Афганская и Вьетнамская воины!

А нас в союзе ещё накачали, никаких записей. Политрук собака, сидел и диктовал письма матери, девчёнке(только одной)брату и двум друзьям, потом проверял на ошибки сука. А про фотоапараты я ваще молчу... Ну а на работе
совсем тяжко писать, может кто и писал, но я не видел, точнее не хотел видеть
особисты у нас ласковые такие были, все из себя боевые, в орденах, во все щели заглядывали и на работу даже провожали до перврого КПП. Потом говорят попроще стало, а нас с подворотничками и там зае-ли. Вообще у нас было немного по другому, запомнились сундуки, вот правду говорю, никогда ни заорали не по делу, учили всему и хорошо учили и без мордобоя и на работе всегда первыми были. А ты Василичь молоток, написал это ладно, а вот сохранил, это да!!!

Своего замполита помню.Хороший мужик.Мы с ним потом в Москве встречались.
За письма домой,что редко пишешь,втык давал.Что дневник вёл многие знали,
хоть и нельзя было.Вот фоток практически нет.За внешний вид гоняли,что б
десантуру не позорили.Да и не было времени на неё.Пришли,загрузили боекомплект и опять вперёд.Больше недели на базе кажется и не сидели.Всё недосуг посчитать где сколько времени провели.Учились воевать без мордобоя,но с матом.Потом сами молодых учили так же.

Своего замполита помню.Хороший мужик.Мы с ним потом в Москве встречались.
За письма домой,что редко пишешь,втык давал.Что дневник вёл многие знали,
хоть и нельзя было.Вот фоток практически нет.За внешний вид гоняли,что б
десантуру не позорили.Да и не было времени на неё.Пришли,загрузили боекомплект и опять вперёд.Больше недели на базе кажется и не сидели.Всё недосуг посчитать где сколько времени провели.Учились воевать без мордобоя,но с матом.Потом сами молодых учили так же.

У меня на старой работе начальник был с Афгана- замполит(майор). Кантузия, но и слух ходил, что его свои же... за редкий сучизм. Вскоре я убедился на собственной нервной системе и своей зарплате. Я человек внешности брутальной, но нрава покладистого. Зае..л он как-то до слёз, под конец дня, весь женский персонал и принялся за меня в стиле "круглое тоскаем, квадратное катаем". Когда дошло до покрывания х..ми в мой адресс, я огорчился и полез в драку . Нас розняли до как только мы сцепились. Ряд последующих его действий заставил сильно в нём разочероваться как в человеке... Вот такой замполит.



Кстате вы писали мордобоя к молодым не было, совсем? Дедовщина была грубо говоря? Просто я в дошкольном возрасте(перестройка) услышал то ли из телевизора , то ли из радио о дедовщине в Афгане(просто в память врезалось).

Уроды везде есть,и замполиты и рядовые.Как таковой дедовщины у нас по крайней мере не было.Так,по мелочи.Представь,сегодня ты набил ни за что
кому то физию,а завтра с ним вдвоём где нибудь в переделку попадёшь и как он себя поведёт ты не знаешь.Может и пулю пустить,потом разбирайся что и как.Калаши на той стороне теже.Хотя слышал что дедовщина там была.Где как,всё зависит от мест службы и командиров.

У нас дедовщина была невозможна, наше подразделение попало за речку уже плотно спаянным, прошедшим хорошую школу. Вот когда торчали в туркмении, там дедовщиной развлекался авто.бат, но сильных перегибов небыло даже у них, так дурковали маленько. А вот "комисары" были все, как на подбор, ну не видел ни одного нормального, все уроды.

Кто на блоках постоянно сидел у них наверное и было.Рутина наверняка сплошная.Караул и спать и так постоянно,кроме может прикрытие коллон и обстрелов.Хотя не хочу наговаривать на ребят зря,без фактов.А заполиты везде разные были.Кто ругает,кто хвалит.

