слез - это тебе
тоже предстоит, и неоднократно. А от твоего дыхания они должны согреваться,
учти это. Ну что, наверное, на первый раз хватит тебя мучить?» - она поставила обе
ножки на пол, -
«Можешь целовать». И он припал к ее стопам. Он осыпал их бесчисленными
пылкими поцелуями, его голова шла кругом, и он боялся лишь, чтобы всесильная
хозяйка не убрала это сокровище от его лица. Он торопился прижать губы к
каждому квадратному сантиметру, поцелуи сыпались градом. Она не мешала ему,
молча наблюдая за его барахтаньями. Через несколько минут его поцелуи стали чуть
более размеренными, но ничуть не менее пылкими - просто теперь он не торопился
отнять губы от ее ног, старательно припечатывался ртом, втягивал в себя, нежно
работал языком. Он прилежно исследовал своими губами каждый изгиб ее точеных
ступней и даже время от времени, не осознавая этого, постанывал. Она
наслаждалась его пылким поклонением не меньше, чем перед этим его безропотной
покорностью. Теперь она меняла ноги, подставляя под его жаждущие губы то одну,
то другую. Глаза ее были полузакрыты, а из уст время от времени вырывались
странные вздохи, похожие то ли на стон, то ли на тихий смешок. Так продолжалось
долго. На ее ступнях не осталось ни одного миллиметра, не вылизанного и не
исцелованного на сто рядов. Она вновь закинула ногу на ногу, отпустила туфельку
качаться, дав ему возможность облизывать и обсасывать ее пяточку и даже
запускать язык под ее подошву. Честно говоря, он уже устал, его губы шевелились
уже не с той резвостью, что в начале, язык просто болел от непрерывной
интенсивной работы. Она давно прекратила постанывать и вздыхать, но не давала
команды остановиться. Когда он в какой-то момент сильно замедлил поцелуи, она
холодно поинтересовалась:
«Я что, разрешала останавливаться?» - и он поспешно заработал языком по ее
открытой пятке. Эта потрясающая Госпожа могла бы превратить в изощренную
пытку даже такое, казалось бы желанное для него лакомство, как целование ее ног.
Он уже чуть не падал головой на пол, когда она внезапно отодвинула его ногой.
«Ну что, а теперь пришло время поразмяться. Ты, гляжу, совсем заснул. Надо
проверить, что ты там говорил о боли, которую смог бы вынести.» - теперь она
говорила резко, в голосе звучала сталь. Он понял, что все это - еще одна игра,
которой сейчас будет с наслаждением предаваться эта так внезапно поработившая
его женщина, это еще одна из ее непредсказуемых граней. -
«Лезь под стол - там сапоги. Нашел? Давай их сюда. Во рту своем тащи. Не дай бог
я найду хоть на одном сапоге следы зубов - им же зубы тебе и начищу. Какой ты
все-таки неловкий, так и хочется тебя треснуть. Теперь разуй меня. Без рук,
разумеется! Привыкай, руки у тебя теперь есть только для стояния на четвереньках
передо мной. Да не мотай ты головой, сейчас точно получишь! Захватывай ртом
пятку, вот так, и тяни вниз. Вырвалось? Ничего, опять попробуешь. Эй, я что,
насчет зубов неясно выразилась? Давай, давай, трудись. Что, даже туфельки с
Госпожи снять не можешь? Ну вот, наконец-то. Все обслюнявил! Ну ничего,
практика у тебя будет большая, научишься. Теперь давай обувай мне на ногу сапог.
Можешь помогать руками, разрешаю» Это была пара черных кожаных сапог
высотой чуть ниже колена, с острыми носками и довольно острыми, но средней
высоты каблуками. Когда он, прилежно целуя, натянул на ее ножки оба сапога, она
встала, отпихнула его ногой и прошла на середину кабинета. Там висело зеркало, и
она какое-то время с удовольствием красовалась перед ним. Щелчком пальцев она
подозвала его к ноге, он поспешно подобрался поближе и замер в нескольких
сантиметрах от ее ступней. Обычные повседневные сапоги смотрелись на ней
потрясающе эротично, придавали ее походке и всему ее облику особую властность
и в то же время невыразимое изящество. Не переставая разглядывать себя в зеркало,
она отступила на шаг и затем безо всякого предупреждения пнула его в лицо. От
неожиданности его голова мотнулась в сторону, он потерял равновесие и свалился
на бок. Не делая паузы, она ударила его другой ногой в лицо, затем в грудь и еще раз
в лицо.
«Не сметь закрываться!» - рявкнула она, когда он попытался руками прикрыть
лицо от сыплющихся ударов. Он покорно отвел руки, и тут же подошва ее сапога
откуда-то сверху с силой опустилась ему на лицо. Она избивала его азартно и
методично. Вначале заставила его корчиться и вскрикивать, пиная его по ребрам и
по груди, хорошенько обработав здесь, принялась за его лицо. Он беспомощно
извивался под ее ударами, а она непрерывно находила у него новые болевые точки
и новую технику удара. Несколько раз она пинками переворачивала его со спины на
живот и обратно, топтала его сверху, с размаху впечатывая подошвы своих сапог в
его лицо, особенно стараясь наступить на губы и на глаза, пинала носком сапога и
пяткой, с наслаждением, и не особо целясь, наносила очень болезненные удары
каблуками, затем - то очень сильные , то весьма слабые, шоркающие, удары взъемом
стопы. Все происходило в молчании, слышался лишь звук ударов, легкий топот ее
шагов по полу и его слабые беспомощные вскрики. Волосы ее растрепались, на
щеках выступил румянец, глаза горели. Наконец, когда он уже совершенно одурел от
боли и от града ударов, она остановилась.
«У меня сегодня больше нет пациентов» - прошипела она, склонившись над ним. -

