  - Спонсор форума
- Репутация: 891
- Статус: Ушел в Газпром
-
  Женат
|
Статья старая, но кое в чем интересная..
| QUOTE |
06 апреля 2001 г., Московский Комсомолец
Волчицы в белых колготках
Женщины - снайперы бьют между ног
Елизавета Маетная
Я буду убивать тебя медленно, потому что люблю. Сначала прострелю тебе ногу, обещаю целиться в коленную чашечку. Потом руку. Потом яйца. Ты не бойся, я кандидат в мастера спорта. Я не промахнусь, - голос снайперши Маши звучал в радиоэфире четко, будто она лежала где-то совсем рядом, а не пряталась в сотнях метров отсюда.
Семнадцатилетняя биатлонистка, приехавшая в Чечню на заработки из маленького уральского городка. Она должна была стрелять по своим. Впрочем, ей было все равно, в кого целиться. Просто на той стороне лучше платили. Тот контрактник, с которым она от скуки трепалась по рации каждую ночь, уже привык к язвительным ноткам в ее голосе. Как к свисту пуль из ее винтовки. Как к "грузу 200". Она не успела никого убить. И ничего не заработала. Наткнулась на растяжку, которую наши поставили в горах. А через день убили его. Выстрел в голову, пуля - 7,62. Снайпер.
"Белые колготки" — безжалостные призраки, бьющие точно в цель. Их ненавидят. Их боятся. На них охотятся. В лицо их знают только те, кто их убивает.
Пойманные живыми, эти женщины как величайшую милость воспринимают расстрел на месте, пулю в лоб, мгновенную смерть. После них не остается ничего, даже настоящего имени. Только легенды и проклятия.
Подлинная история Лолиты
Махровый розовый халат крепко затянут на талии, на голове прозрачный белый шарфик. Она то теребит его в руках, то смахивает им навернувшуюся слезу. Крашеные светлые волосы, золотые зубы, блеклые серо-зеленые глаза и белая, почти матовая кожа, вроде не дурнушка, а пройдет — и не заметишь.
Каждый вечер, когда десятки зэчек после работы в швейном цеху собираются перед телевизором, чтобы посмотреть вечерние новости, она забивается в самый дальний угол камеры. "Ну и правильно сделал, что убил. Так ей, суке, и надо!" — возбужденно кричат бабы, увидев на экране процесс над полковником Будановым. "Да давить их, гадов! Мочить в сортире!" — слышится отовсюду любимая цитата президента.
— В зоне никто не знает, что она была снайпершей в Чечне и стреляла в российских солдат. Да и в ее уголовном деле об этом нет ни слова, — сразу же предупредили меня в одной из женских колоний Краснодарского края. — Она никого не чурается, но и ни с кем не дружит. Если вы напишете ее настоящую фамилию, ее сразу убьют.
Именно про Лену в первую войну по Чечне ходила страшно романтичная история. За необыкновенную красоту, молодость и умение метко стрелять боевики прозвали ее Лолитой. В отряде Шамиля Басаева она появилась в 1995 году. Приехала с родной Украины, чтобы заработать... себе на свадьбу и приданое. Впрочем, жениха своего она быстро позабыла, потому что влюбилась в настоящего "волка", полевого командира Сулиму Ямадаева. Под грохот боя и свист пуль их счастье длилось недолго — "волка" убили, много позже Аслан Масхадов присвоил ему посмертно звание бригадного генерала, а безутешная "волчица" начала мстить. Причем целилась нашим бойцам в "причинное место", ниже пояса. Так, во всяком случае, гласила легенда.
