Шибанов Евгений Николаевич

Шофер квадратного молвинского автобуса с одной дверью (в моем детстве такие автобусы назывались "маленькие") был очень чисто одет, по-пижонски, чуть ли не в галстуке. Внутри автобуса висели ковры с лебедями, таблички, поясняющие, что нужно вести себя благопристойно, различные лицензии, и плакаты с пляжными и кинофестивальными красавицами.
Всего пассажиров набралось человек шесть. Спереди сидела разговорчивая дама, внешне похожая на Екатерину Вторую. Пока мы ехали, она провела и пресконференцию, и политинформацию, рассказала о предстоящем кризисе и кто победит на выборах в Тереньгульскую мэрию.
Через полчаса мы в Молвино. Длинная улица, в конце которой кирпичная церковь и магазин. Магазин уже был открыт, так что удалось познакомиться с культурной стороной жизни деревни. В магазине знали, где живет художник Шибанов, мне объяснили, как его найти, и даже осветили его распорядок дня. Я купил провизии, включая самарское пиво и тронулся в путь к озеру, высматривая деревенские персонажи, населявшие картины Шибанова, и кое-кто: собачки, козлы, а также домишки, горки, действительно были как бы сошедшие с его картин. Было тихо в деревне, только петухи время от времени надрывались, укрепляя порядок в своем гареме.
В озеро впадал небольшой ручеек, вытекающий из колодца, у которого стояла высокая скамейка, на которую удобно поставить ведро. И вот я ставлю на нее свой натруженный этюдник, видевший даже Китай, и начинаю рисовать этот колодец. Решил не пугать хозяина, и только через час подошел к калитке, пошумел. И вот выходит Евгений Шибанов, маленького, по сравнению с моей верстой, роста, и мы с ним здороваемся так, как будто бы знакомы были много лет. Наконец он понял, что я тот самый его поклонник из Москвы. что приходил на открытие выставки в ЦДХ. Через минуты мы уже были в его доме-мастерской, и вскоре пили чай. Обычная темная хата, на шкафах и по стенам которой стояли многочисленные картоны и холсты. Но большая часть была в мастерской в Ульяновске.
В этот день я написал-таки этюд на картонке "Художник у колодца", и временами Евгений Николаевич позировал мне, сидя на скамейке у колодца.
После обеда Евгений Николаевич проводил меня аж до дороги, по которой ездят редкие машины от трассы до каких-то дальних приволжских уголков.
На следующий день я повторил поездку в Молвино, но привез уже метровый холст и нарисовал тот же сюжет, но уже на холсте метрового размера.
На этой картине ступеньки от колодца пошли вверх, и на одной из ступенек я изобразил куклу с развернутой колодой карт. Так появилась мысль отразить это все как судьбу художника, его путь от Земли к небесным далям.
Родился Е.Н. в 1941 году в Горьковской области, в селе Вад.
Закончил с отличием Горьковское художественное училище.
После окончания в 1964 году начинается время поиска. Он работает дизайнером на Ульяновском механическом заводе, но начинает оттачивать свое мастерство рисовальщика, портретиста, акварелиста, создает серию портретов современников. В его творчество врывается гротеск. Но это не просто деформация пропорций тела и лица. Это поиск образности, обобщающей и заостряющей восприятие посредством причудливого и контрастного сочетания реального и фантастического, правдоподобия и карикатуры. Резко смещая формы самой жизни, гротеск создает особый художественный мир, который нельзя понимать однозначно, как в аллегории.
В 1970 году Шибанов начинает работу в мастерских Ульяновского СХ (в это время Ульяновск готовился к 100-летию Ленина). Откликом на тот период может считаться слова Шибанова на творчество того времени ("Сильно же меня тогда поломали заказухами"!) (цитирую Т.М.Стадлер. Евгений Шибанов. Ульяновск, 2007, 63 стр.).