Ночной конвой

Лонгбинь - Бьенхоа

Форрест Брандт


В октябре 1968 года мне довелось принимать участие в осуществлении боевого охранения транспортной автоколонны, следовавшей по маршруту Лонгбинь - авиационная база в Бьенхоа. Эти несколько грузовиков, которых мы должны были сопровождать, прибыли к нам из Сайгона с большим опозданием, которое произошло из-за того, что в Сайгонском доке в момент погрузки, что-то случилось с подъёмным краном. И теперь из-за этого наш конвой должен был отправляться в путь ночью, когда нет нашего верного союзника - ярко светящего солнца.
Перед отправлением я находился в служебном кабинете, где со мною были майор Гонзальдо и майор Заремски (фамилии изменены) - два моих злопыхателя, от которых исходили все мои беды. Время от времени они украдкой бросали друг на друга хитрые взгляды и потешались над моей персоной, видя, что я нахожусь в затруднительном положении.
Я уже почти закончил экипироваться: пристегнул кобуру и затянул все ремешки на бронежилете, но у меня никак не получалось прикрепить подшлемник к стальной каске(2*) и от этого во мне закипала злость. Я был уверен, что те двое только того и ждут, что от досады, я обмочусь в штаны прямо в их присутствии. Но я не доставил им такого удовольствия - мне удалось, наконец, справиться с этой проблемой, после чего я тут же приступил к окончательной сверке радиопозывных.
Мне казалось, что оба майора испытывают огромное удовольствие от одной только мысли, что меня, новоиспечённого лейтенанта, недавно назначенного на должность заместителя начальника по транспортным перевозкам G/4 в штабе 1-й бригады связи в Лонгбине, посылают в тяжёлый и опасный путь.
Уже после того, как я произвёл сверку, майор Заремски, мой самый злейший враг, предложил мне вооружиться находившимся в кабинете пистолетом 45-го калибра(3*) без ударника - эдаким детским пугачом. Как он пояснил, со стволом такого размера я буду выглядеть как Джон Уэйн, намекая на то, что если я вооружусь настоящим оружием, а не этим игрушечным пистолетиком, то буду представлять большУю опасность для людей, которыми мне предстоит командовать.
В резкой форме я отверг его предложение, чуть было, не нагрубив старшему офицеру, и настойчиво потребовал свою М-16, запертую в оружейной пирамиде, а вместе с ней и подсумок с пятью полными магазинами.
Два майора могли и дальше продолжать дурачиться и таращить свои усмехающиеся глаза, сколько им было угодно, но мне надо было идти, и идти не просто так, а подготовившись к возможному боестолкновению. Я ни в коем случае не собирался отправляться в дорогу просто так без оружия. Если же их это не устраивало, то они могли поискать кого-нибудь другого вместо меня.
На дороге у крайних штабных строений в одну линию был выстроен весь подвижной состав нашей колонны. Здесь же присутствовало и моё начальство, которое вышло посмотреть на то, как мы будем отправляться. Я сел в машину с правой стороны и стал прикреплять переносную радиостанцию к своему бронежилету, одновременно шаря внизу подошвами сапог, отыскивая место, куда можно было бы их удобно поставить на неровной поверхности туго набитых мешков с песком, устилавших металлический пол джипа. Ещё раз, проверив радиочастоты и свой список с позывными, я вошёл в радиосеть и убедился, что радиосвязь со мной поддерживается. После этого отдал приказ водителю начать движение. К провожавшим нашу колонну майору Заремски и майору Гонзалдо присоединился подполковник Папероне. По выражению его лица было видно, что он чем-то сильно обеспокоен. Полной противоположностью ему были оба моих начальника. На их физиономиях по-прежнему играла глупая ухмылка, а сами они были похожи сейчас на родителей, сажающих нежеланного ребёнка в автобус, уезжающий в летний лагерь. Я понимал, что играю с огнём, и то, что я сделаю, может потом сказаться на мне, но, всё же выпрямившись на сидении и вскинув руку в быстром и чётком воинском приветствии, отдал честь подполковнику Папероне. Это заставило обоих майоров сменить выражение на их лицах и ответить мне тем же. Это походило на ребячество, но я хотел, чтобы они знали, что я не так уж прост, каким кажусь на первый взгляд, и тоже могу играть в суровые мужские игры.
