Ламаизм

Ламаизм
Региональная форма северного буддизма, основанная на сочетани черт махаяны и ваджраяны.

Формирование ламаизма началось с VII в. - времени проникновения буддизма в Тибет. В науке остается открытым вопрос, что следует понимать под ламаизмом: буддизм Тибета, Монголии, Бурятии, Калмыкии и Тувы в целом со всеми его школами, или же только школу Гелугпа. Не бесспорен и сам термин ламаизм - его последователи свою религию так не называют. В Тибете учение Будды вообще называется "путь" или "закон", но каждая школа обозначает себя по-своему: Кадампа, Кагьюдпа, Сакьяпа, Ньингмапа и Гелугпа.

В ламаизме, как и в прочих формах буддизма, представлены его основные концепции: сансара и нирвана (их противостояние и тождество), жизнь как форма страдания, путь к спасению и просветление, калачакра, бхавачакра, мандала, психотренинг по системе йога, практика медитации, передача эзотерических знаний непосредственно от учителя к ученику путем личного контакта и многое другое. Главными священными текстами ламаизма являются Ганджур (собрание изречений Будды) и Данджур (комментарии к изречениям Будды). При этом особый упор делается на тексты тантры, которых насчитывается 2606.

Наиболее действенным путем, ведущим к просветлению, в ламаизме считается тантра-йога, философские положения которой, согласно ламаизму, не могут быть действенны без активной практики - эзотерического психотренинга, основанного на системе древнеиндийской йоги, сочетающейся с эротической и магической практикой. В выборе правильного пути может помочь только наставник, который, изучив психофизическую структуру своего учника и подвергнув его ряду испытаний, укажет, каким видом практики ему следует заняться. Тантрическая эзотерическая техника и практика передавались в основном в устной форме от учителя к ученику.

Тренировка по определенной психологической и физиологической программе направлена на достижение индивидом наивысшей конечной цели - просветления, однако и побочные эффекты, проявляющиеся в ходе психотренинга, считаются немаловажными сами по себе с точки зрения понимания сущности и возможностей ламаистской практики. Уже в индивидуальной религиозной традиции возникло представление о том, что полное овладение теорией, практикой и техникой йоги позволяет достичь такого состояния, при котором возможно видеть и слышать все, что происходит во Вселенной, становиться невидимым, ходить по воде, летать по воздуху, принимать любые обличья, вызывать "внутренний огонь" (туммо), дающий возможность не только согреть собственное тело, но и растопить лед вокруг себя и согреть любое существо, находящееся в зоне его действия, умение отложить собственную смерть на какое-то время до заранее намеченного дня и часа, оживить человека после наступления клинической смерти и т.д.

Усиленный акцент в философском и нравственом учении ламаизма сделан на "колесо жизни" (бхавачакра), в практике медитации - на роль мандалы, в мифологии - на образ страны всеобщего благоденствия и счастья Шамбалы. В ламаизме зародился и получил развитие отсутствующий в иных формах буддизма институт "живых божеств" - концепция перерождения и воплощения божеств пантеона в тела реальных земных людей (тулку, хубилганы, гэгэны и хутухты).

