Любовное настроение

Любовное настроение / In The Mood For Love / Fa yeung nin wa / 花樣年華

Год выпуска: 2000
Страна: Франция/Гонконг
Режиссер: Вонг Кар-вай / Kar Wai Wong
В ролях: Мэгги Чун , Тони Люн, Пинг Лем Сью, Тунг Чо Джо, Ребекка Пэн, Келли Лай Чен

Сергей Кудрявцев из книги "3500 кинорецензий"


Этот фильм мог, наверно, называться примерно так: «Задержанная эякуляция», если бы рассказывал историю любви, происшедшую не в 60-е годы, а на рубеже XXI столетия. Вспомните хотя бы бельгийско-французскую «Порнографическую связь», в которой и в помине нет заявленной порнографии, и вообще всё, что было между случайно встретившимися мужчиной и женщиной, останется сокрытой тайной, недоступной для посторонних наблюдателей. Вот и Вон Карвай, подобно своему более молодому коллеге Фредерику Фонтейну, тоже предпочёл в самый последний момент исключить уже отснятые любовные сцены, посчитав их излишними. Тем более, что герои (ещё один мужчина и ещё одна женщина, судьбой сведённые вместе в большом мегаполисе) не раз говорят о нежелании быть такими, как все, то есть поддаться обычному адюльтеру и подтвердить сплетни, распускаемые любопытными соседями. К тому же режиссёр намеренно не показывает на экране законных супругов обоих персонажей, заставляя только предполагать, как же они выглядят, и можно даже крамольно думать, что их словно и не существует в природе.

И вообще кинематографическая реальность, которая любовно воспроизведена в бытовых подробностях безвозвратно ушедшего времени, вдруг замедляется в своём течении, искусственно продлевается в снятых рапидом эпизодах, закономерно приобретая вневременной и иносказательный смысл. Будто является реализованной метафорой «остановленного мгновения» или (в соответствии с даосской теорией любви) надолго задержанной эякуляции. Неразделённая страсть, неосуществлённое влечение, незавершённый половой акт — это понятия отнюдь не из восточной культуры. Сам процесс переживания чувств с перехваченным дыханием, чуть ли не с замершим сердцем, в некой неправдоподобно длительной ситуации «королевской паузы», как бы на грани неизбежной потери внутренней энергии и бесконечного растворения «инь» в «ян», тут куда важнее и полнее для человеческого самосознания. И точно ценнее мгновенного выброса эмоций, пребывания словно в загнанном состоянии, неудержимого бега в поисках адреналина, скоротечного семяизвержения.

Эта метаморфоза особенно знаменательна именно в связи с Вон Карваем, который считался неисправимым «азиатским Годаром», наспех фиксирующим ручной камерой всё, что проносится мимо с бешеной скоростью, существует только «здесь и сейчас». В лентах «Чунцинское экспресс-кафе» (перевод «Чункинский экспресс» является нонсенсом) и «Падшие ангелы» это неукротимое ощущение жизни «на последнем дыхании» было доведено уже до зрительно стробоскопического эффекта. Кадры подчас мелькали с такой быстротой, что глаз едва успевал заметить их стремительную смену, а иногда изображение вообще оказывалось смазанным, превращаясь в некие расплывчатые цветовые пятна, которые продолжали нервно пульсировать, будто сердце в резко повысившемся ритме. Отчасти переходной работой стал фильм «Счастливы вместе», где ещё врываются в повествование хаотические движущиеся картинки, но это почти типичное road movie развёртывается, скорее, в вендерсовском угасающем темпе, в свою очередь воспринятом у Микеланджело Антониони. И в данном плане «Любовное настроение» может показаться уже фирменно антониониевским произведением из его знаменитой пенталогии конца 50-х — начала 60-х годов, чем-то вроде «Затмения» или «Красной пустыни» с их тотальным впечатлением «некоммуникабельности чувств».

Но эта ассоциация всё же обманчива. Вон Карвай, достигнув значимого по разным параметрам 42-летнего возраста, решительно поменял свой стиль, а главное — отношение к миру вокруг себя, обратившись как раз к восточному представлению обо всём сущем, в котором можно найти гармонию и изначальный смысл даже в том случае, когда окружающая жизнь и личная судьба вроде бы не дают никакого повода для радости. Более того — чем печальнее и безысходнее человеческий удел, тем умиротворённее, мудрее и возвышеннее знание о сути бытия.

