Чуть не погиб

Я уже второй год работаю пожарным. Звучит громко, но часть не
военизированная, такие называли "профсоюзная". Мы кое как
обучены кое чему и этого хватает - наша задача охранять
прядильно-ткацкую фабрику и тушить нам приходится в лучшем
случае раз в три месяца. Остальное время в будни с 8 до 17
играем с пенсионером начальником в козла до помутнения мозгов.
Если отказаться играть с ним - замучает муштрой и уставом.
И без него - выпиваем, возимся с личными машинами или просто
отсыпаемся, потому как у каждого есть другое, основное дело.
Иногда, уж совсем редко, один из двух наших расчётов посылают
на городские пожары. Так и сейчас едем на хлебозавод в пятистах
метрах от нас, где горит склад ГСМ. Весь расчёт три человека, я,
второй номер совсем молоденький Игорёха и мой ровесник, добродушный
здоровяк-увалень, всегда и всем готовый придти на помощь водитель
по кличке "Босик" за совсем уже лысую голову. Я знаю что через
5-7 минут после нас прибудут военизированые и решаю не тратить
время на прокладку рукавной линии для подключения к гидранту а
сразу начинать тушение, запаса нашей ёмкости как раз на 5 минут
для двух наших стволов. Склад ГСМ оказался сооружением из
профнастила примерно 10х10 метров с огромными распахнутыми
воротами из которых уже мощно било пламя. Вокруг мечутся люди и
кричат нам что там кладовщица. Мы и сами слышим её истошный крик,
но это говорит о том что там есть ещё какая-то не горящая зона
и надо спешить. Мы с Игорем разорачиваем рукава, водитель даёт
давление и схватив пожарный топор мчится к задней стене ангара
и начинает рубить профнастил. Мы с Игорем обнаруживаем в дыму
и огне проход между бочками в два яруса и я решаю попробовать
пройти по нему вглубь, к женщине. Её истошный крик просто не
даёт поступить иначе, он толкает в спину. Игорь льёт на меня,
вокруг меня по проходу, я лью вперёд себя и по тихоньку
продвигаюсь вперёд. И вот вижу мечущуюся фигуру и она видит
меня и поступает совершенно неожиданно для меня новичка - она
отпихивает меня в сторону и кидается в проход в огне и дыму
навстречу спасительной струе воды моего напарника. Падая между
бочками теряю свой ствол и он начинает метаться по проходу
под реактивным действием струи воды с такой силой что мне
остаётся только убегать от него в тот маленький ещё свободный
от огня карман где только что спасалась женщина и куда пытается
пробиться Босик. Жар уже не даёт дышать, обжигает лёгкие и
я, сорвав с руки крагу приставляю её к лицу на подобии
маски, и дышу через неё. Вижу как прогибаясь от ударов топора
пружинит и амортизирует профнастил и прорубить его Босику
не удаётся. Ложусь на землю упираясь рукой в ещё не горящую
бочку и ногами в амортизирующую стену. Мой спаситель с наружи
это почувствовал и начал рубить метал с такой частотой и
силой что лист начал рваться и вот прорублено одно ребро,
второе, четвёртое, под моими ногами лист начал выгибаться
наружу и вот я уже лезу в дыру и подхваченный многими руками
и оставляя на порванном металле куски своего пожарного
костюма из "кожи молодого дермантина", местами уже расплавленного,
с болью в груди жадно хватаю ртом свежего воздуха и не могу им
надышаться. Пока прихожу в себя приехавшие справляются с огнём, мы
сворачиваемся и уезжаем. Этот день смело можно назвать
моим вторым днём рождения, сгоревшие брови и ресницы
отросли вновь, а вот ожог связок и "верхних дыхательных путей"
так и отался, напоминая иногда о себе вдруг начинающим
срываться голосом и интересом врачей к "каким-то" шумам в
лёгких.