Ирина Понаровская

Для себя она давно вывела правило: «Что бы ни случилось, сжать зубы, не показать, как больно, что ты оскорблена, раздавлена, и продолжать работать». Много, очень много раз ей приходилось вспоминать об этом правиле. Казалось бы, такую красивую женщину должны возжелать все мужчины мира, и она всенепременно обязана быть счастлива. Возжелать Ирину-то возжелали, но к любому выбору Понаровская относилась с величайшей осторожностью, из-за ее принципов Сергей Мазаев даже назвал ее «моральным кодексом российской эстрады».

С замужеством Ирине не везло. Первый супруг, солист «Поющих гитар», начал откровенно изменять. Узнав об этом, гордая Понаровская, не устраивая истерик, немедленно подала на развод. Длительное время Ирина никого к себе даже близко не подпускала. Затем ее словно околдовал Вейланд Род. Она слушалась мужа беспрекословно, хотя порой надо было бы взбунтовать. Чего стоит только грязная история, связанная с пропажей их сына Энтони, когда Ирина нашла мальчика в Воронеже, едва ли не в борделе вместе с Вейландом и двумя девицами.

Когда она вышла замуж за Дмитрия, спокойного, интеллигентного врача, казалось, вот оно - долгожданное семейное счастье. Но Дмитрий, человек из другой, не богемной жизни, не выдержал натиска желтых публикаций, в которых фигурировало имя его супруги, и ушел. Певица надолго впала в депрессию. В «между-мужье» случился шумный роман с Coco Павлиашвили. Но - опять не сложилось. Однако зрители никогда, ни при каких обстоятельствах не видели ее не то, что в слезах, а просто расстроенной. Да что зрители - никто в шоу-бизнесе и знать не знал, что творится у этой неприступной красавицы в душе. Вот это характер!

Она была строптивицей с детства. Все вопросы решала сама. Училась только на своих ошибках, не слушая советов и предостережений, никогда никому не подчинялась. А еще никогда никому не позволяла на себя кричать. Тем более - поднимать руку. Без слез, без криков, без истерик она всегда умела так (!) посмотреть на человека, что тот мгновенно понимал: отныне он для нее - пустое место. Родители никогда не видели дочь хнычущей. Разве что она могла всплакнуть по-взрослому; молча, отвернувшись, стиснув зубы.

Ира с детства страдала астигматизмом и косоглазием, носила круглые страшные очки с толстыми линзами, а в подростковом возрасте весила под 80 килограммов: девочка любила хорошо покушать! Сегодня она смеется: «Берешь булочку, разрезаешь пополам, каждую половинку намазываешь маслицем, сверху вареньем, и запиваешь вкусным лимонадом».

Хорошо, что тетушка Ирины научила племянницу красиво сервировать стол и относиться к еде как к церемонии. Летом на подмосковной даче Понаровские-Арнольди жили, словно старосветские помещики. Утром обязательное купание в озере, дальше обсуждение: «Где мы сегодня завтракаем - на веранде северной или на веранде южной?» И два часа пития чая с вареньем под светские беседы. Ире прививали вкус, учили искусству быта.

Маленькую «барышню» в школе не принимали. «Когда я училась во втором классе, в школе намечался утренник. Что такое колготы, мы тогда не знали, носили простые чулки в резинку. Но мне они были коротки, доходили лишь до коленок, поскольку ножки толстенькие. Надо было быстро искать выход из положения, и мама купила безразмерные - эластичные. Хотя сама таких не имела. Тогда учительница Марья Федоровна поставила меня перед классом, указкой подняла юбку и закричала: «Посмотрите на Понаровскую! Какой позор! У учителей нет, а у этой...» Еще мне порезали бритвой платье, поскольку оно было не простое, а плиссированное. Верите, когда я собиралась в школу, меня рвало. Врачи поставили диагноз: невроз - аллергия на школу». Не Марью ли Федоровну вспоминала Ирина, будучи известной певицей, когда слышала язвительные реплики по поводу частой смены нарядов и изысканного стиля?

По сей день ее стройная фигура - предмет обсуждения и сплетен. Чего только ей не приписывали, каких только диет и прочих методов похудения! Но только железная воля, при серьезной склонности Понаровской к полноте, помогают певице много лет держать фигуру в строго заданных рамках и размерах.