«Но нам лучше продолжить наше общение в другом месте» - переводя дыхание,
она отошла от него, села за стол и принялась приводить в порядок прическу. Он,
кряхтя, подымался с пола. Нос и нижняя губа у него были разбиты, под глазом
набухал фингал, голова болела в двадцати точках сразу. Про боль в ребрах он даже
не думал.
«Мне понравилось общаться с вами» - произнесла она. Он не мог поверить своим
глазам и ушам. Перед ним снова сидела симпатичная скромная
девушка-психотерапевт, смотревшая на него таким подкупающе открытым,
доброжелательным взором. Он стоял перед ней, с разбитым лицом и с ошалелым
взглядом. Изощренная Леди-мучительница, не позволяющая рабу прикоснуться к
своим царственным ногам, чувственная Королева, тающая от наслаждения при
прикосновении мужского языка к ее подошвам, безжалостная Фурия, ненасытно
топчущая беззащитную жертву - все как-то мгновенно скрылось за медицинским
халатиком, миловидным личиком и стройной фигуркой, каких, в общем-то много. А
сколько других обличий могла принять эта потрясающая женщина?
«Вас беспокоит своеобразный фетишизм, случай достаточно частый, надо сказать.
Я могу Вам предложить специальную терапевтическую программу психологической
коррекции. Вы будете проходить ее со мной, в ходе регулярных индивидуальных
сеансов. Вы многому научитесь благодаря этой программе. Этот курс практически
никак не скажется на Вашем здоровье, уверяю Вас. Возьмите вот платок, у Вас же
кровь. Хотя некоторые изменения в психологических установках, скорее всего
произойдут. Например, Вы сможете кончать только под каблуком женщины - все
другое Вас уже в принципе не будет устраивать. По окончании курса, я гарантирую,
Вы себя просто не узнаете. Я даже не спрашиваю Вас, согласны ли Вы, ведь
правильно? Но занятия мы с Вами будем проводить не в этом кабинете. Вы придете
ко мне домой. Завтра, в 17 часов. Договорились? Вот мой адрес. Я настоятельно
рекомендую Вам не опаздывать. Хотя... можете попробовать опоздать минуты на
полторы. Увидите, что получится» - в ее взгляде, брошенном на него мелькнула
колючая искорка, но кто ее бросил - Королева или Фурия - он бы не смог
определить. Пока не смог бы. Когда он выходил из ее кабинета в пустынный
коридор поликлиники, голова его шла кругом. Но он не сомневался, что завтра в
пять вечера он непременно опоздает. Ровно на полторы минуты...

Trampledi - опять твоя тема

Мальчик под ногами Богини

Когда мне было 9 лет, я жил в Европе. Оба моих родителя работали, поэтому у нас с моим маленьким братом была служанка, которая кроме уборки дома еще была и нашей нянькой. Ее звали Антония, она и сейчас, в свои 45 лет очень крупная женщина, а тогда в 1980 году в ее 25 лет онаказалась мне просто гигантской.

Мы жили 3 года в Испании, но после окончания ее многолетнего контракта я видел ее только однажды, в прошлом году. Я помнил ее, как высокую и сильную женщину с темными волосами, черными глазами и огромными руками и ногами, постоянно носившую босоножки или ходившую в нашем доме босиком.

Сейчас я понимаю, какой большой она была, а для меня тогда, в мои 9 лет она выглядела просто великаншей. Я видел ее последний раз 2 месяца назад, она пришла со своим мужем навестить нас в отеле в Мадриде, и после крепких объятийпоцелуев и кофе, я рассказал ей, какой огромной она казалась мне, и спросил, какого она была роста.

187 сантиметров,- ответила она, - (на 2 дюйма выше меня).

Я увидел по ее глазам, что она помнит то, что случилось последней ночью, которую она провела с нами. Той летней ночью 1980 Антония выпила и дала волю своим желаниям. На следующий день она уволилась, хотя я никогда никому не рассказывал о том, что тогда произошло.