— Ничего я о Лолите и "белых колготках" не знаю, — Лена театрально закатывает глаза и тут же подносит к ним свой платок. — А в Чечню я попала задолго до войны, в самом начале 90-х. Жила вместе с родителями и маленьким братом в Константиновке Донецкой области, неплохо училась. Мама работала тогда на складе заведующей, отец тоже без работы не сидел. Правда, частенько к бутылке прикладывался. После 8-го класса вместе с Маринкой, моей школьной подружкой, мы отправились в Николаев — на повара учиться. На весенние каникулы Маринка предложила поехать в Чечню, торговать шмотками. До Прохладного добрались на поезде, оттуда на автобусе попали в Грозный. В поезде у нас отобрали свидетельства о рождении, а мне ведь тогда еще и 16 не было. Заперли на четыре дня в какой-то квартире, сказали, что одними шмотками мы дорогу не отработаем. Мы и отрабатывали... То в поле вывезут, то в горы — кто стреляет, кто еще чего делает — забавлялись как хотели. Подружка моя периодически куда-то исчезала, а меня продавали новому мучителю. Не могу все это вспоминать... — и она плачет. — Мои мучения закончились, только когда обо мне услышал Муса и спас меня. Он ничего не знал о моем прошлом. Ему я почему-то поверила.
Из досье "МК".
Муса Чараев, полевой командир. Активный участник боевых действий 1994— 1996 годов, вместе со своим отрядом "засветился" во многих кровопролитных стычках. Друг Басаева, который часто гостил в его доме. И если Чараев до войны — простой сельский тракторист, подрабатывавший продажей вина, привозимого с Калининского винзавода, то после — хозяин приличного "куска" нефтяной трубы Баку — Новороссийск, щедро подаренной ему президентом Ичкерии Асланом Масхадовым.
Как уверяли следователей многочисленные свидетели, во время первой чеченской кампании Лена ходила с гордо поднятой головой и снайперской винтовкой наперевес. О том боевом периоде ее жизни, о котором она ни в какую не желает рассказывать, сохранилось единственное документальное свидетельство. Красная книжица с фотографией и ее настоящей фамилией. Рядом с подписью Басаева скромная должность — медсестра. Во время следствия и суда Лена не скрывала, что в марте 1995 года вступила в Аргуне в отряд, полевого командира Абдулы Хаджиева-Асламбека. Хоть и числилась она там лишь санитаркой, на самом деле делала все, что скажут: обстирывала, готовила, а иногда по старой памяти ублажала бородатых борцов за свободу. Впрочем, в отряде Абдулы она пробыла недолго.
"Лишь бы ты была жива"
Конец 95-го. Кровавый набег банды Салмана Радуева на Кизляр и Первомайское. Две недели вся страна не отходила от телеэкранов, наблюдая за развитием драматических событий. Захват вертолетной площадки. Расстрелы людей. Стремительный "визит" в больницу, чуть не закончившийся повторением Буденновска. Торжественный отъезд в Первомайское в колонне автобусов вместе с захваченными заложниками. И, наконец, загадочное исчезновение из села, практически снесенного артиллерией с лица земли и окруженного российскими войсками тройным кольцом. Среди нескольких женщин, участвовавших в том знаменитом радуевском походе, была и Лена.
Этот факт стал известен лишь после ареста самого Салмана Радуева. В его архивах нашли интересный документ, в котором он просил главу Октябрьского района Грозного о выделении двухкомнатной квартиры для Елены П. "как активной участницы боевых действий в Кизляре и Первомайском". Квартиру она получила. Тогда же и познакомилась с Мусой Чараевым. "Волк" и "волчица" полюбили друг друга — и это в легенде про Лолиту было правдой.
— Шла война, — продолжает Лена. — Муса со своими ребятами прятался в горах, и в Ищерскую (крупная приграничная узловая станция, где иногда после ранений отлеживались боевики. — Е.М.) приезжал нечасто. По-чеченски я говорила очень хорошо. Свекровь меня сразу как-то приняла и даже полюбила — стала как мать. Она все время молилась. Глядя на нее, я тоже приняла мусульманство. А вскоре нас с Мусой поженил мулла.
Устроив свою личную жизнь, Лена наконец позвонила родителям в Константиновку. Мать, несколько лет не знавшая о ней вообще ничего, услышав ее голос, упала в обморок. "Лишь бы ты была жива", — сказала она и разрыдалась. После этого звонка она стала выпивать вместе с отцом. А через полгода, летом 96-го, вся семья отравилась грибами, купленными на базаре. Отца и брата врачи откачали. Маму Лена увидела уже в гробу.