Ламаизм – одна из форм буддизма, распространенная в Тибетском регионе Китая, в Монголии и ряде гималайских княжеств. Тибет познакомился с буддизмом, с его позднейшим индийским вариантом, в котором тантрические идеи и обряды примешались к ослабленным традициям хинаяны и махаяны, в 8 в. и вобрал в себя элементы местной тибетской религии бон. Бон представлял собой форму шаманизма, поклонения духам природы, в котором допускались человеческие и животные жертвоприношения, магические обряды, заговоры, изгнание нечистой силы и колдовство. Первые буддийские монахи из Индии и Китая постепенно вытесняли старые верования, до появления в 747 тантриста Падмасамбхи, который провозгласил не требующую безбрачия «магическую» форму буддизма, со временем ассимилировавшую бон. В результате образовалась система верований и обрядов, известная как ламаизм, священнослужители которой носят имя лам. Начало ее реформированию положил Атиша – учитель, прибывший из Индии в 1042 и проповедовавший более духовную доктрину, утверждая, что религиозная жизнь должна развиваться в трех стадиях: путем хинаяны, или нравственной практики; путем махаяны, или философского осмысления; путем тантраяны, или мистического единения через ритуалы тантры. Согласно теории, к третьей стадии можно было перейти только после овладения двумя первыми. «Реформы» Атиши были продолжены тибетским монахом Цзонхава (1358–1419), основавшим секту гэлук-па (добродетельного пути). Цзонхава требовал от монахов соблюдения обета безбрачия и учил более высокому пониманию тантрической символики. После 1587 Верховный лама этой школы стал называться Далай-ламой (далай – «океанская ширь»). Влияние секты росло. В 1641 Далай-лама получил всю полноту как светской, так и духовной власти в Тибете. Далай-ламы считались воплощениями Чен-ре-ци, бодхисаттвы Великого Милосердия (Авалокитешвары), святого покровителя Тибета. Более популярно другое название секты Гэлук-па – желтошапочники, в отличие от более древней секты Кагью-па – красношапочников. Со времен Атиши широкое распространение получило поклонение богине милосердия Таре, Спасительнице. Священное писание тибетского буддизма весьма обширно и сыграло большую роль в распространении учения. Священные тексты служат основой для обучения монахов в монастырях и для наставления мирян. Наибольшим пиететом окружены канонические тексты, которые делятся на две основные группы. Каджур содержит учение Будды в полном переводе с санскритского оригинала (104 или 108 томов), а также Четыре Великие Тантры. Танджур состоит из комментариев к вышеупомянутом текстам, сочиненным индийскими и тибетскими учеными (225 томов).
Для Л. характерно: 1) усиление влияния жречества как особой группы людей, отвечающих за спасение самих себя и других; 2) "наследственность" сана великого ламы; 3) тщательнейшая разработка медитативных упражнений различного рода - достижение кататонии, левитация, путешествия духа; 4) чрезвычайно детализированная астрология, учитывающая гораздо больше факторов, чем, например, китайская или даже индийская; 5) высокоразвитая тибетская медицина, включающая богатейшую номенклатуру лекарственных растений, пульсовую диагностику, учет астрологических параметров карты рождения и текущей ситуации. В отличие от буддизма махаяны, равно как дзен-буддизма в Китае и Японии, предполагающих прежде всего открытость Пути, его доступность всем и каждому, Л. скорее хинаянского толка, открывающий эту возможность лишь посвященным. Кроме этого, Л., хотя и восходит к буддизму, вырос на почве древних местных религий, начиная от анимализма с тотемизмом у совсем диких народов и кончая религией бон-по. Таким образом, Л. можно трактовать как частное, специальное учение главным образом прикладного, т.е. магического характера.

Атрибуты ламаизма

Подлинную специфику национальным вариантам ламаизма в Тибете, Монголии, Бурятии, Калмыкии и Туве обеспечил его контакт с добуддийской культовой практикой народов, проживающих на этой территории. Она представляла собой в основном культы природы и предков, шаманизм, религию бон (у тибетцев). Следствием этого явилось формирование синкретической культовой практики, в которой буддийские философские идеи на высоком уровне не мешали и не противоречили многовековой народной религии, отдельные аспекты которой прошли только легкую адаптацию буддизмом на низшем уровне. Буддийский пантеон в ламаизме существенно пополнился и расширился за счет персонажей народной мифологии тибетцев, монголов и бурят.

Что же касаемо истории - В конце XIV - начале XV в. тибетский монах и философ Цзонхава решил реформировать существовавшую с XI в. буддийскую секту кадампа, желая вернуться к "первоначальному" учению, как он сам понимал его, а также поднять авторитет монахов (лам). Именно с этого момента многие исследователи начинают отсчет истории собственно ламаизма.