Наша колонна состояла всего лишь из четырёх машин, две из которых были джипами военной полиции, с установленными на них пулемётами М-60 на треногах, которые собственно и предназначались для охраны двух остальных 2,5-тонных армейских грузовиков(4*), перевозящих комплектующие детали радиостанции большого радиуса действия, которая использовалась для прослушивания глубоких вражеских тылов, а также для посылки сжатых закодированных сообщений нашим боевым группам, которые, как я полагал, действовали за линией фронта. Радиоэлектронное оборудование такого типа обеспечивало связь с отрядами сил специального назначения, действующими по ту сторону демилитаризованной зоны (DMZ). Эта установка была доставлена в Сайгон только сегодня, и её следовало первым же самолётом переправить I-му корпусу(5*), сражавшемуся на границе между Северным и Южным Вьетнамом. Кому-то, эта аппаратура нужна была ещё вчера - вот почему нас так спешно отправляли в путь этой ночью.
Мы должны были пройти расстояние всего лишь в десять или двенадцать "кликов" (километров) по дороге между населённым пунктом Лонгбинь и авиабазой Бьен-Хой(6*), по которой днём можно было без опаски проехать, и, которая ночью превращалась в "чёрную дыру". Я был не единственным, чья душа не находила себе покоя, в течение этой поездки на тот аэродром. По накатанной дороге мы добрались до караульной будки на выезде из базы - дальше нам предстояло ехать на максимальной скорости, не останавливаясь. Когда мы пересекли первую точку нашего маршрута, я оповестил об этот движущийся за нами транспорт, а мой водитель переключил свет фар с ближнего на дальний. У меня засосало под ложечкой, пот стекал по моей спине и рукам. Тревожное чувство овладело мною. "Что же будет дальше?" - спрашивал я себя и не находил ответа.
Мы окунулись в мир, покрытый мраком. Передние фары машин высвечивали
в темноте путь. Незаметно мы погружались в ночь. Холодный синий свет прожекторов нашей военной базы, отражавшийся в зеркале заднего вида, стал превращаться в маленькие точки. Издавая рычащий звук, двигатели набирали обороты. То нарастающий, то затихающий ревущий вой трансмиссий и моторов, однообразный шорох колёсных шин, трущихся о дорожное покрытие - всё это наводило меня на мысль о том, что наши машины идущие в колонне друг за другом, уж очень похожи на уток, вот так же вереницей двигающихся в тире.
Мой водитель был очень взволнован и пребывал в состоянии крайнего возбуждения. Я чувствовал, как он мысленно подгоняет грузовики, медленно тянувшиеся за нами.
Мы ехали впереди, и поэтому наша машина была подготовлена для ведения боя: на ней не было ни крыши, ни ветрового стекла; на переднем бампере был закреплён резак для проволоки(7*), а антенна образовывала дугу над моей головой(8*) и была похожа на изогнутое удилище с извивающейся радужной форелью на конце лески.
Встречный поток горячего и влажного вьетнамского воздуха обдувал меня спереди, трепыхая рукава моей армейской куртки, этим самым, уменьшая потоотделение и заставляя меня думать, будто бы мне было холодно
Мельком я посмотрел на пулемётчика, находившегося сзади, и увидел, что его рука сжала рукоятку пулемёта так, что побелели костяшки пальцев. Его указательный палец потирал кончик спускового крючка, находясь в готовности открыть огонь сию же секунду. Его глаза были всё время в движении, он всматривался в проносящиеся мимо нас тени по сторонам, надеясь или всё же не надеясь отыскать среди них цель для стрельбы.
Я был раздосадован и желал только одного - чтобы мы мчались со скоростью света. Я постоянно думал о том, как же всё-таки я беззащитен - сидящий на переднем сиденье едущего автомобиля белый человек ростом шест футов два дюйма, в стране низкорослых рассерженных людей жёлтой расы. Мне не давали покоя мысли о том, насколько же прочен мой бронежилет, как же всё-таки мало поверхности головы защищает мой шлем, а также, сколько же секунд боя пройдет, прежде чем на подмогу прибудет команда быстрого реагирования. И ещё я размышлял о своей беспомощности в этом мире войны, о том, что всё решает жребий, и как легко оказаться жертвой случайных обстоятельств и совпадений, оказавшись не в то время не с теми парнями и не в том месте.