Тогда, в Мадриде, два месяца назад, я не спросил ее о весе, но она была ненамного тяжелее, чем в ее 25 лет, хотя она стала выглядеть крупнее, ее вес был около 200 кг. Последнее, что я сделал, перед тем как она покинула нас, это посмотрел размер ее ноги. Я наверное был похож на ненормального. Пользуясь тем, что она со своим мужем и моей матерью пошли купаться в бассейн при отеле, я взял ее туфли и посмотрел их размер. Я убедился: у нее были очень большие ноги, хотя это было очевидно, но сейчас я знал все точно; 44 размер, ее туфли имели длину 31,5 см., значит, длина ее стопы могла быть около 29 см.

Держа ее большую туфлю в своих руках, и вспоминая то, что случилось со мной тогда,я понял, почему мне так нравятся женщины с большим размером ног.

Самый первый опыт, который меня так сильно потряс, случился со мной, когда мне было 9 лет. Я боролся на диване с моим братом Рикки, который на 2 года младше меня. Я был сильнее и побеждал, тогда он громко заплакал и позвал Антонию с кухни разнять нас. Она легко стащила меня одной рукой с дивана, и мой брат, пользуясь моментом, ударил меня по ноге. Я побежал за ним, но Антония схватила меня рукой и толкнула на пол. Я вскочил и попытался побежать за Рикки снова, но она опять свалила меня на пол.

Обиженный смехом моего брата, я обозвал ее сукой. Я понял свою ошибку очень скоро, потому что ее, обычно ласковое лицо изменилось вдруг до неузнаваемости.

Она действительно расстроилась и рассердилась на меня. Что ты сказал??!! Тут я совершил ужасную глупость, повторив оскорбление, еще и потому, что я лежал на полу, а она возвышалась надо мной своим огромным ростом и весом.

Моя наглость довела ее до бешенства. Она сняла свою туфлю и ударила меня между лопаток, когда я сделал очередную попытку убежать от нее. Мой брат куда-то исчез, и я хотел скрыться вслед за ним, чтобы избежать неприятностей, но Антония не отпускала меня. Заметив, что удар туфлей показался мне почти безобидным, она толкнула меня на пол и придавила мою грудь своей огромной босой ногой. Ее нога была намного больше, чем вся моя грудь, и она буквально пригвоздила ей меня к полу. Если лодыжка ее ноги была на моем животе, то ее громадные пальцы доставали до моей шеи и подбородка. Ногти ее пальцев были выкрашены в красный цвет. Ее большой толстый палец находился на расстоянии одного дюйма от моего носа.От них исходил запах, который я никогда не забуду. Ее ноги пахли смесью пота, сыра и вещества, которое используют для чистки полов, я не помню какого.

И главное, ее ноги были огромны!!!

Она сказала мне: « Ты заплатишь за оскорбление, маленький наглец».

Я не понимаю, что толкнуло меня обозвать ее так грубо. Я испугался, потом, …но я назвал ее грязной сукой, и позволил себе громко повторить оскорбление.

Она вздохнула, и сняла вторую туфлю. Не говоря ни слова, она тяжело встала всем своим весом на мое крошечное телона пару секунд. Я закричал от ужасной боли.

Те секунды показались мне вечностью, обе ее огромные ступни стояли на моей груди, длинные пальцы доставали до моего подбородка и губ, а рассерженное лицо смотрело вниз на меня.

Она сошла с меня прежде, чем сломались мои ребра, и сказала, что накажет меня строже, если я попробую оскорбить ее еще раз. Она терла ногой по моему лицу, пока это говорила. Боже! Когда я представляю, что на моем лице была такая огромная, широкая ступня и не повредила его, меня охватывает ужас.

Она продолжала унижать меня ногами. Я не пытался освободиться снова, мой мир померк, когда она поставила свою гигантскую подошву на мои глаза. Она пыталась засунуть большой палец ноги мне в рот. Он был грязным, и мне это совсем не нравилось. Во всяком случае, делая это, она успокоилась.

Я плакал, распростертый на полу, не в силах подняться, и, в конце концов сказал: «Прости, Антония, я виноват». Она убрала свою ногу и сказала: «Я сомневаюсь в твоей искренности. Ты должен доказать, что раскаиваешься».

«Да, извини, я буду послушным, я стану тихим»

Она засмеялась

« Прекрасно, будь послушным прямо сейчас».

Она поставила свою огромную ступню на мое лицо, и тяжело надавила на него. Мне казалось, что ее нога была вдвое больше моего лица. Она была гигантской и очень противно пахла.

«Понюхай мои маленькие пальчики, детка».

Маленькие? – Она смеется надо мной. Ее огромные толстые пальцы заполнили весь мой рот, нос и щеки.

Я пытался не дышать, но это было невозможно, а она утюжила своей огромной ступней мой нос, посмеиваясь, при этом ее глаза злорадно блестели.