Ламаизм как тибетская форма буддизма уделяет гораздо большее внимание внешним, не-сущностным, т.е. с нашей точки зрения второстепенным атрибутам учения. Идея в ее чистом виде показалась ламаистам, как и даосистам, слишком простой, ибо для ее осознания требуется не только время-возраст, но и время-досуг. Много ли досуга у пастухов Тибета и Монголии?

Отсюда выделение жречества как особой группы людей, отвечающих за Спасение самих себя и других. Отсюда и "наследственность" сана великого ламы - наверняка многие из вас читали воспоминания изгнанного далай-ламы Ловсанга Рампо (Третий глаз. Л., 1991), и тщательнейшая разработка медитативных упражнений всякого рода - достижение кататонии, левитация, путешествия духа, и чрезвычайно детализованная астрология, учитывающая гораздо больше факторов, чем, например, китайская или индийская; это, наконец, знаменитая тибетская медицина, разработанности которой могут позавидовать современные врачи - вспомните книги Бадмаева и Позднеева, трактат Чжуд Ши и др., включающие богатейшую номенклатуру лекарственных растений, пульсовую диагностику, учет астрологических параметров карты рождения и текущей ситуации.

Вообще считается. что в Бурятии и Калмыкии именно ламаизм

Ламаизм проник в Бурятию в XVII веке и укрепился здесь первоначально среди табангутов, цонголов, атаганов, хатагинов. Среди хоринцев ламаизм распространился позднее, в XVIII веке. Формирование церковной организации ламаизма у селенгинских и хоринских бурят фактически началось только в 1741 году, когда были основаны первые монастыри в качестве общественных религиозных центров. До этого времени преобладали кочевые домашние молельни в ставках князцов, поскольку инициатива внедрения новой религии среди бурят принадлежала правящим верхам.

Своеобразие феодального развития бурятского общества получило свое отражение и в особенностях формирования ламаистской церкви: здесь не было единого и признанного всеми бурятскими племенами и родами религиозного центра, до середины XIX века шла упорная борьба между различными родоплеменными группировками нойонства и духовенства селенгинских и хоринских бурят за главенствующее положение в управлении забайкальскими ламаистскими монастырями—дацанами.

Российское государство сыграло активную роль в формировании бурятской ламаистской церкви и в определении ее официального положения в структуре бурятского общества. Первые юридические акции царского правительства относятся к 1727 году, ко времени пребывания в Забайкалье дипломатической миссии Саввы Рагузинского. Рагузинский считал, что необходимо прежде всего обратить внимание на вероисповедные дела бурят, так как бурятские дацаны фактически находятся в ведомстве зарубежных религиозных центров и поддерживают с ними постоянные и разносторонние связи.

Чтобы изменить сложившуюся традицию, царское правительство решило направить начавшийся процесс оформления ламаистской церкви в Бурятии по тому руслу, которое устранило бы внешние влияния и содействовало сохранению мира и безопасности границ. «Инструкция пограничным дозорщикам» 1728 года определила автокефалию (самоуправление) еще не существующей бурятской ламаистской церкви и учредила должность главного ламы забайкальских лам, на которую был назначен тибетец Агван Пунцук из числа тех 150 тибетских лам, которые в 1712 году прибыли в Забайкалье из Монголии. Рагузинский распорядился: «Лам заграничных, чужих подданных не пропускать. И... ежели оставшихся лам в российской стороне по нынешнему разграничению недовольно, то в таком случае выбирать их между собой из каждого рода, по два мальчика благоразумных и к науке способных, дабы учились грамоте и прочему, что надлежит, а потом, как выучатся совершенно, тех обнадеживать милостью его императорского величества и в произведении чинов и в начальники».

В 1741 году Агван Пунцук и Дамба Доржи Заяев — сын цонгольского князца, получивший богословское образование в Тибете,— основали первый в Бурятии Цонгольский дацан. В этом же году был основан Гусиноозерский дацан. Эти первые родовые монастыри были кочевыми и размещались в войлочных юртах, как и другие дацаны селенгинских бурят, основанные во второй половине XVIII века.