Вдруг на горизонте показалось какое то зарево. Наш джип направлялся прямо в центр этого сияния, словно мы намеревались расколоть пополам этот светящийся шар. С каждым оборотом колёс далёкий свет принимал ясные контуры, как будто мои молитвы были услышаны, и мы ехали со скоростью света, приближаясь к своей цели, в то время как по сторонам проносились неясные отблески. И вот я уже мог разглядеть очертания маленькой деревеньки, располагавшейся по обеим сторонам дороги, где пролегал наш маршрут. Улочка, по которой нам предстояло проехать, освещалась сверху несколькими рядами висящих на проводах лампочек, светивших жёлтым и белым светом, образовывая зловещий светящийся туннель, уходивший в кромешно-чёрный горизонт. Мой нос уловил отчётливый специфический запах вьетнамской деревни - запах гниющего мусора, человеческих нечистот и выхлопа дизельных движков. Это было деревушка Нюкмонг.
Водители наших машин стали подавать звуковые сигналы, и к какофонии работающих моторов добавилось мычание сигнальных гудков, возвещающих о нашем приближении и решимости, не останавливаясь, промчаться по этой деревне на полной скорости. Я уже мог разглядеть суетящиеся фигурки сельских жителей, расхаживающих по своим делам, при этом мне захотелось узнать, что же такое они делают ночью? Моему взору предстала завораживающая картина: всё вокруг тонуло в оранжево-красном свете от горящих лампочек, и этот свет превращал трёхмерные фигуры людей в плоские двухмерные очертания, которые, замерев, стоя подпирали стены своих домов и магазинчиков. Я ожидал, что деревенские жители будут спать в это время, но они расхаживали повсюду, словно это происходило в самый разгар базарного дня. Ещё я подумал, что здесь, что-то не так, и стал пристально осматривать длинные тёмно-серые проходы между строений и увидел там бегающих детей, лающих собак и разгуливающих кур. Оглядев торговые палатки, я заметил у одной из них старика и женщину, которые оживлённо торговались между собой по поводу имевшихся в продаже уток, воробьёв, сахарного тростника и бамбука. Они ненадолго перестали спорить и тупо уставились на меня. После чего снова вернулись к прерванному занятию. Когда они смотрели на меня, то я заметил, что война успела оставить свой отпечаток на их морщинистых лицах. На улице также находились и молодые девушки в aoi dai(9*); они отворачивались в сторону, надеясь уклониться от похотливых взглядов сексуально озабоченных Джи-Ай(10*).
- Ну а где же молодые мужчины? - спрашивал я себя, и вдруг осознав, что их вообще нет вокруг, тут же сам ответил на свой вопрос:
- А сам ты думаешь, где? Эта мысль вырвала меня из задумчивости и вернула к реальной действительности. Наслаждаться этой сюрреалистической картиной можно было и дальше, но мы были на войне, наш конвой двигался в зоне, которую ночью контролировали "Чарли"(11*), и я принялся с удвоенным вниманием осматривать окна, крыши, дверные проёмы и проходы между домами, отыскивая взглядом тех самых молодых людей, которые возможно уже поджидают меня.
Ревя моторами, мы промчались и выехали их этого светящегося туннеля с застывшими фигурами деревенских жителей. Мне не хотелось быть повёрнутым к ним спиной, поэтому я обернулся назад на своём сидении и стал пристально глядеть на дома и людей, что оставались позади нас. Думаю, что я увидел десятки разгневанных лиц, произносящих клятву отомстить нам за наше вторжение в их ночь. Что же, возможно так оно всё и было.
Убедившись, что мы отъехали от деревни на расстояние, превышающее дальность ружейного выстрела, я повернулся вперёд, лицом к возможной опасности, и мы продолжили свой путь дальше. Как только вдалеке показались огни авиабазы, моя тревога стала постепенно улетучиваться. Мои ладони перестали потеть, и мне уже больше не казалось, что моё сердце бешено стучится о бронежилет, надетый на мне. Лишь мои глаза выдавали беспокойство во мне - их взгляд оставался напряжённым. Мы въехали в ворота авиабазы Бьен-Хой; я откинулся на спинку сиденья и нажал тангенту микрофона радиостанции.