Я не мог выносить больше этого и заплакал:

«Убери свои ноги»!

«Что»?

Я не вытерпел и слегка ударил ее.

«Хватит. Не ты здесь хозяйка. Ты всего лишь грязная домработница».

«Я не знала, что ты такой глупый»-ответила она очень сердито.

Затем она схватила меня за руки и потащила в свою комнату. Она сказала, что собирается уложить моего брата спать, а со мной разберется позже. Она вышла и заперла за собой дверь.

Она вернулась через два часа, в левой руке у нее была бутылка вина, в правой--веревка, ее глаза светились решимостью.

«Я хочу есть. Мне нужно в туалет» - заныл я

Она не отвечала, мои слова сделали ее даже еще более безучастной. Она отпила вина. Она казалась совсем пьяной, и было ощущение, что она собирается сделать со мной действительно что-то страшное.

«Ты как заноза в моей заднице, детка». Сказав это, она легко связала мои руки и ноги и оставила лежать на полу, пока она ела свой обед и допивала вторую бутылку вина. Вскоре она совершенно опьянела. Она встала возле меня и сняла туфли.

«Расплата приближается» - заявила она, и, держась за стол для равновесия, она встала на мою грудь обеими ногами, и топтала меня более пяти минут, давя каждый дюйм моего щуплого тела своими огромными сильными и потными ногами. Я помню охвативший меня ужас, от этих огромных ног, шагающих по мне.

Она была совершенно пьяна, и совершенно не беспокоилась, было, мне больно или нет. Она крушила мои ребра, и они только чудом не сломались, я чувствовал боль после той ночи в течение целого месяца. Ее огромные сильные ступниподобно молоту колотили мою маленькую грудь. И когда она начала топтать мою голову, я был уже почти мертв. Ее титанические подошвы обрушились на мое лицо, подобно большим камням. Она пыталась встать полным весом на мою голову, но даже целой комнаты не было достаточно для ее двух огромных ног, поэтому только одна из них стояла на моем лице, а другая давила грудь. Ее ступня была намного больше, чем вся моя брюшная полость, и я отчетливо помню ее массивность и ширину на своем лице. Я не понимаю, как я не умер там внизу под таким чудовищным давлением.

Я плакал и умолял ее остановиться, но она только смеялась.

«Тебе больно, мальчик? Почему...? Тебе не нравятся мои ножки? Высунь-ка свой язык и лижи их!»

Я этогоделать не стал, тогда она сказала, что будет топтать меня до тех пор, пока я не вылижу ее ноги языком. Я начал лизать подошвы ее огромных ног, и это заняло довольно много времени, потому что мой маленький язык нуждался в огромном количестве слюны, чтобы чисто вылизать ее громадные ступни.

«Теперь соси мои пальчики, маленький засранец. И вычисти всю грязь между ними».

Ее пальцы и в самом деле имели вкус сыра, но самым худшим было вылизывать языком старую темную грязь, которая скопилась между ними. Ее вкус был действительно мерзким. Меня едва не вырвало, когда она заставила глотать все это, засунув мне в рот свои толстые пальцы.

Когда она была удовлетворена моим поклонением ее пальцам, она отошла и сняла свою юбку и панталоны, демонстрируя мнесвое огромное волосатое влагалище. Я был просто изумлен, и только потому не убежал, что был крепко связан на полу.

«Мне нужно пописать. Открой свой рот»

«Что?»

Она наступила мне на лицо, и так тяжело вдавила мне нос, что из него пошла кровь.

«Ты слышишь меня? Открывай!»

Я колебался, и она опять поставила свою ногу мне на лицо, тяжело надавив на губы.

«Я сказала…. Открой свой рот!!»

Я открыл, a она присела над моим лицом и тут же начала писать в мой рот. Мощная и сильная струя ее мочи зажурчала в моем горле и залила мне все лицо. Она выпила так много, что писала на меня дольше минуты. Я не мог это все проглотить, так как мой рот сразу переполнился ее горячим золотым потоком. Она смеялась и направляла струю мочи мне в глаза, на щеки, шею и грудь. Пол очень скоро стал мокрым. Ее ноги, по обе стороны от моей головы тоже намокли.

Когда она закончила, то снова встала всем весом на мою грудь и заставила слизывать мочу с ее мокрых ног. Она пихала свои огромные пальцы мне в рот до тех пор, пока я полностью не вычистил их от ее мочи. Затем она сошла с меня и приказала убрать все экскременты.

Я вычистил все, и стоя под душем, думал, как она могла проделать все это с таким маленьким мальчиком, как я. Тем более, что она всегда казалась такой доброй. Я был настроен рассказать обо всем своим родителям.

Затем Антония позвала меня к себе в кровать. Она лежала под шерстяным одеялом. Она приказала подойти к ней. Я подошел и лег, укрывшись рядом с ней. Но она оставалась в плохом настроении.