Как активная боевичка и жена полевого командира Лолита попала во все оперативные сводки. И ей тут же справили новые документы. "Чтобы меньше дергали",—поясняет Лена. По ним она и приезжала домой на похороны.
После войны в боевой семье Чараевых родился сын. Муса по-прежнему не расставался с автоматом и своими бойцами, охраняя вверенный ему кусок нефтепровода. Лену устроили на солидную должность в таможню. "Растаможивала грузы, оформляла бумаги, отвозила деньги в Грозный. Ничего особенного", — явно скромничает Лена, ведь казну кому попало не доверят. Но Лену ценили не за это — она проверяла грузовые и пассажирские составы, выискивая в них "агентов ФСБ". Если человек казался ей подозрительным, его снимали с поезда и уводили в неизвестном направлении. "Волчица", — боялись ее мирные станичники. "Наша волчица! Повезло командиру", — одобряли бывшие боевики.
В марте 99-го Мусу убили. Его нашли в собственной машине, недалеко от "трубы", с неизменным автоматом в руках и двумя десятками пуль в спине и шее. Он так и не узнал, что Лена снова беременна, — она хотела его на следующий день обрадовать.
Приказом №101 президента ЧРИ Масхадова Чараеву посмертно присвоили звание бригадного генерала и переименовали его родное село Северная Наурского района — то самое, где он так недолго пахал землю, — в Муса-юрт.
Выходит, легенда снова не наврала.
Фальшивый расчет
Прибалтийки, украинки, белоруски, сибирячки, уралочки, ленинградки, москвички и, конечно же, сами чеченки—нет конца жутким рассказам о безжалостных снайпершах-наемницах, вот уже который год кочующих по окопам, госпиталям и газетным страницам. Правда, стоит заметить, что и сами боевики боятся каких-то фантастичных и страшно ненавидящих их женщин-осетинок, якобы воюющих на российской стороне.
Самый устойчивый миф о "белых колготках", что большинство из них биатлонистки, причем из Прибалтики. Если собрать воедино все рассказы о белокурых красавицах, говорящих по-русски с приятным легким акцентом и стрелявших в наших солдат, то получится, что ни одной спортсменки, хоть когда-либо державшей в руках оружие, там уже давно не осталось — или уже убита, или еще воюет.
Впрочем, в первую чеченскую войну наши правоохранительные органы все же попытались проверить одну леденящую душу историю о прибалтийской снайперше, сброшенной ранеными десантниками с вертолета с гранатой во влагалище Звали наемницу-биатлонистку Милита Транкаутене и прославилась она тем, что с особым цинизмом кастрировала меткими очередями молодых российских офицеров. Может, и падала какая-нибудь девица, потянувшись за сигаретой, из российской "вертушки", только трупа так и не нашли. Как не нашли в Прибалтийских республиках и никаких следов биатлонистки по фамилии Транкаутене…
Само название "белые колготки" пошло от белого трико, облегающего бедра, в которых биатлонистки выступают на соревнованиях. До Чечни они мелькали практически во всех "горячих точках" бывшего Союза, от Приднестровья до Нагорного Карабаха. Впрочем, тогда истории о наемницах вызывали у военных лишь удивление. Да и самих снайперш можно было по пальцам пересчитать. Другое дело Чечня. Здесь — большая война и, соответственно, совсем другие деньги.
В большинстве случаев чеченцы заключали с новенькой контракт на месяц. По словам пленных боевиков, до кризиса снайперам платили до 10 тысяч долларов. Иногда рассчитывались "поголовно" от 500 до 800 баксов "отстегивали" за убитого офицера и 200 — за солдата. Впрочем, такими гонорарами скорее заманивали новых наемниц, чем выплачивали их на самом деле — то доллары окажутся фальшивыми, то полевой командир посчитает, что дамочка слишком многого хочет и ее дешевле просто убить. Но все равно: за полгода в Чечне — если, конечно, не поймают федералы или не пришьют свои же боевики — можно было заработать на всю оставшуюся жизнь. "Фатима — 170 тысяч рублей, Оксана — 150 тысяч, Лена — 30 (за двух убитых разведчиков)" — этот "расчетный листок" нашли в кармане убитой снайперши неподалеку от села Бечик.
