Фёдор Чистяковex-Ноль, Фёдор Чистяков Бэнд

«Тридцать лет назад вышел лучший русский альбом всех времён.
И никто ничего не написал. Юбилей проигнорировали все музыкальные каналы, которые я читаю.

Меня это удивляет, потому что группа небезызвестная и даже культовая. Группа «Ноль» с её лидером Фёдором Чистяковым.

Так что расскажу о ней тут.

«Песня о безответной любви к родине» — финал русского рока советской формации. Сам Чистяков был принят в тусовку под занавес существования знаменитого «Рок-клуба» (Аквариум, Кино, Алиса). Успел запрыгнуть в последний вагон. Являясь органичной частью уходящей эпохи, он пел совершенно по-другому.

Все свои лучшие песни Чистяков написал в 22-23 года. В 24 он уже уехал сидеть в «Кресты».

Когда я впервые услышал «Человек и кошка» не было сомнений — такую песню мог написать только поживший, бывалый мужик лет под 50. Похожее чувство испытываешь, когда слышишь Шнурова, которому, вы удивитесь, до сих пор нет 50 лет. Шнуров — это Чистяков на минималках, позаимствоавший у «Дяди Фёдора» интонации и некоторые приёмы.

«Песня о безответной любви к родине» — главный русский unplugged, альбом без электрических инструментов. Конечно, весь русский рок с его квартирниками был «unplugged». Но слушая другие группы, ты понимал что люди там натурально СТРАДАЛИ без электричества, изворачивались как могли. Здесь всё звучит органично и самобытно.

Сам Чистяков — баянист, причём не в «традиционном» духе, с кокошниками и сельскими прибаутками, а в городском. «Крутится вертится шар голубой», фильм «Юность максима», атмосфера предвоенного Ленинграда и Берлина, настроение злачных городских улиц, дух кабаре. Это в хорошем смысле (во французком, не в блатном) шансон.

Никакого эзопова языка, избыточной поэтичности Башлачёва или буддистского ёрзанья Гребенщикова у группы Ноль нет. О чём поёт Чистяков? Это либо приговор советскому обывателю и его унылой жизни (коммуналки, трамваи, улица Ленина, серые люди идущие на работу), либо его альтернативный вариант — поиск кайфа среди всего этого уныния. Кайфа как метафизического, так и сиюминутного («эх трава, травушка, шишечки, иголочки, грибочки»).

«Он мог весело, "обув железом ноги", мчаться по льду, уйти побродить с цыганами» — писал Лев Шестов о Пушкине. На альбоме примерно такое же настроение.

Чистяков был внешне похож на Джима Моррисона. Выделялся на фоне тогдашнего асексуального, доморощенного русского рока.

В момент записи альбома он жил в Комарово со своей сожительницей и спутницей по трипам Ириной Левшаковой. У неё был там большой огород с различными растениями. Торчали вместе, дичали, сходили с ума. Левшакова — культовая личность рок-н-рольной богемы, роковая женщина. Кинчев открыто называл её «ведьмой». Говорят, она была последней музой Башлачёва — как вы знаете, человек потом вышел в окно.

Дядя Фёдор решил вопрос по-другому. «Ведьму» Левшакову он попросту решил зарезать ножом. Случилось это в октябре 1992 года — на пике популярности группы. Ирина выжила, но жизнь Дяди Фёдора круто изменилась: тюрьма, психушка, обращение в Свидетеля Иеговы (запрещённая организация). Теряя связь с реальностью и, наверняка, исчерпав вдохновение, русский Джим Моррисон своим неудавшимся убийством поставил жирную точку в карьере группы. Правда, спустя много лет, вернулся в музыку сольно.

Многие потом заимствовали музыкальную формулу Чистякова, но никто и близко не записал ничего подобного. Русские рэперы читали про траву бесконечно, но единицы сделали что-то близкое по силе к «Иду, курю». Эстетически, песни с альбома «Песня о безответной любви к родине» неприкосновенны до сих пор.

Почему? Как записанные и спетые аутсайдером песни стали неожиданно созвучны любому русскому человеку? Почему они стоят вне времени? Думаю, потому что они дарят ощущения праздника. Напоминают, что жизнь — процесс, а не цель. А значит чем интенсивнее и сильнее ты чувствуешь (как плохое, так и хорошее), тем полнее ты живёшь. Чистяков заплатил за эту формулу большую цену».