Вовсе не экзистенциальная тоска гложет нежданно влюбившихся друг в друга героев «Любовного настроения». И даже не грусть о неминуемо утекающем прочь, совсем неиспользованном времени, пусть примерно об этом сказано в финальном послесловии. Если уж искать аналогии для данной ленты Вон Карвая, то это многие работы так обожаемого ещё и Вимом Вендерсом японца Ясудзиро Одзу, которые проникнуты светлым сожалением о тщете желаний и до сих пор поражают своим очищающим влиянием на душу. Сам Вон Карвай признавался, что любимым фильмом Одзу для него является предпоследнее творение классика — «Осень в семействе Кохаягава», созданное, между прочим, в 1961 году, то есть практически тогда, когда начинается действие «Любовного настроения».

Это время ещё памятно в ностальгическом ключе для гонконгского постановщика, который в 1962 году в четырёхлетнем возрасте был перевезён родителями из родного Шанхая в казавшийся чужим Гонконг, где и говорили на ином (кантонском) диалекте. Но воссоздавая прошлое, Вон Карвай как будто вспоминает также и о своих впечатлениях от кинокартин великого японца, следуя за ним не только в деталях и нюансах — кроме того, наследуя животворный дух и неиссякаемую любовь к постоянно меняющейся и вместе с тем в корне неизменной реальности.

Отказ от личного счастья в любви вовсе не исключает уравновешенного и прояснённого приятия мира. Герои, которые должны были бы остаться несчастными по европейским представлениям, находят успокоение, правда, различное для каждого из них. Ребёнок, видимо, рождённый от нелюбимого мужа, станет утешением на всю жизнь для чувствующей себя одинокой женщины. А мужчина, отдавшись целиком работе, поведав о своей несбывшейся любви лишь древней колонне в полуразрушенном храме и напоследок посетив тот дом, где возникло «запретное чувство», словно избавляется от тяжкого бремени, переводя продлённое настоящее сразу в завершённое минувшее и оставив его в благодарной памяти.

В первый момент после того, как фильм закончится под повторенную в очередной раз красивейшую и трогательную мелодию, от которой невольно пробегут мурашки по коже, и даже какое-то время спустя ещё будешь думать о поведанном с привычной для западных людей непереносимой грустью… Пока внезапно не поймёшь очевидную для восточной культуры истину, что можно быть счастливыми и порознь, а соединиться навсегда друг с другом вероятно лишь в некоем надмирном пространстве или за пределами этого бытия.

Тут и постигаешь, что целомудренное «Любовное настроение», которое внешне выступает в качестве антитезы, допустим, сверхоткровенной «Корриды любви» / «Империи чувств», на самом-то деле, свидетельствует о той же тотальной и всепоглощающей любви, вознесённой из области физического наваждения в сферу идеального созерцания. Собственно говоря, не к этому ли пришёл 24 года спустя после создания своего экстремального шедевра японец Нагиса Осима, преподав в «Табу» символический урок: красота заслуживает только стороннего восхищения, истинное чувство не терпит сексуальных притязаний. А любовное настроение, добавим, дороже навязчивого позыва второпях «перепихнуться».

Так что же — последовать совету философии Дао и хранить в себе нерастраченными запасы своего мужского начала?! Ведь в ленте «Счастливы вместе» Вон Карвай, напротив, позволил в первых же кадрах выплеснуться открыто и понапрасну энергии двух гомосексуальных любовников, которые так и не обрели провозглашаемого счастья, поскольку один из них искал лишь обычный секс, а второй мучался от невозможности любви. И если бы «Любовное настроение» сделал какой-нибудь иной автор, его можно было бы заподозрить в «слюнявости» и «старомодности чувств». Но у Вон Карвая получилось искреннее и ничем не замутнённое кино о том, что All You Need Is Love. И
сохранить это хрупкое ощущение гораздо сложнее, чем задержать эякуляцию.

2001

не понял закваски сюжета

непонятный сюжет

Тема продублирована получилась.