Колонны никогда не сопровождал.Но знаю каким бывает это горький хлеб.

Я сопровождал... Не весело там было.

Где именно ходил?

никогда не забуду гроб парня который учился на год младше -в школе ,я пришел с армии ,а его привезли мертвым из афгана

Братишки! Да что тут сравнивать? Какая хрен разница где: Вьетнам, Афган... Всё равно это кровь, боль, грязь..... В тебя стреляли, ты стрелял... Горы, пыль... Порой казалось, что предел сил наступил...Всё! Ан нет... шли...
Особисты... замполиты.... И настоящие ЛЮДИ были... и гниды.... В прошлом всё это...
Не знаю, правильно это всё было или нет... Знаю одно - мы делали, то что на нас возлагали. И выполнили это с честью, не запятнав себя изменой, предательством, трусостью.... Своих не бросали.... Что ещё надо от солдат??? А всё остальное - политика, пена...
И самое положительное, что лично я вынес из-за речки (думаю, не ошибусь, если скажу, что вынесли все мы) - это ДРУЗЬЯ!!! Которые не сдадут, не предадут и всегда подставят плечо. Да тольк ради этого всё было не зря...
Извините, если сумбурно написал.... Накатило....

Да всё верно написанно.Нам ЕСТЬ чем гордится и те годы не прошли даром что б сейчас не говорили.

"Ну-с, по первому пункту имею показать следующее… Вот там в Афгане... замполиты занимающиеся по должности идеологической мотивацией войны и доведением ее до каждого солдата, выражали ее так: «Не было бы здесь нас, были бы американцы». Поначалу нам это казалось убедительным, затем, чем дальше воевалось, тем более ироничным делалось отношение к этому тезису. Впрочем, ирония была, но в осмысленности войны сомнений не было. В конце же афганской войны (когда я уже отвоевал) над этой замполитской мотивацией было принято уже откровенно издеваться. Даже среди офицеров было принято относиться к ней со скептической насмешкой. Всем уже вдолбили в головы, что это не более чем пропагандистский трюк и полная ерунда, а война эта «преступная» и «бессмысленная».
И вот прошли годы и случилось то, над чем так все смеялись, что... и говорили замполиты. И это уже само по себе какая-то злая насмешка судьбы: вот как они говорили, так и произошло. НАТО не только оказалось в Афганистане, но и уже завязло там и делает все в точности, как и СССР в те времена. А я уже на европейских дорогах встречаю одного за другим русских парней из Америки или Германии, воюющих там в Афгане со стороны НАТО. Смехота, да и только.
Да здравствуют замполиты :)
Сейчас не хочется углубляться в причины, по которым все туда лезут. Достаточно лишь сказать: значит, они есть.

По второму вопросу имею показать следующее… Это была одна из самых организованных войн СССР, а, может быть, и России, о чем я неоднократно уже говорил, например, здесь: https://alconost.livejournal.com/155557.html?nc=96. Ну вкратце повторю: в атаки не ходили, солдат берегли, за потери спрашивали строго, обеспечение было очень приличное, так что это была последняя прилично проведенная операция великой военной советской системы. Сейчас такая операция (да даже и в тысячу раз более мелкая) на таком уровне нынешнему государству не под силу. 14 тыс убитых за 10 лет это для такой операции ОЧЕНЬ МАЛО. В цифрах лично я не сомневаюсь, они, по моему общему ощущению (понятно, не пересчитывал) – убедительные. Если бы было что-то не так, давно бы подвергли сомнению. А пока – нет никаких убедительных опровержений. Для сравнения, США во Вьетнаме за 10 лет потеряли 58 тыс человек...

По шестому…. Я бы не стал однозначно оценивать необходимость военного вмешательства в Афган со стороны Советского правительства. Присутствие там нынче НАТО показывает, что какие-то, и весьма веские, основания для такого решения у них были. Вполне возможно, что можно было бы поступить умнее, хитрее и т.д. В любом случае, проклятий они не заслуживают. Организовано все было достаточно разумно и заботливо. Это уже был «социализм с человеческим лицом» вполне возможно последний его организационный, политический всплеск. И военный тоже."

