Головоломка Северо-Запада

Протопоп Аввакум - одна из наиболее ярких личностей в истории России. Это был человек огромной силы духа, которая в полной мере проявилась во время гонений на него. Он с детства приучался к аскетизму. Отвращение от всего мирского и стремление к святости он считал настолько естественным для человека, что не мог ужиться ни в одном приходе из-за неустанного преследования им мирских утех и отступления от обычаев веры. Многие считали его святым и чудотворцем. У Аввакума всегда были «духовные дети», внемлющие каждому слову своего учителя и преданные ему душой и телом. Однако с большинством прихожан у него сложились очень плохие отношения, доходившие до прямых стычек. В своем «Житие» Аввакум изображал дело так, как будто бы его гнали и преследовали безо всякого повода, но зная неукротимый характер протопопа, трудно предположить в нем безропотную жертву. Он был убежден, что пастырь должен руководить повседневной жизнью своих прихожан, пресекая их греховные поползновения. Аввакум ревностно преследовал скоморохов, чьи представления являлись любимым развлечением мирян. Вместе с тем у Аввакума появились не только враги, но и единомышленники и влиятельные покровители в лице земляка Иоанна Неровнова, протопопа Казанского собора в Москве, и царского духовника Стефана Вонифатьева. Вокруг Стефана Вонифатьева сложился кружок ревнителей благочестия, и Аввакум стал одним из его деятельнейших членов. Трудно сказать, когда он сумел ознакомиться со всей существовавшей на старославянском языке церковной литературой, но он разговаривал на равных с ученейшими из московских начетчиков. Аввакум показал себя талантливым проповедником, а это было новым делом, и ревнители благочестия только-только начали произносить поучения в церквах. Как проповедник и церковный писатель Аввакума имел одну отличительную и неповторимую особенность. Он первым и единственным стал писать не по книжному, а так как говорили на улицах и площадях, употребляя простонародные обороты и не пугаясь крепкого словца. В конце 40-х – начале 50-х годов XVII века не занимавший высокого положения и не стяжавший больших богатств протопоп стал прикосновенен к большой государственной и церковной политике. Ревнители благочестия открыли ему доступ в царские палаты. Стефан Вонифатьев и Иоанна Неронов, как писал сам Аввакум, «обо мне царю известиша, и государь меня почал с тех мест знати.» Познакомился Аввакум и с новгородским архиепископом Никоном - «другом нашим», так называл Аввакум своего будущего смертельного врага. Сразу же после избрания патриархом Никон порвал со своими бывшими товарищами. Аввакум с горечью сетовал: «Егда поставили патриархом, так друзей не стал и в крестовую пускать». Не прошло и полугода как новый патриарх начал реформу богослужения, воспринятую ревнителями благочестия как отступление от веры отцов. Началась упорная борьба, на защиту старой веры встал Аввакум. Ему запретили произносить поучения в Казанском соборе, но он "завел свое всенощное" в сушиле, находившемся на дворе сосланного друга, переманив к себе часть прихожан: "в некоторое время и конюшня-де иные церкви лучше". 13 августа 1653 г. наступила развязка. В тот день, как сообщал в письме Неронову священник Данилов, протопоп "чел поучения на паперти... лишние слова говорил, что и не подобает говорить". Отряд стрельцов схватил протопопа и шестьдесят человек его прихожан во время всенощной. Аввакума привезли на патриарший двор и посадили на цепь. Вскоре были взяты под стражу и другие противники Никона. Муромский протопоп Логгин, самолично расстриженный патриархом в Успенском соборе, плюнул Никону в глаза. Аввакуму тоже была назначена участь расстриги, и он уже был привезен в собор для совершения обряда лишения духовного сана, но царь Алексей Михайлович упросил патриарха помиловать протопопа. Вместо расстрижения Аввакум «за ево многие безчинства» по указу Никона был сослан в «Сибирский город на Лену» в «Якутский острог». Началась одиннадцатилетняя сибирская ссылка церковного мятежника. Авакума и его жену, еще не оправившуюся после родов сына, бросили в телегу и повезли в Тобольск. Сибирский архиепископ Симеон, зная Аввакума как ревнителя православия, поставил его протопопом Воскресенского собора.