Снайперская война
Это только в дешевых фильмах снайпер работает в одиночку. В худшем случае у него один помощник — и прикрытие обеспечит, и убитых подсчитает. В лучшем и наиболее распространенном в Чечне — "охотника, стреляющего из засады" (в переводе с английского. — Е.М.), прикрывают пара автоматчиков, пулеметчик, гранатометчики подносчик боеприпасов. Кстати, роль последнего члена такой мобильной группы вообще трудно переоценить — благодаря ему боевики могут "лупить" по два часа без перерыва.
"Лучше недоесть, чем недоспать" и "стрелять нужно, как вальс танцевать: раз-два-три — и меняй позицию, сидеть на месте не рекомендуется" — "золотые правила" каждого снайпера, которые знают и на той, и на этой стороне. Прежде чем "засветиться", хороший "охотник" заранее готовит 5—8 позиций и только потом открывает огонь. "Найти и обезвредить" снайпера противника, связиста и старших офицеров — боевая задача не изменилась с середины XVIII века, когда в архивных документах появились первые упоминания о "застрельщиках".
По числу ранений в голову и грудь военные медики окрестили нынешнюю войну в Чечне снайперской. Но начинается она только тогда, когда войска ведут позиционные бои.
— Раньше снайперов искали среди профессиональных стрелков. Считалось, что меткая стрельба в такой работе — самое главное. Но в последнее время, особенно после Чечни, мы убедились, что крепкие нервы и умение хорошо прятаться все же важнее, — уверен полковник Александр Абин, автор книги "Тактика применения снайперов в городе", сразу же засекреченной ФСБ, преподаватель кафедры тактико-специальной подготовки Санкт-Петербургского университета МВД РФ. — Настоящий снайпер работает прежде всего головой — он знает и инженерное дело, и топографию, и медицину. Таких профессионалов немного, и они совершенствуются всю жизнь.
Алексей, снайпер элитного питерского спецподразделения, — один из них. "Самый выдержанный и спокойный человек, никогда ни с кем не конфликтует", — говорят про него в отряде.
— Чтобы прицелиться, мне нужно 2—3 секунды, максимум 10, — рассказывает Алексей. — Я волнуюсь, только когда не вижу цель. Как только она перед глазами — мгновенно успокаиваюсь и нажимаю на курок. Хороший выстрел идет между ударами сердца, а у женщин сердечный ритм реже. Им легче, поэтому и стреляют они лучше. По большому счету биатлонисток нужно учить только тактике, техника уже отпадает. Спортсменки выносливы, а без этого в горах никуда. Да и вооружены они лучше. У них есть и снайперские винтовки СВ-94 калибра 12-миллиметров, и "винторезы", и те же наши СВДшки (снайперская винтовка Драгунова, "рабочая лошадка" российских снайперов. — Е.М.), только модернизированные. К тому же вся оптика у них антибликовая. Нам о таком вооружении пока остается только мечтать.
Охота на Хаттаба
Прошлым летом, когда была объявлена охота на Хаттаба, в горы на "вертушках" выбросили специальную снайперскую группу. Пройдя двадцать километров в глубоком тылу врага, бойцы залегли под маскировочной сеткой — в том месте, где, поданным разведки, должен был проехать неуловимый иорданец. Ждали трое суток. Лежали не шелохнувшись, ели галеты и сгущенку из тюбиков. Захотев ло-маленькому — ползи направо, по-большому — налево. Время от времени на дорогу выходили чеченки. Внимательно оглядевшись, они прятали выбившуюся прядку волос под платок. Условный знак — "чисто". К концу третьих суток наконец поехала машина. Через несколько минут от нее остался лишь остов, пассажиры — влохмотья... Но Хаттаба там не было. Словно почуяв засаду, он буквально за несколько минут до отъезда отправил вместо себя зама.
Стрелять должны были двое — стрелок-спортсмен и снайпер спецназа ГРУ.
— Я беру водилу через лобовое, а потом добиваем тех, кто выскочит. Идет? — предложил спортсмен.