Первый дацан у хоринских бурят — Кудунский (Кижингинский) был основан в 1775 году, затем главенствующая роль перешла к Анинскому дацану, который был построен в 1795 году хоринским тайшой Иринцеевым.

В 1822 году в Забайкалье было 18 дацанов, 10 из них у хоринцев. В последующее десятилетие общее количество дацанов удвоилось, в их клире насчитывалось 4637 лам и хувараков. Но интенсивно ламаизм развивался только в центральной части Бурятии — в кочевьях селенгинских и хоринских бурят. В районах расселения западных бурятских племен и родов — в Тункинском и Баргузинском ведомствах ламаизм начал распространяться в начале XIX века. В Иркутской губернии в первой половине XIX века он укрепился среди аларских бурят, а у эхиритов стал насаждаться лишь в начале XX века по инициативе националистов из восточных районов и местных предводителей ил кулачества, но без особенных успехов. Преобладающим вероисповеданием западных бурят оставался шаманизм. Но и в тех районах, где ламаизм имел более длительную историю распространения, в народных кассах сохранялись старые верования, бытовая обрядность оставалась шаман и стекой.

Ламаистская церковь не могла сразу проникнуть в глубины народного быта, на первых этапах она стремилась утвердить свое влияние сверху — политическим союзом с нойонством и царской администрацией. Опираясь на поддержку власти, она создавала объективные условия для усиления своих позиций. Ламаистское духовенство побуждало родовую знать содействовать увеличению числа дацанов, чтобы охватить возможно большую территорию в качестве приходов, обязанных одержать духовенство и дацаны. Интенсивным обращением бурятских детей и юношей в духовное сословие ламаистская церковь расширяла свое влияние на народные массы, так как родители и родственники хувараков и лам считали себя обязанными материально и морально поддерживать процветание новой веры. Одновременно ламаистское духовенство старалось уничтожить авторитет шаманизма и особенно личное влияние шаманов. На первой стадии этой борьбы с шаманизмом ламы прибегали к помощи местных губернских властей и полиции в организации гонений на шаманов, разрушении и сожжении шаманских культовых предметов и капищ. Но в 1838 году был издан специальный указ Николая I в защиту православия, в котором говорилось также и недопустимости гонений шаманства со стороны лам. Ламаистская церковь изменила тактику и обратила свои усилия на ламаизацию и ассимиляцию бытовой и общественной обрядности, которая, как указано было выше, оставалась в основном прежней, шаманской.

Царское правительство выступило в «защиту» шаманизма, обнаружив, что ламаизм в его современном состоянии стал более сильным и опасным противником официальной религии Российского государства. Иркутский генерал-губернатор Лавинский обратил внимание, что развитие ламаизма в Забайкалье идет довольно быстро и что ламаистские монастыри и многочисленное духовенство представляют собой значительную силу, к тому же связанную с зарубежными центрами ламаизма.

Осложнение международных отношений на Дальнем Востоке заставило царское правительство вплотную заняться изучением «ламского вопроса», как серьезной проблемы внутренней и внешней политики. Забайкалье занимало ключевое положение на Транссибирской коммуникации, здесь пролегал единственный более или менее удобный путь к дальневосточным окраинам Российского государства. Через Забайкалье шла основная торговля России с Китаем, на которую приходилось 70% всего ввоза товаров из-за рубежа, а транспортное обслуживание русско-китайской торговли в Монголии контролировала ламаистская церковь.

Для учреждения правительственного контроля над деятельностью ламаистской церкви необходимо было определить юридическое положение ламаистского вероисповедания в системе российской государственности. Инструкция Рагузинского определила лишь общий характер отношения сибирской администрации к ламаизму в Забайкалье, но его юридический статус оставался неустановленным, так как в пределах Российского государства не действовали законы, которые были установлены маньчжурским правительством для ламаистской церкви в Тибете, Монголии и Джунгарии. Когда сибирская администрация запросила у бурятских начальников сведения о том, какие существуют у бурят «законы и правила» о ламской вере, то хоринские и селенгинские нойоны сослались на монгольское постановление 1576 года.

