Беркут и другие силовики

Сбить тебя с ног. Выбить тебе зубы. Сломать тебе кости. Потащить тебя за волосы. Разбить тебе голову ногой с размаху. По-сучьи, подло, исподтишка, в спину, в самое уязвимое для тебя время - раннее утро, когда ты максимально обессилена и не сосредоточена. Когда ты не ждешь нападения, ведь у тебя все проходит спокойно и мирно и ты, наивная, ждешь такого же мира от меня.
Я не приду к тебе с миром. Я приду с войной, с моей войной. Я готов, а ты - нет, я вооружен, а ты - нет, я обучен, а ты - нет, я защищен законом и броней, а ты - нет, у меня внезапность, а у тебя - нет, я знаю, что ты уже обречена, а ты - нет. У тебя есть надежда, а у меня есть наручники, у тебя есть кружка чая, а у меня есть порядковый номер на шлеме, у тебя есть вдохновение, а у меня есть дубинка, у тебя есть желание перемен, а у меня есть звериная жестокость, у тебя есть твой народ, а у меня есть мой приказ.
Плюнешь в меня - я тебя отшвырну. Толкнешь меня - я тебя уложу носом в землю. Ударишь меня - я тебе сломаю ребра. Бросишь в меня камень - я тебя догоню и изобью до полусмерти. Не забывай, это моя война, это бойня по моим, шакальим правилам, и ты в ней - мясо, которое я буду рвать руками и зубами, пока не уничтожу тебя.
И неважно, кто олицетворяет тебя - подросток, взрослый, старый, мужчина, женщина, беременная девушка. Я не обращаю не это никакого внимания, я сосредоточен и я упорен. Я зол и я силён. Я экипирован и я настойчив. Меня не волнует звук соприкосновения дубинки с твоей девичьей головой, я пройду по любому упавшему человеку, раздавив ему грудь.
Я не слышу криков боли и страха, я не вижу бегущих и падающих в панике людей, мое желание - бить, бить и бить. Я люблю только одно - свист рассекаемой воздух дубинки. И, знаешь, что самое главное? Пока за мной власть, мне плевать на все. И ты плюй на все. На землю, на себя, на одежду, на мой щиток от шлема, на всех, кто пробегает или лежит рядом с тобой, плюй, я разрешаю тебе плевать. Свежей своей кровью.
Ты любила в детстве сказки на ночь? Конечно, любила, мы все любили, даже я, наверно. Так вот, время сказок закончилось и я принес тебе время ночных кошмаров в своем бесстрастном сначала, а затем, перекошенном от ярости лице. Ты запомнишь мой неконтролируемый животный оскал злобы на всю жизнь, потому что это я пришел к тебе со своей внезапной, подлой, бесчеловечной войной. Я принес тебе ужас и боль, я просочился в тебя сиренами и стуком металлических щитов, я забрал у тебя спокойствие и беспечность и, вынужден признаться, мне это очень понравилось.

Мои глаза холодны и бесчувственны. В них не отражается ни капли жалости к тебе. Мне не жалко никого, равнодушие правит мной, пока я работаю, зачищаю, оттесняю, нападаю, налетаю, наношу бесчисленные удары по твоему беззащитному хрупкому телу, по твоим, вскинутым в жалкой попытке защититься, рукам. Меня не разжалобит твой плач, твои стоны, твои крики, ярко - красные ручейки твоей боли, стекающие по испуганному красивому лицу. Я зверь, а зверям неведомо сострадание, даже если этот зверь спрятан под маской человеческого лица.
Рядом со мной не действуют никакие нормы морали и человечности, принципы логики и культуры отскакивают от меня, как резиновые пули от бронежилета, рядом с моими кулаками мгновенно смещаются точки равновесия, о мои ботинки разбиваются вдребезги губы, лбы и надежды.
Мне пора. Меня снова зовут. У меня новый приказ. Я еще не успел смыть кровь с дубинки после моей последней работы, но это не страшно, потом смою и новые красные всплески, и те, что успели уже немного подсохнуть. Я выхожу топтать, бить, ломать, рвать, крушить, скалиться, ненавидеть. Я снова выхожу на войну, на свою, такую уже родную, безжалостную, изощренно - исступленную войну. Против тебя, моя нелюбимая родная страна.
(с)