Афганский излом" как разрушительная магия

"Занятно, что ежели кто-то из ветеранов не вел себя за стаканом так истерично, как того требовал «образ» (а так вели себя далеко не все), то даже и вызывал подозрения в небывалости. Вспоминаю парочку историй из собственной биографии, в качестве иллюстрации. Один, вроде, действительно был афганец, солдат (давняя встреча, может и не был там, но я поверил на слово), после двух рюмок понес про горы трупов, кровищу рекой и т. д. Я быстро устал и напомнил общее количество убитых за 10 лет - всего 14 тыс., не такое уж большое. А также сказал, что мой опыт не совпадает, очевидно, с его; и, например, однажды, когда батальон за неделю тяжелейшей операции потерял человек семь или восемь, нас измотали потом проверками, а комбату сделали служебное несоответствие. Хлопец посмотрел на меня презрительно и предположил, что я просто пороху настоящего не нюхал и в переделках настоящих не бывал. Я напомнил ему, что служил в одной из самых боевых частей Ограниченного контингента - 350-м пдп 103 вдд; так что преувеличивать не надо. Больше мы с ним вместе ветеранской водки не пивали, он меня избегал и, по слухам, продолжал нести околесицу про "реки крови и горы трупов":) А еще один более свежий случай самозванства я описываю здесь: https://alconost.livejournal.com/134661.html?nc=29"

США во Вьетнаме за 10 лет потеряли 58 тыс человек...

Поговаривают что цифра сильно занижена.
Кстати если сравнивать войны ,давайте не забывать что во вьетнаме было сброшено бомб ,по тоннажу(и в основном на мирное население) больше чем
за всю вторую мировую ,причём всеми воюющими государствами вместе взятыми .Плюс к этому активно использовали химическое оружие .
И раньше в роман газете доводилось читать дневнеки американских солдат.
Где они сами пишут что действовали как фашисты ,а именно загоняли народ в сарай и сжигали их. После чего и начались активные антиваенные выступления. Кстати тамже было написано что по планам Вьетнам должен бы быть разогревом перед нападением на СССР.

(banza2 @ 17.10.2006 - время: 23:43) А вот "комисары" были все, как на подбор, ну не видел ни одного нормального, все уроды.
Справедливости ради, хочу вспомнить нашего замполита. Мне довелось служить в Гайжюнае в батальоне по подготовке сержантского состава для Афганистана ( в той самой роте, где проходил подготовку будущий Герой Советского Союза Александров). Подготовку закончил к зиме 1989 года, а в феврале уже война закончилась. Так что в Афганистан уже не попал никто, почти всех отправили в Витебск.

Замполитом был капитан( в то время) Демченко. Офицер, прошедший Афганистан. Я благодарен ему за формирование правильного отношения к боевым действиям в Афганистане и вообще к службе в ВДВ.
Его политинформации ( с юмором и матерком)пытались даже на магнитофон записать, чтобы на гражданке потом слушать. Ибо Жванецкий с Задорновым нервно могут курить в сторонке.
Сослуживцы сообщили, что он умер год назад. Светлая ему память.

"- Как вам живется? – спросил я у одного из бывших известных полевых командиров.
- Воюем, – коротко ответил он.
- Ну и как противник? – спросил я.
- А, — махнул он рукой. – Это не мужчины. Они только знают – ракеты. Мужчины так не воюют. Сначала сто ракет, потом появляется один солдат. Ты выйди на поле! Один на один! Как мужчина! Покажи силу! Я тебе расскажу историю. Это было во время войны с шурави. Нас было сто пятьдесят человек. Нам нужно было пройти в долину. На высоте по дороге засели шурави. Мы точно знали – их там пять человек. Мы вначале пошли напрямую. Застрочил пулемет. Мы в обход. Там тоже нас встречает пулемет. Мы с трех сторон к высоте. Так нас с трех сторон поливают пулеметным огнем. И так шесть дней! Шесть дней мы не можем прорваться в долину. Потеряли сто человек. Наконец, на седьмой день на высоте кончились патроны. Мы добираемся до высоты. Там пятеро молодых солдат. Каждому из них двадцати ещё нет. Голодные, — у них еда пять дней назад кончилась. Не пили двое суток. Еле держатся. А смотрят – волками! Готовы загрызть заживо! Я посмотрел на них, сказал: «Всё, шурави. Читайте молитву!». Клянусь всеми святыми – мы были готовы растерзать их на куски! И все пятеро сомкнулись, взялись за руки, и встали в ряд. Мужчины!
Мы их накормили, напоили, завязали раны, на следующий день дали им в руки их оружие, и я сказал: «Шурави, я хотел бы, чтобы мои сыновья были такие же, как вы. А теперь идите». И они ушли. Но никто из них за всё время не оглянулся назад! Вот противник! А ты спрашиваешь – американцы…"