Правовое положение бурятской ламаистской церкви разрабатывалось по двум линиям. В связи с разработкой проекта свода степных законов для малых национальностей, не подлежавших полной русской юрисдикции, нойонство и духовенство бурятских ведомств по требованию правительства составляло сборники обычного права бурят, в которых были разделы, посвященные ламаистскому духовенству и дацанам. С другой стороны, сама петербургская и иркутская администрация, опираясь на местные материалы, разрабатывала проект специального законоположения о ламаизме в Забайкалье.

Это законоположение должно было подчинить ламаистскую церковь русскому административному контролю, пресечь или нейтрализовать влияние зарубежных религиозных центров на вероисповедные дела бурят. В правительственных кругах около 30 лет спорили, каким образом решить эту задачу; были рассмотрены и отвергнуты четыре законопроекта и, наконец, в 1853 году утвержден пятый законопроект, составленный генерал-губернатором Муравьевым-Амурским. Приняв «Положение о ламаистском духовенстве в Восточной Сибири 1853 г», царское правительство завершило процесс административной консолидации ламаистской церкви, положило конец местнической борьбе духовенства селенгинских и хоринских дацанов, определив постоянную резиденцию хамбо-ламы в Гусиноозерском дацане и сосредоточив в его руках управление всеми бурятскими дацанами. Зачисление лам в штат, присвоение духовного звания (гецула и гелуна), назначение на высшие должности производились только через хамбо-ламу и утверждались высшей губернской властью с выдачей соответствующих удостоверений.

Назначение хамбо-ламы проводилось через центральное правительство, что подтверждалось выдачей царской грамоты. Без официальных дипломов о звании штатного ламы и получении духовных званий невозможно было занять какую-либо значительную должность в дацане. Количество лам в дацанах было ограничено штатным расписанием: при 34 дацанах состояло на службе 285 так называемых штатных лам, утвержденных местными властями, а все остальные не считались лицами духовного звания.

Чтобы поставить в определенные рамки «кормление» лам за счет населения и в тоже время не ущемить их материальных интересов, правительство выделило из общинных земель бурят наделы из расчета 500 десятин на хамбо-ламу, 200 — на ширетуя, 60 — на ламу, 30 — на баньди и 15 десятин на хуварака. Штатное духовенство было освобождено от налогов и всех повинностей, телесное наказание было отменено для всего ламаистского духовенства.

Таким образом, правительство не затронуло сословных привилегий и экономических интересов ламаистского духовенства. Оно заботилось только о том, чтобы ламство верноподданически служило царю и обеспечивало соответствующее настроение в народе. Царское правительство надеялось пресечь зарубежные связи бурятских дацанов, запретив ламам участвовать в пограничной и зарубежной как открытой, так и контрабандной торговле. Приобретение предметов культа из-за границы должно было производиться только с разрешения забайкальского военного губернатора через Кяхтинскую таможню. Учреждение новых дацанов свыше «комплекта» запрещалось, любое строительство в дацанах могло производиться только с ведома и разрешения соответствующих административных инстанций. Хамбо-лама был обязан ежегодно отчитываться перед губернскими властями о всех финансовых и хозяйственных делах.

Все эти запреты и ограничения в сущности не достигли цели. Они содействовали тому, что ламаистское духовенство и улусная верхушка установили тесный контакт между собой для того, чтобы сообща ложью, хитростью, интригами и взятками обойти все рогатки царского законоположения. Последнее не уничтожило дацанскую торговлю, но придало ей подпольный характер, так как она после 1853 года велась через подставных лиц, перекупщиков и доверенных.

Поборы с населения не уменьшились, но казначейства дацанов стали более тщательно скрывать от посторонних глаз размеры своих доходов и способы их получения, поэтому официальные отчеты хамбо-ламы о хозяйственной и финансовой деятельности дацанов не соответствовали действительному положению дел.