«Не сюда, бестолковый ребенок. Ляг к моим ногам».

Она вытолкала меня ногами к другому концу кровати. Она приказала мне спать там, согревая теплом своего тела ее ноги, в течение всей ночи. Я взял руками ее огромные ступни и прижал к своей груди.

Весь следующий час я провел под одеялом с ее ногами, трущимися о мое лицо и грудь. Она периодически выпускала газы, что вызывало во мне приступы тошноты. И каждый раз, когда я пытался выбраться на свежий воздух, Антония ногами заталкивала меня обратно.

И только час спустя она засунула пальцы своих ног мне в рот и начала мастурбировать, приказав мне сосать их. Вскоре я привык к темноте и мог достаточно ясно видеть, как ее руки терли и массировали огромное влагалище. И чем сильнее она возбуждалась, тем глубже ее огромные пальцы ног проникали в мой маленький рот, и я был вынужден их сосать.

«Соси мои ноги так, как если бы твоя жизнь зависела от этого» - стонала она.

Я непрерывно сосал пальцы ее ног, вылизывал каждый дюйм между ними, пока Антония не получиламощный продолжительный оргазм. В конце она приказала мне вылизать ее киску, я подполз и погрузил свое маленькое лицо в ее огромную промежность. Затем она повернулась лицом вниз, так что ее промежность оказалась на моем лице, и капли ее сока стали скатываться прямо мне в рот. Ее выделения были очень горячими, такими же обильными, как капли мочи, но гораздо плотнее. Она отодвинула свою киску от моего лица на некоторое время, придавив меня своим массивным телом. После этого она сбросила одеяло и поднялась.

«Мне жарко, мальчик!», сказала она, посмотрев на меня.

Затем она снова села мне на лицо, но на этот раз лицом к моим ногам, и поднесла свою огромную задницу ко мне.

«Теперь вылижи мою жопу, малыш. Она вся мокрая».

Я нерешительно лизал ее сфинктер, и его вкус был отвратительный. Она несколько раз пернула, и ее задница приобрела привкус дерьма, поэтому я прекратил свое занятие. Это ее снова вывело из себя.

«Я сказала лизать мою задницу, ублюдок», и она опустилась на мое маленькое лицо, размазывая мой нос своим весом.

«Нет, Антония. Это пахнет дерьмом. Это безумие», сказал я.

«Что ты сказал? О, мужчина, я думаю, тебе нужен еще один урок…»

Она встала на пол, а меня легко кинула к себе под ноги. Так как я оставался связанным, она стала давить и пинать меня своими ногами. Один из сильных ударов попал мне в лицо, и я закричал от боли. Ее мощные ноги застучали по моей голове подобно молоту.

«Давай посмотрим, как скоро ты станешь умолять меня позволить тебе лизать мою задницу»

Шлеп!!! Ее огромная подошва тяжело опустилась на правую сторону моего лица. «Раз»,- сказала она.

Шлеп!!!! «Два», (она считала один за другим свои удары). Мой нос расплющило намного сильнее. Глухие удары ее ног, падающих на мое лицо, были такими громкими, что могли бы быть услышаны даже в Африке.

Шлеп! «Три». Шлеп!! «Четыре». Шлеп!!!! «Пять». Шлеп!!!! «Шесть».

К этому времени, после ее шести страшных ударов по моему лицу, мой нос стал бесформенным, мои губы кровоточили, ее огромные пальцы оставили следы повсюду на моих щеках.

Шлеп!!!!!!!! «Семь». Это был самый сильный удар из всех. Мой затылок опять стукнулся об пол, мое лицо адски болело. Она подняла ногу еще раз, и, мне кажется, я буду помнить это мгновение до конца своей жизни. Я буду помнить свой страх, от взгляда на огромную ступню 44 размера, готовую обрушиться на меня еще раз. Я был, как в аду, или это небо обрушилось на мою голову. Великанша, дьявольская богиня, была готова нанести сокрушающий восьмой удар.

Бумм!!!!!!!!. Моя голова снова стукнулась об пол. Я еле смог прошептать:

«…Разрешите…Пожалуйста…Разрешите мне лизать вашу задницу…»

Она прекратила наказание и с торжествующим видом, поставила свою огромную ногу мне на лицо. Я был окончательно побежден.

Она повела меня в туалет и там положила меня в ванну. Все это время она была обнаженной, но я был слишком испуган, чтобы обращать внимание на ее красоту, кроме того, я постоянно смотрел на ее ноги, ожидая, что она начнет меня бить ими по лицу.

Когда она положила меня в ванну, она забралась в нее тоже и присела над моим лицом. Опять ее огромная волосатая промежность была на расстоянии двух дюймов от моих глаз.

