Искусственность ФИО литературных персонажей

О фамилиях у Гоголя сообщает еще О. Н. Смирнова: „Он отдавал необычайно много внимания именам своих действующих лиц; он разыскивал их повсюду; они стали типичными; он находил их на объявлениях (фамилия героя Чичикова в 1 томе была найдена на доме — прежде не ставили номеров, а только фамилию владельца), на вывесках; приступая ко второму тому «Мертвых Душ», он нашел фамилию генерала Бетрищева в книге на почтовой станции и говорил одному из своих друзей, что при виде этой фамилии ему явились фигура и седые усы генерала“. Особое отношение Гоголя к именам и фамилиям и изобретательность его в этой области уже отмечались в литературе — напр. в книге проф. И. Мандельштама 1) : „К той поре, когда Гоголь потешает самого себя, относятся, во-первых, составление имен, придуманных, как видно, без расчета на «смех сквозь слезы»... Пупопуз, Голопуз, Довгочхун, Голопупенко, Свербыгуз, Кизяколупенко, Переперчиха, Крутотрыщенко, Печерыця, Закрутыгуба и т. д. Эта манера придумывания потешных имен осталась, впрочем, у Гоголя и позже: и Яичница („Женитьба“) и Неуважайкорйто, и Белобрюшкова, и Башмачкин („Шинель“), при чем последнее имя дает повод к игре слов. Иногда он подбирает преднамеренно существующие имена: Акакий Акакиевич, Трифилий, Дула, Варахасий, Павсикахий, Вахтисий и т. д... В иных случаях он пользуется именами для каламбуров (указанный прием применяется с давних пор всеми писателями юмористами. Мольер забавляет своих слушателей именами вроде Pourceugnac, Diafoiras, Purgon, Macroton, Desfonandres, Vilebrequin: Рабелэ еще в неизмеримо более сильной мере пользуется невероятным сочетанием звуков, представляющих материал для смеха уже тем, что имеют лишь отдаленное сходство со словами, вроде Solmigonbinoys, Trinquamelie, Trouillogan и т. п.)“.

Свое недружелюбивое отношение к человеку Тургенев, между прочим, выражает и в том, что он часто без всякого повода и нужды издевается над своими художественными чадами и как-то обижает их. Читателю невыносимы все эти бесчисленные и противные указания на крашеные волосы мужчин, на безволосых женщин. Он будто царапается, этот злословный и мелочной писатель. Тех, кто ему ничего не сделал, кто ему, как рассказчику, совсем и не нужен, - их он, мимоходом попадя, забирает в круг своей насмешки, причем высмеивает ошибки во французском языке или, чаще всего, наружность, и это так некультурно - особенно в его утонченных, европейских устах. Такой любитель красоты, он создал столько уродливых фигур, ненужно-некрасивые существа. Из бесконечных примеров напомним хотя бы то, как в рассказе "Несчастная" описывает он похороны героини: на них, оказывается, пришла "какая-то кривобокая девица в синих очках на синем носе". За что обидел ее Тургенев, ее, только здесь и упомянутую, - ни раньше, ни после она не появляется? Неуместна и оскорбительна его шутливость - колорит многих его произведений; так, нарушает всю торжественность им же описанной "Смерти" (в "Записках охотника") эта нелепая выходка о соседе, который "повертелся перед зеркалом и крикнул свою собаку Эсперанс, подаренную ему кузиной, старой девицей с отличным сердцем, но без волос". "Лишний человек" умирает, но и в предсмертных своих воспоминаниях говорит о себе, что на балу не был замечен "даже сорокавосьмилетними девицами с красными прыщами на лбу и голубыми цветами на темени". Или в "Дыме", перечисляя собравшихся в Баден-Бадене под русским деревом, писатель нам повествует, что они пробавляются "затасканными, крайне нахальными и крайне плоскими выходками давным-давно выдохшегося французского экс-литератора, в жидовских башмачонках на мизерных ножках и с презренною бородкой на паскудной мордочке, шута и болтуна": какой поток пошлой брани, и сколько нужно иметь мелкого в душе, чтобы заметить и сказать эту "презренную бородку"! По поводу своей Суханчиковой в "Дыме" Тургенев заговорил о "бешенстве сплетни", но он не чувствует, что когда она, Суханчикова, уже ушла, он сам продолжает ее некрасивое дело и в своих выпадах так часто уподобляется именно ей. Его сатира - сплетня. И часто касается она реальных живых людей, известных русскому обществу; прозрачны все эти псевдонимы - Губарев, Бабаев, Любозвонов. Так, вышучивая, высмеивая, выдумывая свои неубедительные имена и фамилии, всех этих Снандулий, Мастридий, Калимонов, Эмеренций, Орбассановых, Хряк-Хруперских, Колтунов-Бабура, Закурдало-Скубырниковых, он полагает, что это остроумно и что он идет по следам Гоголя; между тем здесь только - обида и плоскость. Юмор вообще лежит за пределами его дарования, хотя сам Тургенев этого ни за что не признает и все тянется в сторону гоголевскую; он бывает остроумен, но лишь в редких случаях (например, так забавно в нескольких словах очертил он фигуру председателя казенной палаты, который чрезвычайно любит природу, особенно в летний день, когда "каждая пчелочка с каждого цветочка берет взяточку"...); обычный же результат его юмористических попыток и обобщений - недоумение. Большей частью именно ради них он не удерживается в центре интереса и рассказа и непременно сбивается на периферию, без чувства меры и без архитектоники изображая комическое, эпизодическое - каких-нибудь Фимушку и Фомушку или Панталеоне.