«Положение о ламаистском духовенстве в Восточной Сибири 1853 г.» запрещало незаконное посвящение и присвоение духовных степеней, но численность ламства все возрастала, и все эти тысячи новых лам имели не только духовное посвящение, но и богословское образование и ученые звания, которые они получали в бурятских, монгольских и тибетских монастырях.

Ламы нашли пути для нарушения всех статей закона, и губернские и местные власти на многое смотрели сквозь пальцы, нередко входя в контакт с бурятскими начальниками.

Царское правительство не собиралось бороться с ламаизмом как с религией и ее отрицательным влиянием, направленным на воспитание общественной пассивности трудящихся масс, на консервацию темноты и всего косного и отсталого в быту бурятского народа.

Социальная функция ламаизма устраивала царскую администрацию, поскольку ламаистское вероучение освящало социальное и экономическое неравенство, государственное господство имущих классов, представляя эксплуататорский строй как извечный, истинный порядок, установленный свыше богами. Эту же функцию выполняла и христианская религия в отношении государства российских помещиков и капиталистов. У царских чиновников не могло быть коренных разногласий с бурятскими нойонами и ламаистской церковью, так как их объединяло единство классовых интересов в отношении к эксплуатируемым низам общества. Противоречия могли возникать только по поводу лояльности нойонства и ламства к колониальному господству царизма в Забайкалье. Политикой сочетания ограничений с некоторыми льготами, поощрениями и поддержкой социальных и политических привилегий царизму удалось воспитать верноподданически настроенных монархистов в среде бурятского нойонства и ламства. Кроме того, царская администрация не ущемляла экономические интересы бурятских дацанов и ламства, не мешала им безудержно обогащаться за счет народа.

Запреты и ограничения царского законодательства не приостановили роста ламаизма в Забайкалье, но создали своеобразные условия для его развития. Царская администрация ограничивала зарубежные связи бурятских дацанов, препятствовала ввозу культовых предметов, запрещала дацанские торговые операции в Тибете, Китае и Монголии и в то же время была заинтересована в сокращении потока паломников, устремлявшихся в зарубежные религиозные центры. Поэтому царская администрация была вынуждена поддерживать усилия бурятского духовенства в развитии зрелищной стороны дацанской обрядности, в создании и оборудовании собственных культовых достопримечательностей, чтобы отвлечь верующих от массового паломничества к монгольским и тибетским святыням.

Широкое строительство и обновление обстановки всех дацанов создали постоянную и растущую потребность в притоке мастеров художественного оформления культа. В XIX веке в бурятских улусах Забайкалья сложились ремесленные центры художественной обработки дерева и строительного мастерства (Оронгой), литья из цветных металлов (Мухоршибирь, Долга), резьбы типографских матриц на тибетском и монгольском языках (Еравна, Эгитуй).

Вторая половина XIX века была периодом бурного развития бурятского ламаизма по всем направлениям. В это время изменились облик-дацанов и вся внешняя сторона дацанского культа.

До второй половины XIX века бурятские дацаны были в основном небольшими и скромно обставленными деревянными зданиями. Последние войлочные дуганы у селенгинских бурят исчезли в 20-х годах XIX века. Хоринские дацаны в последней четверти XVIII века основывались не в войлочных юртах, а в стационарных деревянных зданиях и обставлялись значительно богаче селенгинских. Многие из этих первых бурятских деревянных храмов посвоему архитектурному обликv напоминали русские деревянные часовни. Их строителями были если не русские плотники, то буряты, обучавшиеся у русских и перенявшие многие приемы крестьянского зодчества. Только во второй половине и особенно в последней четверти XIX века произошла коренная перемена во внешнем и внутреннем облике бурятских дацанов. Все они были перестроены заново и обставлены с максимальной пышностью. В этот более чем полувековой период сложился национальный стиль бурятской культовой архитектуры, в которой переработались и переплавились черты китайского, тибетского, русского церковного и местного крестьянского зодчества. Носителями этого мастерства были бурятские крестьяне, занимавшиеся строительным ремеслом наряду с сельским хозяйством. В частности, мужское население улусов Оронгойской долины почти поголовно занималось строительным и художественным прикладным ремеслом. Оронгойские плотники, столяры, маляры, кровельщики, жестянщики, резчики по дереву, мастера художественной обработки металла, иконописцы брали подряды почти по всей Бурятии и строили не только бурятские ламаистские храмы, но и различные здания и мосты в русских деревнях и бурятских улусах.