— Не-а. Я бью трассером в полупустой бензобак, ведь они прошли восемьдесят километров, и там полно паров бензина. После взрыва начинаем работать по контуженным без всякой суеты. Да, и не забудь пулю на груди погреть, она должна быть теплее температуры воздуха, — уже как приказ бросил гээрушник.
…Как спецназовцы потом спасались от погони, с двух сторон прикрываемые нашим шквальным огнем, —отдельная песня. Главное, что ушли, и без потерь.
— Снайперш такого класса в Чечне точно нет, — не сомневается Михаил Королев, психолог питерского СОБРа. — Хотя, с другой стороны, для такой работы женщины все же лучше приспособлены. Они внимательнее, хладнокровнее, усидчивее, у них лучше результаты в стрельбе. Не говоря уже об интеллекте — чтобы выманить противника, женщины придумывают такие уловки, что мужику и в кошмаре не привидится. Как показали исследования, даже болезни и потерю крови чисто на клеточном уровне женщина переносит лучше. Но несмотря на все это, в спецподразделения берут только мужчин — для нашей работы они все равно больше подходят. Да и как таковых "снайперских дуэлей" теперь нет.
...Страшные проклятия и угрозы, несущиеся из радиоэфира. Ночная стрельба — тупая и нудная, как зубная боль. Прицельный огонь в промежность самого симпатичного бойца — в Чечне уже давно, сидя на броне, держат приклады автоматов между ног. Иначе "белые колготки" быстренько напомнят, что когда-то ты был мужчиной.
"Им просто повезло"
Сколько их было в Чечне — сто, двести, пятьсот? Точных данных нет, но, по словам военных, вряд ли больше. Если в "белые колготки" записать не только снайперш, но и санитарок, поварих и т.п., полтыщи точно наберется. Достоверно другое — их действительно жутко ненавидят.
В первую чеченскую войну против "белых колготок" не было возбуждено ни одного уголовного дела, потому что ни одна из снайперш не попала в руки следователей живой. Их обезображенные тела не предъявляли журналистам и не показывали по телевизору, дабы не шокировать публику, и поэтому долгое время само существование женщин-наемниц ставилось под сомнение. "Военные байки о бабах с винтовками — просто мифы", —судачили обыватели.
Доказательства появились уже в 99-м, когда возобновилась война в Чечне и наши войска стали брать в плен отряды крупных полевых командиров. Игорь Ткачев возглавлял специальную группу следователей Генеральной прокуратуры, работавшую в Чечне с самого начала второй военной кампании.
— Против активных членов незаконных вооруженных бандформирований мною было возбуждено большое уголовное дело, — рассказывает Игорь Викторович. — Мы предъявили обвинения более чем 430 боевикам. Среди них оказалось всего две женщины — Лена-Лолита и 20-летняя москвичка Аня Клинкевич. Доказать, что Лена была снайпершей, нам не удалось, к тому же после первой войны она попала под амнистию. На самом деле ее так боялись, что никто не хотел давать показания. Лену осудили лишь за участие в бандформированиях и подделку документов — на 2,5 года. Им просто повезло — война только началась, и наши еще не были такими злыми. Попадись эти девки чуть позже — просто не отбили бы.
В феврале 2000-го при прорыве из Грозного колонны Басаева—Гелаева в плен попало полторы сотни боевиков, окруженных федералами на минном поле. Их взяли с оружием в руках. Но боевики его тут же побросали, а наши тупо собрали как военные трофеи.
— Среди сдавшихся были и женщины, — продолжает Игорь Ткачев. — Снайперши? Оружия нет, а в боевых условиях ни о какой судебно-медицинской экспертизе не было и речи. Одну мы, правда, отправили на "фильтр", но пока довезли, у нее уже синяк от прицела на глазу сошел. Другая боевичка оказалась беременной. У третьей оторвало ногу. Остальные дружно клялись, что "были лишь санитарками". Дальше последовало несколько амнистий, и разбираться с ними не имело смысла — их все равно бы отпустили.
Шпионские игры на открытом воздухе
Аня Клинкевич появилась в Москве за несколько дней до сентябрьских взрывов на Гурьянова и Каширке. Домой не зашла, лишь позвонила матери и назначила встречу в переходе метро. А перед этим родители получили от нее письмо: "Уезжаю на осень и зиму. Еду в Чечню, привезу хорошие деньги. Мне надоело у вас просить..."