«Открой свой рот, или ты сам знаешь, что произойдет…»

«Нет, не писайте на меня, пожалуйста, Антония, нет…» - Плакал я.

«Готовься к делу покрупнее, малыш»

И сказав это, она громко пернула мне в лицо. Запах был отвратительный, похожий на запах тухлых яиц. После этого она громко крякнула, ее розовый бутон открылся, как огромная темная пещера, и из него стало выходить коричневое дерьмо…Я подумал «О Боже, она срет на меня…» и в этот момент огромная- 12 дюймов длиной и более трех дюймов шириной какашка упала вниз, прямо в мой открытый рот, полностью его заполнив, а оставшаяся ее часть, легла мне на лицо.

Антония засмеялась сильней и громче, пока снова не пернула.

«Ешь мое дерьмо, маленький говнюк».

И две еще более крупных какашки упали на мое лицо, одна из них на мои глаза, так что я едва мог видеть. Я думал, что Антония была слишком пьяна, но это было не так, она наслаждалась каждым мгновением моего унижения. Она подняла левую ногу и стала проталкивать дерьмо мне в горло, приказывая глотать его. Я делал это в состоянии панического страха, и это был самый ужасный момент в моей жизни. Как могла эта огромная женщина, эта великанша, быть такой жестокой с маленьким мальчиком. Господи, я ведь был совсем малыш, а эта гигантша била, топтала, мочилась, кричала, а теперь она еще срала мне в рот.

Она опустила свою задницу еще ниже, на расстояние дюйма от моего полностью открытого рта. Мои глаза были прикованы к ее огромному отверстию. Оттуда показалась головка четвертой какашки, которая начала опускаться мне в рот. Я проглатывал ее дерьма так много, как только мог, и меня тошнило от каждого глотка. На очереди уже была следующая порция. Она была еще длиннее предыдущей, примерно 8 дюймов и очень толстая. Первая ее часть легла на мой левый глаз, прошла через нос и закончилась на правом глазу. Вонь стояла невыносимая. Мне было трудно дышать, так как нос тоже был заполнен ее дерьмом. Антония размазала все по моему лицу своей огромной ногой. Ей доставляло удовольствие совать дерьмо со своих ног мне в рот и дальше в горло.

Когда она закончила, она оставила на моем лице целую кучу говна. Несколько лошадей не смогли бы насрать так много, как эта женщина. Затем она приказала вычистить все в ванной, а сама направилась к себе в спальню.

После уборки ванной я пошел к себе спать. Больше я Антонию не видел. На следующий день она покинула нас, сказав родителям, что заболела ее мать. Она больше не вернулась. Когда я увидел ее снова, я знал, что она помнила все, что тогда случилось. Мне было интересно, забавляется ли она со своим мужем подобным образом.

Я думал обо всем этом, стоя на коленях в комнате отеля, держа огромную туфлю Антонии в правой руке, внезапно ужасная боль пронзила другую мою руку, которая лежала на полу. Огромная нога давила мои пальцы. Я поднял глаза и увидел Антонию, которая смеялась надо мной. Она вернулась из бассейна, а я не заметил этого. Она взглянула, как богиня, возвышаясь надо мной, наступила на мою руку своей бесподобной ногой, тяжело давя мои пальцы. Она разулась,поднесла пальцы своей огромной ноги к моим губам, и произнесла:

«Ты все это время искал мои большие ноги, малыш?»

Растоптанные иллюзии
John Sugar



Я купил для своей жены Джины модельные босоножки на высоком каблуке. Они были великолепны, с открытыми пальцами, с ярко красными пластиковыми ремешками, на платформе в 1.5 дюйма и каблуками в 5 дюймов. Женщины смотрелись в них гораздо значительней и изящнее. Я с восторгом представлял прекрасные ножки моей жены, когда она наденет это чудо. К сожалению, когда я их ей показал, моего восторга она не разделила.

«Кому это»?- спросила она. «Тебе или мне?»

«Тебе конечно»,- засмеялся я

«Хорошо, но что я к ним надену, у меня нет ничего подходящего»,- сказала она.

«Ты могла бы носить их в спальне»,- просиял я.

«То есть ты хочешь, чтобы я носила их для твоего удовольствия?»,- сказала она.

«Что в этом плохого? Ты будешь в них просто восхитительна»,- сказал я.

Я поделился с ней своими фантазиями, в которых она давит меня ногами и бьет по яйцам. (Наконец-то я сделал это).

«Ты могла бы в них ходить по мне и давить меня»,- нервно сказал я.

«Что ж, позволь мне получить это право»,- ухмыльнулась она.

«Ты хочешь, чтобы я ходила по тебе в этих босоножках?»

«Да»,- признался я. «Сколько я себя помню, я всегда мечтал о том, как ты ходишь по мне каблуками, по всему моему телу, как по ковру, упиваясь своей властью надо мной.

Она села на край кровати и, потянув меня за плечи, склонила к своим ногам. Она повернула босоножки и посмотрела на каблуки.

