Прокофьев Сергей Сергеевич

Весь этот период, взятый целиком — более десятилетия, с 1923 по 1934 годы, за которые были написаны, кроме указанной Пятой сонаты и некоторых других фортепианных произведений, еще Четвертый и Пятый концерты, три сонаты и ряд менее значительных пьес, заслуживает серьезного рассмотрения. Он раскрывает остроту противоречий в эстетическом мышлении композитора, показывает не только напряженность, но и углубленность его стилистических поисков. Произведения «парижского» периода постепенно нашли своих исполнителей, вызвали интерес у слушателей. Существовавшее длительное время в нашей практике и музыковедении нигилистическое отношение к фортепианным произведениям этих лет по меньшей мере примитивно.

Фортепианные сочинения Прокофьева того времени имеют свое характерное лицо. В основном это очень своеобразный, весьма камерный, порой утонченно изысканный сонатинный стиль, за редкими исключениями с мало выявляющимся национальным началом. Ему не свойственны дерзостность образов раннего периода творчества. Упорные поиски «новой простоты» порой приводят к экспериментальной графичности высказывания, к повышенной субъективности образного мышления. Кое-что связано с тенденциями неоклассицизма, игравшими значительную роль в искусстве Парижа тех лет. Бесспорным достоинством многих произведений того времени являются благородная скромность и серьезность пианизма. Произведения этих лет требуют более дифференцированного подхода, известной переоценки; в отношении к ним необходимо освободиться от груза предвзятой односторонности.

Летом 1928 года композитор создает две фортепианные пьесы «Вещи в себе», ор. 45, отразившие сложность «путей-распутий» и двойственность устремлений Прокофьева. В своей «Автобиографии» он подробно касается обстоятельств, связанных с их сочинением: «Одновременно с симфонией я работал над двумя довольно большими вещами для фортепиано, в которых мне хотелось углубиться в музыку и в самого себя, мало интересуясь облечь содержание в форму, с размаху лезущую в сознание слушателя. (Я совершенно не собираюсь отстаивать этот прием, но думаю, что, написав немало легко воспринимаемых сочинений, я могу себе позволить сочинить опус хотя бы, например, для самого себя.) Пьесы получили название «Вещей в себе» ор. 45. Первая, более длинная, содержала немало тематического материала, местами довольно диатоничного, и, как мне казалось, выглядела не очень сложно. Вторая имела два элемента — хроматический и лирический, последний, проводимый трижды с некоторыми изменениями. К сожалению, название, по-видимому, вызвало ошибочное впечатление, что это абстракция и чистая игра в звуки. Прочтя название и увидя местами сложное изложение, иные поленились добраться до самой музыки. Между тем, один и тот же композитор может думать то сложно, то просто. Пример тому — второй том сонат Бетховена. Никто не решится утверждать, что простые сонаты этого тома лучше или нужнее сложных. Поэтому важно отметить, что стрелы, охотно выпускаемые в «Вещи в себе», обыкновенно летят мимо, ибо критика ведется с неверных позиций, я бы сказал, с позиций непонимания, в чем тут дело». К этому высказыванию композитора нельзя не отнестись со всей серьезностью, даже в случае неполного согласия с ним.

Первая пьеса (Allegro moderato) написана в форме рондо. Это свободная последовательность тематического материала, спаянного не столько драматургическим взаимодействием, сколько чисто композиционными приемами развития и формообразования. Запоминаются начало — величавое и мелодически рельефное и конец — звонкий и впечатляющий. В то же время общий колорит пьесы характерен бескрасочностью гармоний, неопределенностью интонирования, чертами какого-то подчеркнутого «конструирования» музыкальной мысли. Замысел, лишенный яркого эмоционального накала, получил адекватное художественное выражение, близкое монохромной живописи в сером тоне (так называемых «гризайль») .

Вторая пьеса (Moderato scherzando) приближается по форме к сонатному аллегро. Она не лишена черт линеарности, полифонического конструирования с запутанным голосоведением и неожиданными гармоническими сочетаниями. Первая тема — коротенькая, скерцозная, сугубо «упрощенная»; вторая — по характеру лирична, но по интонационному безразличию с трудом укладывается в понятие лирической темы.