Ирина объявила войну лишним килограммам в десятом классе. Узнала, что ансамбль «Калинка» ищет солистку и отправилась на прослушивание. Там ей даже рта открыть не дали. Грубо выставили за дверь: «Куда ты с такой фигурой на сцену лезешь?» Дальше записалась на занятия по художественной гимнастике. Педагог тоже не захотела брать толстушку, но Ира все-таки уговорила ее принять, пообещав похудеть и добиться хорошего результата - и в итоге стала кандидатом в мастера спорта!

Ира придумала жиросжигающий компресс: в 30-градусную жару обкладывала ноги ватой, обматывала их полиэтиленовой пленкой и бегала по стадиону. Дневной рацион девушки состоял из стакана сока и одного яйца. Таблетки «Лесная стройность» стоимостью 20 копеек, которые без рецепта продавались в любой аптеке и не имели инструкции по применению, глотала горстями. Мама говорила: «Ее стройность - это мои морщины». Столь резкое искусственное похудение вело, во-первых, к зависимости от таблеток, во-вторых, к последствиям куда более страшным - болезням желудка и печени, сердечной недостаточности, порой слепоте.

Ира на глазах теряла вес, зато нравилась себе все больше, все фанатичней относилась к себе, ни на минуту не расслабляясь. Вот только тогда не знала она главного - какую страшную цену заплатит за издевательства над организмом: у нее обнаружат болезнь почек, которая нанесет страшные удары, когда Ирина станет известной певицей. Но она никому не жаловалась. Только самые близкие знают, какие нестерпимые муки доставляют женщине почечные колики, как много раз «скорая» забирала ее в реанимацию прямо из-за кулис. За один лишь год Ирина дважды перенесла клиническую смерть, врачи возвращали певицу с того света. Как все люди, прошедшие через схожее испытание, она многое в себе пересмотрела, начала иначе относиться к бытию: «Поверьте, в жизни так много настоящих трагедий, что не стоит нервничать по пустякам. Главное - то, что ты проснулся и понимаешь, что жив, что, слава Богу, живы и здоровы твои близкие, которые по-прежнему тебя любят. Остальное - чушь и суета».

Ирина перестала изматывать себя бессмысленными и разрушительными диетами, однако сегодня ее режим питания жестко регламентирован. «Принято считать, что еда - это одно из удовольствий жизни. Но разве можно каждый день жить в сплошных удовольствиях? Вот с этого и стоит начинать. Сегодня у меня нет специальных диет, есть определенный образ жизни. В силу того, что я много лет держусь в едином режиме, многое разлюбила раз и навсегда. К примеру, сладкое, десерт, шоколад. От чего не могу отказаться, так это от кофе. Хотя бывают периоды, когда могу отказаться от всего, а бывает - наоборот. Но если вдруг прорезается аппетит, в охотку съедаю пирожное.

Люблю итальянские спагетти, от них не поправляются, если не сдабривать сливочным соусом. Обожаю японскую и китайскую кухню, потому что там практически нет жиров. Люблю острые индийские блюда, от них вес не наберешь. Важно не то, что ты ешь, а сколько. Когда-то я тяжело болела, а лечить у нас не очень-то умеют, пришлось самой взяться за дело. Прежде всего внимательно изучала различные системы питания, чистки организма, голодания. С помощью последнего привела себя в полный порядок. Всем рекомендую коктейль, который часто делаю сама: нужно смешать сок свежего огурца и лимона. Это и тоник, и витамины. Особенно хорош напиток в жару. Дома предпочитаю легкие вегетарианские супы. Никакого жира, масла. Лук не обжаривается - проваривается. Обожаю тоненькие капустные блинчики».

Она всегда была «несоветской» наружности. Каждый ее выход на сцену обставлялся безупречно стильно и был для зрителей сродни разорвавшейся бомбе: этот сексуальный хрипловатый голос, эти шикарные наряды, эти шокирующие шляпы и украшения... Понаровская слыла законодательницей эстрадной моды. Ее называли «неузнаваемой»: она меняла образы с пугающей частотой. Первая среди певиц стала блондинкой, заразив коллег волной всеобщего осветления прядей. Как только все перекрасились, увлеклась разноцветными париками. Когда после болезни у певицы начали резко выпадать волосы, она плотно-плотно стягивала их на затылке. Прическа называлась «в конский хвост». Вскоре с такими «хвостами» ходило полстраны. Ирина первой использовала накладные ногти. И на ее руках, в отличие от других женщин, это новшество не выглядело вульгарно.