«Кажется, здесь есть небольшое углубление. Оно оставит симпатичный рисунок на всем твоем теле»,- засмеялась она.

«Я соглашусь на это, но при определенных условиях»,- сказала она.

«Первое условие: сессия будет начинаться, когда я буду к ней готова и не раньше. Я не желаю, чтобы ты просил меня об этом. Когда я буду готова, я дам тебе знать».

«Второе: я решаю, когда сессия заканчивается. Если я соглашаюсь потворствовать твоей идиотской фантазии, то я и решаю, сколько она будет проходить».

«И третье: Я собираюсь топтать и давить твои яйца и твой маленький член точно так же, как и все остальное, поэтому ты хорошенько подумай, действительно ли ты хочешь того, что просишь»!

«Это великолепно»,- отвечал я. «Ты можешь все это делать даже тогда, когда я буду кричать, плакать и умолять тебя остановиться».

«А если я тебе что-нибудь сломаю?»,- спросила она с усмешкой.

«Если тебе покажется, что ты сломала мне ребро или руку»- нервно продолжал я,- «Я желаю, чтобы ты не останавливалась».

«Ха»,- засмеялась она. «Это будет что-то. Я действительно собираюсь получить удовольствие, используя тебя в качестве ковра под своими ногами. Поверь мне, когда мы начнем, я реализую твою маленькую фантазию и останавливаться не буду».

Она сбросила свои шлепанцы и одела одну босоножку. Неожиданно она встала мне на бедро и засмеялась. Я понял, что скоро будет нечто большее.

В один из дней я, как обычно вернулся с работы домой. Когда я открыл дверь и увидел Джину, сидящую в кресле, мой рот открылся от неожиданного зрелища. На ней была короткая красная юбка. Ее полные груди, гордо выступающие вперед, плотно облегал белый топик. Ее губы были окрашены в розовый цвет и выглядели крайне соблазнительно. И конечно, на ее ногах были одеты босоножки на высоких каблуках и платформе.

Мой член мгновенно напрягся от увиденного и от предчувствия возможного…

«Подойди сюда»,- сказала она.

Я подошел к ней, и она сказала мне лечь на спину.

«Подожди, дай мне переодеться»,- сказал я.

Прежде чем я повернулся, она обвила мою шею руками и прижалась своими губами к моим. Запах ее духов, и ощущение ее губ сводили меня с ума. Я обнял ее и прижал к себе.

Неожиданно, без всяких причин, она нанесла удар коленом по моим яйцам. Мои ноги подкосились, и я бы упал, но ее руки, обнимавшие меня, удерживали меня от падения. В таком положении она наносила мне удары снова и снова. В завершение она ударила по моим яйцам так сильно, как только могла и отпустила. Я рухнул на пол, подобно тонне кирпичей. Я лежал на полу в позе эмбриона, зажав руками свои разбитые яйца.

«Убери свои руки!»,- взревела она, и одновременно нанесла по ним удар каблуком.

«Помнишь, это была твоя идея?»

Она стала ходить вокруг меня, пиная, сначала по бедрам, затем в живот, плечи, в голову, а затем снова между ног. Я лежал на спине, глядя снизу на нее. Ее красивые ноги излучали энергию и силу, лицо было возбужденным от сознания власти надо мной. Неожиданно она стала наносить сильные удары каблуками по моим бедрам и промежности. Каждый удар заканчивался протягиванием каблука вдоль ноги. Через несколько минут мои штаны разорвались. Тем же способом она разорвала на ленты мою рубашку.

«Сними эти тряпки!»,- крикнула она.

Я выбросил в сторону разорванную рубашку. Джина ослабила на штанах пояс и стала стягивать их с меня. Стянув штаны, она рванула на мне трусы и тоже выбросила их. Я сам снял ботинки…

«Теперь я смогу видеть то, что я топчу»,- засмеялась она.

Она поставила свой каблук на головку моего члена и начала давить на него своим весом. Затем она принялась вращать каблуком на члене так, как будто давит сигарету. Я стонал и кричал от боли, но ее это только смешило. Неожиданно она встала мне на живот, ее каблук впился в мой член так, как будто собирался проткнуть его насквозь. Ее положение было неустойчиво, и она стала придерживаться за подлокотник кресла, но основной ее вес приходился на узкие концы ее каблуков. Она подняла одну ногу, поддерживая равновесие с помощью кресла. Весь ее вес теперь приходился на один каблук, который буквально впился в мой член, и на подошву ее платформы, которая давила мне в живот.