— За меня не беспокойся и не ищи. У меня все в порядке, в полевых лагерях классно, мне понравилось — особенно стрельба и рукопашный бой, — бойко протараторила она матери при последней встрече и все время оглядывалась, будто высматривала "хвост". Еще несколько минут она рассеяно выслушивала возражения, а потом бросила "мне некогда" и куда-то умчалась.
В тот же вечер ее задержал милицейский патруль. У симпатичной белокурой девчонки, коренной москвички, трещали карманы от патронов. Другую бы тут же отвели в участок со всеми вытекающими, а Анечка поулыбалась, посмеялась, пококетничала. И милиционеры охотно поверили, что она просто нашла их на дороге!
В следующий раз Клинкевич проверила свои артистические способности на ректоре престижного института, куда родители устроили ее на платное отделение. "Мама с папой погибли в автокатастрофе. Хоронить не на что... Верните, пожалуйста, деньги!" — Аня так естественно надрывалась и стенала, что плату за учебу ей, естественно, вернули. Ректор чуть не заревел вместе с ней, когда услышал, что теперь ей, чтобы прокормить маленькую дочку, придется в каком-нибудь подъезде мыть полы. А через месяц к тому же ректору справиться о пропавшей дочери пришли "разбившиеся" родители. Поглядеть на "воскресших предков" сбежался тогда весь институт.
Но Аня уже была в Чечне. Что она там забыла, зачем поехала? Во всяком случае, точно не из-за денег — случай среди "белых колготок", не считая идейных чеченских снайперш, просто уникальный.
Не каждый живет в элитарном доме в центре Москвы вместе с Иваном Рыбкиным, Юрием Батуриным, Алексеем Большаковым, Сергеем Дубининым и другими высокопоставленными лицами. Не у каждого родители миллионеры. И не "рублевые", а настоящие, долларовые. Ане Клинкевич, что ни говори, повезло. Ибо все вышесказанное — про нее.
Из досье "МК".
Мать Ани, Маргарита Клинкевич, долгое время занимала должность финансового директора самой раскрученной лотереи - "Русское лето", а ее муж, Александр Яновский, был в той же компании генеральным менеджером. В 1995 году, когда у "Русского лото" начались первые проблемы, супругов заподозрили в нечистой игре и попросили оставить бизнес. Сразу после этого г-на Яновского ударили куском арматуры в подъезде собственного дома, а через неделю их прежнюю квартиру — на Патриарших прудах — взорвали. К счастью, дома тогда никого не было. Супруги обвиняли в своих бедах хозяина "Русского лото", чеченца Малика Сайдуллаева, тот — их самих, затеявших все ради скандала. Как бы там ни было, пара Клинкевич—Яновский некоторое время поработала в Национальном фонде спорта, еще более скандальном, чем сама лотерея. А потом на свет появилась сестра-близняшка "Русского лото" — лотерея "Золотой ключ". Через несколько месяцев после дебюта счета компании, созданной Клинкевич, были арестованы, а она сама обвиняется в неуплате налогов в особо крупных размерах и уже год числится в бегах.
Пока родители решали свои финансовые проблемы, Аня успела закончить школу, попробовать наркотики и даже родить дочку. Вскоре отец ребенка за наркоту загремел на нары. "Аня связалась с чеченцами, когда ее мама еще в "Русском лото" работала, — подтвердил он следователям, навестившим его в колонии. — А то, что в Чечню подалась, совсем неудивительно — она рисковая девчонка".
"Рисковую девчонку" взяли в январе 2000-го под Грозным после обстрела колонны. Аня была в джинсах и курточке, без камуфляжа и снайперской винтовки. "У меня муж чеченец, я к нему приехала", — упрямо твердила она, не раскалываясь ни на что другое. Стройненькая, хорошенькая, очень контактная, Клинкевич сумела к каждому следаку подобрать свой "золотой ключик". И под конец они уже в один голос твердили: "Наша Анечка такая славная. Она просто не может быть снайпершей!" Она и на суде все отрицала, выдвигая на каждый вопрос самые фантастичные версии, которые просто невозможно было проверить.