В бурятских дацанах развивалось местное иконописание и культовая скульптура в металле, дереве, глине, папье-маше. Во второй половине XIX века в бурятской иконописи строгий и обобщенный стиль древних тибетских и центральноазиатских традиций сменился декоративным направлением пекинских, лавранских и монгольских школ, в которых основной упор делался на тонкую проработку деталей, украшение позолотой и обильным орнаментом, на яркое полихромное решение часто в ущерб общей композиции и смысловому назначению культового изображения. Бурятские иконописцы и скульпторы работали в манере этих школ и создавали также местные традиции, своеобразие которых наиболее четко выявилось в первой четверти XX века. Чрезвычайно интересна также равняя бурятская икона, стилевые особенности которой сложились на основе относительно свободной колористической трактовки стандартных сюжетов и местной переработки стиля тибетской и монгольской и колы XVI и XVII веков.

Значительные художественные ценности были созданы в области бурятской культовой скульптуры, выполненной в дереве, глине и папье-маше дацанскими мастерами и мирянами. В оронгойском крестьянском ремесленном центре сложилась национальная школа деревянной скульптуры, которую возглавлял габжа Санжи-Цыбик Цыбиков (1877 — 1936), разносторонне, одаренный мастер — скульптор, живописец, график, столяр, мастер декоративной резьбы по дереву и художественной росписи. Оронгойская школа деревянной скульптуры известна многообразием сюжетов и их творческой трактовки. Наряду с каноническими решениями, ярко было представлено и фольклорное направление, для которого характерно земное жизнеутверждающее понимание красоты. Кроме дацанских школ живописи и скульптуры действовало и самодеятельное крестьянское творчество в области культового искусства, не связанное с профессиональной традицией и специальной подготовкой в монастырях.

У меня Буддизм и асоциировался с Ламаизмом, я увидел по ТВ, не тленного Далай-Ламу и так меня это захватило, захотелось понять этого человека, что он хотел всем нам сказать, что донести до нашей души и разума ?
И единение с природой очень близко для меня.

Ламаизм - ?
По моему на буддистском форуме не стоит применять знания школьной программы или ссылки с советских источников, потому что большинство из них бред!

(vazek @ 05.11.2007 - время: 10:34) не стоит применять знания школьной программы или ссылки с советских источников, потому что большинство из них бред!
а нельзя ли немного поконкретнее - о чем речь?

Всегда рад!
Что подразумевает автор под термином "ламаизм" - что это?
Это течение, это школа, секта?
Нельзя отделить не одну школу от термина "лама", поскольку лама и "гуру" в сущности является одним и тем же и во всех школах, в том числе и так называемых "старых" школах всегда присутствует лама. Учитель, носитель благословения, защитник - это Лама, тот кто помогает идти по пути к просветлению.

вероятно автор подразумевал тибетский буддизм в целом,а что уж тут криминального - вполне устоявшийся термин
Что подразумевает автор под термином "ламаизм" - что это? - я сам не вникал - не сильно ваджраяна вдохновляет,но в самом первом посте "много букв" как раз об этом

Всё относительно, если "ламаизм" - тибетский буддизм, тогда нет вопросов, но всё же я не считаю этот термин правильным, поскольку это вносит разделение между буддизмом в Индии и Тибете, не спорю везде своя специфика, но на самом деле буддизм универсален, поучения везде те же.