на защиту старой веры встал Аввакум. Ему запретили произносить поучения в Казанском соборе, но он "завел свое всенощное" в сушиле, находившемся на дворе сосланного друга, переманив к себе часть прихожан: "в некоторое время и конюшня-де иные церкви лучше". 13 августа 1653 г. наступила развязка. В тот день, как сообщал в письме Неронову священник Данилов, протопоп "чел поучения на паперти... лишние слова говорил, что и не подобает говорить". Отряд стрельцов схватил протопопа и шестьдесят человек его прихожан во время всенощной. Аввакума привезли на патриарший двор и посадили на цепь. Вскоре были взяты под стражу и другие противники Никона. Муромский протопоп Логгин, самолично расстриженный патриархом в Успенском соборе, плюнул Никону в глаза. Аввакуму тоже была назначена участь расстриги, и он уже был привезен в собор для совершения обряда лишения духовного сана, но царь Алексей Михайлович упросил патриарха помиловать протопопа. Вместо расстрижения Аввакум «за ево многие безчинства» по указу Никона был сослан в «Сибирский город на Лену» в «Якутский острог». Началась одиннадцатилетняя сибирская ссылка церковного мятежника. Авакума и его жену, еще не оправившуюся после родов сына, бросили в телегу и повезли в Тобольск. Сибирский архиепископ Симеон, зная Аввакума как ревнителя православия, поставил его протопопом Воскресенского собора.на защиту старой веры встал Аввакум. Ему запретили произносить поучения в Казанском соборе, но он "завел свое всенощное" в сушиле, находившемся на дворе сосланного друга, переманив к себе часть прихожан: "в некоторое время и конюшня-де иные церкви лучше". 13 августа 1653 г. наступила развязка. В тот день, как сообщал в письме Неронову священник Данилов, протопоп "чел поучения на паперти... лишние слова говорил, что и не подобает говорить". Отряд стрельцов схватил протопопа и шестьдесят человек его прихожан во время всенощной. Аввакума привезли на патриарший двор и посадили на цепь. Вскоре были взяты под стражу и другие противники Никона. Муромский протопоп Логгин, самолично расстриженный патриархом в Успенском соборе, плюнул Никону в глаза. Аввакуму тоже была назначена участь расстриги, и он уже был привезен в собор для совершения обряда лишения духовного сана, но царь Алексей Михайлович упросил патриарха помиловать протопопа. Вместо расстрижения Аввакум «за ево многие безчинства» по указу Никона был сослан в «Сибирский город на Лену» в «Якутский острог». Началась одиннадцатилетняя сибирская ссылка церковного мятежника. Авакума и его жену, еще не оправившуюся после родов сына, бросили в телегу и повезли в Тобольск. Сибирский архиепископ Симеон, зная Аввакума как ревнителя православия, поставил его протопопом Воскресенского собора. Без сомнения Аввакум и в Тобольске продолжал проповедовать старую веру, иначе невозможно объяснить поток, поступивших на него доносов.. В результате пришел указ сослать непокорного протопопа в Даурскую землю.Семья протопопа несла все тяготы ссылки, от лишений умерли двое малых сыновей, остальным приходилось босыми ногами скитаться по острым каменьям, выпрашивать подаяния, а во время голода питаться вместе с отцом травой, кореньями, не брезговать падалью. Вскоре перед ним встал нравственный выбор. Кончилась сибирская ссылка. Попал в опалу Никон, уже отрекся он от патриаршего престола, а из Москвы пришел царский указ возвратить Аввакума. Протопопа терзали сомнения. Не было Никона, но остались никонианские нововведения, против которых он восстал с такой яростью. А с другой стороны, можно было, пользуясь падением главного врага, получить полное прощение, наконец-то дать семье спокойную жизнь и достаток. Он решил вернуться в Москву, но не предать свои убеждения. Москва встретила протопопа с распростертыми объятиями.