Возможно как протест, (помним то время), Е.Н. начинает рисовать остроумные шаржи и карикатуры, по разным поводам и датам. Он и мне обещал нарисовать Ельцина, когда я поделился своими планами о "Житие ЕБН". Настоящим увлечение художника тогда стали лаконичные, небольшие выразительные рисунки, подсмотренные в жизни или отысканные в фольклере, русской литературе "уморительные сюжеты". В этих работах появились любимые автором герои: старик и старуха, лихо раскатывающие на самокатах, играющие в "денежку", чудаковатые мужики, взлетающие в небо, обнаженные пышнотелые красавицы (нюшки), а рядом с ними - странник-богатырь.
В этих миниатюрах художник возвращался к гротескной форме, к народной теме. Но не в том смысле "народной", как ее понимали советские идеологи, осуществляя социальный заказ, а в том значении, которое выражается фразой "Умом Россию не понять". Он начинает задумываться над исконно русскими, деревенскими мотивами: русское поле, русский дом, русская баня, тяжелый деревенский труд, судьба деревни и ее жителей.
В условиях перестройки 1980-х годов Художник отказывается от того, что предлагал рынок, салоны, заполняющиеся "красивыми интерьерными картинками" - на продажу. Или рисовать "лютики-цветочки", или остаться верным творчеству.
Евгений выбрал второе.
В 1989 году семья купила дом в селе Молвино, за 60 км. от Ульяновска. И началась новая жизнь художника. В его творчество вошла жизнь русской деревни.
Много работ этого нового периода посвящена природе, деревенским мотивам, любимому озеру и любимому косогорью, своей баньке. Много мотивов и искать не нужно было далеко - это кусочки его избы. - стол, газовая плита, мольберт, кровать.
В работах Шибанова начинает проникать тема, композиция.
Оказавшись в Молвино, Евгений стал писать портреты односельчан. Это были не обычные гротескные портретные изображения. Что-то в них цепляло, захватывало. Это была характеры не плаксиво-умильные, не старческо-немощные, а задористые, "приперченные" явным вызовом, едкой иронией, обращенной к самим себе.
...Через полгода после той первой поездки в Молвино, я снова приехал к Шибанову. Приехал с ноутбуком, на котором учился рисовать, осваивать основы компьютерной графики. Прикоснулся к электронной кисти - стилусу и Евгений Николаевич, и нарисовал автопортрет, доказывая, что человек рисует почти одинаково, используя разные методы и средства. Он рассказал про свою поездку в Черногорию, и о том, что в Ульяновске сейчас показывают несколько его работ, в том числе работу с Таней Назаренко, с которой он подружился в эту поездку в Черногорию. Это знакомство сыграло, как оказалось, немаловажным в дальнейшем.
Недели через две на мой сотовый телефон докатывается звонок от Шибанова и он сообщает, чтобы я пришел в Академию Художеств, где ожидается церемония по присвоению Шибанову звания Академика. Оказывается, Татьяна Назаренко, как член Президиума РАХ решила представить Шибанова на серебряную медаль АХ (потом решила даже на Золотую), но когда собрала документы , фотографии работ, то наш знаменитый Президент академии художеств, Зураб Константинович Церетели узнал в Евгении Шибанове своего старого друга, с которым в 70-м году оформлял Ульяновск к 100-летию со дня рождения Ленина.
-Я Женю Шибанова помню, и руки он пишет так же, как я. Мы его представим на Академика!
Жаль, что в тот памятный день мне не удалось присутствовать на вручении регалий академика, я встретил Евгения Николаевича уже вечером следующего дня. А в тот день посиделки были очень шикарными - за столом был и Церетели, и Виктор Георгиевич Карцев, который тоже был заинтересован в присвоении Шибанову звания Академика, потому что к тому времени в его коллекции было до двадцати картин Шибанова.
Прошло пару лет. Уже я сам пару раз съездил в Черногорию, познакомился и с замком Кастелло Ди Бока, где проводятся международные пленеры художников, и с их организатором Виктором Георгиевич Карцевым. И теперь каждое лето, когда езжу в Зеленец, приезжаю в Молвино к Евгению Николаевичу. В последний год я привез две работы, которые начал писать в Зеленце еще в прошлом году. Первая работа называется "Судьба художника". Так сказать, продолжение колодезной темы. Так Шибанов и его герои на картине. И сам он, на картине, сидит у печки, похожей на свою картину.