— Как тебя зовут?
— Буч.
— Что это означает?
— Я американец, детка, наши имена ни хрена не означают.
(с)

"БОЧ рВФ 260602 (Биологический Объект Человек рода Ворониных-Фроловых, родившийся 26 июня 2002 года) — имя, в регистрации которого было отказано родителям ребёнка в России в 2002 году."(с).

People are strange when you're a stranger.(с)

No one remembers your name when you're strange© ?

"Данный принцип хорошо прослеживается в классической русской литературе. Со школьной скамьи мы помним таких героев, как князь Мышкин Достоевского или гоголевский судья Ляпкин-Тяпкин. Непревзойдённый мастер данного принципа А.П. Чехов с его чиновник Червяков, полицейский Очумелов, актер Унылов. С помощью этого принципа можно описать не только характер героя, но и какие то внешние его особенности.

Примером может служить Тугоуховский из пьесы А.С. Грибоедова «Горе от ума». Герой действительно тугой на ухо и ходит со слуховой трубкой.

Интересно применять данный принцип в небольших рассказах, когда ограничен объем текста. Успешно подобранное говорящее имя сразу о многом расскажет читателю. Так, использовав, в фэнтезийном рассказе фамилию трактирщика Пивобрюх можно увеличить образность героя, а применив, в отношении молодой принцессы имя Лучезария, перед нами сразу встает образ славянской красавицы восходящей с первыми лучами утренней зорьки.

Отлично подходят говорящие имена для комических персонажей. Как вам такие образцы народного творчества с легким эротическим акцентом: болгарские проститутки Стояна Ракова, Лежана Раздвиногова, Гейша: Атомули Ядалато, французский повар ДеБлюю, Римский полководец Нолемоций."(с).

"Каждое имя, что то да обозначает. Еще в древности люди давали имена за определенные заслуги либо род деятельности. Со временем они превратились в современные имена. Но значение имен в памяти осталось.

Данный принцип отсылает читателя к настоящему значению имени, которое может восприниматься как прямо, так и косвенно.

Давайте вернемся к китайским именам из нашего примера этнографического принципа имяобразования. Гоушен – «остатки собачьего корма», Гоудань – «собачье яйцо», Синьхуа – «новое великолепие», Яньлинь – «ласточкин лес».
Значение имени сразу станут понятны читателю и добавят изысканные нотки образу героя. Но здесь и скрывается главный подвох этого принципа. Не каждый читатель поймет, что герой Гоудань – это по жизни собачье яйцо. Нужно знать своего читателя и предлагать понятные образы и имена."(с).