Наконец, она, не выдержав моего крика, слезла с моего члена и встала обоими каблуками мне на живот. Она стала ходить по нему очень маленькими шажками, придерживаясь за ручку кресла. Я снова закричал от боли, ее каблуки острыми иглами почти что протыкали мне живот и грудь. Она топтала ими меня, без разбора и не щадя ничего на моем теле. Несколько раз ее каблук становился мне на соски и на пупок. Она начинала топтаться на месте всякий раз, когда останавливалась, затем крутила каблуками из стороны в сторону, отчего я начинал выть и стонать. Стоя на мне, она взяла пачку сигарет, которые лежали на кресле, присела на корточки и прикурила одну сигарету.

«Ты такой трогательный»,- сказала она. «Теперь откройся».

Когда она поднесла зажженный конец сигареты к моему рту, я понял, о чем она.

«Пожалуйста»,- просил я, но она просто стряхнула сигарету, и пепел упал мне в рот.

«Не вздумай выплюнуть его»,- сказала она.

Она медленно затянулась и снова поднесла сигарету к моему рту. В это время я широко открыл рот, и она стряхнула в него пепел.

«Хороший мальчик. Быстро учишься»,- засмеялась она.

Она докурила сигарету, затушила ее о платформу своей босоножки и опустила окурок мне в рот. Когда она сошла с меня, я закричал. Кровь струилась из двух небольших отверстий, которые она сделала на моей груди своими каблуками. Но прежде чем я мог подумать об этом, я почувствовал еще более острую боль. Она наступила каблуком на мою ладонь и начала медленно увеличивать на нее давление. Я скорчился от боли, которая продолжала нарастать. Я вытянул другую руку, пытаясь защититься.

«Кретин»,- закричала она и надавила на мою руку всем своим весом.

Я заорал в агонии. Мне показалось, я услышал какой-то хруст, когда она встала снова подошвой своей платформы мне на руку. Она начала пинать меня ногой в бок и смеялась при этом. Она встала между моих ног и несколько раз ударила меня по яйцам.

«Перевернись»,- приказала она.

Я начал делать это достаточно медленно, и серия ударов обрушилась по моим бедрам, это заставило меня выполнить ее приказ так быстро, как только я мог. Она встала на мои бедра и стала прогуливаться по ним вперед и назад. Она встала каблуками на мою задницу и стала крутиться на ней, как будто танцует. Она топталась по моей спине так, что я стонал от боли. Наконец, она поставила ногу мне на лицо, постепенно перенося на нее весь свой вес. Ее каблук буквально впился в мою щеку. Я застонал и стал умолять ее остановиться.

«Ты хочешь, чтобы я остановилась»,- пропела она низким голосом.

«Да, пожалуйста»,- простонал я.

Она топнула ногой по моему лицу и рассмеялась.

«Ты просил меня не останавливаться, даже если ты будешь плакать, кричать и умолять меня об этом. Сейчас ты ведешь себя, как маленький ребенок, ты хочешь отказаться от нашего соглашения. Хорошо – пошел ты…!»

С этими словами она встала каблуком мне на шею и прошла по спине. Я стонал и кричал. Я чувствовал, что мои ребра вот- вот сломаются, и удивлялся, как только я все это выдерживаю. Неожиданно она сошла с меня.

«Расставь ноги и положи свой жалкий маленький член и яйца между ними»,- смеялась она.

«Я собираюсь погладить твоего маленького петушка и яички, как мы договаривались.

Она прикурила сигарету, и мой живот непроизвольно сжался. В такой позиции мой член и яйца были совершенно беззащитны. Яйца лежали на полу, а член располагался между ними, в направлении от меня. Я почувствовал подошву ее босоножки на своем члене. Она стала давить мой член подошвой, постепенно усиливая нажим. Мне казалось, что мой член совершенно расплющило ее весом. Она оторвала ногу от члена и когда опустила ее на одно из моих яичек, из моих глаз посыпались искры. Я заорал от безумной боли, но она игнорировала это, топча сначала мой член, а затем другое яйцо. Она смеялась, давя последовательно мое правое яйцо, затем член, затем левое яйцо, опять член, и т.д., и т.д.

Когда ей это надоело, она повернулась ко мне спиной, встала каблуками на оба моих яйца и начала бег на месте по моим яйцам. Я дико закричал, умоляя ее о пощаде, но она только смеялась в ответ.

«Пощады?», спросила она. «Ты не желал пощады несколько дней назад, когда стоял на коленях передо мной и просил меня тебя топтать»…

«Надеюсь, я разрушила твои иллюзии?»

С этими словами она качнулась назад, переместив весь свой вес на каблуки, которые все еще стояли на моих яйцах. В моих глазах засверкали вспышки света, которые ракетой пронеслись через все мое тело.

Наконец, она сошла с меня и засмеялась.

«Это было забавно»,- сказала она. «Скоро мы повторим это».

Она пошла из комнаты, и уже выходя, обернулась и сказала: «Да, в следующий раз, поставь, пожалуйста, на каблуки металлические набойки».

Еще долго ее смех звучал во мне….

_

_

_

_

_

_

_

_

_

_

_

_

_

_