На бывшего ссыльного, чьи дети совсем недавно побирались Христовым именем, посыпались щедрые дары.Но не таким человеком был Аввакум, чтобы поступиться своей душой за сытую жизнь. Полгода он только и прожил в относительном покое, а потом подал Алексею Михайловичу обширную грамоту, требуя восстановить старую веру. На протопопа тотчас же обрушились прежние преследования. В августе 1664 Аввакум был отправлен в новую ссылку на Мезени.Через два года его привезли в Москву вместе с другими вождями раскола для окончательного суда. Над протопопом в Успенском соборе было совершено расстрижение.Противодействие духовным властям дорого обошлось вождям раскола.Самых упорных – Аввакума, Никифора, Федора, Лазаря и Епифания было решено сослать на далекий Север в острог Пустозерск.Это произошло в 1667 году. 14 лет просидел Аввакум на хлебе и воде, продолжая свою проповедь, рассылая грамоты и послания. Наконец, его резкое письмо к царю Фёдору Алексеевичу, в котором он критиковал царя Алексея Михайловича и ругал патриарха Иоакима, решило участь и его, и его товарищей: все они были сожжены в срубе в Пустозёрске. В 1916 году старообрядческая церковь Белокриницкого согласия причислила Аввакума к лику святых.

Преподобномученик Вениамин был последним настоятелем Спасо-Преображенского Соловецкого монастыря до его закрытия советской властью в 1920 году. Он родился в 1869 году в Шенкурском уезде в семье крестьянина. В 1893 году Василий Васильевич Кононов (так звали преподобномученика в миру), покинув родительский дом, отправился в Соловецкий монастырь, где три года был трудником. В 1897 году он стал послушником этого монастыря. «В течение шести лет он проходил череду послушаний – старостой в хлебопекарне, заведующим расходческой лавкой» (101, 53). Об его духовном возрастании в этот период могут свидетельствовать строки из послужного списка. Вот какая характеристика давалась в нем послушнику Николаю: «Очень благонравен, послушен и верен, с большими задатками к внутреннему самоуглублению и духовной деятельности» (101 ,53). В 1903 году послушник Николай был пострижен в монахи с именем Вениамин, в 1905 году рукоположен в сан иеродиакона, в 1908 году – в сан иеромонаха. Одновременно со служением в храме он проходил и другие послушания: «состоял законоучителем братского училища, приставником при святых мощах преподобных Зосимы и Савватия» (101, 53). В 1909 году, после кончины монастырского духовника иеромонаха Дамаскина, духовником Соловецкой обители был избран иеромонах Вениамин. «В 1912 г., после девятнадцатилетнего пребывания в Соловецком монастыре, отец Вениамин назначается на должность настоятеля Антониево-Сийского монастыря, с возведением в сан архимандрита» (77, 54), а в августе 1918 года становится настоятелем воспитавшей его Соловецкой обители. Жизнь в северных монастырях перед революцией и после нее отнюдь не была спокойной и безмятежной. Революционные идеи легко увлекали часть насельников и насельниц обителей, не всегда отличавшихся духовной стойкостью. Так, в 1912 году в женском Сурском монастыре «монахини, забыв иноческий обет, водили знакомство с ссыльными, пели революционные песни» (102, 10). Ряд послушниц отказывались повиноваться настоятельнице игумении Порфирии, за что были изгнаны из монастыря (56, 114). Сейчас в это трудно поверить, но это действительно было. Впоследствии, в декабре 1920 года, сурским монахиням на собственном горьком опыте пришлось убедиться в лживости революционных лозунгов и идей: монастырь был закрыт, а сами они изгнаны на зимнюю стужу… Нечто подобное пришлось пережить и Соловецкому монастырю. В нем летом 1918 года появилась группа «красных монахов», бывших матросов с броненосца «Потемкин». «Архимандриту Вениамину