В октябре прошлого года ее осудили на три года. А через месяц Аню освободили по амнистии. Она отсидела всего 10 месяцев.
— Клинкевич, несмотря на свой ангельский вид, — хитрый враг, —считает следователь Игорь Ткачев.
— Она авантюристка, и ей такая жизнь нравится. Аня не потеряет контактов с боевиками, и, думаю, мы о ней еще услышим.
"Поймал бы, разорвал снова"
В новогоднюю ночь 2000 года в Аргунском ущелье попал в засаду отдельный разведбат. Десять часов, пока не подошла помощь, десантники отстреливались до последнего патрона. "Чехи!.. Мы в котле!.. Огонь!.. Тва-а-рь!!! — и рация безнадежно затихла. "Он должен жить!" — кричал потом замкомбата, но старший прапорщик Владимир Виткалов уже ничего не слышал.
Из 76 бойцов целехонькими остались лишь четверо, остальные — "двухсотые" и "трехсотые". Срезав окровавленную одежду, Виткалова определили как "груз 200".
Очнулся он через две недели в Питере. Еще два месяца вскакивал по ночам на больничной койке и хватался за "автомат" — все "духов расстреливал".
— Одноногим я из-за снайперши стал — пуля 7,62 в коленку "залетела", — и Володя тычет в свою левую культю. — А первую такую "волчицу" я еще в ту войну, в 95-м, под Борзоем сам лично шлепнул. Она спряталась за памятником и оттуда "щелкала". Ранила одного в ногу. Двое других поползли его вытаскивать — она их в голову. Еще трое поползли... Пока ее раскусили, она десятерых умудрилась положить и в другое место перебралась. Поймали мы ее. Все просила, чтобы не убивали. "Я ведь могла и больше положить, там, у ковша. А я в ноги целилась..." И ведь действительно могла — перед тем как спрятаться за памятником, какая-то снайперша работала за ковшом — ребята даже головы не могли поднять. Сказала, что биатлонистка, из Прибалтики, приехала деньги зарабатывать и, если бы она не стреляла, ее бы саму убили — впрочем, они все так говорили. Никаких документов при ней не было — может, и наврала, кто ж ее знает. Пожалели мы ее — не пытали, просто шлепнули... Ребята из другой роты, под Шатоем, тоже поймали снайпершу и тоже прибалтийку. Ей лет 25 было, волосы светлые, до пояса. Очень красивая и очень злая. "Ненавижу!!! Нате, русские свиньи", — и медленно раздвигала ноги. Ее не насиловали — привязали за стропы к двум БТРам и слегка газанули... Та, последняя, по чьей милости я без ноги остался, была нашей, русской. Сам ее и расстрелял из "калаша". А ребята потом ей штыками глаза выкололи. Ну что, жалко этих тварей, да? А я вот нисколько их не жалею. Поймал бы снова — разорвал своими руками...
Лену-Лолиту со дня на день выпустят из колонии — амнистия, документы уже все подписаны. "В Чечню поеду, к свекрови. Слава Аллаху, она все это время моих мальчишек воспитывала. Написала мне, что настоящие джигиты растут", — радуется Лена.
Аня Клинкевич после освобождения некоторое время пожила в Москве, а потом куда-то исчезла. Говорят, снова уехала в Чечню. |
 Это сообщение отредактировал vladlem3 - 23-12-2008 - 20:47
|
Замужем
Скрыть опции темы
Lesta
Он "нашенский" то бишь... на этом форуме частенько бывает (поэтому мне и интересно мнение мужчин прошедших войну услышать, по этому вопросу). Как услышишь крики и хамство в мой адрес, ОН... не ошибешься! Даю типа... подсказку. 
Этим все сказано! 
Ну не по мне это. Поэтому считаю, что Буданова надо выпустить молча, не сливая инфу в прессу. 
По-вашему лучше пусть он отсидит от звонка до звонка…зато...по-хорошему! 
Ну, что легализуем это бизнес? 
…зато реальный человек будет на свободе (думаю,…из России он тут же уедет). 