«Надо уметь интриговать и знать, чем выделиться из массы, - лучше маленькой деталью, которая произведет фурор. Выхожу я, к примеру, на сцену в длинном узком черном платье под подбородок. Монашка монашкой. Но в конце песни резко поворачиваюсь к залу спиной, а там глубочайший вырез. Отношения с модой у меня с детства завязались - я постоянно придумывала и переделывала свою скромную одежду. Мне всегда хотелось отличаться от других. Когда только вошли в моду брюки-клеш, я их первой надела. Но быстро навсегда отложила в шкаф - таковые красовались на многих. От смены костюма у меня меняется стилистика пения, поведения. На сцене могу быть разной, но никогда бы не вышла с гитарой, не пела бы рок-н-ролл. Может, кому-то это и идет, но не мне. Разве кто-нибудь видел меня в концертах с голым животом, массой цепей? Разве подобное элегантно?»

Однажды на одном телевизионном «Огоньке» его ведущая Алла Пугачева, делая вид, что не узнает Понаровскую со спины, бросила со сцены: «Она столь переменчива, она так любит переодеваться». Эту реплику Ирина отбрила: «Переодеваться - мое хобби. У меня очень модная мама». Пугачева не отставала: «Это голуба-а-а-я кровь». - «Да, похоже», - отрезала Ирина.

«На том «Огоньке» я, в отличие от многих, не напилась, не водила в общей массе хороводы. Может, оттого, что «в консерваториях воспитывалась». Родители у меня такие. Хоть выросла я в коммунальной квартире, а не на вилле с боннами... Ну, а что касается голубой крови, то существует ли она вообще? Хотя, если такое понятие существует, и ко мне оно применимо, я рада. Голубая кровь - это ведь не заносчивость, не наплевательское отношение ко всему на свете. Это прежде всего благородное поведение, воспитание. А я вообще не люблю тусовки, редко хожу на банкеты и уж тем более никогда не напиваюсь. Когда у меня в голосе появилась легкая хрипотца, тут же придумали легенду, что это результат пьянства. Но ведь напиться - это значит потерять контроль над собой. А потом за свое поведение стыдно будет. Все, что стыдно, - это не для меня».

Конечно, красивую стильную женщину не могли обойти вниманием сильные мира. И если некоторые артистки для своего продвижения с удовольствием пользовались (и пользуются!) высоким расположением, то Понаровская наотрез отказывалась даже допустить саму мысль о подобном. «Однажды в Болгарии, на фестивале «Звезды Софии» ко мне подошел режиссер и тихонечко поинтересовался: «Вы, кажется, живете со мной на одном этаже. Не правда ли, сегодня вечером мы вместе поужинаем у меня в номере?» На что я, улыбнувшись, ответила: «Нет». Пить да спать с властями - это не мой способ получать блага. Пусть горит огнем работа, требующая подобного унижения! После Болгарии меня резко и надолго перестали приглашать во все без исключения музыкальные телепередачи, на правительственные концерты. Но я никогда, ни за что не позволю по отношению к себе панибратства. Не потерплю, если меня кто-то хлопнет по плечу: «Ирка, привет!» Ненавижу хамство. В ответ не хамлю - ведь можно ответить тихо, но так, что человек невоспитанный к тебе на пушечный выстрел больше не приблизится».

В середине 90-х на сцену галдящей толпой высыпали голопузые, с пошлым гримом, безголосые, бесполые существа. Тогда эстраде был востребован унисекс. Понаровская категорически отказалась понижать свою планку, скатываться до примитива вроде «Ты целуй меня везде». Она хотела петь «Мольбу», и «Заклятие», и «Ты мой Бог». К тому же за эфиры нужно было платить. Для Ирины это казалось унизительным. Она не желала изменять себе, и постепенно стала уходить в тень. Все реже и реже ее приглашали на концерты, в телепередачи, нечасто брали интервью.

В одной из телепередач Понаровская призналась: «Я - безумно гордый человек. Хотя многие утверждают, что гордость не для моей профессий. Меня всегда хотели поставить в один ряд с толпой сделать такой, как все. Но почему, спрашивается, я не могу оставаться такой, какая есть на самом деле?»

Вскоре Ирина осталась практически без работы, без эфиров, без семьи - без ничего. Но она, как всегда, не опускала руки: придумала журнал мод, попробовала себя в модельном бизнесе, создала собственный салон моды, стала дизайнером. Но не петь она не могла, и два полтора года назад состоялось возвращение Понаровской на сцену с новой программой. Огромный стадион аплодировал любимой певице стоя. Как всегда она выглядела королевой. «Что может заставить меня навсегда уйти со сцены? Наверное, возраст, который еще никому не удалось победить. А я никогда не позволю себе выглядеть побежденной».