удалось восстановить внутренний порядок. Монахи-бунтовщики покинули архипелаг» (101, 54). Спустя месяц после взятия Архангельска частями Красной армии «на Соловки прибыла Особая комиссия Губревкома, начались обыски и ограбление монастыря, вывоз ценностей, которые удалось обнаружить, запасов продовольствия» (101, 54). В том же году архимандрит Вениамин и его ближайший помощник иеромонах Никифор (Кучин) были арестованы и отправлены на принудительные работы в село Холмогоры, в только что организованный там концентрационный лагерь. Они пробыли там два года, пребывая, по выражению одного из страстотерпцев того времени, «во узах и горьких работах». Холмогорский концлагерь был, пожалуй, страшнее печально знаменитого СЛОНа. Там производились массовые расстрелы. Так, на острове Ельничном за два дня были казнены около семисот человек. В основном это были священнослужители. Среди них мог оказаться и архимандрит Вениамин, однако Господь по неисповедимым судьбам Своим не благоволил ему принять мученический венец в Холмогорском лагере. Спустя два года лагерных мытарств архимандрит Вениамин и иеромонах Никифор были освобождены. К этому времени Соловецкий монастырь был упразднен, а через год, в 1923 году, превращен в концлагерь. Бывшие насельники разоренной обители приехали в Архангельск. Одно время они жили на Соловецком подворье, а затем, до 17 июня 1926 года, им давал приют архангельский фармацевт Александр Алексеевич Левичев. «Православный хозяин денег с монахов не брал, жили они на пожертвования, присылаемые духовными детьми архимандрита» (101, 54). Архимандрит Вениамин, пытаясь «устроить монастырскую жизнь заново», покинул Архангельск. «По совету бывшего послушника Соловецкого монастыря Степана Антонова летом 1920 г. монахи переехали в село Часовенское Архангельской области к сестре Степана Анне Антоновой и этим же летом соорудили в глухом лесу небольшую избу на расстоянии сорока верст от ближайшего населенного пункта  – деревни Коровкинской» (101, 55). В тех краях скрывались и другие насельники Соловецкого монастыря, изгнанные безбожниками из родной обители. Жизнь архимандрита Вениамина и иеромонаха Никифора проходила, подобно жизни пустынников прошлого, «в молитвах и постоянных трудах». Они ловили рыбу, выращивали овощи, которыми и питались. Обстановка их лесной кельи была бедной и убогой. Единственными «ценностями» были самовар, кофейник и настольные часы. В лесной глуши, вдали от людей, монахи-изгнанники прожили три года. 16 апреля 1928 года, накануне праздника Пасхи, два пришлых крестьянина Степан Ярыгин и Владимир Иванов решили ограбить монахов. Вооружившись винтовкой и ножом-штыком, они направились в лес. В это время архимандрит Вениамин и иеромонах Никифор совершали праздничное вечернее богослужение. Шел вторник Светлой седмицы. Возможно, до ждавших наступления ночи убийц доносились звуки пасхального тропаря: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав...» «Когда совсем стемнело и в доме погас свет, Иванов и его сообщник подошли к избушке и начали через окна стрелять в монахов. Стрелял Иванов. Однако ограбить избушку они не смогли: обуял необъятный ужас. Они так и не посмели войти в келлию». Тогда они забрались на чердак, где прихватили кое-какие вещи, а также керосин. Керосином они облили избушку снаружи, а затем подожгли. В это время «мученики-иноки были еще живы – на следствии Иванов говорил, что слышал их крики» (101, 55). Так мученическим венцом завершилась земная жизнь последнего архимандрита Соловецкого монастыря преподобномученика Вениамина и его сподвижника преподобномученика Никифора, которые удостоились «ради Христа не только веровать в Него, но и страдать за Него» (Флп. 1, 29). На Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви от 13  – 16 августа 2000 года они были причислены к сонму новомучеников и исповедников Российских. Память их совершается в день их мученической кончины.