А над печкой, среди райских яблок фигура Николая Рубцова, любимого поэта Шибанова. Внизу, в проеме дома, стоит сам художник с косой.
Реально эту работу я уже помучил в своей т.н. мастерской в коммуналке у метро Бауманская, но пришло время сделать что-то вроде завершающих штрихов, и как это не сделать, используя глаз и руку самого академика. Так оно и получилось! Работа Евгению Николаевичу понравилась! Он и чуни ( обрезанные резиновые сапоги) поправил смелыми мазками, и пальцы на ногах героя картины, то бишь себя, растопырил, и главное - два голубых прорывных сквозь листву пятна написал.
В последний приезд к Шибанову я решил задать ему несколько вопросов, чтобы провести вроде как интервью и написать о нем рассказ.
И вот я начал свою беседу за обедом, когда его жена Татьяна угощала прекрасными щами и картошкой с грибами.
- Евгений Николаевич, какие у Вас главные достижения в жизни?
Е.Н. молчит, хлебает щи, а отвечает Татьяна: "Удачно женился, потом удачно развелся, потом снова удачно женился. Построил дом, посадил дерево, родил сына, женился, развелся, нашел жену, что можно спокойно умирать".
-Евгений Николаевич, с какими интересными людьми Вы встречались?
Татьяна: "Ему повезло тем, что он вообще родился, у хороших родителей, в хорошей семье. Самое большое счастье в этой жизни родиться".
-Евгений Николаевич, как Вы видите будущее России?
"Об этом уже товарищ Солженицын написал - отвечает Татьяна,- мой папа тоже говорил: мне умирать не страшно, мне хочется узнать, что дальше будет. Я отвечала: Папа, сверху виднее будет".
-Евгений Николаевич, какие стили живописи перспективны и как будет двигаться изобразительное искусство и вообще культура в России?
Тут Е.Н. все же сказал сам: "Новейшая история Россия протянулась, считай, от Гришки Распутина до Володьки Путина. Может, я картину с таким названием и напишу".
-Из самых близких людей нужно наверное Пластова указать?
Шибанов: "Нет, с ним только несколько раз разговаривал. На похоронах его был.
Какие достижения жизни? Нет у меня достижений. Одни "цели" (в кавычках).
Родился, это и есть достижение. Спасибо родителям".
Вдруг Евгений замер, посерьезнел, затих и сказал:
Самое главное в моей жизни, как художника, была дружба с великим художником мирового значения и уровня, Дягилевым Анатолием Ивановичем. Без единого звания. Самый друг на веки вечные значимый.Учился он в Питерской Академии Художеств, у Орешникова Виктора Михайловича. В общем, от Петрова-Водкина до Дягилева - линия шла.
Образованный, знал искусство хорошо, творил много, пил много, курил много.
Но чтобы обидеть, грубо сказать - нет. Был очень прямой. Если что не так, скажет: "Пошел вон".
Это даже не приобретенное, это генетическое было в нем.На корабле плавал 4 года, служил матросом. А вообще из дворян тверских, Покровские у него в роду.
Татьяна: " Все говорил: Барыня, сударыня. пройдите. Танюшка, ты нас не ругай".
Шибанов: "Дягилев говорил: Я буду есть солому, но угодничать в искусстве не буду. С 1966 года мы с ним были неразлучны. Работал над серьезными темами, и при этом постоянно копировал старых мастеров. На картине "Мне шестьдесят" я изобразил всех моих близких друзей: и Дягилева, и Аркадия Егуткина - председателя нашего, и Бориса Склярука, хорошего ульяновского художника и педагога. Все через баню мою прошли. Но Анатолий Иванович - это рубец у меня вот тут. Золотой эталон. Время будет идти, новые искусства рождаться. Такие художники, человеки, как Дягилев, должны остаться в нашей истории искусства, истории вообще. Так что вот она, Саша, судьба художника."
"Судьба художника трагична, хоть ты Шибанов, хоть Репин. Художника силы расплываются по древу событий. Он прислуживает тем, кто будет жизнь через 100 лет после того, как истлеют и сгорят в крематории его косточки, и сгниют большинство картин на подрамниках".
30 августа 2015 г.